Гроза над Польшей

Глава 1

Размеренный басовитый гул моторов действовал успокаивающе. Под крылом самолета проносились леса, реки, болота. Какое-то время крылатый извозчик шел вдоль железной дороги, но в районе границы рельсы постепенно убежали вправо и исчезли за горизонтом. Потом внизу опять появилась четкая цепочка железной дороги. Рядом вилась серая змея шоссе. Казалось, дороги играли с самолетом в прятки. Выпрыгивали из-за лесного океана и вновь ныряли за зеленую стену, кокетливо махнув на прощание хвостом паровозного дыма. Изредка по курсу попадались синие ленточки рек.

Но очередная железная дорога под крылом самолета и не думала прятаться и сворачивать в сторону. Широкая двухколейная трасса, прямиком идущая на Варшау и дальше, через Позен, на Берлин. Магистраль, транспортная артерия, связующая Восточную и Западную Европу в одно целое. С тихоходного «Ил-26» хорошо видны идущие в обе стороны длинные тяжелые составы. Мощные локомотивы, как ломовые лошади, влекут за собой вереницы вагонов. Большая часть поездов товарные.

С момента пересечения границы Виктор Котлов заметил только один пассажирский состав. Судя по расцветке вагонов, это был берлинский экспресс. Гордый крейсер железных дорог вырвался с двухчасовой стоянки в Бресте и полным ходом летел в столицу германского рейха. Хорошо разогнался, следующая остановка у него только в Позене. С недавних пор стоянка в Варшау отменена. Поезд не заходит в город, идет южнее, по новой ветке. Бывшая столица ныне покойной Польши медленно превращается в третьеразрядный областной центр. Варшау пока остается крупным железнодорожным узлом, но это пока, и для города этого мало.

За Вислой, немцы именуют ее Вайхсель, самолет берет левее. Рельсы опять убегают вправо, длинная гусеница очередного поезда ползет к горизонту и исчезает за хвостом самолета. Скоро промежуточная посадка на военном аэродроме под Литцманштадтом, ранее называвшемся Лодзью. «Ил-26» – машинка хорошая, небольшой, практичный самолетик, но беспосадочные трансконтинентальные рейсы не для него.

Вице-адмирал Котлов громко зевнул и потянулся в кресле. Скоро посадка, скоро им всем дадут потоптаться часок под крылом самолета, пока машину заправляют. На какой-либо комфорт или гостевую программу Виктор Николаевич не рассчитывал. Контингент в люфтваффе простой. Максимум предложат обед в полевой столовой. Магазинов на военных аэродромах не бывает. И за территорию могут не выпустить, ибо виз ни у кого нет, только транзитное разрешение, одно на всех.

Ничего страшного. Зато сегодня летят с относительным комфортом. Вице-адмирал прекрасно помнил, как в сороковых годах ему приходилось мотаться над Европой на старых, латаных-перелатаных бомбардировщиках, наскоро переоборудованных под транспорты. Давно это было. Нынче на дворе 1967 год. Древние «ТБ-3» давным-давно списаны, людей возят достаточно приличными гражданскими самолетами. Настоящими гражданскими самолетами, а не… Вспомнилась расхожая шутка об открывающемся во время полета бомболюке и пилоте, забывшем, что он уже не бомбардировщик.

Летевшие вместе с вице-адмиралом старшие лейтенанты Иванченко и Комаров тоже заскрипели креслами, предвкушая разминку. Перелет от подмосковного Жуковского до Плимута да еще на «Ил-26», с кучей промежуточных посадок, не для неженок. Машнка хорошая, но для ближних рейсов. Молодежь утомилась, не терпится парням кровь с молоком размять ноги, разогнуть затекшие спины. Железные кресла самолетика довольно жестковаты и превращают перелет в сущую пытку.

Вице-адмирал Котлов повернулся к молодым морякам и показал большим пальцем в пол. Дескать, скоро посадка. Дима Комаров в ответ глубокомысленно кивнул и отвернулся к окну. Можно понять – парень первый раз летит на Корнуолл. Раньше он служил на Балтике, и хорошо служил, раз всего через два года получил на погоны третью звездочку, пару благодарностей от командиров крейсера «Командарм Блюхер» и с большим трудом был вырван кадровой службой с Балтики на Атлантический флот.

А вот Саша Иванченко уже считается чуть ли не коренным корнуолльцем. Четыре года службы в самом западном анклаве, за плечами полдюжины походов в Южную Атлантику, победа в прошлогоднем соревновании по торпедной стрельбе. Глядя на молодой задор в глазах старлея, вице-адмирал Котлов иногда вспоминал свою далекую юность и первые морские походы.

Таким же, как Саша Иванченко, мог бы стать сын Виктора Николаевича, тоже Саша. Мог бы стать, если бы выбрал флот, а не гражданское строительство. А так морская династия обрывается на своем основателе. Есть, правда, еще надежда на внуков. Дима уже год как учится во Фрунзенском, но у него фамилия не Котлов, а Смолин. Коренной ленинградец, выросший на берегах Залива. И у Женечки дети тоже на Балтике растут, есть шанс, что морской воздух подвигнет внуков на флотскую службу.

Виктор Котлов и сам не заметил, как гул моторов стих. Машину качнуло. Из кабины пилотов выглянул штурман, жилистый парень с большими карими глазами и смугловатым полувосточным лицом, и заорал:

– Держитесь крепче! Идем на аварийную!

– Мать твою дальним перегибом да об кран-балку еврейским способом! – неожиданно образно выразился старлей Комаров.

Саша Иванченко что-то промычал, лицо подводника моментально побелело, как будто хлоркой обработали. Сам вице-адмирал только крепче вцепился в сиденье и уперся обеими ногами в спинку переднего кресла – все, как учили на курсах боевой подготовки.

Была в свое время на Корнуолле мода тратить время на всевозможные учебные сборы, курсы и переквалификацию. Бывало, моряки даже парашютное и планерное дело осваивали, щеголяли потом соответствующими значками прямо под эмблемами подводников и силуэтами крейсеров. Котлова тоже сие поветрие не обошло стороной, прошел на старости лет через учебный лагерь «юных морпехов». Жена уговорила тряхнуть стариной. Вот и пригодилась наука.

Планирующий самолет ощутимо потряхивало. Уши заложило. Откуда-то доносился противный свист. Виктор Николаевич только вжимал голову в плечи и изо всех сил сдерживался, чтоб не зажмуриться. Нельзя. Так будет еще страшнее. Свист перешел в гул. Кресло под вице-адмиралом отчаянно скрипело и вибрировало.

Один мимолетный взгляд в окно. В память намертво врезался медленно вращающийся винт. Проносящиеся над крылом вершины деревьев. Срывающиеся с ветвей птицы.

Еще один толчок. Что-то заскрипело об обшивку самолета. Резкий удар. Виктора Котлова бросило вперед. Перед глазами выросла спинка сиденья. Вспышка. И темнота.

Над речкой кружат стрекозы. Шелестит рогоз. Легкий ветерок ласкает лицо. Гремят лягушачьи трели. Сделанный из куска пробки и птичьего пера поплавок застыл на водной глади. Вон, у тех кустов блеснуло! По воде разбегаются круги. Рыба играет. Витька Котлов немного приподнимает удилище, подтягивает к себе поплавок и вновь отпускает. Поклевки нет.

Вечереет. На противоположном берегу речушки появляется парнишка. Приветливо машет рукой, улыбается, что-то кричит, вот только не разобрать – далеко. Витя пытается встать и не может. Ноги затекли, одеревенели, пока сидел, совсем не слушаются.

Лягушачьи свадьбы звучат все громче и громче, прямо над головой с нестерпимым треском носятся стрекозы. Рогоз угрожающе шепчет. Шелест травы превращается в рокот волн. Противоположный берег убегает к самому горизонту. Река превращается в морской пролив. За спиной Виктора Котлова возвышаются меловые обрывы. Волны с шорохом набегают на гальку. Гудит ветер. Вдруг волна вырастает прямо на глазах и с размаху бьет в лицо.

– Тьфу, черт подводный! – Виктор Котлов хлопает глазами, размазывает по лицу воду и кровь.

– Очнулся, адмирал! – Дмитрий Комаров наклоняется над старым моряком и машет у него перед носом рукой.

– Да, живой я, живой, – Котлов с кряхтеньем приподнимается на локте и озирается.

Вокруг сущий кавардак. Летчики все же умудрились посадить машину, и даже одним куском, но удар был сильным. В салоне все перемешалось. Кресло, в котором сидел Котлов, вырвано с мясом и валяется в проходе. Недалеко лежит порванный мешок с крупой, через дыры сыплется гречка. Под сиденьями поблескивают банки тушенки. Знаменитая «говядина по-казахски» и конина в собственном соку. Штука на удивление вкусная, у них в Англии так не умеют.

Так вот что загрузили в самолет попутным грузом! Виктор Котлов грешным делом думал, что в ящиках пропагандистские материалы для управления политико-патриотического воспитания или дефицитная аппаратура. Доблестные интенданты любят и умеют «восполнять пробелы» в системе снабжения. Любой транспорт загружают под грузовую марку. Гражданским суперкарго до обычного флотского интенданта как ходом лангуста до луны. Оказалось, везли консервы.

Виктор Котлов с помощью старшего лейтенанта поднялся на ноги и двинулся к выходу. Дверь уже сняли с петель и приспособили под импровизированный трап. Самолет садился на брюхо, поэтому до земли было невысоко. Вокруг стоял лес. Прямо над хвостом «Ил-26» накренилась старая береза. Дальше тянулась заросшая мелким кустарником просека. Видно было, что люди сюда давненько не захаживали.

Да, не все так страшно, как выглядело из салона, бывает и хуже. Летчики умудрились посадить самолет на достаточно широкую просеку. Только в самом финале посадки правое крыло зацепило за старый, подгнивший, неведомо каким образом сохранившийся одинокий телеграфный столб. От удара машину повело в сторону и бросило в густые заросли ивняка. Повезло, в общем-то.

Старичок «Ил-26» ремонту не подлежит, да он и не стоит того. Главное, оба летчика и трое пассажиров живы-здоровы, отделались только синяками и ссадинами. Продовольствия у них хватит до зимы как минимум, у всех пятерых личное оружие. Раненых нет. До ближайшей асфальтированной трассы около двадцати километров. Для непривычных к лесу людей это около суток ходьбы. Благо дорога пусть и заросшая, но есть.

– Да, вот по этой самой просеке выйдем на хуторок, а дальше до дороги рукой подать, – наконец выдавил из себя штурман после четверти часа внимательного изучения карты и попыток определиться на местности.

– Если этот хутор еще живой, – недоверчиво пробурчал Виктор Котлов. – У тебя карта какого года?

– Ну, при Сталине издавали.

– Вот те и ну, – передразнил штурмана пилот, маленький жилистый мужичок среднего возраста. Звали его Алексеем Черкасовым, и служил он в полевой авиации уже без малого два десятка лет.

– Будем выбираться – сказал вице-адмирал Котлов. – А вам, товарищи Черкасов и Халиуллин, выговор за ненадлежащий уход за техникой, повлекший за собой аварию.

Штурман и пилот глядели на Котлова, разинув рты. Ринат Халиуллин попытался было что-то возразить, но Виктор Николаевич не дал ему слова.

– А также объявляю обоим благодарность за мастерскую посадку в сложных условиях.

– Пора бы собираться, солнце клонится, – сказал Александр Иванченко.

Старлей уже успел забраться в салон самолета, перетряхнуть свой нехитрый багаж, выкинуть все лишнее, а остальное упаковать в вещевой мешок. Разумно. К прогулке по лесу более-менее были готовы авиаторы, оба в высоких ботинках и плотных брезентовых комбинезонах. Морские офицеры вылетели из Москвы в летней форме. Суконные темно-синие кители и форменные фуражки хороши, чтоб форсить по набережной и кадрить восхищенных студенток, в них чувствуешь себя к месту на палубе крейсера или авианосца, но вот на идущем в шторм эсминце уже неуютно, и в нехоженых лесных дебрях тоже. Что уж говорить о легких ботинках! Из всех троих самым предусмотрительным оказался Виктор Котлов, не забывший прихватить в рейс свой старый кожаный реглан.

– Давайте проведем инвентаризацию, что нам летное начальство в дорогу дало, – решил вице-адмирал. – Заночуем в самолете, а поутру двинем к дороге. Да, что там у нас с рацией?

– Глухо, товарищ адмирал, – развел руками штурман Халиуллин, – не пережила посадки.

– Если не сегодня, так завтра утром нас будут искать, – размышлял вслух Дмитрий Комаров. – В Литцманштадте не сели, сигнал не дали, а границу пересекли. Посты ПВО должны были сообщить.

– Атташе поднимет шум, – согласился Котлов, – нас будут искать. Посему не теряем время зря. Черкасов, Халиуллин на разведку, пройти по просеке в обе стороны на два километра, в лес не заходить. Остальным собирать хворост. Держаться в пределах видимости самолета. Усекли?

Вице-адмирал не зря потребовал не удаляться от самолета. Был у него случай на Кубе, двое моряков отделились от группы, пошли на цветочки, млин, любоваться. Да заблудились в джунглях. Один полдня плутал в паре километров от трассы, пока его не нашли. Второго обнаружили уже утром. Полуобъеденный падальщиками труп лежал в прямой видимости от просеки. Как сказали врачи, беднягу тяпнула змеюка из разряда особо ядовитых. А уже потом мелкая живность подгрызла. Долго не мучился.

Пусть леса северной части генерал-губернаторства это не тропические джунгли, но и здесь непривычный человек легко может потеряться. Ищи потом растяпу. Лесное зверье здесь тоже водится. Несмотря на близость транспортных узлов, места малолюдные, дороги заросли, многие села, а то и города стоят заброшенными.

Да, за последнюю четверть века здесь многое изменилось. Война, переселения, борьба с партизанами, евгенические эксперименты национал-социалистического правительства кардинально перекроили бывшую Польшу.

Вот и еще одна причина, по которой Виктор Котлов не хотел срываться с места и идти к трассе на ночь глядя. В последнее время в генерал-губернаторстве опять вспыхнули мятежи. Несмотря на бодрые рапорты немецких комендантов активизировались подпольщики и партизаны. Несчастная Армия Крайова, уничтоженная как минимум раз пять или шесть подряд и подчистую, снова поднимала голову. Ликвидировать это движение оказалось не легче, чем убить Кощея Бессмертного.

Отправив молодежь работать, Виктор Котлов поднялся в салон. Пора прибраться, оттащить в хвост раскиданные по полу мешки, ящики и банки, соорудить импровизированные спальные места. Выкидывать продукты никто не собирался, если не им, так какому охотнику или грибнику пригодятся. Поляки живут бедно, для них пара центнеров консервов это как манна небесная, подарок свыше. В буквальном смысле, между прочим. С неба свалилось.

От работы Виктора Николаевича отвлекли выстрелы. Два глухих хлопка «ПМ» и забившая пистолет хлесткая очередь штурмгевера. Вице-адмирал ринулся наружу, выхватывая на ходу свой старый добрый длинноствольный «парабеллум».

– Хенде хох! – в грудь Котлова уперлась автоматическая винтовка.

Высокий костлявый парень, нацеливший оружие на вице-адмирала, повел стволом, дескать, бросай пистолет. Виктор Николаевич медленно поднял руки и выронил «парабеллум» себе под ноги, как бы приглашая партизана подобрать ствол. Пусть попытается – если поддастся на провокацию, кто ж ему лекарь?!

Парень молчит, только нехорошо ощерился, обнажая редкие коричневые зубы.

Стрельнуть глазами из стороны в сторону. Дела паршивы. Вокруг самолета уже собралась банда человек с полдюжины. Все партизаны с оружием, одеты в пятнистые штормовки и немецкое фельдграу без знаков различия. Взрослые мужики, двоим за двадцать, остальные выглядят на тридцать с хвостиком. Алексей Черкасов и Ринат Халиуллин сидят на корточках под старой сосной, руки у обоих завернуты за спину. Не успели ребята от самолета отойти.

А кто же тогда стрелял? Делать нечего, надо идти на контакт. Виктор Котлов, стараясь сохранять спокойное строгое выражение лица, поворачивает голову к троице партизан, с интересом разглядывающих мотогондолу самолета.

– Кто здесь старший? – спрашивает Котлов по-немецки.

– Генерал? Хороший улов, – тоже по-немецки говорит один из троицы.

Обычный человек, лицо даже можно назвать приятным, правильные черты, прямой нос, в зеленых глазах под кустистыми бровями светится недюжинный ум. На вид ему три десятка лет, щеки впалые, худощав, рукава закатаны по локоть, на загорелых жилистых руках белеют шрамы. Из-под солдатской куртки выглядывает рукоятка пистолета, в правой руке человек держит штурмовую винтовку «СГ-49». Движения мягкие, плавные, как у рыси. Опасный противник.

– Вице-адмирал, – поправляет Виктор Котлов. Скрывать свое звание смысла нет, наоборот, есть надежда, что не сразу пристрелят, а попытаются обменять на своих подельников или что полезное. – Мы граждане Советского Союза и не участвуем в вашей войне.

– Вот как? – ощерился поляк. – А мы граждане независимой Польской Республики. Мы не любим оккупантов и их дружков.

– Соболезную, – прозвучал задорный голос Черкасова.

Один из партизан подошел к летчикам и лениво двинул Алексея сапогом в живот. При виде этой картины Виктор Котлов стиснул зубы. Жаль, не получается пока поменяться ролями. Но есть шанс затянуть разговор. Вдруг подойдет поисковый отряд? Лежащий на просеке самолет хорошо виден с неба. Первая же вертушка заметит.

Слева послышался треск сучьев и негромкий мат, перемежаемый польской руганью. Из-за кустов показались старший лейтенант Комаров и двое местных повстанцев. Жаль, и этому не повезло, попался полякам.

– Скоты, быдло холопское! – опять Черкасов задирает конвоиров.

На этот раз реплика летчика не привлекла внимания поляков. К самолету поднесли два тела. При виде безвольно болтающейся головы Александра Иванченко к горлу Котлова подступил комок.

«Они за это заплатят», – решил про себя вице-адмирал.

На второго покойника, парня в блеклой штормовке и заляпанных болотной жижей штанах, моряк и не смотрел. Достаточно короткого взгляда на расплывшееся на груди поляка красное пятно. Сашка успел перед смертью влепить в бандюка стальной привет от советского флота.

– Не участвуете в войне? – главарь поворачивается к вице-адмиралу. – А в нашем небе без спросу летаете, документы на таможне не выправлены, визы нет. Да еще нашего человека убили. Пся крев, – последняя фраза понятна и без перевода.

– Шайсе канаке, – злобно щерится Виктор Котлов, – впятером на одного напали, с автоматами против пистолетика.

Вице-адмирал следит краем глаза за кривозубым детиной. Тот отступил на шаг и смотрит оценивающим взглядом, решает, дать прикладом по мозгам или пока не стоит. Ствол штурмгевера в его руках отведен вправо. Появляется призрачный шанс отвлечь внимание поляков, упасть с перекатом и схватить «парабеллум». Вон он, лежит в полутора футах от правой ноги.

Виктор Николаевич делает шаг вперед, уходя с линии огня, и опускает руки со сжатыми кулаками. В глазах предводителя загорается злобный огонек.

– Боишься, москаль. Правильно делаешь, что боишься.

– Трус! – смеется в ответ вице-адмирал. – Машешь автоматом, испугался безоружного старика.

– Казак шашкой звизднул, лях в штаны дриснул! – зло расхохотался Черкасов.

Вовремя сообразивший, что к чему, Дима Комаров очень удачно поскользнулся и полетел наземь, увлекая за собой одного из конвоиров.

– Я тебя сейчас… – главарь шагнул вперед, его лицо багровело на глазах.

Виктор Николаевич сразу и не понял, что сказано было на чистом русском. Он уже действовал. Шажок влево и падение с перекатом. Вот он, пистолет, пальцы сами тянутся к рифленой рукояти. До земли Виктор Котлов так и не долетел. В глазах потемнело и взорвалось яркой вспышкой. Ослепительно белый свет и парящие над головой черные мушки величиной с бомбардировщик.