Гром Раскатного. Том 2

Глава 9

«Ух, красотища! — первое, что я увидел, когда вошел в двери офис-центра Забликовых, была огромная хрустальная люстра. И в ней мне понравилось не её размеры, или сам хрусталь, а магический ток, который игрался в газовых лампах освещения. — Всё же, местный мир умеет порадовать глаз!»

Магический ток не искрился. Он играл, зигзагами, сталкиваясь со стеклянными стенками лампы. Для обычного глаза это было… просто светом. А вот я видел его «игру». Я любовался этими движениями и скоростью, с которой ток «прыгал» в виде короткого импульса.

— Я ещё ничего не ела сегодня, — Екатерина взяла меня под руку. — Ты же не против?

— Екатерина, — я повернул к ней голову и еле слышно прошептал. — Вас не беспокоит, что мы разного социального статуса? Я могу просто идти за вами.

— Нет, — сухо ответила она. — И давайте так, Георгий. Мы пришли вместе, так что, без подобных вопросов, ладно? — дождалась моей ухмылки, короткого кивка и закончила. — Ну что, пойдём перекусим? Пока не начался твой аукцион.

Мы прошли в банкетный зал, где было куча народа, и подошли к закускам. В этот же миг рядом с нами оказалась девушка, в очень красивом платье. Я и не сразу узнал лейтенанта Верескину.

— Ух ты, — я миловидно улыбнулся. — Здравствуйте, Тамара.

— Здравствуй, Георгий, — она не скрывала тот факт, что была удивлена моим присутствием в этом месте. — А ты…

— Прошу, познакомьтесь, — я коснулся плеча Кати, чтобы она повернулась. — Это моя спутница на сегодняшний вечер — Екатерина Распутина. Так что, не сомневайтесь, я могу здесь находиться. Никаких законов не нарушаю.

— Спутница?

— Друг, — улыбнулась Катя. — Здравствуйте, Тамара. Мы с вами, возможно, не знакомы лично, но отец о вас много рассказывал. Я так понимаю, вы для моей защиты здесь, да? Как и остальные Устранители, которые ехали за нами от нашей резиденции?

А, так вот оно что? Защита? Неужели, глава рода Распутиных думает, что найдётся смельчак, дабы прилюдно напасть на его дочь на подобной встрече?

— Вам очень идет это платье, Тамара, — я оценил вид девушки. — Непривычно вас видеть без формы.

Девушка тут же покраснела, коротко кивнула кому-то в зале и поспешила удалиться. После к нам подходила не одна пара дворян, которые здоровались с Катей и интересовались, кто же я такой. Меня порадовало в поведении Распутиной, пожалуй, одна важная вещь — она не стеснялась меня. Не стеснялась неблагородного спутника.

Но в целом я почти не привлекал чужого внимания, потому что умел держаться как дворянин. Если кто-то и спрашивал про меня, то уже непосредственно в самом диалоге между аристократией и Распутиной.

«Выродок, — это было первой моей мыслью, когда я увидел Пирсова младшего. — И ты здесь? Ну что, щенок, попробуешь напасть?»

Тот тоже меня заметил. И просто закипал от злости. Или избытка дерьма, хех. Если прямо сейчас никто не завяжет галстук у него на шее и не затянет его, дерьмо явно польётся из ушей.

Только меня заинтересовало не само присутствие Пирсова. Не то, что он пытался держаться подальше от меня со своей спутницей, а его следующее действие. Он подозвал к себе высокого мужчину в черном костюме с моноклем в глазу и белыми перчатками на руках. Показал на меня и что-то прошептал ему.

— Слушай, Кать, — Распутина тут же повернулась ко мне. — А что там за мужик с моноклем? Кто он?

— Один из организаторов, — ответила она, возвращаясь к закускам. — А чего такое?

— Просто интересуюсь.

Я тут же подключился к мобильнику в кармане Пирсова, но услышал лишь окончание разговора.

«Твою же Жабью мать, — не было бы рядом людей, я бы себе по лбу шлёпнул. — Ой, прости меня, Великая Электрожаба, согрешил, не подумал».

— … сделайте! Мой род проспонсирует ваш проект, не забывайте.

— Хорошо, — голос мужчины был с хрипотцой, но в нем угадывались нотки гордости, что ли. Или статусности. Не знаю, кем он был в семье Забликовых, но явно не прислугой. Прислуга так не держится.

Также я заметил Глеба и Настю Ежировых. Не знаю, видели ли они меня, но мне на миг показалось, что Глеб точно смотрел в мою сторону.

Его глаза были пустыми. Казалось, что он смотрел не на меня, а через меня, и такой взгляд я очень хорошо знал. Он явно бывший боевик и очень серьезный. Не знаю, какая магия ему подвластна, но мне стало интересно. Он явно умелый и опытный.

Ежировы не особо общались с другими. Глеб постоянно здоровался с подобными ему «бруталами», а Настя рассматривала других дворян, поедая канапе.

Интересно, что у нее на уме? И почему она без Егора?

Ах да, они же на северном склоне Уральских гор всем семейством Рысевых. Точно.

Когда мы остались с Катей наедине, и к нам больше никто не подходил, я решил немного пообщаться с ней. В особенности по поводу одного заведения, куда мне пришлось сходить, будучи Шифрогномом.

— Екатерина, — я подал девушке бокал красного вина. — А вы часто в ночные клубы ходите?

— Когда как, — она обмакнула губы и тут же вытерла их салфеткой. — Ой, не люблю Каберне Совиньон.

— Почему же?

— Слишком плотное вино. Да и я больше фруктовый оттенок вкуса люблю, — она вернула бокал на стол. — Так что ты там хотел узнать про заведения?

— Да был на днях в клубе «До Зари». Удивительное скопление дворян. Чудесное место. Были там?

— Была.

— И как вам?

Реакция Кати удивила меня. Она засмущалась, покраснела и, еле разлепив губы, тихо ответила:

— Понравилось. Но… я не тусовщица, так что, если ты думал меня пригласить в подобное место, увы, я откажусь.

— Я просто спросил ваше мнение, сударыня, — улыбнулся. — А насчет вина? Вы белое любите? — ответом был кивок. — А что скажете насчет Шенен Блан?

Она задумалась, но на миг. Этого времени хватило лейтенанту Верескиной, чтобы ворваться в наш разговор. Только на сей раз она не по мою душу пришла, а к Распутиной.

— Екатерина Семеновна, — Тамара выглядела взволнованной, словно сомневалась, говорить или нет. — Не знаете, почему Распутины невзлюбили «Бульдогов»? Ваш отец что-то об этом говорил?

«Ух ты. А разве можно допрашивать дочь своего друга, да ещё и в такой обстановке? Это что такое, а, госпожа лейтенант?»

— Все основания зачистки этой банды предоставлены в нужное ведомство, — гордо заявила Катя. — Или вы не знаете этого?

По лицу Тамары было видно, что она прекрасно знает. Только вот на что она надеялась? Что Катя глупенькая девочка и тут же расскажет нечто сокровенное? Странно.

— Город действительно стал чище, как уничтожили этих уродов, — согласилась Верескина. — А ты, Георгий, что о них знаешь? Слышал, может, что-нибудь?

«От меня-то ты что хочешь, госпожа лейтенант?»

Я подумал чуть-чуть и, пожимая плечами, ответил:

— Ничего не слышал. Да и лично никого не знал.

— А как же сервисный ремонт? — начала наседать Верескина. — Неужели никакие бандиты, как… — она явно намекала на произошедшее. — Не приходили? А?

— Да кто знает, откуда они? Всякие приходят. И бандиты, и простолюдины, всем нужно одно — мобильник починить там или ноутбук. Так что какая мне разница, кто они в жизни?

Екатерина, тем временем, заметно удивилась услышанному и не могла не спросить:

— Ты ремонтник?

— Ну да, — улыбнулся он. — Волшебный ремонтник. А еще у меня «волшебная» мастерская имеется.

— А ты, случайно, — она прищурилась, — «Бульдогам» ноутбуки не чинил?

— Не знаю я никаких Бульдогов, — отрицательно мотнул головой. — И тем более, не хочу знать, что кто-то подобный обращался ко мне за помощью.

Ежировы все же подошли к нам. Глеб приветливо улыбнулся и протянул руку, тогда как Настя сразу открыла рот:

— Ого, какой костюм, — заулыбалась девушка. — На каком рынке покупал? — она уловила мой недовольный взгляд. — Не, правда, видно, что дешевый, но на тебе очень хорошо сидит!

«Вот стерва».

— Ой, Анастасия, а я и не узнал вас! Неужели вы сегодня одеты⁈

И что это на нее вообще нашло? Вроде вчера нормально разошлись, подколов никаких не было. Странная сударыня, очень. Глеб, кстати, вообще никак не отреагировал на мои слова и на подколы своей же сестры. Видимо, не в первый раз.

— Добрый вечер, — Глеб улыбнулся Распутиной. — Как ваш отец? Все хорошо?

— Вполне, — с каменным лицом ответила Распутина. — А ваша семья все так же процветает?

«Не. Не процветает. Вот, Настюхе на одежду не хватает. Бегает по туалету и светит сиськами».

— Вполне, — так же, как и Распутина, ответил Глеб, и они поспешили удалиться.

На прощание Ежиров пожелал мне хорошего вечера. Но что-то в его интонации мне пришлось не по душе. Я не чувствовал от него угрозы или нечто подобного. Но… блин, даже не могу сказать, что это было.

Мы прошлись около шведского стола. Накушались всяких закусок, испробовали заморскую рыбу, и вскоре началась новая суета. Оркестр, который все это время играл тихую непринужденную музыку, начал играть громче. Отчего звук стал ужаснее, потому что владелец этого места почему-то не подсуетился, чтобы улучшить акустику. Электронную, разумеется.

Тут настало мое время. Убедившись в том, что никто за мной не смотрит, я выпустил Стрелку под фуршетный стол. Белка мигом влетела в розетку и по кабельной линии, в сопровождении моих приказов, проникла в аппаратуру. Через полминуты звук из динамиков стал более четким и приятным слуху. А затем еще и свет стал гораздо лучше.

Моих стараний, разумеется, никто не заметил. Да и вскоре все начиналось.

— Итак! — старческий, но бодрый голос звучал отовсюду. — Начинается игра-лотерея для мужчин!

Все те, кто был в большом зале, одновременно повернулись к сцене, где стоял мужчина в черном костюме и…

А, так это тот самый организатор, с которым трепался Пирсов-младший? Прикольно.

— Сейчас прислуга раздаст всем бумажки с номерами, — продолжал «трепаться» организатор. — Игра заключается в том, что я объявляю действие и номер. Собственно говоря, обладатель номера должен будет выполнить это действие!

«Это называется не игра-лотерея, а рулетка, — я посмотрел на улыбающуюся Катю. — Раньше это называлось игровой рулеткой. И действия там были… мягко скажем, не самые хорошие. Выпить, пнуть, оскорбить. И то, не в таких людных местах.»

Но я ошибся, сравнивая эту игру с тем, что помнил сам из своей дворянской жизни. Игра-лотерея была лишь версией рулетки. И в данной обстановке она была более мирной.

Мне достался номер семь. Прислуга, русый мужчина в черном переднике с каменным лицом, не сразу дал мне номерок. Он застыл и простоял так секунд двадцать, не меньше, сверля меня взглядом. Словно я был недостоин игры.

И все же…

— Действие — игра на музыкальном инструменте! — объявил мужчина. — Итак, крутите барабан. Цифра-а-а-а-а! — раздалась барабанная дробь, и из черного барабана, который был на пьедестале перед организатором, достали номерок. — Семь!

О, Великая Электрожаба! Теперь что же, судьба филейным местом ко мне поворачивается?

Тем не менее, играть от души перед этой публикой я не собирался. Вот на тяп-ляп можно. Заодно и душу отведу. Хех.

— Номер семь?

Я поднял руку и тут же громогласно объявил:

— А гитарки, часом, нет?

Ну, я же простолюдин. Да? Чего это я буду брать в руки, ту же, например, благородную скрипку?

Мое заявление вызвало смех в толпе. Но никто не злорадствовал, так сказать, все располагали веселым настроением. А тут целый простолюдин, который мог потешить толпу.

— Увы, — организатор развел руками в разные стороны. — У нас только оркестровые инструменты: струнно-смычковые, духовые, клавишные.

Стоило мне повернуться к Пирсову младшему, который стоял метрах в десяти от меня, как я все понял. Это подстава. Вот о чем он договаривался с организатором. И вот почему прислуга так долго смотрела на меня. Ждала команды, что да, это я и это мой номерок.

Вот хитрые соплежуи. Ладно, ща я вам устрою шикарный вечер!

— Оу оу. — в голове зазвучал голос уведомления от моего смартфона. — Оу-оу.

— Слушаю, — ответил мысленно, оцифровав свой голос. — Кто это?

— Фикус, — услышал бандита. — О тебе доложили в управе. Тебя искали некие наёмники от какого-то Кирилла Александровича.

— Откуда информация?

— Пришли наёмники. Описали тебя. По твоему описанию, называли твое имя и фамилию. Тебя вспомнили в департаменте, куда ты ходил на днях за справкой.

— И кто узнал?

— Сам понимаешь, имена не могу назвать, но за информацию ручаюсь. Мои крыски-чинуши все докладывают, — он замолк и через полминуты тишины закончил. — Надеюсь, эта информация стоящая для тебя.

— Спасибо. Сочтёмся, Фикус.

Хм. Кто бы мог подумать, что Фикус пригодится, да и что вообще, решил предупредить.

Если обо мне узнали в управе, значит все наемники и убийцы Кирилла в курсе, где я. И это означает только одно — скрываться смысла нет. Да и самому надоело уже.

И раз так…

— Виолончель, позволите? — холодным тоном спросил я, делая самое непринужденное лицо, гордо подняв голову. — Я бы сыграл на виолончели.

Дворяне были в афиге, когда услышали мою просьбу. Кто-то, естественно, рассмеялся. Кто-то решил подколоть, мол, это потому что виолончель внешне похожа на гитару? Ну а особо умные порекомендовали положить виолончель на колено, зажать лады и сыграть какую-то Бутырку. Знал бы я еще, что это за группа или песня такая.

Я вышел на сцену, на мне сфокусировали свет прожекторов. И… я сыграл последнее произведение Шопена. Его сонату для виолончели.

Люди ахерели. И другого, более мягкого слова у меня не было, чтобы описать эти раскрытые рты. Я играл красиво, так, как умел. Одного взгляда хватило, чтобы увидеть шок в глазах Кати. А вот Тамара улыбалась и что-то шептала ей на ухо.

Ну-ка, давай-ка я послушаю тебя, лейтенант Верескина.

— … красиво, да? Бабасов говорил, что играл в музыкальной школе!

— Играл в музыкальной школе… — шокировано ответила Катя. — Где же он учился, а?

Пирсов в это время был готов сожрать собственное дерьмо, да и забить им же свои уши, только чтобы не слышать свое поражение. Он не думал, что я сыграю на музыкальном инструменте. Он хотел, чтобы я опозорился. Он хотел, чтобы меня высмеяли. А я ещё и поигрывал светом прожекторов, направляя всё рабочее освещение на себя, а в зале — погасил все светильники.

Он смотрел только на меня. Он смотрел только на мою победу. Злился. Сучёныш. И ничего сделать не мог. Хотя…

— Второй конкурс! — объявил мужчина в костюме. — Фехтование!

Я даже подойти к Кате не успел, когда назвали цифру.

— Номер семь!

«Мля.»

Распутина округлила глаза, а Настя Ежирова тут же подошла ко мне.

— Откажись. Номер пятнадцать — это Борис Островский, человек из дружественного Пирсовым рода. Он очень сильный фехтовальщик. Слышишь меня?

Ну, если честно, я не слышал. Меня больше зацепила улыбка Глеба, который опять смотрел как бы сквозь меня. Чего это он? Интересуется, на что я способен?

— Номер семь? — послышался голос за спиной. — Вы отказываетесь после такого убедительного выступления?

Я повернулся, посмотрел на сцену, где тут же начали убирать стулья, а затем и на своего соперника. Высокий парень лет двадцать пять, не больше. Немного смугловатый, но высокий. При росте в метр девяносто… девять? У простого фехтовальщика против него не было бы шансов.

Однако. Хех. Я ж из боевого рода, как-никак. И не зря гонял на тренировочное поле на пару с родителями.

— Нет, иду, — улыбнулся Насте, махнул рукой Кате и под чётким взором Верескиной поднялся на сцену.

Мне выдали самую обычную шпагу. Предупредили — убивать нельзя, в пах бить — нельзя. Плеваться — тем более. Победа — первая кровь. Без фанатизма.

— Готовы?

Мы вышли на изготовку. Руки за спиной, лицом к лицу.

— Поприветствовали друг друга, — мы кивнули. — Пять шагов назад!

Когда мы вышли на исходную позицию, по оскалу этого парня я понял, что он ждал этой драки. И, видимо, Пирсов планировал не только музыкальное представление. Интересно, что дальше? Стрельба? Плавание?

— Начали!

Одновременно с противником я выхватил шпагу, но не сделал шаг вперёд, навстречу Борису. При его росте он всё равно быстрее сократит дистанцию до центра, а учитывая длину рук, даже если я попытаюсь отойти, он достанет меня. Так что лучшей тактикой было стоять на месте. Ждать, пока он ударит.

И я не прогадал. Секунду — именно столько Борис потратил на сближение, выставляя перед собой эту острую и опасную палку. Но это было ожидаемо. Тем более, слишком пафосно. Неужели он думал, что простолюдин не может драться?

А, ну да. Я же не простолюдин. Хе-хе.

Пропуская шпагу мимо своей груди, уклоняясь вправо, я вонзил кончик ему в бедро, крутанулся на месте и с силой захреначил ему по заднице этим же остриём. Белые брюки мигом прорезались, а на ткани проступила кровь.

— И, победа, — не так радостно начал мужик. — Номер семь…

Борису, к слову, было насрать на слова организатора. Вместо этого, он развернулся и попытался достать меня шпагой в шею. Размашистым ударом я отвел лезвие от головы и пинком выбил шпагу из рук. Она прокрутилась в воздухе и упала, вонзившись в паркетный пол прямо перед Пирсовым-младшим. Но это было еще не все.

Пока «толпа» смотрела за пируэтом шпаги, я взломал аккаунт Пирсова в ВСоциуме и указал в нем грязные предпочтения. Порка коровьим копытом была одним из любимейших увлечений. Что уж говорить про вертолет на сосках? Более того, я отправил уведомление о смене наклонностей всему списку друзей в этой социальной сети. А с небольшого виртуального кошелька сделал открытые заказы на нелегальное оружие из африканских племен, бомбы из Сибири и химикаты, которые продавались в Индии.

Я наловчился, к слову, взламывать всяких подобных уродов.

Бориса оттащили в следующий миг. Меня же облепили удивленные дворяне. Кто-то поздравлял, кто-то в открытую поражался, откуда у простолюдина столько навыков. А Распутина смотрела на меня с неприкрытым восхищением и одновременно удивлением.

— Быстро ты, — Ежиров похлопал меня по плечу. — Где занимался?

— Секрет, — парировал я. — А что?

— Хочу поспаринговаться с тобой когда-нибудь. Если ты, конечно, не против.

— В фехтовании? — я уловил на себе глаза Тамары и подмигнул ей, отчего девушка покраснела.

— А ты и в другом силен?

Я не стал ничего отвечать. Далее, лотерея была уже более миролюбивой. Меня больше никто не называл и не объявлял, и в целом, вечер близился к долгожданному аукциону. Катя постоянно была рядом и задавала не самые удобные вопросы. Мол, кто я на самом деле, почему я скрываю себя, ну и все в том же духе.

В это время Пирсову шли звонки от отца и друзей. И судя по его красному лицу, ему очень хорошо прилетит дома. Он в какой-то момент даже выключил телефон, но затем в зале появился кто-то из охраны и передал ему личный мобильник, типа чтобы сынуля всегда был на связи.

Через полчаса начался аукцион. Больше трети дворян, которые были на приеме, испарились. И в новом зале было уже не так тесно. От силы, было не больше тридцати представителей разных родов, в том числе я, Распутина и Ежировы. Но последние после первого лота ушли.

Первые торги я пропускал. Не поднимал свою табличку, потому что лот был мне не интересен. Сначала был артефакт, потом клинок, потом какие-то писания Иеговы и что-то там для змееустов. Но затем пришла очередь камня.

— Большой эфирный камень, найденный на Пепелище Новой земли. Возраст исчисляемый от появления Котла — два года, — объявил организатор. — Минимальная ставка — тысяча.

Стоил он мало. И начальная ставка была смехотворной. Но этому было объяснение. Люди не знали, на что способен этот камушек и для чего он применяется. То есть, о его свойствах тупо не знали, потому что големов в этом мире не было. Не научились их еще создавать.

«Шурупыч, дружище, это для тебя! — я поднял руку и улыбнулся. — Посмотрим, на что хватит этой безделушки!»

— Две тысячи! — тут же отреагировал организатор. — Юноше с цифрой семь!

О, и тут семь.

— Десять, — тут же крикнул я. — Я повышаю ставку до десяти тысяч!

Зал ахнул. Никто не мог понять, на кой черт я называю такую сумму за бесполезный материал. Но Пирсов, сукин сын, решил мне западлить даже в подобном «безделии».

— Одиннадцать! — выкрикнул он, поднимая табличку с цифрой шестнадцать. — Предлагаю повышать ставку на десять тысяч за один взмах.

В этот миг на его телефон пришло сообщение. И не отреагировать на него он не мог. Он тут же вскочил, злобно посмотрел на меня и выбежал из зала.

«Хех. Вот ты удивишься, когда поймешь, что папа тебе сам ничего не писал.»

Организатор попытался остановить «беглеца» криком, но я поднял ставку. Выиграл, и камень остался за мной.

Далее, торги были более мирными, спокойными. Продавали ювелирные украшения, и я зацепился только за одно — за бриллиантовый кулон. Его стоимость была небольшой, но продано мне, оно, по итогу, было за пять тысяч. И его я отдал Кате, подарил, если быть точнее.

Она заслужила его. Помогла мне попасть сюда, поддерживала и вела себя искренно рядом со мной.

Аукцион закончился через четыре часа. В одиннадцатом часу вечера, мы вместе с Распутиной вышли из этого здания. Оказавшись на улице, я наткнулся на приключения, которых, скорее ждал, чем не ждал.

Пирсов-младший не смог бы просто так сдаться. Он опозорился за сегодняшний день уже трижды. Чем Великая Электрожаба не шутит, помочь ему сделать это в четвёртый раз?

И он был не один. С ним стояло десяток гвардейцев его рода.

Мда, сорвало ему крышу конкретно. Теперь, видимо, настал тот самый час.

— Я, Пирсов Владимир Александрович, застрелю эту чернь как дворового пса!

На улице в этот прекрасный момент вышло несколько дворян. Ежировы и Тамара, в том числе. Словно предчувствовали какую-то суету.

— По закону, — продолжил утырок. — Многие видели, как он подло, обманом, побе… — тут он замялся, сам себе не мог признаться, что проиграл. — Все видели бой на арене. И я, по закону, убью эту чернь! Ты, — он указал пальцем на вышедшую, на шум, Тамару, — была там, и вы, — указал на Ежировых, которые вышли из здания вслед за лейтенантом Устранителей. — Тоже были там!

Распутина засуетилась в ту же секунду, как поняла — меня попытаются убить.

— Гоша, быстрее, прими мой вассалитет. Он не сможет тебе навредить, слышишь меня? — она суетливо дёргала меня за рукав, но я….

Я уже принял решение.

— Спасибо тебе большое, сударыня, но в этом нет никакой необходимости, — я улыбнулся, и сделал шаг к Пирсову.

Пацан сверлил меня убийственным взглядом. Он не сомневался в своей победе. Тем более, что никто ему сейчас не может помешать исполнить законную казнь. Убийство.

— Я, — мой голос эхом прокатился по двору. — Георгий Раскатный, — достал из кармана брюк родовой перстень, и надел его на безымянный палец. — И, если ты, Пирсов, имеешь ко мне претензии, — мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять: все были в таком ахере от услышанного. — То вызови меня, как полагается, на дуэль. Иначе ты, и твои люди сейчас умрут!

Кирилл Слютников

Кирилла Александровича весь день мучали забором анализов. Если на него посмотреть невооруженным глазом, то можно предположить, что он просто опухший алкоголик, которого избили собутыльники, да и бросили в овраг. Но, а если иначе….

Он был весь исколот. Пункции брали не только из позвоночника. Брали костный мозг, легочную ткань, пункцию печени и все то, что доктор прописал. И помимо всего этого, пришли анализы, а они говорили только об одном: Кирилл — покойник.

Во время колоноскопии, ему повредили кишечник, и переживая за целостность своего супруга, Прасковья забрала старика в дом и отдала его обхаживанию врачей рода. Которые, в целом, придерживались уже установленного лечения. Правда, Кирилл уже как полдня отдыхал и молился, чтобы в его комнатку никто не зашел.

Уж слишком было ему паршиво.

Когда зазвонил мобильный телефон под подушкой, старик издал неприятный звук. Все же, задница болела. Затем, кряхтя, он добрался до смартфона, посмотрел на знакомый номер и еле слышно проговорил в трубку:

— А… алло.

— Кирилл Александрович, — заговорил Степан Разин. — Наемники около усадьбы Раскатных в Новом Тагиле — пропали. Может, кто-то убил, может, демоноид потрепал. Не знаю.

— От меня, — шепотом заговорил Кирюха. — Что нужно?

— Другие наемники походили с фоткой Игоря Раскатного по государственной управе. Его узнал один чинуша без уха. Так что, мы знаем его настоящий адрес и скоро мы расправимся с ним.

Какие еще новости могли быть таким бальзамом на душу старику? Он положил трубку и, воодушевившись информацией, попытался встать. Но… поврежденный кишечник не дал этого сделать.