1 Глава

Денис Ольшанский сидел за пустым столом на кухне своей сильно запущенной однокомнатной «хрущобы». Жирные пятна и крошки нисколько не мешали владельцу помещения — он их просто не замечал. Пустоту стола оживляли два предмета — вернее не совсем предмета… скажем так — две сущности. Одной из них была нераспечатанная пачка фенобарбитала; другой — муха, трудолюбиво исследовавшая его (стол) на предмет поиска пропитания. На душе у Дениса было так же пусто и скверно, как на кухонном столе.

«Если человек неудачник — то это надолго, — бесстрастно размышлял Денис, — в моем случае — навсегда».

Еще он думал о том, что самый легкий способ покончить с жизнью — это проглотить горсть таблеток, а не резать себе вены, или сооружать виселицу на крюке для люстры, который может оборваться в любой момент, превратив, какую-никакую, но трагедию, в фарс. Вариант прыжка с крыши вообще не рассматривался — Денис боялся высоты и вряд ли смог бы заставить себя не то что сделать решающий шаг, а даже просто приблизиться к краю девятиэтажной бездны. Тоже самое относилось к утоплению — Денис плавал плохо, воду не жаловал и умирать задыхаясь и захлебываясь не желал.

Похоронив днем единственного близкого человека — маму, находясь в здравом уме и твердой памяти, Денис принял окончательное и бесповоротное решение свести счеты с жизнью. Решение осознанное и не имеющее ничего общего с темными порывами душ экзальтированных старшеклассниц из эмо, или студенток начальных курсов гуманитарных вузов, страдающих от прыщей, глупости и неразделенной любви.

Хотелось чая, но заставить себя подняться Денис не мог. Он снова, как скупой рыцарь, стал перебирать свои «сокровища»… но, увы… — в шкатулке ничего не изменилось с последнего раза: по-прежнему, на самом видном месте лежала огромная золотая монета, размером с блюдце — главное желание, чтобы все наконец закончилось… ну и парочка медяков, типа чая…

Профессиональному неудачнику повезло только в том, что жил он в эпоху Интернета. Поэтому узнать название нужного лекарства и тут же его заказать, труда не составило. В аптеке нужные таблетки отпускались строго по рецепту, а в сети — пожалуйста!

Денис сильно устал, мысль о том, что надо встать из-за стола и что-то сделать, вызывала непреодолимое отвращение. Не собираясь бороться с собой, он подпер голову руками и невидящим взором уставился в стену. Денис не уловил момент, когда вместо обшарпанной кухни перед его глазами встали другие картины…

… бесстрастные лица кладбищенских рабочих угрюмо ровняющих свежий холмик над могилой…

… сухие комья земли, падающие на крышку гроба …

… щемящее одиночество в катафалке: он, шофер и мама… — вернее гроб с маминым телом…

… дорога с кладбища — ноги горят будто их уже поджаривают в преисподней…

… лицо мамы, когда Денис откинул простыню… еще почему-то сама простыня — больничная, несвежая, с пятнами…

… Германия… первые шаги на протезах — маленьком чуде германского технического гения …

… Германия… доктор Нобель по-русски: «Зафтра фстаем на ногти маладой шелловек!» Он так и сказал: «На ногти!», чем очень развеселил и Дениса и маму… Тогда казалось, что все еще будет хорошо…

… Германия… приветливая симпатичная женщина в аэропорту с табличкой на которой написано по-русски: «Ольшанский», а на второй строчке: «Госпиталь Святой Гертруды»…

… пачка денег на чистом, бежевом кухонном столе — разница между старой — хорошей квартирой и этой — новой. И эта разница — возможность ходить…

… полные отчаянья глаза мамы когда он упал с коляски…

… безразличное лицо лечащего хирурга: «Жизнь мы спасли…ну а ноги… выше колен тоже…спасли…»

… голос Веры в трубке: «Денис, я ухожу… выздоравливай…»

… тупое рыло внедорожника, накатывающегося на остановку с неотвратимостью цунами…


*****

Надежда умирает последней. А вдруг!.. — на нестерпимо горящих ногах Денис доковылял до компа. Ему казалось что на них одеты не немецкие суперпротезы, а ведра с кипятком — уж больно тяжелый для ног выдался день: и в морге и на кладбище и по возвращении в город — все или пешком, или на общественном транспорте — денег на такси не было, последние ушли на похороны, а общественный транспорт… он и для «двуногих» не подарок, что уж говорить о «протезистах». Денис проверил почту и безо всякого удивления обнаружил, что ни одного отклика на свои резюме, посланные в миллиард биллионов мест, не получил. Сюрпризом это не стало. Кому нафиг нужен в наши дни «Инженер-механик по проектированию и обслуживанию грузоподъемных механизмов» на протезах? Здоровый, и тот никому не нужен. А офисная халява, с наступлением кризиса, кончилась, теперь каждый день на улице оказывалось огромное количество молодых, здоровых, никчемных людей, умеющих только печатать одним пальчиком (продвинутые — двумя) и торчать в одноклассниках. Но даже этот «офисный планктон», имел перед работодателями огромное преимущество — планктон был здоров.

«Киса — мы чужие на этом празднике жизни» — очень «вовремя» припомнил Денис любимых классиков.

«Ну-у… — решил озвучить свою точку зрения внутренний голос, — не все так мрачно — продадим эту, купим квартирку подешевле… ладно, ладно… — согласился он с невысказанным возражением Дениса, — … комнату купим… в коммуналке. Работу найдем…» — Денис представил отряд «планктона», вставший намертво, как триста спартанцев в Фермопилах, перед узким проходом с надписью «Работа» и только вздохнул.

«Хорошо, — не унимался внутренний голос, — тысячи… десятки тысяч… а может и сотни… — поняв, что перебарщивает, свернул перечисление и продолжил, — живут без ног. В конце концов, есть специальные интернаты для… — он замялся, подыскивая слово и за него это сделал Денис: «калек».

«Да. Да. Калек, — с вызовом повторил голос, — и что? Они что не люди?!»

«Да люди… люди… конечно люди, — согласился Денис. — Ну что, кого ты еще не вспомнил? Бомжей и нищих в камуфляже? — тоже ведь живут… — голос молчал. — Нафиг, — завершил за него Денис, — такую жизнь…»

Им овладело странное спокойствие… вернее не спокойствие, а безразличие. Денис чуть ли не физически — кончиками нервов ощущал, как рвутся последние нити, связывающие его с жизнью. Перед внутренним взором, почти с кинематографической четкостью возникла картина: штормовая ночь, огромный темный корабль ошвартованный у такого же пустого и темного пирса. Ни на судне, ни на причале ни единого человека — черная, бесчеловечная пустота. Буря усиливается, нарастает неистовый вой ветра в котором чудятся стоны, мольбы и проклятья, с сухим звуком винтовочного выстрела лопаются причальные канаты и черный, без единого огня на борту корабль медленно, нехотя отрывается от пирса и все быстрее и быстрее уносится в штормовое море, растворяясь во тьме — черное поглощается черным…

Человек прикован к миру огромным количеством цепей: высокие порывы, темные страсти, любовь, ненависть, стяжательство, тщеславие, бескорыстие, гордыня, самоотречение… каждый может выбрать по вкусу и добавить от себя, но главные из них — это здоровье и близкие. Если в твоей жизни нет хотя бы одной из этих нитей, она неизбежно уныла, а уныние, если кто не знает — один из смертных грехов. Скучно быть здоровым, но одинокими, тяжело иметь близких, но быть больным, и уж совсем невыносимо быть и больным и одиноким.

Есть правда еще одна привязка, которая может заменить все кроме здоровья — это любимая работа, когда мысли о ней вытесняют все остальное, но она так же редка, как настоящая любовь, когда люди радуются каждому вместе прожитому дню, и умирают в один день.

У Дениса теперь вообще не было работы, даже постылой, а любимой не было никогда. Жизнь на протезах со здоровьем имеет мало общего, а единственный близкий человек был сегодня похоронен — последний причальный канат лопнул, черный корабль был готов к последнему путешествию… Холод, возникший у Дениса в груди, понемногу охватывал все тело, ему хотелось одного — согреться.

«Ладно — ТАМ холодно не будет…» — решил Денис.

Он несколько минут просидел неподвижно, глядя на упаковку снотворного, мысленно прося прощения у Бога, потом налил в стакан воды, и принялся вскрывать упаковку с лекарством от жизни.

Отвлек его от этого занятия звонок в дверь.


*****

«Смерть, что ли?..» — то ли в шутку, то ли всерьез, предположил внутренний голос.

«Да вроде больше некому …» — согласился с ним Денис и на какой-то миг даже поверил в эту, не слишком реалистичную гипотезу. Дверь он открывал с заметным интересом, но у визитера, как и следовало ожидать, ни плаща с капюшоном, ни косы не оказалось.

На пороге стоял совершенно обычный мужчина среднего роста, светловолосо-седой, худощавый, одетый в синие джинсы, кроссовки и светлую ветровку. Но вот назвать заурядным лицо незнакомца, было решительно невозможно.

Лицо посетителя привлекало резким контрастом между четко очерченным, подтянутым юношеским абрисом и сеткой глубоких морщин, выдающих немалый возраст незнакомца. Его бледно голубые, какие-то выцветшие глаза смотрели холодно и цепко — есть такое избитое сравнение — «взгляд сквозь прицел» — именно оно и пришло в голову Дениса.

Он молча стоял в дверях, выжидающе глядя на незнакомца — видимо тот ошибся адресом, сейчас извинится и уйдет, позволив хозяину дома закончить дело с фенобарбиталом. Ноги, натруженные на кладбище, горели как грешники в аду и пачка снотворного уже действительно казалась лекарством, хотелось побыстрее уладить возникшее недоразумение, лечь и отдохнуть…

— Денис, у меня к вам дело. Позволите пройти?

«Какое нахрен дело?.. пора принимать лекарство и… спать… обознался мужик… перепутал…» — пронеслось в голове.

Пожав плечами, Денис посторонился, пропуская незваного гостя. Он закрыл дверь, и тут возникла заминка, Денис не знал, куда пригласить странного визитера. В комнату не хотелось — там был незастеленный диван, на котором спал Денис и мамино кресло-кровать. Ни на диван, ни в кресло, пускать незнакомца Денис не собирался. А на кухонном столе лежало лекарство, которое тоже демонстрировать не хотелось, но зато на кухне были табуретки и стол.

«Да и черт с ним, пусть видит, какая мне нахрен разница…» — решил Денис и махнул рукой в сторону кухни. Они уселись по разные стороны пустого стола, декорированного лишь упаковкой снотворного — муха решила в саммите не участвовать и свинтилась.

«Ишь ты! Уселись как высокие договаривающиеся стороны!» — прокомментировал сложившуюся ситуацию внутренний голос. Гость, между тем, кинул на фенобарбитал быстрый взгляд, чуть заметно ухмыльнулся уголком рта, и начал разговор:

— Денис, давайте сделаем так — я изложу цель своего визита, — он сделал небольшую паузу, — вы выслушаете, не перебивая, а затем зададите свои вопросы. Хорошо?

— Да, — коротко ответил Денис. Отчего же не выслушать человека, если альтернатива этому крепкий, но нездоровый сон, без пробуждения?

— Итак. Если коротко, я предлагаю вам, Денис, новые, здоровые ноги — он усмехнулся, глядя в округлившиеся глаза потенциального самоубийцы, и продолжил, — взамен вы становитесь моим помощником.

— Помощником в чем! — тупо осведомился Денис, не осознав толком, какое предложение ему сделано. Когда же до него дошел смысл сказанных слов, его глаза распахнулись еще шире, хотя с точки зрения классической биологии и даже патофизиологии это было абсолютно невозможно, и попросил:

— Повторите, пожалуйста, что вы только что сказали.

— Повторяю, — незнакомец пристально и серьезно смотрел в глаза Денису, — я предлагаю вам, Денис, новые, здоровые ноги. Взамен вы становитесь моим помощником.

— Вы имеете в виду

… значит не показалось… не может быть… бред… а может?… нет… а вдруг!!!..

какие-то суперпротезы?… Японские?… Электрические?

— Денис, — незнакомец вздохнул, и терпеливо, как маленькому ребенку, повторил по слогам, — ЗДО-РО-ВЫ-Е НО-ГИ.

— Конечно же я согласен!

Незнакомец поморщился.

— Ваше согласие не имеет силы, так как получено без ознакомления с необходимой информацией о характере сделки, являющейся достаточной для принятия квалифицированного решения. — Загнув эту хитрую фразу, незнакомец притормозил, внимательно глядя в глаза Дениса. Видимо решив для себя, что тот адекватно воспринял смысл сказанного и в дополнительных разъяснениях не нуждается, незнакомец продолжил. — Я скажу, когда закончу свою… — он хмыкнул, — … речь. До этого момента не перебивайте меня, пожалуйста. Имейте в виду, я буду говорить чистую правду, как бы фантастически она не звучала.

Он немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Дело в том Денис… что я — ходок, — незнакомец выделил тоном слово «ходок», — это означает, что я могу ходить между мирами.

Глаза Дениса, и так распахнутые после предложения незнакомца, попытались расшириться еще немного, но не смогли — возможности человека в этом плане все-таки ограничены. Отдавая должное выдержке Дениса надо отметить, что от вопросов, неудержимо рвущихся наружу, он смог удержаться, памятуя слова своего странного гостя.

Удовлетворенно отметив этот факт кивком головы, незнакомец продолжил, — свои путешествия я проделываю в некоторой степени из любопытства, но основная их причина в том, что это мой способ заработать себе на жизнь. Способ, на мой взгляд, очень интересный, но… иногда не совсем безопасный. Я покупаю, или нахожу, в одном из миров артефакты, которые в другом мире стоят дороже. В процессе этой деятельности иногда возникают щекотливые, ситуации, когда приходится менять весы на меч, — он поймал недоуменный взгляд Дениса и прервался, пытаясь понять причину удивления, — а-а… да — эта поговорка не отсюда

Он немного помолчал.

— Мне нужен помощник, взамен недавно погибшего, — незнакомец пристально взглянул Денису в глаза, — вас опасности профессии, как мне кажется, не должны пугать — ведь вы и так собирались умереть? — Денис промолчал, а незнакомец, не дождавшись ответа, продолжил, — вот, вкратце и все, можете задавать вопросы, которые наверняка у вас появились.

Здесь следует отметить, что слова незнакомца никакого внутреннего протеста у Дениса не вызвали — как большинство современных молодых людей, он был большим любителем фантастики, а там параллельные миры встречаются в каждом втором произведении, не считая каждого первого. Кроме того, Денис был полностью согласен с каким-то физиком, высказывавшемся в том смысле, что «все, что можно придумать — где-то, да существует». Да и точка сборки его, в данный момент была далека от обычного положения критического скептицизма — трудно оставаться трезвомыслящим, когда тебя оттолкнули от края бездны, над которой ты уже занес ногу.

За столом воцарилось молчание — таинственный гость сказал все, что счел нужным и теперь невозмутимо ждал неизбежных вопросов. Какое-то время Денис молчал, собираясь с мыслями, а потом заговорил. Надо заметить, что хотя он и обладал логическим складом ума, но предшествующие события стройности в процесс его мышления никак не добавляли…

— Почему я? — Невпопад начал он. — Нет, вы не подумайте, я очень рад, что вы появились так… вовремя, но почему именно я?.. Просто интересно…

— Все очень просто — вы тоже ходок. Это довольно редкое качество — один на миллион, по крайней мере, на Земле.

— А где по другому? — тут же встрял заинтригованный Денис.

— Да нигде, пожалуй. Есть миры, где они встречаются чуть чаще, есть, где чуть реже, но в целом — один на миллион. Причем далеко не каждый потенциальный ходок становится действующим.

— Почему?

— А представьте, что вы успешный бизнесмен, чиновник в уютном кресле, или еще что-то в этом роде. Вас сильно заинтересует предложение какого-то сумасшедшего отправиться в опасное путешествие неизвестно куда?

— Да-а… — наверно несильно.

— А если потенциальный ходок в обычной жизни алкоголик, наркоман, быдло, в конце концов — кто же с ним будет иметь дело. Так что реальных ходоков гораздо меньше, чем один на миллион. Сколько точно я не знаю.

— А как вы на меня вышли?

… да какая нахрен разница… смотри допиздишься… он развернется и уйдет…

… жри тогда свои пилюли… любознательный ты наш… блин!..

— задал вопрос Денис и пока задавал, понял, что ответ его, в общем-то, не интересуют. Он сразу и безоговорочно поверил странному гостю. И это не удивительно — в «Первом правиле волшебника» Гудкайнд очень верно заметил, что люди охотнее всего верят в то, во что хотят верить, и в то, чего боятся. Абсолютно верно! Денис знал об этом, но эта мысль промелькнула где-то на краешке сознания и благополучно исчезла, а на поверхности осталось одно — он исцелится! Будет нормальным человеком! Будет жить!

Но незнакомец был готов отвечать:

— В какой-то момент, уже довольно давно, я научился видеть, — в ответ на недоуменный взгляд Дениса, он защелкал пальцами, подбирая нужные слова.

— В более широком частотном диапазоне, — пришел ему на помощь технически грамотный Денис.

— Нет… не совсем так. Ну-у… вот например… есть специальные картинки: смотришь — набор разноцветных точек, а расфокусируешь взгляд — видишь объемное изображение чего-то, так и тут…

— А чем ходок отличается от обычного человека?

— Разная структура надтелесных оболочек, — пожал плечами незнакомец с таким видом будто объяснял прописные истины, известные любому ребенку, — а главное — у обычного человека двухлепестковый кокон, а у ходока — четырех.

— Кокон?..

— Когда видишь, человек выглядит как разноцветный, светящийся кокон, состоящий из вертикальных сегментов… смахивает на баскетбольный мяч. Так вот… у обычного человека таких сегментов два, а нас — четыре.

— Обалдеть!!! — восхитился Денис, — и я так смогу?!

— Сложный вопрос… но если исходить из того, что сначала я не видел, а потом стал… и скорее всего под воздействием хождения… то скорее да, чем нет. — Незнакомец почесал бровь и продолжил. — Я по своим делам был в больнице, где вы оперировались, увидел,… выяснил кто, что, где и когда — это все несложно, — он усмехнулся, — были бы деньги… и в тот же день уехал. Сегодня вернулся, решил с вами поговорить… хорошо, что нигде в пробку не попал.

— Понятно… — слегка замялся Денис, — … а скажите пожалуйста,

… больно все гладко да сладко… а ведь где-то собака зарыта…

… бесплатный сыр он… наверняка дело полукриминальное…

… или совсем криминальное… и чё тогда?.. отказываться?!..

… отказываться и глотать отраву?!.. НЕ ХОЧУ!!!.. и не буду…

— продолжил Денис, смущенно, — а наркотики… оружие… тоже придется возить… людей убивать? — вопрос повис в воздухе. Атмосфера в комнате ощутимо изменилась — Денису показалось что мгновенно температура в помещении упала градусов на десять. Дениса стало познабливать.

«Ну что… — допизделся христосик?.. — хмуро поинтересовался внутренний голос, — непротивленец… бля… злу насилием… бля… А если он тебя сейчас пошлет с твоими терзаниями… Гамлет блин… принц херов!»

Незнакомец взял паузу, холодно глядя на Дениса, и только тогда, когда молчание стало невыносимым, заговорил.

— Помощник выполняет все приказы руководителя… — он очень естественно перешел на «ты». — Если я прикажу носить паштет из печени еврейских мальчиков — значит будешь носить паштет; если кровь христианских младенцев в запаянных колбах — значит кровь; если тебя что-то не устраивает — я ухожу…

Ну что ж… если отбросить все экивоки и фигуры умолчания, и называть вещи своими именами, то перед Денисом стоял простой выбор: или совершение каких-либо нехороших, грозящих порчей кармы на много перерождений вперед, поступков в отдаленном будущем, или же смерть в самом ближайшем будущем, практически немедленная смерть… Заниматься гипотетическими богопротивными делами совсем не хотелось… но принимать фенобарбитал еще меньше…

Из тягостного раздумья его вывел насмешливый голос незнакомца:

— Правда, должен признаться, что за всю мою довольно долгую карьеру, ничего кроме артефактов мне носить на пришлось… а убивал я только тех, кто собирался убить меня… — Денис с облегчением выдохнул — оказывается он все это время не дышал. — Однако, — серьезным тоном продолжил незнакомец, — никаких гарантий на будущее я дать не могу…

Недолгое молчание прервал Денис:

— Я согласен,

… он просто пугает… кровь… печень… ерунда…

… обычные камешки… что там еще… статуэтки…

… еще какая хрень… а если?.. нет… не может быть…

… почему?.. сбегу!.. ты! — сбежишь!?.. себе-то не ври…

… что-нибудь придумаю… обойдется…

… ладно!.. была — не была!.. авось…

что надо подписать?

— Больше нет вопросов? — Денис задумался.

— Есть. На какой срок рассчитан контракт? Или бессрочный… — в голосе Дениса прозвучал оттенок тревоги.

— Нет, конечно, — улыбнулся незнакомец — шесть земных лет.

— Да… кстати… — спохватился Денис: как вас зовут? А то неудобно получается — вы мое имя знаете, а я ваше, нет.

— Мое родовое имя, я хочу умолчать, — ответил незнакомец, — а вообще, лучший способ не проболтаться — это ничего не знать, а то есть умельцы, знаете ли… которые по истинному имени могут… — тут он запнулся… — черте что могут, — скомкал он фразу. — Короче говоря, мой псевдоним, или кличка, будет Шэф — это очень удобно. Во-первых, показывает мой статус в нашей организации, — он улыбнулся одними губами, — во-вторых, слово короткое — в бою,

… работа похоже и вправду опасная…

… а куда деться… не нравится — жри снотворное!..

пока будешь кричать «Господин начальник!» зарежут и тебя и начальника. Исходя из этого, ты теперь — Дэн. Общаемся на ты, без выканья. Возражения есть?

— Я согласен, — повторил Денис. — Что нужно подписать?

— Ничего подписывать не надо, достаточно устного соглашения. — Шэф достал из внутреннего кармана пластиковую карточку красного цвета и протянул ее Денису. — Держи. Теперь тебе надо произнести официальную формулу поступления на службу. — Денис вопросительно посмотрел на него, а Шэф продолжил: — Я, человек с Земли, именуемый Дэн, добровольно поступаю на службу, в качестве помощника, к ходоку, известному мне под именем Шэф. Контракт стандартный, без добавлений и исключений.

Денису очень бы хотелось почитать этот стандартный контракт, но ситуация к качанию прав не располагала. Умирать совсем не хотелось — хотелось побыстрее завершить этот длинный день, поэтому он быстро и без запинки произнес требуемую формулу.

Как только она отзвучала, он почувствовал укол в указательный палец, дернулся, и карточка упала на стол. Шэф немедленно подобрал ее и спрятал обратно в карман.

— Что это было? — подозрительно осведомился Денис, начиная

… договор подписан кровью… бли-и-и-и-н… а с КЕМ договор подписывают кровью!?..

предполагать самое худшее.

— Это было мое удостоверение личности Островной Цитадели, если ты имеешь в виду красную карточку.

— А кровь зачем?

— Генокод. — Пожал плечами Шэф. Видя, что Денис в некотором недоумении, он пояснил: — твой отпечаток пальца и индивидуальный генетический код удостоверяют договор вместо подписи; подпись можно подделать, а код и отпечаток — нет. По-крайней мере, я о таком не слыхал…

— А Островная…

— Островная Цитадель — самое развитое государство на Тетрархе — самом развитом маго-техногенном мире, который я знаю.

— А в дру…

— А в других мирах я никому никаких документов предъявлять не собираюсь.

— А в…

— А в Островной Цитадели придется — там не забалуешь…. Ладно — подробности в газетах. — Он улыбнулся. — Потом сам все увидишь. Я сейчас уйду, вернусь за тобой через неделю — девятого сентября, в двадцать два часа, — Шэф сделал движение, чтобы поднялся из-за стола, но заметив, что Денис смущенно мнется, притормозил.

— Что-нибудь еще?

— Да… если не затруднит… пару тысяч, взаймы…я отдам сразу, как заработаю!

Шэф сунул руку во внутренний карман, извлек оттуда потертый кошелек, достал из него две пятитысячные купюры и протянул Денису.

— Спасибо большое, — начал смущенно благодарить его Денис, на что Шэф небрежно махнул рукой.

— Свои люди — сочтемся, — он взглянул в глаза продолжавшего смущенно мяться Дениса, — ну, что еще?

— Мы ведь вернемся сюда нескоро?

— «Нескоро» — неправильно по сути. Правильно — «неизвестно». Мы вернемся на Землю неизвестно когда, может быть через пять-шесть месяцев, хотя это вряд ли… — задумчиво почесал подбородок Шэф, — а так любой временной промежуток, в разумных пределах, — он улыбнулся и продолжил, — год, два, пять… десять лет.

— Ну вот, — заволновался Денис, — и я о том же. Раз неизвестно, сколько времени я буду отсутствовать, квартиру надо продать, иначе все равно пропадет. Вернешься, а тут уже кто-то живет, и все документы у него в порядке… Тем более, что я и не буду платить за нее все это время… точно пропадет.

— Наверно ты прав, — равнодушно отозвался Шэф, — продавай.

— Я… — снова замялся Денис, — никогда такими делами не занимался… всегда мама… — он тяжело вздохнул, — могут обмануть… вернее — наверняка обманут… или ограбят…

Шэф молча достал мобильник:

— Леонид Иванович, добрый вечер. Надо за неделю, до девятого, продать квартиру, чтобы деньги были у владельца до двадцати двух, — он с непроницаемым лицом выслушал ответы собеседника, а потом отрезал:

— Сроки не обсуждаются, — затем добавил более мягким тоном, — запиши адрес. Все, до связи.

— Ну вот, — сказал Шэф, убирая мобильник, — мой якорь все сделает, — в ответ на недоуменный взгляд Дениса, добавил, — «якорь», это помощник, который не может ходить, сидит в одном мире, как… — он улыбнулся, — как якорь. Хорошо… вроде все решили. На всякий случай, вот номер моего мобильника, — Шэф положил на стол белый прямоугольник визитной карточки, на которой не было ни имени, ни фамилии, ни должности, ни названия организации. Там был только номер телефона.

— А завтра, или послезавтра придет этот человек — Леонид Иванович, приведет покупателя на квартиру. Он же поможет все оформить и приглядит за порядком. Торговаться не надо, он найдет покупателя на максимально возможные деньги, можешь не сомневаться, а вообще не трусь — ты мне нужен живым и здоровым — значит, ты будешь живым и здоровым, а сейчас, — Шэф взглянул на часы, — мне надо уходить.

Проводив Шэфа, Денис не раздеваясь рухнул на кровать — он так устал за день, что должен был моментально вырубиться… — но не тут-то было!

«Ты попал!» — безапелляционно заявил внутренний голос.

«В смысле?!..» — сделал неуклюжую попытку прикинуться шлангом Денис.

«Он не понимает… бедненький!» — продолжил глумиться паршивец.

«Да понимаю я все! — сдался Денис, — но!.. обрати внимание — насчет продажи я предложил, а не он… так что…»

«Что «так что»? — он предложил!.. и дальше что?.. Да такому матерому человечищу развести такого лоха, как ты, чтобы он сам предложил — как два… байта переслать… с-а-а-м предложил, — передразнил внутренний голос, — ты сам и травится собрался — самостийный ты наш… ножки здоровые ему посулили… а он уши и развесил… — квартира твоя нужна!.. И больше ничего! Продашь квартиру — отвезут в лес и закопают! И все!»

И тут Денис разозлился: «Послушай, ты — советник хренов! Я сам! — понимаешь ты! — САМ! собирался себя убить — а это по любому не гут… А тут меня, в худшем случае, убьют… а в лучшем… ну сам знаешь…»

«Ага, ага… как же, как же — другие миры… здоровые ноги… теплые моря… стройная мулатка цвета шоколада… помахала с берега рукой…. Не с твоим счастьем!» — но этого Денис уже не слышал — он заснул.


*****

Оставшиеся до ухода дни прошли мимо его сознания — выбор был сделан и менять его Денис не собирался. Если он простодушный идиот, подаривший квартиру мошенникам — пусть так — просто он умрет не в своей постельке, а под забором или в лесу… разница конечно присутствовала… — но не критическая. Ключевое слово «умрет», а уж антураж — дело десятое. Внутренний голос его больше не доставал, и Денис равнодушно плыл по течению жизни на автопилоте. Он снова включился, когда «якорь» заехал к нему вечером девятого сентября, в половине десятого вечера и вручил Денису небольшой дипломат с деньгами.

— По договору, вы должны оставить ключи мне, — сказал он хмурясь и глядя мимо Дениса.

— Да, да… конечно,

… точно убьют…

возьмите пожалуйста, — Денис протянул ему свой ключ от квартиры.

— Нужно забрать все документы и, если хотите, что-нибудь на память, но все должно поместиться в дипломате, это указание Шэфа.

«А как же — никаких следов не должно остаться — прав был паскудник… а жаль…»

В глубине души Денис не то, чтобы ожидал такого поворота событий, а… скажем так — не исключал. Причем в любом случае сопротивляться, барахтаться, делать какие-то телодвижения он не собирался — слишком уж устал… а собирался вовсе наоборот — безропотно принять все преуготованное ему судьбой. Денис со спокойствием дипломированного фаталиста молча уложил в кейс заранее собранный небольшой пакет с документами и фотографиями, и не раздеваясь улегся на диван… — ноги опять поднывали.

Шэф бы пунктуален, его звонок в дверь прозвенел ровно в двадцать два часа.

— Точность — вежливость королей! — поприветствовал он всех собравшихся и повернулся к Денису: — Готов?

— Да… — с неожиданным для себя волнением, отозвался тот. С момента, когда Шэф зажег в его душе лучик… да что там лучик — ПРОЖЕКТОР НАДЕЖДЫ! прошло семь дней и с каждым прожитым днем сила света угасала… и вот теперь это был не прожектор, а свечка, чей огонек колебался на ветру, грозя вот-вот погаснуть… и надежда на чудесное исцеление делила душу Дениса с опасением превратиться в «подснежник» ровно пополам — Денис был одинаково готов к обоим исходам и ему казалось что вывести его из равновесия уже невозможно, что он одинаково бесстрастно примет любой вариант: спасение или покой — ан нет! — чем ближе дело было к развязке, тем больше он волновался.

— Пошли.

Денис устроился на переднем сидении потрепанных «Жигулей и они тронулись в путь. Время для поездки было удачное — вечер четверга, народ с работы уже приехал, а на дачу никто не едет — дачные пробки будут завтра вечером, а не сегодня. С другой стороны, ночные увеселительные заведения работать в полную мощь еще не начали — завсегдатаи еще копошились по домам, да и не пятница — многие вообще никуда не собирались — поэтому машин на дороге было сравнительно мало. Они быстро проскочили город и вырвались на пустынный тракт, уводящий на север.

Машина была непрезентабельная — грязная, расхлябанная, с убитыми амортизаторами, но мотор тянул исправно. Шэф правильно оценил выражение лица Дениса.

— Дверь на Тетрарх находится в Богом забытом месте, машину или угонят или разберут, а эту я взял за двести баксов… не жалко.

— А якорь — Леонид Иванович, он чё, не мог довести, а потом отогнать обратно?

— Якорь мог… но бык лучше, — улыбнулся Шэф, — видишь ли в чем дело Дэн… главное богатство ходока — это двери. Чем меньше народа знает точное расположение дверей — тем лучше. Как говорится: «Доверять — в крайнем случае!»

— Ты не доверяешь

… а мне значит доверяешь!.. по-ня-яя-тно… — мертвые не кусаются…

своему якорю? — удивился Денис.

— Якорю-то, я как раз доверяю, но… бывают в жизни ситуации, когда разные плохие люди, — Шэф криво ухмыльнулся, — хотят со мной встретится с недружественными намерениями…

… я чувствую таких людей хватает… хотя мне какое дело?..

… мне бы со своими разобраться… — вы Жора еще не отсидели за то дело…

и где меня легче всего найти? Правильно — около двери. А чего не знаешь — того не разболтаешь!

— А обратно как добираться?

— В смысле?

— Ну-у… с Тетрарха на Землю.

— Дверь с Тетрарха на Землю, находится за две тысячи километров отсюда, там цивильно и есть машина в гараже. К тому же, неизвестно из какого мира мы будем возвращаться, а все двери в разных местах.

— А есть двусторонние двери? — спросил Денис, одновременно пытаясь устроиться поудобнее, все-таки протезы, это не ноги. Пока они ехали по городу, он с удовольствием молча глазел в окно, но унылый загородный пейзаж нагонял тоску, и Денис решил, от нечего делать, попробовать разобраться с теорией.

— Я не знаю ни одной двусторонней двери, — Шэф помолчал, — но это не говорит о том, что их нет. Правда не говорит и об обратном, — закончил он.

— Шэф, а можно задавать личные вопросы?

— Задавать можно любые вопросы, — руководитель концессии был невозмутим как бронзовый монумент, — но не на все я буду давать ответы… — как-то прочел одну книжку, не помню автора и название, но очень мне понравился один момент — приходит к диктатору или царю, не суть важно, депутация ученых просить денег и начинает: «Ваше Величество! Мы даже не осмеливаемся просить Вас…» — тут он их перебивает: «Просите, просите, у вас есть такое же право просить, как у меня отказать».

— Шэф, скажите пожалуйста, сколько вам лет?

— Ошибка в построении предложения.

Денис недоуменно повернул голову.

— Мы договорились без выканья, повтори вопрос, как положено.

Денис поджал губы, выволочка была неприятная, но заслуженная.

— Шэф сколько тебе лет?

— А почему тебя это интересует? — вопросом на вопрос ответил Шэф, хотя внешность имел сугубо нордическую.

— Ну-у… — Денис решил быть откровенным, — когда видишь тебя сзади, то кажется, что смотришь на юношу, а спереди…, — Шэф закончил за него, не дав договорить:

— На старика.

— Ну-у… типа того.

Шэф улыбнулся:

— Ты знаешь… я не помню, — он бросил взгляд на поджавшего губы Дениса и продолжил, — нет, нет, ничего личного… просто ситуация такая… — он опять помолчал, — сейчас попробую объяснить. Вот смотри, есть группа людей занятых одним делом, неважно каким: таксисты, дизайнеры, ходоки, художники, программисты, скульпторы… Что является главной доминантой отношений в таких сообществах? — он замолчал, ожидая ответа Дениса.

— Конкуренция, — немного подумав, ответил тот.

— Совершенно верно. И у меня хватает конкурентов… да что там конкурентов — врагов.

… и почему я не удивлен…

— Я все равно не понял, почему нельзя знать твой возраст?

— Неужели непонятно? — Шэф иронично взглянул на него.

— Нет.

— Чтобы не проболтаться.

Денис хотел было обидеться, но немного подумав, решил, что Шэф прав: «Меньше знаешь — крепче спишь… хотя… с другой стороны — какая такая супертайна может крыться в возрасте человека?..»

«Правда не понимаешь?» — ехидно поинтересовался внутренний голос.

«Правда…»

«А представь, хотя бы такую ситуацию… — сто лет назад что-то, где-то скрали… или убили кого важного… и до сих пор эту штуку, или киллера разыскивают — сильно дорогая вещь была… или человек очень знатный… — типа Кеннеди… И все знают, что допустим… Шэфу — семьдесят лет и он, соответственно, ни при делах… а тут вдруг выясняется, что ему — сто пятьдесят! — бац! — и он сразу главный подозреваемый! О как!»

«А чё… — вполне…» — согласился Денис.

Усталость последних дней и монотонность дороги начали сказываться — Денис впал в какое-то состояние полузабытья, сидел с открытыми глазами, но ничего не видел, в голове ворочались тяжелые, тягучие, как густой сироп, мысли. Снова накатила тоска.

«Ну что?.. квартира продана, я из нее выписан, деньги и документы в чемоданчике, меня никогда не найдут, да и искать не будут. Нахрен я кому сдался. По документам все хорошо и наверняка, всем кому надо, от нотариуса до ментов, пардон, блин — полицаев, заплачено. Сейчас завезет подальше в лес, придушит и закопает. Места-то подходящие. Блин… как заболел в четыре года, так и идет все… как по маслу… сегодня наверно и закончится… ходок хренов, губы раскатал… ноги здоровые… Хотя — а чего мне собственно убиваться? Мы же все с голосом обсудили. Маму я похоронил? Похоронил! Если что не так — то я себя не убивал! Значит, и греха на мне нет! А вдруг Шэф не обманывает — буду жить как человек, разные миры увижу! В любом случае я выиграл!»

Внезапно Денис наполнился веселой злостью, совершенно ему по жизни не свойственной, которая иногда посещает солдат перед решающим моментом битвы, когда отступать некуда и поздно, а впереди победа или смерть и бояться уже нет никаких резонов. Как говорил один известный барон: «Улыбайтесь господа! Улыбайтесь!..» Никогда ранее Денис такого душевного подъема не испытывал и это состояние ему понравилось, черт возьми!.. — жаль только продлилось оно не долго… но все равно от внимания руководителя проекта не укрылось:

— Ну вот… так то лучше, — заметил Шэф, искоса бросив на него взгляд.

Они свернули на проселочную дорогу и покатили вдоль заросшего бурьяном оврага в сторону темневшего на горизонте леса. Проехав пару километров и спустившись в небольшую низинку, машина остановилась. Денис был поражен сюрреалистическим зрелищем, открывшимся перед ним: справа от дороги, метрах в двухстах, посреди невспаханного поля, стоял пятиэтажный блочный дом.

— Наследие светлого социалистического прошлого, — весело пояснил Шэф, — тут недалеко, находилась главная усадьба колхоза миллионера, что там сейчас не знаю. Так вот… — районное начальство, чтобы прогнуться перед вышестоящим, решило показательно провести смычку, — он усмехнулся, — занятное слово «смычка», — он посмаковал его во рту, — смычку города и деревни… был тогда в моде такой лозунг. А лучше бы назвали: «Случка города и деревни!» — Шэф хохотнул и продолжил. — Построили пятиэтажный «городской» дом посреди поля, правда, без коммуникаций — удобства во дворе. А у колхозников свои дома с садами и огородами, сараями и прочими курятниками. Естественно никто из них переселяться не захотел — так он и стоит… Местная молодежь приспособила его для матримониальных целей.

Он поймал недоуменный взгляд Дениса.

— Ну может и не для матримониальных, а просто трахаются, иди разбери. Так… ладно — пойду проверю, что там творится.

— Я не о том, Шэф. Откуда ты так хорошо знаешь местные реалии, ты ж вроде не колхозник, — подковырнул его Денис.

— Там дверь… — отозвался Шэф, направляясь в сторону дома.

Вернулся он минут через десять.

— Все тихо, поехали, держись покрепче, сейчас немого потрясет.

Несомненно, словосочетание «немного потрясет» было эвфемизмом. Чтобы не вылететь из кресла, Денису пришлось двумя руками вцепиться в ремень безопасности так, что побелели костяшки пальцев. Но все на свете имеет свое начало и свой конец, через пару минут, показавшихся Денису очень долгими, изрядно потрепанный, но непобежденный флагман советского автопрома доставил их к парадному входу во дворец абсурда. Шэф достал из багажника объемистый баул и подошел к двери, где сидел Денис.

— Там заминировано… — поймав удивленный взгляд Дениса, — насрано, — пояснил он, — так что иди осторожно и внимательно смотри под ноги… дипломат свой не забудь.

Компаньоны осторожно двинулись вперед. Воцарившиеся густые сумерки надежно скрыли продукты жизнедеятельности местного населения, и только фонарик в мобильнике Шэфа позволил им без потерь в живой силе и технике прорваться через «минное поле», щедро наложенное аборигенами.

— Приготовься, — спокойно сказал Шэф, подходя к распахнутой двери одной из квартир на первом этаже. Он сделал шаг в дверной проем и исчез. Вслед за ним шагнул Денис, и в его глаза, привыкшие к густой полутьме, ударил слепящий солнечный свет.

Загрузка...