Холодная сталь

Дж. Стивен Йорк и Дин Уэсли Смит — Великая машина

На данный момент проливного дождя не было. Дженнифер Хэром спрыгнула с последней ступеньки лестницы на влажный песок и потянулась, радуясь, что выбралась из огромного измельчителя, который возвышался над ней на пятьдесят метров. Ее комбинезон был влажным от пота, а легкий ветерок приятно обдувал кожу, охлаждая и проясняя голову. Зелень джунглей, измельченная большой машиной, пахла хлорофиллом и уксусом, как салат "Цезарь".

Земля под ее ногами сотрясалась, когда измельчитель вгрызался в землю, направленная вниз ультразвуковая пушка разрывала песок и гравий на молекулярном уровне, превращая их в однородный черный рудный песок, который хрустел под ее ботинками. Несмотря на мощь измельчителя, активные шумоподавители защищали машину от ее собственной мощи, сводя звук к тихому гулу и, между прочим, не давая экипажу оглохнуть. Она могла бы даже расслышать звуки, доносившиеся из джунглей вокруг нее, если бы машина не распугала всех животных в радиусе пяти километров.

Уверенная в том, что она в безопасности от местных хищников, она вскарабкалась на ближайший берег и оглянулась на большую машину, парящую на своих антигравах в нескольких метрах над землей, словно дюраллоевая грозовая туча, упавшая с небес, и чертовски разозлившаяся из-за этого. За ней по долине тянулась двухсотметровая полоса свежесозданного рудного песка, ожидавшая перерабатывающих машин, которые следовали в километре позади. Поддерживать зверя на ходу, не давая ему разорваться на части, было большой работой, но трое ее коллег были более чем способны прикрыть ее, пока она подышит свежим воздухом. Выходить из кабины управления посреди смены было нарушением правил, особенно во время работы дробилки, но все они это делали. Просидев в тесноте этой маленькой кабины управления десять часов к ряду любой сошел бы с ума. Кроме того, кого это волновало, пока измельчитель продолжал рыхлить землю на этой богом забытой планете.

Она подошла к краю джунглей. Широколиственные растения и высокие деревья возвышались над ней, как стена. В этот момент измельчитель прокладывал широкую тропу по песчаной отмели рядом с небольшой речкой. Дойдя до конца долины, они разворачивались и пускались обратно, срезая еще одну полосу рядом с той, на которой работали сейчас, где-то по пути проходя мимо обрабатывающих машин. Направленная вниз звуковая пушка измельчителя проникала в землю на глубину двадцати метров и могла пережевывать камни, как сахарную вату.

В конце концов, из этой долины исчезнут все джунгли, пока они будут добывать саганиум, но это займет по меньшей мере год, а она планировала уехать, вернуться обратно в цивилизованный космос, задолго до этого. Через десять лет эта долина станет вдвое глубже и шире, чем сейчас, и превратится в шрам, который можно будет увидеть с орбиты. На планете было десять колоний и вдвое больше мест добычи полезных ископаемых. Эта планета с ее запахами и жарой едва ли стоила того, чтобы на ней жить. Она не сомневалась, что через десять лет это место станет просто грудой камней, вращающихся вокруг слабого солнца.

Она опустилась на землю и прислонилась спиной к валуну. Когда машина медленно отъехала от нее, запах салата "Цезарь" уже исчез, сменившись вонью плесени, старых носков и гниющего мусора. Теперь, по прошествии двух недель, она начала привыкать к запахам этой уродливой планеты. Пока не до конца, но достаточно, чтобы больше не задыхаться. Ирония заключалась в том, что единственный способ добиться хорошего запаха в джунглях — это взорвать их к чертовой матери, но даже это ненадолго.

Она глубоко вздохнула и позволила твердости земли снять напряжение долгого утра, проведенного в измельчителе. Она собиралась отдохнуть несколько минут, а затем вернуться к работе. Они работали на пределе своих возможностей, и она твердо намеревалась получить обещанный бонус, если они доберутся до скалы в начале долины за две недели. Чем больше денег она заработает, тем быстрее сможет уехать отсюда, вернуться в школу и закончить обучение по архитектуре. Тогда весь этот труд стал бы просто неприятным воспоминанием, над которым смеялись бы за выпивкой и вкусной едой.

Внезапно запах гнили стал еще сильнее, и прямо за ее спиной треснула ветка.

— Что?..

Она вскочила на ноги и резко обернулась.

На мгновение ее разум не осознал того, что она увидела. На краю джунглей было по меньшей мере двадцать огромных инопланетных существ. На мгновение она подумала, что это какие-то хищники, и что она ошиблась насчет того, что звук отпугнул их. Существа были отдаленно похожи на гуманоидов, маленькие головы располагались на массивных, покрытых мехом телах. Мех был черным и усеян яркими, неправильной формы белыми пятнами. Существа слегка сгорбились, когда заметили ее, их головы нервно поворачивались, когда они смотрели на нее сначала одним боковым глазом, затем другим, как у огромных птиц. Губы на их широких пастях выглядели твердыми, похожими на клювы, что создавало впечатление, что эти существа каким-то образом принадлежат к семейству птиц.

Сначала она не поняла, что они одеты, их черные набедренные повязки и сбруя очень хорошо сочетались с мехом. Только когда она увидела примитивное ручное оружие, изогнутые ножи, длинные лезвия, насаженные на древки, образуя нечто среднее между копьем и палашом, она поняла, что имеет дело с разумными существами. Самый крупный из них также нес на плече длинную, тяжелую на вид кожаную сумку, хотя у него не было копья/меча, как у остальных.

Туземцы? В этом проклятом обзоре ничего не говорилось о туземцах. Она попыталась вспомнить хоть что-нибудь, что-нибудь из того, чему ее учили в школе о первом контакте, но все это исчезло, кануло в ту же ментальную яму, что и геометрия гиперпространства и большая часть земной истории. Она подняла руки, пытаясь показать, что безоружна.

— Откуда ты взялся? — спросила она, стараясь подавить страх.

Это было глупо. Как будто они могли ее понять. Почему она оставила свое личное оружие в измельчителе? Было предписано, чтобы она всегда носила его с собой, так же как было предписано, чтобы они оставались внутри своей машины в течение всей смены. Но на этой планете не должно было быть инопланетян, особенно таких огромных, как эти звери.

Существо, стоявшее ближе всех к ней, просто поворачивало голову из стороны в сторону, его черные, как у птицы, глаза пристально смотрели на нее, хотя она и не могла прочесть эмоции, скрывавшиеся за ними. Существо не подало никаких признаков того, что поняло ее. Конечно, оно бы и не поняло.

Она отступила на шаг, стараясь двигаться не слишком резко. Самый маленький из существ, все еще на добрых три головы выше ее, шагнул вперед, опустил свое копье и небрежно ткнул им в нее.

Она выругалась и отскочила назад, почувствовав тупой удар оружия в бок, чуть ниже грудной клетки.

Она снова выругалась, скорее от злости, чем от страха. Бок болел, и, не задумываясь, она дотронулась до себя, почувствовав на пальцах что-то горячее и влажное. Она в шоке посмотрела на свои окровавленные пальцы.

— Вы порезали меня, ублюдки!

Инопланетянин пристально наблюдал за ней, по-прежнему оставаясь для нее совершенно непонятным. Затем он издал какой-то звук, шипящий, скрежещущий, прерываемый щелчками твердых губ. Он заговорил.

Остальные присоединились к нему, все разом заговорили.

Она, без сомнения, знала, что ей придется спасаться бегством, и время пока они говорили казалось таким же подходящим, как и любое другое. Она просто надеялась, что остальные в рубке управления измельчителя увидят, что здесь происходит, и откроют дверь, когда она поднимется по лестнице.

Она бросилась вниз по склону к ожидавшей ее лестнице. Сделав двадцать шагов, она осмелилась оглянуться и с удивлением увидела, что инопланетяне не преследуют ее. Вместо этого здоровяк опустил свою сумку на землю, а остальные собрались вокруг, когда он открыл ее и вытащил большой цилиндрический предмет, сделанный из металла. Она понятия не имела, что это за предмет, знала только, что он явно не был сделан кучкой дикарей в набедренных повязках. Она остановилась и схватилась за раненый бок, пытаясь понять, что они делают.

Большое существо взвалило цилиндр на плечо, неловко прижав один глаз к обращенному назад окуляру, который казался совершенно неподходящим для его анатомии. Затем он повернулся к измельчителю. Другие туземцы возбужденно заголосили.

Если бы она не знала ничего лучшего, то подумала бы, что это какое-то энергетическое оружие. Но это не могло быть правдой. Существа выглядели примитивно, и ни у кого из них не было ничего, кроме мечей и ножей.

Может быть, они только что каким-то образом нашли оружие и даже не знали, для чего оно предназначено. Может быть, они просто хотели увидеть красивые цвета прицельной системы.

— Эй! — крикнула она, медленно отступая назад. — Не целитесь этой штукой в мою машину!

Маленький инопланетянин что-то пролаял. Судя по тону, это могло быть ругательство, затем двинулся к ней, подняв похожий на посох меч. Большой что-то рявкнул маленькому, но тот проигнорировал его.

Огромный инопланетянин снова поднял энергетическое оружие. На мгновение она заколебалась, не убежать ли ей или попытаться понаблюдать за происходящим. Затем она приняла решение. Вспышка почти ослепила ее.

Она почувствовала ударную волну грудной клеткой и отшатнулась. Это была плазменная пушка.

Маленький инопланетянин остановился, глядя, как и она, на измельчитель.

Пушка была мощной, но большая горнодобывающая машина была создана для того, чтобы выдерживать удары — и тут она увидела дым, исходящий от излучателей над звуковой пушкой. Они отключили активное шумоподавление. Сначала она почувствовала это ногами, как будто оргáн взял низкую ноту, набирая силу.

Инстинктивно она закрыла уши, понимая, что толку от этого будет мало. Измельчитель задрожал, по его металлическим стенкам пробежала рябь. Выключи, выключи! Что случилось с ее командой?

Затем она увидела кого-то на одном из мостиков возле диспетчерской. Она прищурилась, вглядываясь в небо. Это был не один из ее людей. Еще один инопланетянин, и он что-то нес в одной руке. Он бросил этот предмет остальным. Он был круглым. Он подпрыгнул на песке и, подкатившись, остановился у когтистых ног здоровяка.

Это была голова. Она мельком увидела светлые волосы Вандерхейвена и почувствовала, как последняя порция еды пытается вырваться наружу.

Затем раздался громкий звук, словно иголки вонзились в ее барабанные перепонки, отвлекая ее даже от ужаса того, что она только что увидела. Она упала на колени от боли.

Измельчитель разваливался изнутри, сбрасывая обшивку корпуса и внешние детали под легким дождем, продолжая свой слепой путь по долине. Инопланетяне наблюдали за происходящим, казалось, не обращая внимания на звук. Здоровяк снова поднял оружие, целясь в среднюю часть, где теперь виднелось энергетическое ядро, обнаженное расслаивающимся корпусом. Она не могла поверить, что они знали, что делают, но они явно знали.

Он выстрелил снова. Энергетическое ядро взорвалось, но не единичным взрывом, а как цепочка огромных петард, которые пролетели сквозь корпус к звуковой пушке. Она смотрела, как машина, ее друзья и все надежды, которые у нее были на то, чтобы выбраться с этой скалы, врезаются в берег реки, поднимая фонтаны песка, а взрывы поменьше сотрясают охваченный пламенем корпус.

Ее друзья были мертвы, и если она не побежит, то и она тоже будет. Пока пришельцы все еще были заняты наблюдением за горящей машиной, она бросилась бежать, пошатываясь и поскальзываясь на рыхлом песке.

Она так и не увидела, как маленький заметил ее, не услышала, как он бросился в погоню. Она даже не подозревала о присутствии инопланетянина, пока когти не сомкнулись у нее на шее и не вдавили ее лицом в рудный песок.

Она слабо боролась, кричала, едва слыша собственный голос. Существо без усилий перевернуло ее, острие лезвия чужака было в нескольких сантиметрах от ее лица.

Она сопротивлялась, но когти на лапах существа держали ее, пока оно тянулось вниз, чтобы схватить ее за волосы и с силой дернуть их назад.

К ней начал возвращаться слух, как раз в тот момент, когда инопланетянин закричал и метнулся к ее шее. И на этот раз — на этот раз она полностью поняла, что имел в виду инопланетянин.

Победа.

Тайрус Огден стоял на помосте, который пересекал крышу огромного транспортного ангара. Этажом ниже, на площади, достаточной для парковки линейного крейсера Конкордата, да еще место останется, собиралось или ремонтировалось с полдюжины огромных горных машин. Голоса эхом разносились по огромному пространству, иногда выкрикивались инструкции, иногда, как ни странно, передавался шепот, словно по какой-то акустической червоточине, с расстояния в сотню метров. Электрические инструменты тарахтели, жужжали и ревели. Яркие вспышки от дюжины различных экзотических методов сварки отбрасывали красочные тени на стены. Здесь пахло озоном, горячим металлом, машинной смазкой и чуть-чуть пóтом.

Для Тайруса это должно было быть просто еще одной работой. Это мог быть любой мир, буквально. Каким бы большим ни было здание, это был стандартный сборный ангар, который он видел на дюжине планет. Но он не напрашивался сюда, не планировал тащить свою семью в эту адскую дыру в джунглях, напоминающую шахтерскую колонию. И самое главное, он не планировал машину, надстройка которой возвышалась над полом и заканчивалась всего в нескольких метрах под мостками. Именно эта машина под его ногами отличала эту работу от других. Он посмотрел вниз на сверкающий дюрахромовый корпус, ряды гусениц шириной в два метра, главные башни, каждая из которых была больше любого дома, в котором он когда-либо жил.

— Мистер Огден, — раздался у него за спиной высокий гнусавый мужской голос.

Тайрус обернулся на стук парадных туфель по металлической решетке. Навстречу ему шел худощавый темноволосый мужчина среднего роста, одетый в деловой костюм, совершенно не соответствующий обстановке. Тайрус узнал его по предыдущим голографическим разговорам.

— Дайсон, не так ли?

Дайсон протянул руку, и Тайрус пожал ее без особого энтузиазма. Сотрудник компании.

— Я вижу, вы уже освоились, — он широким жестом указал на машину внизу. — Нравится наша новая горнодобывающая машина?

— Это Боло, Дайсон, — он посмотрел вниз, но не на аппарат. — Тебе не следует носить здесь такую обувь. Ты поскользнешься, а вниз лететь далеко.

Дайсон нервно посмотрел на свои ноги.

— Я не знал.

— А я уверен.

Дайсон осторожно подошел к перилам и посмотрел вниз.

— Я знаю об этом. Я подписал заказ на поставку. Это наземный экскаватор Prescott 4800, первый в своем роде.

— Это Боло, Дайсон.

Дайсону, похоже, стало не по себе.

— Ну, и это тоже. Это на самом деле переделанный Боло, старый Марк XX… Или, может быть, XXI. Я не разбираюсь в таких вещах. Я слышал, Прескотт нашел целый полк таких машин, ржавеющих на свалке металлолома где-то на Луне.

Тайрус посмотрел на сверкающий корпус и почувствовал, что его мысли уносятся в другое место и время, в мир огня и войны.

— Боло не ржавеют. После нескольких столетий на такой планете, как эта, на их поверхности может появиться налет. Но они не ржавеют, не протекают и никогда, никогда не умирают.

— Извините?

Он посмотрел на Дайсона.

— Так вот почему они направили меня сюда, не так ли? Поэтому они затащили меня и мою семью в место, которое можно сравнить с зоной боевых действий. У меня был боевой опыт.

Дайсон кивнул.

— Эта ситуация сложилась очень быстро и неожиданно. 4800-е уже были заказаны в рамках пробной программы. Вы уже работали в этом секторе. У вас есть необходимые нам навыки. И вы знаете о Боло.

— Я сражался на одной стороне с Боло, Дайсон, но это совсем другое дело. Может быть, командирам Боло и нравилось все это, но я был пехотинцем и никогда не служил с человеком, которого бы они не пугали, и который не проводил бы столько же времени, оглядываясь через плечо на собственные Боло, сколько и на позиции противника. Что, ради всего святого, заставило вас переделать его в чертов трактор?

Дайсон начал выглядеть раздраженным.

— Я же сказал вам, что мы купили это, а не придумали сами. Вы слышали, какие потери мы здесь понесли. Только за последний месяц три машины. Вдали от колоний и стационарных укреплений они, по сути, уязвимы даже против легкого оружия. Мы раздали импульсные винтовки всем нашим экипажам, приварили самодельную броню к кабинам управления, но потери продолжаются. Эти инопланетяне — аборигены, кем бы они ни были, почему-то не фигурировали в наших обзорах, поэтому мы и представить себе не могли, что это станет проблемой. Но это, — он снова указал на Боло, — было продано как решение для добычи полезных ископаемых на "враждебных планетах". Они просто не могут быть более враждебными, чем это. Остальные наши машины уязвимы, но Prescott 4800…

— Боло.

— Да не важно… Он выдержит атаки, с которыми мы сталкиваемся. Мы можем безнаказанно отправлять его в самые изолированные и опасные районы. Они не смогут причинить ему вреда, и, возможно, мы сможем чему-то научиться. Узнать, как защитить остальное наше оборудование.

Тайрус выругался себе под нос.

— Ты даже не представляешь, какие неприятности доставил лично мне, притащив сюда. Я полагаю, ты хочешь, чтобы я включил этого зверя в ротацию технического обслуживания?

Дайсон отвернулся.

— Вообще-то, у нас в колонии уже есть довольно хороший начальник технического обслуживания. Мы надеялись, что вы будете управлять "4800" для нас.

Тайрус недоверчиво моргнул.

— Вы хотите, чтобы я командовал Боло?

Белозвезд переместил выкованный вручную клинок в руке, чувствуя, как удобно его когтистые пальцы держат рукоять, как естественно ложится рукоять на длинные кости его ладони. Это был хороший клинок, с хорошим балансом, оружие, которое он понимал, которое стало продолжением его руки. Нож нравился ему, заставлял радоваться жизни. Оружие, предоставленное Теми, Кто Выше, было мощным, но неуклюжим и неестественным. Только с клинком в руке он снова почувствовал себя только что вылупившимся воином.

Послеполуденный ветерок взъерошил его шерсть и донес запах древесного дыма из соседней норы. Он смутно осознавал, что его соплеменники собираются в круг, ритмично щелкая челюстями — древняя церемония вызова. Какая-то часть его сознания смутно улавливала все это, каталогизировала, фильтровала на предмет любой необнаруженной угрозы, но его внимание, его боевой взгляд были полностью сосредоточены на меньшем Терсе по ту сторону круга.

Его звали Воин Двакамня, и он изо всех сил пытался убить Белозвезда, своего вождя клана.

Двакамня сделал выпад, его длинный изогнутый клинок сверкнул в пятнах солнечного света, пробивавшихся сквозь деревья.

Несмотря на свои габариты, Белозвезд ловко уклонился от удара, зацепил клинок Двакамня своим и потянул, лишив воина равновесия. Он занес ногу и пнул Двакамня в спину, из-под его когтей потекла кровь.

Двакамня на мгновение пошатнулся, но быстро взял себя в руки и повернулся, высоко подняв нож в жесте неповиновения. Он повернул голову под прямым углом к Белозвезду, сфокусировав взгляд одного глаза на лорде, и из его горла вырвался звук — тихое бормотание, которое на языке Терсов означало веселье. В контексте это было признаком сохраняющегося спокойствия и рассудительности, несмотря на его раны. Кровь терсов кипела в жилах. Воин мог слишком легко потеряться в этом жаре, забыть о миссии, о своих братьях по клану и растратить свою жизнь на поле боя. Хороший воин знает, как сохранить равновесие, даже когда его собственная кровь окрашивает клинок врага.

Ты действительно прекрасный воин, Двакамня. Будет жаль потерять тебя.

Они кружили, каждый искал слабое место в своем противнике. Наконец Белозвезду просто надоело искать. Он сделал ложный выпад, заставив Двакамня отступить назад, затем еще раз, и еще, не давая воину обрести равновесие, сосредоточив его внимание на клинке Белозвезда. Затем Белозвезд нанес удар, но не клинком, а летящим ударом ноги, его когти впились в руку Двакамня с клинком и отбросили ее в сторону. Он сжал, чувствуя, как рвется кожа под его когтями, пока клинок не упал на лесную подстилку, затем отпустил, развернулся в воздухе, чтобы нанести удар своим клинком, приставив его к горлу Двакамня. Удерживая клинок на месте, он схватил Двакамня за руку и развернул его.

Двакамня оказался прижатым спиной к левому плечу Белозвезда, нож плотно прижался к его коже.

— Моя жизнь принадлежит моему господину, — выдохнул он, — моя кровь принадлежит моему господину. Забери их, во имя Тех, Кто Выше.

— Я забираю твою жизнь, — ответил Белозвезд, — Я забираю твою кровь. Я возвращаю тебе твою кровь. Я возвращаю тебе твою жизнь, Священный воин Двакамня, чтобы ты служил Тем, Кто Выше, — он опустил нож, встал перед Двакамня и прижал его к груди в знак приветствия.

Двакамня поклонился, сложив руки за спиной, как только что вылупившийся птенец, жестом крайней мольбы и смирения.

— Как моя недостойная жизнь может послужить Тем, Кто Выше?

— Встань, Двакамня. Твой повелитель победил тебя, но ты сражался честно и достойно. Ты достоин. Сегодня ночью мы поразим дьяволов в их гнездах. Сегодня ночью ты понесешь Кулак Тех, Кто Выше. Мы обменяем твою жизнь на тысячу двадцать четыре жизни врага.

Двакамня резко кивнул головой в знак благодарности.

— Иди к своему костру, мы поговорим позже, — он повернулся к кругу наблюдателей. — Дайте дорогу Священному Воину! — Круг расступился, а Двакамня шагнул вперед, и на этом церемония закончилась. Толпа немедленно начала расходиться. Некоторые выглядели разочарованными тем, что больше не пролилось крови, другие остановились, чтобы похвалить мастерство Белозвезда.

Только старый Шрамоклюв остался рядом с ним, когда Белозвезд направился обратно в Нору Лорда.

— Тебе следует взять новое имя, милорд. "Кровавый коготь" тебе бы очень подошло.

— Такое прозвище только раззадорит молодых воинов, старина. Я и так сталкиваюсь со слишком многими трудностями. Сегодня начинается наша Великая война. Мне следует пересматривать наши планы, а не приставлять нож к горлу моего собственного воина.

— Хорошо говоришь, лорд. Я на мгновение забыл о недавнем вызове, брошенном твоим старшим детенышем. Это было безрассудно с моей стороны. Больно отбирать кровь своего собственного выводка или своего клана.

Белозвезд прервал его, щелкнув челюстями.

— Ты хотел только похвалить меня, старик. Я сделал то, что должен был сделать, и, если повезет, Черношип еще поправится и займет мое место главы клана.

Они прошли мимо ручья, где молодые самки вымачивали лозы и растирали их между камнями, чтобы извлечь полезные волокна. Несколько молодых самцов присели на корточки, осторожно наблюдая за ними издалека.

— Ты не знаешь этих молодых, старейшина. В них горит сильный огонь. У них нет мудрости в бою. — он говорил не о своем сыне, но мог бы.

— Мудрость приходит с возрастом.

— Значит, не судьба лорду стать мудрым, старейшина. Однажды я буду действовать слишком медленно в вызове, и… — он зашипел и сделал рукой движение, похожее на движение режущего лезвия, — это будет мой конец.

— Мудрость относительна, господин. Ты достаточно мудр для того, что делаешь.

— А ты, старейшина? Готов ли Кулак Тех, Кто Выше?

— Священные соединения установлены, все священные модули показывают свет-функции. Те, Кто Выше, обещают, что он вонзится глубоко в брюхо дьяволов-людей. Взрыв должен быть впечатляющим.

— Будем надеяться, что это так, Шрамоклюв. Двакамня — отличный воин. Я бы не хотел тратить его жизнь на дурацкую миссию.

Первым признаком настоящей беды стало мерцание огней ангара, за которым последовал звук отдаленного взрыва. Тайрус поднял взгляд с того места, где он сидел, осматривая одну из двухметровых гусениц Боло, и задумался, не подвержен ли этот район регулярным грозам. В тот же миг по огромной машине, казалось, пробежала дрожь, как будто все ее вспомогательные системы одновременно проходили свои тестовые циклы.

Тайрус покачал головой и вернулся к осмотру, понимая, что это бессмысленная работа. Было уже поздно. Ему следовало быть дома, помогать мальчикам распаковывать вещи. На самом деле он не хотел видеть Ли и сильно подозревал, что она тоже не хотела видеть его. Днем они поссорились. Она никогда не хотела, чтобы он соглашался на перевод в колонии Тафта, хотя это был единственный способ сохранить работу в компании. Она винила его в том, что их перевели в горнодобывающую колонию на Туле. У Тафта, по крайней мере, были инопланетные руины, которые она могла исследовать, небольшой шанс для нее продолжить свою часто прерываемую карьеру археолога. У Тафта была налаженная семейная среда для детей. А Туле был всего на шаг выше лагеря трущоб, развалившегося, окруженного стенами скоплений временных сборных домиков, борделей и шахтерских баров. Холодное чувство страха скрутило его нутро. Он вот-вот потеряет их. Он понимал это.

Огни снова замигали. И снова раскаты грома. Или что-то в этом роде.

— Подразделение DRK переходит в режим боевой готовности, статус два. Ожидает инструкций.

Тайрус поднял глаза и моргнул. В сотне метров от него небольшая команда ремонтировала звуковую пушку измельчителя. Больше поблизости никого не было. Еще один акустический трюк, которыми славился ангар?

— Подразделение DRK ожидает инструкций.

Звук, казалось, появлялся прямо в его голове. Звуковое излучение? Он посмотрел на блестящий изгиб корпуса Боло и заметил направленный прямо на него стержень излучателя. Он вздрогнул, внезапно почувствовав себя кроликом под прицелом охотника.

— Ты можешь говорить?

Конечно, он мог говорить. Все Боло могли. Но в сопроводительной документации говорилось, что этому аппарату была сделана лоботомия или что-то в этом роде, он был переведен в вечный режим ожидания, что сделало его таким же пассивным и тупым, как наземный гражданский автомобиль. Он мог отвечать голосом, стандартными фразами, но определенно, не должен был быть инициатором разговора.

— Вы Тайрус Огден. Я настроен реагировать на ваш биометрический профиль. Жду приказов, коммандер.

Он нахмурился.

— Я не твой командир, я скорее оператор. А ты только горнодобывающая машина, трактор.

— Я линейное подразделение Боло Марк XXIV, активирован в 2970 году на оружейном заводе Файфилд Армор, колония Нью-Прескотт. Мое обозначение корпуса — DRK. Обычно мои командиры обращались ко мне "Дирк".

Еще один удар грома. Ремонтная бригада прекратила свою работу и начала быстро переговариваться между собой.

— Спящий режим, Дирк.

— Не могу. Уровень угрозы возрастает. Переход в режим боевой готовности номер один. Теперь подключен Полный Режим Боевого Рефлекса, нахожусь в режиме ожидания.

Он бросил свои инструменты и встал.

— Да где угроза-то? Гром? — это было как раз то, чего он боялся. Из обученной бойцовской собаки не сделаешь домашнего питомца, Боло не превратишь в машину для добычи полезных ископаемых. Эта штука может взбеситься, если ее не успокоить. — Это просто гром. Природные атмосферные электрические разряды. Для нас это не представляет угрозы.

В корпусе за его спиной с жужжанием открылся пилотский люк, толстый и тяжелый, как дверь радиационного убежища.

— Командир, я предлагаю вам пройти в рубку управления и приготовиться к бою.

— Это гром, говорю тебе. Немедленно отключи питание! Это приказ!

— Ответ отрицательный.

Тайрус выругался. Ему нужно было поговорить с Дайсоном. Может быть, у него был код переопределения или что-то в этом роде, что отключило бы это чудовище. Он мог бы воспользоваться наручным коммуникатором, но Боло его наверняка прослушивал, и почему-то это не казалось хорошей идеей. Он внезапно осознал, что стоит на гусеницах. Если машина решит сдвинуться с места, его раздавит прежде, чем он успеет закричать.

Он спрыгнул с горнодобывающей машины и направился к боковой двери в зону технического обслуживания, на бегу вытирая смазку с рук. Он добрался до цехов на краю ангара как раз в тот момент, когда дальний конец ангара сотряс взрыв. Механики и операторы внезапно закричали и забегали повсюду.

— Полный Боевой Рефлекторный Режим актив… — голос Боло внезапно оборвался. Его первым побуждением было то, что Боло взбесился и выстрелил из своего оружия. Но огромная машина оставалась неподвижной, и он не мог себе представить, что они оставили ей действующее оружие. Он понял, что все еще слышит отдаленные выстрелы и взрывы. Их атаковали! Пришельцы, о которых ему рассказывали, должно быть, каким-то образом вывели из строя систему защиты колонии без единого выстрела, не вызвав общей тревоги. Но откуда кучка дикарей из джунглей могла знать, как вывести из строя генераторы экранов и автоматические башни?

Он заметил у стены офиса стойку с импульсными винтовками и схватил одну из них. Как раз вовремя, потому что из-за угла выскочил мохнатый гигант-гуманоид с выпученными глазами и замахнулся на него чем-то вроде меча. Инстинктивно он развернул к нему ствол, одновременно нажав пальцем на спусковой крючок в полностью автоматическом режиме. Первый выстрел снес меч с рукояти. Вторая пуля вырвала кусок мяса из шеи пришельца сбоку, третья проделала дыру в его правом плече, брызнув в лицо Тайруса чем-то темным, влажным и горячим.

Чужак упал, но за ним с криками и громким щелканьем появились еще двое. Он уложил их почти так же легко, как и первого.

Еще один. Этот неловко держал в руке что-то маленькое и металлическое. Фиолетовая вспышка лазера заставила его укрыться за стол. В пластиковой защитной панели в нескольких дюймах от его головы появилась дыра, когда пришелец выстрелил вслепую.

Тайрус крепче сжал винтовку, попытался представить, куда мог двинуться пришелец с тех пор, как он видел его в последний раз, и выскочил из-за стола, уже стреляя. Инопланетянин стоял не более чем в метре от него.

Они оба были застигнуты врасплох, но пришелец стал мертв, его грудная клетка взорвалась, как спелая дыня.

Тайруса стошнило от запаха паленых волос и сладковатого запаха жареной плоти инопланетянина. Он заметил на полу ручное оружие, которое выронил инопланетянин. Надеясь, что случайно не активирует его, он сунул оружие в карман.

Он прижался спиной к стене кабинета, и, наблюдая за дверью, включил свой наручный коммуникатор. Он не работал. Возможно, они глушат или отключили ретрансляционные вышки. Он должен был найти какой-то способ добраться домой и защитить детей. Его собственный наземный автомобиль был припаркован в дальнем конце ангара, но он заметил в стене офиса за своей спиной служебную дверь, которая, вероятно, вела наружу. Там могли быть автомобили компании, которые отреагируют на его служебный ключ. Он метнулся к двери, приоткрыл ее, чтобы убедиться, что все чисто, и вышел наружу. То, что он увидел, чуть не разорвало его на части.

Колония располагалась в небольшой долине, а ангар располагался на возвышенности в южной части. Он мог видеть сверху по меньшей мере половину колонии. Куда бы он ни посмотрел, везде были пламя, взрывы и лазерные вспышки.

Он видел защитные башни вдоль хребтов, окружающих долину, все они были направлены наружу, целые и неподвижные. В дальнем конце долины из джунглей, словно муравьи, высыпали сотни белых на черном инопланетян.

Семейные апартаменты находились слева от него, рядом с посадочной площадкой для шаттлов. На мгновение у него появилась надежда. Здания были все еще целы и находились вдали от основного удара пришельцев. Затем с крыши на западе начала стрелять плазменная пушка, уничтожая здания одно за другим. Позади них медленно, словно тяжело нагруженный, поднимался в воздух атмосферный шаттл. По крайней мере, кто-то уйдет. Возможно, шаттл сможет долететь до одной из других колоний. Возможно, на нем были его дети. Пожалуйста.

Он надеялся, что они ушли, но не мог рисковать. Он должен был выяснить это сам. Он лихорадочно огляделся по сторонам. В дюжине ярдов от здания рядком были припаркованы служебные фургоны компании.

Он мог бы взять один из них.

Ракета пронеслась перед его глазами так быстро, что он почти не заметил ее, и вонзилась в стену ангара рядом с фургонами. Сила взрыва разбросала фургоны, как детские кубики, но он остался невредимым. Он увидел цепочку инопланетян, бегущих к нему вверх по склону холма и нырнул обратно в офис.

— Тебе нужно вернуться в мой командный отсек, — произнес голос в его голове. Боло вернулся. — Мой точный статус неизвестен, но в данный момент я не могу активно защищать тебя. Ты должен вернуться ко мне.

Боло! Если бы он смог заставить эту чертову штуковину работать! Стрелковое оружие, которое он видел, ему нипочем. Он мог бы пересечь колонию и спасти свою жену и детей. Если они еще были живы. Он вбежал обратно в ангар, только чтобы увидеть десятки инопланетян, бегущих через ангар.

Он поднял винтовку и начал стрелять, каждый раз тратя дополнительное мгновение на то, чтобы точно прицелиться в пришельца и засчитать выстрел. Это больше походило на убийство, чем на битву. Он стрелял — инопланетянин падал. Он стрелял снова, и падал другой инопланетянин. У большинства из них были мечи. Он не видел никакого другого современного оружия, но оно должно было быть где-то поблизости.

— Быстро, — сказал Боло.

Пришельцы просто продолжали наступать волна за волной, так быстро, как только мог Тайрус отстреливать их. Он медленно двинулся в сторону Боло, стараясь не дать пришельцам подкрасться к нему сзади. Затем, внезапно, его ритм сбился.

Целей не было. Он услышал, как они удаляются.

Что-то было не так.

Он вышел из-за сварочного аппарата на пол ангара. В двадцати метрах от него на полу лежал металлический цилиндр, поблескивающий в свете все еще работающего аварийного освещения ангара. Он никогда раньше не видел ничего подобного, но у него была довольно хорошая догадка. Бомба.

Он рванулся к Боло. На полпути он бросил винтовку. Он увидел Боло впереди, аварийный люк открывался навстречу ему, на борту, между двумя гигантскими колесами. Он в последний раз разогнался и нырнул в образовавшийся проем.

Дальнейшее происходило как в замедленной съемке, ударная волна подхватила его и швырнула в люк.

Он видел, как переборка надвигается на него, каждый ее шов и болт, в тошнотворных подробностях, но ничего не мог сделать, чтобы остановить ее.

Должен был быть удар, но ничего не произошло.

Прошло три минуты и шестнадцать секунд с тех пор, как меня катапультировали из грузового отсека "Лексингтона". Я увижу бой раньше, чем ожидал. Мой командир и я, а также два других Боло и их командиры были вынуждены прервать нашу первоначальную миссию на аванпосте Тилла М из-за сигнала о бедствии, поступившего от недавно созданных шахтерских колоний на Туле. Поселения подвергаются нападению неизвестной силы или нескольких сил. Из-за сложившихся обстоятельств мы были сброшены с "Лексингтона" по неоптимальной траектории, в то время как корабль спешно совершает еще один прыжок с остальной частью нашего подразделения, чтобы завершить свою первоначальную миссию.

Это волнующее время. Моим первым назначением был чисто оборонительный пост на верфях Депо, вдали от фронта конфликта с Дэнг, и, хотя Тилла М периодически сталкивалась с рейдами хорошо вооруженных пиратов, любой конфликт, несомненно, состоял бы из краткой обороны от внезапных космических атак типа "бей-беги". Это именно тот тип конфликта, для которого я был спроектирован и создан — сражение с могущественным врагом на поле битвы планетарного масштаба.

Наша "горячая" высадка и ограниченный объем разведданных, доступных нам, усложняют задачу, но меня это не волнует. Я — линейное подразделение VCK, Боло Марк XXV, продолжатель славных традиций бригады "Динохром". Я горжусь тем, что я первый из наших сил, десантировался на Туле.

Я уверен, что выполню свой долг, и выполню его хорошо.

С момента катапультирования прошло четыре минуты и три секунды. Обрывки радиосвязи указывают на то, что любой корабль, пытающийся приземлиться, может подвергнуться наземной атаке, поэтому наше индивидуальное задание — развернуться и очистить зону приземления. Мой командир будет следить за ситуацией из моей штурмовой капсулы, которая будет ждать на орбите, вместе с другими Боло в их капсулах и тремя шаттлами, загруженными аварийным снаряжением. Вместо обычного развертывания я привязан к сендвичу антигравитационных грузовых салазок и матов из абляционного материала, образующих импровизированный, но полностью расходуемый одноразовый посадочный аппарат.

Я включаю двигатели наведения на грузовых салазках, чтобы развернуть свой импровизированный теплозащитный экран лицом к атмосфере, и настраиваю противовесы верхних салазок, чтобы сохранить мощность для окончательного торможения. Регуляторы двигателей на нижних салазках установлены на полную мощность, все равно позже не будет возможности использовать нерастраченную энергию.

Прошло пять минут и восемнадцать секунд с момента катапультирования. Слабая вибрация в моих гусеницах говорит о том, что я приближаюсь к границе атмосферы Туле. Я пользуюсь возможностью, чтобы провести дальний осмотр планеты подо мной. Я сразу же обнаруживаю различные колонии в ожидаемых местах, но центральная колония не выделяет энергии, которую я ожидал бы от функционирующей колонии. Вместо этого я обнаруживаю только тепло от остаточных очагов пожаров, а также химические признаки, характерные для крупномасштабного горения и ранней стадии распада биологической материи. Ущерб еще серьезнее, чем мы предполагали. Я также обнаруживаю пламя и следы оружия, исходящие от самой северной колонии. Она тоже подвергается нападению.

Я корректирую траекторию, чтобы сместить место посадки как можно дальше на север. Я сохраняю радиомолчание, но из колонии Рустенберг поступают сигналы бедствия в нескольких диапазонах, некоторые в прямом эфире, некоторые через автоматический маяк. Я наблюдаю за происходящим, пытаясь получить хоть какое-то представление о нашем противнике, но, кроме описаний крупных гуманоидов, здесь нет ничего, что имело бы стратегическую ценность: ни разведданных об их навесных и бортовых оружейных платформах, ни описания их бронетанковых и механизированных подразделений.

Сейчас я вхожу в атмосферу планеты, и ионизация практически ослепляет мои датчики. Должно быть, падение чувствительности датчиков очень серьезное, поскольку я не могу обнаружить ни одной из сигнатур, которые я бы связал с врагом. Я не нахожу ни баз, ни дорог, ни источников радиации, характерных для термоядерных электростанций, ни городов, ни бункеров, ни бронетанковых колонн, ни космодромов. Ситуация вызывает недоумение. Создается впечатление, что врага вообще не существует.

Удары уже довольно сильные. Меня окружает ионизированная завеса из перегретого воздуха, от нее отрываются пылающие куски абляционного мата и пролетают мимо, как фейерверк. Я, должно быть, устраиваю захватывающее шоу для всех, кто наблюдает за мной с земли, но мой почерк не будет соответствовать и опознаваться как штурмовая капсула Боло. Враг, несомненно, поколеблется, прежде чем открыть по мне огонь, проконсультируясь со своими специалистами, чтобы определить, являюсь ли я боевым аппаратом или естественным метеоритом. К тому времени, когда они примут решение, я должен быть в безопасности у земли.

Или нет. Я выхожу из ионизационного затемнения и обнаруживаю следы трех — нет, уже пяти — теперь семи ракет, которые поднисаются из разных точек по всему континенту. Похоже, это легкие ядерные перехватчики, которые вряд ли причинят мне серьезный ущерб, но они могут уничтожить антигравитационные салазки, необходимые мне для приземления. Однако моя первая обязанность — обезопасить зону приземления. Я начинаю перемещать свои основные "Хеллборы" от точки запуска к точке запуска, нацеливая на них многокилотонный заряд. Хотя я не могу обнаружить никаких стационарных установок ни в одной из этих точек, кто-то там поплатится за глупость открыть огонь по Боло бригады "Динохром". Меня вряд ли можно назвать беззащитным десантным кораблем.

Внезапный крен, и я оказываюсь почти в свободном падении. Первые салазки вышли из строя: либо их элементы питания разрядились, либо они были повреждены при повторном входе в атмосферу. Неважно. Есть кое что полезное, что я могу из этого извлечь. Я дистанционно взрываю звенья, соединяющие нижние салазки с верхними. Мои аудиодатчики улавливают скрежет металла даже в разреженном воздухе. Затем салазки выскальзывают из-под меня — металлический матрас размером со школьный двор, его дно обуглилось и местами все еще раскалено добела. Я навожу одну из своих вторичных батарей, фиксируюсь на салазках и даю импульс продолжительностью в полсекунды.

"Салазки" разлетаются на пылающие куски, как только первая ракета приближается к моей позиции. Я наблюдаю, как ракета и два ее спутника меняют курс, чтобы нацелиться на ложную цель, которую я им указал, и их ядерные огненные шары расцветают в безопасном километре надо мной. Таким образом, только четыре ракеты все еще приближаются к моей позиции. Я увеличиваю мощность своих боевых экранов до полной и вычисляю варианты стрельбы по оставшимся ракетам. Я начинаю заряжать вспомогательные батареи. У меня есть четыре целых и семь десятых секунды до того, как первая ракета окажется в радиусе поражения. Времени предостаточно.

Внезапно ракеты начинают совершать маневры уклонения с высокими перегрузками. Я улавливаю закономерность в их перемещениях, но для анализа требуется критически длинные сейчас три секунды наблюдения. Я могу направить свои батареи на три из них. Я начинаю программу переката, помещая свой корпус между ракетой и салазками, выборочно укрепляю боевые экраны и закрываю наиболее чувствительные сенсоры от взрыва.

Взрыв сотрясает мою конструкцию, подвергая меня мгновенному максимальному ускорению в 19 G. К счастью, мой командир остался на орбите в целости и сохранности, но и я невредим. Энергия взрыва с шипением отражается от моих боевых экранов, и через мгновение я чувствую, как преобразованная энергия хлынула в мои накопители. Верхняя броня на башне деградировала на один и две десятых процента, но в остальном я невредим. Теперь главный вопрос заключается в том, повредил ли взрыв вторые антигравитационные салазки?

Мои визуальные сенсоры открываются, и я вижу, что горизонт с каждой секундой становится все менее изогнутым. Я слишком долго находился в свободном падении. Даже при полной мощности салазок я в опасности.

Я осторожно подаю питание на салазки, готовясь к любой проблеме, но антигравы срабатывают плавно. Я замедляюсь, но недостаточно быстро. Я увеличиваю мощность до ста процентов, затем до перегрузки, ста десяти, ста двадцати, ста тридцати.

Аккумуляторы разряжаются с угрожающей скоростью, и я обнаружил перегрев катушек антигравитационного ускорителя. Ситуация критическая, но я мало что могу сделать. Я должен верить, что антигравитационные салазки безупречны в своем изготовлении и обслуживании, что они не были повреждены ракетой, при входе в атмосферу или при отделении салазок первой ступени.

Я пользуюсь последней возможностью провести глубокое сканирование с воздуха с помощью своих сенсоров, сосредоточившись на мертвой центральной колонии в поисках любых признаков моего неуловимого врага. Я обнаруживаю остатки множества наземных транспортных средств, несколько шаттлов, застрявших на земле, крупную горнодобывающую и строительную технику и еще один след — бронированный дюрахромовый военный корпус…

Две целых и тридцать четыре сотых секунды до столкновения. Я все еще падаю слишком быстро. Внизу я вижу зеленый ковер джунглей и серебряную нить реки, прорезающую деревья. Я перенастраиваю свои боевые экраны. Теоретически, они могут поглотить часть кинетической энергии при моем приземлении, действуя как амортизатор на крайний случай, но, насколько мне известно, такое никогда не проверялось.

Моя последняя мысль перед тем, как я ударился о землю, о последних показаниях датчиков. Что бы ни случилось, они дают мне надежду. Не знаю как, но их показания безошибочны. На Туле уже присутствует Боло.

Лорд Белозвезд двигался по ночным джунглям инстинктивно, ориентируясь по запаху определенных растений, по эху собственных шагов, отражавшемуся от стволов деревьев, и по случайным проблескам звездного света, проникавшим сквозь кроны деревьев над головой. Те, Кто Выше, предупредили их, что они не должны показывать небу никакого света, ни огня, ни факелов, так как дьяволы будут наблюдать за ними. Даже замечательное оружие, которое дали им Те, Кто Выше, пришлось отнести в гнезда для ремонта. Огни функционирования, которые показывали, когда данная часть работает или должна быть заменена, даже показ одного из них небу мог выдать их.

Он слышал тихие победные песнопения по всем джунглям и знал, что точно такие же песнопения разносятся на несколько дней пути, туда, где бы мужчины его широко разбросанного клана ни разбили лагерь. Сегодня они проникли глубоко в сердце врага, совершили набег на одно из его гнезд, убили всех его воинов, всех его птенцов.

Шерсть Белозвезда встала дыбом от удовлетворения и гордости. Те, Кто Выше, будут довольны и благословят его клан больше всех остальных. Было обещано, что, когда придет время, им покажут, где спрятано еще более мощное оружие, покажут, как использовать то, что у них есть, еще более смертоносными способами.

Он остановился, делая глубокий вдох. Он почувствовал ее запах раньше, чем услышал ее голос. От нее исходил задумчивый запах, запах ухаживающего за яйцами. Он заставило его кровь забурлить, но не возбудил его. Вместо этого он вызвал инстинктивные, защитные побуждения. От этого ему еще больше захотелось убивать людей-дьяволов, очистить от них мир, чтобы защитить свои яйца.

— Ты здесь, Белозвезд?

— Сюда, — сказал он. Ее чувства были настроены на яйца, на птенцов. Она могла слышать их крики о помощи через бурлящую реку или чувствовать запах болезни еще до того, как они ее почувствуют, но это затрудняло передвижение по джунглям ночью.

Она подошла ближе, ее запах стал сильнее, очертания ее маленькой фигурки были едва различимы в свете звезд.

— Что ты здесь делаешь, Сладкаявода? Яйца…

— Вторая жена греет их, милорд. А как первая жена, я имею право иногда отдыхать. Я вышла, чтобы найти тебя.

— Я возвращался в гнездо.

— Тогда я последую за тобой. Я слышала, что сегодня ты одержал великую победу.

Белозвезд щелкнул клювом в знак одобрения и продолжил свой путь, на этот раз медленнее, чтобы она не отстала.

— Значит, Двакамня мертв?

— Он перенес "Кулак Высших" в такое место, где тот мог вывести из строя их защиту. Отобрал у них машины. Они мягкие и немощные. Не такие, как мы. К ночи мы вернули их всех их мерзкому создателю. Двакамня умер достойно. Он умер не просто так.

— Может он вообще не должен был умирать, Белозвезд?

— Только не начинай снова, женщина. Дьяволы, для борьбы с которыми мы были воспитаны, наконец-то здесь. Это судьбоносное время. Нам повезло, что мы дожили до этого момента.

— Твоему старшему птенцу повезло, что он жив и может увидеть это. Я наблюдала за тобой издалека, когда ты сражался с Двакамня. Ты проявил к нему милосердие. Неужели ты не мог поступить так же со своим собственным детенышем, своим старшим сыном?

— Черношип не уступил бы, женщина. Он убил бы меня. Только мое мастерство спасло меня от его убийства. Я спас его от пролития собственной крови в битве, как Двакамня. Я спас его, чтобы он принял мою мантию лорда, когда меня не станет.

— У него горячая кровь, Белозвезд. Как говорят старухи, у новых молодых кровь всегда горячее, чем у их отцов. Это похоже на подкрадывающееся безумие.

— В этом наша сила. Это то, что помогает нам убивать людей-дьяволов. — это была очень болезненная тема для них обоих.

Старые женщины слишком много помнили, слишком много болтали и причиняли слишком много неприятностей. Иногда он думал, что ему следовало бы просто приказать своим воинам убить их. Но в том была доля правды, особенно среди высокородных, которые были благословлены учением Тех, Кто Выше. Долгом низкорожденных было проливать свою кровь против дьяволов. Долг высокородных — не умирать, не воспользовавшись их учением и не передав его другим.

Им приходилось сдерживать горячность собственной крови. Он остановился возле гнезда и повернулся к ней.

— Ты уже поместила яйца в благословляющую комнату?

Комнаты благословения были одними из их самых священных артефактов. Каждая новая кладка яиц должна была провести два дня в теплом, закрытом изнутри помещении. Именно там на клан нисходило благословение Тех, Кто Выше.

Она заколебалась.

— Нет, мой господин, я не сделала этого. Старухи говорят, что именно там кровь наших мужчин становится отравленной. Яйца возвращаются с крошечными проколами в кожуре. Старухи говорят, что именно так яд попадает внутрь, как с языка жалящей ящерицы.

— Старухи сочиняют истории, чтобы напугать таких, как ты, первая жена. Забудь, что они тебе говорят, и отдай наши яйца для их благословения, пока не стало слишком поздно.

— Я говорю все это, потому что лорд должен знать, что думают самки. Я говорю не только о старухах. Они устали видеть, как мужчины их семей сходят с ума от внутреннего огня. Они устали терять своих подруг, сыновей и братьев из-за дуэлей, испытаний, а теперь и из-за войны. Они боятся, что мы только разозлим дьяволов, и они придут и убьют нас всех.

— Если на то воля Тех, Кто Выше, чтобы мы погибли в нашей войне с дьяволами, то так тому и быть. Но нас учат, что один клан возвысится над другими и покажет Тем, Кто Выше, где люди-дьяволы слабы, где их легче всего уничтожить. Вот почему кланы не должны смешиваться, вот почему мы должны отличаться обычаями и формой, чтобы мы могли продемонстрировать, какой из них лучше. И как только этот клан обратит дьяволов в бегство, Те, Кто Выше, спустятся с небес и завершат начатое. Клан, который укажет путь, будет нашим кланом, и почетным будет наше место на небесах рядом с Теми, Кто Выше.

— Кто останется сидеть рядом с ними, лорд? Ты? Доживут ли твои сыновья до этого дня? Помни, что у тебя есть еще один ребенок. Его кровь ты тоже прольешь?

— Ты действительно пришла поговорить об этом? Острокрыл не только что вылупился из яйца.

— Острокрыл уже достаточно взрослый, чтобы думать, что он может драться, и он моложе, его кровь еще горячее, чем у его брата. Он в ярости от того, что ты сделал. Он жаждет умереть за Тех, Кто Выше. Я думаю, он бросит тебе вызов. Возможно, скоро.

— Тогда я сделаю то, что должен. Черношип исцелится. Он должен стать главой клана, на благо всех. Острокрыл — мой птенец, но он не лидер. Я сделаю, что должен.

На какое-то время воцарилось молчание.

— Не убивай Остролапку, муж мой. Если ты убьешь его, Белозвезд, я никогда не прощу тебя. Ты по-прежнему останешься лордом, но будь уверен, что твое время больше никогда не будет счастливым.

Затем она повернулась и оставила его одного в темноте.

Наедине со своими мыслями.

— Как будто сейчас у меня счастливое время, — тихо сказал он.

Тайрус очнулся в темноте, голова раскалывалась, лицо было прижато к холодному, гладкому металлу.

— Не двигайся и молчи.

Эти слова, казалось, заполнили голову Тайруса Огдена, усиливая боль. Ему потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, что произошло. Взрыв, огромное здание техобслуживания, дрожащее и рушащееся вокруг него. Он пытался попасть в Боло. Удалось ли ему это? Мучительный голос в его голове подсказывал, что да.

— Ты хочешь, чтобы я включил свет?

— Пожалуйста, — прошептал он, зная, что Боло услышит его. Затем, подумав об этом, добавил: — Приглушенный.

Слабый красный свет залил помещение. Он находился в каком-то узком машинном отделении. Приводной вал толщиной с его тело, проходил сквозь отсек. Позади него был закрытый люк. Впереди была труба с наклонной лестницей, которая вела в темноту.

— Где я?

— Мой брюшной отсек номер два для технического обслуживания. Мои внутренние датчики полностью исправны и показывают, что у вас легкое сотрясение мозга. Вы не умрете.

— Спасибо за эту радостную новость, — он потянулся, чтобы потрогать большую шишку на макушке, и поморщился. По крайней мере, кровотечение было небольшое. Он попытался подсунуть руку под себя, чтобы принять сидячее положение. Он должен был добраться до своей жены и детей, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.

— Если вам нужно двигаться, — сказал голос Боло, — делайте это тихо. Враг рядом, осматривает развалины в поисках выживших. После нападения было несколько патрулей.

— Как долго я был без сознания?

— Двенадцать часов, четырнадцать минут и либо девятнадцать, либо тридцать восемь секунд, в зависимости от того, что вы считаете сознанием.

Тайрус на мгновение задумался и решил, что полежать на полу еще немного — чертовски хорошая идея. Он чувствовал тошноту и слабость даже при попытке пошевелиться.

— Как прикажешь тебя называть?

— Я Боло Марк XXIV, позывной DRK. Обычно мои предыдущие командиры называли меня "Дирк".

Он вдруг вспомнил, что Дирк уже называл свое имя перед нападением. Ему стало интересно, насколько сильно пострадала от удара его голова и почему Дирк, похоже, тоже этого не помнит.

— Ладно, Дирк, я в довольно плохой форме. А как насчет тебя?

— Я подвергся серьезному саботажу с помощью средств, которых я пока не понимаю. Мои системы вооружения в значительной степени были удалены или выведены из строя, мои сенсоры и боевые экраны значительно изменены по сравнению с их первоначальными конфигурациями, к моему корпусу приварено новое оборудование неизвестного назначения, и, что самое серьезное, моя психотроника и память были серьезно подорваны. Во время атаки я попытался задействовать полный боевой рефлекс, и внутренняя обратная связь едва не разрушила мои высшие психические функции. Похоже, что мне потребуются приказы от командира-человека, прежде чем предпринимать непосредственные боевые действия.

— Они, вероятно, встроили какой-то ингибитор в твои боевые рефлекторные цепи. Они так же, как и я, боялись, что ты сойдешь с ума. Дирк, совершенно точно, что тебя никто не саботировал, тут больше применимо слово "покромсали". Тебя превратили в машину для добычи полезных ископаемых.

Какое-то время машина хранила нехарактерное молчание.

— Это нелогично.

— Чертовски верно, но они все равно это сделали.

Снова тишина.

— Это, по крайней мере, как-то проясняет ситуацию. Это объясняет, почему мои датчики были модифицированы для обнаружения сейсмических возмущений и концентраций полезных ископаемых, а не для определения целей, почему мои экраны были оптимизированы для низкоскоростных кинетических ударов и почему моя система боевой связи была заменена на гражданскую. Мне нужно будет проанализировать свои новые возможности и попытаться компенсировать потерю боеготовности.

— Ты хочешь сказать, что все еще можешь сражаться?

— Я могу двигаться. У меня есть осознание. У меня есть сила. С вашей помощью я буду сражаться в меру своих новых возможностей.

— Послушай, Дирк, я бы с удовольствием помог и все такое, но мои солдатские будни позади. Я просто хочу найти свою семью.

— Ваша семья была в колонии за ангаром?

— Да.

— Значит, их там больше нет, или они мертвы. Конкретнее сказать не могу.

Об этом он старался не думать. Он смутно помнил, что видел колонию в огне, взрывающиеся дома. Но где-то там могли быть выжившие, и он видел, как улетал шаттл. Была надежда. Надежда должна быть. Ему еще столько всего предстояло сказать им. Ему нужно извиниться за то, что он притащил их сюда, за то, что у него не хватило смелости сказать "нет" своему начальству, когда пришло время. Недавно они с женой поругались. Это не могло закончиться так.

Должна же быть надежда.

Кроме того, этот искалеченный Боло честно признался, что его сенсоры работали неправильно.

— Дирк, как ты можешь быть так уверен, что там нет выживших? У тебя есть визуальные данные?

— Отрицательно. Когда прогремел взрыв, часть склона холма над ангаром обрушилась. Мы погребены под восьмью-десятью метрами рыхлой породы.

Это на мгновение остановило его.

— Тогда откуда ты знаешь хоть что-то о том, что происходит снаружи?

— Похоже, я оснащен комплектом чувствительных сейсмических детекторов. Я могу обнаружить любое движение на поверхности в этом районе. Патрули, которые я обнаружил, слишком тяжелые, их походка неправильная, чтобы она могла принадлежать людям. Я не обнаружил движения, ни пешего, ни транспортного, которое я мог бы идентифицировать как потенциально человеческое. На самом деле, я вообще не обнаружил никаких транспортных средств.

Это тоже не имело смысла. У атакующих сил должно быть много транспортных средств. Все те инопланетные солдаты, которых он видел, определенно не шли сюда пешком через тысячи километров джунглей.

Почувствовав себя немного лучше, он принял сидячее положение. Его рука болела, голова пульсировала, а перед глазами при каждом движении появлялись небольшие темные пятна, но он думал, что точно выживет.

— Кажется, тебя не беспокоит, что мы похоронены. Ты можешь нас вытащить?

— Подтверждаю. Несмотря на так называемую "покромсанность" моих систем, я по-прежнему остаюсь линейным Боло. Когда вы будете готовы, я смогу начать извлекать нас из-под обломков.

Он вздохнул. Несмотря на заявление Дирка, он не успокоится, пока они не проведут визуальный осмотр колонии. В любом случае шаттл направлялся на север. Если он правильно помнил, в той стороне была еще одна колония. Он мог найти там свою семью, и этот Боло был его лучшим шансом совершить путешествие.

— Начинай копать.

— Я бы посоветовал вам сначала пристегнуться к моему командирскому креслу. Оно также оборудовано полевым автодоком, который окажет вам помощь. Вы можете подняться в мою рубку управления?

Он посмотрел на лестницу.

— Думаю, да. Куда идти?

— Вверх по лестнице, прямо по горизонтальному проходу, вокруг моей главной башни, через переднюю комнату схемотехники и прямо до конца коридора.

Он начал подниматься по лестнице, стараясь не ударяться головой о низкий металлический потолок.

— Я должен предупредить вас, — сказал Дирк, — что как только я выведу свои системы на полную мощность, есть большая вероятность, что нас обнаружат.

— Мы разберемся с этим, когда понадобится. Посмотрим, что ты сможешь сделать, чтобы заставить работать какое-нибудь оружие, а я по пути осмотрю твою схемотехнику.

— Я начну подключать энергосистемы.

— Только, пожалуйста, не надо, пока я прикасаюсь к не изолированной шине, — он добрался до центрального прохода и пополз вперед. — Приготовься нас откапывать. Я хочу увидеть солнечный свет.

Вокруг него оживала огромная горнодобывающая машина.

Жара окутывала их, как одеяло, из-за чего и без того плотная атмосфера размывала любые визуальные эффекты на большом расстоянии. Мерцание воздуха в сочетании с черно-белыми отметинами на меху пришельцев действовало как естественный камуфляж, позволяя им сливаться с тенями на краю джунглей. Исполняющий обязанности командира ополчения Джерри Доннинг с отвращением выпустил бинокль из рук, позволив ему вернуться на место на своем жилете.

Он мог бы обойтись и без него. Он знал, что инопланетяне где-то поблизости. После уничтожения колонии Одинберг они уже дважды нападали. Не было никаких сомнений, что они придут снова.

Он стоял на вершине небольшого холма к югу от северной колонии, вглядываясь в раскинувшиеся внизу джунгли. Он чувствовал себя потерянным, лишенным личного состава, вооружения и недостаточно квалифицированным. Прошел всего месяц с тех пор, как поступили первые партии импульсных винтовок, бронежилетов и легкого вооружения, а также приказы из штаб-квартиры компании: "трудоспособным взрослым, особенно имеющим военный опыт, настоятельно рекомендуется сформировать ополчение для экстренной обороны.

"Настоятельно рекомендуется" — это просто оборот речи, которым компания говорит "обязаны!", и поэтому мастер обработки Джерри Доннинг, который когда-то совершил поездку с морскими пехотинцами Новой Бразилии, внезапно обнаружил себя потенциальным офицером, фактически ответственным за оборону всей колонии. Неважно, что за три земных года службы он ни разу не приближался к месту боя на расстояние парсека, ни разу не выстрелил за пределами полигона или учебной симуляции. Но вот здесь он главный.

Он думал, что это будет легко. Собрать несколько добровольцев, пойти пострелять по летучим мышам на краю джунглей, пострелять из минометов по скалам. Черт возьми, это должно было быть весело. И не похоже на то, что им когда-либо придется стрелять в гневе.

А потом произошло это. В ста восьмидесяти километрах к югу тлеют останки южной колонии, вероятно, все мужчины, женщины и дети уже мертвы, по крайней мере, так предполагалось. Когда поступил сигнал бедствия они выслали флаер, и он сообщил, что никаких признаков жизни нет, как раз перед тем, как тоже был сбит ракетой.

В Конкордате пообещали, что помощь уже в пути, но он понятия не имел, когда она прибудет. Уж точно не скоро. Он отмахнулся от нацелившейся на его нос пчелы-кровососа и зарычал, ни на что конкретно.

Черт, если бы он был лучшим из имеющихся, то ему придется это делать. Он не собирался допустить, чтобы то, что случилось с колонией Одинберг, произошло здесь. У него были плазменные пушки в укреплениях, автоматические батареи противоракетной обороны, установленные на башнях, более сотни ручных ракетных установок и минометов на готовых позициях, а весь склон перед ними был заминирован. Конечно, его люди были недостаточно обучены, но они быстро учились. Видит бог, пришельцы предоставили им множество мишеней для тренировок. Если они снова попытаются атаковать с этого фронта, а датчики показывали, что они собираются именно для этого, им придется заплатить очень высокую цену.

— Сэр, — крикнул лейтенант Синклер, стоявший в сотне шагов позади него. Синклер до разрушения южной колонии был оператором связи.

Доннинг огляделся по сторонам. Главный комплекс колонии был построен на склоне холма, спускавшегося к тому, что раньше было красивым лугом, окаймлявшим широкую реку. Основная зона добычи полезных ископаемых находилась в неглубокой долине к западу от колонии. Колония была построена не с мыслью о том, что ее нужно будет защищать. После первых нападений инопланетян он приказал расчистить джунгли со всех сторон от основной колонии и подготовить укрепления, включая перемещение огромных объемов земли для строительства бункеров. На это дело потратили несколько дней, используя оборудование для добычи полезных ископаемых, и администрация колонии всячески критиковала его за это, но после уничтожения колонии Одинберг больше никто не возражал.

Доннинг помахал лейтенанту Синклеру, показав, что услышал призыв и идет. Внезапно край джунглей внизу, казалось, ожил. Тысячи инопланетян появились из-за деревьев и кустарников, появляясь там, где, казалось, раньше ничего не было.

Он видел, что у десятков из них в руках были плазменные пушки и винтовки, которые, казалось, не помещались в их руках, но они, без сомнения, умели ими пользоваться. У большинства остальных были мечи или какие-то большие ножи. Пушки и винтовки держались в стороне, в то время как основная масса войск бросилась вперед.

Первый выстрел снизу взорвал насыпь справа от него, подняв в воздух пыль.

Некоторые из его людей уже стреляли, когда он крикнул: — Ответный огонь!

Он упал обратно в дюракритовый бункер как раз в тот момент, когда плазменный разряд ударил в стену с такой силой, что у него застучали зубы.

— Сэр! — снова крикнул Синклер, подходя к нему вплотную. Он указал на коммуникатор, который был у него в руках, затем на небо над джунглями. — Помощь идет!

Доннинг почувствовал проблеск надежды, но он не смел позволить ей затмить то, что они делали. Он с самого начала знал, что помощь придет, но она может прийти через пять минут или через пять недель. Они все могут быть мертвы к тому времени, когда появятся их потенциальные спасатели.

— Отлично! — крикнул он в ответ Синклеру, стараясь, чтобы это прозвучало ободряюще. — Пока держи это при себе. Понимаешь? Мы здесь сами по себе.

Синклер кивнул. У бедняги был такой вид, будто он вот-вот расплачется, будто он с радостью отгрыз бы себе руку, лишь бы вернуться к приятной, тихой канцелярской работе.

Я понимаю, что ты чувствуешь, приятель. Доннинг отвернулся и поднял свою плазменную винтовку к бойнице. Он использовал оптический прицел, чтобы рассмотреть орду огромных пришельцев, несущихся на них по склону. Его войска уничтожали большинство из них почти так же быстро, как они появлялись, но не полностью. Казалось, эти существа совсем не боялись смерти. Что, черт возьми, мы им сделали? И все это из-за того, что мы повалили несколько деревьев?

Первая линия мин уничтожила по меньшей мере пятьдесят пришельцев прямо под ним, но это едва ли замедлило нападающих.

И снова пришельцы, оснащенные высокотехнологичным оружием, задержались, пока волна за волной пришельцы бросались на минное поле, пока их истекающие кровью, изувеченные тела не образовали органический мост, по которому смогли перейти остальные.

Вокруг колонии с непрерывным грохотом взрывались мины, наполняя воздух дымом, пылью и кровью пришельцев. Минометы и плазменные разряды на мгновение расчищали круги в их рядах, но это было все равно, что пытаться вырыть яму в воде. Они все еще наступали.

Это было невозможно.

Это было безумие.

Дюйм за дюймом пришельцы продвигались вперед, преодолевая их оборону. Именно в этот момент он понял, что это не просто очередная стычка. На этот раз пришельцы сражались за победу, и они собирались сокрушить колонию, если у них первыми не закончатся теплые тела.

Однажды, когда он был еще мальчишкой, на Новой Бразилии, он отправился в поход на утес с видом на океан. Он стоял слишком близко к краю обрыва, и рыхлая глина обвалилась у него под ногами. Он скользил вниз по склону лицом вниз, цепляясь окровавленными пальцами за каждую трещину и камешек, которые могли бы послужить ему опорой, зная, что всего через несколько метров склон превращается в отвесный обрыв. И все же, несмотря ни на что, он просто продолжал скользить. Именно так он чувствовал себя сейчас, и по горькому опыту знал, что камни острые, твердые и очень, очень длинные.

Сначала он почувствовал это подошвами ног. Казалось, сама земля сотрясается, но не от взрывов, а от чего-то, что грохотало, как при забивании свай. Ну что ещё? Он, как мог, осмотрел поле боя перед собой. Везде, что он мог охватить взглядом, были инопланетяне. Кричащие, кровожадные инопланетяне.

Синклер подбежал к нему, присев на корточки и опустив голову.

— Что это за звук? — крикнул он, перекрывая выстрелы плазмы и взрывы мин.

Теперь Доннинг мог слышать рев, клокочущий гром, не похожий ни на что, что он когда-либо слышал, наполняющий воздух над всем происходящим. Он становился громче в такт грохоту земли.

Казалось, что даже безжалостные пришельцы внизу остановились, огляделись по сторонам, а затем подняли глаза к небу в поисках источника грохота и тряски.

Защитники сделали то же самое, и звуки боя заметно стихли.

— Продолжайте огонь! — крикнул Доннинг в свой наручный комм, убив трех огромных инопланетян из собственной винтовки, прямо пока кричал. Это был их единственный шанс переломить ход битвы или, по крайней мере, отсрочить неизбежное.

Вокруг него снова усилился шквал огня. Пришельцы возобновили атаку, по-видимому, все еще отвлекаясь на звуки позади них. Доннинг на мгновение оторвал взгляд от битвы и недоверчиво моргнул. Обычно спокойная река, протекавшая по лугам, бурлила!

Или, по крайней мере, казалось, что вода кипит. Огромные купола мутной воды вздымались на высоту человеческого роста над поверхностью, волны поднимались на дюжину метров по обоим берегам, в то же время образовывались клочья пены, которые медленно уносило вниз по течению. Затем что-то длинное и блестящее, похожее на рог какого-то подводного чудовища, высунулось из воды у ближнего берега, затем еще одно, и еще, а за ним из воды выдвинулся холм, с которого ниспадали каскады ила, наносных отложений и тины.

Оно поднялось на берег, и Доннинг почему-то ожидал, что оно остановится, выброшенное на берег, как кит, но этого не произошло. Оно двинулось через луга, прокладывая путь разрушения через траву и полевые цветы, и его рог начал извергать огонь. Плазменный огонь.

Как только Доннинг нырнул в укрытие, на них обрушились ударные волны, и он понял, что это за существо вылезло из реки. Он никогда раньше не видел Боло вживую, но не мог спутать его ни с какой другой боевой машиной в галактике.

Наконец-то пришла помощь.

Я сигнализирую своему командиру, полковнику Хоучену, как только выхожу из реки и нарушаю радиомолчание. Как я и надеялся, моя удачная посадка в реку не только смягчила мое приземление, но обеспечила прикрытие для моего приближения к северной колонии. Даже когда я идентифицирую цели и открываю огонь из своих вспомогательных батарей, я озадачен ситуацией. Я наблюдаю то, что во многих отношениях может быть осадой из периода средневековья на доатомной Земле. Укрепления колонии окружены не бронетехникой, не атакуются летательными аппаратами, а только огромной армией, вооруженной в основном ручным оружием, не оседлавшей даже тяглового животного. Это не поддается никакому рациональному анализу, хот и согласуется с моей неспособностью идентифицировать вражеские конвои или сооружения.

Я медленно приближаюсь к колонии, зажимая врага между своим оружием и оружием укреплений. Потери среди них ужасны, но они практически не рассеиваются. Я время от времени улавливаю ответный огонь из плазменного оружия малой и средней мощности и различных ракет, но все это отражается моими боевыми экранами. Возможно, я становлюсь слишком самоуверенным, так как мои глубинные сканеры улавливают признаки ядерного устройства, медленно перемещающегося сквозь вражеские толпы передо мной. Мне требуется ровно две секунды, чтобы проанализировать устройство. Это тактическое термоядерное устройство с активатором на антивеществе, маленькое, но очень сложное, скорее озадачивающее, чем представляющее угрозу. Я отмечаю его визуально — цилиндр длиной в полметра, который несет одинокий инопланетянин, пробирающийся сквозь своих собратьев, как пловец, идущий против течения. Образ остается в моей памяти, когда я уничтожаю устройство контролируемым вторичным импульсом.

Происходит небольшой взрыв и гамма-импульс, исходящий от активатора. Примерно пятьдесят инопланетян будут немедленно убиты. Еще сотни, несомненно, умрут позже от радиационного облучения, но колония, для которой, несомненно, предназначалась бомба, будет спасена.

Мое уничтожение термоядерного устройства, похоже, наконец-то привело к тому, что нападавшие перестали сопротивляться. Я продолжаю обстреливать их, а они разбегаются во все стороны, исчезают в джунглях, ныряют в реку. Я сигнализирую своему командиру, что зона высадки почти безопасна, но он должен совершить скоростное десантирование и должен быть готов к ракетным атакам.

Меня вызывают обороняющиеся силы, командир Доннинг из местного ополчения. Я передаю сообщение своему командиру, и он подключает голосовой канал через мои передатчики ближнего действия.

Доннинг подключил передатчик к своему наручному комму.

— Коммандер, это полковник Хоучен из бригады "Динохром".

— Благодарю вас за своевременную помощь, полковник. Вы прибыли как раз вовремя.

— Вообще-то, коммандер, я еще не на месте, но надеюсь, скоро буду. А пока, я полагаю, вы уже познакомились с Боло KNN. Хан, передай привет коммандеру Доннингу. Вам двоим, вероятно, есть о чем поговорить, пока я не приеду.

— Здравствуйте, коммандер, — произнес второй голос, который звучал так же по-человечески, как и у любого из его людей.

Доннингу потребовалось некоторое время, чтобы обрести дар речи.

— И тебе привет, — наконец сказал он.

Дирку потребовалось почти шесть часов, чтобы выкопать себя из-под обрушившегося склона и обломков рухнувшего ангара. Проблема заключалась не в недостатке мощности или тяги, а в рыхлой природе завалов и неустойчивом склоне над ними, который грозил полностью обрушиться на них. Добавьте к этому тот факт, что Дирк не был знаком со своими новыми возможностями и ограничениями. Большая часть оборудования, которое было приварено к его корпусу из дюраллоя, была изготовлена из более хрупких материалов и грозила оторваться при каждом движении. Было бы легко просто приказать Дирку убрать все это, но, не имея надлежащего оружия и сенсоров, никто не мог сказать, что из этого им может понадобиться.

Через некоторое время Тайрус потерял терпение. Он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы отключиться от автодока и спуститься в электронные отсеки Дирка для более тщательного осмотра. По его мнению, покромсали его жестоко. Он обнаружил, что целые банки молекулярных схем были вырваны, вероятно, для утилизации, и соединены или обойдены примитивными оптическими схемами, устаревшими на сотню лет. Неудивительно, что у Дирка были проблемы с памятью и эксплуатацией. Если это отражало общее качество "превращения" Дирка в горнодобывающую машину, то в дальнейшем они неизбежно обнаружат и другие проблемы. Что ж, сейчас он ничего не мог с этим поделать. Боло по-прежнему оставался его единственной надеждой найти свою семью.

Дважды Дирку приходилось останавливаться и отступать, чтобы разобрать обломки, которые могли повредить сенсор или вывести из строя звуковую пушку. Через пять часов экраны в главной каюте начали понемногу показывать свет, и еще час спустя Дирк был полностью свободен. Это были самые долгие пять часов, которые Тайрус когда-либо помнил.

Был полдень, когда Тайрус открыл верхний люк и уставился на то, что его окружало. Он мог видеть тела как людей, так и инопланетян, обгоревшие и разбросанные среди обломков. Солнце припекало ему лицо, а легкий влажный ветер доносил до него тошнотворный запах смерти и горящего пластика. Он был вынужден вернуться в каюту и найти дыхательную маску в одном из аварийных шкафчиков.

Он снова вынырнул и спустился по изрезанному боку Боло. Там, где днем ранее была недавно построенная колония из домов, общественных зданий и полноценной перерабатывающей и горнодобывающей промышленной базы, теперь остались только развалины.

Он медленно повернулся, заставляя себя внимательно все рассмотреть. Края джунглей возле колонии были сровнены с землей, и в радиусе тысячи метров от его позиции во всех направлениях не осталось стоять ничего высотой более пяти футов.

Он вытащил из кармана командирскую гарнитуру Боло и закрепил ее за ухом.

— Дирк, какой тип оружия был использован для таких разрушений?

— Судя по показаниям приборов, которые я получил во время разрушения, и по имеющимся сейчас доказательствам, это был небольшой термоядерный взрыв, остаточная радиация низкая, мощность ограничена. Вам следует принять противорадиационные меры, когда вернетесь в каюту, но в настоящее время опасность невелика, особенно с дыхательной маской.

— Они принесли ее на руках? — спросил Тайрус, вспомнив, что у пришельцев было оружие, которое варьировалось от копий до плазменных пушек.

— Судя по записям с моих датчиков, сделанных до события, это кажется вероятным, — сказал Дирк.

Тайрус посмотрел вниз по склону холма, где в трехэтажном здании находилась квартира его семьи. От всего комплекса не осталось ничего, кроме обломков. Бомба, должно быть, убила тысячи инопланетян одновременно. Зачем им это было нужно? И почему они напали? Все это не имело для него никакого смысла.

Он снова забрался на Боло и приказал Дирку двигаться к жилому сектору.

— Ты обнаружил кого-нибудь из выживших в колонии?

— Нет, — ответил Дирк.

— Ты доверяешь своим сенсорам?

— Моя способность обнаруживать биологические признаки была серьезно подорвана, однако я хорошо ориентируюсь в сейсмических условиях. Если бы в этом районе кто-то двигался или разговаривал, я, думаю, смог бы это обнаружить.

Он осторожно передвигался по массивному корпусу Боло, перебираясь с одной опоры на другую, пока не смог заглянуть за борт машины, на одну из ее мощных гусениц. Как только они покинули территорию ангара, большинство человеческих тел, мимо которых они проходили, погибли не от взрывов или огня из оружия. Они были заколоты, изрублены, им перерезали горло, а во многих случаях и обезглавили. Проклятые пришельцы находили время, чтобы убивать их одного за другим, мужчин, женщин и детей.

Тайрус просто смотрел на груду обломков, в которой был его дом и его семья, а может быть, они все еще там.

Были видны сотни тел, а возможно, еще бесчисленное множество были погребены под обрушившимися зданиями. Он никого знал. У него не было времени познакомиться ни с кем из соседей. В этой колонии проживало более тридцати тысяч человек.

Теперь он, скорее всего, единственный выживший.

Но был еще тот шаттл, который он видел улетающим. Все еще теплилась слабая надежда, что его семья и кто-то еще выжил.

Он уставился на разрушенную колонию вокруг себя, не обращая внимания на запах горелой и гниющей плоти. В его голове промелькнули образы его семьи, как всего несколько дней назад он водил детей на праздничный ужин, извиняясь за то, что привез их сюда. Его жена, разозлившись, осталась дома. Теперь ресторан и даже улица, по которой они тогда шли, разговаривая и смеясь, исчезли.

Он подавил слезы и заставил себя сделать глубокий вдох. Вместе с дыханием он почувствовал запах смерти, от которого у него перехватило дыхание. Он отчаянно хотел раскопать, найти тела своей семьи и похоронить их так, как они того заслуживали. Но их могло там и не оказаться, а прямо сейчас он не решался тратить время. Были и другие дела, которые нужно было сделать. Мертвые подождут.

— Дирк, ты можешь связаться с какой-нибудь из других колоний?

— Нет, — ответил Дирк. — Мои возможности дальней связи, по-видимому, ограничены, и были еще больше повреждены при выкапывании из-под оползня. Я не могу ни с кем связаться. Если мы подойдем ближе или свяжемся со станцией, имеющей возможность ретрансляции, это может измениться.

Тайрус кивнул. Хотя он надеялся на обратное, он отчасти ожидал этого. Полнофункциональный Боло мог поддерживать связь на межзвездных расстояниях, но тот передатчик, наверное, был продан в качестве утильсырья десятилетия назад. Дирк больше не был целым Боло. Ему вообще повезло, что на машине все еще была броня, иначе он был бы мертв.

Однако после переделки кое-что от старого Боло осталось нетронутым, что-то, с чем он мог противостоять врагу, возможно, даже что-то, что могло дать отпор. Как там сказал Дирк? "У меня есть сила, я могу двигаться, я могу думать", что-то в этом роде. Этого должно было хватить.

Он снова спустился вниз и обнаружил безголовую женщину все еще сжимающую в руке лазерную винтовку. Он поймал себя на том, что проверяет кольца на этой руке. Это кольца не его жены. Интересно, кто она такая? Она погибла, защищая своих детей? Мстя за любовника? Откуда ему знать?

Он вскинул винтовку на плечо, прицелился в наклонную плиту из дюракрита и нажал на спусковой крючок. С некоторым трудом ему удалось выжечь лазером дату в верхней части плиты. Затем он начал выводить буквы.

Здесь Лежат Люди из Центральной Колонии Эллербей Майнинг на Туле, Убитые во Время Внезапного Нападения.

Он поколебался, затем снова поднял винтовку и добавил:

Они будут Отомщены.

Он посмотрел на показания заряда на винтовке, почти пусто, и отбросил ее в сторону. Он вскарабкался обратно к люку, шатаясь, забрался внутрь и услышал, как тот захлопнулся за ним.

— Поехали, — сказал он. — Нам на север.

Симуляция — это одно, заметил полковник Бад Хоучен, и совсем другое, когда кто-то действительно пытается взорвать твою задницу в небе. Это было незабываемое путешествие на планету в штурмовой капсуле Боло, всю дорогу уворачиваясь от ракет. К счастью, без 14 000 тонн собственного веса Боло, капсула превратилась в удивительно маневренное транспортное средство, способное самостоятельно выполнять практически любые маневры, которые мог выдержать ее относительно хрупкий человеческий груз.

Благодаря этому, значительным навыкам Хана в дистанционном пилотировании, собственным защитным контрмерам плюс огневой поддержке от Боло, он смог приземлиться на взлетно-посадочной полосе в Рустенберге без единой царапины.

Капсула задержалась ровно настолько, чтобы высадить Хоучена и его груз оружия и гуманитарной помощи, а после Хан отправил кораблик обратно на относительно безопасную орбиту. В то же время, он должен был послужить приманкой, пока два других Боло приземлялись в своих десантных капсулах.

Оказавшись на земле, он обнаружил, что ситуация оказалась настолько сложной, насколько он только мог себе представить.

На планете не было постоянных вооруженных сил, только легковооруженное ополчение перепуганных колонистов, большинство из которых имели небольшой военный опыт или вообще не имели его. Стоя на оборонительных рубежах колонии вместе с командиром ополчения Доннингом, он заметил, что одно дело, когда кто-то пытается тебя убить, когда ты обучен и морально готов к этому. И совсем другое, когда ты гражданский человек, окутанный своей обычной гражданской иллюзией безопасности.

— Я хочу, чтобы ты знал, твои люди хорошо поработали здесь сегодня, Доннинг. Ты хорошо организовал их и удержал позиции.

Доннинг мрачно улыбнулся.

— Мы сделали то, что должны были сделать, полковник. Не похоже, что у нас был большой выбор. Итак, когда Конкордат собирается вытащить нас с планеты? Когда прибудет оставшееся подкрепление?

Вот тут-то, подумал Хоучен, и начинаются сложности.

— Коммандер, я не получал никаких сообщений о планируемой эвакуации. Здешние шахтерские колонии считаются жизненно важными для безопасности Конкордата, и наше начальство, похоже, не склонно отпускать нас с этой позиции.

— Пригнись, — раздался голос Хана в его командирской гарнитуре.

Хоучен столкнул Доннинга за крепостной вал как раз в тот момент, когда воздух за стеной сотряс взрыв. Хотя он этого не видел, он знал, что вспомогательные батареи Хана сбили ракету до того, как она смогла поразить колонию.

— Чисто, — сказал Хан. Это стало обычным делом. Ракетные обстрелы продолжались и продолжались.

Хоучен встал и отряхнулся.

— У нас на орбите есть еще два Боло, но как только они приземлятся, нам придется отправить их патрулировать другие горячие точки. Вы не единственная колония на планете, и все они подвергаются как минимум преследованиям со стороны пришельцев. Еще одна полномасштабная атака может начаться в любой момент.

Улыбка Доннинга исчезла, сменившись гневным взглядом.

— Значит, ты хочешь сказать, что нас призвали, потому что какой-то бюрократ за двадцать световых лет от нас решил, что этот клубок гнилых джунглей так или иначе важен?

Хоучен мрачно посмотрел на океан деревьев, усеянный островками горных вершин, который простирался до горизонта.

— Я не принимаю таких решений, Доннинг, я просто передаю то, что мне сказали. У меня здесь есть свой долг, и у тебя тоже. Я знаю, что мы можем ожидать здесь большей демонстрации военной силы, фактически всего, что потребуется для продолжения добычи полезных ископаемых, но я не знаю временных рамок. Силы Конкордата в этом секторе на данный момент довольно малочисленны. На данный момент эти три Боло и ваши ресурсы — все, что у нас есть.

Доннинга почти трясло, очевидно, от тяжести, которую Хоучен внезапно взвалил на его плечи.

Хоучен мог представить, о чем думал Доннинг: они надеялись просто продержатся до прибытия спасателей, запрыгнуть на шаттл и отправиться обратно к цивилизации. Он мог посочувствовать. Он провел слишком много лет в штаб-квартире и сам не попадал под огонь с тех пор, как был молодым. В последнее время он гораздо более остро ощущал собственную смертность.

— Я гражданское лицо, — сказал Доннинг, — доброволец. Ты не сможешь меня удержать.

— Как я уже сказал, я ничего не делаю, просто передаю приказ сверху, — он посмотрел на бескрайнее море деревьев. — С моей точки зрения, вам некуда идти. У нас на орбите есть несколько шаттлов для эвакуации тяжелораненых, но в данный момент я даже не могу спустить их на землю без риска для жизни экипажей.

Доннинг нахмурился.

— Действительно, никто не может заставить вас сражаться, а тем более командовать этим подразделением, но, похоже, нет никого, кто был бы лучше подготовлен для выполнения этой работы. Вы собрали эту команду и организовали оборону, и без того, что я увидел сегодня, вы бы закончили как колония Одинберг.

Хоучен даже не был уверен, что Доннинг слушает его, но все равно продолжил.

— Вы могли бы уйти в отставку, сидеть в своей квартире и ждать, пока колонию не захватят, но я почему-то не думаю, что вы человек, который стал бы так делать.

Доннинг прикусил губу изнутри. Затем он кивнул, твердо, как будто принял внезапное решение.

— Мне это не нравиться, но я сделаю все, что смогу.

— Хорошо, — сказал Хоучен. — Нам нужно, чтобы вы держали свои силы в боевой готовности. Я уверен, командование считало, что трех Боло будет более чем достаточно, чтобы справиться с ситуацией, но мне нужно защитить больше колоний, чем у меня есть Боло. Это означает, что вы не сможете рассчитывать на то, что Хан будет здесь все время.

— Просто замечательно, — сказал Доннинг, глядя на джунгли.

— Понимаю, — сказал Хоучен. — Но нам, возможно, придется в любой момент передислоцировать силы в ответ на новое нападение, и это означает, что вы должны быть готовы защищаться, пока мы не вернемся.

— Я не понимаю. При всей этой огневой мощи, почему бы тебе просто не напасть на этих волосатых ублюдков? Уничтожить их, прежде чем они смогут напасть снова.

Хоучен покачал головой.

— Боло не предназначены для такой войны, Доннинг. Насколько мы можем судить, у этих пришельцев нет путей снабжения, которые нужно перекрыть, нет заводов, которые нужно разрушить, нет баз, которые нужно уничтожить, и они, похоже, совершенно невосприимчивы к страху и запугиванию.

— Верно, — сказал Доннинг. — Все это чистая правда.

— Очень немногое в этой ситуации имеет смысл, — сказал Хоучен, — и это беспокоит меня больше, чем то, что мы видели до сих пор на поле боя. Эти инопланетяне, должно быть, не способны собрать дульнозарядный мушкет, не говоря уже о плазменной пушке. Судя по всему, они даже не изготавливают собственную сталь для своих ножей и мечей. Вероятно, они все еще использовали бронзу до того, как кто-то начал давать им оружие.

— Ты шутишь? — сросил Доннинг, уставившись на него. — Кто мог дать таким существам, как эти монстры, оружие?

— Пока никто не знает, — сказал Хоучен, — более того, похоже, что существуют различные подгруппы инопланетян. Группа, напавшая на нас и на колонию Одинберг, похоже, одна и та же, но другие колонии сообщали о пришельцах с совершенно другими опознавательными знаками и совершенно другими способами ведения боя. Все они, похоже, имеют технологии из одного источника и находятся примерно на одном техническом уровне, но есть различия в типах и распространении индивидуального оружия, а также в том, как оно используется.

— Вы, кажется, обеспокоены.

— Я просто продолжаю задаваться вопросом, кто даст плазменную пушку людям, живущим в глинобитных хижинах? Что они могут предложить взамен? Или, если это не обмен, чего на самом деле хотят их таинственные благодетели?

— Очевидно, — сказал Доннинг. — убить нас.

Хоучен знал, что Доннинг прав.

Лорд Белозвезд был в особенно дурном настроении. Он шел по тропам их лагеря в темноте, направляясь никуда и быстро приближаясь к цели. Ночные летучие мыши и светящиеся крылья разлетались с его пути, когда он с грохотом, гораздо громче, чем нужно, врезался в кусты.

Его первая жена взбунтовалась, второй старший сын хотел убить его, и, как и предупреждали Те, Кто Выше, дьяволы ввели в бой своих металлических огров. Погибло бесчисленное множество воинов, не только простых смертных, но и высокородных, а драгоценное оружие было потеряно или уничтожено.

Было легко предположить, что Те, Кто Выше, всегда будут снабжать его большим количеством оружия, но Белозвезд не мог заставить себя положиться на это. Он знал, что Те, Кто Выше, спускаются с неба нечасто, прячут свое оружие и только позже сообщают его народу через своих оракулов, где это оружие можно найти.

Вокруг него люди, сбившись в группы, точили свое оружие, рассказывая истории о битвах. Он чувствовал их запах, влажный, землистый запах удовлетворения. Их потери в этот день были огромны, и все же настроение у его людей было приподнятое. В этот день они были свидетелями славной битвы, битвы, о которой всю свою жизнь только мечтали. Что с того, что они погибли? Разве не для этого они были рождены?

Белозвезд тихо зашипел от гнева. Нет. Они были рождены не для того, чтобы умирать, они были рождены, чтобы убивать.

Реки текли соками его народа, а дьяволы все жили, их гнездо все еще стояло, их птенцы все еще спали в безопасности. Это невыносимо. Их нужно было заставить умереть, а огры встали у него на пути.

На следующем ответвлении тропы он повернул направо, прошел по бревну, которое пересекало быстро текущий ручей, и добрался до большой норы, принадлежавшей Шрамоклюву. Отверстие было занавешено несколькими слоями волокнистых матов, чтобы не пропускать свет. Белозвезд моргнул и отвел глаза, когда сделал первый шаг внутрь. Шрамоклюв работал, используя волшебные факелы, которыми его снабдили Те, Кто Выше. Их свет был чистым и не мерцающим, белым, как дневной, и в то же время прохладным на ощупь.

За исключением угла, где был расстелен скомканный коврик для сна, комната была полна священных модулей Тех, Кто Выше. На каждом модуле светился индикатор, показывающий, что он функционирует, а цветные обозначения соединений показывали, как его нужно соединить с другими модулями, чтобы создать оружие.

Всех высокородных учили ремонтировать и обслуживать священное оружие, но только старый Шрамоклюв был мастером. Он был их мастером по оружию, ремонтировал оружие и собирал новое из спасенных деталей. Говорили, что Шрамоклюв даже собирал модули вопреки их священной цветовой кодировке и заставлял их делать то, чего не планировали Те, Кто Выше.

Но Белозвезд любил старика и доверял ему, и он не стал бы слушать подобную ложь. Шрамоклюв был из верующим, Голосом Оракула, он никогда бы не стал делать таких вещей. Он был очень стар и мог не протянуть больше одного-двух сезонов. Белозвезду будет его не хватать.

В данный момент Шрамоклюв сидел на корточках на полу, собирая плазменную пушку из частей нескольких поврежденных. Он поднял глаза.

— Мой лорд, я не слышал, как вы подошли. Что привело вас сюда этой ночью?

— Ты должен поговорить с оракулом, Шрамоклюв. Нам нужно оружие, более мощное, чем все, что у нас было до сих пор, которое могло бы убивать огров.

— А, — сказал Шрамоклюв, — да. Я слышал о металлическом чудовище, которое убило так много наших воинов.

— Скажи оракулу, что мы должны убить его. Пусть покажет нам, как.

— Я не могу указывать оракулам, что делать, мой лорд.

— Конечно, нет, но ты можешь просить. Ты можешь умолять. Огры должны умереть.

Шрамоклюв на мгновение задумался.

— Ракета не сработает. Огр уничтожает наши ракеты в полете. Возможно, мина.

— Это должно быть тысяча двадцать четыре мины, или в сто двадцать восемь раз больше. Мы не можем всю жизнь ждать, пока людоеда заманят на одну-единственную мину.

— Тогда оружие придется нести, милорд. Возможно, даже положить прямо под брюхо огра. Кто это сделает?

— У меня нет недостатка в высокородных, готовых принять эту честь, Шрамоклюв.

Шрамоклюв неодобрительно хмыкнул.

— Пустая трата высокородных, мой лорд. Возможно, вам пора подумать о том, чтобы обучать пушечное мясо…

— Я отнесу оружие к огру.

Они оба обернулись на новый голос в комнате. Это был Острокрыл, второй по старшинству из братьев.

Белозвезд гневно зашипел.

— Как долго ты здесь пробыл?

— Каюсь, мой повелитель. Достаточно долго и все слышал. Я заявляю, что эта честь принадлежит мне.

— Нет, — твердо сказал Белозвезд. — Это будет пустой тратой молодого воина.

— Это не просьба, повелитель, это был вызов. Ты слышал меня, Шрамоклюв. Ты мой свидетель. На завтрашней луне я вызываю тебя на поединок за право сразиться с огром новым оружием.

— У тебя нет права.

— У меня есть все права! Я хочу умереть, как велит мне моя кровь. Я устал от того, что меня называют трусом и детенышем труса, — Острокрыл изучал лицо своего отца. — О да, именно так о тебе говорят молодые воины, что ты сражаешься из своей норы, что ты прячешься от битвы, как старуха.

Шрамоклюв посмотрел сначала на одного, потом на другого, по-видимому, пытаясь найти какой-то выход из сложившейся ситуации.

Наконец он заговорил.

— Какое-то время у нас не будет оружия, юный лорд-сын. Даже если оракулы ответят на мою просьбу, на это уйдет несколько ночей.

Острокрыл посмотрел на старика.

— Тогда у нас будет достаточно времени, пока мы не умрем. Я бросаю тебе вызов на несколько ночей за право носить оружие.

Он вытащил из-за пояса свой кривой нож и замахнулся им на Белозвезда.

— И я обещаю вам, повелитель, что я ударю вас клинком моего брата, и что я ударю, чтобы освободить мою мать от вашей недостойной власти над ней. Наши пути навсегда разойдутся.

Затем он отступил за занавес и исчез.

Белозвезд посмотрел на Шрамоклюва, который тоже посмотрел на него.

Наконец Белозвезд сказал:

— Мне предстоит вести слишком много войн и встретиться лицом к лицу со слишком многими ограми. Я жажду конца.

Полковник Хоучен наблюдал, как Доннинг забрался в кресло наблюдателя в дальнем конце отсека управления Хана и пристегнулся. Хоучен мог бы сказать, что он был впечатлен тем, что сила, которую олицетворял Боло, помогала укрепить решимость этого человека и его уверенность в том, что Конкордат их не бросил.

Он знал, что это была третья великая миссия Боло. Первая заключалась в устрашении врага. Вторая заключалась в том, чтобы нанести врагу сокрушительный удар, который невозможно было остановить. Третья заключалась в выражении воли Конкордата. Подобно боевым кораблям, а позже и авианосцам старой Земли, Боло было осязаемым, неоспоримым выражением заинтересованности и озабоченности правительства той или иной ситуацией.

Природа Боло была такова, что те, кто сражался в составе более обычных войск, часто чувствовали себя некомфортно из-за них, они никогда не могли забыть про них, игнорировать или отрицать. Но конечным результатом было то, что с прибытием Боло боевой дух обычно поднимался, потому что если солдат нервничал из-за собственного Боло, то что же должен был чувствовать враг?

Кондиционер в салоне наконец-то начал хоть как-то справляться с жарой, влажностью и стойким зловонием джунглей, которые они принесли с собой снаружи. Здесь, по крайней мере на несколько минут, они могли почувствовать себя комфортно, в безопасности и не совсем беспомощными перед нападавшими инопланетянами.

— Хан, давай устроим нашему гостю небольшую демонстрацию. Но не будем набирать полную боевую скорость. Я не хочу отправлять его домой по частям, — Хоучен не шутил на этот счет. Аварийный диван Боло был высокоточным оборудованием, жизненно необходимым для того, чтобы человек мог выполнять функции командира на борту во время боя. A Боло Марк XXV имел обычную боевую скорость примерно в 95 км/ч практически по любой местности, но, когда позволяли условия, он мог совершать короткие пробежки до 150 км/ч. На такой скорости Боло был практически непреодолимой силой. С включенными на полную мощность боевыми экранами он мог в буквальном смысле таранить небольшие горы.

Боло был способен выдержать силы, задействованных в таких маневрах, но командир-человек, по крайней мере, не мог обойтись без серьезной помощи. Аварийная кушетка действовала как жизненно важная трехмерная амортизирующая система для нежного человеческого тела. В сиденья для наблюдателей были встроены гораздо более грубые двухмерные амортизаторы. Тот, кто ехал в них, мог выдержать полную боевую скорость на пересеченной местности, но ему это не понравится, и он, скорее всего, не сможет уйти самостоятельно.

— Есть, сэр, — ответил Хан, и в тот же миг рычание двигателя вокруг них усилилось, и их отбросило назад на сиденьях. В салоне было достаточно тряски, чтобы поездка показалась Доннингу захватывающей.

Ничего больше.

— Давай расчистим десять ярдов джунглей по периметру, просто чтобы пришельцы там не заснули.

Хан изменил курс, его многочисленные гусеничные системы отрегулировали скорость ровно настолько, чтобы они плавно двигались параллельно линии джунглей, а затем, наконец, двумя парами гусениц наползли на деревья, как гигантская газонокосилка. Грохот стоял ужасный, так как гусеницы сотнями валили деревья, превращая их в щепки, а затем выплевывали их сзади, образуя петушиный хвост разрушения. Хоучен намеренно отключил систему активного шумоподавления в салоне именно для этого эффекта.

— Хан, ускорим темп. Разрешаю стрелять.

Раздался агрессивный гул, когда открылись дополнительные орудийные порты, и почти пулеметная трескотня, когда ионные бесконечные повторители выпустили короткие очереди в быстрой последовательности. Внезапно, скашивая деревья на одной стороне периметра, Хан одновременно обрушил огонь и на две другие. Хоучен пожалел, что не может похвастаться основным вооружением Боло — 90-миллиметровым "супер-Хеллбором", но стрельба из него по любой видимой цели так близко к колонии могла нанести им больше урона, чем уже нанес враг. Если бы пришельцы просто предложили им серьезную цель, достойную этого мощного оружия, битва могла бы уже закончиться.

Наконец они закончили обход периметра. Хан замедлился и возобновил патрулирование на равном расстоянии между укреплениями и линией деревьев.

— Я полагаю, мы могли бы продолжать валить деревья, — сказал Хоучен, — но становится все труднее и уводит хана все дальше и дальше от колонии, давая им возможность атаковать с другого фланга.

Раздался громкий хлопок, когда Хан выпустил еще один дополнительный, более длинный импульс, чтобы сбить приближающуюся ракету.

— Они готовятся к новой атаке, не так ли?

Хоучен кивнул. Доннинг был неопытен, но он не был дураком.

— Мы почти уверены, что они собираются там. Честно говоря, наша информация по этому вопросу ограничена. Мы иногда улавливаем с орбиты что-то, что может быть источником огня для приготовления пищи, но концентрация отсутствует, нет ни единого отблеска, который был бы постоянным от ночи к ночи. Прошлой ночью, по пути в Новую Марикану, лейтенант Винтер и его Боло наткнулись на заброшенный лагерь. Хотя на самом деле правильнее назвать это гнездом. Туннели, вырытые, по-видимому, ручными инструментами, наземные хижины и проходы, сделанные из местных растительных материалов.

— Есть какие-нибудь признаки технологий? — спросил Доннинг.

— Все удивительно примитивное, — сказал Хоучен, — и совершенно не соответствует тому оружию, которое мы видели. Жаль, что у него не было времени поискать и раскопать одну из их мусорных свалок. Это могло бы нам что-то подсказать. Лагерь был почти полностью очищен.

Доннинг только кивнул, и Хоучен продолжил.

— Но это объясняет, почему мы не можем найти их с орбиты. Они не расчищают землю, не строят дороги, не используют реакторы, энергетические элементы или что-либо еще, что мы можем обнаружить с орбиты. Что еще хуже, у них есть несколько близких родственников в джунглях, крупных, нелетающих, птицеподобных существ, которые, вероятно, лишь немногим дальше от них, чем шимпанзе и гориллы от людей. Пока кто-то из них не приведет в действие свое оружие, для нас он может выглядеть просто еще одним представителем местной фауны.

— Значит вы не знаете, что они собираются делать, — Доннинг посмотрел на Хоучена.

— Я думаю, что моя интуиция говорит мне то же самое, что и ваша, — сказал Хоучен. — Нападения продолжаются не просто так, чтобы застать нас врасплох, чтобы наши люди были начеку, пока не выбьются из сил. Когда пришельцы будут готовы, они попытаются снова.

Воцарилось неловкое молчание. Наконец Хоучен сказал:

— Знаете, есть кое-что, о чем я хотел вас спросить. Хан клянется, что незадолго до своего приземления он зафиксировал показания датчиков, подтверждающие наличие корпуса Боло в колонии Одинберг или рядом с ней. Но этого не может быть. У нас нет данных о том, что на эту планету когда-либо отправляли Боло. Вы что-нибудь знаете об этом?

Доннинг кивнул.

— Это, должно быть, машина Прескотта.

Хоучен покачал головой. Он понятия не имел, что такое машина Прескотта.

— Бронированная шахтерская машина, — сказал Доннинг, — построенная на переоборудованном шасси Боло. Я слышал, что они привезли такую машину, но не думаю, что у них было время ее развернуть.

Теперь Хоучен был по-настоящему озадачен. Что они сделали со старым мозгом Боло и всей его огневой мощью?

— Ваш флаер не сообщил о том, что видел его, когда они обследовали колонию Одинберг после атаки?

— Они видели ангар, где он должен был быть припаркован, разрушенный какой-то бомбой, — сказал Доннинг, — на него обрушилась половина горы. Это все, что я знаю. Как мы вам уже говорили, у них было не так много времени, чтобы отчитаться, прежде чем их сбили. Но этой штуки больше нет, как и всего остального Одинберга. Списать ее со счетов. Сейчас нам это ни к чему.

Хоучен задумчиво потер подбородок. Он не собирался в это верить. Боло легко не умирают.

— Я не знаю…

Еще удар, и еще одна ракета уничтожена.

— Вы знаете, — сказал Доннинг, — они беспокоят на нас с этими домогательными атаками, может быть, нам стоит поступить с ними так же.

— Стрелять наугад по джунглям? — спросил Хоучен, пристально глядя на командира. — Пока пришельцы рассредоточены, мы вряд ли сможем нанести им существенный урон, и, похоже, они никоим образом не склонны расстраиваться из-за такой тактики.

Доннинг кивнул, задумавшись.

Хоучен точно знал, что Доннинг пытался сделать. Он пытался сыграть свою роль в защите своей колонии, и было не похоже, что у энергетического оружия Боло закончатся боеприпасы.

— Я полагаю, мы могли бы попробовать в течении дня или двух и посмотреть, что получится.

— Может быть, следует поручить Боло нанесение превентивных ударов по перемещающимся группам, — сказал Доннинг. — Пришельцы не остаются где-либо далеко, вне зоны досягаемости. Возможно, нам удастся помешать их сбору для атаки.

Внезапно комнату заполнил сигнал тревоги. Этого звука Хоучен и боялся больше всего.

— Слишком поздно, — сказал Доннинг.

— Полковник, — сказал Хан, — я вижу, что силы пришельцев сосредотачиваются прямо за линией деревьев. Кажется, надвигается еще одна атака.

— Черт, — выругался Доннинг, расстегивая ремни и хватаясь за винтовку.

— Куда вы направляетесь? — спросил Хоучен, стараясь следить одним глазом за внешним обзором и тактическими экранами.

Доннинг надел шлем и застегнул ремень.

— Возвращаюсь к своим людям. До стены всего около ста метров. Прикажи моим людям прикрывать меня, и вы сделайте то же самое. В свое время я неплохо бегал на стометровке.

— Ты можешь отдавать приказы отсюда.

— Я могу отдавать приказы, но я не могу отдавать приказы отсюда, — он показал пальцем на свою голову, — полковник.

Он хлопнул по защелке люка.

— Хан, подвези его как можно ближе, остановись ровно настолько, чтобы он успел отскочить в сторону от гусениц, затем развернись так, чтобы мы оказались между ним и позициями противника.

Доннинг остановился в люке и оглянулся на Хоучена, пока Хан приближался к стене.

— Вы думаете, что другой Боло все еще может быть активен где-то там?

— Я понял одну вещь, коммандер. Никогда не списывайте Боло со счетов.

Доннинг кивнул. Пришло время.

— Удачи, полковник.

— И вам того же, коммандер.

Затем Доннинг вышел, и люк захлопнулся.

Хоучен посмотрел на экраны, на одном из которых были показаны тысячи инопланетных воинов, появляющихся из-за деревьев, на другом — Доннинг, бегущий к стене. Несмотря ни на что, у этого человека было мужество.

Доннинг взялся за дело с ходу. Винтовка замедляла его, но она могла пригодиться, если дела пойдут плохо. Позади себя он слышал оглушительный рев разворачивающегося Боло и пронзительные крики бесчисленных атакующих инопланетных воинов.

Плазменный разряд выбил часть стены справа от него, и он резко развернулся, делая зигзаги, чтобы не стать легкой мишенью. Он почувствовал сотрясение, когда батареи Боло открыли огонь по пришельцам, за которым последовал грохот другого рода, когда минометы Боло начали раскидывать мины вокруг колонии, чтобы помешать их продвижению.

В возникшей суматохе ракета просвистела в нескольких метрах над его головой, не задев стену, и улетела обратно в джунгли. Возможно, Боло знал, что она промахнется, и просто решил не тратить время на выстрел. Над ним успокаивающе раздавался быстрый треск импульсных винтовок. А пришельцы настигали его.

Он засек, как несколько крупных монстров разгонялись примерно до 50 км/ч на коротких дистанциях.

Прямо перед ним со стены свисал трос со спасательной петлей. Он схватил петлю и закрепил ее у себя под мышками, затем дернул за трос, подавая сигнал операторам подъемника. Трос немедленно натянулся и оторвал его ноги от земли. Ему удалось упереться ногами в стену, и он буквально взбежал по дюракритовой поверхности.

Еще один плазменный разряд ударил в дюжине ярдов от него, и он прекрасно осознал, какую отличную мишень он создал. Он начал прыгать из стороны в сторону, стараясь изо всех сил. Разряд поменьше, вероятно, из винтовки, прилетел снизу. Он подпрыгнул и изогнулся всем телом, пытаясь развернуться вниз, и врезался спиной в стену. Под ним горстка инопланетян каким-то образом проскочила мимо Боло.

Задыхаясь, с горящими ребрами, он прицелился из своей винтовки и открыл огонь в автоматическом режиме. Земля взметнулась вокруг пришельцев, затем один из них упал, а голова другого разлетелась на куски. Выстрел Боло, являвшийся огромным перебором, прикончил остальных.

Когда он добрался до верха стены, дюжина рук схватила его и втащила наверх. Он оттолкнул женщину с медицинской повязкой на руке и направился к своему командному пункту выше по стене. Позже, когда сражение закончилось, когда у него появилась возможность подумать об этом, его лицо побелело, колени задрожали, желудок сжался в комок, грозя отправить завтрак в небытие. Но в ту секунду Доннинг не чувствовал себя более живым.

— Что значит, так не должно быть? — Тайрус не был уверен, что переживет это путешествие.

Горнодобывающая машина, которую звали Дирк, казалось, даже при самых благоприятных обстоятельствах не была сконструирована для удобства оператора, но пробираться по джунглям на максимально возможной скорости, натыкаясь на деревья, вообще было сущим кошмаром.

— Мое аварийное кресло предназначено для защиты командира от кратковременных ускорений до тридцати стандартных единиц тяжести по любой оси.

— Ой! — Тайрус хлопнул себя ладонью по рту. — Тогда почему я только что прикусил язык в третий раз?

— Я полагаю, что большинство моих активных амортизаторов были заменены, — сказал Дирк, — либо на какие-то пассивные газовые баллоны, либо на жесткие стойки, возможно, с целью облегчить обслуживание. Я не верю, что они рассчитывали, что я буду двигаться со скоростью более десяти километров в час в моем модифицированном виде.

— С какой скоростью мы сейчас едем?

— Сорок километров в час, что примерно вдвое меньше моей прежней крейсерской скорости.

— Боже правый. Ты хочешь сказать, что мне могло быть еще больнее?

— Вы хотите, чтобы я снизил скорость?

— Нет. Мы должны добраться до Рустенберга, предупредить их, чтобы они были начеку из-за бомб, и посмотреть, можем ли мы чем-нибудь помочь. Они могут напасть там в любое время.

— Атака уже началась, — сказал Дирк.

Тайрус удивленно моргнул.

— Извини, но откуда тебе это известно?

— Хотя я и не могу передать сигнал, который они могли бы принять, я фиксирую стратегические коммуникации между тремя Боло, включая один в северной колонии.

— Боло? Такие Боло, как ты? Я имею в виду, как ты до переделки.

— Не совсем. Я — Марк XXIV, они — Марк XXV. Я не знаком с этой моделью. Похоже, она появилась после того, как меня законсервировали и перевели в режим ожидания.

Итак, Конкордат отправил помощь, даже если для колонии Одинберг было уже слишком поздно.

— Значит, с ними там все в порядке, ведь Боло будет охранять колонию?

— Я считаю, что опасность все еще существует, особенно если они не знают о возможности терактов террористов-смертников, таких как уничтоживших наш ангар. Это оружие было одним из самых маленьких, которые только можно сконструировать. Логично, что у противника может быть оружие побольше.

— Достаточно большое, чтобы уничтожить целую колонию, с Боло или без него?

— Вполне вероятно.

— Сколько нам осталось до Рустенберга?

— При такой скорости — пять часов пятьдесят минут.

Тайрус почувствовал что-то влажное у себя на груди. Он посмотрел вниз и увидел, что на левом плече у него образовался порез, из которого на рубашку медленно сочилась кровь.

— Увеличь скорость, — сказал он Дирку.

Одним из "подарков", доставленных десантной капсулой, была полноценная модульная система управления огнем для обороны колонии. В автономном центре управления были посты для него и двух других офицеров, а также место для наблюдателей. Доннингу больше не нужно было наблюдать с крепостной стены и выкрикивать свои приказы в наручный комм. Он мог наблюдать за любой частью обороны через множество экранов, расположенных вокруг его командирского кресла, вызывать индикаторы состояния любой из стационарных систем вооружения, отслеживать состояние каждой мины и даже следить за сенсорными системами Боло.

Интегрированная система связи позволяла отдавать приказы его войскам как индивидуально, так и в массовом порядке через гарнитуры. Многие возможности центра либо не имели отношения к их ситуации (они не подвергались явной опасности нападения из космоса или с воздуха, кроме ракет), либо просто выходили за рамки их ограниченных технических навыков, но оборудование значительно улучшило их способность защищаться.

Во время их первой атаки Доннинг едва ли контролировал ситуацию и не осознавал, что происходит за пределами его поля зрения. Теперь он мгновенно узнавал о любом опасном месте и мог отдавать подробные приказы сотням солдат с помощью одной голосовой команды.

Когда Доннинг вбежал в командный центр, он обнаружил лейтенанта Пика за одним из постов. Тот был молодым специалистом по электронике, который отслужил три года на курсах боевой подготовки. Второй пост был пустым, вероятно, из-за отсутствия подготовленного офицера, но, учитывая ограниченное использование оборудования, второе место в любом случае было не нужно.

Доннинг уселся в командирское кресло и запустил стратегический обзор. На пяти главных экранах были показаны различные оборонительные позиции вокруг колонии. Боло переместился примерно на километр от колонии к северу, чтобы обеспечить более четкое поле обстрела.

После последней атаки Доннинг приказал своим людям установить новые, перепрограммированные мины. Теперь они были оснащены взрывателями с временной задержкой, которые не позволяли всем минам в заданном районе сработать одновременно. Предположительно "чистый" участок поля теперь может внезапно ожить, убивая массы ничего не подозревающих инопланетян. По всему минному полю уже были разбросаны сотни тел инопланетян, и края джунглей, казалось, пришли в движение, ожили, когда тучи инопланетян выбегали из них, раскрыв похожие на клювы рты.

Он убедился, что все семьи и мирные жители отправились в новые подземные убежища, которые они построили. Строительство этих убежищ и оборонительных укреплений было первоочередной задачей после уничтожения колонии Одинберг. Если бы его спросили что-то по этому поводу, то он бы ответил, что независимо от того, насколько мощное оружие эти уродливые ублюдки обрушат на колонию, большинство мирных жителей выживут.

Он попытался охватить все это сразу. Очевидно, что это нападение было гораздо более жестоким, чем предыдущее, но и колония уже была лучше подготовлена, лучше вооружена, и у нее был Боло для охраны. По крайней мере, на данный момент в командном центре все было под контролем. Но Доннинг знал, что возможно это ненадолго.

— Пик, следи за опасными местами. Я собираюсь потратить некоторое время на изучение врага, посмотрим, смогу ли я узнать что-нибудь, что мы сможем использовать против него.

— Понял, — сказал Пик.

Со времени последней атаки пришельцы также изменили свою тактику. Вместо того, чтобы просто штурмовать стены, пришельцы передвигались небольшими, более рассредоточенными группами, которые были менее заманчивой целью для крупнокалиберных орудий Боло.

Вместо того чтобы атаковать напрямую, группы выходили из-за деревьев, пересекали периметр, чтобы вызвать огонь на себя, а затем снова исчезали в джунглях.

Маленькие ракеты летели в них почти постоянно, по-видимому, больше для того, чтобы занять орудия Боло, чем нанести какой-либо реальный ущерб. Большинство ракет, казалось, летели прямо из джунглей, но и с вершины ближайшего холма было произведено несколько выстрелов. На глазах у Доннинга главное орудие Хана развернулось и нацелилось на холм. Оттуда вырвался ослепительный энергетический луч, и вершина холма мгновенно превратилась в расширяющийся шар пламени и обломков.

Доннинг услышал смех командира Боло по каналу связи.

— Возможно, это было неэффективно со стратегической точки зрения, но для разнообразия было приятно расчехлить "Хеллбор". Эта местность стесняет стиль Хана.

— Отсюда тоже выглядело хорошо, — сказал Доннинг.

Еще одним нововведением стало то, что одиночные пришельцы отделялись от групп, бежали к колонии и устанавливали ранцевые заряды у основания укреплений. Каждый заряд откусывал частичку от большой стены.

Хотя каждый из них наносил небольшой ущерб, если они смогут разместить достаточное их количество в одном месте, это в конечном итоге сможет создать брешь. Доннинг приказал своим подчиненным на стене внимательно следить за ситуацией и разместить своих лучших снайперов для защиты уязвимых участков.

Доннинг навел одну из камер на конкретного инопланетянина и настроил ее на автоматическое отслеживание этого существа.

Инопланетянин был огромным, мускулистым, покрытым узорами из белой и черной шерсти, которые напомнили ему панду или косатку со Старой Земли. Хотя в целом они были гуманоидами, у них было достаточно птичьих черт, чтобы предположить, что они действительно произошли от хищных нелетающих птиц. У них были мощные лапы, снабженные когтями, твердые гребни вокруг рта, которые могли быть эволюцией клюва, и большие круглые глаза, расположенные по бокам головы.

Доннинг начал замечать закономерность в том, как они двигались. Они были быстрыми и сильными спринтерами, но их пиковая активность, казалось, проявлялась скачками, как будто их метаболизму было трудно поддерживать полный выход энергии.

Он заметил еще одну важную вещь. Оружие не только не было разработано инопланетянами, но и, видимо, вообще не предназначалось для них. Приклады и прицелы, казалось, были созданы для пользователей с глазами на передней части головы, а не по бокам, а рукоятки и органы управления плохо подходили для рук местных жителей, которые, возможно, из-за того, что они произошли от крыльев, а не от лап, были длинными и со странными суставами.

Пик махнул в сторону одного из больших экранов.

— Что это за оружие? — спросил он, указывая на трех инопланетян, возглавляющих одну атакующую волну.

— Это что-то новенькое, — сказал Доннинг, приглядевшись. Металлический цилиндр был достаточно велик, что троим инопланетянам приходилось нести его на своих огромных плечах.

Он заколебался. Безопаснее всего было бы сосредоточить огонь на неизвестном оружии, но они не знали о его возможностях. Одину из таких неизвестных штук могли бы пронести мимо них в более слабый момент и переломить ход сражения, если только они не научатся защищаться от таких. В конце концов, он решил позволить битве идти своим чередом. Если его люди уничтожат тех троих, так тому и быть, но если они начнут стрелять, он будет наблюдать.

На глазах у Доннинга один из троих был убит выстрелом из винтовки. Когда он упал, еще полдюжины инопланетян внезапно собрались, чтобы занять его место, еще и вступив в перепалку из-за того, кому достанется эта честь. Затем, мгновение спустя, появился другой инопланетянин и занял место мертвого, но не после драки, а чего-то вроде рабской капитуляции.

Доннинг кивнул сам себе. Итак, у врага действительно была какая-то система рангов или каст. Это означало, что, несмотря на кажущийся хаос, там могли быть офицеры, на которых можно было нацелиться и какая-то структура командования и контроля, которую можно было разрушить.

— Их стало больше, — сказал Пик. Он указал на другую троицу, которая вытаскивала свой цилиндр из джунглей, и еще на одну, на дальней стороне комплекса.

— Черт, — Доннинг щелкнул переключателем связи. — Хоучен, появилось новое оружие, цилиндр, его переносят три инопланетянина.

— Мы этим занимаемся, — ответил Хоучен по коммуникатору.

Но было уже слишком поздно. Цилиндры были нацелены не на колонию, а на сам Боло, и все они выстрелили в быстрой последовательности. Задняя часть устройства, за которым наблюдал Доннинг, буквально взорвалась, ранив нескольких инопланетян, которым не повезло оказаться в ярде[1] или около того позади него. И когда оно взорвалось, с другого конца вырвался короткий луч.

— Мы подбиты! — воскликнул Хоучен. — Никогда раньше не видел ничего подобного. Эта штука похожа на карманный "Хеллбор". Фактически, они пробили брешь в наших боевых экранах и броне. Если им повезет найти жизненно важную точку, с близкого расстояния они могут нанести нам значительный урон.

Доннинг уже собирался приказать своим людям открыть огонь по цилиндрам, когда увидел, что тройка операторов отбросила один из них в сторону и побежала к своим безоружным товарищам.

— Я думаю, что это однозарядное оружие, полковник. Теперь, когда мы знаем, с чем имеем дело, мы можем уничтожать их до того, как они приблизятся. И это тоже хорошо. Наши укрепления долго не продержатся против таких.

— Скажите своим людям, чтобы они достали дыхательные аппараты и противорадиационные таблетки, — сказал Хоучен. — Уровень радиации здесь достиг своего пика. Интересно, знают ли инопланетяне, что они сами себя поджаривают на медленном огне каждый раз, когда запускают одну из этих штуковин?

Доннинг перевел взгляд на другого нападавшего, стрелявшего из одной из небольших плазменных пушек, которые они видели раньше. Пока он наблюдал, инопланетянин упал. Двое инопланетян позади него схватились за пушку, которую он нес. Тот, у кого это получилось, бросил копье и, казалось, зарычал на другого в знак торжества, а затем снова перешел в атаку.

Доннинг внезапно понял, в чем дело. Отдельные пришельцы, вооруженные копьями и мечами, не представляли угрозы. Убей одного, и на его место тут же придет дюжина. Угрозу представляло само оружие, запасы которого, очевидно, все еще были ограничены.

Он открыл командный канал.

— Всем снайперам и стрелкам, приберегите свои патроны для пришельцев, несущих высокотехнологичное оружие. Не цельтесь в оператора. Повторяю, не целитесь в оператора. Стреляете по самому оружию.

Тайрус вздрогнул, когда внезапный толчок швырнул его в крышу узкого служебного коридора. Если неисправное командирское кресло было проблемой, то это был всего лишь маленький кусочек ада. Тем не менее, он отметил, что если он переживет это, конечный результат может того стоить. Они обнаружили, что в отличие от главного "Хеллбора" Дирка, его вторичные батареи все еще были целы.

Возможно, ребята Прескотта решили, что их слишком сложно извлечь. Вместо этого они демонтировали шины питания и линии передачи данных, заткнули орудийные порты изнутри, а затем заварили их снаружи.

Он ничего не мог поделать со сварными швами, но безусловно, мог открутить затычки и попытаться смонтировать обходной канал питания, снова подключить каналы передачи данных и надеяться на лучшее.

Дирк похоже надеялся, что если восстановить подачу энергии, он сможет разрушить сварные швы, перегрузив приводы портов. Конечно, он скорее всего не сумеет потом закрыть порты, но это было проблемой для другого раза.

— Ты меня слышишь, Дирк?

— Да, командир.

— Я бы хотел, чтобы ты перестал называть меня так, Дирк. Я только что заменил шину питания. Я собираюсь отойти за люк безопасности, а затем я хочу, чтобы ты включил слабый ток и посмотрел, что произойдет.

Тайрус прополз мимо всех табличек с надписями "опасно" и "высокое напряжение" и запер изолированный люк, защищающий электрощитовую.

— Дерзай, Дирк.

Последовала пауза.

— Я чувствую свои вспомогательные механизмы! Конечно, я пока не в состоянии подать достаточную мощность на приводы, чтобы компенсировать слабину в механике порта.

— Что ж, давай не будем торопиться. Пучок сверхпроводящих стержней, который я использовал вместо одного оригинального, вероятно, долго не продержится, а мне нечем его заменить. С нашей-то удачей, ты можешь открыть порты, но обнаружить, что для оружия нет энергии.

— Я очень доверяю тебе, Тайрус.

Он мрачно рассмеялся.

— На основании чего?

— Ты хорошо себя проявил. Я достаточно разбираюсь в человеческой психологии, чтобы понять, что тебе, должно быть, очень трудно справиться с этой ситуацией.

— Я вообще не справляюсь. В этом-то и фокус. Если попытаться справиться, то может ничего не получиться. Так что я приберегу это на потом.

— Тайрус.

В голосе Боло что-то было.

— Нас вызывают. Космический корабль Конкордата на орбите, очевидно, заметил нас.

— Ты можешь ответить?

— Я пытаюсь, но не верю, что они смогут принять мое сообщение. Тайрус, я получил инструкции, согласно которым мы должны отправиться в северную колонию, если это возможно, и оказать там помощь в обороне.

— В любом случае, именно туда мы и направлялись. Я здесь сделал все, что мог и возвращаюсь в отсек управления. Приготовь свое разбитое аварийное кресло.

Как мог он собрал аварийный набор инструментов. Некоторые из них просто исчезли, вероятно, их разбросало из-за постоянного движения и вибрации Боло. Затем он пополз обратно по служебным коридорам к диспетчерской. Он был уже на полпути, когда Дирк заговорил снова.

— Тайрус, в джунглях впереди видны следы недавнего пожара. Я обнаружил металлические следы, которые, как я полагаю, являются обломками.

Тайрус почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

— Чьими?

— Сплавы соответствуют конструкциям человека.

— Есть ли в этом районе инопланетяне?

— Учитывая мои искаженные датчики, невозможно сказать наверняка. Но я не вижу никаких явных признаков.

— Притормози и остановись недалеко от обломков. Я собираюсь выйти и разобраться, — он подполз обратно к служебному люку, через который впервые попал в Боло, подобрал винтовку и личное оружие, которые спрятал там ранее.

Он сел, прислонившись спиной к прохладной переборке, и его сердце бешено колотилось, пока он созерцал внутреннюю часть люка.

Наконец Боло остановился.

— Открой люк, Дирк.

Раздалось шипение, за которым последовало жужжание, и вокруг люка появилось яркое кольцо утреннего солнечного света, затем люк скользнул в корпус машины. Сочетание тепла, влажности и запахов ударило по нему после долгого пребывания в кондиционированном чреве чудовища. Снаружи он слышал только жужжание насекомых, шелест листвы на легком ветерке и крики животных в джунглях, к счастью, не слишком крупных и не слишком близких.

Он, пригнувшись, подошел к люку и спустился по огромному колесу на землю. Насекомое, какого он никогда не видел, с жужжанием спустилось вниз, чтобы откусить кусочек от его шеи, ему не понравился вкус, и оно быстро с жужжанием улетело.

Джунгли здесь были не такими густыми, как большинство тех, которые он видел. Между высокими деревьями были большие промежутки, над подлеском виднелись большие голубые пятна. Метрах в десяти от Боло начинался пожар.

Когда он подошел к почерневшему участку и наклонился, чтобы осмотреть его, он увидел, что Дирк был прав, говоря о недавнем пожаре. На почерневшей почве не появилось даже маленьких зеленых побегов, хотя, несомненно, через несколько дней лес заживет сам.

Он встал.

— Дирк, в какой стороне обломки?

— Я вижу большое скопление металла за деревьями справа от тебя, примерно в пятнадцати метрах.

Он осторожно ступал, обходя обугленные столбы, которые когда-то были величественными деревьями. Впереди что-то блеснуло на солнце, и он ускорил шаг.

Он не нашел ничего, что можно было бы однозначно идентифицировать как воздушный шаттл, только четырехметровый, сплющенный, скрученный кусок листа из углеродного композита и кусок сверхпроводящего кабеля.

— Общая масса металла, которую я обнаружил, — сказал Дирк, — составляет всего около восьмидесяти процентов от того, что я ожидал бы увидеть в обломках шаттла. Возможно, это какой-то другой корабль.

Тайрус так не думал.

— Или остальные обломки были потеряны до того, как они упали на землю. Я думаю, в эту штуку, чем бы она ни была, попала ракета.

Затем он поднял глаза. Каким-то образом целая панель обшивки, по меньшей мере, четырех метров в поперечнике и двух метров в длину, почему-то сохранилась почти нетронутой, застряв на обгоревших ветках дерева, словно специально установленный дорожный указатель. На левом краю виднелась половина эмблемы Конкордата, а также большая часть логотипа горнодобывающей компании. А ниже — цифра.

У него скрутило живот.

— Дирк, тебе о чем-нибудь говорит номер "TN-1045"?

— Это был позывной, который использовал вылетающий шаттл в своем сигнале бедствия, Тайрус. Мне жаль.

Он услышал тихий, жалобный звук и только мгновение спустя понял, что он вырвался из его горла.

— Возможно, твоей семьи не было на шаттле, Тайрус.

Ему потребовалась минута, чтобы сглотнуть и снова заговорить.

— Они или здесь или в колонии. На самом деле не имеет значения, умерли они здесь или нет. Именно здесь умерла надежда, Дирк. Именно здесь они умерли в моем сердце.

— Мне жаль, Тайрус.

Он начал осматривать землю, ища, сам не зная что, какой-нибудь клочок одежды, какой-нибудь личный предмет, какую-нибудь кость, которая могла бы рассказать ему о людях, которые здесь погибли.

— Тайрус.

Он заметил сверхпроводящую спираль импеллера, иллюминатор и окружающий его кусок переборки, совершенно неповрежденные.

— Тайрус! Сзади!

Сработали старые рефлексы, и он вскинул винтовку раньше чем повернулся. У дюжины чужаков, стоявших на краю джунглей, были только ножи и копья. Он увидел их с почти нечеловеческой ясностью, а прилив адреналина на мгновение отогнал горе. Их цвета отличались от тех, что он видел раньше: белые, с желтыми, коричневыми и черными вкраплениями на серых полосах. Они были одеты во что-то похожее на зеленые тоги, подпоясанные на талии. Они отличались от тех, кто уничтожил колонию. Они что ли выпустили ракету, которая сбила самолет? Он не знал. Ему было все равно. Они подойдут.

Не обращая внимания на его оружие, двое из них опустили свои копья с наконечниками из мечей и с воем бросились на него. Он нажал на спусковой крючок в автоматическом режиме, разрубив одного из нападавших инопланетян пополам, а его промахи поразили остальных, ожидавших позади.

Он размахивал винтовкой взад-вперед, скашивая их всех.

Внезапно их стало больше, казалось, они атаковали со всех сторон.

Он водил оружием слева направо, держа его на высоте пояса, пытаясь сбить их, прежде чем они подойдут слишком близко.

Еще больше пришельцев падало, еще больше пришельцев появлялось.

Он пригнулся, когда брошенное копье пролетело мимо его головы так близко, что он почувствовал, как ветер развевает его волосы.

Пришельцы закричали.

Он закричал в ответ.

Он стрелял из винтовки, пока та не перегрелась, и это вынудило его вернуться к выбору целей и производить одиночные выстрелы, один за другим.

Пришельцы подходили все ближе и ближе, пока он не был вынужден использовать ствол винтовки как дубинку, чтобы отбиться от колющего копья, отбросить оружие в сторону, выхватить из-за пояса пистолет и выстрелить в грудь атакующему пришельцу.

Один.

Два.

Три.

Четыре раза.

Затем нож вонзился ему между ребер, и мертвое тело инопланетянина упало на него, как кусок говядины.

Он приготовился к удару копьем, который довершит дело ножа, снесет ему голову, как многим другим, которых он видел в колонии.

Затем мир взорвался. Снова и снова.

Позади него, перед ним, слева, справа.

Он услышал рев медленно приближающегося Боло, дождь пыли и мусора, скрип открывающегося люка.

Затем стало очень, очень тихо.

Через несколько мгновений он собрался с силами и, приложив неимоверные усилия, сумел скинуть мертвого инопланетянина с себя. Когда инопланетянин упал, он увидел, что в его шею вонзился обломок ствола дерева длиной с его предплечье.

— Был определенный риск, — сказал Тайрус, с трудом поднимаясь на ноги и оглядываясь по сторонам, — стрелять из повторителей так близко от меня.

— Я ждал, пока не осталось другого выбора, — сказал Дирк, — и надеялся, что тело нападавшего прикроет тебя.

— Сработало, — сказал он и, пошатываясь, медленно направился к люку, держась за кровоточащую грудь. Что-то под его ладонью издавало негромкий чавкающий звук.

— Ты ранен, — сказал Дирк, когда Тайрус пошатнулся и провалился в люк.

— Сильно, — выдохнул он. Он лежал на полу отсека, щекой касаясь прохладного и гладкого металлического настила.

— Если ты сможешь добраться до кабины управления, возможно, мой автодок сможет помочь.

— Не могу.

— Ты должен попытаться.

— Просто иди своей дорогой. А я останусь здесь.

— Ты должен попытаться.

— Не могу. Не могу, — сказал Тайрус, уставившись в стену и удивляясь, почему он все еще разговаривает с машиной, которая только что спасла ему жизнь. — Надежды больше не осталось, большой дружище. Если у тебя есть немного, может ее хватит на нас обоих.

Он почувствовал, что машина начала двигаться.

— Через несколько часов мы будем в колонии Рустенберг. Там нам окажут медицинскую помощь.

— Как скажешь, — сказал Тайрус, не особо надеясь.

— Я постараюсь не толкать тебя, но это может оказаться трудным путешествием.

— Я не могу тебя остановить.

Тайрусу показалось, что он потерял сознание на мгновение или на час, кошмар отсека, дергающегося вокруг него, не давал ему прийти в себя.

— Тайрус.

— Чего?

— В памяти каждого Боло есть защищенное место, где мы храним воспоминания о наших прошлых командирах. Моя история службы насчитывает более двухсот лет, и хотя моя память была повреждена, эта часть все еще цела. Я с полной ясностью помню своего первого командира и каждого следующего офицера, с которыми я служил с тех пор. Мне выпала честь работать с превосходными командирами. Мне очень повезло.

— Это хорошо, Дирк.

— Я приготовил там место для тебя, Тайрус, не в ожидании какого-то конкретного события, а в честь того, через что мы прошли за то короткое время вместе.

— Это честь для меня, Дирк.

— Это честь для меня, коммандер Тайрус.

Становилось все труднее не засыпать.

— Дирк.

— Да, коммандер.

— Обязательно предупреди их о бомбах.

— Да, командир.

Он почувствовал, что погружается в глубокую тьму, ему больше не хотелось разговаривать.

Доннинг откинулся в своем командирском кресле, которое, к счастью, было спроектировано с учетом возможности сна. Атака пришельцев потеряла свою интенсивность после того, как они израсходовали свое одноразовое оружие против Боло, и, наконец, к закату закончилась без инцидентов. Потери были минимальными. Доннинг чувствовал, что в следующий раз он будет еще лучше знать, как бороться с пришельцами.

Он мог бы вернуться в свою постель, когда бои закончились, но, как ни странно, здесь он чувствовал себя более комфортно. Он понаблюдал за восходом солнца на большом экране, заказал завтрак и немного вздремнул. Была середина утра, когда раздался звонок от Хоучена, звонок, которого он ждал и которого страшился.

— Коммандер, я только что получил сообщение, что Новая Марикана подвергается интенсивной атаке. У них новый вид инопланетян, оранжевые полосы и крылатые ракеты, и они совершенно не готовы. До сих пор у них не было никаких проблем. Они вообще до вчерашнего дня все еще занимались добычей полезных ископаемых.

— Тебе нужно ехать.

— Боюсь, что так.

— Тогда езжай, — он выпрямился в кресле, протер глаза, прогоняя сон, и проверил состояние мониторов.

— Мы оба знали, что это произойдет.

— Я думаю, мы справимся с этим, полковник. Мы сможем продержаться до прибытия подкреплений. Автоматические турели наконец-то полностью интегрированы с новой системой командования и контроля, так что мы сможем самостоятельно справиться с противоракетной обороной. Вперед.

— Спасибо, что так хорошо воспринял это, Доннинг. Ты прекрасный офицер.

— Я человек, который делает то, что должен делать, — сказал Доннинг. — Я думаю, это характеризует всех нас, присутствующих здесь, — он наблюдал за Боло на своем экране. Машина уже набирала максимальную скорость и удалялась.

— Если повезет, мы с Ханом или кто-нибудь из других Боло вернемся сюда через пару дней. Звоните, если возникнут проблемы.

— Не сомневайся.

— И еще кое-что, Доннинг, — сказал Хоучен, — возможно, помощь придет к тебе раньше, чем ты думаешь. Наши корабли обнаружили шахтерскую машину Боло из Одинберга, и она уже в пути.

— Ты шутишь? — спросил Доннинг.

— Нет, — ответил Хоучен. — На какое-то время он остановился, но теперь снова движется к вам. Однако нам не удалось связаться с ним, поэтому мы не знаем, в боевой ли он форме и кто находится на борту. Он может быть поможет вам в обороне, или просто добавит еще больше выживших, о которых нужно позаботиться.

— Мы позаботимся о них.

— Удачи, коммандер.

— Я надеюсь, что нам не понадобится, — сказал Доннинг. Но он знал, что это не так. Очень, очень скоро им понадобится вся удача, которую они только смогут заполучить.

На одном из его экранов промелькнула вспышка — приближающаяся ракета. Пока он наблюдал, западная автоматическая турель развернулась и сковырнула ее с неба.

Доннинг усмехнулся.

— Магазин открыт.

Лорд Белозвезд расхаживал из одного конца комнаты Шрамоклюва в другой.

— Что значит "огр ушел"?

Шрамоклюв оторвал взгляд от нового оружия, которое он так внимательно изучал.

— Это и значит, господин. Несколько минут назад с края луга вернулся гонец с новостями. Огр покинул пределы человеческого гнезда и направляется на северо-запад. Возможно, новое оружие, которое мы использовали, причинило ему больше вреда, чем мы предполагали, или, возможно, один из других кланов атаковал гнездо в том направлении, и огр откликнулся на их призывы о помощи.

Белозвезд в гневе опрокинул стопку модулей, прежде чем осознал святотатство того, что он сделал.

Он быстро осмотрел модули, чтобы убедиться, что их функциональные индикаторы все еще горят, и аккуратно сложил их в стопку.

— Прости меня, Шрамоклюв. У меня кровь горит так же бурно, как у новорожденного цыпленка. Я потратил все эти дни, готовясь убить огра, а теперь его у меня отняли.

— Огр исчез. Разве не этого мы хотели?

— Это гнездо оказалось гораздо труднее уничтожить, чем первое, старое, — сказал Белозвезд. — Это то, чего мы хотим, но даже без огра я не уверен, что мы сможем это сделать, а если мы не сделаем это быстро, огр может вернуться. А мне все равно придется сразиться с Острокрылом.

Шрамоклюв выглядел удивленным.

— Теперь, когда огр ушел, он конечно не захочет настаивать на вызове.

— Огр — его ключ к месту почитаемых мертвецов, — сказал Белозвезд, — но на самом деле он хочет пролить мою кровь. Ему будет все равно, что огра больше нет, и мне придется убить его. Но если я это сделаю, ни мой старший, ни моя первая жена не простят меня, и этот позор подорвет мою способность руководить.

— Тогда пусть руководит твой старший. В любом случае, именно это ты и планировал. Откажись сражаться с Острокрылом. Жить с бесчестием не так уж страшно. Возможно, это твоя единственная надежда прожить столько же, сколько я.

— Он только начал оправляться от ран, которые я ему нанес. Если я окажу честь Острокрылу, отказавшись сражаться, детеныш попытается взять клан под свой контроль. Прежде чем его брат поправится, он, возможно, уже приведет наш клан к гибели, чтобы мы могли вкусить смерть и поражение за одну трапезу.

Шрамоклюв отложил свои инструменты и поднял глаза на своего лорда, пристально глядя на него правым глазом истины.

— А что, если у нашего клана нет будущего, мой лорд?

— Какие глупости ты сейчас говоришь, старик, — произнес Белозвезд, уставившись на старика.

— Воины, которые несли новое оружие, — сказал Шрамоклюв, не отступая, — И даже те воины, которые просто были рядом, когда оружие выстрелило, заболели, мой господин. Их мех выпадает клочьями, и они не могут проглотить пищу.

— Мы можем быстро сделать больше яиц, — сказал Белозвезд. Ему не понравилось, к чему клонит Шрамоклюв.

— Верно, — кивнул Шрамоклюв, — Но потери ошеломляющие, и гораздо быстрее, чем мы можем сделать яйца. Так много умирает от оружия дьяволов, а теперь все больше и больше наших погибает и от собственного. Поколение Острокрыла, или, возможно, несколько после него могут стать последними.

— Сначала моя жена, теперь ты. Если таков план Тех, Кто Выше, то так тому и быть. Но подумай вот о чем: кто из моих сыновей должен стать лидером, если мы хотим, чтобы наш народ прожил дольше всех?

Белозвезд не стал дожидаться ответа, а вместо этого опустился на колени рядом с новым оружием, плоским диском шириной в половину его роста, с ремнями, чтобы воин мог носить его на спине.

— Насколько мощно это оружие, Шрамоклюв?

— Достаточно мощное, чтобы пробить шкуру огра и поразить его сердце, если ты сможешь поместить его под него или просто прислонить к телу в любом месте.

Шрамоклюв подошел и благоговейно прикоснулся к оружию.

— В отличие от других Кулаков, которые нам давали, этот наносит удар только в одном направлении, и оракулы говорят мне, что он одновременно служит щитом от дьявольского оружия.

Белозвезд уставился на этот предмет. Это действительно было похоже на щит, но он не понимал, как он мог остановить огромные молнии, которые летели от огра. Тем не менее, он должен был доверять оракулам, доверять Тем, Кто Выше.

Многое все еще было под их контролем.

— Шрамоклюв, может ли эта штука пробить стены гнезда дьяволов?

— Возможно, мой лорд. На самом деле, я почти уверен, что сможет. Нам неоднократно удавалось повредить эти стены, а шкуру огра едва только поцарапать.

— И если бы я смог разрушить их гнездо, чтобы наши воины могли уничтожить их, это сократило бы эту войну, спасло бы бесчисленное множество жизней наших людей и по-прежнему служило бы воле Тех, Кто Выше. Разве это не стоило бы жизни лорда?

Некоторое время Шрамоклюв молчал. Затем добавил:

— Я стар, друг мой. Я всегда думал, что ты меня переживешь.

Доннинг мог бы установить новый центр управления в любом месте колонии. Он был автономным, защищенным от непогоды и мог поддерживать связь на территории, во много раз превышающей территорию колонии. Но он предпочел расположить его сразу за южными крепостными валами, где он все еще был хорошо защищен, но достаточно близко к стенам, чтобы он мог легко взобраться наверх и навестить тамошние войска. Он знал, что по мере того, как осада — а это была именно осада, — будет затягиваться, моральный дух людей, охраняющих стены и оборонительные сооружения, будет иметь решающее значение. Поэтому каждое утро он старался обойти эти стены, чтобы все могли его видеть, время от времени останавливался, спрашивал людей, как у них дела, и произносил несколько ободряющих слов.

Периметр был слишком длинным, чтобы было комфортно обходить его пешком, а находится далеко за стенами в наземном автомобиле было бессмысленно, поэтому он реквизировал себе маленький электрический самокат. Каждое утро он садился на него и совершал обход по мосткам и оружейным платформам, встроенным в верхнюю и заднюю части укреплений. Это было не слишком достойно или впечатляюще, но он почему-то думал, что люди, служащие под его началом, ценят его усилия.

Этим утром он первым делом остановился на позиции снайперов в нескольких сотнях метров против часовой стрелки от штаб-квартиры. В этот день на посту дежурила рядовой Ветта Рэмплинг. Доннинг приглядывал за ней.

У нее не было военного опыта, но большую часть своей жизни она прожила на пограничных мирах. Она знала, как обращаться с оружием, и не боялась использовать его со смертельным исходом. Учитывая, сколько его солдат начинали как клерки и машинисты, боясь собственного оружия не меньше, чем врага, он хотел бы, чтобы у него была еще пара дюжин таких, как она.

Он подъехал и слез с самоката.

— Доброе утро, рядовой.

Она небрежно отдала ему честь. Рэмплинг была не сильна в военном этикете, но это характеризовало многих людей, находившихся под его командованием. На самом деле дело было не столько в этом, сколько в том, что сейчас она казалась рассеянной, озабоченной чем-то за стеной.

— Проблемы, рядовой? — он подошел и выглянул в смотровую щель. Он был не слишком осторожен, мерцающее поле, встроенное в проем, делало практически невозможным для вражеского снайпера прицелиться в кого-либо за стеной.

Снаружи все выглядело тихо. Внизу строительная машина на дистанционным управлении восстанавливала повреждения стены, полученные во время последней атаки, стрела двигалась вперед и назад, заливая отверстия быстротвердеющим дюракретом. За ней, на лугах висел легкий туман, и деревья казались тихими.

— Они где-то там, коммандер, и готовятся к новой атаке.

Слишком разыгралось воображение? Но, похоже, она говорила о фактах, а не о домыслах.

— У вас зрение лучше, чем у меня, рядовой?

— Может быть, но дело не в этом, — она посмотрела на него, словно гадая, не сочтет ли он ее сумасшедшей. — Я не думаю, что вы чувствуете их запах, не так ли, сэр?

Он невольно усмехнулся.

— Я не очень-то хочу нюхать их, рядовой.

— Нет, сэр, правда. Я чувствую их там, чувствую их настроение, я думаю. Это может быть частью того, как они общаются или как координируют свои атаки. И то, что я чувствую сегодня, такое же я ощущала тогда, когда начинались две последние атаки. Я думаю, они собираются там.

Доннинг на мгновение задумался. Он где-то читал, что у женщин гораздо более чувствительные носы, чем у мужчин. Возможно, она что-то заподозрила. Он коснулся своего наушника.

— Пик.

— Да, сэр, — ответил голос.

— Вы замечаете что-нибудь необычное на периметре?

— Я как раз собирался позвонить вам, сэр. Мы заметили большое движение за линией деревьев. Не такое сильное, как во время последней атаки, но, думаю, обстановка может накалиться.

— Я уже иду, — он перевел гарнитуру в режим ожидания и, забравшись обратно на свой самокат, повернул его обратно к центру управления. — Рядовой, когда у вас будет возможность, узнайте, не чуят ли другие женщины того же запаха, что и вы, и если у вас появятся какие-либо другие предположения о том, что должно произойти, немедленно доложите в центр управления.

— Да, сэр!

Несмотря на свое беспокойство по поводу предстоящего нападения, Доннинг улыбался, возвращаясь в центр управления. Каждая зацепка, любая информация, которую они получали о пришельцах, о том, как они думали, как они действовали, облегчали борьбу с ними. Долгое время Доннингу было трудно думать о чем-то большем, чем следующий час, следующий день, следующая атака. Но теперь он, наконец, смог начать мыслить шире.

Конкордат не пытался удержать их здесь, чтобы они вечно прятались за своими стенами. Они держали их здесь для добычи полезных ископаемых, а это означало, что они должны были покинуть относительно безопасную территорию комплекса. Хоучен рассказал ему о шахтерской Боло-машине, которая направлялась к ним из колонии Одинберг. Даже если бы он не был полезен им как боевая машина, они могли бы использовать его для добычи полезных ископаемых. Возможно, они смогут вернуться в горнодобывающий бизнес быстрее, чем кто-либо мог себе представить.

И все же, даже когда он думал об этом, какая-то часть сознания напоминала ему, что существует тонкая грань между компетентностью и чрезмерной самоуверенностью.

Прежде чем отправиться на собрание, Шрамоклюв надел свою лучшую мантию. Она была сшита из мягкой ткани, полученной путем бесконечного растирания волокнистой скорлупы одного из лесных орехов, и окрашена в фиолетовый и красный цвета с использованием сгущенного сока ферментированных ягод. Внизу она доходила почти до пят, а капюшон можно было поднять, чтобы прикрыть голову. Закрывалась она веревкой с узлом, завязываемым посередине груди.

Ему нравилась эта мантия, и он надевал ее на те публичные мероприятия, когда хотел, чтобы на него обратили внимание. Белозвезд обычно подшучивал над этим. Мужчины их клана обычно носили мало одежды.

— В ней ты выглядишь как старуха, — говорил он. Но Шрамоклюв просто игнорировал его. Он был стар и имел право на свои странности.

Несомненно, когда он сегодня вышел на поляну, его заметили, хотя, возможно, на то были и другие причины.

На дальнем краю стояли Острокрыл и группа его сторонников-лоялистов, низкий туман окутывал их до щиколоток. Они издали негромкие насмешливые звуки, когда подошел Шрамоклюв.

— Где же он, старик? — спросил Острокрыл.

— Он боится выйти? — спросил один из сторонников Острокрыла.

— Он посылает тебя сражаться за него? — засмеялся другой.

— Он будет сражаться, — сказал Шрамоклюв, пряча руки под мантию. — Подожди, и ты увидишь, — он принял выжидательную позу и продолжал игнорировать стаю шумных птенцов, которых привел с собой Острокрыл.

Время шло. Солнце поднялось выше. Шрамоклюв с удовольствием наблюдал, как туман редеет и, наконец, исчезает совсем. Насекомые начали жужжать в поисках пищи. Сегодня будет хороший день, подумал он.

Острокрыл и его последователи явно теряли терпение.

— Где он? — спросил Острокрыл, угрожающе приближаясь к старому воину. — Когда он будет здесь?

Шрамоклюв издал тихий смешок.

— Я вообще-то не говорил, что он придет сюда, я говорил только то, что он будет сражаться.

— Что ты имел в виду?

Шрамоклюв посмотрел на молодого воина со всем отвращением, на какое был способен.

— Он лишил тебя двух вещей, которые, как ты утверждал, тебе были нужны: своей жизни и права взять Кулак Тех, Кто Выше. Он отправился вести наших воинов через стены в логово пришельцев. Он сразится с ними на последнем издыхании и прославит свое имя и тех, кто сражается на его стороне.

Острокрыл выглядел сбитым с толку.

— Разве ты не чувствуешь в воздухе запах битвы, юноша? Нет, конечно, нет, ты чувствуешь только свой запах, запах, исходящий от тебя и твоих друзей. Вот так, армия может проскользнуть мимо тебя в джунглях, а ты даже не узнаешь.

Острокрылый зашипел от ярости.

— Неужели мой отец послал тебя только чтобы поиздеваться надо мной?

— Я пришел сам, чтобы задержать тебя как можно дольше, потому что ты никогда не догонишь его вовремя. К тому времени, как вы прибудете, битва будет почти закончена, и люди будут говорить о ней. "Это было великолепно", скажут они. "Сколько храбрости у Белозвезда! Но где же Острокрыл? Где его последователи? Как такой прекрасный воин мог породить такого труса?"

Шипя, Острокрыл с отвращением повернулся, чтобы уйти.

— Подожди, — сказал Шрамоклюв. — Не уходи без своего дара. Это то, что твой отец хотел передать тебе, но не решался подарить сам.

Заинтригованный, Острокрыл заколебался, затем повернулся к старому воину.

— Дай его мне, — сказал он.

Старый нож Шрамоклюва, которым он не пользовался много лет, приятно лежал в его руке под одеждой. Одним плавным движением он вытащил длинное изогнутое лезвие из-под ткани и вонзил его Острокрылу в живот. Он приложил все свои силы, чтобы потянуть за рукоять и повернуть — движение, которое должно было разрезать внутренности Острокрыла, гарантируя смертельную рану.

Острокрыл в ужасе опустил взгляд на рану, но каким-то образом его рука нащупала собственный клинок. Он вонзил лезвие глубоко в грудь старика, используя свою превосходящую силу, чтобы проткнуть его между близко расположенными ребрами, пытаясь нащупать что-то жизненно важное.

Кровавый кашель вырвался из открытого рта Шрамоклюва, его голова запрокинулась, глаза стали молочно-белыми.

— Мой господин, — сказал он хриплым голосом, — я предшествую твоей смерти.

— Ты меня слышишь?

Тайрус застонал и повернул голову. Ему было слишком больно для не живого, хотя он и не был уверен, что выжил.

— Тайрус. Командир. Ты меня слышишь?

Дирк. У голоса было имя, и он вспомнил его. Дирк. Горнодобывающая машина, сделанная из Боло.

Ему было трудно дышать. У него болела грудь. Он с трудом выдавил из себя влажный, булькающий кашель.

— Я не смог доставить вас к автодоку, но мне удалось настроить систему жизнеобеспечения, чтобы значительно увеличить давление кислорода. Если вы можете двигаться, я советую вам быть осторожным, чтобы не вызвать искру или пламя.

— Не двигаюсь. Не волнуйся. Не двигаюсь.

— Вы нужны мне, коммандер. Мои боевые рефлексы слишком ограничены. Я не могу сражаться без вас.

Внезапно он почувствовал себя немного более бодрым.

— Сражаться? С кем сражаться? Где сражаться?

— Мы почти в Рустенберге. Я мог бы отправиться прямо туда и доставить вас к врачу. Однако среди моих функциональных датчиков есть комплект, предназначенный для обнаружения радиоактивных материалов. Он определенно указывает на инопланетную бомбу-смертника.

— Ты… Ты нашел еще одну бомбу?

— Мы быстро продвигаемся через джунгли к колонии. Командир, судя по отслеживаемым передачам, эта колония отражала неоднократные атаки врага, но враг еще не применял здесь такое оружие. Колонисты не предупреждены.

— У них есть Боло, — сказал он. Он изучал трубопроводы на потолке коридора, запоминая каждую деталь, и задавался вопросом, не станут ли они последним, что он увидит в своей жизни.

— Боло отправился к Марикане, чтобы отразить новую атаку. У них есть только стационарная защита. И если я правильно интерпретирую показания своих датчиков, это устройство отличается от того, которое использовалось в Одинберге, предположительно, гораздо более мощное.

Тайрус кашлянул, почувствовав что-то влажное на губах.

— Ты спрашиваешь меня, что делать?

— Я не могу сражаться без вас. И не могу рисковать вашей жизнью без вашего прямого приказа.

Он закрыл глаза. Он вспомнил слова, которые выжег лазером на металле в колонии Одинберг.

Они будут отомщены.

Это был импульс, запоздалая мысль. Возможно, это были неправильные слова. Возможно, правильными были бы слова "Никогда больше".

Он открыл глаза и попытался собраться с мыслями. Затем он громко сказал Дирку.

— Нацелься на эту бомбу. Давай перехватим ее, если сможем.

— Она близко, — сказал Дирк.

— Ты уже открыл остальные оружейные порты?

— Я не пробовал. Перегрузка может повредить другие системы. Я ждал подходящего момента.

— Вот он. Пришло время сражаться, Дирк. Делай то, для чего ты был рожден. Делай то, что ты должен делать.

— Да, коммандер.

Вокруг него зажужжали, затем взвыли, затем завизжали сервоприводы орудийных люков. Свет в коридоре померк — или это ему только показалось? Затем раздался треск, похожий на выстрел старинной пушки, и еще один, и еще, и еще.

— Шесть из восемнадцати портов открыты, коммандер. Приводы на остальных перегорели, но некоторое количество вспомогательного вооружения наготове.

Что-то в голосе Дирка показалось Тайрусу необычным, или это было только его воображение?

— Я боевое подразделение DRK, Марк XXIV Бригады "Динохром". Я горжусь тем, что служу под командованием Тайруса Огдена. Мы идем защищать человечество от инопланетной агрессии.

— Звучит заманчиво, — сказал Тайрус, игнорируя боль в груди. — Давай сделаем это.

Машина для ремонта стен оказалась в ловушке снаружи, когда началась атака. Доннинг приказал отвести машину подальше от колонии, избегая встречи с основными силами пришельцев, надеясь, что они не обратят на нее внимания.

Не прокатило.

Машина все еще двигалась, медленно, но ее верхняя часть теперь была полностью охвачена пламенем. Когда инопланетяне проходили мимо с обеих сторон, они обстреляли ее из своих винтовок, и синие дуги света медленно разрезали роботизированное транспортное средство на ленточки. Наконец ракета прорвалась сквозь перегруженную защиту и попала в машину, в результате чего она взорвалась, превратившись в град металла и горящих деталей.

Мимо пронеслось еще больше ракет, врезавшись в стены, одна из них повредила шестую автоматическую башню. На этот раз пришельцев было меньше, но они были более организованными и решительными, чем когда-либо прежде. Они взорвали три однозарядные пушки, прежде чем пришельцы пустили их в дело, но когда они попытались уничтожить четвертую, она разлетелась в щепки — искусно сделанная приманка из полого бревна. Ему пришлось отдать им должное. Пришельцы были умны и изобретательны на свой самоубийственный манер.

— Сэр, — сказал Пик, — вдали, на южном горизонте.

Сначала Доннинг подумал, что это холм, но он изучил каждый дюйм горизонта, и никакого холма в том направлении не было. Затем он увидел, что объект движется. Он увеличил изображение.

Доннинг в изумлении наблюдал за экранами. Боло выглядел так, словно уже прошел через войну. Его корпус был обуглен и покрыт ямами, а из закрытого кормового орудийного люка валил дым. Хотя у него было фамильное сходство с Ханом, он был еще больше — неуклюжая гора металла, которая пробиралась сквозь джунгли, как ребенок пробирается через бассейн. Он также был намного медленнее Хана, хотя было ли это связано с его модификациями, возрастом или повреждениями, полученными в пути, он не мог сказать наверняка.

На его боку все еще виднелось несколько пятен желтой краски — следы чьей-то абсурдной попытки сделать его более похожим на стандартную горнодобывающую машину.

Обломки приваренного горного оборудования клочьями свисали с его корпуса, включая огромную буровую вышку, которая лежала откинутой назад над главной башней, теперь лишенной своей оригинальной пушки "Хеллбор". Он возлагал надежды на эту машину, что она сможет сражаться за них или добывать для них руду, но теперь, увидев ее, он не думал, что она сможет делать ни то, ни другое.

— Сэр, — сказал Пик, — Я улавливаю какие-то маломощные передачи на одном из гражданских шахтерских диапазонов. Я думаю, они исходят от Боло.

— Что он говорит?

— Пока ничего, сэр. Всего лишь несущая волна, помехи и искажения, но они становятся все сильнее.

— Продолжайте наблюдение. Мы должны знать их намерения. В сложившихся обстоятельствах мы не можем просто открыть ворота и впустить их.

Лорд Белозвезд бежал по джунглям, сгорбившись из-за тяжелого оружия, притороченного к спине. Воздух приятно щекотал его легкие, листва была такой же роскошной и сочной, какой он ее помнил, солнце, выглядывавшее из-за крон деревьев, было похоже на драгоценный камень. Было приятно бежать, приятно ощущать силу Тех, Кто Выше. Теперь у него была ясность.

Он знал, что должен делать.

Для этого существовали песнопения, которые помогали воину сосредоточиться, ослабляли его страх, придавали ему смелости принести последнюю жертву ради победы. Он выучил эти песнопения, практиковал их с тех пор, как только вылупился, но теперь, когда пришло время, он понял, что они ему не нужны. Он был свободен от страха, его решимость была острой, как лезвие ножа, его решимость была абсолютной.

Вместо этого он мысленно повторял, что должен сделать. Отвлекающие атаки уже начались.

На лугах царила неразбериха, и его целью было держаться подальше от этих нападений, чтобы по возможности избежать вражеского огня. У него не было другого оружия, даже ножа, который мог бы привлечь внимание врага. Несколько тряпок, намотанных на руку, помогли замаскировать оружие. Он уже выбрал себе место на стене, на котором все еще виднелись трещины и шрамы от их последней атаки, расположенное так, чтобы его воины могли нанести наибольший урон, когда прорвутся.

Шрамоклюв сказал, что оружие защитит его, но он подумал, что это глупость. Его просто не подстрелят. Вот как это можно было бы сделать. Он подбегает к стене, заряжает оружие, прижимает его лицевой стороной к одной из трещин и нажимает кнопку активации.

Возможно, он даже не чувствует выстрела. Но если то, что сказал ему Шрамоклюв, было правдой, то "Кулак" выбросит столб огня прямо в стену. И почти наверняка пробьет ее насквозь. В идеале это нанесло бы ужасный ущерб строениям и людям с другой стороны и привело бы к обрушению всей части стены.

Оттуда его воины хлынут внутрь, убивая все живое, что попадется им на пути: воинов, самок, детенышей. Все умрут, и мир будет очищен от еще одного гнезда человеко-дьяволов.

Впереди он видел огонь, слышал крики воинов, эхом отражавшиеся от стен вражеской крепости, ощущал запах славы битвы. А затем он повернул голову и увидел нечто, что поколебало его решимость. Над деревьями маячил огр, и он направлялся в его сторону. Внезапно все стало совершенно непонятно.

— Коммандер, — сказал Пик, — Я получаю голосовую передачу от Боло.

— Включите громкую связь.

— Подразделение… Динохро… колония…

Все еще слишком неразборчиво, чтобы понять.

— Вы можете это как-то отфильтровать?

Пик выглядел очень недовольным. Несомненно, его консоль могла очистить сообщение, но это было за пределами его ограниченных навыков.

— Я сделаю, что смогу.

— А пока давайте посмотрим, сможем ли мы с ними поговорить. Соедините меня.

Он наблюдал, как Пик нажимает что-то на своей консоли.

— Неопознанный Боло, это командир Доннинг из колониального ополчения. Мы пока не можем вас принимать, но пытаемся отследить ваш сигнал. В данный момент на нас совершено нападение. Возможно, вы захотите отступить, пока мы не сможем дать отпор пришельцам.

Нет ответа.

— Продолжай пытаться! — приказал Доннинг.

Тайрус с удивлением слушал скрытый динамик. Он думал, что, возможно, никогда больше не услышит живого человеческого голоса.

— Дирк, когда они нас услышат, дай мне поговорить с ними.

— Понял, — сказал Дирк.

Тайрус задержался на мгновение, чтобы перевести дыхание. Ему становилось трудно говорить, трудно даже дышать. Все его существование превратилось в тупую боль, перемежающуюся острыми болями. Он должен был сосредоточиться и оставаться в сознании достаточно долго, чтобы спасти эту колонию.

— Где бомба?

— Две тысячи метров и приближается, — сказал Дирк. — Я могу определить только приблизительное местоположение и не могу произвести визуальное наблюдение. Возможно, она уже находится в радиусе взрыва укреплений.

Тайрус попытался заставить себя думать. Они должны были остановить эту бомбу.

— Ты можешь… выстрелить в нее?

— Возможно, произойдет вторичный взрыв, но я не верю, что прямое попадание приведет ее в действие.

— Сделай это.

— У меня нет визуальной идентификации цели.

— Возможно, она скрыта. Камуфляж.

— Командир, есть голосовая связь. Подключаю тебя.

Кто-то начал говорить из динамика.

— Заткнись, — выдохнул он. — Слушай. Там термоядерная бомба. Оружие смертника. Бегите в укрытия.

Кто-то оставил микрофон включенным, и он услышал, как кто-то быстро отдавал приказы, прежде чем связь прервалась.

— Я вижу невооруженного инопланетянина, одного, — сказал Дирк, — несущего тяжелый предмет, завернутый в тряпки.

— Движется прямо к стенам? — спросил Тайрус.

— Да.

— Достань его, — приказал Тайрус.

Он услышал, как выстрелила вторичная батарея.

Дирк ускорил движение, ударив его о переборку и причинив сильную боль.

Белозвезд в замешательстве замедлил шаг. Это был уже не тот огр, что раньше. Этот был крупнее, но он уже был ранен, и часть его оружия, по-видимому, отсутствовала или была повреждена. У него не хватало единственного рога "убийцы гор", как у другой машины. Но огр есть огр, и его кровь велела ему вернуться к своей первоначальной миссии — уничтожить его.

Он чуть было не повернулся. Затем он подумал о воинах, которые умрут напрасно. Огр будет мертв, но стены все еще будут стоять, и другой огр еще может вернуться.

Уничтожить гнездо. Вот что он должен был сделать.

Он отошел от огра и ускорил шаг. К его тревоге, огр повернулся, чтобы последовать за ним. Заметил ли он его оружие? Нельзя останавливаться.

Затем он увидел, как жерло одной из огненных стрел огра повернулось к нему, и понял, что надежды нет. Он остановился, повернулся лицом к нападавшему, закрыл глаза и без страха стал ждать своей смерти.

Ослепительный свет, проникавший даже сквозь его закрытые веки, неописуемый шум, энергия, которая ощущалась как невидимые насекомые, со свистом рассекающие его плоть, и жар, от которого тлела его шерсть.

Затем все закончилось, и никто не был удивлен больше, чем он сам, тому, что он все еще жив.

— Я не могу в это поверить, — произнес голос из динамика. — Твой Боло только что выстрелил в одинокого инопланетянина с расстояния примерно в пятьсот метров, а он все еще стоит на ногах.

— Дирк, — сказал Тайрус, — неисправность?

— Мое оружие работает на пониженной мощности, но его должно было испарить, с запасом в несколько гигаватт энергии.

— Тогда что произошло? — потребовал ответа Тайрус.

— Мой анализ указывает на какой-то личный боевой экран, — сказал Дирк, — возможно, индуктивно получающий энергию от моего оружия. Я регистрирую, что инопланетянин, вероятно, уже получил смертельную дозу радиации, но это не может помешать ему завершить свою миссию.

— Черт, черт, черт, — произнес голос из динамика.

Тайрус застонал.

— Продолжай стрелять, Дирк, продолжай стрелять!

Раздался треск, и свет на мгновение погас. Тайрус знал, что это вовсе не хороший знак.

— Только что отказала шина питания моей системы вооружения.

— Останови его, Дирк. Любым возможным способом.

— Да, командир, — сказал Дирк.

Доннинг крикнул в микрофон, приказывая своим снайперам и пулеметчикам открыть огонь по одинокой фигуре, которая теперь бежала к юго-западной стене, но их выстрелы не возымели эффекта. Мирные жители уже находились в своих убежищах, но, к сожалению, эти убежища начинались под улицами всего в сотне ярдов от стены.

Доннинг, без сомнения, знал, что эти стены не остановят термоядерную бомбу, взорванную вблизи, и укрытия за стенами не защитят колонистов.

Прямо здесь, прямо сейчас, эта битва должна была быть либо выиграна, либо проиграна.

— Продолжайте стрелять в него из всего, что у нас есть! — крикнул Доннинг.

Пока он наблюдал, казалось, ничего не помогало.

Инопланетянин продолжал двигаться, подбираясь все ближе и ближе.

Старый Боло все еще мчался вперед, его орудия были мертвы.

Возможно, как и все они.

Белозвезд заставил себя прижаться к стене. Хотя оружие противника отскакивало, не причиняя вреда, он чувствовал себя больным, раненым изнутри так, что не мог ни описать, ни понять. Неважно. Ему нужно было только продержаться еще несколько секунд под чудесной защитой Тех, Кто Выше, и тогда все было бы неважно. Крепостные стены были прямо перед ним…

Затем кто-то воздвиг стену на его пути, закрыв солнце.

Он едва удержался, чтобы не упасть на крутящиеся гусеницы и гигантские вращающиеся колеса.

Он ошеломленно огляделся. Он был под огром!

Он был отрезан от стен. Сейчас было бы так просто поднять оружие над головой и направить его в брюхо зверя…

Но это не входило в его задачу.

Он увидел солнечный свет позади этой штуки, похожий на вход в туннель, и бросился туда.

Он выполнит свою задачу. Даже огр не остановит его.

— Где он? — потребовал ответа Тайрус.

— Он у нас под гусеницами, коммандер, — сказал Дирк. — В галерее между четвертой и пятой ступенями. Он пытается сбежать.

— Задави его.

— Бомба может сработать.

— Сработает… в любом случае. Сделай это. Это приказ!

Тайрус почувствовал, как проход поворачивается вокруг него, когда Боло развернулся на месте.

Внезапно светящееся пятно перед Белозвездом стало двигаться, удаляясь, как призрак.

Он оказался в адском проходе с движущимися стенами машинерии, готовой сожрать его заживо. Один неверный шаг, и он бы повалился, раздавленный огром.

Он побежал на свет, был вынужден повернуть назад, увидел свет в другой стороне, но и оттуда был вынужден отступить.

Если ему не удастся выбраться из-под этого чудовища, он, по крайней мере, заберет его с собой.

На бегу он отстегнул оружие от спины. Стена человеческого гнезда была всего в нескольких метрах от него. Если бы он только знал направление, возможно, он все еще мог бы привести в действие оружие отсюда.

Но он был сбит с толку после стольких поворотов, сбит с толку крутящимся над его головой огром. Он помедлил, проверяя, чтобы функциональные индикаторы показывали правильный цвет.

Оружие было готово.

Его внимание к оружию дорого ему обошлось. Он даже не заметил гусеницу, пока та не оказалась на нем, как набор гигантских металлических зубов. Она повалила его на землю, раздавив по пояс.

Не обращая внимания на боль, он свободной рукой нащупал спусковой крючок.

— Я прижал его своей гусеницей номер пять, коммандер, — сказал Дирк.

— Хорошая работа, отличная… работа. — Тайрус очень устал. Может быть, теперь он наконец сможет поспать. Колония была спасена.

— Прощайте, коммандер, — сказал Дирк.

Взрыв сотряс стены, как подземное землетрясение, даже в центре управления, который был установлен на амортизаторах.

Доннинга швырнуло на пол, но он быстро вскарабкался обратно на свой стул, наблюдая за экранами. За мгновение до этого старый Боло проехал прямо по инопланетянину.

Он ликовал, думая, что инопланетянин был раздавлен, а бомба не взорвалась.

Но он ошибался. Теперь на экране появилось зрелище, которое он никогда не забудет: взорванный, 14 000-тонный корпус Боло взлетал высоко в воздух, переворачиваясь, словно подброшенная монета.

Хоучен с трудом поверил своим глазам, когда они с Ханом вернулись в северную колонию, но стены все еще были целы, колония выжила, и это было все, о чем он мог мечтать.

Нет, не совсем так. Ему хотелось бы узнать о человеке, который продолжал сражаться, даже зная, что это будет стоить ему жизни, и об искалеченном Боло, который защитил целую колонию своим боевым корпусом. Но они ничего не знали, даже их имен. Они просто знали, что во время резни в колонии Одинберг был один выживший, а теперь не осталось ни одного.

Этот корпус все еще был там, на обугленных лугах у стен колонии, и, вероятно, он будет там и через столетия, если джунгли не захватят его. В конце концов, трава снова вырастет, цветы расцветут, а животные устроят свои дома в его выпотрошенном корпусе.

Хоучен задавался вопросом, будут ли люди все еще здесь до тех пор, или они возьмут от этого мира все, что хотят и оставят его позади. Ему было интересно, выживет ли кто-нибудь из инопланетян и какие истории они расскажут об этом дне.

Наверняка некоторые из них наверняка выжили, чтобы рассказать эту историю. Но таких было немного. Корпус Боло не просто защитил колонию от взрыва, он перенаправил его, отбросив от стен колонии ударную волну в форме полумесяца, которая повалила деревья на протяжении двух километров и убила тысячи инопланетян.

Было еще несколько атак, время от времени выпускались одна-две ракеты, и примерно для полудюжины других колоний по всему континенту пришельцы представляли такую же угрозу, как и прежде. Но здесь и сейчас, казалось, что хребет врагу сломлен. Доннинг ремонтировал свои укрепления, а они были заняты модификацией своих шахтерских машин, чтобы добавить им броню и оружие. По крайней мере, здесь все могло скоро войти в новое русло, что-то похожее на норму.

Когда Хан в последний раз проезжал мимо мертвого Боло, он поднял оружие в знак приветствия и дал залп в пустое небо. Он выстрелил двадцать один раз.

А потом он повернулся, и они покатились к далекому горизонту. Нужно было защищать другие колонии.

Лорд Черношип с трудом поднялся, опираясь на трость, и зашипел от ярости, услышав отдаленный грохот человеческого оружия. Он привел свой народ сюда, в глубь джунглей, подальше от любого человеческого гнезда, чтобы они могли восстановиться. Но даже здесь не было спасения от дьяволов-человеков.

Он снова сел на поваленное бревно и огляделся. Лагерь был маленьким и заброшенным. В нем осталось всего несколько воинов, и большинство из них были ранены или покалечены. Некоторые все еще медленно умирали от невидимой болезни. Остались только женщины, яйца и детеныши.

Даже оракулы исчезли, но прежде чем Черношип ушел, к нему подошел его отец и прошептал, где можно найти других.

Со временем птенцы вырастут, яиц будет больше, и через три сезона снова появятся новые воины. Те, Кто Выше, покажут им новое оружие. Более мощное оружие. Тогда они вернутся.

Тогда дьяволы-люди заплатят.

Но было еще слишком рано начинать драку.

Хотя никогда не бывает слишком рано.

— Птенцы, — крикнул он. — Ваш господин приказывает вам, соберитесь вокруг и слушайте!

Он сел на свое бревно, а малыши собрались вокруг. Он сунул руку в сумку, и его пальцы скользнули по прохладной гладкой кости. Он вытащил череп и показал его детенышам.

— Это, — сказал он, — человек. Это дьявол. Что мы делаем с человеками?

Они сразу же начали скандировать.

— Убиваем! Убиваем! Убиваем! Убиваем! Убиваем!…