Хэппи энд

Нимб

Младшего ангела вряд ли можно было упрекнуть в ошибке. Ему вручили новенький, ярко светящийся нимб и отправили на некую планету. Преисполненный гордости от столь важной миссии, он старался точно следовать полученным указаниям. Младшему ангелу впервые доверили причислить человека к лику святых.

Он снизился над Землей, определил, где находится Азия, и опустился у входа в пещеру, затерянную высоко в Гималаях. С бешено бьющимся от волнения сердцем ангел вошел в нее, чтобы материализоваться и вручить святому монаху заслуженную награду. Тибетский аскет Кай Юнг вот уже десять лет сидел неподвижно и размышлял о возвышенном. Когда-то он провел десять лет стоя на верхушке столба — это преумножило его заслуги перед Господом. Последние годы он жил в пещере отшельником, отрекшись от наслаждений плоти.

Младший ангел переступил порог и замер: он явно попал не по назначению. В пещере стоял сильный запах перегара. Небожитель с ужасом взглянул на маленького пьяного человечка с морщинистым лицом, сидевшего у костра и с радостной ухмылкой жарившего кусок козлятины. О, ужас! — это был воплощенный порок.

Конечно, ангел был не слишком сведущ в земных делах. Ему было невдомек, что же заставило монаха пасть так низко. На самом деле отшельника сбила с пути истинного большая бутыль вина, забытая у входа в пещеру безвестным паломником. Монах поддался соблазну… потом еще раз… и еще… и теперь, без всякого сомнения, уже не мог претендовать на звание святого.

Младший ангел задумался. Ему были даны вполне определенные указания, но… этот пьяный нечестивец просто недостоин нимба! Тут монах громко икнул и налил себе вина. Это стало последней каплей: ангел гневно взмахнул крыльями и полетел прочь из пещеры.

Потом случилось вот что. В одном из западных штатов Северной Америки есть городок Тиббет. И можно ли винить ангела, слетавшего туда и после недолгих поисков обнаружившего человека, который вполне созрел для причисления к лику святых? Звали его, судя по табличке на двери маленького домика, К. Янг.

«Видно, я неправильно понял, — подумал младший ангел, — мне говорили о Кае Юнге. Но это Тиббет, так что все верно. Он и есть тот самый человек. Значит, быть по сему. Ну-ка, где у меня нимб?»

Мистер Янг сидел на краю кровати и, опустив голову, мрачно размышлял. Печальное было зрелище, что и говорить. Через некоторое время он встал и, не прерывая раздумий, начал одеваться. Затем побрился, умылся и спустился завтракать.

Джилл Янг, его законная супруга, сидела загородившись газетой и не спеша потягивала апельсиновый сок. Она была маленькой, достаточно привлекательной женщиной средних лет, давно оставившей бесплодные попытки разобраться в жизни. Ведь жизнь, по мнению Джилл, была чересчур сложна и постоянно преподносила самые невероятные сюрпризы. Так что проще было оставаться в стороне и принимать все как есть. Потому-то она и не стала, например, выводить веснушки, а на голове ее мужа беспрепятственно появилось немало седых волос.

Голова мистера Янга, о которой еще не раз пойдет речь, прошедшей ночью претерпела некоторые изменения. Впрочем, сам он об этом пока не подозревал. Жена пила апельсиновый сок и рассеянно рассматривала рекламу какой-то дурацкой шляпки.

— Привет, Мерзавка! — поздоровался Янг. — Доброе утро.

Он имел в виду конечно же не жену, а маленькую собачонку, которая вьюном вертелась у ног хозяина и пришла в совершенный восторг, когда ее почесали за ухом. Уткнувшись мордой в ковер, она поползла по комнате, урча от удовольствия. Когда это занятие ей наскучило, собака (ее полное имя, кстати, было Настырная Мерзавка) принялась биться головой об пол, словно хотела выколотить из нее остатки мозгов.

Наконец мистер Янг отвернулся от привычной сцены к столу, сел, развернул салфетку и, что-то одобрительно пробурчав, принялся завтракать.

И вдруг заметил, что жена внимательно, с каким-то странным недоверчивым выражением лица его разглядывает. Янг быстро вытер рот салфеткой, но Джилл все так же пристально смотрела на него.

Украдкой бросив взгляд на свою рубашку, он решил было, что она, возможно, не вполне безупречна, однако пятен от соуса и яиц не заметно. Снова взглянув на жену, устремившую взор чуть выше его головы, Янг тоже поднял глаза.

Джилл слегка вздрогнула.

— Что это такое, Кеннет? — прошептала она.

Янг пригладил волосы.

— Э-э, что именно, дорогая?

— Эта штука у тебя на голове?

Он быстро ощупал макушку.

— На голове? Что ты имеешь в виду?

— Она светится, — объяснила Джилл. — Ради Бога, что ты с собой сотворил?

Мистер Янг ощутил легкое раздражение.

— Ровным счетом ничего. Просто мужчины, знаешь ли, склонны лысеть.

Джилл нахмурила брови и отпила сока. Потом, с любопытством посмотрев на мужа, проговорила:

— Кеннет, я хочу, чтобы…

— Что?!

Она показала пальцем на зеркало.

Янг с сердитой гримасой поднялся и взглянул на свое отражение. Вроде бы ничего особенного: он уже много лет видел в зеркале это лицо. Не слишком запоминающееся, но, с другой стороны, и не уродливое. Обычная гладко выбритая физиономия.

Но с нимбом она выглядела жутковато.

Светящееся белое кольцо размером с блюдце неподвижно висело сантиметрах в десяти над макушкой. Пощупать его оказалось невозможно, и Янг зачарованно смотрел, как рука несколько раз прошла сквозь световой ореол.

— Это н-н… нимб, — прошептал наконец несчастный и, повернувшись, немигающими глазами уставился на жену.

Тут сияющее украшение в первый раз заметила Настырная Мерзавка и чрезвычайно им заинтересовалась. Она, конечно, и представления не имела, что это за штука, но почему-то решила непременно попробовать ее на вкус.

Мерзавка села и тихонько заскулила. Никто не обращал на нее внимания. Тогда она громко тявкнула, подпрыгнула и попыталась забраться к хозяину на колени, чтобы затем добраться до нимба и вцепиться в него зубами. Непонятная штуковина не выглядела опасной, так что игра вполне стоила свеч.

Янг схватил собаку за загривок, отнес в соседнюю комнату и швырнул на ковер; затем вернулся и вновь уставился на жену.

После долгой паузы Джилл наконец изрекла:

— Нимбы бывают у ангелов и святых.

— Разве я похож на ангела? — раздраженно возразил Янг. — Это… это просто научный феномен. Как… помнишь, та девочка, у которой сама собою раскачивалась кровать… Ты читала об этом?

Джилл, оказывается, читала:

— Она сама ее раскачивала.

— А вот я — не сам, — уверенно заявил Янг. — Да и как это можно сделать? Впрочем, многие вещи могут светиться сами по себе.

— Да-да. Гнилушки, например.

Янг поморщился и потер голову.

— Ну, спасибо, дорогая. Помощи от тебя…

— Нимбы бывают у ангелов, — вновь зачарованно прошептала Джилл.

Новоиспеченный святой опять повернулся к зеркалу.

— Извини, дорогая, не угодно ли тебе на минутку заткнуться? Я и так перепуган до чертиков…

Джилл зарыдала и выскочила из комнаты. Вскоре стало слышно, как она тихо разговаривает с собакой.

Янг залпом, не чувствуя вкуса, проглотил остатки кофе. Честно говоря, на самом деле он был не так уж сильно испуган. Случай был странным, сверхъестественным, но ни в коем случае не ужасным. Вот если бы выросли рога — тогда просто кошмар. Ну, а нимб, что ж… Регулярно читая воскресное газетное приложение, мистер Янг уверился, что наука может объяснить все загадки. Он слышал, что даже мифы имеют вполне научное обоснование. Эти размышления до такой степени утешили беднягу, что он ощутил в себе достаточно сил, чтобы пойти на работу.

Янг надел котелок. К несчастью, нимб оказался слишком велик, и шляпа превратилась в цилиндр, верхняя часть которого светилась белым светом.

— Дьявол! — вскричал несчастный и стал рыться в гардеробе. Перепробовав все шляпы, он убедился, что нимб не вмещается ни в одну. Появиться же со светящейся головой в переполненном автобусе было выше его сил.

Вдруг Янг заметил в дальнем углу шкафа что-то большое и пушистое. Он с отвращением повертел в руках огромный меховой колпак, служивший когда-то деталью бесследно исчезнувшего маскарадного костюма. В последнее время колпак с успехом служил подстилкой для Мерзавки.

Тем не менее эта штука вполне скрывала нимб. Янг осторожно напялил колпак и повернулся к зеркалу… Прошептав короткую молитву, он отворил дверь и выскользнул из дома.

Выбирать из двух зол не так-то просто. За время короткой поездки на работу, напоминавшей ночной кошмар, Янг не раз мучительно думал, что, пожалуй, ошибся. Он жаждал сорвать проклятый колпак и швырнуть его себе под ноги, но никак не мог на это решиться. Забившись в угол автобуса, несчастный внимательно изучал свои ногти и хотел только одного — поскорее умереть. Он слышал шепот, приглушенный смех и всем телом ощущал любопытные взгляды.

Наконец маленький мальчик беззастенчиво потревожил кровоточащую душу Янга своим невинным розовым пальчиком.

— Мама, — пронзительно закричал он, — посмотри на этого смешного дядю!

— Милый, — ответил женский голос, — милый, не кричи.

— Что у него на голове? — не унимался маленький мучитель.

Последовала длинная пауза. И наконец шепот:

— Честно говоря, я не знаю.

— Зачем он это надел?

Мать не отозвалась.

— Ма-а-ма-а-а!!

— Да, солнышко.

— Он сумасшедший?

— Веди себя тихо! — попыталась урезонить его мать.

— Но что? это? такое?!

Янг почувствовал, что больше не вынесет, поднялся и, устремив взор в пустоту, с достоинством двинулся к выходу. Добравшись до задней площадки, он сделал вид, что не заметил удивленного взгляда кондуктора.

Когда автобус притормозил, Янг вдруг почувствовал, что на плечо легла чья-то рука, и, вздрогнув, обернулся.

Мамаша малыша, нахмурившись, смотрела на него.

— Ну? — резко спросил он.

— Да вот Вилли… я стараюсь ничего от него не утаивать… — нерешительно вымолвила женщина. — Что же все-таки у вас на голове?

— Борода Распутина! — рявкнул Янг. — Он мне ее завещал.

Бедняга пробкой выскочил из автобуса и постарался затеряться в толпе.

Это оказалось не так-то просто — многие были не на шутку заинтересованы необычным головным убором. К счастью, до офиса было уже недалеко. Хрипло дыша, Янг ввалился в лифт, бросил убийственный взгляд на мальчишку-лифтера и сказал:

— Девятый этаж.

— Извините, мистер Янг, — бесстрастно произнес тот, — у вас на голове…

— Знаю, — последовал торопливый ответ.

Лифтер умолк. Но как только пассажир вышел из кабины, мальчик широко улыбнулся, а уже через несколько минут говорил уборщику:

— Видал мистера Янга?

— Нет. А что?

— Пьян в стельку!

— Что?! Хорош врать!

— Разрази меня гром, пьян как сапожник, клянусь!

Тем временем новоосвященный мистер Янг подошел к кабинету доктора Франча: по счастью, знакомый врач работал в том же здании. Ждать пришлось не долго — настороженно взглянув на странный головной убор, медсестра исчезла за дверью и буквально через секунду пригласила пациента войти.

Доктор Франч, высокий рыхлый человек с большими желтыми усами, энергично вскочил из-за стола навстречу посетителю.

— Заходите, заходите. Как самочувствие? Все в порядке, надеюсь? Позвольте вашу шляпу.

— Погодите, — сказал Янг, отстраняя врача. — Понимаете, у меня на голое что-то странное.

— Рана, порез, ушиб? — не понял его доктор. — Сейчас починим!

— Я здоров, — пробормотал Янг. — Только вот, видите ли… у меня… гм… нимб.

— Нимб, говорите? — Франч рассмеялся. — Держу пари, вы его недостойны.

— А-а-а, черт возьми! — завопил несчастный, срывая колпак.

Доктор отскочил на шаг. Потом осторожно приблизился и попытался дотронуться до светящегося ободка — разумеется, тщетно.

— Чтоб меня… Да-а, странно, — вымолвил он наконец. — И вправду похож, а?

— Вот я и хочу узнать: что это за штука?!

Франч задумчиво пощипал усы.

— Н-ну, вообще-то вопрос слегка не по моей части. Может, физик вам скажет… А он снимается?

— Нет, конечно. Его даже и потрогать нельзя.

— Ага. Понял. М-да, хотелось бы услышать мнение специалиста. А пока что, ну-ка… — Доктор стал громким голосом отдавать распоряжения.

Через некоторое время сердце, температура, кровь, слюна и кожа Янга были тщательно исследованы. Никаких отклонений не наблюдалось.

— Вы здоровы как бык. Приходите-ка завтра в десять — я соберу консилиум.

— А… а… избавиться от него, что же… нельзя?

— Сейчас лучше не стоит. Это явно что-то радиоактивное. Возможно, придется прибегнуть к лучевой терапии.

Краем уха слушая бормотание врача об альфа- и гамма-излучении, Янг разочарованно натянул свой неописуемый колпак, вышел из кабинета и побрел на рабочее место.

Рекламное агентство «Атлас» слыло самым консервативным из всех рекламных агентств. Два седоусых брата основали фирму еще в 1820 году. Респектабельные седые усы и сейчас могли бы послужить достойной его эмблемой. Совет директоров крайне неодобрительно относился ко всяческим нововведениям. Контракты на рекламу радиопередач стали заключаться только в 1938 году, когда боссы пришли наконец к выводу, что радио явилось в мир всерьез и надолго.

Однажды подающий надежды вице-президент лишился своего места только из-за того, что надел красный галстук.

Янг проскользнул в свою комнату, которая, по счастью, была пуста, упал в кресло и, сдернув колпак, некоторое время с отвращением, его разглядывал. Тот казался теперь еще отвратительнее, чем утром, — начал линять и явственно отдавал псиной.

Убедившись, что нимб по-прежнему на месте, Янг приступил к работе. Но судьба продолжала преподносить сюрпризы: дверь распахнулась и вошел Эдвин Г. Кипп, президент агентства «Атлас». Янг тут же нырнул под стол.

Кипп был маленьким, безукоризненно одетым человеком с огромным чувством собственного достоинства. Он носил пенсне и галстук-бабочку, что придавало ему облик живого ископаемого.

— Доброе утро, мистер Янг, — произнес президент. — Э-э… где же вы?

— Доброе утро, — отозвался невидимый Янг. — Извините, я завязываю шнурок.

Кипп промолчал, только тихонько кашлянул в кулак. Шло время. Под столом было тихо.

— Мистер Янг?

— Я… еще здесь, — прохрипел бедолага. — Совсем запутался. Шнурок, я имею в виду. Вы хотели поговорить со мной?

— Да.

Кипп с нарастающим нетерпением ждал. Признаков скорого появления Янга не наблюдалось. Президент подумал, что, возможно, имеет смысл заглянуть под стол, однако, с ужасом представив, сколь неподобающе будет выглядеть такой способ ведения деловых разговоров, наконец сдался и сообщил:

— Только что звонил мистер Девлин. Он вскоре прибудет и хотел бы, судя по его словам… э-э… осмотреть город.

Невидимый Янг выдавил невразумительное «угу». Девлин — один из самых престижных клиентов. Или, точнее говоря, был до прошлого года, когда, к неудовольствию Киппа и совета директоров, вдруг стал вести дела с другой фирмой.

Президент продолжал:

— Он сказал, что испытывает сомнения по поводу нового контракта. Поначалу он намеревался заключить его с компанией «Уорлд», но потом мы решили, что этот вопрос целесообразно будет обсудить лично. Для этого он и приезжает в наш город. — Кипп доверительно понизил голос: — Хочу уведомить вас, что мистер Девлин заявил мне о своем намерении иметь дело с менее консервативной или, как он выразился, «менее нудной» фирмой. Сегодня мы вместе ужинаем, и я постараюсь убедить его, что агентство «Атлас» — именно то, что ему нужно. Тем не менее, — Кипп снова кашлянул, — надо быть дипломатами. Поэтому я поручаю вам развлекать сегодня днем мистера Девлина.

Последние слова президента были встречены судорожным всхлипом:

— Я плохо себя чувствую. Я не могу…

— Вы больны? Нужен врач?

Врача Янг отверг, но и из-под стола не вылез.

— Нет, я… но я хочу сказать…

— Вы ведете себя весьма странно, — с нажимом произнес Кипп, — послушайте, мистер Янг. Я не хотел пока сообщать, но… Одним словом, ваша кандидатура обратила на себя внимание совета директоров. На последнем совещании мы, после некоторого обсуждения, решили предложить вам пост вице-президента фирмы.

Под столом воцарилось молчание.

— Вы пятнадцать лет достойно работали в агентстве. На вашей репутации нет ни малейшего пятнышка. Поздравляю вас, мистер Янг!

Президент шагнул к столу, протягивая руку. Навстречу вынырнула другая, ответила на пожатие и быстро исчезла.

Снова тишина. Янг упорно не покидал своего убежища. Кипп наконец понял, что ему остается только ухватить мистера Кеннета Янга за шиворот и силой вытащить из-под стола. Неодобрительно хмыкнув, он вышел из комнаты.

Несчастный выбрался на свободу, растирая затекшую спину. Ну и дела! Развлекать Девлина с нимбом над головой? И не развлекать нельзя, а то вопрос о вице-президентстве автоматически отпадет — Янг слишком хорошо знал, где работал.

Прервав ход его мыслей, на верхней полке шкафа внезапно возник ангел.

Шкаф был не очень высок, и небесный гость сидел довольно тихо, свесив вниз ноги и сложив крылья. Ослепительно белые одежды ангела и в особенности ярко сияющий нимб вызвали у Янга чувство непреодолимого отвращения.

— Это конец, — тихо и обреченно произнес несчастный, — Пусть нимб — лишь следствие массового гипноза, но когда начинаешь видеть ангелов…

— Не пугайся, — ответил пришелец. — Я вполне реален.

Глаза Янга медленно наливались кровью.

— Еще чего! Определенно, я разговариваю с пустым местом. Это шизо… шизо… как ее там? Сгинь!

Ангел, явно смутившись, покачал ногой.

— Прямо сейчас не могу. Откровенно говоря, я совершил непростительную ошибку. Ты, верно, заметил небольшой нимб…

Бедняга горестно усмехнулся:

— Да уж. Заметил.

Не успел ангел продолжить, как отворилась дверь и в комнату заглянул Кипп. Но, увидев что Янг занят, поспешно пробормотал «Извините!» и исчез.

Ангел задумчиво пригладил свои золотые кудри.

— Значит, так. Твой нимб был предназначен совсем другому человеку. Тибетскому монаху. Но стечение обстоятельств привело к тому, что я ошибочно причислил к лику святых тебя. Так что… — Ангел сделал красноречивый жест рукой.

Янг был ошеломлен.

— Я не вполне…

— Монах… ну, в общем, согрешил. А грешник не имеет права носить нимб. И как уже было сказано, я по ошибке отдал его тебе.

— Но ведь тогда ты можешь забрать его назад? — Янг просиял, но ангел отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что нет. Я справлялся у ангела-хранителя Книги Судеб. Ты прожил безупречную жизнь и честно заслужил право на нимб.

Несчастный вскочил и замахал руками:

— Но… но…

— Да пребудут с тобой вовеки мир и благословение, — напутствовал его ангел и исчез.

Янг снова рухнул в кресло и потер занывший от боли висок. Тут отворилась дверь, и на пороге появился Кипп. К счастью, нимб в эту секунду оказался прикрыт рукой.

— Прибыл мистер Девлин, — сообщил президент. — Гм-м… а кто это был там, на шкафу?

Янг был настолько раздавлен, что, не сумев придумать что-нибудь более правдоподобное, пробормотал:

— Ангел.

Кипп удовлетворенно кивнул:

— Да, конечно… Что?! Вы сказали — ангел?! Ангел… О Боже! — Президент, заметно побледнев, выскочил из кабинета.

Янг мрачно взглянул на меховой колпак. Злосчастный головной убор по-прежнему лежал на столе и, казалось, слегка покачивался под его ненавидящим взглядом. Жизнь с нимбом на голове казалась лишь чуть-чуть более невыносимой, чем с этим ужасным колпаком. Страдалец яростно грохнул кулаком по столу.

— Я этого не вынесу! Я… я не должен…

Внезапно он замолчал и удивленно улыбнулся.

— Так ведь и не буду… все прекрасно! Я не намерен терпеть! Если монах остался без нимба, значит, его не может носить ни один грешник! — Круглое лицо Янга исказила сатанинская гримаса. — Тогда — я стану грешником! Нарушу все заповеди, все…

Он запнулся, ибо смог припомнить только одну: «Не возжелай жены ближнего твоего». Бедняга представил себе жену соседа — некую миссис Пудинг, слоноподобную особу лет пятидесяти, с лицом, напоминающим подгоревший пирог. Нет, эту заповедь нарушать решительно не хотелось.

Но возможно, и один настоящий грех заставит ангела быстренько примчаться обратно и забрать нимб? Какие преступления считаются незначительными? Янг задумчиво наморщил лоб.

В голову ничего не приходило, и страдалец решил пойти прогуляться — глядишь, и представится удобный случай согрешить. Преодолевая отвращение, он натянул на голову колпак и уже дошел было до лифта, как услышал вдруг зычный голос, громко его приветствующий. По коридору быстро шел полный мужчина; Янг понял, что это мистер Девлин.

Эпитет «полный» был для мистера Девлина слишком слабым. Он был, скорее, пухлый: ноги, стиснутые снизу темно-желтыми ботинками, вырывались затем на свободу в виде мясистых лодыжек, далее следовали необъятные бедра, все более и более утолщавшиеся по мере продвижения взгляда к умопомрачительному животу мистера Девлина. В профиль этот человек напоминал апельсин, страдающий слоновой болезнью. Над воротником вздымалась бесформенная гора плоти, в которой Янг с трудом разглядел черты человеческого лица.

Таков был Девлин, несшийся по коридору, словно мамонт, сотрясая каблуками пол.

— Вы — Янг! — прохрипел он, тяжело дыша. — Чуть не упустили меня, да? А я ждал в конторе. — Девлин замолчал и заинтересованно посмотрел на колпак. Потом, стараясь соблюсти приличия, деланно рассмеялся и отвел глаза. — Ну, я горю нетерпением!

Янг понял, что попал прямехонько между Сциллой и Харибдой: если не удастся должным образом развлечь Девлина — прощай пост вице-президента. Но на голову свинцовым обручем давил нимб. В мозгу вертелась единственная мысль: нужно во что бы то ни стало избавиться от этого святого дара. А там уж можно будет рассчитывать на дипломатию, да еще если повезет немного… Принимать гостя в таком виде никак нельзя. Кипп сочтет это хамством — один колпак чего стоит!

— Извините, — простонал Янг. — Срочное поручение. Я скоро вернусь.

Девлин хрипло расхохотался и крепко ухватил его за руку:

— Ну уж нет! Показывайте мне город! Прямо сейчас! — В воздухе разнесся отчетливый запах винного перегара, и тут Янг нашел выход!

— Ладно, — согласился он наконец, — пойдемте. Внизу есть бар, так что выпьем немного, а?

— Вот теперь дело говоришь! — одобрительно воскликнул мистер Девлин и дружески хлопнул несчастного по спине, отчего тот чуть не упал. — О, вот и лифт пришел!

Они вошли в переполненную кабину. Янг страдальчески закрыл глаза, но все равно чувствовал сверлившие его любопытные взгляды. Он впал в какое-то оцепенение и очнулся лишь на первом этаже, когда Девлин выдернул его из лифта и потащил в ближайший бар.

План был таков: вливать в объемистое нутро мистера Девлина порцию за порцией и терпеливо ждать возможности незаметно ускользнуть. Но как немедленно выяснилось, в стройной схеме обнаружился изъян: Девлин не захотел пить в одиночку.

— Одну мне, одну тебе, — настаивал он. — Все честно. Давай еще по разику.

В силу известных обстоятельств Янг не мог отказываться. Но самое неприятное заключалось в том, что поглощаемый Девлином алкоголь равномерно распределялся по всем клеткам его обширного тела. Так что он весьма долго продолжал пребывать все в том же слегка приподнятом состоянии. А вот бедный Янг, мягко выражаясь, наклюкался.

Несчастный тихо сидел за столом, с трудом удерживая в поле зрения своего спутника. Кроме того, Янг продолжал размышлять о нимбе, перебирая в воспаленном мозгу различные грехи: поджог, ограбление, диверсия, убийство. Он попытался было умыкнуть у официанта мелочь, но тот был начеку и лишь слегка улыбнулся, поставив на стол бокал с новой порцией.

С неприязнью посмотрев на этот бокал, наш герой вдруг решился и, с трудом встав с места, поплелся к выходу. Девлин немедленно уцепился за его руку:

— Что случилось? Давай еще…

— Я должен кое-что сделать, — отрешенно проговорил Янг. Он выхватил у прохожего трость и так устрашающе замахал ею, что тот счел за благо ретироваться. Янг мрачно озирался по сторонам.

— Какие еще дела? — громко запротестовал Девлин. — Показывай мне город.

— Очень важные! — Янг пристально посмотрел на мальчишку, который остановился было на углу, но, явно заинтересовавшись странным головным убором, медленно подходил ближе. Он чертовски напоминал маленького негодяя из автобуса.

— Важные дела? — не отставал Девлин. — Подумаешь! Ну какие, например?

— Например, избить ребенка, — отрывисто бросил Янг и, размахивая тростью, ринулся к растерянному мальчишке. Тот заорал и помчался прочь. Янг несколько метров преследовал его, но потом столкнулся с фонарным столбом, оказавшимся на редкость жестким и неуступчивым. Столб преградил дорогу и, несмотря на все усилия и красноречивую жестикуляцию преследователя, не желал отходить в сторону.

Мальчишка давно уже исчез за поворотом. Наградив столб сильным ударом трости, Янг повернул обратно.

— Боже правый, что ты творишь? — изумился Девлин. — Вот, уже и фараон на нас таращится. Пошли отсюда!

— Что я творю? — усмехнулся Янг. — Разве не ясно? Я хочу совершить грех.

— С-совершить грех?

— Именно.

— Почему?

Янг выразительно постучал пальцем по колпаку, но Девлин неверно истолковал его жест:

— Ты псих?

— Заткнись! — заорал Янг в приступе внезапной ярости и швырнул трость под ноги проходившему мимо президенту соседнего банка. Тот тяжело рухнул на асфальт, но поднялся без видимых телесных повреждений. Однако его чувство собственного достоинства было уязвлено.

Янг тут же подбежал к зеркальной витрине магазина и стал самым невероятным образом вертеть свой колпак, пытаясь приподнять его и посмотреть (да так, чтобы никто не заметил!), на месте ли нимб. Наконец, громко выругавшись, бедняга повернулся и, бросив презрительный взгляд на президента банка, подхватил Девлина под руку и повлек прочь.

На ходу Янг бубнил:

— Надо согрешить… по-настоящему согрешить. По большому счету. Сжечь приют для сирот. Убить тетушку. Убить… да хоть кого-нибудь. — С этими словами он быстро взглянул на Девлина, и тот в ужасе отшатнулся. В конце концов Янг разочарованно вздохнул: — Не пойдет. Слишком много крови и слез. Так что нож и пуля отпадают. Если только взорвать… стоп! — Он схватил Девлина за руку. — Воровство — грех, так?

— Безусловно, — дипломатично согласился тот. — Но ты ведь не собираешься…

Янг покачал головой:

— Не сейчас. Слишком много народу. Зачем садиться в тюрьму? Пошли дальше.

Он пустился бежать, Девлин — за ним. Обещание показать гостю город было выполнено с честью. Правда, впоследствии ни один из них не смог припомнить, где их носило. По дороге Девлин заскочил в бар для дозаправки и вскоре вернулся с бутылками, распиханными по всем карманам.

Минуты и часы тонули в густом алкогольном тумане. Для измученного Девлина происходящее обрело уже некоторую ирреальность. Он впал в прострацию, смутно пытаясь припомнить предшествовавшие прогулке события. Наконец, когда на улице была уже глубокая ночь, он внезапно очнулся и увидел, что стоит вместе с Янгом возле большого деревянного индейца, служащего рекламой сигарной лавчонки. Это был, наверное, последний рекламный индеец во всем городе. Памятник безвозвратно ушедшим годам — он смотрел мутными стекляшками глаз на коробку деревянных сигар, которую держал в вытянутой руке.

Колпак с головы Янга к тому времени уже куда-то исчез, и тут Девлин наконец обнаружил в облике спутника нечто необычное. Он тихо произнес:

— У тебя… у вас — нимб!

Янг слегка вздрогнул и ответил:

— Да. У меня нимб. — Потом задумчиво произнес: — Этот индеец…

Девлин неодобрительно посмотрел на деревянную фигуру. Индеец представился его затуманенному сознанию чем-то еще более ужасным, чем нимб. Зябко передернув плечами, он быстро отвел глаза.

— Воровство — грех, — прошипел Янг и с радостным криком попытался приподнять индейца, но немедленно рухнул под его тяжестью и разразился неистовыми проклятиями. Наконец он поднялся и сказал: — Тяжелый. Помоги мне!

Девлин давно уже не пытался понять смысл этих сумасшедших поступков. В итоге двое мужчин медленно побрели вниз по улице, с трудом таща на себе тяжеленного индейца.

Владелец сигарной лавочки поглядел им вслед и с нескрываемой радостью потер руки.

— Десять лет я не мог избавиться от этого хлама, — хихикая, прошептал он. — А теперь… уф! — Затем вернулся обратно в лавочку и закурил двухдолларовую «Корону», празднуя свое освобождение.

Тем временем Янг и Девлин поравнялись со стоянкой такси. Там оказалась одна-единственная машина; шофер курил сигарету и слушал радио. Янг громко окликнул его.

— Такси, сэр? — Шофер ожил, выскочил из машины и распахнул дверцу. И вдруг — замер, вытаращив ошалевшие глаза. Однако он был изрядным циником и в привидения не верил. Но, увидев чудовищно раздутого вурдалака и падшего ангела, на плечах которых покоился окоченевший труп индейца, понял вдруг с ослепительной ясностью, что под тонким слоем реальной жизни скрывается бездна первозданного хаоса. Насмерть перепуганный, с громким воплем ужаса он вскочил обратно в машину и тут же умчался в неизвестном направлении.

Девлин горестно взглянул на Янга:

— Что теперь?

— Ну, я живу не очень далеко, — ответил тот. — Кварталов десять. Пошли!

Стояла уже поздняя ночь, и попадавшиеся по пути редкие прохожие старались, дабы не подвергать свою жизнь опасности, не обращать внимания на необычную процессию. В конце концов странная троица без приключений добралась до места.

Дверь дома была заперта, и Янг никак не мог найти ключи. Будить Джилл, естественно, не хотелось. Но его не покидала странная убежденность, что украденного индейца непременно нужно спрятать. После некоторых размышлений он остановил свой выбор на подвале. Стараясь не шуметь, сообщники высадили окно, подтащили к нему деревянную фигуру и осторожно просунули ее внутрь.

— Вы и вправду здесь живете? — подозрительно спросил Девлин.

— Ш-ш-ш! — предостерегающе поднял руку Янг. — Пошли.

Он пролез в то же окно и с шумом приземлился на кучу угля. Через несколько секунд рядом рухнул Девлин, шумно сопя и потирая ушибленные места. Нимб неярко, как двадцати пяти ваттная лампочка, освещал мрак подвала.

Оставив Девлина наедине с синяками, Янг принялся разыскивать индейца, который куда-то запропал. Наконец он обнаружился под старым корытом, с немалым трудом был извлечен на свет Божий и поставлен в углу. Затем новоявленный грешник отступил на шаг и, слегка пошатываясь, воззрился на дело рук своих.

— Совсем неплохой грех, — подытожил он. — Кража. Дело ведь не в количестве украденного, а в самой сути поступка. И тут — что деревянный индеец, что миллион долларов — все равно. А, Девлин?

— Я бы охотно изрубил этого болвана на куски, — с чувством отозвался тот. — Ты заставил меня тащить его целых три мили. — Он замолчал и настороженно прислушался: — Черт возьми, а это еще что?

Далее началась небольшая суматоха. Настырная Мерзавка, из которой в свое время тщетно пытались сделать сторожевую собаку, получила наконец-то шанс отличиться. Услыхав доносящиеся из подвала странные звуки, она вихрем слетела вниз по ступенькам и с громким лаем набросилась на Янга. Суматошно цыкая, он пытался угомонить несносное животное, но собака яростно рычала, словно бы собиралась растерзать непрошеных гостей. Янг, потеряв равновесие, взмахнул рукой и рухнул на пол, но не успел и пошевельнуться, как Мерзавка увидела нимб и прыгнула прямо на голову своему хозяину.

Несчастный попытался защититься, но тут дали себя знать несчетные порции выпивки, опорожненные за этот долгий день. Вместо собаки Янг ухватил ногу деревянного истукана. Тот сильно зашатался. Мерзавка вскинула голову и, оценив обстановку, на всякий случай отскочила подальше. Но на полдороге вновь вспомнила о своем долге и с глухим рычанием впилась в ногу хозяина.

Бедняга неподвижно лежал на полу, судорожно стиснув деревянного индейца, а собака пыталась вырвать кусок его брюк.

Вдруг раздался оглушительный удар грома, подвал озарился ярким белым светом, и появился ангел.

У Девлина подкосились ноги. Он сел на кучу тряпья, закрыл глаза и стал что-то тихо бормотать. Мерзавка ринулась на пришельца, но, после безуспешной попытки ухватить его за тихо покачивающееся крыло, отскочила в сторону. Гость оказался разочаровывающе бесплотным.

Златовласый ангел подошел к Янгу и ласково ему улыбнулся.

— Это, — изрек он, — первое твое благое деяние с момента причисления к лику святых. — Сияющее крыло прочертило полутьму подвала, осенив мрачную фигуру индейца, и та исчезла. — Ты облегчил душу ближнему — и это стоило тебе немалых трудов. Целый день неустанно трудился ты без малейшей корысти, а утро встретишь усталым и разбитым. Следуй же и далее избранному пути, К. Янг! Нимб удержит тебя от всех земных грехов! — С этими словами младший ангел бесшумно исчез.

Это было единственное, что порадовало беднягу, ибо голова начинала болеть и повторный удар грома оказался бы совершенно излишним.

Мерзавка противно затявкала и снова ринулась в атаку на нимб. Янг, поднатужившись, с трудом встал на ноги. Пол и стены покачивались перед его глазами.

Через некоторое время он очнулся, весь в холодном поту, мечтая уснуть снова и уже никогда больше не просыпаться. Он лежал в измятой холодной постели, а в окна лился яркий солнечный свет, дробившийся в голове на тысячи маленьких острых осколков. Желудок судорожно сжимался, горло жгло огнем.

В момент пробуждения Янг осознал одновременно три вещи: он действительно встречает утро усталым и разбитым, нимб над головой по-прежнему отражается в зеркале и еще — смысл слов, сказанных ангелом на прощанье.

Несчастный мучительно застонал. Голова-то пройдет, а вот нимб — теперь уже наверняка останется навсегда. Его можно лишиться, лишь совершая грехи, а Янгу это стало теперь недоступно. Осененный сияющим нимбом, он превратился в другого человека. Все его деяния будут отныне лишь добром, всякий труд — заботой о ближнем. Он больше никогда не сможет грешить!