Глава 6

Генерал Филипс сидел за письменным столом, уставившись в пустую стопку. Он крутил ее в ладонях и никак не мог решить, налить ли себе еще.

Было время, когда он мог бы поклясться, что никогда не станет пить на службе. Генерал тихо крякнул. Каким он был тогда наивным простофилей!

Да и была ли у него действительно служба? О, командование уверяло, что была. Ему говорили, будто он в самом деле нужен. В его распоряжение предоставлено это крохотное пространство — малюсенький личный кабинет, в котором нет ничего, кроме письменного стола и телефона, стопки и бутылки бурбона, но ему беспрестанно твердят, чтобы он был готов, что новый приказ поступит со дня на день.

Его, конечно, обманывают. Нет у него здесь никаких служебных обязанностей — его просто убрали с дороги. И никто не посмеет сказать, что мужчина не имеет права выпить, если его отодвинули в сторону потому, что командование считает, будто он оплошал.

А Филипс не сомневался: командование уверено, что он действительно сел в большую лужу шесть месяцев назад, когда хищники из внешнего космоса выбрали в качестве угодий для большой охоты город Нью-Йорк.

Военные уже много лет знали о существовании этих пришельцев. Было известно, что эти монстры с неведомой звезды охотятся на людей в тропических джунглях бог знает сколько десятилетий, и держали это в тайне — но замолчать массовую резню в центре самого большого американского города невозможно!

Была проделана чертовски громадная работа, чтобы прикрыть это происшествие, — Филипс начал ее еще до своего «перевода». И все же слухи ползли: слишком много людей видели все собственными глазами; но Филипс ни секунды не сомневался, что вину и за слухи, и за оставшихся свидетелей командование возлагает только на него.

Ни одной шишки из вышестоящего начальства там не было, черт бы их побрал. Не видели они сражения на улице, не довелось им быть свидетелями высадки целой кучи монстров-пришельцев, которые в упор расстреливали полицейских и уличную шваль. Этим высокопоставленным чистоплюям хотелось избежать серьезных неприятностей, просто списав пару десятков мирных граждан, позволив пришельцам забрать их головы в качестве охотничьих трофеев. Да, их там не было, они не видели, как именно это происходило, как выглядели трупы невинно убитых людей.

Но Филипс был там и принял в конце концов сторону рода человеческого, вступил в сражение с чудовищами вопреки приказам сверху. Он должен был так поступить.

Однако это не имело никакого значения — чужепланетные твари ушли, потому что охота им наскучила, потому что похолодало, а вовсе не оттого, что почувствовали себя побежденными или как-то озлобились.

Большое армейское начальство этому не поверило. Оно полагало, что Филипс и эти двое полицейских, Шефер и Раше, заставили пришельцев убраться восвояси. Начальство хотело заполучить какую-нибудь безделушку пришельцев, чтобы потом поиграть с ней, и считало Филипса ответственным за то, что ничего не удалось добыть.

Но они не понимали, как заботились эти бог знает откуда прилетавшие завоеватели, чтобы их драгоценная технология не попала в руки людей, которые были для них всего лишь дичью. У генерала и его людей не было ни одного шанса что-то заполучить.

Начальство понятия не имеет, во что подобная попытка могла бы вылиться. Он вовсе не оплошал, черт бы их побрал, — он чуть не накликал беду, поэтому постарался сделать все возможное, чтобы дело не обернулось еще большим несчастьем. Никто не смог бы справиться с ситуацией лучше него, не пристрелив Шефера и Раше, — никто не имел представления, что надо было делать, пока не стало слишком поздно.

Конечно, командование так и не посмело сказать ему прямо в лицо, что он оплошал, — вероятно, они боялись, что он обратиться в прессу, если будет отправлен в отставку или получит слишком жестокую головомойку. Нет, оно не стало дразнить гусей, а просто выждало пару недель, устроило ему перевод по службе, предоставило этот кабинет и приказало ждать новых приказов.

Он задавал вопросы о начатых им программах, о том, продолжается ли подготовка команды капитана Линча, не оставили ли Смитерс и остальные из нью-йоркского агентства поиски следов возможных случаев вторжения, продолжает ли вашингтонская бригада электронную разведку признаков появления пришельцев.

Ему посоветовали ни о чем не беспокоиться: обо всем позаботятся и без него. Надо просто набраться терпения, подождать, пока ему позвонят.

Миновало почти шесть месяцев, но телефон еще ни разу не звонил.

Со всей бумажной работой он покончил в первый месяц. Затем стал приносить на службу книги, которые давно мечтал прочитать, но не хватало времени. По прошествии трех месяцев генерал стал вместе с книгами прихватывать и бутылку бурбона.

Когда истек четвертый месяц, он приносил уже только бурбон. Прошло недели две, и он стал сомневаться, стоит ли ему вообще появляться на этой службе. Она отнимала время, но его подозрение начинало превращаться в уверенность: телефон не позвонит никогда. Вероятнее всего, Линч по заданию ЦРУ где-нибудь обучает команду головорезов для борьбы с террористами. А все дело с пришельцами положено под сукно.

Дорога в прессу для него закрыта. Теперь это не горячие новости. Люди при власти имели достаточно времени, чтобы прикрыть все, найти изустным рассказам приемлемое объяснение, навести полный порядок на месте событий, убрать с глаз долой мельчайшие свидетельства разыгравшейся трагедии.

Он мог бы, конечно, поспорить, мог выразить недовольство, потребовать, чтобы было что-то сделано, мог бы, наконец, сам обратиться к президенту.

Однако в этом не было ни малейшего смысла. Если бы он попытался разворошить эту вонючую кучу, ему самому нашли бы дело или просто отправили бы в отставку, но, что бы ни было предпринято, очевидным оставалось одно — прежнего назначения ему не видать никогда, именно того поста, которого он желал больше всего на свете, на котором он мог бы продолжать иметь дело с этими пришельцами, этими убийцами, этими чудовищами из внешнего космоса.

Только это и беспокоило его по-настоящему. Прежняя работа таила в себе так много потенциальных возможностей. Технология межзвездных путешествий, все их невообразимое оружие, их экраны невидимости, — если бы все это попало в руки правильно понимающих дело людей, мир стал бы совершенно другим, целая вселенная стала бы совершенно новой. Если бы удалось захватить один из их звездолетов, полеты «Аполлонов» на Луну стали бы выглядеть запусками мыльных пузырей, — люди действительно смогли бы летать к звездам. Обладание этими кораблями открыло бы дорогу к нетронутым мирам, ресурсам и богатствам, какие трудно вообразить! Если где-то в галактике есть другие цивилизации, отличающиеся более дружественными нравами, чем эти охотники, человечество перестанет быть одиноким. Тогда изменится все.

Даже если это невозможно, даже если человеческие существа не вырвутся к звездам, у этих пришельцев есть оружие и технология, которые поставят США далеко впереди остального мира, и тогда типов вроде Саддама Хусейна или Муамара Каддафи станет прихлопнуть не труднее, чем пару мух.

Это величайшее дело, какого не было ни у кого, — его личная игровая площадка, которую они отобрали у него.

Он надеялся, что командование просто так не отказалось от всего этого. Возможно, на его место поставлен кто-то другой, достойный, с их точки зрения, большего доверия. Может быть, его делом занимается теперь кто-нибудь вроде Линча.

Он надеялся, что это так.

Не исключено, говорил он себе, что все не так безнадежно, как ему представлялось. Может быть, телефон действительно зазвонит, а сейчас его не беспокоят потому, что пришельцы после нью-йоркского вторжения больше не появились. Возможно, со временем он потребуется снова, и тогда все возвратится на круги своя.

А может быть, большое начальство искренно верит, что эти твари приходили с чем-то хорошим.

Может быть, черт побери, с хорошим в собственном понимании, а возникшая кутерьма расстроила их планы. Они прибыли на Землю в поисках хорошего времяпрепровождения или чтобы отомстить за охотника, которого убил Дач много лет назад, а в результате вынуждены были сматываться, унося двух-трех своих раненными, — на их родной планете подобные трофеи вряд ли выглядели хорошей рекламой для любителей охотничьих экспедиций. Если у них и существуют какие-то правила невмешательства, то они явно начихали на это, когда решили посадить свой звездолет прямо на Третьей авеню.

Надо было быть очень уж изощренным мерзавцем, чтобы ухитриться утаить все это, думал Филипс. Даже ранним воскресным утром свидетелей оказалось предостаточно.

Может быть, верховное командование думает, что заварушка произошла из-за того, что люди сами вмешались в нее. Не исключено, что оно отказалось попытаться найти способ добраться до их технологии и поэтому решило просто игнорировать сам факт существования пришельцев. Даже когда Филипс руководил этим шоу, он имел строжайший приказ не мешать охотникам наслаждаться своим развлечением, позволить им убить несколько человек и взять с собой трофеи — не досаждать, не доводить до бешенства. Начальство всегда вело себя скорее настороженно, чем заинтересованно: беспокоилось, как бы не раздражить пришельцев, не довести их до желания разжечь настоящую войну; оно совершенно не заботилось о том, чтобы кто-то чему-то научился у этих ублюдков из космоса.

И сейчас они лишают Филипса шанса вмешаться, не позволяют ему разобраться с этими тварями раз и навсегда. Высокое начальство заставляет его ждать, сидеть за этим пустым письменным столом, уставившись на телефонный аппарат, который никогда не зазвонит...

Телефон зазвонил.

Сперва Филипс даже не связал этот звонок со стоявшим на столе аппаратом. Он слышал звук, но не обращал на него внимания. Сознанием он не воспринимал его как что-то касающееся его лично — звонок был просто еще одним добавлением к шуму, который всегда откуда-то проникал к нему в кабинет.

Телефон ожил снова, и на этот раз до генерала дошло. Он вздрогнул, как от выстрела, уронил пустую стопку и схватил трубку.

— Филипс слушает, — рявкнул он в нее. Его трясло.

Загрузка...