Холодное лето 1402-го. Том 1

Глава 13 Летающая смерть

Бон-сюр-Сон, время к полудню

(19 февраля 1402 года, тот же день)

От удара тяжелой черной туши кирпичная стена содрогнулась, но устояла. Мне даже показалось, что задрожал весь переулок, прилегающий к двухэтажному складу. Оставалось только радоваться, что меня самого на прежнем месте уже не было.

Действительно, не уследи я за последней из горгулий, и мое юное тело пришлось бы долго и утомительно выковыривать из стены, под прикрытием которой я и отсиделся во время первой, самой массовой и неожиданной атаки летающих тварей. Ну это, конечно же, если бы потом нашлось кому заняться такой кропотливой и никому ненужной работой.

Горгулья разочарованно зашипела, и попыталась развернуться, но в тот момент я уже стоял у нее за спиной, и с размаху обрушил меч на ее бугристую шею.

«…А-ах-х ты, каменная сука…» — разочарованно выдохнул я.

Тело монстра и впрямь было словно из камня, потому что удар не прошел.

Клинок взвизгнул, завибрировал, и отозвался неприятной дрожью во всем теле. Я не поверил своим глазам, но мощный рубящий удар не оставил на шкуре горгульи даже царапины, а единственным итогом этой моей атаки, стала попытка твари «вслепую» достать меня ударом крыла…

…Насколько бы неожиданным не было это нападение, но благодаря предупреждению большая часть людей сумела не погибнуть в первые мгновения, и потому уже через минуту-другую отряд сплотился, умело связал боем летающих монстров, и даже принялся довольно уверенно теснить «живых» мертвецов.

Как я понимаю, местные «зомби» были подняты лишь накануне. Перерождения еще не прошли, поэтому из оружия имели только совершенно обычные человеческие зубы, вкупе с адскою ненавистью и полным отсутствием самосохранения.

Это было вроде бы и немало, но действовали упыри слишком уж предсказуемо и однообразно. Хорошим бойцам они могли стать опасны только на открытом пространстве, где мертвецы смогли бы полноценно воспользоваться своим численным превосходством.

Однако основная часть стаи пока еще не сумела выбраться из того склада, где ее прятали все это время, и в какой-то момент вдруг оказалось, что всего несколько воинов сумели их не просто сдержать, но принялись даже довольно уверенно теснить дохляков, не давая им воспользоваться своим главным преимуществом…

Да, люди в отряде подобрались почти сплошь бывалые, видевшие смерть, в том числе от клыков или когтей монстров, далеко не в первый раз. Таким «отличием» могла похвастаться как команда «Святого Германа», так и посланцы городского совета, не говоря уже о собственных людях мага.

Боюсь, что самым слабым звено среди нас, был я сам, но одна из горгулий с таким предположением точно не согласилась бы. Та, на чьем примере я лично убедился, насколько же потрясающей крепостью отличаются тела этих тварей.

Они и в самом деле оказались фактически неуязвимы для мечей и копий, да и в воздухе ввели себя так, словно бы специально для них отменили инерцию, а попутно и упростители остальные «правила аэродинамики».

При всем при этом на открытое пространство мы все-таки не вышли, а потому приятной неожиданностью оказалось, что вблизи зданий летающие твари все же заметно уступают людям в подвижности. Из-за этого всего полутора десяткам бойцов и удалось сковать боем тех четырех горгулий, что атаковали нас первыми.

Пятая — отчего-то решила сначала по-быстрому прикончить меня. Возможно, она и собиралась потом прийти на помощь кокой-то из своих товарок, но это самое «потом» никак не наступало.

Я и сам, признаться, с немалым удивлением обнаружил, что горгулья увязла в своих попытках точно так же как и остальные, хотя противостоял ей в одиночестве. Действовала она настолько предсказуемо, что у меня хватило времени даже рассмотреть сиськи летающего монстра…

Думаю, эта горгулья была их вожаком, потому что спикировала вниз она и в самом деле последней. И, кстати, именно на ее примере я и рассмотрел, как часть крыши вдруг изменила форму, и неожиданно «превратилась» в крупное уродливое создание с рогами, крыльями, когтями и — предположительно — антропоморфными мелочными железами. Все-таки пощупать пока возможности не было. Может это была и не грудь вовсе, а нечто — лишь внешне ее напоминающее⁈

Да, неожиданное сопротивление ее разъярило. Бегала, правда, она препогано, а потому догнать на своих коротких кривых, и совершенно не приспособленных для этого ногах, смогла бы разве что младенца какого-нибудь.

Собираясь атаковать, в большинстве случаев горгулья подбрасывало свое тело парой ударов крыльев вверх, и уже оттуда — с высоты в три-четыре метра, пыталась спланировать. Ох, как же она мечтала сейчас разорвать меня. Глаза на ее маловыразительной морде пылали такой ненавистью, что было бы одно удовольствие наблюдать за ними откуда-то из безопасного отдаления…

Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но внезапное «бабах!» прогремело, откуда со стороны площади — за моей спиной — и очередной бросок горгульи достиг своей цели. По крайней мере — частично.

Ухватить меня она не успела, но из-за короткой заминки убраться с ее пути я тоже не сумел.

Толчок этот, буквально вынес меня из переулка, заставив откатиться ближе к остальным воинам. Торжествующе заклекотав, горгулья засеменила, чтобы наконец-то поставить точку в нашем затянувшемся споре. И на этот раз в ее неуклюжих переваливаниях из стороны в сторону, трудно было рассмотреть хоть что-то веселое…

Столкновение с каменной тварью обошлось недешево, и на мгновение, мне даже показалось, что все — она победила и сейчас разорвет меня на куски. Пока я просто пытался отдышаться, она сократила расстояние между нами и насмешливо заклекотала. Однако уже в следующую секунду мощный удар по правому крылу заставил хищницу испуганно взвизгнуть, а само ее крыло — треснуть и изогнуться под неестественным углом. Мне на помощь пришел Карл.

Подхватив тяжелую алебарду кого-то из погибших матросов, он нанес ей еще два рубящих удара, и только после этого крыло наконец-то окончательно надломилось и повисло, оставаясь висеть на каких-то сухожилиях или что там, у горгулий, вместо них.

Боль от этой раны опрокинула тварь на колени, и воодушевленный Карл принялся с максимально доступной скоростью осыпать ее ударами. Правда, ни один из них не доставил горгульи столь же заметных неприятностей. Скорее уж, наоборот — под этими «бодрящими похлопываниями», она как-то неожиданно просто преодолела свою растерянность.

Неловко признаваться, но меня откровенно порадовало, когда горгулья пришла в себя, и резко развернулась к новому врагу, начисто позабыла обо мне. За несколько секунд до того, я уже пришел в себя, но хладнокровно оставался на земле, чтобы снова, не дай бог, не привлечь внимание твари к себе.

Да и было мне, на самом деле, не до смущения.

Оказалось, что громыхнул вовсе не маг, неожиданно передумавший скрываться. Из чего-то вроде картечницы, стрелял немолодой мужик, служивший на барке рулевым.

Второй раз он выпалил прямо на моих глазах. За мгновение до этого трое его товарищей, умело сдерживавшие мертвецов, отступили в сторону, и один единственный выстрел прорубил в толпе упырей самую настоящую «просеку», разом повалив то ли пять, то ли шесть бывших горожан. Матросы тут же снова сомкнулись поперек прохода, защитив стрелка от уцелевших «зомби», но беда пришла, откуда не ждали.

Пока рулевой вскинул ружье с узнаваемым широким стволом и принялся торопливо его перезаряжать, одна из горгулий — вместо того, чтобы и дальше бесполезно гоняться за наседающими на нее бойцами — спикировала на него сзади. Оторвав стрелку голову в одно движение, она принялась победно клекотать, но сам я в тот момент думал уже совсем о другом…

…Сломанное крыло раненной горгульи так и осталось висеть у нее за спиной, но несколько крупных капель густой черной слизи с острым узнаваемым запахом попали на землю прямо рядом со мной, и я вдруг от удивления открыл рот, да так и замер.

В следующие пару минут, пока Карл в одиночестве отвлекал на себя мою бывшую противницу, я рылся сначала у себя в поясной сумке, а потом — и в ближайшей мусорной куче — и только после этого почувствовал себя готовым, чтобы наконец-то притупить к эксперименту.

За это время воин успел запыхаться и пропустить пару ударов. Правда, он, в отличие от меня, сумел все же избежать прямых таранов, а потому все еще оставался на ногах.

— Эй, тварь, что думаешь об этом?

Торжествующе глядя на горящие жирным черным пламенем небольшие пятна горгульей «крови», я ухмыльнулся, и метнул один из наскоро свернутых факелов ей прямо в спину. Эффект превзошел все ожидания!

«Фрух!» — отозвался огонь, мгновенно охвативший монстра с керосином или чем-то очень похожим в жилах. Горгулья обреченно завизжала, и охватившее ее пламя тут же ворвалось в открытую пасть. Уже в следующее мгновение изнутри ее ударил настоящий многометровый фонтан огня. Будто все жидкости внутри монстра разом воспламенились — и «бум!» — тварь разорвало на куски.

Досталось многим из нашего отряда, в основном от взрывной волны. Но один из горящих фрагментов взрывом отбросило прямо на ближайшую из ее «подруг», и вторую горгулью ждала очень похожая судьба.

Только охватило ее пламя не разом — как первую.

Сначала прилипший к шкуре кусок тела вызвал цепочку локальных огненных фонтанчиков, устремившихся к голове твари, а уже потом — открытая пасть, крик боли и страха, и — очередной «бумс!»

Он-то и стал сигналом для уцелевших монстров, что «кажется, пора делать ноги…»

Два взрыва подряд и в самом деле стали финальным свистком для остальных горгулий. Мгновение — и три оставшиеся рванули в небо, фактически так и не пострадавшими. Пожалуй, лишь испуганными до недержания. И именно оно стало причиной последней смерти от летающих тварей на сегодня.

Сам я этого не видел, но, по словам матросов, попав на человека горгулье дерьмо мгновенно просочилось сквозь его кольчугу, и уже через пару минут парень перестал даже стонать.

Кстати, так же намного позже я догадался, что удары тяжелыми алебардами все же не проходили бесследно для них, а те «фонтанчики огня» на второй из взорвавшихся — были именно что местами таких ударов. Теми — где успела выступить их черная маслянистая «кровь».

…Но чтобы не случилось с летающими курицами, мертвецы на этой стадии обращения были слишком тупы, чтобы сообразить, что «власть переменилась» и в опасности сейчас — именно они.

Слава богу, взорвавшаяся горгулья была достаточно далеко от бойцов, сдерживавших упырей. Иначе тупые «зомбаки» успели бы натворить дел, пока большая часть отряда или валялась, опрокинутая взрывами, или испуганно срывала с себя броню с налипшими кусками взорвавшихся тел…

Сдержавшие мертвецов бойцы, конечно же, успели заметить, как их товарища-стрелка прикончили, но «разбежаться», попросту не решились. А уже в следующую минуту, упустившие ту горгулью воины покаянно вскричали, и перестали уклоняться от схватки, насев на нее со всех сторон с завидной самоотверженностью, и продержав тварь до того момента, как ей пришлось бежать вместе с двумя остальными.

После этого строй их товарищей был усилен, а мертвецы стал дохнуть чуть ли не вдвое быстрее.

Так и не позволив большей части зомбаков покинуть склад, совместными усилиями — тех, кто снаружи перебили, а само здание временно запечатали, не решившись биться с ними в тесноте и темноте склада.

Прямо на стене один из посланцев магистрата написал взятой здесь же кровью «Будь осторожен, внутри мертвые!» И еще минут через пять-шесть мы двинулись дальше.

Так и не встретив больше не встретив живых, не мертвых врагов, еще через несколько минут мы наконец-то выбрались на центральную площадь.

Прорыв к храму удался!

— Слава Господу, — поприветствовал нас священник на пороге храма, точнее — того, что от него уцелело, после обрушения колокольни. — Вы все-таки сумели пробиться! — в голове его слышалось еле-сдерживаемое облегчение, но лицо не выдавало особого волнения. — Попейте, отдохните недолго, а вас, господин маг, я прошу ко мне в келью. Давайте обсудим, как станем действовать дальше…

Храм города Бон-сюр-Сон, полдень

Мы потратили на дорогу едва ли час, но он обошелся отряду в треть убитыми и раненными. Два матроса, что сами и без каких-либо жалоб дошли до храма, неожиданно слегли, и были обруганы своим капитаном, который напомнил, что когти горгулий опасны, даже если наносят какую-либо несложную рану.

— Разве я вам, болванам, не говорил об этом? — обругал их тут же командир, и отослал одного из своих людей на поиски местного аптекаря, который, по словам горожан, тоже прибился сюда.

Храм, ратуша и казармы городской стражи — образовывали общий квартал. Фактически — крепость посреди города. Особенно когда сюда сошлись все жители ближайших домов и укрепили промежутки между строениями более-менее надежными баррикадами.

Видя все это, мы сегодня впервые почувствовали себя достаточно защищенными, чтобы немного расслабиться. Правда, сам я принялся разбираться с доставшимся мне наследством.

Когда мы собрались уходить с места недавней битвы, с молчаливого одобрения остальных я прихватил у погибшего рулевого картечницу и сумку с зарядами. Было странно, но другие, если и подумали о чем-то похожем, взять ее отчего-то не решились.

Получив предложение отдохнуть, я присел на ближайшую лавку, начал изучать свое приобретение, и тут с немалым удивлением осознал — отчего никто другой не польстился на этот «дробовик». Многие матросы, оказывается, попросту боялись его. Трудно было трактовать их опасливые взгляды как-то иначе.

«…Ну, надо же…»

Чувствовалось, что оружию не очень-то доверяли даже его создатели. Фитильная картечница была длиной не больше метра, а весила — почти пяти килограмм. Каждая деталь в ней делалась нарочито массивной и такой, надежной.

Как и все мальчишки, в детстве я интересовался всей этой «войнушкой», поэтому помнил: поскольку первоначальные образцы и впрямь рассчитывались на стрельбу по одоспешенным противникам, они, в самом деле, могли показаться современному человеку излишне мощными…

Так, внутри сумки не оказалось никаких мерок для отдельных зарядов.

Первое что бросалось в глаза — два рога с порохом. Один — здоровенный, с крупным, похожим на странную махорку составом, другой — был заметно мельче по размеру — ну и состав у него внутри, оказался, куда более тонкого помола.

«…А, — догадался я, — маленький — это чтоб досыпать на полку, на которой фитиль поджигает заряд…»

Здесь же лежали свинцовые пули, примерно на десяток выстрелов и рулон пропитанного чем-то специальным фитиля. Нашелся и кошелек бывшего владельца, правда, самые крупные монеты в нем оказались почему-то разрублены на две, три или четыре части.

В это время капитан закончил песочить своих людей, и устало присел на лавку рядом со мной. Мысль, мелькнувшая у меня еще там, у складов, требовала некоторого разъяснения. Поэтому я собрался воспользоваться случаем и решить все вопросы, что называется «на месте».

— Господин капитан… — смущенно позвал я.

Едва успев сесть, тот устало прикрыл глаза, явно собираясь немного покемарить, но мое обращение поставило крест на этих планах. Никак не показав недовольства и едва осмотревшись, он увидел, что я перекатываю в руках измельченные монеты, и немного по-своему понял будущий вопрос:

— Да, этим серебром он заряжал своё «Громыхало», если нужно было ударить по мертвякам или чему-то еще магическому, — сообщил капитан.

— Надо же, — искренне удивился я, поскольку совершенно не думал о деньгах именно в таком ключе. — Хотя да, серебро же! Но я не о том, господин капитан, я хотел обсудить судьбу этой картечницы… ну и, получается, еще и об этом серебре поговорить.

— А что там не так? Ты передумал с ним таскаться? — удивился он, в свою очередь.

— Нет, но могу ли я присвоить его?

— А почему нет? «Картечница» как ты ее назвал, принадлежала моему рулевому, наследников у него нет, другой ни кто не претендовал, а значит — ты имеешь право взять ее себе, как трофей!

— А монеты? Думаю, вряд ли он был настолько богат, чтобы отбиваться деньгами…

— Ну, тут ты прав, монеты ему дал я, но день же еще не закончился. Да и вообще не понятно, уцелеем ли мы сегодня, так что у тебя просто не получится потратить их на баб или выпивку, — устало улыбнулся он. — Хотя даже если ты не сможешь выпалить их в каких-нибудь тварей, то меня все равно это устроит! Даже не подумаю сожалеть, что оно досталось такому бравому парню… Мы же все видели: если бы не ты, эти летающие каменные курицы в итоге непременно поужинали бы нами. Так что если тебе будет удобнее, прими все это от меня моих людей в благодарность за спасение жизни! Кстати, ты знал, как нужно поступить, или Господь просветил тебя прямо в бою?

— Ну, скажем так: без промысла Его точно не обошлось!

Начав объяснять про запах и прочее, я рисковал погрязнуть в массе вопросов, не на каждый из которых можно было честно ответить, а врать людям, рядом с которыми только что едва не помер, мне показалось как-то неправильно. Почувствовав некоторую натянутость, капитан дальше расспрашивать не стал, показав, что удовлетворен уже услышанным.

Да и времени на болтовню, как оказалось, у нас уже не было.

Все это время мы находились в крытом атриуме* храма (что-то вроде большого предбанника). В центральном нефе — собственно в молельном зале — укрылось множество женщин и детей, и мы просто не захотели идти в тамошнюю тесноту, хотя в глубине здания и было заметно теплее.

А уже через минуту после разговора, к нам вышли маг и священник, после чего местный кюре всем сообщил:

— Занимайте баррикады, не дайте Злу ворваться к женщинам и детям, а самое главное — осквернить святилище. Вместе с господином лиценциатом, мы совершили один ритуал… Это что-то вроде рыцарского вызова, и сейчас к храму придут сначала все адские твари, что успели проникнуть в город, а потом — и их хозяин. Что же вы замерли? Быстрее!

Новость и впрямь была несколько неожиданной. Никто из нас, конечно же, не рассчитывал, что начальство станет с ним советоваться, но и такой поворот немного ошарашил народ. Уловив растерянность, священник шагнул вперед:

— Надеюсь, мне не придется биться в одиночестве, — после чего он уверенным шагом направился в сторону выхода.

А вот этого времени всем уже хватило, чтобы прийти в себя, и вооружённый народ дружно рванул на улицу, стараясь опередить своего кюре.

Да, именно в атриуме местные ополченцы, что обороняли храм и его ближайшие окрестности, устроили нечто вроде караулки, потому что сидеть все время на улице было холодновато.

Часть обороняющихся, в том числе и наш отряд, остались у входа в храм в виде резерва. Пока было непонятно, откуда именно враг нанесет свой главный удар, и священник это прекрасно понимал. Сам он остался на крыльце, наверное, чтобы поддержать свою паству лично. Ну, или хотя бы ее часть.

Мы все пристально вглядывались в ближайшие дома на той стороне площади и выходы из переулков, но казалось священник ошибся и никто не придет. Площадь, к которой сходились все городские улицы, по-прежнему оставалась тиха и безжизненна.

— Смотрите! — неожиданно вскрикнул кто-то из горожан.

За торговыми рядами было не просто рассмотреть, что происходит в ее глубине, но в том месте, где главная улица выходила на площадь, неожиданно повалила толпа зомби-упырей. При этом не разбредались, а держались плотными рядами, начисто игнорируя те несколько стрел, что послали в них самые воинственные стрелки.

Когда у них из-за спины показались гоблинские и орочьи морды, всем стало понятно, что главный удар нанесут именно они, а мертвецы, в чьих невысоких боевых качествах мы убедились совсем недавно, поначалу будут всего лишь прикрывать нападающих своими телами.

— Черт возьми, кто-то с той стороны совсем не глуп, — пробормотал капитан, с которым по-прежнему держались рядом.

— Господин кюре не зря пообещал нам встречу с демоном. А уж от такого высокопоставленного Зла было бы странно ждать глупости… — я обернулся, чтобы глянуть на священника.

Странно, но мне и самому отчего-то становилось куда спокойнее, когда видел его. Но тут я испытал настоящий ужас. Кюре был явно надломленный чем-то неочевидным окружающим! О, он даже упал на колени, и выглядел сейчас просто олицетворением вселенской печали.

Не знаю почему, но я инстинктивно рванул поближе к нему. Возможно, желая как-то поддержать его или хотя бы просто побыть рядом, и именно поэтому успел расслышать его слова, предназначенные, скорее всего, лишь магу:

—…вы не понимаете, среди мертвых Балиан! — иступлено прошептал он.

Я, конечно же, знал его племянника, но в этот день, когда умерли столь многие, он не имел права предавать личному горю.

— Святой отец, я скорблю по Балиану вместе с вами, но возьмите себя в руки! Люди же видят вас, сейчас они бросят баррикады и просто разбегутся, но бежать-то им некуда! Вы же сами призвали сюда их всех…

— Мальчик, ты не понимаешь, я скорблю не по племяннику, а по всем нам! Балиан должен был ударить в колокол, а он мертв, и стоит сейчас в первых рядах среди других мертвецов…

— Вальдемар, хоть ты объясни, — негромко потребовал я. — Какой колокол? Колокольня — вот же она — за нашими спинами, и на ней ничем кроме как головой о камни, сейчас не позвенишь…

Чувствовалось, что лиценциат сейчас тоже изрядно ошарашен, но он еще не сдался, а потому нашел в себе силы заговорить.

— Город тайно построил часовню, и в ней есть колокол. И установлен он со всеми необходимыми ритуалами. В общем, слышно его только внутри стен, поэтому если бы демон зашел, а вот тот мертвец ударил в него…

— Так мы что, умрем теперь? Эй вы, соберитесь, черт вас возьми! Простите, святой отец, — повинился я, сообразив, что кажись, увлекся.

* Атриум(лат. [atrium] от ater «закопчённый; чёрный: помещение, почерневшее от копоти») — первоначально, это центральная часть древнеримского и древнеиталийского жилища (домуса), представлявшая собой внутренний световой двор, откуда имелись выходы во все остальные помещения. Но в раннехристианских базиликах атриумом также называют прямоугольный дворик перед входом в храм, окружённый крытой галереей.