Грязная Земля. Том 1

Рафик и плов

Рафик доел ужин, встал, и вежливо произнес:

Спасибо, мама-джан, очень вкусный плов.

– А, ничего ты не понимаешь, сын, – махнул рукой отец. – Такой праздничный плов, как готовил мой отец, никто не готовит! Пальчики оближешь, такой был плов! А это так, рисовая каша. Говорил мне отец – “не женись, пока не попробуешь плов будущей жены!”. А я молодой был, горячий… Глупый. Я говорил – “Я уеду в каменные города кяфиров, я буду строить большие дома, я заработаю себе на лучший плов!”. Эх…

Отец замолчал, его глаза печально смотрели вдаль. Мать скромно молчала, лишь смиренно опустила взгляд, выказывая уважение мужу. Рафик тоже вежливо выслушал отца, а потом поставил тарелку в раковину и хотел было выйти.

– Погоди, сын. Присядь, – скомандовал отец.

Рафик удивился, но присел. Для проверки дневника было ещё рановато. Да и то – уже несколько лет родители не могли понять ни одного задания в его дневнике – да и даже названий предметов не понимали! Они лишь боязливо гордились образованным сыном, при этом стараясь держать его в строгости – чтобы не зазнался и не расслабился.

– Завтра тебе нужно будет показать твоей матери, что и как у вас в школе.

Рафик с вежливым непониманием смотрел на отца.

– Завтра будет родительское собрание? – уточнил он на всякий случай.

– Вах, какой глупый у меня сын! За что мне такое несчастье! Кто принесет мне кувшин воды в старости?! – всплеснул руками отец.

Рафик вежливо ждал, пока пройдёт приступ восточного красноречия. Глаза матери метнулись по лицам ещё трех детей, которые ели плов, кидались пловом или азартно лупили плов ложкой. В общем – вели себя с пловом сообразно возрасту и характеру. Да, вроде все на месте, и глава семьи напьется в старости так, что лопнет.

– Твоя мать будет работать в вашей школе, – растолковал отец, решив, что воспитания он дал достаточно. – Уборщицей.

Сердце Рафика ухнуло вниз. Он не удержался и раскрыл рот, но даже решившись нарушить этикет и возразить – он лишь слабо застонал. Мать заволновалась и проверила рукой его лоб, а потом заглянула в горло – вдруг ребенок подавился? И по спине хлопнула.

– Поэтому ты её везде проведешь и со всеми познакомишь. – продолжил отец. Покажешь, где там самые грязные места. Наверняка дети кяфиров гадят без остановки.

Рафик чуть не заплакал. Он уже представил все новые издевательства, которым будет подвергаться. Все годы напряженной учебы, всё то уважение, что он завоевал у сверстников, а главное – у учителей… Всё это насмарку!

– Но, – наконец смог высказаться Рафик. – Как же мамина работа на рынке? Как у нее хватит времени?

– Рынок переделывают, – махнул рукой отец с грустью. – Жадные кяфиры хотят загнать всех покупателей в свои громадные стеклянные магазины с гнилой картошкой. Зачем, зачем я строил эти магазины!.. Негде больше будет купить свежих овощей… Это последний вкусный плов, который ты ешь, мальчик…

Мозг Рафика судорожно метался в поисках выхода. Он не был готов спорить с родителями. Но попытался навести их на возможную ошибочность идеи:

– А как же… Как же особые травы? Что скажет бабушка-джан?

Отец пригнулся, его взгляд сделался испуганным, а рука сделала отгоняющее злых духов движение:

– Мы с твоей мамой поговорили и решили. Как раз ты и скажешь уважаемой бабушке о том, что нам больше негде будет продавать особые травы. Да, так будет лучше.

Его взгляд метнулся к остальным детям, словно говоря: “У нас останется ещё три ребенка, и будет кому подать воды в старости, если старая ведьма тебя сожрёт”.

Мать заплакала.

– Ну, иди, – замахал руками отец. – Незачем тянуть!

Рафик с каменным лицом встал, обулся в прихожей и перешёл наружу, к квартире, соседней с ними. От лестничной площадки обе квартиры отделяла общая стальная дверь. Рафик постучал. Тишина. Он чуть выждал и нажал кнопку звонка.

– Да слышу я, слышу, не глухая! – раздался сварливый резкий голос из динамика под звонком. – Входи уже.

Рафик сам открыл дверь одним из ключей на своей связке и осторожно ступил внутрь. Сердце часто стучало. Он снял кеды в прихожей и зашел в почти темную гостиную. Остановился. Совсем рядом в сумраке блеснули глаза и раздался громкий скрипучий крик:

– Крааааа! Дурррак! – и хлопанье крыльев.

Рафик испугался, но уже не так сильно, как в первый раз несколько лет назад. Ручной ворон старухи до смерти пугал её домашних клиентов. Таково и было его назначение, в общем-то. Уверенными шагами Рафик двинулся сквозь темноту к двери в другую комнату – дорогу он знал хорошо. Из темноты ему в лицо бросались связки сушеных растений, свисающих с веревок под потолком – но он каждый раз успевал уклониться, потому что загодя улавливал специфические уникальные запахи. Открыл дверь во вторую комнату и зажмурился – до того был резким переход из темноты в свет.

Вторая комната была залита вечерним солнцем. Она была сделана сразу из двух комнат на одном углу здания – поэтому ловила солнце весь день, от восхода до заката. Теплые желтые обои дополняли уютную атмосферу. У окна за столом сидела сухая скукоженная старушка и чинно пила чай из фарфоровой чашки. Её дорогое льняное платье было сверху прикрыто цветастой шалью. Инвалидная коляска вместо стула не сразу бросалась в глаза. К коляске были приторочены две палки – здоровенная клюка и обычная трость для пожилых.

– Добрый вечер, бабушка Миртрума, – вежливо произнес Рафик, склонив голову.

– Чего пришёл? – с любопытством спросила бабка, внимательно глянув на него. – Я тебя не звала сегодня. Выходной у тебя. Ешь, учись, люби…

И она захехекала лишь ей понятной шутке. А Рафик, конечно, замялся. Все боятся быть гонцами, приносящими дурные вести, особенно, когда получатель – человек опасный. Впрочем, Рафик в данной ситуации был как раз на стороне бабки и надеялся, что в её интересах не допустить его мать работать в школе. Точнее – не упустить место на рынке.

– Папа просил передать… Рынок переделывают, наш прилавок придётся свернуть.

Миртрума аккуратно поставила чашку на блюдце и лишь затем стукнула сухим кулачком по столу. Рафик вздрогнул. Фарфор звякнул и приятно зазвенел.

– Ах ты ж, Васька, жадоба ненасытная. – вполголоса высказалась бабка. – Таки сговорился с москвичами, значит? Будут у нас свои сети дальше раскидывать…

Рафик, уже привыкший к стилю бабки, сообразил, что речь может идти о мэре Василии Лисюкове. А бабка продолжала говорить – то ли Рафику, то ли сама себе:

– Ну что ж… Давно про это в узких кругах говорили. А чему нас учит коммунистическая экономическая теория на такой случай? – и глянула с подначкой на Рафика.

– Чему? – послушно спросил он.

– Учит – расширяйте каналы продаж! Заказала я себе компьютер, будешь мне интернет-магазин делать по травам, – она подмигнула. – Будем настойки на воде ключевой продавать по словам ключевым.

У Рафика голова пошла кругом, а рот раскрылся. Мир вокруг менялся слишком быстро – но не для этой бабки. Она приспосабливалась к изменениям, словно вирус, который замерз миллион лет назад в Арктике, вчера оттаял, но не пал духом, а наоборот – обрадовался, увидев обновленное меню в виде полярников.

Однако, главное Рафик понял – бабка ему не союзник, и завтра придётся вести мать в школу за руку. Всё, как десять лет назад, только всё абсолютно наоборот, и эмоции в том числе. Глаза Рафика потухли, он обреченно поглядел в окно. Завтра мать будет отмывать грязь, а Рафика будут смешивать с грязью.

– А ты чего буйну голову повесил, богатырь? – спросила Миртрума.

Она внимательно смотрела на Рафика. Хлюпнула чаем, поставила чашку и нажала кнопку на кресле. То зажужжало и повернулось к Рафику.

– И что это у тебя за царапины на шее? Никак, придушил кто? Ну ка, поди сюда! А теперь пригнись!

Рафик послушно выполнял команды бабки. Та покрутила его шею и поцокала языком:

– Кто тебя так?

– Хулиганы… В школе…

– А куда директор смотрит? – насупилась бабка. – Опять, небось, за школой курит вместо учебы, как сорок лет тому?

– Там сын мэра… Лисюков. Директор с ним, как с родным.

– Поняаааатно, – протянула бабка и глянула в глаза. – Ты поэтому такой смурной?

– Не только, – пробормотал Рафик. – Отец хочет мать уборщицей в школу устроить… Они мне тогда совсем житья не дадут.

Бабка неопределенно хмыкнула, чуть отвернулась, побарабанила пальцами по столу, глядя вдаль. Перевела взгляд на Рафика, снова хмыкнула:

– Я тебя чему учила, Рафаил?

– Много чему, – Рафик отвёл взгляд, не желая ощущать себя плохим учеником.

– Поюли мне тут ещё, – беззлобно сказала старушка. – Проблемы это что?

– Задачи, – буркнул Рафик.

– Проблемы надо что? – не остановилась Миртрума.

– Решать сразу, – Рафик ещё сильнее опустил взгляд.

– Потому что они что?

– Пожирают твою душу день за днем, – прошептал Рафик.

– Верно! – хлопнула ладошкой по столу бабка. – С теорией у тебя всё в порядке. Подкован ты, аки конь красного комиссара. А на практике – как будешь решать?

Рафик кинул взгляд на бабкину клюку. Та верно истолковала немой вопрос:

– Нет уж, силовой вариант не для тебя. Кровная месть – для тех хвастливых гордецов, что вначале создают проблемы. А потом прячутся в деревне, где сто рыл с ножами.

– Тогда… Сбежать? – прошептал Рафик.

– Никаких побегов. Все твои побегушки принадлежат мне! – и старушка захихикала.

Взгляд Рафика задвигался вместе с его мыслями. Он понял, что старушка видит решение, и уже ощущал смутную надежду вместо глубокого отчаяния. Но по опыту знал – подсказок не будет и догадаться придется самому.

Рафик огляделся. Жесткая кровать, старый телевизор, радио, книжные шкафы… Полка со склянками… Неужели…

Рафик неуверенно поглядел на бабку.