Гремучий коктейль 4

Глава 19

Драка — это по-нашему! Засветить кулаком прямо в отвратное иноземное рыло русскому князю лепо, любо и вообще давно чесалось, несмотря на то что славянской крови в этом самом князе нет в принципе. Ну кого это волнует? Точно не меня!

Увернуться от падающего австрийского джентльмена, вновь шарахнуть носком сапога по косточке наседающему на тебя англиканину, а затем провалиться вперед, подбивая плечом ногу вот этой вот назойливой сволочи, принимавшей ранее мои удары так, как будто она их вообще не чувствует!

Вскочить на ноги, прописать с локтя в широкую поясницу какой-то южной баронессы, десять минут назад рвавшей свою глотку в омерзительно звучащей песне, пошатнуться от идеально легшего удара в ухо от верткого брюнета, бывшего еще компактнее меня, схватить, снова падая, его за грудки, увлекая с собой, да как следует разукрасить ему всё лицо серией быстрых ударов!

Живём, пацаны!

На фоне моей мышиной возни блистал Парадин. Возвышаясь над телом павшего в самом начале Зальцева, Матвей раздавал хлесткие могучие лещи, роняя наседающих на него здоровяков одного за другим. Предварительно он, конечно, пугал народ раздутыми щелками на месте, где раньше росли у него глаза, да страшно щерился пастью с несколькими выбитыми зубами, но реванш всё равно брал мощно и мстительно!

Фоном для потасовки у нас служили забитые гоблинскими головами проемы на месте окон и дверей, причем часть этих морд была красочно битыми! Нехрен разнимать лезть!

Кончилось всё, правда, грустно и обидно: парочка заглянувших в таверну Сильверхеймов шарахнула по веселящимся нам двумя слабыми заклятиями, успокаивающим и отрезвляющим, после чего весь мордобой тут же начал стихать. Люди, забывшие сословные и гендерные предрассудки, увлеченно скидывавшие стресс, внезапно оказались перед отвратной харей реальности, осуждающе на них посматривающей.

— А всё равно, лучше, чем в номере киснуть… — прокряхтел я, отскребая себя с пола.

— Сьовершеньо соглиасен… — отмудоханный мной брюнет, еле шевеля распухшими губами, вяло помахал, лежа, верхней конечностью, уцепившись за которую, я и воздел его на ноги, — Вьи не знайете, изъя шего ми дрались?

— Понятия не имею, — выдохнул я, выглядывая Азова, — Сидел, мирно пил в углу, получил по голове… ну и понеслось!

— Чьто-то такое же, си…

Скука. Вот что одолело выспавшихся участников после двух суток блаженного ничегонеделанья. Выспавшись, благородные (и не очень) участники великого соревнования обнаружили, что им совершенно нечем заняться! Из развлечений присутствовали лишь нотации представителей стран, да… пардон, гоблинши, от которых расово нетерпимые в своем большинстве люди шарахались как от огня. Впрочем, те, кто поначалу не шарахнулся, всё равно позже шарахались, так что, можно сказать, гоблинши отменялись.

В итоге всё сошлось к пьянке и драке, как всегда, бывает у людей, даже если у них с десяток поколений благородных предков. Знать бы, какая сволочь это всё начала… я бы ей руку пожал!

В номере, впрочем, спокойно-удовлетворенное настроение человека, успешно набившего пару морд, меня покинуло при виде сидящего на укрытой шкурами лавке Мао Хана, на коленях которого лежала головка тяжело дышащей в забытьи Пиаты. Малютка тяжело дышала, исходя потом, а мой китайский слуга периодически заставлял её глотать из небольшой плоской чашки.

— Что с ней?

— Она перенапряглась, господин, — грустно вздохнул китаец, — Слишком много маны. Её господин сказал, что Пиате нужен покой.

— Где он сам?

— Изволил открыть портал и уйти в свой мир. Он был очень зол.

— … понятно.

Азов-старший, кажется, сейчас отхватывает от сына эпических люлей. Истинный граф, как и все настоящие аристократы, решил провернуть свою комбинацию. Выставив себе в заслугу заботу о том, чтобы император не сможет втихую слить меня Аксисам, он решил воспользоваться уникальными талантами служанки своего сына. И, судя по тому, что я вижу — выдал ей мощные аккумуляторы с чересчур концентрированной маной.

— «Я дам тебе плохой совет, Кейн. Поделись с ней сейчас своей маной. Я помогу её разбавить. Она снимет напряжение и поможет залечить ожоги в каналах»

— «Почему ты назвал совет плохим?»

— «Потому что тебе неоткуда восстановить резерв»

— «Ты забыл, что Кристина должна навестить нас с утра?»

— «Совет перестает быть плохим»

Хорошо, когда есть жена, с которой вы связаны татуировками, позволяющими делиться энергией. В обычном случае, например, как сейчас, донорство маны другому существу идёт с большими потерями, а то и проблемами, но если люди настроены друг на друга, то ситуация куда веселее. Так что я ограблю Кристину, а она потом просто позагорает в Ларинене у портала на Сердечник!

Устроив голову низшей эйны на своей ладони, я принялся плавно и аккуратно делиться энергией. Вскоре это помогло девушке расслабиться, переводя горячечный бред в здоровый глубокий сон. Ввалившимся в номер Зальцеву и Парадину, явно умудрившимся нахлестаться еще сильнее, чем до драки, была скорчена зверская рожа, воспринятая ими как сигнал молча ложиться спать.

Затем посреди комнаты открылся портал, из которого вывалился основательно подранный, но еще полный задора Костя. Выглядел он не менее отмудоханным чем я, но еще при этом злым как последняя собака. И… пустым по мане. Так, на донышке. Пришлось шипением и гримасами прогонять потянувшегося ко мне за Пиатой блондина обратно, с наказом делать что угодно, хоть будить и одолевать просьбами мать, но быть под утро здесь и полным энергии.

Пиату пришлось брать к себе в спальню. Не бросать же её без надзора?

Это решение, впрочем, едва ли не стоило мне жизни.

— Это как понимать⁈ — ледяное змеиное шипение с утра-пораньше заставило меня вздрогнуть и проснуться. Над душой стояла жена, то есть княгиня Кристина Дайхард, в самом злом виде. Нет, натурально, у неё даже волосы вокруг головы извивались!

…ну, а избитому накануне и хорошо выпившему мне, потратившему, к тому же, солидно так маны, было слегка сонно.

— О, милая, ты пришла, — улыбнулся я черной фурии, — Ложись рядышком!

Разумеется, для того чтобы поделиться со мной маной. Но занудные объяснения в такое утро были не моим коньком.

— Придумай предсмертные слова получше, Дайхард! Видит бог, твоё время на исходе!

— Бога нет, — недоуменно пробормотал я, глядя на жену, раскрывающую гримуар, — Я тебе рассказывал. Точнее, он есть, но не этот ваш…

— Ну всё! — бледная как смерть, Кристина раскрыла гримуар, но… была задержана появившимся у неё за спиной Алистером Эмберхартом.

— Это не то, что вы думаете, Кристина, — проговорил он, — Они оба одеты… под одеялом. И невиновны. В смысле ничего не было.

Из моей жены как будто выпустили воздух, а я стал кое-что соображать. Ну да, она заходит, а тут я пьяный, побитый, и с бабой… Еще и с очень маленькой!

— И не могло быть!! — взвыл я, подскакивая на кровати. Чем, конечно, разбудил еще и эйну, тут же закряхтевшую как побитый мопс.

Тут еще Константин сунул голову в дверь, да не один, а с Мишленом. Как раз вовремя, чтобы увидеть свою дорогую служанку, на карачках выползающую из-под одеяла. Издав вой травмированного в сердце миниатюрного лося, Азов-младший кинулся на меня с кулаками, благополучно спотыкаясь об хищно шевелящуюся косу Кристины и, как водится у всех потерявших контроль приматов, хватая мою жену за рукав в попытках удержаться на ногах.

Не вышло.

Полусидящий на кровати я был вынужден ловить за шкирку эйну, выдёргивая ту из-под удара, и одновременно получать в живот головой жены и в лоб лбом от летящего повыше Константина.

— Вот что значит «сошлись звезды»… — прохрипел я под оглушительный хохот Парадина, тоже решившего заглянуть на огонёк, — Ну давайте, добейте меня, чего вы…

— Не виноватая я! — до кучи проскулила качающаяся в моей отставленной руке эйна, — Меня сюда принесли!

Охренительное утро.

Когда уже все успокоилось, а моя спальня избавилась от всей гостей, кроме законной супруги, мы, лежа в обнимку, снимали осадочек от развернувшейся ранее мизансцены. Ну и мана, да, чего уж там.

— Веснушки у неё прошли, а пояс мы спилили, — рассказывала жена про злоключения Фелиции, — Сидит у себя и ленится, только поварам Азовых досаждает. Удивительно ленивая. Станис говорит, что для даймонов это нормально, они же бессмертны, поэтому ко времени относятся не так как мы, но… Кейн, а она в самом деле бессмертна? Я почти уверена, что Фелицию превратили в обычного человека.

— Она об этом мечтала сотни лет, — отмахнулся я, — Сейчас у меня проблемы по серьезнее, чем печали одной похабницы и лентяйки. Аксисы.

— Аксисы, — шепотом повторила Кристина, — Аксисы…

Аксисы в миру были куда гибче надменных и наглых Сильверхеймов. Те, разбалованные своей арканитовой монополией, были откровенно негибкими что в торговле, что на войне. Владельцы самого сильного Лимита молнии были другими. Их Великий дом можно было сравнить с мультинациональной корпорацией, медленно ползущей по миру. Они владели несколькими сырьевыми колониями в Африке, вдобавок добывая железо и вываривали сталь уже в своем мире. С ними боролись, стараясь урезать доходного порося, но это была борьба с переменным успехом. Когда молниевиков начинали всерьез прессовать, стремясь ограничить их терпеливую экспансию, их поставки начинали идти в другие места и по другим ценам. То есть, проще говоря, там, где Сильверхеймы действовали нахрапом, нередко получая в ответ очень жесткий отпор, Аксисы научились все проворачивать куда мягче. В наши дни, каждый второй корабль мира имеет в своей конструкции металл Аксисов. Прожжённые прагматики, очень богатые и опытные в коммерции.

За исключением одного «но». Если в самом начале подъёма обмороженные Сильверхеймы доставляли на Сердечник арканитовые кристаллы, то Аксисам пришлось тащить чистую железную руду. Тащить сквозь порталы, раз за разом надрывая свои организмы и резервы маны. Вот откуда идёт их одержимость своей Методой, она в первую очередь была показателем резерва.

— Кейн, император не пойдет ради нас против Аксисов. Особенно, если отошлет тебя в опалу.

— Азов-старший обещал прикрыть. Представить меня ко двору, потаскать по приёмам, помочь влиться в общество, — подумав, рассказал я супруге, — Но не думаю, что признание меня обществом станет для Великого дома серьезным препятствием.

— У тебя есть мысли, как решить эту… проблему? — красиво сформулировала лежащая на мне супруга невероятных размеров неотвратимую жопу, которая не грозила прийти, а уже уведомила о прибытии чуть ли не в письменном виде с печатями.

— Есть, — поцеловал я жену в висок.

— Ии? — тут же придвинулась она еще ближе.

— Ты хочешь, чтобы я их озвучил здесь? В чужом мире? Где у стен обязательно есть уши? — удивился я, чувствуя, как мой резерв полон.

— А ты опять всё собираешься сделать один… — уперевшись мне в живот и скорчив недовольное лицо, брюнетка начала подниматься. И, конечно же, была тут же притиснута обратно к моей большой мужественной груди.

— Когда препятствия нет — его необходимо создать… — еле слышно прошептал я на ухо жене, тут же звонко чмокнув её туда же.

И уже сам, своими руками, помог опустошенной на ману жене встать. Ей предстояло возвращение на Ларинен вместе с Мао Ханом и котом, а мне — пытаться дальше разобраться в том, что вообще происходит. Надо походить по этому турнирному городку, посмотреть, кто чем дышит, узнать, чем занято «начальство» выступающих команд. Послушать, о чем они говорят. А затем — сходить погулять в лес. Проветрить голову. Вдруг в лесу водятся маленькие смешные эйны, желающие мне рассказать, по какой именно причине они довели себя до такого состояния?

///

Дмитрий не любил бывать в Москве как таковой, а уж нахождение в императорском дворце у волшебника всегда оставляло наихудшие воспоминания. Его услуги были востребованными и дорогостоящими даже в его башне, построенной и настроенной соответствующим образом, так что необходимость осуществлять их из другого места, да еще и со «скидкой», которую недвусмысленно выжал из него император Петр Третий, не приводило заслуженного мастера в восторг. Совершенно.

Однако, настроение ему портило другое — владыка Руси даже не думал оградить Дмитрия от внимания своих блюдолизов.

— Мастер Дмитрий, куда же вы! — жалко шептал очередной прихвостень, привыкший менять свои услуги и фаворы на реально существующие вещи, но никак иначе.

— Моя башня в Санкт-Петербурге, — монотонно бормотал волшебник, широко шагая по полированным плитам дворца, — Приезжайте, говорите пункт назначения, платите золотом. Все цены неизменны уже десяток лет. Все-го хо-ро-шего.

— Но вы же здесь! — не сдавался человек.

— Для императора. Не для вас.

— Но вы же перемещаете других!

— По слову императора.

— Хоть выслушайте меня!

— Моя башня в Санкт-Петербурге. Все-го хо-ро-шего.

Несмотря на общую безэмоциональность волшебников, Дмитрий Пространственник отчетливо ощущал жалость к тем из своих коллег, которые обречены работать во дворце. Количество мусорных знаний, забивающее им головы… нет, так жить нельзя. Считаться с короткоживущими людьми, погрязшими в собственноручно возделанной суете, призванной дать паразитам возможность питаться плодами тех, кто что-либо делает… это не уважать себя.

— Дмитрий Пространственник! — молодой и звонкий голос заставил волшебника остановиться.

Принца Андрея он, при всем желании, игнорировать не мог, да и не хотел. Сыну Петра Третьего не требовалась транспортация куда-либо, зато само присутствие августейшего отпрыска прекрасно разгоняло местный сброд.

— У нас срочное совещание, мастер волшебник, — тихо проговорил молодой русоволосый парень, подходя к Дмитрию, — Ваше присутствие… необходимо.

Очень плохо. Означать может только одно — больше работы и меньше денег. Деньги Дмитрий очень уважал за силу решить множество проблем, и особенно за то, что их наличие позволяет сократить время на работу. Увы, не та ситуация. В империи кризис.

«Совещание». Его не было. В прекрасно освещенном помещении, где до этого Дмитрий ни разу не бывал, никто ни с кем совещаться не собирался. Император, собственной внушительной персоной, ставил собравшемуся десятку людей задачу. Боевую задачу.

— Зеленокожие, решив так нагло лечь под Великие дома, окончательно перешли границу, — цедил император, кивнув севшему за стол волшебнику, — Я и ранее не собирался допускать возникновения чужого анклава у наших границ, но этот фортель — уже за гранью. Как и их ложь о том, что наша команда на третьем месте. Она не на третьем, она на нужном им месте!

— Ваше величество, но заключенные соглашения⁈ — всплеснул руками один из сидящих за столом, — У нас связаны руки!

— Так думают эти мелкие зеленые засранцы! — шарахнул по столу кулаком император, — Думаете, я тут лаптем щи хлебаю? А когда меня нахер посылает треть всех ревнителей страны, то я что — утираюсь, по-вашему? А, Гриш⁈

Дмитрий кивнул сам себе. Ревнители. Русь, со своими гигантскими территориями, почти никогда не имела резерва ревнителей, слишком уж многих забирали к себе смерть и Мурманск. Позволить целой трети пользователей гримуаров сгинуть в болотах Польши император не мог, что бы не стояло на кону. На дипломатическую игру странных гоблинов Петр Третий ответил другой игрой. Поддавками.

Не обращая внимания на что-то бормочущего дипломата, император рубленными фразами оповестил присутствующих о том, каким видит план. Тот был предельно простым.

Первое: переправить два десятка терновских силовых доспехов новой, более дорогой конструкции, прямиком в лагерь ревнителей. Сейчас там как бы случайно есть один из этих доспехов, из первой партии, который они используют «для забавы», постоянно пытаясь в нем по очереди разгуливать.

Второе: переправить туда же трех волшебников. Сразу же! Карманова, Створину и Гадюкина. По прибытию на место, эти трое проводят ритуал вызова «великой вьюги» прямо по приблизительному направлению к гоблинскому Оплоту. Это заклинание двенадцатой цепи даст усиленным доспехами ревнителям возможность не просто быстрым маршброском прибыть на место, но и убережет их от пуль… кого бы то ни было. Выданная в узком углу расхождения «великая вьюга» не оставит в радиусе поражения выживших, подморозит болото, но сверхъестественный холод быстро уйдет.

Третье…

— Я не смогу перенести ману, в чем бы она не заключалась, туда, куда вам нужно, государь, — спокойный голос Дмитрия прервал монолог императора, — Ни отсюда, ни из своей башни. Если мы говорим о количестве, достаточном для того заклинания, о котором вы только что нам сказали.

— Не беда, — буднично отмахнулся Петр Третий, — Нам уже давно пришли первые поставки этих палок для доспехов, они ману держат также хорошо, как и магию. Так что я просто повелел зарядить их, да отправил весь состав туда, куда надо. Там он твоих товарищей и ждет. Шестьдесят тонн стержней, между прочим! На всё хватит!

Хватит, даже с огромными потерями, которые волшебники знают, как частично компенсировать.

Остался лишь один вопрос — а чего хочет добиться император штурмом Оплота? Пусть даже опосредованным, через ревнителей, якобы действующих от своего имени и по своим клятвам?

Его задал маршал Карпатов, спокойный, сосредоточенный, молчаливый.

— А это мы, дружище, посмотрим, — оскалился монарх, — Пока объявляю высший уровень готовности по западным границам, но это так, на всякий. Мы, взяв портал, предложим зеленожопым простой выбор — либо выигрывает наша команда, либо я поднимаю вопрос, чтобы они, вместе с этой засратой Польшей, были переданы сообществу волшебников! Целиком и с потрохами! Пусть ваши с ними мудохаются!

Так вот как он уговорил его коллег применить столь мощное заклинание, понял Дмитрий. Действительно, интересно. Наверное. Гоблины в подчинении у волшебников могут предоставить тем хороший рабочий и дипломатический ресурс, плюс целый новый мир для исследований. Видимо, тут даже ему, Пространственнику, не стоит торговаться за сверхурочный труд.

Иметь слугу-переговорщика, знающего все языки? Очень соблазнительно.

Единственное, что тенью мелькнуло в сознании знаменитого мага, идущего вслед оживленно общающихся императора и принца, так это вопрос — а другие участники соревнования не могут замышлять нечто похожее?