Громовое колесо

Глава 11

Около дома Маши мы с рогатым задерживаться и обсуждать минувшие события не стали. Не исключено, что если не его зазноба, так моя Наташа, в общем, кто-то из них да мог бы броситься опрометью к окну, только чтобы успеть кинуть ещё один взгляд на своего милого. А если милый тот остановится, то почему бы тогда и не попробовать успеть подарить ему ещё один поцелуй, самый последний который? Или не последний? Стоит ли то проверять? Очевидно – нет. Потому, как подобает настоящим мужчинам, непреклонным в своих решениях, мы твёрдым шагом продолжили идти вперёд и вскоре скрылись за поворотом, откуда нас уже точно видно не было. Но и тут не остановились, а направились дальше, в сторону вокзала.

Через сорок минут отходила наша электричка. Это я уже успел проверить. Смысла искать такси не было никакого. Ехать-то всего десять минут, ну а на вокзале потом толкаться целых полчаса. Потому и пошли пешком, чтобы время скоротать.

Однако и сильно мешкать не следовало. Билеты-то мы заранее не приобрели. И по самой простой причине – не имели банковских карточек, дабы через Интернет покупку оплатить. А использовать кредитную карту, да пусть и той же Марии – не дело. Ни к чему нам следы за собой оставлять, которые подсказать могут, куда мы дальше направились. Соответственно, теперь следовало подстраховаться, то есть идти чуть быстрее, чтобы не опоздать случайно на посадку, окажись чересчур изрядной очередь в кассу пригородных поездов.

Орис всю дорогу молчал. Видимо, настолько вжился в роль, что вот так вот сразу и не смог скинуть прощальную маску-личину, навешанную самим же собой. Ну, не думаю я, что ему всерьёз взгрустнулось. Не в характере то сатира. Если не сейчас, так позже в вагоне электрички зальётся соловьём рогатый, расхваливая себя и свои таланты.

А пока я наслаждался моментом, то есть – тишиной. Спокойно думал свои думы, вспоминал вчерашний вечер и нынешнее утро. Где-то улыбался, где-то ухмылялся, а где-то скептически покачивал головой. Так, незаметно, и дотопал до вокзала. Принявший, похоже, обет молчания сатир дошагал, само собой, туда же, вслед со мной.

Вопреки опасениям, очереди, как таковой, в кассу не было. Потому мы не просто успели купить билеты, но и, пробежавшись по вагонам, смогли выбрать себе вполне достойные места, ещё и без соседей. Что, впрочем, как только сейчас до меня дошло, не так-то уж удивительно. Будний день. Пусть и лето, но работу всё равно никто не отменял. Работу, которая в основном в городе, а не за ним. А пенсионеры со своими внуками-внучками и так на дачах уже сидят. Чего им особо туда-сюда шастать? Вот потому народу не так и много с утра в нужном нам направлении едет. Вагоны полупустые. И то нам только на руку.

Состав тронулся удивительно плавно и быстро набрал скорость. Мелькнули за окном железобетонные дома, которые вскоре сменились окраинными дачными участками, а затем и полями вперемешку с лесными массивами. Я откинулся на спинку вполне себе мягкого сиденья и прикрыл глаза.

Ехать до нашей станции предстояло довольно долго. По меркам пригородных поездов, конечно. Больше двух часов. Да, тут выбор не за нами был, а за теми ребятами, к которым мы в гости направились. А если уж копнуть ещё глубже – за теми предками, что нашли когда-то места силы да устроили там капища в честь своего бога. Бога, имя которому, как нетрудно догадаться – Перун. Ну, а ребятки наши, к которым мы спешили – лишь последователи веры своих пращуров. Ну, и обустроились как раз-таки в тех самых местах.

Я ведь не просто так в первый день изучал историю этого края. А изучал, именно что, в разрезе продолжения традиций вековых и поклонения богам древнеславянским. Узко? Согласен. Но, так на большее-то времени и не хватило бы. И здесь-то по верхушкам лишь нахватался. Ну, правда, по верхушкам-то по верхушкам, однако же главное, что нужно было мне нашёл. То есть нашёл подтверждение, в том числе наукой современной подтверждение, существования в этом районе (и даже в количестве двух штук) тех самых капищ, где Перуна чтили. И, что немаловажно, сейчас чтить продолжают. Так что, если где и мог наш заказчик лик свой народу явить да камень обронить, то только там. И совершенно не исключено, что артефакт, искомый нами, так до сих пор и валяется неприкаянный, кустом каким скрытый, именно что на капище древнем.

Капищ тех, напомню, осталось ровно два. И проверить следовало оба. Никаких явных преимуществ одного над другим я не увидел. Что наиболее важно – и там, и там последователей старой веры хватало. Соответственно, Перун не мог выделить одно место и обделить своим вниманием другое. Явно побывал в обоих. Потому и начинать можно было с любого. Шансы на успех были пятьдесят на пятьдесят. Хотя, нет. Вру. Был ещё определённый процент, что колеса Громова мы не найдём здесь вовсе. Какой процент? Так, кто ж знает?! Лично мне вообще об этом не хотелось думать.

Проблему, с какого места начать поиски, я решил просто. Подбросил монетку. Ещё дома у Маши подбросил. Выпал орёл. Значит, дальнее от города. Не сказать, что второе капище располагалось намного ближе. Однако же надо было мне их как-то различать! Запоминать сложные географические названия я не счёл нужным. Вот отсюда и появились – дальнее и ближнее. Надеюсь, Перун меня за эту вольность простит. А местным я ничего не скажу.

Существовала и ещё одна проблема. Посложнее. Оба капища находились на частных территориях. Как то ни прискорбно, но государство не сочло пока нужным озаботиться об этих местах, как памятниках, предположим, культурного наследия. И не поставило, соответственно, охранять эти территории строгую табличку “Трогать камни и ходить по траве запрещено!”, дополненную полусонным дедушкой-вахтёром, договориться с которым, на счёт порыскать вокруг, проще простого.

И дальнее, и ближнее места силы находились теперь в ведении славянских общин, которые не только реставрировали древних идолов и ухаживали за капищами, но и поселились вокруг. И мимо них на кривой, как говорится, кобыле просто так было не проехать.

Конечно, нисколько не возбранялось вступить в славные ряды любой из общин да начать вскоре возносить славу Перуну там же, где испокон веку предки наши это делали. Параллельно выполняя несложные задания местного руководства, доказывая тем самым свою лояльность. Иначе – никак. Проход на частную территорию закрыт.

Было, правда, одно исключение. Во время больших праздников на капище пускали всех. Во время праздников славянских, само собой. В эти благословенные дни жгли костры, играли, плясали, накрывали пиршественные столы. Веселье продолжалось обычно с вечера до самого утра. И пусть не так уж и много праздников тех в календаре, к сожалению, но нам повезло. Да ещё как! Буквально через несколько дней наступал Перунов день, являющийся одним из самых значимых для славян. Для мужчин в основном значимым, разве что. Ну, а мы-то с рогатым кто такие есть, как не мужи истинные, воины бесстрашные?! Ась? То-то!

Однако же, небольшая поблажка нас ждала только через несколько дней. И касалась, очевидно, только одного из капищ. Я искренне надеялся, что второго. Рассчитывал, что с первым уже справимся как-нибудь и своими силами. Вступим в ряды славного общества славян, если понадобится. Поработаем, попашем, коль скажут-поручат. Несколько суток всего – не страшно, не переломимся. Можем и денег пообещать. Почему нет? Обещать, не значит жениться. Да, в таких условиях всё что угодно пообещаешь, лишь бы дали только нам пошуршать пару-тройку часиков по территории интересной! Спокойно так и вдумчиво пошуршать.

Ещё была надежда, что найдём мы Звезду Перуна, если не сегодня, так завтра уже. С первого же захода. Найдём и расслабимся. Забудем про всё, да махнём куда-нибудь на море. Ну, и оторвёмся оставшиеся деньки по полной. А там уже и на Обитель пора возвращаться придёт. Где сразу пред светлы очи адепта явиться надо будет, пусть и с опозданием. Покаемся ему мы, само собой, но не сильно так. Победителей ведь не судят. Правда?

Мечтать, народ правильно приметил, не вредно. На счёт пользы того дела, в смысле грёз да фантазий – не знаю. Тут фольклор молчит. Стоит, пожалуй, тогда и мне притихнуть. Ну, и засунуть пока свои надежды в какой-нибудь тихий уголок, туда, где они будут с нетерпением ждать своего триумфа. И когда-нибудь (опять надеюсь) всё-таки дождутся. А пока же стоит заняться делом. В смысле, вот не прямо сейчас. Через час заняться. Столько ещё ехать осталось нам с сатиром. И, кстати, что там с рогатым-то? Подозрительно как-то он притих. Не к добру это! Да, на месте ли он, вообще?!

Я резко открыл глаза и, к своему вящему удовлетворению, увидел сидящего напротив, но только по-прежнему грустного своего родственничка. Своего братца названного, вдруг потерявшего интерес ко мне и к жизни вообще, уткнувшегося лбом в окно, и бездумно пялившегося на пролетающий пейзаж.

- Ну, и что же случилось? – решил, удивляясь самому себе, первым начать разговор я.

- У меня какое-то нехорошее предчувствие. Плохое, то есть. Ужасное, если быть совсем точным, – услышал я от сатира. При этом, отвечая, лицо своё кучерявый повернуть ко мне так и не удосужился.

- Интересно, интересно, – несколько напрягшись, продолжил беседу я. – Считаешь, зря на электричке поехали? На машине стоило? Или пешком? Или вообще зря поехали? Может, напрасно дальнее капище первым выбрали? Ближнее сподручней сначала посетить было? Или же ещё куда прежде податься надо? Ну, что ты молчишь-то, нехристь?!

- Я понятия не имею, куда мы едем. Тут тебе выбирать-решать. Я за тобой туда, куда скажешь, – так и не меняя позы, соизволил пробубнить рогатый. – И – успокойся. Не по этому поводу, то есть, не по поездке этой у меня предчувствия дурные.

- Понятно. И в чём же тогда причина твоих страданий? – и правда, немного успокаиваясь, задал вопрос я.

- Маша, – коротко произнёс сатир.

- Что “Маша”? – не понял я.

- На счёт Маши у меня плохие предчувствия, – пояснил рогатый.

- Да, ладно, – усмехнулся я. – Эк тебя зацепило-то. Не можешь девицу забыть? Смешно слышать. Сатир ты или нет?! Возьми себя в руки. Таких красавиц впереди ждёт тебя толпа целая. Такая толпа, что конца края ей не видать.

- Может и так, – рогатый был сегодня удивительно покладист. – Да только муторно на душе как-то. И ничего с этим не поделать.

- Тогда, что ж… Тогда грусти. Но только не больше часа. Запомни! Через час приедем уже. И пред светлые очи славян новоявленных предстанем. Если ты с таким видом, как сейчас, сообщишь им, что всю жизнь мечтал в этих краях побывать да Перуну поклониться, так не поверят тебе. Никак не поверят. Скажу даже больше. Ребята там, судя по отзывам, конкретные. Ещё и по шее накостыляют. На счёт – три-четыре. И дорогу на их капище скажут забыть навсегда. Что тогда нам делать?

- Не беспокойся, братец. Всё как надо будет. Я тебе говорю.

- Как тебе не поверить, – пожал плечами я и снова прикрыл глаза, одновременно, опять же, откидываясь на спинку сиденья. – Тем более и вариантов-то других у меня нет.

И снова сатир удивил меня, оставив последнее слово не за собой. Поняв, что я сказал всё, что хотел, он просто принял это. И без каких-либо комментариев. Невиданное дело! Приворожила его Маша, что ли? У меня, например, было только такое объяснение.

Ну, да ладно. То, что с сатиром творится – ещё не горе. Пусть хоть с головы до ног рогатого заклинаниями да приворотами обвешают, долго такой номер всё равно продолжаться не сможет. Как только на Обитель вернёмся, всё как рукой снимет. Не приемлет мой новый мир никакого насилия над душой безвинной. Даже такой, как у кучерявого. И это хорошо. Это правильно.

Незаметно для самого себя я задремал.Видимо, организм мой воспользовался моментом и решил подкопить силёнок немного. Не иначе. Ведь силы-то, как известно, лучше всего восстанавливаются именно во сне. Пусть даже и в таком коротком.

Проснувшись, я снова мог лицезреть, к своему вящему удовлетворению, прежнего сатира.

Вот уж не знаю, что за очередная метаморфоза случилась с рогатым, может просто ему на трагическое состояние души не более трёх часов в день, а то и в неделю свыше отведено, но факт остаётся фактом – вся грусть с Ориса слетела, как и не было её. Родственничек мой ёрзал на сиденье, разве что только не подпрыгивая на месте, крутил с любопытством головой во все стороны, чему-то улыбался и параллельно умудрялся, громко чавкая, поглощать невесть откуда взявшееся у него огромное красное яблоко.

- Всё спишь и спишь, братец. А жизнь-то, смотри, в это время берёт и мимо проходит. Надо бы научиться тебе каждую секундочку на земле-матушке нашей ценить. Не такие и частые мы здесь гости ныне, – попенял мне сатир, как только увидел, что я открыл глаза. И, многозначительно кивнув да откусив последний раз от своего фрукта, взял, да и совершенно некультурно выкинул огрызок в открытую форточку.

- Кто бы говорил, – пробурчал я. – И хватит мусорить! А то матушка-то наша быстро тебе по рогам настучит за такое к ней отношение.

- Не настучит, – отмахнулся кучерявый. – То мусор органический, полезный в качестве перегноя. И вообще! Что за намёки такие нелицеприятные? Я, кстати, горжусь своими внешними данными. И крайне сожалею, что вынужден теперь скрывать часть своей красоты. Люди, исключительно в виду своей низменной натуры и никак иначе, опошлили само наличие рожек на голове, как таковых. Анекдотов напридумывали… Таких, что лоси в лесу краснеют, и рога свои сбрасывают. А ведь это так мило, на самом деле, иметь на голове не лысину, в части украшения, а чудесные отростки. И полезно во многих отношениях. А ты, Лешенька, идёшь на поводу у неорганизованной массы! О чем я крайне сожалею.

Что мне оставалось? Только помотать сокрушенно головой. И приготовить свои уши. Их ожидал нелёгкий труд – с честью выдержать словесный поток, что уже вполне готов был выплеснуть из себя Орис.

И сатир полностью оправдал мои ожидания. Молчать-то столько времени! И не суть важна была причина безмолвия. Главное – за более чем два часа, пара-тройка фраз и – всё! Надо было срочно наверстывать упущенное!

Полагаю, и то-то единственное предложение, которое я поначалу смог вклинить в наш разговор, было дозволено мне произнести лишь потому, что Орис был занят. Точнее, заняты были его челюсти, а причина того – скорейшее поглощение остатков яблока. Не хотелось ему долго говорить с набитым ртом. Так что сатир взял короткую паузу сразу после крайнего упрёка, обращённого ко мне. И то была последняя передышка. Как только с фруктом было покончено, начался монолог-бенефис (а как по-другому сказать?!) рогатого.

Орис сделал глубокий вдох, и… Слова полились из сатира, обгоняя друг друга. Приведись услышать эту речь досточтимым реперам, лидерам по скорости читки, они бы точно по достоинству оценили талант моего родственничка. И, безусловно, позавидовали бы ему. Ведь сам смысл текста оказался достаточно лёгок к восприятию и был вполне понятен. И это несмотря на просто огромное количество слов, выбрасываемых рогатым одновременно в воздух. Что было, в общем-то, вполне естественно для репа, но крайне странно для меня. Кроме того, за все те десять минут, что Орис разглагольствовал, он ни разу ни то, что не остановился, но даже не сделал хоть какую-то паузу.

Прервало спич рогатого лишь объявление о том, что электричка прибывает к нашему пункту назначения.

- Наша станция? – именно так, сразу после слов диктора и как-то вдруг, совершенно неожиданно спросил Орис без какой-либо паузы в своей речи.

- Да, точно, – только через несколько секунд смог отреагировать я, не сразу-то и сообразив, что рогатый сейчас обращается непосредственно ко мне. И, что самое удивительное – ждёт ответа!

Я был пойман врасплох и с удивлением понял, что во время своей речи сатир, оказывается, способен не только воспринимать ещё информацию извне, но и анализировать её.

Окончательно же мне удалось перестать тупить, лишь заметив, как Орис снова глубоко вдыхает воздух.

Я скинул, наконец, оцепенение, стремительно поднялся и поспешил к выходу, всерьёз опасаясь услышать в спину новую тираду от рогатого. Тираду, остановить которую так просто уже не будет. Потому, собственно, и постарался оторваться подальше от сатира.

У меня и так в голове основательно перемешались мысли о нашей судьбе трагической и чудесной одновременно, о прекрасных дамах и искусстве их соблазнения, о взаимосвязи природы и техники, об успехах в науке и магии, а также о друзьях и врагах человеческих. В общем, всё то перемешалось, о чём упоенно вещал в своём последнем монологе мой братец названный. К чему в мой и так-то ошарашенный мозг добавлять ещё чего-нибудь, ещё какую мыслишку?! Как я сильно опасался, выбраться тогда в ближайшее время из дебрей раздумий навстречу реальности мне будет уже просто невозможно. Вот и к чему это счастье?

Сатир, само собой, последовал за мной. Довольно скоро, однако всё же недостаточно для того, чтобы догнать меня и встать рядом. Дорогу ему преградили несколько тётушек с большими сумками и коробками с рассадой, также направившиеся загодя к выходу. Прорваться сквозь такой заслон было просто нереально. Так что рогатому пришлось смириться, а мне – облегчённо вздохнуть.

На станции было уже не до разговоров. Интернет здесь практически не работал, а карту местности я себе на телефон не скачал, поленился. Так что дальше пришлось искать дорогу к поселению, где обустроилась община славян, по старинке. То есть через опрос местного населения. И эту сомнительную честь Орис почему-то предоставил мне. Видимо, беседы с аборигенами к переговорам никак не относились. Ну а, скорее же всего, рогатый просто толком-то и не понимал ни то, где мы находимся, ни куда нам дальше надо. Да и разбираться не хотел, похоже, тупо следуя за мной, как собачка на поводке.

На самом деле, найти верную дорогу оказалось делом не таким уж и сложным. Конечно, возьмись я спрашивать про капище, навряд ли быстро успеха достиг. А вот славян, живущих по традициям старинным, да старым же богам поклоняющихся, местные знали хорошо. И относились к ним неплохо. Часть этого “неплохо” перепала и на нас. Коли славяне ребята, что надо, так и гости у них под стать, решили бабки, торгующие продуктами собственного производства на импровизированном рынке у вокзала. С тем и благословили они нас, выдав по пирожку и указав на автобус, что следовал в нужную сторону. Да строго наказали выйти на третьей остановке и дальше пешком идти, ориентируясь на высокую кривую сосну, что вдалеке виднеться будет. Она, сосна то есть, одна там такая, не ошибёшься.

Далее мы с Орисом действовали строго по полученным инструкциям. То есть сразу же сели в автобус, проехали три перегона, вышли, нашли торчащую на горизонте верхушку кривого дерева, ну и пошли в ту сторону.

Сомневаться в словах торговок не приходилось. Дамы эти, думается, свои сметанку, молочко, огурцы да помидорки, равно как и выпечку, исправно в общину поставляют, да не нарадуются. А что? Доход дополнительный, хороший, постоянный. И славяне не обижают. Платят исправно, относятся с уважением. Очень это на правду похоже. Мы, опять же, торговкам не конкуренты. Нет у нас ни товара с собой, ни костюмов опрятных, что коммивояжерам да рекламщикам по статусу положены. Наоборот. Какое-то время в общине мы пожить, может статься, сподобимся. А лишние рты – дополнительные доходы. Чего от нас тогда носы воротить-то? Так что лучше – пирожок в зубы (и ласка, и реклама себе одновременно) да путь-дорогу, не кочевряжась, подсказать.

Пирожки-то, чего душой кривить, у торговок действительно хороши были. Я даже пожалел, что ещё несколько штук не прикупил. Хотел было у рогатого его плюшку отжать, да только сатир и сам уже, глядя на меня, жевать начал. Ну, да и ладно. Даже лучше ещё. Помолчит хоть Орис. Подумает, надеюсь. О том, например, как славян уговорить нас на капище пустить.

Идти оказалось совсем недалеко. Вся дорога минут двадцать заняла. Кривая сосна служила лишь ориентиром, тащиться непосредственно к ней, как я поначалу опасался, нам не пришлось. Преодолев по тропинке, бегущей сразу от остановки автобуса, лужок и небольшую берёзовую рощицу, мы уткнулись в частокол, окружающий небольшое поселение.

Широкие ворота, в которые упиралась дорожка, были закрыты, зато калитка справа от них оказалась гостеприимно распахнута. Какого другого путника мог бы, конечно, смутить большой плакат, размещённый прямо на заборе: “Община “Молнии Перуна”. Частная территория. Вход без приглашения запрещён”. Но не нас. Мы с сатиром и без указующих надписей сразу поняли, что пришли куда надо. Возвышающийся среди домиков членов общины холм с установленным на вершине идолом (с легко угадывающимся ликом нашего заказчика) окончательно развеял все наши сомнения. Так что мы просто выдали требуемые плакатом приглашения друг другу (а почему бы и нет?!) и уверенной походкой направились сквозь открытую створку.

Сразу за калиткой оказалась расположена огромная собачья будка, которую не грех и загоном-то назвать будет. Около неё на толстом, грубо отесанном брёвнышке расположился дородный бородатый мужичок. Расположился, откинувшись спиной на стену будки, да открывая широкую волосатую грудь, виднеющуюся из разворота расстёгнутой рубахи, навстречу ярко светящему солнышку. Не забывал он при том и лениво лузгать семечки.

- Доброго здоровьица, други, – выпрямился, заметив, что мы вошли, бородач. И тут же, услышав голос хозяина, из конуры высунулись две огромные собачьи морды, сразу же уставившись своими печальными глазами прямо на нас. Сильно надеюсь, печальными вовсе и не из-за голода. – Куда путь держите?

- Доброго дня, – ничуть не смущённый потекшей из уголков рта волкодавов слюной, ответил сатир. – Я – Орислав, мой товарищ – Алексей. Пришли сюда Перуну поклониться. Надеюсь, не откажите в просьбе нашей. Зла мы не держим, лихого ничего не замышляем.

- Это вам к главе нашего рода надо. К Переславу. Он вон в том красном доме живёт, там же и гостей принимает. Да, постойте! – увидев, что мы вознамерились следовать в указанном направлении, воскликнул сторожевой славян. – Один пусть к Переславу идёт. Второй со мной посидит пока. Здесь друга своего подождёт.

- Хорошо, – кивнул головой Орис, нынче Орислав. – Я пойду. Алексей здесь останется.

Сатир снова шагнул в сторону дома главы рода, и на этот раз уже не был остановлен. Я посмотрел вслед рогатому, потом перевёл взгляд на собак. Вздохнул и, осторожно, без резких движений приблизившись к бревну, уселся рядом с бородачом.

- Оглобля я, – представился сторожевой и протянул мне руку. – Да, ты собачек не бойся. Они хорошие. Добры к тем, кто и к нам с добром пришёл. Ну, а коли нет, так оно конечно…

- Мы – с добром. А как иначе? – поспешил уверить я Оглоблю, не забыв при том крепко пожать протянутую мне руку.

- Вот и ладно, – удовлетворился моим ответом бородач. – Семечек хочешь?

- Нет, спасибо, – отказался я, откинулся, как и Оглобля, спиной на стену да постарался расслабиться.

- Ну, как хочешь. Было бы предложено.

Мы замолчали. Оглобля опять начал щёлкать семечки, поглядывая из-под полуприкрытых глаз на калитку. Ко мне он, вроде как, интерес потерял. Ровно так же, как и собачки. Поворчав для порядка ещё с минуту, они снова скрылись в своей конуре. Слишком жарко было для мохнатых на улице. Внутри-то оно попрохладней всяко будет. Однако случись что, надо думать, вмиг вылетят волкодавы из своего укрытия, готовые растерзать любого. Любого, что решит пойти против воли их хозяев. И тем более, если этот любой начнёт угрожать самому бородачу. Их бородачу! Вот в этом у меня точно сомнений не было.

Ждать пришлось минут двадцать. Не меньше. Я уже себе весь зад на бревне отсидел. Представления не имею, как Оглобля столько времени здесь находиться почти без движения может. Мог бы уже и стульчик какой с сиденьем мягким притащить. Если не для себя, так хотя бы для гостей. Ну, нет же! Сидит себе, шелуху от семечек в кулек бумажный сплёвывает да горя не знает.

Однако же пришёл и моим мученьям конец. Как я уже отмечал, минут через двадцать в красный дом, куда и отправился сатир, можно сказать – примчался, да что там!, фактически, бегом прибежал ещё один бородач. Комплекцией своей немного уступающий Оглобле. И почти тут же, не прошло и минуты, вышел, но уже вместе с рогатым. Перекинувшись у крыльца парой-тройкой фраз, эти двое направились в нашу сторону.

Облегчённо вздохнув, и не боясь уже лишними движениями побеспокоить сторожевого с его волкодавами, я поднялся, разминая попутно слегка затекшие от долгого сидения мышцы.

- Ты, значит, Алексей? – спросил, подойдя ко мне, провожатый сатира и протянул мне руку. – Я – Владислав. Ваш куратор.

- Очень приятно, – я пожал протянутую мне руку и стал молча ждать дальнейших пояснений, что за куратор такой и для чего он нам вообще нужен.

- А ты не такой говорливый, как твой товарищ, – усмехнулся Владислав и, повернувшись к Оглобле, продолжил. – Уж на что Переслав поговорить любит, так этот друг, – “куратор” кивнул в сторону рогатого, – всё одно его ушатал! Чуть не силой наш глава собеседничка-то своего нового за порог вытолкал. Иди, говорит Владушка, да дай работы этому охламону с его сотоварищем поболе. Если они также работают, как языком мелют, цены им не будет.

- Иди ж ты! – рассмеялся Оглобля. – Не думал, что такое возможно – вожака нашего переговорить. Ну да, Лёша-то, на самом деле, не из таких. Зря словами не разбрасывается. А вот от работы, думаю, не побежит. Справно отслужит.

- У сторожевого нашего глаз – алмаз! – снова обратился ко мне Владислав. – И людей он чует. Раз пришёлся ты по нраву ему, значит и правда человек неплохой. Да и Переслав кого попало в нашу общину за просто так не пустит. Выходит – люди вы достойные. А коли так – добро пожаловать к нам.

- И не переживай, Алексей, – добавил Оглобля. – Собачки мои вас запомнили. Не тронут. Проходи сквозь калитку, не останавливайся.

- Ну, и в путь тогда. С богом, – подмигнул нам с сатиром Владислав, да пошёл за ворота. Мы с рогатым, кивнув на прощанье сторожевому, поспешили вслед за своим куратором.

Отправились мы, как оказалось, на делянку. Потребовалось общине новый дом да ещё что-то там из хозяйственных построек поставить, вот и рубила лес община славянская. Все дома, оказывается, у ребят этих бревенчатые были. И не признавали славяне других материалов строительных. Ну да, пусть так. Нам-то что за горе? К тому же, не сомневаюсь, раз по традициям старинным сей род живёт, так и природу бережёт. Лишнего славяне не возьмут, ущерба сверх меры лесу не причинят. Ну и, опять же, богов своих, от матушки-природы силу берущих, гневить они, ради прибыли одной, не посмеют.

По дороге, пока шли, рогатый разъяснил мне весь расклад. Всё оказалось просто. Можно было бы, конечно, через шесть дней явиться. На праздник, значит. Да я уже упоминал о том. И тогда свободно Перуну поклониться. Никто препятствий тому чинить не стал бы. Только веди себя пристойно и ничего боле. Однако этот сценарий нас не совсем устраивал. Из-за накладок. И об этом я уже тоже говорил. И что тогда? А были, оказывается, ещё варианты.

Можно было бы и вовсе в общину вступить. Только в этом случае не меньше двух недель надо в поселении славян оставаться. Доказывать свои помыслы чистые, свою веру несгибаемую, ну и нужность свою роду. Что нам, понятно, совсем уж не подходило.

Существовал и ещё один способ всё же попасть на место силы. Попроще который и наиболее популярный. Что и нам в самую масть пришёлся. А именно – отработай три дня достойно, и пустят тебя на капище. К тому же – практически одного. Ну, может, под небольшим присмотром того же, к примеру, Оглобли. Главное, в любом случае, не в толпе единоверов, что на празднике тебе проходу не дадут, а отдельно! Без лишних хлопот и разочарований.

Куратор же, что нам выделен был, призван был служить для нас одновременно и прорабом, и командиром, и надсмотрщиком, и отцом родным. Последнее, конечно, временно. Именно куратор определял – достойно ли мы отработали, не нарушали ли установленных правил, не удумали ли чего богопротивного. В нашем случае – как раз Владислав должен был выделить для нас пару коек, обеспечить доступ к общему котлу и назначить трудовую повинность. Ежели справимся мы с поставленными задачами, да к тому же и все звёзды сойдутся, то и познаем счастье единения со славянским богом на месте силы. Если нет – извините. Вот бог, а вот порог. И никак иначе.

Данный вариант на самом деле диво, как был хорош для нас. Со всех прямо сторон. Особых обязанностей не накладывал, дополнительным бременем не сковывал. Отработал, как следует – и ключик, как говорится, в кармане. Попрощался потом, да забыли про тебя, как и не было.

Время, опять же, протянуть можно. До праздника. Да, судите сами. Вот как там в другой общине дела обстоят? Кто знает? А получится ли также легко отделаться? Обычной трудовой повинностью, в смысле. А если – нет? Тут же – как раз ко дню Перуна и управимся. Даже с небольшим запасом на разведку, если она понадобится, конечно.

Надеюсь только, на просто разведку, а не боем которая. Вот, ни в коем случае не боем…