* * *

Утро застигло меня страдающим от беспамятства и необоснованного… а может и обоснованного чувства стыда.

Спросил Милу: я там ничего эпохального не совершил?

— Нет. Ты был мил. Хоть и немного шумный. Помнишь, как ты запирал Вована в комнате с попугаем и требовал от него минимум пяти яиц?

У тебя есть попугай? удивился я и уставился на Милу мутным взглядом.

— Ладно, дорогой. Мне нужно идти. Поэтому тебе нужно уйти.

Вышел, сел в трамвай. Тут же материализовался кондуктор, всем своим видом показывающий, что пережил ни одну ядерную войну. Кондукторы вообще удивительный народ. Каждый из них, судя по внешнему виду, имеет либо инвалидность, либо диагноз, либо просто весьма оригинальный взгляд на мир. Каждый кондуктор неповторим и по-своему безобразен. Удивительно, что все вышеперечисленные категории граждан собираются именно здесь. Наверное, если бы директор трамвайно-троллейбусного депо захотел создать свою секту, то он легко бы потягался с Хаббордом по количеству привлеченных адептов.

Пока я обдумывал теософские перспективы трамвайно-троллейбусного депо, кондуктор подошел ко мне. Я залез в карман за деньгами. Бог мой — что это? Три тысячных купюры. Откуда? Суровый внутренний голос оставил мой вопрос без прямого ответа. Правда намекнул — то ли дебоширил не в меру, то ли опять лехиных рук дело. Последний у нас известный чудотворец. Да и говорил не увольняться с работы. Обещал чудес. Недолго думая я набрал Лехин номер. Рассказал об очередном сюрпризе. Лёха сказал: «вот тебе и величайший секрет бродяг и доходяг». Деньги будут приходить вне зависимости — работаешь ты или нет. Правда я не ожидал, что в твоем случае все будет на грани фантастики, но в целом в ситуации ничего удивительного нет. И я тут не причем.


Некоторое время мы обсуждали аспекты вреда и пользы алкогольных наклонностей, потом Лёха сообщил, что сегодня у нас будет новый урок. На том беседу и закончили.

Скрипучий советский трамвай остановился на очередной остановке. Рой бабушек ввинтился в узкие дыры, именуемые кем-то дверьми и деловито зажужжал. Сразу стало тесно. Мой взгляд проскользил по пульсирующей серой массе и уперся в совершенно неуместные для здешнего пейзажа полосатые колготки. Поднял взор выше и с удивлением узнал свою старую приятельницу Катю, с которой мы вместе тянули бессмысленную лямку студентов-политологов. В Кате сочеталось благородное лицо статусной женщины и огромное количество бессмысленной радости. По-началу, я даже влюбился в нее. Но потом пришлось признать, что зад сей миледи был несколько крупноват, поэтому Катя стала моим другом. Правда мы все же переспали как-то попьяни. Но это как раз вписывалось в мою теорию дружбы между мужчиной и женщиной. Суть ее заключалась в том, что дружба возможна только если все уже было. А пока ничего еще не было, то вы только и думаете о том, как бы это случилось.

Вернемся все же к Кате. Надо сказать, я безмерно обрадовался, когда увидел ее. Мы не виделись с Университета. Столько лет прошло. Поэтому начал ожесточенно махать рукой, вызывая косые взгляды серых бабушек. Катя заметила меня, ее лицо расплылось в радостной улыбке. Она с трудом протиснулась через гудящий улий и обняла меня поздоровавшись.

— Сто лет тебя не видел, сказал я несколько избитую, но, тем не менее, удобную для подобных ситуаций фразу.

— Представляешь, а я тебя сегодня уже видела, сообщила Катя улыбаясь.

— Где? — удивился я.

— Во сне.

— И что было в том сне? — спросил я испытывая большое любопытство в контексте событий последних дней.

— Странный сон, — призналась Катя. И тебе, наверное, даже покажется это глупым… Снился бог.

Мне сразу вспомнились теософские рассуждения Лехи о том, что есть два Бога… Внутренний голос высказал подозрение, что видимо встреча с Катей не случайна. Поэтому я попросил ее: «расскажи подробнее».

— Он сказал, что я должна сообщить тебе, что тебя ждут в цирке. Когда проснулась, даже забыла этот сон. А тебя увидела и вспомнила. Странно, да? Такое совпадение! Может ты избранный и в цирке тебя поджидает архангел? — засмеялась она

-,Ага. Уже видел это представление, пошутил я. Ты лучше расскажи, где работаешь сейчас?

Мы еще немного пообщались на шаблонные темы, которые всегда возникают при подобных встречах и Катя вышла на своей остановке. А я решил поменять свой маршрут и отправиться в цирк. В случайность уже не верилось совершенно. Видимо, опять какие-то дела государственной важности. Странно, что Лёха об этом не сообщил. Но его вообще фиг поймешь. Наверное, есть какие-то причины для конспирации.

До цирка я добрался за пол часа. Утром, и без того не самое популярное в городе ночных клубов и подзаборных пьянок, здание казалось заброшенным лет сто назад. За давно не мытыми окнами не было ни души. Интересно, мне нужно просто постоять у входа или идти сразу к директору Цирка?

Я немного потоптался у входа, подергал ручку двери — закрыто. Неужто Кате просто приснился глупый сон? Надо попробовать зайти к кассам. Там, по-любому, кто-то должен быть.

Вход в зал, где располагались кассы, оказался, как я и предполагал, открыт. Правда кроме бабушки-кассира там никого не было. Немного помявшись я приблизился к окошечку кассы. Увидев меня бабушка сообщила: «рановато ты. Подожди, я сейчас открою дверь».

Через несколько секунд она впустила меня в затхлый коридор, начинающийся сразу за кассами и повела куда-то в плохо-освещенную даль. Я не задавал бабушке никаких вопросов — подумал: «раз узнала, значит все правильно. Скоро видимо получу ответ на вопрос — почему я здесь».

Из-за схожести с сюжетом шпионского фильма ситуация меня даже несколько забавляла. Хотя, наверное, надо быть поосторожнее. А то я со всеми этими чудесами совсем доверчивый стал.

Тем временем мы остановились перед очередной дверью. Бабуля толкнула ее и пригласила меня внутрь. Я зашел, успел заметить, что комната была просторной, но захламленной и без окон. Видимо, подсобка. В углу кто-то сидел. Но я не успел его разглядеть, потому что отвлекся на щелчок, который издала дверь, закрываемая за мной бабулей-кассиром. «Так. Это совсем нехорошо. Видимо, попал» — пронеслось у меня в голове. В тот же миг свет погас. Я оказался в кромешной тьме. И только успел испугаться, как чья-то ладонь зажала мне рот и нос пропитанной какой-то дрянью тряпкой. Две секунды кошмара и я погрузился в сон.

Удивительно, но я смог осознать себя во сне. Даже без присутствия рядом Лёхи. Наверное, это случилось из-за того, что в сон я улетел резко и с чемоданом внутреннего диалога.

Оглянулся. Маленькая кухня хрущевки. Вокруг стоял полумрак неуютного зимнего вечера. Тем не менее, я смог разглядеть классическую для такого типа жилища мебель — видавший виды деревянный стол, накрытый клетчатой клеенкой, такой же стул и шкаф с посудой. На плите шипит чайник. Ага. Значит я тут не один.

Общая остановка в кухне была тусклой и неуютной. Зато атмосфера просто пульсировала опасностью. Я почувствовал, как кожа покрывается мурашками. Поэтому с хозявами этого уголка соцреализма видеться не было никакого желания.

Пытаясь подбодрить себя шутками я подумал: «Ну что то я загостился, время позднее, пора бы и уйти. Желательно по-английски. Может через окно?»

Подошел к окну. От него веяло холодом — на улице и вправду, была настоящая зима. За окном был самый обычный двор, характерный для любого города России. Лавочки, качели, песочница. Напротив виднелась еще одна хрущевка. Необычным было лишь то, что не смотря на вечер, ни одно окно в доме напротив не светилось. Приглядевшись, я понял почему — двери в подъездах были выбиты, крыша кое-где зияла черными провалами дыр, а в большинстве окон разбиты стекла. Дом был заброшенным.

Правда продолжая всматриваться в черные проемы, я все таки заметил какое-то движение. И тут же пожалел, что пялился на этот дом. В окне напротив медленно, как будто робея, появилась сначала голова, а потом и лапы какого-то существа. Даже на большом расстоянии, я видел, что у него была полу-человеческая, полу-звериная морда и неправдоподобно огромные глаза. Которые, о мой Бог, хищно рассматривали мою несчастную тушку.

Я в ужасе отшатнулся от окна, и тут за спиной послышался скрип двери.

Теперь уже паника полновластно поселилась в моей голове, выгнав всех предыдущих жителей — юмор, логическое мышление, любознательность. Я схватил со стола кухонный нож и резко обернулся.

Дверь открывалась медленно. Очень медленно. Мне показалось, что прошла целая вечность. И каждое мгновенье этой вечности я думал, что страх просто разорвет к чертям мое сердце.

Наконец дверь со зловещим скрипом все же открылась и в комнату протиснулась какая-то женщина. Приглядевшись, я узнал в ней свою коллегу по спасению мира Ольгу. На мгновенье на смену ужасу пришло облегчение, я даже открыл рот поприветствовать ее, но так и не смог ничего не произнести, когда с обреченным стоном внутреннего голоса вспомнил, что это не моя коллега. Ольга использовала этот образ, практикуясь в науке сонных манипуляций сознанием… Что там Лёха говорил? Кажется, что эта бабка должна присниться мне в кошмаре. Ну вот… Дождались.

— «Здрассьть», — все же пролепетал я нелепо, лелея последнюю надежду, что просто произошла случайность и бабуля сейчас улыбнется и предложит мне чайку.

Но старуха молчала и просто рассматривала меня через щелочки своих припухших от алкоголизма век.

Какое-то время мы просто глядели друг на друга. Я совершенно не понимал, как реагировать. Наверное, со стороны ситуация выглядела весьма двусмысленно, ибо про нож, зажатый в руке, в тот момент напрочь позабыл. И я уже начал подозревать, что ситуация начинает затягиваться, но тут старуха вдруг резко и неожиданно разразилась гадким, старческим хохотом, от которого повеяло сырой землей и могилой. Тут же последняя надежда и последние остатки разума в моей голове угасли. Волосы встали дыбом. Это был откровенный кошмар. Я испугался так, как наверное никогда в своей жизни.

Кстати, на мой взгляд, ничто не вызывает такого страха как искаженные образы детей и стариков. Наверное, это как-то связано с событиями прошлого, когда ведьм и мавок встретить было так же легко, как сейчас представителей кавказской национальности. Но эти мысли мне пришли гораздо позже, а сейчас повинуясь животным инстинктам и сглотнув холодный ком в горле, я ринулся бегом из кухни. Точнее, попытался ринуться… Первый шаг дался легко, второй был как в замедленном просмотре фильма. Третий шаг я вообще не смог сделать. Вместо этого с очередной порцией холодной паники обнаружил, что падаю на пол. Бабка тем временем продолжала мерзко хохотать.

Упав на пол я понял, что полностью обездвижен. Что же делать? Мысли лихорадочно скакали в поисках выхода из комнаты страха. Но мышление снова стало линейным и я напрочь позабыл, что могу просто исчезнуть. Увы, в голове ничего разумнее кроме, как позвать Лёху, так и не родилось. Но если его тут нет, значит вряд ли он прийдет на помощь. Ведь Лёха все это время полностью контролировал мое передвижение по миру снов. Все же попробовал закричать. Бесполезно. Ни одна мышца тела больше мне не повиновалась. Тут же возникла аналогия со смертью. Говорят ведь, что мозг умирает последним и человек какое-то время после смерти еще может слышать и думать. Надо сказать, что это сходство не прибавило мне оптимизма.

Тем временем старуха перестала смеяться и обратила ко мне свое хищное, похожее на печеное яблоко, лицо. С грацией заправского легко-атлета она подбежала и, нехорошо улыбнувшись, уселась на меня верхом. Ну почему же никто не приходит на помощь!? Ох. Видимо дальше будет еще хуже, — простонал внутренний голос.

Бабка, словно подтверждая это утверждение, запустила морщинистые, лоснящиеся руки в мою грудную клетку так, будто она было эфирной. Ее руки были обжигающе холодными. Если бы тело не оцепенело, меня бы обязательно вырвало. Тем временем старуха начала что-то вытаскивать из меня. Моему сознание же оставалось с невыносимой тоской наблюдать, как эта тварь совершает со мной что-то непоправимое. Тем временем, оказалось, что ковыряние в теле — это еще цветочки. Ягодки же вывалились из опухших глаз ведьмы в виде струи густого мрака. Медленно эта гадость приближалась к моим глазам. Едва мрак коснулся глаз, я почувствовал такую запредельную боль, как будто кто-то ткнул в глаз электрошокером. Мысленно заорал. Плакал. Звал Лёху. Причитал. Но с каждой миллисекундой новой порции боли, все больше проникался ощущением, что это конец. Помощи не будет. А если и будет, то непоправимое уже случилось.

Поток начал проникать в меня, пробираясь в память, изменяя ее. Создавая ощущение бессмысленности и пустоты в моей жизни.

Так продолжалось несколько невыносимо долгих секунд. Потом поток внезапно исчез и я почувствовал, что оцепенение медленно проходит. Где-то слева слышался треск и возня. Но мне было не до того. Мрак прогрыз память и кроме уходящей боли теперь ничего не имело смысла. Пустота, мрак, ядовитый привкус на губах. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Жизнь потеряла всякий смысл. Впрочем, смерть тоже. В нутро вселилась тотальная серость.

Прошло еще около минуты, мышцы потихоньку возвращались под контроль организма и меня вырвало. Повернул голову, чтобы не захлебнуться. Отдышавшись я открыл глаза. В любой другой раз увиденное мной зрелище я бы расценил как весьма впечатляющее. А теперь просто равнодушно наблюдал, как незнакомая фигура в темном балахоне каталась по полу с ведьмой в шизофренической пляске смерти. Наверное, мой защитник побеждал. По крайней мере утробный рык ведьмы с каждым мгновеньем все быстрее превращался в хриплый вопль отчаянья.

А дальше наступила уж вовсе нелицеприятная сцена. Мой защитник начал рвать старуху на куски. Вот он схватился за руку старухи и с какой-то нечеловеческой силой рывком потянул на себя. Послышался отвратительный треск костей и левая кисть ведьмы отлетела в стороны, забрызгав кровью и без того грязную кухню. Бабка еще пыталась сопротивляться. Ее сила была тоже несоизмерима с тем, что может предоставить среднестатистическая российская пенсионерка, но все же моему защитнику она уступала. Зато ведьма постоянно шипела и плевалась Там, куда попадали ее плевки, образовывались пенящиеся дыры. Удивительно, но не смотря на то, что противники просто катались друг на друге ни один плевок так и не попал в лицо моему защитнику. Зато в районе груди дырок на балахоне было, как на эротическом белье проститутки.

Тем временем мой защитник резко выбросил руку вперед и пробив насквозь грудную клетку ведьмы, сильным рывком вырвал ей сердце. Теперь все было кончено. Мерзкая тварь пошатнулась и грохнулась на пол, задев в полете кухонный стол и опрокинув его. Ее тело недолго билось в конвульсиях, а потом затихло. Фигура в балахоне присела на карточки и с ее руки спрыгнула маленькая голубая искорка. Она пробежалась по телу старухи увеличиваясь в геометрической прогрессии и через считанные секунды превращаясь в адское пламя. Спустя мгновенье от старухи осталась лишь горка серого пепла. А еще через время и он развеялся под напором дующего из под кухонной двери сквозняка.

Расправившись с соперником, фигура в балахоне повернулась ко мне. Я ожидал увидеть кого угодно — Леху, Бога, нима или даже Санта-Клауса, но личность человека в черном меня все же стала для меня полным сюрпризом. Черная ткань скрывала красивое, знакомое до боли лицо Милы! До боли? Я почувствовал, как что-то кольнуло в душе. Мысли о Миле пробили даже тугую непроницаемую серость, заполонившую все мое нутро.

Тем временем девушка озабоченно посмотрела на меня и нахмурилась. Подошла. Я думал, что она броситься мне на шею, но вместо этого моя спасительница отвесила мне сокрушительную оплеуху и я отлетел куда-то к злосчастному столу. Вытаращил глаза совершенно перестав понимать, что происходит и на всякий случай приготовившись снова отражать атаку. Но вдруг заметил, что мир изменился. Прибавилась большая палитра красок. И внутри как будто что-то начало оттаивать.

Девушка при этом внимательно наблюдала за метаморфозами, творившимися в моих душе и теле. Еще раз подошла. Заглянула в глаза. Теперь ее взгляд начал смягчаться и, приблизившись вплотную она прошептала: «Извини, нужно было действовать быстро. Еще минута и я тебя не спасла бы». Потом девушка обняла меня и мир окончательно вернулся на свое место. Мрак и пустота, еще недавно казавшиеся неотъемлемой частью, которая будет теперь сопровождать меня до конца жизни, теперь воспринимались, как дурной сон. Впрочем, это и был дурной сон.

Мила продолжала что-то шептать, но я, не слушая, вцепился в нее, как в спасательный круг и не заметил, как заплакал. Только что испытав самые кошмарные в жизни ощущения, я тут же ушел в другую крайность. Благодарность и любовь к девушке затопили мое сердце. Было и еще кое-что — совершенно новое ощущение, как будто кто-то теплой рукой прикоснулся к моему одиночеству. Не социальному, которое у кого-то есть, а у кого-то нет, а к внутреннему одиночеству, которое сидит в каждом.

Заметив, что со мной происходит, Мила замолчала и лишь сильнее прижалась ко мне. Какое-то время мы просто стояли обнявшись посреди серой кухни одного из жилых домов моей личной преисподней. Я вроде бы не знал эту девушку, но и дороже ее в моей жизни в этот момент никого не было.

Насладившись тисканьем я немного отодвинулся — котелок снова заработал на полную катушку и в голове застрял уже целый ворох вопросов. И уже даже открыл рот, собираясь огласить весь список, но увидев глаза Милы так и остался стоять с открытым ртом. В голове пронеслось: это она, Та самая, которую я всю жизнь искал. И мой внезапный подкат тогда на улице был не случайностью и не побочным эффектом всплеска весенних горомонов. Но одновременно это была и не она. Не та, у которой я несколько часов назад травил свое тело зеленым змием. Эта Мила была глубже, красивее, пронзительнее, роднее. Хотя внешне она и выглядела точно так же.

— Да, заметив мой взгляд, улыбнулась она. Нам есть о чем поговорить. Сначала рассказываешь ты или я?

— Начни ты предложил я, наглухо застревая в милиных глазах.

— Хорошо, дорогой, слушай.

Она присела на краешек того самого стола, на который давеча так неудачно спикировала не в меру боевая бабуся и начала рассказывать.

— Мы познакомились с тобой лет сорок назад.

— Ух ты, восхитился я. А мне то еще и тридцати нет…

— Да-да. По меркам земной жизни прошло всего несколько ночей. Но в мире снов секунда может растягиваться до бесконечности. Так вот, я в тот момент бродила по мирам снов, в поисках… ну сейчас не важно кого я искала. И совершенно случайно наткнулась на твой сон. И застряла в стране эльфов.

— Это там, где замки, мельницы и единороги?

— Да. Мне там так понравилось, что я осталась там жить.

— Не понял. Ты же живешь в том же мире, что и я.

— Все не так просто. Когда-нибудь я тебе объясню это, но не сейчас.

— Ну ладно.

— В тот день я решила выбраться за пределы сказочной страны и посмотреть, что еще есть в твоем мире. А ты как раз пролетал мимо. Помнишь?

Я и вправду начал вспоминать, как после первого урока осознанных снов Леха разрешил мне немного полетать. И помню, что в конце сна заметил фигуру в черном балахоне.

Увидев, что я вспомнил нашу встречу, Мила продолжила:

— Больше ты ничего вспомнить не сможешь. Та жизнь. Которая была у нас с тобой, отсутствует в твоей памяти.

— Почему? — удивился я.

— Я специально так сделала. На то были особые причины, ответила она явно не собираясь посвящать меня в те самые причины.

— У тебя столько тайн, — сказал я улыбнувшись и поцеловал ее.

— Да, ответила она высвободившись из моих объятий. — Теперь я знаю точно, что наша встреча не случайность. Поэтому не могу тебе рассказать о себе. Но, придет время и ты обязательно все узнаешь.

— Твои чувства ко мне, продолжила Мила, это единственное свидетельство наших с тобой отношений.

— И какие же это были отношения?

— Это была целая жизнь. Добрая, спокойная, творческая, необычная, местами грустная, иногда ужасная. Но в целом это была счастливая жизнь. Мы создали свой собственный мир. И жили в нем душа в душу целых сорок лет.

— А подробнее?

— Ты можешь в трех словах подробно описать свою собственную жизнь?

— Очень условно. Но все равно хочу от тебя услышать хоть какие-то подробности.

— Хорошо. Последний год жизни У нас был дом на берегу океана. Милые соседи, которых мы придумали. Собака хаски. Ты создавал миры на заказ, я добавляла в них краски. По выходным мы с тобой путешествовали по мирам снов, или становились героями голливудских боевиков, или летали. Много всего было.

— А для кого я выполнял эти заказы?

— Для существ о которых ты еще никогда в своей жизни не слышал.

— И, сегодня, видимо, тоже не услышу?

Ага, — улыбнулась Мила.

— Как жаль, что не помню этого, — расстроился я.

— Тогда я расстрою тебя еще больше. Этого сна ты тоже помнить не будешь. Точнее, божьего одуванчика ты конечно на всю жизнь запомнишь и будешь регулярно видеть в кошмарах, а вот про этот разговор забудешь.

— Может лучше все таки наоборот?

— Конечно наоборот лучше. Но будет именно так, как я сказала.

— И ты снова не расскажешь мне, почему?

— Отчего же, расскажу. Потому что я так хочу, ехидно улыбнулась она.

— Кстати, спохватился я. Мое тело же сейчас валяется в тухлом погребе и в любой момент какой-нибудь несознательный гражданин может проломить мне голову монтировкой!

— Не волнуйся, мы снова находимся в безвременье. Так что твои убийцы немного потерпят. А я вот ждать не собираюсь. Так что выкладывай дорогой, по какой нужде барахтался с бабкой на полу. Я конечно неревнивая, но вкусы у тебя знаешь ли…

Копируя ее шуточную манеру говорить я ответил:

— сам не знаю, что на меня нашло. Но все по воле Господа нашего.

— В смысле?

— Сегодня я встретил свою подругу, которая сказала, что к ней во сне приходил Бог. И этот самый Бог сказал ей, чтобы я приходил в цирк. Вот твой покорный слуга и намылился.

— Странно.

— Еще бы. Я думал, что Бог подобрее будет.

— Тьфу. Да я ни об этом. Не будь таким наивным. Прикинуться Богом может любой турист, а уж ведьме это вообще раз плюнуть. Странно, что к тебе пришли в том мире. По неписаным законам хакеров сновидений, в реальности никто не воюет.

Я задумался, рассказывать ли Миле про Лёху и наши с ним мутные делишки. Дело вроде как государственной важности… Но она, словно прочитав, а может и вправду прочитав мои мысли, заявила:

— Неужто ты думаешь, что за сорок лет совместной жизни ты мне не рассказывал про свои отношения с Советом Сорока?

— Ну тогда что же тебя удивляет? Наверное, это психи из черных снов проникли в реальность…

— Такого не может быть. Точнее сказать, никогда не случалось, — озабоченно сообщила Мила.

— А ты тоже из Совета?

— Нет… Я играю за команду, о которой ты еще не слышал. И, надеюсь, еще долго не услышишь. Лучше продолжи свою историю.

— Ну вот. Пришел в цирк, а там меня скрутили, сунули под нос какую-то дрянь и вуаля, я уже скачу с бабкой на полу.

— Да. Чудная история. Но раз тебя усыпили, значит убивать не собирались. Скорее наоборот, пытались завербовать. Или, другими словами промыть мозги. Хотя, — добавила Мила сделав паузу, — это ненамного лучше смерти. И, кстати, говоря у них это почти получилось, — с грустью сказала она. Но я успела вовремя. Надеюсь, то, что произошло, не будет иметь для тебя серьезных последствий — не переживай. Расскажешь Лёхе, он тебя почистит.

— Ты его знаешь?

— Слышала, — уклончиво заявила Мила.

— Кстати, а как ты здесь оказалась?

— Ну это просто. Я всегда знаю, когда ты появляешься в мире снов. И наблюдаю за тобой. А тут такой разврат. Вот и решила вмешаться.

— Мила, а что же делать с обидчиками, которые сейчас дежурят возле моего бренного тела?

Я и не заметил, как упустил инициативу и стал во всем полагаться на девушку. Но ее видимо такой расклад вполне устраивал. Мила непринужденно заявила:

— Вызовем группу оперативного реагирования. А пока у нас есть немного времени, чтобы заняться чем-нибудь интересным.

Последнюю фразу Мила произнесла уже с совсем другой интонацией. И если бы перед этим она сказала что-то вроде: «ничего не поделаешь, скоро тебе придется сдохнуть» я бы даже не обратил внимание. Все мысли резко ушли из одной головы в другую. Я подтянул ее к себе, но она вырвалась и сказала: «ну давай хотя бы выберем место посимпатичнее… Ты бывал в отеле Хилтон?»

* * *

Проснулся я, увы, не в Хилтоне, а все в той же проклятой подсобке. Переход из номера Хилтона в суровую постсоветскую действительность оказался невообразимо болезненным. Хотелось сдохнуть. И тут наверное найдется полно желающих выполнить мою прихоть. Правда, как только повернул голову, чтобы оглядеться, тут же почувствовал, что умирать перехотелось.

В этот раз в помещении был приглушенный свет. Он шел из приоткрытой двери. А рядом с дверью сидела здоровенная крыса и наблюдала за мной своими не в меру мудрыми глазками. Но приглядевшись повнимательнее, я понял, что это точно не крыса, хоть существо имело большое сходство с мохнатым зверьком. У моего спасителя был огромный живот, густая серая шерсть и стоял он на задних лапах так, будто делал это всю жизнь. Видимо это и есть Потаённый! Точь в точь, как описывал Лёха.

Я огляделся и увидел в помещении еще двух крысоподобных созданий чуть меньшего размера. Удивительно. Они действительно существуют! Более того, видимо это и есть группа оперативного реагирования, которую высылал… А кто же собственно вызывал группу? Память сказала: «Отвали» и решительно отказалась предоставить в мое распоряжение хотя бы какие-нибудь убедительные картинки. Ладно, поразмыслю над этим позже.

Некоторое время я пребывал в замешательстве, ибо совершенно не представлял, как с этими существами говорить. Понимают ли они человеческую речь и в частности русский язык. Если верить голливуду, то все эльфы. гномы и прочая чудь говорят на чистом английском. Но Голливуду верить точно не стоит. В любом случае надо попробовать поговорить. Для начала по-русски.

Я робко произнес: «Спасибо». Но первый контакт с «гуманоидами» вышел комом. Крысоподобные существа дернулись и побежали в сторону стены, скрытой во мраке. Секунда и они исчезли. Я остался один.

Встал. Пошатываясь, вышел по коридору в зал, где располагались кассы. Вероломной бабушки на месте не оказалось. Я оглянулся и вышел на улицу. Ярко сияло солнце, а весь мир неистово радовался весне. По прежнему было утро. Все, что случилось под куполом проклятого цирка, казалось далеким и неправдоподобным. Тем не менее, я позвонил Лёхе. Тот в несвойственной ему манере даже поздоровался и осведомился, чего мне надо. Обычно Лёха предугадывал мои звонки и я даже стал подозревать, что он по вечерам читает не томик чернушных детективов, а мои мысли. Но в этот раз вышло все иначе. Даже более того, рассказ о моих утренних похождениях стал для него неожиданностью.

— И ты говоришь, что когда очнулся, увидел перед собой потаенных?

— Или в цирке живут крысы-мутанты, попытался пошутить я.

— Крысы-мутанты живут в кабинетах, важно восседая за огромными столами. А то, что с тобой произошло это странно. Я ничего об этом не знаю. Все произошло утром, когда я бодрствовал. Дождемся вечера, чтобы узнать все тонкости приключившейся с тобой истории.

— Как скажешь, mon general. Мне принять какие-то меры предосторожности?

— Думаю нет. Вечером я вызову на место нимов и они зачистят всех, пораженных черными снами. Но все же на всякий случай приставлю к тебе своего потаенного. Ты его видеть не будешь. Поэтому он тебя не побеспокоит. Ну все, счастливо.

— Погоди, помнишь, ты говорил, что проверишь Милу?

— Да-да. Она чистая, как стеклышко. Наверное, после пережитого стресса тебя закоротило малость. Больше гуляй на свежем воздухе, меньше ходи в цирк и все будет хорошо.

— Понятно. У меня есть еще один вопрос.

— Что еще?

— Да я вот все думаю про смерть, про смысл жизни…

— И что придумал?

— Вот смотри. У каждой клетки организма есть своя функция и смысл. Пускай каждая конкретная клетка неважна, но тем не менее все вместе они жизненно необходимы. Ты сказал, что Бог это существо, а наши сознания — его клетки. Но я не вижу у нас никаких функций и смысла.

— Это потому что ты смотришь не с того угла, — рассмеялся Леха в трубку. — Помимо Бога есть еще одно глобальное существо — это наша планета. Каждый вид живых организмов на ней это, скажем так, вид ткани существа. То есть, как у человека, есть соединительные, костные, мышечные и прочие ткани, так и каждый отдельный вид флоры и фауны является видом ткани планеты. Пока понятно?

— Более-менее. И какой же тканью являемся мы?

— Планета и Бог это два разных существа. И если первое, это образно выражаясь, яблоко, то второе — червь. Сами по себе люди, как биологические существа, совершенно безобидны, но присутствие сознания делает их разрушителями планеты. То есть Бог это болезнь планеты. Поэтому, смысл твоей жизни в том, что бы выкидывать банки, бутылки и пачки от сигарет прямо в лесу. Рубить деревья, ездить на машине, отравляя атмосферу. Хочу сказать, что у тебя это отменно получается.

— Оригинальная точка зрения.

— Какая к черту точка зрения? — удивился Лёха. Оглянись и ты сам все увидишь. Людям просто нравится видеть себя добрыми и созидающими, вот они и видят себе на здоровье.

— Подожди, я не понимаю. Бог стремится разрушить Землю. И те, кому снятся черные сны, тоже хотят ее разрушить. Так чего же они не поделили?

— Ну во-первых, неизвестно чего вообще хотят те, кому снятся черные сны. Потому что мы даже не знаем, кому они снятся. А во-вторых, я предполагаю, что Это просто два разных вируса. Первый — Бог. Второй — внутри Бога. Продолжая медицинскую аналогию — помнишь, что происходит с вирусом, когда он убивает организм?

— Он перебирается в другое существо?

— Правильно. Но пока Богу нет нужды убивать Землю. Потому что вирус еще не научился преодолевать космические пространства, чтобы обеспечить свое существование. Поэтому Земля какое-то время еще будет жить.

— А как же пришельцы?

— Их расы еще более отсталые в технологическом смысле, чем наша.

— Я думал, что инопланетные цивилзации более развиты.

— Ну конечно. Ведь это показывают в каждом фильме про пришельцев. Но я тебя наверное разочарую, голливудская фантастика — не самый лучший источник для получения информации о нашем мире.

В общем, пришельцы не представляют из себя никакой реальной силы, поэтому за Землю и идет основная битва. И если черные сны прорвутся в сознание масс, тогда Земля погибнет. Потом придет неизбежный конец и инопланетным мирам. А, значит, погибнет и Бог.

— Как ты думаешь, те, кому снятся черные сны, не боятся, что Земля будет уничтожена?

— Какая разница как я думаю. Вот дождемся, когда будет отправлена развед. группа, тогда и поговорим.

— Понятно. Ладно, не буду больше отвлекать.

Окей. Будут новости — звони, сказал Лёха и повесил трубку.

Загрузка...