Халявинг.exe

3. ТРЕ

Март 2049 – 30 октября 2053

У Тре Диеза были очень длинные перепутанные выгоревшие на солнце прямые волосы. У него были живые карие глаза, небольшой рот и квадратный, выступающий вперед подбородок. Роста в нем было шесть футов, и здоровье у него было преотличное, какое и должно быть у молодого человека в двадцать лет.

Тре был классическим представителем американской богемы. Подобно многим поколениям молодых людей до него, он, родившийся на просторах грубоватого Среднего Запада, позднее переехал на Западное побережье, в Калифорнию.

Мать Тре была учительницей, а его отец коммивояжер.

Он окончил школу в Дес-Мойнес и, получив от «Дес-Мойнес Кивайнианс» стипендию, поступил в университет в Санта-Крузе. Пребывая в университете, Тре курил, нюхал споры, трансхринозировался с Великим Фракталом, как и большинство друзей из его круга, – но в то же время Тре ухитрился получить хорошую подготовку по практике применения теории хаоса и пьезопластике. И еще прежде чем он успел сдать все необходимые экзамены на лимп-инженера, он получил заманчивое предложение от «Апекс Имеджес», от которого трудно было отказаться. Это произошло в один из дождливых и прохладных дней 2049 года.

У Тре как раз были каникулы в университете. Вместе со своими друзьями Банни Флогистоном и Анной Веа Тре снимал комнату в коттедже внизу у подножия университетского холма в самой веселой студенческой части Санта-Круза. Анна была высокой и очень сильной самоанкой, а Банни тощим маленьким евреем из Филадельфии. Все они втроем специализировались на лимпсофт-инженерии, и никто из них не водил с двумя другими шашни. Они просто жили все вместе.

Тре уже встречался со своей будущей женой Терри Перцесеп, хотя ни он, ни она еще даже представить не могли, что когда-то поженятся. Терри посещала курсы художественного мастерства, снимала комнату вместе со своей подружкой и каждое утро по несколько часов работала, продавая билеты на экскурсионный рыболовный катер, принадлежащий ее семье. Люди все еще увлекались рыбалкой, даже в 2049-м, при том что в ту пору велика была опасность наткнуться в океане на дикого водоплавающего молди и вступить с ним в опасные нечеловеческие отношения, чреватые даже гибелью. Для этой цели на каждом катере имелся огнемет, просто чтобы отбиться от молди при встрече с ним.

В тот день, который изменил судьбу Тре, его разбудил ювви.

Тре спал на своем тонком матрасе, когда ювви мелодично чирикнул в его голове: «Тре, Тре, Тре…» Он спросонок схватил ювви, тот был размером не больше старинного телефонного аппарата, и приказал ему перейти в режим изображения.

Ювви можно было использовать двумя способами: можно было приказать ювви воспроизвести голографическое изображение находящегося на другой стороне линии, или можно было, положив ювви себе на шею, общаться мысленно, путем прямой электромагнитной связи с мозгом.

В проекционном режиме специальный вибрирующий датчик ювви создавал в воздухе голографическое изображение, сопровождаемое воспроизведением голоса.

– Привет. Это Тре Диез?

В воздухе появилось изображение головки молодой блондинки, жительницы Калифорнии, не старше двадцати лет.

– Ага, – хрипло отозвался Тре. – Это я.

В окна колотился мелкий дождь, и порывы бриза налетала на тонкие стены дома. Сквозь незанавешенную щель на окне Тре мог видеть полоску океана. Вид у океана был холодный, цвет – серебристо-серый, о рифы разбивались высокие волны, в воздух летели брызги. Сегодня в полдень он договорился идти вместе с Терри кататься на серфе в заливчике для начинающих на Четырехмильном Пляже; Терри обещала дать ему урок. Отвечая ювви, Тре от души надеялся, что это звонит Терри. Но это была не она.

– Отлично, – ответила голограмма смазливой блондинки. – Меня зовут Синтия Меджор. Я из отдела кадров компании «Апекс Имеджес», находящейся в Сан-Франциско. Тре, мой начальник просил меня передать тебе, что мы были просто потрясены последней версией твоего фильтра «Забавные цыплята».

Фильтр «Забавные цыплята» представлял собой программу, которая использовалась в ювви, с тем чтобы менять принимаемое изображение. По сути дела, фильтр частично являлся обыкновенным фильтром, но частично и подобием психоделического снадобья, смещающего вашу точку зрения на некоторый угол и придающий всем предметам вид необычный, однако не тем предметам, которые вы видите своими глазами, а тем, изображение которых передается вам через посредство ювви, которое вы надеваете на свою шею. Во времена Тре фильтры были видом нового программного искусства.

Тре закончил фильтр «Забавные цыплята» в феврале, в разработке программы ему помогали Банни, Анна, и, конечно же, они очень многое взяли из программной библиотеки Калифорнийского университета. Формально «Забавные цыплята» основывались на идее, что пространство может быть представлено в виде квазикристалла, имеющего форму неповторяющейся шахматной мозаики двух видов многогранных ячеек. Этот факт явился математическим результатом выкладок, произведенных еще в прошлом столетии и сыгравших очень важную роль в моделировании структуры имиполекса.

Тре узнал о существовании и свойствах квазикристаллов во время курса «Структуры лимпсофта». Для визуального обозначения фильтра Тре переформировал пару базисных многогранников, придав одному образ тощего цыпленка, а другому – толстой птицы додо.

Теоретически фильтр «Забавные цыплята» мог являться одним из видов психоделика. Стоило только ввести фильтр в ювви и поместить ювви на шею, как все формы вокруг вас начинали принимать вид трехмерных «Забавных цыплят», или же, иными словами, предметов, имеющих сходство со смешными искаженными птицами, различными несимметричными образами, клюющими друг друга.

Тре начал писать фильтр для собственного развлечения, как нечто, чем можно было бы позабавиться, закинувшись психоделиком или подкурившись. Было очень забавно пройтись по пляжу или заглянуть в кофейню, когда к травке в твоей голове прибавляется еще и то, что способны устроить «Забавные цыплята».

В плане обработки изображения фильтр использовал новейшие достижения программирования. В отличие от программ обработки текста или статического видео фильтр представлял собой систему мгновенной интерпретации. Технология была разработана на основе программы, использующейся в развлекательном устройстве, называющемся твист-бокс, очень популярном в начале тридцатых годов. Твист-боксы были официально признаны как метод ненаркотического изменения сознания, как «чисто программный психоделик».

Подобно ювви-фильтрам, твист-боксы немного изменяли визуальный входной сигнал. Однако твист-боксы использовали в своей основе трехвариантную петлю с хаотической обратной связью Стаканова, в то время как фильтры были основаны на телеологическом дизайн-процессе, являющемся их неотъемлемой характеристикой. И кроме того, в середине двадцать первого века люди предпочитали использовать фильтры как добавку к наркотикам, а не как заменители наркотиков.

Реальная нейрологическая карта человеческого сознания, необходимая для составления программы, была слишком сложна для того, чтобы Тре мог запрограммировать ее самостоятельно, точно так же, как для собаки было бы сверхсложно нарисовать автопортрет. Однако в распоряжении Тре имелся доступ к университетскому большому компьютеру, Ваду, космогенному искусственному разуму-ампликатору, являющемуся грексом, или симбиотическим слиянием нескольких различных молди.

При помощи Вада многое оказывалось возможным, в особенности тогда, когда твоя собственная проблема казалась Валу интересной. Поскольку пластиковый мерцпокров тел молди являлся квазикристаллическим имиполексом, Вад решил, что создание фильтра «Забавные цыплята», основанного на свойствах квазикристаллов, является отличной идеей, и выполнил для Тре всю работу по программированию особенно сложных блоков.

В результате этой работы в одно прекрасное утро Тре позвонила бизнес-вумен из города.

– Я очень рад, что мой фильтр так вам понравился, – сказал Тре. – И вы решили позвонить мне, чтобы это сказать?

Синтия Меджор рассмеялась, словно бы услышала чрезвычайно наивную вещь.

– Конечно, не только за этим, Тре. Мы хотим подписать с тобой контракт. Ты что-нибудь слышал об «Апекс Имеджес»?

– Наверное, нет. Вы делаете рекламу?

– Мы тридцатое по объему контрактов рекламное агентство в мире. Мы делаем рекламу, музыкальные видео, голограммы, ювви – фильтры – мы занимаемся всем этим и многим другим.

– И вы хотите использовать «Забавных цыплят» для того, чтобы рекламировать вэнди и другое мясо?

Синтия Меджор язвительно рассмеялась:

– Отличная догадка! Именно для этого мы хотели бы купить «Забавных цыплят», для того чтобы рекламировать вэнди. Мы уже подписали контракт на разработку рекламы. Мы можем продавать также и специальные наборы ювви. Или устраивать пиар политикам. Да все, что угодно! Самое главное то, что мы, «Апекс Имеджес», имеем права на большое количество отличных фильтров, которые мы можем использовать для совершенно различных целей.

– И вы хотите купить у меня права на «Забавных цыплят»?

– Не совсем так, Тре, на самом деле наш план несколько сложнее, и именно поэтому Ментор приказал позвонить тебе.

Ты слышал когда-нибудь о компании, называющейся «Личинка Императорского Жука-Носорога, Лтд»?

– Конечно, слышал, – ответил Тре. – Они изготавливают имиполекс. Расположены в Бангалоре, в Индии. И что такое с ними?

– Они хотят возбудить против тебя дело. «Личинка Носорога» обладает всеми правами на работы Роджера Пенроуза по квазикристаллам, и «Личинка Носорога» обвиняет тебя в том, что твой фильтр использует схемы Пенроуза, которые тот разработал в 1990-м, когда изобретал двухмерные головоломки, также основанные на квазикристаллах и также называющиеся «Забавные цыплята». Уверена, что ты слышишь об этом впервые?

– То, что это преследуется по закону, новость. Но, само собой, я знаю о работах Пенроуза. У нас рассказывали о нем на лекциях по структуре лимпсофта. «Личинка Императорского Жука-Носорога» хочет подать на меня в суд? Но зачем?

Это же смешно. У меня ничего нет.

– На самом деле «Личинке Носорогу» ничего от тебя не нужно. Но они очень хотят оказать влияние на твои действия, получить возможность использовать результаты твоего труда.

Вот почему, прежде чем ты предпримешь дальнейшие необдуманные шаги, мы советуем тебе встретиться с Ментором «Апекс Имеджес». Ментор отлично осведомлен обо всех деталях готовящегося удара со стороны «Личинки Носорога». Если ты подпишешь договор с «Апексом», то я уверена, что мы сможем смягчить последствия, и, Тре, мы сможем избавить тебя от хлопот, связанных с правовой стороной твоей деятельности, в дальнейшем. Тем более что в том, что касается дальнейшего, мы сможем предложить тебе очень неплохой гонорар.

Разговаривая со служащей «Апекс Имеджес», Тре ходил по комнате, отыскивая и надевая теплую одежду. Среди разрывов туч тут и там появлялось солнце, отчего океан в его лучах окрашивался в зеленый цвет. Теперешняя жизнь устраивала Тре как нельзя лучше. Представ пред лицом возможности перемен, он почувствовал, что его хорошее настроение немедленно улетучивается.

– Я не очень понимаю, какого рода контракт вы предлагаете мне подписать.

– Мы предлагаем тебе подписать контракт на несколько твоих будущих работ, с которых получим проценты и права проката, а сами возьмем на себя поиск клиентуры, которая согласится твои работы использовать. Наш интерес включает в себя комиссионные, да, может быть, еще время от времени мы будем немного следить за тобой и подбадривать, когда понадобится ускорить или немного изменить процесс в соответствии с требованиями заказчика.

– Это сложно, черт возьми. То есть это здорово усложнит мне жизнь. Ведь я еще студент, как-никак, и я не собираюсь пока искать для себя постоянную работу. Мне нравится работать только над тем, что мне по приколу в данный момент. Я хочу курить на пляже травку и загорать круглые сутки. Я только-только начал учиться кататься на доске и хочу научиться кататься как следует.

Синтия заговорщически рассмеялась:

– Тре, вы с мистером Касабианом точно понравитесь друг другу. Он наш директор. Ты сможешь приехать на встречу в город на следующей неделе?

– Ну.., кажется, во вторник у меня нет занятий.

Головка блондинки повернулась, чтобы переговорить с кем-то, скрытым краем ювви-экрана.

– А как насчет среды? – спросила его головка блондинки. – Ты сможешь приехать в среду? В одиннадцать?

– Хорошо, договорились, – отозвался Тре. – Кстати, о каких гонорарах мы говорим?

Блондинка опять повернулась к невидимому за экраном, и неожиданно у Тре появилось подозрение в том, что Синтия всего лишь симми, программный симулятор человека. Блондинка снова повернулась к нему и назвала сумму в долларах, на порядок превышающую все то, что Тре мог вообразить в виде собственной зарплаты в отдаленном будущем.

– Ччччеррррт! – воскликнул он, подражая удивленной вороне, что в последнее время было свежей шуткой среди друзей и знакомых Тре и что должно было подразумевать собой шутку. – Я приеду! Черрт возьми!

На следующей неделе в среду Тре сел в пригородный поезд до Сан-Франциско. Банни Флогистон отправился вместе с ним для моральной поддержки, а также для того, чтобы поглазеть на новое живое секс-шоу, о котором он слыхал на Северном Пляже.

– Используется принцип наслоения ювви-сигнала, – с энтузиазмом объяснил Банни по дороге в Сан-Франциско. – В зале находятся несколько настоящих мужчин и женщин, голых и все с ювви, а также есть несколько ювви-дилдо. Ты приходишь в зал и берешь свое ювви, и после этого можешь тоже стать дилдо. Дилдо, который болтает с голыми девками.

– Отлично, просто отлично, Банни, – отзывался Тре, думающий о другом. – Я просто рад за тебя. Среди извращенцев ты бы наверняка занял первое место. Ты изврат первый сорт. Как ты думаешь, мне не следует теперь же закинуться, перед тем как я доберусь до места?

– Эй, Тре, возьми за правило никогда не закидываться перед важной встречей, – со знанием дела посоветовал Банки. – Под кайфом встречи всегда кажутся чересчур долгими и слишком уж важными. Иди туда такой, какой есть теперь, утри этим выскочкам нос, а потом мы с тобой как следует подкуримся. Может, «Апекс Имеджес» сразу же отвалит тебе монету, и тогда ты купишь нам пожрать и выпить в «Адлер Мезее» или даже в «Везувии»? Встретимся на площади Вашингтона в три тридцать, идет?

– Идет, брат Банни. Ты всегда говорил дело. Хорошо тебе поразвлечься со своими дилдо.

– Ты так ничего и не понял, брат Тре. В двух словах, это словно внутри одной иллюзии ты видишь другую иллюзию.

Операторы дают тебе сигнал, что словно бы ты находишься в Настоящем-По-Сравнению-С-Остальным и работаешь дилдо. Но дилдо тоже не дурак, и дилдо считает, что на самом деле он актив. Короче, где правда, а где враки – ни за что не отличишь. Я с ума схожу, как хочу попробовать этот вариант животной похоти на основе реальной компьютерной смеси ювви-сенса.

– Круто. Предложи им несколько копий «Забавных цыплят», если удастся. Может, Настоящие-По-Сравнению-С-Остальным согласятся дать тебе попробовать что-нибудь бесплатно. Хотя бы дашь за сценой живой уборщице подрочить.

– Вот идиот.

Тре отыскал офис «Апекс Имеджес» в старом викторианском здании на параллельной улице, следующей выше Хай-стрит. Сильно накрашенная Синтия Меджор сидела во плоти и крови за стойкой в приемной. Как бы там ни было, Синтия оказалась настоящей девушкой без обмана.

– Тре! – воскликнула она мелодичным голосом. – Ты пришел! Я звоню мистеру Касабиану!

Приемная состояла из двух комнат, с мягкими коврами на полу. Темная деревянная лестница вела наверх на второй этаж. Окна были устроены в выступающих наружу нишах, в пространстве которых были развешены различные подтверждения прошлых заслуг «Апекс Имеджес». Имелись голографические дисплеи, передающие сигналы ювви. На одном дисплее красовался огромный кусок СЪЕШЬ МЕНЯ мяса вэнди, с настоящей голой Вэнди Муни на переднем плане, стоящей на огромной булочке для гамбургера, повернувшись задом, так, что большая часть аппетитных ягодиц выставлена на обозрение. Плащ Счастья Вэнди был обернут вокруг ее плеч наподобие куртки болеро. Даже в свои пятьдесят Вэнди была еще очень привлекательной женщиной. Сама реклама была организована в стиле трансреального изображения классической картины великого художника «кустомской культуры» Роберта Вильямса – как потом оказалось, «Апекс Имеджес» специально выкупил лицензию на стиль Роберта Вильямса у его наследников. На втором дисплее красовалось смешное облачко крылатого глазного яблока Ван Дюка, фирменного знака ОСЦС, самого главного провайдера ювви-сервисов. На третьем дисплее трепетала огромная капля воды, переливающаяся всеми цветами радуги, отбрасывая зайчики, словно бы от потока света, падающего из окна; это была реклама фестиваля Большой Кайф, прошедшего летом в этом году в парке Золотые Ворота.

– Тре, – подал голос мужчина, спускающийся по лестнице в приемную. – Меня зовут Дик Касабиан.

Мистер Касабиан был темноволосым человеком с синевой щетины на подбородке и живыми карими глазами.

Во всем его облике и фигуре читалась какая-то мрачность.

Мистер Касабиан являл собой образ законченной степени уныния.

– Давайте пройдем в мой кабинет.

Из окна кабинета Касабиана открывался милый вид на Центр Сан-Франциско и часть бухты. Касабиан предложил Тре бокал суперсодовой, и Тре не отказался.

– Итак, ваш фильтр «Забавные цыплята», – сказал Касабиан, надевая на шею ювви. – Лично мне фильтр очень понравился, хотя, откровенно говоря, я так и не понял до конца происходящего. Можем мы просмотреть все еще раз вместе?

– Конечно, – отозвался Тре, устраивая предложенный Ювви на шее в районе затылка. Ранние модели ювви, например Плащ Счастья тридцатых годов, для установления контакта с нервной системой пользователя протыкали его кожу и вводили в тело датчики, тогда как сегодняшние ювви использовали компактное сверхпроводящее электромагнитное поле.

Благодаря этому не существовало никакой опасности инфекционного заражения при использовании чужого ювви.

Включив свои ювви, Касабиан и Тре установили прямую ментальную связь. Они могли общаться не раскрывая рта, и каждый видел то, что в данный момент видел другой. Это была высшая и наиболее полная форма двухстороннего общения. Полностью читать мысли другого человека было невозможно, но можно было с легкостью уловить речевую или зрительную информацию, которой другой человек хотел с вами поделиться.

Тре заметил, что, кроме него, Касабиан был подключен еще к кому-то другому. К кому?

– А, это, – пожал плечами Касабиан. – Это Ментор, он тоже хотел нас послушать. Если мы решим принять вас на работу, я обязательно вас ему представлю. Но пока что он хотел бы остаться в тени. Ментору не хотелось бы, чтобы его участие в «Апекс» стало широко известно за пределами компании.

– Хорошо, – кивнул Тре.

– Тогда загрузим «Цыплят», – предложил Касабиан.

Для того чтобы это случилось, достаточно было словесного приказа. Пространство комнаты закачалось, набухло и превратилось в желеподобное смешение мозаично соединенных комических цыплят и додо. Для Тре голова Касабиана превратилась в перевернутого додо, клюющего переплетенный между собой выводок из пяти цыплят, составляющих его грудь.

И тем не менее, хотя это казалось невозможным, Касабиан продолжал выглядеть самим собой. Напротив, для Касабиана Тре превратился в пару цыплят, клюющих трех птиц додо.

– Вот о чем я хотел спросить, – подал голос Касабиан. – Почему вы не сделали так, чтобы наши образы были похожими друг на друга? Ведь, по сути дела, наши тела практически не отличаются и очень похожи друг на друга. В этом есть какой-то ключевой смысл?

– Причина заключается в том, что узор той части комнаты, где находитесь вы, должен совпадать с узором вашего тела и с тем, что в данный момент представляю собой я и окружающее меня пространство, – объяснил Тре. – Это мозаичное представление пространства, деление пространства на взаимоподобные фрагменты. И поскольку мозаичное деление основывается на свойствах квазикристаллов, то основной тенденцией становится неповторяемость.

– Что ж, весьма логично, – кивнул Касабиан. – Но если я, скажем, захочу начать с того, чтобы мой стол превратился в фигуру из шести додо, то смогу я это сделать?

– Да, конечно, – согласился Тре. – Тем более что именно для этого в программе есть специальная скрытая опция. Я сейчас вам покажу, как это делается.

– Отлично, – ответил Касабиан, – потому что, если мы планируем использовать фильтр в рекламных целях, клиент может выставить свои требования к тому, каким образом, по его мнению, должна быть изображена его продукция – а кроме того, окружающее также должно органично вписываться в мозаику.

– И что вы предполагаете рекламировать при помощи этого фильтра? Имиполекс от «Личинки Носорога»?

– Нет, нет. Нашей первой рекламой станет мясо вэнди – о чем вы совершенно правильно предположили в своем разговоре с Синтией. «Личинка Носорога» тоже очень хочет получить исходник вашего фильтра, но им он нужен не для того, чтобы создавать рекламу. Один из лимпсофт-инженеров «Носорога» хочет получить фильтр и использовать его в процессе Дизайна квазикристаллов. Если мы сумеем продать им свою лицензию, то вместо заявления об иске им придется прислать нам кучу баксов.

– Bay, – вздохнул Тре. – Я и не думал, что то, что я сделал, так круто. Может быть, мне есть смысл наняться на работу в «Личинку Носорога», а не к вам?

– Не делайте этого, – быстро подал голос Касабиан. – Вам придется переехать в Индию. К тому же я знаю, что программист «Личинки Носорога», который хочет использовать ваш фильтр, никогда не позволит им нанять вас. Это Шри Рамануджан. Он работает в большой тайне и никогда не согласится иметь рядом с собой помощника, который способен понять процесс. Не вы нужны ему, Тре, а ваш фильтр. А также любые другие необычные мозаичные программы, которые вы сумеете разработать.

– Значит, вам я нужен в качестве художника, а не в качестве программиста или инженера? – задумчиво проговорил Тре. – Хотя на самом деле тут нет ничего странного. Все нормально, а с теми специальностями, которым я обучался…

– У вас большой креативный талант, – настойчиво повторил Касабиан. – Вы обязательно должны его использовать.

Они еще немного поработали с «Цыплятами», потом Касабиан прокрутил для Тре несколько роликов, выпущенных «Апексом», после чего они сняли свои ювви.

– Ваш «Апекс» выпускает крутые штуки, – похвалил Тре. – Эти ролики очень красивые.

– Благодарю, – кивнул Касабиан. – Итак, Ментор хотел бы знать: вы хотите работать у нас, Тре?

– Делать рекламу мяса вэнди – работенка для ламеров, но если речь идет о том, чтобы изобретать новые фильтры и помогать «Личинке Носорога», то мне это нравится.

– А вы сами когда-нибудь пробовали мясо вэнди? – спросил Касабиан. – Нет? Можете себе представить – я тоже никогда вэнди не пробовал. Но здесь все дело в настойчивости рекламы, так я считаю.

– Но мне не нужно будет физически приходить сюда в офис каждый день, верно?

– Господи, конечно, нет. Ни один наш сотрудник не приходит сюда ежедневно, за исключением Синтии и меня. «Апекс» будет выплачивать вам зарплату, а кроме того, комиссионные за каждый новый фильтр и любую другую работу, которую вы произведете. У вас останутся авторские права, но мы хотели бы получить эксклюзивное право первого пользователя. Время от времени мы можем попросить вас выполнить ту или иную работу на заказ. Например, изменить фильтр так или иначе, для придания ему вида, необходимого в рекламе.

Они обсудили остальные детали, потом подписали бумаги.

– Отлично, – сказал Тре. – Теперь скажите мне, кто такой этот Ментор?

– Стен Муни, – ответил Касабиан.

– Экс-сенатор Стен?

– Именно он. Стен владелец «Апекса», а кроме того, он и его жена владеют большей частью «Мяса Вэнди» и "М. В.

Биолоджикалс". Когда Стена не переизбрали в сенат и он ушел – он ушел не с пустыми карманами! Наденьте снова свой ювви, Стен хочет поговорить с вами.

Тре увидел перед собой довольно усталого вида мужчину лет пятидесяти. Мужчина находился в большой комнате со стенами, обшитыми деревянными панелями, в просторном, сложенном из огромных камней камине трещал огонь: языки пламени были сделаны при помощи фильтра «Забавные цыплята». Губы мужчины растянулись в широкой лукавой улыбке, так хорошо знакомой Тре по многим документальным фильмам о жизни Стена Муни, которые он видел неоднократно.

– Привет, Стен, – поздоровался Тре. – Я рад, что смог познакомиться с тобой.

– Я тоже очень рад, – отозвался Стен. – Этот твой фильтр, «Забавные цыплята», самая крутая штука, которую мне только приходилось видеть в жизни. Настоящее компьютерное вставлялово. Как насчет травки, Тре, уважаешь?

– Не без этого, – отозвался Тре.

– Отлично, – довольно воскликнул Стен. – Я слушал ваш Разговор с Касабианом о том, что мы можем продать «Цыплят» не только для рекламы.

– Да, точно, – поддакнул Тре. – Еще и для лимпсофтинженерии.

– Это круто. – Стен сухо хихикнул. Видимо, его физическая форма оставляла желать лучшего. – Шри Рамануджан из «Личинки Носорога» пытается изобрести новый способ сближения молди и людей. Он не раскрывает нам детали своей работы, но то, чем он занимается, мне кажется хорошим делом, в рамках того, как я сам понимаю жизнь. В итоге люди и молди должны стать одно и то же. Как, например, Вэнди и ее Плащ Счастья. Шри Рамануджан сказал, что твой фильтр, Тре, эти «Забавные цыплята», будет именно тем, что ему нужно для завершения очередной стадии его проекта, если только ты сумеешь сделать свой фильтр четырехмерным! Что скажешь на это, Тре?

– Думаю, что это возможно, – ответил Тре после минутного размышления. – Для того чтобы соответствовать нашему пространству, фильтр, по сути дела, должен быть трехмерной проекцией четырехмерной мозаики. Так сказать, трехмерной тенью. Мне известна обобщенная призма Шмидта-Конвея, при помощи которой можно апериодически наслаивать все измерения кратности 3. Но четвертое и пятое измерение?

Наверное, Конвей также что-то написал о четырех и пятимерных апериодических мозаиках. Мне нужно посмотреть книги.

– Отлично! Тогда добро пожаловать на борт, доктор Диез!

После еще одной-двух формальных фраз Стен Муни отключился.

Как только факт подписания контракта Тре оказался свершившимся, Касабиан немедленно стал слишком занятым и пообедать с Тре уже не смог, немало того разочаровав. Тре не оставалось ничего другого, как прогуляться к Колумбус-стрит, чтобы разыскать Банни в «Настоящее-По-Сравнению-С-Остальным». У заведения был кричащий фасад с грубо запрограммированной голограммой. Перед передней дверью слонялись несколько городских молди, без какой-то особой видимой цели, на мостовой стоял зазывала, приглашающий людей с улицы зайти внутрь.

– Весело и круто! – крикнул Тре негр, заметив, что тот рассматривает вывеску. – Узнай, что такое настоящее по сравнению с остальным. Заходи и оцени, брат.

– Я ищу здесь друга.

– Мы все ищем себе друзей. Там внутри полно для тебя друзей.

– А зайти и посмотреть бесплатно можно?

– Зайди и посмотри, и если через две минуты тебе не понравится, то это за наш счет. Густав! Покажи нашему другу шоу!

Один из молди, быстро складываясь вдвое и распрямляясь, пополз вперед. Молди имел вид червя-шагомерки, оранжевого цвета с пурпурными пятнами.

– Вам нужно ювви, сэр?

– Пока нет, – ответил Тре. – Пока я хочу видеть это своими глазами.

Вслед за молди Густавом Тре прошел под занавесью, закрывающей вход в Настоящее.

Внутри пульсировала музыка и было душно от скученности многочисленных тел. Большая часть помещения была погружена в темноту, но главная сцена была освещена частыми вспышками стробоскопов, в мигании которых извивались молди, отдельные куски имиполекса и голые люди с ювви на шее, одним из которых был Банни Флогистон, стоящий на четвереньках с ювви на шее и каменной эрекцией, с вытаращенными глазами и здоровенным имиполексовым дилдо, ритмично обрабатывающим его зад.

– Эй, Банит – крикнул Тре. – Ты хоть знаешь, чем ты занимаешься?

Голова Банни неуверенно повернулась в направлении Тре. Глаза Банни были совершенно пустыми, как у человека целиком погруженного в мир сознания, передаваемого в данный момент ювви и полностью покинувшего окружающий мир.

– Банни! Ты уверен, что получаешь именно то, что хочешь?

Дилдо воспользовался этим мгновением, чтобы вырваться из Банни и прыжками убраться прочь. Банни уже пришел в себя и поднялся на ноги, его стояк на глазах размягчался.

Разыскав свою одежду на одном из сидений в зале, Банни вышел вслед за Тре на улицу. Они торопливо прошли до начала квартала.

– Чушь какая-то, – сказал наконец Банни, красный до ушей. – Неужели это все на самом деле происходило?

– А что видел ты?

– Ко мне пришла такая большая женщина, необыкновенно сексуальная, такого, знаешь, доминирующего типа.

Прямо со сцены мы пошли с ней в ее будуар, где она раздела меня и приказала быть ее сексуальным рабом. Она хотела, чтобы я.., чтобы я…

– Позволил ей оттрахать себя резиновым дилдо. Не нужно стесняться, Бан. Это обычная мужская фантазия, такие уж мы жалкие и ничтожные твари…

– Да, именно так мне все и виделось. Вот только…

– Вот только никакой женщины рядом с этим дилдо не было, – со мешком продолжил Тре. – И никакого будуара не было, ты так и стоял на сцене во всей красе!

– Тре, если ты кому-нибудь об этом расскажешь…

– А что рассказывать? Да и кому это будет интересно?

– Прекрати, пожалуйста, Тре.

– Хорошо, брат. Но тогда ты мне должен.

– Хорошо, должен.

Банни злобно оглянулся на молди, продолжающих извиваться перед входом в Настоящее.

– Мерзкие уроды. Ненавижу молди.

– Ну, про них не скажешь, что они лучшие друзья человека, – согласился Тре. – Но без молди у нас не было бы ни ДИМов, ни ювви, ни Вада, ни курсов по лимпсофт инженерии и никакой новой работы для меня.

– Так тебя взяли на работу?

– А ты сомневался, малыш! Работенка крутая, интересная, и платят хорошо.

– Тогда с тебя угощение. Купи мне выпивку и еду.

– Заметано, – кивнул Тре. – И давай прибавим ходу. Ты же не хочешь, чтобы тот, кто управлял этим дилдо, вышел из этого борделя, чтобы повидаться с тобой лицом к лицу?

– Точно, – кивнул Банни, и они отправились к Северному Пляжу, чтобы провести отличный день в полноте сил юной жизни.

Получив на руки первую зарплату в «Апексе», Тре пустил учебу немного побоку. Зачем ему ломаться и получать степень, чтобы его приняли на работу, которую он уже и так имеет? Весной он почти не ходил на занятия, и когда он не приехал домой в Дес-Мойнес, родители прекратили присылать ему деньги на житье. Все лето и начало осени Тре возился с четырехмерными «Забавными цыплятами», пытаясь запустить и отладить программу, но безуспешно. Проблема оказалась довольно серьезной. Предстояло провести много испытаний и многое обдумать. «Апекс» продолжал платить ему деньги, время от времени подкидывая работу с рекламой, в основном отладку. Инструкции ему обычно давал Касабиан.

Ко Дню благодарения 2049-го, когда не осталось больше никаких других обязательств, Тре понял, что наступило самое время жениться на Терри Перцесеп. Терри и Тре стали менеджерами мотеля «Чистый Свет и Террасный Дворик» и управляли им теперь от имени овдовевшей матери Терри, Элис.

После смерти своего мужа, Дома, Элис добавила к названию мотеля слова Чистый Свет, а прежде он назывался просто «Террасный Дворик». Чистый Свет было названием традиционного калифорнийского философского течения новой веры: религиозное освобождение на лоне природы смешанное с серфингом, солнцем, самыми модными на текущий момент наркотиками и объединенной компьютерной системой всего мира.

«Террасный Дворик» никогда не был местом сосредоточия сторонников Чистого Света – по сути дела, добавка «Чистый Свет» к названию было не что иное, как блажь. В мотеле продолжали селиться все те же скучные туристы со Среднего Запада. Но как бы там ни было, в качестве менеджеров Тре и Терри могли жить бесплатно в маленьком домике позади мотеля, что снимало с повестки дня серьезную проблему оплаты жилья, которая в принципе должна была стоять перед Тре.

Занимаясь улучшением текущей версии «Забавных цыплят» и выполняя небольшие заказы по наладке программ для «Апекса», Тре, кроме того, помогал Терри с уборкой мотеля.

Каждый день им казалось, что они все больше и больше влюбляются друг в друга. Прежде чем они успели осознать это до конца, на свет появились два ребенка: сначала сын, Дольф, 23 сентября 2049-го, и потом дочь, Бэби Врен, 26 июня 2052-го.

К одному Тре всегда относился одинаково, будь он под кайфом или нет, – к детям. Тре обожал детей. Он очень любил возиться с детьми, наблюдать, как они бегают по дому, играют и занимаются своими делами.

– Определенно двуногое существо, – говорил он, наблюдая за тем, как Бэби Врен топает по комнатам, упрямо размахивая в воздухе стиснутыми кулачками. Бэби Врен была еще совсем малышкой, и если Тре опускал руку вниз, то до шелковистой макушки стоящей Врен все еще оставалось два или три дюйма. Врен была самым маленьким стоящим человечком из всех известных Тре. Дольф был сметливым и любознательным пареньком, обожающим задавать отцу вопросы наподобие: «А если начнется наводнение, поплывет ли наш дом?», или: «Если у нас больше не будет еды, то за сколько дней мы съедим то, что есть сейчас на кухне?» Маленький Дольф был твердо настроен выжить во что бы то ни стало.

Весной 2053 года Стен Муни позвонил по ювви Тре. Сенатор Стен был здорово под кайфом, и в голове у него явно все было перепутано.

– Я у-уже за-затрахался ждать, к-когда ты наконец заза-закончишь ч-ч-ч.., черт.., четырехмерных «Забавных цыплят», Т-тре, – еле выговорил Стен. – Ты – п-последний неудачник.

Стен был на сильнейшем взводе и настроен очень агрессивно и враждебно.

– Я только что спросил К-к-асабиана, почему он еще не уволил тебя к чертовой м-матери.

– Поцелуй меня в зад, – ответил Тре и трясущимися руками отключил ювви.

На следующее утро, очень рано. Стен Муни позвонил снова.

– Извини за вчерашнее, – сказал он. – Я опять был плох.

Ты, наверное, знаешь мои знаменитые проблемы с разными веществами. Короче, я снова подсел. Во мне снова заговорил старый Торчок Муни. Твои работы просто высший класс, Тре, и «Апекс» никогда не отпустит тебя.

– Рад это слышать. Извини, Стен, но я никак не разберусь с этой новой четырехмерной разработкой «Забавных цыплят». Я нашел старые записи Джона Хортона Конвея по четырехмерным и пятимерным апериодическим монолитам, но документы сохранились не в лучшем виде. Нашему университетскому Ваду в конце концов удалось раскопать конструкции в архивах электронной почты Конвея. Но превратить мозаики Конвея в красивые трехмерные проекции оказалось слишком сложно – до сих пор я не смог этого сделать даже при помощи университетского Вада. Я не прекращаю попытки что-нибудь сделать с этой мозаикой.

– Знаешь, Тре, «Личинка Носорога» снова звонила мне и предлагала серьезные деньги за работу, поэтому я снова решил позвонить тебе. Это будет настоящий прорыв в нашем бизнесе. Но Рамануджан срочно требует четырехмерных «Цыплят», прямо сейчас вынь да положи, и «Личинка Носорога»

Готова заплатить любые деньги за готовое решение. Сам Рамануджан не может ничего сделать, и почему-то он твердо уверен, что ты именно тот человек, кто добьется правильного решения. Они посмотрели твои последние работы по редактированию программ, и то, как ты это сделал, придало им уверенности, что Тре Диез именно то, кто все для них сделает.

– Что ж, приятно это слышать, но все равно…

– Кроме того, лунные молди проявляют большой интерес к твоей работе. Мой старый приятель Вилли Тейз, он звонил мне недавно и говорил об этом. Вилли Тейз поселился в Гнезде лунных молди пару лет назад. Он что-то говорил о том, что хочет такую программу, которая сможет виртуально настроить «Забавных цыплят» на любое количество измерений, на любое эн.

Стен неуверенно откашлялся.

– Типа, чтобы любой мог настроить «Забавных цыплят» на пять, шесть, семь и.., так далее измерений – ты понимаешь, о чем речь? Ты ведь говорил о чем-то типа общего решения, когда мы нанимали тебя?

– Да, бипризма Шмидта-Конвея работает для любого эн, кратного трем. Для трех-, шести-, девятимерного пространства, ну и так далее. Как только мы получим четыре и пять, мы сможем получить все остальные измерения при помощи кросс-преобразования Декарта. Измерения суммируются в процессе кросс-преобразования. Например, семь получается в результате три плюс четыре, восемь – три плюс пять. Но нужно иметь в виду, что призма Конвея уродлива. Результат имеет вид вафли или фабричной крыши. Ничего похожего на тот гладкий визуальный результат, который мы имеем с трехмерными «Забавными цыплятами», совсем другое…

– Пожалуйста, прошу тебя, постарайся, Тре. У меня есть для тебя кое-что скачать… Быть может, это тебе поможет. Это тоже фильтр, его прислал мне Вилли Тейз. Посмотри, а я пока отключаюсь. Пора мне с утра освежиться.

– Эй, подожди, – крикнул Тре. – Скажи, для чего «Личинке Носорога» и лунным молди понадобились эн-мерные «Забавные цыплята»?

– Они отказались мне говорить, для чего именно. Предположительно, «Забавные цыплята» нужны им для лучшего общения между молди и людьми. Сам я всегда поддерживал попытки намерения совмещать несовместимое.

Стен улыбнулся, прижал к бицепсу пневматический шприц я хлопнул себе инъекцию. После чего связь прервалась.

Лунный фильтр, называющийся «УзеЛоК», генерировал без звука изображение, состоящее из гладко перевитых и ярко окрашенных трубочек, пытающихся связаться в эн-мерные узелки. После того как очередная попытка достигала установи ленной степени сложности, «УзеЛоК» делал паузу, и все начиналось снова с нового узла. Узел начинался с прямого отрезка со стрелками на нем, после чего стрелки начинали двигаться по кругу, а отрезок вращался самым непредсказуемым образом, завязываясь в узел. Картинки, казалось, скрывали за собой какой-то настойчивый смысл, который тем не менее ускользал от Тре.

– «Ты только посмотри вот на это, – словно бы говорил ему „УзеЛоК“. – Вот это – очень важно. Это одна из тайн, до сих пор скрытых от остального мира».

Деформация узелков была просто оскорбительно медленной и точной, но все равно суть происходящего продолжала ускользать от Тре. «Смотри внимательней, и ты все поймешь».

И наконец в июле наступил прорыв – Тре все-таки удалось запустить и отладить четырехмерных «Забавных цыплят».

Уборка мотеля и уход за детьми казался им теперь делом слишком обременительным и грубым, и как только Тре получил от «Апекс Имеджес» аванс за четырехмерных «Забавных Цыплят», он и Терри наняли на службу молди. До тех пор им приходилось обращаться с поручениями, а лучше сказать мучиться, к доброй и соображалистой средних лет женщине по имени Молли, которая досталась им по указанию мамы Терри вместе с вступлением в должность в мотеле. Благодаря происшедшим лингвистическим изменениям и искажениям языка, «соображалистая» на языке Тре и Терри обозначало то же самое, что означало туповатая, недоразвитая или даже убогая на языке людей шестьдесят или сто лет назад. Тре и Терри пришлось немало помучиться, пока они не нашли удобоваримый способ отучить Молли изводить и донимать постояльцев вопросами о том, какую еду она люууит, потому что это тема была излюбленной у Молли. Она любила устрицы, но только не моллюсков, спрутов, но только не кальмаров, спагетти, но только не макароны, и так далее и тому подобное. Идиотизм таинственно зашифрованной шарады заключался в том, что Молли любила любую еду, в названии которой не содержалось буквы м, – Терри догадалась об этом первой. Они так и не смогли понять, сознательно ли поступала Молли, или нет; они пытались спрашивать ее об этом, но она только смеялась в ответ и говорила, что не знает правильного написания слов.

Как только у них появился молди для уборки комнат, Терри и Тре передали Молли обязанности няньки. Молли работала на семью Перцесепов столько лет, что даже речи не могло быть о том, чтобы уволить ее. Нянькой Молли оказалась хорошей, Дольф и Бэби Врен любили ее так же сильно, как ненавидели Монику. Подобно большинству детей, они инстинктивно боялись молди, с их странными инопланетными движениями и резким запахом.

Ренди Карл Такер появился в мотеле «Чистый Свет» в восемь тридцать прекрасным октябрьским вечером с намерением поселиться – через день после этого он сумел соблазнить и увести Монику. Терри и Тре как раз купали детей – самое веселое и приятное время в их семье, когда толстушка Врен шлепала ладошками по воде и кричала, в то время как деловитый Дольф атаковал разгневанную великаншу-сестру целой флотилией игрушечных кораблей. Терри стояла, склонившись над ванной с губкой в руках, а Тре сидел на прикрытом крышкой унитазе с полотенцем наготове. Как раз в этот момент у стойки раздался звонок.

– Ох, – вздохнул Тре. – Гость. Нужно идти помочь Монике.

– Врен уже помылась, – сказала ему Терри. – Хватай ее на руки и отнеси в кроватку. Я не смогу разобраться с двумя детьми сразу.

Тре достал из кармана ювви, повесил его на шею и велел Монике принять гостя. Тем не менее всегда стоило взглянуть на своего нового гостя собственными глазами. Это было не только данью вежливости посетителю, что тому было, конечно же, приятно, но и позволяло узнать, кто собирается просить комнату в мотеле, потому что мнению молди доверять было нельзя.

Терри достала Врен из ванны и передала ее в полотенце Тре. Насухо вытерев дочь, Тре одел ту в пижамку и уложил в кровать.

– Я сейчас вернусь, Бэби.

Врен, заметив, что отец сразу же бросил ее и ушел, начала было хныкать, но потом быстро переключила внимание на игрушки, висящие над ее кроваткой.

В приемной за конторкой Моника разговаривала с молодым человеком с вытянутой головой и бесцветными глазами.

На парне была дешевая пластиковая одежда. Он разговаривал с Моникой, поставив локти на стойку и подавшись вперед, словно пьяный в баре. Возле ног парня стояла дешевая потертая кожаная сумка.

– А вот и один из наших менеджеров, – повернулась к Тре Моника. – Тре Диез. Тре, это Ренди Карл Такер.

Парень со странно узким черепом показался Тре странно знакомым. Он словно бы недавно видел его где-то в Санта-Крузе.

– Привет, Тре, приятель, – сказал ему гость. Акцент точно выдал в нем жителя Среднего Запада. – Мне нужна комната на одну или, может, на пару ночей. Какую симпатичную Девочку-молди вы себе здесь завели.

Ренди протянул руку и похлопал Монику по щеке, потом, опуская руку, скользнул пальцами по ее груди. Вздрогнув, Моника отпрянула от Ренди. От злости она выпустила облако едких спор и остро пахнущего телесного газа.

– Ха-ха, – усмехнулся Ренди. – А девочка-то пугливая, вона как навоняла. Нет, больше я в Кентукки ни ногой, там такое чудо не встретишь.

– Да, – согласно кивнул Тре, – не встретишь. Какие номера у нас свободные, Моника?

– Мы можем поселить мистера Такера в комнате 3D, – ответила оскорбленная Моника.

– Отличная комната, – заметил Тре. – На нижней террасе и с видом на океан.

– Потрясающе, – кивнул Такер. – Мне подходит.

Нагнувшись к своей сумке, он достал оттуда ювви, и Тре заметил, как поспешно Такер застегнул молнию, словно боялся, что содержимое сумки увидят.

– Я хочу заплатить.

– Моника прочитает ваш код, – ответил Тре.

– Молди-Моника, – довольно пробормотал Такер и жадно понюхал воздух. – Это мне нравится.

Повесив ювви на шею, Такер передал Монике свой код доступа. Вслед за чем он с кем-то связался по ювви, и на минуту его взгляд стал пустым, устремленным куда-то в пространство поверх головы Моники, а глаза прищуренными и зрачки острыми, словно два проссанных отверстия в сугробе.

Разговор по ювви увлек Такера, и он начал жестикулировать и что-то тихо подвывать.

– Хрен в глаз, Джен, – сказал наконец Такер и сдернул, ювви с шеи. Затем с фальшивой улыбкой повернулся к Тре. – Это ваш гидрогенный мотоцикл стоит возле дверей, мистер Диез? С белыми ДИМ-шинами?

– Можете звать меня Тре. Да, это моя тачка. Вам понравилась?

– Знаете, чем я занимаюсь? – спросил Такер. – Апгрейдом программного обеспечения. Когда последний раз вы делали апгрейд ваших шин?

– Для чего? Мне никогда это даже в голову не приходило.

Шины отлично служат.

– Отлично служат только обычные дерьмовые резиновые шины, да и то, пока не лопнут, но ведь вы ими не пользуетесь, – ответил Такер. – В свое время я был эксклюзивным местным дилером софт-патчей, или заплаток, улучшающих работу шин на сто пятьдесят процентов. Ни одного камня не заметишь.

– Так вы лимпсофт-коммивояжер?

– Надеюсь, вы не принимаете меня за хай-тек проходимца, Тре Диез?

Такер сухо усмехнулся.

– Я же сам могу поклясться, что уже знаю, кто вы такой.

И это одна из причин, почему я решил поселиться в этой дыре: мне чертовски нравятся ваши фильтры. Но я здесь не для того, чтобы обрабатывать вас, приятель. Я заговорил о шинах потому, что буду рад устроить вам апгрейд за двадцатипроцентную скидку за комнату.

В ту же секунду из боковых дверей выскочил Дольф, мокрый, голый и радостный.

– Лови его, Тре! – закричала Терри.

Тре подхватил Дольфа, который завопил от радости и со всех ног бросился обратно в комнату.

– Извините, но, видно, мне нужно помочь моей жене с детьми, – сказал Тре Такеру. – Завтра мы обсудим ваше предложение, когда у меня будет побольше времени, но скорее всего это вряд ли меня заинтересует. Все равно спасибо. Вы не возражаете, если я попрошу Монику показать вам комнату?

– Буду только рад, – осклабился Такер.

На следующий день с утра пришла Молли приглядывать за детьми, а Терри отправилась кататься на серфинге. Выкурив скрутку, Тре надел ювви и уселся на солнышке перед Дверями конторы. После создания четырехмерных «Забавных Цыплят» он занялся разработкой подхода к общему эн-мерному, методу, взяв в качестве основы кросс-производящие призмы Конвея. Работа спорилась, он увлекся, и время летело незаметно.

Неожиданно из нижней террасы появилась и направилась прыжками к выходу Моника, выражение лица которой было еще более непроницаемым, чем обычно. За спиной Моники торопливо шагал Ренди Такер, одетый в то же самое, что и вчера, и уже со своей сумкой в руках. Вид у Такера был помятый, а глаза – вытаращенными, словно бы он только что с кем-то боролся. На шее у него было заметно несколько красных отметин, некоторые вроде круглых пятен, словно бы от присосок моллюска. Также на шее у Такера болтался ювви.

– Привет, привет! – с диким видом кивнул он Тре. – Вот, принес вам апгрейд, как и обещал!

И прежде чем Тре успел возразить хоть словом, Такер выхватил из кармана пару заплаток из розового пластика размером с почтовую марку и с размаху прилепил их к толстым имиполексовым шинам гидрогенного мотоцикла Тре.

– Вам это понравится, до смерти понравится, мозговой фрик! – возбужденно выкрикивал Такер. – А мне пора по делам. Эй, Моника, ну ты и шлюха. Я хочу, чтобы ты несла меня отсюда на своем толстом заду!

– Минутку, – поднялся из кресла Тре, чувствуя, что Такер выходит за все рамки. – Вы не можете вот так уйти. Моника не обязана вас везти, это не ее работа. Она не рикша для наших гостей. И мне на хер не нужны ваши идиотские заплатки на ДИМ-шины! Да что это вы себе позволяете?

Такер даже не стал утруждать себя ответом. Моника пригнулась и расширила свою спину и бедра для того, чтобы было удобнее на ней сидеть. Такер ловко вскочил Монике на спину, одну руку погрузив в ее плоть, в другой держа свою сумку.

Моника поймала равновесие, Такер гикнул, и они скачками умчались прочь.

Онемев от ярости, красный до ушей Тре несколько секунд смотрел им вслед, потом бросился в контору, чтобы крикнуть Молли, которая играла в шашки с Дольфом. Стоящая в своем манеже Бэби Врен внимательно наблюдала за играющими.

– Присматривай за мотелем, Молли! Мне нужно уйти!

– Хорошо, – отозвалась Молли. – Мы с мальчиком только что поели печенья! Врен я тоже дала штучку. Я люблю печенье, но ненавижу грэхемовские крекеры.

– Отлично, Молли, пока, Тре стрелой бросился на улицу и вскочил на гидрогенный мотоцикл. Мотоцикл завелся и покатился по улице, но скорость казалась Тре слишком маленькой, и он яростно отталкивался ногами. Когда он выскочил из-за угла, то внизу улицы заметил Монику с сидящим у нее на спине Такером – они продвигались к океану длинными грациозными прыжками. Тре бросился в погоню.

Он вспомнил – слишком поздно – про апгрейд-заплатки, которые прилепил Такер к ДИМ-шинам его мотоцикла.

Когда внизу улицы Тре переехал трамвайные пути, то вместо того, чтобы, как обычно, смягчить удар, превратив его в серию мелких толчков, шины его мотоцикла словно взорвались.

Металлические обода колес заскрежетали по мостовой, во все стороны полетели искры. Мопед занесло, переднее колесо вывернуло под немыслимым углом, и Тре полетел кувырком.

Когда он грохнулся на мостовую, в левом плече у него отвратительно хрустнуло.

Несколько мгновений он лежал неподвижно, прислушиваясь к нервным импульсам своего избитого тела. Что-то серьезное случилось с его левым плечом, он сбил предплечье, но, слава богу, голова была цела. Отлично, он выкарабкается, вот только…

Пара сильных извивающихся тел обернулась у Тре вокруг талии. Что это, ДИМ-шины его мотоцикла? Рывком он поднялся и сел. В его левом плече заскрежетали осколки костей.

Его шины превратились в двух толстых белых змей, из тех, но раньше были кольцом, а теперь перестали кусать свои хвосты; это были те самые два морских змея, что прикончили Лаокоона. Апгрейд-заплатки Такера сияли на змеях, словно розовые злобные глаза.

Змеи стиснули Тре поперек пояса с ужасной силой, выдавив из него весь дух. Просунув под змей левую руку, он попытался оторвать от себя гадов и частично в этом преуспел; но тогда змеи обернулись вокруг его левой руки и предприняли попытку сдавить ему горло.

– Что это он делает? Это что, шоу какое-то?

Рядом с Тре, увлеченном борьбой с собственными ДИМ-шинами, остановилась группа туристов. Заговоривший первым был молодой парень, пижон в ДИМ-рубашке, выпущенной в Санта-Крузе, с движущимся изображением серфингиста на молди-доске, и стоял руки в брюки.

– Да у него кровь течет! – воскликнула женщина, стоящая слева от парня в ДИМ-рубашке. Волосы женщины, выкрашенные в интенсивно розовый цвет, были убраны в три высоких хвоста. – И похоже, что эти штуковины-молди пытаются задушить его.

– Помогите, – прохрипел Тре. – Уберите это от меня. Они…

В этот момент имиполексовые змеи так сдавили его горло, что дальнейшая речь стала совершенно невозможной, но, к счастью, в этот же момент пижон наконец начал действовать, сделал шаг вперед, ухватился за змей и потянул их на себя. Змеи, продолжая стискивать хвостами горло Тре, удлинили свои головы и попытались ударить ими пижона. Тогда в борьбу вступила вторая женщина – невысокого роста негритянка в хлопковых леггинсах, – которая тоже наклонилась к Тре и, придя на помощь пижону, оторвала от Тре змей. Широко размахнувшись, она швырнула змей на мостовую.

– Это дикие молди, – закричал мужчина в возрасте. – Держи их, лови! Я сейчас сбегаю в винный магазин и принесу рома, чтобы их сжечь!

Пижон прижал ногой одну из оглушенных ДИМ-змей к мостовой, негритянка наступила на другую. Мужчина в возрасте со всех ног бросился в магазинчик «Пляжное Крепкое».

Женщина с тремя хвостами наклонилась над Тре, который лежал на дороге навзничь совершенно без сил:

– Вы в порядке, мистер?

Нависшее перевернутое лицо женщины казалось Тре странно огромным, мягким и ни на что не похожим. Глядя на извивающиеся накрашенные губы, можно было подумать, что с ним разговаривает кто-то, у кого рот находится на лбу.

– Вроде да, – прошептал Тре.

Неожиданно раздался крик, и все увидели, что ДИМ-змеи снова пришли в себя, принялись извиваться и вырываться из-под ног людей. В конце концов змеям удалось вырваться, они быстро отползли в сторону, потом подпрыгнули в воздух и, превратившись в чаек, в мгновение ока улетели прочь.

Все еще лежа на спине, Тре широко раскрытыми глазами следил за тем, как белые чайки уносятся в голубое небо. Он был так доволен тем, что остался жив. Это было просто чудо из чудес.

– Какого черта здесь творится? – спросил пижон.

– Я все видела, – объявила негритянка.

– Вот ром! – раздался голос, и рядом стали слышны приближающиеся шаркающие шаги. – Они что, сбежали? Вот, е-мое! А я так давно уже хотел спалить молди. Вот непруха!

Было слышно, как с бутылки свинтили пробку, после чего как следует глотнули.

– Кто-нибудь еще хочет? – спросил он у негритянки и пижона. – Как там пострадавший?

Тре уже поднялся и сел и слабо махнул мужчине рукой.

– Спасибо, все в порядке, – поблагодарил он пижона и негритянку. – Вы спасли мне жизнь, и слава богу, что вы оказались рядом.

– Наверное, вам лучше лежать, – вмешалась какая-то дама в возрасте. – У вас ведь может быть сломана шея. И могут оказаться внутренние кровотечения. Вас нужно срочно отвезти к врачу. Здесь есть где-нибудь поблизости больница? И прекрати лакать ром, Герберт!

– Обычно мы здесь не ходим в больницу к обычным врачам, – морщась от боли, сказал Тре. Поднимаясь медленно и осторожно, он встал. – Я лучше схожу к хилеру.

– Как вы считаете, нам не нужно заявить об этом в гимми? – спросил пижон.

– С гимми мы тут тоже не очень любим связываться, – ответил Тре, пытаясь улыбнуться. – Добро пожаловать в Санта-Круз.

Поговорив еще с минуту, люди вокруг него стали расходиться. Тре оглянулся в обе стороны Бич-стрит, потом внимательно посмотрел в сторону верфи, но нигде ничего уже не было видно. Мимо него в обе стороны шли люди. Вдали от причала отваливал прогулочный катер Перцесепов. Нигде не было заметно никаких признаков Моники, Такера или ДИМ-шин/змей.

До мотеля было всего два квартала, и Тре решил в первую очередь докатить до дома мотоцикл, прежде чем предпринять что-то еще. Голые колеса мотоцикла стучали по мостовой, в плече возле шеи Тре что-то хрустело, но он докатил мотоцикл до мотеля. Он вздохнул с облегчением, увидев, что Терри уже вернулась.

– Терри, я сломал плечо. Я угодил в аварию. Упал на дорогу с мотоцикла на полном ходу.

– Ох, Тре, какой ужас! Ты такой бледный! Как это случилось?

– Я погнался за Моникой и этим Такером. Помнишь того чудного коммивояжера, который поселился вчера вечером?

Он еще говорил, что торгует софтом. Этот Такер как-то умудрился угнать у нас Монику, и я пытался догнать их на мотоцикле.

– И ты упал с мотоцикла?

– Шины сбесились, представляешь? Они пытались задушить меня, чуть до смерти не придушили, а потом превратились в чаек и улетели.

– О ком это ты говоришь?

– О ДИМ-шинах с моего мотоцикла. Такер прилепил к ним какие-то заплатки и устроил сбой софта. Весь софт в покрышках свихнулся.

– И ты свалился со своего мотоцикла, а потом покрышки попытались задушить тебя, а когда у них это не получилось, они улетели словно птицы? Тре, ты снова нагрузился чем-то?

Скажи правду. Зачем ты с собой такое творишь? Подумай обо мне и о детях.

– Сегодня утром я выкурил косяк, но это не имеет никакого отношения к тому, что случилось со мной! Почему ты мне не веришь, почему ты меня все время в чем-то подозреваешь? Ради бога, Терри, мне нужна помощь, я ранен. У меня плечо сломано, меня чуть не задушили мои собственные шины, и мне нужно срочно к хилеру!

– Хорошо, – сразу посерьезнела Терри. – Тогда идем к Саншайн.

– Можно мне тоже пойти с вами? – спросил Дольф. – Я хочу посмотреть, как Саншайн будет чинить папочку.

Малыш взволнованно смотрел на Тре, который морщился от боли.

– Хорошо, иди с нами, – кивнул Тре, хлопнув сына по спине.

Он был рад, что мальчик сыграет роль буфера между ним и Терри. Терри всегда злилась, когда ей было страшно.

– Молли, мы пошли к Саншайн.

– До свидания. Скажи мамочке и папочке «до свидания», Врен!

Бэби Врен, неуверенно стоящая между колен Молли, помахала мамочке и папочке ручкой «до свидания», широко улыбнувшись и показав зубки.

Солнце стояло в самом зените и сияло вовсю. Дольф торопливо шагал по тротуару впереди молчаливых Тре и Терри. Они прошли вдоль холма один квартал вниз обратно к пляжу и наконец оказались у домика, в котором жила Саншайн со своим мужем Даком Тапином. Дом Саншайн и Дака стоял в стороне от улицы под сенью пальмы, за домом имелся гараж.

В тени у гаража что-то мастерил Дак, в своем неизменном одеянии, состоящем из пляжных шортов и цветастой рубашки-гавайки. У Дака было вытянутое обветренное лицо со светло-рыжими, висячими, словно у моржа, усами; его светлые волосы забыли о расческе и находились в живописном беспорядке.

– Привет, Дак, – поздоровалась Терри.

– Привет, – откликнулся Дак. – Что случилось?

Он поднял голову, оторвавшись от своего занятия – выкладывания витражного окна из кусков разноцветного стекла, которые он делал на заказ и тем жил. У ног Дака лежала оранжевая с белыми пятнами собака Саншайн по кличке Планета, тихо стуча хвостом при виде гостей. Малыш Дольф мигом присел на корточки рядом с Планетой, чтобы ее погладить.

– У моего гидрогенного мотоцикла сбесились ДИМ-шины, – пожаловался Тре. – Я свалился с мотоцикла и что-то себе сломал в плече.

– Вот незадача, – хрипло крякнул Дак.

Калифорния могла подниматься и приходить в упадок, но Дак всегда был широко известен как мастер золотые руки, в то же время не чуждый погоне за редкими способами получения удовольствия. В любой час дня, трезвый или пьяный, он всегда имел такой вид, словно предыдущие двадцать четыре часа провел в состоянии невесомости.

– Какая беда, однако. Хочешь, чтобы тебя осмотрела Саншайн?

– Да, – отозвалась Терри. – Она дома?

– Ага, – отозвался Дак. – Пойди крикни ее. Как дела, Дольф? Пришел помочь подлечить своего папку?

– Да, – мрачно ответил Дольф. – А что это вы делаете?

– Это окно для одной леди, что живет наверху на холме.

Я выкладываю тут павлина. Видишь, вот голова? Эй, твои родители уже пошли. Тебе лучше тоже идти с ними.

– Пока, Дак! Пока, Планета!

Дольф вприпрыжку побежал за отцом и мамой, быстро двигая ножками в широких штанинах шортов.

Домик Саншайн и Дака был собран из готовых деревянных щитов, выкрашенных в розовый цвет. Перед крыльцом был устроен цветник из специально выведенного сорта кустов «райская птица», с соцветиями, похожими на ослов с острыми мордами. В основании стены дома были плотной массой высажены настурции с не правильной формы округлыми листьями и красно-оранжевыми цветами. По стенам домика взбирался дикий плющ, голые цветы которого были похожи на асимметричные бледно-лиловые раструбы. Толстенькие стволы лиан вились вдоль карниза.

Терри постучал в дверь при помощи маленькой головы гнома, специально повешенной для этой цели. По прошествии некоторого времени раздались легкие быстрые шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась Саншайн.

– Привет-привет! – пропела она. Саншайн была разговорчивой женщиной с прямыми каштановыми волосами, высокими скулами и твердым подбородком. Ее родители были белой флоридской голытьбой, сама же она поселилась в Калифорнии и примкнула к общине Чистого Света. Только увидев на пороге Тре и Терри, она мигом разглядела, в чем проблема Тре.

– Что стряслось с твоим плечом, Тре?

– Он упал с мотоцикла, – ответил за отца Дольф. – Ты сможешь его починить?

– Здорово болит, – сказал Тре. – Вот здесь.

Он показал на плечо рядом с шеей.

– Когда я упал, раздался такой звук, словно ломали куриную кость, и теперь, когда я шевелю рукой, внутри что-то скрипит и хрустит. После того как я упал, мои шины пытались задушить меня, а потом они превратились в чаек и улетели. Но Терри даже слышать этого не хочет. Она думает, что я обкурился или наелся кислоты.

– Бедный Тре. Слава богу, что вы успели застать здесь меня. Еще бы полчаса, и я ушла в город, но мне все время словно что-то подсказывало, что нужно остаться еще на немного. Вот, пожалуйста, вам и причина. Входите же, все вместе.

В доме было всего три комнаты: главная – гостиная, кухня и спальня Дака и Саншайн. Усадив встревоженных Терри и Дольфа рядышком на кровать, Саншайн велела Тре лечь на пол.

– Я сейчас просканирую тебя, и если окажется, что это простой перелом, то заклею прямо на тебе, – сказала Тре Саншайн.

Открыв стоящий у стены сундук, она достала оттуда устройство размером и видом напоминающее ручной пылесос.

Отцепив от устройства специальный ювви, Саншайн надела ювви на шею, потом стала водить жерлом прибора над шеей Тре и его плечом, сама отстранение глядя в пространство.

– Я вижу твои кости, Тре, – сообщила она.

– Этот прибор работает на радиации? – взволнованно спросил Тре.

– Господи, конечно, нет, – ответила Саншайн. – Это ультразвуковое устройство. Моя собака Планета ненавидит, когда я включаю этот сканер. Эй, Дольф, ты уже видел Планету там, на улице?

– Да, – отозвался Дольф. – Планета в гараже с Даком.

– До того, как я переехала сюда, Дак говорил, что ненавидит собак, – продолжила Саншайн. – Он привык жить в одиночестве. Как только я увидела его, так сразу и поняла, что вот он – мой мужчина. Он был весь такой загорелый, и руки у него были в мозолях, как у плотника или рабочего со стройки, в общем, как у тех парней, с которыми я встречалась прежде, а потом я вдруг узнала, что он художник! Когда я узнала это, то сразу же установила ему колпачок! И вот теперь, после того как мы поженились, я работаю над тем, чтобы заставить его захотеть детей. Я часто думаю, какие красивые можно выбрать имена. Кстати, о маленьких людях с чудесными именами – как дела у Бэби Врен?

– Ох, с ней все хорошо, – махнула рукой Терри. – А Дольф уже научился играть в шашки. С Тре будет все в порядке?

– Надеюсь, да, – ответила Саншайн, положив сканер на стол. – Тре, старина, у тебя сломана ключица, только и всего. Сейчас я возьму клеевой пистолет и подлатаю тебя.

– Будет больно? – слабым голосом спросил Тре. – Может быть, ты дашь мне каких-нибудь пилюль?

– От тебя пахнет так, словно бы ты уже выкурил хороший косяк с утра, – с издевкой заметила Саншайн. – Ты уверен, что не из-за этого ты упал с мотоцикла и не потому твои шины улетели, как птицы? Это напоминает мне то, что однажды случилось с Аарби Кидом.

– Вот видишь, Тре, – укоризненно сказала Терри. – Тебе нужно заканчивать с курением. Ты становишься такой невнимательный.

– Господи, да вы когда-нибудь заткнетесь, – вспылил лежащий на полу Тре, со злостью глядя снизу вверх на двух стоящих над ним женщин и собственного сына. – Во-первых, виноват тот парень, который прилепил эти ДИМ-заплатки на мои шины, это он все устроил, и аварию, и остальное с шинами. А во-вторых, косяк – это не наркотик. Это просто трава. Мне же нужно откуда-то брать силы.

– Да, конечно, – язвительно ответила Терри. – И когда последний раз ты что-нибудь сделал по работе?

– Да, черт, хотя бы этих четырехмерных «Забавных цыплят», разве я это не сделал? Это самое главное, что только могло быть!

– Но тебе потребовалось четыре года, чтобы закончить «Забавных цыплят»! Не слишком ли долго? Ты куришь слишком много травы, Тре!

– Подожди, Терри, – подала голос Саншайн. – Дай мне с ним закончить, я хочу заклеить ему плечо, прежде чем ты начнешь колотить его. Сейчас я дам тебе немного миста, чтобы ты ничего не почувствовал, когда я буду клеить твой перелом. А тебе, Дольф, я думаю, лучше побыть снаружи, пока я буду лечить твоего папочку. Я не хочу, чтобы ты испугался и толкнул меня под локоть.

– Мне пойти на улицу?

– Делай то, что говорит хилер, Дольф, – резко ответила Терри. – Отправляйся в гараж к Даку и поиграй там с Планетой.

– Иди, Дольф, – подтвердил с пола Тре. – Со мной все будет хорошо.

– Хорошо, – кивнул Дольф. – Мамочка, позови меня, когда папу вылечат.

Дольф побежал в гараж.

– Он так беспокоится за папочку, какой хороший мальчик, – сказала Саншайн. Она достала большой баллон с аэрозолем из своего хилерского ящика. Потом встряхнула баллон и выпустила струйку прямо под нос Тре. Мышцы Тре расслабились, и глаза его медленно закрылись.

– Я знаю людей, которые все спустили на мисте, – продолжила Саншайн. – От миста такие приятные сны. Мист в миллион раз хуже, чем старая добрая трава, Терри. Но по сравнению с габбой, например, мист вообще ничто. После того как мы приехали с Аарби Кидом на мотоцикле из Флориды, он подсел на габбу. В ту же минуту, как старина Аарби прибыл в Калифорнию, он ухватился за габбу и стал орать на меня в тысячу раз сильнее, чем прежде. Он и бил меня. И эти его огненные татуировки на голове. В общем, слава богу, что я нашла «Чистый Свет».

Глаза Саншайн сузились, и она выпустила еще одну струйку миста в ноздри Тре.

– Я сумела уйти от Аарби, после того как он разбился на мотоцикле и попросил меня залатать его. А твой Тре, он ведь не бьет тебя, Терри? Если тебе, например, нужно свободное время, чтобы все обдумать, я могу дать Тре поспать с недельку.

– О, нет, нет, не делай этого, – торопливо попросила Терри. – Просто иногда Тре совсем не обращает на меня внимания. А я так устала от того, что мне приходится быть матерью и женой. Мне, наверное, нужны каникулы. Мне хотелось бы съездить куда-нибудь одной, в какое-нибудь классное место, покататься на серфе или на сноуборде, чтобы Тре для разнообразия занялся домашними делами. Но, господи, я не должна была кричать на него, когда ему было так больно.

Зачем, зачем мне усыплять его на неделю, что я, ненормальная? Тре даже сравнивать нельзя с Аарби Кидом. Пожалуйста, вылечи его, Саншайн. И объясни мне, что ты делаешь, пока будешь заниматься.

– Сначала я должна выпить чашечку кофе, – сказала Саншайн, – прежде чем начну латать Тре. Я усыпила его немножко сильнее, чем обычно. Можно дать ему еще чуточку миста.

Саншайн еще раз пустила мист в нос Тре, и тело у того стало как желе, мышцы расслабились совершенно. Теперь он был похож на пустой имиполексовый спальный мешок для полярных холодов.

– Хочешь чего-нибудь, Терри? – спросила Саншайн, отправляясь на кухню.

– Спасибо, если можно, просто стакан воды. Ты уверена, что с Тре все в порядке?

– С ним все в порядке. Он будет лежать вот так спокойно час или больше, пока я не дам ему антидот. Я говорила тебе, что не далее как вчера снова видела Аарби? Внизу холма у пляжа на «Полосе Развлечений»? Он был приветлив со мной.

И эти его огненные татуировки на голове заросли короткими волосами, желтой щетиной. Конечно, как обычно на габбе.

Не переставая говорить, Саншайн стучала чем-то на кухне.

– Хотела бы я знать, чем занимается сегодня Аарби. Сначала он сказал, что работает на Наследников, потом сказал, что работает на лунных молди. С ним был такой тощий чудной парень из Кентукки, который приказал Аарби заткнуться. Оки-доки, ну вот и кофе.

Из кухни появилась Саншайн с чашкой кофе и стаканом воды.

Она достала из своего хилерского сундука что-то похожее на пластиковый пистолет с тупым дулом и положила его рядом с аэрозолем и сканером.

– Это клеевой пистолет, – объяснила Саншайн. – Но сначала мне придется установить на место кости руками. Ты знаешь, что по-арабски занятие костоправа называется альджабар! От этого происходит слово альджебра. Расставлять вещи по местам. Я узнала это, когда ходила на курсы хилеров.

Пора нам заняться альжеброй, а то какие мы хилеры, верно, Терри?

Саншайн установила сканер на грудь Тре и руками приладила, как положено, сломанную ключицу. Тре тихо застонал.

Терри больше не могла на это смотреть и отвернулась, устремив взгляд в точку куда-то выше картин на стенах – это были постеры Чистого Света, которые делала Саншайн, с видами природы и растениями, вперемешку с копиями известных художников Дака, написанными им при помощи техники поволоконного копирования маслом на холсте. Дак любил художников-романтиков конца девятнадцатого века, таких как Арнольд Беклин и Франц ван Штюк, и с трудом добывал наноточные копии их работ музейного уровня вместе с цельнодревесными, с позолотой и гипсом, копиями рам.

Самая большая была картина Беклина «Тритон и Наяда», на которой был изображен довольно волосатый парень, Тритон, сидящий на скале на берегу моря и трубящий в большущую коническую раковину. Рядом с Тритоном на камнях также возлежала весьма сексуальная нехуденькая и смешливая Наяда, играющая с крупным морским змеем с висящими усами.

Спина змея была декорирована очень миленькими желто-зелеными мозаичными узорами в стиле прото-югендстил. Дак очень любил объяснять смысл этой картины друзьям.

– Вот так-то лучше, – сказала Саншайн, опустив сканер и взявшись за клеевой пистолет. – Видишь кончик, Терри?

Дуло клеевого пистолета заканчивалось длинной тупой иглой.

– Сейчас это находится в сложенном состоянии, благодаря чему я смогу проткнуть кожу Тре. Но внутри Тре это раскроется, превратившись в сотню маленьких гибких ручек, и каждая из этих ручек, в свою очередь, разделится на сотню ручек, и так далее, и так далее. Маленькие волоконца доберутся до сломанных костей и установят осколки на место, после чего выпустят секрет.., чего-то. Я позабыла название Эрзац-кость, так кажется? Основой эрзац-кости является органическое вещество, за исключением того, что дополнительно в нем имеются некоторые редкоземельные элементы. Иттебрий и лютеций. Для организма это совершенно безвредно.

– Правда? – взволнованно спросила Терри.

– Абсолютно, дорогая, – отозвалась Саншайн, настраивая клеевой пистолет. – Во всех моих инструментах внутри находится здоровенный кусок ДИМа. Этим машинам не хватает чуточку ума, чтобы стать полноценными мыслящими молди, но ведь после этого мы не смогли бы им доверять, верно? Поэтому управляют этим оборудованием хилеры. Вот так!

Саншайн наклонилась над Тре и проткнула иглой кожу над его сломанной ключицей. Немедленно фрактальная игла под кожей Тре раскрылась и принялась за работу. Процесс склеивания кости начался, и Терри увидела, как под кожей над ключицей Тре что-то зашевелилось.

И снова Терри пришлось отвести глаза – в сторону «Греха» ван Штюка, высокого класса работы югендстил в массивной резной раме с золочеными цветами, окружающей исполненную в темных тонах полуобнаженную женщину, молодую и с отчаянными глазами, угольно-черные густые волосы которой, спускаясь вниз по плечам, завивались в области живота густыми кольцами, наподобие лобковых – и тут же в тени находился огромный толстый черный змей, чьи нечеловеческие щелевидные глаза внимательно смотрели на зрителя, являясь фоном к напряженному и затуманенному взгляду женщины. Рядом с картиной был прикреплен к стене кнопками постер общества «Чистый Свет» со здоровенным улыбающимся подсолнухом. За окном виднелись огромные листья пальмы, и гараж, и стоял октябрь, и слышен был быстрый детский говорок Дольфа и громкие, со смехом, ответы Дака – и слезы наполнили глаза Терри.

– Эй, Терри, дорогая, – раздался успокоительный голос Саншайн, – уже все закончилось. Можешь прекратить плакать. А тебе, братишка Тре, пора просыпаться.

Саншайн взяла из сундука другой аэрозоль и пустила струйку в нос Тре. Тре вздрогнул и открыл глаза.

– Я подлатала тебя, Тре! – сказала Саншайн. – А для полного восстановления сил посоветовала бы тебе вести здоровый образ жизни и больше уделять внимания собственной жене.

– Хорошо, – неуверенно ответил Тре, осторожно поднимаясь и усаживаясь. – Мне снился сон – я видел вспышки света из эн-мерного пространства.

Тре потер плечо.

– Сколько мы тебе должны?

– Как насчет бесплатной комнаты в вашем мотеле, скажем, на недельку? Моя тетушка Темпест приезжает к нам погостить из Флориды, но я не выдержу, если она на все это время поселится у нас в доме. Я выросла в семье Темпестов.

Мои родители погибли в 2031 году во время Второй Войны людей и бопперов на Луне.

– Я этого не знал, – отозвалась Терри. – Значит, они герои?

– Вряд ли их можно назвать героями, – покачала головой Саншайн. – Они работали на бопперов. Их звали Радужка и Берду, как ту южанку-беднячку и ее отчаянного дружка – такими были и мы с Аарби Кидом. Радужка и Берду были владельцами магазина игрушек, из которого начинался тоннель в Гнездо бопперов.

– Bay, – произнес Тре. – Так, значит, это они помогали бопперам превращать людей в плотти? При помощи роботов, которые выедали у людей мозги и поселялись внутри головы?

– Мне теперь кажется, что Радужка и Берду сами были плотти, – ответила Саншайн. – После того как они погибли, человек по имени Уайти Майдол некоторое время заботился обо мне. Он и его подружка Дарла; они были друзьями Стена Муни. Стен договорился с моей тетушкой Темпест, и я прилетела с Луны к ней во Флориду.

– Сенатор Стен последнее время какой-то сам не свой, – негромко заметил Тре. – Хотя он парень неплохой. Так когда приезжает твоя тетка? Когда нам готовить для нее комнату?

– Может быть, завтра, а может быть, через год, – вздохнула Саншайн. – Самую лучшую комнату для нее готовить не нужно.

– Мы можем выделить ей номер рядом с парковкой, – сказала Терри. – В это время года эти комнаты обычно пустуют.

– Тетя Темпест вряд ли будет хуже того парня, которого я поселил прошлым вечером, – заметил Тре, осторожно разминая залеченное плечо. – Этого Ренди Карла Такера.

– Ренди Карл Такер! – воскликнула Саншайн. – Это тот самый парень, с которым я встретила Аарби Кида в «Полосе Развлечений».

– В самом деле? – спросил Тре. – Он испортил мои ДИМ-шины и украл Монику. Может быть, ты поможешь мне разыскать его?

– Я не советовала бы тебе с ними связываться, Тре, – сказала Саншайн, качая головой, – Если он приятель Аарби, с ним не стоит связываться. Терри, я дам вам знать, когда моя тетушка Темпест соберется к нам в гости. Теперь идите Домой, потому что Тре нужно отдохнуть.

Они вышли во двор, и Дольф, заметив их, бросился навстречу:

– Папочка!

Тре обнял сына.

– Со мной все в порядке. Саншайн заклеила мне плечо.

А ты чем тут занимался?

– У Дака ботинки могут ходить сами по себе, – возбужденно объявил Дольф. – Давай покажи им, Дак!

Улыбнувшись, Дак поднял руки в воздух. Медленно и плавно он скользнул по полу гаража по направлению к Терри и Тре.

– Это ДИМ-ботинки, – объяснил Дак. – Подошвы сделаны из имиполекса. Ботинки сами приспосабливаются к размеру. Нажимая мыском ноги в определенном месте, можно заставить ботинки перемещаться своим ходом. Полная свобода передвижения – «свободен, как муха в полете».

Дак развел руками в стороны словно в танцевальном па и рассмеялся своим обычным диким смехом.

– А ты кормишь свои ботинки? – спросил Дольф.

– Нет, – ответил Дак. – Они же как молди, питаются простым светом.

Он чуть подвинул ноги, и ботинки отнесли его обратно в гараж.

– Я собираюсь закончить эту пару к завтрашнему дню, – объявил он. – Ну как тебе такая обувка, Тре?

– Круче некуда, – ответил тот, продолжая разминать плечо. – Новинка сезона.

– Вот и отлично. Увидимся, ребята.

Когда они вернулись обратно в отель, оказалось, что трое членов Гнезда Моники уже дожидаются их: Кслотл, Оуиш и Ксананна. Кслотл имел вид шахматной фигуры, а Оуиш и Ксананна были похожи на акул, расхаживающих, опираясь на хвосты, – акул, у которых под кожей кружатся вихрями тени кривых цвета голубого и темно-серого. У обоих имелись серебристые пятна в том месте, где условно должны были располагаться лица.

– Что случилось с Моникой? – потребовал ответа Кслотл, едва только увидев Тре и Терри. – Что тут случилось, черт возьми?

– Похоже, Моника нарвалась на сырного шарика, которым оказался один из наших постояльцев, – ответила Терри, улыбнувшись Тре. Она уже начинала верить в его историю. – Этот парень испортил ДИМ-шины Тре, и тот сломал себе плечо, когда пытался догнать этого паршивца.

Тре улыбнулся Терри в ответ, потом снова повернулся к членам Гнезда Моники.

– Откуда вы узнали, что случилось с Моникой? – спросил их он. – Она связалась с вами по ювви?

– Как раз наоборот – она не связалась с нами, – ответил Кслотл. – А она должна была позвонить. Поэтому я стал искать ее сигнал и смог отсканировать ее виртуальный адрес, но… – Кслотл в бессилии покачал головой.

– Что ты узнал? – требовательно спросил Тре. – Ты можешь мне все рассказать, Оуиш. Ксананна, что с ней?

– Подожди, мы все тебе скажем, – ответила Оуиш. Голос Оуиш был настоящим женским, глубоким и вибрирующим и раздавался из серебристой лицевой пластины. – Ксананна и я только что разговаривали с ней. То, что мы получили от Моники в ответ, напоминает сон, словно она спит и ей снится океан. Мы считаем, что она находится где-то под водой в океане. Подойди поближе, Тре. Мы передадим тебе изображение по ювви.

– Хорошо, – кивнул Тре, и Оуиш положила свой плавник ему на затылок, чтобы передать прямой сигнал ментального восприятия Моники в реальном времени.

Впечатление было таким, словно бы Моника действительно находится под водой, но изображение было лишено ощущения реальности. Во-первых, дно было покрыто ортогональным сетчатым изображением, а во-вторых, существа, которые плавали вокруг, имели вид совсем не рыб, а скорее гоблинов. Вместо водорослей океанское дно было покрыто ржавым металлоломом. При этом по поверхности океана над головой бегали обычные световые пятна, как это и должно было быть. Одновременно в ювви-сигнале чувствовалось невизуальное присутствие кого-то, находящегося рядом с Моникой – или пребывающего внутри нее? – кого-то, кого Моника боялась, кого-то странного, очень напоминающего Ренди Карла Такера.

Сигнал был настолько необычным и интенсивным, что Тре почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он поспешно убрал плавник Ксананны со своей шеи.

– Моника – член нашего Гнезда, – сказала Оуиш. – Сейчас она находится в беде. Мы не знаем, где она и что с .ней. Расскажи нам о том человеке, который снял у вас комнату.

– Вначале Тре решил, что это просто какой-то чудак-деревенщина из глубинки, что торгует софтом вразнос, – ответила Терри.

– Его зовут Ренди Карл Такер, – добавил Тре. – Он родом из Кентукки. Прошлым вечером он крепко положил глаз на Монику, а сегодня с утра уже пользовался ею как рикшей.

Я почти догнал их у верфи, но этот Такер прилепил на мои шины ДИМ-заплатки, от которых шины соскочили с ободьев и едва не задушили меня, затем они все вместе превратились в чаек и улетели. Это о чем-нибудь говорит вам, ребята?

– Возможно, – ответил Ксананна. – Вы когда-нибудь слышали о суперпиявках? Нет? Понятно, ведь вы, несчастные создания плоти, так далеки от всего этого. Существует новый вид ДИМ-пиявок, называющихся суперпиявками; они были созданы совсем недавно, первые образцы стали появляться только в августе. Кто-нибудь рассказывал вам об этих пиявках? Суперпиявки позволяют человеку установить контроль над молди или, как в данном случае, установить контроль над простым ДИМ-устройством, вроде имиполексовых шин. Суперпиявки сделаны из какого-то нового типа имиполекса. Никто из нас не знает, кто производит эти суперпиявки. Они очень плохие. Очень-очень плохие. Очень-очень-очень плохие. Очень-очень-очень-очень плохие… – Ксананна повторил зацикленную фразу, может быть, раз двадцать или сто, каждый раз все убыстряя и убыстряя скорость, так что последнее повторение превратилось в сплошной скрежет. Ксананна любил бесконечные последовательности.

– Ты говорил, что Такер – сырный шарик? – перебила Оуиш.

– Точно не знаю наверняка, – ответил Тре. – Я только предполагаю.

– Это так, потому что Моника хотела трахнуть его, – ответил тогда Кслотл. – Во время обеденного перерыва мы с ней говорили об этом. Она хотела покрутить его перец и сделать немного денег, понимаете?

– Ого, вот это здорово! – воскликнула Терри. – Моника крутит штучки в нашем мотеле. Если дело действительно в этом, то мы не хотим, чтобы она работала тут больше, верно, Тре? И это – когда рядом дети! Нам не нужно, чтобы в нашем мотеле творилось такое, верно? Мы не хотим, чтобы «Чистый Свет» закончил так же, как то ужасное место, где погиб мой отец!

При этих словах молди по сторонам от Терри неуверенно переступили с «ноги на ногу», но Терри словно ничего не замечала.

– Отвечай же мне, Тре!

– Да, мы не хотим, чтобы здесь происходили такие вещи, – медленно ответил Тре. С того момента, как Тре услышал сказанное Ксананна, он пребывал в задумчивости.

– Я хочу порыться и попытаться накопать побольше об этих суперпиявках. У меня есть такое подозрение, что они основаны на моей программе четырехмерных «Забавных цыплят». Как же вышло, что «Апекс Имеджес» мне ничего не сказал?

– Давайте ближе к делу, – подал голос Кслотл. – Как нам спасти Монику? Она и в самом деле находится под водой?

– Скорее всего да, – ответила Оуиш. – Или, может быть, она спит и мы видим ее сны.

– Возможно, она и Такер повернули у верфи направо к Стимер-лейн, – предположил Тре. – Можете вы связаться по ювви с какими-нибудь молди в том районе?

– Сейчас я попробую, – ответил Ксананна. – Кажется, сегодня Эверуз и Айк собирались заняться серфингом на Стимере.

Через мгновение Ксананна установил контакт. Эверуз, отец Моники и Ксананна, на самом деле сегодня катался на волнах на Стимер-лэйн, неподалеку от мыса с маяком Санта-Круз. Ксананна говорил вслух, так чтобы все могли слышать и следить за разговором.

– Привет, пап, ты сегодня видел Монику? Или кто-нибудь еще видел ее? Хорошо, я побуду на связи, пока ты будешь проверять. Что ты сказал? Зилли-лодка видел ее? Моника превратилась в костюм для подводного плавания, в который залез какой-то турист, и вместе с этим туристом спрыгнула в воду? Но сам ты ничего такого не видел? Ты резал волну? Понятно. Отлично. Мы думаем, что Монику похитили. Ее сигнал приходит какой-то странный; можешь проверить сам. Ты хочешь плыть за ней? Подожди нас, пап, я и Оуиш поплывем с тобой.

– Я тоже, – подал голос Кслотл.

– И я тоже поплыву, – выступила вперед Терри. – Ты можешь сделать для меня плавательный костюм, Ксананна?

– Запросто. Тре, ты тоже с нами? Он может воспользоваться Оуиш как костюмом.

– Мне нужно немного прийти в себя, – ответил Тре. – Меня еще немного качает после аварии. И я хочу поискать по ювви про эти суперпиявки. Сейчас позвоню кое-кому.

– Ладно, – ответила Терри. – Но не волнуйся и будь внимательнее. Оуиш, можешь ты отнести меня на Стимер?

– Я не рикша, а ныряльщик, – холодно ответила Оуиш. – Я не стану тебя нести.

– Скажи это еще раз, – сказал Ксананна. – Скажи «Скажи это еще раз» еще раз. Скажи «Скажи „Скажи это еще раз“ еще раз» еще раз. Скажи «Скажи „Скажи „Скажи это еще раз“ еще раз“ еще раз» еще раз" еще раз".

Ксананна был в глуби новой гонки взволновавшей его последовательности.

– Ла-ди-да, – пропел Кслотл. – Это вам не чай с танцами. Залезай-ка на меня, к такой-то матери, Терри!

Кслотл образовал на своей спине седло, и Терри поспешно забралась на него. Трое молди, унося Терри, быстро запрыгали вниз по дороге, ведущей с холма.

Тре посмотрел им вслед, потом сходил посмотреть, как дела у Молли и детей, уселся с удобством в свое кресло, надел на шею ювви, решив, что первым делом позвонит Стену Муни.

Но в тот же миг его ювви зазвонил сам.

– Алло?

– Привет!

Тре увидел перед собой провинциального вида девчонку-тинейджера с гладкими бесцветными волосами, стянутыми в хвост.

– Меня зовут, гм, Дженни? Могу спорить, что ты сейчас ломаешь голову над суперпиявками Ренди Карла Такера, верно?

Дженни пронзительно засмеялась.

– Могу тебе рассказать кое-что об этих пиявках, если захочу.

– Ты работаешь вместе с Ренди на наследников или что-то в этом роде? – спросил Тре. – Я хочу, чтобы вы вернули мне Монику, и чем скорее, тем лучше. Это что, шантаж?

– Какие глупые вопросы, – сказала Дженни. – Я и наследники? Шантаж? Думай шире, Тре. Я хочу поговорить с тобой о серьезных вещах! Я могу рассказать тебе о том, каким образом Шри Рамануджан из «Личинки Жука-Носорога» использовал твоих 40-"Цыплят" для создания четырехмерного имиполекса и суперпиявки. У меня есть видео всего его рабочего процесса, которое все объясняет. Если я покажу тебе это видео, обещаешь, что расскажешь мне о том, что придет тебе в голову после того, как ты посмотришь видео?

– Но у меня эксклюзивный контракт с «Апекс Имеджес».

– Ну да, конечно! Я так и знала. И тебе наплевать, что «Апекс» не говорит тебе ничего о том, что Рамануджан берет твои идеи и употребляет их в своих целях, а взамен ты не получаешь ничего. Ты можешь доверять только Дженни, Тре.

Я ничего никому не скажу о нашем маленьком договоре. Вот, взгляни одним глазком.

Дженни запустила видео, начавшееся с изображения круглолицего индийца, предположительно Рамануджана, дающего подробные объяснения по поводу своего нового замечательного Уравнения Мозаики. Было видно, что Рамануджан находится в лаборатории и позади него на стене висит математический экран. Только увидев написанное, Тре мгновенно понял, что это глобальный прорыв и что этот прорыв вдохновлен его 40-"3абавными цыплятами". Ощущение было подобно тому, какое испытываешь, осушая стакан воды после того, как долго брел по пустыне. В тот же миг Дженни остановила запись.

– Ну как, интересно? Да?

Что-то неестественное и синтетическое в голосе Дженни навело Тре на мысль о том, что на самом деле Дженни – это софт-конструкт, а вовсе не живой человек. И Бог только знает, на кого она работает.

– Пожалуйста, Дженни, покажи мне всю запись.

– А ты расскажешь мне о том, что придет тебе в голову после этого? Обещаешь?

– Обещаю.