Хильдегарда. Ведунья севера

Глава 1

Дитя другого мира, 
Для этого ты – Диво. 
Призвана Богами, 
Умытая слезами. 
Испытанная болью, 
Отмеченная кровью.* 

Подойдя к окну, выглянула во двор, придерживая рукой тяжелую штору. Сквозь кусочки слюды было плохо видно, но я всё-таки смогла рассмотреть, что захватчики вместе с побежденными, теми, кто совсем недавно изображал активное сопротивление, неплохо проводят время. Воины, еще вчера «самоотверженно» защищавшие стены замка, смеются вместе с захватчиками, совершенно не испытывая при этом никакого дискомфорта. Да и местные слуги не выглядят так, словно битва проиграна и они теперь во власти врага.

Опустив штору, отошла в темноту комнаты.

Мне нужно было подумать.

Тяжелое платье мешало двигаться, но холод в комнате наводил на мысль, что снимать с себя пусть и неудобную, но теплую одежду все-таки не стоит. Горячие булыжники, разложенные в переносной железной печке, совсем не помогали. Проверив камни, которые слуги принесли час назад, зябко потерла руки и глянула на кровать. Шкуры на ней меня слегка смущали, но я понимала, что вскоре здесь станет совсем холодно.

Подойдя ближе, приподняла одну шкуру и понюхала. Скривилась. Запах был слабым, но – проклятье! – они все равно воняли псиной.

Потоптавшись немного, с отвращением откинула шкуры. Ложиться я не стала, просто села на кровать, укутав ноги одеялом и подложив под спину пару подушек.

Оглядев небольшую полутемную комнату, спрятала руки в рукава и задумалась, вспоминая все, что произошло за последнее время.

Не стану много рассказывать о том, как я умерла. Да, вы не ослышались, я на самом деле умерла. Правда, была к этому готова, так как болела долго и, поверьте мне, очень мучительно. Я всегда отличалась упрямством и, когда узнала свой смертельный диагноз, долгие годы после этого боролась за свою жизнь изо всех сил. Но некоторые вещи мы, к моему глубокому сожалению, не можем изменить даже с помощью упрямства и силы воли.

Не знаю, за что мне дарован еще один шанс. Может быть, за то, что так и не сдалась до последнего? Ведь в самом конце я почти корчилась от боли, но даже тогда не желала умереть, чтобы облегчить свои страдания. И нет, не потому, что боялась смерти, просто мне казалось, что жизнь – это великий дар и его нужно ценить и бороться за него до последнего. И я боролась. Но проиграла.

Помню лишь, как сильно расстроилась, подумав, что приложила недостаточно сил, поэтому не справилась. Впрочем, кроме этого я ощутила громадное облегчение и счастье. Как бы я ни старалась быть сильной, смелой и упорной, но боль вымотала меня настолько, что в глубине души я была рада, что все, наконец, закончилось.

Однако бессознательное блаженное состояние длилось недолго. Или же мне так показалось. Не знаю.

Очнулась я резко и тут же застонала от боли в голове. Это была другая боль, незнакомая мне. Чужая.

«Неужели это еще не все?» – подумала я, чувствуя смесь отчаяния и радости.

Как оказалось, это действительно было «еще не все».

Кое-как открыв глаза, я поначалу толком не поняла, что происходит и почему в больнице люди сражаются на мечах. Кругом стоял шум, крики. Пахло не цветами и даже не лекарствами.

Конечно, я решила, что у меня просто галлюцинации. Вот только в эту картину не вписывалась пульсирующая боль в затылке. Почему-то я была уверена, что голова болеть у меня не должна.

Хоть происходящее и выглядело бредом или сном, навеянным либо прочтенной книгой о старых временах, либо просмотром исторического фильма, но кидаться под мечи я не собиралась. Медленно добравшись до одного из углов, забилась в него, внимательно наблюдая за битвой.

Воины, облаченные в старинные одежды, действительно дрались мечами, стараясь задеть противника. И несколько поверженных уже лежали на каменном полу, присыпанном соломой, и очень убедительно постанывали. Тогда мне все показалось очень реальным, лишь позже я поняла, что все было только инсценировкой.

Нахмурившись, потрогала затылок и ощутила пальцами влагу. Зашипев от резкой боли, убрала руку и посмотрела на нее. Пальцы были окрашены красным. Значит, меня кто-то ударил по голове. Вот только…

Естественно, я не стала бросаться под ноги воинам, моля их остановить безумие и перестать резать друг друга. Я не понимала, что происходит, поэтому не торопилась давать о себе знать.

Спустя какое-то время ситуация изменилась. Появились победители и проигравшие. Честно говоря, в тот момент я толком не поняла, как они так распределились. Впрочем, понять, кто из них кто, не составляло труда, ведь победители радостно гоготали, время от времени потрясая мечами, и выглядели такими довольными, словно выиграли миллион.

Конечно, у меня не было ни шанса отсидеться в своем углу. Было страшновато, мало ли что эти люди могут сделать с женщиной, но я, как обычно, решила принять судьбу такой, какая она есть, и постараться выбраться из этой ямы с наименьшими потерями для себя.

Меня не стали ни убивать, ни насиловать. Надо мной даже не издевались. Лишь закрыли в этой комнате со словами, что на данный момент некоему ярлу* немного не до меня.

Значит, решение о моей судьбе откладывается. Не скажу, что сильно возражала – мне необходимо было хотя бы немного времени, чтобы во всем разобраться.

Вскоре я поняла, что нахожусь не в своем мире и даже не в своем теле. Всё-таки стройное здоровое тело несколько отличалось от моего прежнего, болезненно-тощего. Для того чтобы это понять, хватило одного взгляда на руки. К тому же у меня раньше были короткие черные волосы, а это тело обладало шикарной светло-русой шевелюрой до поясницы. Да что говорить? Думаю, любой человек сразу отличит собственное тело от чужого.

Глава 2

Утром я проснулась еще до прихода Хельги. Как бы я ни храбрилась, некая нервозность от происходящего всё-таки была. Хотя спала я отлично, все еще до конца не поверив, что могу засыпать просто так, сама по себе. Объяснялось мое удивление очень просто. В последнее время, перед самой смертью, я не могла спать из-за постоянных болей, с которыми перестали справляться лекарства. Мне помогало лишь сильное снотворное, или же я старалась заснуть в те краткие моменты, когда боль покидала тело.

Наверное, понять меня могут те, кто длительное время испытывал боль. Когда ее вдруг не ощущаешь, то поверить в это до конца не можешь и все ждешь, что она вот-вот вернется.

Именно поэтому после пробуждения я поначалу, затаив дыхание, ждала, когда накатит привычная волна. Но минуты шли, и я вспомнила. Сначала все произошедшее показалось или бредом уставшего мозга, который придумал для себя идеальную иллюзию, или же просто привидевшимся под действием сильных лекарств сном.

Чтобы окончательно отмести все сомнения, я встала и подошла к окну. Вернее, туда, где, по моим воспоминаниям, должно было находиться окно. На ощупь (внутренне возликовав при этом) отыскала тяжелую плотную штору и с силой отдернула ее, тут же довольно зажмурившись. Не показалось, не приснилось.

Постояв около холодного, заледеневшего окна, я зябко передернула плечами и только сейчас ощутила, что в комнате очень холодно. Изо рта даже пар шел.

Приглушенно выругавшись, вернулась к кровати и, не соблазнившись ее теплом, принялась одеваться. Вчера я, видимо, была слишком уставшей, поэтому толком не обратила внимания на одежду, сейчас же только диву давалась, насколько теплой, плотной и многослойной она была.

Под самый низ надевалось теплое белье, похожее на панталоны. Смешно? Я бы тоже посмеялась, если бы вокруг не было так холодно. Да уж, в таком белье точно мужа не соблазнишь. Это вам не шелковые кружевные трусики. Оставалось надеяться, что для местных мужчин женщина является верхом сексуальности, даже просто немного обнажая, например, лодыжку.

Хотя с этим тоже могли возникнуть некоторые сложности. А все потому, что поверх белья женщины тут носят специальные брюки. Кроме этого, никаких туфелек или босоножек – только сделанные из кожи и меха сапоги-унты до колен и шерстяные носки-чулки. Так что пока доберешься до щиколотки или лодыжки, ждать надоест и весь настрой пропадет.

Чтобы поберечь женскую грудь в сильную стужу, наверх надевается своеобразный лиф-корсет. Изготовляется он из плотной ткани, которая, как я полагаю, не продувается ветром. Талию такой корсет не утягивает, у него совсем иная функция: защитить грудь от холода.

Поверх всего этого надевается два шерстяных и длинных, в пол, платья. Связаны они неплотно, поэтому совсем не тяжелые, но теплые. Нижнее платье делается из легчайшей тонкой шерсти. Второе – из более грубой толстой пряжи, но вязка в нем крупнее, поэтому оно тоже не очень тяжелое.

И последний штрих – верхнее платье из плотной, тяжелой и слегка жесткой ткани, длиной до самого пола, с широкими руками.

Когда я закончила с одеванием, пришла Хельга. Выглядела она сонной, а увидев меня одетой, очень удивилась.

– Сами справились? – спросила она и оглядела комнату, словно ожидала здесь кого-то увидеть.

– Конечно, – ответила я и села на табуретку. – Помоги с волосами. Не знаю, что с ними делать.

– А ничего с ними делать и не надо, – с готовностью отозвалась Хельга, и я ощутила, как она прикоснулась к моим волосам, мягко проводя по ним расческой. – Волосы у вас прекрасные, сразу видно, что вы здоровая и сильная девушка. Вот когда замуж выйдете, тогда можете прятать волосы, если захотите, конечно.

– То есть таким образом будущие мужья узнают о том, здорова ли девушка? – спросила удивленно, так как помнила, что в моем прошлом мире как-то не приветствовались те, кто не заплетал косы. А предпочитающих оставлять волосы свободными и вовсе называли распутницами: такие женщины считались падшими, раз решили завлекать мужчин с помощью своих не убранных в прическу волос.

– Верно. Как еще мужчине узнать? А волосы все скажут. По ним сразу видно, кто болеет, а кто нет, ведь при болезни волосы становятся ломкими, выпадают и тускнеют. Но и слишком длинные тоже не приветствуются. Считается, если коса, например, до колен и ниже, значит, она силу из человека тянет зазря. А еще плохо, когда волосы очень быстро растут. Говорят, жизнь вытягивают и этому человеку не так много на свете жить осталось. Мол, к земле стремится, сам того не ведая.

– Да уж, очень познавательно, – хмыкнула я, не слишком, впрочем, удивившись. У нас тоже многое про них говорили. Навскидку могу вспомнить как минимум три суеверия. Первое – самому себе стричь волосы нельзя. Второе – хочешь, чтобы быстрее росли, стриги на растущую луну. Третье – отрезанные волосы ни в коем случае нельзя отпускать на ветер. – Думаю, раз мы обе готовы, то можно идти.

Встав, я вопросительно посмотрела на Хельгу, озадаченная ее странным взглядом.

– Что такое? – спросила, приподняв вопросительно брови.

– Ох, не поверят, что это вы, госпожа, – всплеснув руками, служанка горестно вздохнула, отчего я едва не закатила глаза к потолку. – Совсем другой человек. Прежняя госпожа никогда так не смотрела и плечи так не держала. Она ласковой, робкой была, улыбалась всегда тихо, застенчиво. Поэтому ее прозвали сокровищем севера, так как не было красивее госпожи моей во всей вольнице.

– Вот как. Теперь мы можем идти? – Не сказать, что я была черствой, девушку жалко, конечно, но себя все-таки жальче. И я не собиралась упускать из рук выпавший мне шанс. – Я надеюсь, все еще спят и никто нас не увидит. А ты сегодня просто постарайся донести до всех, насколько тяжело сказались на мне последние события. И все будет хорошо, вот увидишь, – с этими словами я обошла Хельгу и вышла из комнаты.

Глава 3

Посмотрев на Тора, который, казалось, был выше ее на целый метр, Рагна мотнула головой. Мужчина незамедлительно подчинился, отступая на шаг от лежащего на столе Ливольфа.

– Что тут у нас? – сварливо пробурчала женщина, хватая бессознательного воина скрюченными пальцами за подбородок и принимаясь поворачивать голову Ливольфа то в одну сторону, то в другую.

Я не была уверена, что оценить состояние человека можно по лицу, вместо того чтобы его раздеть и осмотреть раны, но я даже не думала озвучивать свои мысли. Надеюсь, Ливольф не умрет из-за того, что никто не собирается останавливать женщину и оказать ему действительно необходимую помощь.

Хотя признаю, кулаки сами по себе сжались.

Словно ощутив мое состояние, Рагна резко подняла голову и снова посмотрела прямо на меня. Я едва сдержалась, чтобы не отступить на шаг назад. И не могу сказать, что испугалась, нет, просто в этом взгляде была такая мощная энергетика и сила, что тело действовало само, словно желая оказаться как можно дальше отсюда.

– Ты, – резко сказала Рагна и указала длинным пальцем прямо на меня. Я невольно вздрогнула, испытав странные ощущения. На короткий миг мне показалось, что в груди вспыхнуло нечто обжигающее. Словно кипятка плеснули, который почти сразу остыл.

 – Иди сюда, – властно позвала старуха, не отрывая от моего лица слегка мерцающих глаз. – Поможешь мне.

– Я… – запнулась, оглянувшись по сторонам. Все смотрели прямо на меня. Кроме Хельги – ее внимание было полностью поглощено Ливольфом.

Непроизвольно мой взгляд задержался на Торе. Он тоже смотрел на меня – слегка удивленно, будто только сейчас увидел и не мог понять, что я тут делаю.

– Хорошо, – выдохнула и скинула плащ, опасаясь, что он будет мешать. От волнения я даже холода толком не ощутила. – Что нужно делать? – торопливо подойдя к столу с лежащим без сознания раненым, спросила, выжидающе смотря на Рагну.

– Руку дай, – проскрипела она, при этом даже не стала дожидаться выполнения то ли просьбы, то ли приказа, сама схватила мою левую руку и сжала на удивление довольно сильно. – Прекрасно, – ее старческие губы, испещренные глубокими морщинами, расплылись в улыбке.

Подняв на меня взгляд, Рагна подалась вперед и как-то по-особому заглянула мне в глаза. И было что-то в этом взгляде такое, отчего я невольно замерла, почувствовав себя беззащитным кроликом перед голодным хищником. Рагна будто изучала меня изнутри, смотрела куда-то внутрь не моего тела, нет – души. И это было поистине жутко.

А еще меня просто поразили ее глаза. Глубокий темно-зеленый цвет завораживал своей чистотой. Казалось, на меня смотрит молодая красивая женщина. Ее глаза затягивали в себя, заполняя пространство вокруг темной зеленью. И мне чудилось, что я ощущаю запах хвои. Тонкий, но вполне различимый аромат хвойного леса.

Я поняла, что все это время не дышала, только когда Рагна отвела взгляд. Глубоко вдохнув прохладный воздух, я тряхнула головой, сбрасывая колдовское наваждение. Ничего подобного со мной раньше не случалось.

Пока я приходила в себя, Рагна забралась коленями на лавку – не выпуская, впрочем, моей ладони, – и положила вторую руку на грудь Ливольфа.

Я тревожно посмотрела на мужчину, опасаясь, что тот уже умер, пока мы с Рагной обменивались взглядами. Но нет, его мощная грудь слабо поднималась и опускалась, свидетельствуя о том, что жизнь в теле еще теплится.

А потом Рагна запела…

И голос ее, совсем не хриплый и не старческий, взвился под самый потолок, наполняя все пространство странной умиротворяющей гармонией. И я снова впала в какой-то ступор. В голове появилась глупая мысль, что таким голосом обращаются к богам. Было в нем нечто… особенное, такое, что нельзя выразить словами, можно лишь услышать, пропустить через себя, понимая, что голос этот затрагивает что-то внутри, заставляет душу вибрировать, отзываясь.

Затаив дыхание, я слушала голос, не понимая ни слова. И казалось, что меня сжимает загустевший воздух, а сама я в какой-то миг превратилась в нечто нематериальное, проницаемое… нечто такое, чему нет названия.

А потом я пришла в себя. Моргнув пару раз, растерянно огляделась по сторонам, не понимая, когда успела сесть. За моей спиной изредка всхлипывала Хельга, а знакомый слабый голос что-то тихо ей говорил. Люди вокруг что-то делали, о чем-то беседовали, ходили туда-сюда, а я пыталась сообразить, что со мной только что произошло.

Обернувшись, сразу увидела Хельгу. Она, о чем-то тихо воркуя, гладила по лицу своего мужа, ласково улыбалась и время от времени хмурила брови. Иногда она едва сдерживала слезы, прорывающиеся наружу слабыми всхлипами. А еще она смотрела на него с такой любовью, что даже у меня защемило сердце от всколыхнувшейся за них радости.

– Это точно?

Услышав голос Тора, я резко развернулась к нему. Он нависал над сидящей на скамье Рагной и глядел на женщину хмуро и сосредоточенно. Ему явно что-то не нравилось.

Вместо ответа Рагна повернула голову в мою сторону и кивнула. Тор тут же посмотрел на меня и выпрямился. В его голубых глазах плескалось сомнение. И не ясно было, что именно его вызвало.

Он уже явно собирался что-то сказать, но в этот момент Рагна стукнула его по колену корявой палкой – и откуда только взяла? Тор вздрогнул, закрыл рот и недовольно посмотрел на женщину.

– Не пугай дитя, – прошипела Рагна, а потом снова повернулась ко мне. – Подойди.

Слегка сомневаясь, я всё-таки приблизилась и выжидающе застыла. Женщина снова взяла меня за руку, заставив вздрогнуть. В прошлый раз после этого я непонятным образом на некоторое время выпала из жизни, поэтому сейчас постаралась мягко отнять руку, но тонкие узловатые пальцы цепко вцепились в мою ладонь.

Глава 4

Взявшись за застежку плаща, помедлила, не зная, что мне делать дальше. Раздеваться? Но Тор сказал, что скоро вернется. Ждать? Но сколько ждать?

Вздохнув, покосилась на горячую воду. Хотелось бы хоть немного освежиться, но, если мы продолжим разговор, вода точно остынет. С другой стороны, это сейчас не так уж и важно.

Присев на кровать, я замерла, вслушиваясь в тихое гудение. Что это? Заинтересованно огляделась, пытаясь определить источник звука.

Встала, обошла комнату по кругу и замерла около окна. Оттуда немилосердно дуло, отчего штора слегка шевелилась, то вздуваясь, то опадая. Осторожно отодвинув ее в сторону, прикоснулась к слюде, заменяющей здесь стекло. Холодно.

Сделав шаг вперед, прикрыла глаза и вслушалась. Да. Это ветер на улице. Может быть, даже разыгралась метель. Кончиками пальцев я время от времени ощущала легкую вибрацию, словно ветер по ту сторону то и дело бился о мое окно.

Его завывания отчего-то заставляли мурашки бежать по коже. Казалось, где-то там, среди белого бушующего снега, кричат чудовища, то ли радуясь чему-то, то ли призывая кого-то. А вдруг эта метель их рук дело? Может, это вовсе не чудовища там собрались? Может быть, это древние боги спустились на землю и пляшут, разгоняя ветер, поднимая  в воздух снег? И поют свои вечные песни, взывая разными голосами к вселенной или же вопрошая ее о чем-то.

Перед глазами всплыл образ гигантов, танцующих около громадного костра, горевшего синим пламенем. Боги кружились, а их длинные плащи мели по снегу, заставляя его взлетать вверх. От их резких движений поднимался ветер, свистящий, бросающийся на любого словно злобный пес, преданный хозяевами. Он поднимался ввысь, с яростью обрушиваясь затем на острые пики гор, стараясь то ли разбиться о них, то ли сдвинуть каменных истуканов с того места, которое те не желали покидать.

И старая, вечная, как само время, песня богов заставляла ветер свирепеть все сильнее. Зачем это им? К чему они обрушивают на землю бушующую ярость? Богине станут делать ничего, в чем нет смысла. Значит, мне просто нужно его постичь. Но это невозможно, ведь, чтобы понять, надо разобрать, о чем эта песня, а в ней нет обычных слов. Она состоит совсем из другого. Ее мелодия–это звучание самой вселенной.

– Хильдегарда?

Я вздрогнула, теряя связь с тем, что еще секунду назад ощущала. Открыв глаза, пару раз моргнула, пытаясь понять, что произошло. Сейчас я ничего подобного не чувствовала. Просто ветер за окном, просто ледяная слюда под пальцами. Ничего необычного, все в пределах реальности.

Странный жар в груди постепенно утихал. Нахмурилась. Надеюсь, это не проблемы с сердцем?

Опустив руку, резко развернулась, сразу столкнувшись взглядом с Тором. Он стоял по другую сторону кровати и внимательно смотрел на меня.

– Вернулись, милорд? – зачем-то спросила очевидное, еще не до конца отойдя от своего странного видения. Задернув штору, обошла кровать и сразу заметила возле нее кучу тряпья. А еще неподалеку обнаружилась длинная и широкая лавка. – Что это? – полюбопытствовала, с интересом переводя взгляд на Тора.

– Я решил, что буду спать здесь, – выдал он мне совершенно серьезно. – Ты можешь думать что угодно, но я не желаю оставлять тебя одну, – сказал, как отрезал.

А потом подхватил лавку, словно пушинку, и, оглянувшись по сторонам, поставил ее так, что она полностью перегородила входную дверь: теперь войти, не потревожив при этом Тора, стало невозможно, как, впрочем, и выйти. Затем он положил на нее шкуру, одеяло и бросил в изголовье подушку. И сел на получившуюся лежанку, сложив руки на груди, всем своим видом давая понять, что не сдвинется с места.

Почему-то меня позабавило его поведение. Коротко улыбнувшись, села на кровать и сложила руки на коленях.

– Вы уверены, милорд, что это хорошая идея? – поинтересовалась, полностью придя в себя после произошедшего со мной совсем недавно.

– Конечно, – отрезал он. – Когда я вошел, ты стояла, замерев. И при этом не обращала никакого внимания на то, что происходит у тебя за спиной. Я звал тебя несколько раз, но ты не отвечала. Это еще больше убедило меня в правильности моего решения. Да тебя унесут из замка, ты не заметишь! – прогрохотал он, явно возмущенный моей беспечностью.

И что я могла ему ответить на это? Что не собиралась впадать в транс? Или что сама толком не поняла, что произошло? Не думаю, что его удовлетворили бы такие ответы.

– Я согласна.

Тор замер, будто его на мгновение парализовало.

– С чем именно? – уточнил он, прищуриваясь.

– Не «с чем», а «на что», – поправила его я. – Я согласна выйти за вас замуж, милорд.

Тор с шумом втянул воздух, словно до этого не дышал, а потом расцепил руки и зарылся одной из них в волосы, лохматя свою шевелюру еще сильнее. Как-то странно рыкнув, он одним слитным движением взвился на ноги, слегка напугав меня. А потом подскочил ко мне, схватил за плечи и заставил подняться.

Я даже пискнуть не успела, как он уже впился в меня поцелуем. В этот раз он был жадным, горячим, словно Тор желал заклеймить меня, оставить на мне свою метку.

Отстранившись, он окинул мое лицо сверкающим взглядом, а потом отпустил плечи и отступил на шаг.

– Ты не пожалеешь, Хильдегарда, – прогудел он и сразу вернулся на лавку, будто боялся находиться рядом со мной слишком долго.

Немного растерявшись, я все-таки села на кровать, пытаясь собраться с мыслями. Надо было обсудить еще несколько вещей. Может, завтра?

– Эта старая ведьма Рагна поведала мне, что в тебе есть сила, – разрешил все мои сомнения Тор, заговорив первым.

На самом деле я пока не хотела обсуждать с ним это, так как сама еще толком не разобралась. Впрочем, можно ведь послушать, что он скажет, и задавать вопросы, а не рассказывать самой.

Глава 5

Ночь прошла странно. Я долго не могла уснуть. Поначалу мне ощутимо мешало чужое присутствие в комнате. Вслушиваясь в дыхание Тора, понимала, что он тоже не спит. Лично я на такой жесткой лавке точно не смогла бы уснуть. Но Тор явно был к подобным «удобствам» привычен, так как уснул быстрее меня. Это несложно было понять по ставшему тихим размеренному дыханию спящего человека.

После этого я вздохнула свободнее, решив, что теперь и мне удастся заснуть. Но нет, звук метели словно впился в мою голову. Через какое-то время мне начало казаться, что я ощущаю ее всей кожей. Завернувшись сильнее в одеяло, спрятала голову под подушку и зажмурилась.

Постепенно мне всё-таки удалось уснуть.

Неудивительно, что проснулась я уставшая, совершенно не выспавшаяся, злая на весь мир в целом и на погоду в частности. Увы, сделать ничего я не могла, поэтому лишь раздраженно скинула с себя одеяло с накинутыми поверх него шкурами. Однако этим я наказала сама себя, так как в комнате стоял настоящий холод.

Поежившись, перевернулась на спину и потерла руками лицо. Спустя пару секунд вспомнила о том, что я в комнате, вообще-то, не одна. Вскинулась и устремила взгляд в сторону входной двери. Но ни Тора, ни лавки там не было.

– Приснилось? – буркнула себе под нос, садясь и откидывая одеяло с ног. – Да нет, вряд ли.

Поглядев на кровать, испытала почти при этом непреодолимое желание нырнуть обратно под одеяло и поспать еще, но усилием воли взяла себя в руки. Одевалась я быстро, размышляя о том, что неплохо бы почистить чем-нибудь зубы. За все время моего пребывания в этом мире, Хельга не приносила ничего подходящего для этого.

Закончив с одеванием, я заправила кровать и собралась уже покинуть комнату, как пришла Хельга. С собой она снова принесла горячие камни и завтрак – начинаю в полной мере ощущать себя пленницей. А уж когда я увидела, что под моими дверями стоят воины, это ощущение только усилилось.

– Доброе утро, – бодро поздоровалась служанка, окидывая меня каким-то хитрым взглядом.

– Вполне возможно, – буркнула я, все еще не до конца избавившись от утреннего раздражения. – Хотела спросить: вы тут зубы чистите? – сразу начала с того, что меня волновало. Вряд ли здесь имеются стоматологи, а мучиться впоследствии зубной болью совсем не хотелось. Правда, как мне кажется, в дальнейшем проблемы с зубами все же могут возникнуть, учитывая, что никаких витаминов в местном рационе практически нет. Хорошо хоть, сахара тоже нет.

– Зубы? – Хельга поставила ведро с камнями рядом с печью и принялась выгребать золу. – Чистим, только редко.

– Редко? – я не стала садиться, а принялась медленно прохаживаться по комнате. В последние дни постоянно то сижу, то лежу, так и забуду, как ногами пользоваться. – Почему?

– А зачем их чистить? – Хельга явно не понимала меня. – Утром принято полоскать рот прохладной водой, так как она укрепляет зубы. Если хотите избавиться от неприятного запаха, достаточно пожевать сушеные листья кое-какой травки. После нее очень хороший запах изо рта, – повернувшись, служанка заулыбалась. – Она растет неподалеку от замка. В вашем сундуке должен быть мешочек с листочками. У вас ведь скоро свадьба, пригодятся.

– Да, спасибо, – я кивнула, даже не подумав смущаться или еще как-то выказывать свои эмоции. – Но ты сказала, что вы все-таки чистите зубы. Чем?

– Чистим, – Хельга пожала плечами. – Специальной древесной золой. Только часто нельзя. Иначе зубы чернеют и начинают болеть. А что? У вас что-то с зубами? – всполошилась она. – Неужто зубной червь завелся? Ой, беда-а-а.

– Зубной червь? – переспросила, недоуменно моргнув. – Это еще что такое?

– Как что? Иногда зубы чернеют и начинают болеть. Это черви в них заводятся, грызут изнутри, извиваются, дергаются, отчего человеку и больно.

Представила себе подобное – стало страшновато. Нет, я  понимаю, что они, по всей видимости, так называют кариес, но у меня хорошая фантазия.

– И-и-и, – протянула я, – что вы с этим делаете?

– По-разному, – Хельга закончила с печью и протянула мне очередной сверток. Снова мясо и лепешка. Ну, хотя бы так пока. – Если дыры нет, то жгут смесь из трав и вдыхают ее. Но это плохо помогает, все-таки червь внутри, спрятанный, до него дым толком не доходит. А вот когда появляется отверстие, тогда уже хорошо. В нашем замке есть тонкая железная игла, которую в таких случаях накаляют и суют в дыру. Червь чаще всего погибает, и зуб перестает болеть. Правда, он все равно со временем полностью чернеет и разрушается. Если дыры нет, а боль страшная, то можно и выдрать зуб, но он потом не вырастает.

Я сидела и с нежностью вспоминала оставшихся в прежнем мире стоматологов и уколы с заморозкой. Откровенно говоря, при упоминании раскаленной иглы в зубе мне стало дурно.

– Это все варианты? – тихо спросила, давно позабыв о своем утреннем раздражении и плохом настроении.

– Есть еще вариант – обратиться к ведунье. Но они могут и отказать. Вот они справляются с червями быстро и, как поговаривают, совершенно безболезненно.

– И часто тут у вас люди с зубами мучаются?

– Не сказать чтобы часто, – произнесла Хельга задумчиво. – У простых людей они обычно шатаются сильно. Но черви – самое плохое, что может произойти. Но они бывают всё-таки редко.

– Хорошо, – выдохнула я облегченно. – Неси сюда свою золу, – попросила, а когда служанка почти вышла из комнаты, добавила: – И что-нибудь, во что посмотреться можно.

Конечно, зеркала у них не было.

– Стекло? – переспросила Хельга. Пришлось пояснять, что я имела в виду. – А, что-то такое слышала. Кажется, где-то на юге делают посуду из чего-то подобного, но она получается настолько хрупкой, что никто не рискнул привезти ее сюда.

Глава 6

Рагна оказалась права – в коридоре нетерпеливо переступала с ноги на ногу Хельга, не решавшаяся войти внутрь. Кроме нее тут были два воина, явно приставленные Тором для моей охраны.

– Я все сделала, госпожа, – затараторила Хельга, когда дверь за Рагной закрылась. – Плиту убрали, костер развели, печи натащили, камнями заложили. А ярл уехал, – выдохнула она.

– Куда уехал? – спросила, сглатывая горькую слюну.

– На охоту, – с готовностью ответила Хельга. – Я… – она слегка замялась, неуверенно поглядывая на меня.

– Говори, – поторопила ее.

– Я около двери стояла, вот случайно и услышала. Вы не подумайте, госпожа, такое редко случается. Просто я не успела далеко от зала уйти, когда туда вошли приближенные воины во главе с ярлом. Вот я и услышала, как ярл говорит, будто обязан сам, своими руками, убить дичь, которую будут жарить на пиру. Вообще, это не обязательно, но желательно.

– А он успеет до вечера? – мой голос был полон сомнения.

– Если далеко уезжать не будут, – Хельга и сама выглядела неуверенно.

– Ладно, – махнула я рукой. Может быть, так тут принято или же это некий мужской ритуал, обязательный для жениха. Например, он таким образом доказывает невесте, что может быть отличным добытчиком. Или что-то в этом роде. – Я надеюсь, мне разрешено выходить из комнаты?

– А мы куда-то пойдем? – спросила с интересом Хельга, когда я встала и направилась к двери. Она тоже посеменила за мной.

– До того как солнце сядет и нужно будет проводить омовение, еще много времени. Хочу посмотреть, что готовят на кухне. По дороге расскажи мне, как зовут кухарку, если знаешь, конечно. А еще что принято подавать на пиру? – поинтересовалась я, стараясь не обращать внимания на отвратительный вкус во рту. Хотелось немедленно смыть его водой. Ничего более горького я в жизни не пробовала. А уж лекарств я в свое время выпила очень, очень много.

Когда мы вышли, воины сразу напряглись.

– Мы идем на кухню, можете нас сопровождать, только держитесь чуть позади, – слегка замешкавшись, сказала я, рассудив, что вряд ли они отпустили бы нас одних.

– Как прикажете, госпожа, – прогудел один из мужчин, второй лишь кивнул, посматривая с интересом.

– Ну? – поторопила я Хельгу, когда мы всё-таки двинулись вперед. Воины шли в паре метров позади нас, так что приходилось говорить тихо.

– Главную кухарку зовут Ингрид. Сварливая, не любит, когда вмешиваются в ее дела. Ее еще ваша матушка на эту должность поставила. Невысокая такая, полная, с пухлыми губами и темными волосами. Говорят, что ее отцом на самом деле был какой-то заезжий воин с юга.

– Думаю, узнаю, – кивнула я. – Мне надо еще кого-нибудь там знать?

– Нет, не обязательно. Госпожа обычно только с главной кухаркой общается. Ну, знаете, хозяйственные вопросы всякие.

– Прекрасно. Что насчет пиров? Что подают из еды, питья? Есть ли какие-нибудь особые блюда?

  – Мясо, хлеб и пиво, – коротко ответила Хельга. А потом, чуть подумав, добавила: – Очень много мяса и еще больше пива.

Я хмыкнула. Да уж, исчерпывающий ответ. Что ж, сейчас погляжу сама, что там готовят. Правда, больше всего сейчас меня волновала вода. Полцарства за стакан воды!

В этот раз кухня была заполнена людьми. Все они были заняты: потрошили, чистили, шинковали, и все это под резкие громогласные выкрики, звучащие время от времени. Ингрид – а не узнать ее было крайне сложно, так как Хельга описала кухарку очень точно, – внимательно следила за тем, как другие выполняют работу.

Нас она заметила моментально. На короткий миг ее густые черные брови сдвинулись. Судя по лицу, она не слишком обрадовалась нашему приходу.

– Госпожа? – торопливо приблизившись, Ингрид схватила полотенце, заткнутое за пояс, и принялась торопливо вытирать руки, поглядывая при этом то на меня, то на Хельгу, то на воинов, вошедших следом за нами. – Что-то случилось?

– Нет, – я качнула головой, осматриваясь. – Хотела узнать, что подадут к столу во время пира. Ты же понимаешь, Ингрид, мы не должны ударить в грязь лицом перед ярлом Тором?

Кухарка картинно взмахнула руками, будто нечто подобное уже случилось.

– Конечно, конечно, – запричитала она. – Ярл будет полностью доволен, – сказала и замерла, неотрывно смотря на меня.

– Позволь мне самой судить об этом, – мило улыбнувшись, сказала я, снова окидывая взглядом кухню. – Итак?.. – я выжидающе замерла, замечая, что в нашу сторону с интересом поглядывают все остальные, явно пытаясь стучать, греметь, звенеть потише.

– Пиво у нас уже готово. Пять бочек, – Ингрид махнула рукой в сторону темных деревянных бочек, примостившихся около дальней стены, подальше от очага. Пузатые, окольцованные металлом и прикрытые крышками, они весьма походили на винные. – Хлеба напекли еще утром. Сейчас потрошим птиц. Позже они будут зажарены на вертеле.

Ингрид махнула в сторону очага. В прошлый раз там стояла лишь одна тренога с котлом, сейчас таких треног было три. На двух стояли котлы, из которых валил пар. На третьей – нечто напоминающее несуразную громадную сковороду. Судя по звукам, там что-то жарилось. Но меня заинтересовало даже не это. В прошлый раз я этого приспособления не видела.

Оно походило на решетку для гриля. Один конец лежал на ограждении, отделяющем кухню от очага, а второй – в углублениях, выдолбленных в стене напротив. Видимо, на этой конструкции и будут позже зажаривать птиц.

– Что тут? – спросила, указывая на кипящие котелки.

Глава 7

Меня, чтобы не мешалась, Хельга усадила на кровать, а сама развила бурную деятельность. Середина комнаты была освобождена, печь заполнили новыми камнями и убрали к стене. На освободившееся место мужчины принесли круглую ванну, больше похожую на большой таз.

Кроме этого, как только начало темнеть, Хельга расставила по всей комнате свечи, отчего атмосфера сразу изменилась. Но и это было не все. Пока емкость заполняли водой, служанка время от времени кидала в печь какие-то травы, которые при сгорании испускали слегка сладковатый запах. Удивительно, но вскоре я начала расслабляться.

Когда ванна наполнилась, Хельга отцепила с пояса мешочек, на который я раньше не обращала внимания, и начала высыпать его содержимое в воду. Я присмотрелась, понимая, что это тоже высушенные и перетертые в порошок травы. Сладкий запах начал перебиваться ароматом, похожим на смесь чабреца, мяты и еще чего-то приятного.

– Я помогу вам снять одежду, – проговорила Хельга тихо, когда солнце полностью скрылось за горизонтом.

Она задернула штору, тщательным образом проверив, чтобы не было ни единой щели. После этого закрыла плотно дверь. Комната погрузилась в оранжевую полутьму, наполненную запахами летнего луга.

Поднявшись, я хотела сказать, что и сама могу раздеться, но передумала и лишь кивнула. Этого оказалось достаточно – Хельга принялась медленно снимать с меня одежду. Мне даже показалось, что в этом тоже кроется некий ритуальный смысл, уж слишком показательно неторопливо, словно бы вдумчиво, она это делала. После того как очередная вещь была снята с меня, Хельга аккуратно складывала ее сразу в сундук, словно отделяла меня нынешнюю от прошлой.

Когда на мне ничего не осталось, девушка взяла меня за руку и подвела к ванне.

Я ощущала себя весьма странно. Видимо, из-за запаха, общей атмосферы и легкой прохлады, от которой тело начала бить мелкая дрожь.

Переступив через деревянный край, опустила ногу в воду и замерла, привыкая к температуре. Слишком горячие ванны я никогда не любила, но сегодня придется потерпеть.

Медленно сев, сложила руки на коленях, дожидаясь дальнейших указаний. Хельга встала позади меня. Я прислушалась и поняла, что она что-то тихо бормочет. От этого стало довольно неуютно: мало ли что она надо мной нашептывает. Но что-то возразить я не успела – служанка принялась поливать меня водой из ковша.

Вначале я едва не вскрикнула от неожиданности. Мне, вообще-то, помыться хотелось, а не ограничиваться одним душем. Волосы вымыть: концы на ощупь относительно чистые, а вот возле корней…

В итоге Хельга окатила меня десятком ковшей теплой воды, а потом попросила встать, и я подчинилась. Когда мне на голову полилась холодная вода, едва себя сдержала. Сжав губы и кулаки, подумала, что я это еще припомню. Жаль, она уже замужем.

– Теперь садитесь, госпожа, – попросила Хельга после десятого ковша с холодной водой.

Я не стала возражать и сразу опустилась в ванну, из которой на пол выплеснулось лишнее. Вода уже не была такой  горячей, так что я расслабленно выдохнула. Хельга в это время торопливо вытирала лужи на полу.

– Это все? – спросила я, поливая себя водой с крупицами травок. Наверное, все волосы теперь в них – горячую воду Хельга ведь набирала прямо из ванны.

– Искупаетесь, я ополосну вас, и можно будет сушить волосы и облачаться.

– А что ты шептала?

– Обычную молитву-обращение к богине-покровительнице всех женщин – мудрой и милостивой Асэ. Просила, чтобы обратила она взор на вас, даровала вам здоровье и женское счастье.

После этого Хельга помогла мне выкупаться, хотя я пыталась убедить ее, что справлюсь сама. Однако она всё время повторяла, что так положено. Затем мы сушили полотенцем волосы. А после всего этого я надела свое свадебное платье, в котором ощущала себя голой, и теплые сапожки.

Когда в дверь постучали, я определенно была еще не готова. И не только морально. Волосы, например, до конца не просохли. И это меня немного напрягало.

Хельга на стук радостно улыбнулась, но почти сразу стерла с лица улыбку. Притворно нахмурившись, она подошла к двери, отперла ее и  выглянула, недовольно проворчав:

– Кого там принесло в столь поздний час? Госпожа почивать собралась.

– Да ты что? – возмутился с той стороны голос, принадлежащий явно девушке.

– Как это почивать? – подхватила недоуменно другая.

– Ее ведь жених ждет, неужто госпожа забыла об этом? – удивилась третья.

– Жених славный, – довольно сказала четвертая, но ее почти сразу перебил другой веселый голос.

– Девчата, да у нас тут воин в юбку обрядился да жениха раньше времени превозносит.

Сразу после этого все за дверью рассмеялись, явно оценив шутку.

–  Госпожа? Тут сказывают, что вас там жених ожидает, идете? – повернувшись ко мне, спросила Хельга, при этом она по-прежнему пыталась хмуриться, но улыбка то и дело прорывалась, освещая лицо.

Вместо ответа я кивнула. Стоило мне выйти из комнаты, как со всех сторон посыпались комплименты. Весь коридор был забит девочками, девушками и женщинами. Все они выглядели нарядными, веселыми и довольными происходящим.

Краем глаза я заметила, что охрану Тор не снял – двое мужчин, оттеснив всех, встали за моей спиной, явно намереваясь оттуда наблюдать за всеми. Если на них и обратили внимание, то не стали ничего говорить. Будто никаких мужчин рядом и не было.

Все бы ничего, но в коридоре было холодно! Именно поэтому я, не забывая улыбаться и кивать на всякий удачный комплимент, торопливо направилась в сторону зала. Никто останавливать меня не стал, вот только чем ближе мы подходили к залу, тем громче и усерднее разливались сопровождающие меня.

Глава 8

Проснулась я резко, из-за ощущения, что вокруг меня что-то изменилось. Приподнявшись на локте, моргнула пару раз, пытаясь понять, где я и что со мной происходит. Мозг услужливо показал последние воспоминания, дополнив, что человек, которого я вижу напротив, – мой муж.

– Тор? – позвала я слегка хриплым голосом. – Что ты делаешь?

Он оглянулся, и я увидела, что муж держит в руках ведро, в котором Хельга обычно приносила камни

– Сегодня ночью очень холодно, – сказал он, а потом обернулся обратно и высыпал уголь в печь. – Разбудил?

– Нет, – соврала, упав обратно на кровать. А ведь и правда, воздух весьма прохладный. Думаю, время уже близится к утру. – Выспалась, наверное, – пробормотала, тщательно скрывая в одеяле зевок.

Спустя несколько секунд Тор вернулся в кровать и тщательно укрыл и себя, и меня. А после этого он обнял меня за талию и притянул к себе.  И замер, размеренно дыша.

– Я тоже, – тихо проговорил он, наклоняясь и утыкаясь в мои волосы.

Перекинув руку через его талию, я вдохнула приятный мужской запах, порадовавшись, что Тор перед свадьбой явно искупался. И почему я об этом подумала? А, наверное, это влияние просмотренных фильмов о древности, в которых рассказывалось, что люди в прошлом не слишком уважали чистоту, а некоторые так и вовсе мылись два раза в жизни. Или это только в средневековье было? Сейчас уже не вспомню. Если подумать, Хельга ничем особо не пахла, да и не выглядела она грязной. И мне воду приносила при первой же просьбе, не смотря с недоумением или осуждением.

– Расскажи о себе, – попросила я, решив, что уснуть все равно не получится (хотя попытаться можно), а из-за небольшого дискомфорта в теле повторять произошедшее будет пока опрометчиво.

Такой вопрос был довольно опасным, ведь Тор в ответ мог попросить меня о том же. Однако я знала, что многие мужчины любят говорить о себе, особенно когда их внимательно слушают. А уж если это делает женщина, то некоторых иногда очень сложно остановить.

– Что именно? – голос Тора звучал приглушенно.

– Все, что тебе захочется. Мне мало о тебе известно. Хотелось бы знать больше. О родителях, о детстве, о походах. Обо всем, чем захочешь поделиться.

Тор тихо вздохнул, а потом перевернулся на спину, подкладывая руку мне под голову и снова притягивая меня к себе, отчего я оказалась почти лежащей на нем.

– Мой приход в мир живых принес смерть моей матери. Я родился в походном лагере. Она оказалась там не случайно, ушла в поход вместе с отцом.

– Зачем? – спросила, подумав, что со стороны женщины это был весьма странный поступок, если не сказать больше – глупый.

Я, конечно, не знаю, как проходят у них тут походы на северных врагов, но сомневаюсь, что это легкая прогулка. К тому же с гор еще спуститься надо.

– Однажды боги послали моей матери видение, в котором она погибла от рук предателей, решивших захватить Одельгар в момент, когда мой отец – Одраин – отправится в очередной поход. До этого у нее ничего подобного не было, поэтому отец не принял всерьез ее слова и ушел в поход один. Конечно, не буквально один, а со своими воинами.

– Я так понимаю, что в «одиночестве» он пробыл недолго? – задала вопрос, ответ на который, в принципе, уже имелся. Но Тор замолчал, и мне хотелось заполнить тишину.

– Она тайно последовала за ним, взяв с собой самых верных служанок. И вышли они к отряду лишь тогда, когда спустились с гор. Тропа, по которой отец вел отряд, была всем известной, мать хорошо ее знала, поэтому они шли в отдалении, не опасаясь заблудиться.

– Но почему твой отец, когда женщины всё-таки вышли к отряду, не отправил их обратно?

– Моя мать… – Тор вздохнул и замолчал, словно подбирая правильные слова. – Она была, по словам отца, воительницей. Когда он увидел ее впервые, то был восхищен ее красотой, силой духа и неистовостью. Он говорил, что она великолепно сражалась на мечах, часто побеждая в поединках мужчин. Хорошо ориентировалась в горах, была выносливой и сильной телом. Конечно, он просил ее вернуться, даже пытался отправить силой, но в итоге мать всё-таки осталась с ним. Она не сказала ему сразу о том, что тяжела мною. Когда отец через несколько месяцев все понял, то вернуться назад немедленно было невозможно. Отец всю жизнь винил себя в том, что не заметил раньше, не доглядел, не поверил, но было поздно. Мать умерла родами, а на свет появился я.

Тор замолчал, а я подумала, что это вполне объясняет слухи о том, будто прошлый ярл просто привез откуда-то Тора и представил как своего сына. Он действительно его привез, так как Тор был рожден вне замка. Было там что-то еще. Кажется, про непохожесть.

– И на кого ты похож? – спросила, решив развеять еще один слух.

– На мать, – ответил Тор. – Отец часто это повторял. Он был низкого роста, худощавый, гибкий, но сильный при этом, хлесткий, беспощадный. Он умер недавно. Стар был весьма.

– Мне жаль, – прошептала, ощущая себя неловко.

– Не стоит, – Тор чуть шевельнулся, повернул голову ко мне и поцеловал в макушку. – Он был хорошим воином, так что милосердный Аш найдет для него занятие в мертвом мире.

– А предатели? Были?

– Были. Когда ярл уходит в поход, часть воинов он оставляет в замке для защиты. Ведь враги могут быть не только на севере. Среди таких воинов, оставленных в замке отцом, был человек, считавший, что Одельгар должен принадлежать ему.

– Почему? – уточнила я.

Тор слегка пошевелил рукой, укладывая ее более удобно, а потом и вовсе повернулся боком, лицом ко мне.

– Многие ярлы слишком беспечны в любовных утехах. Большинство бастардов не претендуют на наследство после смерти ярла, но не все такие. Некоторые, особенно появившиеся на свет до рождения официального наследника, верят, что имеют полное право на замок и земли своего отца. Ярлы это понимают.

Глава 9

Загляни в себя,
Услышишь голоса.
Силы не бойся,
Ей ты откройся.
Сила твоя
Миру нужна.
Раны лечи,
Судьбы верши,
Требуй, проси,
Пой…
Не молчи!*

Понятное дело, что свадьба очень важное мероприятие, но, проснувшись на третий день, я решила, что обойдутся и без меня. Позавтракаю со всеми и займусь своими делами. Мне хотелось придумать что-нибудь, чтобы прикрыть окно от сквозняка. Может быть, сделать клей из муки и облепить окно тканью?

– Тор, – позвала я мужа, когда он, одевшись, почти вышел из комнаты.

– Да?

– Шкура добытого тобой быка замечательная.

– Спасибо, – Тор настороженно замер, явно чувствуя какой-то подвох в моих словах. – Что-то не так?

– О нет, все прекрасно, просто ее запах… В следующий раз, прежде чем повесить шкуру, пожалуйста, сделай что-нибудь, чтобы она так сильно не пахла. Это возможно? – я вопросительно посмотрела на него, отслеживая реакцию на свои слова. – Кроме того, мне казалось, что для начала шкуру нужно выделать. Не хотелось бы, чтобы такая красота испортилась.

Насколько я помню, выделка шкуры – весьма длительный процесс. Сейчас уже и не вспомню точно, но знаю, что там множество этапов и весь процесс занимает долгое время. Искала я эту технологию из-за коллеги, купившую себе шубу, от которой шел едва уловимый неприятный запах. Она однажды пожаловалась, а мне стало интересно. Ища способ избавить вещь от запаха, как это обычно бывает, залезла совсем уж в далекие дебри интернета.

Помню, что сначала шкуру высушивают. После этого около двенадцати часов вымачивают в соленом растворе со смесью отвара из дубовых листьев. Затем натягивают на что-нибудь и очищают тупым скребком от остатков жира, мяса, сухожилий и прочих лишних элементов. Затем тщательно полоскают в чистой воде.

А потом дубят – держат в соленом ивовом растворе некоторое время. После этого шкуру смазывают каким-нибудь жиром и сушат, время от времени растягивая и сминая.

Это все, что я помнила о том, как выделывать шкуры. Возможно, какие-нибудь этапы забыла совсем, а какие-то помню искаженно, но одно знаю точно – процесс выделки очень долгий и непростой.

Я не представляю, сколько нужно сил, чтобы выделать такую шкуру, как от убитого Тором быка. На все наверняка уйдет месяц.

Кстати, про запах. С него ведь все началось. Многие авторы отмечали, что достаточно проморозить шкуру в течение четырех–пяти дней – и душок пропадет. Что ж, у меня есть отличный шанс это проверить.

– Тебя сильно тревожит запах? – Тор окинул взглядом комнату.

– Да, – я кивнула, решив, что нужно ловить момент. – От этих шкур тоже пахнет. Разве ты не ощущаешь?

– Не особо, – Тор подошел к кровати и, подхватив одну из шкур, уткнулся в нее носом. Я едва сдержалась, чтобы не скривиться. – Вполне привычный запах. Но если он тебя тревожит…

– Я слышала, что от него можно избавиться, подержав шкуру четыре дня на сильном морозе. Можно попробовать с одной, как ты считаешь? – я подошла ближе и положила руки на плечи Тора.

Он обернулся и обнял меня, а затем склонился и поцеловал.

– Если тебя это беспокоит, пробуй, – пробормотал он, оторвавшись и снова поцеловав. Кажется, какие-то там шкуры – последнее, о чем он сейчас думал. Впрочем, это даже хорошо.

Прильнув к сильному телу, я тихо застонала, а потом отодвинулась, ощущая, что ситуация начинает выходить из-под контроля.

– Нас ждут, – прошептала, упираясь руками в твердую грудь Тора.

– Подождут, – рыкнул муж, возбужденно сверкнув глазами.

Когда мы закончили, собрались и вышли из комнаты, на этот раз вместе, то меня сразу перехватила Рагна. Тор мгновенно напрягся и нахмурился.

– Иначе нельзя, – проскрежетала женщина, вцепившись в мой локоть так, словно ее кто-то собирался отрывать. Вообще-то, это было немного больно. Силы в ней оставалось много, несмотря на немощный вид.

– Клянись, что с ней все будет хорошо, – прорычал Тор, сжимая губы в тонкую нить. – Если вдруг, то я не посмотрю, что…

– Не разбрасывайся словами, сын Одраина! – каркнула Рагна. – Не она первая, не она последняя, – уже более мягко добавила она. – Все будет хорошо. Она вся звенит и готова к принятию.

Тор нехотя убрал руку с моей талии. Я и не заметила, когда он приобнял меня. Честно говоря, было слегка страшновато.

В последний момент Тор притянул меня к себе и коротко поцеловал. Отстранившись, он еще раз окинул недовольным взглядом Рагну, а затем развернулся и удалился. Казалось, что он торопится, так как боится передумать и вернуться.

– Идем.

Хватка на моем локте стала слабее. Рагна поглядела на воинов, которых Тор приставил ко мне, но промолчала.

Я не сопротивлялась. Все уже обсудили, так что смысла отказываться сейчас я не видела. Тем более что Рагна может провести обряд (или что там будет) и без моего согласия.

Мы явно двигались куда-то вниз. Я в это время внимательно поглядывала по сторонам, постепенно приходя к мысли, что замок приобрел нынешний вид не сразу. Скорее всего, его строили постепенно, добавляя все новые и новые части и соединяя их с основной башней. Это было заметно по камням. Они различались не только по размеру и цвету, но и обработке.

Рассматривание замка отвлекало меня от мыслей об обряде передачи силы. Начни я думать об этом, разнервничалась бы сильнее. И так слегка трясло.

Спустившись по каменной винтовой лестнице (очень старой, к слову), мы оказались перед небольшой деревянной дверью. Когда Рагна открыла ее, в лицо пахнуло холодом. Нервно сглотнув, я шагнула в комнату следом за женщиной.

Глава 10

К этому времени в замке я уже более-менее ориентировалась. По крайней мере, путь главный зал–кухня–спальня я точно запомнила.

Комната, в которой собирались женщины воинов, находилась как раз по пути из спальни в кухню. К ним-то я и собиралась обратиться. И нет, не потому, что не могла найти муки или нужной ткани, просто решила, что для начала надо узнать, почему никто раньше не подумал о сквозняках.

По пути меня перехватила Хельга. Отлично, не нужно будет ее искать.

Когда я сказала, куда собираюсь, девушка слегка встревожилась.

– Что-то не так? – спросила прямо, замечая ее косые взгляды и неуверенность в движениях.

– Просто некоторые помнят вас прежней, – пояснила девушка шепотом, взглядом указывая на воинов, идущих в нескольких метрах от нас. Тор даже не думал убирать мою охрану. 

– Да? Хорошо помнят? – уточнила тихо, не собираясь останавливаться. Не буду же я всю жизнь прятаться от тех, кто был знаком с прежней Хильдегардой.

– Нет, но могут заметить изменения.

– Мы уже говорили об этом, – сказала я, вздохнув. – Смерть отца, потеря замка, свадьба – все это отразилось на мне сильнее, чем могло. Кстати, – я еще сильнее понизила голос, – что стало с воинами Глауда?

Из-за всего происходящего я упустила из виду этот момент. И не только этот – до сих пор не расспросила Хельгу о смерти отца Хильдегарды. Захотелось даже отложить вопрос со сквозняками на потом, но я решила, что сегодня обязательно поговорю с ней об этом.

– И с его замком и землями, – добавила, чуть подумав.

– Отошли наследнику, – Хельга пожала плечами. – Он и выкупил всех воинов.

– У Глауда был наследник?

– Конечно. Почему бы ему и не быть? И даже не бастард.

– А твоя сестра? – вспомнила я давний разговор.

– Сехильд умерла, – голос Хельги прозвучал глухо и убито.

Я даже остановилась от неожиданности. И пусть я не знала эту Сехильд, но сочувствовала горю Хельги.

– Прости.

– Вы ни причем, – поджав задрожавшие губы, произнесла Хельга, нервно комкая пальцами ткань платья.

– Я спросила, не подумав. Соболезную тебе.

Служанка кивнула, отворачиваясь и скрывая навернувшиеся на глаза слезы.

– Я уже смирилась. Оказывается, она умерла еще тогда. И она, и ребенок ее. А ведь она сильной была, здоровой.

Я не знала, что еще сказать, поэтому просто обхватила Хельгу за плечи и прижала к себе, ощущая, как она мелко дрожит всем телом. Подняв руку, погладила ее по голове, мысленно костеря себя за то, что напомнила. А ведь Хельга до этого даже виду не подала, что ее что-то тревожит. Или это я просто такая невнимательная и не заметила?

Хельга пару раз всхлипнула, а потом, скомканно повинившись за что-то, отстранилась, чуть растерянно глядя на меня покрасневшими глазами.

Надо ее отвлечь.

– Надоели сквозняки, – преувеличенно бодро сказала я, чувствуя себя крайне неловкой и косноязычной.

Покосившись на воинов, которые с интересом на нас поглядывали, я продолжила путь, утягивая за собой и Хельгу.

– Да? – Она взглянула на меня вопросительно, словно пыталась понять по моему лицу, чем мне помешали безобидные сквозняки. – Людям нужен воздух.

– Нужен, – не стала отрицать я. – Но ведь можно просто проветривать помещения, не допуская того, чтобы холодный ветер гулял по комнате все время. Из-за этого можно заболеть.

– Из-за воздуха? – в голосе Хельги слышалось сомнение.

– И почему тебя это так удивляет? Разве люди не заболевают, когда слишком долго находятся на морозе? Если облить человека водой и оставить на холоде – он с большой вероятностью заболеет, а то и вовсе умрет. Сквозняки тоже опасны, так как может элементарно продуть.

– Ну, вам виднее, – неуверенно согласилась Хельга, полностью вернувшая душевное равновесие. 

Я вздохнула, отметив, что придется действовать более тонко. Или же просто приказать. В первом случае все может растянуться надолго. Во втором люди могут воспротивиться, посчитав это пустой блажью дорвавшейся до власти девчонки. Они выполнят, но недовольство останется. Так что есть большой шанс столкнуться с неприятием нового и сопротивлением, нежеланием менять то, к чему привыкли.

А еще можно стать примером для остальных. Но это не так просто.

Стоило Хельге открыть дверь, а мне войти в комнату, в которой собирались для занятия рукодельем жены воинов, как разговоры стихли. 

– Добрый день, – поздоровалась я, проходя внутрь.

– Добрый, госпожа, – ответили вразнобой женщины, настороженно глядя на меня.

Сидящая ближе всех ко мне девушка слегка подвинулась, то ли желая быть от меня подальше, то ли освобождая мне место на лавке. Я не стала отказываться, спокойно опустилась рядом, расправив подол платья.

С минуту все молчали. Я же разглядывала женщин. Разного возраста, внешности, но с одинаковым вопросительным выражением лица. Время от времени то одна, то другая посматривали на Хельгу, и в их взглядах так и читался вопрос.

– Вы хотели бы занять чем-нибудь руки? – осторожно спросила меня самая старшая женщина.

На первый взгляд, ей было лет сорок, может чуть больше. Но не стоит забывать, что та же Хельга выглядела заметно старше своего возраста, лет на пять–семь точно. Да и сама я не выгляжу девушкой, совсем недавно вышедшей из подросткового возраста. Если бы я не знала, сколько этому телу лет, то подумала бы, что прежней Хильдегарде было немного за двадцать. 

Женщина до этого момента что-то вязала, но, как и все остальные, с моим появлением оставила работу.

Глава 11

– Садись, – я жестом указала Хельге на место рядом с собой.

Ужин закончился, но Тор остался в зале с воинами, хотя я и видела, что он хотел пойти со мной. Я же оставаться не стала, решив, что сейчас как раз время расспросить Хельгу о некоторых вещах. Мало ли что может всплыть в разговоре с мужем вечером, хотелось бы к тому моменту быть более информированной.

Хельга, не стесняясь, села рядом со мной на кровать и повернулась ко мне. При этом она замерла в ожидании. Глаза же поблескивали любопытством. Когда-то она сильно расстраивалась из-за того, что «Хильдегарда» все забыла, а сейчас уже и не вспоминает об этом.

– Расскажи мне, где я училась, – спросила я, замечая, как Хельга едва уловимо вздрогнула. – И почему отец отправил меня так далеко? Далеко же?

Я чуть подалась вперед, словно пыталась прочесть ответ на лице Хельги.

Девушка вздохнула и кивнула.

– Далеко, – глухо произнесла она, растеряв свое хорошее настроение. – Страна, в которой вы обучались, называется Вестайн.

– Мы жили в столице? В каком-то учебном заведении? Ты ведь была со мной? – забросала я Хельгу вопросами.

– Да, да и да. Пять лет назад ваш отец, чем-то встревоженный, тайно отправил вас в Вестайн. Я плохо знаю эту историю, но по вашим обмолвкам смогла кое-что понять, – Хельга, словно в растерянности, огляделась по сторонам, а потом слегка неуверенно покосилась на меня.

– Рассказывай все, что знаешь, – почти приказала я, понимая, что не в курсе очень многого. Это недопустимо.

– Хорошо, как скажете. В общем, когда-то давно ваш отец вернулся из похода с чужаком, которого спас из плена. Я знаю только его имя – Дьярви. В год, когда это случилось, не было еще ни вас, ни меня. И все это я знаю лишь с чужих слов, – Хельга смущенно потупилась.

Вздохнула. Я уже давно поняла, что различные сплетни девушке по нраву, но сама она слегка стесняется своего интереса. Или же делает вид, что стесняется, пытаясь создать о себе определенное впечатление.

– Понимаю. Дальше.

– Дьярви оказался ученым мужем, который зачем-то отправился на север, но ему не повезло, и он попал в плен к северному народу. Мать рассказывала, что сам Дьярви говорил, будто отправился на север с целой армией, но всех перебили дикие унгулы – это самое кровожадное племя севера. Говорят, что они по ночам оборачиваются бешеными медведями, которые пожирают все, что встречают на пути. Ваш отец спас Дьярви, и тот поклялся отплатить за свое спасение. Пять лет назад ваш отец собрал отряд из самых доверенных людей, дал вам письмо к Дьярви и отправил в Вестайн.

– Получается... – я задумчиво постучала пальцем по колену, – что отец чего-то опасался, раз отослал меня. Найти бы это письмо…

– А чего его искать? – Хельга даже подскочила от нетерпения, но почти сразу села обратно, благовоспитанно складывая руки на коленях. – Я хотела сказать, что можно поглядеть в вашем сундуке. Я помогала вам собираться, когда мы возвращались из Кёльбейна.

– Кёльбейн?

– Столица Вестайна, – пояснила Хельга. – Так вот, в самый низ вы сложили всякие записи и пару книг. Может быть, и письмо там.

Я встала и подошла к сундуку.

– Сомневаюсь, – сказала, откидывая крышку и осторожно вынимая лежащее сверху платье. – Если отец написал письмо для Дьярви, значит, я его передала ему. Зачем бы ему отдавать послание обратно мне?

– И то верно, – согласилась чуть расстроенно Хельга.

– Но посмотреть всё-таки стоит, – подбодрила я ее.

– Я помогу, – Хельга подскочила и мягко оттеснила меня.

– А что дальше было?

– Оказалось, что этот Дьярви живет в Кёльбейне. И не просто живет! Он открыл учебный дом и набрал знающих людей, пожелавших передать свои знания и умения ученикам. Дом тот – что замок.

– И как там все было организовано? – я заинтересовалась. – Чему там обучали?

– Да всему, – отозвалась Хельга, вынимая из сундука мешочки, явно с травами. – Все были разделены – мальчики отдельно, девочки отдельно. За тем, чтобы вы не пересекались, строго следили. Никому из родителей не хотелось, чтобы их дочь опорочили до свадьбы. Мне не разрешалось бывать на занятиях, но вы иногда мне рассказывали.

– И все же, чему именно там учили? – настояла я, пытаясь хотя бы примерно нарисовать в голове образ местного учебного заведения.

– Танцам, истории, тому, где и какие страны расположены, – начала перечислять Хельга, задумавшись. – Я не знаю, как точно назывались ваши уроки, вы просто рассказывали мне, что нового узнали за день. Вас учили правилам поведения. Но не нашим, а тем, которые приняты именно в Вестайне. Обучали играть на арфе. Вы заучивали множество песен и стихов.

– Пока все это напоминает какой-то институт благородных девиц, – хмыкнула я.

– Благородных? Ну, там действительно учились только дети, принадлежащие к богатым семьям, – задумчиво сказала Хельга и достала из сундука рулон каких-то бумаг. – Может, тут будет больше информации. Вы ведь многое записывали. Правда, не все взяли с собой.

– Надо будет обязательно просмотреть, – согласилась я, забирая из рук Хельги рулон и развязывая бечевку. Развернув стопку листов, мельком проглядела написанное. Кажется, это была какая-то легенда. –И долго я там училась?

– Четыре года.

Отложив в сторону листы, я посмотрела на Хельгу.

– Расскажи, до Вестайна далеко? Какой там климат, дома, люди, язык? – начала перечислять, подумав, что все это может оказаться очень важным.

Глава 12

Стоило Тору уйти, как в комнату поскреблась Хельга. Прошмыгнув внутрь, она тревожно осмотрела меня, словно пыталась что-то отыскать. Замерев около двери, она то хмурилась, то переступала с ноги на ногу, будто не знала, как себя вести.

– Ты думаешь, что он мог меня ударить? – спросила я, расправляя ладонями широкий пояс – эх, мне бы утюг.

– Нет, конечно же нет, – слегка смутилась Хельга. – Но ярл был так… напряжен вчера.

– Поставь воду и помоги лучше мне, – попросила, поворачиваясь спиной. В этом платье пояс нужно несколько раз оборачивать вокруг талии, чтобы затем завязать сзади.

– Да, госпожа, – Хельга торопливо приблизилась к печи, поставила ведро с водой и таз, после чего стащила с плеча полотенце. – Ой!

Я вскинула голову.

– Что такое? – встревожилась, подумав, что она могла обжечься. Хотя камни за ночь давно уже должны были остыть. Бросив пояс на кровать, подошла к служанке, так как та молча смотрела на печь, не отвечая на вопрос. – Хельга, что с тобой? – задала я новый вопрос, но, проследив за ее взглядом, и сама удивленно замерла.

Камни за ночь действительно остыли. Вот только внимание привлекали не они, а письма, лежащие поверх них. Письма, которые Тор вчера сгоряча бросил в печь. Письма, которые просто обязаны были сгореть, но по какой-то причине не сгорели.

Но даже это не объясняло, чему так удивилась Хельга. Она ведь не видела, когда письма попали в печь. Мало ли, может, их бросили туда уже утром, когда камни отдали весь свой жар.

С письмами разберусь позже, а пока…

– Хельга? – я тронула служанку за плечо, отчего та крупно вздрогнула, будто отмирая, а потом отскочила от меня. Я удивленно глянула на нее, молчаливо требуя ответа.

– Простите, госпожа, – повинилась она, нахмурившись. – Такое странное чувство…

– Что случилось? – продолжала настаивать я, понимая, что девушка явно чем-то шокирована.

Хельга моментально собралась, словно солдат, от которого командир требовал четкого отчета.

– Я подошла, успела лишь глянуть на камни, подумала еще, что надо будет заменить их, как все тело само по себе замерло. Я не могла двинуть даже пальцем. Очень неприятное чувство и странное. Я пыталась отступить на шаг, но никак не могла, – Хельга судорожно втянула носом воздух. Ее глаза заблестели. Становилось понятно: еще немного – и она заплачет.

Быстро приблизившись, я обняла ее, отчего девушка все-таки сорвалась и зарыдала, крупно вздрагивая и хлюпая носом. Подняв руку, я погладила ее по голове, размышляя над тем, что произошло.

Что это может быть? Хельга чем-то болеет? Что-то психологическое? Я совершенно не представляла, существуют ли какие-нибудь болезни, из-за которых на время тело парализует.

Нет, стоп. Я размышляю совсем не в том направлении. Если бы это была единственная странность, тогда еще ладно, но она не одна. И если две странности происходят в одном месте, то с большой долей вероятности они могут быть связаны между собой.

Подождав, пока Хельга чуть успокоится, я подвела ее к кровати и усадила, сунув в руки какую-то тряпку (рубашку?). Затем с подозрением глянула на печь и медленно подошла к ней.

Итак, письма по-прежнему лежали на остывших камнях и совершенно не выглядели обгоревшими. Жароустойчивая бумага? Какие-то прямо высокие технологии. И где? В мире, где нет электричества и мыться приходиться в тазике?

И опять я не о том думаю.

Вздохнув, помассировала переносицу.

Есть здесь кое-что, что можно назвать высокими технологиями. Магия. И я даже читала о чем-то подобном.

Обычно для того, чтобы воздействовать на реальный мир, необходимо совершать некие действия – петь. Но, как сказано в одной книге, песнопение во время проведения того или иного магического действия – лишь некий костыль, с помощью которого проще и удобнее обращаться к своей силе, вплетать ее в музыку мира. Даже более того: пение – это действие, позволяющее нашему мозгу легче принять магию.

Человек так устроен.

Мы привыкли общаться с окружающим миром с помощью каких-либо действий. Например, чтобы сдвинуть что-то с места, нам требуется подойти и приложить для этого некие усилия. Если мы хотим, чтобы камень переместился с одного места на другое, то мы поднимаем его и бросаем, перевозим или переносим. 

Магия дает возможность избежать физического действия. Другими словами, ведунья способна передвинуть камень, не прикасаясь к нему. Однако это противоречит нашей картине мира. Многие века человек пребывал в уверенности, что без приложения усилий и неких действий с его стороны ничего произойти не может. Каждый учится этому еще с детства.

Хочешь попасть куда-то? Значит, нужно встать и пойти. Нельзя просто щелкнуть пальцами и оказаться там, где ты хотел.

Но сила, как я уже сказала, может помочь человеку достичь чего-то, не совершая лишних движений. Захотел – получил. Замечательно, не так ли? Но наш мозг так не думает. Возможно, умом человек понимает, что магия позволяет ему переступить через привычные законы, но подсознание убедить в этом не так легко. Тогда на помощь приходит замещение одного другим. И песнопение – это и есть замещение одного действия другим.

Мы хотим переместить камень. Наш мозг мгновенно формирует последовательность действий. Встал – взял камень – кинул. Результат достигнут! Нет действий – нет результата. Все просто.

Конечно, можно полностью убедить мозг, что желаемого можно достичь совсем без действий, но это сложнее, чем предоставить ему некую замену – песнопения.

В общем, все это на самом деле не так просто, как может показаться. Казалось бы, с магией теперь можно творить все, что душе угодно. Но это не так.

Глава 13

На следующее утро пришло время попробовать окрашивание. Замоченные травы отдали все свои красители, поэтому вода в тазиках была различных насыщенных цветов.

Естественно, нам понадобился огонь, поэтому мы забрали приготовленные к покраске ткани, таз и направились на кухню. Ингрид это очень не понравилось. Она ворчала, бросала на нас гневные взгляды, делала вид, что не понимает, когда мы просили ее о чем-либо. В общем, всячески давала понять, что наше присутствие на кухне ее выводит из себя.

Это заметила не только я, но и остальные женщины. Многие поглядывали на Ингрид недоуменно, изредка бросая на меня опасливые и любопытные взгляды, словно хотели узнать: когда же мне это надоест?

И мне надоело.

– Советую тебе перестать вести себя так, как ты себя ведешь, – спокойно сказала я, палкой переворачивая ткань в большом казанке.

Изначально ткань была белой, сейчас же ее цвет стал изумрудно-зеленым. Если после этого ее не стирать, то окраска такой и останется. А если выстирать, то полиняет до едва заметно зеленого.

Ингрид замерла. Я даже слышала, как она скрипнула зубами. Не пойму, в чем, собственно, дело? Это ведь не нормально, настолько неуважительно себя вести. Неужели причина просто в дрянном характере? Или же такому поведению есть иное объяснение?

– Прошу прощения, госпожа, просто если мы не успеем приготовить обед, то ярл будет винить меня.

– Не стоит волноваться, я ему все объясню, – отозвалась я, окинув Ингрид взглядом. Сомневаюсь, что она волнуется именно об этом. Скорее уж едва терпит мое присутствие рядом. Личная неприязнь? Вполне возможно.

Пока ткань окрашивалась, я решила, что самое время помочь девушкам с приготовлением обеда. Мы и в самом деле занимали место над огнем, да и к тому же отвлекали их и мешали.

Когда я предложила всем принять участие, женщины с энтузиазмом отозвались. Всё-таки здесь почти нет развлечений, так что люди хватаются за любую возможность заняться чем-нибудь интересным.

Времени до обеда осталось мало, а приготовить нужно было довольно много.

– Сегодня мы будем готовить бешбармак, – оповестила я всех, а потом быстро пояснила, что это такое.

С тестом мудрить не стала, взяла самое что ни на есть простое, состоящее из воды, соли и масла. Им занялись сразу несколько человек, так как народу в замке жило немало. Еще несколько женщин мелко порубили мясо и репчатый лук. Отправили все это жариться. Казан с тканью на время убрали, а вместо него на огонь поставили большой котелок с водой.

Раскатывать сочни слишком тонко не стали, а затем порезали еще и на удобные ленты. Некоторые предпочитают тонкое, почти прозрачное тесто, которое после готовки расползается на вилке, но я так не люблю.

К обеду новое для этого мира блюдо было готово. Самое простое, но сытное. Сваренное тесто выложили на большие продолговатые блюда, сверху добавили жареного мяса с золотистым луком. Конечно, кроме этого были еще и неизменные каши и хлеб. 

Когда мы все сели за стол, я заметила, как женщины, участвовавшие сегодня в приготовлении обеда, с нетерпением поглядывают на мужчин. Те оправдали все наши ожидания. Сначала многие удивились, начали переговариваться, осторожно пробовать, а потом с удовольствием уплетать. Женщины заулыбались, довольно переглядываясь.

– Твоя работа? – спросил Тор, накладывая себя в тарелку тесто с мясом и луком.

– Мы все готовили, – ответила я.

– Этому тоже на западе учили? – поинтересовался он, прожевав. – Это ведь тесто? Неожиданно, но вкусно.

– Не совсем, – ответила я туманно. – Просто я наблюдательная и любознательная. Если меня что-то интересует, то я не боюсь задавать вопросы.

– Это замечательно.

– Ты сегодня как никогда хмур. Что-то случилось?

– Из Унграба пришли неутешительные вести, – спустя пару секунду признался муж. Я же чертыхнулась про себя. Мне бы еще кто-нибудь сказал, что это такое – Унграб. Спросить я не могла – муж произнес это название так, будто я должна была знать и сама.

– Что за вести? – постаралась спросить как можно более естественно.

– Ярл Унграба вместе с семьей погиб во время бунта. Говорят, что новым ярлом стал человек, выдающий себя за бастарда. Вот только народ сомневается в его словах.

– Почему?

– Во-первых, уж больно черняв и непохож. Во-вторых, появился внезапно в конце осени. И в-третьих, старый ярл не признал его своим сыном, но позволил остаться в замке до весны, за что и поплатился.

– И как же ему за такой короткий срок удалось перетянуть на свою сторону достаточно народу для того, чтобы убить ярла вместе с семьей? – удивилась я.

Тор хмуро на меня поглядел. Я поняла, что его тоже крайне беспокоит этот вопрос.

– Я тоже об этом думал. Не могу сказать, насколько хорош и справедлив был Тогвуд, но я никогда не слышал, чтобы люди жаловались на него. Мне сложно поверить, что воины, служившие и дравшиеся с Тогвудом бок обок столько лет, так просто предали его, перейдя на сторону врага. Для этого Тогвуду нужно было совершить нечто поистине ужасное.

Тор замолчал, возвращаясь к ужину. Я же задумчиво покатала мысль в голове, а потом решила ее всё-таки озвучить.

– Мне кажется, стоит узнать, как обстоят дела у остальных ярлов.

– Ты ведь не думаешь?.. – Тор сжал вилку так, что та согнулась в его кулаке.

– Почему? Думаю. Если бы не ты, Асгрим тоже принадлежал бы не пойми кому. К тому же во время «битвы за Асгрим» кто-то ведь ударил меня по голове так, что я едва пришла в себя.

 Лицо Тора потемнело.

– Думаешь, это как-то связано? – оглядевшись по сторонам, муж вздохнул и залпом выпил целую кружку пива.