Ходячие мертвецы: Восхождение Губернатора. Дорога в Вудбери. Падение Губернатора. Часть 1

Глава первая

Ужас сковал его. Было трудно дышать. От страха подкашивались ноги. Брайан Блейк мечтал о второй паре рук. Тогда он смог бы прикрыть ладонями свои уши, чтобы не слышать звук крошащихся человеческих черепов. К сожалению, у него было только две руки, которыми он закрывал крохотные ушки дрожавшей от страха и отчаяния маленькой девочки. Ей было всего семь. В шкафу, где они спрятались, было темно, а снаружи доносился глухой треск ломавшихся костей. Но вдруг наступила тишина, которую нарушали только чьи-то осторожные шаги по лужам крови на полу и зловещий шепот где-то в прихожей.

Брайан снова закашлялся. Уже несколько дней его мучила простуда, он ничего не мог с этим поделать. Осенью в Джорджии обычно становится холодно и сыро. Каждый год Брайан проводит первую неделю сентября в постели, пытаясь избавиться от назойливого кашля и насморка. Чертова сырость пробирает до костей, вытягивая все силы. Но в этот раз отлежаться не удастся. Он зашелся кашлем, сильнее сжав уши маленькой Пенни. Брайан знал, что их услышат, но… что он мог поделать?

Ничего не видно. Хоть глаз выколи. Только цветные фейерверки, взрывающиеся под закрытыми веками от каждого приступа кашля. В шкафу – тесной коробке шириной от силы в метр, глубиной немногим больше – пахло мышами, средством от моли и старым деревом. Сверху свисали пластиковые мешки с одеждой, то и дело задевавшие лицо, и от этого хотелось кашлять еще сильнее. Вообще-то Филип, младший брат Брайана, сказал ему – кашляй, мол, сколько влезет. Да хоть все легкие выкашляй себе к чертям собачьим, но если вдруг заразишь девочку, пеняй на себя. Тогда треснет еще один череп – самого Брайана. Когда речь заходила о дочке, с Филипом лучше было не шутить.

Приступ миновал.

Через несколько секунд снаружи снова послышались тяжелые шаги. Брайан крепче прижал к себе маленькую племянницу, когда та вздрогнула от очередной чудовищной рулады. «Треск раскалывающегося черепа в ре-миноре», – с мрачным юмором подумал Брайан.

Однажды он открыл собственный магазинчик аудиодисков. Бизнес провалился, но навсегда остался в его душе. И теперь, сидя в шкафу, Брайан слышал музыку. Наверное, такая играет в аду. Нечто в духе Эдгара Вареза[2] или барабанное соло Джона Бонэма[3] под кокаином. Тяжелое дыхание людей… шаркающие шаги живых мертвецов… свист топора, рассекающего воздух и вонзающегося в человеческую плоть…

…и, наконец, тот отвратительный чавкающий звук, с которым бездыханное тело валится на скользкий паркет.

Снова тишина. Брайан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Глаза понемногу привыкли к темноте, и через щель он увидел струйку густой крови. Похоже на машинное масло. Брайан осторожно потянул девочку за руку, оттаскивая ее в глубину шкафа, в груду зонтиков и ботинок у дальней стенки. Нечего ей смотреть, что там творится снаружи.

Все-таки кровь успела брызнуть малышке на платьице. Пенни заметила на подоле красное пятно и принялась отчаянно тереть ткань.

Разогнувшись после очередного сокрушительного приступа, Брайан обхватил девочку и осторожно прижал к себе. Он не понимал, как ее успокоить. Что сказать? Он и хотел бы прошептать племяннице что-нибудь ободряющее, но в голове было пусто.

Будь здесь ее отец… Да, Филип Блейк смог бы ее подбодрить. Филип всегда знал, что сказать. Всегда говорил именно то, что люди хотели услышать. И всегда подкреплял слова поступками – как и сейчас. Сейчас он где-то снаружи с Бобби и Ником: делает то, что до́лжно, пока Брайан трусливо прячется в шкафу, как перепуганный заяц, и пытается сообразить, как успокоить племянницу.

Брайан всегда был заморышем, хоть и родился первым из трех сыновей в семье. Метр семьдесят ростом (если считать каблуки), черные потертые джинсы, рваная футболка, жидкая козлиная бородка, нечесаные темные волосы в стиле Икабода Крейна из «Сонной лощины» да плетеные браслеты на руках – он и в свои тридцать пять оставался эдаким Питером Пэном, навсегда застрявшим где-то между старшими классами и первым курсом.

Брайан глубоко вздохнул и опустил взгляд. Влажные оленьи глаза маленькой Пенни блеснули в луче света, сочившемся в щель между дверками шкафа. Она всегда была тихой девочкой, похожей на фарфоровую куклу, – маленькой, худенькой, с воздушными чертами лица и черными, как смоль, кудрями, – а после смерти матери и вовсе замкнулась в себе. Ей было тяжело, хотя она не подавала виду, – и все же боль утраты постоянно отражалась в ее огромных печальных глазах.

За последние три дня Пенни едва проронила пару слов. Разумеется, это были очень необычные дни, да и дети обычно быстрее оправляются от потрясений, чем взрослые, но Брайан боялся, как бы девочка не замкнулась на всю оставшуюся жизнь.

– Все будет хорошо, солнышко, – прокашлявшись, прошептал Брайан.

Пенни что-то пробормотала в ответ, не поднимая головы. По ее перепачканной щечке скатилась слеза.

– Что, Пен? – переспросил Брайан, осторожно стирая с лица девочки мокрые следы.

Пенни снова что-то пробормотала, но, похоже, обращалась она не к Брайану. Он прислушался. Девочка шептала снова и снова, словно какую-то мантру, молитву или заклинание:

– Никогда больше не будет хорошо. Никогда-никогда-никогда-никогда…

– Тс-с-с…

Брайан прижал малышку к груди, даже сквозь футболку ощущая жар ее личика, раскрасневшегося от слез. Снаружи опять донесся свист топора, вонзающегося в плоть, и Брайан поспешно закрыл девочке уши. Перед глазами встала картина лопающихся костей и склизкой серой мякоти, брызжущей во всей стороны.

Треск вскрывающегося черепа живо напомнил Брайану удар бейсбольной битой по мокрому мячу, а выплеск крови походил на звук, с которым шлепается на пол влажная тряпка. Очередное тело с глухим стуком рухнуло на пол, и, как ни странно, в этот момент Брайана больше всего обеспокоило то, что плитка на полу может разбиться. Дорогая, явно изготовленная на заказ, со сложной инкрустацией и ацтекским узором. Да, уютный был дом…

И снова тишина.

Брайан едва подавил очередной приступ. Кашель рвался наружу, как пробка от шампанского, но Брайан сдерживал его из последних сил, чтобы не пропустить доносящихся снаружи звуков. Он ждал, что сейчас опять послышится чье-то натужное дыхание, шаркающие шаги, влажное чавканье под ногами. Но все было тихо.

А затем, в полной тишине, раздался негромкий щелчок и дверная ручка начала поворачиваться. У Брайана волосы встали дыбом, но толком испугаться он не успел. Дверь шкафа распахнулась, и за ней показался живой человек.

– Все чисто! – сообщил Филип Блейк хрипловатым, прокуренным баритоном, вглядываясь в глубину шкафа. Его разгоряченное лицо блестело от пота, а крепкая, мускулистая рука сжимала массивный топор.

– Ты уверен? – прошептал Брайан.

Филип не ответил. Он взглянул на дочь и произнес:

– Все в порядке, солнышко. С папой все хорошо.

– Ты уверен? – сквозь кашель повторил Брайан.

Филип снисходительно взглянул на брата и сказал:

– Ты не мог бы прикрывать рот, когда кашляешь?

– Ты уверен, что все чисто? – в третий раз спросил Брайан.

– Малышка, – Филип повернулся к девочке. Сейчас только тягучий южный акцент, всегда проступавший в минуты волнения, выдавал бушевавшую в нем животную ярость. – Посиди здесь еще немножко. Всего пару минуточек. Хорошо, милая? А я скоро приду, и можно будет вылезать из шкафа. Договорились?

Пенни ответила ему едва заметным кивком.

– Идем со мной, братишка. Мне понадобится помощь, нужно все здесь убрать, – сказал Филип старшему брату.

Брайан вылез из шкафа, расталкивая висящую в шкафу одежду.

В глаза ударил слепящий свет, и Брайан заморгал. Потом закашлялся. Потом заморгал снова, огляделся по сторонам и просто-напросто забыл о рези в глазах от зрелища, которое ему открылось. На какой-то миг ему показалось, что роскошная прихожая двухэтажного дома в колониальном стиле, ярко освещенная вычурными медными шандельерами, вновь погрузилась в хаос ремонта и отделки, но маляры на этот раз попались то ли припадочные, то просто чокнутые. Бледно-зеленая штукатурка стен покрылась длинными фиолетовыми потеками. Пол пестрел черно-багровыми пятнами, словно сошедшими с карточек Роршаха[4]. И, наконец, в этом хаосе проступили очертания тел.

Шесть бездыханных, изломанных тел лежали на полу в странных позах. Лица изуродованы, черепа раздроблены. Самый большой труп скорчился в растекающейся луже крови и желчи у подножия широкой винтовой лестницы. А вон те кровавые ошметки, пятнающие белый паркет, еще недавно были женщиной – вероятно, хозяйкой дома, радушной дамой, не скупившейся на традиционное южное гостеприимство и персиковый лимонад. Из трещины в ее расколотом черепе сочилась серая слизь. Горло Брайана конвульсивно задергалось от подступающей рвоты.

– Так, джентльмены, внимательно посмотрите вокруг. Мы займемся уборкой. Нужно закончить поскорее, – обратился Филип к Нику и Бобби – своим друзьям… и к Брайану тоже, но брат не услышал его. Он был слишком потрясен увиденным и в этот момент не слышал ничего, кроме яростного стука собственного сердца. Казалось, что все это не по-настоящему. Он не мог поверить в то, что видел.

В коридоре и на пороге гостиной все еще лежало то, что осталось от других несчастных, – части тела и не поддающиеся опознанию куски мяса в лужах запекшейся крови. Два дня назад Филип начал называть такие останки «стейком двойной прожарки». Судя по всему, при жизни это были подростки – то ли дети хозяев дома, то ли жертвы традиционного южного гостеприимства, обернувшегося ночным кошмаром для всех, включая хозяев. Хватило одного укуса. Из-под одного тела, лежавшего лицом в пол, до сих пор тонкой струйкой текла густая красноватая жидкость, словно из прохудившегося крана. В черепах мертвецов торчали лезвия кухонных ножей, загнанные по самую рукоять, – словно флаги первопроходцев на покоренных вершинах.

Брайан прикрыл рот рукой, пытаясь сдержать рвотные позывы. Внезапно что-то закапало ему на макушку. Он поднял голову.

Очередная капля крови, стекающей с люстры, приземлилась ему прямо на нос.

– Ник, принеси несколько брезентовых покрывал, которые мы видели в…

На этих словах Брайан вдруг согнулся и рухнул на колени. Рвота хлынула на паркет. Желтовато-зеленая желчь потекла по канавкам между плитками, смешиваясь с кровью лежавших на полу мертвецов.

От облегчения у Брайана даже слезы на глаза навернулись: его тошнило уже четвертый день, но только сейчас он, наконец, смог облегчить желудок.

Филип Блейк громко выдохнул: адреналин все еще бурлил в крови. Первым его побуждением было подбежать к брату и хорошенько его встряхнуть, но Филип сдержался. Положив окровавленный топор, он снова взглянул на Брайана и закатил глаза. Непонятно, как он еще не натер мозоли на веках за все те годы, что ему приходилось так делать. Но ничего не попишешь. Этот сукин сын все же его брат. А семья – самое дорогое, что есть у человека. Особенно в такие времена, как сейчас. Даже внешне Брайан очень похож на Филипа, несмотря на разницу в три года, – и с этим тоже ничего не поделаешь. Высокий, поджарый и мускулистый Филип Блейк, как и Брайан, унаследовал от матери-мексиканки и смуглую кожу, и волосы, черные как вороново крыло, и карие миндалевидные глаза. Мама Роза в девичестве носила фамилию Гарсия, и ее яркие латиноамериканские черты возобладали в потомстве над генами Эда Блейка – грубого здоровяка-пропойцы, среди предков которого числились только ирландцы и шотландцы. Но Филипу от отца достались хотя бы рост под сто девяносто и крепкие мышцы, а Брайану, похоже, не досталось ничего. Стоя посреди коридора в линялых джинсах, рабочих ботинках и мятой хлопковой рубашке, с длинными висячими усами и тюремным тату в виде байкера на мотоцикле, Филип сверлил брата презрительным взглядом и чувствовал, что вот-вот сорвется. Еще чуть-чуть – и он выскажет этому слюнтяю все, что о нем думает. Но внезапно из глубины прихожей, от двери, донесся какой-то шум.

Бобби Марш – друг Филипа еще со школьной скамьи – стоял рядом с лестницей, неспешно вытирая лезвие топора о широченную штанину. Толстяк тридцати двух лет от роду, так и не доучившийся в колледже, с длинными сальными волосами, собранными в конский хвост, он был из тех, кого в школе называли «пончиком». Бобби глядел на Брайана и содрогался от взрывов нервного, рваного смеха, колыхаясь всем своим внушительным пузом. Едва ли вид согнувшегося в рвотных муках человека доставлял ему удовольствие – это был не столько настоящий смех, сколько разновидность нервного тика. Когда на Бобби такое находило, он просто ничего не мог с собой поделать.

Это началось три дня назад, когда Бобби впервые столкнулся с живым мертвецом – в туалете на заправочной станции возле аэропорта Огасты. Вымазанный кровью с головы до ног, зомби вышел из кабинки, волоча за собой шлейф туалетной бумаги, и зашаркал прямиком к Бобби, уже примериваясь к сочному куску. Но Филип бросился другу на выручку и размозжил мертвецу голову железным ломом.

Так и выяснилось, что зомби можно убить, проломив ему череп. И в тот же день Бобби начал слегка заикаться, много говорить и нервно смеяться. Это был своего рода защитный механизм или последствия шока. Бобби был единственным во всей компании, кто пытался искать объяснения случившемуся: «Это, видать, в воду какая-то дрянь попала. Типа чумы какой, мать ее за ногу». Но Филип не желал слышать никаких дурацких объяснений и каждый раз, как Бобби начинал болтать, живо его затыкал.

– Эй! – прикрикнул Филип на толстяка. – Тебе это кажется забавным?

Бобби затих.

В дальнем конце гостиной возле окна стоял Ник Парсонс – еще один школьный товарищ Филипа. Он напряженно вглядывался в темноту – должно быть, пытался понять, не затаилась ли во дворе еще парочка мертвецов. Ник смахивал на морского пехотинца: короткая стрижка, широкие плечи, суровый взгляд, куртка цвета хаки. Ему труднее всех оказалось свыкнуться с мыслью о том, что им придется убивать то, что недавно было людьми. Всю жизнь Ник следовал библейским заветам, и то, что происходило сейчас, несколько пошатнуло его убеждения. Он с грустью в глазах наблюдал за Филипом, грозно нависшим над Бобби с высоты крыльца.

– Прости, чувак, – пробормотал Бобби.

– Там – моя дочь, – рявкнул Филип в лицо Маршу. Тот потупился: в любую секунду брат Брайана мог вспыхнуть гневом, а злить его не стоило.

– Извини…

– Займись делом, Бобби. Принеси брезент.

В нескольких шагах от Филипа Брайан в очередной раз согнулся, выплеснув последнее, что еще оставалось в желудке, и зашелся сухим кашлем.

– Потерпи, еще немного, – Филип подошел к брату и осторожно похлопал его по плечу.

– Я… – Брайан запнулся, пытаясь собраться с мыслями.

– Ничего страшного, братишка. Со всеми бывает.

– Прости…

– Все нормально.

Брайан наконец взял себя в руки, выпрямился и тыльной стороной ладони вытер губы.

– Так вы и правда всех перебили?

– Думаю, да.

– Уверен?

– Да.

– Вы везде проверили? В подвале? В комнатах для слуг?

– Да, везде. Во всех комнатах, в подвале и даже на чердаке. Последний мертвец вышел на звуки твоего кашля, когда ты в шкафу прятался. Ты так кашлял, что даже мертвого смог разбудить. Маленькая девочка… она попыталась сожрать один из подбородков Бобби.

Брайан шумно сглотнул.

– Все эти люди… они ведь жили здесь.

– Больше не живут, – вздохнул Филип.

Брайан оглянулся и снова посмотрел на брата.

– Но они же… это же… семья…

Филип кивнул, но промолчал. Ему захотелось пожать плечами – ну и что, черт возьми, что это была семья? Но он ничего не сказал. Он не желает думать, что убивает тех, кто совсем недавно был чьей-то мамой, почтальоном или работником заправочной станции. Брайана, чертова умника, вчера понесло рассуждать о морали и этике. С точки зрения морали, заявил он, убивать нельзя никого. Никогда. Но вот с точки зрения этики – дело другое. Убивать в целях самозащиты – вполне этично. Придя к такому выводу, Брайан успокоился, но Филипу с самого начала плевать было на эти умствования. Он попросту не считал, что лишает кого-то жизни. Разве можно убить того, кто и так уже мертв? Размозжил ему черепушку и пошел дальше – о чем тут еще рассуждать и думать?

Мало того, сейчас Филип не думал даже о том, куда они пойдут дальше, хотя и понимал, что рано или поздно решать это придется ему: сложилось так, что именно он стал вожаком их маленькой разношерстной компании. Но пока было не до этого. Эпидемия началась всего семьдесят два часа назад, и с того момента, как мертвецы обрели жуткое подобие жизни, Филип Блейк мог думать только об одном: как защитить Пенни. Именно поэтому два дня назад он и увел всю компанию из родного городка, подальше от людных мест.

Братья были родом из Уэйнсборо, небольшого местечка в центральной части Джорджии, которое превратилось в сущий ад, как только жители один за другим начали умирать и вновь оживать. Будь Филип сам по себе, он, может, и не уехал бы, но Пенни нужно было уберечь любой ценой. Именно из-за Пенни он обратился за помощью к школьным товарищам. Именно из-за Пенни Филип решил ехать в Атланту, где, если верить новостям, находился ближайший лагерь для беженцев. Все это – только ради дочери. Ведь с некоторых пор Пенни – это единственное, что заставляет его хоть как-то шевелиться. Единственный бальзам на его израненную душу. Еще задолго до этой необъяснимой эпидемии Филип привык, что каждую ночь, ровно в три пополуночи, мучительный спазм сжимает его сердце. Потому что ровно в три пополуночи – вот уже почти четыре года назад – он стал вдовцом. Сара отправилась в гости к университетской подруге, немного выпила и на обратном пути не справилась с управлением на мокрой от дождя дороге.

В тот момент, как Филип увидел на опознании мертвое лицо жены, ему стало кристально ясно: жизнь уже никогда не вернется в привычное русло. Филип работал на двух работах, чтобы Пенни ни в чем не знала нужды, но заполнить пустоту в душе было нечем. Он точно знал, что никогда уже не станет прежним, и вся его жизнь сосредоточилась в дочери. Как знать, не потому ли все это сейчас происходит? Шуточки Господа Бога… Когда придет саранча и реки потекут кровью, во главе отряда встанет тот, кому на самом деле есть что терять.

– Да какая разница, кем они были? – наконец ответил брату Филип. – Или чем они были.

– Наверное… да, ты прав, – ответил Брайан. Он сел, скрестив ноги, и стал наблюдать, как Бобби и Ник расстилают брезентовые полотнища и мусорные пакеты и по одному заворачивают в них трупы, с которых все еще капала кровь.

– Главное, что теперь в этом доме безопасно. Пока что. Сегодня заночуем здесь. А завтра, если найдем хотя бы немного бензина, уже будем в Атланте.

– Что-то не сходится… – пробормотал Брайан, бросив взгляд на трупы.

– Ты о чем?

– Погляди на них.

– Ну, и что? – Филип и так смотрел, как остальные закатывают в брезент мать семейства. – Обычная семья.

Брайан откашлялся в рукав и вытер рот.

– Как, черт возьми, такое могло случиться? Здесь мать, отец, четверо детей… и все!

– К чему ты клонишь?

– Они все… они превратились одновременно? Или сначала заразился кто-то один, а потом перекусал остальных?

Филип на секунду задумался – он до сих пор так и не понял толком, как происходит заражение, – но тут же помотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Он и так слишком много думает. Сейчас не это главное.

– Поднимай свой ленивый зад и помоги нам, – обратился он к брату.

Они управились за час. Пока парни занимались уборкой, Пенни сидела в шкафу. Папа принес ей мягкую игрушку, которую нашел в одной из комнат, и девочка, занятая новым плюшевым другом, не заметила, как пролетело время.

Брайан вытер отовсюду кровавые лужи, а его товарищи вынесли во двор через раздвижные двери черного хода шесть тел, завернутых в покрывала и мусорные пакеты, – два больших и четыре маленьких.

Уже стемнело. Темное небо сентябрьской ночи раскинулось над ними – чистое и холодное, как черный океан с россыпью звезд, дразнивших своим безучастным мерцанием. Прохладный воздух обжигал разгоряченные легкие троих мужчин, тащивших черные мешки по ступенькам, покрывшимся изморозью. На поясе у каждого висел топорик, а у Филипа вдобавок торчал из-за пояса пистолет, старый «Ругер-22», который он несколько лет назад купил на блошином рынке. Но сейчас пользоваться огнестрельным оружием было опасно: громкий звук мог привлечь еще больше ходячих мертвецов, чьи шаркающие шаги и приглушенные стоны доносились из соседних дворов.

В этом году осень в Джорджии наступила раньше обычного, и этой ночью на градусниках ожидалось от силы плюс пять, а то и меньше. По крайней мере, так обещало местное радио, пока не захлебнулось в буре статического электричества. Филип и его товарищи всю дорогу старались следить за новостями по ТВ, радио и мобильному интернету – у Брайана был смартфон.

Средства массовой информации, которые пока еще продолжали работать, пытались убедить людей, что правительство взяло ситуацию под контроль и что эпидемия будет локализована в течение нескольких часов. Силы гражданской обороны в радиосообщениях просили людей оставаться в домах, тщательно мыть руки, пить воду только из бутылок и бла-бла-бла. Понятно, что ответов не было ни у кого. Никто не знал, когда все это закончится и закончится ли. И страшнее всего было то, что с каждым часом выходили из строя все новые и новые станции вещания. Но, слава богу, на заправках пока еще оставался бензин, а в магазинах – продукты. Электростанции все еще работали, полицейские участки – тоже, и светофоры на дорогах по-прежнему исправно чередовали красный и зеленый свет.

Но можно было не сомневаться, что это лишь вопрос времени: рано или поздно вся городская инфраструктура рухнет.

– Давайте бросим их в мусорные баки за гаражом, – шепотом сказал Филип, подтягивая два брезентовых свертка к деревянному забору, отделявшему от дома гараж на три машины. Надо было действовать быстро и очень тихо, чтобы не привлечь новых зомби. Никаких резких звуков, никаких фонариков и, упаси боже, никаких выстрелов. Стараясь производить как можно меньше шума, они потащили мешки по узкой гравийной дорожке между гаражами на задах домов и двухметровым забором из кедровой планки. Ник доволок свою ношу до ворот и потянул за кованую ручку.

По ту сторону ворот его поджидал мертвец.

– Осторожно! – заорал Бобби Марш.

– Заткнись! – прошипел Филип, выхватывая топор из-за пояса и устремляясь к воротам.

Ник отпрыгнул от ворот.

Зомби бросился к нему, щелкая зубами, как кастаньетами, но промахнулся – правда, лишь на долю сантиметра. Увернувшись от зубов мертвеца, Ник успел разглядеть его: пожилой человек в заношенном домашнем свитере, широких брюках для гольфа и дорогих шипованных ботинках. В лунном свете блеснули его молочные бельма, и Филип, занося топор, успел подумать: чей-то дедушка. Ник попятился, запутался в собственных ногах и сел с размаху на лужайку перед воротами, заросшую густым луговым мятликом. Мертвый гольфист сделал шаг вперед, но ржавое острие топора уже взметнулось над его головой и приземлилось прямо на макушку. Череп старика треснул, словно кокос, обнажая лобные доли, и гримаса животного голода мгновенно сбежала с мертвого лица.

Зомби мешком повалился наземь рядом с Ником.

Теперь тишину нарушало только тяжелое дыхание напуганных мужчин. Филип несколько секунд просто смотрел на тело, но наконец заметил, что топора в руке больше нет: он все еще торчал в черепе зомби.

– Закройте эти чертовы ворота! И тихо! – напряженно прошептал Филип, все еще пытаясь прийти в себя. Он каблуком придавил голову трупа к земле и резко вытащил из черепа топор. Ник с трудом поднялся и отступил еще на пару шагов, с ужасом и отвращением глядя на труп. Бобби бросил свой мешок и побежал к воротам. С характерным металлическим лязгом опустилась защелка. Эхо пролетело по дворам, от чего все трое испуганно замерли. Филип обвел взглядом темный двор, борясь с подступающей паникой. Внезапно откуда-то сзади, со стороны дома, послышался звук.

Филип вскинул голову. В одном из окон колониального особняка горел свет.

Брайан стоял у раздвижной двери черного хода, барабаня в стекло и жестами показывая брату и остальным – сюда, скорее! Лицо его было искажено от ужаса, и Филип понял – мертвый гольфист тут ни при чем. Случилось что-то еще.

О господи, только не Пенни!

Филип бросил топор и со всех ног помчался к дому.

– Что делать с трупами? – крикнул ему вслед Бобби Марш.

– Черт с ними!

Филип в три прыжка перемахнул газон, взлетел по ступенькам и, тяжело дыша, ворвался в дом. Брайан ждал его на пороге.

– Ты должен это увидеть!

– Что такое? С Пенни все в порядке? – судорожно глотая воздух, спросил Филип. Бобби и Ник уже поднимались следом за ним по ступенькам.

– С ней все в порядке, – ответил Брайан, сжимая в руке какую-то фотографию в рамке. – Она сказала, что может еще немного посидеть в шкафу.

– Какого черта, Брайан? – повысил голос Филип, стиснув кулаки.

– Я хочу что-то тебе показать. Мы ведь собираемся здесь переночевать, верно? Смотри, здесь было шесть мертвецов, так? Вы всех убили. Шесть. Их было шесть.

– Да говори уже, черт тебя подери.

– Каким-то образом они все разом превратились в зомби. Вся семья. Правильно? – Брайан откашлялся и ткнул пальцем в сторону шести свертков, оставшихся лежать у гаража. – Там, на траве лежит шесть трупов. Посмотри. Мать, отец, четверо детей.

– Ну и что?

Брайан поднял фотографию повыше и показал брату. Счастливая семья, все улыбаются, все в лучших воскресных костюмах.

– Я нашел это на пианино.

– И?..

Брайан показал пальцем на самого маленького ребенка на фотографии. Мальчик лет одиннадцати или двенадцати. Синяя футболка, светлые волосы, такая же улыбка на лице, как и у остальных. Брайан посмотрел на брата со значением.

– Тут их семеро.

Глава вторая

Величественный двухэтажный особняк, который Филип выбрал для ночлега, стоял на краю одной из целого лабиринта улочек, окаймленных аккуратно подстриженными деревьями. Это место называлось усадьбой Уилтшир.

Всего двадцать миль от Атланты, недалеко от трассы 278. Здесь, казалось, все застыло в восемнадцатом веке: красивые дома, аккуратные сады и совсем рядом – густая заповедная роща, где широкохвойные сосны соседствовали с могучими древними дубами. С южной стороны усадьба граничила с огромным холмистым полем для гольфа на тридцать шесть лунок. Если верить брошюрке, которую Брайан Блейк подобрал на полу пустой сторожки тем вечером, это место было мечтой Марты Стюарт: «Усадьба Уилтшир – место, где вы сможете насладиться всеми прелестями жизни… Здесь есть все для вашего удовольствия… пятизвездочная гостиница «Тенистые дубы»… круглосуточная охрана… дома от $475 000 до 1 миллиона…»

Старенький «Шевроле Субурбан», в котором отряд Блейка помещался лишь с большим трудом, притормозил у красивых резных ворот усадьбы уже на закате. Свет фар выхватил из темноты огромную кованую вывеску с короткой надписью: «Уилтшир». Филип заглушил мотор.

Сначала он думал, что они ненадолго остановятся отдохнуть и, возможно, пополнить запасы. До Атланты отсюда было рукой подать: пара часов – и они будут в надежном убежище. Если повезет, в этой усадьбе найдутся люди, которые смогут им помочь. Даже если нет, то увидеть хотя бы одного живого человека – уже радость. Пока что они видели только горящие безумным светом глаза мертвецов. Но после первого круга по извилистым улочкам Уилтшира пятеро уставших, голодных и измученных путешественников убедились, что и здесь надеяться не на что.

Окна домов были темны, машин на обочинах почти не попадалось. На углу одной из улиц валялся сорванный пожарный гидрант, заливавший пеной соседнюю лужайку. На другом перекрестке обнаружился пустой БМВ, врезавшийся в фонарный столб.

Похоже, что все, кто здесь еще недавно жил, в спешке покинули это место. Должно быть, отправились в Атланту, в лагерь беженцев. И неудивительно: тут и там в свете уличных фонарей виднелись зловещие темные фигуры. Они слонялись по полю для гольфа и неспешно бродили по пустым улицам. Филип слышал их рычание даже сквозь закрытые двери автомобиля.

Эпидемия или кара божья – что бы это ни было, но усадьба Уилтшир пострадала серьезно. Больше всего мертвецов было на поле для гольфа. Может, в гольф играли одни старики и они просто не смогли убежать и укрыться? А может, зомби больше любят именно игроков в гольф? Никто этого уже, наверное, не узнает. Но даже с нескольких сотен метров на поле можно было различить целую толпу – сотни неживых тел на поле. Будто они так и остались там, где были, когда превратились в нежить. Можно подумать, что зомби тоже играют в гольф.

В темноте это скопище живых мертвецов напоминало пчелиный рой, лениво клубящийся вокруг улья.

Пятеро путешественников погрузились в свои мысли и еще долго не могли прийти в себя. Как же все-таки хотелось увидеть этот кусочек рая, который обещала найденная брошюрка! Но, похоже, они все еще в аду.

Наконец Филип выбрал большой особняк, в котором они смогут отдохнуть, – достаточно далеко от поля для гольфа, с широким двором, откуда неплохо просматривалась вся округа, и с высоким, крепким забором. И, судя по всему, пустой. Они припарковались на газоне, не запирая дверцы и оставив ключ в замке зажигания, а затем осторожно, один за другим, забрались в дом через окно.

И как только они оказались внутри, со второго этажа послышался скрип половиц. Первое впечатление оказалось обманчивым. Филип вздохнул и велел Нику принести топоры из машины.

– Я же сказал тебе. Мы всех нашли. В доме больше нет мертвяков, – Филип тщетно пытался успокоить брата. Брайан уставился в тарелку с размякшими хлопьями и не ответил. Рядом с тарелкой стояла уже на четверть опустевшая баночка с сиропом от кашля.

Пенни села за стол, придвинула тарелку поближе, а рядом положила игрушку – маленького плюшевого пингвина, который составлял ей компанию, пока взрослые занимались своими делами. Пенни поднесла ложку ко рту пингвинчика, пытаясь его накормить, но у нее ничего не вышло. Через пару минут ей это наскучило, и она начала есть сама.

– Мы проверили каждый сантиметр дома, – повторил Филип, бегая по кухне. Один за другим он открывал полные еды шкафы и ящики. Отборный кофе, коллекционное вино, какие-то диковинные баночки с джемом и вареньем, дорогой коньяк, виски многолетней выдержки, всевозможные кухонные приборы. Огромный холодильник забит мясом, фруктами и дорогими йогуртами, а сыр в тарелке на столе – едва ли не вчерашний. Похоже, еще совсем недавно эта семья жила привычной жизнью и знать не знала о том, что их ждет.

– Может, он просто в гости пришел, – продолжил Филип, отвлекшись от созерцания полной бутылки односолодового виски и вспомнив о мальчике на фотографии. – Может, он приехал к бабушке с дедушкой. Да может быть все что угодно!

– Господи Иисусе, посмотрите сюда! – закричал Бобби Марш с другого конца комнаты. Он стоял у шкафа, жадно впившись глазами в его содержимое. – Тут же чертова туча всего! Смотрите! Печенье, шоколад, кексы, мармелад! И все свежее!

– Здесь безопасно, Брайан, – сказал Филип, наливая виски в стакан.

– Безопасно?! – Брайан впился в него взглядом, перегибаясь через стол.

– Да, именно. Вообще-то я думаю…

– Еще один пропал! – перебил его другой голос.

Это был Ник. Последние десять минут он судорожно переключал каналы на небольшом плазменном телевизоре, встроенном в стену над кухонной раковиной. И вот, похоже, еще один новостной канал только что превратился просто в помехи на экране. Ник нажимал кнопки пульта, но везде было одно и то же: запись рекомендаций по безопасности. Они уже слышали все это тысячу раз за последние дни. Мыть руки, не выходить из дома… и все. Ничего нового.

Даже телефон Брайана перестал ловить сеть. Впрочем, от него все равно проку мало. Когда они находятся в зоне покрытия мобильного оператора, каждую минуту на телефон приходят эсэмэски и твиты с какими-то загадочными сообщениями, вроде:

…И ЦАРСТВО ПАДЕТ ВО ТЬМУ…

…ПТИЦЫ ПАДАЛИ С НЕБА. С ЭТОГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ…

…СОЖГИТЕ! ВСЕХ СОЖГИТЕ!..

…БОЖЬЯ КАРА…

…ДОМ ГОСПОДА СТАЛ ПРИСТАНИЩЕМ ДЬЯВОЛА…

…НЕ СУДИТЕ МЕНЯ ЗА ЭТО, Я СВОБОДЕН…

…СЪЕШЬТЕ МЕНЯ…

– Выруби эту ерунду, Ник, – угрюмо сказал Филип, плюхнувшись на диван. Он поднес к губам стакан, но вдруг поморщился и потянулся рукой к спине. Похоже, он сел на свой пистолет. Филип осторожно положил «Ругер» на стол и принялся за виски.

Брайан и Пенни не сводили глаз с оружия, пока Филип наслаждался обжигающим напитком. Спустя пару минут он закрутил бутылку и перебросил Нику, который ловко ее поймал. Все-таки когда-то он неплохо играл в бейсбол.

– Глотни, дружище. Будешь крепче спать.

Ник сделал несколько больших глотков и бросил бутылку Бобби, который был занят пачкой шоколадного печенья и едва не уронил прилетевший ему в руки сосуд.

Парни всегда пили вместе, втроем. А в этот вечер выпить нужно было обязательно… после всего, что произошло. Все началось на первом курсе университета в округе Берк, с мятного ликера и арбузного вина в палатке на заднем дворе. Позже это переросло в частые пьянки после футбольных матчей. Филип умел пить и пил много, но Ник и Бобби старались не отставать.

Первые несколько лет после свадьбы Филипа Блейка ребята частенько собирались в гараже или в баре и вспоминали веселую молодость за стаканом крепкого напитка. Они не хотели принимать тот факт, что безумная молодость проходит. Но после смерти Сары встречи стали реже. Маленький ребенок, работа, хозяйство – все это поглотило Филипа с головой. Днем – работа в галантерейной лавке, по ночам – перевозка контейнеров… времени на друзей практически не оставалось. Да и желание проводить время в барах стало понемногу исчезать. Раз в месяц, правда, Филип заставлял себя встретиться с друзьями (оставляя Пенни под присмотром мамы Розы) и еще ни разу об этом не пожалел.

Иногда он задумывался обо всем этом… Возможно, редкие встречи с Ником и Бобби просто помогали ему не забывать, что жизнь продолжается? Может, именно поэтому, когда началась эпидемия, он решил позвать с собой товарищей. Они были важной частью его прошлого. Частью, с которой ему не хотелось расставаться.

А вот Брайана брать с собой он, честно говоря, не планировал. С братом он столкнулся случайно, в доме родителей в Диринге, в сорока милях от Уэйнсборо, – Филип отправился проверить, как они там. Хорошей новостью стало то, что всех жителей Диринга эвакуировали. Плохой – что там обнаружился Брайан. Он сидел в подвале, завернувшись в одеяло и дрожа от страха.

Филип тогда насилу вспомнил, что Брайан совсем недавно разошелся с женой – какой-то сумасшедшей девчонкой с Ямайки – и вернулся к родителям. К тому же все блестящие бизнес-планы Брайана (самым потрясающим из которых стало открытие музыкального магазинчика в Афинах, где точно такие же лавки красовались на каждом углу) окончательно пошли прахом, и при мысли об этом Филип поморщился: не хватало еще повесить себе на шею депрессивного братца! Но теперь уж ничего не попишешь: что сделано, то сделано.

– Эй, Фил! – позвал Боб, прикончив пачку печенья. – Как ты думаешь, эти лагеря беженцев еще работают?

– Откуда мне знать? – ответил Филип и повернулся к дочери. – Как ты, солнышко?

– Нормально, наверное… – прошептала девочка, пожав плечами и не сводя глаз с плюшевого пингвинчика.

– Как тебе дом? Нравится?

– Не знаю, – Пенни снова пожала плечами.

– Как тебе идея остаться здесь ненадолго?

На этих словах все уставились на Филипа.

– Что значит «ненадолго»? – наконец спросил Ник.

– Дай пузырь, – произнес Филип, кивнув в сторону бутылки с виски. Взяв ее в руку, он сделал несколько больших глотков, вытер тыльной стороной ладони губы и на секунду задумался. – Поглядите на этот дом.

– Ты имеешь в виду, что мы здесь переночуем, а утром поедем дальше? – обескураженно спросил Брайан.

– Ну, думаю, что не прямо утром, – сказал Филип и тяжело вздохнул.

– Да, но… – начал Бобби.

– Послушай. Я думаю, что нам, возможно, стоит ненадолго остановиться здесь, посмотреть, что будет дальше. В доме мы убрали, дохляков здесь больше нет, тут безопасней, чем на дороге.

– Но Фил…

– Просто немного выждем.

– Фил, ты бредишь. По новостям же говорят, что безопасней всего в городах!

– По новостям? Подумай своей головой, тупица! Неужели ты думаешь, что наше правительство в состоянии обеспечить все население жильем и едой? Да им плевать на нас! К черту твои новости! Посмотри лучше на этот дом. Ты думаешь, в лагере нам выделят столько первоклассной жратвы и виски двадцатилетней выдержки? И отдельную постель на каждого? Душ, горячую воду, стиральные машины?

– Но… мы же так близко…

– Это очень относительное понятие.

– Максимум двадцать миль.

– А ты подумал про кучи брошенных машин и бродящих по шоссе мертвецов?

– Нас это не остановит! – крикнул Бобби. – Прикрепим к нашему авто огромный совок! Как в этих долбаных фильмах про зомби!

– Следи за языком, Бобби. Не ругайся! – строго произнес Филип, дернув подбородком в сторону Пенни.

– Чувак, если мы останемся здесь, мы долго не протянем! Совсем скоро эти твари уже… – Ник не договорил, но все и так поняли, что он хотел сказать.

Пенни молча разглядывала хлопья в тарелке. Казалось, что она не обращает внимания на взрослых.

– Ничего подобного, Никки, – ответил Филип, отставив бутылку и скрестив мускулистые руки на груди. – Пока у нас есть электричество и пока мы сидим тихо как мыши, ничего с нами не случится. Просто постараемся себя не выдать.

– А если не выйдет? У нас всего один пистолет, да мы и выстрелить из него не можем, чтобы не привлечь внимания!

– Поищем в соседних домах. Уверен, мы найдем какое-нибудь оружие. Эти богатенькие ублюдки любят охоту, так что, может, даже глушитель для «Ругера» раздобудем. Да, черт возьми, мы и сами можем сделать глушитель! Видели там, в подвале, мастерскую?

– Да ладно тебе, Филип! Какие из нас оружейники? Я хочу сказать… теперь, когда до убежища рукой подать, зачем все это…

– Филип прав, – внезапно произнес Брайан. Все посмотрели на него. – Ты прав, Филип!

Брайан редко говорил, тем более сам, когда к нему не обращались. Поэтому все удивились, услышав его тихий голос. Брайан встал, обошел вокруг стола и остановился перед дверью в просторную, богато обставленную гостиную.

– В сущности, единственная наша проблема – это фасад. С боков и сзади мы защищены высоким забором. Похоже, что зомби не в состоянии ни перелезть через него, ни сломать его. У всех домов по этой улице задние дворы тоже огорожены. – Брайан на секунду замолк и прижал ладонь ко рту, сдерживая кашель. – Если бы мы, допустим, смогли раздобыть строительные материалы в других дворах и достроить забор перед этим домом… и несколькими соседними…

Бобби и Ник переглянулись. Несколько долгих секунд все молчали, но наконец Филип с довольной улыбкой объявил:

– Годы колледжа не прошли зря!

Брайан даже не помнил, когда в последний раз его брат улыбался. Похоже, Филип признал, что его непутевый братец все-таки способен помочь общему делу, принести хоть какую-то пользу. Наконец-то…

– И сколько времени это займет? Я чувствую себя как в клетке, – не выдержал Ник.

– Мы ведь не знаем, что будет дальше, – сказал Брайан. – Мы понятия не имеем, из-за чего все это началось. Может, правительство разберется со всем, придумает какой-нибудь антидот, сбросит химикаты с вертолетов… не знаю. Но я уверен, что Филип прав. Пока что нужно остаться здесь.

– Именно! – ухмыляясь, поддержал Филип и подмигнул брату.

Брайан подмигнул в ответ и мотнул головой, отбрасывая со лба длинную прядь волос. Набрав воздуху в измученные кашлем легкие, он подошел к столу, взял бутылку, впился губами в горлышко и отхлебнул огромный глоток.

Парни с недоумением уставились на пьющего крепкий алкоголь тихоню. Внезапно Брайан поперхнулся и громко закашлялся, забрызгивая всех каплями спиртного. Он задыхался, пытаясь прочистить горло, но никто из товарищей даже не пошевелился. Пенни таращилась на дядю во все глаза. Бобби Марш покраснел и отвернулся, пытаясь сдержать смех, а Ник закрыл лицо ладонями. Филип было открыл рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого зашелся безудержным смехом. Остальные тоже расхохотались – с огромным облегчением. Даже Брайан. Впервые с начала эпидемии они смеялись от всей души.

В эту ночь они решили спать по очереди. Каждому досталось по отдельной комнате наверху. Память о бывших хозяевах была еще совсем свежа: недопитый стакан воды на тумбочке, раскрытая книга, которой так и суждено остаться недочитанной, пара пушистых наушников, свисавших со спинки кровати в спальне девочки-подростка.

Филип держал вахту в гостиной на первом этаже, положив пистолет на кофейный столик между собой и раскладным диванчиком, на котором устроилась Пенни. Девочка постоянно ворочалась, и около трех утра Филип заметил, что она так до сих пор и не уснула.

Он потянулся к дочке и провел рукой по мягким черным волосам.

– Не спится?

Пенни натянула одеяло до подбородка и покачала головой. В оранжевом свете обогревателя ее пепельно-бледное личико казалось почти ангельским. Обогреватель тихонько гудел, не перекрывая какофонию мертвых голосов, долетавших с поля для гольфа: зомби ни на миг не прекращали зловещих завываний.

– Не волнуйся, солнышко. Все хорошо. Папа рядом, – нежно сказал Филип. – Я всегда буду рядом.

Девочка кивнула. Филип наклонился и осторожно поцеловал дочку.

– Я никому не дам тебя обидеть!

Пенни крепче обняла плюшевого пингвина и нахмурилась.

– Пап?

– Да, солнышко?

– Пингвинчик хочет кое-что спросить.

– Что?

– Все эти люди заболели?

– Скажи ему, что… да, они заболели. Очень сильно. Поэтому мы помогли им. Избавили от мучений.

– Пап? Пингвинчик спрашивает… мы тоже заболеем?

Филип аккуратно провел пальцем по щеке девочки.

– Нет, зайка. Скажи ему, что мы все будем здоровы как быки.

Пенни ответила ему довольным взглядом и закуталась в одеяло.

Около четырех утра еще один человек в этом доме не мог заснуть. Потея от лихорадки, Брайан лежал под кучей одеял в одних трусах и футболке и рассматривал плакаты на стенах. В этой комнате жила девочка-подросток. Мысли Брайана путались. Неужели вот так и кончится мир? «Вот так и кончится мир…» Кто это там сказал – «не взрывом, а всхлипом»? Редьярд Киплинг? Нет, стоп… Элиот. Томас Стернз Элиот. «Полые люди». Эту поэму они проходили в колледже. Толку теперь от этого колледжа, да уж.

Он вспоминал свою жену. Джослин. Мог ли он ее удержать? Что нужно было сказать ей… что нужно было сделать, чтобы она не ушла? Почему она тогда наговорила ему столько гадостей? Неужели ей действительно с ним было так плохо? Интересно, а можно убить зомби, просто ударив его по голове? Или нужно обязательно уничтожить его мозг? А почему провалилась идея с музыкальным магазином? Что он сделал не так? А насколько быстро увеличивается количество зомби? И как распространяется эта зараза – по воздуху или все-таки через воду?

На все эти вопросы ответов не было. Кроме того, через каждые пару минут Брайан возвращался мыслями к фотографии. К тому мальчику на фото. Седьмой. Их было семеро. Куда же делся мальчишка? С того момента, как они решили остаться в доме, Брайан не мог выкинуть его из головы. Он прислушивался к каждому шороху, к каждому скрипу. А если этот белокурый ребенок все еще где-то здесь? Что, если он не заразился? Где он прячется? По какой-то неведомой причине Брайан уверен, что мальчик все еще где-то в доме… ждет… но чего? И где?

Перед тем как разойтись по комнатам, Брайан убедил всех еще раз проверить дом. Филип прошел по всем комнатам с топором и фонариком. Они проверили каждый угол в подвале, каждый шкаф и ящик. Заглянули в морозильную камеру и даже в стиральную машинку. Ник и Бобби проверили чердак. Филип заглянул под все кровати. Ребенка нигде не было, но кое-что интересное они все же нашли.

Во-первых, в подвале обнаружилась собачья миска. Выходит, в доме раньше жила собака. Но где она теперь? В мастерской парни нашли немало полезных инструментов: пилы, дрели, шуруповерты, гвоздодеры и даже пневматический молоток. Все это пригодится, чтобы выстроить стену перед домом.

Брайан задумался о пневматическом молотке: удобная штука, действует куда тише, чем обычный молоток. Но его размышления оборвал непонятный звук, донесшийся откуда-то сверху, с той стороны потолка. По коже Брайана побежали мурашки.

На чердаке кто-то был.

Глава третья

Услышав неизвестный шум, который разительно отличался от скрипа половиц, свиста ветра в слуховом окне или потрескивания поленьев в камине, Брайан сел на краю кровати, поднял голову и внимательно прислушался.

Звук был такой, словно кто-то скребется или разрывает ткань. Тихий, будто откуда-то издалека. И совершенно точно – сверху. Значит, на чердаке кто-то есть. Или что-то. Сначала Брайан подумал, не позвать ли Филипа. В конце концов, Филип бы точно с этим разобрался. А вдруг это тот самый мальчик с фотографии? А может… и что-то похуже…

Но внезапно Брайан остановился. Неужели он и в этот раз струсит? Как обычно? Неужели он снова побежит звать на помощь брата? Младшего брата, черт возьми? Человека, которого он когда-то за руку переводил через дорогу каждое утро по пути в школу округа Берк? Нет, черт возьми. Не сейчас. Не в этот раз. Пора вести себя так, как подобает мужчине!

Брайан сделал глубокий вдох, повернулся в поисках фонарика, оставленного на тумбочке, и, нащупав его в темноте рукой, включил.

Узкий пучок серебристого света рассек темноту в спальне и уперся в дальнюю стену. Брайан встал с кровати. Он был напряжен до предела, но голова работала ясно.

Сейчас Брайан не сомневался, что сможет разобраться с этим сам, а утром расскажет остальным. Он так гордился тем, что брат одобрил его предложение насчет стены вокруг дома! Филип был доволен им, и на этот раз Брайан не хотел его подвести. Пусть его брат поймет, что Брайан не такой уж и бесполезный и беспомощный.

Он медленно направился к двери.

Прежде чем выйти в коридор, он прихватил металлическую бейсбольную биту, которую нашел в спальне одного из мальчиков.

В коридоре звуки с чердака слышались яснее – словно кто-то громко шуршал бумагой. Брайан на секунду замер под чердачным люком. Прямо над головой у него находилась опускная лестница, встроенная в потолок. Остальные спальни, наполненные звучным храпом Бобби Марша и Ника Парсонса, располагались по другую сторону коридора на восточной стороне дома. Вне пределов слышимости. Не удивительно, что больше никто не проснулся.

Кожаный ремень ручки свисал достаточно низко. Брайан подпрыгнул и ухватился за него. Он потянул ручку люка, и лестница-гармошка со свистящим шумом опустилась. Брайан посветил фонариком в темноту. Пылинки кружились в полоске света. Мрак был плотным, и тонкий луч фонарика едва мог его рассеять. Брайан почувствовал, как сердце ушло в пятки.

– Ты, чертов трус! – сказал он сам себе. – Тащи свой трусливый зад на чердак и разберись с этим, тряпка!

Брайан взобрался по ступенькам, сжимая бейсбольную биту в одной руке и фонарик – в другой. На верхней ступеньке он остановился. Свет фонарика упал на огромный чемодан с сувенирными наклейками из национального парка «Магнолия Спрингс».

В нос ударил запах гнили, виноградного сусла и нафталина. Осенний холод уже успел просочиться на чердак через щели в крыше. Прохладный ветерок скользнул по лицу, а миг спустя Брайан снова услышал шелест.

Шум исходил из дальнего конца чердака, и там было темным-темно. В горле у Брайана стало сухо, как в пустыне. Потолок здесь такой низкий, что и не распрямиться во весь рост. Сердце сжалось. Опять захотелось прокашляться, но Брайан не решился.

Шорох утих, затем послышался снова, и теперь уже более энергично и как-то сердито.

Брайан поднял бейсбольную биту и замер. Он боялся. Страх – это не то, что показывают в фильмах ужасов. Человек не дрожит, когда боится по-настоящему. Он замирает, не может пошевелиться. Дрожь приходит позже.

Луч фонарика медленно перемещался по чердаку, по очереди освещая стоявшие там предметы – очередные символы достатка, которых в этом доме и без того пруд пруди: велотренажер, оплетенный паутиной, гребной тренажер, еще один чемодан, штанги, трехколесные велосипеды, коробки для одежды, водные лыжи, игровой автомат, покрытый толстым слоем пыли… звук снова затих.

Внезапно луч фонарика выхватил из темноты… что это?

Брайан окаменел.

Перед ним стоял гроб.

Филип еще не добрался до площадки второго этажа, когда увидел свисающую чердачную лестницу.

Он подкрался к ней, держа в одной руке топор, а в другой – фонарик. Пистолет он засунул в задний карман джинсов. Филип был без рубашки. Крепкие мышцы отливали бронзой в лунных лучах, проникавших через окно в крыше.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы вскарабкаться на чердак. В темноте перед ним маячил чей-то силуэт.

Филип сразу сообразил, что к чему, не успев даже навести на брата фонарик.

– Домашний солярий, – раздалось у Брайана за плечом.

Брайан подпрыгнул от неожиданности. Ужас сковал его, хоть он и узнал голос брата.

Резко развернувшись, Брайан выставил перед собой фонарик. На пороге чердака стоял Филип с топором в правой руке. Скребущий звук исходил из солярия.

– Отойди от него, Брайан.

– Думаешь, это…

– Тот мальчик с фотографии? – прошептал Филип, осторожно подходя ближе. – Сейчас узнаем.

Шум стал громче и настойчивее. Что бы там ни сидело внутри, оно услышало голоса. Наконец, собравшись с духом, Брайан повернулся к солярию и поднял бейсбольную биту.

– Может, он тут прятался с тех пор, как его заразили.

Филип подошел ближе, занося топор.

– Уйди с дороги, братишка.

– Я сам разберусь! – с каким-то ожесточением в голосе возразил Брайан.

Филип осторожно встал между ним и кабинкой солярия, загораживая брату дорогу.

– Не нужно ничего мне доказывать, братишка. Просто отойди.

– Нет, черт возьми! Я же сказал, сам разберусь! – прошипел Брайан, протягивая руку к пыльной задвижке.

Филип несколько секунд внимательно вглядывался в лицо старшего брата и, наконец, произнес:

– Ладно, как скажешь. Давай. Только быстро. Что бы там ни было. Долго не думай.

– Я знаю, – ответил Брайан и свободной рукой взялся за ручку кабинки.

Филип встал рядом. Брайан отодвинул засов. Звуки стихли. Филип перехватил топор поудобнее, а Брайан начал поднимать крышку.

Все произошло мгновенно. Два молниеносных движения – прыжок мыши из-под крышки и взмах биты Брайана – слились в одно размытое пятно.

Филип даже не сразу понял, что случилось. Брайан промахнулся. Грызун, испугавшись света и резких звуков, юркнул в дырку в стене. Бейсбольная бита тяжело опустилась вниз, ударившись о деревянный пол. От удара во все стороны разлетелись части старых игрушек и кусочки панели прикроватного выключателя. Брайан судорожно хватал воздух ртом.

Филип облегченно вздохнул и опустил топор. Брайан тяжело дышал, стараясь не закашляться. Филип едва открыл рот, намереваясь что-то сказать, как вдруг заиграла мелодия.

Свет фонаря выхватил из темноты коробочку. Музыкальная шкатулка?

Музыка смолкла, и из коробки выпрыгнул игрушечный клоун.

– Бу, – устало сказал Филип и поплелся вниз.

Утром позавтракали овсянкой, яичницей и беконом, а на десерт съели несколько пачек печенья с чаем и свежими персиками. Дом наполнился гостеприимными ароматами кофе и корицы; чуть позже их перебил копченый дымок шипящего на сковороде мяса. Ник даже приготовил свой коронный соус к мясу, от которого Бобби пришел в настоящий гастрономический экстаз. После плотного завтрака настроение путешественников немного поднялось.

Брайан нашел аптечку с лекарствами от кашля и наконец смог немного облегчить свой недуг с помощью нескольких глотков сиропа и пары таблеток.

После завтрака решили осмотреть окрестности – уютный квартал, вывески на домах которого гласили: «Грин-Брайар лейн». Вылазка оказалась не напрасной. Они нашли кучу строительных материалов и всевозможных припасов: дрова для камина, деревянные доски, еду в холодильниках соседских домов, канистры с бензином в гаражах, зимнюю одежду и обувь, ящики с гвоздями, алкоголь, паяльные лампы, воду в бутылках, коротковолновый радиоприемник, ноутбук, электрогенератор, стопки DVD-дисков и даже несколько охотничьих ружей с патронами.

Без глушителей, правда, но выбирать не приходилось.

В соседних домах не обнаружилось ни одного мертвеца. И ни единой живой души. Похоже, что местные успели уехать до того, как все пошло к чертям. Правда, Филип и Ник наткнулись на улице на пожилую пару – точнее, на ходячих мертвецов, которые раньше были пожилой парой. Но с помощью нескольких точных взмахов топора они быстро и, что самое главное, бесшумно справились с незваными гостями.

После обеда все начали строить стену, которая должна была отрезать особняк, в котором они остановились, и два соседних дома от остального мира. Сто пятьдесят футов в длину со стороны фасада и по шестьдесят футов по бокам. Ника и Бобби эти цифры поначалу ужаснули, но с десятифутовыми сборными конструкциями, найденными у соседей, и другими материалами, собранными во время недавней вылазки, работа пошла на удивление споро.

К вечеру Филип и Ник водрузили на место последнюю секцию с северной стороны.

– Я весь день за ними наблюдал, – произнес Филип, пристраивая гвоздь и поднимая пневматический молоток. Он говорил о толпах мертвецов на поле для гольфа. Ник кивнул в ответ. Филип нажал на курок, и пневматический молоток с глухим щелчком, похожим на удар кнута, вогнал шестидюймовый оцинкованный гвоздь в доску. Чтобы заглушить шум, они обмотали инструмент кусочком брезента и закрепили все это скотчем.

ФФФАМП!

– Странно, что они никуда оттуда не уходят, – продолжил Филип, не отрываясь от работы.

– Не знаю, что и думать… – скептически ответил Ник. – Мне кажется, что это вопрос времени.

ФФФАМП!

– Ты слишком переживаешь, дружище, – Филип подошел к следующей секции, подтягивая за собой шнур удлинителя. Шнур змеился к розетке на углу соседского дома. Филипу пришлось соединить в общей сложности шесть двадцативосьмидюймовых удлинителей, чтобы достать до розетки.

Он остановился и взглянул на Брайана.

Ярдах в пятидесяти, на заднем дворе особняка, его брат играл с Пенни – раскачивал ее на детских качелях. Филипу было сложно доверить свое маленькое чудо беспомощному брату, но сейчас… лучшей няньки у него попросту нет.

Игровая площадка, где резвилась девочка, была просто потрясающей. Да это и понятно. Богатые любят баловать своих детей. Здесь стояла высокая горка, домик для игр, четверо качелей, шведская стенка, песочница и даже небольшой канатный городок.

– Все, тут закончили, – сказал Филип. – А что до остального… пока голова на месте, все будет нормально.

Филип и Ник не услышали звуки шагов за построенным забором. Только запах гнили заставил их насторожиться.

– Погоди-ка секунду… Чувствуешь? Этот запах?

– Да, воняет, как…

И в этот момент через щель в заборе внезапно просунулась чья-то рука и ухватилась за рубашку Филипа.

Когда-то это создание было женщиной. И, похоже, довольно привлекательной. Но сейчас от той красоты не осталось ничего. Теперь это был лишь тощий труп в рваной одежде, с почерневшими гнилыми зубами и выпученными, словно у какой-нибудь доисторической рыбы, глазами. Ее цепкая рука мертвой хваткой ледяных пальцев сжимала рубашку Филипа.

Филип потянулся за топором, но не достал: слишком далеко. В руке он все еще держал включенный молоток. Зомби зарычал и бросился к шее Филипа, но на полпути его остановил выпущенный из аппарата гвоздь, – ФФФФАММП! – угодивший ему прямо в лоб. Мертвец разжал пальцы и застыл на месте.

Филип покачнулся, сел на землю. Он был не из робких, но от неожиданности даже у него перехватило дыхание.

Труп несколько долгих мгновений стоял пошатываясь и акульими глазами пожирал людей. Чуть выше переносицы блестела шляпка гвоздя.

Внезапно полусгнившее лицо приобрело какое-то странное, почти мечтательное выражение. Словно эта мертвая женщина вспомнила что-то приятное. Через секунду она покачнулась и рухнула на траву.

– По-моему, гвоздя в голову недостаточно, чтобы убить их наверняка, – сказал Филип после ужина, расхаживая по кухне и все еще сжимая в руках пневматический молоток.

Остальные сидели за длинным дубовым столом. На тарелках лежали остатки еды. В тот вечер готовил Брайан: разморозил жаркое в микроволновке и приготовил соус из выдержанного каберне и сливок. Пенни тем временем смотрела мультики из домашней коллекции бывших хозяев.

– Да, но ты видел, как она упала, когда ты ее шандарахнул? Она стала как будто каменная! – восторженно сказал Ник.

– Да, это было интересно.

– К тому же эта штука гораздо тише ружья.

Филип несколько раз нажал на кнопку молотка. Казалось, ему нравился этот звук.

– И куда легче, чем разбивать им головы топором.

Бобби положил себе еще мяса и обильно полил соусом.

– Жаль, что у нас нет удлинителя миль на шесть, – сказал он, набив рот едой.

– Может, попробовать подсоединить к нему аккумулятор из машины?

Ник пожал плечами, а Бобби продолжил есть. Филип задумался.

– Мозг… все дело в мозге… – пробормотал Брайан, уставившись в стену.

– Что ты сказал? – переспросил Филип. – Повтори.

Брайан взглянул на брата.

– Эти чудовища… точнее, эта их болезнь… Похоже, что вся штука в каком-то заражении мозга. Может, на самом деле они до сих пор живы.

Ник смерил Брайана непонимающим взглядом.

– В каком смысле? Мы же разбиваем им черепа! Как они могут быть еще живы? – спросил Ник.

– Да нет, до того, – ответил Брайан. – Я имею в виду… что, если мы убиваем не мертвецов, а живых людей?

Филип прекратил мерить шагами кухню и уставился на брата:

– Черт, чувак… в понедельник я видел, как одного такого сбила машина. Дохляк упал на асфальт, кишки повсюду, а он пытается куда-то ползти. Говорю тебе, эти твари точно мертвые.

– Я просто думаю… центральная нервная система – слишком сложная штука. Мы просто пока мало понимаем.

– Слушай, если хочешь отвести какую-нибудь из этих тварей на медосмотр, то вперед.

– Я всего лишь хочу сказать, что мы пока что ничего о них не знаем, – вздохнул Брайан.

– Но того, что мы уже знаем, достаточно, – отрезал Филип. – Мы знаем, что с каждым днем их все больше, а питаются они нами. Что еще нужно знать?

Брайан шумно выдохнул. В комнате повисла тишина. Все услышали звуки, на которые старались не обращать внимания все это время: шаркающие шаги, тихое рычание за забором… Филип, Ник и Бобби старались не шуметь, пока строили баррикаду, но все-таки привлекли внимание нескольких зомби. Трудно сказать, сколько их теперь собралось за забором, но точно больше одного.

– Как, по-твоему, долго мы здесь пробудем? – осторожно спросил Брайан.

Филип сел за стол, положил молоток и сделал очередной глоток виски. Потом посмотрел на Пенни и сказал:

– Ей нужно отдохнуть. Она устала.

– Ей так понравилась игровая площадка на заднем дворе! – с робкой улыбкой добавил Брайан. – Пока мы здесь, она может жить нормальной жизнью…

– За всех богатых ублюдков в этом мире! – сказал Филип и поднял стакан.

Глава четвертая

На следующий день, греясь в лучах осеннего солнца, Пенни играла во дворе под бдительным присмотром Брайана. Там она провела все утро, пока остальные занимались инвентаризацией и разбирали запасы. После обеда Филип и Ник заколотили окна, выходящие из подвала на улицу, и попытались подключить аккумулятор к пневматическому молотку, но у них, к сожалению, ничего не вышло. Бобби, Брайан и Пенни между тем играли в карты в гостиной.

Принимая любое, даже самое ничтожное решение, Филипу приходилось учитывать тот факт, что всего в нескольких шагах от них разгуливают толпы мертвецов. Но пока что построенный на скорую руку забор скрывал их от внимания неживых: лишь изредка отбившийся от общей стаи зомби натыкался на стену, глазел на нее ничего не выражающим взглядом и уходил прочь. Брайан даже успел забыть о пропавшем мальчике с фотографии. В целом, жизнь в этом доме в каком-то смысле можно было назвать спокойной. Относительно.

Вечером, когда солнце уже село, пятеро путешественников собрались в гостиной, опустили жалюзи, включили телевизор и сели смотреть фильм с Джимом Керри. На пару часов они даже забыли обо всем, что успело произойти за последние дни. Они начали привыкать к покою и почти перестали обращать внимание на стоны и шарканье, временами долетавшие снаружи. Нетрудно было представить, что вся эта эпидемия – только сон, который уже закончился.

Но когда Пенни уснула, мужчины перешли в другую комнату, чтобы обсудить дальнейшие планы. Еды здесь хватит на несколько недель, а может, и месяцев. Ник предложил разведать ситуацию на дорогах по пути к Атланте, но Филип не поддержал идею. Он хотел, чтобы все держались вместе, особенно сейчас.

– Подождем немного, а потом посмотрим, что будет. Пока рано что-то предпринимать, – заявил он.

Ник продолжал следить за новостями по радио, телевидению и интернету, но по телевизору круглые сутки показывали всё те же бесполезные правила безопасности. Связь с внешним миром угасала.

На третий день Ник обнаружил, что большинство радиостанций на шкале заглохло, а большинство телеканалов прекратили вещание. Интернет больше не работал – ни мобильный, ни домашний вай-фай. А номера экстренной помощи, по которым Ник названивал регулярно, теперь вместо стандартных сообщений автоответчика с рекомендациями по правилам безопасности выдавали:

– Набранный вами номер недоступен. Перезвоните позже.

К утру небо затянуло облаками, а после полудня на городок опустился густой туман. Все поспешили укрыться в помещении, стараясь не думать о том, что грань между убежищем и тюрьмой стала уж слишком тонка. Филип и его товарищи уже не думали об Атланте, и только Ник еще лелеял надежду, что они вот-вот соберутся и поедут в лагерь беженцев.

Атланта теперь казалась очень далекой. Чем больше они представляли себе эти жалкие двадцать с лишним миль, отделявшие Уилтшир от города, тем непроходимее казался этот путь.

Когда все отправились спать, Филип занял свой пост в гостиной рядом с дремлющей Пенни.

К ночи туман рассеялся, но началась гроза. От грома дребезжала посуда на кухне, а молнии то и дело озаряли пустынные улицы. Но… пустынные ли? Все уснули, только Филип сидел рядом с дочерью и охранял ее сон. Он смотрел в окно и размышлял…

Внезапно вспышка молнии осветила группу человекоподобных фигур, беспорядочно мечущихся под дождем всего в двух сотнях ярдов от дома.

Трудно было разглядеть наверняка, но Филипу почудилось, что они движутся в сторону особняка. Неужели почуяли запах живой плоти? Или услышали шум? А может, просто случайно оказались так близко?

И в тот момент Филип Блейк впервые задался вопросом: что, если их дни в этой уютной тюрьме сочтены?

На четвертый день погода выдалась пасмурная. Тучи висели так низко над мокрыми газонами и заброшенными домами, что казалось, что до них можно дотянуться рукой. Пошла вторая неделя эпидемии.

Филип стоял в гостиной с чашкой кофе в руке и сквозь жалюзи внимательно осматривал построенную на скорую руку баррикаду. В бледном свете утреннего солнца он заметил, что с северо-восточной стороны забор шатается, будто кто-то его толкает.

– Черт подери, – едва слышно пробормотал Филип.

– Что случилось? – спросил Брайан.

Голос брата вытащил Филипа из ступора.

– Их стало еще больше.

– Черт. Сколько?

– Не знаю.

– Что будем делать?

– Бобби!

Бобби выбежал из своей комнаты, едва успев натянуть спортивные штаны. В руке он держал недоеденный банан. Филип повернулся к своему тучному приятелю и велел:

– Одевайся.

Бобби запихнул в рот остатки банана, быстро прожевал и шумно проглотил.

– Что случилось? – спросил он.

Не отвечая, Филип посмотрел на Брайана.

– Посиди здесь с Пенни.

– Будет сделано.

Филип пошел к двери и, выходя на улицу, крикнул:

– Возьми пневматический молоток и все удлинители, какие найдешь! И топоры захвати!

ФФФФАААМП!

Номер пять обмяк от удара, будто гигантская тряпичная кукла в рваных костюмных брюках. Молочно-белые глаза закатились под лоб. Труп медленно соскользнул по другой стороне забора и рухнул наземь. Филип сделал шаг назад и тяжело вздохнул. Пот струился по лицу, стекая за шиворот.

Первых четверых он положил, даже не заметив. Одна женщина и трое мужчин. Четыре гвоздя в лоб. Филип просто поджидал их с пневматическим молотком, и как только очередной дохляк приближался к отверстию в баррикаде, жал на кнопку: ФФФАААМП! ФФФАААМП! ФФФАААМП! ФФФАААМП!

Но с пятым оказалось сложнее. Он ловко увертывался и даже успел прыгнуть на Филипа, клацнув зубами в паре сантиметров от его шеи. Только с третьей попытки Фил сумел попасть в мертвеца – первые два гвоздя пролетели мимо, со звоном отскочив от асфальта.

Убедившись, что пятый уже не встанет, Филип согнулся и, не выпуская из рук молоток, попытался отдышаться. Потом выпрямился и прислушался. Тихо. Забор больше не шатается.

Филип повернулся и увидел Бобби Марша. Тот сидел, опершись на маленькую собачью будку, и тяжело дышал. На будке висела табличка с именем питомца: «Дружок».

– Чертовы богачи со своими собаками, – уныло пробормотал Филип. – Просто сумасшедшие. Уверен, они кормили свою псину лучше, чем многие родители кормят детей.

В двадцати футах от Бобби поверх забора висели останки мертвой женщины с топором, все еще торчащим из черепа. Филип помахал Бобби, привлекая его внимание, и крикнул:

– Все в порядке?

В ответ Бобби поднял большие пальцы. И вдруг… ни с того ни с сего… Все произошло слишком быстро.

Никто не успел вовремя понять, что происходит. Бобби стоял с поднятыми большими пальцами и широченной улыбкой на лице. Он всегда старался угодить Филипу и сейчас был страшно горд, что справился с грязной работой.

Бобби был единственным ребенком в семье и школу закончил лишь с превеликим трудом. Он всегда старался держаться как можно ближе к Филипу, а после смерти Сары изо всех сил пытался сохранить связь с товарищем, потерявшим вкус к жизни. Он бесконечно названивал Филипу, болтал без умолку при каждой встрече и даже корчил из себя дурачка, чтобы хоть как-то подбодрить друга. Эпидемия, конечно, была сущим кошмаром, но в глубине души Бобби даже немного радовался, что все это произошло: борьба за жизнь снова сплотила школьных приятелей. И сейчас Бобби был страшно доволен тем, что может вот так с улыбкой поднять большие пальцы и увидеть одобрение на лице Филипа.

Он не сразу услышал, что в будке, рядом с которой он стоял, что-то шевелится…

Из будки послышались глухие удары. Будто огромное сердце билось внутри миниатюрного деревянного домика. Бобби застыл в ужасе. И за те пару секунд, что он приходил в себя, из будки выпрыгнуло какое-то маленькое существо.

Филип уже пробежал полпути через двор на полной скорости, когда понял, что тварь, вырвавшаяся из конуры, была крошечным человечком. Точнее говоря, гниющим, посиневшим, искаженным подобием крошечного человечка. Опавшие листья и собачьи фекалии запутались в его грязной челке, в ногах болталась цепь.

– Черт! – заорал Бобби, отпрыгнув от трупа двенадцатилетнего ребенка, уже нацелившегося на его ногу. Ему повезло: убери он ногу на мгновение позже, и… Но маленький зомби лишь схватил зубами пучок травы.

Филип был уже в пятидесяти футах. Он бежал изо всех сил, держа в руке заряженный молоток. Бобби упал на землю и пытался встать, но ноги не слушались. Мертвец проворно бежал к нему по траве, как огромный тарантул. От страха Бобби не мог пошевелиться. Он сидел и смотрел на приближающееся чудовище.

Филипу оставалось пробежать всего двадцать футов, когда зомби снова прыгнул на Бобби Марша. Филип прицелился, но поздно: мертвый ребенок уже вцепился гниющими зубами в ногу толстяка.

– Черт возьми! – заорал Филип и нажал на кнопку, но ничего не произошло. Цепь удлинителей где-то разомкнулась. Фил схватил живой труп и отбросил в сторону, но из раны уже вовсю хлестал фонтан крови. Мертвый ребенок шлепнулся на траву и покатился по грязной лужайке. Ник и Брайан выбежали из дома. Брайан кинулся соединять удлинители, а Ник побежал на зомби с топором в руке. Филип обнял Бобби за плечи, пытаясь его успокоить. Если он не прекратит кричать и дергаться, то умрет от потери крови до того, как его успеют перевязать.

Филип зажал рану рукой и придавил, чтобы немного замедлить кровотечение. Боковым зрением он увидел, как мертвец ползет в сторону Ника и Брайана. Ник не растерялся и, подбежав к трупу, взмахнув топором. Ржавое лезвие впилось в череп, разломив его пополам. Больше мертвяк не двигался. Ник вытащил топор и услышал, что Филип что-то кричит про ремень. Какой ремень? Точно, ремень! Ник на бегу снял пояс и подал его Филипу, чтобы тот наложил жгут.

Филип знал, как это делается, но только в теории. Он обернул ремень вокруг бедра Бобби и туго его затянул. Бобби попытался что-то сказать, но губы его бессильно дрожали, не издавая ни звука. И выглядел он ужасно – как на последней стадии обморожения.

Брайан наконец воткнул в розетку шнур удлинителя.

– Тащите бинты и спирт! – закричал Филип. – Живо!

Ник бросился к дому, все еще держа в руке топор. Фил поддерживал Бобби на руках, словно большого ребенка, и пытался его успокоить. Бобби поскуливал; дыхание его стало поверхностным и рваным. Филип повторял ему, что все будет хорошо, но уже и сам понимал, что ничего хорошего ждать не приходится.

Через несколько секунд Ник вернулся из дома с охапкой больших стерильных повязок. Из одного кармана у него торчала пластиковая бутылка со спиртом для дезинфекции, из другого – пакет ваты. Но одного взгляда на помрачневшее лицо Филипа ему хватило, чтобы понять: все напрасно. Если Бобби не умрет, то превратится в ходячего мертвеца.

– Нужно перенести его в дом, – громко сказал Филип. Но никто не пошевелился. Все понимали, что Бобби Марш уже не жилец.

Это понимал и сам Бобби. Он лежал на траве, все еще пытаясь что-то сказать. Но язык по-прежнему не слушался.

– П-п-ож-ж-жа-л… – выдавил Бобби, умоляюще глядя на Филипа.

– Ш-ш-ш… тихо, – перебил его Филип. Мысли у него путались, но он все-таки повернулся к Нику, схватил повязки и начал обматывать рану.

– Н-н-нет! – с трудом выкрикнул Бобби и оттолкнул руки товарища.

– Бобби, черт возьми!

– Нет!

Филип шумно сглотнул и посмотрел в полные слез глаза Бобби.

– Все будет хорошо! – сказал Филип изменившимся голосом.

– Не будет! – дрожащим голосом ответил Бобби. Где-то в небе закаркал ворон. Бобби знает, что произойдет. Еще по дороге сюда, в Ковингтоне, он видел, как человек превратился в зомби меньше, чем за десять минут.

– Бобби…

– Все, хватит… Все кончено, – прошептал Бобби и потянулся к молотку толстыми пальцами, перепачканными в крови.

– Черт возьми, нужно занести его внутрь! – отчаянно выкрикнул Филип и отбросил молоток подальше.

– Господи Иисусе… – прошептал Ник.

По лицу Бобби струились слезы.

– П-пожалуйста… Филип… – пробормотал он. – Сделай это…

– Ник! Иди сюда! – позвал Филип.

Ник подбежал к товарищу. Они отошли от Бобби на пару шагов.

– Нужно его порезать.

– Что сделать?

– Нужно ампутировать ногу.

– Что?!

– До того, как заражение пойдет дальше.

– Но как…

– Мы не знаем, как быстро он превратится. Нужно попробовать. Хотя бы попробовать.

– Но…

– Принеси пилу из мастерской и…

Их разговор перебил другой голос.

– Ребята? – неуверенно позвал Брайан. Ник и Филип повернулись и увидели Бобби. Он не дышал.

– Слишком поздно…

Еще несколько секунд огромный труп неподвижно лежал на мокрой траве. А затем что-то начало шевелиться у него в конечностях, в сухожилиях массивных ног, в кончиках пухлых пальцев. Поначалу это выглядело как типичный остаточный эффект: казалось, мышцы просто сокращаются от угасающих импульсов центральной нервной системы. Патологоанатомы и гробовщики постоянно с таким сталкиваются. Но Ник и Брайан медленно поднялись и, не сводя взгляда с мертвого товарища, попятились назад.

Глаза бездыханного Бобби закатились, руки и ноги дрожали. Да, это походило на предсмертные конвульсии… но ведь он уже был мертв.

– Боже мой… нет! – с ужасом произнес Ник.

Филип наклонился. Бобби открыл глаза. Все увидели, что его зрачки побелели. Филип взял пневматический молоток и приставил ко лбу товарища…

ФФФАААММП!

Прошло несколько часов. На улице стемнело. Пенни спала. Ник сидел на кухне с бутылкой виски. Брайан куда-то пропал. Труп Бобби так и остался лежать во дворе. Филип прикрыл его брезентом. Мертвецов рядом с домом становилось все больше. Уже, наверно, тридцать. А может, и сорок. Они шаркают, как лунатики, бродя туда-сюда по ту сторону баррикады. Филип внимательно наблюдает за ними сквозь жалюзи в гостиной.

Через щели в заборе льется свет уличных фонарей, и движущиеся тени сводят Филипа с ума. Внезапно в голове у него раздался тихий, но настойчивый голос:

– Сожги! Сожги весь этот чертов мир.

За несколько часов до этого тот же самый голос убеждал Филипа расчленить маленького мертвеца, который укусил Бобби. И вот снова вернулся.

– Решайся. Время идет…

Филип отвернулся от окна и потер уставшие глаза.

– Дай волю чувствам, – произнес уже другой голос. Филип оглянулся и увидел брата в другом конце гостиной. Не отвечая, Филип снова повернулся к окну. Брайан подошел ближе. В глазах у него блестели слезы, а в дрожащих руках он держал пузырек с микстурой от кашля.

– В этом нет ничего постыдного, – продолжил Брайан.

– В чем?

– Послушай. Я знаю, что тебе больно. Мне очень жаль… я знал, что вы были…

– Это уже не имеет значения.

– Филип…

– Наше время вышло.

Брайан непонимающе взглянул на брата.

– Ты о чем?

– Мы уезжаем отсюда.

– Но я думал…

– Посмотри. Они слетаются сюда, как мухи на кучу дерьма.

– Да, но забор…

– Чем дольше мы здесь просидим, тем меньше у нас будет шансов выбраться. Нужно двигаться дальше.

– Когда?

– Скоро.

– Завтра?

– Утром начнем собираться. Нужно взять как можно больше еды и припасов. Все, что влезет в машину.

Тишина.

– Ты в порядке?

– Ага… – ответил Филип. – Ложись спать.

За завтраком Филип решил сказать дочери, что Бобби пришлось вернуться домой, чтобы присмотреть за родителями. Девочка приняла это объяснение без вопросов.

После завтрака Ник и Филип выкопали могилу во дворе, выбрав место, где почва была помягче, пока Брайан играл с девочкой в доме. Фил запретил ему рассказывать дочери о том, что произошло на самом деле.

Филип и Ник подняли массивное тело, завернутое в брезент, и бережно опустили его в яму в земле. Потребовалось довольно много времени, чтобы засыпать могилу. Они работали лопатами, пока плодородная почва Джорджии не скрыла их друга навсегда.

Все это время зомби продолжали шуршать и рычать за забором. Вонь стала невыносимой. Филипу стоило больших трудов сдерживать рвотные позывы. Нужно было уезжать. Как можно скорее.

Филип и Ник стояли рядом с могилой, опершись на торчащие в земле лопаты. За шиворот капал пот. Оба молчали – никто не мог сказать ни слова. Они просто стояли и пустыми взглядами смотрели на горку свежей земли.

– Скажешь что-нибудь? – спустя несколько мучительно долгих минут спросил Ник. Филип задумчиво взглянул на него, стараясь отвлечься от шорохов за забором.

И вдруг ему припомнилось, как много лет назад они напились и ночью залезли в кинотеатр на Уэверли-роуд. Как они включили проектор, и Бобби устроил театр теней. Как Филип начал смеяться и добрых полчаса не мог успокоиться.

– Многие думали, что Бобби Марш был простаком, – сказал Филип, опустив голову. – Но они его не знали. Он был преданным и забавным… и, черт возьми, он был отличным другом. Он умер как настоящий мужчина.

На этих словах Филипу захотелось громко зарыдать, и он стиснул зубы до дрожи в челюсти.

Ник стоял с опущенной головой, плечи его едва заметно тряслись, а на траву капали слезы.

– Господь всемогущий, прими его в царствие свое, и да будет земля ему пухом, – произнес он дрожащим голосом.

У Филипа подкатил комок к горлу. Он еще крепче сжал зубы, чтобы не разрыдаться.

– Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь.

– Аминь, – еле слышно прошептал Филип.

Услышав голоса, мертвецы за забором зарычали громче.

– Заткнитесь, дохлые уроды! – взорвался Филип. – Я размозжу ваши чертовы черепа, твари! Все до единого!

Услышав эти слова, Ник заплакал в голос, а Филип рухнул на колени и молча уставился на свежую могилу Бобби Марша…

Если до сих пор у кого-то и оставались сомнения в том, кто руководит их группой, то сейчас они отпали. Всем стало ясно, что Филип – неоспоримый глава отряда.

Остаток дня они потратили на сборы. Филип отдавал приказы, Ник и Брайан их выполняли.

– Возьмите ящик с инструментами. Батарейки для фонарей. Патроны. Одеяла.

Ник предложил разделиться и поехать на двух автомобилях. Выбор был велик – по всей усадьбе стояли брошенные машины, некоторые даже с ключами. Но Брайан идею не поддержал. Он хотел бы держаться как можно ближе к брату. Ведь с ним намного безопасней. Поразмыслив, решили ехать на своем «Шевроле Субурбан». Эта штука – почти как танк.

Именно то, что нужно, чтобы добраться до Атланты.

Упрямая простуда Брайана так и не прошла – наоборот, еще крепче засела в легких. Брайан хрипел каждый раз, когда пытался сделать глубокий вдох. Симптомы указывали на раннюю стадию пневмонии. Но Брайан не желал об этом думать: сейчас было не до того. Он собрал в коробки всю еду, какую смог найти в доме. Собрал тарелки и пластиковые приборы. Стальные кухонные ножи… на всякий случай. В другую коробку Брайан положил туалетные принадлежности и лекарства из аптечки и шкафчика в ванной: сиропы от кашля, антибиотики, обезболивающее.

В подвале Брайан обнаружил полбанки красной краски и двухдюймовую кисточку из конского волоса. Он достал старый квадратный кусок фанеры три на три фута и быстро, но аккуратно, написал большими буквами четыре слова. После этого приделал к фанере пару ножек, отнес знак наверх и показал брату.

– Я думаю, стоит поставить его за воротами города, – сказал он Филипу.

Филип только плечами пожал – делай, мол, что хочешь.

Они подождали, пока стемнеет, чтобы выдвинуться в дорогу. Около семи вечера холодное солнце опустилось за верхушки крыш, и трое мужчин отправились паковать припасы в машину. Судя по звукам, с той стороны баррикады уже собралось целое полчище.

Филип, Ник и Брайан выстроились в цепочку, как на пожаре, и передавали коробки и чемоданы друг другу от входной двери к открытому багажнику.

Они взяли топоры, прихватили кирки, лопаты, резаки, пилы и ножи из сарая на заднем дворе. Они принесли веревки, проволоку, сигнальные ракеты, одежду и обувь, огнетушители, несколько канистр с бензином и фильтр для воды.

Бак внедорожника был полон – несколькими часами раньше Филип ухитрился перелить пятнадцать галлонов бензина из машины, стоявшей в соседском гараже. Так оно было проще: никто ведь не знал, попадется ли на пути действующая заправка.

Кроме того, за последние четыре дня Филип собрал по соседним домам целую коллекцию охотничьих ружей. Эти богачи, очевидно, любили пострелять уток.

Филип выбрал три ружья и упаковал их в виниловые сумки в задней части салона: один винчестер и два дробовика «Марлин». «Марлины-55» имели особую ценность. Быстрые и точные, они не зря прозывались «гусиными ружьями». То, что годится для отстрела перелетных птиц на большой высоте, подойдет и для того, чтобы раскроить мертвяку череп со ста метров.

Около восьми все сели в автомобиль и Филип завел мотор. Ник расположился на переднем пассажирском сиденье, а Брайан вместе с Пенни, одетой в пуховое пальто и с плюшевым пингвином в руках, – на заднем. Фанерку с надписью Брайан пристроил в ногах.

Рев двигателя разорвал неподвижную темноту, будоража нежить с другой стороны баррикад.

– Сделаем это! – сурово произнес Филип, нажимая на педаль. – Держитесь!

Бампер автомобиля пробил совсем недавно построенный ими забор и врезался в толпу мертвецов. Один за другим те подлетали в воздух и, совершив ряд акробатических пируэтов, приземлялись на асфальт. В конце улицы Филип резко крутанул руль и свернул за угол.

– Так, давай быстро! БЫСТРО! – крикнул Филип брату, остановив машину у въезда в город, сразу за высокими воротами.

– Да, я сейчас. – Брайан подхватил фанерку с надписью и потянул за ручку двери. – Не глуши мотор.

– Давай, не копайся.

Ему хватило минуты. Брайан воткнул ножки в землю, проверил, крепко ли держится знак, и побежал обратно к машине. Кто бы сюда ни приехал, он обязательно увидит предупреждение.

Филип вдавил педаль газа в пол, и машина рванула с места. В зеркале заднего вида он увидел фанерный плакат, на котором было всего четыре слова:

ВСЕ МЕРТВЫ.

ВЪЕЗД ЗАКРЫТ.

Глава пятая

Они направились на запад по неосвещенной проселочной дороге. Филип старался не разгоняться больше тридцати миль в час. Осторожность не помешает. Щебневая дорога змеилась навстречу отвратительно розовому зареву на западном горизонте, где их ожидал город, – словно открытая рана на ночном небосводе. Четырехполосное двадцатое шоссе, по которому путешественники собирались доехать до Атланты, оказалось завалено брошенными автомобилями, и пришлось пробираться в объезд. Они проехали около пяти миль, прежде чем начались проблемы.

Все это время Филип не переставал думать о Бобби и спрашивал себя, могли ли они его спасти. Все ли они сделали, чтобы ему помочь. Чтобы не дать ему превратиться в это ужасное чудовище. Чтобы не дать ему умереть. В душе Филипа образовалась пустота – как в тот день, когда умерла Сара. Но он старался держать себя в руках. Надо было мыслить ясно и сосредоточиться на дороге. Филип крепче сжал руль, выпрямил спину и уверенно смотрел вперед.

Мертвецов почти не попадалось. Только изредка свет фар выхватывал из темноты мрачные фигуры: один раз они проехали мимо двух зомби в полицейской форме, а в другой – мимо десятка дохляков, столпившихся вокруг ямы у обочины. Филип и думать не хотел, что они там делали.

Он все так же держался на тридцати милях в час. Если ехать быстрее, можно попасть в аварию – врезаться в один из брошенных автомобилей или слететь в кювет. А медленней тоже опасно: можно столкнуться с мертвецами лицом к лицу.

Радио не работало. В машине повисла тишина. Все взгляды были прикованы к меняющемуся пейзажу за окном.

«Шевроле» приближался к окраине Атланты. Пригородные пейзажи проплывали, будто в замедленной съемке. Картину соснового леса лишь изредка нарушали отдельные дома и торговые центры да темные, как морги, автомобильные салоны с блестящими новыми автомобилями, издалека напоминавшими зловещие гробы на колесах. Они проехали мимо ресторана «Уоффл-хаус». Миновали семейное кафе «Шонейс» и трейлерный парк, гипермаркет «Кей-март», центр кемпинга. Каждое следующее здание казалось еще более пустынным и безжизненным, чем предыдущее. То там, то сям мелькали какие-то огоньки. Автомобили стояли на парковках вкривь и вкось, как игрушки, разбросанные обиженным ребенком. Повсюду блестело битое стекло.

Похоже, что всего за полторы недели эта непонятная чума добралась и до пригородов Атланты. Раньше за городом жили семьи, бежавшие от грабительской ипотеки и суеты городской жизни. Но сейчас здесь не осталось никого. А больше всего Филипа угнетал вид заброшенных церквей. Некоторые из них, судя по саже и обгоревшим стенам, совсем недавно пережили пожар. Вокруг – кучи трупов. И не разберешь, то ли это погибшие люди, то ли убитые зомби. Почему Господь допустил все это? И если уж на то пошло, какого черта он позволил умереть Бобби Маршу, который и мухи в жизни не обидел?

Через полторы мили у семинарии Лютера Райса им попался плакат с надписью, которая сообщала, что конец уже близко, праведники вознесутся на небеса, а все грешники отправятся в ад. Кафедральный собор Единой Христианской Веры выглядел так, будто его разграбили мародеры. Автостоянка рядом с резиденцией пятидесятников святого Иоанна смахивала на поле боя, заваленное трупами воинов.

– О, черт! – воскликнул Брайан, вернув Филипа к реальности.

– В чем дело?

– Посмотри, – сказал Брайан с едва уловимой дрожью в голосе, указывая на запад.

Филип взглянул в зеркало заднего вида и увидел испуганное лицо брата.

– Что там? Я ничего не вижу?

– Что за чертовщина? – изумленно воскликнул Ник. Он всматривался в сосновую лесополосу с правой стороны дороги. Там, за деревьями, мелькал какой-то свет.

Впереди, в нескольких сотнях метров, дорога резко забирала вправо. Как раз через эту лесополосу. Через несколько секунд они приблизились к повороту, и Филип увидел огонь. Посреди шоссе бушевал пожар.

– Черт возьми, – беспомощно выдохнул Филип. Он снизил скорость, чтобы вписаться в поворот.

Прямо за поворотом лежал опрокинутый бензовоз. Цистерна была похожа на разрезанный ножом кокон. Грузовик заблокировал дорогу; кабина лежала отдельно, сцепившись с тремя другими машинами.

Немного поодаль виднелась парковка, забитая десятками автомобилей, и некоторые из них тоже горели.

Филип съехал на обочину и остановил «Шевроле» в пятидесяти ярдах от угасающего огня.

– Просто фантастика, – в сердцах бросил он. На язык просилось кое-что покрепче, но ради Пенни он взял себя в руки.

Есть только два варианта: или найти где-то бригаду пожарных и мощный тягач, чтобы расчистить дорогу, или искать другой путь.

Даже из закрытой машины Филип чувствовал запах горящего дизеля и плавленой резины. Все говорило о том, что авария случилась совсем недавно – несколько часов назад, не больше.

– Что теперь? – спросил Брайан.

– Разворачиваемся, – ответил Ник, оглядываясь назад.

– Да замолчите вы на секунду, дайте подумать, – прикрикнул на них Филип, внимательно осматривая бензовоз и несколько обугленных трупов на разделительной полосе. Некоторые из них время от времени дергали руками и ногами, будто под током.

– Ну же, Фил, разворачиваемся. Эту громадину не объехать.

– Черт возьми, заткнитесь и дайте подумать!

От внезапного приступа ярости у Филипа заболела голова, и он снова услышал тот самый голос: Убей! Вырви его сердце!

– Прости, – вздохнул Филип, разжимая кулаки, и взглянул на дочь. – Прости, солнышко. Я немного вышел из себя.

Пенни уставилась в пол.

– Так что будем делать? – осторожно спросил Брайан. Он готов был следовать за братом хоть прямо в огонь, если тот скажет.

– Где был последний съезд? Около мили назад? – спросил Филип. – Наверное…

Его прервал внезапный удар в окно у пассажирского сиденья. Пенни вздрогнула.

– Черт!

Ник инстинктивно отшатнулся от окна, за которым невесть откуда материализовался мертвец.

– Пригнись, Ник, – спокойно произнес Филип, протягивая руку к бардачку. – Брайан, прикрой глаза Пенни.

Дохляк прижался к стеклу черным, обгоревшим лицом. Филип выпрямился. В руке он держал пистолет – «Ругер» двадцать второго калибра.

– Черт! Черт! – закричал Ник, согнувшись пополам.

Правой рукой Филип навел пистолет на цель, а левой в то же мгновение нажал на кнопку окна. Как только стекло начало опускаться, мертвая тварь сунула обугленную руку в салон и глухо застонала, но схватить Ника за рубашку ей не удалось: Филип нажал на спуск. Пуля пробила череп насквозь.

В закрытом салоне выстрел прогремел так оглушительно, что все подскочили на сиденьях. Мертвец медленно съехал по дверце машины, размазывая мозги по стеклу, и рухнул на асфальт с глухим стуком.

У «Ругера-22» особый, неповторимый голос. Его выстрел звучит как удар толстой деревянной палкой о бетон, а отдача всегда подбрасывает пистолет в руках стрелка.

Массивный корпус автомобиля и мягкий кожаный салон поглотили только часть звука. Громкое эхо раскатилось по окрестностям, должно быть, на целую милю. Отголоски пронзали тишину глухого леса, проникали в отмершие слуховые каналы бродячих трупов и возбуждали остатки их центральной нервной системы.

– Все в порядке? – спросил Филип, опустив пистолет. Не дождавшись ответа, он оглядел салон и повторил: – Все хорошо?

Ник выпрямился и тяжело дышал. Он все еще не мог прийти в себя от испуга. Пенни свернулась калачиком в объятиях Брайана и зажала глаза руками, а Брайан лихорадочно озирался по сторонам, выглядывая во все окна.

Филип включил задний ход, поднял стекло и нажал на педаль газа. Всех по инерции отбросило вперед, когда автомобиль с визгом тронулся с места и покатился прочь от горящего бензовоза: пятьдесят метров… сто… сто пятьдесят…

Потом «Субурбан» затормозил, скользнув колесами. Несколько долгих секунд все сидели в оцепенении.

В машине в очередной раз повисла полная тишина. Филип не сомневался, что все думают об одном и том же: эти двадцать миль до Атланты дадутся им нелегко…

Еще с полчаса они просидели в машине, обсуждая дальнейшие планы. Филип начал нервничать. Он не любил долго сидеть на одном месте, его это раздражало. К тому же двигатель продолжал работать, бензин выгорал, а в темноте между обгорелыми деревьями нет-нет да и проскальзывала какая-то подозрительная тень. Но они так и не смогли прийти к единому мнению, а Филип изо всех сил старался удержать свой авторитет диктатора этой маленькой банановой республики.

– Давайте все-таки попробуем в объезд, – в десятый раз повторил Филип и махнул рукой на юг.

Дальняя обочина встречной полосы была забита догорающими автомобилями, но оставался узкий зазор – шириной, возможно, как раз с их «Субурбан». Недавние дожди и разлитое топливо из перевернутого бензовоза превратили землю в болото. Но Филип успел испытать четырехколесного зверя в гораздо худших условиях, поэтому был абсолютно уверен, что они смогут проехать.

– Не получится, Фил. Посмотри, чертов дождь все размыл! Мы увязнем в этом болоте, – возразил Ник.

– Да, Фил. Я согласен с Ником, – поддержал Брайан. – Я считаю, что нужно вернуться к съезду.

– Мы не знаем, что там. Там может оказаться еще хуже.

– Мы этого не узнаем, если не проверим, – ответил Ник.

– Нужно двигаться вперед.

– А если в городе еще хуже?

– До Атланты – пятнадцать, а то и двадцать миль. Откуда нам знать, что там происходит? Приедем и посмотрим.

– Не знаю, Фил…

– Давайте я проверю, – сказал Филип.

– В смысле?

– Я быстро посмотрю, – ответил он, взяв в руки ружье.

– Стой! – сказал Брайан. – Филип, нам нужно держаться вместе.

– Я только гляну, что там за болото. Тогда станет ясно, сможем проехать или нет.

– Папочка… – начала Пенни, но замолчала.

– Все хорошо, солнышко. Я сейчас вернусь.

– Мы же договорились держаться вместе. Несмотря ни на что. Не дури!

– Всего две минуты, – сказал Филип, открывая дверь автомобиля.

В лицо ударил холодный воздух. Филип почувствовал запах горящей резины.

– Ребят, посидите тут тихо, я скоро вернусь, – сказал он и закрыл дверь.

Брайан молча сидел, прислушиваясь к колотящемуся в груди сердцу. Ник сосредоточенно смотрел в окно, чтобы успеть предупредить Филипа, если заметит какую-то опасность. Пенни замерла, как маленький цветочек, собравший лепестки обратно в бутон. Брайан взглянул на девочку, съежившуюся от страха.

– Он сейчас вернется, не волнуйся, – сказал Брайан. Бедная малышка! Неправильно это все. Не должен ребенок такого видеть. – Папа у тебя молодец. Сам из любого чудовища душу вытрясет, уж поверь мне.

– Слушай дядю, детка. Он прав. Твой папа может за себя постоять, – поддакнул Ник.

– Однажды я видел, как твой папа голыми руками поймал бешеную собаку! – добавил Брайан. – Ему тогда было лет девятнадцать. А эта собака просто проходу никому не давала по всей округе.

– Я это помню, – задумчиво поддержал Ник. – Так все и было. Догнал ее и скрутил голыми руками! Все будет хорошо, солнышко.

Пенни закрыла лицо руками, но, кажется, немного успокоилась.

– Слушай, чувак, можешь открыть сумку? – обратился к Брайану Ник.

– Что тебе нужно?

– Достань «Марлин».

Брайан ответил Нику долгим взглядом, но повернулся и нащупал рукой длинную охотничью сумку, зажатую между холодильной камерой и рюкзаком. Он расстегнул молнию, достал ружье и осторожно передал Нику.

– Патроны нужны?

– По-моему, оно уже заряжено. – Ник оттянул затвор.

Судя по всему, он умел обращаться с оружием. Наверное, раньше часто ездил на охоту, хотя Брайан никогда не видел его с ружьем в руках.

– Здесь два патрона.

– Будь осторожен, – предостерег Брайан.

– Я раньше охотился на кабанов с такой штукой, – с улыбкой произнес Ник.

– На кабанов?

– Да. На диких кабанов в резервации Чаттахучи. Там их тьма-тьмущая. Мы раньше часто туда ездили с отцом и дядей Верном.

– Ты хочешь сказать, вы охотились на свиней? – недоверчиво переспросил Брайан.

– Ну, да, конечно, по сути кабан – это большая дикая свинья, но я…

Снаружи донесся резкий грохот металла. Держа палец на спусковом крючке, Ник направил дуло дробовика в сторону, откуда послышался шум.

– Нужно уносить ноги. Как можно скорее.

И снова этот звук. На этот раз – со стороны водительского сиденья. Затем послышались осторожные шаги. Ник уже приготовился выпустить оба патрона в голову дерзкого зомби, но тут раздался знакомый голос:

– Господи Иисусе!

Филип открыл дверь машины.

– Черт, прости меня! Прости! – затараторил Ник, сообразив, что чуть не выстрелил в друга.

– Может, уже опустишь эту штуку? – раздраженно рявкнул Филип.

Ник опустил ружье.

– Прости, Фил. Правда, я не нарочно…

Филип сел за руль, закрыл за собой дверь и облегченно выдохнул.

– Филли, ну прости меня… я просто на нервах…

На секунду показалось, что Филип вот-вот ударит Ника. Но, вздохнув пару раз, он все-таки взял себя в руки.

– Ладно уж. Мы все немного на нервах.

– Извини.

– В другой раз будь внимательней.

– Хорошо, я понял.

– Что ты там увидел? – не выдержал Брайан.

– Мы сможем проехать, – ответил Филип. – Держитесь!

Он повернул руль, и внедорожник медленно покатился вперед, хрустя осколками стекла от разбитых машин. Все молчали, но Брайану упорно лезла в голову мысль: что они будут делать, если шину пропорет?

«Шевроле» пересек разделительную полосу – неглубокий водоотвод, заросший сорной травой. Задние колеса взрыли землю; внедорожник подпрыгнул и выскочил на твердый асфальт.

Филип крепко сжал руль обеими руками. Автомобиль приближался к дальней обочине.

– Держитесь! – закричал Филип, и они понеслись под откос.

«Субурбан» накренился, словно тонущий корабль. Брайан прижал Пенни к груди, Ник судорожно впился пальцами в подлокотник. Резко вывернув руль, Филип ударил по газам. Автомобиль вильнул и устремился в узкий промежуток среди обломков. Ветки деревьев скребли по бокам машины. Задние колеса проскользнули и забуксовали в грязи. Филип продолжал бороться с рулем, а остальные, затаив дыхание, просто ждали.

И они все-таки прорвались. Когда стена из автомобилей и горящего бензовоза осталась позади, у всех вырвался радостный крик. Ник дружески огрел Филипа по плечу, а Брайан присвистнул и захлопал в ладоши. Даже Пенни улыбнулась.

Но радоваться было рано. Впереди показалось еще одно скопление брошенных автомобилей. Около двадцати машин, и среди них – несколько внедорожников и небольших грузовиков.

Филип вдавил педаль газа в пол, выворачивая руль. Машина затряслась и встала как вкопанная.

Радостные крики смолкли.

Филип ожесточенно давил на газ, но все было без толку: колеса прокручивались на месте, извергая фонтаны грязи в освещенную луной пустоту.

– ЧЕРТ! ЧЕРТ! – закричал Фил и ударил кулаком по рулю.

– Отпусти педаль, мы так еще глубже увязнем, – осторожно посоветовал Ник.

– Черт!

Филип убрал ногу с педали. Двигатель заглох, а «Субурбан» покосился, погружаясь в болотистую жижу.

– Нужно подтолкнуть, – сказал Брайан.

– Садись за руль, – велел Филип Нику. – Поддашь газу, когда скажу.

Братья Блейк выбрались наружу и обошли автомобиль сзади.

Задние колеса увязли в грязи сантиметров на десять, да и с передними дело обстояло не лучше. Филип опустил большие грубые руки на отделанную под дерево заднюю дверь. Брайан присоединился к брату.

По обе стороны дороги бродили темные фигуры мертвецов, но братья их не замечали.

– Ник, давай! – крикнул Филип и со всей силы надавил плечом.

Двигатель загудел, колеса яростно закрутились, разбрызгивая грязь. Филип и Брайан толкали изо всех сил, но бесполезно. А ходячих трупов вокруг них становилось все больше.

– Еще раз!

Задние колеса проскальзывают, погружаясь в грязь все глубже.

На этот раз Филип услышал шорохи за спиной и краем глаза увидел неясные очертания темных фигур. Они находились уже всего в пятидесяти ярдах.

– Брайан, сядь в машину. Сейчас же! – ровным, спокойным голосом велел Филип брату.

– В чем дело?

– Делай, как я сказал. Не спрашивай, – отрезал Филип.

– Но… – Брайан вскинул голову и застыл. Их окружала дюжина мертвецов.

Глава шестая

Зомби приближались со всех сторон: с разделительной полосы, из-за пылающих обломков автомобилей, из ближайшего леса. Около дюжины мертвецов разного роста и телосложения, но с абсолютно одинаковым голодным огнем в глазах.

– Черт, – сказал Брайан и взглянул на брата. – Что ты собираешься сделать?

– Живо в машину, Брайан.

– Черт… черт! – бормотал Брайан, подбегая к задней двери. Он быстро залез в машину, сел рядом с Пенни, которая с удивлением смотрела на то, что творилось снаружи, и захлопнул дверь.

– Заблокируй двери, Ник, – сказал он.

– Я помогу Филу! – Ник схватился за ружье и начал вылезать из автомобиля, но резко остановился, услышав холодный голос товарища:

– Я разберусь. Делай, что говорит Брайан. Закрой все двери и сиди в машине.

– Их там слишком много!

– Оставайся в машине, – спокойно повторил Филип и достал из-за пояса два совершенно одинаковых топорика, которые нашел в гараже одного из богачей. Филип долго не мог понять, зачем кому-то, у кого столько денег, топоры. Все равно они покупают дрова в магазине. Но сейчас он был только благодарен неизвестному транжире за такую блажь.

Ник залез обратно в машину, захлопнул дверцу и заблокировал замки.

– Что, черт побери, ты задумал, Филли? – в недоумении крикнул Ник.

– Тебе лучше лечь на пол, солнышко, – обратился Брайан к Пенни. Девочка молча сползла вниз по сиденью, пока не оказалась на полу. Она взглянула на Брайана, и что-то в ее взгляде заставило сердце ее дяди сжаться.

– Все обойдется, – сказал Брайан и нежно похлопал ее по спине.

Брайан повернулся и посмотрел на брата сквозь заднее стекло автомобиля. Держа по топору в каждой руке, Филип спокойно надвигался на ближайшего мертвеца.

– Боже мой… – выдохнул Брайан.

– Что он делает? – нервно спросил Ник.

Брайан не смог ответить – он лишь беспомощно наблюдал за братом.

Отвратительно. В этом нет никакой красоты, никакого геройства… но это приятно.

– Я справлюсь, – сказал Филип сам себе.

Топор обрушился на голову ближайшего зомби, который тут же упал на асфальт. В запасе оставалось несколько секунд, пока не приблизился следующий, и Филип еще несколько раз рубанул по трупу, хотя тот уже не шевелился. Ему просто нравилось это ощущение. «Мне возмездие, и аз воздам, сказал Господь».

Кровь хлещет из-под лезвия топора, раз за разом впивающегося в мертвую плоть.

– Получай. Вот тебе, – пробормотал Филип. Он выпрямился и увидел в паре метров от себя еще несколько мертвецов.

Филип поднял топоры и двинулся им навстречу.

– Всех убью… – бормотал он себе под нос, нанося удары один за другим. Черепа ломались, хруст разносился, наверное, на целую милю вокруг. В каждый взмах топора Филип вкладывал всю свою злость, отчаяние, боль, накопившиеся за последние годы… За то, что Бог забрал его жену. – Получай! – За то, что монстр убил его лучшего друга, Бобби Марша. – Получай!

– Получай! Получай! Получай!

Брайан отвернулся, еле сдерживая подступившую тошноту. Звуки прорывались даже сквозь закрытые двери автомобиля. Брайан наклонился к Пенни и осторожно зажал ладонями ее уши. В последние дни ему часто приходится так делать.

Ник не мог оторваться от кровавого зрелища. На лице его читалось отвращение вперемешку с восторгом. Да, Филип – это такой человек, с которым лучше не ссориться. Хорошо, что именно он ведет их отряд. Без него они бы долго не протянули.

Брайан сполз на пол машины и обнял Пенни. Девочка дрожала и подпрыгивала при каждом ударе, доносившемся снаружи. Брайан прижал ее к себе и задумался: его брат – их надежда. Но если вдруг с ним что-то случится? Что делать? Как быть дальше? Эти мысли тревожили его уже давно.

Сражаясь со своими страхами, Брайан пропустил момент, когда шум снаружи прекратился. Открылась дверь. Филип Блейк аккуратно сел на водительское сиденье, бросив рядом окровавленные топоры.

– Это была разминка. Скоро придут еще. Тот выстрел было слышно на пару миль вокруг.

Ник уставился на улицу, рассматривая поле битвы, усеянное трупами.

– Ну и побоище… Ты их разделал под орех, – произнес он с восхищением, но и с оттенком ужаса в голосе.

– Нужно сваливать отсюда, – отозвался Филип, вытирая со лба пот. Он посмотрел в зеркало заднего вида, выискивая взглядом дочь. Слова Ника он пропустил мимо ушей.

– Что дальше, Фил? – спросил Брайан.

– Нужно найти безопасное место, чтобы переночевать.

– А почему не переночевать в машине? – удивленно спросил Ник.

– Это опасно. Особенно ночью.

– Да, но…

– Утром вытолкнем ее из грязи и поедем дальше.

– Да, но что же…

– Возьмите все, что вам понадобится в ближайшие восемь часов, – перебил Филип, засовывая за пояс пистолет.

– Погоди! – крикнул Ник и схватил Филипа за руку. – Ты хочешь сказать, что мы просто уйдем и оставим здесь все наши вещи?

– Всего на одну ночь. Успокойся, – ровным голосом ответил Филип и вылез из машины.

Они решили переночевать в пустом школьном автобусе, который стоял в четверти мили от сгоревшего бензовоза. Внутри оказалось довольно тепло и даже сухо, а из окон неплохо просматривались окрестности. В автобусе было две двери, и это позволяло при необходимости разделиться и убежать порознь. На удивление мягкие и длинные сиденья с успехом могли заменить кровать. Ключи так и торчали в замке зажигания, даже аккумулятор был еще жив. Единственный минус – внутри пахло школьными ланчами и детским потом. Похоже, последним уроком этих детей была физкультура.

Четверо путешественников поужинали сардинами и крекерами, которые взяли с собой, и осторожно, подсвечивая себе фонариками, расстелили спальные мешки. Дежурить решили по очереди. Ник первым прошел в переднюю часть автобуса и устроился поудобнее на мягком водительском сиденье. Около часа он пытался настроить радио, но ничего не вышло: похоже, весь мир умер. Тишина. Зомби тоже пока не появлялись.

Когда пришла очередь Брайана, он с радостью принял вахту. Он все равно так и не смог заснуть, а теперь появилось хоть какое-то развлечение. Не то чтобы ему очень уж хотелось в кого-то стрелять или отбиваться от зомби, но пока он об этом не думал. Он получил возможность немного посидеть в одиночестве и кое-что обдумать.

Перед рассветом он услышал тихий плач девочки. Брайан повернулся и увидел, что Пенни не спит.

– Все хорошо, солнышко, дядя Брайан рядом.

– Ага.

– Все будет хорошо, успокойся. Давай не будем будить твоего папу, – сказал Брайан и бросил быстрый взгляд на Филипа.

– Я в порядке, – пробормотала девочка, прижав к груди пингвинчика.

– Приснилось что-то плохое?

Пенни кивнула.

– У меня есть идея, – прошептал Брайан. – Хочешь посидеть со мной за рулем?

Девочка снова кивнула. Брайан помог ей подняться, взял за руку и повел вперед. Через пару секунд Пенни уже сидела в высоком кресле водителя, болтая ногами и держась обеими руками за руль.

– Видишь эту штуку? – Брайан показал пальцем на небольшой видеомонитор над приборной панелью. – Это камера наблюдения. Если кто-то попытается к нам подобраться, мы сразу его заметим.

Девочка ответила очередным кивком головы.

– Расскажешь? – осторожно спросил Брайан.

– О чем? – не поняла Пенни.

– О кошмаре, который тебе приснился. Знаешь, иногда… иногда становится легче, если об этом рассказать. Тогда все страхи просто исчезают.

– Мне приснилось, что я заболела.

– Заболела… как все эти люди?

– Да.

Брайан тяжело вздохнул.

– Послушай меня. Чем бы эти люди ни болели, мы не заразимся. Ты меня поняла? Твой папа этого не допустит. Никогда в жизни. И я этого не допущу. Ты – самое дорогое, что есть у твоего отца. И у меня.

Брайан почувствовал комок в горле. Глаза будто заволокло туманом. Впервые он осознал, как сильно любит эту маленькую девочку.

– У меня есть идея, – сказал он, сдержав порыв эмоций. – Ты знаешь, что такое пароль?

– Секретное слово? – спросила она.

– Именно, – ответил Брайан и вытер сажу с ее щеки. – С этого дня у нас с тобой будет наше собственное секретное слово.

– Хорошо.

– Это особенное слово. Если я его скажу, это значит, что ты должна будешь кое-что для меня сделать. Договорились? И так будет всегда.

– Хорошо… наверное.

– Когда я произнесу это слово, закрывай глаза.

– Закрывать глаза?

– Да. И зажимай уши ладошками. Хорошо? И еще кое-что. Рано или поздно наступит день, когда тебе больше не придется это делать, когда все станет хорошо и больше не будет больных людей. Поняла?

– Поняла.

– Так. Какое слово выберем?

– Ты хочешь, чтобы я сама его выбрала?

– Конечно! Это же твое секретное слово!

Девочка наморщила нос и задумалась. Брайан едва не расплакался, увидев ее выражение лица – будто она пытается в уме доказать теорему Пифагора.

Наконец девочка радостно взглянула на Брайана, и он впервые увидел в ее глазах лучистый огонек. Впервые с тех пор, как все началось… Пенни наклонилась к пингвинчику и что-то прошептала.

– Ему нравится!

– Отлично! Тогда и мне тоже скажи.

– Прочь, – сказала она. – Это слово будет прочь.

Ветер понемногу затих, начало светать. Жуткая тишина царила на шоссе, даже листья больше не шелестели. Наконец бледное свечение забрезжило по контуру леса, и все проснулись. Пора было двигаться дальше.

Без автомобиля они чувствовали себя голыми и беззащитными, поэтому сосредоточились на первостепенной задаче: вернуться к «Субурбану» и вытащить его из проклятого болота.

Они сложили спальные мешки, собрали вещи и осторожно пошли обратно к машине. Через пятнадцать минут они уже были на месте. По дороге им встретился лишь один зомби – девочка-подросток; но проблем она не доставила. Филип одним быстрым движением отправил ее на тот свет – Брайан даже не успел шепнуть на ухо Пенни их секретное слово.

Оглядываясь по сторонам, они посадили Пенни на заднее сиденье, а сами обошли автомобиль сзади и начали толкать изо всех сил. Но за ночь колеса ушли еще глубже в грязь, и ничего не получалось.

Тогда они отправились на поиски каких-нибудь подручных материалов и через час обнаружили в канаве несколько сломанных досок, которые можно было подложить под задние колеса. Но и с досками ничего не вышло. Грязь была слишком густой, и от попыток сдвинуть внедорожник с места тот лишь увязал еще глубже. И все-таки сдаваться было нельзя. В несколько сотнях метров уже слышались подозрительные звуки: хруст веток, шаги и сдавленное мычание. Без автомобиля до Атланты не добраться.

После полудня небо заволокло тучами, а еще через пару часов начало смеркаться. Филип на секунду остановился, вытер пот со лба и задумался. Если в ближайшие час-другой они не успеют вытолкнуть машину, нужно будет снова устраиваться на ночлег. Пугающие звуки из лесополосы у дороги становились громче с каждой минутой.

– Скоро стемнеет, – сказал Филип.

– Что будем делать?

– План Б.

Брайан шумно сглотнул.

– Я не знал, что у нас есть план Б.

Филип взглянул на брата и ответил:

– Теперь есть.

Они взяли шланги и перекачали бензин из бака в канистры, которые захватили с собой из Уилтшира. В пустых машинах на шоссе не было недостатка, и вскоре среди них отыскалась подходящая – «Бьюик Лесабр» с ключами в замке зажигания. Ник быстро залил топливо в бак и подогнал новую машину поближе, чтобы переложить вещи.

Через пару минут они уже мчались навстречу заходящему солнцу, иногда оглядываясь назад. Но больше их заботило то, что будет впереди.

Чем ближе они подъезжали к городу, тем тяжелее становилось у них на душе. Тут и там виднелись ходячие мертвецы; дороги по-прежнему были забиты брошенными автомобилями, офисные здания и торговые центры зияли дырами разбитых окон. На линии электропередачи висел небольшой кукурузник с пропеллером. Из него все еще валил дым.

Через несколько километров начались новые проблемы: задняя часть автомобиля стала вибрировать, и Филип понял, что они пробили оба задних колеса. Возможно, шины с самого начала были пробиты, но только теперь спустили до дисков. Кто знает. Но времени на ремонт уже не оставалось.

Через пару часов наступит ночь, а чем ближе к городу, тем больше завалов на дорогах. Филип принял решение собрать все вещи и дальше идти пешком, иначе они не доедут до лагеря беженцев и за неделю. Брайан и Ник не пришли в восторг от этой идеи, но выбора не было.

Они быстро собрали все необходимое, доверху набили рюкзаки и сумки, взяли в руки оружие и отправились дальше. Филип, как самый сильный из них, взял самый тяжелый рюкзак. Брайану и Нику достались сумки чуть полегче. Даже Пенни прихватила небольшую сумку с постельным бельем. Филип засунул за пояс пистолет и два топора, а в руку взял мачете. Брайан и Ник вооружились пистолетами.

Они пошли на запад и больше не оглядывались.

Через четверть мили они наткнулись на огромный трейлер рядом с поваленным телефонным столбом. Похоже, здесь произошла серьезная авария. Из дома на колесах доносились громкие удары, словно кто-то колотил по стенам изнутри. Все остановились.

– Господи, это же может быть… – Брайан замолк, увидев поднятую руку брата.

– Тихо!

– Но что, если…

– Заткнись! Идем за мной.

Брайан подчинился, но про себя подумал: что, если там были люди? И они их бросили. Просто ушли…

Они дошли до двухполосной дороги Миллер-роуд, которая вела на север, и около мили прошагали по ней безо всяких приключений. По сторонам дороги изредка попадались небольшие заброшенные магазинчики и автозаправки. Пенни уже едва передвигала ноги, а из лесополосы по правую сторону дороги доносилось какое-то шуршание.

Внезапно Филип поднял руку. Все остановились. Филип указал на небольшое приземистое здание слева от дороги, похожее на склад.

– Пойдет.

– Что пойдет?

– Переночуем здесь, – спокойно ответил Филип и направился к зданию. Над входом висела табличка: «Корпорация ”Джорджия Пасифик“».

Филип влез в окно, а остальные остались ждать снаружи. В здании было темно, будто в склепе. Филип слышал биение собственного сердца. Впереди что-то пошевелилось. Филип достал пистолет и прицелился. Из темного угла выпрыгнул мертвец и с горящими адским голодом глазами ринулся к человеку. Одним метким выстрелом Филип продырявил чудовищу череп.

Склад оказался размером с ангар самолета. Вокруг стояли гигантские краны и ряды огромных неработающих прожекторов. Запах бумаги ударил в нос. Тонкий лунный свет проникал сквозь огромные окна на крыше.

Внимательно осмотрев помещение, Филип пошел к двери, чтобы впустить остальных. Проходя по коридору, краем глаза он заметил какое-то движение. На полу лежал разрубленный пополам мертвец. Верхняя половина дергала руками и корчила страшные рожи. Меткий выстрел из «Ругера» отправил эту заблудшую душу туда, где ей самое место.

Филип обследовал остальную часть склада. Там он нашел еще парочку мертвецов. Один постарше и потолще – ночной сторож, судя по униформе, – и один помладше. Эти двое медленно выползли из-за стеллажей.

Филип преспокойно разнес им черепа.

Уже у самой двери он увидел еще одного, четвертого: тот застрял между валиками автопогрузчика. Верхняя часть тела еще двигалась, а нижнюю половину он где-то потерял. Безжизненные молочные глаза глупо вращались.

– Что с тобой, карапуз?

Мертвец клацнул зубами.

– Голодный?

– Вот тебе! – злобно выкрикнул Филип и нажал на спусковой крючок «Ругера». После этого он еще пару минут постоял, прислушиваясь, но все было тихо. Теперь здесь безопасно.

Глава седьмая

Ночь они провели в одном из офисных помещений склада. Подсвечивая себе фонариками, они сдвинули столы и стулья к стене, а на полу расстелили спальные мешки. В этом кабинете имелось практически все, что нужно для жизни: микроволновка, небольшой холодильник с едой (которая, к сожалению, вся испортилась), несколько коробок шоколадных батончиков, одежда, сигареты и даже диски с порно.

Филип за весь вечер не произнес ни слова. Он просто сидел у окна с бутылкой виски в руке. Ник устроился у противоположной стены и при свете небольшой лампы читал Библию. Он всем говорил, что носит ее с собой постоянно, но только сейчас впервые открыл.

Брайан с трудом впихнул в себя немного тунца и соленых крекеров. Он попытался накормить Пенни, но та отказалась. С каждым днем девочка все больше замыкалась в себе, и от мысли об этом у Брайана сжималось сердце. После ужина он улегся спать рядом с Пенни, а Филип так и задремал в кресле у окна. В первый раз за все время он не пожелал дочке спокойной ночи, и Брайан подумал, что это дурной знак.

Утром их разбудил собачий лай.

Здание склада заливал бледный свет. Филип заставил всех собрать сумки как можно быстрее. Несколько минут, чтобы сходить в туалет и заклеить мозоли на ногах, – и снова в путь.

На выходе все, кроме Филипа, невольно отводили взгляд от трупов, лежавших в кровавых лужах. А Филипа, как ни странно, это зрелище словно притягивало.

Выйдя на улицу, они увидели источник шума, который их разбудил. В паре сотен метров от здания бродячие собаки грызлись из-за чего-то розового, валявшегося на земле. Когда они подошли ближе, псы разбежались. В грязи лежала оторванная человеческая рука. Брайан наклонился и шепнул на ухо Пенни кодовое слово. Прочь.

– Не смотри, солнышко, – сказал Филип, а Брайан закрыл ей глаза ладонями.

Они устало повернули на запад и, будто воры, осторожно двинулись вперед.

Дорога Снэпфингер-драйв тянулась на запад параллельно трассе. По ней они и пошли, а через несколько миль справа от дороги увидели нечто ужасное. Кошмар, от которого даже у Филипа волосы встали дыбом.

Школьное футбольное поле было сплошь усеяно обезглавленными человеческими телами. Двери на стадион были заблокированы снаружи – заколочены досками крест-накрест. Что же здесь произошло? Пенни закрыла глаза и опустила голову, как только Брайан что-то шепнул ей на ухо. Ник отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил, и даже Филип ускорил шаг.

Вся видимая часть шоссе слева от них – около сотни ярдов вдоль горного хребта – кишела мертвыми. Время от времени тусклый свет восходящего солнца выхватывал из общей кучи шевелящийся труп. Филип то и дело напоминал остальным держаться потише. Несмотря на то что при виде очередного зомби им приходилось прятаться за деревьями и обломками машин при приближении трупа, в тот день они прошли довольно значительное расстояние. Но живых так и не встретили.

Во второй половине дня небо прояснилось, и засияло солнце. Температура держалась около пятнадцати градусов. Прекрасный осенний день, хотя путешественникам было не до красот природы.

К пяти часам мужчины вспотели, а Пенни повязала толстовку вокруг талии. Филип подсчитал, что в среднем они проходят милю в час. Они уже одолели около восьми миль по пригородной пустоши.

Тем не менее никто из них так и не понимал, насколько они близки к городу, пока впереди не показался грязный склон холма, возвышавшегося среди сосен к западу от Гленвуда. На вершине холма тлела от недавнего пожара баптистская церковь. Колокольня превратилась в дымящиеся руины.

Измученные и голодные путники поднялись по извилистой тропке на вершину. Подойдя к церковной автостоянке, все остановились, разглядывая мерцавший в сумерках западный горизонт.

Братья Блейк провели детство всего в паре сотен миль от Атланты, но, как ни странно, бывали там нечасто. Лишь иногда Филипу доводилось перегонять в Атланту грузовики, а Брайан изредка ездил на концерты.

Стоя на парковке у сгоревшей церкви, братья провожали взглядом заходящее солнце, разливавшее красноватый свет.

Брайан хотел было сказать, что до города уже совсем близко, но вдруг боковым зрением заметил какое-то пятно.

– Смотрите!

Пенни прыгнула в сторону и побежала. Настолько неожиданно, что никто не успел ее остановить.

– Пенни!

Брайан бросился за девочкой.

– Хватай ее! – закричал Филип, припуская следом.

– Смотрите! Смотрите! – тонким голоском радостно кричала Пенни. – Это полицейский! Он нам поможет!

– Пенни, стой!

– Он спасет нас!

В ста метрах Брайан увидел патрульный автомобиль, припаркованный у обочины. Через несколько секунд Пенни уже будет у машины с мигалкой. На водительском сидении кто-то был.

– Солнышко, стой!

Девочка на секунду остановилась у двери со стороны водительского сидения и посмотрела на человека, сидевшего за рулем… Вот только это был совсем не человек. К этому моменту Филип и Ник поравнялись с Брайаном и прибавили ходу. Еще секунда – и Филип молниеносным движением подхватил дочь на руки и бросился прочь от автомобиля.

Когда-то водитель был довольно грузным белокожим человеком с пышными бакенбардами. При виде людей он щелкнул зубами и зарычал, но не смог выбраться из машины: ремень безопасности надежно приковал его к сиденью.

– Ну, это даже скучно, – сказал Филип.

– Я возьму ее, – произнес Брайан, принимая Пенни на руки.

Мертвый полицейский дернулся за рулем, и Брайан невольно шарахнулся в сторону.

– Он тебя не тронет, – ухмыльнулся Филип. – Он даже не может отцепить чертов ремень.

– Вот умора! – захохотал Ник.

– Бедный тупой дохляк.

Мертвец зарычал. Пенни прижалась к Брайану.

– Идем, Фил. Нечего тут делать.

Филип направил дуло пистолета на мертвого служителя порядка, но стрелять не стал. Он только улыбнулся и произнес:

– Пиу, пиу!

– Филип, идем. Хватит дурачиться, – сказал Брайан.

– Он даже не может…

Брайан в недоумении остановился. Мертвый коп… черт возьми! При виде пистолета выражение лица у трупа внезапно изменилось. То ли страх, то ли… трудно сказать, он практически весь сгнил. Может, у него в мозгу все же остались какие-то воспоминания?

Брайана захлестнула смесь отвращения, жалости, брезгливости и злости. Он опустил Пенни на землю и сказал:

– Солнышко, прочь.

Подойдя к Филипу, который все еще продолжал дразнить мертвеца, Брайан решительно произнес:

– Я хочу это сделать.

– Что ты сказал?

– Дай мне пистолет, я прикончу его.

Филип удивленно посмотрел на Ника. Тот уставился на Брайана с открытым ртом.

– Слушай, братишка, ты же не…

– Дай мне пистолет!

На губах Филипа заиграла едва заметная улыбка.

– Все для тебя, дружище! – сказал он и передал брату пистолет.

Брайан взял в руки оружие и уверенно шагнул вперед, прицелившись в зомби. Он попытался нажать спусковой крючок, но… палец его не слушался.

– Дай сюда, – вздохнул Филип.

– Нет… я сам, – твердо возразил Брайан, стиснув зубы, но так и не выстрелил. Мертвец зарычал.

– Верни пистолет.

– Нет.

– Братишка, не дури.

– Я справлюсь! – повысил голос Брайан. – Черт возьми, я это сделаю!

– Все, достаточно.

– Черт подери, – сказал Брайан, опустив пистолет. Из глаз брызнули слезы. Он не может выстрелить. Его мозг отказывается это делать. Руки не слушаются. Брайан осторожно передал пистолет брату.

Филип направил дуло пистолета на копа, и через мгновение салон автомобиля забрызгало кровью и черепной жидкостью. Безжизненное тело упало на руль.

Брайан боролся со слезами и пытался скрыть дрожь. Он посмотрел через окно автомобиля на останки полицейского. Ему хотелось сказать мертвому офицеру, что ему очень жаль, но Брайан не решился. Он просто стоял и смотрел на труп, обвисший на ремне безопасности.

– Пап… Дядя Брайан… Дядя Ник? – послышался тоненький голосок. – По-моему… происходит что-то плохое!

Мужчины синхронно развернулись и посмотрели туда, куда показывал палец девочки.

– Черт возьми! – сказал Филип, увидев то, чего боялся больше всего.

– Господи… – только и смог вымолвить Ник.

– Черт… черт… черт! – по спине Брайана пробежал холодок.

– Идем, солнышко, – Филип взял Пенни за руку и повел к машине, в которой все еще сидел мертвый полицейский. – Мы одолжим у доброго дяди полицейского автомобиль.

Филип резким движением выбросил труп на асфальт и сел за руль.

– В машину! Быстро! Кидайте вещи на заднее сиденье и залезайте!

Филип нащупал ключ в замке зажигания и повернул. Приборная доска засветилась и, моргнув, через пару секунд погасла. Аккумулятор разряжен.

– Проклятье! Проклятье! – Филип бросил быстрый взгляд на обгоревшую церковь. – Ладно. Погодите…

Он задумался на секунду и принял решение.

– Вы двое! Из машины! – крикнул он Брайану и Нику. Парни переглянулись. Этот день они запомнят надолго. Из дверей церкви уже валила толпа в костюмах и платьях. Все эти люди были на службе, когда началась эпидемия. Черт возьми! Это же церковь. Как Господь мог такое допустить?

Около полусотни мертвецов приближались к полицейской машине. Пенни вскрикнула и зажмурилась.

– Кому сказал, вон из машины! И толкайте изо всех сил!

Парни выбежали из машины, даже не успев подумать, и налегли на багажник. Автомобиль сдвинулся с места. Ник и Брайан надавили еще сильней. Несколько секунд – и мотор загудел. Парни подбежали и запрыгнули внутрь.

Они проехали около сотни метров и остановились. Похоже, что и бак был пуст.

– Берите вещи и быстро из машины! – истошно заорал Филип, хватая Пенни на руки. – Туда! – крикнул он, побежав к небольшой улочке с западной стороны.

По обе стороны улицы стояли грязные обшарпанные здания с выбитыми окнами: ломбарды, пункты обмена валют, магазины запчастей и забегаловки. Вернее, то, что от них осталось. Спрятаться было негде. И непонятно даже, куда идти. Ни карты, ни GPS, даже компаса нет. И не покидало ощущение, что они окружены огромной толпой, хотя вокруг никого не было видно.

Заметив чуть поодаль автомастерскую, Брайан махнул брату рукой.

– Гляди! Как тебе?

Филип взглянул.

– Вижу! Выглядит неплохо!

И в самом деле, автомастерская «Донлеви» казалась единственным местом, где еще мог оставаться кто-то живой. Тротуарную плитку у входа, судя по виду, положили совсем недавно. Неужели… разве это возможно?

– Уверен, там закрыто, – с отчаянием произнес Филип.

– Откуда ты знаешь?

– Можно попробовать.

Они побежали к главному входу. Филип опустил Пенни на землю и взялся за дверную ручку. Потянул. И дверь открылась.

Глава восьмая

Они спрятались за рядом столиков у автомата с газировкой и шоколадными батончиками. Филип закрыл дверь и ползком вернулся к остальным. Сквозь решетчатые окна Брайан со страхом в глазах наблюдал за бесконечным парадом мертвецов на улице. Господи, хоть бы их не заметили… Но мертвецы, похоже, понятия не имели, куда пропала их живая добыча. Они только шарили вокруг пустыми глазами и беспомощно рычали.

Как же все эти верующие ухитрились заразиться все разом? Судя по парадной одежде, они были на службе. Или, может, они собрались уже после того, как услышали вой сирен? Филип представил, как пастор причитает: «Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, павшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны».

Кто из них заразился первым? И как? У кого-то не выдержало сердце? Или какой-то фанатик решил наложить на себя руки, не дожидаясь конца? Перед мысленным взором Брайана встает живая картина: престарелая дама в черном хватается за грудь, глотая воздух… падает, бьется в конвульсиях и замирает. Проходит несколько минут – может быть, час, – и подобие жизни возвращается в мертвое тело. Дама встает, и ее обрюзгшее лицо озаряет свет новой религии – свирепой, дикарской веры, которой позавидовал бы любой из прежних фанатиков.

– Чертовы дохляки, – устало выдохнул Филип, но тут же спохватился и, повернувшись к дочери, произнес:

– Прости, солнышко. Я постараюсь больше не ругаться.

Они решили осмотреть мастерскую. Везде чисто, тихо. Полы подметены, на полках порядок, даже пахнет приятно. Филип решил, что здесь можно переночевать, но сначала нужно исследовать гараж. Возможно, там найдется много полезного.

– Святые угодники, да это же настоящий танк! – восторженно воскликнул Брайан. Он направил фонарик на огромный автомобиль, прикрытый брезентовым чехлом. Остальные столпились вокруг машины. Филип резким движением сбросил брезент на пол. Под чехлом скрывался великолепный вишневого цвета «Кадиллак Эскалейд» последней модели.

– Наверно, раньше он принадлежал хозяину мастерской, – вынес вердикт Ник.

– Кто знал, что Рождество в этом году придет раньше, – усмехнулся Филип, пнув колесо грязным ботинком. Роскошный внедорожник колоссального размера, с огромными бамперами, гигантскими вертикальными фарами и блестящими хромированными покрышками на колесах. Наверное, на таких ездят большие шишки в правительстве.

– Внутри никого нет? – осторожно спросил Брайан, посветив в окно фонариком.

Филип вытащил из-за пояса пистолет, открыл дверь и направил дуло в пустой кожаный салон с деревянной отделкой и приборной панелью, похожей на центр управления авиалайнером.

– Спорим на доллар, что в одном из шкафчиков нас дожидается ключ? – сказал Филип.

Пенни так и не пришла в себя после недавних событий – столкновения с копом-зомби в полицейской машине и с толпой мертвецов, высыпавших из церкви. Она молчала, полностью погрузившись в себя, а когда Филип уложил ее спать, свернулась калачиком и засунула в рот большой палец.

– Она с младенчества так не делала, – заметил Филип, отставляя почти пустую бутылку виски.

– Как не делала? – не понял Брайан.

– Не сосала большой палец во сне, – раздраженно пояснил Филип.

– Ей многое пришлось пережить. И, наверное, еще придется.

– Как и всем нам.

– Да уж… – сказал Брайан и опустил взгляд. – Но мы прорвемся!

– Куда прорвемся?

– В лагерь для беженцев… где бы он ни был… мы его найдем, – ответил Брайан и посмотрел на брата.

– Ага, сейчас, – с кривой ухмылкой бросил Филип и опрокинул в себя остатки виски. – Мы найдем лагерь, поутру встанет солнце, и все брошенные дети вернутся к своим семьям… конечно.

– Да что с тобой такое, Филли?

Филип покачал головой.

– Господи, Брайан, открой глаза.

– Ты на меня злишься?

– За что мне на тебя злиться, братишка? Все в порядке. Ничего личного.

– Что это значит?

– Да ничего… ложись спать, – бросил Филип.

Он подошел к «Кадиллаку», наклонился и начал что-то разглядывать. Брайан встал, чувствуя, как колотится сердце. Голова кружилась. Горло уже болело не так сильно, но все-таки простуда не отступала. С другой стороны… а кому сейчас хорошо?

– Что ты имел в виду, когда сказал «ничего личного»?

– Именно то, что сказал.

– Ты злишься, что я не смог застрелить того копа? – не отставал Брайан.

Филип медленно поднялся и повернулся лицом к брату.

– Я сказал тебе – ложись спать.

– Да, мне сложно выстрелить в то, что когда-то было человеком. И ты за это меня осуждаешь?

Филип схватил Брайана за воротник и толкнул, ударив о дверь внедорожника. От удара у парня перехватило дыхание, а шум разбудил Ника. Пенни беспокойно заворочалась во сне.

– Слушай меня, – грозно прорычал Филип. – В следующий раз, когда надумаешь взять в руки оружие, используй его. Этот коп не представлял опасности, но в следующий раз может быть совсем иначе. И я не собираюсь с тобой нянчиться. Отрасти себе, наконец, пару яиц, черт возьми! Ты меня понял?

– Да, – ответил Брайан. От страха в горле пересохло. Еще никогда Филип с ним так не разговаривал. Может, это все из-за виски. А может, и нет… – Я понял.

– Мы переживем эту чертовщину. Но для этого нужно быть жестокими. Еще более кровожадными, чем они. Понимаешь? Больше нет никаких правил! Никакой философии, прав человека, демократии и жалости. Если мы их не убьем, то они нас сожрут! Ты понимаешь меня? ПОНИМАЕШЬ?

Брайан судорожно закивал головой. Филип еще пару секунд вглядывался ему в глаза и, наконец, отпустил. Ник тем временем проснулся и встал, наблюдая за картиной. Пенни открыла глаза и так яростно сосала большой палец, словно хотела его отгрызть. Она еще не видела отца таким рассерженным.

Филип медленно подошел к массивной двери гаража и остановился, сжав кулаки. Брайан стоял в нескольких метрах. Он все еще не понимал, что стряслось. Что нашло на его брата? Брайан едва сдерживался, чтобы не разрыдаться как ребенок.

Утром, в сиянии дневного света, наполнившего мастерскую, все поспешно позавтракали батончиками и водой из бутылок, а затем доверху наполнили бензином бак «Кадиллака». Ключи нашлись в ящике стола. Брайан и Пенни забрались на заднее сиденье, а Филип сел за руль. Ник стоял у двери гаража в ожидании сигнала. Электричества не было – похоже, теперь его не осталось нигде. Нику предстояло вручную открыть дверь, чтобы Филип смог выехать из гаража.

Филип повернул ключ. Гигантский V-образный восьмицилиндровый двигатель на 6,2 литра ровно загудел. Приборная доска зажглась желтоватым светом. Филип тронулся, предварительно подав Нику сигнал. Дверь со скрипом открылась, и в гараж прорвался дневной свет и немного свежего воздуха. Ник подбежал к машине и на ходу запрыгнул на переднее пассажирское сиденье.

Филип остановил машину и взглянул на приборную панель.

– Что такое? – дрожащим голосом спросил Ник. – Пора ехать.

– Одну секунду, – ответил Филип, открывая выдвижной ящичек. Внутри хранились компакт-диски, аккуратно рассортированные по алфавиту. Бывший хозяин – Кальвин Р. Донлеви – неплохо постарался.

– А вот и он, – наконец произнес Филип, доставая один из дисков. Похоже, что хозяин этого авто был большим любителем классики рока, судя по дискам «Лед Зепеллин», «Блэк Саббат» и Джимми Хендрикса. – С музыкой оно приятнее.

Через пару секунд в салоне уже звучала «All at once» группы «Чип Трик», а Филип уверенно ехал вперед.

Четыреста пятьдесят лошадиных сил разогнали автомобиль всего за несколько секунд. Пассажиров вжало в сиденья, а Филип, почувствовав скорость, довольно улыбнулся. Они повернули за угол и направились на север. Вскоре Филип вырулил на Мэйнард-террейс. Улица расширилась, дома скользили размытыми пятнами по обе стороны дороги.

На обочине справа стоял мертвец в сером плаще. Филип повернул руль и поехал прямо на него. Послышался глухой стук. Оторванное ухо прилипло к лобовому стеклу. Филип включил дворники. Брайан сполз вниз по сиденью, сдерживая приступ рвоты. Пенни с ужасом смотрела вперед. Брайан обнял ее и прижал к груди.

У въезда в город Филип резко затормозил. «Кадиллак» остановился в паре метров от очередного завала из автомобилей, вокруг которого бродили мертвецы. Филип включил заднюю передачу и снова нажал педаль газа. Резкий поворот руля – и «Кадиллак» развернулся на сто восемьдесят градусов. Через пару секунд они уже неслись дальше, по Макферсон-авеню – параллельно трассе.

Буквально за пару минут они проехали около мили, успев сбить с десяток зомби. Ходячие мертвецы двигались слишком медленно и не успевали уйти с дороги. Но на смену им из теней появлялось все больше трупов, пробужденных ревом мощного двигателя.

Под удары драм-н-бэйса они за минуту пересекли пару кварталов. Приблизившись к очередному повороту, Филип нахмурился и сбросил скорость. Впереди тянулась Фейт-авеню. По правую сторону от дороги горел ресторан «Бургер Вин», а всю площадь заволокло едким дымом. Филип понял, что здесь тоже не проехать, и, ругнувшись, дал задний ход.

Еще один поворот руля. Рев двигателя. «Кадиллак» снова устремился на запад, объезжая контрольно-пропускные пункты. Вдали, словно призраки в тумане, маячили небоскребы.

Филип Блейк сгорбился над рулем, не отрывая глаз от горизонта. Позади остался продуктовый магазин «Пабликс», кишевший ходячими трупами.

Филип прибавил скорость, чтобы пробиться сквозь очередную толпу зомби на проезжей части.

Кровавые брызги полетели во все стороны, оставляя алые пятна на огромном капоте внедорожника. Дворники со свистом очищали лобовое стекло от ошметков.

– Солнышко, как ты? – спросил Брайан.

Его вопрос остался без ответа. Пенни сидела, закрыв глаза ручонками. Брайан наклонился и на запотевшем стекле вывел пальцем слово: ПРОЧЬ.

Когда-то давно он читал, что в Атланте проживает около шести миллионов человек. Он тогда удивился. Атланта всегда казалась ему лишь условным символом южного прогресса, больше похожим на разросшийся пригород, чем на столицу штата. Само собой, небоскребы тут имелись, но все-таки этот город оставался младшим братом северных городов-гигантов. Брайану довелось побывать в Нью-Йорке, в гостях у родителей бывшей жены, и с тех пор он представлял себе, как должен выглядеть настоящий мегаполис.

За следующие полчаса, пока Филип нарезал круги по пустынным улочкам, параллельным шоссе, мало-помалу продвигаясь к центру города, Брайан успел рассмотреть, во что превратилась Атланта, еще так недавно гордившаяся своей «прогрессивностью». Тупики, забитые обломками, пылающие кучи мусора, грязные куски ткани с надписями о помощи…

Часы на приборной доске показали двадцать две минуты одиннадцатого, когда Филип Блейк умудрился выбраться на Кэпитал-авеню – широкую шестиполосную магистраль, которая вела к центру города, минуя Тернер-Филд. Он выключил музыку, и в звенящей тишине «Кадиллак» двинулся дальше, на север.

Здесь брошенные автомобили стояли достаточно далеко друг от друга, и можно было спокойно проехать. Парковки пустовали, по углам стояли торговые грузовики, вдалеке время от времени мелькали одиночные мертвецы, походившие на голодных бродячих собак.

Филип приоткрыл окно и прислушался. Снаружи свистел ветер. В салон проник запах горелой резины и чего-то похожего на гниющий жир.

Внезапно Брайана посетила ужасная мысль. Если центр помощи беженцам где-то поблизости, то почему не видно машин скорой помощи? Знаков и указателей? Контрольно-пропускных пунктов? Вооруженных военных? Полицейских вертолетов?

Еще на Гленвуд-авеню они, кажется, увидели человека на мотоцикле, но не были уверены. Позже, на Сидней-стрит, Ник заявил, что видел, как кто-то живой метнулся в дверном проеме, но тоже не мог в этом поклясться.

Пытаясь отогнать неутешительные мысли, Брайан уставился вперед. Всего четверть мили оставалось до огромной развязки в форме листа клевера.

Итак, они добрались до восточной границы городской черты. Здесь 20-е шоссе встречалось с 85-м, 75-м и 403-м. Автомобиль устремился вверх по крутому склону, залитому холодным светом заходящего солнца.

Кэпитал-авеню поднималась над развязкой на массивных сваях. Филип сбавил ход до пятнадцати миль в час, виляя по полосе препятствий из разбитых машин и обломков.

Пенни нервно заерзала на сиденье.

– Что случилось? – спросил Брайан. Пенни что-то прошептала ему на ухо, но Брайан не понял.

– Ты хочешь пить?

Пенни повторила, и на этот раз Брайан расслышал. Филип повернулся и спросил:

– Что стряслось?

– Ей нужно в туалет, Филип. Срочно.

– Прости, солнышко, но придется потерпеть пару минут. Сейчас мы не можем остановиться.

Они приблизились к вершине холма. Когда-то отсюда открывался великолепный ночной вид на город. Яркие созвездия городских огней маячили впереди, превращая купол Капитолия и выстроившиеся позади него небоскребы в захватывающее дух световое шоу. Так было когда-то…

Филип резко ударил по тормозам. Брайан почувствовал горячую влагу на сиденье: Пенни не сдержалась.

Что-то невообразимое творилось на улицах. Ужасное. Невероятное. Десятки, сотни, тысячи мертвецов на всех стадиях разложения выходили один за другим из дверей, вылезали из окон и из-за машин, показывались из-за деревьев… Их уже было слишком много, а с каждой секундой становилось еще больше…

Улицы заполнились марширующими трупами, выползшими из теней на шум и запах нового автомобиля, в котором сидело свежее мясо.

Филип почувствовал характерный запах гнили, проникавший через открытое окно и вентиляцию. Но, самое главное, он понял: странный гул, который доносился до них уже довольно давно, – это и есть голос города. Города, полного мертвецов.

Простой, неизбежный вывод потряс Филипа, словно удар молотком промеж глаз. Стало ясно как день, что искать лагерь совершенно бессмысленно.

– Поднимите руки, кто все еще хочет искать этот чертов лагерь для беженцев? – спросил Филип. В ответ никто не шелохнулся.

Глава девятая

Не так уж много выпускают автомобилей (по крайней мере, в США), способных быстро ехать задним ходом. В первую очередь – из-за передач. У большинства машин шесть передач для движения вперед и только одна – назад. Во-вторых, у современных автомобилей подвеска рассчитана в первую очередь на движение вперед. И это логично: лишняя страховка от дурака, которому вздумается погонять задним ходом. В-третьих, при движении задом автомобилем крайне неудобно управлять, а высокая скорость в этом случае может привести к серьезной аварии.

С другой стороны, Филип сидит за рулем элитного полноприводного «Кадиллака Эскалейд» 2011 года выпуска. Отличный автомобиль для движения по пересеченной местности, а это как раз то, что и требуется сейчас. Вряд ли Кельвин Р. Донлеви с улицы Гринкоув-лэйн мог предполагать, что его железный четырехтонник спасет кого-то от ходячих мертвецов.

Больше всего Филипу нравилась камера заднего вида. На семидюймовом экране на приборной панели открывался отличный обзор того, что находилось позади автомобиля.

Твердой рукой Филип включил задний ход и внимательно посмотрел на экран. Легкое нажатие на педаль газа – и вот они катят прочь от наступающей толпы зомби.

Брайан и Ник разом повернулись и посмотрели на приближающийся проезд, в который они хотели свернуть. Двигатель взревел, набирая обороты.

Один небольшой просчет, одно неверное движение руля, и машину занесет и закрутит. Но Филип твердо держал руль и уверенно давил на газ, не отрывая пристального взгляда от экрана. Автомобиль продолжал набирать скорость… и вдруг Филип что-то увидел на экране.

– Черт… смотрите! – сказал Брайан, уставившись наружу сквозь заднее стекло.

Его вскрик перекрыл даже рев мотора, но Филип и так знал, что происходит. В паре сотен метров позади них появились несколько десятков – если не сотен – темных фигур. Они словно по чьей-то команде построились в шеренгу, полностью перекрыв дорогу, и уже были готовы броситься на автомобиль, как только он подъедет ближе.

Филип вдавил педаль тормоза в пол. По инерции «Кадиллак» проехал еще несколько метров и остановился. Стало ясно, что остается только один шанс, и действовать нужно немедленно. Мертвецы спереди автомобиля были в двухстах метрах, но те, что появились сзади, приближались удивительно быстро. Выход был только один. В зеркале заднего вида Филип разглядел за спинами зомби небольшой переулок, закрытый двумя перевернутыми трейлерами. Но между ними было достаточно места, чтобы проехать.

Мгновение – и «Кадиллак» помчался в сторону трейлеров. Мертвецы жадно зарычали: добыча шла к ним прямо в руки. Бампер врезался в передний ряд дохляков, разорвав пару из них пополам, и автомобиль понесся к временному спасению.

Из-под днища машины послышался какой-то скрежет.

– Это еще что такое? – нервно спросил Ник.

– Что-то с колесами, – ответил Брайан, пытаясь разглядеть, что случилось, не открывая окна.

Филип, сжав зубы, не отпускал руль.

– Один из этих ублюдков застрял в колесах! – крикнул Ник, посмотрев в боковое зеркало.

– Великолепно… – проворчал Брайан, заерзав на сиденье. На экране он видел тоненькую дорожку крови, тянувшуюся за «Эскалейдом».

– Нам придется…

– Черт с ним, – перебил Филип. – Через несколько минут от него останутся одни ошметки.

Они проехали около шести кварталов и перебрались через железнодорожные пути. Улицы были забиты мусором и обломками; то там, то сям попадались группы бродячих мертвецов. Скрежет под днищем прекратился, хотя никто так и не понял, что же произошло с прилипшим мертвяком.

Филип решил ехать с севера на юг по улице, ведущей в центр города. Он повернул направо и, объехав останки огромного грузовика, резко затормозил. Двигатель гудел. Никто не смел спросить, что происходит.

– Что такое, Фил? – все-таки решился Ник, но его вопрос остался без ответа. Филип, не моргая, смотрел вперед.

– Филип?

Молчание.

Ник посмотрел вперед и наконец кое-что увидел.

– Кто-нибудь скажет мне, что происходит? – отчаянно выкрикнул Брайан – и вдруг замер. Он пытался что-то сказать, но лишь беззвучно открывал рот. Мертвый город зашевелился.

В тот миг Брайан вспомнил, как однажды в детстве они с мамой и братом пошли в цирк. Брайану тогда было тринадцать лет, а Филипу – десять. Уминая сахарную вату, они завороженно наблюдали за акробатами, за горящими кольцами и дикими зверями, которые через них прыгали. Из пушек стреляли людьми, трюкачи глотали мечи, бросали друг в друга дротиками, дышали огнем… Бородатые женщины, укротители львов… Но больше всего Брайана поразило другое. На центр арены выехала очень забавная разноцветная машинка, украшенная воздушными шариками. При виде клоунов, набившихся в тот маленький, едва ли не игрушечный, автомобильчик, Брайан расхохотался. Сначала было смешно, а потом… просто невероятно. Казалось, что они никогда не закончатся. Из машинки вышло шесть, восемь, десять… двадцать клоунов. Высокие и низкие, толстые и худые. Казалось, что та маленькая машинка на самом деле и не машинка вовсе, а волшебная дверь в другой мир, откуда и появлялись все те разукрашенные люди. Разумеется, Брайан был уже достаточно взрослый и понимал, что это всего лишь трюк. Наверняка под машиной находилась скрытая дверь под сцену, откуда они выходили. Но это не имело значения. Представление удалось.

И вот то же самое происходило в реальности. По крайней мере, что-то очень на то похожее. С той только разницей, что они больше не дети, а вокруг – не цирк, а город, битком набитый ходячими трупами.

– Разворачивайся, Филип, – дрожащим голосом сказал Брайан, не в силах оторвать взгляд от полчищ вылезавших отовсюду мертвецов. Всего пару минут назад им казалось, что хуже уже быть не может. Как же они ошибались… Вряд ли во всей Римской империи было столько воинов, сколько они сейчас видели через лобовое стекло автомобиля.

– Нужно сваливать, – прошептал Ник.

– Он прав, Фил, – поддержал Брайан, обняв перепуганную Пенни.

– В чем дело, дружище? – Ник в недоумении посмотрел на Филипа. – Почему ты не разворачиваешь машину?

– Филип, их слишком много… слишком много… – с отчаянием произнес Брайан. Но брат, казалось, не услышал.

– Господи, помоги! Мы в дерьме! В полном дерьме! – запричитал Ник. От переднего ряда зомби их отделяло лишь несколько десятков метров. И до самого горизонта не видно было ничего, кроме голодных глаз и гниющих тел. Если в аду бывает час пик, то, наверное, именно так он и выглядит.

– Город мертв, Филип…

– Он прав, черт возьми! Нужно убираться!

– Одну секунду, – холодно ответил Филип, – погодите.

– Филип… – сказал Брайан. – Их здесь как тараканов!

– Я же сказал, подожди.

Брайан широко раскрытыми глазами смотрел брату в затылок. По спине пробежал холодок. Он понял, что задумал Филип.

– Все пристегнулись? – спросил Филип.

– Филип… не делай этого…

Но было поздно. Они уже неслись прямиком на орду мертвецов.

– Филип! Нет!

Безумный крик Ника утонул в кровавой симфонии бьющихся об капот «Эскалейда» тел.

Брайан упал на пол машины, закрыв собой дочь Филипа, и не переставая повторял:

– Прочь… прочь… прочь…

Самые мелкие из мертвецов падали, как утки в тире, разрываясь на части под огромными колесами и оставляя за собой след гниющих внутренностей. Самые большие отскакивали от автомобиля и разлетались в стороны, шлепаясь о стены зданий и разваливаясь, как перезрелые плоды.

Казалось, мертвецы не обладали способностью учиться. Даже мотылек отлетает подальше от огня, когда чувствует жар. Но эта толпа ходячих трупов, видимо, так и не поняла, что блестящие черные вещи, которые несутся с ревом прямо на них, совершенно несъедобны. Они продолжают наступать.

Склонившись над приборной доской, Филип стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев. «Эскалейд» прогрызал себе путь на север, к центру города, то сбавляя скорость до тридцати миль в час, то разгоняясь до пятидесяти.

Время от времени автомобиль буквально кромсал толпу на полоски, словно прорубая просеку в густом лесу кровавых плодов с болтающимися руками и скрюченными пальцами, которыми мертвецы цеплялись за боковые окна.

Иногда попадались практически пустые участки, где Филипу удавалось увеличить скорость и свернуть вправо или влево, но затем на них вновь устремлялся очередной отряд мертвых легионеров.

Как будто идет дождь из внутренностей. Влажная материя брызжет на стекла снова и снова. И Филип начинает различать своеобразную красоту в цветах палитры человеческих тканей.

Он вырулил из-за угла и врезался в очередную толпу зомби. Клочья тел разлетаются во все стороны, забрызгивая кровью лобовое стекло. У щеток стеклоочистителей собрались осколки зубов и еще какие-то мерзкие кровавые ошметки.

Филип был прав, когда сказал, что нужно стать чудовищем, чтобы выжить. И Филип стал этим чудовищем. Он выберется из этого моря дерьма, даже если придется уничтожить всю чертову планету…

Прошло десять минут с того момента, как они вклинились в толпу мертвецов… Десять долгих минут – и вот, похоже, наступила передышка. Окровавленный бампер свободно рассекал воздух, автомобиль мчался вперед. Но вдруг Филип почувствовал, что машина перестала слушаться: колеса заскользили по асфальту, мокрому от крови и черепной жидкости сотен трупов, и «Эскалейд» на скорости начал вращаться вокруг своей оси. Мрачный пейзаж за окном слился в одно сплошное серо-черное пятно. Филип судорожно пытался вывернуть руль, чтобы остановить вращение, пока не поздно. Брайан закричал. И в этот самый момент они врезались в витрину.

Окно витрины ювелирного магазина превратилось в стеклянную пыль. Золотые сережки, подвески с бриллиантами, обручальные кольца, браслеты – все посыпалось на пол и исчезло под колесами четырехтонного «Эскалейда».

Послышались негромкие хлопки – сработали подушки безопасности. Автомобиль еще пару минут крутился на скользком полу магазина, но, наконец, остановился. Пассажиры были не в силах пошевелиться.

Белые перистые осколки падают в темноту. Звук удара разорвал тишину. Брайан посмотрел на треснувшее заднее стекло и увидел фасад магазина в облаке пыли.

Филип повернулся на сиденье и с паникой в глазах посмотрел на дочь.

– Солнышко? Девочка моя? Ты в порядке? Ответь мне что-нибудь! Ты цела? – чуть не плача, затараторил он.

Брайан повернулся к ребенку. Пенни сидела с закрытыми глазами и крутила головой.

– Все в порядке, Филип. У нее немного кружится голова, но она цела.

– Все остальные живы? – спросил Филип.

В ответ Ник поднял большой палец.

– Я в норме.

– Я тоже, – добавил Брайан.

Филип между тем уже пытался выбраться из машины.

– Возьмите с собой все, что сможете унести. Самое главное – это ружья и патроны. Слышите меня?

Разумеется, они его слышали. Брайан и Ник с трудом вылезли из автомобиля и открыли багажник.

Судя по звукам тысяч шагов, орда мертвецов приближалась. И приближалась быстро. Про «Эскалейд» можно забыть, эта телега больше никуда не поедет.

Брайан и Ник взяли по ружью, а Филип – все острые инструменты, которые смог унести. На поясе у него висели уже ставшие привычным оружием топоры и пистолет.

– Идем, принцесса. Нужно уходить отсюда, – сказал Брайан, обращаясь к Пенни, но девочка, казалось, его не слышала. И не видела.

– Возьми ее на руки и неси, – приказал Филип.

– Давай, малышка, запрыгивай ко мне на спину, – сказал Брайан.

Пенни безучастно повиновалась, и Брайан выпрямился с девочкой на плечах.

Им повезло. В глубине магазина обнаружился коридор, упиравшийся в массивную металлическую дверь. Филип подналег и смог приоткрыть ее на несколько дюймов. Запах, исходивший оттуда, напомнил ему, как после физкультуры он ездил домой с десятком потных мальчишек в школьном автобусе.

Филип поднял руку. Через его плечо Брайан увидел узкий темный переулок, по обеим сторонам которого стояли мусорные контейнеры. Но страшны были не сами металлические ящики, а то, что в них лежало: оторванные человеческие руки и ноги, спутанные волосы, свисающие через края контейнеров… И высохшие лужи крови вокруг…

– Все идите за мной. Делайте, что я говорю, – распорядился Филип, вытаскивая из-за пояса пистолет.

Они быстро побежали по переулку, стараясь как можно меньше шуметь. Трудно было бежать с кучей вещей, тяжелыми инструментами, оружием и Пенни, но выбора не было. Если они промедлят, то… об этом даже не хотелось думать.

Уже в самом конце улицы Филип случайно наступил на чью-то руку рядом с мусорным контейнером. Как оказалось, рука принадлежала лежавшему под железным ящиком мертвецу. Она мгновенно дернулась в попытке схватить Филипа за ногу.

– Фил! – истошно заорал Ник.

Филип упал, выронив пистолет. К нему уже подползал полусгнивший бородатый труп. Он схватил Филипа за ногу и обнажил зубы. Еще мгновение – и Филип лишится куска ноги.

Выстрел. Рука обмякла и отпустила ногу. Ник сумел дрожащими от страха руками прицелиться и выстрелить точно в череп.

– Вот теперь мы вляпались, – сказал Филип, поднимаясь на ноги.

– В смысле? – спросил Брайан.

– Ты слышал звук выстрела? Вот то-то. Думаю, и они его тоже слышали.

– Идем обратно внутрь, – напряженно предложил Ник.

– Поздно.

– Что ты предлагаешь?

Филип оценивающе посмотрел на Ника.

– Как быстро ты можешь бежать со всеми этими вещами?

Они пошли быстрым шагом: Филип впереди, Брайан с Пенни следом за ним. Колонну замыкал Ник. Казалось, что Филип судорожно пытается найти какой-то выход. Какое-то место, где можно спрятаться. Где их не заметят. Но ожившие трупы продолжали выползать из каждой щели, из-за каждого угла.

Филип на ходу взмахнул топором и с силой опустил его на голову ближайшего мертвеца. Этот проверенный способ сработал и сейчас. Еще один зомби выпрыгнул на Филипа из-за угла, но тоже напоролся на лезвие топора. Между тем все новые и новые мертвецы выбирались изо всех дверей и окон.

Выстрел. Еще один. Громкие хлопки эхом раскатились по улице.

Они завернули за угол и побежали дальше. Впереди мертвецов было меньше, чем сзади. Значит, самую опасную зону они миновали – осталось только оторваться от той толпы, что неслась следом за ними, разумеется. Но, с другой стороны, бежать было некуда. В центре города практически не осталось безопасных убежищ.

Заметив впереди что-то странное, Филип быстро пригнулся и спрятался под оборванным тентом. Остальные сели на корточки рядом с ним.

Брайан тяжело дышал, а маленькая Пенни продолжала цепляться за его спину, как сонная обезьянка.

– Что там? Что такое? – спросил Брайан.

– Посмотри туда. Мне это не кажется?

– Что там?

– Видишь серое здание справа? Смотри чуть дальше. Видишь дверной проем?

Брайан, наконец, увидел то, что так удивило его брата. Среди обветшалых двухэтажных домов возвышалось массивное кирпичное здание в три этажа, самое большое во всем квартале.

– Господи! Не может быть…

– Тебе не показалось, Фил… я тоже это вижу… – ошеломленно сказал Ник.

Трое мужчин с открытыми ртами уставились на человеческую фигуру вдали… трудно было сказать, мужчина это или женщина… но этот человек… махал им рукой.

Глава 10

Филип осторожно двинулся на другую сторону улицы, держа пистолет наготове. Остальные короткими перебежками последовали за ним.

С той стороны улицы на них смотрела молодая женщина.

– Скорее!

На вид ей было около тридцати, длинные русые волосы собраны в тугой хвост. В джинсах и грязном свитере свободной вязки – и даже издалека было заметно, что свитер покрыт кровавыми пятнами. Женщина махала им револьвером, будто палкой регулировщика.

Филип вытер рот и внимательно посмотрел на нее.

– Давайте же! – крикнула она. – Пока они нас не учуяли! – Похоже, она и правда хотела им помочь. Судя по тому, как она держала пистолет, опасаться ее было нечего (и Филип бы не удивился, если бы тот оказался незаряженным).

– Давайте скорей, пока они нас не заметили! Если они увидят, где мы прячемся, нам конец! – добавила женщина.

Филип кивнул в знак согласия и осмотрелся.

– Сколько вас там? – спросил он.

Молодая блондинка тяжело вздохнула.

– Ради Бога! Мы вас спрячем! Что вам еще нужно?

– Сколько?

– Да господи, вам нужна помощь или нет?

Филип крепче сжал пистолет.

– Сначала ответь на мой вопрос.

– Трое! Нас трое. Доволен? Это ваш последний шанс. Заходите, или я уйду и будете сами разгребать это дерьмо.

Филип и Ник переглянулись. Зловещее рычание и стоны мертвецов становились громче с каждой минутой. Они приближались, как надвигающаяся буря. Брайан бросил нервный взгляд на Филипа.

– У нас есть другие варианты, Филип?

– Я согласен, Филли, – сдавленно прошептал Ник, борясь со страхом.

Филип посмотрел на женщину.

– Сколько мужчин и женщин?

– Вы хотите, чтобы я вам анкету заполнила? Я ухожу. Удачи во всем, она вам понадобится!

– Погоди!

– Сигареты есть? – спросила молодая женщина, заперев дверь. – У нас закончились.

Шрамы на подбородке, синяки на лице, один глаз налит кровью, будто от сильного удара. Похоже, что ее успели потрепать. Тем не менее Филипу она показалась очень привлекательной. Яркие голубые глаза, веснушки на носу, приятные черты лица, стройная фигура – Филипу редко доводилось видеть таких красавиц.

– Прости, мы не курим, – сказал Филип, придерживая дверь для Брайана.

– Вы какие-то побитые, – заметила женщина, проводя их через комнату, с одной стороны которой выстроилось восемнадцать пар почтовых ящиков и домофонных аппаратов. Брайан осторожно опустил Пенни на землю. Девочка немного шаталась от головокружения. В комнате воняло гнилью – даже сюда пробрался мерзкий запах.

Молодая женщина наклонилась к Пенни.

– Ну не милашка ли?

Пенни промолчала, опустив взгляд.

Женщина взглянула на Брайана.

– Твоя?

– Моя, – сказал Филип.

Женщина убрала волосы с лица Пенни.

– Меня зовут Эйприл, милая, а тебя?

– Пенни.

Голос ребенка прозвучал тихо и напряженно, как мяуканье котенка. Эйприл улыбнулась и похлопала девочку по плечу.

– Давайте пройдем внутрь, пока эти твари нас не услышали, – сказала она, обращаясь к мужчинам.

Девушка подошла к одному из домофонов и нажала кнопку.

– Пап, впусти!

– Не так быстро, девочка моя, – ответил голос.

Филип схватил ее за руку.

– У вас есть электричество?

Она покачала головой.

– Нет. Домофон работает от аккумулятора. – Она снова нажала кнопку. – Ну же, папа!

– Откуда мы знаем, что этим людям можно доверять?

– Так ты впустишь нас или нет?

– Скажи им, чтобы они бросили ружья.

Эйприл издала протяжный вздох и повернулась к Филипу, но тот, предвосхищая вопрос, покачал головой.

– У них маленькая девочка, пап! Я ручаюсь за них.

– А Гитлер рисовал розы… Мы ничего не знаем об этих незнакомцах.

– Папа, открывай этот чертов замок!

– Ты видела, что произошло в Друид-Хиллз.

Эйприл раздраженно хлопнула ладонью по домофону:

– Это не Друид-Хиллз! Впусти нас, черт возьми, пока у нас мох на задницах не вырос!

За резким жужжанием последовал металлический лязг, автоматическая задвижка отскочила, и дверь, наконец, открылась. Эйприл прошла вперед, подав остальным знак следовать за ней. В дальнем конце коридора была заколоченная досками металлическая дверь с надписью «Лестница».

Эйприл постучалась в последнюю дверь справа, в квартиру 1С, и через секунду дверь открыла женщина, похожая на Эйприл как две капли воды.

– Боже, какая прелестная девчушка! – при виде Пенни, державшей Брайана за руку, воскликнула женщина – судя по всему, сестра Эйприл.

– Заходите, ребята! До чего же чудесно снова видеть кого-то, кто способен удержать слюни во рту!

Сестра Эйприл – Тара – на первый взгляд показалась Брайану грубоватой. От нее пахло сигаретами и дешевым шампунем. В глубоком вырезе старомодного балахона с цветочным узором виднелась пышная грудь, украшенная с правой стороны татуировкой Дятла Вуди. У Тары были такие же поразительные голубые глаза, как у младшей сестры, яркий макияж на лице и накладные ногти, настолько длинные, что ими, похоже, можно было открывать консервы.

Филип вошел в квартиру первым, не выпуская из руки пистолет. Ему сразу же бросился в глаза беспорядок в гостиной: кресла завалены одеждой, груда вещей вдоль одной стены, странной формы чехлы от музыкальных инструментов, прислоненные к обшитой досками выдвижной двери. Посреди этого хлама он с трудом заметил проход в маленькую кухоньку, где стояли ящики с провизией и мойка с грязной посудой. В воздухе висел запах сигаретного дыма, несвежей ткани и пота.

Но дольше рассматривать квартиру было некогда. Единственным, на чем Филип мог сосредоточиться в данный момент, был ствол 12-миллиметрового дробовика, направленный прямо на него из кресла-качалки, стоящего у дальней стены.

– Ни шагу дальше, – грозно произнес старик с дробовиком – долговязый, с загорелым лицом и короткой стрижкой под ежик. Тонкая трубка кислородной установки свисала у него под носом, похожим на орлиный клюв. Старик едва помещался в джинсовые брюки и фланелевую футболку: над отворотами ковбойских сапог виднелись белые волосатые лодыжки.

Филип инстинктивно вскинул револьвер, тотчас приготовившись к мексиканским разборкам. Он нацелил его на старика со словами:

– Сэр, у нас уже было достаточно неприятностей снаружи, мы не хотим проблем и здесь.

Остальные замерли в ожидании.

Эйприл встала между мужчинами.

– Ради Бога, папа, положи эту штуку.

Старик отмахнулся от девушки.

– Замолчи, девчонка.

Эйприл не сдвинулась с места.

– Давайте немного остынем, – предложила Тара.

– Откуда вы пришли? – спросил старик, не опуская дробовик.

– Из Уэйнсборо, штат Джорджия.

– Никогда не слышал.

– Это в округе Берк.

– Черт, это почти Южная Каролина.

– Да, сэр.

– Вы под кайфом? Спиды, трава?

– Нет, сэр. Черт возьми, да с чего вы взяли?

– Что-то странное у вас с глазами. Похоже на действие амфетаминов.

– Я не употребляю наркотики.

– Как вы здесь очутились?

– Мы слышали, что здесь открыт центр для беженцев. Но, я так понимаю, это не он.

– Правильно говоришь, – усмехнулся старик.

Эйприл присоединилась к разговору:

– Похоже, у нас есть что-то общее.

Не сводя глаз со старика, Филип поинтересовался:

– Что именно?

– Мы оказались тут по той же причине, – пояснила Эйприл. – Искали тот же центр беженцев, о котором все говорили.

Филип посмотрел на ружье.

– Самый популярный план спасения, я полагаю.

– Верно подмечено, – ответил старик сквозь свист кислорода из баллона.

– Ты наверняка не понимаешь, что ты натворил.

– Внимательно слушаю.

– Ты расшевелил кусак. Они столпятся у нас под дверью, как только сядет солнце.

Филип засопел.

– Простите, но у нас не было выбора.

Старик вздохнул.

– Что ж… полагаю, ты не врешь.

– Ваша дочь встретила нас на улице и помогла… у нас нет плохих намерений. Да, черт побери, у нас нет вообще никаких намерений… помимо того, чтобы выжить и не превратиться в таких же уродов.

– Понимаю.

Повисло неловкое молчание. Через пару секунд оба ствола опустились.

– Для чего эти ящики? – наконец спросил Филип, кивая на ряд обшарпанных ящиков с инструментами в дальней части гостиной. – Там что, пулеметы?

Старик наконец-то позволил себе издать трескучий смешок. Он положил ружье на колени, убрав палец со спускового крючка.

– Друзья мои, перед вами – всемирно известная группа семейства Чалмерс. Звезды сцены, экрана и ярмарок южных штатов.

Покряхтывая, старик опустил дробовик на пол. Затем посмотрел на Филипа, извинился за не слишком радушный прием и кое-как встал на ноги. Чем-то он напоминал Авраама Линкольна.

– Дэвид Чалмерс, вокал, мандолина и отец этих двух оборванок.

Филип убрал пистолет за пояс. Опасность миновала.

– Филип Блейк. Это мой брат, Брайан. Тот, у стенки, – Ник Парсонс… и спасибо вам, что спасли наши задницы.

Мужчины пожали друг другу руки.

Как выяснилось из дальнейшей беседы, когда-то существовал и четвертый член группы Чалмерсов – миссис Чалмерс. Дородная маленькая женщина из Чаттануги обладала потрясающим сопрано, от звуков которого дребезжали все мыслимые струны души. Как бы странно это ни звучало, но Эйприл была рада, что пять лет назад ее мать умерла от пневмонии. Ей не довелось увидеть все то, что творилось сейчас.

Так или иначе, группа Чалмерсов из квартета превратилась в трио и продолжила музыкальную деятельность. Так, отец-одиночка Дэвид Чалмерс трудился не покладая рук. Тара покуривала травку, а Эйприл унаследовала целеустремленность и самообладание матери.

Когда вспыхнула эпидемия, они находились в Теннесси на кантри-фестивале и уже собирались возвращаться в родной город. Когда они добрались до границы Джорджии, фургон сломался, но им посчастливилось сесть на поезд до Атланты. Поезд доставил их прямиком на юго-восток, на станцию Кинг-Мемориал, которая уже кишела мертвецами, но каким-то чудом они пробрались на север, не пострадав от монстров. Они передвигались ночью на угнанных автомобилях и все пытались отыскать тот самый мифический центр для беженцев.

– Вот так мы обосновались здесь, в нашем раю для бедных, – подытожила Эйприл.

Она сидела на краю изорванного дивана вместе с Филипом, а Пенни беспокойно дремала рядом с ними в скомканных простынях. Свечи горели на кофейном столике. Ник и Брайан спали на полу, а Дэвид и Тара храпели в своих комнатах.

– Мы боимся пойти наверх, – сообщила Эйприл с сожалением в голосе. – Хотя там может быть много полезного: батарейки, консервы. Да что угодно. Боже, я бы сейчас душу продала за рулон туалетной бумаги.

– Туалетная бумага того не стоит, – ухмыльнулся Филип. Его накормили фасолью и рисом, и заботы о мертвецах ненадолго отошли на второй план. Запасы еды у Чалмерсов были на исходе, но все еще оставалась половина десятифунтового мешка риса, который они стащили из разбитой витрины магазина неделю назад, и достаточно бобов, чтобы приготовить обед для всех. Готовила Эйприл, так что еда получилась сносной. После обеда Тара свернула самокрутки с остатками табака «Рэд Мэн» и забористой марихуаной. Филип сделал несколько затяжек, хоть и зарекся много лет назад. Из-за этой дряни он начинает слышать голоса, которые он слышать совсем не хочет…

Эйприл грустно улыбнулась.

– Да… так близко, но все же так далеко.

– Что ты имеешь в виду? – Филип взглянул на нее, а затем медленно перевел взгляд на потолок.

– А-а-а… точно, – Филип прислушался и услышал шаркающие шаги наверху. Как он их раньше не замечал? – А что насчет нижних этажей? – спросил он.

– Мы уже забрали оттуда все, что смогли найти.

– А что случилось в Друид-Хиллз? – поинтересовался он, помолчав немного.

Эйприл тяжело вздохнула.

– Кое-кто сказал нам, что там и находится центр для беженцев. Его там не оказалось.

Филип взглянул на нее:

– И?

Эйприл вздрогнула.

– Мы добрались туда и обнаружили людей, прятавшихся за воротами. Таких же, как и мы: испуганных, сбитых с толку. Мы старались уговорить кого-нибудь из них уйти с нами.

– И что?

– По-моему, они были слишком напуганы куда-то идти, но и оставаться тоже боялись. – Эйприл опустила голову, и отблески свечей заплясали на ее лице. – Мы нашли автомобиль, собрали кое-какие вещи и припасы и свалили оттуда. Когда мы уже отъезжали, послышался рев мотоциклов.

– Мотоциклов?

Эйприл кивнула и вытерла глаза.

– Мы уже проехали четверть мили, когда услышали крики. Мы оглянулись и увидели там… я не знаю… как в том чертовом фильме… «Воин дороги» или как его там…

– Что вы увидели?

– Какая-то мотоциклетная банда решила порезвиться. Они сбивали людей на полном ходу, стреляли во всех, кто подвернется под руку. Бог знает что еще. Это было просто ужасно. Но вот что странно – мы не радовались, что избежали беды, улизнули от пуль. Мы чувствовали себя виноватыми. Мы хотели вернуться, помочь остальным, как хорошие добропорядочные граждане… но не сделали этого.

Она взглянула на него.

– Потому что мы не хорошие добропорядочные граждане. Таких не осталось.

Филип посмотрел на Пенни.

– Я понимаю, почему твой отец был от нас не в восторге.

– После того случая он стал настоящим параноиком. Выживших он боится даже больше, чем кусак.

– Кусаки… Кто придумал это название?

– Папино выражение… оно прижилось.

– Мне нравится. – Филип снова улыбнулся. – Мне нравится твой папаша. Он следит за порядком, и я не виню его за то, что он нам не доверяет. Похоже, он старый крепкий орешек, а я это уважаю. Побольше бы таких.

Эйприл тяжело вздохнула.

– Теперь он уже не такой крепкий, как когда-то.

– Что у него? Рак легких?

– Эмфизема.

– Ужасно, – сказал Филип и задумался.

Эйприл Чалмерс положила руку на плечо Пенни и нежно погладила девочку. Этот нежный и такой естественный жест потряс Филипа. В нем проснулись эмоции, о которых он забыл много лет назад.

– Ты в порядке?

– Да, я… я в порядке, – Филип прикоснулся к синяку на виске. Тот уже почти не болел. Чалмерс откопал аптечку первой помощи и подлатал всех перед обедом.

– Послушай, – сказал Филип. – Ты поспи немного, а утром мы с парнями зачистим верхний этаж.

Она ответила ему долгим недоверчивым взглядом.

После завтрака Филип доказал Эйприл, что держит слово. Он позвал Ника, взял ружье и пистолет, запасные патроны. За пояс засунул привычные топоры и вручил небольшую кирку Нику. На всякий случай. Остановившись у двери, Филип присел, чтобы затянуть шнурки на берцах, которые были так забрызганы грязью и запекшейся кровью, что казались расшитыми черными и фиолетовыми нитями.

– Будьте осторожны, – напутствовал старый Дэвид Чалмерс. – Вы ведь не знаете, с чем можете там столкнуться.

– Мы всегда осторожны, – заверил его Филип, заправляя хлопчатую рубашку в джинсы.

– Больше всего их на третьем этаже.

– Мы их всех вычистим.

– Не забывайте почаще оглядываться.

– Обещаем, – сказал Филип, поднимаясь на ноги и поправляя топоры.

Филип обернулся и увидел Брайана в чистой белой футболке и с суровым выражением на лице. В руках он уверенно держал ружье.

– Ты готов?

– Да, черт возьми.

– А как же Пенни?

– Девушки приглядят за ней.

– Даже не знаю…

– Да ладно, – пожал плечами Брайан. – Там, наверху, тебе понадобится лишняя пара глаз. Я настаиваю.

Филип задумался. Он бросил взгляд через гостиную и увидел, что его дочь сидит в позе лотоса на полу между двумя женщинами Чалмерс. Дамы играли в сумасшедшие восьмерки потрепанной колодой карт, и даже Пенни иногда улыбалась и энергично швыряла карту. Давно он не видал улыбки у нее на лице. Филип с довольным видом повернулся к брату:

– Вот это настрой!

Вход на лестницу закрывала тяжелая дубовая дверь. Нужно было ее снести.

Удары топоров посыпались на дверь. От громких звуков мертвецы зашевелились, и Филип не сдержался: вчерашняя фасоль дала о себе знать.

– От твоего пердежа зомби сейчас сами передохнут, – пошутил Ник.

– Очень смешно, – усмехнулся Филип и толкнул дверь. Та, наконец, поддалась.

Поднимаясь по темной лестнице, Филип произнес:

– Помните: все надо сделать быстро. Хорошо, что они медленнее нас. Неуклюжие гнилые твари.

Брайан задрожал.

– Успокойся, братишка, – сказал Филип брату. – И смотри не подстрели нечаянно кого-то из нас.

– Все под контролем, – нервно ответил Брайан.

– Итак, – повторил Филип, – помните, нужно действовать решительно и быстро.

Одним ударом ноги он вынес дверь на верхней площадке.

– Поехали.

Глава 11

Долю секунды они стояли неподвижно. Сердца колотились, как отбойные молотки. Коридор был пуст – ничего, кроме нескольких конфетных оберток на полу, пустых бутылок из-под газировки и чертовой кучи пыли. Тусклый дневной свет сочился сквозь грязные окна, в воздухе кружили пылинки.

– Все двери заперты, – прошептал Ник.

– Через двери расстреляем.

– Идем. Скорее начнем – скорее закончим, – сказал Брайан.

Филип взглянул на брата, затем на Ника:

– Тоже мне, Рембо.

Они подошли к первой двери справа – квартира 2F – и направили дула ружей на дверь. Филип выбил дверь ногой. В нос ударил запах гнили.

– Господи Иисусе, – выдохнул Ник, невольно пряча лицо.

– Все еще думаешь, что мой пердеж воняет? – спросил Филип, осторожно заходя в прихожую.

Ник и Брайан прошли следом. Через пару секунд они увидели четверых мертвецов. Те беспомощно лежали на полу, изредка подергивая челюстями. Они будто смертельно устали от всего и прилегли отдохнуть. Даже запах свежей плоти не смог их расшевелить. Похоже, это была семья: родители и двое детей. Стены комнаты были покрыты глубокими царапинами, словно мертвецы пытались проскрести себе путь наружу.

Филип подошел к ближайшему зомби. Мгновение – и выстрел отправил исчадие ада домой. Ник избавил от страданий второго. Еще минута – и на полу остались лишь бездыханные тела. Теперь их уж точно никто не будет бояться.

Брайан стоял в десяти шагах от них, но его боевой запал угасал с каждой секундой.

– Это не… – Он не успел договорить.

Из прихожей на Брайана выпрыгнул зомби. Похожий на чудовищного клоуна в черном парике и с выпученными глазами, он вынырнул из тени, не дав Брайану опомниться. Брайан неуклюже упал на пол. Все произошло так быстро, что Филип и Ник не успели ничего сделать. Они слишком далеко. Мертвец запрыгнул на лежавшего на полу Брайана, который, похоже, совсем забыл, что держит в руках ружье.

Он лежал и смотрел на черные гнилые зубы мертвеца, задыхаясь от адской вони. Но когда мертвец уже приготовился впиться зубами в живое тело, Брайан инстинктивно вскинул ружье и выстрелил. Пуля попала прямо в раскрытую пасть и вышла из затылка.

Брайан быстро заморгал, закашлялся и отвернулся, пока голова мертвой девушки сползала по стволу, как кусок жирного шашлыка по шампуру.

Выскользнув из-под окровавленного тела и тяжело дыша, Брайан поднялся на ноги. Через несколько секунд он услышал смех.

– Наконец-то! С почином! – сказал Филип, ухмыляясь от уха до уха.

Ник нашел выход на крышу, и Филип предложил отнести туда трупы, чтобы не так сильно воняло. Им потребовалось около часа, чтобы избавиться от тел. Пришлось выстрелом сломать замок на двери, ведшей через узкую лестничную клетку к пожарному выходу. Трупы передавали по цепочке, как ведра на пожаре.

В общей сложности удалось уложить четырнадцать мертвецов. Неплохой счет. Правда, патронов становилось все меньше и меньше…

– Посмотри сюда, – сказал Ник, стоя на краю крыши. Ветер бил по лицу и трепал волосы. Трупы лежали в ряд, словно заготовленные на зиму дрова в поленнице. Брайан стоял с противоположной стороны крыши и пристально смотрел вниз.

– Тут прохладно, – заметил Филип. С высоты вдали виднелись здания элитного района Бакхед, Пичтри-Плаза и стеклянные крыши небоскребов на западе. Город все еще возносил к небу обледенелые шпили, пока не тронутые апокалипсисом. А внизу по-прежнему беспорядочно блуждали мертвецы, похожие на сломанных, но чудом оживших игрушечных солдатиков.

– Слишком холодно, чтобы тут торчать, – сказал Филип. Он развернулся и обвел взглядом крышу. Вокруг гигантского скопления антенн, нагревателей и кондиционеров, теперь обесточенных и бездействующих, раскинулась бетонированная площадка размером с футбольное поле. У воздуховода была свалена в кучу летняя мебель.

– А я бы тут завис ненадолго, – сказал Ник, развалившись в шезлонге.

Филип присел рядом с ним.

– Ты имеешь в виду крышу или этот дом вообще?

– Все вместе.

– Понятно.

– Как у тебя это получается? – спросил Брайан. Он не решался сесть. Его все еще трясло после излишне близкого знакомства с зомби.

– Что именно? – спросил Филип.

– Ну… я не знаю, как сказать… ты убиваешь их, а через минуту ты…

Брайан затих. Филип взглянул на него.

– Садись, братишка, ты сегодня сделал хорошее дело.

– Я только хотел сказать…

Он снова не смог ясно сформулировать то, что он «только хотел сказать».

– Это не убийство, Брайан, – сказал Филип. – Ты должен это четко уяснить, если хочешь выжить.

– А что это тогда?

Филип пожал плечами.

– Никки, как ты это назовешь?

Ник все так же неотрывно смотрел на горизонт.

– Божье дело?

Филип расхохотался и заявил:

– У меня есть идея.

Он встал и подошел к ближайшему трупу.

– Покончим с ним, – сказал он и потащил один из трупов к краю крыши.

Ник и Брайан присоединились к нему. Прогорклый ветер развевал волосы. Филип толкнул труп носком ботинка. Убитый полетел вниз и со звуком разбивающегося спелого арбуза ударился об асфальт.

Дэвид Чалмерс сидел в квартире на втором этаже в трусах и футболке и дышал через ингалятор. Каждый раз, как сверху доносился громкий звук, он вздрагивал. Что же там происходит? Живы ли они еще?

От очередного звука, не похожего на остальные, волосы у него встали дыбом. Он включил дыхательную трубку и на скрипящих коленях, волоча за собой кислородный баллон на колесах, понесся через комнату.

Пересекая гостиную, Дэвид поймал три удивленных взгляда с порога кухни. Эйприл и Тара с маленькой девочкой пекли печенье, пустив в дело последние запасы муки и сахара. Все трое они столпились у окна, выискивая глазами источник шума.

Дэвид, хромая, приблизился к раздвижным дверям, заколоченным фанерными досками. Через узкую щель можно было разглядеть только дальний конец внутреннего двора и часть улицы, идущей параллельно фасаду.

Очередное тело упало вниз и с влажным звуком пощечины разлетелось на десятки кусков, словно гигантский воздушный шар, наполненный водой. Но не этот звук так насторожил Дэвида Чалмерса.

– Господи Иисусе, – пробормотал старик, развернувшись к двери.

Между тем Филип и Ник решили сделать перерыв. Пять трупов уже увлажнили асфальт, и парни успели устать.

– Отлично взрываются, правда?

Ник безуспешно попытался сдержать смех.

– Это чертовски неправильно, но все-таки очень весело!

– Вот именно.

– О чем вы, ребята? – поинтересовался Брайан, приближаясь к ним.

– Да так, ни о чем, – ответил Филип, даже не взглянув на брата.

– Нет, вы мне все-таки объясните!

Филип обернулся и посмотрел на брата.

– Послушай, дружище. Сегодня ты убил первого мертвеца. Не очень аккуратно, но ты справился. А сейчас мы просто немного выпускаем пар.

– Эй, смотрите… – перебил Ник.

– Просто я считаю, – продолжал Брайан, – что мы не должны превращаться в дикарей. Эйприл и ее семья – хорошие люди, Филип, и мы должны вести себя прилично.

– Да, мамочка, – сквозь смех пообещал Филип.

– Эй, ребята! Поглядите туда!

Ник указал на уродливое кирпичное здание на северо-восточном углу ближайшего перекрестка. Вывеска гласила: «Диллард: товары для дома»

– Что там? – спросил Филип.

– Смотри на передний угол здания.

– И что?

– Пешеходная дорожка, или крытый переход, или как это там называется. Видите?

Филип увидел грязный стеклянный мост, соединявший по диагонали офисное здание со вторым этажом «Дилларда». Мост был совершенно пуст и запечатан с обоих концов.

– О чем ты думаешь, Никки?

– Ну, я не знаю. – Ник пристально смотрел на пешеходный мост, размышляя. – Возможно…

– Господа! – их прервал хриплый голос старика.

Брайан обернулся и увидел Дэвида Чалмерса, идущего к ним из открытой двери пожарного выхода.

Брайан двинулся ему навстречу.

– Мистер Чалмерс, неужели вы забрались сюда самостоятельно?

Старик, тяжело дыша, подошел ближе.

– Может, я старый и больной, но я не беспомощный… и зови меня Дэвид. Я вижу, что вы действительно аккуратно зачистили этажи. И за это я вам благодарен.

Филип и Ник повернулись и встали лицом к старику.

– Но? – подбодрил его Филип.

– Но, черт возьми, что вы творите? Зачем вы бросаете эти трупы с крыши? Неужели вы настолько тупые?

– Что вы имеете в виду?

– Вы оглохли, что ли?

– В каком смысле?

Старик подошел к краю крыши.

– Взгляните, – сказал он и ткнул пальцем вниз. – Видите, что вы наделали?

Филип проследовал взглядом за пальцем и понял. Он понял, что за звуки он слышал на протяжении последних пятнадцати минут. Орды мертвецов подходили все ближе к зданию. Похоже, их привлек звук разбивающихся об асфальт тел. Они собирались со всех сторон! Филип понял, что Брайан все же был прав. Не стоило этого делать…

– Ну мы и вляпались!..

В тот вечер они через силу съели ужин, притворяясь, что все в порядке. Но непрекращающийся шум снаружи здания говорил об обратном. Теперь они точно в самой настоящей тюрьме. И они сами туда себя загнали.

В доме было семнадцать квартир, и они ожидали собрать с верхних этажей щедрый урожай провизии, но обнаружили только немного крупы, сухофруктов и макаронных изделий, с полдюжины банок супа, пачку несвежих крекеров и несколько бутылок дешевого вина.

С начала эпидемии прошли недели. Дом уже долго стоял без электричества, и, конечно же, вся еда, которую в спешке оставили жильцы, испортилась. Те, кто успел уехать, забрали все, что могло пригодиться. К счастью, многие оставили нетронутыми аптечки, и Таре удалось набрать полную обувную коробку таблеток: транквилизаторы, стимуляторы, таблетки для похудения, бета-блокаторы, антидепрессанты, препараты для понижения холестерина. Еще она нашла какие-то лекарства для отца. Филип втайне посмеивался над заверениями Тары, якобы старавшейся позаботиться о здоровье всех и каждого: было ясно как день, что она просто ищет, чем закинуться. Судя по всему, ее увлечение наркотиками переросло в довольно серьезную зависимость. Но кто он, черт побери, такой, чтобы ее винить?

Беда была в том, что вот уже вторую ночь Филип чувствовал себя одним из Чалмерсов. Они пришлись ему по душе. Их деревенская раскрепощенность, их отвага, да и сам факт, что они живые и настоящие. Пенни начала снова говорить, ее глаза ясно сияли впервые за несколько недель. Общество других женщин для его дочки – то, что доктор прописал.

Даже Брайан казался более сильным, более уверенным. Ему еще предстояло многому научиться, но он уже делал успехи.

Следующий день начался с повседневных мелочей. Филип и Ник обосновались на крыше и наблюдали за передвижениями зомби, а Брайан между тем проверил на прочность все входы и выходы в здании. Пенни оставалась с девушками, а старик, несмотря на болезнь, старался успеть везде и всем помочь, насколько было в его силах.

После обеда Ник сел размышлять о том, как перебраться с одной крыши на другую. Можно соорудить какое-нибудь подобие моста… Ник напряженно думал, пытаясь отыскать выход из этой тюрьмы.

Если получится, то они спасены. Ведь еда скоро закончится. Воды и того меньше… Долго они здесь не протянут.

После ужина, когда они играли в карты, пытаясь хотя бы ненадолго забыть об армии мертвецов снаружи, Филипа озарила идея.

– Почему бы вам не сыграть что-нибудь для нас? – сказал он. – Заглушим этих ублюдков.

– О! – сказал Брайан с огоньком в глазах. – Это отличная идея.

– Мы чего-то подзаржавели, – прохрипел старик со своего кресла-качалки.

– Если хотите знать правду… мы не сыграли ни одной ноты с тех пор, как это началось.

– Ты просто трусишь, – прокомментировала Тара с кушетки, перекатывая крошки табака, семечки и мусор на дне небольшой жестяной баночки.

– Ну давай, папочка, – жалобно заскулила Эйприл. – Мы не можем сыграть «The Old Rugged Cross» без тебя.

– Да не захотят они слушать эту религиозную трескотню, особенно сейчас!

Тара уже успела скрутить самокрутку и неспешно взяла в руки скрипку.

– Все что пожелаешь, папочка, а я ударю басом.

– Вы и мертвого достанете, – сдался Дэвид.

Чалмерсы извлекли из футляров инструменты и принялись их настраивать. Через минуту они заиграли. Филип замер и прислушался.

Завораживало не только первоклассное мастерство исполнителей, но и сама чудесная старая ирландская джига с печальной, глухой басовой партией и гитарным рефреном, звучавшим как столетняя шарманка. От этой простой, но утонченной мелодии посреди бесчеловечного ада сердце Филипа затрепетало.

Чистый и свежий, как хрустальный колокольчик, голос Эйприл заполнил комнату.

В душе Филипа шевельнулось давно забытое чувство. Он не испытывал ничего подобного с того дня, как умерла Сара…

Филип и не заметил, как песня закончилась. Присоединившись к радостным возгласам и рукоплесканиям, он на мгновение забыл обо всем на свете.

После скудного завтрака из черствого хлеба и сухого молока Филип заметил Эйприл, стоявшую около входной двери.

– Я решил, что ты не откажешься от чашечки, – невинно произнес Филип. – Быстрорастворимый, но… очень даже ничего на вкус.

Тут он заметил, что Эйприл обула сапоги.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Она посмотрела на кофе.

– Ты использовал на это остаток воды?

– Полагаю, что да.

– Последнего баллона нам надолго не хватит.

– Что ты задумала?

– Успокойся, – она собрала волосы в хвост и спрятала под капюшон. – Я уже давно собираюсь это сделать.

– Что сделать?

– Ты видел пожарный выход на южной стороне здания?

– Ты не пойдешь туда одна.

– Я могу выскочить из квартиры 3F, спуститься по лестнице и отвлечь кусак от здания.

– Нет… нет.

– Увести их подальше, найти какую-нибудь еду и хотя бы немного воды и вернуться.

– Подай-ка мне ботинки, – велел Филип. – Я же сказал, что одна ты туда не пойдешь.

Глава 12

И снова этот невыносимый запах… Запах гнили и тухлого мяса. У Филипа навернулись слезы на глаза. Вряд ли он когда-нибудь сможет привыкнуть к этой вони.

Он выполз на покосившуюся пожарную лестницу, зигзагами спускавшуюся вниз. Плита, к которой крепилась лестница, затряслась от его веса. На улице было сыро и мрачно, небо приобрело цвет асфальта. К счастью, по узкой улице вдоль южной стороны дома бродило совсем немного кусак. Филип посмотрел на часы.

Примерно через минуту и сорок пять секунд Эйприл рискнет жизнью, чтобы спасти близких от голодной смерти. Филип ее не подведет. Нужно действовать быстро. Он спустился по лестнице; шаткие ступени стонали под его тяжестью и вибрировали с каждым шагом.

Коснувшись ногами земли, Филип сразу ощутил на себе голодные взгляды мертвецов, привлеченных грохотом лестницы.

Боковым зрением он видел медленно приближающиеся темные силуэты.

«Они пока еще ничего не заметили», – подумал Филип.

Шестьдесят пять секунд. План прост. Войти и выйти. И сделать это как можно быстрее. Филип проскользнул мимо заколоченных витрин с ловкостью, достойной настоящего морпеха, добрался до восточной части здания и нашел заброшенный «Шеви Малибу» с номерами другого штата.

Тридцать пять секунд.

Шаркающие шаги приближались. Филип пригнулся, спрятавшись за автомобилем, и быстро снял рюкзак. Достал пол-литровую бутылку из-под кока-колы, наполненную бензином (Эйприл нашла полную канистру в подвале).

Двадцать пять секунд.

Филип открутил крышку, заткнул горлышко пропитанной бензином тряпкой и засунул горлышком вперед в выхлопную трубу автомобиля, оставив кусок тряпки болтаться снаружи.

Двадцать секунд.

Он быстро достал зажигалку и поджег тряпку.

Пятнадцать секунд. Он бросился прочь.

Десять секунд.

Филип перебежал через улицу, обогнув скопление кусак, и нырнул в укрытие, за мусорные баки.

Пять секунд.

– БА-БАХ!

Филип упал, закрыв голову руками.

«Вовремя», – подумала Эйприл. Тоже упав на пол, девушка выглянула через нижнюю половину запертой стеклянной двери и увидела, как море мертвецов стремительно превращается в океан.

Они шли на шум и свет, направляясь к южной стороне здания. Через минуту улица перед домом полностью опустела.

Девушка сделала глубокий вдох. Она закрепила ремни сумок, закрыла глаза и быстро пробормотала молитву.

На улице нестерпимая вонь едва не заставила ее забыть обо всем на свете, но нужно было идти. Времени совсем мало. Эйприл быстро перебежала улицу. Сердце колотилось как бешеное, глаза слезились. Казалось, еще немного, и она потеряет равновесие и упадет. Но Эйприл – сильная девушка, она просто так не сдастся. С удивительной для маленького хрупкого существа скоростью она перебегала от дома к дому. К счастью, она успела неплохо запомнить окрестности и знала, где расположен нужный магазин.

Эйприл Чалмерс потребовалось одиннадцать минут и тридцать три секунды, чтобы обыскать мини-супермаркет. Всего одиннадцать с половиной минут, чтобы доверху набить полтора мешка едой и водой. Этого им хватит на пару недель. Но для Эйприл Чалмерс эти одиннадцать минут тянулись целую вечность.

Она успела схватить маленькие консервы с ветчиной, два галлона фильтрованной воды, три картонные коробки красных «Мальборо», несколько зажигалок, вяленую говядину, витамины, лекарства от простуды, антибактериальную мазь и шесть очень больших рулонов благословенной туалетной бумаги. Времени уже не оставалось. Если через минуту она не отправится обратно, то уже не вернется никогда.

Вторая обойма почти закончилась. Кусаки столпились у горящих обломков автомобиля. Пара выстрелов – и два мертвеца, стоявших на пути Филипа, упали. Пока не подошли другие, Филип перепрыгнул через забор и побежал. Он подпрыгнул и ухватился за нижнюю перекладину пожарной лестницы, повисел пару секунд и… спрыгнул обратно. План изменился.

От начала вылазки прошло двенадцать минут, но Эйприл решила рискнуть. В другом магазине она бросила в мешок фильтры для воды, коробку гвоздей, маркеры, бумажные пакеты, лампочки, батарейки и три маленьких фонарика.

На выходе она остановилась. У стены лежал труп. Маленькая девочка без ноги, ровесница Пенни. По кровавому следу, тянущемуся по полу, было ясно, что мертвая девочка добралась сюда сама.

Эйприл прекрасно понимала, что нужно выбираться, но несколько долгих мгновений не могла оторвать взгляд от жалкого оборванного трупа.

– О боже, я не могу, – тихо прошептала Эйприл, даже не зная, что именно она имеет в виду. Она вытащила из-за пояса бейсбольную биту, которую взяла с собой, и поставила сумки на пол.

– Прости, – прошептала девушка…

Вид расколотого ударом биты черепа сам по себе отвратителен, но Эйприл ужаснуло то, что в тот краткий миг, когда она заносила биту перед ударом, мертвая девочка отвернулась. Ровно в тот момент, когда бита со свистом рассекала воздух, стремительно двигаясь по направлению к голове.

Через секунду Эйприл уже подбежала к выходу, но дорогу ей перекрыла та же самая девочка. Хотя… стоп! У этой девочки две ноги. Близнецы! Поразительно… но маленькая мертвая девочка уже пускала черные кровавые слюни на пол и уверенно шла вперед.

– Ну, приступим, – сказала Эйприл, подняв биту.

Хлопок – и зомби упала на пол. Половины головы как не бывало.

Снаружи магазина стоял Филип Блейк с пистолетом в руке.

– Ты там? – крикнул он.

– Я здесь! Я в порядке!

– Я знаю, что невежливо торопить леди, но они возвращаются!

Эйприл схватила сумки и выбралась на улицу. Филип подхватил один из мешков, и они побежали.

Брайан и Ник внимательно следили за стремительно меняющейся обстановкой на улице, пытаясь отыскать взглядом Эйприл и Филипа. Толпы мертвецов наводняли улицу со всех сторон, как тараканы, выползающие из щелей. И посреди всего этого кошмара неслись с мешками за спиной два человека – мужчина и женщина.

– А вот и они! – радостно воскликнул Ник.

– Слава богу, – выдохнул Брайан, опуская ружье. Руки у него дрожали.

– Открываем дверь, – сказал Ник, поставив ружье в угол.

Филип и Эйприл мчались ко входу, и добрая сотня кусак следовала за ними по пятам. Эйприл влетела в дверь первой, за ней – Филип.

– Вот это да!

Ник едва успел захлопнуть дверь. Через секунду трое мертвецов уже скалились и пускали слюни, оставляя грязные пятна на дверном стекле.

Брайан направил на них ружье.

– Что, черт возьми, происходит?! Где вы были, ребята?

Эйприл уронила мешок на пол.

– Мы чуть не… мы… Боже, мы едва не попались!

Филип снял рюкзак.

– Дружище, а у тебя есть яйца, скажу я тебе, – сказал Ник, обращаясь к Филипу.

– Это ты ей скажи, – ответил Фил, засовывая пистолет за пояс.

– Мы все чуть с ума от страха не сошли! – не унимался Ник. – Мы уже собирались идти за вами!

– Успокойся, Никки.

– Успокойся? Успокойся! У Тары чуть истерика не началась!

– Это винная виновата, – сказала Эйприл, вытирая грязь с шеи.

– Посмотри, что мы принесли, дружище! – Филип указал на содержимое мешков.

Ник сжал кулаки.

– А потом мы услышали этот чертов взрыв! Это ваша работа? Что вы там устроили?

Филип и Эйприл переглянулись, и Филип произнес:

– Эта была наша общая идея.

Эйприл не смогла сдержать победоносную улыбку, когда Филип шагнул в ее сторону, поднимая руку:

– Дай пять, дорогуша!

Ник и Брайан поглядели на них с недоумением. Ник уже открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но тут появилась сестра Эйприл.

– О, мой Бог! – закричала Тара и подбежала к сестре. Она обхватила Эйприл руками и сжала изо всех сил.

– Боже мой, я так испугалась! Слава богу, ты в порядке! Слава богу! Слава богу!

– Прости, Тара, мне нужно было кое-что сделать.

– Ну, я тебе задам! Я говорила этой маленькой девочке, что вы просто наверху, но она перепугалась так же, как и я! Это было чертовски глупо и безответственно! Но так на тебя похоже!

– Что, черт возьми, это значит? – Эйприл посмотрела сестре прямо в лицо.

– Ты чертова сука! – завелась Тара. Она уже была готова ударить младшую сестру, но Филип встал между ними.

– А ну-ка, тише, дурочки!

Филип ободряюще погладил Тару по плечу.

– Остановись. Дыши глубоко, сестренка.

Филип кивнул в сторону вещевых мешков.

– Я хочу тебе кое-что показать. Хорошо? Просто успокойся на секунду и посмотри.

Он опустился на колени и расстегнул молнию сумки. Остальные молча смотрели на содержимое.

– Эта «чертова сука» сегодня спасла наши задницы – вот еда и вода. Эта «чертова сука» рисковала своей задницей, не зная, сумеет ли она все это провернуть, и не желая, чтобы кто-нибудь пострадал. Вам бы ноги целовать этой «чертовой суке».

Тара виновато опустила взгляд.

– Мы переживали за вас, вот и все.

Ник и Брайан уже стояли на коленях возле вещевых мешков, разбирая съедобные сокровища.

– Ну, Филли, вы даете! – сказал Ник.

– Вы, ребята, круты, – с благоговением пробормотал Брайан, обнаружив в мешках туалетную бумагу, вяленую говядину и фильтры для воды.

Все лица озарились улыбками. Вскоре даже Тара успокоилась и потеплела.

– Там есть сигареты?

– Вот три блока «Мальборо», – сказала Эйприл. – Наслаждайся, чертова сука.

Все добродушно засмеялись. Никто не заметил маленькую девочку в дверях, пока Брайан не сказал:

– Пенни? Ты в порядке, детка?

– Тот мужчина… мистер Чал-мерс… Он только что упал.

Они нашли Дэвида Чалмерса на полу в спальне, посреди каких-то лоскутков и упаковок от лекарств. Кусочки битого стекла от упавшей бутылки лосьона после бритья ореолом окружали его голову.

– Господи! Папа! – Тара склонилась над стариком, высвобождая его кислородную трубку. Лицо Дэвида приобрело табачно-серый цвет. Он непроизвольно хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

– Он задыхается! – Эйприл подбежала с другой стороны кровати, проверяя кислородный баллон, лежавший на полу. Дэвид, должно быть, стянул его с тумбочки, когда падал.

– Папа? Ты меня слышишь? – Тара принялась похлопывать отца по щекам.

– Проверь его язык, Тара! – Эйприл держала в руках кислородный баллон и моток трубки.

– Папа? Папа?

– Проверь язык!

Остальные – Филип, Ник, Брайан и Пенни – наблюдали, столпившись в дверях. Филип чувствовал себя беспомощным. Он раздумывал: помочь или не мешать? Но чем он может помочь? А девушки, кажется, знают, что делают.

Тара осторожно оттянула нижнюю челюсть отца.

– Все в порядке.

– Папа? – Эйприл опустилась на колени. – Папа, ты слышишь меня?

Дэвид Чалмерс продолжал задыхаться, издавая болезненные хрипы, как поцарапанная пластинка. Его полупрозрачные дряхлые веки, похожие на крылья мухи-поденки, начали дрожать. Тара лихорадочно ощупывала его затылок в поисках травм.

– Кровотечения нет, – сказала Тара. – Папочка?

Эйприл пощупала его лоб.

– Он как ледышка.

– Кислород поступает?

– В полном объеме.

– Папа? – Эйприл осторожно перевернула старика и еще несколько раз хлопнула по щекам.

– Папа? Папа? Папа, ты слышишь нас? Папа?

Старик закашлялся и моргнул. Он попытался вдохнуть, но захрипел и снова закашлялся. Его глаза закатились.

– Папа, посмотри на меня, – сказала Эйприл. – Ты видишь меня?

– Давайте положим его на кровать, – предложила Тара. – Мужчины, поможете?

Филип и Ник подхватили старика с одной стороны, а Тара и Брайан – с другой, и на счет «три» осторожно подняли его с пола и опустили на кровать.

Дэвид Чалмерс все еще дышал, хотя и с огромным трудом.

Тара и Эйприл сидели по обе стороны кровати, поглаживая долговязую фигуру под одеялом. Долгое время никто ничего не говорил, но, похоже, все уже понимали, что будет дальше.

– Вы думаете, это инсульт? – тихо спросил Брайан, когда все, кроме Тары, перешли в гостиную.

– Не знаю, не знаю.

Эйприл расхаживала по комнате и грызла ногти, а остальные молча наблюдали за ее передвижениями.

– У него и раньше были проблемы с дыханием, но ничего похожего на то, что происходит сейчас. – Эйприл остановилась. – Боже мой… Я знала, что этот день когда-нибудь наступит!

Она отвернулась и вытерла глаза.

– У нас остался последний кислородный баллон. Лекарства есть, но они не помогут. Ему нужен врач.

– Спокойно. Давай подумаем. – сказал Филип. – Пусть пока отдыхает. Возможно, он поправится.

– А если нет?

Филип встал, подошел к ней и осторожно обнял за плечи.

– Мы что-нибудь придумаем. Он упрямый стреляный воробей.

– Он упрямый стреляный воробей, который в этот самый момент умирает, – возразила Эйприл, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.

– Не говори так, – сказал Филип, прикоснувшись к щеке девушки.

Она посмотрела на него.

– Хорошая попытка, Филип. Хорошая попытка.

Ту ночь сестры Чалмерс провели у постели отца. Старик большую часть ночи неподвижно пролежал на кровати. Время от времени его сухие растрескавшиеся губы начинали бессильно шевелиться в попытке сложить слово. Но ничего не выходило.

Тара уснула, Эйприл пока держалась. Вдруг она услышала голос отца:

– Лил?

Дэвид по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Лил… Лилиан, его покойная жена. Эйприл годами не слышала этого имени.

– Папочка, это Эйприл, – прошептала она.

– Лил, запусти собак! Надвигается буря, сильная буря! Ветер северо-восточный!

– Папочка, очнись, – нежно прошептала Эйприл, едва сдерживая слезы.

– Лил, ты где?

– Папочка?

Молчание.

– Папа?

В этот момент Тара подняла голову и заморгала, разбуженная сиплым голосом отца.

– Что случилось? – спросила она, протирая глаза.

– Папа? Па…

Слово застряло в горле Эйприл, когда она увидела ужасную гримасу, исказившую лицо старика. Его веки приоткрылись, обнажив белки глаз.

– У дьявола есть на нас планы, – со страхом произнес он. – День расплаты приближается… Враг среди нас.

Старик замолк и уронил голову на подушку, будто кто-то разом обрубил подключенные к его мозгу провода.

Тара пощупала его пульс и обреченно взглянула на сестру.

Утром Филип проснулся в спальном мешке на полу гостиной. Он потер затекшую шею. На диване мирно посапывала Пенни, рядом с ним на полу спали Ник и Брайан. Понемногу к Филипу вернулась память о событиях прошлой ночи.

Он натянул штаны, встал и, подойдя к дверям, услышал тихий голос за стеной. Тара читала молитву. Филип прошел в соседнюю комнату и увидел Эйприл.

– Привет. Как он?

Ее губы задрожали.

– Его больше нет.

– Что?

– Он умер, Филип.

– О боже… – у него пересохло в горле. – Как жаль.

Девушка заплакала – похоже, что уже не первый раз. Филип нежно обнял ее и прижал к груди, осторожно поглаживая по голове.

– Она не хочет оттуда выходить, – сказала Эйприл, сидя за кухонным столом, когда зашла речь о ее сестре. – Бедняжка… Я думаю, она пытается вымолить его жизнь обратно.

– Здесь нечего стыдиться, – сказал Филип.

– Вы уже думали о том, что будете делать? – спросил Брайан.

– Делать с чем? – не поняла Эйприл.

– Ваш отец… его вроде как… нужно похоронить.

Эйприл вздохнула.

– Что бы ты ни решила, мы тебе поможем, – пообещал Филип.

– Конечно же, мы похороним его, – ее голос дрогнул. – Просто я никогда не думала, что это произойдет так.

– Мы сделаем это вместе, – попытался утешить ее Филип.

Он просто не знал, что еще можно сказать.

– Там участок земли на заднем дворе под… – начала она, но договорить не успела. Из спальни послышался резкий шум и грохот мебели.

Глава 13

Филип пинком открыл дверь. Свечи валялись на полу, ковер горел в нескольких местах. Дымящийся воздух наполнился криками. Неясная тень скользнула в темноте, и Филип осознал, на что он смотрит в мерцающем свете.

Перевернутый комод – источник грохота, который они услышали из соседней комнаты, – лежал в нескольких дюймах от Тары, а та, скорчившись на полу, отчаянно пыталась вырваться. Вырваться из мертвых рук…

Сперва Филип решил, что кто-то проник через окно. Но миг спустя он разглядел на полу иссохшее тело Дэвида Чалмерса, превратившегося в зомби. Пожелтевшими ногтями он вцепился в ногу дочери. В глазах его горел голодный огонь, а сквозь оскаленные зубы рвался гортанный рык.

Наконец Тара вырвалась из его хватки, вскочила на ноги и бросилась прочь.

Доброго старого музыканта больше не было. Осталось лишь мертвое тело, готовое вцепиться клыками в собственную дочь.

Филип вспомнил, что пистолет остался на кухне. Через мгновение подоспели остальные, и Эйприл истошно завопила, увидев, что стало с ее отцом. В дальнем углу спальни Филип заметил бейсбольную биту Эйприл, подписанную самим Хэнком Аароном: накануне девушка оставила ее здесь.

Металлическая бита поблескивала в свете мерцающего пламени. От двери угол отделяло футов пятнадцать, но у Филипа не было времени рассчитать расстояние или продумать маневр. Можно было лишь прыгнуть через всю комнату, не раздумывая ни секунды.

Когда рука Филипа схватила бейсбольную биту, старик Чалмерс уже сбил Тару с ног и приготовился вцепиться в нее зубами. Еще мгновение, и…

С глухим стуком конец биты опустился на череп мертвеца.

Для Филипа уничтожить живой труп было обыденным делом. Но в этот раз все оказалось иначе… Под крики Эйприл и Тары он нанес ровно три точных удара.

Первый – глубокая трещина в задней височной области – обездвижила зомби. Тара поползла прочь, содрогаясь всем телом и извергая слезы и сопли.

Вторым ударом закаленная сталь биты обрушилась на теменную кость, расплескивая розово-серую слизь.

Третий и последний удар снес подчистую левое полушарие его черепа, и зомби упал с таким звуком, какой, наверно, издал бы перфоратор, если бы им попытались пробить кочан капусты. Бывший Дэвид Чалмерс повалился на одну из опрокинутых свечей. Слюна вперемешку с кровью и серым веществом загасила пламя и с шипением потекла по ковру.

Филип стоял над телом, не выпуская биту. В реальность его вернул резкий пронзительный звук – пожарная сигнализация, все еще работавшая от аккумулятора. Филип отшвырнул окровавленную биту и оглядел остальных.

Никто не шевелился. Эйприл прекратила кричать и вырываться. Брайан, все пытавшийся увести девушку из комнаты, отпустил ее и смотрел во все глаза. Даже Тара была не в силах отвести взгляд. Самое странное, что все они смотрели не на убитого зомби. Все взгляды были устремлены на Филипа.

Прошло сколько-то времени – трудно сказать, сколько именно, – но в конце концов они погасили пламя на ковре и прибрали в спальне. К счастью, Пенни ничего не видела, но звуков борьбы и криков хватило, чтобы она снова замкнулась в себе. Улыбка исчезла с ее лица, и неизвестно, когда она снова появится – и появится ли вообще.

Сестры никак не могли прийти в себя. И обе все время смотрели на Филипа сухими, покрасневшими глазами. Он буквально кожей чувствовал их взгляды. Но что они, черт возьми, от него ожидали? Чего они хотели? Чтобы он позволил монстру укусить Тару?

На следующий день Филип выкопал могилу. Он не понимал почему, но хотел сделать это сам. Даже от помощи Ника отказался.

Сестры спели любимую песню Дэвида, чем довели Ника и Брайана до слез. Затем все собрались в гостиной и открыли бутылку виски, которую Чалмерсы хранили на черный день. Сестры рассказывали об отце. Говорили о его характере, о его щедрости и набожности.

Филип просто слушал. Хорошо было наконец услышать их голоса и хоть немного вздохнуть после ужасных переживаний предыдущего дня. Да и сестрам нужно было выговориться.

Вечером, когда Филип сидел на кухне, допивая виски, Эйприл подошла к нему.

– Знаешь… Я хотела поговорить с тобой… о том, что случилось.

– Забудь, – сказал Филип, вглядываясь в карамельную жидкость в бокале.

– Нет… Мне следовало сказать раньше… Наверное, меня просто все это слишком потрясло.

Он посмотрел на нее.

– Мне жаль, что все случилось именно так. Жаль, что тебе пришлось на все это смотреть.

– Ты сделал то, что должен был.

– Наверное… Я очень привязался к твоему папаше, он был замечательным человеком. Прожил долгую и достойную жизнь.

– Я думала… я не знала, что это будет так больно. Хоть и понимала, что этот день настанет…

– Никто не может быть к этому готов.

– Да, но такое… Я все еще пытаюсь осознать это.

– Да уж… Я считаю… люди не должны… – Он не смог закончить.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала Эйприл. – Все, что я хотела сказать… Я ни в чем тебя не виню.

– Спасибо.

Она бросила взгляд на его стакан.

– Еще осталось?

Филип вылил в стакан остатки виски из бутылки.

– Как твоя сестра?

– В каком смысле?

– Она, кажется, не…

Эйприл закивала.

– …не может тебя простить?

– Что-то вроде того.

Девушка печально улыбнулась.

– Она до сих пор не может забыть, что я как-то украла у нее пару долларов, когда мы еще учились в школе.

За следующие дни сформировалась новая смешанная семья.

Эйприл справлялась с горем несколько лучше, чем ее сестра. Тара убрала вещи отца и переехала в его спальню, а Филипу оставила свою старую комнату. Там он устроил для Пенни милый уголок с игрушками и раскрасками, которые нашел на верхних этажах.

Девочка привязалась к Эйприл. Они проводили вместе целые часы, исследуя верхние этажи, играя в прятки и в карты и придумывая, как растянуть подольше скудный запас провизии.

Полчища ходячих мертвецов понемногу отошли от дома, и теперь можно было даже выходить на разведку в поисках провизии в соседних домах. Филип заметил, что Брайан стал намного смелее. Он все чаще ходил с ним на вылазки. Ник обустроил себе комнату в одной из квартир на втором этаже – притащил туда мебель, книги и журналы. Основную часть времени он проводил за работой: рисовал карту района, причем на удивление точную, учитывая, что Ник руководствовался лишь тем, что мог увидеть с балкона. В свободное от работы время он читал Библию и размышлял об участи, постигшей человеческий род.

Через несколько дней Ник довел до ума мостик между зданиями: связал веревкой лестницы, листы фанеры и доски, какие смог найти. Правда, это хлипкое сооружение выглядело так, словно вот-вот рассыплется. И все-таки Ник набрался мужества и осторожно прошел по мостику на крышу соседнего дома, а оттуда проложил себе путь по улицам до магазина Дилларда.

Когда он стал возвращаться с полными руками сладостей, его встречали, как героя. Ник приносил конфеты и орехи, теплую одежду, новую обувь и канцелярские товары, дорогие ручки, газовую походную плитку, атласные простыни, роскошное белье и игрушки для Пенни. Даже Тара светилась при виде сигарет. Но для Ника в этих вылазках было еще кое-что важное, и поделиться этим с остальными он пока не мог.

Через неделю после смерти Дэвида Чалмерса Ник позвал Филипа с собой. Филип был не в восторге от этой идеи, ссылаясь на хрупкость самодельного моста, но проблема была не в этом. На самом деле Филип просто боялся высоты.

– Ты должен это увидеть, Филли. Весь этот район – сплошная золотая жила!

В конце концов Нику удалось уговорить товарища, и, тихо ругаясь, Филип взгромоздился на мостик. Добравшись до противоположной стороны, парни спрыгнули на крышу и спустились по пожарной лестнице, а затем незаметно проскользнули в смежное здание через открытое окно.

– Уже недалеко, – сказал Ник. – Сюда, сразу за парковкой.

Поворот за угол. Мимо опрокинутого торгового автомата. Вверх по короткому лестничному пролету. Через металлическую дверь и… перед Филипом распахнулся огромный новый мир.

– Святая Богоматерь…

Пешеходный мостик был завален хламом и вонял мочой, стены забрызганы грязью, но… но вид отсюда открывался потрясающий. Ник остановился. С высоты в тридцать футов они смотрели на город. Пусть город и мертв, но такого Филип не видел никогда.

– Здорово, правда?

– Потрясающе! Если бы не было этих монстров, я бы привел сюда Пенни.

– А вот и то, что я хотел тебе показать, – Ник направился к южной стороне перехода.

– Ты видишь тот автобус? Через полквартала?

Филип всмотрелся и увидел огромный серый автобус на обочине.

– Смотри выше передней двери автобуса, рядом с зеркалом. Видишь отметку?

Филип увидел нарисованную красным спреем пятиконечную звезду.

– И что это?

– Безопасная зона. Короче, там можно спрятаться.

– Что?

– Я проложил себе путь вниз по улице и обратно сюда, – отвечал ему Ник с невинной гордостью ребенка, показывающего отцу самодельную гоночную модель. – Вон там – парикмахерская, чистая как стеклышко, безопасная как банк, с открытой дверью. Я отметил места, где можно спрятаться, если вдруг попадешь в передрягу с этими засранцами.

Филип ошеломленно посмотрел на товарища.

– И ты сам все это сделал?

– Да…

– Твою ж мать, Ник… нельзя ходить туда одному!

– Филли…

– Нет, нет, никакого «Филли», дружище. Я серьезно. Я не хочу потерять и тебя тоже. Понимаешь? Я не шучу.

– Окей, окей. Ты прав. Я понял.

– Отлично.

– Но согласись, что тут круто.

Филип пожал плечами.

– Да, наверное.

– Все могло быть намного хуже, Филли. Эта площадка расположена так, что отсюда открывается отличный обзор на все триста шестьдесят градусов. Теперь у нас есть доступ к магазинам, квартирам в соседних домах… Может, нам удастся найти где-нибудь электрогенератор… или даже отыскать работающий автомобиль. Мы могли бы остаться здесь, Филли. Понимаешь? Надолго, очень надолго.

– Я понимаю, дружище… но… посмотрим, что будет дальше.

Становилось все холоднее, влажность увеличивалась с каждым днем, и все это плохо отражалось на здоровье Брайана. Он снова начал кашлять. С наступлением темноты комнаты начинали промерзать. К утру становилось холодно, как в холодильнике, а пол превращался в настоящий каток. Брайан надевал по три свитера и обматывал шею вязаным шарфом (все это Ник раздобыл у Дилларда). В своих полуперчатках, с копной непокорных черных волос и запавшими черными глазами он стал похож на диккенсовского бродягу.

– По-моему, это место идет Пенни на пользу, – однажды сказал он Филипу, стоя на балконе второго этажа. Братья Блейк неспешно потягивали дешевое вино, глядя на пустынный горизонт. Прохладный вечерний ветер играл их волосами. Брайан заворожено смотрел на далекие силуэты темных зданий. Прежде американец двадцать первого века и представить себе не мог, как выглядит огромный город в полной темноте. Но именно это братья и видят собственными глазами: линия горизонта настолько темная и мертвая, что похожа на горный хребет в безлунную ночь. Брайану то и дело чудился огонек или проблеск света в черной пустоте. Но это ему только казалось.

– Не столько место, сколько общество Эйприл, – уточнил Филип.

– Да, Эйприл – молодец.

Брайану нравилась эта девушка. И он заметил, что брату она тоже по душе.

Брайан был бы безумно счастлив, если бы Филип нашел умиротворение. Если у них с Эйприл что-то получится, то он будет только рад.

– Вот другая та еще штучка, не так ли? – спросил Филип.

– Тара? Унылое создание.

Последние несколько дней Брайан избегал Тару Чалмерс – ходячую язву, вечно раздраженную и боящуюся собственной тени. Но он надеялся, что рано или поздно это пройдет: до несчастья с отцом она все-таки была более или менее нормальной.

– Девчонка не осознает, что я спас ее гребаную жизнь, – сказал Филип.

Брайан сухо кашлянул пару раз, а затем произнес:

– Я хотел бы поговорить с тобой об этом.

Филип взглянул на него.

– Что?

– Старик превратился в мертвяка.

Брайан взвешивал каждое слово. Он знал, что не он один до сих пор из-за этого переживает. С тех пор как Дэвид Чалмерс восстал из мертвых и попытался укусить старшую дочь, Брайан много думал об этом.

– Подумай об этом, Филип. Его ведь не укусили. Правильно?

– Нет, не кусали.

– Так как же он заразился?

Несколько секунд Филип молча потягивал вино. Лицо его помрачнело и словно окуталось тенью. По спине Брайана пробежал холодок. Ему вдруг стало так жутко, как будто он высказал вслух нечто запретное и выпустил из бутылки какого-то злобного джинна.

– Мы ничего не знаем об этой заразе, – произнес, наконец, Филип. – Возможно, он каким-то образом подхватил ее раньше, только в другой форме. Может, его организм давно уже начал перестраиваться. Он бы все равно умер.

– Если это правда, тогда мы все…

– Погоди, умник. Мы все здоровы и планируем такими остаться.

– Я знаю. Я только говорю… возможно, нам надо быть осторожнее.

– Наша осторожность – вот здесь, – ответил Филип и опустил руку на пистолет.

– Я говорю о том, что нужно тщательнее мыться, стерилизовать помещения.

– Чем?

Брайан вздохнул и поднял взгляд на ночное небо.

– У нас есть вода, – наконец произнес он. – Есть фильтры, в магазине Дилларда возьмем мыло и чистящие средства.

– Но мы же и так всегда фильтруем воду.

– Да, но…

– И мы моемся в той штуке, которую нашел Никки.

«Той штукой» Филип называл походный душ, который Ник притащил от Дилларда, из отдела спортивных товаров. В последние дни они наслаждались этой роскошью, иногда принимая душ по два раза в день.

– Я знаю, знаю… Просто… хочу сказать… лучше сейчас подналечь на гигиену. Вот и все. Пока мы не узнаем больше.

Филип сурово посмотрел на брата.

– А что, если больше нечего узнавать?

На этот вопрос у Брайана не нашлось ответа.

Единственный ответ исходил от самого города: тот словно напевал мрачные песни, сопровождая их зловонными порывами ветра. Казалось, он просто над ними издевается.

В ту ночь Филипа мучили кошмары. Возможно, из-за гремучей смеси неаппетитных ингредиентов, из которых Эйприл и Пенни сварганили ужин (консервированная спаржа, тушенка и измельченные картофельные чипсы). А может – из-за стресса, бессильного гнева и бессонницы. Или от недавнего разговора с братом…

Так или иначе, Филип увидел странный кошмарный сон. Этот сон посетил его в его новой комнате (бывшая спальня Эйприл, видимо, когда-то служила домашним офисом – выкидывая из комнаты вещи прежнего владельца, Филип и Эйприл обнаружили целые залежи заказников и образцов косметической продукции «Мэри Кэй»). Но теперь, лежа на шикарной двуспальной кровати, приставленной к стене, Филип корчился в полузабытьи, то погружаясь, то выныривая из лихорадочного шоу кошмаров. Такие сны не имеют формы. У них нет начала, середины и конца – они просто вращают колесо ужасов до бесконечности.

Филип видел себя дома, в Уэйнсборо, в ветхом маленьком бунгало на Фаррел-стрит, в дальней спальне, которую он в детстве делил с Брайаном. Но во сне он был не ребенком, а взрослым, и каким-то образом чума прокатилась во времени в семидесятые. Сон был невероятно ярким, словно все происходило на самом деле.

Брайан был где-то в доме. Филип слышал, как они с Пенни кричат и зовут его. Он бежал по бесконечному лабиринту коридоров с потрескавшейся штукатуркой. Толпа зомби снаружи ломилась в дом. Филип брал молоток и пытался забить окна гвоздями, но молоток переламывался в руке. Потом Филип замечал, что входная дверь уже трещит. Он бросался к ней – и дверная ручка отрывалась, так и не повернувшись. Он искал какое-нибудь оружие, перерывая все ящики и шкафы, как вдруг нога его проваливалась в дырку в полу. Стены начали рушится, окна вываливались из рам, и до Филипа донесся отчаянный голосок Пенни:

– Папа! Папочка!

Филип разинул рот в безмолвном вопле и проснулся.

Глава 14

Задыхаясь, Филип подскочил на постели, заморгал и покосился на бледный утренний свет. Кто-то стоял в ногах его кровати. Два человека. Он поморгал и, наконец, рассмотрел их ясно: высокую фигуру и маленькую.

– Доброе утро! Солнце уже встало, – сказала Эйприл, обнимая за плечо Пенни.

– Господи! – Филип сел, прислонившись к спинке кровати. – Который час?

– Похоже, почти полдень.

– Боже мой, – выдохнул Филип. Все его мускулистое тело было покрыто холодным потом, шею ломило, а во рту словно кошки ночевали. – Не может быть!

– Мы должны показать тебе кое-что, папочка, – сказала Пенни с горящими от восторга глазами.

При виде искренней радости на лице дочки Филип окончательно стряхнул с себя остатки кошмарного сна.

– Пару минут. Мне нужно умыться, – прохрипел он, приглаживая пальцами сальные волосы.

Эйприл и Пенни повели Филипа на крышу. Дневной свет резал глаза. Приставив ладонь козырьком ко лбу, Филип посмотрел на темные грозовые тучи.

– Кажется, дождь собирается, – сказал он.

– Это хорошо, – ответила Эйприл, подмигнув Пенни. – Покажи ему почему, деточка.

Пенни взяла отца за руку и потянула за собой.

– Смотри, папочка! Мы с Эйприл посадили сад.

Она указала на маленькую самодельную клумбу в центре крыши. Филип не сразу сообразил, что «сад» состоит из четырех тачек со снятыми колесами, связанных вместе веревкой. Шестидюймовый слой почвы заполнял тачки, и в каждой из них уже показалось несколько неопознанных зеленых всходов.

– Это чертовски прекрасно, – сказал он, сжимая ребенка в объятиях. – Чертовски прекрасно.

– Это была идея Пенни, – гордо сказал Эйприл. – А теперь посмотри сюда.

Она указала на ряд ведер, стоявших чуть поодаль.

– Мы будем собирать дождевую воду!

Филип любовался прекрасным лицом Эйприл Чалмерс, ее глазами цвета синей морской пены, ее пепельными волосами, распущенными поверх ворота дешевого вязаного свитера. Он просто не мог отвести от нее глаз. Только когда Пенни начала счастливо бормотать обо всех тех вещах, которые она хочет вырастить, – ростках сахарной ваты, кустарниках жевательной резинки, – Филип с трудом собрался с мыслями. Эйприл опустилась на колени рядом с ребенком и внимательно слушала ее; лицо девушки светилось любовью. Между ними чувствовалось согласие и душевная привязанность – куда более глубокая, чем то, что предполагает обычная вынужденная взаимопомощь. Филип не мог отвести глаз от этой картины, и вот, наконец, к нему пришло нужное слово: семья.

– Простите!

Грубоватый голос донесся от двери у них за спиной, с другой стороны крыши. Филип обернулся. В открытом дверном проеме показалась Тара в одном из ее цветастых балахонов, с ведром в руке. Тяжелое лицо с двойным подбородком и сильно подведенными карандашом «Мэйбелин» глазами казалось еще более неприветливым, чем обычно.

– Вы не могли бы мне помочь?

Эйприл поднялась и обернулась.

– Я же говорила тебе, что помогу через минуту.

Филип понял, что Тара собирает воду из резервуаров. Он хотел было вмешаться, но решил, что не стоит.

– Это было полчаса назад, – пробурчала Тара. – Я, между прочим, таскаю воду, пока вы тут любезничаете.

– Тара, просто… успокойся, – вздохнула Эйприл. – Дай мне секунду, я сейчас приду.

– Да пошла ты! – Тара развернулась и, шумно топоча, убежала.

– Прошу прощения за эту сцену… лучше с ней не связываться… знаешь… тяжелый характер.

– Не надо извинений, – сказал ей Филип. – Я хочу тебе кое-что сказать.

– О чем ты?

– Просто я хочу, чтобы ты знала, насколько я благодарен тебе за то… что тебя так любит Пенни.

Эйприл улыбнулась.

– Она замечательный ребенок.

– Да, она такая… да и ты очень даже ничего.

– Спасибо, – Эйприл наклонилась и коснулась щеки Филипа легким поцелуем, от которого у него закружилась голова.

– А теперь мне надо идти, пока моя сестрица не пристрелила меня.

В поцелуе Эйприл не был ничего особенного. Покойная жена Филипа, Сара, знала толк в поцелуях. После смерти Сары Филип ходил к проституткам, среди которых тоже попадались мастерицы в этом деле. Правда, и у шлюх есть чувства, так что Филип обычно спрашивал вначале, не станут ли они возражать, если он начнет с поцелуев – просто чтобы все остальное не казалось таким искусственным. Но этот маленький поцелуй Эйприл походил скорее на закуску, намек на большее. Филип не думал, что она просто его дразнит. И это был не такой поцелуй, каким сестра одаривает брата. Скорее, он находился в зоне неопределенности между двумя крайностями: словно стук в дверь, попытка узнать, есть ли кто дома.

Дождь так и не пошел. Октябрь уже перевалил за середину (хотя точной даты Филип не знал), температура падала, воздух гудел от влажности, но дождя все не было. Возможно, это засуха каким-то неизвестным образом спровоцировала эпидемию? Но, так оно или нет, мрачное небо с густыми тучами отражало необъяснимую напряженность, которую ощущал Филип.

Позже в тот же день он пригласил Эйприл на небольшую прогулку снаружи. Несмотря на то, что вокруг дома зомби практически не было, девушка боялась. Странно. Ведь еще совсем недавно ее не смущали толпы мертвецов. Им нужно было обыскать близлежащие магазины, потому что они замерзнут, если не найдут обогреватели или генераторы, теплую одежду. Да и еда быстро заканчивалась.

В конце концов Эйприл согласилась. Филип был прав. Если они не пополнят припасы, то долго не протянут. Но хлипкий мостик, слепленный из подручных материалов, внушал опасения. А если дождь все-таки пойдет? Эта конструкция попросту рассыплется!

Они оделись, взяли оружие – на этот раз Эйприл тоже прихватила ружье – и под злобные комментарии Тары поднялись на крышу.

– Не смотри вниз!

Филип стоял на середине самодельного мостика над глухим переулком. Эйприл – в десяти футах позади него, держалась изо всех сил. Глянув на нее через плечо, Филип улыбнулся. Храбрости девочке не занимать.

– Я не боюсь, – ответила Эйприл, стиснув зубы и цепляясь за мостик побелевшими пальцами. Ветер развевал ее волосы. В тридцати футах под ними пара ходячих мертвецов молча пялилась вверх, высматривая источник голосов.

– Мы уже почти на месте, – сказал Филип, добравшись до другой стороны.

Эйприл проползла оставшиеся двадцать футов. Филип помог ей встать на пожарной лестнице. Крепления застонали под их весом.

Отыскав открытое окно, они проскользнули в здание бухгалтерской фирмы «Стивенсон и сыновья» и офис адвоката по имущественному планированию. Офисные коридоры темнее и холоднее, чем были в прошлый раз, когда Филип проходил по ним. Грозовой фронт принес сумерки раньше обычного.

– Не волнуйся, здесь безопасно… насколько это вообще возможно, – успокаивающе произнес Филип.

– Ты умеешь обнадежить, – с иронией в голосе ответила Эйприл, сжимая в руках ружье.

Они пересекли холл и нашли лестницу сразу за разбитыми торговыми автоматами.

– Зацени! – сказал Филип, когда они подошли к двери, которая вела на верхний этаж. – Ты помнишь капитана Немо?

– Кого?

– Старый фильм «Двадцать тысяч лье под водой»? Старый полоумный капитан, играющий на органе в подводной лодке, вокруг которой плавают гигантские кальмары.

– Не видела этого фильма.

– Ну, сейчас увидишь, – с улыбкой ответил Филип.

Эйприл Чалмерс приготовилась к худшему и, задержав дыхание, пошла следом за Филипом. Он придержал дверь, и девушка вышла на пешеходный мост между зданиями. От того, что она увидела, перехватило дыхание.

Девушка уже бывала прежде в подобных переходах между зданиями, но этим вечером призрачный свет и тонкие стены коридора, протянувшегося через перекресток ко второму этажу ближайшего универмага, казались по-настоящему волшебными.

Сквозь стеклянную крышу было видно, как мерцают вены молний, прорезая грозовые облака. С каждой вспышкой внизу оживали тени города, кишащего бродячими мертвецами.

– Потрясающе… – прошептала завороженная Эйприл.

Филип прошел по мосту, остановился у стены и снял с плеча сумку.

– Хочешь кое-что увидеть? Иди сюда.

Эйприл подошла. Филип показал пальцем на пятиконечные звезды, нарисованные на автомобилях и дверных проемах, и вкратце рассказал о «безопасных зонах» Ника.

– Ник меня удивил. Он, оказывается, не такой уж и простак, – с уважением сказал Филип.

– Нам это пригодится, если мы найдем генератор.

– А ты врубаешься, сестренка.

– Ник – отличный парень.

– Это точно.

Захватническая темнота наползала на город, и в голубоватых тенях стеклянного пешеходного моста суровое лицо Филипа показалось Эйприл еще более жестким. С его черными, как смоль, висячими китайскими усами и темными глазами, обрамленными морщинками смеха, он напоминал Эйприл нечто среднее между молодым Клинтом Иствудом и… кем же? Ее отцом в молодости? Вот откуда взялись эти приступы влечения к большому, долговязому мужлану? Неужто Эйприл такая идиотка, что западает на парня только потому, что он похож на ее отца? Или эта жалкая щенячья влюбленность возникла на фоне стресса и борьбы за выживание в обреченном мире? Да черт возьми, этот парень раскроил ее отцу череп! А может, все совсем не так. И Дэвид Чалмерс тут ни при чем. Дух ее папы, как поется в песне, улетел на небеса. Его душа покинула тело еще до того, как оно вылезло из постели и попыталось закусить старшей дочерью.

– Должен тебе сказать, – продолжал между тем Филип, глядя на фигуры мертвецов, бесцельно бродящих по улицам. – В нашем районе этих тварей почти не осталось. Можем задержаться здесь еще немного.

– Наверное, ты прав. Нужно только каждое утро поить Тару валерьянкой, иначе она нас съест.

Филип заливисто рассмеялся.

– У нас есть шанс устроить нормальную жизнь. Если ты понимаешь, о чем я…

Эйприл заглянула ему в глаза.

– Что ты имеешь в виду?

Он приблизился к ней.

– Я немало девушек в жизни повидал, но такую, как ты, встречаю впервые. Твердую, как сталь… но такую нежную с моей девочкой. Никогда не видел, чтобы Пенни так кому-то открывалась… Черт возьми, ты же нас спасла, когда нас едва не сожрали эти твари. Ты, Эйприл, крайне необычная девушка.

Теперь она поняла, что имел в виду Филип. Ее щеки вспыхнули, и Эйприл смущенно опустила взгляд.

Филип нежно обнял девушку и поцеловал. Эйприл сделала шаг назад.

– Я не знаю, Фил… то есть… не знаю, стоит ли… ты понимаешь…

Если она даст ход этим отношениям, что будет с Тарой? Насколько накалится атмосфера? Насколько это все усложнит? Как повлияет на их безопасность, на их шансы на выживание?

Филип не дал ей опомниться. Он наклонился и снова поцеловал ее. И на этот раз она обвила его руками и ответила на поцелуй. Эйприл сама не понимала, что с ней происходит. В объятиях Филипа она чувствовала себя такой слабой, хрупкой… и в то же время – защищенной от всего на свете. Словно электрический ток, волна эмоций прошлась по ее телу. Голова закружилась. Эйприл не заметила дождя, забарабанившего по стеклянной крыше. Она даже не заметила, как Филип мягко положил ее на пол. Их губы сомкнулись в страстном поцелуе, сильные руки Филипа поглаживали ее грудь.

Гроза неистовствовала. Ливень хлестал по стенам. Молнии ежесекундно озаряли бушующее небо. Грубые пальцы Филипа разорвали застежку под грохот наэлектризованных грозовых туч. Джинсы Эйприл наполовину спущены, кофта уже на полу… как вдруг в голове девушки пронеслась мысль.

– СТОЙ!

Филипа захлестнула волна животного желания. Он словно не услышал, как она просит его остановиться. В этот момент его мозг отключился, им руководили лишь инстинкты. Один инстинкт.

– Боже, я прошу тебя! Стой, пожалуйста! – словно откуда-то издалека доносился умоляющий голос.

Но его это не остановило. Он знал, что втайне она любит его. Она хочет этого не меньше, чем он. Что бы она ни говорила. И Филип продолжал, несмотря на ее сопротивление. Он входил в нее снова… и снова… Пока Эйприл, наконец, не затихла.

Волна удовольствия прокатилась по его телу, и Филип в изнеможении перекатился на спину. Еще пару минут он пытался прийти в себя, разглядывая яркую мозаику озаренного молниями неба.

Сердце Филипа колотилось, как сумасшедшее, а кожа покрылась липким, холодным потом. Ему казалось, будто он – разбитое зеркало: частица его собственной души откололась и отразила лицо монстра. Что же он натворил? Он понимал, что поступил плохо. Но ему казалось, что это делал кто-то другой.

Филип и Эйприл неторопливо натянули одежду и лежали. Просто лежали, вслушиваясь в монотонный рев бури. Девушка молчала. Филип не знал, как расценивать это непонятное молчание, но ему хотелось верить, что все хорошо. Что ей тоже понравилось…

Но почему так бешено колотится сердце? Почему лоб покрылся холодной испариной? Теперь он услышал эти крики… Остановись… хватит… прекрати… Что он наделал?

– Я себя не контролировал, – наконец произнес он после нескольких мучительных минут. – Прости, что так получилось. Ты в порядке?

– Да.

Ее безжизненный механический голос казался абсолютно бесцветным. Филип собирался сказать еще что-нибудь, но раскат грома прервал его мысли.

– Ты уверена?

– Да.

– Нам нужно возвращаться.

Обратный путь прошел в молчании. Филип держался в нескольких шагах от Эйприл. Позади осталась лестница и пустынные замусоренные коридоры. То и дело Филип порывался что-нибудь сказать, но продолжал молчать. Он пришел к выводу, что все должно оставаться как есть и нужно дать Эйприл время, чтобы смириться с произошедшим. Любые его слова сейчас будут только во вред. Эйприл шагала впереди с ружьем на плече, словно усталый солдат, возвращающийся с тяжелой службы. Они добрались до верхнего этажа бухгалтерской фирмы и обнаружили зияющую дыру окна. Дождь хлестал сквозь зазубрины разбитого стекла. Лишь несколько слов: «Ты первая» и «Смотри под ноги». Филип помог девушке взобраться по мокрой от дождя пожарной лестнице и перейти к шаткому самодельному мостику. Порывы ветра и дождя, хлещущие в лицо, почему-то принесли Филипу облегчение: они бодрили и давали надежду, что, возможно, он еще сумеет исправить содеянное. Сможет загладить вину.

К тому времени, как они добрались до дома, Филип сумел убедить себя в этом окончательно.

Брайан укладывал Пенни спать, Ник сидел в гостиной, вычерчивал карту «безопасных зон».

– Как все прошло? – спросил он. – Ребята, вы прямо как промокшие крысы! Удалось что-нибудь найти?

– Не в этот раз, – ответил Филип, направляясь в спальню.

Эйприл молча пошла к себе.

– Вы только взгляните на себя! – угрюмо сказала Тара, выходя из кухни с зажженной сигаретой в уголке рта. – Я так и думала, что ничего вы не найдете.

Она стояла, уперев руки в бока и глядя вслед сестре. Та без единого слова скрылась в своей комнате в конце коридора. Тара бросила взгляд на Филипа и помчалась в комнату Эйприл.

– Я иду спать, – безо всякого выражения сообщил Филип Нику и направился к себе.

К утру дождь не прекратился. Капли все так же барабанили по окнам. В квартире было холодно и сыро, будто в склепе. События прошедшего дня всплывали в голове Филипа неохотно, как сквозь туман. Но когда он все вспомнил, его обожгло чувство вины. А что, если Эйприл его не простит?

Если бы только все, что случилось в том переходе, было сном… Но реальность возвращалась к нему в полумраке спальни серией кадров, вспыхивающих в голове, словно он наблюдал со стороны за тем, как кто-то другой совершает это преступление. Филип опустил голову, пытаясь вытолкнуть страх и чувство вины из своего сознания.

– Успокойся. Все в порядке. Все будет хорошо, – сказал он себе.

Но он и сам в это не верил.

Потом Филип взглянул на спящую Пенни и на несколько мгновений забыл обо всем, кроме нее.

Через две с половиной недели после того, как крошечный отряд Филипа объединился с Чалмерсами, его дочка начала выбираться из своей воображаемой раковины. Сначала он приметил мелочи: то, с какой радостью Пенни бросалась помогать Эйприл и Таре готовить еду, и то, как она сияла каждый раз, когда Эйприл входила в комнату. С каждым днем ребенок становился все более и более разговорчивым. У нее, оказывается, накопилось столько вопросов! Но раньше они оставались невысказанными. Теперь же Пенни с радостью болтала обо всем на свете.

Грудь Филипа разрывают эмоции, когда он глядит на дремлющего ребенка. Должен быть способ устроить жизнь дочери, создать семью, обустроить дом, даже в разгар этого кошмара, должен быть способ.

В этот момент Филип увидел себя на необитаемом острове. На берегу стоит маленький уютный домик, Эйприл готовит завтрак, а Пенни играет на детской площадке… Это ли не счастье…

Филип опустился на колени перед кроватью дочери и осторожно положил руку на ее мягкие волосы. Глаза его наполнились слезами. Он никогда никого не любил сильнее, чем эту крохотную девочку. Даже Сару, которую он боготворил. Он по-настоящему понял, что такое любовь, когда маленькие пальчики новорожденной девочки в первый раз схватили его палец.

Филип встал и обернулся. Он увидел, что дверь приоткрыта. Странно, он ведь ее закрывал. Филип не придал этому значения, но через пару секунд заметил кое-что еще.

Из комнаты пропали вещи! Не было рюкзака, который он оставил в углу комнаты. Пистолет и последняя обойма тоже куда-то исчезли. Филип вскочил на ноги и оглянулся. Пропали его ботинки. Они же совсем недавно были здесь! Кому, черт возьми, понадобилась его обувь?

Филип неслышными шагами подошел к двери в спальню Эйприл. Он заглянул внутрь и увидел, что комната пуста.

– Ее здесь нет, – сурово произнес голос из-за спины.

Филип повернулся. Прямо в лицо ему смотрело дуло его собственного пистолета. Это была Тара Чалмерс.

Глава 15

– Полегче, сестренка. Может, объяснишь, что происходит? Решим проблему.

– Правда? – Тара Чалмерс смотрела на него накрашенными глазами, горящими негодованием. – Ты так думаешь?

– Слушай… Я не знаю, что происходит…

– А то, что сейчас происходит смена власти. Переворот, если тебе угодно.

– Тара, чтобы ты ни думала…

– Давай все исправим, – ее голос был тверд и лишен эмоций. – Мне надо, чтобы ты заткнулся и делал то, что я говорю, или я выбью тебе мозги. Только дай мне повод.

– О’кей, сестренка. Все, что скажешь.

– Перестань называть меня так.

– Да, мадам.

– Сейчас поделимся новостями с остальными твоими друзьями.

У Тары не хватит решимости, чтобы выстрелить. Или хватит? Филип пытался придумать, как отобрать у нее оружие. От него до Тары около семи футов… Нет, лучше пока не рисковать.

– Могу я сказать кое-что?

– ШЕВЕЛИСЬ!

Ее внезапный окрик разбудил Пенни и Брайана.

– Давай поговорим, – сказал Филип и сделал шаг вперед.

Выстрел!

Пуля не задела Филипа. То ли Тара очень хорошо стреляет и всего лишь хотела напугать его, то ли просто промахнулась.

– Следующий выстрел будет прямо в лицо.

Ник Парсонс услышал выстрел, когда взял в руки Священное Писание. От неожиданности он подпрыгнул, выронив книгу. Ник метнулся к ружью, но… его не было. Оно куда-то исчезло. И кирка, которую ему дал Филип, и ботинки, и карты, которые он чертил… все пропало. Хорошо, что хоть джинсы на месте, аккуратно висят поверх спинки стула. Он быстро натянул их и помчался к квартире Чалмерсов.

– Что происходит? – выкрикнул Ник, ворвавшись в гостиную. Прямо у него на глазах творилось что-то необъяснимое. Тара Чалмерс наставила пистолет на очумевшего Филипа, Брайан стоял в нескольких шагах от них и крепко прижимал к себе Пенни. А все их вещи лежали кучей на полу возле дивана. Странно…

– Сюда иди, – велела Тара, указав дулом пистолета на свободное место рядом с остальными.

– Но… что стряслось?

– Делай, что я тебе говорю.

Ник нехотя подчинился.

– Ради Бога, что здесь творится?

Непроизвольно Ник взглянул на Филипа, надеясь хоть что-нибудь понять, но тот и сам казался ошарашенным.

– Где Эйприл? Что стряслось?

– Не имеет значения.

– Что ты творишь? С чего это ты притащила все наши вещи…

– Никки, – спокойно произнес Филип. – Тара сейчас сама нам расскажет, чего она от нас хочет.

– Послушай своего приятеля, Ник.

– Что тебе от нас нужно? – не выдержал Брайан.

Тара по-прежнему не отрывала глаз от Филипа и сказала:

– Убирайтесь. Выметайтесь.

Филип пристально смотрит на нее.

– Там, откуда мы пришли, это называется убийством.

– Называй это как хочешь. Забирайте свое дерьмо и уходите.

– Ты выгоняешь нас наружу без оружия.

– Я даже больше сделаю, – сказала Тара. – Я залезу на крышу, чтобы посмотреть, что с вами будет.

После долгой минуты молчания Филип перевел взгляд на Ника и сказал:

– Собери вещи. У меня в сумке есть дождевик, надень его на Пенни.

Они собрались за две минуты. Все это время Тара наблюдала за ними, не опуская ружья. Что же могло так обидеть девушек? Не зря Эйприл куда-то испарилась из квартиры. Может… может, это Филип во всем виноват?

– Пойдемте, пора убираться, – сказал Филип, перебросив рюкзак через плечо.

– Погодите! – сказал Брайан.

Что он задумал?

– Хотя бы разреши нам взять немного еды для Пенни, – сказал он, обращаясь к Таре.

– Я и так позволяю вам уйти отсюда живыми.

– Перестань, Брайан. Все кончено. Идем отсюда, – сказал Филип, остановившись у выхода.

– Как скажешь, – ответил Брайан.

Дождь хлестал по лицам – приятного мало. Но в этом был и большой плюс: гроза распугала всех мертвецов.

– Лучше всего пойти туда! Там больше всего «безопасных зон», – сказал Ник, указав на юг.

– Хорошо, идем на юг, – согласился Филип и повернулся к Брайану: – Ты можешь снова посадить ее к себе на спину? Я рассчитываю на тебя, приятель. Следи за ней.

В ответ Брайан поднял большой палец и повернулся к ребенку, приготовившись посадить девочку себе на спину, но… встал как вкопанный. Пенни тоже подняла вверх большой палец и сурово смотрела на взрослых.

– Я уже не ребенок… пошли уже!

– Давайте вернемся, – проворчал Ник Парсонс. Они спрятались в автобусе, который он несколькими днями ранее пометил красной звездой. – Какая-то девчонка выгнала нас. Давайте просто вернемся и вышвырнем ее оттуда.

– Думаешь, у нас получится? У тебя есть бронежилет в рюкзаке? Сомневаюсь, – с горькой иронией в голосе ответил Филип.

– Нужно вернуться, – настаивал Ник. – Там наше оружие, мужики. Мы зачистили дом. Мы искали продукты, одежду, материалы…

– Успокойся, дружище. Если будешь кричать, сюда сбегутся мертвецы, – шепотом перебил его Филип.

Он сел на место водителя и повернул ключ, но ничего не произошло. Двигатель не завелся – и, похоже, не заведется уже никогда.

– Нам там нечего делать.

– Ну почему же? Почему мы не можем вернуться, Филли? Мы справимся с толстой сучкой. Нас ведь трое!

– Прекращай, Ник, – строго ответил Филип.

– Я просто не понимаю, – шепотом пожаловался Ник. – С чего это она вдруг…

– Бинго! – наконец-то Филип нашел что-то полезное.

Стальной четырехфутовый кусок арматуры лежал под сиденьем. В руках Филипа он выглядел как довольно опасное оружие.

– Прекрасно, – прошептал он.

– Что там произошло, Филли? – упорствовал Ник.

– Да черт тебя подери!

Внезапно Филип ударил железным прутом по приборной доске. Пластик разлетелся в щепки. Филип ударил снова, разнося на куски радио. И снова, и снова – изо всех сил – круша систему контроля и платежный автомат. Наконец, со вздувшимися на шее венами, с искаженным от гнева лицом, он обернулся и сказал:

– Будь так любезен, заткни свою пасть!

Ник окаменел от страха и неожиданности.

– Полегче, Филли… это я так… только разговор поддержать. Я ничего не имел в виду.

Филип облизал пересохшие губы.

– Эй… прости… – беспомощно добавил Ник Парсонс.

– Так-то лучше, Никки. Мы не вернемся.

– Да, конечно.

В этот момент Брайан наклонился к Пенни, поцеловал ее в макушку и пошел по салону автобуса туда, где сидел его брат.

– И какой план, Филип?

– Найдем, где спрятаться. Согреемся, а потом подумаем.

– Ник, сколько «безопасных зон» ты нашел?

– Достаточно, чтобы убраться из этой части города, если будем передвигаться осторожно.

– Рано или поздно мы найдем машину, – сказал Брайан.

– Сомневаюсь, – устало вздохнул Филип.

– Как думаешь, в этом автобусе есть бензин? – спросил Брайан.

– Я думаю, что он на дизельном топливе.

– Да неважно, на каком. Все равно нам его не перекачать, – вставил Ник.

– И негде хранить его, – добавил Филип.

– Покажи-ка мне эту штуку. – Брайан потянулся к куску арматуры в руке у Филипа. У него появилась идея.

Один за другим они выбрались из автобуса. Филип держал в руках стальной прут, а Ник – три коричневые бутылки из-под пива, которые Брайан нашел под сиденьями.

Каждые несколько секунд вспыхивали молнии, освещая фигуры мертвецов. Некоторые из кусак уже заметили людей, бегущих по улице.

Филип присел возле переднего колеса автобуса. Он знал, что там находится бензобак. В этом автобусе два отдельных бака, каждый из которых вмещает около четырехсот литров топлива.

– Давай, приятель, они уже близко! – Ник присел рядом с бутылкой в руке.

Филип попытался пробить заостренным концом стального стержня нижнюю часть переднего бака, но оставил лишь вмятину на железном корпусе. Испустив нечленораздельный вопль гнева, он снова ударил в бак.

На этот раз стержень проколол поверхность бака, и тонкая струйка желтой маслянистой жидкости выплеснулась Филипу на ладони. Ник наклонился и быстро наполнил одну бутылку.

Гром разорвал небо. Брайан бросил взгляд через плечо и увидел несколько десятков ходячих трупов, приближающихся сзади.

– Быстрее, Ник! Быстрее!

– Одна есть, иди, ИДИ! – закричал Ник, протянув бутылку с топливом Брайану.

Брайан затолкал в нее тряпку, быстро перевернул бутылку вверх дном и, дождавшись, пока горючее пропитает материю, щелкнул зажигалкой. Ничего не вышло. Ветер слишком сильный.

– Давай, братишка… давай, давай! – Филип повернулся к приближающимся мертвецам, держа кусок арматуры наготове. Позади него Брайан боролся с зажигалкой. Несколько безуспешных попыток – и вот, наконец, тряпка вспыхнула, как факел. Огонь пополз к горлышку бутылки.

Брайан швырнул импровизированный коктейль Молотова в толпу зомби. Бутылка взорвалась, расплескивая самодельный напалм. Несколько трупов пошатнулись и упали, потянув за собой других.

Филип схватил вторую заполненную бутылку.

– Дай сюда зажигалку!

Через секунду самодельный фитиль в бутылке загорелся.

– Теперь бежим! – скомандовал Филип, бросив снаряд в монстров.

Брайан подхватил Пенни и побежал за братом.

Уже на полпути к следующей «безопасной зоне» – парикмахерской – Брайан, Пенни и Ник вдруг заметили, что Филип отстал.

– Да что он такое творит? – пронзительно крикнул Ник.

– Черт его знает! – ответил Брайан, нырнув в дверной проем.

В сотне ярдов от них Филип кричит монстрам что-то непристойное и нечленораздельное, размахивая железным орудием.

– Боже мой! – Брайан прикрыл глаза Пенни.

Филип Блейк стоял с бутылкой в одной руке и окровавленным куском железа – в другой. Затем он наклонился, поджег тонкую струйку топлива, вытекшего из бака автобуса, и бросился прочь.

Огонь пополз по корпусу автобуса. Еще секунда, и…

Взрыв ослепил Брайана. Пытаясь проморгаться и выискивая Филипа взглядом за пеленой дыма и пепла, он истошно завопил:

– ФИЛИП! СЮДА!

Они с шумом захлопнули дверь, спрятавшись от летевших во все стороны частей взорвавшегося автобуса. Брайан увидел дюжины горящих трупов и части тел, разбросанные по всей улице. От автобуса ничего не осталось.

Кусок корпуса приземлился в паре метров от двери, за которой они спрятались. Все подскочили от неожиданного металлического лязга.

– Черт! ЧЕРТ! – воскликнул Ник, прикрыв руками лицо. Брайан крепко прижал к себе Пенни.

Шагнув через порог, Филип вытер лицо тыльной стороной ладони.

– Ну, хорошо. – Он посмотрел на Ника. – И где же эта парикмахерская?

Глава 16

Они прошли полквартала на юг и наконец нашли парикмахерскую. Среди разбросанных повсюду детективных журналов, пластиковых расчесок, комков человеческих волос и всяких парикмахерских принадлежностей они смогли умыться и немного прийти в себя. Ник даже отыскал ингредиенты для коктейля Молотова.

Под стойкой с кассовым аппаратом лежала старая обшарпанная бейсбольная бита. Наверное, с ее помощью владельцы отпугивали буйных посетителей. Филип отдал найденное оружие Нику. Сейчас все, что можно было использовать для самозащиты, имело особую ценность.

Кроме старой палки колбасы и нескольких шоколадных батончиков, больше ничего полезного в парикмахерской не нашлось. Снаружи доносились шаги и рычание: мертвецов привлек звук взрыва. Пора было двигаться дальше.

– Давайте, давайте! – скомандовал Филип. – Шевелите задницами. Нужно поскорее добраться до следующей «безопасной зоны». Никки, ты ведешь.

На полпути к следующей «безопасной зоне» на Брайана и Пенни из-за угла выпрыгнул мертвец. Филип не растерялся. Железный штырь вошел в шейный отдел позвоночника с такой силой, что голова бродячего мертвеца отделилась от тела и повисла на груди. Пару секунд он стоял, пошатываясь, и, наконец, с глухим стуком упал на мокрый асфальт. Пенни отвернулась.

Трупов становилось все больше.

Ник наконец увидел очередную пятиконечную звезду на углу двух улиц над стеклянной дверью небольшого магазина. В пустых витринах висели оборванные провода, разбитые неоновые лампы и прочий мусор.

Ник вошел первым, остальные забежали вслед за ним. Никто даже не заметил вывеску над дверью, на которой было написано: «Магазин игрушек Тома Тамба».

Передняя часть магазина была завалена хламом. Перевернутые полки растеряли весь ассортимент кукол, гоночных автомобилей и поездов, которые теперь валялись на кафельной плитке. Словно разрушительный торнадо пронесся по магазину. Там, где когда-то висел телефонный аппарат, теперь болтались провода, всюду были разбросаны пластиковые обломки наборов LEGO и самолетиков. Ветер катал по полу наполнитель из мягких игрушек.

Несколько минут все четверо стояли в вестибюле, разглядывая руины игрушечного магазина. Долгое время никто не двигался. Что-то в этих развалинах завораживало и не давало даже шевельнуться.

– Всем оставаться на месте, – наконец скомандовал Филип, доставая платок и обтирая лицо. Он обошел изуродованное чучело медведя и осторожно двинулся вглубь магазина. Вскоре он увидел необозначенный запасной выход – то ли дверь склада, то ли путь наружу.

Брайан осторожно опустил Пенни на пол.

– Когда я натолкнулся на это место, – сказал Ник, разыскивая что-то, – я думал, что здесь может быть что-нибудь полезное: гаджеты, портативные радиостанции, фонари… что-нибудь такое.

Он обошел стойку и сделал несколько шагов дальше, к кассовому аппарату.

– Что там сзади, Никки? – Филип указал пальцем на занавешенный дверной проем в задней части магазина. – Там проверял?

– Кладовка, наверное. Будь осторожен, Филли. Там темно.

Филип остановился перед занавеской, снял рюкзак и вытащил из него маленький тонкий фонарик, который хранил в боковом кармане. Через секунду Филип скрылся в темноте.

Потрясенная Пенни разглядывала сломанных кукол и выпотрошенных плюшевых медведей. Брайан наблюдал за ней. Он очень хотел ей помочь, но… что он мог поделать?

– Хочешь батончик?

– Не-а, – безжизненно ответила девочка.

– Уверена? У нас есть «Твинкиз», – сказал ей Брайан, пытаясь заполнить тишину, заставить девочку говорить, хоть как-то отвлечь ее. Но он и сам не мог сейчас думать ни о чем, кроме лица Филипа, искаженного злобой. Казалось, весь их мир рассыпается в прах.

– Угу, – ответила Пенни. Увидев маленький рюкзачок «Хелло Китти», лежавший в груде хлама, она подошла к нему, подняла и внимательно осмотрела. – Как ты думаешь, кто-нибудь рассердится, если я кое-что возьму себе?

– Ты имеешь в виду игрушки?

Пенни кивнула.

– Бери, конечно, – грустно ответил Брайан.

Девочка начала собирать части сломанных кукол и разорванных плюшевых зверюшек, заботливо укладывая их в рюкзачок. Брайан вздохнул.

В этот момент послышался голос Филипа. Брайан вскочил на ноги.

– Что он говорит?

– Я не знаю, не расслышал, – ответил Ник.

– Филип! – Брайан осторожно направился к занавеске. – Ты в порядке?

Послышались торопливые шаги. Филип вышел из-за занавески. На лице застыло удивление.

– Собирайте вещи! Мы, черт возьми, сорвали джек-пот!

Филип повел их вниз по узкому темному коридору, мимо полок нераспакованных игрушек и игр, за угол, через защитную дверь, очевидно, оставленную открытой во время поспешного массового бегства предыдущих обитателей.

– А теперь смотрите, что там, в другой части нашего магазинчика игрушек, – сказал Филип и толкнул пожарную дверь. – Наш билет на свободу.

Металлическая дверь распахнулась.

– Господи! – ахнул Брайан. – Это то, что я думаю?

В помещении было чисто и просторно. Армированные окна отполированы до блеска. Это демонстрационный зал. Казалось, что сюда зараза еще не добралась. В воздухе витал запах резины, кожи и холодной стали. На стенах висели погасшие неоновые вывески: «Кавасаки», «Дукати», «Ямаха», «Хонда», «Триумф», «Харлей-Дэвидсон» и «Судзуки». Филип был прав. Это джек-пот.

– Думаете, хоть один из них заправлен? – спросил Брайан, не отводя взгляда от сияющих корпусов мотоциклов.

– Найдем, братишка, не переживай, – радостно ответил Филип.

Пенни безучастно посмотрела на все это богатство. Рюкзачок «Хелло Китти» у нее за плечами интересовал ее куда больше. Она не понимала, что такого особенного в этих железяках на колесах.

У Брайана закружилась голова.

– Только одна проблема, – прошептал он.

Филип посмотрел на брата.

– Что еще за проблема, твою мать?

Брайан вытер рот.

– Я не умею ездить на мотоцикле.

Филип и Ник разразились дружным хохотом, что, конечно же, задело Брайана. Хоть Филип и пытался утешить его, уверяя, что это совсем не сложно и что «даже умственно отсталый научится за две минуты», Брайан расстроился. Еще несколько недель назад он и подумать не мог, что его жизнь будет зависеть от умения ездить на мотоцикле. У Филипа и Ника, в свою очередь, многолетний стаж вождения двухколесных машин. Здесь парни были в своей стихии.

Филип не придал значения словам брата. В конце концов, их четверо, Филип и Ник отлично водят мотоцикл, так что Брайан и Пенни могут ехать пассажирами.

– На этих красавицах мы быстро доберемся до аэропорта Атланты. Оружия у нас нет, так что пешком мы точно не пойдем. А на мотоциклах у нас есть неплохие шансы выжить, – сказал Филип, роясь в куче кожаной одежды для мотоциклистов. – Переоденьтесь. Через пять минут выдвигаемся. Брайан, помоги Пенни.

Они быстро переоделись. Дождь как раз прекратился. На углу улицы столпились мертвецы. Казалось, они их ждали.

– Видишь там кусак? Некоторые уже основательно подгнили, – сказал Ник, обращаясь к Филипу.

– И?

– Кто-то уже… сколько же?.. три, четыре недели… как сдох.

– Это как минимум. – Филип задумался на секунду, переодевая мокрые джинсы. Нижнее белье практически прилипло к телу, и Филипу пришлось едва ли не отдирать его. Он отвернулся, чтобы Пенни не увидела его хозяйство.

– Все началось больше месяца назад… к чему ты клонишь?

– Они же гниют.

– И что?

– Подумай только, Филли. В обычных условиях труп полностью разлагается примерно за год.

– О чем ты, Ник? По-твоему, все, что нам нужно, – это подождать, пока черви не сделают свое дело?

Ник пожал плечами.

– Ну… вроде того… я просто подумал…

– Послушай, дружище, не неси ерунду. Они жрут живых, их становится все больше. Когда сгниют одни, на их место придут другие. Вспомни старика Чалмерса. Он превратился в одного из них, хотя его даже не кусали. Этот чертов мир скоро исчезнет, так что давай не будем строить глупые теории, а займемся делом.

– Эй, хорош… я все понял… остынь, Филли, – обиженно ответил Ник, опустив взгляд.

Они выбрали самых больших металлических коней. Двухцилиндровые «Харлей-Дэвидсон» – сине-желтый и иссиня-черный. Филип решил, что Пенни поедет с ним, а Брайан – с Ником.

Баки наполнили бензином, найденным в других мотоциклах, и осталось только упаковать вещи в багажники и найти шлемы нужного размера. Да поскорее. Толпа мертвецов снаружи росла.

– Давай, солнышко, запрыгивай. Прокатимся, – сказал Филип дочери.

Брайан помог девочке устроиться на заднем сиденье, обитом черной кожей. С одной стороны отсека был закреплен ремень безопасности. Брайан застегнул его вокруг тонкой талии девочки.

– Двигаемся на юг, а затем на запад, – скомандовал Филип, забираясь на железного монстра. – Никки, следуй за мной.

– Договорились.

– Все готовы?

Брайан подошел к двери и нервно кивнул.

– Готов.

Филип повернул ключ, двигатель взвыл, и темный демонстрационный зал заполнился едким выхлопным газом. Ник завел своего коня.

Брайан поднял ручной замок на двери и резко распахнул ее, впуская влажный ветер. Филип дал газу и покатился вперед. Брайан едва успел запрыгнуть на заднее сиденье Ника. С богом!

– Черт! Боже! Филип! Филип! Не гони! Потише, чувак! Филип, не гони!

Безумный вопль Брайана утонул в реве мотоциклов.

Они прорывались сквозь толпу мертвецов. От бамперов то и дело отскакивали чьи-то конечности. После крутого поворота налево они свернули на юг по Уотер-стрит, оставив зомби позади. Вдруг Брайан заметил искореженный труп, волочившийся по тротуару за байком Филипа.

Нижняя половина тела оторвана, кишечник, словно электрический провод, развевается на ветру, руки цепко схватились за мотоцикл и медленно подтягивают тело к пассажирам. Ни Филип, ни Пенни даже не догадываются о том, что опасность всего в нескольких сантиметрах…

– Догони их, Ник! Давай быстрее! – кричит Брайан.

– Я пытаюсь!

В этот момент Пенни заметила мертвеца и истошно завопила. Филип оглянулся и понял, что напугало девочку. Резким движением он схватил кусок арматуры, который предусмотрительно засунул между рулем и ветровым стеклом, прыжком развернулся на сиденье и вонзил прут прямо в рот мертвеца.

Ник резко вильнул, чтобы не врезаться в гнилые останки.

Филип повернулся к рулю, убрал оружие и прибавил газу.

Глава 17

В районе аэропорта Хартсфилд дождь перестал, хотя небо с низкими свинцовыми тучами оставалось все таким же мрачным. На 85-м шоссе было куда меньше заторов, чем на 20-м, и мертвецы встречались гораздо реже. Большинство придорожных зданий остались невредимы, окна и двери были крепко заколочены досками. Случайные мертвецы казались частью пейзажа: блуждая между оголившимися деревьями, они напоминали какой-то жуткий грибок, заразивший леса. Сама земля будто подхватила эту неведомую роковую болезнь и обреченно прощалась с жизнью, покрываясь язвами и чудовищными трупными пятнами. Города вымерли. Весь мир пришел в запустение.

Единственная проблема пока заключалась в том, что каждая заброшенная заправка и стоянка для грузовиков кишела кусаками, и Брайан начал всерьез опасаться за Пенни. Каждый раз, как они останавливались сходить в туалет или поискать еду и воду, ее лицо становилось все более замкнутым и безжизненным. Брайан боялся, что это обезвоживание. Черт, да у них у всех обезвоживание!

Без еды еще куда ни шло, но вот без воды… далеко они не уедут.

В десяти милях к юго-западу от Хартсфилда пейзаж понемногу превратился в мозаику сосновых лесов и бобовых ферм. Брайан уже стал задаваться вопросом, можно ли пить воду из радиаторов мотоциклов. Но в этот момент он увидел зеленый знак: «ЗОНА ОТДЫХА – 1 миля». Филип подал Нику знак, и они свернули на следующем съезде.

Брайан вздохнул с облегчением: еще издалека он увидел, что зона отдыха пустует. Никаких признаков зомби.

– Так что там на самом деле произошло, Филип? – спросил Брайан.

Он сидел на столике для пикников между гостиничными домиками. Филип расхаживал взад-вперед по траве, то и дело припадая к горлышку бутылки с минеральной водой, которую они добыли из разломанного автомата. Ярдах в пятидесяти от них Ник катал Пенни на старой карусели. Девочка сидела, нахохлившись, ничем не выдавая интереса к происходящему.

– Я же просил не приставать ко мне с этим, – проворчал Филип.

– Я считаю, что ты должен дать мне ответ.

– Я никому ничего не должен.

– Что-то произошло той ночью, – упорствовал Брайан. По какой-то непонятной причине он перестал бояться брата. Он понимал, что Филип может в любой момент задать ему взбучку, но его это больше не пугало. Что-то в характере Брайана изменилось.

– Что-то между тобой и Эйприл?

Филип замер и опустил взгляд.

– Какая теперь разница, твою мать!

– Большая! Для меня это важно! Мы отлично уживались с ними, пока что-то между вами не произошло. Я имею право знать, в чем дело!

Филип поднял взгляд. В его глазах горел огонек злобы и раздражения.

– Брось это, Брайан!

– Ты вообще знаешь, куда мы едем? У нас даже нет оружия! Нам даже защитить себя нечем! Куда ты нас ведешь?

Филип отвернулся и поднял воротник кожаного пиджака.

– Еще месяц-другой, и начнется зима. Я думаю, нам надо продолжать двигаться на юг… к Миссисипи.

– И?

Филип повернулся и смерил Брайана презрительным взглядом.

– Мы найдем место, где будем жить… постоянно… под солнцем… не знаю. Где тепло.

Брайан тяжело вздохнул.

– Легко сказать. Просто двигаться на юг.

– Предложи что-нибудь получше!

– Далеко идущие планы – это такая роскошь, о которой я даже не мечтаю.

– У нас все получится.

– Нам срочно нужно найти еду и воду, Филип. Я переживаю… за Пенни.

– Давай я сам буду беспокоиться о дочери.

– Она даже шоколадный батончик не съела. Представляешь? Ребенок, который не хочет сладкого.

– Она придет в норму. Она крепкая девчонка… как ее мать.

С этим Брайан не мог поспорить. В последнее время девочка демонстрировала настоящий бойцовский дух. Более того, Брайану приходило в голову, что Пенни и есть тот самый клей, который удерживает их всех вместе. Без нее они давно бы перебили друг друга. Или их убил бы кто-нибудь другой.

– Дядя Ник! – крикнула Пенни, поднимая голову. Лицо ее было напряжено и сосредоточено: похоже, карусель так и не смогла ее развлечь. Она называла Ника дядей уже давно, хотя и прекрасно знала, что на самом деле он ей не родственник. И от этого у Ника всегда подкатывал к горлу комок: очень хотелось быть кому-то дядей по-настоящему.

– Да, солнышко?

– Папа злится на меня? – спросила девочка. Ник обернулся и внимательно посмотрел на братьев Блейк. Те о чем-то ожесточенно спорили.

– Конечно, нет. Он вовсе не злится на тебя. О чем это ты? Как ты могла такое подумать?

– Он больше не разговаривает со мной, как раньше.

Ник осторожно остановил карусель.

– Послушай-ка. Я даю тебе честное слово: твой папочка любит тебя больше всего на свете.

– Я знаю.

– На нем сейчас лежит очень большая ответственность. Только и всего.

– Значит, ты думаешь, он не злится на меня?

– Ни за что на свете. Он безумно любит тебя. Поверь. Просто он… очень напряжен сейчас.

– Да… наверное, так.

– Как и все мы.

– Да.

– Да и никто из нас особо не разговаривал в последние дни.

– Дядя Ник?

– Да, детка?

– А как ты думаешь, дядя Брайан злится на меня?

– Боже, нет! С чего бы дяде Брайану злиться на тебя?

– Может, потому что ему приходится все время носить меня на себе?

Ник печально улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Послушай меня. Ты сама храбрая малышка из всех, кого я встречал. Я серьезно. Ты настоящая Блейк… и этим стоит гордиться.

– Ты знаешь, что я собираюсь сделать? – спросила Пенни после секундного молчания.

– Нет, милая. Что же?

– Я починю всех сломанных кукол. Вот увидишь. Я их всех починю.

Ник умиленно улыбнулся.

– Отличный план!

Мгновением позже Брайан Блейк заметил что-то краем глаза с другой стороны зоны отдыха. Ярдах в ста от них, за детской площадкой, среди полуразрушенных надгробий, несмываемых опознавательных знаков и оборванных пластмассовых цветов, что-то двигалось.

Брайан не отрывал взгляда от трех далеких фигур, появившихся из тени деревьев. Неуклюже шаркая ногами, они приближались, как ленивые ищейки, почуявшие запах свежей крови. Сложно было сказать с этого расстояния, но они выглядели так, словно прошли через молотилку. Рты у всех троих были приоткрыты, как в беззвучном вопле.

– Пора уносить задницы, – сказал Филип и тяжелым механическим шагом направился к детской площадке.

Брайан поспешил следом, глядя на то, как идет его брат, прихрамывая и покачиваясь из стороны в сторону. Филип словно тащил на мускулистых плечах тяжесть всего мира. И Брайану на миг почудилось, что издали он легко может сойти за зомби.

Позади остались десятки миль. Путники огибали маленькие города, пустые и неподвижные, словно диорамы в огромных музеях. Пасмурное небо окрасилось сумеречной синевой, от ветра не спасали даже защитные маски. Объезжая заторы и брошенные трейлеры, четверо на мотоциклах продвигались на запад по 85-му шоссе. Брайан раздумывал о том, что необходимо где-то остановиться на ночлег.

Последние десять минут Брайан мечтал о… о спокойствии. О чашке чая, маленьком домашнем садике… о сочном стейке и картошке фри… Он бы многое отдал хотя бы за один день нормальной жизни. Почему он раньше этого не ценил?

В зеркале что-то промелькнуло. Показалось? Брайан оглянулся.

Странно. Он совершенно точно видел темное пятно в отражении и почувствовал что-то затылком – что-то похожее на поцелуй холодных губ. Должно быть, это просто игра воображения, но ему действительно показалось, что он видел в зеркале какой-то промельк. Лишь на мгновение. В тот момент, когда они повернули на юг.

Обернувшись еще раз, Брайан не увидел позади ничего, кроме пустых переулков, удалявшихся и исчезавших за поворотом. Он пожал плечами и вернулся к своим путаным мыслям.

По обеим сторонам дороги на мили и мили тянулись только разрушенные фермы вперемешку с бобовыми полями и валунами, гравием, песком и глиной. Это – старая земля, доисторическая, усталая, политая трудовым потом многих поколений. То там, то сям Брайану попадались на глаза остовы старой техники, погребенные в сорняках и грязи.

Филип взмахнул рукой, чтобы привлечь внимание Ника, и указал вправо. Брайан проследил за жестом брата и увидел какой-то дом. Похоже, Филип решил там заночевать.

Силуэт дома, словно вырезанный из черной бумаги, поднимался высоко над полями и неровной линией леса. Если бы Филип не указал на него, Брайан никогда бы его и не заметил. Но теперь он видит то, что так зацепило Филипа: дом похож на великолепный пережиток девятнадцатого, а быть может, и восемнадцатого столетия. Вероятно, это бывшая усадьба плантатора.

Внезапно в зеркале опять мелькнула вспышка света. Только Брайан повернулся, чтобы увидеть источник, как свет снова исчез. Творилось что-то странное.

На следующем повороте путники выехали на пыльную проселочную дорогу. Когда они приблизились к дому, одиноко стоявшему у обширного подножья горы в полумиле от шоссе, Брайан непроизвольно вздрогнул. Его охватило ужасное предчувствие, хотя старинный дом и впрямь казался неплохим местом для ночлега.

Перед ними, в окружении персиковых деревьев, предстал массивный двухэтажный кирпичный особняк с декоративными башенками и мансардами, вырастающими из крыши. Вокруг царила атмосфера ветшающей итальянской виллы. Подъездная дорожка длиной в пятьдесят футов была оформлена как портик с колоннами, балюстрадами и сводчатыми окнами, оплетенными лозами коричневого плюща и бугенвиллеи. В меркнущем свете она походила на корабль-призрак некой армады времен гражданской войны.

Когда они подъехали к парадному входу, Филип остановился и обернулся к дочери:

– Подожди здесь секунду, солнышко.

Ник и Брайан тоже слезли с мотоцикла.

– Бита у тебя с собой? – спросил Филип, не оглядываясь.

– Ты думаешь, здесь кто-то есть? – немного удивился Ник. Ему казалось, что здесь уж точно никого быть не может.

– Есть только один способ узнать.

Филип подождал, пока Ник обойдет свой мотоцикл и достанет из багажника биту.

– Вы двое, останьтесь с Пенни, – велел Филип.

– Филип… – Брайан хотел рассказать об этих таинственных вспышках, но передумал, увидев испуг в глазах Пенни.

– Да что с тобой такое творится, твою мать? – раздраженно спросил Филип, взглянув на брата.

Брайан сделал глубокий вдох и ответил:

– Я думаю, что нас кто-то преследует.

Прежние жители виллы давно уехали. Внутри все выглядело так, словно дом опустел еще задолго до начала эпидемии: старинная мебель в пожелтевших чехлах, повсюду пыль и затхлый запах. Только высокие напольные часы с маятником все еще тикали, отсчитывая секунды. И повсюду – изыски, снова и снова напоминавшие о прошлых столетиях: декоративная лепнина, французские двери, винтовые лестницы и два массивных камина, каждый размером с вместительный шкаф. Под одним покрывалом обнаружился рояль, под другим – фонограф «Виктрола», под третьим – дровяная печь.

Филип и Ник осмотрели верхние этажи в поисках мертвецов, но там было пусто.

Кухня оказалась на удивление маленькой – еще один пережиток девятнадцатого века, когда только слуги марали руки, готовя пищу. Полки огромной кладовой были заполнены пыльными консервными банками. Крупы и злаки уже испортились и кишели червями, но обилие фруктов и овощей ошеломляло.

– Ты видел зомби, дружище, – шепотом сообщил Филип, когда братья уселись перед потрескивающим огнем в парадной комнате. Они нашли поленья в сарае на заднем дворе и теперь грели продрогшие кости впервые после отъезда из Атланты. В тепле и безопасности, наевшись консервированных персиков и бамии, Пенни уснула мгновенно. Сейчас она дремала под роскошным одеялом в детской на втором этаже. Ник спал в соседней комнате. Но обоих братьев одолела бессонница.

– На кой черт мы кому-то сдались? – добавил Филип, сделав глоток дорогого хереса, найденного в кладовой.

– Говорю тебе, я видел то, что видел, – возразил Брайан, нервно раскачиваясь в кресле-качалке с другой стороны от камина. Переодевшись в сухое, он снова чувствовал себя человеком.

– Возможно, это был автомобиль, – продолжил Брайан. – Хотя… может, и фургон, я не уверен.

– Ну, допустим, кто-то и вправду нас преследует. Но кому это может понадобиться?

Брайан задумался.

– Может быть, они настроены дружелюбно…

– Кто знает… – Филип смотрел в огонь, и его мысли блуждали где-то далеко отсюда. – Врасплох нас не застать, можешь быть спокоен.

– Наверное, ты прав.

Брайан знал, что Филип прав. Местоположение виллы – просто идеальное. Из дома, стоящего на холме, видно все окрестности. К тому же Филип решил расставить небольшие ловушки по периметру двора, чтобы никто не смог к ним подобраться незамеченным.

Кроме того, здесь отличный задний двор, трактор заправлен топливом, полно места для «Харлеев», мили плодовых деревьев, до сих пор покрытых съедобными, хотя и сморщенными от холода плодами, и достаточно древесины, чтобы топить печи и камины в течение нескольких месяцев. Единственная проблема – отсутствие оружия. Они обыскали всю виллу и обнаружили в сарае лишь ржавые старые косы и вилы, но никаких пистолетов и ружей.

– Ты в порядке? – спросил Брайан после затянувшегося молчания.

– В полном.

– Уверен?

– Да.

– Филип?

– Что еще?

– Можно сказать кое-что?

– Ты уже говоришь, – Филип не отрывал глаз от огня. Он тоже переоделся в сухую майку и сухую пару джинсов. Через дырку в носке торчал большой палец ноги, и вид искривленного ногтя на этом пальце раздирал Брайану душу. Из-за этой трогательной, такой домашней мелочи брат сейчас казался почти уязвимым – возможно, впервые за все время их путешествия. Если бы не Филип, все они наверняка были бы уже мертвы.

– Я твой брат, Филип.

– Это-то меня и пугает, Брайан.

– То есть… я хочу сказать… Я не осуждаю тебя и никогда не буду.

– В чем проблема?

– Да не проблема… я вообще-то хочу сказать, что ценю все, что ты сделал… ты рисковал своей задницей, защищая нас. Хочу, чтобы ты знал. Я это очень ценю.

Филип продолжает молчать, но уже как-то по-другому глядит в огонь. Он смотрит сквозь пламя, и его глаза блестят от нахлынувших чувств.

– Я знаю, ты хороший человек, – продолжал Брайан. – Я знаю это… – Он на секунду умолкает. – Но, кажется, тебя что-то гложет.

– Брайан…

– Погоди, просто выслушай меня. Если не хочешь рассказывать, что там произошло между тобой и Эйприл, – это нормально. Я больше не стану тебя расспрашивать. Но ты можешь рассказать мне все, если захочешь, Фил. Ты можешь мне все рассказать, потому что я твой брат.

Филип обернулся. Одинокая слеза скатилась по его грубому обветренному лицу, и от этого у Брайана все перевернулось внутри. Он не помнил, чтобы его брат когда-либо плакал, даже в детстве. Однажды их папаша нещадно выпорол двенадцатилетнего Филипа хлыстом, и тому пришлось много ночей спать на животе, но и тогда он не заплакал. И вот теперь – впервые – его глаза покраснели от слез.

– Я облажался, дружище.

Брайан молча кивнул. Огонь потрескивает и шипит. Филип не поднимает взгляда.

– Я вроде как… влюбился в нее. Не стану утверждать, что это любовь, но что, черт возьми, тогда любовь? Любовь – это жуткая болезнь. Я так облажался, Брай! У нас ведь могло с ней что-то получиться. Мы могли бы создать настоящую семью, и Пенни была бы счастлива. Но я не смог вовремя остановиться. Она просила остановиться, но я не смог. Я не мог остановиться. Знаешь… дело в том, что мне было так чертовски хорошо! Даже когда она меня отталкивала, я получал удовольствие. Ну что со мной не так? Я знаю, мне нет прощения. Я не тупой… Я просто не думал, что когда-нибудь… Я не думал, что я смогу… Я не думал…

Его голос стих. Тишину нарушало лишь спокойное потрескивание огня в камине.

Октябрь сменился ноябрем, но отряд Филипа не торопился покинуть уютную виллу. Они решили остаться и взглянуть, какая их ждет погода.

Однажды утром через сады пронесся дождь со снегом. На следующий день убийственный холод сковал поля и уничтожил большую часть фруктов. Но даже эти признаки начала зимы не заставили их стронуться с места. Казалось, эта вилла – лучшая возможность переждать наступающие суровые дни. Здесь было достаточно консервов и фруктов, и при условии, что они будут бережливы, еды хватит на месяцы. Достаточно дров, чтобы не мерзнуть. И никаких кусак – по крайней мере, в непосредственной близости.

В некотором смысле Филипу полегчало, когда он разделил свою постыдную тайну с братом. Брайан хранил секрет, часто думая о нем, но никогда больше не возвращаясь к его обсуждению. Братья перестали подкалывать друг друга, и даже Пенни вроде бы начала привыкать к рутине новой жизни.

В гостиной на втором этаже она нашла антикварный кукольный домик и выделила для себя и своих сломанных игрушек немного места в конце коридора. Однажды Брайан поднялся туда и увидел, что все куклы лежат на полу аккуратными рядками, а возле каждой выложены ее оторванные конечности. Довольно долго он смотрел на этот странный миниатюрный морг, пока Пенни не вывела его из оцепенения.

– Давай, дядя Брайан, – сказала Пенни. – Ты можешь быть доктором… помоги мне собрать их.

– Да, это отличная идея, – ответил Брайан, поднимая одну из сломанных кукол. – Давай починим их.

На следующий день ранним утром Брайан услышал с первого этажа какие-то странные звуки. Он пошел на кухню и увидел Пенни, покрытую мукой и грязью, с заляпанными блинным тестом волосами. Взобравшись на стул, она играла с горшками и кастрюлями. Кухня напоминала зону бедствия. Филип и Ник тоже подошли и какое-то время все трое просто стояли в дверях и наблюдали.

– Не сердитесь, – сказала Пенни, оглядываясь через плечо. – Я потом все уберу.

Мужчины переглянулись. Филип с улыбкой ответил:

– Кто сердится? Мы не сердимся. Мы просто хотим есть. Когда будет готов завтрак?

Прошло еще несколько дней. Филип решил, что нужно принять некоторые меры предосторожности. Они стали жечь дрова только по ночам, чтобы не было видно дыма. Филип и Ник окружили территорию вязальной проволокой, натянув ее между деревянными столбиками, и закрепили на проволоке консервные банки. Получилась своего рода охранная сигнализация. На чердаке им повезло отыскать двуствольное ружье.

– Пригодится, – довольно сказал Филип, осматривая находку.

Дни проходили один за другим. Путешественники отсыпались, исследовали сады и собирали уцелевшие фрукты, ставили капканы и один раз даже поймали зайца. Ник вызвался его освежевать и вечером приготовил тушеную зайчатину.

За все это время они лишь несколько раз столкнулись с мертвецами. Однажды, забравшись на дерево, чтобы достать несколько засохших слив, Ник увидел в тени соседнего сада прогуливающийся труп в комбинезоне фермера. Спокойно спустившись вниз, Ник подкрался к мертвецу и вонзил вилы ему в затылок. В другой раз Филип перекачивал горючее из трактора и заметил искореженный труп в водоотводной канаве. Филип отрубил ему голову косой и сжег останки. Проще пареной репы.

Они настолько привыкли к этому дому, что, казалось, могли бы здесь остаться навсегда. Хоть им и снились кошмары по ночам, но ничто так не успокаивало, как мягкий треск поленьев в камине и аромат свежезаваренного кофе, доносящийся с кухни.

Все было бы идеально, если бы не… если бы не навязчивое чувство, что за ними постоянно кто-то наблюдает.

Брайану снилось, что он потерпел кораблекрушение. Он дрейфовал на самодельном плоту посреди моря крови и внезапно увидел вспышку света. Во сне он решил, что это может быть далекий маяк на берегу, призывающий его, сулящий спасение от этой бесконечной кровавой чумы. Но когда он проснулся, то понял, что видел настоящий свет в реальном мире – крошечный квадратик света, скользнувший по потолку.

Брайан моргнул, и свет пропал. Он даже не был уверен, что видел его на самом деле, но приказал себе встать и подойти к окну. Глядя в черную пустоту, он мог бы поклясться, что заметил автомобиль примерно в четверти мили, поворачивающий в точке, где шоссе встречалось с дорогой к дому. Затем все исчезло, растворившись в ночи.

В ту ночь Брайан так больше и не заснул.

Когда он рассказал об этом Филипу и Нику, те решили, что это был просто сон. Кто бы, черт возьми, съехал с шоссе, а потом развернулся и просто уехал?

Но за следующие полторы недели подозрения Брайана лишь укрепились. По ночам он продолжал ловить проблески медленно движущихся огней на шоссе или в дальнем конце сада. Иногда он даже слышал хруст колес по гравию. Из-за всего этого Брайану казалось, что оставаться в доме опасно. Но он так устал от своих вечных подозрений, не разделяемых остальными, что просто перестал об этом рассказывать. В конце концов, может, они и правы и ему все это только чудится.

И он не возвращался к этой теме до тех пор, пока в одну из ночей его не разбудил лязг консервных банок.

Глава 18

– Что за черт? – Брайан окончательно проснулся.

Он пошарил по тумбочке в поисках керосиновой лампы, поднялся и подошел к окну.

Лунный свет лился с чистого холодного ночного осеннего неба, очерчивая каждый предмет сияющим серебряным ореолом. В ушах у Брайана до сих пор стоял грохот консервных банок. А еще было слышно, что Филип и Ник тоже проснулись и суетятся в своих комнатах внизу и дальше по коридору. Сигнализация разбудила всех.

Самое странное, что грохот шел со всех сторон одновременно. Жестяные банки гремят среди деревьев и позади виллы, и перед ней. Брайан вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходит за окном, и тут дверь его спальни внезапно распахнулась.

– Братишка! Ты проснулся? – Филип был без рубашки, в одних только джинсах и берцах, которые он не успел зашнуровать. В одной руке он держал старое ружье. – Возьми те вилы в конце прихожей – и в темпе!

– Это мертвецы?

– Шевелись давай!

Брайан кивнул и выбежал из комнаты в чем был – в спортивных штанах и майке. Через окна в коридоре он увидел какое-то движение снаружи. Схватив вилы, Брайан повернулся и побежал на первый этаж, где уже собрались остальные.

Филип, Ник и даже Пенни ждали его внизу, у ступеней. Они подошли к окну и сразу же заметили темные фигуры, довольно быстро приближавшиеся к дому с трех сторон.

– Это что, машины? – произнес Ник сдавленным шепотом.

Один автомобиль двигался по извилистой подъездной дороге, другой – с северной части сада, третий – с юга, по тропе, ведущей из-за деревьев. Затем все три автомобиля остановились одновременно.

– Это не приветственная делегация, – пробормотал Филип.

Фары всех трех машин снова вспыхнули, почти синхронно.

– Солнышко, ты останешься с Брайаном, – сказал Филип дочери. Затем он бросил взгляд на Ника. – Никки, выберись из окна, возьми мачете и возвращайся, но так, чтобы они тебя не заметили.

На этом Филип повернулся и тихо, как змея, двинулся в сторону кухни, откуда только что донесся звон разбитого стекла.

– А ну полегче, здоровяк, – произнес незваный гость с акцентом выходца из Теннесси. Ствол его пистолета был направлен на Филипа, едва переступившего порог кухни.

Перед тем, как его столь грубо прервали, злоумышленник спокойно оглядывался по сторонам, словно только что вылез из постели, чтобы немного перекусить среди ночи. Свет фар снаружи заливал кухню жестким сиянием. Стекло в двери за спиной у пришельца было выбито, и сквозь отверстие сочился слабый свет занимающейся зари.

Более шести футов ростом, одетый в обычные камуфляжные брюки, грязные сапоги и пропитанный кровью бронежилет, этот чужак был абсолютно лыс, с остроконечной, как пуля, головой, покрытой сеткой шрамов, и глазами, словно кратеры, выбитые крошечными метеорами. Он казался больным, как будто его совсем недавно облучили высокой дозой радиации: всю его кожу покрывали нарывы и язвы.

Филип нацелил бесполезный антикварный дробовик на череп лысого мужика. Их разделяло восемь футов, и Филип изо всех старался изобразить, что его ружье заряжено.

– Не буду торопиться с выводами, – сурово произнес Филип. – Я предполагаю, вы думали, что этот дом пустует.

– Именно так, здоровяк, – ответил мужчина и самодовольно улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.

– Поэтому мы благодарим вас за то, что вы немедленно нас покидаете. Безо всяких проблем и недоразумений.

Мужчина с пистолетом по-обезьяньи нахмурил брови.

– А вы не очень-то радушны. Я вижу, вы неплохо здесь устроились.

– Какая вам разница? Мы не хотим никаких проблем.

– Красиво говоришь, – сказал лысый и вдруг позвал кого-то. – Коротышка?

– Прикончи их, Томми! – ответил писклявый голос откуда-то сзади.

В этот момент из-за двери вышел Ник, а за ним – худощавый парень с короткой стрижкой. Он держал длинный стальной нож у горла Ника. Нервный, поджарый, в рабочем пиджаке с оторванными рукавами и в перчатках без пальцев, парень выглядел как беглец из морской тюрьмы. Длинные голые руки были испещрены татуировками.

– Прости, Филли, – виновато выдавил Ник, когда юнец втолкнул его через разбитую дверь на кухню.

– Подожди, – обратился Филип к лысому. – Не нужно…

– Сонни! – лысый окликнул другого сообщника, и в тот же момент Филип услышал шаги, скрипящие по столетнему полу парадной комнаты. За спинами Брайана и Пенни появились еще двое.

– Прикрой, Томми! – послышался женский голос, и в затылок Брайана уперся бронированный ствол револьвера большого калибра, возможно, «Магнума-357» или «Армейского-45». Брайан сжался, как загнанное в угол животное.

– Подожди, – повторил Филип.

Боковым зрением он успел разглядеть, что за спинами Брайана и Пенни стоят мужчина и женщина… хотя слово «женщина» здесь кажется неуместным. Девчонка, сжимающая воротник Пенни, похожа на бесполую марионетку: мешок с костями, одетый в кожаные штаны и сетчатую накидку. Напомаженные волосы торчат, как иглы у дикобраза, глаза подведены черным, а лицо заливает зеленоватая наркоманская бледность. Девица нервно постукивала дулом 38-калиберного полицейского пистолета по своей длинной тощей ноге.

Мужчина рядом с ней, очевидно Сонни, тоже выглядел близко знакомым с иглой: запавшие глаза, лицо – как рябая маска невежества и подлости, чахлая фигура облачена в излишки военного имущества, идущего на распродажу.

– Я хочу поблагодарить тебя, братан, – сказал лысый, запихивая девятимиллиметровый пистолет за пояс. – Вы нашли славное местечко. – Он подошел к раковине, спокойно взял кувшин с водой и осушил его. – Отличное место, чтобы обосноваться.

– Это все, конечно, замечательно, – сказал Филип, не опуская свое фальшивое оружие. – Только одна проблема: здесь для вас места нет.

– Все в порядке, братан.

– Что же вы собираетесь делать?

– Что мы собираемся делать? Мы собираемся выставить вас отсюда.

Кто-то за спиной Филипа весело захихикал.

В мозгу у Филипа творилось нечто невероятное – как на сломанной шахматной доске, части которой вдобавок перемещаются в непредсказуемом порядке. Он сознавал, что эти бесчувственные дорожные крысы намерены убить его и всех остальных в доме. До него дошло, что эти паразиты неделями кружили вокруг этого места, как коршуны. Значит, Брайан был прав.

Кроме того, их явно было больше четырех. Снаружи доносились низкие голоса, треск ломающихся веток. Филип быстро прикинул в уме: людей по меньшей мере шестеро, возможно, больше, и четыре транспортных средства. Каждый вооружен до зубов кучей боеприпасов – Филип видит магазины и сменные обоймы, заложенные за пояса. Но есть кое-что, в чем они, возможно, испытывают недостаток. По крайней мере, Филип очень на это надеется. Их слабость – отсутствие мозгов. Даже у крупного лысого парня, который кажется командиром, вид унылого наркомана. А значит, призывы к милосердию тут бесполезны. Есть только один шанс на спасение.

– Я хочу кое-что сказать, – сказал Филип.

Лысый мужчина поднял стакан, будто собрался произнести тост.

– Ну, валяй.

– Я хочу сказать, что есть два варианта развития событий.

– Только два?

– Вариант первый: мы начинаем пальбу, и я могу рассказать вам, как это закончится.

– Ну-ка расскажи.

– Твои ребята одолеют нас, это ясно. Но обещаю тебе кое-что, и я никогда еще ни в чем не был так уверен за всю свою жизнь.

– И что же?

– Чем бы все ни закончилось, я смогу сделать как минимум один выстрел. Это будет выстрел дробью. И не прими мои слова за неуважение, но я чертовски уверен, что большинство этих железных шариков попадут прямиком в верхнюю часть твоего тела. Так-то, сэр. Не хотите ли услышать альтернативную версию событий?

Лысый явно растерял чувство юмора.

– Продолжай.

– Итак, вариант номер два: вы позволите нам уйти отсюда живыми, а сами займете это место с наилучшими от нас пожеланиями. Никому ни за кем не придется вычищать дерьмо, а лично ты сохранишь верхнюю часть своего драгоценного тела.

Все действуют очень организованно, подчиняясь командам лысого. Парочка наркоманов (Филип называет их про себя «Сонни и Шер») медленно отступает от Брайана и Пенни. Брайан берет девочку на руки и несет ее через парадную гостиную к двери.

Договоренность, если, конечно, ее можно было так назвать, для Филипа и его группы сводилась к возможности просто бежать с виллы, оставив все свои вещи. Брайан наблюдал за Филипом, который отступал из кухни, так и не опустив ружье. Все же им пригодилась эта бесполезная штука. Ник шагал следом.

Наконец они поравнялись с Брайаном с Пенни. Филип по-прежнему держал захватчиков на прицеле.

– Парни! Дайте им пройти! – крикнул лысый.

Филип осторожно прошептал:

– Держись рядом и иди за мной. Они все еще надеются перестрелять нас. Так что слушай внимательно и просто делай то, что я скажу.

Они едва успели дойти до деревьев, как их договоренность дала серьезную трещину. Лысый медленно поднял пистолет и прицелился. Первая пуля впилась в ствол дерева. Пенни, сидевшая на спине Брайана, вскрикнула.

– Бегите! – заорал Филип. – Беги, Брайан! Беги что есть сил!

Следующие пять минут прошли, как в тумане. Брайан слышал выстрелы, пули пролетали в сантиметрах от него, Пенни кричала, отчаянно цепляясь ему за плечи… Нужно было бежать дальше, но Брайан понятия не имел, куда именно… и где остальные.

Пробежав около двухсот ярдов, Брайан, задыхаясь, остановился. Он осторожно опустил Пенни на траву и произнес:

– Будь тише воды, ниже травы, солнышко. Как маленькая мышка.

Глаза Брайана уже привыкли к полумраку, так что он издалека заметил среди деревьев одного из пришлых парней. Тот шагал, подняв пистолет. Вскоре за его спиной показалось еще несколько человек. Парень остановился, покрутил головой и двинулся дальше – прямо туда, где прятался Брайан.

Отпрыгнув в сторону, Брайан тщательно оценил свои шансы. Если он побежит, они его услышат. Если останется на месте – наверняка наткнутся на него. Где же, черт возьми, Филип? Где Ник?

Именно в этот момент Брайан услышал ритмичное, все ускоряющееся потрескивание веток в другой части рощи: кто-то быстро двигался в сторону вооруженного парня.

Ник Парсонс выступил из-за дерева с камнем в руке. Он выждал пару секунд, присмотрелся и швырнул камень через сад. Тот с глухим стуком ударился о ствол дерева и упал на землю. Парень выстрелил.

Брайан быстро пригнулся, но его уже заметили. Пока парень судорожно пытался перезарядить пистолет, Филип подскочил к нему сзади и нанес мощный удар раритетной двустволкой по затылку. Бандит качнулся и упал на траву.

Шансы понемногу выравнивались. Филип забрал у поверженного бандита ружье и выгреб из кармана горсть патронов. Теперь появилась надежда. Надежда, что они выживут. Что они увидят восход солнца. Увидят друг друга живыми и невредимыми.

– Мы перебьем этих ублюдков, – прошептал Филип, когда они с Ником подошли к Брайану и Пенни. – Всех до последнего.

– Но, Филип, что, если мы просто…

– Мы должны вернуть себе этот дом. Он – наш, а им здесь не место.

– Но…

– Слушай меня, – Филип прикрыл глаза, и что-то в его лице повергло Брайана в дрожь.

– Что бы ни произошло, ты должен беречь мою дочь. Понимаешь?

– Да, но…

– Это все, что мне от тебя нужно.

– Хорошо.

– Просто держи ее в безопасности. Посмотри на меня. Ты обещаешь?

– Да, Филип. Просто постарайтесь не умереть.

Через пару секунд Филип и Ник скрылись, оставив Брайана в полной растерянности. Уходить? Или сидеть здесь, под деревьями? Он не знал, что делать.

Послышались выстрелы. Брайан вздрогнул и обнял Пенни. Еще один выстрел раздался где-то совсем рядом. Через несколько секунд послышался звук шагов, и Брайан увидел жуткого лысого парня с пистолетом. Его лицо горело жаждой убийства.

При звуке очередного выстрела Брайан быстро пригнулся. Сердце у него так и подскочило к горлу. Он уже даже не понимал, кто в кого стреляет.

– Давай, детка, – сказал Брайан, помогая Пенни встать. – Нам нужно идти.

Он поднял девочку из-под дерева и взял за руку. Дальше нести ее на спине было слишком опасно: он просто отведет ее подальше от перестрелки.

Держа Пенни за руку, Брайан крался в тени персиковых деревьев, стараясь держаться подальше от пешеходных дорожек, расходящихся по саду. Ступни у него почти онемели от боли и холода, а за спиной до сих пор слышались голоса и хаотичные выстрелы. Но затем все стихло.

Долгое время не было слышно ничего, кроме шума ветра в ветвях деревьев. Они прошли еще около сотни ярдов и спрятались за сломанной тележкой для сена.

– Ты в порядке, малышка? – спросил он, прижав Пенни к груди.

Пенни в ответ подняла большой палец, но в глазах застыл испуг.

Послышались шаги. Брайан обернулся и увидел человека с ружьем в руках. Он шел прямо к ним.

– Папочка?

От голоса Пенни Брайан вздрогнул: это был всего лишь шепот, но достаточно громкий, чтобы их выдать. Брайан зажал девочке рот рукой и осторожно выглянул из-за тележки, чтобы рассмотреть, кто поднимается к ним по склону оврага.

К сожалению, это вовсе не Филип.

Выстрелом снесло половину тележки. Брайана отбросило на землю в вихре пыли и щепок. Глотая землю, он пополз за Пенни, схватил ее за подол и потащил в сторону густых деревьев. Через несколько метров ему наконец удалось подняться на ноги. Он наклонился, пытаясь поднять и Пенни, но сразу понял: что-то не так.

Малышка обмякла в его руках, словно потеряла сознание.

Брайан услышал за спиной хруст тяжелых ботинок и лязг затвора: человек с ружьем приближался к ним, чтобы добить. Взвалив Пенни на плечо, Брайан со всех ног помчался к деревьям, но уже через несколько шагов понял, что весь покрыт кровью. Кровь струилась у него по груди и животу, пропитывая рубашку насквозь.

– О боже, нет, боже, нет, нет, нет, нет… – Брайан опустил Пенни на мягкую землю. Ее лицо стало белым, как снег. Глаза остекленели, крошечный ручеек крови стекал из уголка рта. В рубашке Пенни зияла красная от крови дырка.

Человек с ружьем был уже совсем близко.

Брайан приподнял рубашку Пенни и отчаянно вскрикнул. В животе малышки зияла рваная рана в форме полумесяца, пузырившаяся кровью. Брайан попытался зажать ее рукой, но тщетно. Тогда он оторвал лоскут от собственной рубашки и попытался заткнуть отверстие в ее животике. Заикаясь и плача, Брайан пытался что-то сказать девочке, но густая алая кровь продолжала выходить из ее тела толчками, и человек с ружьем неумолимо подходил ближе.

– Все хорошо, ты будешь в порядке, мы тебя вылечим, все будет в порядке, ты обязательно поправишься…

– …Прочь… – шепчет Пенни.

– Нет, Пенни, нет, нет!

– Какой кошмар, – раздался скрипучий голос за спиной Брайана, и холодное дуло уткнулось в его затылок. – Посмотри на нее хорошенько.

Брайан обернулся и бросил взгляд на татуированного бородатого бандита.

– Посмотри на нее… она – последнее, что ты видишь.

Брайан ни за что не убрал бы руку с раны Пенни, но он понял, что уже слишком поздно.

Ее уже не вернуть к жизни.

И Брайан тоже готов… готов умереть.

Выстрел.

Но… Брайан ничего не почувствовал. Может… может, он уже мертв?

Брайану показалось, что он внезапно вылетел из тела и парит высоко над садом, наблюдая за всем словно со стороны. Кровь заливает его руки и течет на Пенни. Неужели он и впрямь уже мертв?

Тень бандита начала заваливаться набок, как в замедленной съемке, словно старая секвойя, прогнившая под корень.

– Нет! – закричал Филип, увидев окровавленное тело дочери. – Нет! Нет!

Филип упал на колени перед умирающей девочкой, тонущей в собственной крови. Он поднял ее и нежно коснулся зияющей раны, словно это просто маленькая царапинка: папа погладит, и все пройдет.

Брайан лежал на земле футах в пяти от них, уткнувшись носом в заплесневелую землю. Ник стоял чуть поодаль.

– Мы ведь можем остановить кровь, да? Мы можем вылечить ее? Ведь так? – бормотал Филип, баюкая окровавленного ребенка. Пенни угасала у него на руках с тихими предсмертными хрипами. Лицо ее стало белым и холодным, как фарфор. Филип продолжал укачивать ее. – Ну давай же, солнышко… останься с нами… не уходи. Давай же… останься с нами… пожалуйста, останься с нами… Солнышко! Девочка моя!

Ужасная тишина повисла в воздухе.

– Господи Иисусе… – прошептал Ник, потупив взгляд.

Долгое время Филип держал ребенка, а Ник просто стоял и смотрел под ноги, молясь про себя. Брайан по-прежнему лежал на земле, лепеча себе под нос:

– Я пытался… все произошло так быстро… я не мог… это было… не могу поверить, не могу… Пенни была…

Внезапно большие грубые руки схватили Брайана.

– Что я тебе говорил? – заорал Филип, прижимая брата спиной к дереву.

– Филли, нет! – Ник попытался встать между двумя братьями, но Филип оттолкнул его прочь с такой силой, что невысокий мужчина растянулся на земле. Правой рукой Филип сжал горло брата.

Брайан готов был умереть. Он не хотел больше жить. Теперь… когда Пенни больше не было… Это его вина. Он не смог ее защитить. И он был готов умереть от руки собственного брата.

– Что я тебе говорил? – Филип отбросил Брайана от дерева. Один удар берца с металлическим носком обрушился на его челюсть. Другой удар сломал три ребра. Еще один удар по пояснице выбил позвонок. Яркая боль расколола копчик. А еще через несколько секунд Брайан перестал чувствовать боль. Он мог лишь наблюдать за происходящим со стороны, возвышаясь над собственным искореженным телом и отдаваясь избиению, как молящийся вверяет себя первосвященнику.

Глава 19

Филип с самого утра сидел в сарае, исследуя коллекцию оружия, захваченного у непрошеных гостей, а также все наточенные инструменты и фермерский инвентарь, оставленный прежними жильцами. Он знал, что должен сделать, но выбор способа расправы для него был очень мучителен. Сначала он выбрал автомат. Он и самый быстрый, и работу свою делает чисто. Или использовать пистолет? Хотя… Пистолет – это слишком холодно и безлично. Использовать топор или мачете Филип решительно не желал: слишком грязный и ненадежный способ.

Наконец он остановил выбор на пистолете «Глок», который отобрал у лысого захватчика. Филип наполнил магазин патронами и взвел курок. Он сделал глубокий вдох и двинулся к выходу из сарая.

С наружной стороны сарая доносились скребущие звуки. Вся вилла кишела мертвецами, наводнившими окрестности после вчерашней перестрелки. Филип пинком открыл дверь.

Дверь врезалась в женщину-зомби средних лет в запачканном сарафане. От удара та упала. Филип поднял пистолет и прострелил ей череп, даже не замедлив шага.

Звук выстрела эхом пронесся по округе. Труп содрогнулся в конвульсиях в кровавом облаке и, наконец, замер. Филип вышагивал по двору, как Терминатор, делая выстрел за выстрелом, отправляя все больше неживых в чистилище.

Прошло много времени, прежде чем Филип смог собрать волю в кулак и понять: пришло время сделать то, что должно быть сделано.

У него оставалось еще пять патронов в магазине.

Под деревом сидел труп маленькой девочки. Филип и Ник привязали ее к стволу, чтобы она не сбежала и никого не укусила. Филип подошел, поднял ружье и направил ствол мертвой девочке между глаз. Здравый смысл говорил: «Давай быстрей. Просто сделай это – и все».

Но палец застыл на курке, руки задрожали.

– Я не могу, – пробормотал Филип.

Он опустил пистолет и посмотрел на дочь. Привязанная к дереву, Пенни рычала, как бешеная собака. Ее лицо фарфоровой куколки сморщилось и превратилось в белую гнилую тыкву с пустыми блестящими глазами, как две серебряные монетки. Ее когда-то невинные губки-тюльпанчики теперь почернели и потрескались. Она не узнавала отца.

От этого Филипу захотелось умереть. Он стоял и вспоминал, как смотрел Пенни в глаза каждый раз, когда забирал ее из детского сада или из дома ее тети Нины после долгого, трудного рабочего дня. Одного радостного взгляда девочки ему хватало, чтобы продолжать жить. Но теперь искра жизни ушла из ее глаз навсегда.

Филип знал, что ему нужно сделать. Пенни рычала. Лицо Филипа исказилось от муки.

– Я не могу, – повторил он, отводя взгляд.

При виде дочери в таком состоянии по всему его телу пробежал электрический разряд ярости – искрящий, как наконечник сварочной горелки, распаляющий невидимое пламя где-то глубоко внутри. Он услышал голос: «Вспори миру брюхо, разорви его на части, вырви ему сердце… прямо сейчас!»

Он пятится прочь, сгорая от бессильной ярости.

Земельный участок вокруг виллы, согретый теперь мягкими лучами утреннего солнца, по форме походил на полумесяц. Особняк стоял в центре, а хозяйственные постройки выстроились по аккуратной дуге позади дома: каретный сарай, небольшой склад для сенокосилки и трактора, сарай для инструментов, гостевой дом на сваях и большой сарай, обшитый досками и выкрашенный в бледно-розовый цвет, с огромным флюгером на крыше. В это последнее строение, с проеденным червями деревянным покрытием, в настоящий момент и направлялся Филип.

Он понимал, что нужно слить этот ядовитый поток, текущий через него, найти ему какой-то выход.

Двойные двери сарая были заперты на гигантской деревянный засов по центру. Филип подошел и откинул планку. Двери со скрипом открылись, выпустив облако пыли. Филип прошел внутрь и закрыл за собой двери. В сарае пахло конской мочой и заплесневелым сеном.

Две фигуры извивались в углу амбара – те, кого он прозвал про себя «Сонни и Шер». Эти два наркомана напали на них, они виноваты в смерти его дочери. И теперь их ждет расплата.

Парочка сотрясалась на полу амбара: рты заклеены, спины прижаты к двери пустого конского стойла, тела корчатся в муках героиновой ломки. Но Филипа это не беспокоило. Он уже придумал, что сделает с ними.

Филип подошел к сладкой парочке. Тощая девица мелко дрожала, ее накрашенные глаза запеклись сухими слезами. Мужчина судорожно вдыхал воздух носом.

– Ты, – сказал Филип, обращаясь к Сонни. – Я задам тебе вопрос… и я знаю, как трудно кивнуть связанной головой, поэтому просто моргни один раз, если захочешь сказать «да», и два раза – если «нет».

Мужчина посмотрел на него красными заплывшими глазами и моргнул один раз.

– Тебе нравится смотреть?

Два раза.

Филип потянулся к застежке на ремне и начал ее расстегивать.

– А жаль. Потому что сейчас ты кое-что увидишь.

Два раза.

И снова… два хлопка веками.

Два, еще два, и еще два…

– Полегче, Брайан, не так быстро, – сказал Ник Брайану следующим вечером, поднявшись на второй этаж, в мастерскую. В свете керосиновой лампы Ник помогал Брайану выпить воды через соломинку. Ник делал все возможное, чтобы Брайан быстрее пошел на поправку и, самое главное, чтобы организм его снова стал усваивать пищу.

– Попробуй. Это овощной суп, – уговаривал Ник.

Брайан съел несколько ложек.

– Спасибо, Ник. Спасибо за все.

– Ты поправишься, мужик. А вот твой брат… не уверен.

– Что ты имеешь в виду?

– Он слетел с катушек, мужик.

– Ему много пришлось вынести, Ник.

– Как ты можешь так говорить? – удивленно спросил Ник. – Посмотри, что он сделал с тобой! И не говори, что это потому, что он потерял Пенни, – мы все потеряли людей, которых любили. Он едва тебя не убил.

Брайан посмотрел на свои искалеченные ноги, торчащие из-под краешка одеяла.

– Я это заслужил.

– Не говори так! Не твоя вина, что это произошло. Твой брат свихнулся. Я за него волнуюсь.

– С ним все будет в порядке. Но тебя, кажется, беспокоит что-то еще.

Ник глубоко вздохнул и задумался.

– Я знаю, что ты не сильно религиозен. И я знаю, ты думаешь, что я святоша.

– Это не так, Ник.

– Не имеет значения… моя вера сильна, и я не сужу человека по его религии.

– К чему ты ведешь?

– Он оставил ее в живых, Брайан… хотя, возможно, «в живых» – это не совсем правильное слово.

– Пенни?

– Он сейчас с ней.

– Где?

Ник рассказал, что произошло за последние два дня после перестрелки. Пока Брайан оправлялся после избиения, Филип был очень занят. Он держал двух бандитов, переживших перестрелку, запертыми в амбаре. Филип утверждал, что допрашивает их о других человеческих поселениях. Но Ник боялся, что он их пытает. Впрочем, это было не главное. Больше всего его волновала судьба Пенни Блейк.

– Он держит ее привязанной к дереву, как домашнее животное, – сказал Ник.

Брайан нахмурил брови.

– Где?

– В саду. Он ходит туда ночью. Сидит там с ней.

– Боже.

– Слушай, я знаю, ты думаешь, что это все ерунда, но меня с детства учили, что в мире есть силы Добра и силы Зла.

– Ник, я не думаю, что это…

– Подожди. Дай мне закончить. Я полагаю, что вся эта зараза, эта эпидемия – дело рук сатаны.

– Ник…

– Дай мне сказать. Я много думал об этом. Дьявол нашел способ держать души людей в ловушке здесь, на земле.

Брайан пытался осознать услышанное.

– То, что делает твой брат, – это неправильно, это против Бога, – завершил Ник, и повисла тишина.

Между тем в темноте сада потрескивал и мерцал разведенный на земле костерок. Филип сидел на холодной земле у огня, его ружье лежало рядом, а на коленях он держал открытую потрепанную книжицу, которую нашел в детской комнате виллы.

– Впусти меня, впусти меня, Маленький Поросенок, – читал Филип вслух охрипшим, усталым, монотонным голосом. – Или я ка-а-ак разозлюсь! Ка-а-ак дуну! И разнесу твой домик!

Пенни Блейк рычала и пускала слюни при каждом его слове, бессильно клацая крохотными челюстями.

– Ни за какие сладкие коврижки! – продолжил Филип, перевернув страницу.

Он сделал паузу и поднял взгляд на то, что еще совсем недавно было его любимой дочерью. Маленькое лицо Пенни искажал неумолимый голод, но проволока, обматывавшая ее живот, держала крепко. Мертвая девочка тянула скрюченные когтистые пальцы и щелкала зубами.

– Но, разумеется, – произнес Филип дрожащим голосом, – волк дунул и разнес его домик. – И после долгой паузы, полной горя и безумия, добавил: – И съел поросенка.

До конца той недели Филип Блейк почти не спал. Большую часть ночей он проводил в сарае, выплескивая гнев на Сонни и Шер. Они были виноваты, что Пенни превратилась в монстра, и Филип хотел заставить их страдать, как не страдал еще ни один человек на свете. Время от времени он давал им воды, чтобы они не умерли. И следил, чтобы они не убили себя и не сбежали от мучений. Как хороший тюремщик, Филип завязывал веревки туго и держал все острые предметы подальше от своих жертв.

Этой ночью Филип выждал, пока Ник и Брайан уснут, выскользнул из комнаты, вышел через черный ход и направился в сарай, где находились его пленники.

– Папочка дома, – дружелюбно сообщил Филип.

Сонни и Шер валялись в углу, где он оставил их в прошлый раз: Сонни – едва в сознании, Шер – в полном беспамятстве. На их телах виднелись гноящиеся отметины от орудий кары: щипцов-плоскогубцев, колючей проволоки, штакетника с торчащими ржавыми гвоздями и разных тупых предметов, какие подворачивались Филипу под руку.

– Просыпайся, сестренка! – Филип наклонился и перевернул женщину на спину. Та не пошевелилась, и Филип ударил ее. Ее веки дрогнули. Филип ударил еще раз, но уже сильнее. И еще раз. На этот раз она очнулась.

– Давай-ка я тебе еще раз напомню, – произнес Филип, спуская ее трусики до колен. Он встал над ней, раздвинув ей ноги своими ботинками, а она корчилась и извивалась под ним так, словно хотела выползти из собственной кожи. – Вы отобрали у меня мою дочь, и поэтому мы все вместе пойдем к чертям.

Филип расстегнул пояс и спустил штаны. Затем медленно встал на колени. Но вдруг что-то отвлекло его внимание. Он обернулся и взглянул туда, где находилась Пенни. Там был кто-то еще.

Филип вышел из сарая и увидел мужчину лет тридцати в свитере и джинсах. В руках тот держал лопату.

– Ник!

Предупреждающий окрик Филипа остался незамеченным. Ник исчез среди деревьев.

Вытащив из-за пояса пистолет, Филип пошел за ним. Футов с пятидесяти он снова увидел Ника Парсонса. Тот стоял рядом с Пенни, привязанной к дереву.

– НИК!

Ник повернулся на крик и увидел Филипа.

– Это зашло слишком далеко, Филли, зашло слишком далеко.

– Опусти лопату, – сказал Филип.

– Ты не можешь так поступать со своей дочерью. Ты не понимаешь, что делаешь.

– Положи лопату на землю.

– Ты не позволяешь ее душе отправиться на небеса, Филли.

– Замолчи!

– Филли, послушай меня! Ты должен дать ей умереть… Она – божье дитя. Пожалуйста… я прошу тебя как христианин… пожалуйста, позволь ей уйти.

Филип направил пистолет товарищу прямо в лицо.

– Если она умрет, ты умрешь следующим.

Несколько секунд Ник смотрел ему в глаза. Затем бросил лопату под ноги, опустил голову и побрел к дому.

Пенни-монстр не сводила акульего взгляда с лица мужчины, которого когда-то называла отцом.

Раны Брайана понемногу заживали. Через шесть дней после избиения он уже смог встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. При каждом шаге бедра пронзала боль, но он шел на поправку. Синяки сходили, опухоли спадали, а аппетит понемногу возвращался.

– Я страшно скучаю по ней, – сказал Брайан брату однажды ночью, когда они сидели на кухне. – Я бы отдал свою жизнь, только бы вернуть ее.

Филип опустил глаза.

– Я знаю, братишка. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так с тобой поступать.

Глаза Брайана увлажнились.

– Вероятно, я сделал бы то же самое.

– Давай не будем возвращаться к этому?

– Конечно, – Брайан вытер глаза и взглянул на Филипа. – Итак, что там с этими уродами в сарае? Что ты с ними делаешь?

– О чем ты?

– Ник уже на грани из-за всего этого. Понимаешь, то, что мы слышим… по ночам… В общем, Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.

Губы Филипа изогнулись в холодной улыбке.

– Именно этим я и занимаюсь.

– Филип, пойми, что бы ты с ними ни делал, это не вернет Пенни.

Филип снова опустил взгляд.

– Думаешь, я этого не понимаю?

– В общем, что бы ты там с ними ни вытворял – хватит. Остановись. Это ничего не даст.

– Эти уроды… тот лысый негодяй и его команда… эти два наркомана… Они убили красивую невинную маленькую девочку. И сделали это из чистой подлости и жадности. Что бы я с ними ни сделал – этого будет недостаточно. И ты неправ насчет того, что это ничего не даст, – добавил он и задумался. – Знаешь, мне понемногу становится лучше.

На следующую ночь, когда фонари погасли и дрова в каминах прогорели до углей, а северо-восточный ветер начал шуршать черепицей и поскрипывать ставнями, Брайан лежал в своей постели в мастерской, пытаясь уснуть. Внезапно щелкнул замок, и дверь открылась. В комнату скользнул Ник Парсонс.

Брайан сел на кровати.

– Что случилось?

– Тс-с-с, – прошипел Ник, проходя через комнату и опускаясь на колени возле кровати. Он был в пальто и перчатках, а выпуклость на его бедре походила на пистолет.

– В чем дело?

– Не разбуди его.

– Что?

– Твой брат заснул… наконец-то.

– И что?

– Мы должны кое-что сделать.

– О чем ты говоришь? Пенни? Хочешь снова попытаться убить ее?

– Нет! Амбар, чувак! Амбар!

Брайан пододвинулся к краю кровати, протер глаза, потянулся и стряхнул с себя простыню.

– Я не знаю, готов ли я к этому.

Вооружившись пистолетами, они прокрались на задний двор. У Брайана сердце колотилось в груди, когда они проскользнули внутрь темного сарая.

Запах плесени и мочи ударил в нос. На полу в черных, как нефть, лужах крови, лежали две бесформенные кучи. Брайан обреченно выдохнул.

– Господи… какой ужас…

Мужчина и женщина были все еще живы, но лишь едва. Лица изуродованы, животы вспороты, как туши с торчащими кусками сырого мяса. Тонкие струйки пара поднимались от гнойных сочащихся ран. Оба пленника в полусознательном состоянии неподвижно смотрели обожженными глазами в потолок. Брайана пробрала дрожь.

– Вот дерьмо… что же мы?.. Что за чертовщина…

Ник склонился над женщиной.

– Брайан, принеси воды.

– А как же…

– Достань воды из колодца! Живее!

Ник аккуратно убрал клейкую ленту со рта женщины. Она пыталась что-то сказать.

– П-п-п-оожжаа… убе…

– Все хорошо, мы вытащим вас отсюда, все будет хорошо, вы поправитесь.

– Убее…

– Убрать фонарик? Ты только дыши, ты…

– Уууеей.

– Что? Я не понимаю…

Женщина тяжело сглотнула.

– У-убей насс… п-пожалуйста…

Ник изумленно уставился на нее, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Потом что-то мягко толкнулось в его бедро. Он посмотрел вниз и увидел руку женщины, шарящую по пистолетной рукоятке, торчащей из-за его пояса. Он вынул пистолет и направил на женщину.

Брайан уже возвращался в сарай с пластмассовым ведром воды, когда услышал два приглушенных выстрела. Затем он заметил слабый свет, мерцающий в одном из окон на втором этаже виллы, – в комнате Филипа.

Послышались приглушенные шаги, уверенные и быстрые: Филип уже спускался по лестнице.

Брайан опустил ведро и побежал к сараю. У входа он остановился, увидев Ника, стоящего с пистолетом в руке над двумя безжизненными трупами. Брайан подошел ближе и открыл рот, пытаясь что-то сказать. Но ничего не вышло. Он просто стоял и смотрел в умиротворенные лица людей, изуродованных его братом.

Через секунду двери сарая распахнулись вновь. Глаза Филипа горели безумием. Казалось, он готов убить Брайана и Ника, кем бы они ему ни приходились. Жажда мести затмила его разум.

Ник отвернулся от тел и стоял. Он просто ждал, что будет дальше. Филип тоже не двигался и только медленно переводил взгляд с Ника на Брайана и на трупы Сонни и Шер.

Если бы у Брайана только хватило смелости, он засунул бы ствол себе в рот прямо сейчас и освободил бы себя от страданий. Но он мог лишь молча стоять, стыдливо отводя жалкий униженный взгляд.

Наконец Филип сдавленно прошептал:

– Ну и ладно.

– И ладно? – ошеломленно переспросил Ник.

Филип развернулся и достал пистолет. Три пули одна за другой с грохотом пробили стены сарая, вылетев с другой стороны. Филип пинком распахнул дверь и вышел. Ник и Брайан испуганно переглянулись. Брайан снова уставился в пол, на заплесневелое сено. Ник бросил последний взгляд на тела, а затем тяжело вздохнул, посмотрел на Брайана и покачал головой.

Глава 20

– Что он, черт подери, там делает? – Ник стоял у окна виллы, пытаясь понять, что происходит.

За окном и впрямь творилось нечто несусветное. Филип держал Пенни на собачьем поводке, который смастерил из каких-то обрывков, найденных в сарае. Он тянул ее к «Форду S-10», припаркованному на траве, – одному из грузовичков, принадлежавших команде лысого. «Форд» уже был загружен консервами и прочей провизией, оружием и постельными принадлежностями.

Пенни шипела и рычала, кусая воздух. В рассеянном утреннем свете ее мертвое лицо выглядело как живая маска на Хеллоуин, вылепленная из червиво-серой глины.

– Это – то, что я пытался тебе сообщить, – сказал Брайан, встав рядом с Ником и созерцая причудливую сцену, разворачивающуюся во дворе. – Сегодня утром он встал и заявил, что мы не можем больше здесь оставаться.

– Это почему же?

Брайан пожал плечами.

– Я не знаю… после всего того, что произошло… Я полагаю, что это место для него отравлено, полно привидений… Я не знаю.

Брайан и Ник просидели всю ночь, жадно глотая кофе и обсуждая ситуацию. Ник был уверен, что Филип съехал с катушек на почве стресса от потери Пенни и слишком большого груза ответственности.

– Пускай уезжает, – наконец сказал Ник, отвернувшись от окна.

Брайан взглянул на него.

– Что ты хочешь сказать? Ты что, остаешься?

– Да, я остаюсь. И тебе бы лучше остаться.

– Ну же, Ник.

– Как мы можем следовать за ним… после всего… того, что он натворил?

Брайан отер рот и задумался.

– Знаешь, я повторю это снова. То, что он сделал с теми людьми, – за гранью ужасного. Он сошел с пути. И я не уверен, что смогу смотреть на него прежними глазами… Но сейчас нам нужно выжить. Нам нельзя разделяться. Наша сила – в том, что мы вместе.

Ник выглянул в окно.

– Ты действительно считаешь, что мы сможем добраться до побережья Мексиканского залива? Это же четыре с лишним сотни миль.

– Нам лучше держаться вместе.

Ник пристально поглядел на Брайана.

– Он держит свою умершую дочь на поводке. Он избил тебя до полусмерти. Он неуправляем, Брайан, и рано или поздно он взорвется.

– Хочешь остаться – да ради Бога.

– Спасибо, так и сделаю.

Используя шланг радиатора как сифон, они перелили все топливо – из тракторов, из автомобилей, даже из мотоциклов – в «Форд». В итоге они смогли заполнить до краев бак на семнадцать галлонов и даже оставить запас. Филип обустроил место для Пенни в заднем грузовом отсеке, расставив коробки с припасами полукругом и выстлав дно отсека одеялами. Затем он привязал Пенни так, чтобы она не смогла причинить себе никакого вреда или вывалиться за борт.

Ник наблюдал за всем этим из окна второго этажа, расхаживая по комнате, как зверь в клетке. Реальность ситуации обрушилась на него: он остается один в этой большой, старой, промерзлой вилле. Он будет один по ночам. Он всю зиму проведет здесь один. Он будет слушать визг северного ветра в водосточных желобах и далекие стоны кусак, снующих по садам… И все это – в полном одиночестве. Он будет просыпаться в одиночестве, и есть в одиночестве, и добывать пищу один, и мечтать о лучших днях, и молить Бога об избавлении… все сам. Ник отвернулся от окна и подошел к шкафу.

Хватило нескольких секунд, чтобы побросать в сумку все необходимое.

Он выбежал из комнаты и кинулся вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки за раз.

Брайан устроился на пассажирском сиденье, а Филип повернул ключ в замке зажигания. И в этот момент оба они услышали звук открывшейся парадной двери. Брайан оглянулся и увидел Ника: тот бежал по центральной аллее, размахивая руками.

Филип не до конца продумал план. Все было бы хорошо, если бы не пробитый шланг радиатора под капотом грузовика. То ли его повредило случайным выстрелом, то ли кто-то привел его в негодность намеренно, но факт оставался фактом. Уже через пять миль дороги двигатель начал шуметь и дымиться.

В точке примерно в пятидесяти милях к юго-западу от Атланты, в одном из таких мест, какие даже в этих краях называют Богом забытой глухоманью, грузовичок свернул с шоссе на покрытую гравием обочину, где и заглох, мигая всеми сигнальными лампами на приборной панели. Белый дымок тянулся из-под капота, зажигание больше не включалось. Филип выдал целый шквал отборной брани и едва не проломил пол берцами. Остальные двое наблюдали, молча дожидаясь, пока пройдет буря. Брайан размышлял, уж не так ли чувствует себя избиваемая жена: слишком страшно, чтобы уйти, и слишком страшно, чтобы остаться.

Наконец Филип вышел из машины и открыл капот. Брайан встал рядом с ним.

– Каков вердикт? – спросил Брайан.

– Этот автомобиль больше не поедет.

– Починить не получится?

– У тебя есть запасной шланг радиатора?

Брайан оглянулся через плечо. Обочина дороги спускалась в овраг, заполненный старыми шинами, сорняками и мусором. В дальней части оврага в мусоре рылась кучка мертвецов. Толкаясь, они откапывали кусочки плоти из-под камней, будто свиньи в поисках трюфелей. Они еще не успели заметить дымящийся на обочине в трехстах ярдах автомобиль с неисправным двигателем.

В задней части грузовичка Пенни дергала цепь, продетую в собачий ошейник и закрепленную в полу автомобиля. Казалось, близость других ходячих мертвецов раздражала ее, будоражила и беспокоила.

– Что думаешь делать?

Филип горестно вздохнул.

– Собирайте вещи, я заберу Пенни. Пойдем пешком. Если повезет, то найдем другой автомобиль.

С Пенни на привязи, с вещами за спиной они шагали по обочине вдоль шоссе. Брайан с трудом ковылял, но не позволил себе ни единой жалобы на пронзительную боль в бедре. Возле Гринвилля им пришлось сделать крюк из-за необъяснимого скопления разбитых машин. Выжженная масса металла, захламившая и северную, и южную полосы, просто кишела зомби. Издали могло показаться, будто сама земля раскололась и извергла сотни ходячих мертвецов.

Они решили двинуться по двухполосной сельской трассе, которая вела на юг через Гринвилль, и обогнуть «пробку». Но через пару миль Филип поднял руку и остановился.

– Погодите секундочку, – сказал он, нахмурившись. – Что это?

– О чем ты?

– Этот шум.

– Что за шум?

Все прислушались. Филип медленно повернулся, пытаясь определить, откуда идет звук.

– Это шум двигателя?

– Похоже на гребаный танк.

– Или, может быть, бульдозер, – добавил Ник.

Знак впереди гласил: «ВУДБЕРИ – 1 миля».

Они побрели дальше, устремив глаза в туманное небо на западе.

– Кто бы там ни был, у них есть горючее, – сказал Ник.

Брайан заметил облако пыли на горизонте.

– Думаете, они дружелюбные?

– Я не стал бы рисковать, – сказал Филип. – Да ладно… разберемся.

Пытаясь избежать опасностей, они свернули с дороги и пошли через фермерское поле – огромный невспаханный участок мягкой земли. Ботинки вязли в грязи, по лицу хлестал ветер. Подойдя ближе к городу, они увидели заваленные мусором пустые улицы, покинутые дома, «Макдоналдс». Казалось, и этот город тоже мертв. Но доносящиеся с северной части города звуки двигателей, стук и случайные голоса говорили о присутствии людей.

– Похоже, что они строят стену, – сказал Ник, когда впереди, ярдах в двухстах, показалась горстка людей. Судя по всему, они возводили высокий деревянный вал, который должен был закрыть северную границу города.

– Большая часть города выглядит мертвой, – произнес Филип. – Здесь не должно быть много выживших.

– Что это, черт возьми? – Брайан указал на высокие опоры, установленные полукругом в нескольких кварталах к западу от баррикад.

– Возможно, футбольное поле? – предположил Филип, вытаскивая пистолет.

По правде сказать, Брайан был не в восторге от идеи идти к этим людям, особенно с разлагающимся зомби на буксире и в компании нервного отца этого зомби, который в любой момент мог сорваться. Но есть ли у них выбор? Темные облака снова наплывали с западного горизонта, а температура быстро падала.

– Что у тебя там, братишка? – Филип кивнул на пистолет, висящий сбоку на поясе Брайана. – Заряжен?

– Да.

– Отлично… вот как мы поступим…

Они вошли в город с северо-востока, со стороны деревьев, росших вдоль железной дороги. Они двигались медленно, с поднятыми руками. И им удалось пройти на удивление далеко, прежде чем местные заметили, что чужие разгуливают по городу.

– Эй! – здоровенный мужчина средних лет в черной водолазке спрыгнул с бульдозера, указывая на новичков.

– Брюс! Гляди! У нас гости!

Другой – высокий чернокожий человек в морской униформе с блестящей бритой головой – приостановил молоток. Он посмотрел на чужаков и потянулся за дробовиком.

– Успокойтесь, ребята! – Филип медленно приближался к ним через пыльную грузовую парковку, подняв руки, – само спокойствие и дружелюбие. – Мы просто проходим мимо… мы не ищем неприятностей.