Грозные границы. Том II

Глава 17

Только что я вернулся в свою каюту на борту «Контрмер». В этой совсем крошечной комнатке негде даже повернуться, электромагнитные поля, гравитационные волны и радиация, которые вырабатываются механизмами корабля, делают ее, возможно, совершенно непригодной для проживания, но сегодня мне абсолютно все равно.

Наверное, я никогда еще не был так расстроен и так разочарован как в себе самом, так и в своей науке. Само по себе создание искусственной гравитации не представляет ничего сложного. Люди занимаются этим на протяжении пяти тысячелетий, не меньше. Мы научились делать это на межпланетных звездолетах и космических станциях. Электрической энергии, которую вырабатывает стандартный реактор антиматерии предельно хватает для создания шестидесяти, а то и семидесяти гравиполей. На мою же долю выпала задача попытаться создать гравитационные поля в двух различных точках космоса, расположенных на расстоянии половины светового года друг от друга и синхронизировать поля таким образом, чтобы установить контроль за гравитационной интерференцией.

Насколько мне известно, на протяжении всей истории человечества подобная задача не стояла ни перед одной нацией, не говоря уже об отдельном человеке.

Самое ужасное то, что законы физики подтверждают мои предположения. Можно сесть за компьютер и шаг за шагом доказать возможность нейтрализовать вибрацию отдельного волокна Запретных границ. По ночам, когда я, наконец, засыпаю, эти цифры стоят у меня перед глазами, я чувствую всей своей душой: теоретически это возможно!

Но мне не удается провести эксперимент! Эта мучительная мысль преследует меня. Сегодня, используя огромную энергию реакторов звездолета, мы смогли создать двести шестьдесят семь гравитационных полей, прежде чем две платформы смялись, скрутились, словно листы алюминиевой фольги под ударом тяжелого молота. Для того, чтобы все починить и привести в порядок, потребуется несколько дней.

Если мне не удастся поддержать существование 2-10 гравитационных полей, имея в своем распоряжении самую прочную керамографическую сталь, то как можно надеяться на то, чтобы оперировать 8-10 полями, даже если предположить, что я сумею создать их?

Это было бы равносильно тому, чтобы голым прогуляться по поверхности нейтронной звезды. Вот о какой гравитации идет речь. Благословенные Боги, как я смогу сообщить об этом Главнокомандующему? Он поручил мне это дело. Он верит, что я справлюсь. Я готов признать свое поражение, но разве я могу подвести человечество!

Отрывок из личного дневника Ди Уолла.

Вспыхнули индикаторы автоматического штурмана «Риги-1», подтверждая, что программа, задающая курс, введена. Скайла сидела, прищурив опухшие, покрасневшие глаза. Видения, возникшие у нее в то время, когда на скорости света яхта входила в нулевую сингулярность, постепенно исчезали, рассеивались.

Искривленные лучи света выпрямлялись. Корабль снижал скорость, в сознании осталось только смутное воспоминание о чем-то фантастически нереальном.

В этот самый момент кошмары снова попытались завладеть Скайлой. Или…

Камера для допросов… Скайла открывает дверь и попадает на Итреату — смотрит через плечо… глаза… какая-то ошибка, ужасная непоправимая ошибка…

ГЛУПОСТИ! Скайла, яростно затрясла головой, чтобы разбить вдребезги навязчивое видение. Эти кошмары уже достаточно намучили ее ночами. Зачем же грезить наяву?

— Взят курс на Тергуз. Начало торможения — сорок гравиполей.

Приблизительный срок прибытия — пять дней по корабельному времени, — сообщил механический голос автоштурмана.

— Благодарю, — проворчала Скайла, откидываясь на спинку командирского кресла и заставляя мозг переключиться в рабочий режим. Одну за другой она проверила функциональные системы яхты. Где-то в глубине сознания шевельнулось слабое понимание того, на какой риск она пошла. ТОЛЬКО ДУРАК СТАЛ БЫ ОБРАЩАТЬСЯ С ДРЕВНИМ КОРАБЛЕМ ТАК, КАК ЭТО ДЕЛАЕШЬ ТЫ.

— Итак, я — дурочка. Если бы это было не так — Арта никогда не смогла бы соблазнить меня после Тиклата. — Лицо ее окаменело. — Я заслуживаю смерти.

После того, как автоматическое диагностирование всех систем корабля было закончено, на одном из мониторов вспыхнула предупреждающая надпись: ТРЕБУЕТСЯ ПРОВЕРИТЬ СИСТЕМУ ФИЛЬТРАЦИИ ВОЗДУХА.

Проворчав что-то себе под нос, Скайла вызвала из базы данных компьютера схему очистки воздуха. Оказалось, проблема в фильтрах. Странно, график технического обслуживания свидетельствовал о том, что фильтры были заменены как раз перед вылетом.

Среди многих приборов на мостике стоял громадный, похожий на неуклюжее животное, приемник-коммуникатор, которому явно не терпелось передать полученное сообщение. Скайла заставила себя отвести от него взгляд и, как только работа реактора стабилизировалась, установила режим автоматического контроля. Сняла с головы шлем и почесала затылок.

Поднявшись на ноги, Скайла потянулась и подумала, что набрала лишний вес.

Выйдя из рубки, она направилась на корму. Путь ей преградил кавардак столовой, углы которой были завалены грудами золотых обломков.

… СУЩЕСТВУЮТ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПАРОЛИ, ПОЗВОЛЯЮЩИЕ ВОЙТИ В СИСТЕМУ БЕЗОПАСНОСТИ ИТРЕАТЫ?..

— Нет. Нет, черт побери! — закричала Скайла. — Если не ошибаюсь, я уже говорила, об этом. Компаньоны ведь не круглые идиоты! Нет ни одной щели в системе. Ни я и никто другой не сможет помочь тебе.

… Что-то странное с глазами Арты…

Скайла спустилась на нижнюю палубу и через грузовое отделение направилась к воздушной установке. Оборудование, обеспечивающее чистоту воздуха, располагалось в отдельном отсеке. Застегнув на себе ремень с набором инструментов, Скайла пробежала взглядом по полкам и нашла коробку с запасными фильтрами на самом верху. Подпрыгнув, она схватилась за одну из скоб и с досадой чертыхнулась — на руках подтянуться не удалось. Тяжело дыша, Скайла покачала головой и притащила лестницу. Недовольно ворча, она взобралась по ступенькам и достала коробку. Потянула на себя губчатую прокладку и едва не подавилась: заплесневевшая грязь темными струйками потекла вниз.

— Были очищены прямо перед самой отправкой? — удивилась Скайла. — Может быть, на взгляд эштанского поросенка, это и так!

Остальные фильтры оказались столь же грязными, если не хуже. Скайла сморщилась, заталкивая их в пластиковый пакет. Обычно использованные фильтры промывали, высушивали и ставили на место. За этим должен был следить специальный техник. Сейчас у Скайлы не было сил заниматься мелочами.

Спустившись в нижний воздушный тамбур, она кинула пакет с фильтрами в мусоропровод и, прижавшись носом к прессованному тектиту, долго наблюдала, как он улетает в безвоздушное пространство.

В страшном раздражении Скайла осмотрела каюту механика, сиявшую исключительной чистотой. Почему же тогда он не обращал никакого внимания на засорившиеся фильтры, в то время, как в остальном на корабле царил образцовый порядок?

— Может быть, ему не хотелось пачкать руки? — пробормотала Скайла, стягивая с себя грязный рабочий комбинезон.

Она повернулась к зеркалу и стала внимательно рассматривать себя, поглаживая бедра в тех местах, где под кожей скопился жир. Волосы ее выглядели тусклыми и пыльными, хотя были заплетены в тугую косу, змеившуюся по спине до самых колен. Пораженная своим видом, Скайла подошла вплотную к зеркалу, чтобы хорошенько рассмотреть лицо — изможденное, с отекшими веками и налитыми кровью глазами. Шрам на щеке ярко выделялся оттого, что кожа приобрела нездоровый землистый оттенок.

— Умойся и похорошеешь, — посоветовала она себе. — Это просто освещение… и грязь.

Скайла вошла в душ, отрегулировала температуру воды и с наслаждением подставила свое усталое тело под теплую ласковую струю. Мысли о недавнем поражении не покидали ее. Командир Крыла должна была подтянуться к контейнеру даже на одной руке.

Согнув руку в локте, Скайла потрогала бицепс. Она действительно поправилась. Обычно плоский живот заметно выпячивался от пупка и ниже, к покрытому золотистыми волосками холмику.

— Нужно убрать это, Скайла. Ты слишком много ешь. Дисциплина — вот что тебе требуется. Держи себя в руках, когда дело касается пищи.

Несколько раз как заклинание Скайла повторила про себя эти слова, разыскивая тем временем чистый комбинезон. Начиная с завтрашнего дня придется заняться тренировками и следить за питанием. Одевшись, она кивнула своему отражению. Вот так-то лучше. Мешковатый комбинезон полностью скрыл недостатки фигуры.

На обратном пути Скайла остановилась у автомата напитков в техническом отсеке и заказала рипарианский виски. Аппарат зажужжал, сообщая, что запасы виски кончились. Когда они успели кончиться?

Командир Крыла выругалась сквозь зубы и ткнула пальцем в соседнюю кнопку.

Стакан стал быстро наполняться риганской хлебной водкой. Отпив глоток, Скайла почувствовала, как блаженное тепло разливается по телу. Она поднималась на верхнюю палубу в свою каюту, а тревожная мысль, что на коммуникаторе ее ждет сообщение, продолжала досаждать ей. Пытаясь отогнать ее, Скайла поднесла к губам стакан и отхлебнула прозрачной анестезии.

Педро Марун, торговый Представитель Веги, равнодушно наблюдал за толпами, маршировавшими мимо его резиденции на Тергузе. Из всех Сассанских миров только Вега имела возможность свободно передвигаться по Свободному пространству. Ни Риганский, ни Сассанский Императоры особенно не возражали против этого, так как каждый извлекал из ситуации свою выгоду. Вега всегда была бедной планетой сплошные скалы да пустыни. За долгую шестилетнюю зиму на полюсах образовывались гигантские ледяные шапки, а сельское хозяйство с большим трудом поддерживало свое существование лишь на узкой полосе вдоль экватора, ведя ожесточенную борьбу, чтобы хоть как-то прокормить неприхотливый скот: коз, овец, ослов.

Только благодаря торговле жизнь на планете не прекращалась. По историческим сведениям, первые поселенцы появились на Веге — название планеты значит «луг» — около четырех тысячелетий назад. Глазам первых высадившихся здесь колонистов предстал чудесный мир: обширные, покрытые буйной растительностью луга, способные прокормить огромные стада животных.

Сначала поселенцы разбили временные лагеря. По мере того, как геологоразведочные экспедиции исследовали все новые и новые земли, люди постепенно расселялись по всей планете.

Ученые, занимавшиеся изучением тектонических явлений, предупреждали о возможной смене климата. Но никто не хотел их слушать.

Оставив колонистов в этом благословенном месте, корабли, доставившие их, покинули орбиту и отправились назад. На Веге тоже существовал миф о Земле, крепко укоренившийся в каменистой почве планеты и в душах людей, ее населявших.

Когда через семь лет корабли вернулись, до отказа набитые желающими поселиться на удивительно щедрой Веге, оказалось, что на планете сохранилось лишь несколько небольших городков вдоль экватора — в единственном месте, где можно было выжить, разводя коз и овец. Те поселки, которые располагались на процветавших прежде континентах, были похоронены под толщей льда, достигавшей двенадцати метров. Пертурбации эксцентрической орбиты и длившиеся по несколько лет зимы до неузнаваемости изменили Вегу, однако ее жители держались за свою суровую родину. Это был их мир, их дом. Отсюда они отправляли свои торговые корабли, бороздившие Свободное пространство в поисках выгодных покупателей.

Здешние мужчины и женщины закрывали лица шарфами. Из поколения в поколение передавалась легенда о том, что такие шарфы спасли от смерти колонистов-пионеров. Когда наступила первая долгая зима, люди закутались в меховые шарфы, чтобы уберечь легкие от мороза.

Сассанская Империя чисто формально приняла Вегу в свой состав. Корабль Имперского Флота появился на орбитальной станции и высадил солдат — так Сасса заявила свои права на планету. Среди завоеванных Империей миров только Вега осталась относительно независимой. Если бы Его Святейшеству вдруг вздумалось запретить веганцам торговать, то Божественному Сассе самому пришлось бы обеспечить население планеты всем необходимым или насильно переселять людей из этой бесплодной пустыни.

Однако Вега имела и свои достоинства. Империя получала от нее определенную пользу. Веганские корабли летали куда хотели, торговали с кем хотели и развозили товары по всему враждебному Сассе космосу.

В конце концов они открыли свою резиденцию на Тергузе, который был окном в Риганскую Империю. За многие столетия у веганцев сложился свой характер, свой стиль поведения. Слово «веганец» ассоциировалось с образом немногословного скупого торговца. Эти люди, если их задеть, сражались, как бешеные псы, считая, что лучше умереть, прихватив с собой на тот свет десяток врагов, чем прослыть слабаками. В прошлом они предпочитали взрывать свои корабли, если те попадали в лапы пиратов.

Для Маруна демонстрации и марши были свидетельством того, что имперская политика сделала очередной поворот. Как веганцу, ему было абсолютно безразлично, кто и где стоит у власти. Педро беспокоило только то, как политические беспорядки отразятся на состоянии торговли.

Сейчас он стоял, прислонившись к дверному косяку, нижнюю половину его лица закрывал шарф. Когда один из демонстрантов помахал ему, Педро в ответном приветствии поднял руку и тут же спрятал ее в карман комбинезона.

Вдоль главной улицы, ведущей к центру Тергуза расположились зеваки. Многие наблюдали за двигавшейся процессией, свесившись из окон, или, как Педро, следили за демонстрантами из дверей своего дома или офиса.

— Что вы думаете обо всем этом? — неожиданно раздалось теплое контральто у него за спиной. Педро перевел свои холодные черные глаза на неизвестно откуда взявшуюся женщину, которая остановилась рядом с ним, опершись рукой на перила.

Ее золотисто-каштановые волосы были связаны в узел при помощи шарфа, однако лицо оставалось открытым. На незнакомке была одета свободная туника с тонкой накидкой, позволявшая заметить, что под ней скрыто великолепное тело.

Встретившись с глазами женщины, Педро едва не утонул в их удивительной янтарной глубине.

— Мне не платят за то, чтобы я думал о чужих проблемах. Пусть они делают это сами. Когда толпа и их лидеры поймут, наконец, чего они хотят, вот тогда мы и поговорим.

— Осторожный ответ?

Педро улыбнулся, польщенный интересом незнакомки.

— Ответ веганца. —Он помолчал, чувствуя, как его начинает охватывать волнение. — Я — Педро Марун.

— Джули Блакер. Вполне возможно, что вы слышали о нас. Я имею в виду, о нашей семье. Наш корабль — «Победа». — Она бросила многозначительный взгляд на двигавшуюся мимо толпу. — В Свободном пространстве ожидаются большие перемены.

Мы смотрим на эти вещи так же, как и вы, как и все торговцы. Пусть себе думают.

Ну, а когда надумаются, мы предложим им что-нибудь купить.

Педро кивнул.

— Давайте пройдем в офис. Как дела у Блакера? Давненько я не видел Вилли.

— Вы знаете его?

— Я — веганец. Мы стараемся познакомиться с каждым. — Педро сделал паузу.

— Но я никогда не слышал, чтобы он брал с собой в рейс кого-нибудь из семьи.

Незнакомка улыбнулась.

— Я — дочь Вилли Блакера. Не сомневаюсь, что папа упоминал обо мне.

— Кажется, что-то припоминаю. — Педро чувствовал, как начинает пульсировать кровь в венах. Его секретарь Маргит вопросительно подняла брови, но Педро опередил ее вопрос, бросив на ходу.

— Я буду у себя.

Любезно пропустив Джули вперед, Марун следовал за ней, наслаждаясь видом дерзко покачивающихся бедер. Когда они прошли в кабинет, Джули стянула с головы шарф, распустив роскошные волосы с медным отливом. Ее необыкновенные янтарные глаза просто околдовали Педро.

— Мы говорили о делах? — Ему стало трудно следить за разговором, никак не удавалось сосредоточиться. Хотелось только смотреть на нее, смотреть, не отрываясь.

— О торговле. — Джули сделала шаг навстречу, ее губы слегка приоткрылись.

— Но лучше поговорить не здесь. Позвольте пригласить вас на обед. Куда приятнее побеседовать за столом.

— Я… да. Мне это нравится.

На лице женщины появилась ослепительная улыбка.

— А в офис мы вернемся позже, чтобы подписать сделку.

Педро пытался справиться со все нараставшим нетерпением. К тому времени контора будет уже пуста, а задержавшихся сотрудников он немедленно отправит по домам.

— Мне хотелось бы стать вашим деловым партнером, Джули. Но, в любом случае, обедом сегодня угощаю я. Здесь есть чудесное местечко. На Тергузе, несмотря на его репутацию, самые лучшие рестораны во всем Свободном пространстве.

— Полагаюсь на ваш вкус, Педро. — В ее янтарных глазах сверкнуло возбуждение хищницы.

— Это будет день, который я никогда не забуду, Джули.

— Даю вам слово, — чувственно произнесла женщина, — это будет ночь, которая никогда не повторится.