Хождение за три неба

Глава 1

— Вот, значит, где вы лежите, ребята… Ну, ничего, подождите еще немного… Мы сейчас, мы скоро… Выходим?

Голос у Петровича был непривычным. Бесцветным каким-то, пустым. Наверное, таким голосом он вызывал вертолеты в Афганистане: «Задание выполнено… Вышел на площадку эвакуации. Имею «груз 200», поторопитесь там с вертушками…»

— Нет! Ничего не предпринимать! Сидите пока на месте, отцы. Мне надо тут осмотреться…

Три светящихся шара висели в пещере с зеленым туманом. Точнее, шар был только у меня. Прицепные шары Петровича и Кости были похожи на короткие, толстые сардельки. Они несли груз. А у меня руки должны быть свободными.

— Шарик! Анализ атмосферы. — Я откинулся на стенку шара и прикрыл глаза. Смотреть на три тела, лежащих прямо передо мной, не хотелось.

— Высочайший уровень опасности. Повышенное содержание фтора. Возможна спонтанная реакция в виде взрыва или активного горения на любой привнесенный газ или металл.

— Слышали, отцы? Сидите пока тихо, как мышки под веником… Надо найти выход. Шарик, вперед.

Могучую заглушку внешнего люка долго искать не пришлось. Но пользы от находки не было… Теперь это была именно заглушка. Проклятый газ за долгие годы сумел самым негативным образом воздействовать на металл. Он потек, как пластилин при нагреве. Соплями висели огарки рычагов, баранки штурвалов превратились в оплавленные, потекшие капли.

— Ну, что там, Афоня? — как ни старался Костя держать себя в руках, голос выдавал его волнение. Трудно ему сдерживаться, зависнув в полутора метрах от костяков в советской военной форме, ох и трудно…

— Плохо все, Костя… Люк не открыть. Потек весь. И выходить страшно — газ может вступить в реакцию с любым предметом снаряжения. С пряжкой, с гвоздем на подошве, с автоматом дыхания… А тогда просочится кислород из аппарата, и все… Взрыв будет, объемный, в закрытом помещении. Удержит ли его наша защита — не знаю.

— Что делать будем, мужики? — Петрович немного пришел в себя и тут же стал искать варианты действий.

— Пока уходим в пещеру чудо-планеты. Там подумаем… Шарик, возвращаемся на предыдущую станцию.

Я оставил стариков у перископа в бронированном люке, а сам уселся на песочек и закурил. Хоть здесь воздух нормальный. Кстати, а откуда он поступает? Шарика послать разведать, что ли? Петрович и Костя, оживленно переговариваясь и подталкивая друг друга в плечо, то и дело приникали к наглазнику перископа, жадно рассматривая отрывающиеся им виды. Вдруг они замолчали, а потом разом повернулись ко мне. Лица у них были, э-э… как у детей в зоопарке — брови домиком и широкие, глупые улыбки.

— Слышь, Афанасий, а там дракон пролетел… — Вид у ветеранов был совершено обалдевший.

— Какой дракон? — Я не удержался и кинулся к перископу. — Где он?

— Улетел уже. Ну, не дракон, конечно… Не как у нас в сказках Змей Горыныч, там… И на китайского дракона не похож, и на европейского, из легенд. Такая скотина летела, понимаешь, как птеродактиль, скажем. Только морда такая крупная, тупая. Чувствуется, пасть у нее — я тебе дам! Одни зубы!

— Одни зубы — это плохо, отцы… В кустики отлить так попросту не сходишь. Гранатомет с собой тащить надо. Но это дело будущего. А пока, слушайте, что я придумал. Мы возвращаемся на Землю…

— Афанасий! Капитан! — ветераны гаркнули одновременно. — Ты что? Нельзя так!

— А ну, тихо! — Я обвел их жестким взглядом. — Тихо, говорю! Мы не отступаем. Мы… э-э… переформируемся. И готовимся к новой попытке. Мне надо получить дополнительное э-э… оборудование. Вас шар слушаться не будет, он замкнут на меня. А если я… если со мной что случится? Сколько вы тут просидите? Пока пайки и вода не кончатся, так что ли? А потом что? Драконов отстреливать будете? Шашлык из дракона — это, конечно, круто. Но у нас другие задачи, не забыли еще?

Ветераны призадумались. Надо гнать их хворостинкой в загон, пока они еще чего-нибудь новенького не придумали.

— Слушай мою команду! По машинам! Давай-давай, Петрович! Костя — в шар. Отбываем на базу.

Ну и отбыли. Шары с грузом я так и оставил на нулевом уровне ракетной шахты. Что их разгружать? Скоро понадобятся снова. Начальство я погнал на обед, а сам кинулся к Лому. У него и перекушу.

— Вот таким вот образом, Лом. Пришлось нам, поджав хвосты, оттуда драпать… — я отодвинул пустую тарелку и налил себе чая. — Не знаю, что и делать. Может, подскажешь?

— Может и подскажу… Сейчас я с твоим Шариком пообщаюсь, посмотрю, что там у него в памяти записано.

Лом исчез, а я обернулся к капитану Флинту.

— Видишь, птица, как оно все получилось? Опять все у нас не как у людей, все через задницу.

Попугай поднял свой хохолок и заорал: «Зажечь фитили! Пушки к бою! Брандскугели заряжай!»

— Вот и я о том же, — согласился я с мудрым Флинтом. — Главное — ввязаться в бой. А там будем посмотреть… Ну, что, Лом? Что выяснил?

— Абсолютно правильное решение ты принял, Афанасий! Нельзя там выходить. Скорее всего, вы бы спровоцировали большой взрыв. Эти соединения фтора весьма и весьма агрессивные. В такой среде все горит и взрывается. Даже вода и платина… Там вам работать нельзя. Нельзя и очистить атмосферу. Она нестабильна, и на любую попытку вмешательства… хм-м… опять, значит, взрыв можно спровоцировать. Вам нужно делать новый терминал, рядом. А уж потом накрывать тела силовым полем, делать купол, откачивать из него газ, и только тогда переносить тела на новую площадку. Ума ни приложу как такое могло случиться. Ведь транспортные терминалы весьма надежны. И как давно все это произошло. Возможно, землетрясение было… открылись какие-то щели, каверны. Ясно одно, что шестьдесят лет назад газа скопилось уже достаточно, чтобы погибли люди.

— Ясно… Спасибо, Лом. Знаешь, я тоже что-то вроде этого планировал. Ну, купол там и все такое… А как мне определить место для новой площадки?

— Сам ты не определишь, Афанасий. Для этого тебе нужны соответствующие инструменты и возможности. — Лом пристально смотрел на меня. — Ну, ты что, забыл?

Я бараном уставился на старпома.

— Экий ты раззвиздяй, Афанасий. У тебя же «Скаф» есть!

— Ба-а! — я звонко хлопнул себя по лбу. — А я про него совершенно забыл, Лом! Ты же его мне только показал, а потом забрал на переделку.

— Закончил я переделку… Но, как мне теперь кажется, поторопился я… Придется некоторые функции вернуть. Шарик твой, конечно, хорош. Но он простой как лопата. А у «Скафа» все же возможности пошире будут. Да и многое он сам решать и делать может. Шарик тут совсем не катит… В общем так! Сегодня в ночь возвращайся. Я все подготовлю. На планету пойдешь один, ясно? Вот сделаешь терминал, тогда… Ну, тогда сам и решишь. Ты инструкцию по «Скафу» изучил?

— Да читал я, читал!

— Ага, ясно. Читал, но ничего не понял, дело известное… Как ты только институт закончил? Иди с глаз моих! Учи руководство.

А куда я денусь? Пошел учить. Да внимательно так, с большой личной заинтересованностью. Тут ведь не оценка в зачетке будет. Тут будет дата на памятнике, если что… Родился тогда-то, не вернулся с задания — и завтрашнее число… Грустно, ребята. И страшновато.

— Ты все понял, Афанасий? В пещере высаживаешь «Скаф» с заданием, а сам возвращаешься на предыдущую станцию. «Скаф» подберет варианты, поставит маячки и вернется к тебе с докладом. Координаты станций он возьмет в твоем шаре. Что еще? По информации «Скафа» сам решишь, что дальше делать. И будь крайне осторожен! Знаю я вас, человеков! В жопе ветер, в башке дым. Да так его много, что аж из ушей валом валит. Не так, что ли? Вот и я говорю… Ну, давай!

Так я и сделал. Ждал я своего разведчика не долго, минут пятнадцать. «Скаф» появился за моей спиной, когда я внимательно рассматривал окрестности через перископ. Все хотел дракона этого увидеть. Не увидел. Ну и черт с ним, других дел выше крыши.

Заметив отблеск света на полированных деталях двери, я обернулся. Шар-разведчик висел передо мной. Я протянул руку и коснулся его. «Скаф» втянулся под защитный костюм и охватил меня невидимой кольчугой.

— Ну, что принес? Показывай.

Перед глазами развернулся виртуальный экран. На нем в бледных зеленых тонах был изображен скальный массив. Как рентгеновский снимок горы, ага.

— Даю приближение… — картинка поплыла на меня. Стало видно зеленое пятно неправильной формы. — Пещера с газом. Почти на уровне грунта планеты, до поверхности немногим более восьми метров. Других естественных подземных пустот рядом нет. Ближайшая пещера на удалении более километра. Она для нас бесполезна, слишком далеко от трассы. Не будет отстроенной энергетической поддержки.

— Варианты?

— Две точки. — На снимке появились два зеленых крестика. — В них возможно создание платформы. Базальт, вкраплений элементов, представляющих потенциальную угрозу, нет. От первой точки до атмосферы планеты двенадцать метров. Высота над поверхностью — двадцать два метра. От второй — пять и восемь соответственно. Ваше решение?

— «Скаф», я же просил тебя — давай проще…

— Ваше решение?

Эх, не ладится у меня с ним. Нет контакта. Не то, что с Шариком. Шарик для меня почти как живой щенок. Так и чувствуешь, как он весело машет хвостиком. И мне кажется, что Шарик испытывает ко мне симпатию, что ли… А уж я точно ее чувствую. А вот со «Скафом» не так. Обиделся он что ли, что его передали землянину? Или на то, что урезали его возможности, сделали неполноценным? Не знаю. Но нормальные отношения у нас не складываются. Ничего, переживем…

— «Скаф», берем точку номер два. Платформу делаем стандартного размера по длине, треугольного сечения по вертикали, для прочности. Пробиваем туннель наружу. Выход хорошо бы замаскировать, и площадку перед ним сделать. Все-таки высоковато… Как вылезать-залезать будем? Да и барахло таскать упреешь… Коррективы будут?

— Нет. Работы проводить мне?

— А кому же? Я ведь не смогу сделать как нужно. Ну что, поехали?

Да, работать «Скаф» умеет. После первого прохода, по моей просьбе, он дал внешний обзор. Наш шар, полыхая светом, неспешно, как бульдозер, шел внутри скалы. Слева было уже пустое, очищенное пространство. Куда девается выбранный базальт, я не знаю. Но пол и наклонная часть стены были гладкими и чистыми. Так мы мотались вперед-назад минут двадцать. Наконец платформа была закончена. Большое получилось помещение. На все места хватит. Даже на маленький склад.

— Теперь пробиваем выход. Замаскировать его получится?

— Сделаю все возможное.

Еще пара минут треска… небольшой поворот, и скала кончилась! Я ощутил удар воздуха, рванувшегося мне за спину, и подался вперед, пытаясь все охватить одним взглядом. Однако не получилось. Меня окружала ночь.

— Шарик, внешний звук! Свет, больше света!

По барабанным перепонкам ударил неприятный гул штормового ветра. В свете направленного вперед луча стало видно обрывающуюся вниз скалу и черную поверхность планеты. Да-а… не курорт, однозначно… Тоскливое местечко.

— Шарик, вниз, на поверхность. Медленно. Да, состав атмосферы проверил?

— Несущественные отличия от земной. Угрозы для жизни нет, — перебил меня голос «Скафа». — Следует помнить, что все станции размещены на планетах, позволяющих находиться на них без защитного снаряжения.

Эк, как он мне щелбан врезал! Аж звон пошел! А я и не сообразил. Плохо, Афанасий, плохо…

— Спасибо, «Скаф»! Ты настоящий научный консультант. Шарик, что замер? Вниз давай.

Шарик что-то пискнул, дернулся вниз и… исчез! Я, как сидел, так и грохнулся задницей на скалу. Грохнулся, крутанулся и покатился вниз. В почти полной темноте я ничего не видел. Взмахнул руками в попытке за что-нибудь зацепиться, но руки ухватили лишь воздух. Я даже испугаться не успел. А потом меня что-то подхватило, и на черную землю дикой планеты я прилег довольно аккуратно. Носом вниз.

Я горжусь собой! Сознания я не потерял. Просто не успел, так быстро все произошло. Раз — и я лежу носом в э-э… траве? Темно-синяя трава — это впечатляет! А почему я вижу? Было же темно?

Я осторожно повернул голову. Надо мной растекся низкий полог. Он едва светился, но на ограниченном пологом пятачке света хватало. Шума ветра, кстати, слышно не было.

— Шарик, «Скаф», что произошло?

— Транспортный шар, выйдя из прямой видимости туннеля, потерял энергетическую поддержку от трассы и распался.

— Как распался? Шарик исчез? А как тогда мы… — я просто заставил себя сжать зубы и прекратить молотить чушь. — А как же ты смог меня подхватить и защитить?

— Транспортный шар и я — несравнимые по сложности и эффективности устройства. У меня более широкая и гибкая шкала настроек. Я успел зацепиться за местное гравитационное поле. Кстати, на этой планете, такая странная мешанина полей! Интересно будет разобраться.

— Потом разберемся, а теперь — анализ ситуации и доклад!

— Если вы попытаетесь подняться, то мне будет проще и удобнее сделать это! — Вежливо, но с издевкой, ответил мой хранитель. А может, мне просто показалось это. Нервы-то порядком взвинчены.

Я спокойно встал на колени, прислушался к себе, покрутил шеей, похлопал по рукам и ногам. Вроде все в порядке. Встал, не знаю для чего охлопал свой защитный костюм пожарного, покрытый металлической фольгой. Потом доложил «Скафу» о своей профпригодности. Противный скафандр не стал надуваться сферой. Он просто поднял меня к входу на платформу. А дальше по изгибающемуся ходу я уж прошел сам. В центре пустой платформы спокойно висел Шарик. Ни поджатого хвостика, ни особой вины на его морде я не заметил.

— Та-а-к, ну и кто мне объяснит, что это было?

Глава 2

— Вот так я и кувыркнулся вниз по склону… Хорош ржать! Смешно вам. А я чуть квадратного ежа там не родил. Раз — я лежу мордой в землю, вокруг полная темнота, ветер свищет, Шарика нет, до входа в пещеру восемь метров почти вертикальной стены. Полный ассортимент!

— Ну, дальше давай, дальше! — Петрович с Костей так и не смогли полностью согнать с лиц улыбки. А чего бояться? Вот он, я, — сижу перед ними, рассказываю. Только дед разом построжел, напрягся и смотрел на меня с явным неодобрением. Как на мальца какого, честное слово.

— А чего дальше? Загрузился в свой Шарик и прибыл на базу. Вот и все.

— Так, Афанасий, не гони! Это еще не все. Анализ твоей эскапады показывает, что одиночные выходы надо прекращать. Теперь будем ходить только в группе, ясно?

— Ясно-то оно, конечно, ясно, Константин. Но это пока только благое пожелание. Если бы мы там были втроем, а Шарик бы не восстановился, то пропали бы без вести все трое… Намного это лучше будет?

— Лучше не лучше, а Костя абсолютно прав, внука. Не в игрушки играем. У нас, считай, боевой выход. Надо идти группой…

— Э-э, дед! Постой, постой! Ты что это множественным числом играешь? «У нас… Идти группой…» — уж не себя ли ты в эту группу включил, а? Перебьешься! Ты свое уже давным-давно отходил, понял? Тебе восемьдесят два года, дед. Не забывай об этом.

— Цыть, внук! Не повышай голос на старшего в роду. Я по своему физическому состоянию соответствую пятидесятилетнему человеку. Не беспокойся — проверил уже… И на беговой дорожке, и на тренажерах и… да что там темнить — и в койке проверил, вот! Здоровье, стало быть, позволяет. А опыт… Костя, что скажешь про опыт?

— Да что скажу, товарищ полковник? Скажу, что вашу пробежку по вьетнамским джунглям мы на курсах изучали. Эффективно вы тогда сработали! И без потерь, что самое важное. Расскажете, может, подробнее как-нибудь? С деталями всякими интересными?

— Как-нибудь расскажу… Понял, внука, что твой дед может?

— Ты, дед, в этих делах мне не указ. В пещеру с газом ты не пойдешь. Никто из вас не пойдет. Я все сделаю сам. Тихо! Да поймите вы, нельзя вам туда! Нет у вас ни защиты, ни власти над шаром. Я сам перенесу ребят на новую платформу. А вот хоронить их мы будем вместе…

Никаких защитных костюмов я надевать не стал. Только дыхательный аппарат замкнутого цикла. Работать ведь буду под силовым полем. Выходить из Шарика было страшновато, но и сидеть в нем бесконечно нельзя. Я вздохнул.

— Шарик, еще раз даю вводную. Накрываешь тела силовым куполом. Потом вытесняешь из купола газ. Я компактно укладываю тела и груз, а ты нас мигом переносишь на новую площадку. Все ясно? Тогда начали…

Я вышел из шара. «Скаф» держал вокруг меня невидимый силовой кокон. Шарик медленно подплыл к погибшей группе и растекся тончайшей пленкой поверх тел и мешков. Потом также неспешно стал расти купол. Наконец, Шарик доложил, что газа под куполом нет. Я подошел и, прилагая довольно заметное усилие, протиснулся внутрь.

Костяков я не боялся. Все же сын археолога. Сколько раз я с отцом по раскопкам мотался. Да еще два полевых сезона археологической практики в институте. Грешно, конечно, говорить, но иногда мы и выпивали прямо в раскопе. А что? Там прохладно от земли, тенёк уже после обеда. Так вот, помню, пили мы с напарником какое-то мерзкое плодово-выгодное винище, закусывая горячей от солнца помидоркой. А помидорку эту, откусив от нее кусок, клали в глазницу черепа… Чистый он был, две тысячи лет ведь прошло. Хвалиться этим, конечно, нельзя, но — так и было.

Пока я вспоминал свою археологическую практику, руки занимались делом. Расстелили один мешок, расстегнули молнию… Положить поближе к костяку, плавненько его перетянуть… руку на место… Заправить конечности, пошла молния… Я взглянул в глазницы черепа, вздохнул и резко задернул застежку молнии. Один готов. Потом был второй и третий. Потом я стащил десантные мешки и ранцы спецназовцев.

— Шарик, я готов. Груз нормально уложен? Возьмешь без проблем? Тогда — пулей на новый терминал!

А там ветераны все еще возились с разгрузкой. Я показал им, куда складывать груз, упакованный во всякие защитные мешки и цветные сетки, и деды лихо метали барахло по углам. Пришлось включиться в процесс. Наконец, все было разобрано и разложено в должном порядке.

— Что у тебя, Афанасий? — На меня требовательно смотрело три пары глаз.

— У меня все готово…

— Товарищи офицеры! Взять оружие. На выход.

«Скаф» отлепился от меня и поплыл вперед. Он зависнет у входа и будет держать энергетическую линию от трассы к шарику. Я посадил деда к себе, а Костя с Петровичем уселись во второй шар. Наш трамвай тихо выплыл из пещеры.

— Вот незадача! Опять ночь! Да что же это такое — как я сюда ни попаду — все время темно. Шарик, свет!

И шары, и «Скаф» дали свет. Однако я погорячился — сейчас на планете было немного посветлее. По крайней мере, видно было намного дальше. Я посмотрел на небо. Низкое, темное, покрытое бешено несущимися черными тучами. Если это день, то загорать нам тут явно не светит. Я обернулся к скале.

— Вот тут я и свалился, дед. Высоко-то как! Повезло мне…

Дед внимательно рассмотрел маршрут моего полета на землю негостеприимной планеты и ухмыльнулся.

— Главное — живой ты. Давай выгружаться. Нужно еще могилу готовить, памятник.

— С этим проблем не будет… Надо только решить, где похороним ребят.

Шар опустился на грунт, и я его свернул. Тела в мешках и груз группы остались лежать на синей траве. Из второго шара к нам с дедом шли Костя с Петровичем.

— Что предлагаешь, Афанасий? Где будем могилу делать?

— Вы тут посмотрите, отцы. Может, документы какие, жетоны там… А я крутанусь на Шарике, что-нибудь подберу.

Так и сделали. Старики присели около мешков, а я снова забрался в шар и не спеша поплыл вдоль скальной стенки. Пройдя метров сто, я нашел то, что и было нужно. Одиноко стоящий скальный клык. Он сам по себе был похож на монумент, а я ему еще и помогу приобрести нужную форму.

— Шарик, выведи эту скалу на монитор. Твоя задача сделать так…

Оставив Шарик выполнять задание, я вернулся к месту высадки. Ветераны внимательно рассматривали какие-то документы.

— Взгляни, Афанасий. У них были мандаты Академии Наук СССР. Мудрые все же предки были…

Я развернул рвущийся из рук лист лощеной, плотной бумаги.

«Академия Наук СССР. Мандат. Капитан Скворцов Игорь Сергеевич, руководитель экспедиции… Просьба оказывать содействие в выполнении поставленной научной задачи…»

Я посмотрел на капитана Скворцова. Синяя трава под порывами ветра касалась его черепа, как бы лаская и успокаивая: «Ты дошел до своей цели, герой… Ты выполнил приказ… Ты сделал все, что смог. А теперь ты заслужил покой…»

— Теперь у нас есть имена… — Костя достал из нагрудного кармана старую фотографию. — Вот, и карточка есть… Только кто сейчас скажет, где тут этот капитан?

Я посмотрел на фото. Молодые, улыбающиеся лица, потные, торчащие волосы. Один приник к горлышку фляги, другой прикрыл глаза от солнца. Все с оружием.

— Костя, а отец?

— Вот он… — Костя показал на того парня, который прикрывался рукой от солнца.

— А ты повыше его будешь. Но похож.

— Естественно, похож… Отец все же… Ты, Афанасий, место подобрал?

— Да, сейчас там Шарик работает. Их снарягу проверили?

— Да что там проверять. — Подошел к нам Петрович. — Шестьдесят лет прошло, да и газ этот гадский. Весь металл съел. Харчи, конечно, все пропали, патронные цинки потеряли герметичность. Взрывчатка еще есть, немного, правда… Уничтожить все надо от греха, сжечь…

— Погоди, Петрович, сначала могилу сделаем. Пошли, посмотрим.

И мы вчетвером двинулись сквозь порывы ветра к одинокой скале. Там, вспышками электросварки, полыхал разрядами Шарик. Гляди-ка! Еще светлее стало. Теперь мрак и хмарь не мешала просматривать скальную гряду почти на километр. А вдали от скал стало видно стену растительности. Гулять в этом садочке почему-то не хотелось…

Пока мы дошли до скалы, Шарик практически и закончил памятник. Высокая, метров пятнадцать, грубо ограненная пирамида. В основании — огромная наклонная пятиконечная звезда. В ее центре Шарик выжег погребальную камеру.

— Это что, так дырка и будет?

— Не гони, Петрович. Афанасий что-то задумал. Так ведь, Афанасий?

Я кивнул деду: «Так». Шарик поплыл к «Скафу». У него было еще одно задание. Да и нам нужно было перенести тела и снаряжение погибшей группы к месту захоронения. Справились и с этим. Мне, как молодому, пришлось залезть в камеру и принимать мешки с останками. Там же решили и положить их груз. Наконец, все было размещено. Тут из пещеры выплыл Шарик. Он нес большую, вырезанную из багрово-рыжего гранита, звезду. Она и закроет вход в погребальную камеру.

— Товарищи офицеры! Смирно! Так уж получилось, что нам пришлось провожать в последний путь героев-землян. Капитана Скворцова, старшего лейтенанта Долоберидзе, старшего лейтенанта Асмолова. Они выполнили приказ Родины. Выполнили ценой своей жизни. Они успели сделать свой первый шаг по новой земле, по другой планете. Продолжить их путь — наша задача!

Четыре автомата уставились в темное небо. «Огонь!» В давящем шуме ветра совсем не страшный автоматный залп. «Огонь!» Трассер уткнулся в тучи и исчез. «Огонь!» Щелчки предохранителей.

Я пошел к своему шару. Я это должен сделать сам. Нет, не так. Это должен сделать человек. Медленно, стараясь не завалить, я повел гранитную звезду к памятнику. Ну и что, что Шарик держал ее гравизахватом? Вел-то ее я. Вот звезда привалилась к массиву памятника, по ее периметру пошло секундное марево раскаленного воздуха, и она сплавилась с пирамидой.

Я отошел к своим ветеранам. На багровой звезде чернели глубоко выжженные имена погибших ребят. А ниже их имен в гранит был вплавлен старый, изъеденный ядовитым газом автомат Калашникова.

Четыре руки взметнулись к козырькам фуражек. Прощайте, герои. Вы остаетесь тут, а нам нужно идти дальше.

Глава 3

Когда мы вышли из пусковой шахты, вокруг нас просто кипела жизнь. Спортивный лагерь звучал музыкой из клуба, веселыми девичьими голосами, звонкими ударами по мячу на волейбольной площадке. Я только изумленно помотал головой, когда увидел группу молодых ребят верхом на маленьких мохнатых лошадках. Молодежь ерзала в седлах и била лошадок пятками по брюху, пытаясь заставить своих мустангов перейти в карьер, но мудрые лохматые монгольские коняшки только согласно мотали головой, но бежать отказывались наотрез.

— Это что за цирк? Что я еще упустил?

— Чаще надо бывать на работе, Афанасий! А то мотаешься, черт его знает где, на работу не ходишь, а зарплату получаешь, между прочим… Мы же решили завести лошадей. И ребятам конные маршруты не помешают, да и нам лошадки могут пригодиться. Ты же сам говорил, что шар на поверхности планет не работает.

— Да, не работает… А почему не ахалтекинцы? Не арабские скакуны?

— Нужны они тебе… Одни понты. А эти лошадки и прокормятся везде и сами, и даже от стаи волков смогут отбиться. Ближе к земле нужно быть, Афанасий. И она тебе придаст силу, как Антею!

— Ну, если как Антею, тогда ладно… Что сейчас делать будем? Есть предложения?

— Предложение одно, — сказал Костя. — Пошли ко мне, помянуть ребят надо… Только в столовку зайдем, я распоряжусь.

Пока мы оккупировали душ в гостевом коттедже для высокого начальства, наши поварихи сервировали простой стол. Холодные закуски, квашеные овощи и уха. Наш безопасник Егор, тихо звякая стеклом, выставил пару бутылок холодной водки и морс в кувшинах.

— Ну… вечная им память… — Костя встал со стаканом в руке, за ним встали все. После водки страшно захотелось есть. Все оживленно застучали ложками, не забывая, впрочем, отдать должное великолепным деревенским соленьям.

— Кого поминаем? — шепотом спросил меня Егор.

— Ты пей. Ребята были достойные… Ты бы гордился знакомством. — Егор молча кивнул.

Потом все вышли во дворик, расселись кто где, и дружно задымили. Егор тихо командовал девчатами из столовки, помогая им убрать со стола.

— Афанасий, а ты как эту планету назвал?

— Да никак… Когда мне было об этом задумываться? Не до этого мне было, отцы. Об одном думал — как бы ни гробануться…

— Не-е, нельзя так. Нужно дать ей имя. Положено так… — Петрович, как самый беспокойный и настырный, продолжал держать меня под прицелом своих выцветших глаз.

— Вот, например, ты что сказал, когда впервые вышел на поверхность?

— Не помню… «Шарик, свет!» сказал.

— Не, это не пойдет. А потом?

— А потом Шарик сдулся, а я закувыркался вниз. Там я ничего не говорил. Даже матом не ругался. Просто не успел.

— А когда с дедом выходил из пещеры?

— «Вот незадача» он сказал… — вспомнил дед. — Как-то так, если я не ошибаюсь.

— Да уж… Планетка еще та. Чистая незадача, если еще конкретнее не сказать.

— А что? — сказал Костя. — Мне нравится. Незадача она и есть. Давайте ее так и назовем.

Спорить не хотелось, после водки и ухи меня мягко накрыло сонное отупение. Я бросил окурок в урну и промазал. Встал, подобрал его и сделал вторую попытку. Теперь попал.

— Ладно, пусть будет Незадача. Вы знаете, отцы, я себе в мечтах навоображал как выйду на поверхность планеты со своим штандартом, воткну его в новую землю, дам планете имя и объявлю ее своей…

— И что? — заинтересовался Петрович. — Имя мы ей дали, теперь дело за штандартом!

— Не, не пойдет… Унесет там ветром меня с этим штандартом. Только маленький пионерский флажок. Незадача — она Незадача и есть. Как говорится: «Как планету назовете, так она и поплывет». По орбите своей…

Все грустно улыбнулись. Так и закончился этот день.

А на следующий день Костя собрал нас на мозговой штурм. Тема заседания клуба знаменитых капитанов была одна: «Поиск экспедиции майора Октябрьского». Майор Октябрьский — это отец Кости. Как он мне рассказал, с революционной фамилией подсуетился его дед. Тогда это было модно и многие лихо меняли свои крестьянские прозвища на что-то звонкое и революционное. Помню, сам читал подшивки газет в библиотеке института. Особенно меня тогда рассмешили массовые переименования всяких Тоцких, Циперовичей и Кацев в Троцких. Не надо думать, что громкий псевдоним льва революции привлекал только евреев, нет — на фамилию Троцкий косяком переходили и Ивановы, Петровы и Сидоровы. До глубокого разочарования в новой фамилии оставалось лет восемь-десять. А там, за явно выраженную привязанность к троцкизму, восемь-десять лет плюсовалось к их срокам за вредительскую деятельность.

Но дед Кости с фамилией угадал. Октябрьский — это достойно, красиво и политически выдержанно.

Так вот, Егора поставили во дворе коттеджа, выделив ему шезлонг и графин с морсом. Задача у него была одна — гнать поганой метлой агентов ЦРУ, СИС, Моссад, БНД и прочих сигуранц с дефензивой. Чтобы враги нас не подслушали. А так же шугать всех местных ходоков к начальству. Ибо — не фиг! Отвечаешь за свой участок работы, так и занимайся им сам, а не перекладывай ответственность на плечи московского начальства.

А мы начали осторожно набрасывать контуры будущих приключений и подвигов. Я четко и настырно подтвердил свой план — пока не перебросим на чудо-планету достаточное для трехмесячного сидения количество харчей, воды, патронов и туалетной бумаги, пока не создадим там базовый лагерь или даже форт, в поиск мы не пойдем. Одно дело три-четыре дня на природе, пикничок там, или выезд на охоту-рыбалку, а другое дело исследовательская экспедиция. Так я им и сказал. Старики сморщились, но промолчали. Потом дед нехотя признал, что внук, в общем-то, прав, только он к таким роскошествам не привык, у него, мол, все было гораздо скромнее — автомат за спину, нож в зубы, две банки тушенки в ранец и гуляй — не хочу! Костя с Петровичем сочувственно закивали головой. В конце концов, я этих китайских болванчиков заставил принять конкретное решение.

Так в протоколе появилась первая запись: «Поручить тов. Тихонову С.П. сформировать перечень необходимых припасов и оборудования для создания базового лагеря экспедиции. Заказать потребное согласно списку, получить груз и разместить его в соответствующем складском помещении. Экспедитору тов. Никитину А.К. приступить к переброске и размещению груза в точке высадки экспедиции. Срок — до 03.10.2012. Ответственные — т.т. Тихонов, Никитин».

Все! Дело сразу сдвинулось с мертвой точки. Старые крючкотворы, зубы съевшие на составлении всяческих планов, мероприятий и сетевых графиков, почуяли родную борозду и, задрав сивые хвосты, бодро понеслись вперед.

Споры и крики сразу стихли, и, под негромкие фразы и заинтересованное сопение, Костя начал молотить по клавишам своего ноутбука. Дошло дело и до оружия. Тут крикнули Егора и предложили ему отчитаться о сделанном. Егор радостно отрапортовал. Оказывается, нам, по договору с заводом-изготовителем, было поручено провести полевые испытания модернизированных автоматов АК-103 под 7.62 мм патрон. Заводчане придумали новый обвес на автомат и просто горели от желания услышать отзыв настоящих специалистов о его возросших возможностях. Оружие уже завезли и разместили на моем складе. Егор его расконсервировал и проверил. Нам осталось лишь подобрать себе автоматы в нужной комплектации и пристрелять их.

— Это не склад, а проходной двор какой-то, — пробурчал я. — Почему я последним узнаю, что на него что-то завезли, а? А если оттуда что-то вывезли? Кто отвечать будет?

Егор лишь улыбнулся и сказал, что мне лично он приготовил подарочек. Новую цацку, которая согреет мое сердце ворошиловского стрелка. Я растаял и замолчал. Егора отправили на пост, и работа пошла дальше.

В конечном итоге дело вернулось к основе. К деньгам. Точнее — встал вопрос, кто будет оплачивать заказы? Я моментально почуял неладное и сразу полез в бой.

— Считаю, что платить надо с карточки Кости. Для чего мы ее оживили? Денег там полно, а моя карточка не безразмерная. С нее и так уже почти все сняли. Мне деньги на Незадачу еще потребуются!

Костя помолчал немного и согласился. Вопрос был решен. Я проинформировал участников совещания, что после обеда выскочу на чудо-планету с целью подбора места для нашего форта. Старики сразу оживились и сказали, что так делать нельзя. Выход на планету мы должны сделать все вместе, это знаковый шаг. Исторический. Я улыбнулся и сказал про штандарт. Костя ответил, что со штандартом спешить не будем. Во-первых, у нас нет данных о возможных разумных обитателях планеты. Во-вторых, со штандартом мы уже опоздали, ибо шестьдесят лет назад на планету высадились научные работники из спецгруппы МГБ СССР во главе с майором Октябрьским. Так что нам тут уже ничего не светит. Если отец Кости сделал все правильно, то чудо-планета является территорией СССР. Все охнули, потом немного подумали и согласились с оратором. Дело принимало новый, неожиданный оборот. Решили сделать перерыв на чай.

— Нет, мужики! Я так не могу, у меня ум за разум заходит. Это что же получается? Если на планете нет разумной жизни, а наши там высадились и закрепились, то это еще одна республика в составе СССР выходит?

— В принципе — да! Их трое было, уже можно принимать юридически значимое решение. Скажем — коллективное обращение в Верховный Совет с просьбой о присоединении. Не знаю, были ли у них такие инструкции, но почти уверен, что такого обращения в ВС СССР не было… Не смогли они ни весточку подать, ни вернуться.

— Ты, Афоня, не торопись… Не гони впереди паровоза. Будем там — разберемся. А вот продумать процедуру высадки и вправду не помешает. Как бы тут нам не ошибиться. Тут нужна консультация юристов, а, Константин? — дед требовательно посмотрел на зампреда совета ветеранов.

— Сделаем, Тимофей Иваныч. Я попрошу знающих людей подобрать прецеденты, продумать процедуру. Только вот принадлежность планеты к Союзу… Нет больше Союза, весь вышел.

— А вот тут ты не прав, сынок! — Дед как-то помолодел, подтянулся, и мы увидели у него на плечах отблеск золотых парадных погон. — Как говорится — Империя жива, пока жив ее последний солдат! Я присягал Советскому Союзу и присягу свою не менял! Я солдат Империи… тьфу! Советского Союза! И я не один, таких еще много, так ведь? Так что высадиться на планете, образовать органы управления и принять Конституцию нам еще по силам будет.

— Ты погоди… погоди, Тимофей Иваныч… Ффух-х… аж голова кругом пошла. — Петрович выглядел совершенно ошарашенным. — Какую еще Конституцию?

— Как какую? Сталинскую, конечно. Ты не смотри, что она тридцать шестого года. Вы ее не изучали, так как мы. Тогда в школе преподавали не так, как сейчас. Нам знания давали на совесть. Да и теперь при всем желании никакому демократу эту конституцию не оболгать, не запачкать. Говорю тебе, Петрович, эта Конституция более продумана, более демократична и целостна будет. Это Конституция великой державы. Действующая с ней и рядом не стоит. Ведь ее под ЕБН лепили, обмылок это, больше ничего о ней и не скажешь. Как говорится — когда уходят гиганты, на их место пробираются карлики… и крысы.

— Подожди, дед… У меня тоже заворот в мозгах. Ты не торопишься, а? А если там аборигены есть? Ты их как под эту конституцию подводить будешь? Как лишенцев? Уже не получится — это конституция победившего социализма! Широких прав и свобод. И еще… Ты что, замыслил экспансию? Переброску на планету дедов и ветеранов? Чтобы они там пахали целину деревянной сохой, так получается? Ведь я им ни заводы, ни фабрики на Шарике не перевезу, сил не хватит. Мы людей в каменный век загоним. Увлекся ты, дед. Поспешил.

Все замолчали, а потом Костя осторожно высказался.

— Да-а, Тимофей Иваныч, широта подхода к вопросу у вас просто ошеломляет. Однако предложение внесено, определенный смысл в нем я, например, вижу. Единственно, путей решения не вижу пока. Но и не мое это дело. Я офицер, у нас другие задачи. А сейчас нашей основной задачей будет подготовка к высадке. В предложении Афанасия о предварительной разведке на местности и подготовке укрепленного лагеря есть большой резон. Давайте сделаем так — ты, Сергей Петрович, занимайся тем, что тебе поручено. Я тебе дам контакты в Москве, через этих людей и решай. Счета будет оплачивать наш спортивный лагерь. Заказы с доставкой сюда. А мы с Тимофеем Ивановичем вылетаем в Москву. На консультации с юристами. Эхх, вот они обалдеют от наших задач, я уже чувствую! И шепотки ведь пойдут, не удержишь это в тайне.

— А вы сделайте все это через образовательное учреждение какое-нибудь. Оформите как деловую игру. Пригласите политологов, правоведов, ученых. Разоритесь малость на хорошую выпивку, закуску. Под коньячок и вискарик там такой полет научной мысли пойдет! Если нельзя скрыть наши интересы, то надо устроить такой белый шум, чтобы заглушить все любопытные уши. И навесить на них лапшу. Вот, например, тема для обсуждения: «Орбитальная станция «Мир» — последняя территория СССР. Кто утопил Советский Союз?»

— Шустрый ты парень, Афанасий… Хотя, на самом деле ведь? А, Тимофей Иваныч?

— И это пойдет тоже. И другие вопросы рассмотрим. Хорошо придумали, теперь бы запустить все в дело. Когда вылетаем?

— Э-э… может, подвезти вас?

— Нет, Афанасий, не надо. Не будем совершать мальчишеские глупости. Сами доберемся. А ты тут не дури — на планету ни ногой. Понял? Жди нас. Ну что, закрываем наше собрание? А то Егор там весь морс уже выпил, мается на солнце, бедняга.

Глава 4

Быстро только кошки родятся, да котята слепые получаются. Я долго ломал себе голову над этой народной мудростью, катая ее на языке и натужно пытаясь найти новые, более глубокие, и скрытые смысловые слои. Делал я это все, разгружая очередную фуру, закрывшую своей задницей вход в мой промежуточный склад металлопроката и спортинвентаря.

Конечно, мне из груза фуры причиталось сравнительно немного, основной груз шел на нужды лагеря. Вот заберу свое, и фура уйдет разгружаться на другой склад. А специальные грузы, в том числе оружие и боеприпасы, мы вообще получали тихо-скрытно, в идеале — по ночам. Но сейчас мы с Егором разгружали очередную поставку неугомонного Петровича, который, видимо, проникся моим хомячеством и искренне поверил в пресловутые тридцать тонн грузов, которые необходимо закинуть на чудо-планету. Вот и греб все согласно составленному и утвержденному списку.

Быстро только кошки родятся… Что же имели в виду мудрые предки? Что любое дело нужно делать качественно и основательно? Чтобы не получились в результате слепые котята? Или то, что беспорядочные половые связи… Тут я взвыл и покрыл матюгами Егора — этот нехороший человек врезал мне по ноге углом ящика. Да, тяжела ты ноша первопроходца! Я уже пожалел о своем особом мнении по подготовке первого выхода на планету, но было уже поздно. Оно попало в протокол. А как гласит другая народная мудрость: «Написанное пером — не вырубишь топором». Вот так-то!

— Все, Егор! Хорош из меня инвалида делать. Я и так еще на ноги толком и не встал. Давай, гони водилу на нижний склад. А я тут сам приберусь.

Машина ушла, густо завоняв все вокруг солярным выхлопом. Я вытер трудовой пот с лица, перетащил пару увязанных в кубы со стороной один метр (наше непременное требование к поставщикам!) и обтянутых сеткой из строп грузов поближе к основной куче и мельком взглянул на приклеенную карточку. Одежда и обувь. Хорошее дело, а то я свой камуфляж, считай, уже угробил, менять надо. Приказав Шарику стащить весь груз вниз, поближе к нулевому уровню шахты, я пошабашил и уселся у входа, хлопая по карманам в поисках сигарет и рассматривая мирную картинку нашего спортивного лагеря, красиво разлегшегося ниже моего склада. В лагере было тихо. Все работы были уже закончены, строиться продолжали лишь станция для подводников и конный двор.

Я вспомнил бурные дебаты по поводу торжественного открытия лагеря. Планировалось пригласить начальство из Москвы и области, певцов и музыкантов, телевизионщиков и журналистов. В общем — показуха чистейшей воды. Хорошо, что Костя, выслушав все, все разом и пресек. Он быстро поставил по ведерной клизме с патефонными иголками самым крикливым и безбашенным энтузиастам, сурово обратил внимание на отставание по срокам сдачи оставшихся объектов, и предложил всем не надувать щеки, а исполнять порученное дело и свои должностные обязанности. А торжественная сдача спортлагеря в эксплуатацию еще будет. Следующим летом. А пока — готовьтесь к визиту группы специалистов из Минобороны, МЧС и ряда специальных служб. В зиму наши площади и возможности будут предоставлены профессионалам. Они-то и проверят, насколько полезен и интересен спортлагерь для широких масс спортсменов-экстремалов, привыкших ходить строем.

Уже заехали две группы… Скромные, неразговорчивые ребята с короткими стрижками и загорелыми обветренными лицами. А вокруг глаз белые пятна от очков. Это горные стрелки. Вот кто их искренне полюбил, так это наши поварихи. Ребята рано-рано утром уходят в горы, приходят с темнотой, зато так метут в столовке, что девчонки бегают от раздачи к столам как наскипидаренные. Жаль, что романтических посиделок под луной практически нет — выматываются ребята страшно, после ужина и негромкой команды все расползаются спать. Ну, ничего! Зато другие туристы-аквалангисты в тельняшках, кажется, не прочь побороть девичью тоску и печаль. По крайней мере, они всегда остаются помочь поварихам и официанткам навести морской порядок на пищеблоке.

Я докурил и отдохнул. Пойти, перекусить, что ли? Завтра прилетают Костя с дедом и Петрович. Завтра погрузочно-разгрузочных работ не будет. Завтра мы высаживаемся на чудо-планету.

Я еще раз осмотрел лужок через перископ, автоматом отметил здоровенных птиц, парящих вдалеке, над шевелящим кронами лесом, и повернулся к старикам.

— Ну что? Будем выходить?

— Будем, будем… — пробурчал дед. — Товарищи офицеры, оружие к осмотру… Примкнуть магазины. Заря-жай! Оружие на предохранитель.

После лязга и щелчков дед еще раз посмотрел нам в глаза.

— Что хочу сказать, сынки… Оружие в руках иногда внушает ложную уверенность в своих силах. Мол, нажал на спуск — и все проблемы решены. Это не так. Иногда бездумно выпущенная пуля может вернуться тебе в грудь… Или твоему товарищу. В общем, думайте, сынки. Мы на другой планете, и кто тут волки, а кто зайки — еще не знаем. Вот так…

— Выходим, Афанасий, — буднично сказал дед.

Странно как-то. Никогда дед в начальство не лез, авторитетом не давил. А тут как-то само по себе так получилось, что он взял на себя командование. А Константин и Петрович как будто и ждали этого. Хотя дед всего лишь полковник, а Костя — генерал-лейтенант. Да-а…

Я подошел к огромному люку.

— Подожди, — предупредил меня «Скаф», — видишь, пластина такая светится?

Я присмотрелся. В самом неудобном месте, прямо под одним из штурвальчиков, слабо светился небольшой экран.

— Вижу. Ну и что?

— Приложи к нему руку. Тебя надо прописать как исследователя с полным приоритетом. Нам еще эту дверь снаружи открывать придется, так ведь?

— Ну, да… Приложил.

— Держи пока, я посмотрю контрольные записи… Есть. Готово. Все, руку можешь убрать. Смотри: всего зафиксировано одиннадцать выходов на поверхность планеты. И восемь входов в пещеру. Ты понял?

— Группа майора Октябрьского вышла, но не вернулась.

— Или вернулась, но не смогла открыть дверь. У них ведь не было «Скафа», и они не знали процедуры. Теперь открывай!

— Открываем! — повернулся я к старикам.

Мы навалились на штурвалы и рычаги, загудели запорные штанги, ушли внутрь люка массивные ригели, и тяжеленный люк стал медленно открываться. Перепада давления не было, просто нас окатило теплым, душистым воздухом. Было тихо, слышался лишь шелест травы и негромкое стрекотанье местных насекомых. Похоже, сейчас здесь полдень. Местное солнце стояло высоко в зените.

Мы вышли из люка. Он остался стоять открытым. За нашими спинами метров на тридцать-сорок возвышались скалы, перед нами, плавно понижаясь, лежал большой луг. До деревьев великанского леса было около километра. Небо было чистое, драконы пока не летали.

— Костя, взгляни! По-моему, это весточка от твоего отца.

Мы все обернулись на голос Петровича. А он указывал на небольшую пирамидку, сложенную из обломков камня.

И тут Костя не выдержал. Он подбежал к пирамидке, упал на колени и положил обе ладони на камни. Так он и замер. Дед подтолкнул меня и глазами показал на кучу валунов, беспорядочной грудой лежавших справа от выхода. Я кивнул и перебежал туда. Вскарабкался на эти валуны, улегся на теплом камне, и приказал «Скафу» установить максимально возможную зону биолокации. Больше всего меня сейчас беспокоили эти птеродактили. «Скаф» дал картинку. Установленная им зона безопасности захватывала и лес, и вся светилась бесчисленными точками живых существ. Это дело надо было поправлять. «Скаф» поменял настройки, и на экране остались лишь живые объекты массой более тридцати килограмм. Стало немного легче.

Пока я возился с защитой, старики осторожно разобрали верхушку пирамиды и достали обычную консервную банку. Потом они подошли ко мне, под защиту, и Костя дрожащими руками вынул из банки завернутый в станиоль лист из офицерского блокнота.

— Одиннадцатое апреля 1953 года. 12 часов 22 минуты. Группа исследователей Академии Наук СССР вышла на поверхность неизвестной планеты. Разбили временный лагерь в шестистах метрах справа от входа в пещеру. Люк закрылся, открыть его не удается. Завтра начинаем исследования. Начальник экспедиции К. Октябрьский. Исследователи И. Краснов, М. Солдатенков.

Костя опустил линованный лист и пустыми глазами уставился на дальний лес. Мы молчали. Наконец он взял себя в руки и сказал: «Мы нашли следы экспедиции. Но не ее саму. Давайте посмотрим их лагерь».

Я эту спешку пресек на корню. Сказал, что нам надо вернуться к входу в пещеру, а мне надо заняться перенастройкой установок транспортного шара. Чтобы использовать его на поверхности планеты как автопогрузчик, экскаватор и автожир. Дед сразу въехал и скомандовал генеральное отступление. Мы зашли в пещеру, люк закрывать не стали, Петрович с Костей залегли около него на часах, а я выпустил «Скаф» на свободу.

Шарик «Скафа» выплыл на поверхность планеты, записывая характеристики ее полей, а я предложил пока перекусить, чем бог послал. Так мы и расположились прямо у входа, закусывая немудреным армейским рационом и запивая его вкусным домашним морсом. Потом собрали весь мусор в пакет, и я бросил его в сторону Шарика.

— Шарик! Сожги!

По глазам резанула яркая вспышка света, и мусор исчез. Зато появился «Скаф». Он подлетел к Шарику, и началась перенастройка энергетической схемы нашего трамвая. Я залез в Шарик, «Скаф» на всякий случай повис у раскрытого люка, чтобы в случае чего кинуть Шарику энергию с трассы, и наш шар медленно выплыл на поверхность.

— Шарик, насколько устойчиво получаешь энергию? Ограничения есть? — несколько нервно запросил я. Было от чего волноваться. Если мы останемся без транспортного шара, это существенно ограничит наши возможности по поиску пропавшей экспедиции.

— Произведена точная подстройка и установлен надежный контакт с полями планеты. Транспортный шар полностью работоспособен. Ограничений по мощности и функциям нет. К работе готов!

Фухх, ну и слава богу! Прямо камень с души упал. Теперь нам многое будет по плечу. Я заложил крутую дугу в воздухе и тормознул около висящего у пещеры «Скафа».

— «Скаф», благодарю за отличную работу! Ты дал нам возможность использовать транспортный шар. Мы обязаны тебе половиной успеха, «Скаф»!

Вредный консультант промолчал. Я прямо из люка крикнул своим ветеранам: «По машинам!» Старики разбежались по грузовым шарам, и я повел их наружу.

В шестистах метрах справа мы нашли заброшенный лагерь. Кроме выложенного закопченными камнями старого кострища там ничего и не было. Да, еще лежали квадратом камни, прижимавшие когда-то края палатки. Я оставил стариков изучать лагерь, а сам полетел искать подходящее место под форт. Где его создавать мне было безразлично, главное — была бы вода рядом. Шарик поднялся метров на восемьдесят вверх. Прямо под собой я еле-еле различал свою тень. Шарик-то был практически прозрачен.

Сзади лежали скалы. Найти там воду было проблематично. Впереди шумел чужой лес. Лезть в него было еще рано. Уж слишком много засечек давал биолокатор. Я поднял свой шар еще выше. Вот оно! На той стороне невысоких гор была видна небольшая долина, как ладонью прикрытая скальным отрогом. И в ней было видно небольшое озеро. Вот туда мы и полетим! Я спикировал к лагерю первой экспедиции.

— Нашли чего, отцы? — не сомневаясь в ответе, спросил я.

— Нашли еще одну записку и часть имущества. Они пробыли здесь два дня, и пошли дальше, вдоль скальной гряды. Сюда они больше не возвращались.

— Погоди, Костя! Не вешай нос. Не все сразу, найдем мы твоего отца. А пока предлагаю заняться строительством форта. Я нашел хорошее место, отцы! По машинам!

По дороге к долине подлетели к входу в пещеру. Это «Скаф» мне подсказал. С его помощью я закрыл дверь. Мой научный консультант указал мне гладкую поверхность сенсора, с помощью которого я смогу открыть дверь на транспортную платформу. Кроме меня это может сделать еще и сам «Скаф», а вот стариков люк проигнорирует. Вот такие дела… Не очень-то хорошо получается.

Долина с озером всем понравилась. Кому густым ароматным воздухом, кому шумом водопада и водяной взвесью, несущей прохладу, а мне тем, что нашлось очень удобное место для строительства форта. Памятуя о том, что здесь водятся драконы, часть форта надо было убирать в скалу. Да и все склады надо там размещать по уму-то. Не на солнцепеке же. Я подобрал ровную площадку вертолетных размеров, высадил стариков, вывалил на горячий камень груз из одного шара-клона, приказал «Скафу» взять управление на себя, и мы в два шара начали вырезать первый зал в скале. В общем, ушло у нас времени на форт около четырех часов. Зато получилась просто конфетка!

Сверху — вертолетная посадочная площадка. Ее просто выровняли и немного расширили. От нее вглубь скалы вел ход. Нужно дверь какую-нибудь придумать. В скале мы сделали один большой зал и четыре небольшие клетушки-кельи. Вдруг, захочется уединения и покоя. Зал освещался узкими, но высокими окнами-бойницами. В кельях окон не было. Ниже зала в скале была вырезана анфилада из трех помещений-складов. Вход в нее был один — из очень неудобного места. Там скала была так расположена, углом… В общем, даже шар туда сложно завести, а вот махать там крыльями не рекомендуется никакому дракону.

Когда мы закончили, старики чуть меня не прибили — так перегрелись на солнце. Мы их перевели в зал, а сами выгрузили первые кубометры будущего оперативного склада. Дело пошло! Потом я перебросил вниз вываленный на площадке груз и тут же получил выговор от начальства.

— А где вода? Где туалет? Почему не сделал топчаны в кельях и камин в зале?

— Мужики, а вы серьезно перегрелись! — я был обижен и голоден. — Воду сейчас подведут. А уж все остальное будем делать вместе. Поесть что-нибудь собрали? Вот так — один с сошкой, а трое с ложкой. Сами ананасные дольки лопают, а я весь в каменной крошке и в пыли. А брюхо пустое, как у волка! Так не пойдет, отцы! Стыдно. На охоте, в бане и в походе прислуги нет.

Деды пристыжено засуетились. А тут «Скаф» пробил в зал небольшую струю воды из водопада. Я ему намекнул на забытый генпланом сортир, и «Скаф» понятливо снова исчез в шаре. В общем, когда меня общими усилиями покормили, сортир уже был готов.

Я провел приемочную комиссию по помещениям форта, и она согласилась, что это хорошо! Однако спать мы полетели домой, на Землю.

Глава 5

На следующий день, к обеду, переброска грузов на чудо-планету была завершена. Мы перекусили у себя в спортлагере, чтобы не колготиться с посудой и готовкой в горном форте, потом Костя пригласил местное руководство, заслушал их стоны и жалобы, жестким голосом дал указания по завершению строительных работ, недвусмысленно намекнул на особое отношение и заботу к заехавшим армейским спортсменам. А потом, в завершение совещания, очень кратко и маловразумительно сообщил, что мы уходим на пару-тройку недель в тайгу. Искать и прокладывать новые, интересные туристические маршруты. Засим, мы и отбыли…

На планете был чудесный день. «Скаф» привычно отпросился в поиск, а я пошел у него на поводу и разрешил. Научный консультант обратился в прозрачный шар и начал челноком метаться от одного заинтересовавшего его объекта к другому. Интересно было наблюдать, как «Скаф», например, работал с живыми организмами. Вчера я видел, как он обрабатывал какую-то ящерицу. «Скаф» слегка придавил и обездвижил ее гравитацией, потом накатил свой шар на бедную рептилию (она только лишь беззвучно и испуганно раскрывала рот), и началось. Соскобы, мазки, капля крови, замер температуры, запись сердцебиения, рентген. Он бы замучил бедное животное, но пункты списка исследований видимо закончились, и «Скаф» бросил ящерку и радостно погнался за каким-то представителем пернатых.

— «Скаф», не отставай! Двинулись, отцы! — Я поднял Шарика в воздух, за нами пристроился шар-клон с Петровичем и Костей, и мы пошли по маршруту экспедиции майора Октябрьского.

Шли невысоко, метрах в двух над землей. Шарик бодро тащил нас вперед, иногда предупреждая об ультразвуковом ударе. Это в случае, если всякая живность не хотела уходить с нашего пути. Живность, кстати, была мелкая. Я ее так и не рассмотрел. Видно было, как в волнующейся траве мелькают какие-то спины, но что это за звери такие — было не разобрать. Хоть мы вроде и пообедали недавно, я почему-то все чаще стал думать о скором вечере, полыхающих багрово-фиолетовым цветом углях, над которыми шипит и капает соком шашлык…

— Афоня, смотри слева! — дед толкнул меня в бок. — Не расслабляйся, внука! Не на пикнике!

Я посмотрел — слева из травы поднимался белый костяк дракона.

— Внимание всем… После моего площадного гравиудара, второй паре осмотреть останки животного. Мы прикрываем. Шарик — слабый гравиудар по площади!

Шарик шлепнул по земле под нами, как мокрым полотенцем. Это было вполне достаточно. Почти на границе удара взметнулось и закрутилось кольцами тело здоровенной змеюки, по траве брызнула всякая мелочь. «Скаф» камнем упал на разъяренную змею и начал делать свои процедуры.

— Вторая пара — пошла! — шар-клон опустился, и из него разом выскочили Костя с Петровичем. Поводив пару секунд стволами автоматов, они подошли к скелету дракона.

— Вот черт! Ты угадал, Афоня! У животины весь череп разбит пулями… и половины зубов нет.

— Это дед угадал… Откуда стреляли понять можно? Шарик, может, гильзы найдешь?

И откуда стреляли определили, и гильзы нашли. Мы чуть-чуть уклонились влево от маршрута экспедиции. Скорректировали маршрут, пошли дальше. «Скаф» перестал мучить змеюку и унесся вперед.

— Надо искать пирамидку с запиской. — Сказал дед. — Они обязательно оставят рапорт о случившимся… А вот мы ведем себя неправильно. Нам тоже нужно оставлять записки, понял, внука?

— Понял, понял… Костя, слышал, что дед говорит?

— Правильно Тимофей Иваныч говорит… Так и надо делать. Теперь и я буду писать записки. Раз нужно, значит, буду…

— «Скаф», даю задание — поиск пирамидки с возможной закладкой-письмом. Характеристики пирамидки подобны уже найденным. Поиск начать!

«Скаф» умотал уже достаточно далеко, на дневной пеший переход, примерно. Поэтому место стоянки экспедиции он нашел почти сразу. Мы подтянулись на его маячок. Тут гор уже практически не было. Они превратились в небольшие холмы. Слева по маршруту стоял могучий лес, справа — что-то похожее на лесостепь. В лес экспедиция идти не собиралась, так и тянула маршрут по чистым местам, чтобы был обзор. И на вершину холмов больше не забирались. Видимо, встреча с драконом была для них неприятным открытием. Свою стоянку они разбили внизу, у подошвы холма. А вот пирамидку поставили на его вершине.

Костя зачитал вслух описание битвы со змеем-горынычем. Его заметили просто чудом — крылатый змей атаковал сзади, с высоты, беззвучно и молниеносно. Но у него не получилось. Дракона засекли по тени, подпустили метров на сто и сбили парой очередей. Несколько драконьих клыков взяли как сувениры, а тушу, после измерения и осмотра, бросили на месте побоища. Майор Октябрьский писал, что днем их преследовала группа летающих драконов, но близко не приближалась. Маршрут движения экспедиции прежний — на северо-восток. Будут немного забирать в лесостепь — нужна вода.

Пока Костя писал свою записку-рапорт и вновь закладывал консервную банку в пирамидку, мы решали, что нам делать дальше. Дед предложил поставить на холме маячок, а самим на ночь вернуться в форт. Это и проще, и безопаснее, чем ночевать тут, у холмов. Все согласились, полезли в шары, и уже через пару секунд я заводил наш трамвай на склад.

После комфортной ночевки завтракать сели уже на природе. Прикинув с вершины холма примерный маршрут экспедиции, мы заняли места в шарах, а «Скаф» погнали вперед, искать пирамидку. Он нашел ее на удалении почти в сорок километров. Большие переходы делали научные работники майора Октябрьского!

— Дед, Костя, а это так нужно — жилы рвать? Чего они гонят километраж, как на рекорд?

— Да разве теперь скажешь, Афанасий… Может, от драконов оторваться хотят. Да и потом, честно говоря, дневной переход в сорок километров их не убьет, конечно. Я не знаю, какой груз они несут, но вот мы, бывало, и больше проходили. Да и шли таким темпом ни один день. Правда, потом нужен хотя бы суточный отдых.

Дед покивал на слова Кости, молча соглашаясь со специалистом-марафонцем. Мы довольно быстро, но качественно отследили пройденный экспедицией маршрут, и ничего, кроме ежесуточной пирамидки не нашли. Записка была малоинформативная. Шли да шли себе. Происшествий нет. «Скаф» получил команду на поиск следующей стоянки, а мы неспешно двинулись вперед.

Вот тут-то мы и познакомились с драконами.

Оба наших шара шли с небольшим грузом, и были больше похожи не на первомайские воздушные шарики, а на светло-зеленые удлиненные виноградины. Шли мы у самой земли, и, как мне казалось, особо в глаза не бросались. Оказалось, что все это немного не так. Кому нужно, интересные такие пузыри засекли уверенно. И решили попробовать их на зуб.

Я увидел на экране биолокатора быстрые тени, которые явно нас преследовали.

— Внимание, угроза нападения с воздуха! Прекратить движение. Шары не покидать, не стрелять! Шарик, прижать их к земле сможешь?

Стая драконов разделилась. Трое пошли вверх, закладывая вокруг нас кольцо, а два крылана падали прямо на наши шары, такие хрупкие, прозрачные, нежные…

— «Скаф», срочно вернись. Тут тебя новые биологические объекты ждут, понял? Только не расчленяй их сразу… Поисследуй сначала. Вот черт!

Первый пикирующий дракон пару раз ударил крыльями, гася скорость, растопырил передние лапы с когтями и попытался обнять Шарик. Причем, он сразу попробовал вспороть его оболочку массивными когтями мощных задних лап. Да еще и неслабо ударил в прозрачную сферу тяжелой, мощной головой. Интересно, на какую зверушку у него поставлена такая вот атака? Явно не на мышку-норушку.

— Шарик, дави его!

Шарик легко скользнул чуть в сторону, дракоша мигом сорвался, неуклюже, боком шлепнулся на землю, и Шарик сразу зафиксировал агрессора достаточным усилием гравитационных скреп. Второй дракон ударил в шар ветеранов, но драть его не стал, а попытался вновь уйти в воздух. Но не получилось. Шар-клон поймал его гравизахватом, дракон грохнулся, сильно приложился мордой об землю, затянул глаза пленкой и заскучал в травке.

В это самое время Зевсом-громовержцем появился «Скаф». Он полыхнул ярчайшей вспышкой света и ахнул страшным громовым ударом. Остававшихся на стрёме трех драконов унесло, как желтые листья в шлягере. Только мы их и видели!

— К нам шла еще одна группа драконов, — вдруг заявил Шарик, — я их засек почти на пределе чувствительности аппаратуры. Но после грома и молнии «Скафа», они к нам приближаться не стали и ушли к лесу.

— Хорошо, Шарик, посматривай в ту строну, сторожи. А «Скаф» сейчас займется этими нарушителями правил охоты и воздушными хулиганами.

«Скаф» первым делом подлетел к оглушенному дракону и, видимо, его усыпил. А потом занялся тем, которого спеленал наш Шарик. Наш научный консультант перехватил управление гравизахватом, перевернул дракона на брюхо, расправил ему крылья и хвост. Когда «Скаф» попытался уложить массивную драконью башку в нужную ему позицию, тот слабо лязгнул жуткой пастью. «Скаф» обиделся и шандарахнул тупое животное током. Дракон завизжал, даровая энергия, видать, придала ему сил, и он сумел скрутиться почти что в шар. По крайней мере, теперь он стал здорово напоминать южноамериканского броненосца, когда тот чего-нибудь испугается.

— «Скаф», брось его! Сними с него гравитацию, посмотрим, как они взлетают с земли. А сам займись тем, снулым…

Так и сделали. Минуты через три кожистый шар чуть дернулся, появился глаз с вертикальным зрачком, а потом бестия мгновенно развернулась, из-под когтей ударили комья земли, и дракон начал разбег. Причем, бежал он как иноходец! Набирая скорость, дракон распустил крылья, потом резко прыгнул вверх, ударил крыльями раз, другой… На его счастье высоты ему хватило. Низко паря над холмистой землей, дракон моментально исчез вдали. Мы лишь восхищенно вздохнули: «Силен, гад…»

— Вот и познакомились, а то Афанасий все не верил. «Где дракон? Не вижу никакого дракона!» Теперь повидал, Афанасий? Может, нам тебе маленького дракончика подарить, а? Будет у тебя на складе мышей гонять!

— Нет уж, отцы, такой «Живой уголок» мне на складе даром не нужен! Я вам не укротитель драконов, я простой экспедитор… «Скаф», ты еще долго со своим экземпляром возиться будешь?

Научный консультант доложил, что еще долго, передал на Шарик уже разведанный им маршрут, и мы двинули себе потихонечку вперед. Сегодня мы вполне успеем проследить два суточных перехода экспедиции. Поскольку мы особо не торопились, то к последней точке разведанного «Скафом» маршрута экспедиции вышли примерно через час. Теперь надо было идти зигзагом и искать пирамидку.

Справедливо решив, что искать ее проще в самом пригодном для ночной стоянки месте, я повел трамвай к расположенной километрах в трех-четырех рощице. И действительно — там, на опушке, мы ее и нашли. Случайно наткнулись. Она была такая маленькая, что мы бы наверняка ее проглядели. Скалы-то кончились. Камня вокруг было мало. Однако ее углядел Шарик. Все-таки на природное образование пирамидка походила мало.

Костя зачитал нам записку. У экспедиции все было хорошо. Они впервые попробовали мясо местного животного. Его описывали похожим на огромного суслика. Дурак нагло свистнул в сторону экспедиции, стоя на холмике у своей норы, чем и подписал себе приговор. Тут же шлепнули как кулака, укрывающего зерно от советской власти. Жареное мясо понравилось всем.

Между прочим, мысли об охоте на местное зверье давно уже мучили меня. Да и от шашлыка я бы не отказался. Поэтому я вызвал на экран данные биолокатора, погонял разные установки по весу животных. На самой границе зоны захвата, метрах в шестистах, устойчиво отображались две отметки. Я предупредил ветеранов, скомандовал Шарику стать прозрачным, и двинул вперед.

Оказывается, впереди было озеро. Шарик беззвучно плыл к нему в полуметре от земли, я крутил головой в поисках потенциального шашлыка, а неприятности уже настойчиво и неотвратимо искали меня. Вот в одну такую неприятность я и влип со всего размаха. Неприятность была высокая, стройная и почти что голая…

Впрочем, все по порядку. Увидев озеро, я остановил шар, подхватил свою винтовку и вышел на травку. До озера было метров семьдесят с небольшим. Я поднял винтовку над головой и изо всех сил, аж до хруста, потянулся. Хоть размяться немного, ножками походить, а то все сидишь да лежишь… Воздух был чудесный, с запахом влаги, травы. Озеро было чистое, ни ряской, ни тиной не пахло. Вдруг, по воде ударила крупная рыба, как я вначале подумал. Откинув крышки прицела, я повел стволом, осматривая берег. И тут же, сразу, желтый уголок прицельной марки скакнул влево. Он уперся в большое, черное бревно. Вдруг у бревна появилась бронированная чешуйчатая нога, и она медленно двинулась вперед.

Я оторвался от винтовки, зажмурился и помотал головой. Потом снова приник к прицелу. Теперь, зная, что искать, я это и нашел. Дракон. Крупный, черный дракон. Медленно и осторожно он подбирался к своей жертве. А кто жертва?

Я вспомнил сильный всплеск на озере и перевел прицел туда. И тут винтовка просто затряслась у меня в руках. Вода озера тихо расступилась, и из нее беззвучно появилась голова молодой девушки. Мокрые волосы облепляли лицо, рот был под водой, только ноздри раздувались, хватая воздух. Голова крутилась, как перископ подводной лодки, но дракона девушка увидеть не могла — слишком хорошо он замаскировался.

Я мигом вернулся к дракону. Он уже готовился к прыжку — подбирал повыше задницу. Мощные задние лапы искали наиболее удобное положение для броска. Из кустов медленно появилась крупная драконья голова. Точнее, затылок. Вот в него я и вогнал пулю.

Все изменилось в секунду: получив мощный толчок, голова дракона дернулась вперед и с плеском упала в воду, а его задние лапы еще топтали берег. Девушка моментально обернулась на выстрел и увидела дракона в десятке метров от себя. Я встал, и махнул винтовкой, крича: «Не бойся! Я убил дракона! Опасности нет!» Потом я быстрым шагом пошел ей навстречу.

А она зарычала и кинулась ко мне. Сначала я решил, что меня ждет горячий поцелуй. Потом стал сомневаться. Особенно после того, как девушка, в фонтане брызг выскочив на берег, подхватила неприятного вида железяку и бросилась с ней на меня. Не скрою — один раз я назад все же посмотрел. Шарик спокойно висел себе над зеленой травой. Мне стало стыдно, и я развернулся к лесной нимфе. Или кто там в воде у них живет, наяды, что ли?

Наяда или нимфа неслась на меня, держа в руках что-то вроде короткого копья. В общем, шла в штыковую. У меня на винтовке штыка не было, поэтому я ее успел аккуратно положить на траву. Разгибаясь, я сделал резкий финт в бок и ушел с линии атаки. Девушка вновь зарычала, и острие копья снова уставилось мне в живот. Ее лицо стало белым, глаз я не видел под мокрыми волосами, а рот оскалился в жуткой гримасе. Юная купальщица снова прыгнула на меня.

В общем, я так скажу. Дома меня воспитывали в уважении к женщине. Я это должным образом воспринял и усвоил. По крайней мере, свою бывшую вожжами уму-разуму не учил. Однако дед учил меня и другому. Если перед тобой враг, да еще с оружием, то и относись к нему как к врагу. Я крутанулся, пропуская лезвие мимо своего живота, подбил древко копья вверх и не очень сильно ударил девушку в солнечное сплетение. Кому-то этого бы за глаза хватило, но нимфе явно было мало. Она вновь зарычала и обрушила на меня поднятое мной же копье. Мне стало больно — куда катится мир! Молоденькие, красивые девушки бегают по берегам лесного озера, стараясь наколоть такого хорошего меня на свое копье, как бабочку на иголку. Зачем? Ведь живой я лучше!

По руке она мне врезала крепко. Но я успел захватить древко и рвануть девушку на себя. Она попыталась вцепиться в меня зубами, но я повел себя как истинный джентльмен, и просто дал ей в глаз. Битва народов закончилась. Сзади, с топотом, набегали ветераны засадного полка. Но не это было интересно!

Интересно было то, что спереди, из-за деревьев, в треске кустов и подлеска, к нам вышли еще два черных дракона. А на спине у них сидели люди. Драконовожатые, значит…

Я подхватил девушку на руки поудобнее и ногой отбросил подальше копье.

— Дед, не стреляйте! Я попробую договориться…

Я прошел метров шесть к замершим драконам.

— Здравствуйте, всадники на драконах! Мы пришли с другой планеты. Мы пришли с миром. Только я как всегда что-то не то наворотил. Ваша барышня? Ух, и темперамент у девушки! Она у вас спортивными танцами не занимается? Вы что молчите-то, мужики? Скажите хоть словечко!

Мужик меня проигнорировал. Он что-то сказал своему напарнику, и спрыгнул с дракона. Второй воин двинул вперед и положил руку на переднюю луку опустевшего седла.

А мой визави лишь мельком мазнул по мне взглядом и прошел дальше, мне за спину. Я удивленно повернулся. Воин в кожаной броне остановился перед Костей и спросил на плохом русском языке: «Ты вернулся к своим детям, Великий Отец»?

В полном изумлении я посмотрел на свою мокрую добычу. Девушка улыбнулась и тут же дала мне кулаком в глаз. Я заорал и запрыгал, сжимая эту паразитку в объятьях, а все вокруг вдруг захохотали. Вот, гадство! Не нанимался я к ним клоуном работать!

Глава 6

Мне было и больно, и обидно. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Я попал!» Попытавшись мыслить позитивно, я сумел изменить ее на более важное заключение — «Мы нашли!»

Что мы нашли, было пока не ясно. Но явно нашли. А уж я-то точно нашел себе приключения на копчик. Думаю, мне светит трибунал. Или со стороны Великого отца, или от местных драконовожатых. Интересно, а собственно драконов они в состав трибунала не включают тут, случаем?

Тут я немного разжал тесные объятия, и мокрая неприятность тут же вцепилась зубами мне в плечо. Это был уже перебор! Я резко нажал ей на точку, где мочка уха смыкается с нижней челюстью, и зубы сразу же разжались. На меня уставились обиженные глаза. Один глаз… хм-м… уже отсвечивал глубокими синими тенями. Я поставил бойцуху на ноги, лицом к ее авиаэскадрилье, и направил ее к боевым друзьям ласковым и нежным шлепком по попе. Аж звон пошел по округе! Хорошая попка, упругая… Интересно, есть в местном кодексе понятие «сексизм» или, там, «сексуальные домогательства»? Хотя, чего уж там… Что одно усекновение головы, что двукратное усекновение, результат-то один будет — не жить мне, добру молодцу, боле, не летать в чистом небе ясным соколом… Да на драконе…

— Останови своего воина, Великий… Он может нарваться на вызов на «смертный поединок».

— Мой воин и так уже нарвался на большие неприятности, как я вижу… Но о нем потом… Кто вы, и что вы знаете о Великом отце? Я его сын!

И в этот самый момент, подобно вечно опаздывающим на помощь героям фильма полицейским экипажам / отрядам «SWAT» / кавалерии / истребителям US Air Force, над нами полыхнула вспышка, и ударил гром. «Скаф» прибыл. После того, как меня избили и всего порвали клыками. Между прочим — возможно ядовитыми!

Но получилось хорошо! Удачно так совпало — только Костя с достоинством сказал: «Я его сын!», как раздается удар грома, и полыхает молния. Этакое удостоверение получилось от небесной канцелярии. Мол, сын он, сын! Не сумневайтесь!

Никто, собственно, и не пытался Костю оспорить. Мы-то к хулиганству «Скафа» уже притерпелись, а вот местные товарищи… Аборигены, скажем прямо, немного взбледнули. Да и драконы эти… тоже испытывали большое желание сунуть голову в песок. Песка не было, а жаль… Интересно было бы посмотреть.

Наконец, взвинченные нервишки высоких договаривающихся сторон немного подуспокоились, и можно было продолжать.

— Мы все расскажем тебе, Великий. Но мы простые воины. Может быть, ты полетишь с нами в Горное гнездо? Там с тобой встретятся вожди, которые еще помнят твоего отца.

Тут дед, ставший вдруг маленьким и незаметным, легонько подтолкнул меня и шепнул: «Разберись с убитым драконом…», а сам зашел Косте за спину и что-то зашептал ему.

Я вышел перед командиром патруля. А кем же еще могут быть три всадника на драконах?

— Я не буду сейчас приносить извинения и клятвы… Ты уже понял, воин, что мы из другого мира, и у нас нет драконов. Мне показалось, что дракон готовится напасть на девушку, и я убил его…

— Её… — заметив мой непонимающий взгляд, воин продолжил, — ты убил драконицу. Её сестру…

И он кивнул на девушку. Она уже успела натянуть кожаную броню и сейчас хмуро поглядывала на лежащее в траве копье. Но брать его не спешила.

Я помотал головой.

— Извини, мне пока трудно разобраться… Ты говоришь, драконица — её сестра? Ну, хорошо… Значит, крылатый дракон тоже воин?

Командир кивнул.

— А как у вас принято хоронить погибших воинов?

— Если бы у нас было достаточно времени, мы бы сожгли ее. Огонь — могила воина! А сейчас мы оставим её здесь… пока не проводим вас в Гнездо.

— Я могу помочь вам. Я могу вернуть дракона в небо. Он исчезнет во вспышке молнии и вернется к своим предкам. А потом, через некоторое время, вновь вернется к вам пищащим детенышем…

Командир патруля смотрел на меня изумленными глазами. Мне стало немного стыдно… Хм-м, мы рождены, чтоб сказку сделать былью… Вот сейчас и сделаю. Воин нервно сглотнул.

— Мне надо переговорить с Гуль… Ты подождешь? — Я кивнул. Воин отошел к своим.

Гуль, надо же… Вроде, в какой-то книжке я читал про гулей. Неприятные создания, надо сказать. Да и эта ни лучше…

— «Скаф», ну что ты за скотина такая, а? А еще консультант-телохранитель! Ты пока своего дракона потрошил, я тут убил боевого дракона-побратима этой девушки, чуть не убил ее, а она меня чуть не убила. А тебя все нет и нет. Ты слышал, что я сказал? Сможешь поднять мертвого дракона в небо, а потом сжечь его одной вспышкой?

— Вообще-то это не драконы в понимании землян. Это, скорее, ближе к…

— Потом расскажешь! — Зашипел я. — Сможешь или нет? Они возвращаются!

— Да смогу, смогу, конечно!

Синяк у девушки расцвел и просто радовал глаз! Интересно, а как у меня? Уставившись на меня, Гуль проговорила сквозь зубы: «Если ты сделаешь то, что обещал, я не буду посылать тебе вызов на смертный бой». Шутить с девушкой в эту минуту мне не хотелось абсолютно. Я лишь кивнул и сказал ей: «Иди, прощайся с сестрой…»

Отпустив девушку шагов на десять, я поднял свою винтовку и ее копье и пошел следом. На душе было мерзопакостно. Лучше бы я бросился в драку с драконицей на кулаках. Девушка-воин отошла от своей убитой сестры. Она не плакала, но глаз от земли не поднимала. В руках у Гули были упряжь, седло и переметные сумки. Командир патруля кивнул мне. Я скомандовал «Скафу».

Тело дракона вдруг шевельнулось. Крылья расправились, легли на траву, поднялась пробитая пулей незрячая голова. Черная драконица последний раз поднялась в воздух. Вот она взлетела метров на пятьдесят над центром озера… Остановилась, зависла… Потом крылья сложились, и дракон камнем полетел вниз. Рядом со мной кто-то ахнул.

И тут ахнул гром, и ударила вспышка молнии. Она догнала черного дракона и испепелила его… Вода в озере даже не дрогнула, а дракон исчез, растворился в воздухе.

Я почувствовал, как ослабла и исчезла хватка пальцев вокруг моего запястья. Это Гуль пришла в себя и отступила к своим, по-прежнему не поднимая на меня глаз.

— Капитан! Ко мне! — я обернулся. На меня строго и требовательно смотрел Константин Великий и сын Великого.

Я перехватил копье поудобнее и плавно метнул его под ноги девушке. Оно глубоко ушло в сырую землю. А я развернулся и потрусил к начальству.

— Афоня… — я даже не могу сказать, с каким выражением Костя смотрел на меня, — Афоня… Как у тебя все это получается только?

— А что я сделал, Великий? Только попытался защитить девушку от дракона! Можно сказать, спас прекрасную принцессу!

— Прекрати ёрничать, капитан! Спас, значит?! «И теперь, душа-девица, на тебе должон жениться»?! Так, что ли? А если они потребуют твоей смерти за убийство этого дракона? Тебе понятно, надеюсь, что у них с драконами особые отношения. И что делать мне, а? Отмазывать тебя, и тем самым поставить на грань срыва намечающийся контакт с этими людьми? Или выдать тебя головой на их суд? Что скажешь, Афанасий?

— Не забивайте себе голову, отцы! Как-нибудь выкручусь… А вы, кстати, заметили, что все мои промахи и ошибки в конце концов приводят к положительному для нас результату? Да, согласен, весь обвешан выговорами, премии не дают, в отпуск летом не пускают… Но дело-то наше идет! Вот, теперь и людей тут нашли. А в их городке кто-то даже помнит твоего отца, Костя! Не дави мне на горло — чему быть, того не миновать! А с судом этим… разберемся и с судом! Девчонку вот мне только жалко, честно говорю! И сестру ее убил, и карьеру сломал. Это очевидно. Ты, Костя, в одном абсолютно прав. У них особые отношения с драконами. Если они с ними породнились даже… Надо бы нам к этому делу присмотреться повнимательнее.

— Ты не уводи разговор в проблемы завтрашнего дня! Что мне с тобой сейчас делать прикажешь?

— А послать меня далеко и надолго!

Старики изумленно вылупились на меня.

— Ну чего, чего… Чего вылупились-то? В зобу дыханье спёрло? Вас же пригласили в этот город… Как его там, Горное гнездо, что ли… Так подарки вам нужны, отцы! Не ходят в гости без подарка, так ведь? Да и пожрать надо с собой прихватить чего-нибудь вкусненького, выпить там… В общем, в форт мне лететь нужно срочно, затариваться по полной программе. А то и на Землю, вот!

Три челюсти с лязгом захлопнулись.

— А что, внук-то прав в чем-то… Здесь порядки другие, нужно нам ко всему быть готовыми. Что там у нас в форте есть на сувениры?

— Петрович, чего задумался? Ну-ка, вспоминай, хомяк старый, чего ты там, на складах, заныкал? — Костя немного пришел в себя, и в его глазах снова появилась улыбка.

Петрович, исподлобья поглядывая на нас, тяжело соображал, с чем ему придется расставаться.

— Ну, что там у нас… Коробку соков нужно в багажник кинуть, ананасы консервированные, шоколад, ветчина в банках, икры красной есть немного, консервы рыбные… Засахаренные фрукты еще. Чай, кофе. Спиртное там… сам подберешь.

— А подарки? Ты не жмись, Петрович, не жмись! — Костя уже улыбался. — Мы этим делом, может, Афанасия от плахи спасаем!

— Ну, что подарки? Не брали мы подарков. Не оружие же им дарить?

— Ножи, может? Я видел у тебя какие-то жуткие мачете… Топорики туристические. Палатки те роскошные, забугорные, ты же прихватил их? Мебель еще складная, посуда металлическая. Хватит на первое время. На самом деле — мы же не торговцы-лоточники, мы воины! Так или не так, братцы?

— Так, так… Все запомнил, внука? Тогда выгружайся здесь, мы твой груз у себя разместим, и дуй, давай, в форт, бомби там склады Петровича. Обеспечивай ему недостачу и промотание товарно-материальных ценностей. Давай, мухой! А то косятся уже на нас…

Так и сделали. Пока я освобождался от своего груза, Костя с дедом о чем-то пытали командира патруля. Наверное, дорогу выспрашивали. Или про местное начальство узнавали. А Петрович все дудел мне в ухо. Где что лежит на складе. Зря он это делал, ведь разгружался-то тоже я. И склады у нас четко разбиты по назначению — где харчи лежат, где барахло всякое, где боеприпасы и прочие опасные железки.

В общем, туда-сюда я смотался за час с небольшим. Когда я вернулся, патруля уже не было. Костя его отослал вперед. Известить местную власть о гостях, а армию предупредить, что гости едут с мирными намерениями. Чтобы копья в нас метать не начали с перепугу. Тут я вздрогнул. И было ведь от чего — подойдя к стоящим кучкой ветеранам, я увидел сидящую на седле Гуль.

— А эта хулиганка что здесь делает, а? Зачем вы ее оставили?

— А на чем ей лететь, внука, ты подумал? Вот-вот… Сам ее на землю ссадил, а вопросы глупые задаешь. С тобой она полетит. Проводником будет. Набрал дары? Тогда по коням!

— Э-э, Афанасий… Мы тут посоветовались и решили — ты пойдешь замыкающим. И вообще, прилетим — ты на глаза народу не лезь. Вообще чтобы тебя не видно было, понял? Не отсвечивай, в общем, своим фингалом. Положение у тебя пока арестантское. Давай, бери девушку в свой пепелац. Курс, как я понял, на северо-восток. Лететь километров около двухсот надо. Пойдем не спеша, надо дать воинам время, чтобы добраться до города первыми. Ну, двинулись, мужики?

И ветераны пошли к своему шару. А я подошел к Гуль.

— Полетишь со мной… Давай свои мешки, помогу.

Гуль безропотно встала и ногой придвинула мне седло и упряжь. Свое копье и переметные сумки она несла сама. Я забросил упряжь в грузовой отсек Шарика, а потом мягко отобрал у девушки ее оружие и сумки.

— Здесь они будут. Никуда твое оружие не денется. Не развернешься с ним впереди, места там немного. Залезай, сейчас полетим.

Щеки у Гуль порозовели, губы сжались в тонкую линию. Ей было страшно. Но и интересно, наверное. Как же! Ей предстоял полет не на драконе, а на прозрачном волшебном шаре сына Великого Отца! Вы вот летали на «Боинге» № 1 президента США? Я нет. И она не летала.

Я первым забрался в шар, подождал, покуда она осторожно, как ящерка, проползла внутрь, и похлопал по невидимому сиденью.

— Падай, не бойся! — Гуль сверкнула на меня злым глазом с фингалом и молча уселась. Как можно дальше от меня. Я потрогал свой глаз.

— Шарик, ты дай в кабине немного цвета, что ли… А то человеку страшно в пустоте висеть с непривычки.

Шарик блямкнул своим хрустальным колокольчиком, и вокруг нас появились слабо окрашенные контуры внутреннего устройства транспортного шара. Интересно! Я ведь тоже видел это все впервые. Ну, само собой, кресло. Или даже диванчик такой. Причем с массивным заголовником, поднимающимся выше головы. Полупрозрачные толстые наплывы с боков. Все гладкое и зализанное. Толстый бурт полукольца впереди, под ногами. Вот, значит, на что мне так удобно класть ноги. Знать бы еще, что это такое… Надеюсь, я эту штуку каблуком не сломаю.

— Шарик, карту маршрута покажи. Есть, хорошо. Масштаб увеличь. Поехали, командиры уже полетели!

Шарик мягко взлетел, поднялся на высоту метров шестьдесят-семьдесят и пристроился сзади своего клона, везущего начальство.

— Ты им управляешь, или они сами ведут?

— Я им передал управление. Изменить установку?

— Да нет, не надо. Пусть лидируют. Тут недалеко лететь, так ведь, Гуль?

Обалдевшая от высоты и мягкого, быстрого полета Шарика, девушка только молча кивнула. Глаза у нее распахнулись как у куклы, щеки горели румянцем. Она улыбалась. Ну, вот… Хоть на человека похожа стала.

— Гуль, а что у вас за город? Расскажи.

Улыбку как мокрой тряпкой стерло.

— Увидишшь… — зло прошипело существо с подбитым глазом. Я только вздохнул. Вот ведь коза бодливая…

После получаса неспешного полета лидер чуть изменил курс. Видимо, уже захватил своей аппаратурой цель. Впереди виднелись горы, а в нашу сторону устремились машущие крыльями черные точки парадного конвоя. Нас ждала встреча с народом Великого отца. Я вспомнил про Ким Ир Сена и хмыкнул. Не дошло бы дело до нового культа личности, а, товарищ генерал-лейтенант?

Почему это я вспомнил про Ким Ир Сена? Ах, да! Я и забыл вам сказать! Полное имя Костиного отца было Ким Егорович Октябрьский. Дед нашего генерал-лейтенанта мало того, что подсуетился с революционной фамилией для всей семьи, так он еще сыну дал энергичное революционное имя, как тогда было модно. Ким — это «Коммунистический Интернационал молодежи», понятно теперь? А вот если бы у него родилась дочь, тогда бы ее наверняка назвали Октябриной. Вот такие новации тогда были, товарищи!

Глава 7

Второй день в Горном гнезде идет пир горой. Точнее — повальная пьянка идет. Народ шумит, волнуется, радуется. Как же! К нам приехал, к нам приехал сын Великого, дорогой! Вчера праздновали вместе с населением города. Прямо на площадях, улицах, в садах. Мои ветераны в сопровождении местных вождей и прочих лучших людей мотались по всему городу, подсаживались к накрытым специально для них столам, улыбались и вздымали кубки подвысь, кричали здравицы. Как у них только печень выдержала… Сегодня все скромнее — пьют только с начальством. Ну, скромнее — это я погорячился. И столы ломятся, и местная брага рекой льется. Только нашего спиртного ящик ушел. Я знаю, посылал «Скаф» подсмотреть.

А я второй день сижу на губе, в темнице сырой… Впрочем, темница довольно комфортабельная. Сам ведь делал. А дело было так. Когда ветераны вышли из своего шара, отмучились на шумной и бестолковой процедуре встречи и народного ликования, встал вопрос о размещении гостей. Варианты предлагались разные, но Константин все отбил. Он сказал, что мы сами себе построим дом. Видать, договорились они об этом заранее. И правильно, между прочим, сделали. Мне тоже не хотелось полностью зависеть от местного руководства. Нам нужна некая экстерриториальность. Костя окинул окрестности орлиным взором и поинтересовался у вождей, а кому принадлежит во-о-н та одиночная скала? Городу или миру? Оказалось, что одинокая скала никому не принадлежит. Там не было воды. Костя заявил, что это ерунда, вопрос решаемый, и приказал мне слинять с глаз долой и заняться строительством. Что я и сделал, пылая злобой и завистью к начальству, которое сейчас бесплатно будут кормить и поить. Только высадил по пути у каких-то казарм свою безлошадную пассажирку. Даже ей вслед не посмотрел, достала она меня своим шипением.

Сами понимаете — настроение было не радостное. Хотелось просто рвать и метать. Костя и с этим угадал, гад старослужащий! Скомандовал я Шарику лететь к скале, облетел ее всю, примерился, прикинул кой-чего к носу. И понеслось! Хорошо, что Шарик при работе ни пыли не дает, ни обломков. А то народ мог подумать, что началось небольшое извержение вулкана…

Дело со строительством укрепленного объекта было уже отлажено, кое-какой опыт наработан. И я с яростью и энтузиазмом первых строителей московского метрополитена начал вгрызаться в породу. В общем, убил я на это дело полдня. Но получилось хорошо, даже красиво. Кроме небольшой посадочной площадки для драконов (а нечего к нам толпами летать!), я сделал широкую веранду или террасу, на которую выходили достаточно узкие (дракону не протиснуться) окна и двери. В скале я вырезал привычные помещения склада, большой общий зал для официальных встреч и переговоров, каминный зал, он же столовая, спальные помещения с каменными топчанами и прочие службы. Вспомнив, что воды у нас на скале маловато, ни капли, в общем-то, и нет, вырезал большой бассейн-накопитель наверху и бассейн поменьше внутри наших хором, со скрытой в скале цистерной, для принятия водных процедур. Ночью Шарик кинул силовую трубу и закачал в них воду из озера, поившего весь город. Так что спать я лег чистым и сытым (у-у, как мне эти армейские пайки надоели!), в каминном зале, около горящего тихим пламенем камина, в своем спальном мешке.

Так и не заснул, считай. Все мучился и крутился, слушая пьяные крики и шум гуляющей толпы. Плюнул на все и заслал «Скаф» вести видеосъемку гульбища и писать местный язык. На русском-то говорили не все. Только племенная верхушка и воины. Язык Великого отца считался «старшим языком».

«Скаф» радостно усвистел на праздник, все же эта работа была ему и ближе, и интереснее, чем моя охрана и оказание мелких услуг в походе. Да и изучение, и анализ подобного материала являлись его прямой задачей и обязанностью. Я только попросил, чтобы он писал разговоры у разных категорий населения: и у мужчин, и у женщин, и даже у детей. Больше информации — толще словарь будет.

Своих я так и не дождался. Они остались ночевать в городе. А я проснулся утром, позевал, и стал думать: чем бы мне заняться? Плести циновки на пол и макраме на стены я не умею, поэтому вызвал «Скаф» и заставил его учить меня местному языку. «Скаф» — это не оборудование у старшего помощника Лома, скажу я вам. Там было обучение в гипносне, а все равно голова потом болела. А тут «Скаф» загонял в меня знания языка «на сухую», да еще против шерсти. Пара часов шепота в ушах и давления на виски — и у меня от головной боли глаза начинали слезиться. «Скаф» меня маленько стимульнёт какой-то инъекцией, и опять все с начала. Да-а, губу, может быть, я и заслужил, а вот пытки я сам себе назначил. Но ничего. К концу дня мы придумали такую штуку — «Скаф» давал мне большие куски записи вчерашнего праздника, а я слушал речь и пытался сначала ее понимать, а потом и говорить, как бы участвуя в реальной беседе аборигенов. К полуночи у меня это дело стало получаться значительно лучше, и я отправился на боковую в гораздо более высоком состоянии угнетенного заключением духа.

Утром, на шаре-клоне, прибыли ветераны. Видок у них был еще тот… Так они не надирались с курсантских времен, пожалуй! Я растащил их по каморкам и начал лечить. Возлагал на них руки, как хилер какой-нибудь, а «Скаф» потом давал команду, что и сколько им колоть. А еще он мне дал рецепт универсального рассольчика. Хороший рецепт, действенный. Жалко, что в наших аптеках таких ингредиентов не купишь. Стариков мы подняли часа за три. Как раз на нашей посадочной площадке захлопали крылья гонца. Переговорил с ним Петрович, а нам он доложил, что сегодня будут официальные переговоры. Я было воспрял, но Петрович грубо оборвал мне крылья: «Без тебя! По тебе еще решения нет…» Я и увял…

Потом старики отбыли на переговоры, а я снова стал учить язык. Но тут уже было полегче, все же словарную массу я набрал, и произошел качественный скачок. Понимал я практически все, сам говорил несколько хуже. Но это дело поправимое, от практики зависит, от интенсивности использования языка.

Вечером деды вернулись. Хмурые и недовольные. Как оказалось, за пьянками-гулянками пока скрывалась информационная пустота. Местная властная верхушка широко улыбалась, демонстрировала дружелюбие и гостеприимство, однако ничего нового про судьбу нашей экспедиции узнать пока не удалось. Хозяева просто уклонялись от конкретных ответов на прямо заданные вопросы. Легендарный Великий отец растворился в этом мире и назад к своим детям не спешил. Ночью надо выставлять часовых. А то как бы и нам не уйти вслед за Великим отцом.

Меня это, однако, не касалось. Костя морщился пока рассказывал, но сделать ничего не мог. Сегодня в ночь мне следовало явиться на суд Старших. Кто эти старшие, и какое отношение они имеют к убитому мной дракону, было не ясно. Но явиться на суд я был обязан. Иначе меня могли объявить бешеной собакой и просто-напросто убить. Ни Шарика, ни оружие мне брать нельзя. Во дворец правосудия меня отвезут на драконе. А вот как я вернусь обратно… В этом-то и был весь вопрос.

Я искупался в малом бассейне, одел чистое белье и побрился. Так, на всякий случай. Даже «Скаф» вел себя как-то особо вежливо. Он молча, по моей команде, скользнул под новый камуфляж и растекся по всему телу невидимой броней. Я был готов. Вчетвером мы поднялись на посадочную площадку. Наступал вечер, солнце уже скрылось за вершинами гор, воздух был чистым и прохладным. Черными тенями в сумерках показались летящие к нам драконы. На площадку сел один. Остальные четверо кругами ходили в воздухе. Затянутый в кожаный доспех воин обернулся ко мне и сказал на старшей речи: «Садись сзади! Тебя ждут».

Воин сидел на самой холке дракона. Второго седла не было, лишь небольшой кусок кожи прикрывал драконью чешую. На него-то я и уселся, а потом повернулся и с опаской посмотрел на крылья — не придавил ли я их? Нет, слава богу! До крыльев оставалось еще сантиметров двадцать. Воин передал мне толстый кожаный пояс: «Одень и держись за меня!» Я так и сделал. Потом он бронзовыми карабинами пристегнул мой пояс к мощным ремням, идущим к его седлу, и, приподнявшись на стременах, толкнул дракона вперед, к краю площадки. Дракон сделал два быстрых шага и ухнул в пропасть.

Ощущеньице — я тебе дам! Я с парашютом не прыгал, но, наверное, что-то похожее на затяжной прыжок. Желудок подкатил к горлу, но я удержался… Не испортил пилоту его кожанку. Хотя — следовало бы. Этот паразит обернулся ко мне и веселыми глазами мазнул по моему позеленевшему лицу. Ты меня специально проверяешь, сволочь? Я напрягся, сглотнул кислую слюну и изо всех сил радостно заорал ему на ухо: «Я-яху-у-у!! Дави на газ, парень!» Драконовожатый вздрогнул, вжал голову в плечи и резко положил дракона влево. Ящерица распустила крылья, послышался мощный хлопок, потом он два раза ударил своими махалками, выправился и полетел прямо. Тут нас нагнал эскорт, и мы пошли строем. Драконы скорее планировали, чем летели. Пара-тройка взмахов крыльями, небольшой подъём, а потом довольно долгое скольжение. И опять взмах крыльями. И опять скольжение. Ничего так, когда проблюешься, может и понравится. Кому-то.

Мы летели в сторону города, но забирали немного в бок. Там, впереди, было уже темно. Дракон не очень скоростной транспорт, не пуля все же, но и расстояние тут было небольшое. Всадник снова приподнялся на стременах, вгляделся в темень перед собой и дракон стал планировать левее.

— Афанасий… мне кажется, я уловил мыслеобразы. Человек общался с драконом на ментальном уровне.

Ишь, ты! Афанасий, значит! Раньше «Скаф» вообще избегал хоть как-то меня называть. А сейчас пробило, понимаешь, на дружбу-жвачку… Что только деется, что деется, ребяты… А что? Глядишь и подружимся еще… Если эту ночь переживем.

— Ты пиши все, пиши… Потом разберемся. Слышь, «Скаф», а тебе по результатам нашей экспедиции повышение светит! Профессором станешь!

«Скаф» смущенно промолчал. Такой вот был у меня мыслеобраз. Но ему эта мысль понравилась, клянусь кутним зубом дракона!

Тут наша птичка встала почти вертикально и несколько раз ударила крыльями, гася скорость. Меня едва не снесло потоком воздуха, честное слово! Дракон цапнул когтями грунт посадочной площадки, упал на передние лапы и, тяжело и тряско пробежав несколько шагов, громко фыркнул. Это было ясно и без перевода, и без мыслеобраза. «Слезай, мужик! Приехали». Водила обернулся и снял с меня привязные ремни. Пояс я снял сам.

— Это воинское поле… Тебе нужно ждать здесь рассвета. За тобой придут… Прощай.

Мне показалось, что в голосе пилота была нотка сожаления. Только о чем вот он жалел, я не разобрался. Может быть о том, что у меня случайно не расстегнулся пояс в полете? Не знаю. Я соскочил со спины дракона. Холоднокровная скотина даже не посмотрела на меня. Всадник дернул левый повод, дракон задрал голову, развернулся и тяжело побежал в темноту. Затем я услышал хлопок крыльев, чей-то призывный крик, и надо мной в ночном небе мелькнули тени. Я остался один.

— Биологический объект… — начал «Скаф», — поправляюсь — абориген в тридцати метрах слева!

— Подсвети!

«Скаф» дал слабый зеленоватый луч, и я увидел какой-то комок на низкой траве. Комок начал скулить и попытался уползти в темноту. Я пошел к нему. Нужно было разобраться, — а не председатель ли трибунала этот абориген? Чем ближе я подходил, тем безнадежнее и горше был скулеж. Не-а, на судью он никак не тянет. Скорее, такой же подсудимый, как и я.

— Ты кто? Чего плачешь? — я старался говорить ласково и успокаивающе, но интонации местного языка я, видимо, еще отработал не очень-то хорошо.

В ответ на мой вопрос раздались уже рыдания. Э-э, да это ведь мой старый знакомый! Точнее — знакомая.

— Гуль, это ты? Чего ты плачешь, воин?

Я присел рядом с девушкой и осторожно тронул ее за плечо. Лучше бы я этого не делал! Слезы полились как из водопровода. Говорить она не могла, захлебывалась и заикалась, да еще лязгала зубами. Да-а, хреновое тут дело, мокрое… Я вздохнул и сел на траву рядом с Гуль. Как-то так получилось, что в темноте, инстинктивно, я приобнял ее за плечи. Как плачущего ребенка, безо всякой задней мысли, клянусь! А она уткнулась лицом мне в ключицу и зарыдала веселей. Я вздохнул и замолчал. Что тут сделаешь? Не умею я успокаивать плачущих девушек. Да еще плачущих по моей вине…

Мало-помалу рыдания стихли. А вот шмыганье носом усилилось. Покопавшись в кармане, я протянул подельнику чистый носовой платок.

— Вытри нос и успокойся. А то ты своими соплями мне всю одежду устряпаешь.

Девушка возмущенно забилась у меня в руках. Хм-м… уже в руках? Когда это я успел ее обнять? Не помню. Я уставился на полыхавшее мириадами близких и ярких звезд небо, давая ей время придти в себя. Наконец, мышиная возня у меня под мышкой закончилась, и девушка икнула в последний раз.

— Давай, Гуль, рассказывай… Что я натворил, почему ты тут сидишь, и что нас с тобой ожидает… — тяжело вздохнув, сказал ей я. — То, что ничего хорошего — это ясно. Но ты все же расскажи мне все. И с самого начала.

Девушка высморкнулась еще раз и начала говорить. Сначала ее рассказ вилял заячьими петлями, но я постоянно возвращал ее на тропу истины. Истина была не очень-то радостной. На рассвете Гуль предстояло умереть. Она должна была броситься в пропасть.

— Ты не тарахти, воин! Ты говори кратко, но точно! Давай еще раз с самого начала. Так как ты говоришь, вас подбирают друг к другу?

В общем, я вторгся в запретные знания. Это было государственной тайной. Но над нами и так висел приговор. Статьей больше, статьей меньше! Ерунда, в общем-то. А вот «Скаф», наверное, весь от радости изошел. Он такого еще не слышал.

Короче — не все в порядке было в Датском королевстве. И уже достаточно давно. По крайней мере, лет двести, пожалуй. Как я догадался, это были последствия то ли научной ошибки инопланетных исследователей, то ли сама природа чудо-планеты решила вмешаться в чужой и чуждый ей эксперимент. А изначально дело выглядело весьма привлекательно — было решено дать драконов в помощь людям. То, что это были сумасшедшие младшие научные работники из другого мира, Гуль, естественно, не знала. Для нее это были боги. Вот боги и решили дать людям не лошадь с колесом, а дракона с крыльями. И что-то там намудрили с продажной девкой мирового империализьму, с генетикой то бишь. Да-да… У племени Гуль сохранились легенды и былины. Времени-то прошло не так уж и много, все еще было в памяти народной свежо и ярко. Боги дали племени детенышей дракона. И подобрали им в пару человеческих мальцов. Мальчиков и девочек. Тогда это особой роли не играло. Вождю племени и воинской старшине была указана скала, на которой жило драконье племя. Людям было сказано, что драконы будут слетать к ним и выбирать малышей для маленьких дракончиков. А потом эта пара будет неразлучна всю жизнь. Так оно сначала и было. Первая партия ребятни и драконов выросла. Драконы встали на крыло, юноши и девушки уселись в седла. И понеслись по небу! Племя сразу приобрело вес и авторитет. Да и раньше, в принципе, особых проблем у людей не было. Родоплеменной строй, основа богатства — скот. А его в лесостепи было полно. Так что стада у племени были многочисленные. А вот нападать на них соседи как-то резко перестали. А потом и более того — стали присоединяться к племени наших наездников на драконах. Племя разрослось и окрепло, начался «золотой век». Впрочем, эта идиллия и длилась лет сто, а потом люди стали замечать некоторые несообразности. Молодые люди, наездники на драконах, перестали рожать детей. Семьи у них были, женились и на своих, и на окрестных красавицах, так же было и у красавиц-всадниц, но вот детей у них не было. А ведь это были лучшие люди племени! Это уже попахивало угрозой вырождения. Люди в племени были простые, научными степенями не обремененные, но они жили с природой в ладу и совершенно четко понимали, что если в семье не будет четырех-шести детей, то этот род лет через сорок зачахнет и исчезнет. А тут у молодых и здоровых людей детей не было вообще!

Стали потихоньку изучать проблему, вспоминать, как это все произошло. И наткнулись на такую вот старую традицию. Выбор всадника. Этот выбор осуществляли драконы. Ежегодно старшие драконы прилетали в людские селения, и им выносили родившихся детей-годовичков. Драконы очень внимательно изучали заливающуюся криком малышню. Внимательно осматривали, обнюхивали, только лишь на зуб не пробовали. А потом, отобрав по своим критериям подходящих для наездничества детей, драконы подпускали к ним своих самок. Те легким касанием когтя по попе пускали детям кровь, а затем слизывали ее. Как оказалось, без этого самки не могли приносить живых детенышей. Так две расы — человеческая и драконья, — схватили друг друга за горло и начали медленно душить. Чем больше становилось всадников на драконах, тем меньше рождалось людских детенышей. А чем меньше их рождалось, тем меньше самок драконов могли принести своих малышей. Ведь в других племенах и родах людей всадники не рождались вообще. Да, кстати, те драконы, которые побратались с людьми, потомства тоже не приносили. Вот так-то… Одна петля на двух шеях. Что-то необратимо испортилось в генетике искусственно созданного симбиоза.

— У меня никогда не будет дете-е-е-й! — Некрасиво раззявив рот, завыла Гуль. — Никогда-а-а! А-а-а!

— Тихо, тихо… Придумаем что-нибудь… А что ты там говорила про пропасть?

Гуль снова завыла. Из ее всхлипов я понял одно — если кто-то из пары дракон-человек погибал раньше напарника, то второй кончал жизнь, бросившись с высоты вниз. Одиночка просто терял желание жить…

Гуль сотрясалась у меня на груди. Я гладил ее волосы, что-то бормотал тихим голосом, успокаивал. Наконец она замолчала. А у меня в голове стали бродить всякие разные мысли. В основном касающиеся женских образов в рекламе женских товаров, представьте себе!

Для начала я решил проверить, а не теряют ли волосы Гуль мягкость и объем после 16-ти часов дня? Нежно коснувшись ее волос, я решил, что нет. И объем есть, и мягкость. Я зарылся в волосы носом. И пахнет приятно, травами, солнцем… Гуль как-то странно засопела. А я вдруг поцеловал ее в ушко. Сам не знаю, почему я это сделал! Потом я решил проверить, а не оставляет ли ее дезодорант белые следы на черном и желтые следы на белом? Для этого мне пришлось расстегнуть курточку девушки. Но никаких следов я не увидел, поскольку было абсолютно темно. Зато, случайно коснувшись девичьей груди, я понял, что силикона тут нет и быть не может. Единственно, что тут может быть — так это только пружинки. Ибо грудки вызывающе и нахально торчали вверх. Я поощрил их поцелуем и продолжил свои научные изыскания. Почему-то теперь мы с Гуль сопели, как два поросенка с насморком. Вспомнив про «Скафа», я шуганул его прочь. Это записывать нельзя! Это секретные исследования.

Следующим интересным вопросом было наличие тату и пирсинга. Тату я не увидел, а колечка в пупочке не было. Я это знаю наверняка, потому что исследовал пупок языком. Чтобы не ошибиться. Тут что-то стало давить мне в… э-э… ниже пояса… в камуфляже. Я судорожно содрал с себя куртку, бросил ее на траву, и осторожно положил Гуль сверху. Она слабо отбивалась. Очень слабо, пока случайно не ухватилась рукой за мой брючный ремень. То ли у них ремни такой же системы, то ли Гуль такая наблюдательная девочка, но руки у нее сильные, как у воина. Я почувствовал мощный рывок, можно сказать — подсечку, и ремень мгновенно ослаб, оставив меня полностью беззащитным в руках этой хищницы. Пока я проверял, бреет ли она ноги замечательным пластмассовым станком э-э… забыл его название, штаны, как-то сами по себе, с меня сползли… После ног, очередь, сами понимаете, была за изучением ее интимной стрижки, но тут Гуль издала какой-то глубокий стон-вздох и обхватила меня небритыми ногами. Я и забыл про все остальные пункты осмотра… Поэтому про ее крем для умягчения пяток я ничего путного сказать и не могу.

Минут пять я вообще сказать ничего не мог. После того, как мы прекратили кричать хором в ночной тишине. А когда я повернулся к ней лицом чтобы что-то спросить, эта хулиганка снова кинулась на меня. Мне пришлось защищаться. Сначала раза два, а потом, отдохнув, агрессором выступил уже я.

Ну что вам сказать? Первые лучи рассвета мы встретили как единственные мужчина и женщина на этой прекрасной земле. Но мы ошибались. Невдалеке качнулась глыба мрака, и к нам вышли три черных дракона.

— А вот и чрезвычайная тройка! — подумалось мне. — А я одет не по форме… Даже знаменитого исландского начленника нет. Стыдоба!

Но тут героический поступок совершила Гуль. Она вскочила, обнаженная, светящаяся в свете зари, раскинула руки крестом, как бы прикрывая меня, и закричала во весь голос: «Старшие! Этот человек убил мою сестру и взял мою девственность! Дайте ему счастье полета!»

Искренне скажу, такого честного, прямого подхода к изложению сути тяжбы, я давно не встречал! Как она заботилась, чтобы мне было хорошо! Правда, она думала, что этот счастливый полет будет последним в моей жизни… Я это оценил. Сидя на заднице и судорожно натягивая штаны.

— «Скаф», если я прыгну в пропасть, ты меня вытянешь?

— Легко, Афанасий! Прыгай! Летать будешь, как принц фей… то есть — феев принц. Короче — прыгай и ничего не бойся!

— Значит, это вы Старшие будете? — я наконец-то справился с ремнем и затянулся. — Хм-м… А я уже почти год как пенсионер. Значит, я постарше вас буду, ящерицы вы мои антрацитовые! Ну, что? Судебное заседание объявляется открытым?

И тут, представляете, я похолодел. В голове студеным ветерком сквозанула чья-то мысль: «А он смешной, этот человек!» А в ответ другая: «Ты ошибаешься, сестра… Он страшный человек… Он не нуждается в нас…»

Я радостно оскалился. Мыслеречь упала мне на шару. Даже учить не нужно! Красота!

Глава 8

— Ты что же, паршивец, делаешь, а? Ты что творишь, Афанасий? — От ласкового шипения деда не только кролик, но и лев бы жидко обделался. — Ты же нас со всей планетой рассоришь! Ты экспедицию на грань провала поставил! Во-о-н отсюда! Домой! Забирай свою всадницу безлошадную — и домой! Немедленно!

Дед грохнул кулаком по каменной столешнице и зашипел уже от боли, замахал рукой. Петрович с Костей старались на меня не смотреть. Шла семейная разборка — дед учил и воспитывал внука…

А мне и крыть было нечем. Я, как всегда, снова отличился…

— …Ну, что? Судебное заседание объявляется открытым? — Я смотрел прямо в глаза самому крупному дракону, стоявшему прямо напротив меня. Глаза были желтые, с вертикальным зрачком. Ни понимания, ни гнева, ни снисхождения в них не было.

— Почему ты убил младшую сестру, человек? — холодком пронесся в голове чей-то вопрос.

— Я не сестру убил. Я убил дракона, который охотился на человека… на девушку. Я хотел спасти ее. Прямо перед этим на нас нападали драконы… Двух мы скрутили. Но убивать не стали. Однако их когти и зубы я видел и оценил.

— Спасти… Да, теперь ее надо спасать. Она должна умереть. Она сейчас умрет. Попробуй спасти ее, человек!

Солнце уже немного приподнялось над горизонтом, и я увидел, что мы стоим на ровной площадке поля, которое обрывалось прямо в пропасть.

— Иди, всадница. Твоя сестра ждет тебя…

Девушка вздрогнула и поникла. Потом, ни на кого не глядя, она повернулась и пошла к обрыву. Все быстрее и быстрее… Плечи ее развернулись, голова гордо поднялась вверх. Казалось, она смотрит в небо и бежит, чтобы слиться с ним. Миг — и фигурка обнаженной девушки взметнулась в высоком прыжке и исчезла.

Я опоздал. Просто не ожидал, что все это так обыденно и быстро произойдет. Мыслей не было, я мчался к краю обрыва. Как я прыгнул вниз — уже и не помню…

— «Скаф», лови ее гравизахватом! — Ветер уплотнился и давил на глаза. Слезы мешали рассмотреть падающего человека. Гуль неслась вниз сломанной куклой. Но тут, наконец, «Скаф» дотянулся до девушки. Ее тело перестало вращаться и резко приблизилось ко мне. Я вытянул руки и жестко столкнулся с самоубийцей. Однако ухватить ее я успел. Нас крутануло, закружило в каком-то беспорядочном танце. Гуль закричала от боли — уцепил я ее крепко. Синяки уж точно будут… Подхватив девушку на руки, я мельком глянул вверх. Вокруг еще было сумрачно, а наверху, на фоне подсвеченного солнцем утреннего неба, я увидел трех летящих за нами драконов.

Нет уж, дудки! Теперь играть будем по моим правилам. Я прижал девушку к груди, правой рукой отжимая ее голову вниз, чтобы мне не мешали бьющие по лицу волосы. Слева была каменная осыпь. Там не приземлишься, все ноги поломаешь. Под нами были крупные валуны, а вот справа… Справа виднелась травяная площадка. До которой оставалось метров шестьдесят.

— «Ска-а-ф», тормози, черт! Разобьемся!

И «Скаф» не подвел. Он заложил плавную дугу, сбросил скорость и мягко подвел меня к пятну травы. Правда, несколько шагов мне все же пришлось пробежать, но на ногах я удержался. Тут Гуль подняла на меня совершенно пустые глаза и попыталась всхлипнуть. И я взорвался. Я скинул ее с рук и заорал: «Хватит воду гнать! Штаны лучше надень!» Гуль пискнула, бестолково прикрылась руками и присела, пытаясь стать невидимкой. Но я на нее уже не смотрел, я смотрел на хлопающих перед посадкой крыльями драконов.

— Та-а-к, вашу мать, граждане судьи… Вот, значит, вы как… Суд скорый и справедливый, приговор — «счастье полета»! Счастье для всех, даром! И чтобы никто не ушел обиженным!

Я посмотрел на каменные морды драконов. Действительно, на тираннозавров похожи…

— Теперь я вас судить буду, ящерицы. За все хорошее! А ну-ка, «Скаф», прижми их к земле…

Драконы было попытались дернуться, но куда там. Силу тяжести не всякому дано побороть. Им-то уж точно не дано…

Я снял ремень.

— Я убил дракона по незнанию… Я не знал, что это сестры играли. А вы толкнули девушку в пропасть!

Н-на! Я хлестнул первого дракона по морде. Он только зажмурился.

— И мне вы подарили «счастье полета»…

Н-на тебе! Я с оттягом врезал ремнем по второй чешуйчатой морде.

— Вот за это вам большое спасибо… Получай, сволочь! — я врезал третьему дракону. Он лишь обреченно фыркнул и заелозил задницей. Встать у него не получалось.

— Запомните, ящерицы! Я за свою ошибку уже заплатил, и не вынуждайте меня платить еще. Понятно? Девушку я у вас забираю. Для вас она умерла. Разбилась от счастья. Так ведь?

Главный дракон прикрыл глаза. Я засек в голове шелест: «Та-а-к…»

— А раз так, господа присяжные заседатели, то судебное заседание объявляю закрытым. В связи с полным и исчерпывающим удовлетворением сторон! Так и доложите там у себя. Все ясно? Ну, пока!

Я повернулся и пошел к подсудимой. Девушка снова заскулила, глядя на меня испуганными глазами, и попыталась отползти назад.

— Да не пищи ты, Барби бесштанная. И не елозь голой задницей по траве — всю красоту исцарапаешь… Полетели одеваться.

А попка у неё и вправду хороша. А на левой ягодице я заметил длинный и тонкий шрам.

Вот за это воспитание ремнем членов верховного трибунала дед меня сейчас и воспитывал.

— Э-э… Афанасий… Ты и в самом деле ставишь нам палки в колеса. — Косте было очень неловко, и я его отлично понимал. Тут дело надо делать, искать следы отца, а тут я всякие фортели закладываю.

— Может быть, на самом-то деле, тебе вернуться пока на землю, а? И девушку свою увезешь? Видишь ли, Афанасий, она для всех тут считается мертвой. Вот ведь какое дело, капитан. А мы тут потихоньку-полегоньку, осторожно и внимательно осмотримся, поищем следы пропавшей экспедиции…

— Не получится у вас искать, Константин. Я тут немного попытал эту Гуль, она и проговорилась. Видишь ли, воинам дана тайная команда избегать любого контакта с вами. И в разговоры не встревать. Тут я виноват, каюсь… На меня валят — мол, вон они какие, убивают ваших драконов, скоро и до вас доберутся… Но главное-то не в этом. Главное — врет вам местная верхушка. Не хочет, чтобы мы нашли следы твоего отца.

— А чего же они хотят по-твоему, Афанасий?

— А хотят они задержать вас на планете, привязать к племени, заставить делать то, что не стал делать твой отец. Взять на себя ответственность за их жизнь, решать их проблемы. А их накопилось — мама не горюй! И еще, Константин… Гуль сказала мне, что в двух дневных перелетах на север есть курган. Он называется «Три брата». Вот так-то, отцы.

В каминном зале повисла тишина. Костя побледнел и сжал кулаки. Первым не выдержал, естественно, Петрович.

— Чего тогда сидим? Кого ждем? Лететь надо, смотреть этот курган! Может, там и разгадка всего этого кроссворда?

— Лететь надо. Но тайно, ночью, в режиме невидимости. Как я понял, курган охраняют. От нас, между прочим…

— Спасибо, Афанасий, важную весть ты принес. Значит, поиграть с нами решили? Попользоваться? Ну-ну…

— Ты не горячись, Константин. Люди и простые воины относятся к нам с любовью. Незаслуженной нами, правда… Это твоего отца заслуги, а не наши. Но все равно. А вот племенная верхушка от нас хочет поиметь прямую выгоду. Плохо у них тут, тяжелое положение сложилось. И нам оно не по силам будет.

И я рассказал старикам все, что мне удалось узнать. Ветераны помрачнели. Дело было неподъемное, честно говоря.

— Ладно, давайте идти шаг за шагом… — сказал Константин. — А то мотню порвать можно. По исследованию кургана предложения будут?

Обсудили, выработали решение и стали ждать ночи. А я пошел к Гуль. Предстояло ее лечить, отмывать, кормить и обмундировывать. В общем — делать из нее человека.

Ночью мы на двух шарах в режиме невидимости вылетели на север. Рядом со мной сидела Гуль. Её пришлось брать проводником.

Шли мы высоко, чтобы избежать любых контактов как с дикими, так и с боевыми драконами. Впрочем, дикие ночью не летали. Долетели до места мы быстро, дольше ходили кругами, искали курган. «Где-то тут. Под нами» — вот и все, что могла сказать Гуль. Ночь, непривычная высота — ориентироваться очень трудно. В одном месте горел слабый костер. Явно, охрана кургана. Явно, он где-то рядом. Но где? Темнота же полная. В конце концов, я сообразил привлечь «Скаф». Он сменил пару фильтров и сразу нашел курган по отбрасываемой им тени. Тихими призраками мы приземлились около невысокой насыпи. На самой вершине стояли три массивных, грубо обработанных камня. Никаких изображений на них не было. Мы вышли. Гуль била дрожь. То ли от страха, то ли на самом деле было прохладно.

— Держись у меня за спиной, воин. И тихо мне! Не пищать, ясно? — она только закивала с бешеной скоростью.

— Что будем делать, мужики?

— Вам ничего делать не надо… Я сам справлюсь. Сюда идите, ко мне… Про томограф, надеюсь, все слышали? Во-о! Сейчас мы что-то подобное и устроим.

Я приказал «Скафу» повесить метровый, примерно, виртуальный монитор и приступать к работе. «Скаф» оказался умнее меня, и повесил два монитора. Для вертикальной и горизонтальной проекции. Это он правильно сделал. На зеленоватом поле мониторов были отчетливо видны границы кургана.

— Давай, «Скаф»! — и научный консультант приступил к работе. Для него эта задача была плевым делом.

По мониторам прошла светлая полоса, и «Скаф» прокомментировал изображение. А я начал его озвучивать, как раньше в кино неграмотному народу читали титры.

— Видите темный прямоугольник? Это контур могильной ямы. Теперь выставим шаг… пожалуй, миллиметров тридцать будет достаточно. Начали!

На мониторах как будто стали листать страницы. Раз — и пошел следующий слой земли, раз и еще один. По горизонтали изображение почти и не менялось, так — проявлялись одни и сменялись другими мелкие камешки, обломки дерева, корни. А по вертикали яма стала углубляться, темный контур могильной ямы быстро шел вниз.

Старики столпились у меня за спиной и дышали через раз. А Гуль сзади подпрыгивала как коза, все пыталась рассмотреть и понять — а что же тут происходит?

— Подходим к двум метрам глубины… — проявился у меня в голове «Скаф». — Внимание.

— Смотрите внимательно, скоро уже будет дно могилы…

Костя положил мне руку на плечо. Я не стал к нему оборачиваться.

— Что это, Афанасий? — Костя указал на проявившийся на очередном кадре небольшой округлый предмет.

— Не знаю… Похоже на…

— Череп? — выдохнул Костя.

— Погоди… Нет! Ффух-х… глиняный горшок это, перевернутый. Вот, смотри тут, здесь лучше видно.

На зеленоватом экране проявился небольшой керамический горшок. Потом еще один, раздавленный… еще… Какая-то темная куча.

— «Скаф», что это?

— Уголь. Видимо, что-то сожгли. Какие-то ритуальные приношения… Может быть, пища. Все, Афанасий, мы достигли дна могилы. Дальше идет нетронутый материк. Проверь сам, по цвету. Видишь, землю ниже не копали?

Это было совершенно справедливо. Как говорят археологи — ничто так хорошо не сохраняется в земле, как выкопанная когда-то яма. Вот она и была четко видна. В двух проекциях. Как более темный прямоугольник на фоне зеленого материка. Я облегченно вздохнул.

— Что, Афанасий? Что случилось? Что-то не так?

— Успокойтесь, отцы! Костя, да приди ты в себя! Здесь нет, и никогда не было тел, Костя! Это кенотаф… ну, погребение такое, в котором нет тела. В древности такие часто воздвигались. Представь — пошли в набег скифы, там, или греки какие… А их разбили и отогнали. Вождя убили, а тело вывезти не смогли. Так вот, по возвращению таким погибшим и ставили кенотаф. Чтобы душа погибшего нашла посмертное упокоение, ясно? Все, возвращаемся. Пустышка это. Не знают они, куда твой отец делся, Константин. И мертвым его никто не видел.

Мы опять сидим в каминном зале и молчим. Камин горит, дергаются тени на стене. Настроение у всех, прямо скажем, никакое. Даже коньяк не помог. Гуль я отправил спать. Нечего ей с мужиками сидеть.

— Так. Одно хорошо — эту версию мы проверили и отбросили. Будем работать дальше. Но без тебя, Афанасий. Я поддерживаю предложение твоего деда. Тебе лучше вернуться домой.

— Костя, да это же невозможно! Как я вас тут оставлю? Одних, на чужой планете? А если что произойдет?

— Вот если ты тут останешься, тогда точно что-то произойдет. И навряд ли хорошее для всех нас. Так что — собирайся и мотай прямо сейчас, ночью. А мы скажем, что наказали тебя изгнанием, что ли… Подумаем еще, что сказать… Через недельку вернешься, свяжешься с нами из форта или прямо из терминала, что ли. Уточнимся по ситуации, и либо вернемся все, либо мы еще тут задержимся. Тогда дадим тебе новую дату. Все понял?

— А если вас тут прижать захотят, а? Вдруг до драки дело дойдет?

— До драки мы не допустим, война нам не нужна. Убивать этих людей мы не будем в любом случае. Я им за память об отце так благодарен… А если ситуация усложнится — уйдем в форт. Там и отсидимся. Запасов продовольствия и воды там надолго хватит. Заберешь нас тогда, как вернешься. Другого варианта я не вижу. Дай нам еще одну возможность найти следы отца, Афанасий! Я этого ждал всю жизнь…

Три ветерана внимательно и строго смотрели на меня. Я вздохнул. Сила солому ломит.

— «Скаф», а они смогут управлять шаром-клоном без моего присутствия на планете?

— Смогут. Я перенастрою его управление. Вызывай своего Шарика. Сейчас сделаю. По крайней мере, в форт он их доставит, это я гарантировать могу.

Я еще раз вздохнул, оглядел своих стариков и встал из-за стола. В своей келье я шлепнул Гуль по одному выдающемуся месту.

— Вставай, воин. Мы идем в поход. Что такое «шоппинг» знаешь? Нет? Это не страшно. Тебе понравится, будь уверена. Вставай, вставай! Я тебя со своей мамой сейчас познакомлю… Куда с голой задницей кинулась? Там мужчины сидят. Оденься сначала, чудо-юдо инопланетное…

Глава 9

На Землю мы вернулись тоже ночью. Светиться в спортлагере я не планировал, для всех наша группа бродила по тайге в поиске новых туристических маршрутов, поэтому мы с Гуль тихой сапой отбыли прямо к деду на дачу. Ключи у меня были.

Гуль с интересом огляделась в комнате, потрогала оконное стекло, плазменную панель. Я злорадно включил ее — грянула рваная музыка, певичка в обрывках джинсовых шортов наклонилась к нам так, что, казалось, ее грудь вот-вот выскочит из экрана. Гуль отскочила и сжала ворот куртки в кулаке. А-а-а, страшно стало! Однако никакого культурного шока я у этой бравой кавалерист-девицы не заметил… Она мигом оправилась и пренебрежительно посмотрела на теледиву.

— Почему она так кричит? Ей плохо?

— Ей-то как раз хорошо, это нам сейчас плохо будет. Голова заболит от этого визга… и зубы. — Я выключил панель.

— Есть хочешь, воин?

Гуль смущенно потупилась и кивнула. А потом зевнула. Вымотался все же воин. Чем же ее кормить? Я подошел к холодильнику, но он был пуст и отключен от сети. Ожидаемо… Полазив по шкафчикам на кухне, я нашел кофе, мед и вскрытую пачку печенья. Роскошный обед будет! Электронные часы на микроволновке показывали 03:52. Я вздохнул и пошел к городскому телефону. Свой сотовый я оставил на складе в шахте.

— Мама? Да я это, я — Афанасий! Мама, ты извини, что я вас разбудил, но… В общем, поднимай отца и дуйте к деду на дачу… Ага, я здесь… Да нет! Все в порядке, просто… Мама, я тебе клянусь, что все хорошо! Я жив и здоров. Не ранен… Мама! Да дай же ты мне хоть слово сказать! Мы жрать хотим! Я с другом… Приедешь — познакомишься… Поднимай отца, вызывайте такси — и сюда. Да, заскочите в круглосуточный, возьмите чего-нибудь вкусненького… Много не бери, только на легкий перекус. Завтра я по магазинам и базарам сам пробегусь. Ну, все. Давай, жду!

Я поставил перед девушкой чашку кофе, пододвинул к ней поближе мед и печенье. Гуль осторожно отхлебнула глоток кофе, сморщилась и спросила: «Афанасий, мы в другом мире? В мире, из которого к нам пришел Великий отец?»

Вот вам и дикарка! А я-то боялся… Что же теперь говорить родителям? Все мои схемы обмана и надувательства летели в тартарары.

— Да, Гуль. Мы с тобой в другом мире… И твоя самая главная задача, воин, сделать так, чтобы этот мир принял тебя. А для этого тебе нужно…

Родители приехали через сорок минут. Что для мамы было просто рекордом. По окнам мазанул свет фар, приглушенно задышал мотор, потом хлопнули дверцы машины и я пошел встречать свою группу тыловой поддержки.

— Мама, папа, знакомьтесь! Это Гуль. Она… э-э… с другой планеты. — Я обреченно зажмурился. — Она воин и наездница на драконах.

Мама молча села на стул. Пакет с покупками завалился на пол, и из него посыпались деликатесы в вакуумной упаковке. А вот отец хмыкнул, и глаза у него загорелись как у кота.

— На драконах, говоришь? Ну и какие они там драконы?

Я молча прошел в темный зал и вызвал Шарика.

— Шарик, дай запись с драконами… Смотри, папа, вот твои драконы.

На записи на наш шар падал дикий дракон. Растопыренные передние лапы с когтями просто вгоняли в морозную оторопь. Мама слабо вскрикнула и зажала рот кулачком. Гуль пренебрежительно улыбалась. А у отца отпала челюсть…

— Ты ешь, девочка, ешь… Устала, бедненькая? Афанасий, ты до чего довел девушку?

— До жизни я ее довел… Да так решительно, что нам пришлось оттуда резко сматываться. Папа, мама! Вы ведь меня не поняли еще, а? Для вас все это просто сказка, очередное приключение вашего непутевого сына? А это не так! Повторяю в последний раз — если хоть слово, хоть полслова об этом просочится в чужие уши — нас просто убьют. Мы исчезнем, понятно вам? За нами будут гоняться все, весь наш долбаный мир! Это вам ясно?! Мама, это в первую очередь тебя касается!

Мама закивала. Отец нахмурился.

— Ну ты-то ладно, Афанасий. А вот как быть с Гуль?

— Не знаю пока. Но что-нибудь придумаю. Для всех Гуль — моя подружка. Приехала поступать в институт из… Средней Азии, что ли… Не поступила. Я ее на время приютил. Мама, позвони утром на работу, отпросись на пару дней. Денег я тебе дам, протащи Гуль по магазинам, купи ей все, что надо девушке. Тряпки, там, зубную щетку, ночнушку с трусами. Тату, пирсинг и интимную стрижку не делать, ясно!

У мамы широко распахнулись глаза.

— Афанасий, как ты можешь так говорить?

— Я много что могу… Эта девица — моя собственность, между прочим. Она живет, дышит и ходит на горшок только с моего разрешения! Тебе это понятно, всадница? — Гуль скромно кивнула. Но выступивший легкий румянец и потупленные глазки меня насторожили. Возможно, у нее есть другая точка зрения на проблему собственности…

— Она состоявшийся у себя в племени человек, воин и всадница, но ваши бабские причиндалы и отделы нижнего белья и не такого могучего человека могут развратить и сломать. Стоит ей увидеть что-нибудь на нашей вертихвостке, как сразу заорет: «И я такое же хочу!» Знаю я вас, женщин.

Мама только ахнула и покраснела. Глаза Гуль загорелись нехорошим интересом. Отец отвернулся и заперхал, пытаясь подавить смех.

— Ничего смешного я тут не вижу… В общем — из Гуль за один день нужно сделать обычную земную девушку. Скромную! Сложно, конечно, но вы, женщины, обладаете невиданной приспособляемостью и способностью к выживанию в любых условиях. Особенно если будут деньги… И не надо мне тут говорить! Задание понятно? Значит с утра вперед, в набег на бутики и салоны красоты. Везде будь с ней — просто держи ее за руку, мама. Девушка дикая, из очень Средней Азии, всего боится и ничего не понимает. Такая вот будет у нас легенда. А я буду обеспечивать ей документы и земную биографию…

Утром я вызвонил своего штатного таксиста, Серегу, и поставил ему задачу на весь день. Сергею задача понравилась. Я проскочил вместе с барышнями в Город и снял с карточки… Не буду говорить, сколько я снял. Жаба душит. А что делать? Красота требует жертв. Особенно — финансовых. Себе взял сигарет, коньяка и вернулся на дачу. Нужно было планировать планы по инфильтрации Гуль в мирную земную жизнь.

Вспомнив свои слова, что Гуль приехала из Средней Азии, я сначала подумал туда и смотаться. Думаю, долларов за пятьсот все документы на девушку я там и возьму. А тысячи за полторы вообще можно купить настоящую девушку со всеми потрохами. Но вот ее легализация в России… С этим явно будут проблемы. Если только брак? Но и там, кажется, вопрос гражданства может решиться только лет через пять. Это не пойдет. А вот если Белоруссия… Насколько я помню миграционное законодательство, для граждан Белоруссии предусмотрены большие льготы. Все же почти союз у нас… И регистрироваться им у нас не надо, и работать можно безо всяких проблем, да много чего еще… Итак — Белоруссия? Пожалуй, да! И я мотнулся к Лому.

Пока он, пританцовывая от нетерпения быстрее залезть в записи, сбрасывал в свои погреба информацию с чудо-планеты, я познакомил старпома со списком стоявших передо мной проблем.

— Я так и не пойму, Афанасий, чего же ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь? Изготовить фальшивые документы?

— Нет, Лом. Фальшивых мне как раз и не надо! Нужны подлинные документы. А помочь ты мне можешь вот чем. Нужно найти в сети девушку из Белоруссии, хоть немного похожую на Гуль. А потом уж я сам…

Сказано — сделано! Еще бы, с его-то возможностями. В общем, девушку в социальных сетях мы нашли. Из одного белорусского села. Так даже лучше, легче будет договориться. Заодно посмотрели и финансовые проблемы папы этой девушки. Проблемы были, и это давало мне некоторую уверенность в возможности достижения консенсуса. Я мигом мотнулся в белорусскую глубинку. Но не сразу. Сначала я арендовал в ближайшем к селу городке большой черный джип.

Большой черный джип стоял прямо напротив нужного мне дома. Я курил уже пятую сигарету. Занавеска на окне дергалась все более и более нервно. Наконец из дома вышел невысокий мужичек, одетый просто, по-домашнему. Немецкого автомата, как я боялся, у него подмышкой не было. Значит — договоримся!

Он подошел к арендованному «Мерсюку» и попытался хоть что-нибудь рассмотреть через глухую тонировку. Я открыл переднюю дверь.

— Здорово, хозяин!

— Ну, прывітанне. Ты чаго тут стаў?

О-о, как тут все сложно! А я, как назло, переводчика в делегацию не включил. Поэтому пришлось на простом французском ему объяснять, чего это я тут стою. Говорить по-немецки я все-таки не рискнул. Кто их знает, партизан этаких… Через пару минут до мужика дошло, и он перешел на русский.

— Чего тут встал, говорю? Нет у меня денег, понял? Все в дело вложил.

— Ага! И все деньги у тебя ухнули в выгребную яму… Знакомое дело. Да ты садись в машину. Поговорить нам надо. Я у тебя деньги отнимать не буду, наоборот — я деньги тебе привез. Вот, гляди.

Я бросил на панель перед ним конверт. Он раскрылся, и из него скромно высунулось несколько мертвых американских президентов. В такой веселой компании и у нас дело пошло веселей. Мужик с трудом подавил желание схватить конверт, откинулся на спинку сидения, осмотрел салон, поковырял пальцем обивку сидения и удовлетворенно поцокал языком.

— Я у тебя денег не возьму… Хватит! Ученые уже.

— А я тебе их не просто так дам. Я у тебя хочу купить все документы твоей дочки. Олесей ее зовут?

— От, бандюки поганы! Да я вас за дочу…

— Ты остынь, Игнат! Не дергайся. Я не бандит какой, я простой человек из России. Но попал я в трудную ситуацию. Понимаешь, полюбил я девушку из Средней Азии. Она поступать к нам в институт приехала. Очень, кстати, похожа она на твою дочь. Так вот, закончилась ее виза… А для этой категории мигрантов продлить ее — дело почти невозможное. Да и другие препоны есть. И жениться на ней мне трудно будет, и гражданство ей сделать, понимаешь? А вот для девушки из Белоруссии у нас открыты все пути! Ну, почти все… Вот я и подумал — дочка у тебя еще молодая, год-другой от тебя ни на шаг. Так ведь?

Мужик нехотя кивнул.

— Живете вы в селе, все вас тут знают, документы каждые пять минут у нее никто проверять не будет. Так ведь?

Мужик кивнул уже с большей уверенностью.

— А тут — гроза с ясного неба! Бабах! От молнии дом-то и вспыхнул. Все документы и сгорели. Помучается дочь без них с годик, и все восстановит. А за это время я все свои проблемы решу. А ты получишь пять тысяч…

— Да за пять тысяч я и сморкаться не буду! Десять давай!

Я вздохнул и достал еще один конверт.

— А страховка за сгоревший дом? Ты это учел?

Мужик весело закивал головой.

— Учел, учел! А новый дом строить? Еще денег давай!

— На, душегуб белорусский! Губы не раскатывай — я посмотрел сколько стоит дом на селе поставить. Куда руками лезешь?! Документы тащи. Все тащи, со свидетельства о рождении и до последней бумажки, понял?

— Понял… А когда это… молния ударит?

— Когда скажешь, тогда и ударит. Только ты барахло не жалей. Не вытаскивай заранее. А то люди вокруг не дурнее тебя будут, так?

Мужик скрипнул зубами и кивнул.

— Эти соседи — да-а… Просто НКВД на мою голову! Завтра давай пожар пусть будет. А мы к куму съездим… Корова на выпасе… а подсвинка куму придется подарить, хай ему будет!

— Завтра, так завтра. Беги за бумагами. Эй, богоносец! Денежки-то пока оставь, партизан ты лихой!

Вот так Гуль получила комплект настоящих документов, мужик получил страховку и деньги на развитие кулацкого хозяйства, а я опять стал беднее на пятнадцать тысяч американских рублей. Но лёд определенно тронулся.

Чуть не тронулся с этим ледоходом и я.

Когда я тихо-мирно вошел в дом, то услышал приглушенное женское хихиканье и бормотание. Так горлицы переговариваются. И еще тетерева на току. Ну, и зашел я в зал. Не постучавшись. А там!

Перед зеркалом, как кобра под звуки дудочки заклинателя змей, крутилась Гуль. В красивом черном белье. И если бюстгальтер еще можно было ухватить простым мужским взглядом, то трусики без увеличительного стекла были уже не видны… Гуль увидела меня в зеркале и завизжала, пытаясь прикрыться руками.

— Опять визжишь, воин? Не ори, видел я тебя во всех видах уже… И совет тебе на будущее — если мужчина застает тебя в такой ситуации, проще подпустить его поближе, и с возгласом «Ах!» упасть в его объятия. В обморок, понятное дело. Усекла, стриптизерша?

Гуль этого слова не знала, но на всякий случай кивнула.

— Ну, что стоишь? Я подошел уже… падай!

Но падать ко мне в объятья она не стала, а ведьмой без помела вылетела из комнаты. Мама смотрела на нас и улыбалась.

— Ничего смешного я не вижу. Я там ургучу как лось, а ты ее учишь без штанов дефилировать…

Мама засмеялась.

— Афоня, я и тебя когда-то учила шнурки на ботинках завязывать. Ты пойми, мальчик мой, ведь она ничего этого в жизни не видела! Ей же ко всем этим тонкостям привыкать нужно. Но девочка молодец, быстро во все вникает! Повезло тебе с ней. А скажи-ка ты мне, Афоня, ты с ней… э-э…

— Да, я с ней именно что «э-э»! Чуть жизни я с ней не лишился! Она для меня самый дорогой сувенир из турпоездки, вот. И самая большая головная боль. Ну, ничего! Знаю я в тайге один заброшенный скит. Там ей самое место будет. Грехи замаливать, капусту с грибами солить, ходить в рубище и в черном белье за… — тут я поднял ценник с пола. — Ни хрена же себе! Мама! А может, проще было на эти деньги мне костюм купить, а?

Мама рассмеялась. Она была чрезвычайно довольна.

— Милый мальчик! Молодая девушка — это алмаз без огранки! А вот сделать из нее настоящий бриллиант и поместить этот бриллиант в достойную оправу — дело любящего ее мужчины!

Тут в комнату прокрался алмаз без огранки. Он скромно смотрел в пол и был одет в камуфляжные штаны и футболку.

— А по мне, мама, вот так оно и лучше! Сразу видно все грани. Особенно — сзади! Так ведь, Гуль?

— Да, Афанасий. Прости меня…

— Ладно, забыли. Иди уж, переодевайся в новые тряпки. Все равно я женщине никогда не поверю.

Лицо Гуль вспыхнуло радостным румянцем.

— Можно? А ты не будешь больше сердиться?

— Можно, можно… Не буду. И еще, Гуль. У меня тоже есть для тебя подарок. Вот, держи. Это паспорт. Такой документ, удостоверяющий твою личность. Так нужно на Земле, потом тебе все объясню. Теперь тебе семнадцать лет и зовут тебя не Гуль, а Олеся. Я даю тебе новое земное имя!

— Ах! Семнадцать лет! — мама счастливо прикрыла глаза. — И какое чудесное имя — Олеся! И знаешь, девочка, — оно тебе очень идет. Только тебе надо сделать мелирование и еще…

Я привычно вздохнул. Мама была права. По-своему…

Глава 10

В общем, я с трудом выдержал еще один день восторженного женского щебетанья и возни. Как волк в окружении красных флажков, пробирался я среди разбросанных по дедовой даче ярких фирменных пакетов с дамским барахлом, валяющихся в самых разных местах босоножек, сумочек, платьев, пугался джинсовых костюмов, лежащих у меня на софе. Меня даже не кормили! А когда я захотел поперчить собственноручно сделанную яичницу, то вместо перечницы уцепил баночку с дневным кремом, — вы только подумайте! Дневной крем среди специй на кухонном столе! Вот тут я понял, — пришла пора бежать.

Оставил маме и безлошаднице записку: «Бардак прекратить! На даче навести уставной казарменный порядок! Срок вам даю два дня». Загрузился в Шарик и отбыл на Незадачу.

Прибыл на нее днем, который, впрочем, отличался от ночи только тем, что было немного светлее. Посмотрел на темное небо, несущиеся по нему облака, полной грудью набрал холодного, рвущего волосы воздуха, и понял, что Незадача — это истинный рай! Для мужчин. Подтверждая этот тезис, пожарил себе взятого в магазине шашлыка, выпил полфляжки коньячку и заснул в своей пещерке, как медведь в берлоге.

На следующий день решил сделать вылазку и посмотреть, что за планета мне досталась. Проверил оружие, СВДК решил не брать. Взял ту самую штучку, которую мне так рекомендовал Егор. Бесшумный снайперский комплекс ВСК-94, - так эта штучка официально называлась. Это как бы винтовка такая, разработанная на основе малогабаритного автомата 9А-91, но с возможностью вести автоматический огонь. Магазин на двадцать патронов, патрон хороший — дозвуковой девятимиллиметровый ПАБ-9, у него и бронепробиваемость высокая, и останавливающее действие повышенное, и кучность вполне приличная. В общем, на дистанции метров до трехсот, самое то будет. Загрузил в ранец харчи, сменку, аптечку, патронов бросил в коробках и двинул потихоньку.

Только я выплыл на Шарике из пещеры, как «Скаф» попросил меня тормознуться. Он выскочил наружу и завис. Причем, начал мерцать. Не сильно, но глазу заметно. Такую картину я видел впервые. Провисев снаружи несколько минут, «Скаф» вернулся ко мне на доклад.

— Афанасий, Шарика придется оставить на платформе. Здесь что-то не то творится. Я фиксирую неизвестное поле, которое дает паразитную наводку на мои сенсоры. Как будто глушит все мои настройки. Это и в прошлый раз было, но тогда мы далеко от новой платформы не отходили, Шарику хватало подпитки от транспортной линии. А сейчас мне с трудом удается держаться за гравитационное поле планеты, энергия поступает нестабильно, как бы «мерцает». А вот Шарик наверняка схлопнется, Афанасий. Лучше не рисковать.

— А что будет, если он схопнется?

— Да ничего особо страшного не будет… Он исчезнет здесь и восстановится в последней точке с нормальными для него условиями. На новом терминале он восстановится. А вот тебе до терминала придется возвращаться пешком.

— Тогда давай посмотрим, сколько он продержится? Если что, вернусь на своих двоих. Это не беда, мне не привыкать. На заячьей охоте знаешь, сколько мы в день наматывали? У-у-у!

— Я тебя предупредил, Афанасий, решать тебе.

— Я уже решил. Шарик, вперед! Держи высоту полтора метра. Поехали.

Далеко мы не уехали. Только отошли от скальной гряды метров на четыреста, как Шарик исчез. Я успел приземлиться на ноги, но не удержался и завалился в траву. По спине меня приложило ранцем, а ВСК грохнулся мне на ноги.

— Вот, Незадача! — хотелось высказаться конкретнее, но сам ведь виноват — не прислушался к совету консультанта.

— А я тебе говорил…

— А ты бы лучше помолчал! Сам вижу… пошли назад.

И я побрел к своей пещерке. Шалишь, значит, Незадача? Ну, ничего! Я тебя и на одиннадцатом номере обойду!

Сил поднять меня в пещеру у «Скафа» хватило. Я подумал, что в скалу надо забить какие-нибудь штыри, что ли, выемки для ступни сделать… А то вдруг придется забираться на высоту самому? Шарик, как и в прошлый раз, спокойно висел над платформой.

— У-у, лодырь! — буркнул я в его сторону и пошел рыться в заброшенном нами на склад грузе. Перебрав пару-другую контейнеров, я нашел то, что искал. Взял радиомаячок и установил его прямо над входом в пещеру. А потом вытащил и проверил и другой прибамбас. Уж не помню, в какой сказке мальчик-с-пальчик кидал что-то на дорогу из мешка. Чтобы отметить для себя путь назад. Вот что-то подобное я и достал. Из специального снаряжения. Маленький электронный блок с мониторчиком и упаковку крупных, размером с пятирублевую монету, металлических таблеток, запаянных в пластик. Этот металлический пятак нужно было сжать в пальцах и бросить на землю. При возвращении, когда он попадет в зону излучения блока, пятак даст сигнал. И на мониторе появится точка. А несколько точек покажут вам обратный маршрут. Вот такие вот игрушки у меня в избушке…

«Скаф» спланировал на синюю траву, и я снова пошел в неизведанные голубые дали. Гнало меня вперед чистое упрямство. Если ты моя планета — так и веди себя с хозяином подобающе! Все равно я тебя победю!

Пройдя с километр, я бросил первый пятак и проверил сигнал радиомаяка. Сигнал был четким и уверенным. Отошел метров на пятьсот и проверил пятак. На мониторе вспыхнула зеленая точка. Работает, однако! Уже легче. Я щелкнул затвором ВСК и взял его на сгиб левой руки. Ну, пошли, покорители планет!

Идти было легко. К лесу я не приближался, шел параллельно ему, под прямым углом к оставленным сзади скалам. Никаких угроз моему слабому здоровью пока не было. Никто не хотел меня съесть, разорвать на кусочки, а превращаться в козленочка было еще рано — у меня оставалась полная фляга с водой и полфляжки коньяка. Так я и шел, не спеша, внимательно оглядывая темно-синие ландшафты вокруг. Дул сильный ветер, шумел камыш, деревья, сами понимаете, гнулись. Но мне это особо не мешало. Температура была градусов семнадцать, пожалуй. И замерзнуть не замерзнешь, и потеть вроде бы не с чего.

Что меня стало беспокоить через час-полтора, так это полное отсутствие видимой живности. Слушайте! Ведь если на планете есть растительность, значит, должны быть и насекомые! А также всякие парно и непарнокопытные. Не хотелось бы вспоминать в этом полумраке, но должны ведь в таком раскладе быть и хищники! Ан, нет! Никого нет — ни жвачных, ни кусачих… По крайней мере, я их пока не вижу.

Справа показалась интересная такая горная гряда. Даже, я бы сказал, — грядка. Уж больно маленькая она была. Своей формой эти невысокие горы напоминали подкову. Или лежащую на земле нижнюю челюсть великана. Диаметр этой подковы не превышал пяти-шести километров. Мне хорошо был виден вход, тут скалы выкрошились, упали, а за ними были видны густые синие заросли. Я включил прицел, вскинул винтовку к плечу и присмотрелся ко входу в долину. Ничего нового, кроме красной коллиматорной точки, служащей прицельной маркой, я не увидел. Сняв оружие с предохранителя, я пошел к проходу в скалах.

Заходить в долину я решил осторожно, по склону горы. Чтобы вокруг меня было хотя бы несколько десятков метров свободного пространства. Шел не торопясь, прислушиваясь и приглядываясь. Иногда, как на фазаньей охоте, негромко позвякивал антабкой винтовки, чтобы спровоцировать неведому зверюшку на побег или нападение.

Первым эту дурь охотничью перестал терпеть «Скаф».

— Афанасий, может быть, проще задействовать биолокатор?

Я даже плюнул в сердцах! Тоже мне, инструктор по выживаю в джунглях.

— С биолокатором и дурак сможет, консультант ты мой научный! А ты вот без локатора попробуй местного зверя поднять с лежки, а?

— Я бы попробовал, Афанасий, только нет тут никого. Я уже проверил. Извини, что раньше не сказал. Там небольшое озерцо впереди, заросли вокруг, дальше — открытое пространство. И ничего живого нет. Странно это, как ты считаешь, Афанасий?

— Я пока ничего не считаю. Считать и анализировать должен ты! Кто у нас исследователь и научный работник? Хотя, ты абсолютно прав, не должно так быть. Чтобы ничего живого…

— Нет, кое-что живое я засек, когда мы поднимались к пролому. Больше всего эти существа похожи на земных грызунов…

— Саблезубых хомяков? — перебил я научного консультанта.

— Нет, конечно! На маленьких мышей они похожи.

— Слава те, господи! Мы не одиноки на этой планете, «Скаф»!

— Да, уж… Не знаю только — к добру это или…

— Ну, «или» всегда в жизни присутствует… Будем осторожны и внимательны, профессор! А ты бди, бди! Пошли к озеру, что ли… Далеко мы забрели, «Скаф»?

— По моим данным, мы отошли от терминала на двенадцать километров.

— Самое время сделать привал. Как там твои замеры этой непонятной эманации? Которая тебя глушит?

— Становится сильнее, пульсирует… Как сердце чье-то бьется. Кстати, впереди этот фон повышается, будь осторожен!

— Я ничего не чувствую, профессор. Ведь я местными полями не питаюсь… Ну, пошли на перекус? Вперед!

И я двинулся дальше. Винтовку, однако, на предохранитель я ставить не спешил. Там поглядим — береженого бог бережет, знаете ли…

Через густую растительность пришлось буквально проламываться. Я и спиной пытался, и боком, но быстро выдохся.

— Ты это, «Скаф», тропинку, что ли, пробей к озеру. А то я уж запыхался.

«Скаф» принял команду к исполнению, и дело пошло веселей. Теперь я спокойно шел по пробитой гравитационным катком тропе. Метров через триста растительность стала расступаться, появились прогалы, полянки. Однако и ветер тут бил сильнее. Гибкие прутья пару раз хорошо приложили мне по спине и прочим филейным частям. Консультант заметил, как я сморщился от боли, и сам поставил силовой кокон. Что-то тупить я начал. Сплошной самодеятельностью занимаюсь. А ведь у меня есть мой защитный скафандр. Почему я его не использую? Сам не знаю… Разбаловался я, по сырой земле босиком походить захотелось. Это дело надо прекращать. А то сядешь на пенек, возьмешь пирожок, а тут местный грызун саблезубый ка-а-к запустит свое грызло в… В самую незащищенную часть тулова, в общем… Я повернул направо, тут склон был повыше, лучше видно будет, да и посуше тут наверняка.

Вскоре показалось зеркало озера. Именно что зеркало — его диаметр едва превышал метров сто. Я заметил небольшой мысок, выдающийся в воду, и направился к нему. Вот тут и привал устроим. Кстати, я ведь еще не проверял, а горит ли местная синяя растительность? Вот, как по заказу, и сушняк валяется. Хорошо тут — и рубить ничего не надо! Ветер все заранее наломал. «Скаф» подхватил вязанку сушняка своим захватом, и мы вышли на берег озера. Как ни странно, тут ветра почти не было. Низко тут у воды, горы прикрывают. Так, легкий зефир веет. Хоть и приземисты горки, а все ветру преграда. Это хорошо! Первый мой привал на Незадаче. И такое местечко славное! Разомкнутое кольцо скал, пятна густого леса на обрывистых откосах, пологие луга синей травы, спускающиеся к озерцу — красота! Курорт просто, только вот темновато здесь, солнышка не хватает.

Я поставил винтовку на предохранитель и забросил ее на плечо. До всемирного разоружения дело пока не дошло. Быстро сложил дровишки шалашиком и, затаив дыхание, разжег костер. И он разгорелся! На душе сразу стало веселее, все-таки живой огонь — это, братцы, замечательная вещь!

Варить я ничего не планировал, чай кипятить было не в чем, а вот поджарить кусочек хлеба с колбаской вполне мне по силам. Надо только сперва руки сполоснуть… Я подошел к воде, стеганул по ней пару раз прутом… так… на всякий пожарный. Чтобы русалку местную за хвост случайно не схватить, и приступил к водным процедурам. Вот когда я умылся и стряхивал воду с рук, эта светло-голубая полоса и бросилась мне в глаза. Под водой, сантиметрах в тридцати от берега, лежала неровной полоской голубая линия. Как будто нанесенный прибоем песочек. И я, безбашенный, сразу задрал рукав, запустил руку в воду и захватил целую горсть этого голубого песка. Кисть руки сразу обдало холодом, «Скаф» только и успел пискнуть: «Афа…», а потом исчез. Совсем. Выпал из реальности. Я вынул руку из воды и разжал кулак. На ладони лежали небольшие, размером со среднюю таблетку, окатыши. Они были приятного бирюзового цвета. Мне очень нравится бирюза. Она мне кажется живой и ласковой. Недаром ее так любили на Востоке. Но вот эта, озерная, ласковой быть не хотела. Руку не просто холодило, тут бы не заорать: «Ногу свело!» Холод пошел вверх, к голове, и в ней хватило ума, чтобы стряхнуть камешки обратно в воду.

И сразу все успокоилось. Рука потихоньку отходила, по ней уже бегали иголочки. Я метнулся к костру и протянул руки к пламени. Стало совсем хорошо, только сердце еще билось сильно и быстро. Думать о случившемся не хотелось, мне было элементарно стыдно за свое раздолбайство. Как ребенок, право. Увидел огонь — и сразу первое же желание его схватить. Надеюсь, руку мне не отрежут… Вон, пальцы уже шевелятся, цвет кожи обычный, тепло я рукой чувствую… И тут вернулся «Скаф». Вернулся и сразу кинулся к моей руке. Коснулся, и вновь растекся по телу.

— Что это было, Афанасий?

— Хм-м… А я думал, что это объяснит мне мой научный консультант! Ну, что скажешь?

— Подожди, Афанасий, я снимаю характеристики твоего тела. Все в норме… Отклонений я не нахожу. Странно, меня просто вышибло отсюда. Как будто на меня накинули черный мешок. Раз — и я на терминале! И еще… помнишь, я тебе говорил, что в атмосфере разлита какая-то энергия? Так вот, ее характеристики один в один совпадают с излучением, идущим от этих голубых образований. Что будем делать?

Я скинул ранец и зарылся в него.

— Ты давай снимай характеристики этого излучения, «Скаф», анализируй данные. А я перекушу малость. Пикничок я вполне заслужил.

«Скаф» снялся и завис над водой. А я насадил на прутики хлеб с колбасой и установил их над огнем. Сразу зашкворчало, потянулся приятный запах поджаренного хлеба. Я достал фляжку с коньяком и удовлетворенно вздохнул. Еще бы солнышко вышло…

Сняв первую порцию, я откусил от горячего бутерброда большущий кусок и запил его глотком коньяка. Отломив подгоревшую корку, бросил ее в траву. Через пару минут там что-то зашуршало. Я переложил винтовку на колени, но особой опаски не было. Трава была такая, что саблезубому тигру в ней не спрятаться. Да и не будет он жрать подгоревшую корку. В крайнем случае — отнимет у меня колбасу. Трава зашевелилась, и ко мне выскочила небольшая, похожая на куропатку, птичка. Крыльев у нее не было, даже рудиментов. Птичка была синяя, с белыми полосками на горлышке и на грудке. Птичка-моряк, в настоящей тельняшке. Вот бы Лому ее подарить! Морячок бесстрашно подбежал к костерку и представился: «Кив-ви!»

— Ну, здорово! Хлеба хочешь? Держи, закусывай… — я протянул ей кусочек хлеба прямо на ладони. Храбрый малец подскочил боком, блеснул на меня глазом, враз сдернул кусочек хлеба на землю и начал его трепать. Так мы и закусывали вдвоем.

— Афанасий! Подойди сюда, — позвал меня «Скаф», — ты можешь достать один камешек из воды?

Я осторожно, прутиком, вытащил окатыш на песок. А «Скаф» снова исчез. Пожав плечами, я закатил бирюзинку в воду. «Скаф» снова появился в воздухе.

— Вот это излучение! Просто удар молнии какой-то! Я могу предположить, что это энергокапсулы, Афанасий. Концентрат той энергии, которая разлита в атмосфере. Вода немного экранирует ее, но на воздухе я не могу ей сопротивляться. Что будем делать с этим голубым чудом? Понимаешь, я их исследовать здесь не могу. Может быть только на Земле, на базе…

— А не опасно тащить эти энергокапсулы на Землю? Мы там Большой взрыв не устроим?

— Думаю, нет, Афанасий… Запас энергии в капсуле все же конечен, да и истекает эта энергия постепенно. Нет, взрыва не будет. Я уверен.

— Ну, что ж… Раз уверен, давай попробуем. У меня, кстати, есть на примете еще один исследователь. Надо бы и ему отправить посылочку. Одна голова хорошо, а три головы — это уже Змей-Горыныч получается.

Я сполоснул свою фляжку из-под коньяка, набрал в нее водички, и осторожно, по одной капсуле, засунул в нее штук десять бирюзинок. Пальцы схватило холодом, но ничего, терпимо. Крышку я закрыл под водой, на всякий случай. Залил костер, оставил матросику последний кусочек хлеба и закинул ранец на спину.

— Ну, что? Пошли назад, «Скаф»? Для первого выхода мы с тобой сделали вполне достаточно.

На обратном пути ничего не случилось. Я подбирал свои пятаки, «Скаф» зигзагом сновал впереди меня, набирая себе новые данные. Вдруг он метнулся назад.

— Афанасий, от леса к тебе бежит животное!

Я вскинул винтовку.

— Небольшое! Опасность оцениваю как минимальную.

Да уж, минимальную! Кто его знает, что это за чупакабра такая. Сожрет и не подавится… Теперь я уже видел, как на удалении метров в двести колышется трава. В прицеле появилась гладкая спинка зверя. Змеиными, плавными бросками он мчался ко мне через густую траву. Я положил палец на спусковой крючок…

Нет, не буду! Не буду я убивать этого зверя. Нельзя так начинать жить на своей планете. Это мой мир, вот пусть он и остается мирным!

— «Скаф», а ну-ка, прижми его к земле!

Консультант-зверолов метнулся вперед, и шевеление в траве пропало. Я рысью подтянулся к висящему шару. Под ним, распластавшись, лежал… кот! Непохожий на наших, земных, но все же узнаваемый представитель семейства кошачьих. Больше всего он напоминал нашего гепарда — тощий, длинный, на высоких, сухих ногах. Только размером он был с дворняжку, примерно. «Скаф» уже снизился и делал замеры и прочие исследования. Кот дрожал.

— Ух, ты! Котик! Какой красивый… А ноги какие длинные.

— Естественно, по такой высокой траве бегать… — отвлекся от своих манипуляций научный консультант, — он немного похож на земного камышового кота, не находишь? Такой же длинноногий и тощий. Опасности для человека не представляет.

— А чего же он на нас в атаку кинулся? Я уж стрелять хотел.

— Не знаю. Голодный, может быть?

— Этот, хм-м? Тут столько грызунов, птички бескрылые бегают. Это каким лодырем надо быть, чтобы остаться голодным?

— Не знаю, Афанасий… Может — болеет?

— И я не знаю, не Айболит. Ладно, «Скаф», тащи его к терминалу… Одну животину я уже покормил, покормлю и другую. Как бы тут мне не разориться… На грубых и твердых кормах. Я уж не говорю про мясо…

В общем, пришлось делиться. Я выложил одну банку тушенки на ровный камень и велел «Скафу» освободить пленника. Сам отошел метра на три. Но на меня кот не обратил никакого внимания. Принюхавшись, он начал заглатывать тушенку. Да так хорошо и бодро, что хватило ее как раз на два укуса. Пришлось выложить еще одну банку. На лбу у меня появились глубокие морщины — содержать планету на свою пенсию я явно не смогу… Пора развивать тут туризм. Экстремальный.

Оставив кота-проглота вылизывать каменюку, мы вернулись домой.

— Где же он, где… А-а, вот ты куда спрятался! — я радостно ухватил розовый планшет, купленный слабо разбирающимся в вопросах дизайна прапорщиком Хренько. — Иди-ка сюда, малыш! Пора тебе в путь-дорогу. А то забыл я про тебя, мое живое письмо…

Новая шкатулка была уже куплена, не забыл я и про песочек с берегов степной речки. Килограмм десять насыпал магу в крепкий пластиковый мешок, пусть порадуется! Но жемчужиной посылки должна была стать упаковка из трех пробирок с голубыми энергокапсулами. А вот теперь я готовил магу видеообращение.

— Мой уважаемый мудрый друг! — Сделав умное лицо, проникновенно сказал я в глазок видеокамеры. — В одном из миров я нашел вот эти голубые капсулы. Мне было бы очень интересно узнать ваши суждения по их природе и возможности применения. Прошу вас — будьте крайне осторожны! Они под завязку накачены какой-то энергией. Надеюсь, моя просьба не обременит вас и будет достаточно интересной задачей для вашего могучего разума и богатого опыта! Примите мой маленький подарок — так заинтересовавший вас когда-то песок. Надеюсь на скорую встречу. Успехов вам в познании неведомого!

Уфф! Как сказано-то, как изложено! Просто птица-говорун, которая, как известно, отличается умом и сообразительностью. Так, теперь краткое письмишко с инструкцией, какие кнопки нажимать на планшете. Надеюсь, ума, чтобы включить планшет и запустить просмотр записи, у архимага хватит. Вот и все — посылочка готова к отправке. Отправлю я ее с терминала Лома, все равно к нему надо лететь на доклад по итогам выхода на Незадачу, да и энергокапсулы ему на исследование тащить нужно.

Слетал, отправил, озадачил старпома изучением бирюзовых капсул. Лом побурчал для порядка, но видно же как он заинтересовался. Вместе с моим консультантом они скрылись на нижних уровнях Базы, куда у меня доступа не было. Да мне и не до этих глупых секретов было! Следующим же утром я получил письмо от архимага.

«Мой юный друг! Прошу вас немедленно прибыть ко мне. Дело не терпит отлагательства. Магистр и боевой маг королевства Стаггард — Адельгейзе.»

Глава 11

Эх, как же мне захотелось тут же запрыгнуть в седло Шарика и помчаться туда, в подвал магистра и боевого мага. Уж он-то зря не пошлет мне вызов! Но нельзя, нельзя… У меня старики на руках, да еще Гуль, то есть — Олеся. Что с ней делать — не представляю… Вырвал человека из привычного, устоявшегося для нее мира и бросил в другом, чужом и непонятном. Нехорошо это…

Пока я сидел и размышлял о бренном, появилась парочка исследователей. Они молча уселись за столом в кают-компании и Лом уставился на меня. Потом он вздохнул и начал говорить.

— Ты продолжаешь меня удивлять, Афанасий… Понимаешь, если раньше я еще и сомневался, а не зря ли я с тобой заключил договор о сотрудничестве, то сейчас все сомнения ушли. Не зря! Ты просто притягиваешь всякие неприятности на свою… хм-м… карму, а заодно и мне выдаешь кое-какую любопытную информацию. Вот, например, — и он поднял над столом руку, держащую бирюзинку, нанизанную на шелковую нить. Мне стало плохо… Я едва удержался от того, чтобы заорать «Ложись!» и спрятаться под стол.

— Лом, — пискнул я, — кха! Лом! — теперь голос звучал как надо. — Ты тоже не перестаешь меня удивлять! Ты что делаешь, гад? Ты зачем эту штуку просверлил, а? А если щас рванет?

— Не рванет, не трусь! Проверено — мин нет. Капсулы весьма стабильны. Энергия истекает, конечно, но очень и очень медленно. Мы со «Скафом» ставили всякие эксперименты, порой очень… хм-м, рискованные. Но добиться мгновенного высвобождения энергии мы не сумели.

— Может, это и к лучшему, Лом!

— Не перебивай. В общем, как использовать и как управлять этой энергией, мы не знаем. Мы вообще не знаем, что это такое. Ты мне лучше скажи, много там таких камешков?

— Кто же его знает… В озере нашел, можно предположить, что лежат по всему периметру. А что на дне — я не смотрел. Так что же это такое, Лом? Какие предположения?

— Ну, тебе же «Скаф» предложил термин: «энергокапсулы»? Думаю, он точно отражает суть данного объекта. Это энергетический концентрат. Тут другое интересно — а что это за энергия? На Земле такой энергии нет. Нет ее и на планете АЛ-39765-66023…

Я вопросительно поднял брови.

— Ну, на твоей планете драконов… Данные «Скафа» это точно подтверждают. А вот на Незадаче, так ведь ты ее называешь? На Незадаче доля этой энергии составляет приблизительно семь процентов от общего энергетического спектра планеты. Что весьма и весьма значительно… Да! Есть еще одно наблюдение. Видишь ли, сводные отчеты и профильные материалы по планетам, на которых обнаружена разумная жизнь, сам понимаешь, засекречены. Их нет в моей базе, нет их и там, куда я могу дотянуться. Но когда я искал тебе данные по языку аборигенов планеты магов, мне попались бессистемные и хаотично собранные в одну папку первичные материалы наших исследователей, работавших на той планете. В том числе там были и материалы по энергетическому спектру. Так вот, подобная энергия там присутствует! Правда, ее количество в десятки раз меньше, чем на Незадаче. Ну, есть у тебя какие-нибудь соображения?

— Есть. Самое простое предположение, Лом. Это магия…

Лом довольно ухмыльнулся.

— А ты небезнадежен, младший помощник полевого исследователя! Мы тоже пришли к такому же выводу. Что, совершенно очевидно, ставит перед нами очередные неотложные задачи. Тебе придется быстренько слетать на Незадачу и набрать как можно больше этих капсул…

— Это сколько же будет? Килограмм? Центнер? Тонну?

— Достаточно наполнить вот этот контейнер, Афанасий. Никто тебя рабом в каменоломнях делать не собирается, не бойся. А потом… а потом — вот что. Твою информацию о сбое генетической программы на планете драконов я передал в нужную инстанцию. Туда скоро будет выслана научная группа. Ошибку надо исправлять, да-а… Наломали там наши резвые научники дров. Но! Тебя это касается напрямую, Афанасий. На планету наложен карантин. Тебе запрещено там появляться. Да ты и не сможешь — координаты терминала будут недоступны для твоего транспортного шара. Так что, — Лом внимательно посмотрел на меня и подмигнул. — Так что, если ты что-то забыл на этой планете, то срочно мчись туда и вывози своих, хм-м… запасы. Мне сказали, ты туда целый склад затащил? Ну, ты и хомяк, Афанасий! Все понял? Сроку тебе пять дней! Исполнять!

— Есть исполнять, товарищ старший помощник! Разрешите упорхнуть?

— Лети, орел ты наш, лети! «Скафа» вот не забудь…

Тут Лом вдруг отвлекся на секунду, а потом обратился ко мне.

— Звонок на твой телефон. Мама. Соединить?

— Конечно, Лом! Что-то случилось?

— Сейчас и узнаем…

В помещении кают-компании раздался голос мамы.

— Афанасий? Как ты, мальчик?

— Со мной все хорошо, мама. Что у вас? А то я стал бояться неожиданных звонков.

— У нас тоже все нормально… Но вот Олеся… Увлечение тряпками уже проходит, девочка мучается, не знает чем себя занять. Что же ты ее бросил, Афанасий? И где ты?

— Мама, продержитесь еще пару дней! Очень тебя прошу. Сейчас я просто не могу приехать, дела не пускают… Но я скоро вернусь, с дедом приеду. Вот он и займется пока Олесей. Может, и я что-нибудь придумаю… Ты права, мама, бросил я ее… Продержись два дня! Я что-нибудь сделаю, обещаю! Пока, мама… Да, передай ей привет, что ли…

Я посмотрел на старпома.

— Нет, нет и нет! Я не могу…

— Ломик, — вкрадчиво начал я, — Ломушечка! Я тебе ее привезу во сне, мягкую и прекрасную… Но с пустой, неграмотной головкой. А ты заложишь в эту головку школьную программу, а? Ей хватит, Лом, ей вполне будет достаточно! Высшего образования я ей не обещал. А так она хотя бы женские журналы читать сможет и сериалы смотреть. Выручай, старпом! Ну нет у меня времени учить Олесю в течение десяти лет! Я не средняя школа, в конце концов!

— Афанасий, ну как ты не понимаешь! — безнадежно вздохнул Лом. — Нет у меня базы данных по вашей средней школе готовой к установке в чьи-то мозги, нету! Понимаешь? Помнишь, как я пытался поставить тебе уже созданную и отлаженную базу по перечню полей и конструктов на их основе? По-о-мнишь, а как же! Как ты тогда сказал, а? Половина данных проскочила через твои дырявые мозги и упала на пол, так? Что же ты от меня хочешь? Ведь то же самое произойдет и с этой девушкой. Она просто не сможет усвоить знания, Афанасий. Единственный выход — поставить ей кальку с твоего мозга. Я, пока тебя лечил и учил, успел разобраться в твоем пыльном и полупустом чердаке и кое-что там скопировать. Диссертацию Олеся потом защитить не сможет, но разбираться в земной жизни будет как рыбка в своем аквариуме. Ну, что? Делаем? И тащить ее сюда не надо! Я лучше с тобой капитана Флинта пошлю. Он все и сделает. Прямо на дому. Ну, что? По рукам?

— Не-е-т! Никогда в жизни! Ты что мне предлагаешь, гад ты полосатый? Моего дубля на всю оставшуюся жизнь рядом терпеть, а? Да еще женского пола? Да лучше я ее драконам скормлю, лучше…

— Тихо, ты! Не ори. Ты не понял, Афанасий. Никакого дубля. Во-первых, как ты правильно заметил, она женщина. Существо с другой организацией мозга и логикой. Да еще с другой планеты. Я думаю, она усвоит общие представления о Земле, важнейшие правила и нормы. Останутся и кое-какие знания. Ну, читать-писать сможет, я думаю… Точнее — уверен! Техникой всякой бытовой управлять будет уверенно. То, что ты любишь и развиваешь в себе — уляжется прочнее и лучше! — Тут старпом расхохотался. — На охоту вместе ходить будете, на рыбалку. Стрелять она будет хорошо. Настоящая жена воина-рыболова, представляешь? Да за такой подарок ты у меня должен двадцать лет без зарплаты работать!

Я скрипнул зубами. Деваться мне было некуда. Я проиграл…

— Хорошо. Вернемся к этому разговору позже. Когда я слетаю на свои планеты. Пока, юморист в тельнике! Пошли, «Скаф»!

Откладывать вылет на Незадачу я не стал. А что? Дело-то ерундовое — смотаться и привезти контейнер бирюзинок. Вот вылет на планету драконов смущал меня больше. Прошло уже пять дней из отпущенного мне срока возврата. Что там сейчас происходит? Ладно, прилетим — увидим.

Я запланировал себе и пару мелких, но нужных дел. Вернувшись на спортбазу, я незаметно пробрался в коттедж Кости и свистнул там два больших пластиковых мешка с кошачьим кормом. Зампред совета ветеранов завез их для своего Кошака. Но Кошак оказался мудрее своего хозяина и прочно прописался на кухне. Там его кормили и всячески баловали девчата-поварихи. Кошак раздался и подобрел, шкура его лоснилась, а глаза стали узкие и важные, как у китайского мандарина.

Вторым делом было воровство речного песочка. Если за него так уцепился архимаг, то не поможет ли он и нам со «Скафом», подумалось мне? Попытка не пытка… И мы незаметно десантировались на берег степной речки, чтобы набрать немного замечательного антимагического средства. «Скаф» надо мной посмеялся, но командиром корабля все же был я! Первый после бога, можно сказать. А вот потом мы метнулись на Незадачу.

Первым делом я подошел к выходу из пещеры. Вот черт! Я не ошибся — внизу, на камнях, разлегся тощий синий кот. Он почуял меня, поднял точеную головку и раззявил пасть. Но не заорал, скромный ты наш. Только улыбнулся. Я вздохнул. Что же теперь поделаешь? Мы в ответе за тех, кого прикормили… Теперь и дальше кормить придется!

Взял целый мешок кошачьего корма, «Скаф» померцал немного, потом настроился и мягко опустил меня на синюю траву. Кот подобрался, сел, закрутив хвост по стройным ногам, но вел себя прилично, не шипел и не угрожал. Посматривая на него одним глазом, я подошел к камню-кормушке, взрезал пакет и высыпал на камень большую горку сухого корма.

— Ну, что хвостом трясешь? Ешь уж, горе ты мое…

Отошел немного, чтобы не смущать животное, и приготовился ждать. Синюшный котяра осторожно подобрался к кучке корма, принюхался, а потом стал так метать, что любо-дорого! Вмиг расправившись с насыпанной для него кучкой, кот подошел к пакету с кормом, ловко цапнул лапой, распустил упаковку на лоскуты и залез башкой внутрь мешка. Только хруст пошел!

— Ну ты даешь, мясорубка инопланетная! Так на тебя не напасешься, брат. «Скаф», поест он, ты еще раз посмотри — что с животным? Не должен так себя вести здоровый зверь.

«Скаф» команду принял и через несколько минут, когда кот отошел от пакета и стал вылизываться, мягко придавил его к валуну. Повисев над ним некоторое время, «Скаф» отпустил кота и доложил мне новости.

— Афанасий, я его посмотрел более внимательно… В общем, ошибся я. Не разглядел в первый раз. Это не кот, а кошка, Афанасий! И она беременна. Котята у нее скоро будут, вот и все объяснения ее странного поведения. Ей сейчас нужно усиленное питание.

— Твою-ю мать! Вот я влип! По полной космической программе… Придется теперь везти сюда кошачьи харчи. Чем дальше по пыльным тропинкам далеких планет, тем больше проблем… Кошачьих… Нет, ну это ж надо? Придется у Лома открывать финансирование на прокорм инопланетян! Ну, ничего, он сдюжит. А теперь займемся тобой, «Скаф». Тащи меня обратно в пещеру.

На терминале я достал из Шарика мешок с песком.

— Вот, смотри, консультант. Это обычный речной песок с нашей Земли. У меня есть все основания предполагать, что он каким-то образом способен глушить магическую энергию. Ты сможешь сделать из него себе что-то вроде шубки? Или кокона? Попробуй, а потом выскочи наружу и проведи свои замеры.

«Скаф» ничего мне не сказал. Повисел, мерцая передо мной несколько секунд, а потом молча отлетел к раскрытому мешку с песком. Мне показалось, он стал быстро вращаться вокруг своей оси. Потом «Скаф» плавно опустился в мешок. Вверх ударило пыльное облако, а секунду спустя из мешка выплыл симпатичный песочный шар. Консультант на пару секунд замер, а потом быстро вылетел наружу. Я неспешно пошел за ним. «Скаф» замер в воздухе, а потом вдруг исчез! Впрочем, и вернулся он буквально через несколько секунд.

— Ты прав, Афанасий. Эта песчаная оболочка практически полностью экранирует меня от наводок этой клятой энергии. Я полностью свободен! — заорал вдруг мой научный консультант. — Я могу делать все, что захочу! Афанасий! Нам нужно срочно вернуться на базу! Мне необходимо доложить об этом открытии Лому и начать широкий комплекс исследований. Пошли, пошли, Афанасий! Возвращаемся!

— Ага, разбежался! Только шнурки поглажу и кошку накормлю… — я выбросил оставшийся мешок с кормом рядом с улегшейся на валун кошкой. Бедная животина аж подскочила от испуга. — Ты забыл, зачем нас послали? А еще исследователь неведомых планет. Если ты восстановил все свои способности, то хватай меня под микитки и тащи к озеру, понял, консультант? Смотаемся туда быстренько, загрузимся капсулами, а вот потом можно и домой, к Лому. Погнали!

Сказано-сделано. Правда, неприятно было лететь в лапах этого сбесившегося скафандра высшей защиты. Я ему приказал лететь на высоте одного метра и не очень быстро. А то вдруг сметет с него ветром песочек, а? А я грохнусь с высоты орлиного полета о земную твердь. Больно ведь будет… Но и болтаться в метре над быстро проносящейся под ногами землей тоже приятного мало. Все время хотелось поджать ноги. Я сглотнул и закрыл глаза.

— Все, приехали! — «Скаф» сбросил скорость и мягко опустил меня на знакомом мысу. Я подозрительно посмотрел на траву и кусты, но птички-моряка не было видно. И слава богу! Хлеб я не взял.

Быстро закатав рукава, я шуганул «Скаф» подальше, просто на всякий случай, открутил крышку контейнера и начал забивать его голубыми энергокапсулами. Холод пошел по рукам. Я стиснул зубы и ускорился. Тут заледенел уже затылок. Стало страшновато, и я быстренько закруглился. Много успел нагрести. Почти полный контейнер. Бросив его на землю, я запрыгал, зажав немеющие руки подмышками. Постепенно кисти отошли, в пальцах швейной машинкой забегали горячие иголочки. Я потряс кистями рук, шлепнул ими пару раз по бедрам, и приказал возвращаться. Глаза я сразу закрыл. Меня знобило.

Таким же дрожащим и замершим я и вышел на ровный пол терминала Базы. Лом нас уже ждал. Не обратив никакого внимания на мой гриппозный внешний вид, Лом ухватил контейнер, подозрительно посмотрел на песочную шубу «Скафа», и парочка научных работников рысью скрылась в подземельях Базы. А я побрел в кают-компанию.

— Вот, Флинт, старая ты курица! Видишь, какое тут отношение к полевым работникам? Ни «Здрасьте» тебе, ни «Спасибо»… Даже не спросили: «А как ты себя чувствуешь, Афанасий? Горячего чайку не хочешь?»

Капитан Флинт согласно распушил хохолок, подумал и крикнул: «Бетси! Рому!» От рома я отказался и налил себе крепкого и душистого чая. На столе стояла сахарница с бело-голубым рафинадом, и я с огромным удовольствием засунул себе в рот здоровенный кусок сахара. Буду пить как извозчик, вприкуску. Извозчик я и есть… Подай туда, смотайся сюда… Горячий чай не помог, чувствовал я себя плохо. Голова вдруг закружилась и последнее, что я запомнил, был громкий вопль капитана Флинта: «Все на ванты! Приготовиться к абордажу!»

Очнулся я среди красной жижи, в знакомой кастрюле медблока. Надо мной склонилось взволнованное лицо старшего помощника Лома.

— Как ты, Афанасий? — неожиданно мягко и с тревогой спросил он. — Что с тобой произошло?

— Не знаю, Лом… Голова что-то закружилась. А что говорит диагност? Что со мной было-то?

— А ничего диагност не говорит. Показывает, что твое здоровье в полном порядке. И спина, кстати… Как ты себя чувствуешь, Афоня?

Я поморгал и пошевелил левой пяткой.

— Да вроде ничего… Сейчас сполоснусь, оденусь и перекушу. Покормишь меня, Лом? А вот потом и будем делать выводы.

Лом понимающе кивнул. Он был согласен на все. Под это дело я не только выбил себе бутылку лучшего в мире коньяка, но и положительно решил вопрос прокорма одной беременной кошки, живущей черт его знает где… Потом, сливая остаток коньяка во фляжку, я стал размышлять вслух.

— Единственно, что могу предположить — так это капсулы эти чертовы… Я их сгребал голыми руками. Почувствовал холод в кистях, но плюнул на это дело. Потом уже заломило затылок. Тут я малость струхнул и бросил сбор урожая… Но затем согрелся, и вроде бы все прошло, отпустило… А у тебя вдруг потерял сознание. Ты говоришь — диагност ничего необычного не видит? Ну да, ну да… Погодим, посмотрим. Ну, я пойду? Надо стариков вытаскивать.

Лом не возражал. Он проводил меня на площадку терминала. А вот когда я пошел к Шарику, то услышал резкую команду.

— Афанасий, стоять! Вернись немедленно!

Я ошарашено взглянул на старпома, но подчинился. Неспешным шагом я вернулся к нему. А Лом продолжал разоряться.

— «Скаф», ко мне!

Появился светящийся шар научного консультанта.

— «Скаф», меняя освещение, меняя фильтры, делай запись как Афанасий отходит от нас. Ноги, ноги бери крупным планом! Афанасий, пошел!

И я пошел. Что с ним спорить, с придурком.

— «Скаф», зафиксировал? Афанасий, иди-ка сюда… Как ты это можешь объяснить?

Передо мной повис виртуальный экран. На нем были видны мои ноги, неспешно бредущие по терминалу. Экран замигал, запрыгали кадры. Менялось освещение и светофильтры. И тут я и сам увидел — за мной, по светлому в ярком освещении видеосъемки базальтовому полу, тянулась черная полоса. Как хвост змеи. Нет, не так. Однажды мне пришлось на охоте идти по выжженному в зиму камышу. Так вот, я тогда посмотрел на охотника, идущего рядом. За ним, виляя и кружась, тянулась черная полоса сажи от сгоревшего камыша. Она была как живая — то поднималась, то прижималась к земле. Но была неразделима с идущим человеком, была его частью. Черной, потусторонней тенью. Второй тенью, не подчиняющейся ярко светившему солнцу. Меня бросило в дрожь. Что это?

— Что это за хрень, Лом? Что со мной? Ведь диагност ничего опасного не нашел…

— А я и сам не знаю, Афанасий… Ничего не нашел, но этот черный след ведь ты сам видишь? А вот что это такое, чем эта штука нам грозит и что с ней делать, мы и будем решать… Но завтра, завтра. А сейчас тебе надо срочно мчать на планету драконов. Заканчивай там все свои дела, искатель. Планета закрывается на карантин!

Глава 12

Последние слова Лома: «Планета закрывается на карантин!» все еще грохотали у меня в голове, когда я на полусогнутых дошкрябал до Шарика. Страшное слово какое — карантин. Я представил себя в глупой распашонке, как в американских фильмах про больничку, лежащего голой задницей вверх, а надо мной весело, как у соседской дворняжки, мотается из стороны в сторону большущий черный хвост… Бр-р-р! Не хочу! Надо сматываться в открытый космос, причем — рысью, чтобы этот самый хвост мне не отрубили… по самый кадык, скажем!

Кстати, космос… Это интересно!

— Шарик, а скажи-ка ты мне, пожалуйста, ты в космос выйти можешь? Очень уж хочется посмотреть оттуда на Землю!

— На высоту до двухсот километров он, пожалуй, сможет подняться. — Влез в разговор «Скаф». — Только у Лома надо будет разрешение получить. А он очень не любит такие вот прогулки. Начитался в сети материалов по НЛО, понимаешь!

Я удовлетворенно вздохнул. Разрешение мы у Лома вырвем, это не вопрос! А один интересный аттракцион уже можно записывать в программу праздника души. Это хорошо!

На чудо-планету мы прибыли уже глубоким вечером. А это и неплохо, товарищи! Мне надо хоть немного отдохнуть, выспаться нормально. С кряхтением усевшись на песочек у бронированного выхода из пещеры, я закурил и бездумно выпустил клуб дыма в воздух. Дым зашатался и медленно поплыл влево. Сейчас вот перекурю, свяжусь со своими пожилыми мушкетерами, и в форт, баиньки… Я выпустил еще одну струю дыма. Как дракон, право слово… А ну, стоп! Ведь это уже было — я курю, пуская дым вверх, а Петрович с Костей кричат мне от двери, что только что видели дракона. А вот перед этим… перед этим — о чем же я думал? Что-то еще хотел поручить Шарику… Что?

Воздух! Вот оно что! Я тогда подумал — откуда здесь свежий воздух! И как он сюда попадает.

— Шарик… Отставить! «Скаф», ко мне!

— Что случилось, Афанасий?

— «Скаф», ты можешь установить, откуда в пещеру поступает свежий воздух?

— Как «откуда»? Из системы вентиляции, я полагаю…

— Не препираться! Срочно установи, где находятся вентиляционные отверстия, их состояние и количество. Я думаю, что ты найдешь один лишний ход… Да, и выведи мне данные на монитор.

«Скаф» проникся и приступил к выполнению приказа. Он сделал все просто, мне это было видно на виртуальном мониторе. Поднялся в центр пещеры и бросил координатную сетку в метре от ее стен. А потом замерил скорость поступления и истечения воздуха. Вот и все. И сразу же обнаружилось несколько скрытых вентиляционных каналов. «Скаф» их все проинспектировал, прочистил, пробив ударами сжатого воздуха, а потом слетел ко мне и втянулся под камуфляж.

— Извини, Афанасий, ты был прав. Есть один ход, и это не вентиляция. Ход пробит в пещеру снаружи, видимо, при помощи взрывчатки. Кто-то очень умело расширил естественную трещину в скале и сделал лазейку в обход бронированного люка.

— Кто-то… Как будто сам не понимаешь, кто… Покажи, где это?

«Скаф» поднял меня к трещине в дальнем темном углу пещеры. Она была на высоте метров трех, пожалуй. Следов работы с взрывчаткой я, конечно, не увидел, но протиснуться в узкий лаз я все же смог. Прополз буквально несколько метров — и застрял! Как они тут прошли? Не понимаю…

— Эй, консультант! Вытащить меня сможешь? — было немного стыдно просить о помощи, но меня переклинило в лазе капитально. Не спелеолог я! И не летучая мышь. Это я об одной эмблеме говорю, если кто не догадался…

«Скаф» осторожно вытащил меня из лаза и замер, повиснув в воздухе. А я все смотрел на узкий выход трещины. Надо бы осмотреться внизу.

Ну, что там смотреть? Столько лет ведь прошло. И все же я нашел! Когда «Скаф» по моему приказу залил место под выходом из трещины мощным светом, я нашел на песке то, что искал. Кусочек закаменевшего сухаря, вывалянного в песке. Видимо, вывалился у кого-то из кармана, когда мужики прыгали с высоты в три метра. Или сухарь выпал из брошенного вниз ранца. Или они тут перекусывали на радостях, что сумели проникнуть на терминал. Кто теперь скажет, как оно было… Но было же!

— Все, «Скаф», полетели в форт. Пора связываться с нашими стариками… Экспедиции майора Октябрьского на этой планете нет.

С отъездом управились за сутки. Костя дал мне приказ — пока они будут добираться до форта, загрузить все оружие, боеприпасы и взрывчатку в Шарика. Все остальное велел бросить прямо на складе. Некогда было этим барахлом заниматься. Он его передал местному начальству. Во второй половине дня вокруг нашего форта уже шумели и хлопали крылья драконов, воины мотались по складу как наскипидаренные, а старики-разбойники проводили с вождями последнюю деловую встречу. Информацию о карантине я Косте передал, и он теперь с полным правом мог обещать местному народу помощь.

А меня отловил один воин. Тот самый, который так лихо прокатил меня однажды на своем крылатом друге. Он передал мне плотно увязанный большой тюк, к которому прилагалось еще и копье. Воин подмигнул мне и прошептал: «Это оружие ушедшей от нас Гуль. Пусть оно будет рядом с покойницей!» А потом широко улыбнулся.

В общем, мы буквально продрались через все эти торжественные церемонии. Воины на драконах рявкнули боевой клич, Костя помахал в воздухе сцепленными в замок руками, видимо символизирующими межпланетную дружбу, и уселся в шар-клон. По моей команде Шарик дал мощную световую вспышку, в которой мы и растаяли…

…а проявились на нулевом уровне шахтной ракетной установки. Дескать, мы вышли из лесу… Поскольку вышли мы ночью, то особого ажиотажа вокруг нашего возвращения не было. Привели себя в порядок в гостевом домике, я еще раз подробно рассказал Косте о своих находках в пещере, перекусили слегка, выпили, конечно, по глотку, и мы с дедом отбыли на дачу. Там меня ждала большая проблема женского пола, которой я должен был отдать копье.

На следующее утро Олеся сумела накрыть нам с дедом завтрак. Сама! Это так поразило меня, что я решил устроить девочке праздник. Гражданка Белоруссии в скромном домашнем платье и в легкомысленном кухонном переднике смотрелась хорошо. Еще бы! Я примерно представлял, сколько это платье стоит… Дед посмотрел на нас, хмыкнул и сказал, что он страшно занят написанием отчета и чтобы мы не болтались у него под ногами. Короче говоря, дед предложил нам с Олесей выметаться на все четыре стороны. Я подхватил тюк с оружием и потащил его в комнату девушки-воина.

Когда я через полчаса зашел к ней, то дорожки слез еще не высохли…

— Что, Олеся, плохо тебе?

Она отвернулась и отрицательно замотала головой.

— Тогда хорошо?

Снова головой мотает! Вот, женская логика!

— Что же плачешь тогда? Своего дракона вспомнила? Не плачь, девочка. Давай, одевайся. Мы с тобой сейчас съездим в одно место, и я покажу тебе наших, земных драконов!

Ко мне повернулись покрасневшие глаза, в которых проявился и восторг, и интерес. Да и щечки покрылись легким румянцем. Эх-х! Я крякнул и пошел вниз, к телефону.

Первым делом я позвонил на аэродром. У нас в Городе расположен Центр боевого применения авиации и истребительный полк. Вот туда я и позвонил, своему знакомому, естественно. А потом вызвал своего штатного таксиста. Он обрадовался аренде на целый день и был готов ехать хоть на Камчатку. Пока я нашел и привел в порядок свой джинсовый костюмчик, по лестнице, как принцесса на балу, спустилась преображенная Олеся.

— Вот это да-а… — только и смог вымолвить я. Глаза Золушки вспыхнули из-под длинных ресниц, скулы заалели. Действительно, Олеся была чудо как хороша! Красивый бежевый костюм, маленькая сумочка в тон, туфельки, само собой… Косметики самый минимум. И без нее красавица. Девушка не смогла удержаться и крутанулась вокруг себя. Юбка приподнялась и чуть приоткрыла дивные бедра. Я уважительно зацокал языком.

— Это просто праздник какой-то! — Девушка смущенно потупилась. — Праздник для личного состава… для воинов, которые обслуживают наших драконов! Представляешь, Олеся, чтобы осмотреть дракона, тебе предстоит подняться по лесенке на высоту… примерно нашего потолка. Как ты думаешь, девочка, куда будут обращены глаза воинов, которым выпадет честь держать эту лесенку? Да и других тоже, особенно, если вдруг на аэродроме дунет легкий ветерок?

Вот тут ее глаза полыхнули уже не от кошачьего довольства лаской! И румянец пробился на щеках от злости. Безлошадница фыркнула, крутанулась на месте и с грохотом каблуков увеялась в свою комнату. Я только довольно ухмыльнулся. Мне всегда было интересно — почему эти такие легкие и воздушные создания так громко грохочут своей форменной обувью? Как солдаты на параде, чесс слово!

Минут через десять Олеся тихо, на цыпочках, спустилась вниз. Я одобрительно крякнул. Вот теперь воин был обмундирован абсолютно правильно — чистый камуфляж песочного цвета, черная футболка, кепи на голове, на ногах — высокие кроссовки. Хоть в строй, хоть в поход! Можно и в бой, пожалуй. Вот так и надо!

— Молодец, Олеся! Хорошо смотришься. Тебе очень идет эта форма. Особенно — неуставная футболка. Нет! Менять не надо! Действительно, теперь ты выглядишь воином. Ну, пошли? Машина уже подъехала.

Сергей, рассмотрев девушку, разулыбался. Это несколько приподняло настроение Олеси. У КПП Центра нас уже ждал немолодой прапор из особого отдела. Он просмотрел наши документы и выдал нам разовые пропуска. Почему-то бланки пропусков пересекала надпись «Пресса».

— Майор сказал двигать прямо на взлетку. Он вас там ждать будет. Эй, малек, давай сюда! — Прапор махнул рукой и к нам подлетел тертый жизнью «УАЗ». За баранкой лыбился совсем молодой паренек. Мы сели в машину, и малой с визгом покрышек сорвался с места. А я еще так маршруток боюсь! Вот кого надо бояться — военных водителей. Недаром в ГСВГ наши солдаты придумали стишок для немецких водителей:

«УАЗ» резво скакал на стыках бетонных плит, а меня уже стал давить вниз страшный грохот реактивных двигателей. Параллельно нашему маршруту, на удалении метров в двести, на взлет шла пара «МИГ-29». Олеся превратилась в соляной столп. С широко открытым ртом.

— Видишь? — заорал я ей в ухо, — это и есть наши драконы! Сейчас посмотришь поближе…

На взлет пошла вторая пара, и говорить уже стало невозможно. Да мы уж и приехали… Впереди, около истребителя, стоял Павел.

— Ну, знакомь меня со своим пилотом, Афоня! — мы звонко хлопнули ладонями в крепком рукопожатии.

— Олеся, познакомься, это Павел! Наш гостеприимный хозяин и гид. Паша, покажи девушке что можно…

— Да тут все можно! Мы же стоим на защите таких красивых девушек, правда, ведь, Олеся? Что же мы будем от них таиться? Вот — истребитель «МИГ-29»! Не самый новый, но еще очень бодрый старичок. Эй, стремянку давай!

Пара техников, не отрывая глаз от Олеси, подтащили к истребителю стремянку. Я значительно посмотрел девушке в глаза. Она смущенно потупилась.

— Давай, Олеся, не тушуйся, лезь вверх. Сейчас я тебе покажу кабину… — Павел масленым глазом посмотрел на обтянутую камуфляжными штанами тыловую часть гостьи.

— Эй, эй! Майор! На дуэль вызову… — я довольно улыбался. Праздник набирал обороты.

— Не трусь, капитан, солдат ребенка не обидит! — Пашка расплылся в хулиганской улыбке и чертом взлетел по стремянке. Причем, на самом верху этот паразит все же ухватил Олесю за талию. Оба техника тоже пристально смотрели вверх, чтобы гостья не навернулась с высоты, наверное… Эх, мужики, мужики!

Потом Олесю подняли на крыло, дали погулять по самолету. Потом показали, какое вооружение он несет. Я уважительно посмотрел на выложенные ракеты и ленты снарядов к пушке. Впечатляет, однако! Олеся была потрясена до глубины ее авиационной души. Переждав грохот очередной взлетающей пары истребителей, она задала главный вопрос: «А мне можно полетать?»

Павел с сожалением цыкнул зубом.

— На этом нельзя! А чего-то попроще у нас нет. Мы же боевая часть. А пострелять ты не хочешь, Олеся?

Это тоже было заложено в программу визита. Хитрые летуны до сих пор держали на оружейном складе несколько пистолетов «ТТ», автоматов «ППШ» и «ППС». Все под один патрон, само собой. С самой Отечественной, наверное! Так что, стрелять тут любили. Мы пошли к машине. Пашка уселся на переднее сиденье и качнул пакет в ногах.

— А это еще что такое, Афанасий?

— Это жидкость такая специальная, для чистки оружия после стрельб. Не бей ногами — огнеопасно!

Юный водитель повернулся к начальнику.

— Това-а-рищ майор! А можно и мне немного отлить этой жидкости, а? Мне кое-что в моторе почистить надо.

— Ты, Кузя, не нарывайся. А то я тебе кое-что сам почищу. Гланды, например. Причем через задний проход! Не подскажешь мне, кого это я вчера вечером видел в кустах? С чайником «Массандры», а?

«Массандрой» аэродромный народ называл водно-спиртовую смесь, которая в идеале должна литься на покрышки шасси при посадке самолета. Чтобы их охлаждать. Но это — в идеале! А так эта смесь имела интересную особенность — она, почему-то, всегда стремилась литься куда-то не туда…

Водила сразу заткнулся и посерьезнел. Видимо, знает предел начальственного терпения. Тут мы подъехали к тиру. А потом Олеся нас, признаться, весьма удивила. Ей, конечно, все показали и объяснили, но стреляла-то ведь она сама! Да еще и в первый раз! И так грамотно стреляла… Приятно удивленный, Павел поднял брови домиком — «Ворошиловский стрелок», а? А в это время ворошиловский стрелок с огромным увлечением очередями дырявил мишени. В общем — праздник удался! Когда мы вернулись к нашему такси, Олеся была в полном восторге! Несмотря на грязные руки и темный масляный след на правой щеке.

Первое, что она заявила мне по возвращению на дачу, было требование немедленно выпустить ее в полет. Я почесал затылок и полез в интернет. Сам, без помощи Лома, я нашел одну маленькую фирму в Техасе… да-да, в США. Фирма называлась «Lucky Wings», и принадлежала она одному мужику с большим летным опытом и маленьким счетом в банке. Бухает, наверное… Но летать он явно умеет — на сайте была размещена его фотография в форме военного летчика с полным амеровским иконостасом на груди. Поскольку в Штатах была ночь, я сделал заказ на часовой полет по программе высшего пилотажа на 11 часов следующего дня. Оплата наличными. Может быть, это поможет мужику сэкономить несколько долларов на налогах.

— Все, Олеся! Завтра ты полетишь. А сейчас ложись спать. Тебе надо отдохнуть.

— Да я не устала, Афанасий!

— Ложись, ложись… Не спорь. Я тоже иду отдыхать. Мы отправимся туда ночью, тебе осталось всего несколько часов сна.

Засыпая, я видел себя около белого лимузина, в белом летнем костюме, следящего за маленьким самолетиком в бездонном голубом небе. Эта картинка мне понравилась!

Так что, когда мы тихой сапой, по-шпионски, проникли на территорию самой гостеприимной страны мира, нас ожидали две приятные вещи. Я заказал нам роскошный белый лимузин с водителем и купил себе шикарный белый шелковый костюмчик! Олеся посмотрела на меня с уважением. Это было впервые…

Ровно в 11.00 наш лимузин с шиком затормозил у обшарпанного ангара, украшенного большой вывеской с надписью «Lucky Wings». Там еще что-то было написано, но я не читал. Я вылез из лимузина, галантно помог выбраться будущему пилоту и с удовольствием потянулся. Утро было чудесное, на мачте весело полоскался полосатый «носок», и только несвежая морда появившегося в дверях ангара владельца фирмы заставляла задуматься о бренности всего живого.

— Эй, мистер! Это вы сделали заказ на показательный полет по программе спортивного пилотажа?

— Высшего пилотажа, — значительно надавил я. — Да, это сделал я!

Тягучий и гнусавый техасский диалект пилота сильно отличался от моего «королевского английского».

— Англичанин, что ли? Не люблю англичан… Так в этом фрачке и полетите?

— Полетит вот эта девушка. А я не англичанин. Я э-э… с Востока.

— Араб, что ли…

Я не дал ему продолжить и произнес сам.

— Я уже знаю! Вы не любите арабов!

Летчик презрительно сплюнул коричневую табачную струю от своей жвачки.

— А кто же их любит, мистер? Этих сукиных сынов? Так вы кто? Не англичанин, не араб…

— Я просто богатый сын Востока, любезнейший! — я еще раз с удовольствием окинул взглядом свой костюмчик.

— Э-э, шейх, что ли?

Как ты мне надоел своей дедукцией, янкес!

— Я не шейх! Я — эмир Бухары, понятно?!

— А-а… ну так бы сразу и сказали, что эмир… Так что же вашему эмирству надо?

— Мне надо, чтобы вы устроили незабываемый полет вот этой девушке. Учтите, что она не говорит по-английски. Можете делать любые фигуры, любые маневры, но чтобы было увлекательно и интересно! И безопасно, конечно… Вы меня поняли?

Пилот нехорошо посмотрел на меня. Видимо, эмиров Бухары он тоже на дух не переносил.

— Я все понял… — он сплюнул еще раз. Еще пренебрежительнее. — Вы платите деньги — я делаю дело. Пройдем в контору. Надо подписать договор и оформить страховку.

Оставив Олесю у лимузина, я прошел в полутемный ангар.

— Э-э, любезный… Мне этот договор не нужен. Сколько вы хотите за часовой полет?

Летчик остро взглянул на меня.

— За пятьсот гринов у вашей подружки воспоминания останутся на всю жизнь. Если она этот полет переживет.

Я радостно улыбнулся.

— Плачу тысячу, если она вам уделает всю кабину для пассажира! — я бросил деньги на стол.

— Вот это разговор, парень! А ты не настолько уж плох для араба! Знаю-знаю, ты не араб. Парашют надо?

— А вот парашют надо обязательно! А то от тебя, летчик, все еще потягивает перегарчиком. Несмотря на твою долбаную жвачку!

Смущаться он не стал, а просто пошел куда-то вглубь помещения.

— Молли! — заорал он вдруг, — Молли, чертова кукла, ты где?

В ангаре раздался быстрый стук каблучков.

— Молли, забери клиентку и переодень ее в летный комбинезон. А я принесу парашют. Бего-о-м!

Неведомая Молли проскакала наружу. Я тоже вышел. Вскоре подошел мастер полета, тащивший в руках скромный тючок парашюта. За ним вышла одетая в оливковый летный комбинезон Олеся.

— Не волнуйтесь, мистер… Очень надежная модель. Принудительное раскрытие купола по альтиметру. Как раз для новичков. Сейчас я его вам помогу надеть, мисс…

— Э-э, нет! Я сам его помогу надеть. Лапы убери… Давай, Олеся, примерь обновку. Это парашют. Такой зонтик, чтобы летать в воздухе. Если самолет сломается, или еще что, просто расстегнешь привязные ремни и выпрыгнешь из машины… — Олеся побледнела. — А ты как думала?! Это авиация! Порядка в ней нет, и никогда не было… Тут все может случиться. Парашют раскроется сам, а ты спокойно опустишься на землю. Тут я тебя и подхвачу. Понятно?

Подхвачу я ее раньше, но говорить об этом не буду. Хотела впечатлений? Получи полную жменю!

— Э-э, мисс… Нужно вот так лечь на воздух, если прыгнете… Звездой. — Летчик растопырился и показал как. — Сиськами вниз, само собой… Все ясно?

— Все ей ясно, чем вниз, чем к небу… Давай, пилот, пора в воздух! И помни, что я тебе сказал про незабываемый полет.

Летчик повел Олесю к маленькому, но ухоженному биплану, а я боком-боком отступил в полумрак ангара. Откуда и выплыл секунду спустя на полностью невидимом Шарике. Оставлять Олесю одну в воздухе было страшновато.

Тут биплан затрещал, поднял пылевой шлейф, и прямо от ангара рванул в небо.

Ну, что вам сказать? Конечно, этот грубиян был великолепным пилотом! У меня голова закружилась от его кульбитов. Но свою тысячу он не отработал! Я видел лицо Олеси. Страха на нем не было. Вообще! Была только радость и удовольствие от полета. Иногда, впрочем, она громко визжала. Хочется думать, что от чистого восторга. Наконец, биплан пошел вниз. Видимо, янкес полностью разочаровался в себе как в пилоте. А возможно, он еще решил завязать и с алкоголем…

Я влетел в ангар чуточку раньше, и, когда они подрулили к зданию, встретил небесных ласточек широкой улыбкой. Правда, для шеф-пилота я постарался сделать ее зловещей. Он разочарованно потупился.

Олеся выскочила из самолетика, как черт из коробочки. Она просто излучала счастье и радость.

— Афанасий! Ваши драконы лучше! Я никогда не думала, что так можно летать!

Тут кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. Сзади стоял расстроенный фирмач, протягивая мне пять зеленых бумажек.

— Мистер, эта девушка — прирожденный летчик! Я не смог выполнить нашу договоренность. Возьмите деньги…

— А разве я не сказал вам, что она с детства летала на драконах? — прошептал я фирмачу, глядя, как у него от полного обалдения округляются глаза. — Только не говорите мне, что вы ненавидите драконов! Их нельзя ненавидеть. Они такие красивые… А деньги… деньги вы заслужили, старина! Я восхищен вашим мастерством. Пока, крылья удачи!

Смеясь, мы с Олесей скрылись в салоне лимузина. Ее ждал еще один аттракцион. Только после обеда, как планировал я. И после небольшого набега на магазины, как решила она. Догадайтесь с трех раз — чья программа победила?

В общем, когда мы вновь уселись в шар, все свободное место было забито пакетами. Правда, там были и подарки для отца, мамы и деда.

— А теперь, Шарик, давай в космос! Я никогда не видел Землю из космоса. Говорят, это очень красиво… Только держи вахту как полагается! Не хватало еще нам МКС с орбиты столкнуть…

Перед нами во всей красе развернулся земной шар. Дух захватывает! А там, дальше, на землю уже набегала ночь…

— Смотри, Олеся! Смотри! Это моя Земля… наша с тобой Земля. Как же она прекрасна!

Вечером Олесю будет ждать еще один сюрприз. Визит капитана Флинта. Будем ставить ей кальку моих слабых знаний. Но она этого не почувствует. Она будет спать.

А меня уже ждут на планете магов. Да я и сам туда рвусь изо всех сил! Вот только заброшу корма кошке, и сразу туда. Искать новые приключения на свою… на свой хвост!

Глава 13

Сколько уже натикало? Я взглянул на таймер микроволновки. О-о-о! Почти три часа настучало… Еще немного и светать начнет. Долго же мы с Костей говорили… Нервный был разговор, дерганый…

— Да пойми же ты, Костя! Я тебе ни единым словом не солгал, был твой отец на чудо-планете, был! Ты же сам записки из пирамидок читал, так ведь?

— Так-то оно так, Афоня… Знаю, что была там экспедиция. Видел и пирамидки, и гильзы стреляные. Говорил с людьми, которые отца еще помнят. А вот куда они потом ушли? На Земле группа не появлялась. Не такие они люди были, чтобы прятаться от родных, от начальства. Если бы вернулись — я бы знал наверняка. На Незадачу они не высаживались. Иначе мы бы их там и нашли, в пещере этой ядовитой. Значит…

— Значит — они должны быть на планете магов! Другого пути у них не было. Либо они там, либо они там были…

— Гонки за неизвестным… И недосягаемым. У меня, капитан, руки опускаются. Столько усилий, столько времени потрачено, а все зря… На меня уже в Совете косятся, работы полно, а зампред где-то мотается по своим делам…

— Ну-у, Константин, тут ты явно передергиваешь! А создание спортбазы? А некое привлечение финансовых средств со стороны? Да еще увязанное с реальной разведоперацией против «Униты»? А работа с молодежью? Тут и в этом твоя прямая заслуга! Не стыдно будет и отчитаться перед народом.

— Отчитаться… Пыль в глаза пустить! Так оно правильнее будет. Это все фанфары и гром медных тарелок по людским головам, а нужна повседневная, кропотливая работа. Вон, скоро судебные процессы по группе полковника Квачкова пойдут, нужна единая линия защиты и помощи мужикам. Твари всякие головы поднимают, что ни день, то от новостей оторопь берет. Тучи над страной сгущаются, как на твоей Незадаче. Ты, кстати, давно там был? Как там памятник?

— Памятник стоит… Познакомился я там с одной кошкой. Кормлю ее, пока она котят ждет. Вот и у меня прибыток будет. Буду продавать элитных синеньких котят. Ты своего Кошака на племя не дашь, а? А то заведем новую породу — жевтно-блакитную. Западенцы разные с руками отрывать будут!

— Все шутишь… Ну-ну… Ладно, давай заканчивать, засиделись мы уже. Значит так, Афанасий! Так получается, что я месяца на два из поиска выбываю. Тихо, тихо… По-иному никак не получается. Работы завал. Это ты у нас пенсионер, тебе чесать пузо на диване можно. А вот чтобы ты диван не пролеживал, ты и продолжишь начатое дело. Как ты на это смотришь? Вот и хорошо… Средства небольшие мы тебе переведем, возможности спортбазы в твоем распоряжении, если что — Егор там на месте, он поможет.

— Денег мне не надо, Константин, свои есть. А вот за остальное — спасибо. Воспользуюсь. Ты прав, пора мне туда наведаться в гости. Да и приглашали меня уже, даже довольно настойчиво. Значит, месяца два у меня для свободного поиска есть? Ну и ладненько! Из этого и будем исходить. Все, исчезаю! Пора готовиться в путь-дорогу!

Вот и сижу сейчас на кухоньке дедовой дачи, пью кофе. Спать ложиться уже не имеет смысла. Еще пару часов, и можно прыгать на базу, собираться. Там уже будет утро. Вот только дождусь, когда капитан Флинт пожалует в гости… Осталось одно дельце, кальку-то Лом с меня снял. Самое время безлошаднице мозги вправить. Да и Олесе потом будет чем заняться дней на несколько. Как же! Осваивать такое богатство! Немного волнуюсь за неё… Ничего, дед присмотрит, поможет, если что.

Вдруг я услышал тихий шелест на лестнице. Опаньки! На ловца и драконовожатая бежит. Пора и мне, а то кофе куда-то девать надо! Эх, Афоня! Не доведут тебя твои шалости до добра. А все она, Олеся… Заняла, понимаешь, мою комнатку на втором этаже без спроса. А я и проморгал. Точнее, не обратил должного внимания в горячке первой ночи. Хватило и причитаний мамы, и восторгов отца. Совсем они мне мозги запудрили. А может (и это самое главное!) мне показалось совершенно нормальным, что Олеся будет спать в моей кроватке. Со мной, я имею в виду… Но не тут-то было. Меня резко отлучили от тела… Хм-м… Поправляюсь — от проживания на своей законной территории. Наглая лимитчица безо всяких объяснений выставила меня из комнаты! И заняла ее единолично! Но она просчиталась… Я не мог удержаться от гнусной улыбки. Дело в том, что физиологию, братцы, просто так не отменишь! На втором этаже дачи не было туалетной комнаты, а женщины бегают туда не реже мужиков с простатитом. Значит — получи фашист гранату!

Я быстро, но беззвучно заперся в дедовом туалете и закурил. Еле слышные шаги Олеси остановились в коридоре. Свет увидела из-под двери, не иначе… Я сделал богатырскую затяжку и выпустил огромный клуб дыма. Вот чего Олеся искренне не переносила, так это мой табак. Ничего, капля камень точит… А капля никотина — у-у-у! Страшно представить её фугасную силу! По слухам она разрывает хомячка в клочья! Так, а не переусердствовал ли я с давлением на девчонку? Это уже мало напоминает дружескую шутку и розыгрыш. Новая затяжка помогла оптимизировать мысли и наладить мыслительный процесс. Додумать мне не дали.

— Афоня-я, ты скоро? — раздался приглушенный, смущенный голос лимиты.

— Да что же это такое? — с возмущением ответил я. — Никакой личной жизни! Только зайдешь в туалет — гонят!

— Афоня, миленький… Вылезай скорее!

— А я для тебя миленький только в туалете? — я довольно ухмыльнулся.

— Ну, Афоня-я-я! Вылезай скорей!

— Так, этто что еще за демонстрация без штанов? Олеся, ты что тут прыгаешь? А в туалете кто? А-а-а, все ясно… Вылезай сейчас же, паршивец! Вылезай, тебе говорят!

Это дед. С ним не поспоришь. Я бросил бычок в унитаз, громко спустил воду и вышел. Мимо меня привидением со стосильным подвесным мотором просвистела Олеся. В коридоре остался лишь рассерженный дед в пижаме.

— Ты, добрый молодец, когда свои долбаные шуточки прекратишь? Ты что над девчонкой издеваешься, а? И вообще, что ты тут забыл? У тебя своя квартира есть, с персональным очком! Вот и сиди в нем целыми сутками, а от Олеси отстань! — последние слова дед едва не проревел. — Вон с дачи! Лучше бы учил девчонку, а не мучил.

— Я? Мучаю? — изумился я, — Да я с ней как с писаной торбой вошкаюсь…

— С описанной… В общем так, внука… Я тебе в последний раз говорю — девка не хомут. Сам одел на шею — теперь извиняй, враз не сбросишь. Хм-м… привыкай к мысли, Афоня, что тащить её дальше по жизни тебе на руках… Я бы и не отказался, — задумчиво похекал дед. — Тащить такую фигуристую девку как Олеся на руках — не каждому мужику, скажу тебе как на духу, такое счастье выпадает…

Я помолчал. Да я и не возражаю особо. Тут раздалась бодрая партия сливного бачка, туалетная дверь приоткрылась, и мимо нас, ни на кого не глядя, просочилась писаная торба. В ночной рубашке. Весьма дорогой, однако… Я вздохнул.

— Да понял я все, дед… Сейчас специалист придет, кое-какие знания в её пустую головку заложит.

— Кхе, ну, понял, так понял… А ну-ка пропусти… Что ты тут блокпост в дверях устроил?

Никак эта ночь не кончится! Скорее бы Флинт прибыл. Кофе уже не лезет… а окурки наоборот — из пепельницы так и лезут.

Прошло еще около часа. Совсем утро уже. Час волка, собачья вахта, в сон клонит — как будто Оле-Лукойе в глаза сладким молоком брызнул. Дед спит давно. Лимитчица затихла у себя на втором этаже. Ну, где же этот Флинт?! Я взял переполненную пепельницу и, морща нос от резкого табачного перегара, потащил ее к мусорному ведру. Когда я вернулся, нас на кухне стало вдвое больше. На самом краешке стула, держа в цыплячьих лапках поношенную шляпу, сидело какое-то чмо. Нет, в самом деле! Вид у него был самый чмошный.

— Так, любезный, вы заблудились немного, разыскивая Стену плача? — дело в том, что в национальности чмошника не ошибся бы самый захудалый антисемит. — Так я быстренько помогу… Как ты сюда попал, Мордехай?

— Не Мордехай, а Шломо Маркович Фукс. Прошу если не любить, то жаловать…

— Ага, сейчас я и начну вас любить, самое время и настроение… Постойте, постойте… Как вы сказали? Фукс? А вам ничего не говорит имя Лом?

— Именно старший помощник Лом и нанял некого шулера Фукса, неправильно поняв его тягу к картам. — Шломо Маркович хитренько взглянул на меня. — Но прошло время, и теперь я делаю свой маленький гешефт, ставя кальки разным красивым девицам. Где она, кстати?

— Тут девица, куда же она денется с подводной лодки? Сейчас поднимемся к ней в спальню. Послушайте, Шломо Маркович, а должен был прибыть капитан Флинт. Я его ждал…

— Видите ли в чем дело, Афанасий, старший помощник Лом не оставил мысль послужить делу банковской безопасности. Вместе с известным вам Игорем. А возможно и под его началом. Уж больно привлекает его эта сфера деятельности! Так вот, рекомендую — господин Фукс и есть тот самый специалист по безопасности, который в ближайшее время встретится с Игорем в ресторане «Бонвован» по поводу своего трудоустройства. Остальное вам объяснит Лом. А установка вашей кальки — это так, каприз мастера, корифей в поисках десятки… Ну-с, где наша гостья из другого мира?

— Пойдем наверх… На цыпочках, месье Фукс… Только-только все успокоились. Я вам нужен?

Тщедушный господин Фукс отрицательно помотал головой и медленно пролевитировал в сторону лестницы. Я вздохнул и открыл новую пачку сигарет.

— Все в порядке… Я закончил. Все прошло очень хорошо. Впрочем, завтра у нее немного поболит голова.

— Я оставлю деду записку. Ну что? Погнали на Базу?

— Э-э-э, благодарю вас, Афоня, но я уж как-нибудь сам доберусь. Кстати, стесняюсь спросить… Вы и в самом деле думаете, что на планету магов нужно и, главное, можно лететь в камуфляже? Все же вы летите к уважаемому человеку, к магистру и боевому магу целого королевства! Думается, вы поставите мосье Адельгейзе в несколько неудобное положение… А если ему придется сопроводить вас ко двору? Все же вы не мальчик с улицы! Вы исследователь планет. Да и своя, по-моему, имеется?

— Даже две… — буркнул я.

— Ну, одна из них на карантине… Хотя, если считать Землю… Но это не важно. Важно как вы подадите себя! Думаю, что костюм средневекового принца, но сделанный из современных материалов…

— А почему это принца? Я владетель планеты! И это звучит гордо! — я изо всех сил напыжился и даже стал как-то выше.

— Да-а… что-то я не то несу… — Фукс тяжело задумался. — На самом деле, вы — владетель целой планеты! Ранг, в средневековой иерархии не сопоставимый ни с кем! Кто перед вами какой-то король? Так, мелкий администратор. Но тут главное — не потерять голову и ясность мысли от головокружения… Да, неожиданный кульбит. Какие штаны надеть? Вот в чем вопрос!

— А если посоветоваться с Ломом? — робкой мышкой пискнул я. Уж больно мне хотелось свалить поскорее с дачи. Пока Олеся не проснулась.

— А что Лом? Я и есть Лом… — все еще погруженный в размышления невнятно откликнулся Шломо Маркович. — Вот что, Афоня! Придется заскочить на Базу. Там мои возможности несколько шире. Да, кстати! А как у вас теневой хвост? Не прошел?

— Не знаю, — буркнул я, — я у себя под хвостом не выкусываю!

— Ну да, ну да! Не выкусываете… и не вылизываете… что это я? Ну, что? Тогда вперед? Полетели? Вы на Шарике, а я так…

Совещание на Базе было многословным и бестолковым. Лом с месье Фуксом спорили о покрое костюмчика, а попугай Флинт не внес ни одного здравого предложения, только орал про свои любимые пиастры. Я гордо молчал. Мысль о том, что я Владетель целой планеты грела мое себялюбие и заставляла принимать изящные позы. Только хвост мешал. Он, сволочь эдакая, никуда не делся. Лом это моментом установил.

— Не штаны красят человека, любезный Шломо Маркович! — надрывался Лом.

— Ну да! Вы еще скажите, что Афоня должен красить свои штаны! Его, кстати, вопросы межпланетного протокола и встречи на высшем уровне совершенно не волнуют. Какое-то наплевательское отношение…

— Афоня посещает планету магов не как последний русский цесаревич заграничные страны во время своего ознакомительного вояжа, а как исследователь, открывший энергокапсулы!

— И как крупный поставщик речного песочка… — вполголоса проговорил я.

— …Поэтому цвет его штанов особой роли не играет!

— Уважаемый старший помощник! Но вы, по крайней мере, согласны с тем, что у инопланетного гостя и Владетеля планеты должна быть подходящая униформа?

Та-а-к, а разговорчик-то снова сворачивает на уже пройденные рельсы! И что им так мой камуфляж не нравится? Хороший, новый, разработанный нашей военной наукой. В конце концов, у меня и «Скаф» есть. Уж он-то убережет мою тушку от всяких не запланированных неприятностей.

— Так, от вашего ора уши вянут… — пресёк я вяло тлеющий спор Лома со своей второй банковской ипостасью. — Пора заканчивать дебаты, караул устал. Я согласен на скромный костюм. Точнее — мундир. Все же Владетель планеты как ни как… Мыслится мне, что военно-морской китель сороковых годов подойдет как нельзя лучше. Да — нашивки на рукавах должны быть побогаче и потолще. А может — и настоящего золота на них пустить, а? Если есть какая-то опаска в смысле безопасности — кто вам мешает сделать китель из кевлара или еще чего-нибудь? А на крайний случай «Скаф» же есть! Он-то не даст туриста в обиду.

Про свой белый шелковый костюмчик я не сказал. Но возьму его обязательно!

Побухтев ради приличия еще немного, старпом и спец по банковской безопасности вынуждены были согласиться. Да и не той важности этот вопрос, поверьте! В этом плане со мной был согласен и попугай. В общем, меня потащили в местную швальню. Благо, нужный матерьяльчик был под рукой. Все удалось. Костюмчик, что называется, сидел! Аж самому понравилось. Важности мне этот темно-синий китель придавал и неприступности что ли… Видимо устав от споров, провожающая сторона проглядела и пропустила и мое оружие, и мешок речного песка, и несколько упаковок кошачьего корма.

Поёрзав на прозрачном сиденье, я бросил взгляд на скудную толпу провожающих, улыбнулся и нажал на виртуальную точку на мониторе.

— Шарик, поехали! Да мигом гони — нас давно ждут!

Нас и ждали.

Едва я вылез из Шарика, ко мне, раскрыв для объятий руки, кинулся магистр и боевой маг королевства Стаггард господин Адельгейзе. Впрочем, все это длилось буквально какие-то секунды. Архимаг увидел мой теневой хвост, не знаю как, но увидел, руки у него опустились, ноги замедлились, и он озадаченно даже не гаркнул, а вроде как задумчиво продекламировал: «Ептать-колотить»!