Хакеры. Книга 2. Паутина

Глава 1 Понты

Москва, март 2007 года (события к 17 апреля, взлом МК)

Истории известно немного людей, которые, имея собственную пятикомнатную квартиру на Остоженке, проживали бы в съемной однушке в Жулебино. На ум сразу приходит Лева Зильберштейн, но Лева из другого анекдота, к тому же он сдавал свою «пятерку» какой-то богатой семье, а вот Лекс держал дорогую квартиру меблированной, но пустой.

Он наведывался на Остоженку в среднем один раз в месяц, проверить, все ли в порядке. Все остальное время проводил в Жулебино в съемной однокомнатной квартире: косметический ремонт, минимум мебели, бытовая техника, санузел совмещен, аванс за месяц вперед плюс коммуналка.

Подобный дауншифтинг был вовсе не из соображений безопасности, хотя именно в этом Лекс уверял себя всякий раз, когда заходил в лифт и морщился от запаха мочи.

Любой психоаналитик сразу определил бы причину: Лекс жил в Жулебино, потому что пытался доказать себе, что все, чем он занимался последние годы, было не ради денег. Не ради квартиры, плазмы и тысячедолларового вискаря. Не ради понтов современной жизни, которые Лекс ненавидел с тех пор, как побывал на ставропольском турнире Башни.

А ради чего?

Да кто его знает… наверное, ради процесса.

Полгода назад он и еще двое прогеров по заказу спецслужб «некоего государства» разработали серию вирусов «Стакс», которые были заточены под диверсии в тех местах, где сложными технологическими процессами управляют автоматизированные системы, а не люди. Заводы, аэропорты или атомные электростанции, например.

Лекс знал, кто станет первой целью «Стакса», хотя заказчики старались этого не афишировать. Знали и его подельники, причем, в отличие от Лекса, не интересовавшегося политикой, это знание их воодушевляло не меньше гонорара. Работая над «Стаксом», они считали, что делают благое, «богоугодное» дело.

Обычно люди с такими знаниями долго не живут, но в случае с Лексом гарантом выступил «Синдикат Д», поэтому для него и его подельников было сделано исключение. Их отпустили, конечно же, предварительно объяснив, что если они где-то кому-то что-то сболтнут, то…

Лекс вернулся в Россию с исходниками вируса, сделал себе новую биографию (документы, внесение в различные базы данных, все как надо), поселился в Жулебино и…

В среде хакеров появился новый вид заработка — модификация «Стакса». Против этого вируса не было никаких лечилок. Заказчику достаточно было узнать характеристики железа, стоящего у конкурентов, и найти людей, пишущих код на трех языках: ассемблере, си плюс плюс и лиспе. Вирус выводил из строя некоторое оборудование, и работа останавливалась на некоторое время. Модификация вируса стоила от двадцати до тридцати тысяч долларов, убытки от вируса могли исчисляться сотнями тысяч.

Последние полгода Лекс собирал команду хакеров, писал и продавал модификации «Стакса», занимался мелким сетевым шантажом — и все это не из-за денег, конечно же, а исключительно для того, чтобы создать репутацию своей команде.

Репутация — вот что важно на самом деле. Анонимность осталась для лузеров и сетевых троллей, а нормальные пацаны должны в первую очередь заботиться о своем рейтинге, о своем имени… ну, точнее, нике. Авторитет команды играет большую роль при наборе новых членов. Кому охота работать вместе с никому неизвестными «Кислотными киллерами» или «Цифровыми дегенератами»! Другое дело, когда в портфолио — атака на «Тексако индастриз» и слив базы «Китано апгрейд». Тут уж можно расправить плечи и общаться с коллегами по цеху если не свысока, то как минимум на равных.

Да и заказчики, а точнее, их «представители», все чаще желали не разовых акций, а долгосрочного сотрудничества с надежной и проверенной временем командой. Встречи с клиентами «в реале» перестали быть чем-то из ряда вон выходящим.

Анонимность, еще несколько лет назад бывшая обязательной для любого уважающего себя хакера, уже не имела столь большой ценности, как раньше.

Время идет, меняются люди, меняется мир. Какой смысл в анонимности, если есть «Синдикат Д» и ему подобные организации? Плати деньгами или услугами, и торговцы информацией землю будут рыть, но выяснят все, что тебя интересует. Ну, или почти все.

Вот и приходится иногда встречаться с «представителями» лично. Объяснять, договариваться или выслушивать претензии, например.

— Ты подводишь меня, Леша-джан. Очень подводишь.

Это Сервер. Именно так — с большой буквы. Здоровенный такой, жирный Сервак с пальцами, похожими на сардельки, которые нескромно увешаны фентелями с камушками. Ну, натурально — манекен из ювелирного магазина. Лиска после их первой встречи назвала его Мистер Понт. Что ж, она была права.

Сервер — пережиток девяностых, выживший в те нелегкие времена, вовремя переквалифицировавшийся в легального бизнесмена и выполняющий роль посредника между крупными акулами и различного рода криминальными элементами. Начиная от наркоманов, которые могут за дозу пырнуть неугодного журналиста, и заканчивая предводителями хакерских кланов вроде Лекса. С наркошами, конечно, не сам Сервер общается, а его шестерки, а вот Лекса удостаивает личным вниманием. Хотя это еще вопрос, кто кого удостаивает.

— Зачем так поступаешь, Леша-джан? Зачем теряться начал…

— Я не теряюсь. Говорю же, меня не было в стране на прошлой неделе.

— Знаю, Леша-джан, знаю. Как Сингапур? Понравилось? Я был в Сингапуре, мне там не понравилось.

В этом году Сервер называет себя грузинским евреем. И пытается соответствовать имиджу. У него не очень-то получается, но это его слабость, и ее ему обычно прощают.

Пару лет назад он был цыганским бароном, а до этого усиленно пускал слух, что он исконный нохчи и его корни уходят к тейпу Беной.

На самом деле в Сервере нет ничего грузинского, цыганского или чеченского. Он вообще безнациональный персонаж, родившийся то ли в Мурманске, то ли в Архангельске и живший там до своей первой отсидки. Во всяком случае, именно эту инфу Лексу предоставил Синдикат перед их первой встречей с Сервером в реале.

Просто сейчас модно намекать на свою причастность к посадке Мишико в президентское кресло, так же как пару лет назад модно было гордиться связями с Вовой, Феликсом и остальными братьями Манченко.

— У меня человека там закрыли. Ты же в курсе, Север.

— Слыхал, слыхал… его, кажется, в Штаты экстрадировать собираются, да?

Вообще-то его погоняло Север. Сервером его Лекс за глаза называет, просто по приколу, без всяких аллюзий. Какой из него сервер, обычный толстый мешок с гов… кхм… с деньгами в любой валюте мира. Немного туповатый, немного злобный, но в целом обычный мужик из тех, которым всегда всего мало.

Связей у Севера прилично на самом деле. В конференц-зале его офиса на Таганке одна из стен увешана фотографиями, на которых его массивное тело тусуется в компаниях с теми, чьи лица украшают передовицы таблоидов. Режиссеры, олигархи, политики, телеведущие, спортсмены… Не исключено, конечно, что часть фоток сделаны в фотошопе.

Север любит понты во всех проявлениях, это его слабость. В жажде попонтоваться он любому нохчи или цыгану фору даст. Что ж, понты — это один из показателей репутации.

Стена напротив этих «фотообоев» вызвала у Лекса куда больший интерес. Плазма три на два, окруженная несколькими миниатюрными камерами, скорее всего, использовалась здесь для видеосвязи, но первое, что подумал Лекс, увидев этот экран: было бы неплохо погамать на таком экране в «Плейстейшен».

— Давай к делу, Север. В чем проблема?

— Ты так не говори, Леша-джан. А то я подумаю, что зазря на тебя наезжаю…

— А ты наезжаешь?

— Пока нет. Вы же пока целые сидите, невредимые.

Ключевое слово тут, видимо, «пока».

Север только с виду добродушный толстяк, а однажды, говорят, клюшкой для гольфа лично избил до полусмерти какого-то швейцарского банкира только за то, что тот неосмотрительно что-то там ляпнул нехорошее относительно его личности.

Лиска вот нервничает. Виду, правда, не показывает, но Лекс ее уже достаточно хорошо знает, чтобы уловить эмоции, настроение. Когда нервничает, она волосы пальцем крутить начинает.

Эта девчонка, кроме того что круто кодила на ассемблере, имела еще ряд несомненных достоинств, одно из которых — знание нескольких языков, причем на английском и французском она говорила, в общем-то, свободно. Очень удобно для работы в команде, где девять человек из пяти стран. В свое время именно это Лискино достоинство сделало ее главной помощницей Лекса, для которого иностранные языки до сих пор оставались непреодолимой преградой.

Лекс не собирался ее с собой брать на эту встречу, она сама напросилась. Мол, если в первый раз вместе встречались, значит, и сейчас она должна присутствовать.

Ну-ну.

В первую встречу, на Рождество, Север ласковым был, как котенок. Весь такой вежливый, обходительный. Как сказала Лиска, импозантный мужчина. Улыбался, шутил, дорогущим коньяком угощал.

А сейчас, волчара, сидит, зубы точит потихоньку да к прыжку готовится. Даже чаю не предложил.

— Через месяц все будет готово…

— Мы договаривались, Леша-джан, что заказ в середине марта будет выполнен.

— Разве? Мы, кажется, сроки вообще не обговаривали.

— А подружка твоя сказала, что после мартовских праздников все сделаете. Было такое?

Было. В прошлый раз, когда он коньяком их напоил, Лиска болтливой не в меру стала. В смысле, хвастаться начала, что мол, они самые лучшие в мире, что им любое задание по плечу, а море по колено. Ну и ляпнула, что за два месяца все сделают, как два пальца об асфальт.

А два месяца как раз на днях вышли.

Они бы и сделали, да только Сайбера через месяц после этого разговора приняли в Сингапуре. Арестовали за какую-то ерунду, а дальше, как в песне: подняли старые папки, поняли, пассажир опасный…

Сайбер — индус. По-английски еле-еле говорил, зато кодил на лиспе как бог. Несколько лет он жил в Штатах, накуролесил там достаточно, чтобы его в международный объявили. После его ареста не то чтобы клан в безвыходном положении оказался, но определенные проблемы возникли. Надо искать нового прогера, а новый человек — это новый код с нуля, потому что ни один уважающий себя программист не станет работать с чужим недоделанным кодом и разбираться в его нюансах. На доделки-переделки-разборки больше времени уйдет.

Поэтому Лекс и летал в Сингапур на прошлой неделе, пытался подмазать, чтобы отмазать. Безуспешно. Америкосы в последнее время на компьютерные преступления особенно злые, чуть ли не к терроризму приравнивают.

Экстрадиция и лет десять отсидки в каком-нибудь Синг-Синге Сайберу обеспечены.

— Так было такое или нет, Леша-джан?

Лиска удостоилась мрачного взгляда и стала еще активнее вертеть волосы.

— Апрель — это тоже после мартовских праздников…

— Ты со мной не играй в слова, Леша-джан. Я эту школу еще в магаданских зонах прошел. Срок был к середине марта, то есть сейчас. Слово не воробей…

Он начинал душить словами, как удав душит свою жертву. Медленно и верно.

— Да ничто не воробей, кроме воробья. Север, я тебе уже объяснил: у меня человека закрыли, возникли проблемы. Заказ мы выполним, в течение месяца. Если есть что сказать, то не надо ходить вокруг да около, скажи прямо, чего ты хочешь в сложившейся ситуации.

— Гонорар пополам, Леша-джан. За задержку штраф.

— Не пойдет.

— Что?

— Ты слышал, Север. Не будет никаких пополамов. Хочешь отжать наши деньги — тогда ищи других хакеров. Пусть они тебе взламывают мастеркарды, уничтожают всемирные банки, меняют экономическую систему и прочую хренотень, которую ты в прошлый раз втирал. И чтобы расставить все точки над «i», поясню сразу — аванс возвращать никто не будет.

Лиска, услышав эту тираду, открыла рот и ошарашенно хлопала глазами.

Задумался и Север. Видимо, не ожидал такой дерзкой реакции. Думал, Лекс сейчас канючить начнет, оправдываться.

А вот фигушки. Слабину показывать нельзя. Чуть только прогнешься, чуть только свою неправоту признаешь, и все. Коготок увяз — всей птичке пропасть.

— Ты, Леша-джан, такой смелый, потому что жадный?

— Дело не в деньгах, Север, и ты это понимаешь.

Конечно, он понимал. Все это понимают, что дело не в деньгах. На кону как раз репутация стоит, а ее за деньги не купишь. Поэтому сразу надо показывать, что из Лекса и его людей веревки вить не получится.

В принципе Северу ничего не стоит грохнуть их обоих — и Лекса, и Лиску. Прямо здесь, не вставая с места, вызвать по интеркому охрану и прописать им по пуле в голову. А может, и лично. Из какого-нибудь золотого «Десерт Игла» с рукояткой, инкрустированной бриллиантами.

Только он этого не сделает. Потому что после этого с Севером ни один хакер работать не станет, а если кто-то и станет, то заказ, о котором сейчас речь идет, он не выдюжит. Была и еще одна причина: «Армада» в этой сделке имеет небольшую долю, присутствуя лишь в роли гаранта. Проблемы с ней решить Север, конечно же, сможет, да только станет это ему в такую сумму, что…

Долго думал Север. Лиска себе уже по второму разу завивку сделала, пока он размышлял да суровым взглядом на них посматривал.

Наконец нарушил молчание. От былой вежливости и следа не осталось.

— Через месяц все сделаете?

— Да.

— Сто пудов?

— Сто трудов. Ты меня еще расписку попроси тебе написать. Что за детский сад?

— Через тридцать дней жду тебя здесь с результатами, — процедил Север.

— Можешь готовить деньги, — сказал Лекс, поднимаясь со стула.

Лиска подскочила как ошпаренная.

Выходя из кабинета, Лекс заметил, что Север посмотрел в сторону плазмы и вроде как развел руками.

Лифт в офисе Севера тоже был с понтами. Резные позолоченные набалдашники на перилах, бархат, зеркала, мягкая подсветка и лифтер в ливрее швейцара.

— Когда ты ему хамить начал, я думала, он тебя прибьет, — шепнула Лиска.

— Я ему не хамил, — так же шепотом ответил Лекс. — Потом поговорим.

Когда они вышли из офиса, Лиска фыркнула.

— Вот козел старый, к словам прицепился, чтоб денег сэкономить.

— К твоим словам, — уточнил Лекс.

— Я же образно выражалась. А он сразу штрафы.

— Думаешь, Север эту встречу назначил, чтобы денег выморозить? — спросил Лекс у девушки.

— А ты думаешь, по какой-то другой причине?

Лекс пожал плечами. Его не покидало ощущение того, что эти «качели», длившиеся почти час, на самом деле были предназначены для какой-то другой цели и Север просто разыграл спектакль, даже не рассчитывая сэкономить немного денег или же ускорить процесс.

— Надо еще людей, — сказала Лиска. — За месяц можем не успеть. Жан и Кэтчер модификацией заняты, а нам еще лиспер нужен вместо Сайбера.

Девушка была права, и Лекс понимал это. Проблема в том, что сложно найти за столь малое время кого-то надежного и толкового.

— У тебя есть кто-то на примете?

Лиска мотнула головой.

— Не-а. Но можно поспрашивать. Кстати, сегодня в «Джаггернауте» сходка рубордов.

Странный форум Ру. Боард являл собой сборище людей, которые, сидя на ресурсе, трепались обо всякой ерунде, занимаясь флудом, а раз-два в месяц устраивали сходки в реале, на которых пьянствовали и одновременно решали разные важные дела. Среди них много хакеров, в том числе и безработных, — в принципе можно найти подходящую кандидатуру.

— Там вся тусовка будет, — добавила Лиска.

— Пойдешь?

— Да, хотела сходить.

— Ну, вот и пообщайся там, может, кто кого присоветует. В идеале — русскоязычного. Тест, аванс, как обычно.

Лиска замялась, потом неуверенно предложила:

— Может… может, вместе сходим?

— Не, занят сегодня, — мотнул головой Лекс, а потом неожиданно спросил: — Слушай, у тебя не бывает такого: когда за монитором долго сидишь, потом встаешь, и такая рябь перед глазами, только не все, а вот как будто некоторые объекты?

— Нет, — пожала плечами Лиска. — А у тебя проблемы со зрением?

— Не знаю, — ответил Лекс. — Иногда на буквы смотрю, а вижу…

— Иероглифы?

— Ну да, что-то вроде того.

— После того как у монитора долго посидишь?

— Да нет, — ответил Лекс. — Бывает, что и без монитора.

— Тебе проверить зрение надо, — с неподдельной тревогой сказала Лиска. — Слушай, я серьезно, запишись к окулисту.

Она попыталась заглянуть Лексу в глаза, словно могла там увидеть какие-то тревожные симптомы, но Лекс уклонился, мягко отведя ее руки в сторону.

Лиска, в общем-то, неплохая девчонка, но вот эти ее постоянные попытки окружить Лекса материнской заботой — раздражали.

— Ладно, я домой. Если найдешь кого-то, звони. А, и нашим всем сообщи, что завтра в три по Москве всем в Сети быть.

Махнув на прощание, Лекс направился к стоянке такси. Лиска еще долго стояла и зачем-то смотрела, как он садится в машину, и, лишь когда он проехал мимо, двинулась в сторону метро.