Хакеры. Книга 3. Эндшпиль

ГЛАВА 4 БЕЛАЯ ОБЕЗЬЯНА

Сингапур, 16 августа 2008 года

На Лекса внимательно и задумчиво смотрел гамадрил.

Огромный и косматый, он жевал длинный зеленый стебель какого-то растения и созерцал человека с видом отдыхающего философа, к которому приперся назойливый почитатель.

Сингапурский зоопарк был прекрасен отсутствием клеток. Звери жили фактически на воле, отделенные от людей водными преградами или небольшими заборчиками, в зависимости от их опасности для людей или наоборот.

Лекс и Лиска приходили сюда уже в третий раз за время своего пребывания в Сингапуре. Обойти всю территорию казалось невозможным, даже если кататься в специальном вагончике. Поэтому каждый раз они видели что-то новое, интересное, тогда как знаменитый храм Тиан Хок Кенг особых эмоций отчего-то не вызвал.

Гамадрил доел стебель, почесался и вяло побрел к своим сородичам, что-то шумно делившим в сторонке. Роздал оплеухи и подзатыльники, оглянулся на зрителей — видали, мол, каков я?! — и растянулся навзничь, подставив толстое брюхо солнышку.

— Прямо позавидуешь, — сказал Лекс.

— Мы совсем недавно так жили на Корфу, — напомнила Лиска.

— Да… — пробормотал Лекс. — Жили… Пойдем съедим мороженое. Жарко.

В маленьком кафе с видом все на ту же обезьянью страну, которая называлась, кажется, «Маленькая Эфиопия», они заказали местное мороженое с черным рисом, васаби, карри, и женьшенем. К слову, Лекс долго не мог привыкнуть, что в Сингапуре нельзя есть мороженое на улице — только в таких вот кафешках. То есть вообще нельзя, за это штрафовала полиция. И жевательную резинку нельзя жевать. И пить в метрополитене воду из открытой бутылки…

Лекс вспомнил, как в Москве на синей ветке наблюдал в вагоне настоящую попойку — с водкой, порезанной колбасой, огурцами и помидорами на газетке… Сингапурский полицейский упал бы в обморок.

А ведь он сам сейчас мог бы сидеть не здесь, посреди зоопарка, а в той же Москве.

Скажем, на Арбате или на Чистых… Есть обычный пломбир. Не забивать себе голову проблемами Армады в Юго-Восточной Азии, взаимоотношениями с Четвертым Рейхом, Синдикатом и прочими заклятыми друзьями и конкурентами, не бояться, что тебя прихлопнут из-за угла, не думать о вирусах, антивирусах, железе, софте… Да черт с ним, можно даже и думать. Но не так и не в таких масштабах.

Если бы он в свое время не сделал несколько неверных шагов — что бы он сейчас делал?

Скорее всего, числился бы сисадмином в какой-нибудь средней фирме. Что-нибудь связанное со строительством, продажей нефти-газа или даже туристическим бизнесом.

Торчал бы в своем закутке в ожидании вызова — то вирус поел базу у толстухи, слишком неосторожно бродящей по сайтам знакомств, то начальство жалуется, что в отделе маркетинга не столько работают, сколько порнуху зырят.

Благодать.

И никакого тебе пистолета под подушкой.

Надо прекращать обо всем этом думать, сказал себе Лекс, ковыряясь ложечкой в мороженом. Но как? Это же словно в известной даосской или буддийской притче: «Делай что хочешь, только никогда не думай о белой обезьяне». После этих слов мудреца его ученик только о белой обезьяне и думал…

— Ты опять грустный, — сказала внимательная Лиска.

— Не опять, а снова, — неуклюже попытался отшутиться Лекс, но девушка не сдавалась.

— После того как ты видел его, ты сам не свой… — продолжала она, и Лекс хлопнул ладонью по столу так, что вазочки подпрыгнули, а сидящие по соседству японские туристы принялись неодобрительно переглядываться.

— Я просил тебя — не напоминать!!!

— Извини, — потупилась Лиска и стала наматывать локон на палец.

Но она была права.

Встреча на колесе обозрения изрядно выбила Лекса из колеи. «Привет от Фрама!», слыхали?! И главное, он вел себя так беззаботно, так спокойно… Впрочем, именно так чаще всего и ведут себя люди, которым нечего терять. Люди с хорошим самообладанием, которое у Ника есть в достаточном количестве.

«Хорошо, что я не повел на стрелку своих сербов, — подумал Лекс. — Иначе получилось бы черт знает что, потому что Ник тоже притащил сербов. Еще не хватало, чтобы там оказались знакомые против знакомых или, как вариант, старые враги против старых врагов».

Договариваться с дашнаками было сложно и неприятно, но трюк сработал. Ник явно остался в недоумении хотя бы по этому вопросу, а это уже немало.

«Привет от Фрама!» Лекс улыбнулся и покачал головой. Каков гаденыш, однако!

Жаль, жаль, что их пути разошлись и Ник на другой стороне… Но Лекс тоже хорошо поддел его насчет таракана и безголового цыпленка. Надо же, вспомнилось как кстати, а ведь давно прочитал где-то, и, казалось, напрочь вылетело из головы…

А вообще они, конечно, напоминали двух идиотов.

Двух мышат, которые пригласили на помощь крыс, чтобы попугать друг друга матерыми защитниками, не догадываясь о том, что за их жалкими ужимками и прыжками давно уже наблюдают коты.

Лекс до сих пор толком не знал, на кого работает и является ли настоящим представителем Армады в Юго-Восточной Азии. Ему давали указания — преимущественно мелкие, он провел несколько встреч с малопонятными людьми, но в качестве кого?! Порой Лекс подозревал, что стал разменной фигурой в какой-то весьма сложной комбинации внутренних армадовских интриг. Иногда его подмывало все бросить и скрыться, но на это нужно было решиться, а Лекс не мог. Да и бросать компанию, прибывшую в Сингапур вместе с ним, тоже как-то некрасиво. Хотя количество некрасивых поступков, которые совершил Лекс за последние несколько лет, было таково, что одним больше, одним меньше уже ничего не значило…

— Поехали домой, — сказал Лекс, поднимаясь.

На такси они прибыли в свой отель, тихий и патриархальный «Гудвуд Парк» на Орчард-роуд, так сильно непохожий на суперсовременные здания, полные резкой геометрии, стекла, пластика, металла и неона. Рядом находились Государственный сад орхидей и несколько ботанических садов, а из номера имелся собственный выход к бассейну. Здесь же жили остальные, но сейчас их где-то носило.

В номере Лиска отправилась в душ, а Лекс рухнул на постель и включил телевизор — посмотреть, что происходит в этом проклятом всеми богами мире.

Президент Медведев подписал план мирного урегулирования грузино-осетинского конфликта. Идиотская грузинская авантюра закончилась полнейшим крахом.

В Соединенных Штатах ожидается новый тропический шторм, Флорида в опасности.

Американцы сообщили, что достигнуто соглашение о размещении на территории Польши элементов американской противоракетной обороны.

Продолжались Олимпийские игры в Пекине — ямаец Усэйн Болт поставил новый мировой рекорд в беге на сто метров. Хорошая страна Ямайка. Веселая…

— Молодец растаман, — одобрил последнюю новость Лекс, глядя, как радостный Болт сверкает перед камерами своей белоснежной улыбкой.

— Что нового случилось? — поинтересовалась Лиска, выходя из душа и вытирая волосы пушистым полотенцем.

— Стабильности нет. Террористы снова захватили самолет, — не удержавшись, ответил Лекс старой кинематографической цитатой.

— Какой еще самолет?! — удивилась Лиска. — Какие террористы?! Где?

— Ты что, не смотрела «Москва слезам не верит»?! — в свою очередь удивился Лекс.

— Нет. А надо?

— Теперь уж даже и не знаю. Всему свое время, наверное…

Ближе к ужину на связь вышел Мусорщик. Он использовал такую простую вещь, как Skype, и, судя по картинке, находился в какой-то затрапезной московской кофейне. В руке Мусорщик держал вовсе не яблоко, а рогалик, которым тут же ткнул в Лекса и сказал:

— Привет! Я слышал, все прошло нормально?

— Откуда слышал? — поинтересовался Лекс. — Дашнаки слили?

— Не обязательно. Кто-то давно придумал, что все звуки — слова и все такое — свободно летают в эфире и рано или поздно попадают в чьи-то уши, — Мусорщик хихикнул. — Как тебе там в целом живется?

— В Греции было лучше, — вспомнив Лискины слова, сказал Лекс.

— Ничего, у меня для тебя сюрприз. Есть интересное предложение…

— Снова как в «Крестном отце»?

— Нет-нет, это как раз то самое предложение, от которого ты уже сможешь при желании отказаться. Помнишь, я говорил тебе о нем на Корфу в кабачке старого пирата?

— Твое личное предложение?

— Да. Мое личное предложение.

Мусорщик подождал, пока позади рассядется за свободным столиком шумная компания подвыпивших студентов, и продолжил:

— Более того, если ты его примешь, то будешь считаться свободным от всех имеющихся обязательств. Сам знаешь перед кем.

«Знал бы я, перед кем, — уныло подумал Лекс. — Сам черт ногу сломит…»

— И что за предложение?

— Пока я могу говорить только о первой его части. Ты со своей девушкой и с господином Алексеевым завтра садишься на рейс до Ямайки. Только не до Кингстона, а до Монтего-Бэй. Там вас встретят, после чего начнется вторая часть марлезонского балета.

«Тоже мне, Людовик Тринадцатый», — подумал Лекс.

— Разумеется, ты никому не должен об этом говорить.

— Стоп, но если я лечу с Анд… Андреем, что мне сказать остальным?

— Что улетаете по делам, которые их никаким боком не касаются. Не переживай за них, я не оставлю такие ценные кадры без дела.

— Хорошо. Я не буду отказываться. Хотя бы потому, что буквально сегодня почему-то решил, что интересно было бы побывать на Ямайке.

— Усэйн Болт натолкнул на эту мысль? — прозорливо уточнил Мусорщик, откусывая от рогалика. Кто бы мог подумать, что он в курсе олимпийских рекордов! — Что ж, разумно. Там красиво. Но Ямайка только перевалочный пункт, там вы надолго не задержитесь. Переправитесь в значительно более прелестное место. Фактически в рай.

— Тогда я иду заказывать билеты и собирать чемоданы.

— Слишком много вещей не бери, в раю есть все необходимое, — сказал Мусорщик. — В Монтего-Бэй вас найдут, посматривай по сторонам… И никаких телефонов с собой не брать! Ноутов, коммуникаторов — ничего. Сам понимаешь, какое это палево. Ведь понимаешь?

Лекс кивнул.

— Славненько. До новых встреч в эфире!

— Пока…

Лекс закрыл ноут и потер виски.

Не думать о белой обезьяне…

Что затеял Мусорщик? Куда он хочет перенаправить их с Ямайки? Не в Штаты и не в Европу, потому что все рейсы из Сингапура так или иначе идут с промежуточными посадками в Штатах и Европе…

И еще этот Андерс.

Человек, которого кто-то нанял, чтобы он защищал Лекса. Весьма посредственно разбирающийся в компьютерах и всем, что с ними связано, но отлично умеющий убивать.

До сих пор непонятно, кто сделал заказ и оплатил его услуги. Мусорщик? Именно поэтому на Ямайку отправляется именно Андерс?

Лекс, разумеется, доверял этому татуированному типу. Кстати, Андерс сейчас как раз набивал себе новую картинку в одном из сингапурских салонов и неторопливо представлял, как отправится на первую азиатскую тату-конференцию, которую планировали на январь будущего года.

Доверял, но одновременно опасался. Сколько случаев знает история, когда человека убивал именно тот, кто до определенного момента готов был прикрыть его своим телом от пули или кинжала…

Но Андерс — это в любом случае хорошо. Даже в том раю, на который намекал Мусорщик.

Интересно, что сейчас делает Ник? Остается таким же самоуверенным и ироничным, как в кабинке колеса «Сингапур Флаер», или тоже старается не думать о белой обезьяне?

Внезапно Лексу захотелось снова увидеть старого приятеля, так странно обратившегося в противника. Не в сопровождении дрессированных убийц и молчаливого гаранта, а просто, за кружкой ледяного пива и какими-нибудь таранками, в полутемном баре-подвальчике. Чтобы не играть словами, не вилять, а просто спросить — что ты, браза, хочешь? Что тебе надо? Хочешь, я сначала расскажу, что хочу я и что надо мне? Может быть, мы хотим одного и того же? Зачем тогда вся эта война?!

Слышно было, как в бассейне отеля с визгом плещутся дети.

Как все было просто, когда они сами были детьми. Трудно, но просто. Потому что ясно было, кто хороший, а кто — чмо, где черное, а где белое…

Белое.

— Не думать о белой обезьяне, — негромко произнес Лекс и снова открыл ноутбук, чтобы заказать билеты на самолет.