Хэллоуинский магазинчик и другие истории в канун Дня всех святых

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

Я уже давно подумывал о том, чтобы сделать ещё один сборник для Хэллоуина, так как "Мистер Светящиеся кости и другие истории на Хэллоуин" был выпущен ещё в 2015 году. И вот я окончательно решил сделать это в 2020 году.

Какой хаотичной дерьмовой бурей был этот год. Приливы и отливы страшного COVID-19, люди в масках и социальное дистанцирование (и борьба из-за этого), гражданские беспорядки, общественное движение, выступающее против расизма и насилия в отношении чернокожих, в особенности против полицейского насилия. Движение против правоохранительных органов, поджоги зданий, граффити на национальных памятниках, испорченные и снесённые статуи, худшее политическое партийное соперничество в истории страны, гигантские шершни-убийцы, которые так и не появились. Затем была ужасающая битва зомби и инопланетян в Пенсакола-Бич (Что? Вы пропустили это?)

Поверьте мне - а я здесь уже несколько десятилетий - но я никогда не видел ничего похожего на то, что происходило в 2020 году... что-то вроде горящего, движущегося вагона на рельсах, набитого разъярёнными тасманскими дьяволами, красными осами и убийцами-клоунами.

Итак, давайте на мгновение подумаем о Хэллоуине. Хэллоуин 2020. Он должен быть чертовски отличным от всех других Хэллоуинов, которые у нас были раньше. Будут ли дети носить маски под масками? Будут ли костюмы противовирусными, а не огнестойкими? Придётся ли вам оставить большую миску с конфетами или пакеты с угощениями на крыльце и помахать детям, собирающим сладости, через окно? Будет ли вообще туалетная бумага в этом году, или это слишком ценный товар, чтобы тратить его впустую? Или, не дай бог, Хэллоуина вообще не будет?

По правде говоря, это ужасная и удручающая мысль, чтобы о ней даже думать. Мы практически отложили Пасху и Четвёртое июля. Будет ли Хэллоуин отличаться? Решат ли правительства штатов и округов, что наши дети слишком ценны, чтобы подвергать их риску, и фактически объявят вне закона канун Дня всех святых в октябре этого года? А что насчёт следующего года?

Вот что я вам скажу... давайте даже не будем об этом здесь думать. Считайте "Хэллоуинский магазинчик и другие истории в канун Дня всех святых" своим безопасным местом. Другие писатели включают COVID и социальные волнения/несправедливость в свои произведения, но здесь вы этого не найдёте. Зачем нам снова и снова перефразировать и уточнять все эти дерьмовые вещи, когда мы можем повеселиться, получить дрожь в коленях и снова почувствовать себя детьми?

На этих страницах у меня для вас пять совершенно новых историй и хэллоуинские версии пары старых любимых рассказов. Я надеюсь, что они на какое-то время отвлекут вас от неприятного старого 2020 года. Может быть, перенесут вас в более простые и беззаботные дни, когда Хэллоуин был таким же особенным и ожидаемым, как Рождество. Выбирая костюм, прокладывая маршрут за сладостями и собираясь с братьями, сёстрами и соседскими друзьями, вы с нетерпением ждали этого события весь год.

Итак, расслабьтесь и почувствуйте хруст осенних листьев под кроссовками... почувствуйте резкий запах древесного дыма и масляной краски в воздухе... посмотрите на ослепительную ухмылку Фонаря Джека и жутковатое сияние картонного скелета, танцующего под музыку детского смеха, и приятный стук конфет, леденцов и лакричных тянучек, падающих на дно вашего мешка для угощений.

Но сначала давайте все отправимся в магазинчик Хэллоуина...

Рональд Келли

Браш-Крик, Теннесси

Август 2020 года.

Посвящается Тоши Галли и Мари Киркланд... любителям ужасов, вампиров и Хэллоуина. 24/7... 365 дней в году.

РОНАЛЬД КЕЛЛИ "ХЭЛЛОУИНСКИЙ МАГАЗИНЧИК И ДРУГИЕ ИСТОРИИ В КАНУН ДНЯ ВСЕХ СВЯТЫХ"

Их взволновали плакаты, расклеенные по всему городу.

Пришпилены к телефонным столбам, приклеены скотчем к окнам салона красоты и аптеки, приколоты к доске объявлений в почтовом отделении Пайксвилля. Ярко-оранжевые надписи DayGlo с жирным чёрным шрифтом, украшенные жуткими изображениями черепов, чёрных кошек и паутины, гласили:

Приходите в ХЭЛЛОУИНСКИЙ МАГАЗИНЧИК!

Жутко, Ужасно, Омерзительно!

Лучший выбор в городе!

Маски и костюмы!

Внутренние и наружные украшения!

Винтажные предметы Хэллоуина! Бесплатный сюрприз-подарок при первой покупке!

203 Саут-Мейн-стрит

- Я думаю, нам следует отправиться туда прямо сейчас, - сказал им Хантер. - Посмотрите, что у них есть, и, возможно, купить что-нибудь, чтобы получить этот бесплатный сюрприз-подарок.

Два других мальчика, Майк и Скотт, полностью с этим согласились. Но, конечно, для них всё, что говорил и предлагал Хантер, было как слово от Самого Бога. Джесси не была так убеждена. Она не восприняла слова их лидера как истину так легко, как двое других.

- Я не знаю. Вероятно, мы могли бы купить те же самые товары дешевле в Walmart или Dollar Tree. Знаешь, эти специализированные магазины могут быть довольно дорогими.

Хантер закатил глаза.

- Но тогда мы не получили бы сюрприз-подарок, не так ли? Кроме того, у них есть винтажные предметы. Мы не можем получить это в Walmart.

Джесси не могла с этим поспорить.

- Ну, у меня как бы не хватает денег, - наконец призналась она. - На прошлой неделе я потратила все свои карманные деньги на новый Pop Socket для своего телефона, и я разорилась.

- Я одолжу тебе пару долларов, - предложил Скотт.

- Я тоже, - сказал Майк. - У меня осталось немного с прошлой недели.

- Видишь? - сказал ей Хантер. - Дело в шляпе. А теперь пойдём туда и посмотрим.

- Думаешь, они ещё открыты? Уже больше половины пятого вечера.

Хантер вздохнул и покачал головой. Это был раздражающий жест, который иногда сводил Джесси с ума.

- Хэллоуинские магазины не закрываются рано, Джесс. Большинство их клиентов - взрослые люди, и они не уходят с работы до пяти часов или даже больше. Наверное, они даже не закрываются до восьми или девяти.

- Ну ладно. Тогда давайте.

Все четверо сели на свои велосипеды и поехали по Джунипер-авеню в направлении Уэст-Мейн-стрит.

Послеполуденный воздух был свежим и прохладным, а водосточные желоба между тротуарами и улицей были забиты осенними листьями. В прошлом году октябрь был необычно тёплым в течение всего месяца. Но в этом году всё было идеально. Именно так, как должно быть.

"Хэллоуинский магазинчик" располагался в маленьком торговом центре в дальнем конце Саут-Мэйн-стрит, где городские предприятия уступали место церквям и кварталам, а затем переходили в сельскую местность, вплоть до старого моста, пересекавшего грязную волну реки Харпет. Кроме того, шоссе выходило из округа Мангрум и пересекало округ Страх... место, которое люди почему-то избегали как чумы. В торговом центре было всего пять предприятий: мексиканский ресторан Хуана, солярий "Богиня солнца", комиссионный магазин под названием "Искатели-хранители", магазин мороженого "Двойной холодок" и магазин, который они хотели посетить.

Они припарковали свои велосипеды перед входом и долго стояли перед магазином.

- Ну, это определённо не похоже на то, что изображено на плакате, - скептически сказала Джесси.

- О, ты знаешь, как говорят, - Хантер посмотрел на неё так, будто она была в высшей степени глупой. - Нельзя судить о книге по её обложке.

Уши Джесси покраснели. Хорошо, что они были спрятаны под её длинными каштановыми волосами. Иногда Хантер мог быть настоящим мудаком, таким же невыносимым, каким был её новый отчим Роджер. А иногда ей казалось, что она может быть влюблена в мальчика. Это само по себе сбивало с толку и было трудно понять двенадцатилетнему ребёнку.

Она посмотрела на витрину. Не было ничего, что выделяло бы его как что-то особенное, только сдаваемое в аренду помещение в самой середине торгового центра, которое, насколько она могла припомнить, пустовало семь или восемь месяцев. Над ним не было официальной вывески, как над другими предприятиями. Тусклое зеркальное окно было выкрашено в блестящие оттенки оранжевого, зелёного и белого - фонари из тыквы, призраки, чёрные кошки, летучие мыши и силуэт ведьмы на метле на фоне полной луны. Посреди всего этого ужасные фиолетовые буквы гласили: "ХЭЛЛОУИНСКИЙ МАГАЗИНЧИК". На двери лавки висел светящийся в темноте скелет. На нём была табличка с надписью "Мы открыты! Заходи... если посмеешь!!"

- Ну, давайте, - призвал Хантер. Он рассеянно провёл пальцами по своим ярко-рыжим волосам, коротко подстриженным по бокам и сзади и густым на макушке, вроде Кид Флэша в комиксах. - Посмотрим, что у них получилось.

Он открыл дверь. Сработал датчик, и где-то из динамиков раздался душераздирающий вопль. Четверо подпрыгнули, затем посмеялись над собой, когда вошли внутрь.

В магазине было мрачно и темно. Над головой висели люминесцентные лампы, но они были такими же пыльными, как и окно, и давали половину света, который должны были давать. В магазине стоял мускусный, неприятный запах, похожий на запах сырого бетона и плесени или на запах картофельного погреба бабушки Джесси, когда она навещала её на ферме. Там было несколько рядов полок, на каждой из которых можно было увидеть предметы Хэллоуина, такие как светящиеся пластиковые тыквы, фальшивая паутина, пластиковые цепи и те большие надувные украшения, которые люди ставят во дворах. Вдоль стен висели хэллоуинские костюмы для всех возрастов, вроде тех, что можно было купить в большинстве розничных магазинов. Были также наборы для макияжа и латексные приспособления, которые можно было приклеить театральным клеем: дырки от пуль, шрамы и бородавчатые ведьмины носы.

Они прошли по центральному проходу, рассматривая товары. Большинство из них были тем, что они уже видели раньше, год за годом.

- Видите, - прошептала Джесси. - Вдвое дороже, чем в Walmart.

Хантер повернулся и одарил её испепеляющим взглядом.

- Просто дай им шанс. Где-то здесь обязательно найдутся хорошие вещи.

Дойдя до задней части магазина, они подошли к длинному прилавку. За ним сидела маленькая пожилая женщина. Её волосы были странного оттенка серебристо-голубого цвета, а лицо было пухлым и весёлым. Чёрные очки в роговой оправе висели на золотой цепочке на шеё. Она выглядела так, как будто ей следовало быть в церковном платье, что больше соответствовало её возрасту, но вместо этого она была одета в чёрную футболку с надписью "ХЭЛЛОУИНСКИЙ МАГАЗИНЧИК" на пышной груди ужасными зелёными буквами. Над буквой Х была прикреплена табличка с именем МИСС ХЕЙЗЕЛ.

- Ну, здравствуйте, дети! - с энтузиазмом поприветствовала она. - Добро пожаловать в "Хэллоуинский магазинчик"! Вы ищите что-то особенное?

- Нет, - сказал Хантер. - Просто смотрим.

- Не торопитесь, - сказала мисс Хейзел. - Мы открыты до девяти, так что у вас полно времени.

Хантер повернулся и посмотрел на Джесси с ухмылкой.

- Видишь... Я же говорил тебе.

- Спасибо, мэм, - вежливо сказала девочка.

Они стояли перед прилавком и изучали содержимое корзин впереди. Резиновые летучие мыши и тарантулы, поддельные глазные яблоки и сувениры для вечеринок, такие как кольца в виде пауков, ластики для карандашей в виде черепов, а также тарелки и салфетки с ухмыляющимися фонариками из тыквы. Конфеты тоже были. Пакеты с шоколадными батончиками, сладкой кукурузой, жевательной резинкой и тянучками.

Но больше всего их внимание привлекало то, что находилось за прилавком.

Длинная вывеска, написанная красными буквами, с которых капала кровь, гласила: ВИНТАЖНЫЕ ПРЕДМЕТЫ ДЛЯ ХЭЛЛОУИНА! На полках и вокруг них висели украшения и костюмы для Хэллоуина, которых они никогда не видели или видели только в старых журналах или в интернете на eBay. Там были резиновые маски монстров с пушистыми искусственными волосами, пластиковые тыквы с конфетами и картонные фигурки чёрных кошек, ведьм и надгробий, которые можно было повесить на стену. Сбоку от полок висел сочленённый, светящийся в темноте скелет в оригинальной упаковке. Карточка сверху гласила: МИСТЕР СВЕТЯЩИЕСЯ КОСТИ В РЕАЛЬНЫЙ РАЗМЕР! МИГАЮЩИЙ В ТЕМНОТЕ! ПЯТЬ ФУТОВ ВЫСОТЫ! УЖЕ ПОЛНОСТЬЮ СОБРАННЫЙ! УДИВИТЕ И НАПУГАЙТЕ СВОИХ ДРУЗЕЙ!

- Видите что-нибудь, что вам нравится? - спросила мисс Хейзел.

- О да, мэм! - сказал Скотт. - Всё это, правда.

Остальные кивнули в знак согласия.

- Сколько лет этим предметам? - Хантер хотел знать.

- Некоторые из шестидесятых и семидесятых годов, - ответила она. - Остальные вещи из восьмидесятых и девяностых. Всё это было ещё до вашего рождения.

Взгляд Джесси был прикован к полке на стене позади старухи. Рядом стояли четыре коробки: из красочного картона с целлофановыми окошками в центрах крышек. НАСТОЯЩИЕ МОНСТРЫ! - читалось на них: РОСКОШНЫЕ КОСТЮМЫ НА ХЭЛЛОУИН! Из открытых окон пялились маски монстров внутри: оборотня, вампира, ведьмы и египетской мумии.

- Это круто, - сказала она.

Женщина оглянулась через плечо и улыбнулась.

- Да... и они также редкие. Эта компания по производству костюмов просуществовала недолго. На самом деле один сезон Хэллоуина. Потом они вышли из бизнеса.

Хантер шагнул вперёд и изучил коробки с костюмами. Маски внутри не были теми тонкими, дешево раскрашенными масками с резинками, которые были обычными в старых бокс-сетах Бена Купера. Они были чрезвычайно подробными. Каждая морщинка, каждый шрам, каждая бородавка и пятно, казалось, выделялись тревожным рельефом, как будто маски были сделаны из настоящей плоти. Даже зубы были жёлтыми и неровно острыми, как настоящая кость, а не крашеный пластик.

- Я полагаю, они довольно дорогие, не так ли?

- Всего по двадцать долларов за штуку, - сказала мисс Хейзел. - Но для вас, дети, я могу сократить число до восемнадцати.

Дети были удивлены доступной ценой.

- Ну, у нас сейчас столько нет... - начала Джесси.

- Но мы сможем найти деньги! - Хантер быстро добавил. - Пару недель и карманных денег должно хватить.

Мисс Хейзел ухмыльнулась. Что-то в этой улыбке беспокоило Джесси. Ей потребовалось мгновение, а потом она вспомнила. "Гензель и Гретель" из серии "Маленькая золотая книжка" читала ей мать, когда она была маленькой. Старая ведьма, заманившая брата и сестру в пряничный домик, так ухмылялась - озорно, жадно, откармливая парочку для печи.

- Насколько я понимаю, до Хэллоуина осталось ровно две недели, - сказала им мисс Хейзел. - Если вы четверо действительно, действительно хотите их, я буду счастлива отложить их для вас.

- Конечно! - сказал Хантер. - Без проблем. Мы обязательно сделаем это! Джесси ткнула мальчика в рёбра и прошептала краешком рта.

- Эй! Не уверена, что смогу накопить столько за две недели.

- Мы сделаем это, - прошептал он в ответ.

- Отлично, - мисс Хейзел потянулась на цыпочках и собрала все коробки с костюмами.

Они ожидали, что после этого полка опустеет, но оказалось, что на полке, позади того места, где стояли другие, лежала ещё одна коробка.

- Эй, а что это? - спросил Скотт.

Мисс Хейзел снова взглянула на полку.

- О, боюсь, эта уже занята.

Они попытались прочитать надпись на коробке, но из-за теней в дальнем конце полки и пыли, покрывавшей картон, не смогли ничего разобрать.

- Итак... кто что получит? - спросила их владелица магазина.

- Я хочу оборотня! - выпалил Хантер раньше, чем кто-либо другой.

- Вампир, - сказал Майк.

- А я возьму мумию, - сказал ей Скотт.

Джесси пожала узкими плечами.

- Пожалуй, я возьму ведьму.

- Замечательно! - старушка сложила коробки с костюмами одну на другую и спрятала их под прилавок, с глаз долой.

- Если мы купим что-нибудь маленькое, мы всё равно получим сюрприз-подарок? - спросил Хантер.

- Конечно, - сказала мисс Хейзел. - Вот что я вам скажу... раз уж вы покупаете костюмы, я просто забегу вперёд и подарю вам сюрпризы-подарки. Как вам это?

- Звучит потрясающе! - сказал Скотт.

Остальные кивнули в знак согласия.

Мисс Хейзел полезла в ящик за прилавком и достала четыре коробочки, завёрнутые в блестящую золотую фольгу. На передней части каждой был выбит ухмыляющийся фонарь из тыквы и слова "С ХЭЛЛОУИНОМ!"

- Спасибо, мисс Хейзел! - Хантер взял одну с прилавка.

Остальные трое последовали за ним и вскоре получили свой таинственный дар.

- Что ж, думаю, нам лучше вернуться домой к ужину, - сказала Джесси.

- Спасибо, что заглянули, детки, - сказала пожилая женщина. - Помните, вам нужно будет заплатить за эти костюмы до тридцать первого октября, иначе они вернутся на полку.

- Да, мэм, - заверил её Хантер. - К тому времени у нас будут деньги.

Четверо вышли из "Хэллоуинского магазинчика" и побежали к своим велосипедам. Прежде чем уехать, они посмотрели друг на друга и быстро сорвали фольгу со своих таинственных даров.

У каждого была коллекционная карточка с голографическим изображением определённого монстра.

- Странно, - сказал Хантер. - У меня попался оборотень. Такой же, как мой костюм.

Он перевернул карточку в угасающем свете предвечернего дня. Изображение человека на карте начало искажаться и отращивать шерсть, пока, наконец, он не превратился в рычащего ликантропа.

Остальные трое восхищались своими призами. На карточках были невероятно реалистичные изображения вампира, мумии и ведьмы. Все были идентичны костюмам, которые они выбрали.

- Большое совпадение, да? - сказал Майк с ухмылкой.

Мумия на его карточке вылезла из древнего саркофага и побрела вперёд, раскинув костлявые руки.

"Да, верно, - подумала Джесси. - Она знала, какие из них давать нам".

Часы в здании суда пробили пять часов в нескольких кварталах отсюда.

- Дерьмо! - сказал Хантер. - Я опаздываю к ужину!

- Я тоже! - добавила Джесси. - Моя мама сдерёт с меня шкуру!

Четверо спрятали свои коллекционные карточки в карманы курток, вскочили на велосипеды и быстро поехали обратно по улице домой.

За несколько дней до Хэллоуина они встретились в Dairy Queen, чтобы объединить свои ресурсы.

Хантер закончил пересчитывать долларовые купюры и мелочь, которую они положили на середину стола.

- У нас есть шестьдесят восемь долларов и одиннадцать центов. Я полагаю, что с налогом с продаж нам нужно в общей сложности семьдесят девять баксов. Итак, нам не хватает одиннадцати.

Все посмотрели на Джесси. Она была той, кто принёс меньше всего в кучу.

- Вы знаете, что я не получаю столько денег, сколько вы, - смущённо сказала она им. - Мой отчим - мудак и жадный, как дерьмо, - это было не всё, кем он был, но она не стала уточнять. - В четверг вечером у меня работа няни. Это даст мне ещё восемь.

- Может быть, завтра днём ​​мы соберём алюминиевые банки и продадим их Старому Бену на свалке, чтобы компенсировать остальное? - предложил Скотт.

- Мы не можем всё испортить, - твёрдо сказал им Хантер. - Если мы это сделаем, прощай, костюмы. Мы закончим тем, что пойдём на Хэллоуин в костюмах самих себя, и что это будет за веселье?

За столом в задней части забегаловки замолчали. Джесси лениво достала из кармана карточку ведьмы и повертела её туда-сюда, наблюдая за движением голографического изображения. Старая ведьма помешала кипящий котёл, а чёрная кошка прыгнула ей на плечо и зашипела.

- Вы когда-нибудь задумывались, существуют ли на самом деле... ну, знаете... монстры? - спросила она через мгновение.

Хантер фыркнул через нос.

- Ты серьёзно?

- Легенды и предания. Снежный человек, лохнесское чудовище, человек-мотылёк... ведь у них должна быть какая-то основа, не так ли?

Их лидер покачал головой.

- Это просто фольклор и тому подобное дерьмо. Страшные истории, которые можно рассказать у костра.

Майк заговорил.

- Говорят, здесь, в округе Мангрум, когда-то было чудовище.

Джесси почувствовала, как по её рукам побежали мурашки.

- Ты имеешь в виду Криттера?

- Ага. Та штука, которая убила всех тех сельскохозяйственных животных ещё в 1940-х годах. Говорят, он воровал и детей. Относил их в пещеру и кормился ими.

- Это фигня! - Хантер рассмеялся. - Ты действительно веришь в эту старую историю?

- Может быть, это правда, - предположил Скотт. - Мой дедушка знает старика Суини. Он был ребёнком тогда. Рассказывал, что Криттер схватил его призовую свинью и утащил её с пастбища. Да, и я слышал, что он утверждал, что он, его отец и старый чёрный мужчина отправились в округ Страх, чтобы найти способ победить его.

Хантер ответил:

- Просто выдумки и ложь. Ты не хуже меня знаешь, что никто не пойдёт в округ Страх, если у него нет чертовски веской причины. Кроме того, старику Суини за восемьдесят. Он в шаге или двух от болезни Альцгеймера. Может быть, она уже у него есть.

- Я слышала и другие истории, - сказала им Джесси. - О странных вещах, происходящих по всему Теннесси. Это существо по имени Дарк’Ун, которое может менять свою форму... и этот шабаш оборотней в Старом Хикори. И старый горный проповедник, который может обращаться в вампира.

- Как я уже сказал, чушь... всё это, - Хантер посмотрел на своих друзей и покачал головой. - Перестаньте вести себя как кучка четырёхлетних детей, писающих себе в трусики. Давайте придерживаться Хэллоуина и собираемся ли мы заполучить эти винтажные костюмы или нет.

Остальные кивнули и замолчали.

"Самодовольный осёл!" - подумала Джесси.

Она проигнорировала Хантера и повертела голограмму в пальцах, наблюдая, как ведьма перемешивает кипящее содержимое котла, а чёрный кот выгнул спину и угрожающе зашипел.

Джесси всегда считала себя пацанкой, поэтому она была разочарована, когда у неё оказался последний костюм из четырёх. Но с тех пор... с тех пор, как она обнаружила, что её загадочной карточкой была ведьма... она очень полюбила старую ведьму. Она действительно с нетерпением ждала возможности надеть рваный чёрный плащ, остроконечную шляпу и узкую горбоносую маску гнилостно-зелёного цвета. Она даже подумывала украсть мамину метлу из чулана, чтобы завершить ансамбль.

После окончания школы 31 октября Джесси и остальные поехали на велосипедах через весь город в "Хэллоуинский магазинчик".

Хантер вытащил из-под левого спортивного носка пачку купюр и швырнул её на стойку.

- Вот так, мисс Хейзел, - сказал он с широкой улыбкой на лице. - Выплачиваются в полном объёме!

Пожилая женщина пересчитала деньги, удовлетворённо кивнула, а затем швырнула через прилавок сдачу... два четвертака, десять центов и четыре пенни.

Она залезла под прилавок и достала четыре костюма в коробках. Однако перед тем, как передать их, она полезла в ящик и положила перед ними четыре листа бумаги и чернильную ручку.

- Что это? - спросил Скотт.

- Отказ от ответственности, - ответила она. - Каждый из вас должен подписать один и поставить дату.

Джесси была удивлена.

- Отказ от ответственности? Для костюмов на Хэллоуин? Почему?

- В нём только говорится, что вы берёте на себя ответственность за эти предметы и что "Хэллоуинский магазинчик" не несёт ответственности за неправильное использование содержимого внутри, - вежливо сказала она девочке. - Это всего лишь формальность, дорогая. То, что произойдёт с этими костюмами в канун Дня всех святых, станет недействительным в полночь, когда закончится октябрь и начнётся ноябрь.

"Это смешно", - подумала Джесси.

Но это было совсем не так. Вместо этого договоры вызвали тревогу.

- Я не знаю о...

- Ой, просто подпиши и пошли отсюда! - Хантер схватил ручку и быстро подписал свой документ.

Скотт и Майк пожали плечами и сделали то же самое.

Джесси посмотрела на лист бумаги.

"Это неправильно".

- Джесси! - Хантер нетерпеливо посмотрел на неё. - Скоро стемнеет. Мы должны подготовиться.

- Хорошо, хорошо! - девочка схватила ручку и подписала отказ от ответственности.

Каждый взял свою коробку с костюмами и направился к двери.

- Спасибо, мисс Хейзел! - сказал Хантер, и его голос почти заглушил душераздирающий крик, когда они вышли из магазина.

- Счастливого Хэллоуина, дети! - крикнула мисс Хейзел. - Веселитесь!

Джесси вышла последней. Прежде чем перейти тротуар к своему велосипеду, она оглянулась. Через окно мисс Хейзел стояла за прилавком с уродливой ведьминской ухмылкой на лице. Когда дверь в магазин закрылась, раздался лязг, словно закрывалась тяжёлая дверца духовки.

Они пошли домой, переоделись из школьной формы в повседневную одежду и встретились в доме Скотта, когда солнце садилось на западе.

Они собрались на заднем дворе и стали торопливо переодеваться в костюмы.

Хантер был одет во фланелевую рубашку и синие джинсы. Он открыл свою коробку. Внутри была маска оборотня с полной головой и мохнатые когтистые лапы. Подняв маску, он ухмыльнулся.

- Проклятие! Это кажется... странным. Как... настоящая плоть.

Они смотрели, как он натянул маску на голову и совместил отверстия для глаз, чтобы видеть. Он взял когтистые перчатки и натянул их. Они плотно прилегали к его рукам, словно вторая кожа.

Майк был следующим. Он достал из коробки маску вампира и надел её. Бледная, бескровная плоть прилипла к его лицу, выражая каждый хмурый взгляд, подёргивание и гримасу. Когда он надел шёлковую черную накидку с высоким воротником, Джесси вздрогнула, увидев, что глаза Майка стали кроваво-красными.

- Кажется, моя очередь, - Скотт натянул на голову маску египетской мумии.

При этом было слышно, как потрескивает от сухости плоть, а со лба и костлявых щёк сыплется порошкообразная пыль. Он вошёл в цельный костюм и пошевелился в нём. Когда он потянулся и застегнул застёжку на шее сзади, тканевые обёртки, казалось, слились и стали цельными. Когда он снова опустил руки, они были исхудалыми и морщинистыми. Что было странно, поскольку в коробке с костюмом не было перчаток мумии.

"Что-то тут не так", - подумала Джесси.

Она потянулась к крышке своей коробки и помедлила.

- Давай, Джесс, - сказал Хантер. Его голос из-под маски оборотня звучал странно - глубже и хрипло. - Одевайся и пошли!

Она посмотрела на коробку, затем вздохнула и подняла крышку. Она схватила маску зеленокожей ведьмы и вытащила её. Она была тяжёлой, это было словно поднимать отрубленную голову. Она смотрела на измождённое, изрешечённое бородавками лицо с длинными, жёсткими чёрными волосами. Джесси подняла его над головой и натянула на место. Она была потрясена, обнаружив, что внутри маски было тепло и влажно. Когда она натянула остроконечную чёрную шляпу и развернула изодранный чёрный плащ, маска, казалось, сжалась вокруг её головы, словно что-то голодное и живое. Её зрение поплыло на мгновение, затем прояснилось. Маска перестала стягиваться, и теперь она действительно чувствовала себя комфортно. Она закончила одеваться и посмотрела на свои руки. Они были костлявыми и гнилостно-зелёного цвета. Её ногти больше не были короткими и обкусанными за живое. Они были длинными и зазубренными, угольно-чёрного цвета.

- Я... я не очень хорошо себя чувствую, - пробормотал Скотт. Его руки неподвижно свисали по бокам, выглядя намного тоньше, чем обычно, как будто под древней марлей были только кости и ничего больше. - Думаю, мне придётся пойти и полежать некоторое время. Я догоню вас, ребята, позже, - он согнулся пополам и сильно закашлялся.

Сухая струйка песчано-коричневой пыли вылетела из впадин его рта и ноздрей.

Мысли Джесси становились туманными и бессвязными.

"Что творится? Что она сделала с нами?"

Пронзительный хохот невольно вырвался из её горла. Это звучало пугающе и было наполнено злостью.

- Готовы идти? - Хантер больше не звучал как он сам.

Из его рта вырвалось нечто среднее между человеческими словами и звериным рычанием. С клыков его маски капала густая слюна, как у собаки, которая не ела несколько дней и вот-вот будет на грани голодания.

Джесси огляделась в поисках Майка. Он больше не стоял на месте. Что-то вспорхнуло и пролетело над её головой. Она подняла голову и увидела летучую мышь, очерченную бледным шаром полной луны. Потом он исчез.

Её мысли медленно прояснились, и внезапно она поняла.

- Да, я готова.

Вместе оборотень и ведьма вошли в сгущающийся мрак, один направился к Стейт-стрит, а другой исчез в направлении Уолнат-авеню.

Вечером того же дня Элейн и Роджера Блэквеллов, мать и отчима Джесси, вызвали в офис шерифа. Они были удивлены, когда сотрудник правоохранительных органов встретил их на стойке регистрации. Его лицо было бледным и потрясённым. Он выглядел так, как будто у него была очень тяжёлая ночь. Что-то происходило, это точно. В офисе кипела бурная деятельность.

- Что происходит, Фрэнк? - спросил его Роджер.

- Где Джесси? - потребовала Элейн.

Её узкое лицо было полно беспокойства и волнения.

- Я отведу вас к ней через минуту, - заверил её шериф Уинфри. - Во-первых, давайте зайдём в мой кабинет и поговорим.

Вскоре шериф оказался за своим столом, а Роджер и Элейн сели на стулья напротив него.

Фрэнк Уинфри поднёс кружку к губам и сделал большой глоток. Его рука дрожала, и напиток пролился на промокательную бумагу на столе.

- Хорошо, - наконец сказал он. - У вашей дочери есть трое друзей, с которыми она общается - Хантер Браун, Скотт МакГилл и Майк Престон.

- Да, - согласилась Элейн.

- Ну, верьте или нет, сегодня вечером они наделали немало шума в Пайксвилле.

Роджер рассмеялся.

- Что ты имеешь в виду под шумом? Топтали траву на дворах у людей? Били ветровые стёкла автомобилей?

У шерифа Уинфри был такой вид, как будто он висит на волоске.

- Я хочу, чтобы это всё закончилось, - он сделал паузу и отпил ещё глоток кофе, затем продолжил. - Вы знаете Ника Дендриджа?

- Конечно, - сказала Элейн. - Сын Тома и Бетти Дендридж. У Джесси и её друзей были проблемы с ним в школе. Он какой-то... хулиган.

- Уже нет. Он умер. У нас есть дюжина свидетелей, которые утверждают, что Хантер Браун напал на него и разорвал ему горло. Своими зубами.

- Ты, должно быть, шутишь, - сказал Роджер.

По выражению его лица они могли сказать, что это не так.

- Мальчик одет в костюм оборотня, который совсем не похож на костюм. Он сейчас заперт в камере. И он погнул пару прутьев, пытаясь выбраться. У меня там помощник с дробовиком на случай, если он это сделает.

Роджер и Элейн смотрели на него как на сумасшедшего.

Законник продолжил.

- Майк Престон. Одет как вампир. В пять тридцать пять его видели идущим рука об руку с шестилетней дочерью Андерсонов Хизер. Через час её нашли лежащей в канаве без сознания и обескровленной. Хизер умерла в больнице в семь пятнадцать, - шериф сделал паузу, чтобы прийти в себя. - В семь сорок два её видели выходящей через двери отделения неотложной помощи. Санитар побежал, чтобы остановить её, но она исчезла. Пара летучих мышей напали на него, а затем улетели в ночь.

- А Джесси? - Элейн хотела знать.

Её лицо было бледным и болезненным.

- Я перейду к ней через минуту, - сказал Уинфри. - Сначала... Скотт МакГилл. Его родители утверждали, что он вернулся в дом после того, как оделся в костюм на Хэллоуин... мумия, по их словам. Он сказал им, что плохо себя чувствует, затем ушёл в свою комнату и закрыл дверь. Через полчаса они забеспокоились. Они нашли его растянувшимся на кровати со скрещенными на груди руками. Они сказали, что это совсем не похоже на их сына... больше похоже на что-то из музея. Сказали, что в его комнате пахло мускусом, как в склепе. Джо МакГилл потянулся, чтобы разбудить Скотта, и... и... он как бы рассыпался. Просто развалился... как будто он весь высох.

- Это безумие, Фрэнк, - сказал Роджер. - Всё это. Итак, где сейчас наша дочь?

- Она заперта в комнате для допросов дальше по коридору.

- Джесси? - Элейн была потрясена и возмущена. - Что могла сделать моя милая, невинная дочь, чтобы заслужить...

- Больше, чем вы могли себе представить, - сказал ей Уинфри. - Она одета как ведьма. Чёрная шляпа и плащ, уродливое зелёное лицо, один в один настоящая ведьма. И, хотите верьте, хотите нет, она делала то, что, как известно, делают ведьмы.

Роджер рассмеялся, но в этом звуке было больше презрения, чем юмора.

- Что же? Порчи и заклинания? Колдовство?

- Это ты сказал, а не я, - ответил шериф. - Есть группа девчонок из её школы... чирлидерши... которые, насколько мне известно, высмеивают её. Терри Стэплтон и ещё несколько человек, - мужчина остановился и уставился на свои руки, нахмурившись, словно борясь с тем, что видел собственными глазами. - Они... они теперь деревья.

- Деревья? Какого чёрта ты имеешь в виду... деревья?

Фрэнк Уинфри поднял голову, его глаза были дикими.

- Именно то, что я сказал, Роджер! Она превратила их в чёртовы деревья! Дуб, клён, платан, магнолия! Они вросли в асфальт посреди Декстер-авеню. Ты можешь увидеть их лица, вырезанные на стволах... в ужасе, кричащие!

Испугавшись, Элейн заплакала. Лицо Роджера было красным от гнева.

- Это фигня! Я не собираюсь стоять здесь и...

- Тогда давайте сами спросим у неё, - сказал Уинфри, вставая. - Салли Уотсон следит за ней. Я подумал, что будет лучше, если женщина-полицейский останется с ней в комнате. Она казалась немного враждебной по отношению к офицерам-мужчинам.

Вместе они вышли из кабинета шерифа и прошли по коридору к двери в самом конце. Уинфри открыл его и вошёл внутрь.

В центре комнаты стоял единственный стол. Там сидела Джесси, одетая в костюм ведьмы, её тонкие зелёные руки были сложены одна на другую. Она смотрела на них, когда они вошли в дверь, и ухмылялась пожелтевшими гнилыми зубами.

- Привет, мама! - улыбка исчезла, когда она увидела мужчину, стоящего рядом с её матерью. - Роджер...

- Она вела себя хорошо, Салли? - спросил шериф, закрывая дверь.

Помощник Уотсон просто молча сидела в углу, не желая отвечать... или не в силах. Желудок шерифа сжался. Медленно он подошёл и протянул руку... коснулся лица женщины... и обнаружил, что оно было твёрдым, как камень.

- Я не люблю, когда на меня пялятся, - сказала ему Джесси. - А это всё, что она делала... просто сидела и смотрела на меня... как будто она была статуей или чем-то ещё, - она ухмыльнулась той уродливой ухмылкой, зубами-колышками. - Ну, я и превратила её в одну из них.

- Это идиотизм! - бушевал Роджер. Его сердитые глаза устремились на падчерицу. - Джесси, немедленно сними эту чёртову маску!

Когда она не предприняла никаких усилий, он пошёл через всю комнату, чтобы сделать это за неё.

Девочка подняла морщинистую зелёную руку и сказала:

- Тс-с-с!

Тут же Роджер Блэквелл остановился как вкопанный. Его лицо приобрело тёмно-фиолетовый оттенок, а глаза вылезли из орбит. Он упал на колени и начал блевать. Но не обед из ростбифа с картофельным пюре вырвался у него из горла. Вместо этого из его открытого рта полился поток чёрной как смоль жидкости. Когда поток ударился о бетонный пол комнаты для допросов, они увидели в тёмной рвоте какие-то вещи, извивающиеся и ползающие. Черви, пауки, личинки и скорпионы.

- Джесси! - в ужасе закричала её мать.

- Нет, мама, - сказала Джесси, её желтушные глаза были полны ярости. - Он это заслужил. Разве ты не заметила, как он смотрит на меня? Я ещё даже не подросток, а он смотрит на меня так, будто хочет... хочет прокрасться в мою комнату и... - она презрительно сжала кулак.

В нескольких футах от неё Роджер стонал и задыхался, когда длинная чёрная змея проползла мимо его губ и свернулась клубком на полу, извиваясь и шипя.

Элейн выглядела потрясённой.

- Роджер?

Большой человек попытался подняться на ноги.

- Она лжёт, Элейн! Маленькая сучка...

- Заткнись, урод! - взвизгнула Джесси.

Она взмахнула рукой и произнесла слова на диалекте, которого они никогда раньше не слышали. Сокрушительная сила обрушилась на Роджера, яростно швырнув его на пол. Его нос взорвался, и бóльшая часть костей лица треснула, когда его голова с глухим стуком ударилась о бетон. Кровь брызнула в дюжину направлений, смешиваясь с чернильным содержимым его желудка.

Она посмотрела на Фрэнка Уинфри. Он стоял там, положив руку на рукоять своего табельного револьвера.

- Что вы собираетесь с этим делать, шериф? Застрелить двенадцатилетнюю девочку?

Испугавшись, Уинфри медленно убрал руку с пистолета.

- Как я уже говорила вам раньше, всё будет кончено с наступлением полуночи, - сказала она ему. - Так сказала дама, которая продала нам костюмы.

- Дама из "Хэллоуинского магазинчика"? - уточнил правоохранитель.

Он посмотрел на заместителя Уотсон в углу. Её лицо и руки теперь были серыми, как гранит, как и её глаза.

- Конечно, идите и спросите у неё сами. Она может быть всё ещё там... если вы поторопитесь.

Шериф Уинфри осторожно подтолкнул Элейн Блэквелл к двери. Он наклонился и с некоторым усилием помог Роджеру подняться на ноги. Её отчим уставился на неё, ошеломлённый, его разбитое лицо было покрыто кровью и отвратительной чёрной рвотой.

Джесси пронзительно захихикала, заставив их двигаться немного быстрее. Её огненный взгляд был прикован к мужу её матери.

- Убирайся отсюда, извращенец!

Когда за ними захлопнулась дверь и раздался лязг запирающегося замка, Джесси села и рассмеялась про себя. Она взглянула на неподвижную фигуру на стуле в другом конце комнаты.

- Нечего сказать, помощник шерифа Уотсон?

По щекам и суставам рук женщины-полицейского поползли мелкие трещинки и расколы.

На стене над дверью комнаты для допросов висели часы. Стрелки показывали время 20:39.

"Так много дел, и так мало времени, - размышляла Джесси. - Двойной, тяжкий труд и хлопоты, и всё такое прочее".

Эта мысль показалась ей смешной, и она долго и громко хихикнула от злого ликования.

Девочка встала со стула и подошла к шлакоблоковой стене напротив двери. Она подняла руки, её глаза потеряли жёлтый оттенок и стали угольно-чёрными, как блестящие шарики полированного чёрного дерева.

Пока она повторяла древнее заклинание, раствор между блоками начал светиться и медленно таять.

Шериф Уинфри обнаружил, что дверь в "Хэллоуинский магазинчик" заперта. Глядя сквозь стекло, он увидел, что внутри темно.

Он вынул длинный чёрный фонарик из пояса и разбил стекло, затем осторожно протянул руку и выдернул засов.

Позади него - из его патрульной машины - раздавалось полдюжины радиовызовов. Это звучало так, как будто у его заместителей было очень много работы сегодня.

Полицейский открыл дверь и включил свет. Магазин был пуст. Ни товаров, ни полок... вообще ничего. Проходя дальше в магазин, он направил луч фонарика вперёд. Всё, что он видел, это голый бетонный пол... пока он не достиг самого центра.

Круг бледно-жёлтого света остановился на одном объекте. Открытая коробка. Одна секция была дном, а другая представляла собой крышку с целлофановым окошком в центре.

Он прошёл вперёд и направил луч в коробку.

Внутри было всего два предмета. Пара чёрных очков в роговой оправе на золотой цепочке... и бирка с именем "МИСС ХЕЙЗЕЛ".

Он зацепил носком ботинка крышку коробки и перевернул её. На картоне красовались пять слов кроваво-красного цвета.

КОСТЮМ МАНЬЯКА-УБИЙЦЫ СУПЕР ДЕЛЮКС.

- Машина четырнадцать запрашивает подкрепление! - раздался голос помощника Сондерса из рации патрульной машины. - У нас здесь код 217! Ответьте... Код 217! - напряжённая пауза, затем голос Сондерса стал безумным. - Мэм... опустите нож! Положите нож прямо сейчас, или я буду вынужден...

Фрэнк Уинфри затаил дыхание и стал ждать крика своего помощника. Он раздался мгновением позже, долгий и громкий, полный агонии и ужаса.

- Чёрт возьми! - простонал шериф, подбегая к двери. - Эта ночь когда-нибудь закончится?

Часы на здании суда пробили девять часов на другом конце города.

До Хэллоуина оставалось ещё три часа.

Уинфри молился о полуночи, но знал, что до этого ещё далеко.

Его сердце подпрыгнуло, когда зазвонил мобильный телефон.

"О, Боже... пожалуйста, пусть это будет хорошая новость".

Это была его жена Глория.

- Они нашли её!

Кайл Сэдлер не знал, радоваться ему или пугаться до полусмерти. Он и полгорода искали его десятилетнюю дочь Ребекку почти всю ночь. Она и её лучшая подруга Ханна отправились домой из школы накануне днём. Путь был коротким - всего пару кварталов, - но домой они так и не пришли.

Его сердце колотилось в груди, когда он задавал вопрос.

- Она... она в порядке?

Глория плакала, но это были слёзы счастья.

- Она жива, Кайл. Едва в сознании, но жива.

Кайл съехал на обочину, не зная, что делать дальше, пока точно не понял, что происходит.

- Что ты имеешь в виду под "едва в сознании"? Что с ней случилось?

- Они ещё не знают. Полиция позвонила и сказала, что скорая помощь везёт её в больницу. Можешь заскочить и забрать меня, и мы отправимся туда вместе?

Он включил передачу пикапа и развернулся на улице, возвращаясь тем же путём, которым приехал.

- Где они её нашли?

- Это странно. Они нашли её лежащей в сорняках у старого кинотеатра Бель-Эйр Драйв-Ин на шоссе 51.

- Это на другом конце города!

- Я знаю. Я этого не понимаю, - Глория всхлипнула, но на этот раз в звуке было что-то тревожное. - Кайл, футболка, которая была на ней, была вывернута наизнанку, а её кроссовки были перепутаны, не на тех ногах. О, Господи! Кайл... они думают, что кто-то раздел её, а затем снова надел на неё одежду, - страхи Глории отражали его собственные. - Ты же не думаешь, что её кто-то похитил и...

Кайл не хотел об этом думать.

- А как же Ханна?

- Они не нашли её, - сказала она ему. - Она всё ещё отсутствует.

Странное ощущение дежа вю охватило Кайла, но он не знал, почему.

Он проехал знак остановки и чуть не пропустил поворот.

- Дорогая, я почти приехал. Встретимся у входа.

Мгновение спустя он увидел свою жену, стоящую у подъездной аллеи с сумочкой на плече. На её лице было такое же ужасное выражение беспокойства и страха, как и на его.

"Пожалуйста, Боже, - молился он, останавливаясь и наблюдая, как Глория обегает переднюю часть пикапа к пассажирской двери. - Пусть моя маленькая девочка будет в порядке".

Они прибыли в больницу одновременно с медиками.

Кайл припарковал пикап, и они с женой перебежали парковку. Они добрались до входа в отделение неотложной помощи как раз в тот момент, когда её везли через пневматические двустворчатые двери.

- Бекки, мама здесь, - его жена шла с одной стороны каталки, а он с другой.

- Я тоже здесь, детка, - Кайл посмотрел на свою дочь, и его сердце упало.

Её лицо было бледным, как садовый слизень, а веки и губы были синими. Он взял её маленькую руку в свою. На ощупь она была тревожно холодной.

Глаза Бекки открылись. Её взгляд был расфокусирован, как будто она была под действием наркотиков.

- Папочка?

- Что такое, Бек? - он нежно сжал её пальцы, давая понять, что он рядом с ней.

- Папа... он был... он был...

- Я слушаю, милая...

Странная улыбка скользнула по её красивому лицу.

- Он был... чудовищным монстром.

В этот момент Кайл Сэдлер почувствовал, как по его венам течёт ледяная вода.

- Вы родители девочки?

Кайл и Глория обернулись и увидели идущую к ним молодую докторшу с заинтересованным и пытливым лицом. Её светло-медовые волосы были заплетены во французскую косу, и она носила очки с круглыми линзами. На бейдже с именем она была идентифицирована как Хайди Малькевич.

- Да, - ответила Глория. - Кайл и Глория Сэдлер. А это наша Бекки... Ребекка.

- Я знаю, что вы хотите быть с ней прямо сейчас, но мне нужно, чтобы вы подождали здесь, пока мы не проведём осмотр и не узнаем, что происходит. Мы позвоним вам, как только...

- Проверьте её тромбоциты, - сказал ей Кайл. - Она ужасно анемична. Количество её лейкоцитов будет опасно низким. Её туловище и живот будут мягкими, слегка вздутыми. И проведите компьютерную томографию и позитронно-эмиссионную томографию.

Она уставилась на него в замешательстве.

- Вы врач, мистер Сэдлер?

- Нет, - признал Кайл. - Я подрядчик. Строительство и земляные работы.

- Тогда откуда вы знаете?

- Просто знаю! - отрезал он. Он поборол страх и разочарование и понизил голос. - Пожалуйста, просто проверьте эти вещи, ладно?

Доктор Малькевич кивнула.

- Мы сделаем, - она смотрела на него странно, почти подозрительно. - Что именно вы ожидаете, мистер Сэдлер?

- Узнаете, когда увидите. Или не увидите.

Мгновение спустя двое спасателей отвезли его дочь в зону осмотра вместе с доктором Малькевич.

Стоя там одни, по другую сторону тесных дверей, отец и мать смотрели друг на друга. Затем Глория упала в объятия Кайла и не выдержала. Он прижал её к себе и прошептал ей на ухо.

- Она будет в порядке. Обещаю.

Но будет ли? Он подумал о том, какой бледной и холодной была его дочь. Не потому, что она пролежала на заброшенном участке всю октябрьскую ночь, а потому, что то, что происходило внутри неё, создавало это мучительное состояние.

Он также боялся за лучшую подругу Бекки, Ханну Сполдинг, и задавался вопросом, где именно она была в этот момент?

Он поехал туда со своим лучшим другом Джимми Джонсоном, потому что они оба очень любили фильмы о монстрах... отправился в большой музей в доме на колёсах Winnebago, припаркованный позади заброшенной фабрики в индустриальном парке.

Они всё это увидели. Лицо и руки "Твари из Чёрной лагуны"... Лоскутная маска Кожаного Лица из "Техасской резни бензопилой"... Серый парик, платье и мясницкий нож Нормана Бейтса из "Психо"... Плащ "Дракулы" Белы Лугоши. Десятки других реквизитов для фильмов ужасов, а также фотографии мистера Мака с Борисом Карлоффом, Лоном Чейни-младшим и Винсентом Прайсом.

Но что-то во всём этом беспокоило Кайла. В глубине души что-то просто не складывалось.

На самом деле, это место вдруг стало больше похоже на ловушку, чем на музей на колёсах.

- Этот парень - большой врун, - прошептал Кайл, не желая, чтобы старик подслушал их разговор. - Я не думаю, что он работал с кем-то из них. И я думаю, что он лжёт о том, что он гримёр. Я прочитал тонны книг на эту тему и ни разу не встретил никого по имени Мак.

- Но как насчёт всего этого крутого реквизита? Они настоящие, не так ли?

- Сомневаюсь, - сказал Кайл. - О, это тщательно продуманные подделки, но я не думаю, что это настоящий реквизит. А эти фотографии с ним, Карлоффом и Лугоши... Ну, в наши дни с помощью компьютера можно сделать любую фотографию.

Джимми с отвращением покачал головой.

- Ладно, ладно! Мы уйдём. Но, если ты спросишь меня, ты просто параноик.

Внезапно шорох занавесок привлёк их внимание. Они повернулись и ахнули.

Позади них, одетый в штаны цвета хаки и гавайскую рубашку - чёрную с оранжевыми хэллоуинскими фонарями из тыкв - стоял отвратительный монстр.

По крайней мере, его голова была головой какого-то ужасного существа. Загорелые руки и ноги всё ещё принадлежали их пожилому хозяину, мистеру Маку. Кайл испуганно уставился на лицо монстра. Кожа была блестящего угольно-серого цвета с узловатыми чёрными венами, проходившими по всему телу, как открытые корни дерева. Глаза были навыкате и влажными, жёлтыми, с сетью выпуклых пурпурных вен и с блестящими зелёными зрачками. Однако именно зубы заставляли его сердце биться чаще. Они были маленькими и чёрными, но ужасно зазубренными и острыми, как лезвия бритвы.

Кайл видел сотни фильмов ужасов, но никогда не видел существа, которое выглядело бы настолько чертовски реальным.

- Чувак, мы чуть не облажались, - сказал Джимми, наконец отдышавшись. - Эта маска практически заставила меня нагадить в штаны!

Мистер Мак усмехнулся. Он пошёл с мягким, влажным, булькающим звуком.

Медленно Кайл начал пятиться к передней части трейлера.

- Только не говори мне, что ты всё ещё напуган! - рассмеялся Джимми. Он снова повернулся к человеку в гавайской рубашке. - Отличная маска, мистер Мак. Но как вы это сделали? Вы не потеряли хватку. Мне очень нравится, как вы заставляете вены вот так пульсировать.

Мистер Мак ничего не сказал. Он просто двинулся вперёд... ухмыляясь... неровными чёрными зубами.

- Давай выбираться отсюда! - призвал Кайл.

Внезапно он почувствовал странный запах в воздухе трейлера. Вонь, как от бархатцев, посаженных его матерью прошлым летом.

- Что? - Джимми казался дезориентированным, глядя на своего приятеля. - Что за ужасная вонь?

- Это исходит от него! - сказал ему Кайл.

Джимми пошёл за своим другом, но его лицо стало странно бледным, и он начал задыхаться.

- Я... я чувствую себя нехорошо, - сказал он. - Мои ноги... - он рухнул под собственным весом. - Они... они не работают.

Кайл изо всех сил пытался добраться до занавешенной перегородки в передней части дома на колёсах, но тоже начал чувствовать слабость и терять сознание. Его носовые проходы начали щипать, а язык онемел.

- Что творится? - хрипло пробормотал он и упал в проход между витринами.

Его руки и ноги начали непроизвольно дёргаться и биться в конвульсиях.

Мистер Мак двинулся к ним, скрипя крошечными зубами друг о друга.

Мальчик лежал на спине, глядя на встроенное освещение потолка. И вот он. Мистер Мак... или то, что выдавало себя за мистера Мака. Он долго смотрел на Кайла своими выпученными жёлтыми глазами. Затем он наклонился и без всяких усилий поднял Кайла на руки.

- Нет, - прошептал Кайл. - Пожалуйста.

- Не волнуйся, - заверил его тот влажный гортанный голос, сменивший ласковый тон пожилого человека. - Я не причиню тебе вреда. Обещаю.

Мистер Мак повернулся и почти нежно понёс его к комнатке в задней части трейлера.

Кайл резко очнулся от своего кошмара. Он заснул на одном из двух стульев у кровати Бекки. Он был на улице всю ночь, разыскивая свою пропавшую дочь, и, должно быть, был измучен больше, чем думал.

Глория потянулась к нему и взяла его за руку.

- У тебя всё нормально?

Он улыбнулся и сжал её пальцы.

- Ага. Я просто задремал. Длинная ночь.

Она откинулась на спинку стула и вздохнула.

- Самая длинная.

- Который час, дорогая? - Кайл посмотрел на больничную койку, на которой лежала Бекки.

Она была подключена ко всем мыслимым мониторам, а также к респиратору, который помогал ей дышать. Она по-прежнему выглядела маленькой, хрупкой и ужасно бледной.

Глория взглянула на свой телефон.

- 14:42.

Они были в отдельной палате уже почти три часа. Кайл встал.

- Мне придётся выйти на какое-то время. Я вернусь через час или два.

Его жена выглядела встревоженной.

- Ты просто оставишь меня здесь одну? Что, если она проснётся до того, как ты вернёшься?

- Она не проснётся, - заверил он её. - Они ввели ей успокоительное. Она будет спать остаток дня. Может быть, всю ночь.

- Но что такого важного, что ты должен...

Кайл Сэдлер встал на колени перед женой и взял её руки в свои.

- Глория... милая... ты помнишь ту историю, которую я тебе рассказал... сразу после того, как мы поженились. О том, как я пролежал месяц в больнице... когда мне было двенадцать?

Глория уставилась на него, сначала ничего не понимая. Затем её глаза расширились.

- О, Кайл... ты имеешь в виду... того человека из трейлера?

"Он не человек", - подумал Кайл про себя, но не сказал ей об этом.

- Да.

- Ты же не думаешь... что он...

- Не знаю, - сказал он спокойно. - Но я стремлюсь выяснить это. Просто посиди немного. Я вернусь до четырёх тридцати или пяти.

Глория кивнула.

- Хорошо.

Когда он отпустил её руки, она протянула одну и положила руку ему на грудь... позволила ей пройти от его грудины к животу, пока она не почувствовала это.

- Кайл, Бекки... она будет похожа... на тебя?

Он больше ничего не сказал. Он просто поцеловал её в лоб и встал. Затем он повернулся и вышел из больничной палаты, направляясь к лифту в конце коридора.

Кайл вошёл в педиатрическое отделение и огляделся. Зал ожидания был украшен персонажами Улицы Сезам и Диснея. Вдоль стен стояли стулья, а в дальнем конце находилась игровая площадка для детей. В комнате было восемь или девять человек - мамы и папы с детьми, ожидающие вызова.

- Могу ли я помочь вам, сэр?

Он повернулся к женщине, чернокожей женщине с короткой стрижкой в ​​халате "Ох уж эти детки", стоявшей у окна регистратуры.

- Мне нужно увидеть доктора Митчелла, пожалуйста.

Она посмотрела мимо него, чтобы увидеть, есть ли у него ребёнок с собой.

- У вас назначена встреча?

- Нет, - сказал он, зная, что это не будет приятным разговором. - Но важно, чтобы я поговорил с ним. Это о моей дочери.

- Она пациентка доктора Митчелла?

- Нет, мэм. Но он знает... ну, знал меня... давным-давно.

- Боюсь, доктор Митчелл занят сегодня, сэр, - сказала она ему. Её вежливый голос стал жёстче, чем раньше. - Однако я могу назначить встречу для вашей дочери, если хотите.

- Моя дочь в больнице, - сказал он, повысив голос. - Она очень больная маленькая девочка. Доктор Митчелл может ей помочь. Всё, что мне нужно, это всего несколько минут его времени.

- Боюсь, это невозможно, сэр...

- Я не думаю, что вы понимаете! - громко сказал он, теряя терпение. - Это вопрос жизни и смерти, леди!

Кайл посмотрел мимо неё в офис. Он увидел, как медсестра сверкнула глазами в его сторону, встала из-за стола и бросилась в соседнюю дверь.

Мгновение спустя в вестибюле появился мужчина, выглядевший обеспокоенным и более чем смущённым.

- Да, сэр? Я доктор Митчелл. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Кайл изучал доктора. Это было давно, но это определённо был тот же человек. Такой же высокий, но с чуть бóльшим весом, а его волосы стали тоньше и немного поседели.

- Мне нужно, чтобы вы пошли со мной, доктор Митчелл, - сказал он. - У меня очень больной ребёнок.

- Боюсь, у меня есть другие пациенты, сэр. Если вы просто обратитесь в регистратуру, может быть...

Сердцебиение Кайла начало учащаться... но не в груди.

- Пожалуйста. Вы единственный, кто может ей помочь. Единственный, кто поймёт!

- Мистер...

- Сэдлер. Кайл Сэдлер.

Доктор Митчелл на мгновение заколебался. Где он мог слышать это имя раньше?

- Мистер Сэдлер, я вынужден попросить вас уйти. Вы наводите шум в этом офисе и пугаете детей.

Кайл уставился на Митчелла, а затем на семьи в приёмной вокруг него. Взрослые смотрели на него с гневом и раздражением, а дети явно боялись его и его поведения. Он посмотрел на администратора. Она взяла телефон и была готова набрать номер.

В отчаянии Кайл схватил доктора за правую руку.

- Что, чёрт возьми, вы делаете? - огрызнулся Митчелл, пытаясь вырваться.

Кайл взял ладонь мужчины и прижал её к своему животу, между грудиной и пупком.

ТРУМ, ТРУМ, ТРУМ...

Лицо Филиппа Митчелла стало смертельно бледным.

- Доктор... Я вызываю охрану! - сказала чёрная женщина у окна регистратуры.

- Нет, - когда Кайл отпустил руку врача, доктор Митчелл поднял другую руку в знак отстранения. - В этом нет необходимости, мисс Андерс. Я знаю этого человека.

- Но, доктор Митчелл...

- Пожалуйста, пусть доктор МакКенни займётся остальными моими приёмами сегодня днём, - сказал он ей. Затем он посмотрел на высокого мужчину перед собой. - Мистер Сэдлер... не могли бы вы пройти со мной в мой кабинет?

Кайл последовал за ним, пока он шёл через дверь приёмной в комнату для осмотра за ней. В дальнем конце коридора находился кабинет врача. Они вошли, и Митчелл закрыл за ними дверь.

- Присаживайся, Кайл.

Кайл сделал, как он просил. Он сел и подождал, пока доктор сядет на стул за столом.

Доктор откинулся на спинку стула и долго изучал его.

- Проклятие. Это, безусловно...

- Неожиданно?

- Больше похоже на шок, - поправил Митчелл. - Сколько времени прошло?

- Двадцать пять лет.

Доктор удивлённо покачал головой.

- Так долго? Кажется, это было... вчера.

Кайл вздохнул, в его глазах было сожаление.

- Я сожалею о том, что там произошло. Просто... я не знал, к кому ещё обратиться.

Выражение лица Митчелла стало обеспокоенным.

- Ты что-то говорил о больном ребёнке?

- Моя дочь... Бекки, - сердцебиение в животе Кайла стало почти болезненным. Так было всегда, когда он волновался. - Десяти лет. Исчезла вчера днём ​​по дороге домой из школы. Она была найдена сегодня утром на пустыре... ​​в том старом кинотеатре на другом конце города... почти без сознания, анемичная, дезориентированная.

Беспокойство в серых глазах врача сменилось тревогой.

- И они сделали анализ крови? Другие тесты?

- Количество лейкоцитов в её крови было чрезвычайно низким. Сначала они были уверены, что у неё лейкемия. УЗИ, компьютерная томография и позитронно-эмиссионная томография показали, что положение её органов было изменено.

- Желудок и печень поменялись местами, - мягко сказал Митчелл, словно заглядывая в прошлое. - Почки были перемещены в переднюю часть живота. Поджелудочная железа отсутствует, а на её месте...

- Этот грушевидный орган, которому там не место, - сказал Кайл, заканчивая предложение. - Как у меня.

- Никаких признаков сексуального насилия, - продолжил врач. - Он монстр... но не такой. Может быть, кто-то гораздо хуже, - Филипп Митчелл встал и подошёл к окну своего кабинета. Пятью этажами ниже растянулась парковка медицинского центра. Было уже поздно, поэтому машин осталось немного. - Бекки была одна?

- Она была одна, когда её нашли. Но её лучшая подруга Ханна была с ней, когда они покидали территорию школы. Они были в восторге от работы над своими костюмами на Хэллоуин для следующей недели. На пустыре не было никаких признаков Ханны. Она до сих пор отсутствует.

- Как Джимми Джонсон.

Мысль о друге детства и тайне его местонахождения наполнили Кайла грустью.

- Да.

- Бекки помнила, что произошло?

- Нет, она вообще ничего не может вспомнить. Но она сказала одну вещь, когда мы встретили медработников в больнице.

- И что это было?

- Она сказала: "Папа... он был чудовищным монстром".

Доктор Митчелл закрыл глаза.

- О, Боже мой.

Кайл Сэдлер знал, о чём думал доктор, потому что весь день он думал об этом же.

- Он вернулся.

Филипп ещё мгновение смотрел на стоянку. Затем он прошёл к своему столу. Его сотовый телефон лежал рядом с фотографией в рамке, на которой была изображена симпатичная женщина средних лет с двумя маленькими детьми... скорее всего, с внуками. Доктор взял трубку и набрал номер.

Когда человек на другом конце линии ответил, он заговорил.

- Помнишь мальчика из палаты 439? Ну, он здесь, сидит в моём кабинете, - он ждал, пока другой говорил. - Да... этот ублюдок снова приступил к своим старым трюкам. Можем ли мы встретиться? Скажем, в семь часов... в Starbucks на Централ-стрит?

Судя по всему, второй согласился.

- Спасибо, - ответил Филипп. - И принеси то, что у тебя есть. Нам это понадобится.

После того, как доктор закончил разговор, Кайл с любопытством посмотрел на него.

- Это кое-кто из тех времён... когда ты был ребёнком, - сказал ему доктор. - Ты можешь помнить её, а может и нет. Мы встретимся с ней позже.

- В семь? И что нам делать до тех пор?

- Мы поедем в больницу, - предложил Филипп. - Мне нужно увидеть твою дочь. Всем скажем, что я её педиатр. После того, что с ней случилось, я действительно считаю, что я должен быть там. Ей понадобится кто-то, кто понимает, что с ней случилось... кто-то, у кого уже были такие пациенты.

- Я согласен, - сказал Кайл. - Полностью.

- Кроме того, врачи, ведущие её дело... Мне нужно поговорить с ними. Попробовать объяснить физические изменения, через которые она прошла... предоставить доступ к моим файлам, чтобы помочь им понять, с чем они имеют дело.

- А полиция? - спросил Кайл. - После того, как Бекки привезли, врач рассказал им о том, что я предложил... о том, что с ней не так и какие анализы ей нужно сдать. Нас допрашивали довольно жёстко... подозрительно, как будто думали, что мы как-то к этому причастны.

- Да, я обнаружил, что власти склонны так реагировать, когда происходит что-то странное и необъяснимое. Я знаю человека, который до сих пор служит в полиции... детектива по имени Брилсон... который расследовал твоё дело. Я поговорю с ним... сообщу ему, что они лают не на то дерево.

Когда они вышли из кабинета врача и спустились на лифте вниз, Кайла что-то обеспокоило.

- Вы сказали что-то... о пациентах. Я думал, что я один такой.

Филипп Митчелл повернулся и посмотрел на него.

- Кайл... за последние двадцать пять лет я встретил восьмерых детей, таких же, как ты и Бекки. Восемь, которые пережили то, что это... это существо... сделало с ними. Невозможно сказать, сколько ещё есть людей, о которых я даже не знаю.

- О, Боже... что это за штука? - пробормотал Кайл. - Против чего мы выступаем?

- Не знаю, - сказал ему педиатр. - Честно говоря, нет. Но я считаю, что пришло время разобраться с этим.

После нескольких часов в больнице Кайл Сэдлер и Филлип Митчелл поехали через весь город в Starbucks на Централ-стрит.

Они вошли и осмотрелись.

- Вон там, - показал Филипп. - За тем столиком позади.

Когда они подошли к столику, Кайл с удивлением обнаружил, что там сидит пожилая чернокожая женщина. Она была невысокой, с серебристыми волосами и морщинистым лицом, которое напоминало дорожную карту, ведущую в тысячу грустных и беспокойных мест. Перед ней на столе лежала толстая папка с тремя кольцами.

- Кайл, это Софи Тейлор, - представил её доктор. - Она работала уборщицей в больнице, когда ты был там. Ты её помнишь?

Мужчина изучал её улыбающееся лицо.

- Ну, может быть. Это было так давно.

Софи рассмеялась. Голос у неё был хриплый, как будто она была заядлым курильщиком.

- Ну же, Кайл. "Зелёный фонарь" и шоколадный батончик?

Глаза Кайла расширились.

- Да! Вы приносили мне что-то каждый день. Комикс или конфету... что-то, что сломает монотонность лежания в этой постели весь день.

Софи вышла из-за стола и обняла его. Пожилая женщина была настолько невысока, что её голова едва доставала до низа его груди. Она повернула голову и приложила ухо к его животу. Грустная улыбка скользнула по её тёмному лицу.

- Это ты. Это мой Кайл.

Отодвигаясь, она протянула руку и осторожно взяла одну из его больших мозолистых ладоней... прижала её к своему телу, прямо под грудью.

ТРУМ, ТРУМ, ТРУМ...

Кайл был поражён.

- Вы тоже?

- Да, - сказала она ему. - В Алабаме. 1974 год. Мне было девять лет.

- Невысокий, грузный мужчина... белый с седой бородой? Одет в брюки цвета хаки и гавайскую рубашку?

- Да, но для меня он был чёрным. Ублюдок может сделать это, ты знаешь. Будет тем, кем он хочет... потому что это всё искусный костюм. Чтобы скрыть то, что есть на самом деле.

- Почему бы нам не присесть? - предложил Филипп. - Нам нужно обсудить серьёзные вещи.

Все трое устроились за столиком и долго смотрели друг на друга. Затем доктор снова заговорил.

- Софи пыталась выследить его... мистера Мака... долгое время.

Женщина кивнула.

- Очень долгое время. Задолго до того, как ты появился, Кайл.

- Как долго он... оно... занимается этим?

- Кто знает. Может быть, десятилетия... может быть, века. Возможно, до дома на колёсах он путешествовал в колеснице или крытом фургоне. У него есть какая-то неизвестная цель для похищений и изменений... что-то, что приносит ему очень важную пользу. Это хищник, но не педофил или насильник. Я считаю, что его потребности необходимы для его выживания.

- Жизненно важные циклы, - сказал Митчелл.

- Циклы?

- Да, - сказала Софи. - Я отслеживала похищения и появления пропавших без вести детей в семи штатах за последние сорок лет. Кажется, он охотится в определённые месяцы года. Январь, апрель, июль и октябрь... по одному месяцу на каждый сезон. Я думаю, что в это время его тело слабеет и истощается, и он выходит и охотится за новыми жертвами.

- Но какого чёрта ему нужно от детей... от нас? Почему он берёт то, что ему нужно, у некоторых из нас и отпускает нас... но держит остальных? Те, кого никогда не найдут? Как Джимми... и Ханна.

- Я считаю, что это как-то связано с этим неизвестным органом, - объяснил доктор Митчелл. - Пурпурный грушевидный орган. Поджелудочной железы больше нет, но таинственный орган остаётся на своём месте... очевидно, чтобы заменить его. Логично предположить, что что-то в отсутствующем органе - это то, что обеспечивает это существо пищей, которую оно жаждет... или требует.

Софи открыла папку. Страницы внутри были похожи на тревожный и трагический альбом. Десятки статей о похищенных и пропавших детях, а также рисунки мистера Мака мелками, сделанные детьми в больнице и после этого уже дома. Кайл мельком увидел газетную статью с его лицом и лицом Джимми Джонсона под заголовком, который гласил: "НАЙДЕН МЕСТНЫЙ РЕБЁНОК, ДРУГОЙ ПРОПАЛ ПОСЛЕ ЗАГАДОЧНОГО ПОХИЩЕНИЯ".

Старуха нашла то, что искала. Она вытащила карту из пластикового футляра в середине папки, развернула её и разложила на столе.

- Я зарегистрировала схемы его путешествий за последние четыре десятилетия через Теннесси, Джорджию, Алабаму и Миссисипи... через Флориду, Луизиану и Техас. Он достаточно меняет свои маршруты, так что ты действительно не знаешь, где он находится в любой момент времени, - лёгкая улыбка скользнула по её тёмному лицу. - Но в прошлом месяце... в прошлом месяце... я наконец поняла, где это.

- Где что?

- Операционная база существа, - сказал ему доктор.

- Его логово, - уточнила старуха.

- Серьёзно? Но где...

Софи ткнула коротким пальцем с розовыми ногтями в точку на карте.

- Здесь. Далтон, Джорджия.

- Ковровая столица Юга? - спросил Кайл. - Чёрт... Я езжу туда каждую неделю. Укладка полов и ковровых покрытий - одно из основных направлений нашей деятельности, - он недоверчиво покачал головой. - Я езжу туда уже почти шесть или семь лет... и он всё это время был у меня под носом?

- Да, - сказала Софи. - Там в низине есть старая ковровая фабрика... та, что пострадала во время торнадо и позже была заброшена. Пару недель назад я была в здании суда округа Уитфилд и проверила общедоступные записи. Первоначальный владелец фабрики продал это место тридцать три года назад... человеку по имени Мак Уортингтон.

- Но сейчас октябрь, - сказал Кайл. - Эта штука будет где-то на охоте.

- Да, он только что начал свой осенний цикл, - сказала Софи. - Твоя дочь и её подруга были первыми. Но по какой-то причине он, кажется, использует праздники, чтобы совершить большинство своих похищений. Новый год, Пасха, День независимости, Хэллоуин. Можно поспорить, что мистер Мак прямо сейчас находится на заброшенной фабрике... готовится к следующему нападению тридцать первого числа.

Кайл откинулся на спинку стула и уставился на папку и множество улик, собранных пожилой женщиной.

- Итак, о чём мы говорим? Захватить его и передать властям?

По выражениям лиц Софи Тейлор и Филиппа Митчелла он понял, что они имели в виду вовсе не это.

- Мы не можем рассматривать это существо как человека, Кайл, - сказала ему Софи. - Это очень опасное и коварное существо. С которым нужно положить конец.

- Итак, мы говорим об убийстве. Но... но это было бы...

- Незаконно? - размышлял доктор. - Нет. Оправдано? Да.

- Раздавить насекомое или прихлопнуть комара - это не преступление, не так ли? - спросила его Софи. - Но мистер Мак ни то, ни другое. Это монстр какой-то. Какая-то мутировавшая форма жизни... что-то не из этого мира.

Кайл не мог не рассмеяться.

- Вы имеете в виду какого-то инопланетянина?

- Возможно, - согласилась женщина. - Или что-то из самых грязных глубин Ада.

Кайл знал, что она права. Он подумал о дочери и её подруге... и как сильно они, должно быть, испугались в ту минуту, когда маскарад Мака кончился и показал своё истинное подобие... и природу.

- Итак, давайте обсудим план.

В течение следующего получаса все трое обдумывали свои варианты уничтожения общей угрозы... демона, который щеголял в латексной коже доброго старика с бродячим музеем реквизита и знаний из фильмов ужасов.

За шесть дней до Хэллоуина они покинули город и направились по межштатной автомагистрали номер двадцать четыре в сторону Чаттануги и границы штата Джорджия. Все трое молчали во время поездки, каждый погруженный в свои беспокойные мысли. Не только мысль о том, чтобы уничтожить эту вещь, отрезвляла и беспокоила их, но и их собственные эмоции и причины, по которым они желали смерти мистера Мака, тяготили их умы. Кайл мог только догадываться о мотивах двух своих товарищей, но его мотивы были очень ясны и лаконичны. Он хотел положить конец существу за то, что оно сделало с ним и его дочерью... и за то, что стало со всеми пропавшими без вести... включая Джимми и Ханну.

В тот же вечер они добрались до Далтона около девяти тридцати. В индустриальном парке на западной стороне города было темно, лишь несколько уличных фонарей то здесь, то там. Они легко нашли заброшенную ковровую фабрику с помощью GPS в Lexus Филиппа Митчелла. Большое здание казалось тёмным и пустынным. Когда они въехали в открытые ворота и объехали фабрику, Кайл уставился во мрак.

- Думаете, оно здесь?

Мгновением позже ему ответили фары автомобиля. Они освещали большой фургон на колёсах - большой дом Tiffin высотой сорок пять футов. Машина была огромной, выкрашенной в чёрный цвет с бордовыми и серебряными полосами, величественно спускавшимися по бокам к носу.

Софи и Кайл переглянулись. Это была улучшенная версия дома на колёсах, жертвами которых они сами стали. Оба знали, что внутри - фальшивая коллекция мистера Мака из памятных вещей из фильмов ужасов. Дразнящая приманка на конце опасного крючка.

- Чёрт, - сказал Филипп. - Эта штука, должно быть, стоила полмиллиона. Откуда у него деньги?

- Что-то, что может выживать и охотиться на невинных так долго, сколько оно существует, должно иметь средства для приобретения таких вещей, - сказала Софи. - В наши дни мы все знакомы с хищниками, которые являются миллионерами... даже миллиардерами.

- Да, - сказал Кайл.

То, что она сказала, несомненно, было правдой, как бы тревожно это ни было.

Они дважды объехали старое здание, но оно оказалось тёмным и пустым. Наконец, доктор припарковал Lexus у главного входа на фабрику. В окнах не было стекол, а дверь была приоткрыта.

Филипп заглушил двигатель, и они какое-то время сидели так.

- Ну, вот мы и на месте, - только и сказал он.

- Да, - сказала Софи. - Давайте приступим к делу.

Она первой вышла из машины. Она закинула на плечо большую сумку и стояла, глядя на металлический фасад старого здания. Сумка выглядела громоздкой и неудобно тяжёлой. Кайлу было интересно, что именно у неё внутри?

Двое мужчин встретились у багажника. Филипп тихонько открыл его брелоком от Lexus. Доктор протянул руку и достал два дробовика. Он вручил Кайлу помповое ружьё Mossberg двенадцатого калибра, а себе взял полуавтоматический Remington 1100. Кайл вспомнил, как выглядел Мак без латексной маски. Угольно-серый и блестящий, с пульсирующими венами размером с корни деревьев. Он понятия не имел, из чего сделана эта штука, насколько прочной или толстой может быть её кожа. Вероятно, он не был пуленепробиваемым... но это не исключалось.

- Мисс Софи, - тихо сказал доктор.

Он протянул пожилой женщине пистолет Browning калибра девять миллиметров.

- Нет, спасибо, - шёпотом отказалась она. - У меня есть всё, что мне нужно.

Филипп и Кайл переглянулись. Доктор пожал плечами и засунул пистолет за пояс штанов.

- Вот, - сказал Кайл.

Он открыл принесённый с собой пластиковый ящик для инструментов и вытащил три респиратора. Один он вручил Митчеллу, один Софи, а один оставил себе.

- Мы используем их при покраске или пескоструйной обработке. Надеюсь, они заблокируют те пары, которые испускает это существо. Этот парализующий газ с запахом...

- Бархатцев, - ответила Софи.

Они надели маски на головы и расположили их под подбородком, где они были бы легко доступны.

Торжественно все трое направились к тёмному зданию.

Когда они подошли ко входу, Кайл вытащил из кармана светодиодный фонарик и направил луч через дверной проём. Там был главный офис, за которым следовала стальная дверь, ведущая в чрево фабрики. Они подошли к двери и постояли там некоторое время, прислушиваясь. Они могли слышать звуки, доносящиеся эхом с другой стороны. Равномерное капание, беготня крыс среди мусора и что-то ещё: рёв переносного генератора и низкое монотонное гудение.

- Хорошо, - сказал доктор. - Пойдёмте.

Они открыли дверь и вошли внутрь. Фабрика была огромная. Стены, казалось, возвышались на двадцать или тридцать футов, так высоко, что над тяжёлыми стальными опорами виднелась только тьма. Рабочие места и оборудование, используемые для производства ковров, всё ещё стояли на своих местах - холодные, заброшенные и изрешечённые ржавчиной.

Несмотря на отсутствие электричества в здании, в дальних уголках фабрики было яркое голубое свечение. Они пробрались сквозь беспорядок и наконец обнаружили источник освещения.

Генератор - огромный бензиновый Champion мощностью 9375 ватт - работал стабильно, снабжая энергией необъяснимые явления, свидетелями которых они стали.

Через каждые шесть футов на бетонном полу стояли странные металлические капсулы, каждая добрых пяти футов в диаметре. От основания капсул исходил широкий луч ярко-голубой энергии, поднимающийся вертикально к куполообразной шапке, подвешенной в семи футах над головой. По их подсчётам, всего было две дюжины энергетических валов.

Правда, природа технологии была выше их понимания... как будто из другого времени или места, но не это беспокоило их больше всего. Это были вещи, подвешенные внутри энергетических валов, которые одновременно завораживали и ужасали их.

Дети висели, обмякшие и не реагирующие, среди голубых лучей, их ноги были в добрых двух футах от земли. Девочки и мальчики в возрасте от семи до тринадцати лет. Некоторые из них были одеты в современную одежду, в то время как другие носили одежду, относящуюся к другим периодам времени: футболки-варёнки и расклешённые брюки, джинсы с отворотами и джинсовые куртки, платья с оборками и туфли на пуговицах.

- О, Боже, - выдохнул педиатр. - Что за чертовщина?

- Это то, что вы, низшие существа, могли бы назвать "приостановление жизненных функций", - ответил кто-то сзади. - Не так ли вы называете это в своих дурацких научно-фантастических книгах? Такое примитивное описание продвинутого рассеивания энергии, которое находится за пределами вашего слабого понимания.

Вздрогнув, они обернулись, ожидая найти мистера Мака. Но это был вовсе не он... или не та версия, которую они ожидали.

Это была симпатичная женщина лет тридцати пяти с длинными светлыми волосами, стоявшая в сотне футов от них. На ней была фланелевая рубашка в розово-чёрную клетку, джинсы скинни и тёмно-синяя ветровка.

- Что вы думаете? - спросил он. - Что-то новое? Дети больше не доверяют добрым старым джентльменам. В наши дни в социальных сетях слишком много информации о растлителях малолетних и сексуальных преступниках. Современная молодёжь скорее доверится симпатичной молодой учительнице воскресной школы или футбольной маме. Итак, я приспосабливаюсь ко времени и становлюсь тем, что удобно и популярно. Плыву по течению, как вы говорите.

- Мистер Мак... - начал Кайл.

- Мисс Максин для тебя, Кайл, - существо рассмеялось, когда человек казался встревоженным. - Да, я тебя знаю. Я знаю всех своих детей. То, что я взял у тебя, теперь часть меня... и всегда будет.

- А что именно вы берёте? - спросил Филипп.

- Жизненно важный фермент, доктор, - сказало существо. - То, что я могу найти только в видах их нежного возраста, - он кивнул своей хорошенькой головкой в ​​сторону подвешенных детей. - Я могу получить его, только выкачав его из органа, который вы называете поджелудочной железой. Но, к сожалению, как только этот фермент истощается, орган становится совершенно бесполезным. Вот почему я заменяю его дубликатом, выполняющим ту же функцию.

Кайл оглянулся на детей. Он одновременно испытал облегчение и потрясение, увидев лучшую подругу своей дочери Ханну, висевшую в вале четвёртой балки. Её глаза были открыты, но остекленели и не реагировали. Он внимательно наблюдал и заметил, как поднимается и опускается её грудь.

- А как насчёт тех, кого вы держите? - спросил он существо.

Красивая, но коварная улыбка тронула красные губы Максин.

- Ах, они особенные. Те, кто родился со сверхъестественной способностью производить фермент с невероятной скоростью. Они - вечный источник того, что поддерживает во мне жизнь. И поэтому я держу их в этом бессмысленном состоянии существования в качестве резервной копии... всегда такими же, никогда не стареющими, всегда теми же детьми, какими они были, когда впервые встретились со мной.

- Сколько тебе лет, чудовище? - Софи хотела знать. - Сто лет? Двести?

Максин позабавили её вопросы.

- Дорогая леди, я пережил времена, о которых вы только читали в книгах по истории вашей планеты. Строительство пирамид, крестовые походы, индустриальная эпоха, терроризм, одна война за другой. С той эпохи, когда я застрял здесь, я пировал с фараонами и королями, жил среди богатых и знаменитых. Вот почему меня нельзя победить. Мои знания гораздо более продвинуты, чем ваши. Я подобен слону, существующему среди жалких муравьёв.

Филипп Митчелл направил дуло своего Remington на женщину.

- Посмотрим, как слон выдержит выстрел дробью между глаз.

- Вы нарушите свою клятву Гиппократа, доктор? - глаза Максин сверкнули. - Впрочем, это не имеет значения. Вы никогда не сможете нажать на курок.

Существо глубоко вздохнуло, и слабое мерцание, казалось, окружило женскую форму существа... выделение пара было почти незаметным... по крайней мере, человеческим глазом.

Внезапно по фабрике начал распространяться запах, сначала приглушённый, а затем усиливающийся. Горький, вонючий запах, как у бархатцев.

- Маски! - закричал Кайл.

Когда он поднёс маску к лицу, пальцы его рук уже начали покалывать и неметь.

Существо громко рассмеялось... его человеческий голос сменился влажным, игристым резонансом его истинной сущности.

- Эти покрытия не защитят вас. Правда, мой яд действует эффективнее через дыхательную систему... но, в конце концов, он попадёт в поры вашей кожи. И мы покончим с этим надоедливым маленьким вторжением, которое вы устроили.

Все трое начали ощущать воздействие яда, когда он поразил их нервы и функции внутренних органов. Сила начала покидать их мускулы, а мысли стали вялыми и бессвязными.

Они с ужасом наблюдали, как мисс Максин начала расширяться. Гладкая, безупречная кожа из тонкого латекса раскололась, обнажая под ней блестящую серую плоть. Человеческое одеяние начало рваться и спадать по мере того, как истинная форма существа обретала вид. Вскоре на промасленном бетонном полу фабрики лежали клочки резиновой плоти и одежды. Существо - большое, серое и раздувшееся - возвышалось на восемь футов и стояло над ними. Его толстые канатовидные вены пульсировали и дрожали, когда жидкость цвета и консистенции грязного моторного масла текла по его артериям. Его жёлтые глаза с пурпурными прожилками выпучились, а острые чёрные зубы щёлкали и скрежетали друг о друга.

Кайл попытался поднять Mossberg, но дробовик казался слишком тяжёлым в его руках. Он посмотрел на Филиппа. У врача была такая же проблема. Их сухожилия и мышцы были выведены из строя и отказывались работать должным образом.

"О, Боже, - подумал он, когда его зрение начало расплываться. - Не позволяй этому случиться с нами снова... пожалуйста".

Затем он поднял голову и увидел, что Софи Тейлор стоит там, лицом к массивному серому существу, между ними не более семи футов. Он в замешательстве наблюдал, как она полезла внутрь большой сумки, свисавшей с её левого плеча. Появилась её тёмная рука с большим пластиковым пакетом. Пакетом, наполненным зернистой белой субстанцией.

"Она сумасшедшая? Какого чёрта она делает?"

Когда чудовище нависло над ней, готовясь спуститься и атаковать, Софи открыла пакет и швырнула его содержимое прямо в блестящее серое тело существа. Что-то похожее на пронзительный истошный визг наполнило здание, поднявшись к стропилам и загрохотав металлическими листами фабричных стен. Белый порошок прилипал к серой плоти существа, но не оставался там, где был. Вместо этого он, казалось, погружался в кожу существа, которое когда-то было мистером Маком. Вещество растворяло его плоть, как кислота, обнажая лежащие под ним волокнистые белые мышцы. Постепенно масса существа начала уменьшаться, и неприятная чёрная жидкость - его жизненная сила - начала просачиваться, а затем брызнула из открытых ран, покрывавших его инопланетное тело.

Когда существо погибало, запах бархатцев стал уменьшаться. Сила и контроль заменили слабость и бесчувственность, которые мужчины ощущали несколько мгновений назад. Когда Софи достала из своей сумки второй пакет с порошком и бросила его в сторону воющей головы существа, Кайл и Филипп Митчелл присоединились к процессу и начали стрелять картечью в тело потустороннего паразита. По мере того, как его внешний слой распадался и разжижался, снаряды из дробовиков разрывали и раздирали обнажённые сухожилия, мышцы и кости.

К тому времени, когда пластиковые пакеты и два ружья двенадцатого калибра опустели, существо, которого они знали как мистера Мака, было мертво. Он лежал большой студенистой кучей, которая осела и растеклась по цементному полу фабрики. Все трое стояли там, потрясённые и измученные, поражённые тем, что всё наконец закончилось.

- Софи, - спросил Кайл. - Что было в пакетах?

Пожилая женщина улыбнулась.

- Соль. Ничего, кроме простой, обычной поваренной соли.

- Что? - двое мужчин недоверчиво уставились на неё.

- Когда я была маленькой, возле нашего дома было болото, - сказала она им. - Мы, дети, бродили и играли на нём, как дети обычно делают, не задумываясь, и приходили домой с пиявками, торчащими у нас из ног. Наша мама брала мортонскую соль из кухонного шкафа и посыпала ею этих противных кровососов. Эта соль начинала растворять их кожу, и они тут же падали. Когда Мак похитил меня в детстве, я увидела, что это такое... паразит, похожий на тех, что обитают в болоте. Я протянула руку и коснулась его кожи прямо перед тем, как потерять сознание. Это было похоже на прикосновение к влажной чёрной плоти болотной пиявки.

- Будь я проклят, - сказал Кайл.

Он долго смотрел на останки мистера Мака, затем снова повернулся к детям, подвешенным в голубом свете.

- Посмотрим, что мы можем сделать, - сказал Филипп.

Вскоре они придумали, как деактивировать подвесную балку. Вместо того, чтобы выключить генератор и заставить их всех упасть на пол и рискнуть получить травму, Митчелл перебил нижнюю часть балки каждой капсулы листом фанеры, в то время как Кайл поймал выпущенного ребёнка в воздухе и осторожно опустил его на землю. Первой, кого они спасли, была Ханна Сполдинг.

- Мистер Сэдлер, - пробормотала она, слабая и дезориентированная. - Откуда вы здесь?

- Я пришёл тебя искать, - сказал он ей.

- Где... где Бекки?

- Не беспокойся. С ней всё в порядке.

Она вяло кивнула.

- Хорошо, - потом она погрузилась в мирный сон.

Один за другим они освободили ещё двенадцать человек. Когда они достигли четырнадцатого, Кайл остановился как вкопанный.

- Что такое? - спросила Софи.

- Это... это Джимми.

Они отключили луч, и Кайл осторожно взял двенадцатилетнего мальчика на руки. Когда он опустил его на пол, слёзы полились быстро, и он зарыдал.

- Кто вы? - мягко спросил Джимми Джонсон.

- Я друг Кайла, - сказал он ему. - Он послал меня за тобой.

- Почему вы плачете, мистер?

- Наверное, просто рад тебя видеть.

Смутившись, мальчик нахмурился.

- Ну, бросьте, а? Не будьте таким слабаком, ладно?

Кайл не мог не рассмеяться.

- Как скажешь, приятель.

Софи встала на колени рядом с мальчиком и наблюдала за ним, пока Кайл и Филипп шли к остальным.

Кайл долго стоял перед входной дверью дома Джонсонов, прежде чем постучал. Вскоре дверь открыла женщина средних лет и тепло улыбнулась ему.

- Кайл! Как дела?

- Я в порядке, миссис Джонсон, - ответил он, улыбаясь в ответ.

Он вспомнил, какой она была, когда он был ребёнком... молодой, красивой блондинкой, кинозвездой... практически его второй мамой с шести до двенадцати лет. Всё изменилось после исчезновения её сына. Страх, горе и неуверенность сказались на ней, и она быстро постарела. Сейчас ей было пятьдесят пять, а не тридцать, но выглядела она, скорее, за шестьдесят. Кайл вспомнил, как видел её в городе в подростковом и юношеском возрасте - серую и неулыбчивую, жизнь почти была высосана из неё. К ней вернулась улыбка, как и то счастливое, беззаботное выражение, которое он помнил четверть века назад, но, к сожалению, её молодость была потеряна навсегда.

- Джимми готов?

- Почти. Он выйдет через минуту, - она долго смотрела на него. Слёзы навернулись на её глаза, и она протянула руку, чтобы обнять его. Когда они обнялись, она прошептала ему на ухо: - Спасибо, Кайл... Спасибо, что вернул его нам.

Кайл сухо сглотнул и просто кивнул. Было трудно говорить, даже думать о том, что возвращение Джимми значило для них... так же, как и для него самого.

Миссис Джонсон отстранилась, вытерла глаза и снова улыбнулась. Затем шагнула обратно внутрь.

Кайл повернулся и встал на переднем крыльце дома Джонсонов, нервничая, засунув руки в карманы пиджака. Он не был так взволнован, даже когда делал предложение Глории.

- Привет!

Он повернулся и увидел Джимми, стоящего в дверях в костюме Капитана Америки. В правой руке у него было пластиковое ведёрко-тыква. Кайл узнал его с тех пор, как они вдвоём в последний раз устраивали поход за сладостями... вечность назад.

- Привет, приятель, - сказал он. - Пойдёшь как Капитан, я вижу. В этом году ни Фредди, ни Джейсона?

Джимми Джонсон опустил глаза на половицы крыльца.

- Нет. Я думаю, что на какое-то время я пресытился монстрами.

- Да. Я могу это понять. Так как у тебя дела?

Джимми пожал плечами.

- Хорошо, наверное. Это было... знаешь... странно.

Кайл почувствовал, что задыхается, но старался сохранять самообладание.

- Хочешь присесть на минутку... потрепаться с глазу на глаз?

Это было выражение, которое когда-то разделяли они с Джимми.

Двенадцатилетний кивнул.

- Хорошо, - он сел на ступеньки крыльца, а Кайл сел рядом с ним.

Они молчали почти минуту. Затем Джимми посмотрел ему прямо в лицо.

- Трудно поверить, что это действительно ты. Я имею в виду, ты похож на Кайла, но старше. Намного старше.

- Я знаю, что это странно... и сложно. Мне тоже тяжело, - Кайл обдумывал то, что обдумывал уже несколько дней. - Позволь мне сказать тебе пару вещей, и, возможно, это поможет тебе... поверить, что я действительно тот, кто я есть.

- Хорошо, - Джимми сверкнул той кривой ухмылкой, которую Кайл так хорошо помнил. - Давай, начинай трепаться.

- Ну... помнишь, когда нам было десять? Ты украл пару старых журналов Penthouse из армейского ящика своего дяди? Мы провели бóльшую часть дня в клубе, построенном у Сидар-Крик, глядя на всех этих голых женщин... и поклялись, что никогда не будем иметь ничего общего с девушками, потому что без одежды они выглядят так отвратительно.

Уши Джимми покраснели, и он захихикал.

- Да... я помню.

- А в другой раз мы решили, что собираемся ограбить аптеку мистера Карвера? Мы стащили пару шоколадных батончиков с витрины прямо перед его кассой и сунули их в карманы, прежде чем он нас увидел. У меня был BabyRuth, а у тебя KitKat. Мы вышли из аптеки и добрались до дома, прежде чем почувствовали себя чертовски виноватыми и пошли обратно. Вернули эти батончики туда, где мы их и взяли. Спустя годы мистер Карвер сказал мне, что знал, что мы их взяли, но ничего не сказал. Он знал, что мы хорошие мальчики... что мы поступим правильно, если немного подумаем.

Джимми посмотрел на него и улыбнулся.

- Это действительно ты.

- Ага. Всё ещё глупый старина Кайл. Всё ещё твой лучший друг.

- Правда? - спросил мальчик с надеждой в глазах.

- Это никогда не менялось, Джимми... даже после того, как ты пропал. И никогда не изменится.

На веснушчатом лице мальчика появилось испуганное выражение.

- Кайл... что мне делать? Как я буду с этим справляться? Мама и папа... теперь они больше похожи на моих бабушку и дедушку. И мир... он такой другой. Посмотри на все фильмы из серии "Звёздных войн", которые они сняли с тех пор, как меня не было. А математика в школе... теперь она совсем дурацкая!

- Это будет странно, пытаться во всём разобраться, - объяснил Кайл. - Мне тоже нужно кое-что проработать... вещи, которые мне нужно принять... а также отпустить. Мы можем сделать это вместе, если хочешь. Я здесь ради тебя... если ты сделаешь то же самое для меня.

- Хорошо, мистер... эм-м-м, Кайл, - Джимми покраснел и усмехнулся. - Прости за это.

- Всё в порядке, - он посмотрел в сторону улицы.

Солнце садилось, и уже собирались любители угощений, чтобы совершить свои ночные обходы. Он подумал о Бекки, которая всё ещё была в больнице, но чувствовала себя намного лучше. Доктор Митчелл даже сказал, что она, вероятно, сможет вернуться домой через день или два.

- Моя дочь не сможет участвовать в Хэллоуине в этом году, поэтому я подумал, какого чёрта... может быть, я проведу его с другим действительно крутым ребёнком?

- Тогда давай поднимем наши задницы и пойдём за конфетами! - рассмеялся Джимми.

Он взял ведёрко-тыкву и сбежал по ступенькам на тротуар.

Кайл улыбнулся и не так быстро поднялся со своего места на ступеньках и присоединился к нему.

- Я принимаю твой вызов, приятель. Но помни, все BabyRuth мои.

Им бы хотелось сказать, что совсем ничего не изменилось... что всё снова как в старые добрые времена. Но ни один из них не осмелился высказать это чувство, возможно, опасаясь потерять то, что они разделили в ту ночь. Вскоре эти потерянные двадцать пять лет между ними растаяли и угасли, пока не осталось совсем ничего неловкого или необычного.

Вместе они направились в прохладную октябрьскую ночь, смеясь, резвясь и треплясь обо всём.

Руби Пакетт шла домой с большого хэллоуинского рок-н-ролльного концерта в Батон-Руж, когда безлунную ночь прорезали фары автомобиля. Они сверкали, как светящиеся глаза демонического кота, отбрасывая бледное сияние на двухполосное шоссе и болотистую чащу по обеим сторонам. Она повернулась и посмотрела на приближающуюся машину, щурясь от яркого света. Машина звучала как хищник. Её большой восьмицилиндровый двигатель, казалось, грохотал и ревел, жаждая чего-то бóльшего, чем масло и бензин.

Малиновый Cadillac пятьдесят восьмого года начал замедляться, когда фары высветили её невысокую коренастую фигуру, идущую по гравийной обочине.

Её тёмные волосы были собраны в хвост, одета она была в гольфы, белоснежную блузку с монограммой, длинную юбку-колокол и двухцветные туфли без каблуков... это был идеальный образ. Образ, к которому на самом деле она не имела никакого отношения.

Руби повернулась спиной к фарам и продолжила движение. Она смотрела прямо перед собой, следя за своей расширяющейся тенью и выбеленной границей вдоль шоссе. Когда автомобиль замедлил ход и приготовился ехать рядом с ней, Руби бросила быстрый взгляд через плечо. Иллюзию прожорливого кота усугубляла передняя решётка Caddy. Она искоса смотрела на неё с полным ртом полированных хромированных клыков.

- Эй, сладкая! - раздался мужской голос из кабриолета. - Могу я подвезти тебя куда-нибудь? Слишком поздно для такой красавицы, как ты, гулять в одиночестве.

"Красавица?"

Руби ощетинилась при этом слове, особенно потому что оно было адресовано ей. Она не была красавицей и знала это. Она была просто домашней деревенской девушкой; толстый, покрытый прыщами подросток с вьющимися чёрными волосами и в очках со стёклами, как донышки от баночек с мармеладом. Как мог водитель дорогой машины допустить такую ​​глупую ошибку? Правда, он, наверное, ещё не видел её лица, но ему это было и не нужно. Один взгляд на её приземистое слоновье тело, ковыляющее по дороге, должен был сказать ему, что она определённо не красавица.

- Нет, спасибо, - ответила она ему. - Мне недалеко идти.

Она знала, что Caddy почти остановился, медленно продвигаясь рядом с ней. Она повернула лицо к сплетению болот за дорогой.

"Пожалуйста, Боже, просто дай ему проехать, - подумала она про себя. - Я не хочу, чтобы он видел, какая я уродина на самом деле".

- Ну же, давай, дорогая, - настаивал водитель. Сейчас он был рядом с ней. - Пусть старина Реб подвезёт тебя домой.

Знакомый голос, а также упоминание его имени заставили желудок Руби сжаться от возбуждения. Она пригляделась, и да, это был он. Это был Рокабилли Реб во плоти!

- Ты знаешь, кто я, не так ли, сладкая? - усмехнулся Реб, сверкая жемчужной улыбкой, которая становилась всё более популярной на Юге и за его пределами.

- Ага, - растерянно сказала Руби. - Вы Рокабилли Реб. Я видела вас сегодня вечером в "Луизиана Хейрайд".

- И я тоже тебя видел.

Реб подмигнул ей - на самом деле подмигнул ей - Чучелу Руби, как безжалостно любили называть её сверстники в старшей школе.

- Третий ряд, пятая девушка слева... правильно? - спросил Реб. - Сидела между Злой ведьмой и Балериной.

- Верно, - Руби покраснела, чувствуя, как на её полных щеках расцветает жар смущения.

Она остановилась и встала, задаваясь вопросом, не была ли её встреча на самом деле сном? Она скрестила свои толстые руки и ущипнула себя через блузку. Нет, это действительно происходило. На самом деле она разговаривала лицом к лицу с настоящим певцом Рокабилли.

- Ну, как насчёт моего предложения, сладкая? Позволишь мне поиграть в доброго самаритянина в эту прекрасную ночь Хэллоуина и подвезти тебя до дома? Я всё равно еду в этом направлении.

Безупречная улыбка Реба ничуть не дрогнула. Казалось, это часть его природного обаяния.

Руби посмотрела вперёд, на три мили были болота, которые тянулись между Батон-Руж и её домом в заливе, потом снова на стоявший на холостом ходу Cadillac и предложение добраться туда стильно и с комфортом. Что она собиралась сказать? "Нет, спасибо, но я лучше пройдусь"? Это был плохой парень рок-н-ролла - потенциальный наследник трона сердцееда, оставшегося пустым после того, как Элвиса Пресли неожиданно призвали в армию ранее в том же году. Её мать постоянно вбивала ей в голову правило никогда не ездить с незнакомцами, но упустить такую ​​прекрасную возможность было бы чистым безумием. Не каждый день пухленькой тихоходке выпадает шанс отправиться в круиз с сертифицированной суперзвездой.

- Хорошо, - сказала она.

Руби открыла пассажирскую дверь машины и забралась внутрь. Сиденья были из гладкой малиновой кожи, как и весь остальной интерьер. С зеркала заднего вида висел набор пушистых игральных костей, угольно-чёрных с ярко-красными пятнами, похожими на крошечные глазки, выглядывающие из-под тёмного меха. Она села на сиденье рядом с водителем, чувствуя прохладу обивки на тыльной стороне бёдер. Это, наряду с гудящей вибрацией большого двигателя Caddy, вызвало в ней озорное чувство. Это было то же самое возбуждение, которое она испытывала ночью, когда лежала без сна в своей постели и думала об Уилле Ноксе, школьном квотербеке, и о том времени, когда она прошла мимо раздевалки для мальчиков и мельком увидела его совершенно голым, как раз перед тем, как дверь закрылась.

- Готова ехать? - спросил Рокабилли Реб.

- Конечно, - сказала Руби. - Примерно через милю вниз по дороге есть поворот. Я живу в паре миль отсюда, на болоте.

Реб кивнул, и большой кабриолет с рёвом помчался по шоссе. Певец мельком взглянул на свою юную пассажирку.

- Значит, ты любишь гольфы?

Лицо Руби стало свекольным. Она посмотрела на свою одежду. Она знала, что наряд выглядит глупо, особенно на такой жирной корове, как она.

- Нет, - застенчиво выпалила она, - я просто оделась так, потому что, ну, вы знаете, это на Хэллоуин.

Реб сверкнул ещё одной улыбкой, от которой её сердце превратилось в желе.

- Нет, ты не такая попсовая девочка. Я бы сказал, что ты настоящая рок-н-ролльная красавица. Насчёт этого сомнений нет.

Опять этот приступ горького гнева.

- Почему вы продолжаете меня так называть? Я вообще не красивая. Вы издеваетесь надо мной или что?

Певец покачал головой.

- Да я бы никогда не сделал ничего подобного, дорогая. Я ни за что на свете не причинил бы вреда одному из своих поклонников. Да, ты можешь не быть Мэрилин Монро или Джейн Мэнсфилд, но у тебя есть своя внутренняя красота. Ты знаешь, это когда шоколадный батончик представляет из себя собачье дерьмо, когда ты отрываешь обёртку? Выглядит не очень аппетитно, правда? Но когда ты его откусываешь, это так же вкусно, как и должно быть. Таковы и некоторые девушки. Они не такие красивые снаружи, но внутри они настоящие красавицы.

Простое объяснение Реба успокоило Руби. Она на мгновение отбросила свою застенчивость и посмотрела на мужчину, сидящего рядом с ней. Он выглядел немного иначе, чем на той сцене, окружённой светом Klieg и ревущей звуковой системой. Там, наверху, он был похож на дикого Адониса, одетого в сверкающие красное, белое и синее. Но здесь, в машине, Реб казался менее гламурным и более чем уставшим. Его обесцвеченные светлые волосы казались взъерошенными и прямыми, как кукурузные рыльца, высохшие под жарким августовским солнцем. Его худое лицо казалось бледным и морщинистым от усталости долгих бессонных миль в дороге. Даже его фирменный костюм знавал лучшие времена. Вблизи куртка со стразами и флагом Конфедерации на спине казалась тусклой и скучной. А его красные замшевые туфли - полная противоположность знаменитым голубым туфлям Карла Перкинса - выглядели потёртыми и ржавыми, как кровь, застывшая и засохшая до безобразной коричневой корки.

Гром загрохотал в густых облаках над головой, и несколько капель дождя начали падать на них.

- Похоже, нас ждёт настоящий ливень, - сказал Реб.

Он нажал кнопку на приборной панели Caddy, и верх начал разворачиваться за задним сиденьем и медленно подниматься над ними. К тому времени, как Реб закрепил зажимы на верхней части лобового стекла, на улице началось представление. Огромные толщи воды обрушились на землю, заливая южную Луизиану своей влажной яростью.

Реб свернул туда, куда ему велела Руби, но они проехали всего четверть мили в чёрных сплетениях болот, когда дождь свёл их на нет.

- Думаю, нам лучше припарковаться и переждать бурю. Не хотелось бы свернуть не туда и оказаться в болоте в качестве лакомства какого-нибудь голодного аллигатора.

- Думаю, что нет.

Руби сидела там, её застенчивость толкала её к краю сиденья и прижимала к пассажирской двери.

- Как насчёт музыки, чтобы скоротать время? - Реб включил AM-радио. Песня "Джонни Би Гуд" Чака Берри подходила к концу, а затем начался новый сингл Рокабилли Реба "Урок анатомии рок-н-ролла".

"Немного сердца, немного души,

Немного ума и много рок-н-ролла..."

- Какое совпадение! - Реб рассмеялся.

Руби сидела, слушая монотонный стук дождя по крыше и навязчивую мелодию электрогитары Реба. Когда песня закончилась и началась песня Everly Brothers "Птица-собака", Руби с удивлением посмотрела на ухмыляющегося рокера.

- Не могу поверить, что я действительно здесь... сижу рядом с вами.

- Ну что ты, Руби, - улыбку Реба озарила приборная панель зелёным светом в темноте.

Девушка ответила ему улыбкой, затем так же быстро нахмурилась.

- Как вы узнали, что меня зовут Руби? Я не говорила вам этого.

Реб пожал плечами.

- Я не знаю. Ты просто выглядишь как Руби, вот и всё.

Он плавно сменил тему.

- Ну, как тебе сегодняшнее шоу?

- Это было здорово! - Руби вспомнила трёхчасовой концерт в "Луизиана Хейрайд", в котором участвовали такие громкие имена, как Джонни Кэш со своим хриплым голосом, играющий на пианино Фэтс Домино и, конечно же, Рокабилли Реб. - Но вы были лучшим, - она скромно улыбнулась. - Я думаю, что вы даже лучше, чем Элвис.

Реб усмехнулся.

- Что ж, это очень высокая похвала, дорогая. Но я думаю, что, должно быть, разочаровал некоторых людей своими последними песнями. Мой голос как бы выдохся, и моя игра на гитаре немного сбивалась.

Руби вспомнила два последних номера: "Малышка из старшей школы" и "На крючке". Голос Реба был необычно ровным, а его обычно горячие гитарные партии казались странно фальшивыми. Она приписала это суровым условиям слишком долгого пребывания в дороге, переезжая с концерта на концерт без времени на отдых.

- Хочешь, я спою тебе песенку, Руби?

Девушка в очках почувствовала, как её сердце подпрыгнуло от радости.

- Конечно!

Опять же, она не могла до конца поверить, что оказалась здесь, застрявшая под сильным ливнем со своим кумиром. И теперь он собирался спеть ей!

Рокабилли Реб полез на заднее сиденье и нашёл свою гитару. Это была Les Paul Special с солнечными лучами - сделанная на заказ модель для левшей. Он накинул на шею переливающийся стразами ремешок. Болезненный зелёный свет приборной панели играл на натянутых струнах инструмента и на блестящих стразах его безвкусной куртки, освещая салон машины жутким светом.

- Извини, я не могу подключить свой усилитель, но я просто сделаю всё, что в моих силах. Итак, что бы ты хотела услышать? Какая твоя любимая песня Рокабилли Реба?

Руби улыбнулась.

- "Малышка навсегда", - сказала она без колебаний.

Реб ухмыльнулся.

- Это и моя любимая тоже. Вот... - он начал играть на отключенной гитаре, производя ряд металлических струн, которые было едва слышно за ливнем.

- Руби, Руби, будь моей малышкой навсегда... Руби, Руби, будь моей малышкой навсегда... Руби, малышка, скажи, что будешь моей...

Девушка была немного напугана. Он использовал её собственное имя вместо обычного. Сидя и слушая его, Руби никак не могла вспомнить, чьё имя изначально украшало текст. Иногда оно звучало как Люси, иногда как Джуди или Труди. Каждый раз, когда она слышала эту песню по радио или из музыкального автомата в магазине газированных напитков в городе, ей казалось, что Реб каждый раз поёт о новой девушке. Но это было невозможно. Звукозаписывающая компания не позволила бы ему делать альтернативные версии одного и того же хита, каждый раз используя новое имя.

Закончив, он сел и ухмыльнулся своей деревенской улыбкой.

- Я знаю, я был немного не в себе, но это была длинная ночь, и я немного устал.

- Это было прекрасно, - сказала Руби. - Знаете, мне всегда было интересно, как вы начинали. Я даже не слышала о вас в начале этого года, а теперь вот вы большая звезда и всё такое.

- Это был нелёгкий бой, я тебе скажу, - Реб потерял свою улыбку впервые с тех пор, как подобрал её. - Я начинал как парень, у которого была красивая внешность, но очень мало таланта.

- Я не могу в это поверить, - сказала она.

- Ну, это истинная правда божья, сладкая. Я видел, как все эти ребята делают пластинки и гребут деньги горстями, и я решил принять участие в прослушивании. И я думал, что у меня также есть хорошие шансы, но были и другие, которые думали иначе. Однажды я пошёл туда, на Sun Records, и знаешь, что мне сказал старый Сэм Филипс? Он сказал: "У тебя есть внешность, парень, и ты неплохо двигаешься, но у тебя нет ни малейшего прирождённого таланта. Ты не можешь играть на гитаре, не можешь пощекотать клавиши пианино и не можешь спеть ноту, не звуча как годовалый телёнок, чьи интимные места подвешены к забору из колючей проволоки". Должен признаться, эта поездка в Мемфис была чертовски обескураживающей.

- Но он ошибался, не так ли?

- Нет, Руби, дорогая, этот человек был прав. У меня вообще не было никакого таланта, кроме того, что я хорошо выглядел и ухмылялся, как счастливый осёл. Я подумал, что мне придётся просто признать тот факт, что я не добьюсь успеха в музыкальном бизнесе. Затем, когда я топил свои печали в музыкальной забегаловке на Юнион-стрит, я познакомился с моим нынешним менеджером, полковником Даркером.

- Вы имеете в виду полковника Паркера, не так ли? Менеджера Элвиса?

- Нет, Даркер - полная противоположность. Он жирный маленький крысёнок, но у него хорошая голова для бизнеса. Он сел за барную стойку и спросил меня, что случилось. Я сказал ему, и он сделал мне самое странное предложение, которое я когда-либо слышал. Сказал, что сделает меня настоящей звездой рок-н-ролла, если я отдам ему свою душу. Я думал, что это было чертовски смешно в то время. В смысле, я и раньше слышал о таких банальных репликах, но только в жутких радиопередачах и в этих комиксах ЕС до того, как они были запрещены. Ну, так как я был наполовину пьян и не думал, что мне в любом случае понадобится эта моя никчёмная душа, я согласился. Я подписал договор на месте, а потом он отвёз меня на стоянку. Он дал мне ключи от этого яблочно-красного Cadillac, а также костюм, который ты видишь на мне, и гитару, которую я держу сейчас. Он также рассказал мне, что нужно сделать, чтобы получить талант и стать звездой. Сначала я не хотел в этом участвовать, но вскоре моя жажда денег и славы взяла верх надо мной.

Руби почувствовала, как по её коже пробежала внезапная дрожь.

- Что... что вы должны были сделать?

Что-то глубоко внутри неё хотело знать, а другая часть - нет.

Рокабилли Реб улыбнулся, и на этот раз в этом было что-то тревожное - качество, которое было всегда, только скрыто.

- Скажи мне кое-что, Руби, - сказал он почти шёпотом. - Ты веришь тому, что все эти проповедники адского пламени говорят о рок-н-ролле? Ты веришь, что это вредно и грязно? Что это музыка дьявола?

- Нет, конечно, нет, - пробормотала Руби. - Это просто глупая болтовня кучки святош. Рок-н-ролл - это просто весело, вот и всё.

- Боюсь, ты ошибаешься, пышечка. Рок-н-ролл может быть безопасным и весёлым, но он также может быть мрачным и опасным. Взрослые, они чувствуют, что в этой музыке есть что-то опасное, но не могут понять, в чём дело. Бóльшую часть времени музыку исполняют порядочные, богобоязненные мальчики, такие как Элвис, Рой Орбисон и Карл Перкинс, и это лишь некоторые из них. Я ничего не могу сказать о Джерри Ли. У этого старика дрянная жилка длиной в милю.

Руби ничего не сказала. Она просто прижалась спиной к пассажирской двери и слушала его речь. Незаметно её пухлая рука потянулась к дверной ручке, но, как ни странно, не нашла. Внутренняя панель двери была гладкой... и тёплой на ощупь.

- Я один из первых по-настоящему опасных, - сказал он ей. Его бледно-голубые глаза сверкали безумием отчаяния. - Мой талант был подарком не от Бога, а от самого Сатаны. Полковнику Даркеру нравится рок-н-ролл, потому что он напоминает ему ад. Все эти девушки, кричащие и воющие, ну, именно так Библия описывает чистилище - плач, причитания и скрежет зубов. Полковник, он дал мне состояние и славу... а также власть. И когда кто-то мешает моему успеху, я злюсь. Недавно я поехал на север и прошёл прослушивание для зимнего тура, в котором участвуют Бадди Холли, Ричи Валенс и Большой Боппер. Но они мне отказали. Сказали, что я слишком вульгарный деревенщина, чтобы понравиться подросткам со Среднего Запада. Что ж, скоро они узнают о своей ошибке. Мы с полковником приготовим небольшой сюрприз. Эти мальчики заберутся на вершину только для того, чтобы упасть... и упасть тоже чертовски сильно.

Руби верила каждому его слову. Она с нарастающим ужасом наблюдала, как глаза Реба потеряли свою природную голубизну и приобрели приглушённый малиновый оттенок, словно тлеющий уголь, колеблющийся между живым огнём и умирающим пеплом. За спиной её рука продолжала искать дверную ручку, но так и не нашла её.

- Знаешь, откуда у меня талант? - спросил рокер. - Человеческая душа. Но не моя... нет, у полковника моя проклятая душа под замком. Это было оговорено в договоре. Вместо этого я должен заполучить душу невинной, поистине прекрасную сущность незапятнанной девственницы, чтобы дать мне силу, необходимую для рок-н-ролла.

Именно в этот момент Руби заметила, что головка грифа электрогитары не такая, как у других инструментов. Она была злобно заострена на конце и заточена до бритвенной остроты. Реб схватился за гриф гитары и начал опускать её, направляя к центру широкой груди Руби. Она закричала и попыталась оттолкнуться от тряпичной крыши Caddy. Её руки отдёрнулись в отвращении. Нижняя сторона крыши была липкой от тёплой влажной слизи.

- Позволь мне спеть тебе песню, - прохрипел Рокабилли Реб.

Затем лезвие гитары вошло в неё, прорезав блузку и резинку лифчика, затем миновав мягкую плоть и твёрдость её грудины. Когда её сердце взорвалось, Руби услышала песню, которую пел ей Рокабилли Реб всего несколько минут назад. Но на этот раз она звучала с дикой яростью, исходившей от царства, которым командовал печально известный полковник Даркер.

- РУБИ, РУБИ, БУДЬ МОЕЙ МАЛЫШКОЙ НАВСЕГДА... РУБИ, РУБИ, БУДЬ МОЕЙ МАЛЫШКОЙ НАВСЕГДА... РУБИ, МАЛЫШКА, СКАЖИ МНЕ, ЧТО БУДЕШЬ МОЕЙ!

- Нет! - закричала она.

В нарастающей панике она наблюдала, как кровь её жизни залила половицы автомобиля большими медленными лужами. Её моментально поглотили красные замшевые туфли Реба, которые пульсировали собственной жизнью, набухая тёмными венами, впитывая малиновую жидкость. Костюм Реба засиял новым блеском, заискрившись нечестивым внутренним огнём. Его лицо утратило бледность. Его кожа стала загорелой и лоснящейся. Копна безжизненных волос становилась всё пышнее и светлее, пока не запылала, как раскалённая добела сталь.

- СКАЖИ МНЕ! - взвизгнул певец. - СКАЖИ МНЕ, РУБИ! СКАЖИ МНЕ, ЧТО БУДЕШЬ МОЕЙ!

Руби чувствовала, как струны гитары бренчат внутри её тела, посылая звуковые ноты крайней агонии по всему её пухлому телу. Она открыла рот, чтобы закричать в знак протеста, но у неё больше не было языка, чтобы выразить свой ужас. Вибрации адского инструмента сотрясли её позвоночник и со смертоносной силой проникли в полость её черепа. Был момент невероятного давления, а затем её уши и рот взрывом породили её мозг. Она почувствовала, как её глаза выскочили из орбит с такой силой, что стёкла её очков разбились.

Демоническая песня Рокабилли Реба становилась всё громче, и её пустой череп превратился в импровизированный усилитель гитары. Волны высоких звуков лились из отверстий её головы, превращая салон Caddy в концертный зал для проклятых. Затем, когда баллада подошла к концу, она почувствовала, как её душа перекачивается из её тела, направляется через струны в деревянный корпус Les Paul.

Когда беспамятство погрузило её в свои тёмные и успокаивающие объятья, Руби поняла, что бороться больше бесполезно. Она произнесла одно слово в ответ на зловещий хор Реба... безмолвное "да". И хотя она не могла ни видеть, ни слышать, она знала, что голос рокера возвышается в триумфальном завывании, а его ухмылка расширяется с обновлённой силой, порождённой духом, который не был его собственным.

Полковник Даркер был прав. Это было похоже на Ад. Крики, корчащиеся тела, давящий жар прожекторов и толпа: всё это наполняло аудиторию старшей школы, как сумасшедшее чистилище, заключённое в четырёх стенах. Она и Рокабилли Реб были в центре сцены, охваченные танцующим пламенем юношеской страсти.

Она почувствовала, что полковник стоит за кулисами и смотрит представление. Она ненавидела этого человека так же сильно, как ненавидела своего вероломного любовника. Она чувствовала, как он смотрит на толпу, наслаждаясь биением молодых тел и пронзительным воплем женщин, разрывающихся между подростковой страстью и женской похотью. Она была среди них однажды, но это казалось вечностью назад. Она не была красивой, как большинство этих визжащих девушек. Она была обременена уродливым и громоздким телом, но, по крайней мере, оно было из плоти и костей, а не из блестящей стали и полированного дерева, как то, что она теперь имела.

Рокабилли Реб закончил песню и встал перед микрофоном, позволив крикам дикого обожания захлестнуть себя. Он взглянул на своего менеджера и подмигнул ему. Полковник Даркер кивнул и с волчьей ухмылкой слился с закулисными тенями.

- Большое спасибо, - сказал Реб, вспыхнув своей улыбкой, приводя собравшихся в новое безумие. - Вот один из моих самых больших хитов и один из ваших любимых.

Он начал петь...

- Руби, Руби, будь моей малышкой навсегда... Руби, Руби, будь моей малышкой навсегда... Руби, малышка, скажи, что будешь моей!

Это была её песня, и она стала её презирать. В течение последних нескольких недель она гудела в её новом теле, принося муки отвращения и отчаяния, а не восторг неугасающей страсти. Обещание вечной любви было ложью. Другие поделились этой песней до неё, а потом будут и новые. Она принадлежала только ей, пока сущность её захваченной души не угаснет, как неуверенное пламя.

Когда проворные пальцы Рокабилли Реба ласкали её натянутые струны, извлекая горячие аккорды демонического рок-н-ролла, она больше не могла сдерживаться. Она закричала в мучительной агонии, надеясь, что хотя бы один из подростков в толпе услышит крик и распознает в нём предупреждение.

Но её мучения остались без внимания. Он появился как пронзительный визг обратной связи, а затем был поглощён рёвом музыки.

И проклятые зажигали.

Они прошли уже полпути своего похода за сладостями, когда добрались до Макларен-авеню.

- Эй, давайте сначала зайдём к миссис Абернати, - предложил Энди.

Двое других - Мэдисон и Джефф - с энтузиазмом согласились. У их учительницы пятого класса, Хелен Абернати, всегда были лучшие угощения в квартале. Не дрянные вещи, такие как жевательная резинка или леденцы Dum Dum, а хорошие сладости, такие как маленькие Snickers и BabyRuths, а иногда и классные конфеты, такие как Pop Rocks или Fun Dip. И она также не была скупой. Обычно она клала в мешки целую горсть, особенно если это были одни из её учеников.

Они прошли по тротуару к двухэтажному белому дому в центре Макларен-авеню. Энди был одет как капитан Джек Воробей, Мэдисон - как Чудо-женщина, а Джефф - как Ниган из "Ходячих мертвецов". Их мешки - большие, прочные пакеты из-под сладостей фирмы Brach, которые мистер Уилкс раздавал в аптеке каждый Хэллоуин, - были заполнены лишь на одну восьмую. Они знали, что щедрость миссис Абернати значительно увеличит эту сумму, по крайней мере, на четверть фунта.

Они подошли к дому и открыли ворота белого частокола. Свет на крыльце призывно светился, маня их. Они прошли по бетонной дорожке, поднялись по ступенькам крыльца и подошли к двери.

Джефф протянул руку и позвонил в дверь вместе с Люсиль - пластиковой битой для игры в вифлбол, окрашенной аэрозолем в кроваво-красный цвет и обмотанной серебряной флористической проволокой, из цветочного магазина его мамы.

- Кошелёк или жизнь? - крикнули они, смеясь.

Когда никто не подошёл к двери, Энди протянул руку и постучал. В тот момент, когда его костяшки пальцев коснулись деревянной панели, дверь медленно открылась внутрь.

Они посмотрели друг на друга. Мэдисон пожала плечами и нерешительно толкнула её.

- Миссис Абернати?

За дверным проёмом простиралась гостиная Абернати. Было темно, если не считать единственной лампы в дальнем углу комнаты. Войдя внутрь, они были поражены, увидев тёмную фигуру, сидящую в большом кожаном кресле. Даже во мраке они могли разглядеть черты фигуры.

Это был клоун. Довольно крупный и круглый. Его костюм был ярко-жёлтым, красным и синим, а туфли были добрых восемнадцати дюймов со слегка загнутыми концами. Его лицо было призрачно-белым с синими и зелёными бликами, а нос из поролона был круглым и красным. Завершал ансамбль афро-парик цвета радуги.

- Счастливого Хэллоуина, дети! - приветствовал он. Рука в белой перчатке жестом пригласила их подойти. - Заходите. Мы вас ждали.

Мэдисон прижала руку к груди и хихикнула.

- Мистер Абернати! Вы напугали нас до полусмерти!

Клоун надулся и погрозил ей пальцем.

- Для вас просто Чаклз, юная леди.

- Ладно... - она хихикнула. Глаза девочки изо всех сил пытались видеть во мраке. - Где миссис Абернати?

Чаклз широко ухмыльнулся. Его глаза блестели, как осколки острого металла в тусклом свете лампы в гостиной.

- О... она где-то рядом, - он посмотрел на троих детей. - Подойдите ближе... дайте мне взглянуть на вас.

Хотя они чувствовали себя немного странно, уже войдя в дом Абернати, они сделали, как им сказали. Клоун наклонился вперёд и оценил пятиклассников.

- Значит, вы ученики Хелен? - спросил он.

- Да, сэр, - сказал Энди. - Миссис Абернати - наш любимый учитель.

Чаклз рассмеялся. Это был странный звук, в котором было больше сарказма, чем юмора.

- Конечно же, она! Ведь вы её класс! Её драгоценные дети... любовь её жизни... причина, по которой она делает то, что делает, день за днём.

Троица не могла быть уверена, но в голосе мужчины чувствовалось сильное негодование.

Мэдисон сделала шаг назад, когда мужчина громко рыгнул. Она могла сказать, что он был пьян. Не пиво. Нет, это было нечто гораздо более сильное. Что-то вроде бутылки Jack Daniel’s, которую её отец и её дядя распивали после ужина в честь Дня Благодарения каждый ноябрь. Запах алкоголя, казалось, буквально исходил из пор мужчины.

- Я думаю, вы готовы к угощениям, не так ли? - он искоса посмотрел сквозь свою маску бледного грима. - Ну, подойдите поближе.

Они сделали пару шагов.

Он ухмыльнулся во мраке.

- Ближе.

Энди посмотрел на Мэдисон, а она на Джеффа. Было ясно, что каждый из них думал об одном и том же: им действительно нужно убираться отсюда.

На полу, между огромными ногами клоуна, валялся большой чёрный мешок для мусора - большой мешок на пятьдесят галлонов, который можно было купить в Home Depot. Его руки в перчатках нырнули в мешок и исчезли из виду.

- Вы знаете, вы, дети, её замечательные ученики, - это всё, о чём она говорит. Какие вы умные, какие послушные и просто замечательные. Неважно, что я хочу поговорить о работе, футболе или любых других моих интересах. Это всегда о вас. Она никогда не думает о моих желаниях и потребностях. Только её двадцать три маленьких ангелочка из начальной школы.

Джефф посмотрел на лестницу и площадку наверху. Там было темно и неподвижно.

"Где она? - думал он. - Она и мистер Абернати подшучивают над нами?"

- Я... я думаю, нам пора идти, - сказала Мэдисон, вторя мыслям двух других.

Чаклз сделал вид, что не слышит её.

- Каждый раз она ложится спать далеко за полночь, проверяя домашнюю работу и составляя планы уроков. И где я? Один в постели, ожидая её. Бóльшую часть ночей я не могу даже заснуть, если не поцелую её на ночь. Но вы думаете, её это беспокоит? Конечно нет. В конце концов, всё дело в её драгоценном классе. Вот что важнее всего.

Неловко, все трое отступили на пару шагов.

Глаза клоуна немного расширились, он выглядел остекленевшим и дезориентированным.

"Я думаю, он сейчас потеряет сознание или что-то в этом роде", - подумал про себя Энди.

Но он этого не сделал.

- Знаете, что она говорит? Она всегда говорит: "Мой долг поощрять и вдохновлять их. Конечно, они только в пятом классе, но они такие умные и любознательные, что могут вырасти кем угодно. Врачом, учёным... даже президентом Соединённых Штатов. Я хочу произвести впечатление, которое изменит их будущее... дать им частичку себя, чтобы они несли её с собой всю оставшуюся жизнь". Я всегда думал, что это бред. Но вы знаете, что? Я согласен с ней сейчас. Я думаю, это именно то, что она должна сделать.

Они отступили ещё на несколько шагов. Мэдисон оглянулась через плечо. Входная дверь - всё ещё открытая - казалась за милю отсюда.

Маленькие глазки Чакла, казалось, снова сфокусировались.

- Как вы думаете, что вы должны сделать? Подойти сюда.

- Мистер Абернати... нам действительно нужно...

- Я сказал... идите сюда.

Испугавшись, они сделали, как он сказал.

- А теперь протяните свои мешки, - приказал он. - Миссис Абернати сказала мне передать вам что-то особенное... вместе с её посланием.

- Э-э-э... ладно, - пробормотал Джефф.

Он держал свой мешок с конфетами открытым. Бумажный пакет зашуршал в его дрожащих руках.

Клоун Чаклз широко ухмыльнулся, демонстрируя противные, испачканные табаком зубы. Он залез в мешок для мусора и вынул что-то, бросив в глубину мешка Джеффа. В гостиной было так темно, что мальчик не мог точно сказать, что именно. Какой-то полиэтиленовый пакет.

- Миссис Абернати говорит, что двенадцать дюймов равны одной стопе.

Когда Джефф отошёл, к нему подошла Мэдисон. Угощение было помещено в её мешок, достаточно тяжёлое, чтобы её мешок провис.

- Миссис Абернати говорит, что ты заслуживаешь её рукопожатие за то, что помогаешь ей точить карандаши и следишь за чистотой её доски.

Затем настала очередь Энди. Потребовалось две руки, чтобы выкопать лакомство из глубины мусорного мешка. Когда его бросили в мешок Энди, ему показалось, что туда положили шар для боулинга.

- Миссис Абернати хочет, чтобы ты преуспел в учёбе. Изучал уроки и всегда имел светлую голову.

Трое детей постояли какое-то время, не зная, что делать дальше.

Чаклз громко рассмеялся. В нём было что-то совершенно лишённое юмора или доброй воли.

- Ну, что же вы ждёте? Вы получили то, за чем пришли. А теперь убирайтесь к чёрту отсюда!

Без дальнейших колебаний они сделали то, что им было сказано. Мгновение спустя они уже были далеко от этой тёмной гостиной и снова снаружи. Они спрыгнули со ступенек и добрались до тротуара внизу. Внутри дома они могли слышать, как мистер Абернати, он же Чаклз, смеётся и разговаривает сам с собой.

Они достигли усыпанной листвой аллеи Макларен-авеню и остановились там в бледном свете уличных фонарей.

Джефф нервно рассмеялся.

- Это было так странно!

- И не говори! - сказал Энди. - Что он нам вообще дал? Мне кажется, что мой мешок весит тонну!

- Я не знаю, - Мэдисон полезла в свой мешок и пошарила вокруг.

Она нашла угол полиэтиленового пакета и подняла его. Он был тяжёлым... медленно хлюпал жидкостью.

Она почти вытащила его из мешка для угощений, когда уличный фонарь осветил его содержимое. Галогеновое сияние обнажало бледную белую плоть и сверкающее сияние бриллиантового обручального кольца. Ногти были выкрашены в румяно-розовый малибу... любимый цвет миссис Абернати.

Энди смотрел, как девочка уронила полиэтиленовый пакет и швырнула мешок на землю. Её лицо побледнело от шока. Он повернулся и увидел, как на синих джинсах Джеффа расцвело тёмное пятно, а его друг уставился в свой мешок с угощениями и застонал.

Почти боясь взглянуть, Энди всё же посмотрел в свой мешок с конфетами. Его полиэтиленовый пакет был больше, чем у них, на два галлона. Края пакета разошлись, и из щели торчала прядь вьющихся светлых волос. Он был знаком с этим цветом, потому что видел его каждый день, с понедельника по пятницу, с восьми утра до двух сорока пяти дня.

В ужасе все трое бросили свои мешки и побежали домой так быстро, как только могли нести их ноги.

Полиция прибыла в дом Абернати через двадцать минут, но клоуна Чаклза нигде не было.

Они искали его бóльшую часть ночи Хэллоуина, прежде чем наконец нашли.

В конце концов, у него был список школьного класса миссис Абернати и ещё много угощений, которые нужно было раздать.

Удивительно, но всё было так же, как он помнил это в последний раз.

Ну, почти так же. Конечно, через двадцать лет должны были произойти изменения. Старый театр "Риджленд" был заменён новым бакалейным магазином, а на торжественном фасаде "Кембриджского банка и займа" из серого камня теперь красовался вполне современный банкомат, но всё остальное оставалось неизменным и постоянным. Это соответствовало ярким воспоминаниям его детства, как фотография, которая каким-то образом осталась верной с течением времени, сохранив своё великолепие, а не потускнев до разочаровывающей серости, как он боялся.

Джексон-Ридж, штат Теннесси, был родным городом Джада Симмонса с рождения до двадцати одного года. Он провёл счастливое детство в его мирной живописной обстановке. Но, как и многие раньше, Джад покинул свою удобную нишу спокойствия и с головой погрузился в городские крысиные бега и порочный круг стресса, беспокойства и потенциальных коронарных заболеваний. На самом деле Джад даже не подумал заехать в Теннесси по пути с деловой конференции в Атланте. Он ехал по шоссе, когда перед ним замаячил знак.

СЛЕДУЮЩАЯ ОСТАНОВКА - ДЖЕКСОН-РИДЖ

Ностальгия неожиданно охватила его.

"Интересно, у них всё ещё проводится фестиваль на Хэллоуин?" - подумал он.

Джад постучал по монитору на приборной панели, вызвав октябрьский календарь. Да, это были выходные, и фестиваль всегда проходил по выходным. Мгновение спустя он свернул на съезд и поехал по двухполосной просёлочной дороге через старый мост, пока, наконец, не оказался там.

Джад медленно проехал мимо забегаловки "Сытый Чапмен" и низкого кирпичного здания начальной школы Джексон-Ридж, поражаясь одинаковости всего этого. Он ехал вдоль усеянной магазинами улицы, пока не добрался до заросшей травой городской площади со старинными дубами, двухэтажным зданием суда и потускневшей бронзовой статуей преподобного Калеба Джексона, лютеранского священника, основавшего город в начале 1700-х годов.

Главная улица была необычайно тихой даже для маленького городка, но тротуары, насколько хватало глаз, были забиты автомобилями. Джаду посчастливилось найти свободное парковочное место прямо перед зданием суда. Помимо фестиваля на Хэллоуин, была ещё одна достопримечательность, которую он больше всего хотел увидеть снова. Когда он заглушил двигатель, он сидел и задавался вопросом, было ли это всё ещё там?

Ну, конечно, это было. Это всегда было и всегда будет там.

Он оставил взятую напрокат машину - Ford Fusion - и пошёл к восточной оконечности заросшей травой площади, наслаждаясь свежестью осеннего дня. Он подошёл к широкой плите из гладкого камня и известкового раствора, которая лежала под указательной памятной табличкой.

Старая цистерна... та самая, с момента основания Джексон-Ридж в 1733 году. Это был не более чем простой подземный резервуар, в котором собиралась дождевая вода для немногих жителей, когда маленький городок был не более чем торговым постом для этих поселенцев, достаточно смелых, чтобы отправиться в пустыню к югу от Вирджинии.

Джад обошёл огромную каменную плиту. Цистерна... источник легенд и фантазий как для молодых, так и для старых, вещь загадка. ЗАПЕЧАТАННАЯ В ЛЕТО ГОСПОДНЕ 1765 ГОДА - было высечено на большой плоской крышке, которую горожане по какой-то неизвестной причине давным-давно закрепили над ямой резервуара. У каждого были свои любимые истории о том, почему цистерна была запечатана. Одни говорили, что её накрыли, когда эпидемия тифа отравила городское водоснабжение, другие утверждали, что там были захоронены тела - останки французского охотника и его девяти индейских последователей, нарушивших строгий моральный кодекс преподобного Джексона. Почти каждый мальчишка в городе был уверен, что здесь спрятан клад - драгоценные камни и золотые дублоны размером с циферблат дедушкиных карманных часов.

Когда Джад закончил читать памятную табличку и посмотрел вниз на серую гладь древнего камня, он был потрясён, обнаружив, что за время его долгого отсутствия длинная трещина расколола тяжёлую крышку. Трещина была добрых двух футов в ширину. Из тёмных глубин внутри зияла мускусная тьма. Он почувствовал, как утонувшее разочарование сжало его сердце, когда он присел, чтобы рассмотреть её получше.

- Что, чёрт возьми, здесь произошло? - пробормотал он.

- Джо Боб Такер напился позапрошлым летом, - раздался позади него детский голос. - Выехал на своём полноприводном автомобиле на траву и хорошенько ударил его. Они бросили его в окружную тюрьму на целый месяц только за то, что он сделал эту трещину посередине... Я думаю, потому что это была историческая вещь и всё такое.

Джад повернулся и посмотрел на мальчика. Ему было лет девять или десять, невысокий парень в линялом комбинезоне, полосатой футболке и стоптанных кроссовках. Он был милым ребёнком, весь в веснушках и с ярко-рыжими волосами. Судя по тусклости и плохому покрою его одежды, Джад решил, что мальчик, должно быть, принадлежал к одной из бедных семей, которые всегда жили на Эстербрук-роуд, ещё одной неизменной константе маленькой деревушки Джексон-Ридж.

- Джо Боб Такер, ты сказал? - Джад ухмыльнулся, вспоминая его. - Я ходил в школу с Джо Бобом Такером... кто-то вроде долговязого парня с торчащими зубами и шрамом на переносице?

Мальчик кивнул.

- Да, это он, точно, - он с интересом изучал незнакомца. - Значит, вы отсюда родом, мистер?

Джад подошёл и протянул руку.

- Да, отсюда. Меня зовут Джад Симмонс. Я сейчас живу в Чикаго. А как тебя зовут?

Мальчик гордо взял его за руку, радуясь, что здоровается с настоящим взрослым.

- Меня зовут Кэлвин... но все зовут меня просто Клещ.

Джад добродушно рассмеялся.

- Что ж, очень приятно познакомиться с тобой, Клещ.

Юноша просиял.

- И мне тоже.

Мужчина окинул взглядом улицу, по которой только что проехал.

- Знаешь, мне кажется, я не видел ни одного человека с тех пор, как въехал в город. Где все?

- Они все на фестивале, мистер, - Клещ указал на красочный плакат на витрине магазина, гласивший: ФЕСТИВАЛЬ НА ХЭЛЛОУИН В ДЖЕКСОН-РИДЖ / 29-31 ОКТЯБРЯ.

"Ну, конечно же, - подумал он. - Это то, ради чего я приехал сюда, не так ли?"

Впервые с момента прибытия Джад услышал звуки, доносящиеся над лесистым холмом за зданием суда. Задорные ноты цирковой каллиопы, гром, грохот и визги с американских горок, равномерный гул голосов и громкие тоны зазывал на полпути.

- Так почему же ты не присоединяешься к веселью?

Улыбка Клеща исчезла. Он со стыдом уставился на свои потёртые кроссовки.

- У меня совсем нет денег.

Джад нахмурился.

- Даже на фестиваль не хватит?

- У меня ничего нет! Папа говорит, что не может позволить мне давать мелочь, как дают другим детям, поэтому я не могу пойти, - затем с внезапным приливом энтузиазма он с надеждой поднял глаза. - Только если вы меня угостите?

Джад не мог не улыбнуться.

- Ну, я не собирался оставаться надолго...

Клещ вдруг дёрнул его за руку.

- Да ладно, мистер... пожалуйста? Мы хорошо проведём время. Там внизу происходят всякие интересные вещи. Мэр Темплтон судит соревнование по вырезанию фонарей из тыквы, будет тяга трактора, а после наступления темноты пожарные устраивают большой фейерверк. Пойдёмте, мистер? Пожалуйста?

Джад знал, что спорить не нужно.

- Конечно, Клещ, давай устроим себе праздник как следует!

Он взял мальчика за маленькую руку, и вместе они поднялись на возвышенность, распростёртую над ярмарочной площадью. Их приветствовали картины, звуки и запахи ежегодного Хэллоуинского фестиваля в Джексон-Ридже. Обменявшись мальчишескими улыбками предвкушения, мужчина и ребёнок погрузились в бурную деятельность головокружительных карнавальных аттракционов и красочных палаток.

Когда день перешёл в вечер, а вечер в ночь, Джад и Клещ отлично проводили время. Они катались на всех аттракционах, от которых волосы встают дыбом, играли во все игры на пути и объедались нездоровой пищей.

Но с заходом солнца Джад начал чувствовать себя немного неловко, несмотря на волнение празднества. Именно люди, которые слонялись вокруг них, создавали ощущение, что что-то в корне не так. Он поймал себя на том, что заметил их лица. Вместо жизнерадостности и веселья, которые должны были быть, он увидел только напряжение и подспудный страх. Но почему? Он не мог понять, почему они так себя чувствуют в таком праздничном месте. Он узнал несколько человек из своего далёкого прошлого и попытался заговорить с ними, но они либо просто кивнули и пошли дальше, либо вообще не узнали его.

Были и другие вещи, например, продавец у прилавка. Джад как раз покупал себе и Клещу хот-дог длиной в фут и апельсиновую газировку, когда поднял глаза и увидел - или ему показалось, что он увидел, - что лицо продавца слегка изменилось. В один момент мужчина казался вполне нормальным, пухлым и немолодым, а в следующий момент его черты, казалось, исказились от какой-то ужасной муки, а плоть была обожжена и покрылась волдырями, словно от сильного жара. Затем внезапно загадочное зрелище обратилось в реальность, вернув мужчине его прежний вид.

- В чём дело, мистер? - спросил Клещ.

- Ни в чём, - сказал ему Джад. - Ни в чём.

Но что-то было, и по лукавой ухмылке Клеща он понял, что мальчик тоже каким-то образом к этому причастен.

Они продолжили движение по оживлённой ярмарке, украшенной чёрными и оранжевыми вымпелами, картонными скелетами и ухмыляющимися фонарями из тыкв. Когда все начали готовиться к большому фейерверку, подозрения Джада усилились. Его опасения достигли апогея, когда Клещ на мгновение отошёл от него, чтобы посмотреть на парад ведьм, зомби и резвящихся клоунов, некоторые из которых катались на одноколёсных велосипедах, а другие обрызгивали толпу бутылками с газировкой. Джад стоял возле палатки, когда женская рука взяла его за руку и увлекла в уединение гадалки. Стоявшая перед ним цыганка смотрела на него с тем же выражением беспокойства.

- Ты должен покинуть это место сейчас же, - серьёзно предупредила она, - пока у тебя ещё есть возможность сделать это.

- Но почему? - спросил Джад. Вместо того чтобы раздражаться её грубостью, он смотрел на неё с интересом, рождённым подкрадывающимся страхом. - Что здесь может быть такого, что может причинить мне вред?

Испуганные глаза гадалки смотрели в открытый дверной проём.

- Мальчик... тот, которого зовут Клещ. Он не тот, кем кажется.

- Не глупите! - сказал Джад. - Он всего лишь маленький ребёнок.

Он повернулся и рассеянно посмотрел на ярмарку.

Танцующие персонажи хэллоуинского парада исчезли. На их месте была процессия обнажённых людей, корчащихся и стонущих, когда они проходили сквозь множество раскалённых углей и битого стекла.

Джад снова повернулся к цыганке с вопросительным взглядом, затем снова выглянул наружу. Участники парада вернулись, размахивая и бросая толпе пригоршни сладостей.

- У меня нет времени объяснять, - сказала женщина, подталкивая его к задней части палатки. - Просто иди. Возвращайся в город как можно быстрее, садись в машину и уезжай как можно дальше от этого места. И никогда не возвращайся.

Джад уже собирался возразить, когда сзади раздался голос Клеща.

- Мистер? Мистер, куда вы пропали?

Джад почти ответил, но спохватился прежде, чем успел совершить роковую ошибку. Было что-то особенное в этом юношеском голосе, какое-то тёмное намерение, скрытое за невинностью и мальчишеским обаянием. На одну мимолётную секунду маленькая фигурка Клеща замерцала, как волны пустынного миража, давая подсознательный намёк на какое-то ужасное присутствие на его месте. Что-то зловещее и за пределами человеческого понимания.

- Быстро, через чёрный ход. У тебя мало времени!

Не колеблясь, Джад последовал совету гадалки, нырнул в щель в брезентовой стене и быстро пробрался по заднему двору карнавальной площадки. Он проигнорировал любознательные крики маленького Клеща и незаметно добрался до лесистого холма. С бешено колотящимся сердцем Джад взобрался на холм как раз в тот момент, когда первый фейерверк взлетел ввысь, наполнив звёздную ночь вспышками небесного сияния.

Он оглянулся на этот бурлящий водоворот представлений, аттракционов и веселья, и ему показалось, что его только что поимели.

"Ты просто чёртов дурак, Джад Симмонс! - сказал он себе. - Ты просто позволяешь своему воображению взять над тобой верх. В этом нет ничего плохого... ни в этом месте, ни в этих людях, ни уж точно в милом маленьком Клеще!"

Он уже собирался спуститься вниз и присоединиться к своему маленькому другу, когда случайно глянул через плечо на город позади себя. Паника снова вспыхнула в Джаде, и он спрыгнул с крутого подъёма к группе причудливых зданий, среди которых он жил много лет назад.

В жутком свете взрывов в небе Джад увидел то, что действительно существовало перед ним. Город Джексон-Ридж лежал в руинах. Живописные витрины теперь обветшали и померкли, их окна свисали зазубренными осколками. Мощёные улицы были завалены мусором и изборождены глубокими трещинами. Немногочисленные автомобили, стоявшие на улице, были не более чем ржавыми корпусами, а трава на площади была выжжена до уродливого коричневато-чёрного цвета.

Джад чувствовал, что вот-вот потеряет сознание.

"Этого не может быть на самом деле", - подумал он, хотя знал, что это так.

Затем он услышал голос, раздавшийся позади него с вершины лесистого холма. Это был голос маленького Клеща... но, опять же, это был также и рокочущий голос чего-то, что никак не могло принадлежать душе невинного девятилетнего мальчика.

- Эй, мистер! - прогремел он, его тон достигал высоких и низких частот, и человеческий голос практически не мог справиться с ним. - Как вы думаете, куда вы сможете уйти? Вернитесь, а? Вы слышите меня? Я сказал... ВЕРНИТЕСЬ!

Джад Симмонс чуть не обернулся, а если бы и повернулся, то наверняка бы потерялся прямо здесь и сейчас. Он стоял неподвижно бесконечное мгновение, остро ощущая, что что-то приближается к нему по склону. Что-то очень большое, что-то очень злое. Зловонный жар покалывал его затылок, а смрад серы и горелой плоти ударил в ноздри. Джад знал, что если он повернётся лицом к этой твари, то её внешний вид, а возможно, даже само её присутствие наверняка сведут его с ума. Сопротивляясь непреодолимому желанию совершить мысленное самоубийство, Джад побежал со всей возможной скоростью по захламлённому проспекту Мэйн-стрит к городской площади и своей машине.

Хриплый рёв сотряс воздух вокруг него, чуть не разорвав барабанные перепонки.

- КУДА ВЫ ИДЁТЕ, МИСТЕР? НЕ ХОТИТЕ ВЕРНУТЬСЯ НА ФЕСТИВАЛЬ? ВСЕ ЖДУТ ВАС... ВЫ ИХ НЕ СЛЫШИТЕ?

Да, он мог слышать звуки, доносившиеся из-за возвышенности, но это были уже не гудки каллиопы и не возбуждённые голоса толпы. Ужасные крики измученных душ пронзили ночной воздух, усиленные потрескиванием пламени и взрывным растрёпыванием всеобщего Армагеддона. Это был звук мучительного ада на земле.

Пока он бежал мимо обшарпанных магазинов и лавок, случилось странное. Город начал меняться. Краткие вспышки нормальности сменились опустошением. Бен Фландерс стриг Чарли Уолша в большой витрине парикмахерской, пожилые братья Стоукс играли в шашки у хозяйственного магазина, а подросток в куртке Future Farmers продавал газеты Grit перед почтовым отделением. Затем, так же быстро, как и появился, обманчивый камуфляж вернулся к смерти и разрушению. Умная и хорошо поддерживаемая иллюзия, созданная для тех чужаков, которым довелось посещать Джексон-Ридж изо дня в день, внезапно превратилась в мрачную реальность.

Джад пересёк восточную сторону площади к своей машине.

"Боже, о великий Бог на небесах, позволь мне сделать это!"

Но что, если он доберётся до Ford Fusion? Будет ли это иметь значение?

Теперь он увидел ржавые обломки полноприводного пикапа Джо Боба там, где его раньше не было, находившиеся на краю площади, его передний бампер застрял в расколотом камне цистерны. Казалось, что лобовое стекло взорвалось от какой-то страшной силы. Джад вдруг понял, что его машина не защитит от того существа, которое его преследовало.

- ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ, МИСТЕР! ВЫ СКАЗАЛИ, ЧТО ОТВЕДЁТЕ МЕНЯ НА ФЕСТИВАЛЬ. ВЫ ОБЕЩАЛИ!

Ужасный голос был странно инфантильным, но таким же древним, как само время. И в каждом произнесённом слоге было скрытое зло, ликующая жестокость. Из какого бы тёмного царства ни происходил этот демон, само его присутствие источало отвратительное ощущение крайней порочности, по сравнению с которой угроза Сатаны казалась бледной.

Существо его настигало. Он мог слышать его приближение, словно тысяча ног, преследующих его по горячим следам, приближаясь всё ближе.

"Он поймает меня, - дико подумал Джад. - Он схватит меня и... что? Что, во имя небес, он сделает со мной тогда?"

Он мог ощутить огромную массу существа, когда оно сместилось вправо. Оно направлялось к машине, пытаясь его отрезать! Ноги Джада казались резиновыми. Он знал, что не сможет опередить его до машины. Внезапно в его отчаявшийся разум пришла безумная идея, и он начал действовать. Он резко свернул влево, миновал памятный указатель и протиснулся в зияющую щель в крышке цистерны.

Прохладная тьма встретила его, как и пустой воздух. Он падал, казалось, целую вечность, прежде чем ударился о гладкую твёрдость дна резервуара. Джад лежал там долгое молчание, дыхание полностью выбилось из его лёгких. Даже после того, как он пришёл в себя, он оставался на месте, глядя на трещину в восьми футах над головой. Он ждал неизбежного, но оно не наступило. Казалось, что демон несколько неохотно входил в место, где он был погребён более двух столетий.

Прошло несколько мгновений. Джад сел, его глаза всё ещё были прикованы к неровной чёрной щели на сверкающем фоне неба, заполненного фейерверками. Когда существо наконец появилось, Джад совсем не удивился, увидев невинное веснушчатое лицо мальчика, уставившееся на него сверху вниз.

- Пойдёмте, мистер, - взмолился маленький Клещ. - Не забирайте свои слова обратно. Вы сказали, что мы устроим праздник вместе. Мы всё ещё можем повеселиться, вот увидите. Мы будем есть попкорн с маслом и эти большие солёные крендельки, и мы будем резать тыквы и ловить ртом яблоки, и смотреть шоу уродов, и мы будем кататься на американских горках и на карусели, и...

Джад долго слушал невинный голос, рассказывающий о простых радостях Хэллоуинского фестиваля. Он даже мог снова слышать музыку и толпу, ощущать богатый аромат жареного арахиса и опилок. Он хотел вернуться, он действительно хотел, но он знал, что его ждёт, если он посмеет уступить.

Треск адского огня заглушит треск стрельбища, острота приготовленной плоти затмит липкий сладкий запах сахарной ваты, а его крики присоединятся к крикам проклятых.

Шериф Джона Тауншенд ненавидел Хэллоуин.

Больше, чем любое другое время года, последние две недели октября наполняли его ужасным чувством беспокойства и надвигающегося страха.

Ибо это было время, когда появились тыквенные фонари.

Те, что не были тыквами.

Это началось три года назад. В 1925 году был один. Не по годам развитая девочка-подросток по имени Салли Толлер пропала без вести в ночь перед Хэллоуином, во время прогулки домой после показа "Затерянного мира" в Sublime Theater в сельском городке Теннесси Грин-Холлоу. На следующую ночь она появилась... или, по крайней мере, часть её. Её красивая белокурая голова была выдолблена - мозг, глаза, носовые пазухи, внутренние ткани её рта и языка - всё выброшено - и зажжённая свеча была помещена в её пустой череп. Группа молодых людей, занимающихся сбором сладостей, увидела это первой и с криками убежала. Тело бедняги Салли так и не нашли.

В 1926 году их было двое: сёстры Уиттакер, Мод и Мардж. Та же участь постигла и старых дев, которым было далеко за семьдесят. Их головы украшали передние окна их маленького дощатого домика на Брайтон-авеню. На этот раз у них были удалены несколько верхних и нижних зубов, что придало им неровную ухмылку традиционного фонаря из тыквы. Их тела были обнаружены в их кроватях... всё ещё одетые в ночные рубашки с лоскутными одеялами, плотно натянутыми на обрубках морщинистых шей.

1927 год был особенно плохим годом для жертв Доктора Джека... имя, данное убийце газетой Green Hollow Gazette. Четыре человеческих фонаря были обнаружены в радиусе десяти миль. Одним из них был Харви Пердью на заправочной станции сразу за чертой города, двумя - молодая супружеская пара, Фрэнк и Эми Чилдресс, а четвёртым - Джанет МакКлейн, жена городского мэра. Мэр МакКлейн вернулся домой поздно вечером перед Хэллоуином после долгого заседания совета и обнаружил, что голова Джанет насажена на штакетники передних ворот, её лицо бледное и вялое, а из её пустых глазниц, ноздрей и изуродованного рта исходит ужасное розоватое свечение. Дети МакКлейнов мирно спали наверху, не подозревая, что с их матерью что-то случилось.

Шериф Тауншенд так и не нашёл ни малейших улик или каких-либо зацепок, которые помогли бы ему выследить виновного. Полиция штата даже помогала в расследовании, но вся их правоохранительная смекалка и знания ни к чему не привели.

Абсолютно никто в маленьком горном городке Грин-Холлоу или округе Севьер, если уж на то пошло, понятия не имел, кто мог быть настолько сумасшедшим и злым, чтобы совершить ужасные убийства и соорудить отвратительные фонари из тыкв.

Никто, кроме городской библиотекарши, мисс Глэдис Уиллоуби.

Шериф Тауншенд сидел за столиком в кафе "В любой час" с чашкой кофе, когда она скользнула на сиденье напротив него. Законник поднял свою чашку и скрыл хмурый взгляд, сделав большой глоток.

"Что, чёрт возьми, она задумала?" - подумал он.

Мисс Глэдис была печально известной назойливой женщиной и твёрдо верила в заговоры, причём чем страннее и возмутительнее, тем лучше.

Прежде чем он успел пожелать доброго утра, она начала свою речь, с блестящими и возбуждёнными глазами и озорной ухмылкой на худом лице.

- Джона! Я знаю, кто это!

- О чём вы говорите, мисс Глэдис?

- Да о Докторе Джеке, конечно!

Джона сделал ещё глоток кофе.

- Итак, почему вы упомянули его так рано утром?

- Потому что мы собираемся решить эту проблему в этом году! - заявила она. - Мы собираемся поймать старину Джека и отдать его под суд!

- Хорошо, мисс Глэдис... кто на этот раз? В прошлом году это была Колокольная ведьма, а позапрошлом - Скунсовая обезьяна... как бы там ни было, к чёрту эту Скунсовую обезьяну.

- Нет, нет, нет! Это всё ложные следы. В этом году я провела серьёзное расследование с помощью моей сестры Беатрис.

- Та, что живёт за границей?

- Да! - сказала Глэдис. - В Лондоне. Она переехала в Англию после окончания школы из-за своей любви к Шерлоку Холмсу Артура Конан Дойла. Она всегда хотела быть детективом-любителем.

"Вроде как ты", - подумал он про себя.

- Итак, что Беатрис могла знать о том, что происходит здесь, в Грин-Холлоу?

- Ну, - начала Глэдис, потирая свои костлявые руки, - она встречается с мужчиной, который работает в Скотленд-Ярде... это вроде как наше Федеральное бюро расследований, знаешь, только британское. Это пожилой джентльмен, проработавший там почти пятьдесят лет. Полицейский фотограф!

Джона взглянул на часы, висевшие над зеркалом за прилавком.

- Мисс Глэдис, мне пора в офис...

- Просто будь терпелив, Джона... Я перехожу к делу.

"Пожалуйста, - подумал шериф, совершенно нетерпеливый. - Пожалуйста! Доберись уже до чёртового дела!"

- В любом случае, Беатрис присылает мне исследовательские материалы. Старые газеты и фотографии, которые её кавалер проявил с использованием оригинальных негативов, полученных в результате расследования преступлений.

- Расследования преступлений чего?

- Не чего, Джона, а кого! - тощая библиотекарша оглядела кафе, наклонилась вперёд и понизила голос. - Не кого иного, как Кожаного Фартука. Самого старины Джека-прыгуна!

- О, мисс Глэдис... вы же не имеете в виду...

- Да! Доктор Джек не кто иной, как Джек Потрошитель!

Джона не мог не застонать.

- Вы имеете в виду того парня, который разделал всех этих женщин?

- Проституток, а не женщин, - с отвращением прошипела Глэдис. - Ночных бабочек.

- Да, но это было сорок лет назад. Если бы Потрошителю было тогда за тридцать или за сорок, сейчас он был бы стариком. По крайней мере, в свои семьдесят или восемьдесят лет. И, честно говоря, я не знаю мужчин в этом возрасте в округе Севьер, которые не родились и не выросли здесь, в Теннесси.

- О, но они есть! - сказала она. Её глаза были взволнованы, как у ребёнка, собирающегося впервые прокатиться на карусели. - Найджел Уайтхолл.

Джона долго смотрел на неё.

- Дантист? А теперь, мисс Глэдис, будьте благоразумны. Этот старик самый добрый и безобидный человек в этих краях.

- Да... похоже, что он очень хороший, - согласилась Глэдис. - Но подумайте об этом. Он британец, он приехал в это сообщество только четыре года назад - после того, как старый доктор Харви умер при загадочных обстоятельствах - и его имя, ну, это самое главное.

- А что насчёт его имени?

Она смотрела на Джону так, словно он был невеждой в двенадцатой степени.

- Уайтхолл? Должно быть, это хитрая переделка Уайтчепела... места убийства Потрошителя! То, что он приезжает сюда под этим именем, означает, что он высокомерный и самоуверенный. Он насмехается над нами... заставляет нас выяснить, кто он на самом деле.

Шериф Тауншенд встал и нахлобучил шляпу, готовый уйти оттуда.

- Мисс Глэдис... пожалуйста, сделайте мне одолжение. Держите свои подозрения и мнения при себе и оставьте этого славного старика в покое. Все любят доктора Уайтхолла. Мои дети его обожают... а они ненавидят ходить к дантисту.

Библиотекарь выглядела обиженной и расстроенной.

- Ну, я всего лишь пыталась помочь, шериф. Я думала, вам пригодится любая помощь, которую вы можете получить, учитывая, что Доктор Джек оставлял головы по всему округу каждый октябрь, начиная с двадцать пятого года. Я не легкомысленная сплетница, как большинство женщин в этом городе. У меня есть высшее образование. У меня есть немного ума в голове.

Джона чувствовал себя немного неловко из-за того, что оттолкнул её так, как он это сделал.

- Да, мисс Глэдис, и я ценю ваш вклад. Вы правы... Я должен использовать любую помощь, чтобы раскрыть эти преступления.

Библиотекарь коротко кивнула седеющей головой.

- Вот увидите! Я на правильном пути. Если вы хотите увидеть материалы и фотографии, которые прислала мне Беатрис, просто приходите в библиотеку, и они ваши. И если вы чувствуете, что нуждаетесь в моём опыте, я буду более чем счастлива принести присягу и почтить значок, который к ней прилагается.

Джоне пришлось напрячь мышцы лица, чтобы широко не ухмыльнуться. Если бы его заменила дерзкая старая незамужняя библиотекарша, он стал бы посмешищем всего округа.

- Если я почувствую, что до этого дойдёт, мисс Глэдис, я непременно приму это во внимание.

Мисс Глэдис самодовольно улыбнулась, затем встала из-за столика и вышла через парадную дверь, направляясь по улице к библиотеке.

Джона Тауншенд вздохнул и сделал последний глоток кофе. Он был тёплым и горьким.

- Ну, - сказала Памела, официантка за стойкой.

- Что ну?

- Вы собираетесь принять предложение этого сморщенного старого книжного червя и привести её к присяге?

Джона был раздражён.

- Ты всё это слышала?

Памела рассмеялась.

- Кто не слышал за четверть мили? У неё голос, который звучит, как винчестерская винтовка при охоте на индеек.

- Да, это про неё, - Джона решил обратиться к доброму сердцу официантки. - Не могла бы ты оставить это при себе, Пэм? Люди и так достаточно огорчают меня, даже не добавляя помощника Глэдис в мой список бед.

- Я на вашей стороне, шериф. Эта старая карга думает, что она в два раза умнее всех остальных в городе, что меня и многих людей задевает. Кроме того, ей не хватает винтиков в голове до полной загрузки. Люди это тоже знают.

Джона кивнул в знак благодарности, оставил ей десять центов на прилавке и направился в свой офис.

По пути с полдюжины горожан остановились и спросили его о Докторе Джеке, есть ли у него хоть какое-нибудь земное представление о виновнике и каковы шансы Джоны поймать его до того, как наступит Хэллоуин. Джона не мог сказать им ничего нового. Большинство казались немного раздражёнными и недовольными работой, которую он делал... или, по их мнению, не делал.

"Господи, - молился он, - пожалуйста, помоги мне пережить конец октября, чтобы ещё одна из этих проклятых тыквенных голов не появилась".

Но, к сожалению, если Всевышний и слушал, то Он остался глух к мольбам шерифа.

На следующую ночь появился первый фонарь из этого хэллоуинского сезона.

Джона ужинал дома со своей семьёй - это был вечер белых бобов и кукурузного хлеба, - когда зазвонил телефон на стене. Он взглянул на свою жену Миллисент, которая вопросительно посмотрела на него. Оба знали, что никто не звонил домой, если только это не было крайней необходимостью.

Шериф обнаружил, что городской оператор Флосси Смит перевела звонившего на его домашний номер, что не было хорошим знаком. Флосси обычно любила попросить перезвонить позже, прежде чем закончить соединение. Джона поднёс трубку к уху и приблизился к динамику.

- Алло? Говорит шериф Тауншенд.

Сквозь треск помех прозвучал отчаянный мужской голос. Парень тяжело втянул воздух, словно пытаясь отдышаться. Кроме того, у него была сильная шепелявость. Джона сразу понял, кто это был.

- Шериф... это Энди Мур, - мужчина, вес которого, как знал Джона, был не менее трёхсот пятидесяти фунтов, а может, и больше, начал громко хрипеть.

- Просто сделай пару глубоких вдохов, Энди, и расскажи мне, что происходит.

Мужчина сделал так, как предложил шериф, и обрёл самообладание.

- Шериф... я здесь, в "Двух костях"... ещё один тут... Я нашёл дверь открытой, так что просто вошёл.

Джона хорошо знал это место. Это была придорожная закусочная в нескольких милях к западу от города, на шоссе штата. Он много раз был там, чтобы разогнать потасовки в баре, сорвать беспорядочную игру в покер или кости или отвезти какого-нибудь пьяного фермера домой к его жене.

- И что ты...

- Это был один из них! - простонал Энди. - Один из этих тыквенных фонарей! Вырезан самим дьяволом! О... Боже... это был Стью Дженкинс, шериф!

Стью был владельцем и барменом "Двух костей".

- Я уже еду, - сказал он мужчине. - Ничего не трогай!

- Прикоснуться к чему-нибудь? Я точно не прикоснусь к этой проклятой штуке! Я даже не хочу на это смотреть!

Джона повесил трубку, прошёл в кладовку в холле и снял ремень с крючка внутри двери. На пути к выходу он застегнул и поправил кобуру.

Миллисент поймала его на крыльце, вне пределов слышимости детей.

- Это ещё один, не так ли?

Он повернулся и посмотрел на свою жену. Кудрявая блондинка и грудастая... такая же красивая, как в тот вечер, когда он впервые встретил её на ярмарке округа Севьер четырнадцать лет назад.

- Да... первый. Надеюсь, последний.

Даже говоря это, Джона знал, что это не более чем принятие желаемого за действительное.

Они протянули руки и пару секунд держали друг друга, а затем отпустили. Не было времени на поцелуй.

- Я сейчас же вернусь, - пообещал он.

Она кивнула и больше ничего не сказала. Просто смотрела, скрестив руки, как он бежал по дорожке к своему Packard двадцать шестого года. Он запрыгнул внутрь, крутанул стартер и, резко развернувшись на улице, направился в западную часть города.

Добравшись до "Двух костей", Джона обнаружил Энди Мура, сидящего у входной двери спиной к стене. Его вырвало на себя. Рвота стекала по его фланелевой рубашке и по манишке комбинезона, скапливаясь на широких коленях. Его большое, округлое, как луна лицо было бледным, как слизняк, и потным.

Джона присел рядом с мужчиной и положил руку на его толстое плечо.

- Ты в порядке, Энди?

- Я... меня стошнило на самого себя, - пробормотал мужчина.

Его губы были покрыты желчью и кусочками еды.

- Можешь показать мне... где?

Глаза Энди расширились.

- Чёрт возьми, я не вернусь туда! Не думайте, что я когда-нибудь снова ступлю в это заведение! Ни выпивка, ни игра в карты не стоят того, что я видел. Нет, сэр!

Шериф похлопал мужчину по плечу. Он встал, расстегнул лямку на кобуре и вытащил пистолет... револьвер Smith & Wesson сорок пятого калибра 1917 года.

Внутри придорожного домика не горел свет. Единственное свечение исходило из центра длинного бара из красного дерева. Когда Джона подошёл ближе, он почувствовал, как желчь подступает к его собственному горлу, и быстро сглотнул.

- Боже Всемогущий! - было всё, что он мог сказать.

Отрубленная голова Стью Дженкинса была насажена на большую бутылку виски. Горлышко бутылки было проткнуто через открытое горло Стью, а восковая свеча вонзилась в горлышко сосуда и зажглась. Она мерцала и светилась внутри пустого черепа мужчины, тёплое розовато-жёлтое свечение исходило из открытых глазниц, каналов ноздрей и рта с отвисшей челюстью. Несколько зубов были насильно выдернуты из дёсен и выброшены, оставив неровную беспорядочную ухмылку на импровизированном тыквенном фонаре.

Глядя на проткнутую бутылкой голову Стью Дженкинса, он не мог не заметить банку для чаевых бармена, стоящую на стойке рядом с кассовым аппаратом. Она была наполовину наполнена кровью, и в её густеющем содержимом плавали серо-стальные глаза Стью и несколько недостающих зубов.

На следующий день коронер из государственной лаборатории пришёл и осмотрел его.

- Будь я проклят, если это не тонкая работа, - сказал доктор, которого звали Уоллес.

На его усатом лице было какое-то странное выражение - отчасти восхищение, отчасти отвращение.

- Что вы можете мне сказать об этом? - спросил его Джона.

Уоллес обошёл голову, которая в одиночестве лежала на стальной каталке в местном похоронном бюро.

- Ну... кто бы это ни сделал, он знал, что делал. Я имею в виду, что было много знаний и умений. Это сделал не обыватель. Тот, кто убил этого человека, хорошо знал анатомию.

Джона просто молча стоял и позволял коронеру проводить осмотр.

- Он использовал какой-то инструмент, чтобы снять крышку черепа... скорее всего костную пилу. Это было сделано аккуратно и твёрдой рукой. Разрез начинался у лобной кости, проходил за венечный шов, затем полностью проходил через теменную кость. Мозг, который вы обнаружили в плевательнице, был неповреждён, поэтому убийца был чрезвычайно дотошен в своей работе. Я бы даже рискнул сказать, что, скорее всего, мистер Дженкинс был ещё жив, когда это произошло. После того, как кора головного мозга, мозжечок и ствол продолговатого мозга были удалены, убийца начал очищать внутреннюю часть черепа, примерно так же, как мы вытаскивали бы внутренности и отходы из тыквы. Он отрезал ткани носовой полости... верхнюю, среднюю и нижнюю носовые раковины, а также пластинку верхнего нёба, язык и внутренние оболочки рта и горла. После этого убийца раздробил чашечки затылочной кости и извлёк глаза, захватив зрительный нерв и вытащив их через череп из задней части глазниц. После этого он нашёл пустую комнату, в которой он мог сделать своё ужасное украшение на Хэллоуин. Он просунул горлышко бутылки с виски через пищевод - или то, что от него осталось после обезглавливания, - чтобы использовать его как подставку для головы и сосуд для свечи.

- Чёрт, - сказал Джона. - Кто-то должен быть сумасшедшим, чтобы сделать что-то подобное.

- Да, - согласился Уоллес, - но очень холодный и расчётливый сумасшедший. Это не был дикий, бешеный поступок вашего заурядного сумасшедшего... не того, который бормочет что-то себе под нос и мочится в штаны. Нет, этот человек был особым сумасшедшим... машиной для убийств, не сдерживаемой и не уважающей святость жизни. И я бы сказал, что он хорошо разбирался во внутренней работе человеческого тела.

- О чём вы говорите, мистер Уоллес?

Коронер отступил назад и посмотрел на изменённую голову Стью Дженкинса.

- Я хочу сказать, шериф Тауншенд, что тот, кто это сделал, не был любителем. Я бы даже сказал, что он может быть врачом или даже хирургом... методичным профессионалом с огромными навыками и нервами.

На следующий день Джона отвёл своего сына Мэтью к дантисту.

Десятилетний мальчик карабкался на дерево в школе, когда упал и ударился ртом о выступающую ветку. Падение выбило воздух из Мэтью, окровавило его губы и сломало левый передний зуб.

- Вы можете что-нибудь сделать, чтобы исправить это, док? - спросил шериф.

Найджел Уайтхолл осторожно оттянул раненые губы мальчика и осмотрел необходимый зуб.

- Чтобы не тянуть время, по правде говоря, нет, - сказал высокий худощавый мужчина с белоснежными волосами и закрученными усами. - Боюсь, молодой господин Мэтью теперь должен будет жить с неровной улыбкой на лице.

- Ах, чёрт возьми! - пробормотал мальчик под ищущими пальцами дантиста.

- Я бы не беспокоился, Мэтью, - сказал пожилой мужчина, подмигнув отцу. - Такая аномалия подобна шраму битвы. Это придаёт мужчине характер... отделяет его от обыденности и рутины.

- Итак, - сказал Джона, - вы можете подравнять его или что-то в этом роде? Зуб выглядит слишком острым. Я не хочу, чтобы мальчик порезал себе губы об это. Они уже достаточно избиты и ушиблены этой веткой дерева.

- Безусловно, могу, констебль, - заверил Уайтхолл.

Он протянул руку и взял с подноса стоматологических инструментов небольшой тонкий напильник с деревянной ручкой. Дантист подкатил приподнятый табурет к регулируемому креслу и сел. Затем он наклонился вперёд с напильником в ​​руке.

- Сейчас, Мэтью, будет не больно, но неприятно и может заставить тебя вздрогнуть. Не из-за боли, а потому, что от этого звука у тебя пойдут мурашки по коже... это как провести ногтями по школьной доске.

Мэтью рассмеялся, но затих, когда старик начал затачивать неровный зуб. Джона с интересом наблюдал за работой дантиста.

- У вас твёрдая рука, док, - сказал он.

Тонкая ухмылка скользнула по морщинистому лицу Уайтхолла.

- Ну, так и должно быть... Я был хирургом почти пятьдесят лет.

Сердце шерифа ёкнуло, но он не показал этого.

- Да неужели? Здесь, в Америке?

- Господи, нет! - ответил Уайтхолл со смешком. - В Лондоне. Своему ремеслу я научился в Бартсе, а после окончания медицинского факультета занялся своим делом в больнице Святой Марии на Прейд-стрит. И, не хочу хвастаться, но я был самым многообещающим и опытным хирургом в больнице.

Наблюдение за тем, как длинные, проворные руки мужчины работают искусно, с точностью и аккуратностью, так близко ко рту его сына... его голове... казалось, наполнило Джону странным чувством беспокойства.

- Итак, док... почему вы отказались от хирургии и стали дантистом?

- О, тому было несколько причин, - рассеянно сказал Уайтхолл, сосредоточив внимание на сломанном зубе. - Полагаю, я устал проводить бóльшую часть своего времени по локоть в чьей-то груди или животе. Человеческое тело - чудесное устройство, своевременное и надёжное, как швейцарские часы. Но оно чертовски грязное, когда вы пытаетесь удалить неподатливую опухоль или переставить смещённые органы из-за грыжи на прежнее место. Через некоторое время вам, как правило, надоедает видеть человека изнутри. Я предпочитаю создавать красивую улыбку, чем копаться в чьём-то кишечнике.

- Ура... - пробормотал Мэтью.

- Помолчите, молодой человек, - посоветовал дантист, - а то я подпилю ваш мальчишеский язык.

- И это всё, что нужно было сделать? - спросил Джона. - Вы просто устали быть хирургом?

- Ну, была и другая причина, - сказал Уайтхолл. - Смерть моей дорогой жены Дафны, - лицо пожилого мужчины, казалось, напряглось, и его глаза на мгновение расфокусировались, как будто уставившись на что-то далёкое от кабинета, в котором они сейчас сидели. - Она была беременна... нашим первым ребёнком. У Дафны начались схватки, когда я был на медицинской конференции в Париже. Когда ребёнок застрял в родовых путях, был вызван хирург. Очень неопытный и высокомерный молодой врач по имени Доусон. Если бы я был там, я бы сделал жене кесарево сечение и освободил ребёнка. Но нет, только не Доусон. Он практически выпотрошил бедняжку Дафну... сделал надрез под её грудиной, до лобковой кости. После этого она очень быстро истекла кровью. Она умерла на операционном столе... вместе с ребёнком... моей дочерью.

- Доктор Уайтхолл, - мягко сказал Джона.

Привлекая внимание пожилого человека, он тихо кивнул своему сыну, глаза которого были широко раскрыты от восхищения.

- О, я прошу прощения, констебль, - с сожалением сказал Уайтхолл. - Я не хотел болтать так... так несдержанно. Я, конечно, надеюсь, что не напугал парня своими неприятными разговорами.

- Он будет в порядке, - сказал шериф. - Он всегда думает об ужасных вещах, особенно перед Хэллоуином.

Уайтхолл рассмеялся и, закончив свою работу, положил напильник обратно на стальной лоток с инструментами.

- Канун Дня всех святых! Языческий праздник друидов. Праздник смерти. Оставили его вам, янки, чтобы превратить это в весёлую ночь для костюмов и конфет. Итак, мистер Мэтью... кем ты будешь в этом году?

- Ковбой! - сказал мальчик с широкой ухмылкой. - Том Микс!

- А юная мисс Вики?

- Ведьма! Кем ещё она может быть?

- Мэтт! - заругал его отец с предупреждающим взглядом.

Это заставило Найджела Уайтхолла расхохотаться ещё сильнее.

- Почему бы тебе не сбегать и не попросить миссис Пендлтон позволить тебе выбрать что-нибудь из призовой коробки.

- Ух ты! - сказал мальчик, выпрыгивая из кресла дантиста. - Большое спасибо, доктор Уайтхолл!

Когда мальчик пробежал через дверной проём в приёмную, Уайтхолл с любопытством посмотрел на Джону.

- Вы в порядке, констебль? Вы казались немного взволнованным.

- Я считаю, что всё дело в этих убийствах, - сказал он. По правде говоря, это была бóльшая часть причин, но не вся. - Эти чёртовы тыквенные фонари.

- О да, - мрачно сказал Уайтхолл. - Печально известный Доктор Джек. Такой парень должен обладать крайне искажённым чувством юмора... а также хладнокровной натурой, склонной к садизму.

Джона задумался, а потом рискнул.

- Типа, может... Джека Потрошителя?

Густые белые брови Найджела Уайтхолла резко поднялись.

- Должен сказать... я уже давно не слышал этого имени.

Шерифу казалось, что он ступает по тонкому льду.

- Вы были там... в Лондоне... когда это случилось, не так ли?

Тот далёкий взгляд снова засиял в глазах дантиста.

- Да. В восемьдесят восьмом году. Кошмарное дело. Противное. Эти бедные женщины... и то, что он с ними сделал.

Джона хотел задать ещё один вопрос.

"Его так и не поймали, не так ли?"

Но он этого не сделал. Не нужно испытывать удачу.

- Что ж, мне лучше отвезти Мэтью домой, - сказал он. - У меня ещё кое-какое патрулирование перед ужином.

Уайтхолл, казалось, вышел из ступора.

- Да, будьте всегда бдительны, констебль. Желаю вам удачи в поимке этого негодяя.

- Спасибо, док, - сказал Джона и ушёл.

На стойке регистрации Мэтью рылся в содержимом призовой коробки дантиста... старой коробки из-под сигар White Owl полной дешёвых угощений и игрушек.

- Смотри, папа! Серебряный свисток! - он достал из коробки большой жестяной свисток и пронзительно дунул в него.

- Ну, плюнул в него, теперь он твой, - сказал отец. - Но не надо приставать к маме с этим. Она уже на грани.

Мэтью осмотрел свисток.

- Почему?

- Забудь. Давай, я подброшу тебя к дому.

Джона отвёз сына домой, а затем направился обратно в центр города. Прежде чем он добрался до своего офиса в здании суда, он остановился и заглушил двигатель. Он просто посидел там какое-то время. Поразмышлял.

Наконец он вылез из Packard и пошёл через улицу в библиотеку. Он прошёл через высокие полки с книгами, мимо читального зала с восточным ковром и высокими стульями с подлокотниками и подошёл к большому полукруглому письменному столу.

Мисс Глэдис сидела, как всегда, с тщеславной улыбкой на узком лице в очках.

- Я ждала тебя, - сказала она. Она полезла под стол, вытащила стопку пожелтевших газет и конвертов и переложила их через столешницу. - Я бы не позволяла твоим детям увидеть это. Там есть очень неприятные вещи... особенно фотографии.

- Спасибо, мисс Глэдис, - сказал он, сунув их под мышку.

- О, и не забывай про меня... - библиотекарь подняла правую руку и придала серьёзное выражение её морщинистому лицу.

"Не в этой жизни, сестра", - подумал Джона и направился в свой офис.

Вечером в четверг перед Хэллоуином Джона пришёл домой с двумя большими тыквами с тыквенной грядки Теда Хаскелла в нескольких милях от города. Детям было интересно и волнительно работать над ними. Они съели ужин - жаркое из свинины, тушёный картофель и листовую капусту - и приготовились к веселью. Миллисент разложила газеты, чтобы избежать беспорядка, а Мэтью и Вики спорили, кто что будет делать. Их отец выступал в роли ведущего и давал задания. Вики рисовала лица на тыквах, а Мэтью вырезал.

Пока его родители смотрели, Мэтью закончил обрезать верхушку первой тыквы. Он дёргал хвостик, пока срезанная верхушка не отсоединилась с влажным хлопком. Недолго думая, мальчик погрузил обе руки внутрь и начал выгребать волокнистые кишки.

- Папа?

- Да, сынок?

Мальчик швырнул остатки тыквы на газету, на которой она лежала, а затем начал собирать семечки со скользких от сока рук.

- Как ты думаешь, Доктор Джек поступает так же?

Джона посмотрел на Миллисент. Его жена покачала хорошенькой головкой и пожала плечами, словно говоря, что он твой сын.

Джона попытался разрядить обстановку, прежде чем он выудит слишком много деталей и напугает свою младшую сестру.

- Давай не будем слишком любопытствовать. Не подобает молодому человеку думать о таких вещах.

Но десятилетний не оставил бы его в покое.

- Джимми Пол в школе говорит, что он сначала вынимает мозг, потом вытаскивает глаза сзади, а не выдёргивает их из глазниц спереди.

Джона изучал свою шестилетнюю дочь. Вики стояла там с графитным карандашом в руке, её глаза были такими же большими, как чайные блюдца её матери.

- Мэтью... Думаю, этого достаточно.

Но, видимо, ему этого было мало.

- Затем он высекает кости лица изнутри и вытаскивает нёбо и язык. Он оставляет большинство зубов... но убирает несколько... так что это действительно становится похоже на фонарь из тыквы.

Веснушчатое лицо Вики стало бледным, как мука для выпечки. Было видно, что она готова расплакаться.

- Мама!

Миллисент вмешалась с тем успокаивающим эффектом, который она оказывала на своих детей. Она могла успокоить припадок желания игрушек в Buford's Five & Dime одним нежным взглядом, тогда как Джоне требовалось пару хороших шлепков по заднице, чтобы положить конец истерике.

- Вики... милая... не обращай внимания на глупые разговоры брата. Ты же знаешь, как он... пытается вывести тебя из себя при любой возможности. А теперь вытри эти слёзы и веди себя так, как твоя мама учила тебя.

Фыркнув, девочка выпрямилась и сердито посмотрела на брата.

Джона оглянулся, когда его жена откашлялась. Она кивнула в сторону дома.

- Хорошо, вы двое, продолжайте работать над этими тыквами, - сказал он своим детям. - Вики, ты очень красиво рисуешь лица.

- Хорошо, папочка, - сказала девочка, возвращаясь к своему жизнерадостному "я".

- Мэтт, - он подождал, пока мальчик не посмотрел ему прямо в глаза. - Крепко держись за этот нож... как и за свой язык. Понял?

Мальчик знал, что его отец имел серьёзные намерения.

- Да, сэр.

На кухне Миллисент покачала головой.

- Откуда это пришло? Я знаю, что мальчики его возраста проявляют странный интерес к подобным вещам... но это было слишком.

- Люди говорят об этом по всему городу, дорогая, - сказал ей Джона. - Это просто естественно, что дети пронюхали об этом в школе. Половина их матерей - назойливые сплетницы. Ни на мгновение не могут сдержать своё тявканье.

Миллисент бросила на него хитрый взгляд.

- Ну, я уверена, что не одна из них!

- Конечно, - ответил он. - Как скажешь, дорогая.

Они оба рассмеялись. Затем лицо его жены снова стало серьёзным.

- То, что сказал Мэтью... это действительно так?

- Очень похоже на это, - признался её муж. - Клянусь, людям лучше держать своё мнение при себе... иначе они могут оказаться на столбе забора, как те другие.

Миллисент выглядела обеспокоенной.

- Джона... ты знаешь, кто это?

- Может быть. У меня есть подозрения.

Она нахмурилась и вздёрнула одну бровь.

- Или кто-то подкинул их тебе? Например, Глэдис Уиллоуби? Джона, ты же знаешь, что она самая большая нарушительница спокойствия и самая назойливая из всех. У неё всегда в рукаве был какой-нибудь безумный заговор.

- А почему ты так думаешь?

- Я знаю, что ты разговаривал с ней в кафе, - ровным голосом сказала она. - И я знаю, о чём. Понимаешь, у людей есть уши.

- И язык, чтобы рассказать об этом.

Его жена ухмыльнулась.

- Она всем говорит, что это Джек Потрошитель.

- Я просматривал некоторые старые газеты и файлы, которые сестра мисс Глэдис присылала ей...

Глаза Миллисент расширились.

- Значит, ты с ней заодно!

- Бред какой-то! Я просто изучаю их... пытаюсь понять, почему мужчина получает удовольствие или поощрение от того, что вот так режет людей. Все жертвы Потрошителя были бедными женщинами из рабочего класса - некоторые из них были шлюхами, - но их увечья не имели ничего общего с тем, что происходит здесь, в округе Севьер. Его образ действий не был похож на метод Доктора Джека.

Миллисент вздрогнула.

- Все эти разговоры заставляют меня нервничать. Кто бы это ни делал, он может знать, что ты его преследуешь. Если он узнает, что ты подходишь слишком близко, он может направить и на тебя нож.

Джона подошёл и обнял её.

- Не беспокойся обо мне. Я буду осторожен.

- Тебе было бы лучше так и сделать... или я сама насажу твою упрямую голову на столб забора!

Они снова рассмеялись, но на этот раз в их шутке была доля шутки.

Джона подошёл к кухонному окну и посмотрел, как его дети усердно возятся с тыквами.

"Если ты не будешь осторожен... чрезвычайно осторожен... это опять может случиться".

В пятницу вечером перед Хэллоуином вторая жертва Доктора Джека осветила мрак Джефферсон-Спрингс-роуд.

Местный фермер Хад Дэвидсон постоянно говорил об убийствах и заявил, что, если Доктор Джек заглянет к нему домой, он получит за свои хлопоты пару бочек дроби. Все знали, что Хад хвастун и болтун, поэтому только смеялись над его бравадами. Они перестали смеяться, когда Миртл Сполдинг возвращалась домой на велосипеде после поздней смены на текстильной фабрике и увидела светящуюся голову Хада, лежащую в бетонной ванночке для птиц во дворе его дома.

На этот раз полиция штата прибыла через полчаса после Джоны. Вместе они обыскали дом Дэвидсона. Они нашли тело фермера на полу спальни, всё ещё одетого в ночную пижаму, полностью пропитанную кровью. Двуствольное ружьё, которым Хад хвастался в городе, застряло до спусковой скобы, в полости пищевода, до самого желудка.

Они выходили из дома, когда с другой стороны здания их позвал офицер.

- Здесь есть окно, открытое наружу, и что-то похожее на очень чёткий отпечаток большого пальца.

Ответственный, детектив Роулингс, попросил кого-нибудь принести набор для снятия отпечатков пальцев. Джона наблюдал, как мужчина принялся за работу, нанося порошок на нижнее среднее стекло в окне спальни. Овальный отпечаток, который раньше был практически незаметен, начал обретать форму, когда Роулингс аккуратно провёл кистью по тонкому чёрному порошку, выявляя завитки и выступы отпечатка. Удовлетворённый увиденным, детектив взял широкий кусок подъёмной ленты и осторожно приложил его к уликам.

- Нажимай слегка, - сказал Роулингс шерифу. - Если ты нажмёшь слишком сильно, это исказит отпечаток и он будет бесполезным.

Вскоре он отклеил ленту и, взяв из комплекта белую карточку, приклеил ленту к бумажному квадрату. Отпечаток был безупречным.

- Думаешь, ты мог бы сам это сделать? - спросил он шерифа.

- Возможно, - сказал Джона. - А зачем?

- Затем, что в следующий раз, когда это произойдёт, более чем вероятно, что я и половина дивизиона Восточного Теннесси не будем ехать сюда на белых лошадях. В последнее время бóльшая часть моей рабочей силы была занята в округе Страх, расследуя одно отвратительное дело, которое там происходит.

- Я слышал, это очень плохое место, - ответил Джона.

Роулингс мрачно кивнул.

- Ты даже не представляешь...

Они подошли к машине детектива. Роулингс протянул ему дублирующий комплект из багажника.

- Если в следующий раз увидишь какие-нибудь отпечатки, подними их и принеси нам. У нас будет человек в лаборатории, чтобы сравнить их. Только будь осторожен и не трепись об этом на каждом шагу.

- Есши что, я обязательно это сделаю, - согласился шериф.

- Ты хочешь, чтобы Уоллес приехал и посмотрел на голову Дэвидсона завтра?

- Не нужно, - сказал Джона. - Как только ты увидел первую голову тыквенного фонаря, ты уже видел их все.

- Очень забавно, - детектив Роулингс взглянул на своих людей и понизил голос. - Следи за своей спиной, Тауншенд. Я видел несколько сумасшедших, но ни один из них не сравнится с этим. Он любит играть с плотью и кровью, и у него есть яйца... и я не имею в виду жертв. Если ты подойдёшь слишком близко... если он почувствует, что ты дышишь ему в шею, он может стать диким и вцепиться в тебя, как загнанная собака.

"Итак, где я слышал это раньше?" - подумал Джона.

- Я буду осторожен.

- Смотри, что ты делаешь. У тебя есть нечто большее, чем у этих деревенских шерифов, с которыми я имею дело изо дня в день. У тебя есть стержень и мозги. Я бы не хотел видеть это всё на открытом воздухе... как у этого несчастного ублюдка, лежащего там с засунутой ему в глотку двенадцатикалиберной винтовкой.

Было почти два часа ночи, когда они наконец закончили и покинули ферму Дэвидсонов.

Джона подумывал поехать домой, но у него было много мыслей. Если бы он забрался в постель, то просто ворочался бы и получил от Миллисент гневное ворчание и хороший пинок по голеням за своё беспокойство.

Вместо этого он вернулся в город. Была уже половина третьего, когда он отпер дверь кабинета, включил лампу с зелёным абажуром на столе и сел.

Конечно, в тот момент ему не помешала бы чашка хорошего, крепкого чёрного кофе, но его не было. Джона сел и несколько минут постукивал карандашом по промокательной бумаге на столе, затем полез в боковой ящик и вынул стопку старых газет и конвертов из плотной бумаги, которые дала ему Глэдис Уиллоуби.

Он открыл конверт и вынул несколько чёрно-белых фотографий. Джона положил их одну рядом с другой на свой стол. На это было ужасно смотреть - место преступления и фотографии вскрытия трупов Потрошителя в Уайтчепеле.

Мэри Энн Николс. Найдена на Бакс-Роу. Горло перерезано двумя линиями, одна из которых дошла до шейной кости. Нижняя часть живота была вскрыта глубокой рваной раной. Несколько ножевых ранений в правый бок.

Энни Чепмен. Обнаружена на Хэнбери-стрит, 29. Как и у Николс, у неё было перерезано горло в двух местах. Брюшную полость полностью вскрыли, а желудок и тонкий кишечник положили ей на левое и правое плечи. Вскрытие показало, что её матка, мочевой пузырь и влагалище были удалены. Органы вместе с телом не были обнаружены.

Элизабет Страйд. Найдена во дворе Датфилда, недалеко от Бернер-стрит. Причиной смерти стал единственный разрез на её шее, который прошёл по её левой сонной артерии и трахеи. Никакие дальнейшие увечья не заставили полицию полагать, что Потрошитель был прерван во время нападения.

Кэтрин Эддоуз. Обнаружена на Митр-сквер в Лондоне в ту же ночь, что и Страйд. Горло перерезано, живот вспорот, кишки перекинуты через плечо, как у Чепмен. Левая почка и матка удалены, лицо сильно изуродовано. Вскрытие, проведённое коронером, показало, что потребовалось бы не менее пяти минут, чтобы таким образом изуродовать Эддоуз.

Мэри Джейн Келли. Найдена лежащей на кровати в одноместной комнате, где она жила, на Миллерс-Корт, 13, рядом с Дорсет-стрит...

Джона посмотрел на фото только один раз... но знал, что больше никогда этого не сделает. Келли была худшей из пятёрки. Её спальня была не чем иным, как бойней.

Шериф откинулся на спинку стула и протёр глаза.

"Что, чёрт возьми, ты делаешь? Это не имеет ничего общего с тем, что происходит в Грин-Холлоу. Ты хватаешься за соломинку, потому что какой-то старый дантист с соседней улицы был хирургом в Англии. Эта старая дева-библиотекарь напугала тебя своими разговорами и этими ужасными вещами, которые она тебе дала".

Рассеянно он протянул руку и схватил одну из лондонских газет, экземпляр The Daily Telegraph с жёлтыми страницами. Она была датирована 17 декабря 1888 года.

Он пролистал её, но не нашёл ничего интересного. Несколько статей о Потрошителе, в основном о том, что его террор закончился в ноябре и больше ему не приписывали убийств. Джона уже подходил к объявлениям в конце, когда его внимание привлекла небольшая статья.

Лондонский хирург найден мёртвым.

Известный хирург больницы Святой Марии был найден мёртвым в прошлый вторник вечером в своей квартире по адресу 322 Истборн-Террас в Паддингтоне. Эверетт Мартин Доусон, семь лет проработавший хирургом в больнице Святой Марии, в тот день не явился на утреннюю смену. Обеспокоенные знакомые, любопытствующие о его местонахождении, отправились на Истборн-Террас и обнаружили приоткрытую входную дверь квартиры. Тело Доусона было найдено на полу гостиной, жертва насилия. Тело доктора было ужасно изуродовано. Выйдя из квартиры, чтобы вызвать полицию, знакомые Доусона почувствовали запах горящей плоти и волос и, подняв глаза, увидели обезглавленную голову своего друга, втиснутую в клетку ближайшего уличного фонаря. Череп Доусона был выдолблен и насажен на кожух газовых горелок лампы...

Джона Тауншенд уронил газету из рук на стол перед собой. Слова эхом отдавались в его голове... тот невинный разговор пару дней назад.

"Когда ребёнок застрял в родовых путях, был вызван хирург. Очень неопытный и высокомерный молодой врач по имени Доусон".

- Ну, будь я проклят, - сказал он, вскакивая со стула.

Джона ходил взад-вперёд по своему кабинету, мысли проносились у него в голове. Наконец он понял, что должен сделать. Он полез в ящик стола и достал большую связку ключей - запасные ключи от всех магазинов и офисов на главной улице Грин-Холлоу. Как шерифу, лавочники и предприниматели города доверяли ему доступ к своим предприятиям на случай чрезвычайной ситуации.

В самой середине он нашёл тот, который ему был нужен... медный ключ с выгравированным на металле числом восемьдесят три.

Джона взял его, фонарик и набор для снятия отпечатков пальцев и вышел из офиса. Спустившись вниз, он вышел из здания суда, перешёл улицу и прошёл два квартала вниз, к маленькому зданию с кирпичным фасадом. Табличка рядом с дверью гласила: "НАЙДЖЕЛ ДЖ. УАЙТХОЛЛ, ДАНТИСТ-ХИРУРГ".

Шериф огляделся, но никого не было видно. Все в городе и окрестностях спали в три часа утра. Он вставил медный ключ в замок и открыл дверь.

Оказавшись внутри, он включил фонарик. Бледный свет освещал приёмную и окно, где всегда сидела секретарша. Джона сунул дактилоскопический набор под мышку и расстегнул ремешок на кобуре. Его сердце билось тяжело и быстро, как отбойный молоток.

Он вошёл в дверной проём рядом с офисом и оказался в кабинете Уайтхолла. Там было регулируемое стоматологическое кресло, фарфоровая раковина, высокий белый шкаф со стеклянными панелями и передвижной стол с подносом для инструментов из нержавеющей стали. В свете фонарика Джона осмотрел напильник, зубные щипцы и другие инструменты дантиста. Напильник с деревянной ручкой привлёк его внимание.

"Я точно знаю, что на этой штуке есть отпечаток, - подумал он. - Надеюсь, хороший".

Шериф положил фонарик и набор для снятия отпечатков пальцев на сиденье стоматологического кресла. Он уже собирался открыть маленькую деревянную коробочку и приступить к работе, когда верхний свет внезапно вспыхнул.

Встревоженный, он обернулся и попытался разглядеть, кто стоит позади него, его глаза медленно привыкли к яркости.

- Настало время для столь необходимой беседы, констебль, - сказал Найджел Уайтхолл.

Пожилой мужчина вынул из кармана небольшой пистолет. Это был дерринджер - короткий Remington сорок первого калибра. Добрый старый экземпляр. Небольшой, но достаточно мощный, чтобы нанести значительный урон.

- Очень странное время для дантиста быть на работе, - сказал Джона.

Уайтхолл улыбнулся.

- А также для вмешательства в дела констеблей, - он направил укороченный ствол прямо в лицо Джоны. - Отойдите от кресла, пожалуйста.

Джона сделал, как он просил. Вскоре они медленно поменялись местами. Шериф стоял в дверном проёме, а дантист стоял рядом с регулируемым креслом. Старик взял зубной напильник, отступил назад и открыл дверь чулана. Не включая внутренний свет, он положил напильник на полку где-то внутри и закрыл за собой дверь.

- Итак, - сказал Джона. - Давайте немного поболтаем.

- Да, давайте сделаем это, - дантист уставился на пистолет в руке. - Знаете, я так презираю эти вещи. Никакой тонкости в этих вещах... никакого изящества. Просто нажать на курок и всё закончено. Там, откуда я родом, огнестрельное оружие встречается не так часто, как здесь. Обычно оно принадлежит отставным военным офицерам или тем дебилам из Скотланд-Ярда.

Взгляд Джоны был прикован к маленькому пистолету. Рука Уайтхолла была расслабленной и твёрдой.

- Ах, да... ваши старые заклятые враги.

Пожилой мужчина мягко улыбнулся.

- На самом деле я не могу считать их таковыми. Они никогда не подходили ко мне ближе, чем на двадцать городских кварталов. Они сосредоточили своё внимание на Уайтчепеле... а не на процветающей престижной части города, где я жил.

- Эти женщины... в Лондоне... зачем вы это сделали?

Уайтхолл рассмеялся. Это был тревожный звук.

- Почему это так сбивает с толку вас, полицейских? Причины почему? Я живу в лабиринтах разума, констебль. Лабиринты такие тёмные и запутанные, что в них можно безнадежно заблудиться и никогда не найти выхода, - дантист с отвращением посмотрел на пистолет в руке.

Он вернул его в карман, а другой рукой вынул нож. Он был длинным и зловеще изогнутым. Рукоять была из полированного перламутра.

- Это и есть ваше любимое оружие? - спросил его Джона.

Снова эта ухмылка - тонкая, натянутая, тревожная.

- Я предпочитаю относиться к этому как к инструменту.

- Что вы собираетесь с этим делать? Отрезать мне голову?

Уайтхолл счёл это очень забавным.

- О нет, констебль! Я бы никогда не стал подвергать вас такому банальному и неуважительному поступку. Вы завоевали моё уважение. Для вас были бы специальные вещи. Более продолжительные, - улыбка старика стала шире. - Вы не представляете себе, сколько повреждений может вынести человеческое тело, прежде чем смерть наконец потребует его.

На долгий миг опустилась тишина. Воздух между ними казался густым, как кровь.

- Я мог бы вытащить свой пистолет и застрелить вас прямо сейчас, - сказал ему шериф.

- Да, - сказал Найджел Уайтхолл. Глаза дантиста были горячими, лихорадочными. Его худощавое тело казалось натянутым, как пружина часов, затянутая на один оборот слишком туго. - Вы, конечно, можете попробовать.

Джона посмотрел на руку, которая держала нож. Костяшки пальцев были белыми, как кость. Два шага длинными ногами, может, три, и лезвие окажется внутри него. Пистолет шерифа, тяжёлый на бедре, казался обманчиво далёким от его правой руки.

- Пожалуйста, - голос Уайтхолла был мягким, почти дрожащим, когда он умолял. - Попытайтесь.

Джона сражался с немцами в Аргоннском лесу. Он был офицером закона почти десять лет и сталкивался с жестокими мужьями и алкоголиками-головорезами. Он был справедливым, но жёстким, как гвозди. Он не отступал ни перед кем. Но это был не обычный человек... если его вообще можно было считать человеком.

Он высвободил руку из кобуры и попятился.

Уайтхолл казался разочарованным.

- Констебль... вы вовсе не так глупы, как я думал.

- Ещё одного вы не получите, - предупредил его Джона. - Вы не сделаете ещё один фонарь-тыкву.

Пожилой джентльмен только усмехнулся. Поднял нож и потрогал лезвие другой рукой. Проткнул лезвием подушечку большого пальца и пустил кровь. Ни разу не дрогнул ни один мускул.

- Я буду наблюдать за вами, - шериф попятился к дверям зала ожидания. - У меня пока нет улик, чтобы осудить вас... но рано или поздно я это сделаю.

Лезвие глубоко вонзилось. Прошло мышцы... царапнуло кость.

И, тем не менее, он улыбался.

- Доброй ночи, констебль. И счастливого Хэллоуина.

Мгновение спустя Джона был снаружи. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной, вдыхая прохладный октябрьский воздух.

Он прошёл по тротуару и направился по улице к своей машине. Уайтхолл уже сделал свою работу на ту ночь. Завтра вечером будет Хэллоуин.

Несмотря на предупреждение шерифа, Уайтхолл сделает свой ход. В конце концов, что за канун Дня всех святых без фонаря из тыквы?

На следующий вечер, около пяти часов, Джона позвонил жене из офиса.

- Извини, что я не успею на ужин, но этот сукин сын сегодня снова сделает свой ход, и я должен быть готов, - объяснил он.

- Я понимаю, - сказала Миллисент. - Итак... ты действительно знаешь, кто это?

- Да, - Джона не дал ей времени, чтобы сказать больше на эту тему. - Ты собираешься пойти с детьми на сбор сладостей?

- Мы сейчас уходим, - сказала она. - Ты бы видел их костюмы. Они такие милые.

Между ними повисло напряжённое молчание.

- Дорогая... ты помнишь тот старый пистолет, который я привёз с войны? Colt сорок пятого калибра с затвором... из которого я учил тебя стрелять?

- Я помню.

- Сделай мне одолжение, - сказал он, не давая ей возможности возразить. - Достань его из ящика моей тумбочки и положи в свою сумочку. Просто на всякий случай.

- Хорошо.

Ещё минута молчания.

- Джона... дорогой, будь осторожен.

- Я буду. Я тебя люблю.

- И я тебя люблю. До Луны и обратно.

Джона повесил трубку и стоял с неприятным ощущением внизу живота. Он подошёл к ящику с оружием в другом конце комнаты и достал из гнезда помповое ружьё Winchester Model 12. Он опустошил коробку патронов в карман куртки, затем проверил патроны в своём револьвере и вернул его в кобуру.

Через несколько минут Джона припарковался напротив дома Найджела Уайтхолла на Уиллоубрук-авеню. Сумерки уже спустились, и на улице было темно. На крыльце дома дантиста горел свет, окна были освещены. Он смотрел, как старик ходит из комнаты в комнату, его тень была видна на фоне опущенных жалюзи.

Один час перешёл в другой. Тем не менее Уайтхолл остался на месте и не вышел из дома. Дети приходили за сладостями и уходили, делая обход, набивая свои наволочки и бумажные мешки угощениями. Около половины седьмого появилась Миллисент с Мэтью и Вики. Они помахали Джоне, но к его машине не подошли, зная, что он дежурит.

Был напряжённый момент, когда Уайтхолл открыл дверь для детских призывов "Сладость или гадость?". Джона мог представить, как старик хватает его детей, затаскивает их внутрь и запирает за собой дверь. Но, конечно же, он этого не сделал. Он просто положил каждому по ярко-красному яблоку в сумку... и посмотрел прямо через улицу, прямо на Джону, с широкой улыбкой на измождённом лице.

Через некоторое время все гости за сладостями закончились. Улица перед домом Уайтхолла опустела и затихла. Тем не менее, окна домика оставались освещёнными. Время от времени внутри можно было увидеть передвигающегося высокого старика.

Настало девять часов, затем десять, потом одиннадцать. Несмотря на неотложность наблюдения, Джона чувствовал себя усталым и беспокойным. Несколько раз он засыпал, но просыпался от толчка. Он смотрел в сторону дома и видел, что ничего не изменилось. Окна всё ещё были освещены лампами, а старый чёрный Ford T Уайтхолла всё ещё стоял на подъездной дорожке, где он и находился весь вечер.

В конце концов усталость шерифа взяла над ним верх. Он заснул и дремал неопределённое время. Он проснулся, когда ему приснилось, что кто-то просунул руку в открытое окно его машины и приставил холодную сталь лезвия ножа к его горлу. Джона вздрогнул и сел на своё место, никого там не обнаружив.

Но не было ли этого на самом деле?

Он посмотрел вниз и обнаружил, что что-то лежит на коленях его штанов. Это был бледный квадрат из бежевого картона. Библиотечная карточка.

В пятнах крови.

- Вот дерьмо!

Он посмотрел в сторону дома. Свет был выключен, а Ford T нигде не было видно.

Джона завёл двигатель и развернулся по узкой улочке, направляясь в город. Добравшись до библиотеки, он выпрыгнул, взяв с собой дробовик. Он вставил снаряд в патронник, а затем побежал по дорожке.

Входная дверь была незаперта и открыта. Осторожно он шагнул внутрь. В здании царила кромешная тьма... если не считать слабого свечения за книжными полками. Он медленно шёл во мраке, пока не оказался в главном зале библиотеки.

- О, Боже, - пробормотал он, увидев источник приглушённого света. - Нет.

Голова Глэдис Уиллоуби стояла в центре стола библиотекаря. Мерцающий свет исходил из пустых отверстий её глазниц, двойных щелей её отрубленного носа и вялого, зияющего рта с неустойчивыми зубами. Она выглядела одновременно шокированной и разочарованной... как будто осознав, что она не так умна, как думала изначально.

Джона выглянул из-за тыквенного фонаря и увидел обезглавленное тело мисс Глэдис, сидящее в кресле библиотекаря, одетое в ночную рубашку с цветочным принтом. К её груди была приколота записка. На ней читалось: "Тс-с-с! Тихо, пожалуйста!"

Именно объект, который приколол записку, обеспокоил шерифа. Удерживал бумагу на месте, пронзая неглубокую грудь старухи, зубной напильник, который Уайтхолл использовал, чтобы сгладить острые края сломанного зуба Мэтью.

"Он был в своём кабинете!"

Джона повернулся и побежал к двери. Он оставил свою машину на стоянке и через мгновение подошёл к открытой двери стоматологического кабинета. Свет горел... яркий, но далеко не манящий.

Он вошёл в парадную дверь, направив вперёд ствол двенадцатого калибра. Когда он добрался до комнаты для осмотра, он обнаружил, что она пуста. Старика там не было. Стальной лоток лежал пустым на вращающемся столе. Все инструменты исчезли.

Джона Тауншенд перевёл взгляд на чулан. К деревянной панели изогнутой зубочисткой была приколота записка. Медленно он подошёл к двери и уставился на записку, оставленную для него. На ней читалось:

Обратно в ад...

Мой дорогой констебль!

Выживание всегда было моим самым ценным товаром. Время от времени я сталкиваюсь с кем-то вроде вас... которые с упорством и решимостью хотят лишить меня моих плотских удовольствий и, в конечном счёте, моей свободы. И, таким образом, это приводит к такой ночи... такой чрезвычайно продуктивной ночи Хэллоуина. Вы были умны, констебль Тауншенд. Очень умны... как и библиотекарь. К несчастью для неё, недостаточно умной - или недостаточно осторожной.

Итак, я прощаюсь с вами. Я оставил свой прощальный привет тем, кто важнее всего, и покидаю это место. Возможно, я буду искать более тёплый климат. Техас или Нью-Мексико. Может, Аризона. Где-то, где местный констебль никогда не слышал о Призраке Уайтчепела и даже не интересовался им.

Насладитесь своим раскаянием, Джона. Эту еду лучше всего подавать горячей, как свежую кровь из вены. Как горячие слёзы печали, горькие и нескончаемые.

С уважением,

Найджел Уайтхолл

Ваш дантист.

Джона стоял и долго смотрел на письмо. Потом он заметил, что дверь чулана приоткрыта и что изнутри горит свет.

"Не входи, - предупредили его мысли, - ты не хочешь видеть, что там".

Но он всё равно пошёл.

Оказавшись внутри, он посмотрел прямо перед собой. У дальней стены висели полки. На этих полках стояло около дюжины банок для консервирования. К стеклу каждой был приклеен кусок белой хирургической ленты. И на каждой ленте было написано имя.

Мэри Энн... Энни... Элизабет... Кэтрин... Мэри Джейн...

Другие банки носили дополнительные имена... как женские, так и мужские. Внутри банок плавали вещи молочно-жёлтого формальдегида. Джона не был врачом, но мог себе представить, что это были люди. Почки, мочевые пузыри, селезёнки... женские яичники... двойные яички мужчин.

Потом ещё три банки. Пустые... крышки отвинчены и отложены в сторону.

Имена на этих банках были ужасно и до боли знакомы.

- Нет! - завопил Джона Тауншенд.

Не раздумывая, он повернулся и побежал.

Через пять минут он въехал на усыпанный гравием подъезд к своему дому. Фасад дома выглядел нормально для того времени ночи. В окнах было темно, но детские тыквенные фонарики горели, отбрасывая мерцающий свет на усыпанный листвой двор.

Едва Packard остановился, как он выскочил из машины и побежал вокруг задней части дома с револьвером наготове и взведённым курком. Он взбежал по ступенькам заднего крыльца и рывком распахнул сетчатую дверь со скрипом несмазанных петель. Кухня сразу за ней была кромешной тьмой.

Он почувствовал запах, с которым не сталкивался много лет.

Медный запах осквернённой плоти и свежей крови.

Запах насильственной и обильной смерти.

- Миллисент? - позвал он.

Его голос был хриплым и совершенно лишённым надежды.

Он протянул руку, нашёл выключатель и включил его.

Его жена была за кухонным столом. И на столешнице... и на плите... и на холодильнике.

Висела на светильнике. Была разложена по полу кухни.

Он вспомнил фотографию Мэри Келли. Это... это было в дюжину... в тысячу... раз хуже.

Джона сделал пару спотыкающихся шагов в комнату. Его левая нога наткнулась на что-то пухлое и влажное. Оно лопнуло под подошвой его ботинка. Печень? Грудь, бескровная и опустошённая? Неподвижный мешок освобождённого сердца Милли... артерии и желудочки, перерезанные мастерским разрезом хирурга?

Шериф, пошатываясь, вышел из комнаты в соседний коридор сразу за ней. Он тяжело упал на колени, и его сильно вырвало. Когда всё, что осталось от него, закончилось сухими позывами и в голове начало проясняться, он вскочил на ноги и побежал к лестнице с бешено колотящимся сердцем.

- Мэтью! - завопил он. - Вики!

Его ноги стучали по ступеням, пока он поднимался на верхний этаж. Джона побежал по коридору, мимо своей с Милли спальни, к двум спальням в дальнем конце.

Сначала он проверил комнату Вики. Простыни на кровати были спутаны. Её плюшевый мишка Мистер Снагглс валялся брошенным на полу. Лицом к полу, как бы пряча глаза-пуговицы от происшедшего.

Лунный свет пробивался сквозь окно спальни, отбрасывая бледное сияние на подушку Вики. Материал был усеян крошечными точками... чернильно-чёрными в темноте... но гораздо более яркими при дневном свете.

Мгновение спустя Джона был на другом конце коридора, в комнате Мэтью. Мальчик устроил сопротивление. Его постельное бельё было разбросано по полу, тоже тёмное и забрызганное. Что-то покоилось на подушке его сына. Коробка из-под сигар White Owl. Призовая коробка доктора Уайтхолла.

Дрожащей рукой Джона поднял крышку и заглянул внутрь.

Его ждали подарки. Призы, которыми его разум, к сожалению, будет владеть вечно.

Пара зубных щипцов, блестящих и влажных.

Крошечные кусочки слоновой кости, некоторые больше, чем другие. Один сколот, но на ощупь гладкий.

И записка только для его глаз... написанная смелым, но элегантным почерком.

Слова на клочке бумаги были загадочными, но ужасными. Поэзия сумасшедшего.

Ошеломлённый, он вышел из комнаты и направился к лестнице. Джона спустился по лестнице, пересёк фойе и вышел на улицу. Он покинул крыльцо и, спотыкаясь, спустился по ступенькам, не чувствуя под собой ног. Он чувствовал себя холодным, онемевшим... мёртвым, но каким-то образом всё ещё живым.

Он остановился посреди тротуара и выкрикнул имена своих детей. Но никакого резонанса не было. Они вышли такими же горькими и неизменными, как имена, высеченные в граните над увядшими цветами. Со стоном - ужасным, глухим звуком, лишённым содержания и здравого смысла, - он повернулся и посмотрел на крыльцо.

На перилах крыльца стояли четыре тыквенных фонаря.

Мэтью и Вики вырезали только два из них.

Двое других, маленькие и круглые, улыбались ему. Глаза светились. Забор из зубов усмехался.

На одном была шляпа ведьмы. На другом - ковбоя.

Пальцы Джоны ослабли и онемели.

Записка... последнее прощание... выпала из его рук и легла на камни дорожки среди шелухи сморщенных осенних листьев.

В словах больше не было тайны. Они были настолько ясны, насколько это вообще было возможно.

Взгляни на крыльцо, оно всё сияет,

Это милые маленькие фонарики выстроились в ряд...

- Ты что? Совсем дурак? Такие вещи больше не закажешь... и уж точно не за полтинник!

Аарон оторвался от пожелтевшей копии "Непобедимого Железного человека" №162, раздражённый комментарием Рики. Но с другой стороны, его лучший друг был одним большим, толстым комком раздражения и недовольства, с очень небольшим тактом и сдержанностью, чтобы не дать всему этому выплеснуться наружу. Рики в значительной степени говорил то, что думал, 24/7, и по бóльшей части это было связано с тем, насколько глупыми или дурацкими были идеи или интересы Аарона. Иногда это действительно действовало ему на нервы, но они были приятелями с дошкольного возраста, и было трудно бросить такие тесные отношения, даже если парень был настоящей занозой в заднице.

Был дождливый полдень в середине сентября, когда они рылись в старой коллекции комиксов отца Аарона в чулане гаража. Рики наелся закусок и пролистывал копии "Бэтмена" и "Флэша", интересуясь только картинками, а не сюжетными линиями. Аарон перешёл из "Лиги справедливости Америки" в "Фантастическую четвёрку" и был на полпути к "Непобедимому Железному человеку", когда его внимание привлекла реклама в конце комикса. Она была окружена другими старинными объявлениями о доставке по почте: РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ И НЕВЕРОЯТНЫЕ ЖИВЫЕ МОРСКИЕ ОБЕЗЬЯНЫ! ГРАФ ДАНТЕ... САМЫЙ СМЕРТОНОСНЫЙ ЧЕЛОВЕК! ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К ОБЩЕСТВУ БОРЬБЫ С ЧЁРНЫМ ДРАКОНОМ! ЗАПАТЕНТОВАННЫЙ 3-D ГИПНОЗ... БЕСПЛАТНО, С 25 УРОКАМИ ГИПНОТИЗМА! ЗАРАБАТЫВАЙТЕ ДЕНЬГИ... ПОЛУЧАЙТЕ ПРИЗЫ... НА БЫСТРОВЫРАЩИВАЕМЫХ АМЕРИКАНСКИХ СЕМЕНАХ!

То, что привлекло его внимание, было другим. На нём было изображено длинное чудовище с львиной гривой и шипами на спине, с дико злыми глазами, полным ртом клыков и когтей, которые действительно могли нанести серьёзный ущерб человеческой анатомии. Текст внизу гласил: УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО! НЕ ИГРУШКА... НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ, ДЫШАЩИЙ МОНСТР, КОТОРОГО МОЖНО ПРИОБРЕСТИ И ВЫРАСТИТЬ! НАБЛЮДАЙТЕ, КАК ОН РАСТЁТ НА ВАШИХ ГЛАЗАХ! УДИВЛЯЙТЕ И ВПЕЧАТЛЯЙТЕ ДРУЗЕЙ, ТАК КАК ОН ПОДЧИНЯЕТСЯ КАЖДОЙ ВАШЕЙ КОМАНДЕ! ЗАКАЖИТЕ ЕГО СЕГОДНЯ ВСЕГО ЗА 1,50 ДОЛЛАРА США (плюс 25 центов за доставку и вручение) СПЕШИТЕ... ПОКА ОНИ ЕЩЁ ЕСТЬ!

Рики наклонился и заглянул через плечо, фыркнув носом.

- Боже! Просто посмотри на это! Они взяли старый рисунок китайского дракона и подделали его. Наверное, что-то резиновое. Всё дешёвое из комиксов тогда было сделано из резины.

- Они утверждают, что он живой, - ответил Аарон. - Разве не было бы здорово иметь что-то подобное... может быть, чтобы кормить, выращивать и потом взять с собой в ночь Хэллоуина, когда идёшь на сбор сладостей?

Канун Дня всех святых оказался любимым праздником Аарона даже больше, чем Рождество.

- Может быть, это поможет нам отбиться от братьев Бакстер, когда они попытаются вымогать у нас конфеты в этом году?

- Ну, даже если бы он был живой - а это не так, - ты уже не можешь его заказать. Этот номер вышел, в каком... 1982 году? Эта компания, вероятно, больше не работает после тридцати пяти лет!

- Тридцать восемь лет, - поправил его Аарон, подсчитывая в уме.

Рики с отвращением покачал головой и огляделся.

- Эй, у твоего старика есть какой-нибудь "Безумный" или "Треснувший" журнал? Или, может быть, "Вампирелла"? - он облизнул губы, оранжевые от чипсов Сheetos. - Да, эта жуткая брюнетка с выпирающими из-под костюма сиськами!

Аарон проигнорировал демонстрацию подростковой похоти своего приятеля и снова посмотрел на рекламу. Да, тридцать восемь лет - это долгий срок. Но было бы здорово вырастить и обучить своё личное УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО.

Той ночью, после того как его родители легли спать, Аарон включил свой Chromebook и из чистого любопытства погуглил УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО. Он полагал, что всплывёт изображение рекламы или, может быть, чей-то блог о старых винтажных комиксах. Вместо этого он был удивлён, когда появилась запись для J&S Unique Imports. Он тут же щёлкнул по ссылке и обнаружил, что смотрит на гораздо более ужасную и страшную визуализацию наводящего страх существа. Описание было почти таким же, как и в комиксе, но цена была чуть выше - 20 долларов плюс 5,99 долларов за доставку.

Он ещё раз проверил название компании. В комиксе "Железный человек" она называлась Jock and Smitty’s Novelties & Curiosities, Inc. Может ли это быть то же самое предприятие, продающее товары по почте, которое всё ещё работает спустя столько лет?

Он уставился в эту ужасную, полную клыков морду с шипами из слоновой кости на спине и злыми изогнутыми когтями. И он просто обязан был это иметь.

Аарон протянул руку и схватил свой мобильный телефон. Его родители подарили его на последний день рождения, на случай, если ему понадобится позвонить из школы или из-за чрезвычайной ситуации. Он открыл свои контакты и нажал на иконку большой розовой свиньи у кормушки. Он звонил пару раз, прежде чем трубку взял Рики.

- Хм-м-м? Ага? - по приглушённому подушкой голосу он понял, что его друг крепко спал.

- У тебя всё ещё есть счёт PayPal, чтобы получать деньги за стрижку газонов?

- Кто это, чёрт возьми?

- Ты знаешь, кто, - отрезал Аарон. - Ну, так что?

- Конечно, - сказал Рики, зевнув. - Отец сделал мне его. А что?

- Сколько у тебя там?

- Я не знаю. Может быть, тридцать... тридцать два доллара.

Аарон широко улыбнулся.

- Хочешь поиграть с крутым УДИВИТЕЛЬНЫМ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩИМ СТРАХ СУЩЕСТВОМ?

- Что? Ты всё ещё зациклен на этой идиотской рекламе комиксов? Я же говорил тебе, что эта компания...

- Всё ещё в деле, - выпалил Аарон. - И они всё ещё есть в наличии!

Рики внезапно замолчал. Аарон услышал слабый скрип пружин матраса, когда его приятель сел в постели.

- Правда?

- Правда!

- Сколько?

- Всего двадцать долларов плюс пять девяносто девять за доставку и вручение.

- Ну и ну, дороговато, да? Нельзя ли где-нибудь найти дешевле?

Настала очередь Аарона фыркнуть носом, раздражающий жест, который он нашёл вполне удовлетворительным и оправданным в тот самый момент.

- Ух! Думаешь, ты можешь просто сбегать в универсальный магазин и купить настоящее УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО?

- Нет... не думаю, - Рики действительно мог излить сарказм, но с трудом проглотил его. - Ну... сколько у тебя есть? Я не буду платить всё.

- У меня есть пять баксов, которые бабушка дала мне за то, что в прошлом месяце я мыл её забор, и ещё восемь за то, что я сидел с детьми... э-э-э... с соседскими детьми, - Аарон внутренне застонал.

Ужасная тайна только что выплеснулась наружу, а он даже не подумал об этом.

Рики не только смеялся, он буквально хохотал.

- Ты присматривал за детьми? О боже, мисс Аарон Мэй, не могла бы ты присмотреть за малышами, пока я сбегаю в продуктовый магазин? Не могла бы ты вытереть их сопливые носы и сменить их дурацкие подгузники? И, конечно же, дорогая, ты можешь устроить чаепитие с маленькими Сьюзи и Томми. Вы можете испечь печенье в игрушечной духовке, а потом поиграть с Barbie и куклами American Girl!

Аарон ничего не сказал, просто сидел с пылающими ушами, как череп Призрачного гонщика, пока смех Рики постепенно не стих.

- Ты закончил? - наконец спросил он.

Его пухлый друг издал ещё один или два смешка, прежде чем ответить.

- Да... да, я закончил. Спасибо за это. Это было бесценно.

- Ну... мы собираемся это сделать?

Рики, казалось, на мгновение задумался.

- О... хорошо! Если ты внесёшь тринадцать долларов, я заплачу остальное. Деньги привязаны к Master Card моего отца. Я вытащу её из его кошелька, и мы закажем его онлайн завтра после школы.

- Охренеть! - Аарон хотел сказать "другое" слово на букву "О", но у его мамы были уши, как у немецкой овчарки, и она могла распознать ненормативную лексику ещё до того, как он успел бы произнести её наполовину, даже если бы она была в коме.

После того, как он положил свой телефон обратно на тумбочку, он лежал там, греясь в сиянии экрана Chromebook, глядя в безумные, налитые кровью глаза существа, которое вскоре будет считать его "хозяином"... или, по крайней мере, "полухозяином", учитывая, что Рики владел равной долей.

После этого они регулярно проверяли почтовый ящик Рики.

Они рассчитывали, что либо найдут квитанцию, в которой говорилось, что на почте их ждёт посылка, либо найдут большую коробку из UPS на дверном коврике на крыльце Рики. В конце концов, УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО просто должно было прибыть во вместительном контейнере.

Это случилось в среду на второй неделе октября, когда они проверили почтовый ящик и обнаружили небольшую коробку, лежащую на вершине стопки счетов.

Аарон поднял её и с разочарованием оценил. Размером она была едва ли с пачку сигарет... а не королевского размера.

Рики нахмурился.

- Ну вот.

- Ага, - Аарон посмотрел на этикетку. - Это от J&S Imports.

Широкое лицо его приятеля покраснело.

- Я знал это! Просто куча дерьма! - он схватил коробку и яростно встряхнул её.

Внутри что-то загрохотало.

Аарон потянулся и схватил её.

- Прекрати это! Ты его убьёшь!

- Внутри нет ничего живого. Нет отверстий для воздуха... видишь? Бьюсь об заклад, это резиновая многоножка или плотва.

- Хорошо, давай пойдём в твой гараж и посмотрим, - предложил Аарон.

Даже когда его настроение упало до предела, он всё ещё надеялся, что что-то хорошее может выйти из этой хрени по почте, которую они получили.

Через несколько минут мальчики стояли на коленях на заляпанном маслом полу гаража Рики. Осторожно Аарон открыл край коробки и высыпал её содержимое на бетон.

Маленькое существо, похожее на синюю ящерицу, выпорхнуло из тесноты маленькой коробки. Сначала оно выглядело сонным и дезориентированным, затем покачало своей крошечной головкой и моргнуло на них жутковатыми глазами размером с M&Ms... простыми глазками, а не арахисом.

- Саламандра, - ошеломлённо пробормотал Рики. - Они взяли наши двадцать пять девяносто девять и прислали нам чёртову ящерицу.

- Мне это не кажется саламандрой, - сказал ему Аарон. Он ткнул в предмет кончиком пальца. Тот открыл свой крошечный рот и лизнул его слизистым зелёным языком. - Должно быть, это детёныш Криттера.

- Ну, я говорю, что мы понесём убытки от наших инвестиций и спустим их в унитаз.

Аарон был в ужасе.

- Чёрт возьми, ты этого не сделаешь! - он взял маленькое существо в руку и удивился, насколько оно было холодным и липким. - Мы будем кормить и растить его, как и планировали.

Рики рассмеялся.

- Если ты думаешь, что у него вырастут клыки, шипы и когти, и он будет выглядеть как тот, что в рекламе, то это тебя мы должны смыть, как безмозглое дерьмо. Чем мы должны его кормить?

Аарон выудил из маленькой коробочки клочок бумаги и развернул его.

- Здесь написано, что он любит мясо. Гамбургер, курица, бекон... всё в таком духе.

- Я мог бы купить дешёвую упаковку сосисок от Aldi или что-то в этом роде. Или мы могли бы просто выкопать несколько дождевых червей на заднем дворе и сэкономить нам доллар пятьдесят.

Он уставился на Рики, как на идиота.

- Это уникальный организм. Может быть, даже городская легенда. Это УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО! Думаешь, черви утолят его чудовищный голод? Думаешь, он будет подчиняться каждой нашей команде, если мы будем кормить его мусором?

- Думаю, что нет, - признал Рики. - Что мы собираемся с этим делать? Куда мы его положим?

- Помнишь, у тебя была домашняя игуана? У вас всё ещё есть тот аквариум с сетчатой ​​крышкой и лампочкой?

- Да, где-то здесь, - сказал мальчик. - Но где его держать? Моей маме надоела игуана... сказала, что у меня никогда не будет другого питомца в доме, особенно когда она проснулась среди ночи с этой ящерицей, запутавшейся в её волосах. Ты бы слышал её крик!

- Я могу держать его в своей комнате, - предложил Аарон. - Мои родители никогда не заходят в мою комнату. Все мои ужастики их пугают, поэтому они просто оставили меня в покое.

- Хорошо, - согласился Рики, - но я могу посещать его, когда захочу.

- Конечно. Половина твоя. Мы вырастим его вместе... увидим, как он превратится в того отвратительного демона из комиксов.

Рики рассмеялся.

- Эта штука? Не питай надежд. И эта идея, что у тебя была, чтобы взять его с собой на сбор сладостей... этого никогда не случится. До Хэллоуина всего пара недель. К тому времени он, вероятно, заболеет и умрёт.

- Просто найди аквариум, хорошо? - сказал Аарон.

Пока его приятель начал рыться в хламе в гараже, мальчик в очках погладил маленькое существо на ладони. Его спина выгнулась дугой, и он издал тихий звук, похожий на кошачье мурлыканье.

- Я позабочусь о тебе, - тихо пообещал Аарон. - Я верю в тебя, даже если Рики нет. Ты доживёшь до Хэллоуина, клянусь. Потом мы им покажем. Все увидят, насколько ты удивительный и потрясающе наводящий страх на самом деле.

Они назвали его Клык. Это был довольно странный выбор, учитывая, что у существа практически не было зубов во рту. Но, как оказалось, прошло совсем немного времени, прежде чем маленькое существо оправдало своё имя.

Клык начал неуклонно расти за несколько дней до Хэллоуина. Сначала он был размером с мышь, потом с хомяка, потом со взрослую морскую свинку. Его кожа приобрела странный полупрозрачный вид, который, казалось, менял цвета - зелёный, пурпурный, синий, красный, оранжевый - в зависимости от того, под каким углом он был повёрнут в данный момент. Крошечные утолщения в его широких челюстях заострились и начали удлиняться в ужасно острые клыки. Вокруг его шеи образовался пушок, который густел, становился тёмным и волокнистым, а по всей длине его позвоночника прорастали маленькие шипы.

К тому времени, когда Клык достиг размера чёрного щенка лабрадора, его зубы были длиной в два дюйма и могли разрезать лист тетради с широкой линейкой напополам. Его ступни выросли из пухлых лап до длиннопалых, которые чем-то напоминали проворные руки обезьяны... за исключением крючковатых когтей на кончиках каждого пальца. А когти были в два раза острее, чем шипы на спине Клыка.

Аарон и Рики стали надевать кожаные рабочие перчатки из ящика с инструментами отца Рики, чтобы избежать порезов и ран, которые они получали при обращении с этим существом. Вскоре они вообще не хотели его поднимать, если могли избежать этого.

К четвергу перед Хэллоуином Клык стал действительно похож на иллюстрацию из рекламы комиксов. Это одновременно удовлетворяло (они не чувствовали себя обманутыми) и беспокоило (во что, чёрт возьми, они себя ввязали?)

К утру субботы они решили переместить Клыка из спальни Аарона в гараж. Аквариум на десять галлонов, который становился всё более и более недостаточным, стоял на другом конце комнаты Аарона, и Клык всю ночь ходил взад и вперёд, царапая когтистыми лапами каменистый пол на дне аквариума. Кроме того, он начал издавать низкое нервирующее рычание глубокой ночью, особенно когда был голоден... что теперь казалось постоянным явлением. Сосиски и куриные наггетсы поначалу, казалось, утоляли его голод, но вскоре ему требовалось всё больше и больше мяса. Мальчики начали объединять свои карманные деньги, чтобы купить сырой гамбургер в продуктовом магазине, а Рики даже стащил пару стейков рибай из маминого морозильника. Кормить и удовлетворять их питомца, заказанного по почте, становилось всё дороже и рискованнее.

Затем в воскресенье после обеда они пошли проверить Клыка, но его не было. Сетка на крышке была разорвана и отодвинута.

- Вот дерьмо! - простонал Рики. - Куда он делся?

- Он должен быть где-то здесь, - сказал Аарон, пытаясь сохранять хладнокровие.

Они обыскали гараж сверху донизу... но Клыка так и не нашли.

Они выходили из гаража, чтобы обыскать окрестности, когда услышали шум из кустов возле качелей. Это были отвратительные звуки... разрыв и хлюпанье чего-то влажного и глухой треск чего-то, что жуют и ломают.

Осторожно они подошли и заглянули в тень между двумя кустами. То, что они увидели, едва не заставило их блевать.

- О, чёрт, чувак... - со стоном сказал Рики. - Что это такое?

Аарон поправил очки и сглотнул немного желчи, подступившей к горлу.

- Я думаю, что это кот миссис Ганновер. Мистер Бутс.

Или то, что осталось от мистера Бутса. Клык разорвал кота от горла до кошачьих орехов и ел то, что было внутри. Острые когти разрывали плоть и мускулы, а злые клыки вытаскивали и пожирали внутренние органы. Раздвоенный зелёный язык, который теперь стал пугающе длинным и извилистым, жадно и быстро поглощал кровь и мозги.

- Э-э-э, Клык, - голос Аарона был нервным хрипом, когда он говорил. - Что ты делаешь, мальчик?

Клык поднял голову, теперь она была размером примерно с футбольный мяч, и уставился на них. Именно в этот момент глаза существа впервые поразили их. Иллюстрация в рекламе комиксов, казалось, была завершена. Глаза Клыка были широко раскрыты, налиты кровью и безумны. Словно у сумасшедшего.

Аарон вспомнил, как однажды видел на дворовой распродаже старый экземпляр журнала Life, на обложке которого была семья Мэнсона.

"Боже мой! У него сумасшедшие глаза Чарли!"

- Что мы будем делать? - спросил Рики. - Пойдём и расскажем миссис Ганновер?

- Ты свихнулся? Она упадёт замертво от инсульта. Давай просто возьмём бедного мистера Бутса и похороним его. Если кто-нибудь узнает, что сделал Клык, они заберут его у нас.

- Ага, - согласился Рики. - Они затащат его в загон для монстров и сделают усыпляющий укол.

Медленно Аарон сделал несколько шагов вперёд.

- Э-э-э... Клык!

Существо подняло голову из глубины живота мистера Бутса, его зубы вцепились в искривлённый отрезок кишки. Клык низко зарычал, а его спина слегка выгнулась, шипы вдоль его позвоночника выглядели как маленькие бычьи рога, готовые проткнуть и вспороть.

- Почему бы нам просто не дать ему закончить, а потом мы займёмся похоронами? - предложил Рики.

Аарон кивнул и медленно попятился.

После того, как УДИВИТЕЛЬНОЕ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕЕ СТРАХ СУЩЕСТВО съело все мускулы, плоть и шкуру, и высосало каждый кусочек розового мозга из раздробленных кошачьих костей, его безумные глаза отяжелели, он свернулся в клубок и мягко заснул. Пока Аарон собирал то, что осталось от бедного мистера Бутса, и складывал его в мешок Walmart для захоронения, Рики осторожно поднял спящее существо, используя перчатки фирмы Wells Lamont.

- Проклятие! - прошептал он. - Старина Клык становится тяжёлым. Я бы сказал, что сейчас он весит около двенадцати фунтов. Может быть, больше.

Они отнесли его обратно в логово-аквариум, не разбудив. Аарон нашёл старый металлический сервировочный поднос и поставил его сверху, а затем придавил его тяжёлым автомобильным аккумулятором, который они нашли под верстаком для инструментов.

- Думаешь, выдержит? - спросил Рики.

- Я очень на это надеюсь, - сказал ему Аарон.

"Но как долго?"

Вместе они взяли промокший пакет Walmart и лопату и, не привлекая внимания, пошли в тенистое место под клёном и положили на вечный отдых остатки обеда Клыка.

К тому времени, когда наступил вечер Хэллоуина, Клык был почти размером с бордер-колли. Они бросили тесный аквариум и поместили его в клетку среднего размера, которую Рики нашёл на местной свалке. Они спрятали его в каких-то зарослях на заднем дворе Аарона, чтобы их родители не узнали. Воспитывать Клыка поначалу было весело и интересно. Теперь это было просто стрессом и более чем немного пугающим.

Аарон решил одеться как Гарри Поттер, а Рики оделся как Хагрид. Они взяли с собой Клыка, закреплённого собачьим ошейником и поводком. Пугающее существо, казалось, было взволновано, но они были удивлены, когда оно вело себя хорошо и не пыталось ни на кого напасть. После того, что случилось с Мистером Бутсом, они боялись, что он сойдёт с ума в толпе любителей сладостей, особенно если один из них будет одет как Женщина-кошка или Привет, Китти или что-то в этом роде.

Реакция, которую они получили при виде своего УДИВИТЕЛЬНОГО И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩЕГО СТРАХ СУЩЕСТВА, была не совсем такой, какую они ожидали. Сначала они смотрели на них широко открытыми глазами, затем дети вокруг них - даже самые маленькие - начали хихикать и смеяться.

- Не похоже, чтобы наше пугающее существо было достаточно страшным, не так ли? - сказал Рики, закатывая глаза. - Эта штука должна была сделать нас крутыми. Нас должны были бояться и уважать, а не смеяться в лицо.

Аарон пытался игнорировать своего приятеля, но он был прав. Это определённо не сработало так, как обещала реклама.

Они целый час собирали сладости, переходя от дома к дому в своём районе. Когда они подошли к дому миссис Ганновер, пожилая женщина улыбнулась и насыпала им в мешки пригоршни Sixlets и Smarties. Она посмотрела на Клыка и, как и все остальные, рассмеялась.

- Мне нравится костюм вашей собаки!

- Но это не костюм... - начал было Рики, но локоть лучшего друга заставил его замолчать.

- Спасибо, миссис Ганновер, - вежливо сказал Аарон.

Прежде чем она закрыла входную дверь, её лицо стало печальным.

- Кстати, мальчики, вы не видели здесь Мистера Бутса?

- Нет, мэм. Но мы обязательно сообщим вам, если это произойдёт.

Когда они возвращались по дорожке на улицу, Клык испустил ядовитый пердёж, вонявший, как убитый скунс на дороге в жаркий августовский день.

- А вот и Мистер Бутс, - сказал Рики с ухмылкой.

- Заткнись, пока тебя никто не услышал! - отрезал Аарон. - Давай пойдём на Уиллклей-авеню и попытаем счастья там. Я слышал, они раздают хорошие вещи.

Они свернули в переулок, намереваясь срезать путь. Не успели они пройти и половины пути, как из-за пары мусорных баков встали две фигуры. Аарон и Рики остановились как вкопанные, их сердца колотились. Они точно знали, кто это был.

Это были пресловутые братья Бакстеры - близнецы, которые выглядели полной противоположностью друг друга. Низкорослый Брент был одет как Фредди Крюгер, а высокий Билли был одет как Кожаное Лицо из "Техасской резни бензопилой". Их отец был мясником в магазине Kroger на Мейн-стрит, и Билли был одет в длинный белый рабочий фартук, забрызганный настоящей кровью животных.

- Эй! - сказал Брент, маня своей острой перчаткой. - Тащите сюда свои задницы!

- Ага, - сказал Билли. - Мы искали вас повсюду. Пришло время расплачиваться. Нам нужны конфеты.

- Да ладно, ребята, - сказал Рики. - Не в этом году, хорошо?

- Нет. Не хорошо. Отдайте их сейчас же.

Аарон просто улыбнулся.

- Клык... атакуй!

Но Клык не атаковал. Вместо этого он отступил и встал позади двух своих беспомощных хозяев.

- Я думаю, что ваша собака готова обмочиться, - сказал Билли со смешком. - И я уверен, вы тоже. А теперь дайте нам конфеты, или мы заставим вас засунуть свои сучки в щель вон того забора. Клянусь, мы это сделаем.

Брент согнулся пополам и громко расхохотался.

- Вы будете целыми днями вытаскивать щепки из своего хлама!

Аарон не обернулся, а резко дёрнул поводок.

- Давай, Клык, чёрт возьми! Ты позоришь меня.

- Что это за собака? - спросил Билли. - Из дерьмового зоопарка?

Когда его брат-близнец захихикал над его неудачной шуткой, Аарон снова резко дёрнул поводок. Удивительно, но кусок кожи и порванный ошейник, к которому он был прикреплён, взлетели и оказались у его ног.

- Что...

Позади Аарона и Рики доносились странные звуки. Хруст разрозненных костей и мышц, растягивающихся и перестраивающихся. Вместо прохладного холода октябрьской ночи пара ощутила горячую зловонную жару, обжигающую затылок.

Рики оглянулся через плечо, и его глаза, большие и блестящие, вытаращились в полумраке переулка.

- Вот дерьмо...

Прежде чем Аарон успел обернуться, что-то огромное перепрыгнуло через них и приземлилось на гравий между ними и братьями Бакстер.

Это был Клык... но это был не тот Клык, что был несколько секунд назад. Существо выросло в пять раз по сравнению с прежним размером. Шипы на его спине были изогнуты и ужасно острые, как рога быка, а зубы были такими же длинными, как вязальные спицы его мамы. Когти на концах его проворных пальцев были крючковатыми и выглядели достаточно острыми, чтобы обезглавить их одним смертельным ударом. Клык превратился во что-то, что было в десять раз более ужасающим, чем иллюстрация в рекламе комиксов. Это было удивительно. Это было потрясающе. И это, конечно, было чертовски наводящее страх!

Братья Бакстер сначала просто стояли. Потом они закричали и бросились бежать, но далеко не ушли. Зелёный язык Клыка метнулся и обвил тощую шею Брента Бакстера. Брюшко пугающего существа открылось, обнажив тёмную полость, вонявшую разложением и серой. Рывком Клык швырнул Брента внутрь, затем схватил его брата за лодыжки, долго держал его в воздухе, а затем тоже бросил в дыру.

Аарон и Рики услышали вопли братьев, полные ужаса, но больше их не видели, когда щель в животе Клыка плотно закрылась. Существо подмигнуло им одним огромным безумным глазом и ухмыльнулось полным ртом клыков, по сравнению с которым "Челюсти" были бы похожи на мелкую золотую рыбку.

Двое мальчишек бросили свои мешки со сладостями и побежали в противоположном направлении. В то же время Клык развернулся и исчез во мраке ночи.

- Думаю, мы совершили большую ошибку, - сказал Рики, когда они направились домой.

Аарон согласился.

- Да... мы должны были пойти с Морскими обезьянами.

На опушке тёмного леса, притаившись среди листвы кудзу и ковра из сухих осенних листьев, ждали две фигуры. Они были скрыты тенью... поначалу совершенно неразличимы. Затем облака разошлись, и сквозь кривые ветки деревьев наверху показалась полная луна. Бледный свет блестел на гладкой чешуе и колючей шерсти, а затем медленно скользнул по дорожному знаку, возле которого они пригнулись. Он был прямоугольной формы, испещрённый дырками от пуль калибра двадцать два и ржавчиной, и на нём было написано: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОКРУГ СТРАХ".

- Где, чёрт возьми, он? - проворчал один из них.

Его зазубренные клыки тёрлись один о другой, скрежеща от раздражения.

- Не волнуйся, - прошипел другой. - Он будет здесь.

- Если он не приведёт свою колючую задницу в порядок, мы пропустим празднование. Старейшина будет по-королевски зол, если сегодня вечером не получит свою квоту на жертвоприношения.

- Ты просто один большой комок солнечного света и радуги сегодня вечером, не так ли?

- Это был удар ниже пояса, Криттер. Может быть, моё отношение не было бы вонючим, если бы он хотя бы раз пришёл вовремя. Я пунктуален, так почему бы и ему не быть? - зверь, похожий на огромную крысу, склонил свою узкую голову набок. - Ты же не думаешь, что его поймали?

- Расслабься, Тварь. Его не поймали. Он умнее этого. Он УДИВИТЕЛЬНЫЙ И ПОТРЯСАЮЩЕ НАВОДЯЩИЙ СТРАХ, знаешь ли.

- Удивительная моя задница! Это он просто так раскручивает себя, чтобы его покупали. Знаешь, мы думали, что Сасквоч тоже был умным, пока он не стал бродить по лесу, ни на что не обращая внимания, и тот парень не заснял его на плёнку. Если бы кадры не были такими расфокусированными и зернистыми, он мог бы оказаться в проклятом зоопарке или его большая задница висела бы на стене какого-нибудь охотника.

Они услышали треск упавшей ветки дерева и звук тяжёлых шагов в кустах.

- Существо? Это ты? - спросил Криттер.

Внезапно в поле зрения появился третий из их компании, выглядевший усталым и раздражённым.

- Да, да... это я. Извините, я опоздал. В конце концов, стало какое-то сумасшествие.

Криттер усмехнулся.

- Разве так не всегда? У тебя были проблемы со входом?

Существо с отвращением покачало рогатой головой.

- Вы знаете, как медленно работает почта в наши дни? "Почта-улитка", не иначе. Это словно смотреть, как сохнет краска. Если бы эта компания-новинка прислала меня по почте Priority или FedEx, я был бы на вершине своей игры.

- Перестань ныть! - рявкнула Тварь, её серебристые глаза сузились. - По крайней мере, тебе не нужно лежать на обочине дороги и притворяться мёртвым, пока кто-нибудь не подойдёт и не ткнёт тебя чёртовой палкой.

- У всех нас есть своё бремя, - дипломатично сказал Криттер. - Путь монстра полон препятствий и несчастий. У вас есть свой вклад?

- У меня в мешке припрятано несколько живых, - признал Существо. - Я также буду рад вытащить их оттуда. Такое ощущение, что они бьют меня по почкам.

- А как насчёт тебя, Тварь?

Чудовище посмотрело на большой мешок, сделанный из кожи и меха в чёрно-серую полоску.

- У меня есть только один... но он большой.

Внутри они могли слышать, как кто-то безумно бормочет и время от времени смеётся.

Двое других скептически посмотрели на него.

- Ты не испортил его, не так ли?

Тварь застенчиво ухмыльнулась.

- Ну... я как бы откусил ему ногу и сломал спину.

Двое других переглянулись. Было известно, что у Твари есть ненасытный позвоночный фетиш.

- О... и я съел его жену. И оторвал помощнику голову. Но это всё.

- Это просто здорово! - раздражённо сказало Существо. - Ты же знаешь, как Старейшина не одобряет испорченные товары.

- Давайте просто пойдём, - предложил Криттер. Он поднял двух детей, закутанных в змеиную кожу, и перекинул их через свои змеиные плечи. - Мы уже опаздываем.

Когда они собирались уходить, Существо посмотрело на Криттера.

- Итак, кто будет церемониймейстером в этом году? Ктулху? Кракен? Человек-мотылёк?

- Э-э-э... нет. Ни один из них не был в зоне действия, поэтому они взяли Кетцалькоатля.

Тварь закатила серебряные глаза.

- Эта хвастливая летающая змея с крыльями и перьями? Он такой надутый и многословный! Нам повезёт, если мы доберёмся до буфета к полуночи.

Криттер зашипел и стиснул клыки так сильно, что яд потёк по его подбородку.

- Эй, прояви немного уважения, ладно? Ты тут про семью говоришь! Кет - мой троюродный брат по материнской линии. Он грёбаный бог, чёрт возьми! И он может летать. Ты не можешь этого делать, не так ли, Тварь?

Крыса-мутант покачала узкой головой.

- Нет... я не умею летать. Но я могу открыть и закрыть дверь машины своим хвостом. Бьюсь об заклад, Его Высочество не сможет провернуть этот трюк!

Вместе трое направились в тенистую чащу со своими подношениями на буксире, с нетерпением ожидая приближающегося празднования Дня всех святых.

Перевод: Alice-In-Wonderland

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915