… по прозвищу Кобра – III. В СССР магии нет!

Сюжет 9. Полет в серебряном ландо в вышние дали

Рождённый разбиться, от водки да не погибнет

Июль 1980 года. Москва. В это время в СССР проходила XXII летняя Олимпиада.

Дом по адресу: Малая Грузинская улица, 28, рядом с метро «Улица 1905 года», был новенькой четырнадцатиэтажкой светлого кирпича, кооперативом Союза художников-графиков Москвы. Район тихий, зелёный, квартиры в доме просторные, индивидуальной планировки и простых жильцов в доме не было.

Дом стоял напротив католического собора и окна квартир выходили на него, вернее на его руины. Хозяину трёхкомнатной квартиры № 30 на восьмом этаже этот вид не нравился и он несколько раз переставлял мебель, отодвигая подальше от окна свой рабочий стол и кровать.

В ночь на 25-е июля в этой квартире выпивали. И ничего такого особенного и нового в этом не было. В последнее время пьянки здесь происходили регулярно, чуть ли не каждый день. У хозяина квартиры была очень высокая степень алкогольной и наркотической зависимости.

Кроме хозяина в квартире находились и выпивали вместе с ним ещё несколько человек — врач-анестезиолог Анатолий Федотов, по сути личный врач хозяина; его юная любовница Оксана Афанасьева (последний год жила с ним в этой квартире как жена); администратор Валерий Янклович и ещё друзья-собутыльники из нынешнего круга общения хозяина.

Люди приходили-уходили. В табачном дыму висело бесконечное натужное веселье. Какие-то женщины…

Пришедшего к отцу сына Аркадия, жившего отдельно с матерью и братом Никитой, к хозяину даже не подпустили, мол, завтра приходи, когда отец протрезвеет!

А сам хозяин в тяжёлом подпитии мягко говоря был очень и очень неприятным. Небольшого роста, но мощный и физически развитый, он маялся, буянил, скандалил, кричал, метался, приставал ко всем, смеялся, требовал шампанского, стонал и хватался за сердце!

В итоге заботливый доктор Федотов сделал ему укол снотворного. Мол, успокойся, да⁈ Прошёл час, два. Хозяин всё маялся, а снотворное на фоне героина и алкоголя не действовало. А друзья, кроме Федотова и Оксаны, разъехались по домам. Ночь же уже стояла на дворе, а у них свои семьи и дети были.

Время на часах наверное было уже три ночи…

Хозяин затих и мгновенно заснул на маленькой тахте, которая стояла в большой комнате квартиры. Снотворное подействовало скачком! Доктор Федотов примотал хозяина к тахте бинтами, чтобы тот не упал во сне, и в одиночку (!) перенёс тахту вместе с ним на лоджию, к воздуху. Доктор с суточной смены в своей больнице… уставший, измотанный, пьяный, но справился. Недаром знаменитый советский золотопромышленник Вадим Туманов приставил к своему другу-хозяину именно его.

Федотов упал на диван в большой комнате и попросту вырубился, заснул.

Проснулся он как очнувшись. От какой-то зловещей тишины и как будто его кто-то дергал за штанину. И он сразу же побежал на лоджию! Хозяин не двигался. Спал? Федотов приподнял ему веко и увидел… что зрачок расширен, а реакции на свет не было.

А-а-а-а! Поздно! Прозевал! Нет! Нет! Дышать! Дышать! «Рот в рот»! Ещё! Ещё! Не останавливаться!

Неужели всё и это была смерть⁈

И вдруг…

Доктор Федотов отчётливо услышал рядом с собою какой-то чавкающий хруст и тут же разлившийся по лоджии мерзкий запах. Что это⁈ Как будто раздавили клопа. Очень большого и вонючего клопа-кровососа! И при этом губы хозяина слегка потеплели.

Время на часах было 04–30 утра.

— О, здорово, Толян! Я что, опять плохо себя вел? — спокойно спросил доктора Федотова помятый, но абсолютно трезвый хозяин, разматывая бинты и легко соскакивая с кушетки, — Это ты меня сюда вчера приволок? Отхуюченного и бинтами прикрученного? Хорошая рифма получилась, а-ха-ха! Вот наверное картина была, смех.

Растерянный доктор Федотов смотрел на хозяина стеклянными глазами и молчал. Опытный врач, профессионально уверенный в себе, он не раз реанимировал людей самыми различными способами. И ровно год назад в Бухаре он уже возвращал хозяина к жизни прямым уколом кофеина в сердце. Но в успехе конкретно этой своей реанимации он сильно сомневался.

Он советский врач, давал клятву Гиппократа! Но почему же он был среди этих… алкашей и наркоманов? По звонку приезжал к хозяину и его друзьям домой, когда им было плохо, а не лечил их как положено, в стационаре? И даже бывало привозил им наркотики.

Да любил он их всех, вот почему! Творцы же они были, великие люди. А уж сам хозяин…

А хмельная Оксана так и спала на чужом супружеском ложе. Молодая ещё, сон хороший, здоровый.

На столе в большой комнате с вечера стояла початая бутылка водки. Федотов трясущимися руками налил себе полстакана и выпил его залпом. Как воду, без закуски. Вопросительно посмотрел на хозяина.

— Не-е, Толян, я не буду с утра, — хрипло сказал тот, угадав вопрос, — Попишу до обеда, накопилось. Стих нашёл! С раннего утра знаешь как хорошо пишется.

И хозяин ушёл в душ. Потом торопливо выпил чашку растворимого кофе и скрылся в своём кабинете, работать!

Кабинет у хозяина роскошный и творчеству способствующий! Ампирные — книжный шкаф, вольтеровское кресло, письменный стол с картоньером (боковой надстройкой) и выполненное в неорусском стиле резное рабочее кресло с круглой спинкой. Когда-то всё это принадлежало Александру Яковлевичу Таирову, основателю и художественному руководителю Камерного театра, ныне Московского драматического театра им. Пушкина, и его жене, ведущей актрисе театра Алисе Коонен.

А доктор Федотов упал на диван и заснул. Без всяких мыслей, чувств и сновидений.

В десятом часу утра проснулась похмельная Оксана и сразу же начала хозяйничать. Прибрала следы вчерашней пьянки. Занесла в кабинет хозяина свежие бутерброды и горячий кофе. Но там не задержалась. Знала, хозяина нельзя отвлекать когда он писал. Обзвонила вчерашних собутыльников, близких друзей хозяина, мол, всё в порядке — дома, пишет.

Через час приехали: Янклович, Вадим Туманов, Боровский, Коган. Пришёл сосед Нисанов, принёс хороший коньяк. И вчерашняя уже было угасшая пьянка разгорелась с новой силою.

Ничего особенного. Просто друзья сидели на кухне, выпивали, закусывали, разговаривали, что-то рисовали в альбоме, читали стихи, смеялись. Сигаретный дым опять стоял коромыслом, хоть топор вешай, а-ха-ха!

Большой стол и две скамейки, за пару часов сделанные солдатами по просьбе хозяина, дававшего концерт в их части. В остальном, кухня как кухня. Пенал, две тумбы, пять подвесных шкафчиков. Наверху большое количество чайных коробочек, которые хозяин привозил из-за границы. Чай он заваривал в большом чайнике и говорили знал некий секрет вкуса.

Вот только хозяина квартиры с ними на кухне не было. Через несколько часов он задумчивый вышел из своего кабинета, пообнимался с друзьями, выпил кофе и виновато улыбаясь, оправдывался:

— Вы уж сегодня без меня, ладно⁈ Вечером «Гамлет». Любимов убьёт, если я опять приду не в форме. Вот довёл до ума с утра одну вещицу. Три года руки не доходили. «Райские яблоки» называется. Послушаете?

…

Но к ней в серебряном ландо

Он не добрался и не до…

Не добежал, бегун-беглец,

Не долетел, не доскакал,

А звездный знак его — Телец —

Холодный Млечный Путь лакал.

…

На кухне образовалась мёртвая тишина. А пьяненький доктор Анатолий Павлович Федотов уронил голову на кухонный стол. Он беззвучно рыдал.

Офис корпорации «Змеи СССР»

Павильон «Экзотариум» Московского Зоопарка. На вид, это хорошо отреставрированное к Олимпиаде-80 двухэтажное здание. Но на самом деле, этажей в здании было четыре. Просто два верхних этажа находились в первом слое магической Сутеми и обычной публике видны не были. Здесь и располагался центральный офис корпорации «Змеи СССР» и мой кабинет децернента корпорации, её руководителя.

И в это время мы всем наличным составом московских магических кобр и гремучих змей под моим руководством были заняты спасением творческих алкашей и наркоманов Москвы от вселенцев и прочей такой нечисти. По списку. Ведь Олимпиаду было крайне нежелательно портить смертями известных людей.

Один правильный укус и больше никаких зависимостей… От чего угодно уже потом помрут наши клиенты, но не от водки и наркотиков. Но силы, увы, неравны. Алкашей и наркоманов в творческой среде Москвы было много больше наших возможностей.

И по моей просьбе зелёная кобра Офиофаг сегодня ночью работала в городе на одном адресе, прямо рядом с Зоопарком. Дальше там тянуть было нельзя, крайний срок.

— Как прошло? — спросил я красавицу-кобру, в Сутеми — прекрасную женщину.

— Обычно! — зевнула сонная змея, — Залезла по водосточной трубе на восьмой этаж. В квартиру не заползала, не было необходимости, клиент спал на лоджии, а окна были открыты. Тяжело спал, умирал уже, пьяный, обколотый. Но я успела…

Зачем-то бинтами его к тахте примотали. В полпятого к нему из квартиры выскочил какой-то, обнимал его, целовал в губы, фу-у, гадость. Не люблю когда мужики в губы целуются. А дальше всё как обычно — вытащила из клиента чертилу-вселенца за голову. Он под «Зелёного змия» косил, но с рожками, сразу беса-нарколыгу видно. Говорю ему:

— Ну что, сука, доигрался⁈ Вот и взаправдашний «Зелёный змий» к тебе пожаловал. Чуешь смертушка твоя пришла⁈ Да и всё в общем… сжала ему на башке челюсти, только чвякнуло. Ну или хрустнуло. Вони было… Что дальше не спрашивай, не знаю. Я сразу вниз, через забор и на работу в Зоопарк, рядом же.

— Спасибо тебе, Офиофаг, ты не только хорошего человека сегодня спасла, великого поэта!

— Да не за что! Первый раз, что ли? Обращайся!

Серебряное ландо

Октябрь 1980. Ночь. Москва.

Он мельком бросил взгляд на светящуюся панель. Стрелка спидометра лежала на отметке сто шестьдесят км/ч. Многовато для города, но снега ещё не было, асфальт сухой и широченный Кутузовский проспект в это время суток был совершенно пуст. Москва уже давно спала, а Мерседес шёл плавно и на дороге стоял как влитой.

Классный автомобиль и цвет у него классный — серебристый. Прямо настоящее «серебряное ландо» ему Марина подогнала, спасибо ей. Сейчас такой в Москве был только у него и у Брежнева. Говорили ещё один такой был у какого-то демона делового, так взорвали его давеча. Прямо рядом с Манежкой. Но подробностей он не знал, да и ни к чему они. У него сейчас и без этого эмоций хватало — театр, кино, ТВ и в Союз Писателей СССР его приняли. Сказали, что за его стихи. Книги-то у него ещё пока не было. Но ему шепнули, что это сам Брежнев поспособствовал, вот и открылись сразу все двери.

Толя Федотов, доктор наш драгоценный, третий месяц, с того июльского случая у него на лоджии, когда вдруг рядом что-то чвякнуло, хрустнуло и мерзко завоняло, ходил за ним как пришитый, не отогнать. Мерял температуру, давление, слушал стетоскопом, записывал в блокнот и всё время бормотал:

— Не может быть! Не может быть!

И то верно. Ни пить, ни курить, ни колоться, ему больше не хотелось. Вообще! Как отрезало. Прямо чудеса!

В салоне Мерседеса было тихо, даже радио не работало. Что-то он подустал сегодня от песен. Работал концерт на Рублёвке. Госдача. За деньги конечно. Зал был небольшой, быстрее большая комната, но народу набилось… Вон всё заднее сиденье машины цветами завалено, стекла не видно. Хорошо хоть боковые зеркала у Мерседеса большие, назад смотреть можно было без проблем.

Пригласивший его бенефициар госдачи — крупный правительственный бонза, на коленях стоял:

— Володя! Дорогой, золотой, серебряный. Только не уезжай, видишь же что творится! Соседи как с ума сошли. С деньгами всё решу, хоть часик ещё побудь с нами!

Побыл два… Вот и задержался.

Марина… Точно сейчас не спала, его ждала. Она умница, буквально по свистку прилетела, окружила вниманием и заботой. И назад в Париж что-то не торопилась улетать. Да и правильно! За Оксану молчала, как рыба об лёд, хотя конечно знала. Не может быть, чтобы не доложили друзья-товарищи.

Оксана… Оксана. Она уже с Лёней Я., молодым талантливым актёром Таганки. Слышал скоро поженятся. Ну и хорошо, дай Бог им счастья. Красивая пара получилась. Если честно, староват он для неё был, что сказать. Всё-таки 22 года разницы. Хотя это им не мешало, факт.

Книга… Роман его новый, фантастический, про зелёную магическую кобру Офиофаг, которая творческих алкашей и наркоманов в Москве вылечивала полностью и безрецидивно. Ну если хотела конечно и правильно её подманить. Нормально текст шёл, уже на эпилог сюжет выворачивал.

Вообще увлёкся он писательством. Как какой-то канал открылся, что ли? С утра садился за стол, голова пустая. Настраивался на определённую волну, кое-как первый абзац марал… Хоп и полились слова и мысли, только успевай записывать. Как диктовал кто-то. А может так оно и было?

Там, в своём романе, он такую классную фишку придумал, про котов. Что они на самом деле не умирали, а просто шли жить в другое время. К кому хотели. Коты это могли, они знали тайные лазы во времени. И главный герой вдруг встретил своего кота Васю из детства, которого он очень любил, а тот его. И они узнали друг-друга. Марине этот эпизод прочитал… рыдала. У неё тоже любимый котейка был в детстве.

Кстати о Васе… Дружка своего закадычного, Васю, Василия Макаровича, уже увы ушедшего шесть лет назад… он первого по сюжету спас у кобры Офиофаг от водки. Пусть «Разина» своего доснимет, хотя бы так.

Надо потом Стасу Говорухину этот свой текст показать, может выкрутит из него киносценарий или пьеску какую-никакую? Он профи, сразу скажет, выкрутит или нет? А что, фильмец или спектакль что надо может получиться, не хуже «Места встречи…» в народ зайдёт. Алкашей-то у нас, ого-го!

Ладно, сейчас уже на мост… крутанётся под ним… на Рочдельскую… там до Пресненского Вала… направо, по Климашкина, и всё… считай приехал домой, на Малую Грузинскую.

Но судьбу не обмануть…

На мост перед СЭВ-овской «книжкой», справа, снизу, с набережной, уже медленно выруливал огромный оранжевый КАМАЗ-мусорщик с прицепом. Потому он и работал по ночам, что на дорогах не было других машин. Водитель КАМАЗа их просто не видел из-за своих габаритов.

— Да куда же он прёт, б⁈ Ещё и с прицепом, б⁈ Уже не объехать… А-а-а-а!

БА-БАХ!

… и шикарное «серебряное ландо» как ракета, тяжело ворочаясь в воздухе, взлетело, замыкая собой потрясающую живую картину…

Торжественно-тревожное ожидание… На фоне ночных бликов Москвы-реки ярко светящийся мост на Новый Арбат — на нём огромный оранжевый КАМАЗ-мусорщик с прицепом и медленно летящий над ним серебристый Мерседес.

Машина зависла в воздухе… резко изменила траекторию полёта и… рухнула прямо на мост!

И цветы, цветы, цветы. Они через разбитые стекла салона фейерверком вылетели с заднего сидения Мерседеса и заботливо застелили собой как цветным саваном всё место автокатастрофы, включая тело погибшего водителя. А его бессмертная душа так и продолжила свой прерванный полёт в вышние дали. По той же самой траектории, в направлении холодного Млечного Пути.

Рождённый разбиться, от водки да не погибнет!

«Владимир, или прерванный полёт». Именно так впоследствии и назвала свою поминальную книгу о муже Марина Влади.

Первая неделя совместной жизни

26 июля 1980 года, суббота. «Дом авиаторов»

Первая неделя нашей самостоятельной совместной жизни пролетела мгновенно. У Татьяны — вся в домашних хлопотах. Оказалось, что «ничего в доме нет, даже нитки с иголкой» и она с утра собиралась и шла по магазинам… иголки искать, а-ха-ха!

И хорошее вроде бы это дело походить по магазинам олимпийской Москвы, деньги потратить. В эти магазины много чего завезли под Олимпиаду, сплошной импорт. Я было сунулся с Татьяной по этим магазинам, но очень быстро сдулся, не хватило выносливости. Час-два и всё, голова моя кружилась, какие-то тени перед глазами начинали мелькать. А Татьяна ничего, москвичка-же, привычная. Приходила вечером, нагруженная пакетами и коробками как верблюд и ещё у неё силы оставались на готовку, уборку, ну и на меня любимого конечно. И не жаловалась.

Я предложил ей взять приходящую помощницу по хозяйству, внизу на парапете дома висело много объявлений с предложениями. Хотя бы на уборку и готовку. Отказалась, чужой человек в доме ей не был нужен. Но это она так пока. Привыкла, что дома мамочка всё делала, а в хрущевках горничных не было. Но это не точно!

К полноценной домашней готовке сама Татьяна тоже пока не очень готова, опыта не было, но она старалась. Вообще, есть, в смысле принимать пищу, по возможности нужно дома с семьёй. Это здорово всех объединяло! Завтрак — 100 %, обед — очень желательно, а ужин — уже как придётся. Я всегда ел дома пока профессорствовал в МГУ. Рестораны не для меня. Встретиться там, поговорить — да, а вот есть там — нет, увольте. И всегда Татьяна радовала меня, а потом и нас с девчонками, вкусной домашней пищей. Я честно говоря и не помнил периода, когда это было не так. Оказалось вот был в самом начале такой период, но видимо совсем короткий. Научилась в итоге.

Дорогие гости

Сегодня у нас были дорогие гости — родители Татьяны. Они приехали к обеду и привезли нам в подарок на новоселье — электрический самовар с олимпийской символикой и торт «Птичье молоко», в 1980 году считавшийся самым вкусным московским десертом.

А это значило, что сегодня примерно с шести утра Татьянин отец Владимир Юрьевич провёл в очереди перед дверями Кулинарии ресторана «Прага» на Арбате, куда детище создателя этого замечательного рецепта Владимира Гуральника, знаменитого кондитера ресторана «Прага», ежедневно с 9−00 выставлялось в свободную продажу в значимом количестве коробок. И в этой длинной очереди в это время хоть раз постоял каждый уважающий себя москвич, надеясь приобрести полюбившееся народу лакомство. И приобретал! И не дороже 6 ₽ 40 коп. за одну коробку!

Сказать, что родителей изумило наше с Татьяной жильё, ничего не сказать. Скромные советские инженеры, они такого никогда не видели. А добила их сама Татьяна. Тем добила, что из той самой трёхлитровой банки с золотом подобрала для мамы Галины Семёновны от нас — великолепное кольцо тёмно-зелёного золота в древне-греческом стиле «Скань-Филигрань-Ажур» с жёлтым бриллиантом на полкарата (старинная работа, точно!), а отцу — как их потом называли граждане бандиты в 90-х «гайку рыжую с чернушкой», массивный литой мужской золотой перстень с гладкой площадкой из чёрного агата и весовой стоимостью в половину «Жигулей».

Себя же любимую, скромница Татьяна одарила лишь короткой золотой цепочкой на тонкой девичьей шейке, но с плетением «Двойная Абината Гран», в Москве 1980 года ещё совершенно неведомым и больше характерным для золотоносных красавиц Древнего Египта, Сирии и иже с ними.

И всё…

Родителей Татьяны мы на этот вечер потеряли. «Золотой» подарочный шок был очень силён. Подарки рассматривали, меряли, опять рассматривали. Но это ладно, главное не задавали дурацкого вопроса «Где взяли?». Впоследствии пятая комната нашей квартиры, переделанная из кухни, так и стала называться — Родительская. В ней родители Татьяны оставались у нас на ночь. Мама Галина Семёновна чаще. Особенно когда родилась Светка. Подарки наши вне дома они не носили. Говорили, что некуда и незачем. Но и не продавали, берегли как заначку на «чёрный» день. Так эти подарки и вернулись к нам со временем, когда родителей не стало.

План взаимодействия

28 июля 1980 года, понедельник. Офис Корпорации «Змеи СССР».

Кто чем, а я сейчас плотно занимался своей работой, я же децернент. В офисе Корпорации полный порядок. Моя заместительница — зелёная кобра Офиофаг помешана на внешнем порядке и чистоте — под её неусыпным андерайтингом всё в офисе сияло и блестело.

Змеям, я заметил, нужно чётко ставить задачи и добиваться их выполнения путём постоянного контроля результата и его поощрения. Иначе без внимания начальства они быстро впадали в меланхолию и расползались кто куда… В общем, мне нужны свежие дебютные идеи, а механизм принуждения змей к их выполнению у меня был — аппарат Корпорации (начальница — кобра Офифаг), змеиные Управления на местах и замечательная змеиная почта «Уши-в-Уши», пожалуй, лучшее, что сейчас вообще существовало в области наземной связи. Не шучу!

Моя главная задача децернента, как я её видел — представить змей как третью мировую силу и системно коммуницироваться в развитии с сильными Мира сего — Государством (ами) и Доглядами Инших на основе взаимовыгодных проектов. Хорошо сказал? Теперь попроще, но поконкретнее.

Что Корпорация «Змеи СССР» под моим чутким руководством будет предлагать нашим будущим, исключительно деловым партнёрам, за деньги или на обмен?

И я открыл чистую тетрадь в клеточку — 96 листов за 48 копеек, и написал на первой странице:

ПЛАН

взаимодействия Корпорации «Змеи СССР» с государством (ами) и бизнесом:

(кратко, что мы можем предложить сами и что хотим получить взамен!)

Медицина:

Договорные поставки на фармацевтические предприятия крупных объёмов натурального змеиного яда (кондиционного!) и/или через них уже готовые — порошки, мази, вакцины, противоядия, сыворотки и др. препараты на их основе для лечения широкого спектра заболеваний (известны с 1 века нашей эры).

Змей-специалистов по гарантированному излечению людей от алкоголизма, наркомании и др. тяжёлых токсичных зависимостей с нейтрализацией (обезвреживанием/уничтожением) любых инфернальных сущностей. Ну почти любых…

Гремучих змей — специалистов по гарантированному вылечиванию эпилепсии у людей.

Змей-специалистов по ментальным способам вылечивания психических болезней и расстройств у людей — шизофрения, паранойя и др.

Сельское хозяйство:

Гарантированная защита площадей посадок и мест хранения с/х и лесных культур от грызунов — крыс, мышей и др. вредителей — лягушек, насекомых.

Экология:

Достоверная экспертиза любых методов и эко-мониторинг систем газо- и водоочистки предприятий и поселений.

Геология:

Точная разведка и доразведка новых месторождения углеводородов — нефти и газа, а также других полезных ископаемых, вкл. золото, алмазы, медь и всю таблицу Менделеева.

Литература и искусство:

Формирование и продвижение образа змеи как разумного, мирного, дружественного и взаимно полезного человеку существа. Просто, со своими особенностями, которые нужно знать.

Демонстрация наших отдельных возможностей:

Продемонстрировать партнёрам возможность полного излечения от алкоголизма и наркомании на конкретном медийном примере — поэте Владимире Семёновиче Высоцком.

Продемонстрировать полное излечение шизофрении на самом тяжёлом пациенте ПНД (по согласованию).

Разведать какое-нибудь интересное месторождение нефти, например, Московскую синеклизу.

В качестве бонуса (бесплатно, за счёт Корпорации), выкупить у демона Систеля («Тонкий мир») и полностью скормить главе СССР Л. И. Брежневу жизненную силу на 15 (пятнадцать) дополнительных лет жизни.

Взамен мы хотим:

Запретить на территории СССР змееловство и все виды охоты на змей (расчленений) по типу «китайской медицины». Её тоже запретить, кроме препаратов на змеином яде!

Запретить галантерейное производство из натуральной змеиной кожи.

Запретить употреблять змеиное мясо в пищу.

Разработать государственные программы строительства новых современных серпентариев.

Организовать заповедники змей. Обеспечить в них безопасную миграцию змей, в т. ч. из-за рубежа (Например китайские все к нам побегут!)

В интересах будущих поколений, разработать государственные программы сохранения и спасения редких видов змей.

Разработать учебные программы подготовки специалистов всех уровней по коммуникациям со змеями.

ВОЕННЫЕ ПРОГРАММЫ НЕ РАССМАТРИВАЮТСЯ!

Ну вот так примерно…