Грешные (ЛП)

Глава 7

Мы с Реном договорились встретиться после пятничного собрания. Я решила пока не говорить ему о том, что у меня на примете есть один человечек, который возможно располагает информацией о Вратах. Как—то мне не очень хотелось попусту разбрасываться своими догадками, да и он особо не возражал. Зато Рен настоял на том, чтобы проводить меня прямо до дома, хоть это и глупо, особенно, если учесть, что я, согласно моему графику, все время патрулировала улицы ночью, а вот он до вчерашнего дня оставался в стороне от этого.

И знаете, если отбросить тот факт, что он следил за мной до самого дома прошлым вечером, — после чего солгал, что порылся в моих документах, якобы для того, чтобы узнать мой номер, — то, не исключено, я бы могла расценить его заботу обо мне как нечто приятное. Но едва ли такое возможно. Как бы то ни было, а всю эту фигню с лазаньем по стенам с дальнейшим проникновением в мою спальню вряд ли можно назвать приятной.

Вернувшись домой около трех часов утра, я обнаружила Динь, мирно спящего на диванной подушке. Его боевой раскрас практически стерся с лица, но был отчетливо виден на теперь уже испачканной ткани. Я просто не представляю, как все это отстирать. Можно ли вообще отстирать подушку? Ух, Динь, с тебя теперь причитается.

Он, должно быть, вымотался до такой степени, что даже когда я взяла его на руки и отнесла в спальню, все еще спал как убитый. Я уложила его на маленькую подушку—собачку, которая находилась на его просто гигантских размеров кровати.

В комнату Динь я старалась не заходить и сейчас, медленно пятясь назад, я осознала, насколько правильным было мое решение. Прямо напротив его кровати расположились подвесные книжные полочки, на которых разместилась целая армия кукол—троллей.

— Оооох, — пробормотала я, когда не меньше трех сотен черных стеклянных глаз уставились на меня, будто оценивая. — Жутковато у него тут.

Прикрыв за собой дверь, я открыла холодильник и достала пакетик сока Capri Sun, после чего пошла проверить французские балконные двери. Распахнув нежно голубые шторы, я убедилась, что двери закрыты. Скорее всего, Рен запер их — я сомневаюсь, что Динь смог бы додуматься до такого.

Выпив свой сок, я, наконец—то, забралась в теплую и уютную постельку и моментально заснула. К счастью, на этот раз меня никто не разбудил и, слава Богу, никто не лежал рядом со мной в кровати. Ближе к десяти я неохотно надела кроссовки для бега и, мысленно подбадривая себя, заставила ни под каким предлогом не заходить на кухню, дабы не напиться сладкого чая или еще чего—нибудь кофеиносодержащего. Это будет моим вознаграждением за то, что я вернулась домой живой. Конечно же, если я вернусь таковой.

Быть частью Ордена означает всегда держать себя в форме, поэтому я привыкла бегать как минимум по три мили четыре раза в неделю. Только благодаря различным видам боевых искусств и бесчисленным регулярным тренировкам я не вешу как слон, хотя признаться честно, поесть я люблю, и довольно много. Я действительно ем все, что вообще можно съесть.

Мне просто необходима пробежка, так как с самой среды я не занималась никакими серьезными физическими нагрузками. А если я буду в плохой форме, то просто напросто не смогу сражаться с Фейри.

Слава Богу, на улице все еще было прохладно. Пробежав по лестнице и спустившись во внутренний двор, я очень надеялась, что это означает скорое приближение холодов. Вставив свои наушники—капельки, я включила музыкальное приложение на телефоне, после чего открыла калитку. Расправив завязки на нейлоновых шортах, я тронулась с места и трусцой направилась к больнице «Кайндред».

Как всегда, во время пробежки я витала где—то в облаках, и не удивительно, что на этот раз все мои мысли были заняты Реном. Не могу поверить, что он поцеловал меня в щечку. Может, он случайно? Если честно, я не удивлюсь, если это правда. Рен, без сомнения, тот еще любитель пофлиртовать. Собственно, как и многие другие мужчины Ордена. Возможно, это объясняется тем, что наша работа опасна, и они просто старались прожить сегодняшний день на всю катушку. К слову, это относилось и к женской половине. Хотя мне и нравится думать, что мы менее приметны в таких делах.

Рен умопомрачительно красив. Именно поэтому мне хотелось совершить глупые и сумасшедшие поступки, о которых я бы позже пожалела. Но это не означает, что я доверяю ему на все сто процентов. Он незнакомец, так же как и другие члены Ордена. В каком—то смысле, все мы как неизведанная книга. По приезду в Новый Орлеан, мне пришлось доверить свою жизнь людям, с которыми я едва успела познакомиться. Если мне потребуется подмога, я уверенна, один из них ответит на мой звонок, а им в свою очередь необходима уверенность в том же. Мы должны знать друг друга и не опасаться предательства. Быть частью Ордена — значит быть сплоченным механизмом с самого момента посвящения.

Но все равно новичкам не так легко довериться. Рен был искренен со мной, когда рассказывал об Элите и Избранных. Он поделился информацией, и вроде бы я должна больше ему доверять, но все это, наоборот, еще больше насторожило меня. Почему он так легко доверил мне столь древнюю и секретную тайну? И, опять—таки, он прекрасно знал, что Дэвид не воспримет всерьез мои доводы, да еще и в добавок, половина членов Ордена думает, что у меня крыша поехала, и прямо сейчас я мчусь в сумасшедшем вагончике в страну безумия. Если Рен преследует какую—то тайную цель, то я все равно не узнаю ее. Что он выиграет, раскрыв правду об Элите или же наоборот солгав обо всем? Слишком многое оставалось под завесой тайн, и меня это беспокоило.

Мне необходимо с кем—то поговорить обо всем. Но вот с кем? Дэвид явно не в курсе происходящего. Я всегда могу поделиться этим с Вал, что я в конце концов и сделаю, но мне необходимо разузнать побольше, прежде чем я открою рот. Удачно пробежав мимо Фочер—Стрит без вмешательств скорой помощи, я вспомнила о маме Брайтон — Марли. Если кто и знал, где находятся Врата и есть ли они в Новом Орлеане — то только она.

Но хотела ли я познакомить с ней Рена?

Этот вопрос не давал мне покоя весь день. Для меня это рискованно, но я не собираюсь подвергать риску кого—то другого. Прежде чем познакомить Рена с Марли, я должна научиться доверять ему.

Я просто не знала, смогу ли это сделать.

Завтра я планировала навестить дом Брайтонов. По опыту прошлых лет я знала, что Марли, как правило, в послеполуденное время находится в саду, а воскресенья для нее были самыми хорошими деньками. В обществе Рена я не нуждалась, он бы стал задавать вопросы, которые, по сути, должна задать я, а не он. Собственно, все, что мне оставалось сделать — это пережить эту ночь.

Которая, как мне подсказывала интуиция, будет очень долгой и раздражающей.

До встречи с Реном оставалось пять минут. И, честно говоря, я не особо удивилась, увидев, что он уже поджидал меня около «Мамы Лаузи», прислонившись спиной к стене. Он был одет в темные джинсы и свободную рубашку, которая скрывала оружие, облегающее талию. Он выглядел так же интригующе, как и любой другой парень, притаившийся в тени. Рен не смотрел на меня, его челюсть была сомкнута, но клянусь, на губах поигрывала небольшая ухмылка. Сердце екнуло, и я замедлила шаг.

Вокруг Рена витала особая аура — аура опасности и едва сдерживаемой силы. Засунув руки в карманы джинс и скрестив ноги, он выглядел расслабленным и непринужденным, но каждый проходящий мимо человек мог быть уверен, что Рен в любой момент может нанести удар.

— Я уже начал гадать, явишься ты или нет, — протянул Рен, не глядя на меня.

Я нахмурилась. Должно быть, у него непревзойденное периферическое зрение.

— Знаешь ли, час—пик тот еще геморрой.

Я остановилась рядом с ним, мельком взглянув на татуировку на его руке.

— Понятия не имею, что мне с тобой теперь делать, ты ведь, как оказалось, хорошо ориентируешься в городе.

Он прислонился головой к стене, обнажая мускулистую шею. Никогда не думала, что мужская шея может быть настолько сексуальной, но теперь я в этом уверена. Его глаза были закрыты, а длинные, густые ресницы напоминали темный веер. Легкая улыбка все еще играла на его губах.

— Уверен, есть места, которые ты можешь мне показать.

Мои уши загорелись. Благодаря этой греховной улыбке и глубокому тембру голоса, его слова приобретали совсем иное значение. Отступив, я разгладила джинсы, пропуская группку пожилых дамочек, с трудом державшихся на каблуках.

— Парк Луи Армстронга — замечательное место для охоты в ночное время.

Прищурившись, он посмотрел на меня.

— Ты что, смерти моей хочешь?

Я выдавила из себя улыбку. Этот парк действительно мог быть чертовски опасным, и на самом деле, это очень—очень досадно. Он такой красивый, а уж про изумительные скульптуры, находящиеся там, я вообще молчу.

— Ты можешь покормить уточек.

Рен рассмеялся, и мне понравился это. Его смех был глубоким и заразительным.

— А дальше ты посоветуешь мне пойти в Лоуэр Найнт Уорд и бесцельно там бродить, держа при себе пару сотен долларов.

— Значит так, слушай и запоминай: как окажешься на Френчмен—Стрит, убедись, что направляешься на восток. Еще запомни, Ренпат—Стрит должна находиться на севере.

— Ты просто невероятна, — пробормотал он, качая головой. — Новый Орлеан ничем не отличается от любого другого большого города. У него есть и хорошие, и плохие районы.

— Верно, — согласилась я, наблюдая, как компания женщин пересекает улицу. Два молодых парня следовали за ними по пятам. Я искренне надеялась, что эти миледи спрятали свои кошельки. — Не считая того, что у нас здесь намного больше Фейри.

— Точно, — оттолкнувшись от стены, он повернулся ко мне и вытащил руки из карманов. — Мне нравятся, как уложены твои волосы.

В замешательстве наклонив голову, я нахмурилась.

— Что?

— Ты обычно собираешь их, — протянув руку, он коснулся пряди волос у моего виска. — Это, конечно же, безумно мило, но как только ты их распускаешь, сразу же становишься такой чертовски сексуальной.

— Эм... — закрыв рот, я удивленно уставилась на него. — Спасибо?

Усмехнувшись, он потянул за мой кудрявый локон до тех пор, пока тот не выпрямился, а затем отпустил, наблюдая, как он возвращается в прежнее состояние.

— Я мог бы играть с ними весь день.

Я медленно моргнула.

— Вау! Ты что, из дома вообще не выходишь, да?

Рен усмехнулся.

— У тебя есть планы на сегодняшний вечер?

— Не совсем.

Я направилась вниз по многолюдной улице.

И, как ни странно, он шел нога в ногу вместе со мной.

— Как так?

Наблюдая за группой людей, столпившихся на углу Бурбон стрит, я обошла молодую девушку, которая держала в руке зеленую баночку с напитком. Она пожирала Рена глазами так, словно желала поглотить его через свою соломинку.

— Субботние ночи просто сумасшедшие. Какие бы грандиозные планы ты не строил, они все равно полетят коту под хвост за считанные секунды.

Рен ничего не ответил.

Я кинула на него быстрый взгляд. Он по—прежнему смотрел вперед, но вот ухмылка исчезла с лица, словно ее никогда и не было.

— Какие—то проблемы?

— Не—а, — ответил он, взглянув меня, — но, по всей видимости, они ждут нас впереди.

Толпа буквально росла на наших глазах. Здесь, на Бурбон—Стрит, всегда можно стать свидетелем невероятных событий. Например, можно увидеть людей с крыльями или с ног до головы разукрашенных индивидуумов в одних только шортах. Некоторые наряжались в вампиров, пытаясь походить на персонажей романа Энн Райс. Если же вы по глупости их сфотографировали, наивно полагая, что ничего страшного не произойдет, то вы глубоко заблуждаетесь. Эти корыстные типы сдерут деньги за снимок. Помимо этого здесь присутствуют и туристы, которые буквально на ровном месте падают без сознания из—за неспособности справиться со своими нездоровыми пристрастиями. Как ни печально признавать, но в этом городе господствует насилие. Причем Фейри тут не при делах: люди сами причиняют друг другу боль безо всяких на то причин. По мере того, как мы приближались к этой разношерстной толпе, туристы и местные перемешались настолько, что я уже не могла с точностью сказать, кто есть кто.

Сойдя с тротуара, я обошла припаркованный грузовик, из которого рабочие выгружали какие—то бочонки для близстоящего бара. Рен шел за мной по пятам, пока я прокладывала себе путь сквозь битком набитую улицу. Автомобили практически не могли проехать. Ну, если конечно водители не хотели в процессе сбить парочку пешеходов.

Я отступила назад, когда передо мной проскочила группка людей, от которых слышался напряженный смех и исходило растущее чувство неловкости. Казалось, эти эмоции передавались от одного человека к другому. Судя по реакции людей, на пересечении улиц Бурбон и Филип определенно что—то происходило.

И в этот момент, мелодичную джазовую музыку, доносящуюся из окружавших нас баров, заглушил пронзительный визг. По спине пробежал холодок. Это было нечто среднее между криком боли и ярости. Этот вопль был напрочь лишен человечности.

— Что—то не так, — пробормотал Рен.

Я стала проталкиваться сквозь толпу, игнорируя презрительные взгляды людей. Рен, находящийся по правую руку от меня, занимался тем же. Мужчина, который появился перед нами, отошел в сторону и благодаря этому я мельком смогла разглядеть на что смотрят собравшиеся зеваки. Я успела уловить силуэт некого сгорбленного существа, с перепутанными каштановыми волосами.

Какой—то мужчина покачал головой.

— Боже милостивый, что же крэк с людьми творит, — пробормотал он, почесывая свою бороду. — Эта сучка совсем съехала с ...

Еще один жуткий вопль заглушил его слова. Единственным, что я смогла увидеть были грязные, растрепанные волосы, ниспадающие на чье—то лицо. Это «сгорбленное нечто» подобно обезумевшей кошке прыгнуло вперед, и приземлилось в нескольких футах позади этого мужчины. Запрыгнув ему на спину, оно ужасающе закричало, обвив худыми и грязными руками плечи мужчины. Разорванная юбка обнажила худые, перепачканные и расцарапанные ноги. Это была женщина. Обезумевшая женщина.

У меня возникло очень нехорошее предчувствие, что наркотики тут непричем.

Мужчина схватил ее за руки, пытаясь оторвать их от своих плеч, в ответ на что женщина, запрокинув голову, снова издала этот звериный визг. Толпа отступила назад, освобождая больше места для мужчины, пытавшегося изо всех сил сбросить с себя ненормальную. Кто—то в панике начал звать полицию.

Мое сердце грозило выскочить из груди. Я кинулась вперед, пытаясь как можно скорее добраться до этой парочки. Рен последовал за мной. Но тут я поняла, что мы с ним в любом случае будем недостаточно быстры, чтобы предотвратить то, что должно произойти. Женщина широко раскрыла рот и накинулась на шею мужчины.

Вот дерьмо!

Ее зубы вонзились в его шею, и пришла уже его очередь кричать. Его, наполненный болью, вопль оглушил нас. Когда же до толпы дошло, что натворила эта психопатка, повсюду началась паника. Люди метались из стороны в сторону, пытаясь как можно скорее убраться оттуда. Мужчина пошатнулся и упал на одно колено, в то время как из его шеи во всю хлестала темно—алая жидкость. Его попытки скинуть ее стали еще более вялыми, а девушка тем временем снова и снова вонзалась в его шею, словно долбанный зомби из "Обители зла".

Я добралась до них первой.

Одной рукой я схватила ее за спутанные волосы, а другой — за челюсть, пытаясь хоть как—то оторвать от бедолаги. В конце концов, она его отпустила и я, воспользовавшись моментом, рывком оттащила ее подальше.

Кровь безостановочным потоком текла из его горла, заливая рубашку. Рен тоже даром время не терял. Он кинулся к пострадавшему и, опустившись на колени, постарался плотно зажать место ранения. Он даже не проверил, как у меня обстоят дела с этой психованной. Очевидно, Рен был на сто процентов уверен, что я с ней справлюсь.

— Парень, все будет хорошо, ты только держись, — сказал Рен, повернувшись в сторону обезумевшей толпы. — Эй, кто—нибудь, позвоните 911.

Девушка в конец озверела. В попытке вырваться, она со всей мочи размахивала руками из стороны в сторону. Бордовая жидкость текла по ее подбородку. Она была сплошным кровавым месивом, но я прекрасно понимала, что стоит мне ее отпустить, как она накинется на меня.

Собственно, это я и сделала.

Я отпустила ее сальные волосы и отступила назад. Развернувшись, она издала еще один душераздирающий вопль и бросилась ко мне.

Не теряя ни секунды, я вцепилась одной рукой в ее плечо, а другой схватила шею и резко дернула в бок, пока не послышался хруст костей. Замерев на секунду, она грохнулась на землю, словно мешок с картошкой. Конечно же, она была живой. Я просто вырубила ее на некоторое время.

Наконец я услышала звуки приближающихся сирен, и с облегчением вздохнула. Я перевела взгляд на Рена и увидела, что он все еще зажимал рану на шее мужчины. Бедный парень. Он побелел, как полотно, а вся его рубашка была залита кровью. Выглядел он просто отвратительно.

Буквально из ниоткуда появилась Вал, распихивающая толпу. Ее взгляд метнулся от меня к Рену, а затем она увидела женщину, распластавшуюся на земле.

— И что, чёрт возьми, здесь произошло?

— Она вцепилась в глотку вон того парня, — сглотнув, сказала я. Рен все еще пытался привести в чувства мужчину, который, слава Богу, начал подавать хоть какие—то признаки жизни.

Берюзово—зеленая юбка запуталась вокруг ее ног, когда Вал опустилась на колени рядом с женщиной.

— Божечки, — пролепетала она, протянув руку и сжав клочок блузки на бессознательном теле. Зелёные и жёлтые браслеты на руке Вал зазвенели, когда она дёрнула воротник вниз. — Проклятье!

Вот оно — настоящее доказательство того, что передозировка наркотиками тут совершенно ни при чем. Мда, плохи дела.

Вены на груди женщины, ведущие прямо к сердцу, почернели, словно их заправили чёрными чернилами. Когда Фейри длительное время кормятся человеком, они не только отравляют его кровь, но и развращают разум.

И, вероятно, вызывают желание нападать на беззащитных людей.

Вал отпустила её блузку.

— Ей немного осталось.

Женщина ступила за грань, после которой уже нет возврата. Увидев ее вены, я все поняла. Уже ничего не исправить и нечем помочь. Она умрет сегодня вечером или завтра утром, а темные вены без следа исчезнут. Результаты токсикологии покажут отсутствие наркотиков в крови, а причиной смрети станет сердечная недостаточность.

— Дерьмо, — золотистая кожа Рена побледнела, когда он отошел назад, убирая руки. Мой взгляд опустился на мужчину. Его грудь была бездыханной, а широко раскрытые глаза — незрячи. Ужас сковал моё сердце. Он был мёртв.

Плечи Рена выпрямились, он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Тень окутала их, притупляя зеленый цвет. Поднявшись с коленей, он развернулся и пошел к бордюру. Люди расступились, и он скрылся за ними.

Я последовала за ним, но потом остановилась и развернулась к Вал.

— Ты не пошла на свидание?

Она вздернула подбородок и слабо улыбнулась.

— Никого не смогла найти для замены, но впереди целая ночь, — она посмотрела в том направлении, в котором ушел Рен. — Ты должна догнать новенького красавчика.

— Ага, — сказала я, обходя вокруг пострадавшей женщины. — Позаботишься о ней?

Вал кивнула.

— Не забудь, нам нужно поговорить.

— Помню, — сжав пальцы в кулак, я последовала за Реном, под сопровождением любопытных взглядов. Нужно исчезнуть до того, как появятся полицейские и начнут задавать вопросы. Вал поступит точно так же, как только убедится, что женщина безвредна. И все—таки я немного переживала, что она будет находиться под надзором полиции: хоть женщине и недолго оставалось, она все еще опасна, но, к сожалению, я уже ничем не могла помочь, разве что избавить ее от мучений.

И я не могу этого сделать; кто—то может, но не я.

Однажды Дэвид сказал мне, что это слабость, которую нужно искоренять. Он не помешан на этом, просто факт.

Взглянув поверх толпы, спешащей в разные стороны по неровной дороге, я увидела каштановые волосы Рена, но потом он исчез. Какого дьявола? Я ускорила шаг, после чего и вовсе перешла на бег. Пройдя мимо бара, я наконец увидела его.

Он стоял в узком переулочке, склонившись над уличной колонкой и смывая кровь с рук. Постепенно внизу стала образовываться темная жижа из крови и грязи.

Он не поднял головы, когда я подошла к нему.

— Легче не становится, — сказал он, растирая руки. — Ты надеешься, что в конце концов полегчает, но это заблуждение.

Я ничего не ответила, так как мне просто нечего было сказать. И как тут может стать легче, когда кто—то умирает у тебя на руках, а ты сидишь, как истукан, понимая, что не можешь ничем помочь?

Тяжело вздохнув, он выключил кран и встал, вытирая руки о джинсы. Волнистый локон упал ему на глаза.

— Тот парень на улице... когда он проснулся утром, он, вероятно, думал, что вечером вернется домой.

— Наверное, — прошептала я, не уверенная в том, услышал ли он меня из—за невероятного шума, доносившегося от завсегдатаев дискотек, которые буквально заполонили улицу.

Запрокинув голову, он посмотрел на маленькие балкончики.

— Он и представить не мог.

— Да.

Его плечи напряглись, он опустил голову и встретился со мной взглядом. Время шло, но ни один из нас не проронил и слова. Мир за пределами аллеи словно перестал существовать: весь шум отошел на задний план. Печаль во взгляде казалась такой осязаемой, и я знала, что прямо сейчас он переживает смерть незнакомого человека гораздо тяжелее, чем кто—либо другой из членов Ордена. Им не наплевать на человеческие жертвы, но когда ты ежедневно сталкиваешься со смертью, рано или поздно свыкаешься с этим, даже больше — смерть становится твоей неотъемлемой частью.

Не давая себе времени одуматься, я подошла ближе и, протянув руку, вложила ее в его влажную ладонь. Его взгляд засверкал, возвращаясь к жизни, и он уставился на меня в удивлении. Покраснев как рак, я сжала пару раз его ладонь, а затем отпустила.

Его взгляд блуждал по моему лицу, но вдруг переключился на что—то. Он схватил меня за плечи и резко толкнул. Я успела лишь судорожно вздохнуть, в то время как он крепко прижал меня к своей груди и развернул так, что я оказалась между ним и стеной дома.

Не прошло и секунды, как по переулку со скоростью ветра промчался бело—голубой мопед. С широко раскрытыми глазами я наблюдала, как он проломил ворота на другой стороне, резко свернув вправо.

— О Боже... меня чуть не сбил мопед, — промолвила я, переводя недоуменный взгляд на Рена. — Было бы неловко попасть под него.

Он ухмыльнулся, и его напряженность ослабла.

— Хорошо, что у тебя есть я — спасатель от безумных водителей мопедов.

— Да ты герой.

Рен рассмеялся, и я вздохнула с облегчением, услышав это. Хотя я и знала его не так давно, но мне не нравилась обременённость на его лице. Это было так не похоже на него.

Он глубоко вздохнул, и я попалась. В этот момент я поняла, что соприкасаюсь с его грудью так близко и казалось, что я чувствую его сердцебиение, но, должно быть, это был стук моего сердца. Возможно, это было мое сердцебиение. Между нашими телами не было ни единого дюйма свободного пространства и в отличие от прошлого раза, когда мы вот так близко стояли друг к другу, я не чувствовала гнева.

Его руки обернулись вокруг моей талии, и пьянящее тепло растеклось по моим венам. Я смотрела на кусочек обнаженной кожи выглядывающей из—под воротника его рубашки и смутно понимала, что мои руки блуждали по его груди. Понятия не имею, как они очутились там. Мои руки жили собственной жизнью. Сладкая истома прокатилась к низу живота, напрягая мышцы, которые спали уже долгое время.

Святое дерьмо, я на самом деле испытываю такое сильное возбуждение! Конечно, я обращала внимание на парней после Шона, но не было никого, кто бы привлек мое внимание более чем на десять секунд, и их было легко забыть, но сейчас... сейчас такое чувство, будто я греюсь в лучах солнца.

Хорошие новости? Органы, скрытые под моим нижним бельем все еще работают — о да, очень даже работают, даже сверхурочно. Мои соски начали покалывать в месте соприкосновения с его грудью. Желание пронзило меня своим острием: впервые за три года я почувствовала влечение такой небывалой силы.

И Вал, имевшая здоровую одержимость функционированием моих женских органов, будет в восторге, когда узнает, что они все еще работают.

Плохие новости? Я не совсем уверена, что есть что—то плохое в происходящем, но убеждена, что придумаю что—нибудь, как только между нами появится хоть какое—то пространство, и мой мозг снова начнет соображать.

— Ты в порядке? — спросил Рен более глубоким и грубым голосом. — Что—то с животом?

Не смотри вверх. Не смотри вверх. Мой взгляд блуждал по его шее, по слишком красиво очерченным губам и вдоль носа с горбинкой, а затем я уставилась в его глаза, обрамленные тонкими черными ресницами. Черт возьми, я все—таки посмотрела вверх!

Боже, у него невероятные глаза.

Уголок его губ приподнялся.

— Айви?

Я моргнула.

— Да, мой живот в порядке. Я бегала утром, и он совсем меня не беспокоил.

— Это хорошо, — его ухмылка расплылась в широкую улыбку, и, Боже мой, на его лице появились ямочки, отчего мышцы внизу моего живота напряглись еще сильнее.

— Айви? — он позвал меня еще раз.

— Да? — я гордилась тем, что мой ответ не занял целую вечность, но из—за нехватки воздуха мой голос звучал странно, потому что даже с ...

Не хочу заканчивать эту мысль.

Он наклонил голову, и мое сердце подпрыгнуло.

— Ты отпустишь мою рубашку? Конечно, это вовсе не обязательно, но сжимая её вот так, ты начинаешь наводить меня на шаловливые мысли, которые я, без сомнения, готов исполнить.

Сначала я не поняла его. Что, черт возьми, за бред он несет? Мое тело мечтало о тех шаловливых идеях, которые он готов воплотить в жизнь, и буквально сияло от счастья лишь от одной мысли об этом. Я опустила взгляд и увидела, как мои руки сжимают его рубашку и ... его руки больше не обнимали меня.

Матерь божья, я лапала его. ЕГО рубашку. Можно ли лапать рубашку? Я абсолютно уверена, что лапала его рубашку.

Отдернув руки, я отошла назад и налетела на кирпичную стену. Абсолютно незаметный шаг. Боже, мне хочется врезать самой себе.

Глаза Рена сияли в свете заходящего солнца, просачивающегося сквозь здания. С секунду он ничего не говорил, вместо этого просто удерживая мой взгляд своим и потом...

— Нам следует прочесать местность.

Хорошая идея. Просто отличная идея. Свидетели случившегося, должно быть, уже описали, как мы выглядим, а доблестные служители порядка, вероятно, уже уехали, так что никто нам не помешает. Он сделал шаг назад так грациозно, что мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы обуздать мои очнувшиеся после долгой спячки интимные места. Будучи довольно крупного телосложения, он, тем не менее, двигался так, словно создан из воздуха. Да что греха таить, каждое его движение приводило в дикий восторг.

Или мне действительно необходим секс.

Я вздохнула.

А потом произошла самая хреновая вещь на свете — совершенно не думая о том, что несу, я спросила:

— У тебя есть девушка?

Твою ж мать! Я не могла этого спросить, не могла! Но тут Рен искоса посмотрев на меня, вопросительно изогнул бровь, и тут до меня дошло: я действительно сказала это вслух. Эти чертовы слова все—таки слетели с моего языка, и я готова прибить себя за это, но я стойко ждала его ответа.

Улыбка Рена была словно тёмный шоколад — спокойной и роскошной.

— Ещё нет.