Грааль

Глава 3 Печать Бога

ОЛЬГА МАРКОВА.

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 10:17.

Удар стихии резко осложнил жизнь огромного города. Мощные шквалы валили деревья и конструкции, ливень породил реки и озера, ливнёвки просто не успевали отводить такое количество небесной влаги. Молнии, одна за другой прорезали почти черное небо и никакого просвета в тучах не наблюдалось.

— Мгла накрыла ненавидимый прокуратором город… — шепчу я, едва сдерживая желание постучать зубами от холода и выглядывая из-за спин, спрятавшихся от дождя людей, в ожидании автобуса. — Блин, как не вовремя сломалась машина, стой тут теперь…

То ли от пронизывающего ветра, то ли от залетающих под навес остановки брызг дождя, то ли еще по какой причине, но чувствую вдруг накатывающий озноб и даже показалось, что у МЕНЯ начинается насморк.

Словно в подтверждение, внезапно чихаю.

Шепчу:

— Чихать я хотела…

— Будьте здоровы! — сказали сразу со всех сторон.

— Спасибо!

Непроизвольно шмыгнула носом и тут внезапно услышала старческий голос:

— Что ж вы, милочка, так легко оделись? По телевизору передавали предупреждение! Ничего вы молодые не слушаете, что вам говорят!

Краем глаза покосилась на стоящую слева старушку и не нашла что ответить. А что тут ответишь? Телевизор с утра не смотрела, поскольку проспала, и вообще было ни до телевизора, ни до компьютера, ни до, вообще, чего бы то ни было. Даже в окно не посмотрела. А потом возвращаться было уже поздно, хотя, может, и разумно было бы вернуться за зонтиком и переодеться во что-то более тёплое.

От очередного порыва ветра зябко передернула плечами. Твою маму и чёртову бабушку туда же. Да, одета я сегодня точно не по погоде. Легкое летнее платьице ничуть не гармонировало с творящимся ураганом, было мокрым и оттого жутко холодным, почти ледяным на ветру. И, похоже, что явно начинается простуда. Или грипп. Да и утром, откровенно говоря, чувствовала себя совершенно разбитой, да так, что умудрилась мало того, что проспать, так еще и опять заснула в метро. Проспать полтора часа! Что-то не везёт ей ни с машиной, ни с метро. Второй раз за неделю. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять…

— Не опять, а снова…

Попытка пошутить как-то не очень получилась. Было холодно. Службы такси были солидарны с погодой и давали самый неутешительный прогноз — стоимость заказа выросла до туч, а самих машин попросту нет свободных и в ближайшее время не предвидится.

Вдруг почувствовала, что кто-то тронул меня за руку. Повернув голову, увидела молодого человека, который протягивал свою ветровку.

— Вот, возьмите, вы совсем озябли. Не Бог весть что, но всё лучше, чем ничего, — и смущённо добавил зачем-то. — Да и другого у меня нет, уж простите.

Улыбаясь, попыталась отказаться, но тот не стал даже слушать и буквально накинул на меня своей курточкой, оставшись в одной рубашке с коротким рукавом.

Кутаясь в тоненькую ветровку, и дрожа всем телом, спрашиваю:

— А как же вы? Холодно ведь…

Парень лишь улыбнулся:

— Ничего-ничего, я закалённый. В окопах и не такое было. Впрочем, пустое. Всё нормально. У меня с собой есть термос с горячим чаем. Вам непременно нужно сейчас чаю. Вот возьмите.

Принимаю из рук спасителя крышку от термоса. Чай уже поостыл, но всё равно достаточно тёплый, чтобы организм принял его на ура.

Смеюсь, отхлебнув:

— Как зовут вас, о, благородный рыцарь?

Тот шуточно поклонился:

— Разрешите представиться, сударыня. Александр Николаевич Андреев к вашим услугам, — подыграл парень и, рассмеявшись, добавил, — можно просто Саша. А кто вы, о, прекрасная незнакомка?

— Ольга. Или просто Оля.

— Очень приятно. Жаль, что стояние в этой толпе не позволяет со всей галантностью поцеловать вашу ручку, сударыня.

Саша так натурально вздохнул с сожалением, что я не удержалась от смеха.

— Ничего, рыцарь, возможно, вам еще представится такая возможность!

— О! — обрадовался парень. — Вы вернули меня к жизни! Будет ли мне позволено пригласить вас на свидание?

— Вот так вот сразу и на свидание? — Наигранно сделала озадаченный вид, хотя Саша мне понравился, тем более что почти все мужчины в моей семье, так или иначе, носили погоны и были кадровыми офицерами, а молодой человек, хоть и молодой, но по выправке видно, что он пусть и младший, но тоже офицер. — Ну, не знаю. Тем более, какое свидание может быть под таким ливнем?

Тут я опять чихнула и как-то виновато посмотрела на парня, потому как Саша обеспокоенно посмотрел на меня:

— Что-то мне подсказывает, что свидание придется перенести. Дело явно пахнет простудой. Давайте-ка я вызову такси и отвезу вас домой. Теплый плед и горячий чай, вот что вам сейчас нужно. А на свидание, мы еще сходим!

— Хорошо, — кивнула Саше. — Давайте так и договоримся. Только вот такси нет. Я уже пробовала.

— Да? Решим сейчас. Где наша не пропадала. Андреев я или где? А вот, кстати, на ловца и…

Он сделал шаг на дорогу и, сложив каким-то хитрым образом пальцы, выставил руку, что тот шлагбаум. Перед нами тут же остановился армейский грузовик.

— Ну, карета подана, сударыня.

Удивлённо спрашиваю:

— Вы волшебник, сударь?

Неопределённый кивок.

— Нет, я только учусь. Просто водила — явный фронтовик, а у нас принято своих выручать…

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 11:40.

Президент проводил вот уже второе совещание по данному вопросу. Совсем не пустяковому, как оказалось, вопросу. Упал не просто штатовский спутник, а спутник, на борту которого обнаружены биоматериалы, включая разного рода посевы, несколько штаммов вируса неизвестного происхождения. Всякого рода специалисты уверили его, что это точно не гражданский объект. Во всяком случае, это не объект исследований во имя прикладной науки, ведь в ином случае о его запуске и миссии упоминалось бы в профильной научной литературе. Но этого не было. Более того, спутник с таким номером числился в каталогах, как спутник связи, коим точно не был.

Впрочем, Президента волновало не это. В конце концов у России своих спутников на орбите великое множество и немало среди них «спутников связи». Не в этом вопрос.

А вопрос в том, что спутник этот мало того, что едва не упал на Москву, мало того, что упал в сад в Подольске, но ещё и умудрился разгерметезировать корпус, выпустив «на волю» не пойми пока что. Вообще странно, что он банально умудрился не разрушится высоко в атмосфере и долетел до поверхности Земли в относительно целом состоянии.

Профильные специалисты пока затрудняются четко ответить на вопросы: «Что это?», «Что в нём?» и «Что с этим делать?» Типа, «работаем, постараемся в самые кратчайшие сроки». Рекомендуют вновь, под видом борьбы с новой вспышкой заболеваний коронавирусом, объявить всеобщий карантин, масочный режим, вплоть до запрета на передвижение и выход из дома. И что прикажете делать? Останавливать всякое движение в столице, а значит, останавливать экономику огромного мегаполиса из-за не пойми чего? Тем более что другие спецы признают, что вирус, вполне вероятно, «гуляет» по стране и планете вот уже две недели, и локализовать его уже не удастся никакими карантинными мерами, что это лишь породит панику среди населения.

При том, при всём, что ни первые, ни вторые спецы пока даже не могут дать внятных ответов на тему: «что это, каковы его свойства и как с ним бороться?»

Конечно, протоколы существуют именно, в том числе, и для таких случаев. Но ведь пока не поступало ни одного сообщения о заболевших чем-то необычным. Нигде в мире не отмечены случаи каких-то новых заболеваний странного свойства. Как можно в таких условиях вводить в действие чрезвычайные протоколы?

Остается лишь готовить экстренные службы, МЧС, врачей, больницы переводить на усиленный режим работы, развертывать, под предлогом проведения учений, полевые и мобильные госпитали, перебрасывать в «летние лагеря» поближе к Москве воинские части, созывать в столицу под всякими предлогами вирусологов и прочих профильных специалистов, готовить резерв и по медицине, и, как говорится, частям Росгвардии приготовиться…

ДМИТРИЙ МАРКОВ.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 12:35.

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту «Пулково» города Санкт-Петербург. Температура за бортом 23 градуса Цельсия, время 12 часов 35 минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего авиалайнера. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта. Спасибо.

Посадка на запасной аэродром вряд ли обрадовала большинство пассажиров, да и мне самому хотелось поскорее попасть домой, но Москва не принимала, мощный грозовой фронт не сулил скорого возвращения, да и двигался он как раз в сторону Питера.

— Командир, ты не заболел случаем? — окликнул меня второй пилот Иван Казаков, когда мы уже шли по зданию аэропорта. — Какой-то ты опять бледный. Как тебя медкомиссия пропускает — ума не приложу.

С преувеличенной бодростью ответствую:

— Нет, все в порядке. Просто подустал чего-то. Но медикам виднее, сам знаешь, приборы у них есть там всякие.

Тот лишь буркнул хмуро:

— Знаю я их приборы. Всякие.

Но, работы действительно было много. Рейсы в Берлин, Париж, Мюнхен, Мадрид, Рим. Вот сейчас они прилетели из Барселоны. Так что устать было от чего. Впрочем, нужно признаться себе самому, что с организмом далеко не все в порядке, и, по-хорошему, нужно обязательно показаться врачам. Только нормальным, по месту жительства, чтоб не сняли с рейсов вдруг что. Дело явно пахло простудой, начиналась отечность слизистой, вскоре можно было ожидать появления других симптомов, в виде соплей, а может и кашля.

Но, пока, об этом и думать не стоит. Нужно сдать самолет, сделать другие процедуры, которые должен совершить командир корабля после приземления. И в Москву нужно позвонить, узнать, как там семейство, да и вообще какие новости. Тем более что на душе было как-то неспокойно…

…Через полтора часа того-сего, стало ясно, что сегодня в Москву выехать не удастся никак, тем более что руководство авиакомпании настаивало на перегонке самолёта на московский аэродром, а с учётом погоды это удастся сделать в лучшем случае завтра, а то и послезавтра.

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 17:05.

Я бежала сквозь ветер и ливень. Зонт ничем не помогал в данной ситуации, и мне пришлось с яростью его просто сложить, дабы его не выворачивало наизнанку каждые десять-двадцать метров. Благо бежать было не так далеко, ведь брат жил через два дома от меня.

Сверкнула молния и сразу же оглушительно громыхнуло. Шлепая по разлившимся до состояния рек лужам, перебежала дорогу и устремилась к подъезду. Опережая меня, мигая синими огнями, к нужному подъезду подъехала машина скорой помощи. Вместе с бригадой поднялась на лифте в квартиру брата.

Дверь открыл откровенно перепуганный Миша. Жестом указав дорогу, он первым прошел на кухню, где сидела, завернувшись в плед, хозяйка квартиры. Вид Екатерина имела явно больной. Горячечный румянец на щеках, покрасневшие крылья носа, и лихорадочный взгляд и без дополнительных процедур показывал наличие высокой температуры и явных простудных симптомов.

— Как вы себя чувствуете? — спросил врач. — Температура сейчас какая у вас?

Катя молча выпростала руку из-под пледа руку и протянула доктору градусник. Тот мельком взглянул на него и уточнил:

— Давно поднялась температура?

Та отрицательно покачала головой.

— Где-то с час назад начала расти. Как дошла до тридцати девяти, я решила вызвать скорую. Мало ли что.

Врач кивнул.

— На что еще жалуетесь? Кашель? Головная боль? Боль в мышцах?

Катя кивнула. Доктор раскрыл медицинский бокс и вытащил оттуда стетоскоп.

— Давайте я вас послушаю. Молодой человек, — обратился он к стоящему в дверях Мише, — погуляйте пока за дверью.

Спустя минуту медик заговорил вновь.

— Сейчас мы вам сделаем укол и собьем температуру. После чего вы поедете с нами, вам показана срочная госпитализация.

Екатерина беспомощно посмотрела на врача, затем перевела взгляд на меня. Я сразу ответила.

— Да-да, посижу с детьми, не волнуйся. Езжай. Ты и вправду плохо выглядишь. Не заражай детей.

Последний аргумент подействовал и Катя, всхлипнув, начала собираться. Через десять минут мы вместе с Мишей смотрели в окно, провожая взглядом выезжающую со двора машину с мигалками. Взвыла сирена, а когда она затихла я услышала из глубины квартиры тихое рыдание Машеньки.

Опомнившись, бросилась на звук плача. Девочка сидела в уголке и изо всех сил сжимала плюшевого зайку. Слезы градом текли по ее щекам, но Машенька уже не рыдала, а лишь протяжно хныкала.

— Что ты, маленькая, успокойся, все будет хорошо…

— Мама умрет, да?

Признаться, я опешила от такого вопроса. Даже как-то отшатнулась.

— Что за глупости! Никто не умрет и тем более твоя мама не умрет, что ты себе придумала. В больничке много докторов и мама твоя обязательно поправится и скоро-скоро к вам вернётся. А я пока посижу с вами. Прекращай плакать, а то вот-вот позвонит твой папа, а ты плачешь…

— Папа в Санкт-Петербурге, — вдруг сказал Миша. — Их посадили на запасной аэродром из-за грозы.

Я вот этого не знала, но, разумеется, не подала виду, что меня новость сильно озадачила. Я-то рассчитывала на то, что брат вот-вот вернется и максимум что от меня будет требоваться — просто помочь Димке. Что ж, посижу с детьми до утра, что ж поделаешь. Посижу, сколько потребуется, не оставлю же их одних в квартире в такой вот ситуации!

— Идемте пить чай с вареньем! — преувеличено бодро хлопнула в ладоши. — Миша, ты же угостишь гостью чаем?

ДМИТРИЙ МАРКОВ.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:35.

Вести от Ольги были плохими. Потом, правда, позвонила Катя, сказала, что её переводят в реанимацию и что там нужно сдать все вещи, включая телефон, и что связи с ней не будет, и, конечно же, чтобы я не волновался. Мол, у неё пустяковая простуда, а реанимация — это просто положено так, протокол такой в больнице. Типа всех туда отправляют, так что ничего страшного. Ну, и, понятно, чтобы я поскорее вырвался в Москву, упирая перед начальством на сложившуюся ситуацию. Пусть найдут другого пилота, а меня пусть отпускают. И чтоб я немедленно ехал на вокзал и садился на «Сапсан» или что там будет. Последний вопрос был — не голодный ли я. После этого трубку у неё окончательно забрали.

Ольга демонстративно бодрится. Поговорил с детьми. Мишка мрачен, как никогда. Машка всё время плачет. Чувствую себя бессильным. Сейчас пойду к начальству решать вопрос с отъездом.

За окном небо стало почти чёрным. Сейчас ливанёт так, что мало не покажется никому.

Внезапно зазвенел мобильный. С нехорошим предчувствием вытащил трубку и посмотрел на экран. Звонил отец. Это было довольно странно, за ним не водились звонки по пустякам, тем более, когда я был в рейсе. Значит, что-то действительно случилось.

— Да, отец.

Голос в трубке был взволнованным.

— Ты уже на земле?

— Да, нас посадили в Пулково. Москва не принимает. Не томи, что случилось? Ты же не просто так звонишь?

Отец в трубке крякнул и хмуро произнес:

— Только что звонила бабушка. Их с дедом забирает скорая. У обоих высокая температура, все признаки простуды, ломота в суставах и даже какие-то судороги. Так что я, наверное, к ним съезжу.

— Вот, черт! Я тут пока застрял и не знаю, когда приеду! Держи меня в курсе! Если что надо — сразу звони! Или мне или Ольге, она же в Москве!

— Я думаю, что обойдемся без Ольги. Пусть с твоими детьми сидит. Разберемся, в общем, не волнуйся.

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 19:37.

Антон Аристархович дал отбой и спрятал трубку в карман. Вставив ключ в зажигание, он завел мотор, и машина выехала со двора. Вызывало беспокойство многое — и госпитализация родителей, а в их возрасте любая простуда чревата, и отсутствие связи с братом, да и собственное состояние вызывало тревогу. Движимый какой-то мальчишеской бравадой, он не сказал ни жене, ни сыну о том, что у него самого температура уже за 38 градусов и налицо все признаки простуды.

Ну, сыну-то понятно, почему не сказал, зачем его нервировать зря, да чем он из Питера поможет? А вот чего жене не сказал, Антон Аристархович не мог объяснить даже сам себе.

Ладно, в конце концов, он же едет не куда-нибудь, а именно в больницу. Так что там и разберется если что.

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 20:05.

За прошедшие пару часов дважды звонила Катя, и я отвечала на ее обеспокоенные вопросы об их самочувствии. Потом позвонила из Самары бабушка и мне пришлось вновь отвечать на те же вопросы, плюс отчитываться в том, не голодны ли внуки.

Наконец, еще через какое-то время, вновь позвонил Дмитрий.

— В общем, так, сестренка, хороших новостей у меня нет. Катю перевели в реанимацию. Вещи и телефон у неё забрали. Так что связи с ней нет. Максимум, это звонить в больницу на пост, может быть там что-то подскажут относительно её состояния. Я уже звонил, но мне там ничем помочь не смогли, мол, пока нет информации. Позвоните часа через два. Если я вдруг не смогу дозвониться, то позвони сама, хорошо?

Киваю.

— Конечно, не волнуйся, я буду звонить всё время.

Тяжёлый вздох в трубке и попытка пошутить:

— Всё время звонить не надо, не отвлекай их от работы почём зря. Ладно, с этим решили. Я дважды разговаривал с отцом. Оль, я не знаю что происходит, но в больнице не только Катя. В Подольске в больницу положили нашего отца и дедушку с бабушкой. Говорят, дядя Иван так же в больнице, но только в Москве. Катя говорит, что только что звонила ее мама и сообщила, что Александра Михайловича в Самаре тоже госпитализировали. Она сейчас тоже там в больнице, но, слава богу, пока с ней вроде все в порядке. В общем, у всех заболевших температура под сорок, насморк, ломота в суставах и сонное состояние. Короче, у всех одинаковые симптомы. Ты как там? Как дети?

— Все в порядке. — поспешно заверила я и все же уточнила. — А у тебя все в порядке? Что с голосом?

В трубке возникла недолгая пауза, но затем Дмитрий ответил с каким-то совсем неузнаваемым тембром, в котором была слышна лишь усталость.

— Не знаю, что тебе сказать, сестрёнка. Всё скверно пока. Дед с бабушкой впали в какое-то сонное состояние, точнее в состояние глубокого сна… Ну, я не могу это правильно объяснить. Короче спят и ни на что не реагируют. Я так понял, что их тоже перевели в реанимацию, но только в Подольске, и я пока не знаю, что там и как. Наш отец жалуется, что его самого просто вырубает, и он подозревает, что вопрос его собственного впадания в спячку это лишь вопрос времени. И времени очень короткого… Дядя Иван на звонки не отвечает, и я ищу телефон больницы, чтобы узнать его состояние.

Дима помолчал. Затем добавил.

— Я тут местному доктору, который меня типа лечит, рассказал про спутник и вчерашний наш подход к нему. Но, я так понял, что доктору мой рассказ пока мало чем помог. Правда, его сильно заинтересовало, что мы так семейно-массово заболели. Сказал, понаблюдаем, полечим, но, честно говоря, я думаю, что врачи пока сами ничего не понимают. Ладно, как ваши дела?

Я поспешно ответила:

— С детьми все в порядке!

— Хорошо. А ты как себя чувствуешь?

Ну, вот что мне ему сказать? Что мне самой хреново так, что хоть на стену лезь? Оглядываюсь на дверь в комнату. Вроде плотно закрыта.

— Дима, у меня у самой температура 38,9, и я не знаю, как правильно поступить в этой ситуации. Я наглоталась жаропонижающего, и надеюсь, что это просто простуда. В любом случае, с детьми кто-то должен быть. Правда я теперь сижу в отдельной комнате, чтобы никого не заразить, хотя уверена, что это мало поможет…

— Плохо. Если что — попроси соседку посидеть с детьми, у нас с ней хорошие отношения, а сама вызывай скорую.

— Ага, давай ещё соседку заразим.

— Да, согласен, это крайняя мера. У меня такое ощущение, что где-то мы все заразились какой-то дрянью или это какая-то реакция организма на отравление какими-нибудь парами спутникового топлива, которым мы все вместе могли тогда в Подольске нанюхаться. Впрочем, времени прошло много, а признаков отравления я пока не отмечаю ни у кого. Хотя я, конечно, не медик. Ты сама как себя чувствуешь? Только откровенно. Сейчас нам не до церемоний.

Ольга задумалась, но затем решила все же сказать правду.

— Знаешь, у меня уже несколько дней какое-то пришибленное ощущение, я даже опять в метро заснула и проспала полтора часа, представляешь? Впрочем, я сегодня в грозу капитально промокла, так что могла банально простудиться. Во всяком случае, у Кати температура начала расти резко, а у меня, тьфу-тьфу, она особо пока не растет. Так что я не знаю.

— Хорошо тогда. И это… — Дмитрий замялся в трубке. — Боюсь тебе придется с детьми пока посидеть.

— Конечно! Не волнуйся! — и тут до меня дошло, что брат что-то не договаривает. — А ты сам, когда будешь в Москве?

После томительной паузы Дима все же ответил:

— Я пока не знаю, Оль. Дело в том, что я сам звоню тебе из больницы. У меня тоже температура и все такое. Вырубает, прямо скажем. Так что как-то так, сестрёнка…

Ноги мои подкосились, и спина моя медленно съехала по стене вниз…

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:49.

Президент устало откинулся на спинку кресла. Что ж, возможно, это именно оно. То самое. Необычное. Маркер тревоги. Конечно, за семейством Марковых присматривали. Как, впрочем, и за всеми, кто на берегу Пахры мог подходить к тому злополучному спутнику. Но за Марковыми смотрели особо. По его, Президента, личному распоряжению. И, похоже, Конторское чутье его не подвело и на этот раз.

Что ж, почти все Марковы, все, кто был на юбилее у старика Аристарха, заболели. Симптомы странные, но практически одинаковые у всех — очень высокая температура, помутнение сознания и впадение в какую-то спячку на грани с оцепенением. И судя по синхронности событий, инкубационный период и течение болезни примерно одинаковы у всех, кроме Ольги и двух её племянников. Что это значит? Пока спецы разводят руками, мол, нужно посмотреть, нужен постоянный мониторинг, анализы и прочее, что требуется в таких случаях при схожем течении болезни.

За Ольгой и детьми установлен негласный надзор, так что если ей или им станет хуже, то одних их не оставят. Ну, это понятно. В больницы к Марковым выехали профильные спецы, так что состояние больных и всякие анализы вот-вот начнут стекаться в Штаб. Из Москвы, Подольска, Питера и Самары.

Объявлять ли карантин? К утру станет ясно. Если некий вирус действительно передается воздушно-капельным путём, то с 9 июля могло заразиться множество людей, ведь по оценкам вирусологов, уже через сутки носитель вируса становится опасным для окружающих. А за две недели можно заразить просто уйму народу.

Ладно, утро вечера мудренее. Посмотрим. Понаблюдаем. Медики и МЧС уже приведены в полную готовность, и о проведении «учений» уже объявлено. Завтра с утра о них объявят в Москве, Подольске, Питере и Самаре. А потом и в других городах, если потребуется.

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Четверг. 24 июля 2025 года. Местное время 23:59.

— Спят усталые игрушки, книжки спят…

Я тупо уставилась в окно, все еще сжимая трубку телефона в руках. Только что из больницы сообщили, что Дмитрий в Питере так же уснул мертвецким сном. Уснул и ни на что больше не реагирует. Так что…

Так что, дело плохо. У меня самой высокая температура, и будь я сама, то уже бы позвонила в скорую, но не оставишь же детей одних? Остается лишь надеяться на то, что высокая температура никак не связана с той загадочной хворью, которая подкосила почти всю родню. Может действительно просто простудилась. Простудилась. Просто. Да.

Очередной сполох молнии за окном. Гроза. Как и на душе моей.

Я просто простудилась. И всё.

Нет, я прекрасно понимала, что, вероятнее всего, это не так и что я, вероятно, напрасно обманываю сама себя, но что делать, не могу себе даже представить. Какое-то оцепенение парализовало мою волю. Лишь привязавшаяся первая строчка песенки постоянно крутилась в уставшем мозгу.

— Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Спят усталые игрушки, книжки спят… Господи Боже, дай мне сил.

МОСКВА. КОММУНАРКА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:25.

Главврач заканчивал утреннюю планёрку.

— Повторюсь, коллеги. Пока это учения, но прогнозы совсем не такие оптимистические, какие бы нам хотелось слышать. Возможно, мы на пороге новой вспышки эпидемии нового штамма коронавируса. Поэтому, коллеги, никакой расслабленности. По плану мы должны развернуть сегодня дополнительно тысячу мест, включая места во временных блоках стационара. Учения продлятся три дня. На этот период никаких отпусков, отгулов, именин и прочих загулов. И готовьтесь к тому, что придётся переехать жить в клинику, благо общежитие для медперсонала у нас есть и оно со всеми удобствами, впрочем, вы и сами это прекрасно знаете. Так что, за работу, коллеги! За работу!

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 09:05.

Гроза за окном не прекращалась всю ночь, не прекратилась и утром. Всё так же громыхал гром, всё так же вспыхивали за окном молнии, всё так же барабанили струи дождя по оконному стеклу.

Вопреки ожиданиям, ночь прошла без особых изменений. Хуже мне не стало. Лучше, впрочем, тоже. Но, самое главное, что дети пока не жаловались и зараза их пока, слава Богу, не коснулась.

Благо квартира была трехкомнатной, поэтому я смогла обеспечить сравнительную изоляцию детей от себя любимой. Для душевного спокойствия и равновесия, твёрдо постановила считать свою болячку простудой или гриппом и принимать все меры исходя из этого. С каким-то молчаливым остервенением организовала себе отдельную комнату, отдельную посуду, отдельное полотенце и прочие вещи, рекомендуемые в таких случаях.

Машенька в своей комнате смотрела мультики и больше не плакала, Миша традиционно мочил каких-то монстров на экране компьютера, хотя и был непривычно хмурым. Ну, что, дети были сыты, а значит, я могла лишний раз не появляться в их комнатах, дабы не создавать и, так сказать, не провоцировать.

За прошедшую ночь мне плохо спалось, а точнее я совсем почти не спала. Тяжкие думы не давали уснуть, и лишь несколько раз проваливалась в какой-то тревожный сон, каждый раз просыпаясь в ужасе от мысли, что я тоже вот так засну, как заснули все Марковы, и дети не смогут меня разбудить. От такой картины продирал мороз ужаса, и, если бы не дети, то, пожалуй, не удержалась бы и заревела в голос.

Но реветь нельзя.

Нельзя.

Чтобы как-то отвлечься, включила телевизор. На экране появилась миленькая ведущая телеканала «Москва 24», которая бодрым голосом вещала о каких-то пробках на каких-то улицах, об открытии очередной станции метрополитена и прочие будничные благоглупости.

Отвернувшись от телевизора, взяла чашку с чаем и подошла к окну. На улице ничего примечательного не происходило. Я откровенно томилась без своего ноутбука, но он остался дома, а о том, чтобы туда сбегать не могло быть и речи.

Внезапно моё внимание привлекли слова дикторши.

— Из-за пробок на Ленинградском шоссе и на Профсоюзной улице не могут проехать в больницу несколько экипажей скорой медицинской помощи. Это, кстати, не единичные случаи за сегодня. Медики жалуются, что пятничные пробки сильно мешают их работе, а число вызовов за сегодняшнее утро резко выросло до почти пиковых значений, характерных обычно для осенне-зимнего сезона. Предлагаем вашему вниманию репортаж из Коммунарки на эту тему.

На экране появился сосредоточенный доктор, который поведал о резко возросшем количестве простудных заболеваний в столице, связав это с бушевавшей давеча стихией.

— Мы не исключаем, что вчерашняя буря привела к отмечаемому всплеску простудных заболеваний. Резкое похолодание, дождь и пронизывающий ветер сделали свое черное дело, и привыкшие к летней погоде москвичи, далеко не всегда оказывались готовы к такому изменению погодных условий. Служба скорой медицинской помощи работает сегодня с полной нагрузкой, и я хотел бы обратиться к москвичам, с просьбой с пониманием отнестись к сложившейся ситуации.

— А сколько случаев заболеваний за сегодня? — спросила корреспондентка.

— Пока точной статистики у меня нет, — ушел от прямого ответа доктор, но затем все же добавил, — Но за последний час к нам поступило уже несколько сотен звонков по поводу высокой температуры. Пока с количеством вызовов мы справляемся, но число вызовов стремительно растет. Поэтому я еще раз обращаюсь к водителям — пропускайте машины скорой помощи беспрепятственно, иначе мы не сможем оказать помощь всем!

Вновь показалась сверкающая ослепительной улыбкой ведущая, которая завершила тему на оптимистической ноте.

— Что ж, как мы видим, вчерашняя непогода натворила не только бед в городе, но нанесла вред здоровью москвичей. Но, буря, к счастью миновала, вновь светит солнце, и мы переходим к другим новостям.

Я, не видя ничего перед собой, смотрела на экран. В принципе, ничего это ещё не значило, ураган вчера действительно был, и это событие вполне могло повлечь за собой рост числа простудных заболеваний, чему я сама являюсь ярчайшим примером.

Наверное.

Нет, в любом случае, пока нет никаких оснований связывать всплеск простудных заболеваний с напастью, которая обрушилась на семейство Марковых.

Это просто совпадение. Не более того. Так бывает, правда ведь?

МОСКВА. ГБУЗ ГКБ ИМ. В. В. ВИНОГРАДОВА ДЗМ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:14.

Катя очнулась, словно от толчка. Возле нее что-то происходило, и она повернула голову в сторону шума. В помещение закатывали еще одну кровать и вокруг кровати суетились врачи, и девушке не было видно, кого там привезли.

Тут кто-то из персонала заметил, что Катя очнулась и глухо воскликнул:

— Иван Егорыч! Маркова очнулась!

Пожилой врач в таком же противоэпидемиологическом скафандре бросил на нее быстрый взгляд через стекло шлема. Донеслось:

— Я к вам подойду, как только освобожусь.

Врач вновь повернулся в сторону новой кровати, а Катей занялась медсестра. Тоже в медицинском скафандре. Благо, что после вспышек короновируса в предыдущие годы, отечественная медицина уже была относительно подготовлена. По крайней мере в крупных городах.

Наконец, минут через десять к ней подошел этот самый Иван Егорыч и, оглядев показания приборов, поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете?

Катя покачала головой.

— Не знаю. Плохо, наверное… Где я?

— В больнице. Точнее в реанимации.

Девушка нахмурилась. Она решительно не помнила, как тут очутилась.

— Почему я здесь? — наконец спросила Катя. — Что случилось?

Теперь пришла очередь хмуриться врачу.

— Что вы помните?

Екатерина задумалась. Затем медленно заговорила.

— Был вечер… Потом с неба упала эта железяка… У меня поднялась температура и я позвонила… Нет, это не тогда было… А что с детьми? Да, я звонила Ольге, чтобы она посидела с ними… А Дима прилетел?

Доктор хмуро слушал ее сбивчивую речь. После чего успокаивающе заверил:

— Не волнуйтесь, насколько я знаю, с вашими детьми все в порядке. Я разговаривал по телефону с вашей мамой. Она сказала, что с детьми все в порядке, — и торопясь пока Катя не задала следующий очевидный вопрос, он спросил сам, переводя разговор на другую тему. — А что за железяка с неба, о которой вы упомянули?

Девушка пожала плечами.

— Не знаю… Я не разбираюсь в них… Дима сказал, что это спутник американский. А где Дима? С ним все в порядке?

Иван Егорович, раздосадованный тем, что пациентка опять переключилась на волнительную тему, поспешно уверил:

— Он в Санкт-Петербурге, не волнуйтесь, их, как я понял, там посадили из-за непогоды. И давайте я вам назначу обследование, что-то меня беспокоят ваши провалы в памяти. Так где, вы говорите, упал этот самый американский спутник? Где вы его видели?

Заговаривая девушке зубы и переключая ее внимание, он совершенно не интересовался каким-то там спутником, который, как он полагал, не имел никакого отношения к состоянию пациентки. Слушая вполуха ее сбивчивые объяснения, Иван Егорович тихо отдавал распоряжения персоналу.

Внезапно слабый голос девушки оборвался. Она вновь провалилась в тревожное забытье.

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 10:38.

Снова звонила мать Кати и спрашивала про внуков. Услышав, что все в порядке, она, в свою очередь, рассказала, что сама Екатерина провела ночь в каком-то бреду, температура очень высокая и врачи не берутся делать прогнозы. Единственное, что они уверенно заявили, что, Катя не впала в то состояние беспробудного сна, в котором находятся остальные заболевшие члены семьи Марковых, а просто находится в каком-то забытьи. Все без изменений и у Александра Михайловича. В том плане без изменений, что он все так же находится в состоянии глубокого сна и все так же находится в реанимации в Самаре.

Кроме этого, Вероника Степановна сообщила о том, что она обзвонила все больницы, где сейчас «сладко спят» члены семьи Марковых, врачи говорят, что ситуация стабильная, но спящие все так же не просыпаются. Правда, в Москве доктора не уделили ей много времени, сославшись на то, что у них сегодня слишком много пациентов с очень высокой температурой.

Похолодев, я повторила про себя последнюю фразу Вероники Степановны. С высокой температурой. Конечно, могут быть совпадения, но, но, но…

— А много таких? Ну, с очень высокой температурой? — обмерев, спросила я её.

— Ну, откуда мне знать?

Но меня все равно что-то смущало в этом деле.

— Вы сами себя как чувствуете? — наконец спросила она.

— Я? Я — нормально. Уставшая, конечно, почти ночь не спала, все ждала хоть каких-то известий, но температуры у меня нет, если ты об этом.

«А у меня есть» хотела сказать Ольга, но вовремя прикусила язык. Не стоило нагружать Веронику Степановну еще и лишним беспокойством за внуков, которые сидят в одной квартире с больной теткой.

Затем бабушка общалась с внуками, а Ольга, тем временем, вновь включила телевизор. Оптимизма у ведущей было уже меньше и это бросалось в глаза. Оказалось, что число госпитализированных «простудившихся» москвичей с высокой температурой уже приближалась к тысяче.

— Следует отметить, что если сначала поступали в основном люди пожилого возраста, — вещала ведущая с экрана, — то теперь возраст госпитализированных стремительно «молодеет». К тому же, количество мест в стационарах столицы все же ограничено и такой наплыв больных с высокой температурой заставляет руководство больниц выписывать тех, кого можно выписать без ущерба для здоровья, освобождая койки для новых заболевших, которых с каждым часом становится все больше. Уже поговаривают о том, что это новый мутировавший штамм коронавируса, но пока исследований на эту тему еще нет, поэтому пока это все лишь предположения. В других городах и странах подобных случаев пока не отмечено. Оставайтесь с нами, мы будем вместе следить за развитием событий в нашем городе.

МОСКВА. КРЕМЛЬ. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 20:43.

События развивались стремительно. С ночи сообщения о людях с высокой температурой начали нарастать лавинообразно. Отдельные случаи и эпизоды вдруг начали превращаться в поток, который уже практически превратился в статистику. Ясно одно — заболевших неизвестным вирусом много. И будет куда больше. Они готовились как могли и насколько успели, но уже ясно, что они опоздали, да и готовились они не к тому. Это явно не коронавирус, что бы там общественности не сообщали теле и телеграмм каналы. Пока информационно проблему удавалось купировать, но было понятно, что долго утаить в мешке шило такого размера невозможно в принципе.

В Кремле, Генштабе, в ключевых министерствах и ведомствах ввели протокол «Вихрь-Осада-П», который фактически переводил данные организации на режим осадного положения в условиях карантина. Но даже ежечасные осмотры персонала и замеры температуры не могли гарантировать, что-то кто-то из сотрудников не свалится с температурой через два-три часа, а уж сколько этот самый сотрудник успел заразить до этого и представить страшно. Тем более что маски, даже самого высокого уровня, спасали не от всего и не всегда.

Президент старался вселять в подчиненных строгий оптимизм, но всем было ясно, что дело дрянь, ибо выявить всех вирусоносителей невозможно, слишком уж много времени прошло с момента падения этого проклятого спутника. Он наверняка распространился уже по всему миру. Что он несёт и каковы его последствия? Медицина пока лихорадочно проводит исследования, но ответа нет. Ясно только, что это вирус, который передается воздушно-капельным путём, поэтому всё, что актуально для гриппа и того же коронавируса, может, с определёнными допущениями, применено и в этом случае. А дальше только надежда на медицину, науку, МЧС и Господа Бога.

И уже пошли первые умершие от нового вируса. И среди них жена генерала Маркова Мария Антоновна. Бедный старик. Понятно, что никто ему пока не сообщит печальную новость, но когда-то он узнает. Впрочем, дай Бог ему здоровья, но прогнозы врачей крайне неблагоприятны для него. Положение критическое с отрицательной динамикой. Грешно так говорить, но, возможно, старик Аристарх вскоре встретится со своей женой в лучшем из миров. Слишком он слаб и слишком стар. Тут и более молодые умирают уже полным ходом. И это явно только начало.

Вздохнув, Президент пододвинул к себе пачку документов на подпись. Он терпеть не мог, когда над душой стоит референт и показывает пальцем, где нужно расписаться. Нет, жизнь научила Президента читать то, что он подписывает. Всегда читать.

Особенно в такой ситуации, как сейчас.

Глава 4.1 Охота на Марковых

НЬЮ-ЙОРК. ЦЕНТРАЛ-ПАРК. США. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 08:38.

— Привет, Майки. Ты, как всегда, со своею собакой. Как поживаешь, Локи? Нагадил в хозяйскую обувь с утра?

Владелец собаки со смехом потрепал по голове своего пса.

— Ты на него наговариваешь, Бобби. Он давно уже вырос и избавился от древних привычек детства.

Ироничная усмешка:

— Конечно-конечно, прости, Локи, тебе ведь эту кличку дали просто так, не правда ли?

Но пёс лишь обнюхал обувь пришедшего и тут же потерял к нему всякий интерес, плюхнувшись на траву возле скамейки.

— Итак, Майки, ты хотел встретиться. Причём срочно. Что такого случилось, что я должен в такую рань переться в этот парк? Вот только не говори, что просто хотел увидеть старого друга, в жизни не поверю в твою бескорыстность в данном вопросе. Так что давай к делу, сегодня день весьма насыщен всякими делами и событиями.

— Их у тебя заметно прибавится после нашей встречи, уж поверь старому другу. Бобби, ты слышал об упавшем в окрестностях русской столицы спутнике?

Сидящий на лавочке пожилой джентльмен кивнул, глядя на гладь пруда и лебедей на нём.

— Да, Майки, я слышал. Американский спутник не пойми каких годов, очевидная рухлядь. Жаль, что не на Кремль упал. А их ПРО явно опять проморгало потенциально опасный объект. В кулуарах Конгресса только и иронизируют над этим происшествием. А почему этот вопрос вдруг заинтересовал советника директора FEMA?[2]

Майкл лишь отмахнулся на последнее замечание:

— Огрехами работы русской противоракетной обороны пусть занимаются в Пентагоне и в прочих Комитетах начальников штабов. Меня это волнует мало. А вот сам спутник меня вдруг сильно заинтересовал. Понимаешь, Бобби, это, очень вероятно, НАШ спутник. Тот самый, который мы потеряли в 1987 году. Если верить видео и фотографиям, то это один из спутников нашей программы «Грааль». Вот посмотри сам.

Протянув собеседнику планшет, он принялся терпеливо ждать его реакции и оценки.

Программа «Грааль» была сверхсекретной частной программой, которую финансировали богатейшие семьи Америки. Очень уж хотели истинные властители мира продлить свои дни. Проект закончился полным крахом. Словно Рок преследовал программу — выходили из строя спутники, ломалось оборудование на Земле, попадали в автокатастрофы ведущие специалисты, всё такое прочее и всё очень неприятное.

В общем, из идеи синтезировать в невесомости вирус с заданными характеристиками, который продлит жизнь приличных людей на многие и многие годы, ничего не вышло. Программа была секретной и о её провальном финале, естественно, никто никогда не сообщал ни официально, ни, даже, в суе. Даже по пьяни. Слишком уж опасными были для их носителей эти сведения. Да и случайная смертность среди участников программы была повышенная. Особенно в первые годы после провала миссии. Тот же Фишер погиб, внезапно выпрыгнув из окна своего номера в отеле, Коллинз утонул на рыбалке, а технический руководитель проекта «Грааль» О’Рурк вдруг уронил в воду свою электробритву, когда принимал водные процедуры в собственной ванне. Так что и у Харримана, и у Коннора были все основания бояться таких вот «случайностей» и соблюдать максимальную осторожность где-то с полгода. Потом, на них явно махнули рукой, как-то успокоилось и забылось.

Боб Коннор скептически поинтересовался, подняв глаза от экрана:

— Майки, ты уверен, что это один из наших?

— Фото и видео перед тобой.

— Ну, да, похож, но… спутник, в целом же, внешне типовой. Номера не видно. Ну, окей, что тебя так насторожило? Упал и упал. Бог знает сколько лет прошло с того момента, когда он, неуправляемый, начал кувыркаться по высокой орбите. Наверняка спутник давно стерилен внутри. Так что русские вряд ли найдут там что-то интересное. Ну, кроме самого факта проведения неких исследований в космосе. Так ведь и они, и русские, и китайцы, и японцы с индусами проводят там исследования. По-моему, ты рано волнуешься. Ничего ведь не произошло. И не факт, что произойдёт. Русские даже протест по дипломатическим каналам предъявить нам не могут. Как там заявлено? Неконтролируемый сход спутника с орбиты? Случается. Наш Госдеп выразил сожаления. Всё на этом.

Майкл Харриман пожал плечами.

— Я не знаю, Бобби. Но русские вдруг засекретили всё, что связано с этим делом. Возможно, они что-то интересное нашли, и если это так, то я очень хотел бы знать — что. И ещё. В Москве вдруг отмечена вспышка нового штамма коронавируса. Во всяком случае об этом заявлено официально. И по линии FEMA прошла команда «желтый минус». Ещё ничего, но уже взяли на заметку.

Коннор задумчиво смотрел куда-то перед собой.

— Что ж, версия нового штамма коронавируса позволит нам спрятать концы в воду. Но нужно проследить, чтобы никакой писака не провёл связь между падением нашего спутника и вспышкой заболевания в Москве. Хорошо хоть инкубационный период достаточно большой и события оказались разнесены по времени.

Сенатор Коннор помолчал и добавил:

— Да, Майки, очень вероятно, что мои страхи, после тридцати восьми лет спячки, вновь начинают просыпаться.

КЭМП-ДЕВИД. ЗАГОРОДНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Пятница. 25 июля 2025 года. Местное время 17:08.

Хозяин традиционно запаздывал, или, как шутят русские в таких случаях, задерживался. Ну, к подобным выходкам президента Варух, как, впрочем, и все прочие, кому доводилось иметь дело с самым могущественным (в официальном политическом плане) человеком планеты, привычен. Да и не был лидер Америки тут в чём-то оригинальным, ведь фраза «Точность — вежливость королей» является лишь побасёнкой для оболваненных масс избирателей и потребителей. На самом деле это же целая наука — как заставить своего визави ждать и понимать своё место под этим бренным солнцем. Иной раз и по несколько суток кое-кому приходится унизительно сидеть в приёмной, ожидая вызова, простите, приглашения на приём. Так что Варух вполне готов был к тому, что придётся ждать где-то с четверть часа. Всё-таки Варух величина сам по себе, а не какой-нибудь паршивый канцлер Германии.

А вот и хозяин едет на своём гольфкаре. И судя по всему, настроение у него достаточно скверное.

Притормозив в паре шагов от своего гостя, Трамп не спеша выбрался из своего кара.

— Хай, Берни.

Варух пожал руку президенту:

— Приветствую, мистер президент.

Кивок.

— Ну, погода нам вроде благоприятствует. Так что есть шанс приятно провести время.

Тем временем кедди[3] перенес сумку с клюшками из гольфкара и подготовил стартовую позицию для начала игры.

Президент выбрал клюшку и прикинул позицию с учётом ветра.

— Ну, как наши дела, Берни?

Бернард Варух дождался взмаха клюшки и проводил взглядом улетевший мяч. Весьма недурно.

— Дела наши хуже, чем могли бы быть, но пока лучше, чем они могут стать.

Усмешка.

— Тебе нужно было стать философом, а не финансистом.

Пожатие плечами.

— В нашем циничном мире финансист не может не быть философом. Я слышал, что прилетел директор FEMA?

— Да, имел с ним встречу только что. Выражал озабоченность известиями из России. Предполагает, что инкубационный период новой болячки может соответствовать классическим срокам в две-три недели, как у классического коронавируса. Мол, не факт, что это коронавирус, но мы же должны от чего-то отталкиваться. И должны готовиться к тому, что вирус уже в Америке. И пусть прямых рейсов из России в Штаты почти не осталось, но сообщение между Европой и США никто не отменял, а, вопреки нашим настоятельным рекомендациям, Европа не торопится совсем обрывать связи с Россией. В общем, Гринвальд настаивает на приведении структур FEMA в полную готовность в течение ближайшей недели. Плохо то, что мы пока не имеем понятия о том, что это за вирус на самом деле, и, соответственно, не имеем средств борьбы и профилактики, за исключением того, что готовилось для различных штаммов коронавируса.

Бернард взмахнул своей клюшкой.

— Вполне возможно, что я смогу быть полезен в этом вопросе.

Левая бровь президента взмыла вверх.

— Вот как? Любопытно. Откуда такие сведения и возможности? Это частная информация или это дела Сомерсет-Клуба[4]?

Кивок.

— Да, это дела Клуба. Старые дела.

Трамп хмыкнул.

— Повторюсь: любопытно. И что за дело?

— Вполне вероятно, что упавший в Москве спутник — это часть нашей программы «Грааль», имевшей целью создание средства по продлению жизни и молодости достойных людей. Управление спутником было потеряно летом 1987 года. И вот он, если мы верно оценили ситуацию, упал в России. Вполне возможно, что вспышка заболеваний как раз и связана с этим происшествием и исследованиями, которые проводились на борту спутника.

— Любопытно. Всё больше и больше. И когда я должен был узнать об этом? Я второй раз на посту президента и до сих пор не слышал об этом проекте. Назовите хоть одну причину для такого вопиющего положения дел.

Но Варуха не смутил холодный тон хозяина резиденции.

— Мистер президент, дело давнее, было закрыто в 1993 году в связи с полным провалом. Тема была засекречена, поскольку была не совсем законна и весьма неэтична с точки зрения общественной морали, поскольку опыты в рамках проекта проводились и на людях, в том числе и без их согласия. Зачем осложнять жизнь президента такими вопиющими подробностями? Особенно в случае создания сенатской следственной комиссии? А так президент был избавлен от необходимости давать ложные показания, поскольку он действительно ничего не знает об этом.

— Хм… И кто из моих предшественников был в курсе?

— Рейган санкционировал работы над проектом. Закрыл проект Буш-старший. Начиная с Клинтона никто из президентов не был в курсе. Но сейчас ситуация изменилась самым радикальным образом, и мы должны предпринять меры, иначе события выйдут из-под нашего контроля. Гринвальд прав, но сил одного FEMA будет недостаточно. Нам нужна вакцина и максимум информации из первоисточника. Нам нужен хотя бы один нулевой пациент. А для этого требуется специальная операция ЦРУ и задействование возможностей Госдепартамента. Нам нужен нулевой пациент здесь в Америке, иначе мы опоздаем.

Но Трамп поднял руку, останавливая гостя.

— Минуточку. Я, может и не специалист, но, если я правильно понял ваш рассказ, это ведь наш проект, и, по логике, у нас есть доступ к сведениям намного более глубоким, чем есть у русских сейчас. Или я не так всё понимаю?

Кивок.

— Всё так, мистер Президент. У нас действительно имеются все исходные данные и заполучив нулевого заражённого, мы сможем вывести всю цепочку развития вируса, а значит не только добьемся создания эффективной вакцины, но и сможем модифицировать сам штамм вируса в нужном нам направлении. Пока же ситуация такова — у нас есть исходник, а у русских нулевые пациенты и результаты свежих исследований. Во что превратился наш исходный вирус за эти годы на орбите в условиях довольно жесткой космической радиации мы не можем даже спрогнозировать. Наши специалисты говорят, что в настоящий момент ни мы, ни русские не сможем создать вакцину, не говоря уж об управляемых мутациях вируса. Конечно, романтики-альтруисты могли бы в такой ситуации воскликнуть — а давайте объединимся с русскими и совместно решим проблему, но смею напомнить, мистер президент, что фактически речь идёт о власти над миром и жизнями миллиардов людей. Готовы ли мы пустить русских на вершину мира и поделиться нашей властью?

Трамп покачал головой.

— Нет. Нам достаточно проблем, доставшихся моей администрации от демократов. Увы, фактически многополярный мир стал реальностью, а если ещё и позволить России или тому же Китаю заставить нас подвинуться на вершине… Русские и так, насколько я понимаю, получили фору. Тройной богги[5] у нас во всей красе. И мы явно опаздываем. Хорошо, я дам команду готовить операцию. Ваш удар, Берни.

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 10:46.

— Внимание-внимание! Прослушайте экстренное сообщение Чрезвычайного Штаба при правительстве города Москвы! Граждане! В столице зафиксирована вспышка новой мутации коронавируса! Новый штамм имеет чрезвычайную заразность и представляет опасность для всех возрастных категорий граждан. Уже отмечены летальные случаи. Вирус передается воздушно-капельным путём, как и обычный вирус гриппа и коронавируса. Все меры борьбы и профилактики, которые были приняты в отношении предыдущих штаммов коронавируса сохраняют актуальность и сейчас. До особого распоряжения всё междугороднее и международное сообщение приостанавливается, включая авиационный, железнодорожный, речной и автомобильный транспорт. С целью борьбы с распространением заболевания в городе Москве вводится комендантский час с девяти утра 26 июля по девять утра 29 июля. Появление на улицах, поездки общественным и личным транспортом без специальных пропусков категорически запрещается. Правительство будет выдавать QR-пропуска для сотрудников предприятий и организаций, работа которых критически важна для жизни города и его жителей. Сохраняйте спокойствие. Если вы почувствовали себя плохо, у вас поднялась температура, постарайтесь срочно обеспечить самоизоляцию от лиц, проживающих с вами на одной жилплощади, и немедленно вызвать скорую помощь. Не занимайтесь самолечением — это опасно для вас и окружающих! Маломобильные и пожилые граждане могут позвонить на горячую линию мэрии или написать в чат правительства Москвы и изложить свою проблему, бригады экстренной помощи доставят вам на дом медикаменты, питьевую воду и набор продуктов питания. Сохраняйте спокойствие! Внимание-внимание! Прослушайте экстренное сообщение Чрезвычайного Штаба при правительстве города Москвы! Граждане! В столице зафиксирована вспышка новой мутации коронавируса! Новый штамм имеет чрезвычайную заразность и…

Я отошла от окна. Вид сверкающего тревожными огнями броневика (!) МЧС, который катил по шоссе, меня сильно нервировал. Тут и так настроение ни к чёрту, а тут ещё и это. Нет, конечно, ничего нового динамики бронемашины не сообщили. Всё это уже часа полтора крутят по телевизору и по основным каналам мэрии в социальных сетях. Причём, там информации куда больше, что, впрочем, понятно, текст для броневика не может быть слишком длинным, ведь он не стоит на месте, а движется, пусть и медленно.

А из того, что не «озвучил» этот броневик было ещё то, что ни в какой общественный транспорт, ни в какой магазин, и даже в поликлинику без пропуска не пустят. Только пропуск от мэрии или вызываете скорую. На этом, по факту, всё. Три дня сидите дома и дышите через тряпочку.

Что ж, меры чрезвычайные, но не прям вот так чтобы шокирующие. В прошлый раз паника была больше, потом как-то привыкли и приспособились. Уже понятно по прошлому опыту, что долго закручивать гайки властям не удастся, но несколько дней или даже пару недель жесткого карантина они организовать и обеспечить вполне могут, да и опыт имеется. И склады к подобной ситуации готовы, и спешно строившиеся тогда больничные мощности тоже ведь никуда не делись. Вновь перепрофилируют отделения, отменят плановые обследования и операции, сделают всё прочее, что, как показал опыт, необходимо предпринять властям в подобной ситуации. Тем более что, насколько я знала, учения медиков и МЧС проводились ежегодно.

Да и после того раза у многих дома имеется неприкосновенный запас воды, каких-то круп, макарон, консервов и прочих галет.

Так что, к новому штамму коронавируса вроде готовы.

Если это вообще коронавирус, в чём лично я очень сомневаюсь.

Прижимаюсь горячим лбом к холодному стеклу. Жар сбить пока не удаётся. Но и речи быть не может о звонке в скорую. Нет, я, как раз, «самоизолировалась от лиц, проживающих на одной со мной жилплощади». Даже в туалет стараюсь лишний раз не ходить, по квартире и даже у себя в комнате хожу в хорошей медицинской маске уровня защиты FFP3, благо у Димки такого добра в шкафу обнаружился целый ящик, а всё, к чему прикасаюсь, потом тщательно протираю спиртовыми салфетками. Поможет ли? Сомневаюсь, но что-то же делать надо!

Нужно пить больше жидкости. Очередная кружка чая заваривается на кухонном столе. Задумчиво рассматриваю содержимое буфета. Нужно что-то из печенек взять с собой в комнату. И к чаю будет хорошо, и лишний раз не покажусь на кухне.

С улицы послышался нарастающий рокот мощных двигателей. Спешно подхожу к окну. По шоссе тянется в сторону центра колонна техники. Явно не армейская. Серая. Росгвардия, судя по всему. Много. Броневики, какие-то тентованные грузовики, машины с полевыми кухнями, и даже с десяток зарешеченных автозаков. Впереди и позади колонны, как и положено, двигались мигающие проблесковыми огнями автомобили дорожной полиции.

Всё серьезно.

Что ж, это их игры. Мне же остается пить пилюли и ждать. Просто ждать. Ибо пока выхода из ситуации я не вижу. Температура по-прежнему в районе 39 градусов и снижаться не желает категорически. Чувствую себя откровенно хреново и в моём организме явно что-то происходит.

Вернувшись в комнату ставлю чашку и вазочку с печеньем на Димкин письменный стол, усаживаюсь в его суперское кресло и откидываюсь на спинку. Всё-таки братец пошёл в папку в части любви к комфорту и прочему сибаритству. Даже вот синтезатор поставил рядом, достаточно лишь повернуться в кресле. С креслом вместе, если уж точнее. Путаются у меня мысли, ничего тут не поделаешь.

Включила комп. Интернета не было, так что придётся воспользоваться смартфоном и городскими сетями.

Хм… И тут какой-то облом, поскольку связи нет. Никакой. Ни интернета, ни просто позвонить. Они там что, решили в связи с «праздником» обрубить всю связь? А, впрочем, с них станется. Во всяком, случае, удивляться тут нечему.

Ну, делать нечего. Книжки читать лень и настроение не то. Взгляд упал на стоящий рядом синтезатор. Почему бы и нет? Тут уж точно сеть не нужна, да и зря что ли я заканчивала музыкальную школу, будь она трижды неладна?

Несколько нажатий на пульте аппарата. Профессиональные наушники обхватывают мою бедную голову.

Несколько раз нажимаю на клавиши. Просто несколько звуков. Почему-то вспомнилось, как я разучивала музыку из фильма «Гостья из будущего» на день рождения Димке. Почему-то нравилась ему эта мелодия, хотя, как по мне, полный олд-отстой. Ну, ситуация такова, что сгодится и это, не сидеть же в тишине.

Пальцы попытались вспомнить порядок нажатий и ритм. В наушниках зазвучала мелодия, под которую усталый мозг автоматом подставлял слова:

Звонок во входную дверь прозвучал резко и неожиданно. Минута замешательства и в дверь уже не только звонили, но и настойчиво стучали и стучали явно кулаками (если не ногами).

Встаю посмотреть и выхожу в прихожую.

— Брысь в комнату и не высовываться!

Две детские головы быстро ретировались обратно и дверь закрылась. Подхожу к домофону. На экране три «космонавта». Спрашиваю:

— Вы кто? Если вам Вовку-космонавта, то он этажом выше.

Не знаю, зачем я это сказала. Какая-то дурацкая нервная шутка. Но с той стороны двери шутку не оценили.

— Здравствуйте. Мы бригада медиков из Чрезвычайного Штаба при правительстве Москвы. Мы обходим все квартиры с целью выявления заболевших и лиц с высокой температурой. Если у вас всё в порядке, то мы дистанционно измерим температуру у всех присутствующих в квартире и удалимся.

Блин, а это плохо. Это вот всё совсем не кстати. Температура у меня есть, и они её выявят. И что дальше? Ширнут в попу укольчик и меня попустит? Вот всем нутром чую, что так легко я не отделаюсь. Что делать? Не открывать? Так с них станется вызвать МЧС и тупо вынести дверь, и тогда и нечего будет мечтать о том, что можно будет прикинуться дурочкой и как-то пропетлять.

— Вот и измеряйте. Дистанционно.

Тяну время, хотя и понимаю, что это бессмысленно, ведь они не уйдут. Эх, дура-дура, зачем вообще ответила? Не реагировала бы на звонки, они бы потоптались и ушли. Потом, наверняка, пришли бы снова, но это ведь было бы «потом». Мало ли что изменилось бы за это время. Ладно, что уж тут посыпать голову пеплом, назад не отыграешь уже всё равно.

Мне резонно возразили:

— Нет, через дверь не получится. Гражданка, вы задерживаете занятых людей, нам ещё кучу квартир необходимо сегодня обойти. Раньше измерим температуру, раньше уйдем, и раньше оставим вас в покое. Так что открывайте, не задерживайте.

Ага. Разбежалась. Вас только пусти.

— А я боюсь вам открывать! По телевизору сказали, что какая-то зараза в городе! Откуда я знаю, откуда вы идёте? Вы вон что те космонавты, вам ничего не страшно, а на себе вы всякую заразу в дом принесёте, а у меня тут дети! Так что нет, я не открою, делайте что хотите, но, нет!

«Космонавты» переглянулись, наконец центральный из них спокойно произнёс:

— Ольга Антоновна, прекращайте валять дурака. Или дурочку, если вам угодно. Откройте дверь, и мы спокойно поговорим.

Хмыкаю.

— Вы не из скорой помощи и не из Штаба правительства Москвы.

Спокойное:

— Разумеется. Мы успели раньше, но и они к вам приедут, не сомневайтесь. И с ними у вас разговор будет совсем короткий, уж поверьте. И вас, и племянников ваших немедленно изолируют и увезут в специальный стационар. Будут там над вами опыты проводить.

Качаю головой.

— Я вам не верю. Я не знаю ни кто вы, ни кого представляете. И меня с детства мама учила не открывать двери незнакомым мужчинам. Так что — уходите. Я не открою.

Вздох из динамика домофона.

— Уважаемая Ольга Антоновна! Если мне потребуется, то через пять минут вас и детей просто погрузят в вертолёт, пока вы будете сладко спать. Но мне и тем, кого я представляю, нужно ваше желание добровольно сотрудничать, а от похищенной пленной этого сложно добиться.

— Вы блефуете. Что вы сделаете? Возьмете дверь штурмом? Она прочная, кстати.

— Если потребуется, то и дверь вскроем, дело не хитрое. Пока вы все будете крепко спать. Обернитесь Ольга Антоновна и посмотрите в окно.

Оборачиваюсь. За окном висит хищного вида коптер. Явно не игрушка, а боевой аппарат.

— И такие, уважаемая Ольга Антоновна, висят перед каждым вашим окном. Стоит мне дать команду и к вам в квартиру тут же влетит несколько баллончиков с боевым снотворным газом, от которого тряпочкой не спасёшься. После чего специалисты спокойно и тихо вскроют вашу дверь. Так что, Ольга Антоновна, давайте проявим благоразумие и просто откройте дверь. Зайду я один, остальные останутся здесь. Мы с вами поговорим, после чего вы примете решение — улететь с нами или ждать скорую помощь. Времени, кстати, до её приезда всё меньше и меньше, а мне бы не хотелось ещё и с ними объясняться.

Тру виски. В голове пусто и гулко. Задаю лишь один дурацкий вопрос:

— Почему я?

Человек на экране домофона пожал плечами и ответил просто:

— Вы — Маркова. И ваши племянники тоже. И те, кто идёт по вашу душу это тоже знают.

В какой-то прострации открываю дверь.

Вошел тот, с кем я разговаривала по домофону. Остальные действительно остались за дверью.

Вошедший представился:

— Иосиф Робертович Полежаев к вашим услугам, сударыня. Кто я и откуда отвечу позже и в другом месте. Скажу лишь, что я работаю в секретной структуре, замкнутой на самый верх нашего бренного мира. Разрешите присесть?

Пожимаю плечами:

— Присаживайтесь, что с вами поделать. Как говорится, добро пожаловать — заходите, раз уж пришли.

Улыбка сквозь стекло шлема:

— А вы не теряете чувство юмора и присутствие духа. Отрадно видеть и слышать.

Киваю:

— Ага, сама вот в полном восторге. Чаю хотите?

Ещё более широкая улыбка и постукивание костяшкой пальца в перчатке по стеклу шлема:

— Но за предложение спасибо.

Блин, что-то я плыву.

— Да, простите, я не подумала.

— Ничего страшного. Ольга Антоновна, а я ведь не шутил там за дверью. К сказанному могу лишь добавить, что вы действительно нам нужны. Вы и ваши племянники. И не только нам.

Зло усмехаюсь и явной иронией интересуюсь:

— И в чём же наша ценность великая?

Но Полежаев (или как его там на самом деле?) спокоен:

— Всё просто. Вы оказались не в том месте и не в то время. Вы нулевые пациенты новой пандемии, которая началась с падения американского спутника. Весьма и весьма интересного спутника. Так что, да, в этом отношении вы и всё ваше семейство представляете исключительный интерес. И не только для науки, уж поверьте мне. На вас уже началась настоящая охота. На вас и на всех, кто был в тот момент возле того злосчастного спутника. И, кстати, наши американские коллеги тоже не дремлют, уж поверьте мне. Так что собирайтесь. Спецборт ждёт нас.

— Спецборт?

Кивок.

— Да, вертолёт. Лететь не так далеко. Там вы будете в безопасности.

Что-то слабо верилось в его уверения о безопасности, но мы были в их власти. Связи нет, помощи и даже моральной поддержки нам ждать неоткуда. И если уж данный «товаришч» знает о Марковых, о спутнике и оперирует понятиями «нулевые пациенты», то это означает, что данная персона знает весьма и весьма многое. И если я тут сейчас начну бузить, то нас всё равно упакуют и отправят на этот «спецборт» хоть тушкой, хоть чучелком. Но, в этом случае, нечего будет и мечтать о «послаблении режима заключения».

— Вы говорили, что идёт охота на всех Марковых. Это как понимать?

Кивок.

— Да, в настоящий момент наша Контора под различными предлогами переводит всех Марковых, а равно тестя и тещу вашего брата, на спецобъект в Подмосковье.

Усмехаюсь.

— Вы, как я заметила, очень любите слово «спец».

Гость легко соглашается:

— Есть такой грешок, сударыня, тут вы правы. Так как вы смотрите на наше СПЕЦпредложение?

Разумеется, «спец» он тут выделил особо.

И улыбнулся. Открыто. Дружелюбно. По-хозяйски. Как смотрят на суету морской свинки на ковре в гостиной. Неприятности могут быть от свинки, но ничего критичного не предвидится.

Внезапно его лицо замерло, и он явно включил гарнитуру в шлеме:

— Ворон на связи. Да. Вариант два. Ждите. Мы выходим через пять минут. Задержите их. Отбой, Сорока.

Главарь «гостей» поднял на меня глаза. Его взгляд изменился. Если до этого он был само благодушие, то теперь он стал жёстким и сосредоточенным.

Ничего не говоря, он открыл входную дверь.

— Тринадцать.

В квартиру тут же вошли парень и две девушки в таких же герметичных костюмах и стеклянных масках, которые несли с собой пару объемистых сумок.

— Вниманию всех Марковых. Сейчас вам помогут быстро переодеться в тактическую одежду. Берцы подберем уже на месте. Лететь недалеко. С собой возьмите документы, деньги, телефоны и ноутбуки. Всё остальное вам выдадут на месте. Не мешкаете, по вашу душу уже почти приехали добрые люди. Так что поторапливаемся!

Через несколько минут я карабкалась по лестнице на чердак вслед за Машенькой и Мишкой. К моему удивлению на крыше нас ждал вертолёт, который продолжал молотить воздух винтами. То ли хотел сразу взлететь, то ли пилот опасался, что перекрытие крыши не выдержит вес вертолёта. Впрочем, нашла о чём думать в такой момент.

Бронежилет мешал, даже боюсь представить каково Мишке, и, особенно, Машеньке, пусть на ней и был какой-то необычный детский вариант. Да и с боков нас прикрывали тяжелоэкипированные бойцы с не менее тяжелыми щитами, которыми защищали нас от пуль возможного снайпера.

Наконец, мы внутри. Вертолёт тяжело оторвался и, в сопровождение двух других, взял курс куда-то на восток.

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 03:12.

Ночь — не самое лучшее время для добрых дел. В сознании простого обывателя испокон веков ночь ассоциируется с чем-то нехорошим, постыдным и опасным. Обыватель точно знает, что все лихие и опасные дела замышляются и исполняются именно ночью. И пусть это всё глупые бредни, но в данном случае простой обыватель был не так уж и неправ.

— Итак, джентльмены, подведём предварительный итог. Что удалось узнать и какова готовность операции?

Директор ЦРУ Ален Холмс по своему обыкновению продолжал чертить геометрические узоры на листе бумаги.

— Сэр. По всем нашим данным нулевыми пациентами являются члены семьи Марковых и двое их гостей из числа родителей жены внука главы семьи. Всего двенадцать человек. Большая часть из них находится в состоянии глубокого сна и разбросана по различным лечебным учреждениям стационарного типа в Москве, Подольске, Санкт-Петербурге и Самаре. Трое младших членов семьи в стационары не поступали и точных данных об их местонахождении у нас нет, хотя, велика вероятность, что по крайней мере сын и дочь Дмитрия Маркова находятся по адресу квартиры, которой он владеет. Учитывая, что жена Дмитрия Екатерина госпитализирована, то, вполне очевидно, что его младшая сестра Ольга находится вместе со своими племянниками. Таким образом, если мистер Гринвальд настаивает на проведении операции по взятию под контроль одного…

Гринвальд тут же дополнил:

— А лучше хотя бы двух-трёх!

— … из членов семьи Марковых, то самым простым и очевидным вариантом является операция по так называемой эвакуации из частного жилища господина Маркова его детей и сестры. Это будет провернуть проще, и эта операция не будет привлекать к себе повышенного внимания. В качестве резервных вариантов предлагается рассмотреть вопрос об изъятии кого-то из «нулевых» вне Москвы, поскольку, если русские начнут операцию по изоляции нулевых носителей, то Москва и Подольск станут первоочередными целями русских. Проще всего вывезти из Самары, но там свои сложности, включая отдалённость от границы и неразвитость наших структур в регионе. Поэтому в качестве запасного варианта я предлагаю операцию в Санкт-Петербурге.

Трамп посмотрел на госсекретаря. Гарри Ньюман кивнул, соглашаясь.

Холмс меж тем продолжал:

— Опираясь на нашу агентурную сеть и возможности Генерального консульства Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге, мы рассчитываем на успех операции, которая будет включать в себя замаскированное под перевод в другое, более специализированное лечебное учреждение данного пациента, вывоз его на медицинском вертолёте, передача бессознательного тела через ряд подставных автомобилей в машину нашего консульства, доставка пациента в консульство, откуда, под прикрытием дипломатического иммунитета груз без досмотра будет переправлен в Эстонию. Оттуда нулевой пациент будет переправлен на базу США в Рамштайне, откуда борт американских ВВС доставит означенного пациента в Западную Вирджинию, на базу Спрус-Ноб-Хилл, в исследовательский центр FEMA, где им займутся профильные специалисты.

Трамп посмотрел на директора FEMA. Альберт Гринвальд подвёл итог:

— На базе Спрус-Ноб-Хилл всё готово к приёму нулевого пациента. Все исходники и материалы проекта «Грааль» нами получены и уже доставлены на базу. Туда же направлены наши лучшие специалисты в данной области. Имея всё это и заполучив нулевого пациента, мы уверенно обойдем русских на повороте. Если все пройдет нормально с доставкой этого человеческого материала из России, мы сможем диктовать свои условия всему миру.

Президент кивнул:

— Что ж, джентльмены. Америка и будущее нашей нации смотрят на нас. Давайте доставим в Штаты, этого… как его там… эммм… — Трамп заглянул в записи. — Dmitry Markov…

Глава 4.2 Охота на Марковых

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 11:25.

Лететь на вертолёте сквозь грозу удовольствие ниже среднего, но подниматься выше в таком плотном слое облачности было чревато, а лететь было нужно. Так быстрее и безопаснее. Хотя бы потому что перехватить вертолёт в воздухе или, тем более, взять на абордаж, весьма и весьма затруднительно. Так что три воздушные машины летят сквозь непогоду на свою базу.

Полежаев смотрел на стоящую у иллюминатора Маркову. Вообще, стоять в полёте не рекомендовалось, но слишком уж давить на нулевую пациентку он не хотел. И так пришлось включать запасной вариант с «неожиданно прибывающими скорыми», иначе бы Ольга колебалась бы ещё не один час. А операцию нужно было завершить как можно быстрее, пока конкурирующие структуры не хватились раньше. Конечно, самым сложным было бесконфликтное изъятие находящихся в больницах спящих Марковых для перевозки «в специализированную клинику», но в больницах действовали его коллеги, а его задача — привезти на базу эту троицу Марковых. Возможно, самых важных из всего семейства, поскольку они способны говорить и отвечать на вопросы, а не только давать всякого рода жидкости своего организма для исследований.

Нужно признаться, что на Ольге военный комбинезон и бронежилет смотрелись отлично. На детях, разумеется, все висело несуразным мешком, но вот Оленька Антоновна выглядела просто истинной валькирией.

Ладно, жизнь покажет, как надолго хватит этой «валькирии».

ОЛЬГА МАРКОВА..

МОСКВА. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 11:44.

Вспышки молний за иллюминатором не добавляли оптимизма в томящуюся тоской душу. Правильно ли я поступила, согласившись улететь? Да еще и с малыми? Непонятно даже куда мы летим вообще. И кто все эти люди тоже непонятно. Может друзья, а может и враги. А может они им вообще безразличны, сдадут кому надо, заказчикам каким-нибудь, и забудут об их существовании.

Оснащены они, конечно, весьма недурственно. Скафандры эти, вертолётов куча, летят на какую-то там их «базу», которая наверняка ни разу не овощная.

Бросаю взгляд на угрюмо сидящих племянников. Сидят, прижавшись друг к другу, камуфляж на них висит мешком, а бронник словно то седло на корове. Особенно на Машеньке, которая едва высовывает голову из ворота бронежилета и постоянно морщится под его тяжестью. Но Полежаев категорически запретил снимать бронники до прибытия на их пресловутую «базу». И сам Полежаев, и пилоты, и пару бойцов с автоматами — все в серых скафандрах. Пусть не космических, а большей частью в костюмах биозащиты, но выглядели они всё равно именно так. Брутально и сурово. И «похитители-эвакуаторы» явно не желали дышать одним воздухом с «эвакуируемыми».

Внизу потянулись пригороды, всё чаще разбавляемые какими-то лесочками, дачными посёлками, объектами промышленного или транспортного назначения. Мини эскадра летела всё так же в сторону востока, если я, конечно, правильно сориентировалась в этой серой мути за стеклом, то и дело пробиваемой ветвисто-ослепительными вспышками молний и давящей на мозг и уши оглушительными раскатами грома.

Дождливое и грозовое лето в этом году. Словно предвестник каких-то грозных событий, которые ждут нас впереди. А всё этот спутник, будь он трижды проклят и неладен. А я ещё в августе хотела на Байкал с ребятами из универа съездить. Что ж, похоже туризм мой накрылся медным тазом.

Как там спящие родственники? Полежаев ничего не говорит. Может действительно не знает, а может и скрывает что-то, тут поди угадай. Чужая душа — потёмки. Особенно, если душа эта скрыта за стеклом скафандра.

— Ольга Антоновна, займите, будьте добры, своё кресло и пристегнитесь. Мы почти прилетели.

Оборачиваюсь. Полежаев делает приглашающий жест, указывая на моё кресло. Что ж, возможно вскорости что-то прояснится или я увижу людей, которые более словоохотливы, чем предводитель моих «похитителей-эвакуаторов».

Пристёгиваюсь. Ободряюще киваю племянникам, хотя у самой на душе скребутся такого размера кошки, от вида которых самый матёрый тигр сибирской тайги улепётывал бы завывая от ужаса.

Судя по виду в «окно», мы приблизились к какой-то огромной, обнесенной высоким забором, территории. Внутри периметра было ещё несколько высоких стен, разделяющих это обширное пространство на участки. Но никаких ужасающих пулемётных вышек и прочего треша я не увидела. Прекрасно ухоженные участки, высокие ели, симпатичные дорожки, словно кукольные домики, всё с явной претензией на романтику. В общем, на военный объект данная территория никак не походила.

Как далеко мы от Москвы? Пятьдесят километров? Сто? Или сто пятьдесят? Телефон так и не работает, а определять на глаз я не умею. Летели долго. Около часа. С какой скоростью? Откуда я знаю. Прилично, но с воздуха это самое «прилично» очень обманчиво.

Наконец мы приземлились на какой-то лужайке перед довольно симпатичным особняком. Командир вертолёта открыл люк и опустил лесенку трапа. Вслед за ним наружу вышел Полежаев:

— Ольга Антоновна, молодые люди, милости просим на выход. Нас уже встречают. Насколько я понимаю, вам сейчас покажут ваши комнаты. Я к вам загляну чуть позже, нужно показаться на глаза начальству, сами понимаете. Мы, так сказать, люди служилые и подневольные.

Настроение у него явно улучшилось. Что ж, посмотрим, каким будет моё настроение примерно через час.

Опершись на галантно поданную руку «спасителя» спускаюсь на мокрую траву луга. Явно трава не простая, раз даже тяжесть вертолёта не слишком повредила дёрн поляны, которую вторые сутки поливает дождь. Наверняка все эти красоты и сказочные домики схожи с этой чудо-травой, то есть не совсем то, чем выглядят на первый взгляд.

Спрашиваю (лишь бы о чём спросить):

— Скажите, а все вокруг так и будут ходить в скафандрах?

Полежаев хитро усмехнулся.

— Нет, Ольга Антоновна, у нас тут всё достаточно демократично в этом плане. В ваших помещениях наш персонал будет в защитных костюмах, кои вы решили поименовать скафандрами, а вот вне ваших покоев в скафандрах будете щеголять уже вы.

— Хм… Это отчего так?

— Я предпочту воздержаться от научных комментариев, в конце концов тут есть специалисты куда более продвинутые в данном вопросе, чем ваш покорный слуга. А если по-простому, то есть мнение, или даже, если хотите, обоснованное опасение, что нам с вами нельзя дышать одним воздухом. Вам-то может ничего и не будет, а для нас это смертельно опасно.

Растерявшись переспрашиваю:

— Не поняла, простите. Что вы имеете в виду?

Вздох.

— Ну, я же говорил, что правильнее и яснее изложат другие. У меня иной профиль. Заумная болтовня — это не моё. В общем, — прошу всю честную компанию во дворец, в смысле, в дом.

Приглашающий жест.

Полежаев подхватил мою спортивную сумку, ещё двое бойцов подхватили вещи Мишки и Маши, и мы все вместе отправились по дорожке к дому.

Больше всего меня заинтересовала скромная вывеска, на которой самыми обыкновенными буквами было написано:

На пороге нас встречала женщина лет сорока в таком же сером скафандре.

— Добрый день, молодые люди. Меня зовут Ирина Анатольевна Мезенцева. Я директор этого санатория. По всем вопросам — милости просим. Номер моего телефона и мои каналы на столах в ваших комнатах. Для связи и коммуникаций в санатории используется только специальная техника, защищенная от внешних воздействий. Пользоваться обычными смартфонами, телефонами прочими каналами связи строго запрещено. Впрочем, они здесь у вас работать и не будут. Вас проводят в ваши комнаты. Можете принять душ и переодеться. Через полчаса я жду вас в фойе на первом этаже. Там я, по мере сил и в пределах дозволенного, отвечу на самые срочные и насущные ваши вопросы, проведу небольшую экскурсию, после чего в столовую на вашей половине будет подан обед. В пять часов традиционно у нас принято пить чай. Учитывая специфику, чаепитие будет происходить в специальной чайной комнате, которая перегорожена герметичной стеклянной стеной. Там мы сможем спокойно поговорить без медкостюмов.

ДАЧНЫЙ ПОСЁЛОК. ГДЕ-ТО ПОД САНКТ-ПЕТЕРБУРГОМ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 12:15.

Коттеджный посёлок на окраине мегаполиса не может не быть на виду. Давно канули в Лету времена разрухи и запустения, давно исчезли брошенки и руины в окрестностях городов-миллионников, слишком дорого стоит земля, слишком много желающих обзавестись «виллой» в относительной близости от города. Давно исчезли пресловутые деревни-алкоголички. Нет, конечно, Россия велика и их тоже хватает, но чтоб вот так, прямо почти за окраиной Северной столицы…

Поэтому группе Скунса приходилось изображать из себя некий вариант местной богемы. В меру надоедать соседям, мочиться на их заборы и ворота, выкрикивать всякие пошлости (местный язык знали далеко не все, поэтому носителям приходилось орать буквально за семерых), в общем, их задача заключалась в том, чтобы смертельно надоесть окружающим, чтоб те просто мечтали о том, чтобы «гости писателя» поскорее отбыли бы восвояси.

Даже полиция приезжала. «Писатель», дыхнув на «копов» перегаром, принёс свои глубочайшие извинения лично «констеблю», передал привет «шерифам», пригласил на чашу виски, пообещал, что строго и лично… И чтоб не волновались, поскольку он, ну… вы знаете… короче…

Полиции он быстро надоел, «на земле» вроде ничего сверхэдакого не происходило, ну, выпили, бывает, это же Россия, тем более что творческие люди, а кто-нибудь видел творческого трезвенника?

В общем, полицейские уехали, сделав внушение «писателю».

Полиция уехала. Пора и им было собираться.

ОЛЬГА МАРКОВА..

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:08.

— Здравствуйте, Ольга. Меня зовут Полина, я ваш куратор.

Молодая девушка лет двадцати пяти (насколько я могла судить, поскольку скафандр скрадывал не только фигуру, но и черты лица) вежливо улыбнулась, приглашая меня пройти в мои новые апартаменты. К Мишке приставили юношу лет восемнадцати, а к Машке юное создание лет четырнадцати-пятнадцати.

— Что значит «куратор» и что входит в это понятие?

Улыбка.

— Собственно, список велик, но, если по сути, то я ваша помощница, правая рука касаемо любых вопросов, дел и проблем в «Санатории», я отвечаю за координацию вашего графика процедур, обследований, нагрузок, курирую решение всех бытовых проблем, организовываю получение вами связи и всей требуемой в «Санатории» информации, в общем, любые вопросы начиная от сложных, заканчивая элементарными, типа уборки в ваших комнатах или ваших пожеланий к меню на обед. На основные вопросы ответит Ирина Анатольевна, я же на прочие, которыми не стоит отнимать время у столь занятого человека, как Мезенцева.

Киваю.

— Хорошо. Как называется это место?

— У этого места великое множество названий. Между собой мы зовём его «Санаторий», а сотрудников проекта мы именуем «санаторщиками». Предвосхищая ваш вопрос, замечу, что «Санаторий» существует довольно давно и отнюдь не строился специально для вас. Но он пригодился и в вашем особом случае.

— А для чего строился «Санаторий»? Или это секрет?

Кивок.

— Да, это секретная информация. Мы занимаемся не только вашим проектом. Это пока всё, что вам следует знать. Скажу лишь, что таких вот корпусов в лесу много и выглядят внешне они очень мило. Снаружи и даже из космоса это всё самый обыкновенный и самый заурядный санаторий заурядной организации. Пусть и большой. Впрочем, формально он тут не один. Целый комплекс санаториев разных организаций. В часть из них действительно приезжают автобусы с отдыхающими. В общем, внешне всё чинно и благообразно. Остальное, что сочтёт нужным и возможным, вам сообщит Тетушка… эмм… Мезенцева. И, да, пока не забыла, не называйте её в глаза директрисой, Тётушка терпеть не может неуместные феминативы.

— Хорошо. Можно вопрос?

— Давайте.

— У меня высокая температура в районе 39 градусов. Тело ломит и прочие признаки вируса гриппа. Но это не грипп, верно?

Полина уклонилась от прямого ответа:

— Для этого вы здесь, чтобы мы могли это точно установить. Предварительно ваше семейство заразилось каким-то ещё не изученным наукой штаммом коронавируса. Но мы точно не знаем. Нужны исследования.

— Почему большая часть нашей семьи впало в глубокий сон, а я и дети — нет?

— Мы пока не знаем. Возможно, это особенности вашего организма, возможно играет роль возраст, всё ж таки вы самые младшие в семье. Но, повторюсь, нужны исследования.

Ясно, ничего я так не добьюсь и не узнаю. Мезенцева тоже вряд ли скажет намного больше. Нет, нужно качать на информацию персонал на местах, директриса вряд ли будет слишком откровенничать. Ладно, зайдем с другой стороны:

— Это правда, что персонал должен ходить в скафандрах, потому что не может дышать одним воздухом с нами?

Снова кивок.

— Да, предварительно это так. Марковы, а также родители вашей невестки Екатерины, определены, как нулевые пациенты. А значит, вы очень важны для исследований свойств вируса и выработки мер борьбы с ним. Каждый заражённый выдыхает какое-то количество заразы, наполняя ею воздух вокруг себя. Особенно это опасно в закрытых помещениях. Пока мы можем сказать, что заболевание протекает очень тяжело и растёт число летальных исходов. Поэтому, скафандр, или как мы его называем — «скаф», в данном случае жизненно необходим для безопасности персонала «Санатория». В случае, если вы находитесь в своём блоке или когда с вами будут проводить медицинские операции и прочие обследования, когда нужен доступ к вашему телу, например, для инъекций, в скафах будет медицинский персонал, в других случаях, если, к примеру, вы захотите прогуляться по парку или лесу, в скафах будете щеголять уже вы. Сегодня вечером мы начнём вас учить облачаться в скаф и комфортно функционировать в нём.

— Хм… Вы говорите, что на улицах много заражённых…

— Да, и их число растёт просто в геометрической прогрессии. Больницы уже не справляются. Такого взрывного роста заболевания мы ещё никогда не фиксировали. Это что-то феноменальное. Так о чём вы хотели спросить?

— Я видела машины Росгвардии на улицах. Много. Разве бойцы все в таких скафах, как у вас в «Санатории»?

Полина вздохнула.

— Вы задаёте правильный вопрос, Ольга. Скафов мало и на всех их точно не хватит.

— И что тогда?

Она лишь развела руками.

— Тогда — всё. Но, возможно, верховное начальство имеет на сей счёт какой-то план или протокол. Не зря же тот же МЧС кушает свой хлеб с маслом и чёрной икрой. Ну, по крайней мере, семейство Марковых не падёт жертвой разъярённой толпы. А в нашей ситуации ничего нельзя исключать. Охота на ведьм актуальна во все времена. Так что вам повезло оказаться у нас в «Санатории».

Отличные новости. Кажется, мы в полной заднице. Тут уж спрашиваю по принципу абы спросить:

— Санаторий — это не часть МЧС?

— Нет. Не част МЧС, не часть Минобороны, и не часть чего бы то ни было ещё. «Санаторий» — это «Санаторий». Это совершенно отдельный проект и задачи у него совсем другие. Боюсь, что ничего дополнительно сообщить я пока не смогу на сей счёт. Так что предлагаю не терять времени и осмотреть ваши хоромы. Я готова ответить на все ваши вопросы и постараюсь решить все ваши пожелания. Комнаты неплохие, класса пятизвёздочного отеля, вид на море я вам, понятно, обещать не могу, но, в целом, тут довольно мило. Сосновый лес и прекрасное озеро к вашим услугам. Впрочем, боюсь купаться и загорать в скафах вам будет затруднительно.

ШТАБ БОРЬБЫ С ЭПИДЕМИЕЙ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:18.

Президент устало слушал очередной доклад. С экрана не так просто воспринимать информацию невзирая на весь его богатейший опыт, но о личных встречах и очных совещаниях следовало опять забыть. Даже во времена коронавируса было проще. Большую часть страшилок тогда рождали околовластные круги, но информация в целом была под контролем. Нет, не скажешь, что сейчас информация не контролируется, но повестки нет и это было плохо. Непонятно куда мы все идём и что за этим всем стоит.

Госпитализация заболевших шла полным ходом. Больницы забиты, экипажей «скорой» категорически не хватает, и даже избыточное, как казалось, количество мест, которое было развёрнуто после прошлой пандемии коронавируса, уже сейчас оказалось недостаточным. Много было заболевших в том числе в рядах сил и органов. И в полиции, и в армии, и в среде чиновничьего аппарата. Немало было и летальных случаев, но не они пагубно влияли на настроения среди бойцов войск и спецподразделений. Хуже всего было именно то, что у бойцов, ни с того, ни с сего, вдруг резко поднималась температура настолько, что бойцы вдруг становились явно «лицами с экстремально высокой температурой», которые «подпадают», и которых предписывалось немедленно изолировать. А ты попробуй изолировать человека с оружием. Ведь уже не так просто было на улицах. И оружейные магазины грабили горожане, да и сами военные, у кого высокая температура, крайне агрессивно реагировали на попытку их разоружить. В общем, уже было только в Москве три случая условного помутнения рассудка, когда стороны с оружием вдруг начинали палить друг в друга.

На поражение.

Москва становилась буквально растревоженным ульем.

— Так что там с Марковыми?

Министр МЧС Архипов доложил:

— Большая часть семьи находится в клиниках. Они находятся в состоянии глубокого сна, которое по существу скорее напоминает кому. В клиники выделены специальные наряды для охраны и специалисты МЧС для сопровождения пациентов. В главном госпитале МЧС подготовлено целое отделение для Марковых. Туда же собирается вся имеющаяся информация о данной вспышке. Кроме того, в настоящее время идёт развёртывание мобильных госпиталей на дополнительные двенадцать тысяч мест только в Москве и области…

Понятно. Пустые отмазки. Нет понимания. Как так могло случиться? Ведь доклады и отчёты были такими бравурно-оптимистическими…

ОЛЬГА МАРКОВА..

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 13:30.

Мезенцева сидела в кресле в фойе с таким естественным и расслабленным видом, словно родилась прямо в скафе и не испытывала по этому поводу ни малейших неудобств. Чувствовался огромный опыт и, прямо скажем, нешуточная практика (знаю, что это одно и то же, но иначе не могу выразить словами своё ощущение от мадам в скафе, которая, сидя в кресле, спокойно листает женский журнал).

Не знаю, что там и как говорили кураторы моим племянникам, но они были какими-то потерянными и явно жались друг к другу.

Итак, акт второй. На сцене нас трое, Мезенцева и три наших куратора, стоявших в стороне отдельной группой.

Директриса (мысленно показываю ей язык) «Санатория»:

— Разместились? Всё ли удобно?

Киваю и отвечаю за всех, на правах старшей:

— Да, спасибо. Вы хотели нам что-то рассказать и обещали экскурсию по Санаторию.

Усмешка. Женский журнал сложен аккуратно и отложен на журнальный столик.

— Что ж, хотя обещанного, как известно, три года ждут, но кое-что я вам расскажу перед тем, как мы отправимся на прогулку. Как вы, наверное, уже знаете, наше заведение в узких кругах именуется «Санаторием». Это довольно большой комплекс строений, разбросанных по весьма обширному участку вокруг озера. Внешне это разрозненные корпуса в несколько этажей каждый, которые живописно вписаны в местность. Сразу хочу заметить, во избежание недопонимания и лишнего удивления, что все корпуса соединены между собой подземными коммуникациями, и туннели эти образуют под землей довольно большую систему помещений, которые включают в себя лаборатории, технические отсеки, коридоры, кабинеты персонала и многое другое. Задачи «Санатория» большей частью засекречены, могу лишь сообщить, что здесь ведутся обширные исследования в части будущих космических экспедиций, в том числе в части перспектив создания орбитальных городов, лунных и марсианских баз. Именно поэтому у нас здесь довольно много персонала, который обучен использовать скафы в своей повседневной деятельности. И не только скафы, сами понимаете масштаб исследований. Ваше появление в нашем «Санатории» и вспышка эпидемии вообще, конечно же, внесли изменения в нашу повседневную работу, но в России, к моему сожалению, не так много мест, которые готовы к возникшей ситуации лучше, чем мы. Да и во всем мире таких комплексов не так чтобы и много. И это аукнется всем нам, уж не сомневайтесь.

ШТАБ-КВАРТИРА FEMA. ВАШИНГТОН. США. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 06:12.

FEMA всегда было готово к тому моменту, когда случится некое «вдруг» и придётся принимать на себя всю полноту ответственности. Гринвальд всегда с юмором относился ко всякого рода теориям заговоров и привык просто делать свою работу.

Но, когда-нибудь это должно было случиться. Неожиданно? Да, это всегда неожиданно. Миллионы заранее заготовленных пластиковых гробов не дадут соврать.

Гробы. Контейнеры для переселенцев. Гигантские поезда и автотрейлеры с огромным количеством тех, кому повезло остаться в живых и тех, кому просто не повезло.

Печи крематориев. Тысячи печей.

Порой Гринвальд чувствовал себя директором похоронного агентства. Да, FEMA призвано спасать людей. Но, слишком много погибших будет. Войны последних лет на востоке Европы и на Ближнем Востоке заставили FEMA мыслить иначе. Спасение — это не только сиюминутное спасение выживших, но спасение тех, кто ещё не заболел, кто только может подвергнуться заражению. Неважно чем. Пусть даже элементарным несварением желудка у очень впечатлительных барышень. Ах, если бы всё было так просто!

Гринвальд помассировал пальцами усталые веки. Хорошо президенту. Подумаешь — эпидемия. Вряд ли финансист Трамп даже знает точно, что это такое. Разве что в том разрезе, как это отразится на стоимости акций на Уолл-стрит.

Самое противное — это не знать, что будет завтра. А глава FEMA не знает. Он сегодня даже связывался с русскими коллегами из российского МЧС, но и там тоже царит полная растерянность.

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 14:15.

Мезенцева завела нас в очередной бокс. Мы уже прошли чуть ли не с десяток километров под землей, ибо, как оказалось, «Санаторий» представлял собой огромнейший комплекс всякого рода медицинских учреждений, космических испытательных полигонов, биологических станций, скучных и совершенно невообразимых.

— Откровенно говоря, я не очень люблю все эти художества. Но факт имеет место — в «Санатории» есть даже собственный театр, не говоря уж об обыкновении творчески медицинских людей казаться людьми обыкновенными. Но, впрочем, мы пришли. Настя, всё нормально?

Девушка в скафе кивнула.

— Да, госпожа директор. У пациентки сейчас капельница.

— Мы не слишком побеспокоим её. Скорее наоборот.

И уже обращаясь к нам, сказала:

— Ну, что ж, идёмте. Чудеса бывают в этой жизни.

Дверь распахнулась и…

— Мамаааааааааааа!!!!!!

Мишка и Машка просто кинулись в объятья Кати. Та была бледна, но счастливо обнимала своих детей…

ДМИТРИЙ МАРКОВ.

ГДЕ-ТО В ЕВРОПЕ. Суббота. 26 июля 2025 года. Местное время 16:17.

Господи Боже, как всё болит. Где я? Что со мной? Воздушная яма. Я лечу. Я в воздухе. Самолёт. Вокруг никого. Я почему-то привязан. Что случилось? Не помню. Ничего не помню…

Глава 5 Хроники Апокалипсиса

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Понедельник. 28 июля 2025 года. Местное время 18:31.

Трудно описать словами то, что происходит вокруг нас.

Много всего.

Почти всю родню собрали в «Санатории». Но разместили всех отдельно.

Вот только Димка исчез, и никто не говорит где он. А может и не знают. Или знают, но не говорят.

Ясно, что его потеряли. И очень ищут. Не удивлюсь, что сами санаторщики, равно как и те, кто там за ними стоит, не могут даже точно сказать, кто мог похитить моего брата, не говоря уж о том, где он сейчас. И если вечером в субботу все вокруг излучали безудержный оптимизм, то вот вчера этого оптимизма стало в их речах значительно меньше. Про сегодня и говорить нечего. Короче — где Димка пока не знает никто.

Было скучно и тоскливо. Вопреки моим ожиданиям мы вовсе не превратились в подопытных кроликов. У нас взяли всякие анализы, пробы и прочие мазки откуда только можно было, и пока не тиранили сверх всякой меры. Может ещё время не пришло, может пытаются разобраться в том, что уже получили, а может… Я не знаю, что там и как, я не медик и для меня всё это сугубо филькина грамота.

Да, в «Санаторий» привезли всех, кроме Димки и Ба. С Димкой понятно, а Ба…

Я не плачу. Просто не могу. И она бы не одобрила. Я просто повисаю и молчу. Просто.

Деда ещё не в курсе. Ему никто не говорит. Да и слаб он очень. Никого не узнаёт.

С Мишей мы иногда общаемся, но он очень замкнулся в себе. А вот Машенька готова со мной часами щебетать по видеосвязи, хвастаясь своими новыми игрушками, которых у неё теперь просто завались, и про то, как ей сейчас бы завидовали девочки из её группы в детском саду. И что её новая воспитательница в «Санатории» знает много историй и сказок, и что с ней очень интересно.

Хорошо хоть ей не так тоскливо.

А я чего-то жду.

Чего?

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ. Четверг. 31 июля 2025 года.

Указом Президента Российской Федерации образован Чрезвычайный Штаб по борьбе со вспышкой нового штамма коронавируса на территории Российской Федерации (сокращенно ЧШ РФ). Руководителем ЧШ РФ назначен министр по чрезвычайным ситуациям генерал-полковник Голицын Андрей Павлович.

Указ вступает в силу с момента его подписания Президентом Российской Федерации.

МОСКВА. ЧШ РФ. Четверг. 31 июля 2025 года.

Решением ЧШ РФ вводятся ограничения на передвижение пассажиров и грузов на всей территории Российской Федерации. Среди мер безопасности отмена авиационного сообщения и закрытие всех аэропортов на срок с 31 июля по 31 августа 2025 года.

В городе Москве, как в главном очаге вспышки заболевания, на месяц вводится особый режим передвижения граждан и грузов. Выезд и въезд в столицу без особого пропуска категорически запрещен. На всех магистралях развёрнуты блокпосты. Выход на улицы строго ограничен.

Для обеспечения правопорядка и стабильности на улицы Москвы выводятся патрули и блокпосты подразделений МЧС и Росгвардии. Просим всех с пониманием отнестись к принимаемым мерам, направленным на обеспечение безопасности населения. Призываем всех сохранять спокойствие и содействовать службам, которые призваны обеспечить безопасность граждан.

По всем организационным и бытовым вопросам просим обращаться на горячую линию, телефоны и чаты которой указаны ниже:

…

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Пятница. 1 августа 2025 года. Местное время 12:46.

Шло очередное совещание Чрезвычайного Штаба РФ. Разумеется, как и всегда, шло оно в режиме видеоконференции, поскольку не могло быть и речи о том, чтобы встречаться с кем-либо лично. Пускай резиденция находилась в режиме полной изоляции, пускай всё входящее (поток которого был ограничен до самого крайнего уровня) и дезинфицировалось всеми возможными способами, пускай у всего персонала замеряли температуру каждые два часа и внимательно следили за симптомами, пусть кружащие над резиденцией боевые дроны безжалостно расстреливали любого неосторожного суслика, пускай большая часть персонала базы находилась под землёй, но дня не проходило, чтобы не выявился очередной заболевший.

Зараза так и витала в воздухе.

Главный медик Государственной резиденции резюмировал:

— Поэтому, господин Президент, я решительным образом настаиваю на немедленном переходе на план «Космос». Причем, по самой жесткой схеме.

Глава Государства задумался. Перевод всех сотрудников на практически круглосуточное нахождение в противовирусных биоскафандрах создавал массу неудобств, в том числе и для него самого. Да, они сравнительно легкие, отнюдь не космические, с ними справится даже ребёнок, да там нет баллонов с кислородом, а лишь панель фильтра, но находиться в них большую часть суток, когда даже отправление естественных надобностей становится проблемой…

Конечно, сотрудники базы «Санаторий» с самого начала перешли на похожий режим, но он там проще — они надевают свои биоскафы, только входя и находясь в красной зоне, потом проходят стандартную для биолабораторий дезинфекцию, а дальше снимают защитное обмундирование и занимаются своими делами (в том числе и гигиеническими) уже в обычной одежде. И пока особых вспышек заболеваемости там нет. Как им это удается, интересно? Чётко разделяют «красные» и прочие зоны? Подходят к вопросу ответственно? Может и так, они профи наивысшего уровня. Но как тут устроишь «красную зону» в Резиденции, когда всё вокруг тут «красная зона»?

Итого — семь заболевших, двое впавших в «спячку», один умерший. Все сотрудники косятся друг на друга, каждый подозревает в другом носителя. Воздух в резиденции, конечно, беспрерывно чистится и дезинфицируется, но никого это ни в чём не убеждает, ведь реальные случаи, в том числе и летальные, имеют место быть.

— Не хотелось бы. Это резко сократит возможности для работы персонала. Сотрудник круглосуточно находящийся в биоскафандре — это сотрудник с пониженной эффективностью. Никак нельзя обойтись частичным ужесточением правил? Как-то жестко ограничить личные контакты, не менее жестко разделить зоны, изолировать помещения? Дать людям возможность хотя бы десять часов в день находиться в более привычной обстановке хотя бы наедине?

Соколов с сомнением пожал плечами:

— Господин Президент, у нас всего лишь несколько изолированных автономных блоков для Президента, главы Правительства, и вашего личного Ситуационного центра. Остальные помещения не готовы к такому. Возможно, позднее, нам удастся расширить число таких помещений, но это явно займет не один день, а скорее и не одну неделю. Особенно, с учётом того, что творится в Москве. Вирус очень агрессивен. Это явно боевая модификация. Так что тут я не берусь ничего прогнозировать. К тому же, смею напомнить, что часть сотрудников проживает в бункере вместе со своими семьями. Поэтому…

Президент слушал и думал одновременно.

Конечно, в Ново-Огарёво собраны не все службы и структуры государственного и военного управления. Свои бункеры есть под Домом Правительства, под Министерством обороны, у Генерального Штаба, в Министерстве транспорта, Министерстве связи, Министерстве здравоохранения, чрезвычайных ситуаций, ещё в ряде мест Москвы, Петербурга и кое-где ещё… В Кремле, наконец. Разумеется, государство не останется без управления, связи, но даже здравоохранение, силовики и транспорт уже очень неустойчивы, а настроения там местами уже откровенно панические.

— Что ж, Иван Степанович, готовьте распоряжение, я подпишу. Не знаю, что это даст и чем, в конечном счёте, нам поможет, но, вы правы, что-то делать нужно.

— Спасибо, господин Президент!

В целом же по стране ситуация развивается стремительнее, чем было прошлый раз во время короновируса. Только выявленных случаев заболевания по России насчитывается порядка семидесяти тысяч человек, большинство впадают в сон, а статистика умерших приближается к четырнадцати тысячам. Сколько не выявленных случаев — сказать трудно. Действительно похоже на боевую модификацию. Эпидемия разносится, как лесной пожар в сухую ветреную погоду. Специалисты расходятся в оценках, давая разброс цифр от ста двадцати до двухсот тысяч скрытых зараженных только на сегодняшний день.

Всего в мире уже около четверти миллиона заболевших. И более тридцати тысяч умерло. Такой перекос в цифрах понятен, ведь центр пандемии находится в России. Похожая картина была в начале и в Китае, когда там число заболевших было намного больше, чем во всём остальном мире вместе взятом, что по итогу ничего не изменило — джин и тогда был выпущен из бутылки, выпущен и сейчас. Только похоже, что в этот раз какая-то злая сила выпустила в мир боевое многоголовое чудовище.

Нужно ли говорить, что все основные державы мира кинулись проводить исследования по вирусу «Грааль», как неофициально именовали его уже в ряде мест. Разведка докладывает о чрезвычайном возбуждении в верхах Штатов. Что понятно. Тут гонка не на жизнь, а на смерть. Мало того, что это совершенно гигантские деньги, но это и упрочение своей власти над миром! Американцы, судя по всему, имеют исходник вируса, который отправили в космос, Россия имеет «нулевых пациентов» и обширный «исследовательский материал» из мутировавшего в космосе исходника, а вот остальные только «исследовательский материал» из заболевших. И тем, и другим, остро нужен «нулевой пациент»!

Куда исчез Дмитрий Марков? Как спецслужбы проворонили такого ценного человека? Расследование и поиски пока идут медленно. Спецслужбы уверяют, что покинуть территорию России сейчас практически невозможно. Но результата поисков пока нет.

Благо, хоть остальных членов семейства собрали в «Санатории». Исследования идут, но слишком медленно. Конечно, почти все «нулевые пациенты» уже собраны и доставлены, туда же доставляются «отдельные контрольные экземпляры» (как выражается директор «Санатория») следующих цепочек заражённых с целью поиска новых штаммов этого вируса. А вот Дмитрий пропал. И хорошо если он просто и банально где-то просто умер, а его тело потерялось в общей неразберихе, иначе…

Очень уж не хотелось, чтобы такой «экземпляр» попал в руки наших злейших партнёров!

С одной стороны, упавший спутник, конечно, американский, но ведь старый. Очень. На базе Спрус-Ноб-Хилл может и не быть исходных материалов, программе ведь сто лет в обед и она была частной инициативой. Но, все равно, в верхах зашевелись, значит что-то знают. Явно, что-то знают или подозревают. И усиленно ищут исходник и «нулевого пациента».

Но у них тоже пандемия.

Войска введены в города.

И у нас, и у них.

Вокзалы закрыты. И аэропорты. И морское сообщение.

Не помогает. Ничего пока не помогает.

Крупные города почти по всему миру оцеплены кордонами полиции и войск. В городах беспорядки и даже безвластие. В ряде городов мира настоящие погромы. Звучат выстрелы. Тем более что среди военных и полиции уже достаточно много заражённых, так что эксцессы случаются и среди силовиков.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Суббота. 2 августа 2025 года. Местное время 18:11.

— Граждане! Сохраняйте спокойствие и придерживайтесь социальной дистанции! Оставайтесь дома! Лицам, не имеющим соответствующего пропуска удаляться от места своей регистрации дальше чем на триста метров запрещёно! Если вам что-то жизненно необходимо — обращайтесь на «Горячую линию», номера телефонов и адреса сетевых каналов…

Ага, на «Горячую линию». Туда сейчас или не дозвонишься, или, по итогу, тебе всё равно никто ничего не привезёт.

Миша смотрел телевизор. В кои-то веки. Он, (ОН!!!), с презрением относившийся ко всем, кто смотрел этот идиотский ящик, вдруг с мрачным интересом смотрел на экран. Делать было нечего, ибо цензура в «Санатории» была просто драконовской и вовне, и внутрь почти ничего не работало, ни один приличный новостной сайт, ни один чат или канал. Только специализированная Инфосеть «Санатория» или только официоз «внешников», как тут их называли, который был ещё тупее, чем новости по телевизору.

Все его сообщения Светке никуда не уходили или возвращались назад.

Бессмысленное сидение. Уже хочется бросить в монитор компа что-то тяжёлое.

Хотя игры есть на компе, и внутренняя Инфосеть не имеет их недостатка. Но даже игры не могут сейчас отвлечь.

К матери больше не пускают. Говорят, что всё нормально, но, типа, посмотрели и хватит. Дайте вылечить. Ей нельзя волноваться. А смотреть там нечего, ничего красивого там нет. Иногда правда показывали, но явно строго выверенные кадры. Но жива, и слава Богу. Прорвёмся. За стенами «Санатория» значительно хуже наверняка.

Про отца молчат. Думай, что хочешь.

Вроде привезли в «Санаторий» родственников, но пока всё как-то «в процессе». Не видел ещё никого. Даже на экране.

Тоскливо.

Бабушку жаль.

Даже лишний раз с Олей и Машей не увидеться. То они на каких-то там процедурах, то он сам там же, но без них. Так что общались исключительно онлайн, глядя друг на друга на экране.

Набрался смелости и набрал по видеосвязи директрису «Санатория». Спросил аккуратно, нельзя ли по каким-то базам и спискам заражённых узнать всё ли в порядке у Светланы Николаевны Родионовой, 11 лет, ученицы его класса. Мезенцева хмуро на него посмотрела:

— А кем данная барышня вам приходится? Близкой родственницей? На каком основании я буду делать запрос?

У Мишки, как он сам чувствовал, не только покраснели уши, но и лицо явно стало пунцовым.

Ирина Анатольевна вздохнула:

— Понятно. Близкая соседка по парте. Хорошо, Ромео, я попробую навести справки. Но ничего не обещаю, сейчас с учётом заболевших всё сложно.

— Спасибо, — проговорил он и, окрылённый надеждой, дал отбой.

Сегодня ему выдали собственный биоскаф. Понятно, что его не сделали под его точные габариты, а просто привезли с какого-то склада какого-нибудь МЧС или Росрезерва, но сам факт того, что такие скафандры существовали даже на детей, уже говорило о том, что к чему-то готовились. И вряд ли собирались запускать детей в космос, как в советских каких-то там фильмах. Впрочем, мелкой сеструхе не привезли, мол, «подбираем варианты». Так что, не факт, что на самых маленьких есть такой уж выбор, но ведь не отказались, значит что-то возможно.

В общем, теперь Миша может (пройдя целую процедуру одевания скафа с привлечением спецов) выйти погулять в лес, и, откинув забрало шлема, просто тупо посидеть на лавочке на берегу озера. Птичек послушать. В закрытой от посторонних зоне, но и то, в строго отведённом отдалённом месте, строго в разрешённое время, при определённом направлении ветра, дующего от корпусов так, чтобы вокруг не было персонала без биоскафов. Боятся заразиться. Наверное, правильно делают.

Но одевание скафа — это не банальное одевание какой-нибудь куртки. Целое дело отнюдь не на пять минут. Не говоря уж о том, что сами «одевальщики» тоже находятся в биоскафандрах, и для них, явно, это не такое уж привычное и рядовое дело. А по возвращению с «прогулки» — целая процедура дезинфекции. Так что свой пыл «прогулок» приходилось умерить — или сиди в спецблоке или «гуляй». И не дёргай почём зря занятых людей, да и сам не дёргайся.

Вопреки ожиданиям, по ящику не показывали бравурных новостей. Часто мелькали на экране серые бронемашины Росгвардии и не менее серые бойцы этой же конторы. Все либо в костюмах биозащиты, либо, как минимум, в противогазах. Современных, понятное дело. Хотя, мы ж в Москве. В провинции наверняка бегают в советских дремучих времен «слониках». Несмотря на то, что основной упор в новостях делался на структуры МЧС, их-то на экране было весьма мало, скорее символически обозначая присутствие.

Что творилось в Москве на самом деле было неясно. Коптеры служб новостей показывали картинки с безлюдных улиц и необычно много коптеров, которые сновали вдоль улиц или висели в небе, показывали работу «Горячих служб», дроны которых развозили предметы первой необходимости, воду и продукты по месту жительства подавших заявку, показывали машины «Скорой помощи» и героических бойцов МЧС. Много репортажей из всякого рода больниц, где мужественные медики в костюмах биозащиты, оставшихся от прошлой пандемии коронавируса (значительно уступавшим биоскафу самого Миши), оказывали помощь больным, причем, в больницах было много снующих туда-сюда коптеров, которые, насколько было видно и понятно, то несли какой-то медицинский груз, то просто висели в воздухе, готовые в любой момент рвануть куда-то зачем-то важным и нужным.

Ещё большее количество «онлайн-экспертов», которые даже с точки зрения одиннадцатилетнего пацана были явно ряженными, понимающими в том, о чём с умным видом рассуждают, не больше, чем понимал сам Мишка. А это было плохо. Даже с точки зрения одиннадцатилетнего. Это значит, что ни один признанный специалист не пожелал связывать своё имя с той ересью, которую несли из телевизионного ящика.

Он потянулся, невольно бросив косой взгляд в объектив видеокамеры.

Всё же неприятно жить под постоянным наблюдением, словно ты в тюрьме. Камер нет разве что в санузле. Во всяком случае визуально он их не обнаружил. Но не факт, что их там нет, просто глаза не мозолят. Чтобы не смущать «изолированных гостей».

Так и живём.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Четверг. 4 августа 2025 года. Местное время 08:11.

Итак, Марков в Штатах. Это прискорбно. Но хотя бы появилась определённость. Надо подумать что в связи с этим.

Президент ритмично двигал рычаги эллиптического тренажёра. Сидение в бункере так себе удовольствие, но он привык за много лет проводить немало времени в такого рода сооружениях глубоко под землёй. Беда только в том, что есть все основания полагать, что вскоре могут наступить времена, когда в бункере придётся сидеть чуть ли не годами.

Нет, тут, конечно, условия вполне комфортные, но…

Впрочем, если удастся надёжно взять под контроль периметр, то можно будет хотя бы гулять во дворе, хоть на лавочке банальной посидеть и на солнышке погреться. Возраст берёт своё, тут как ни крути, хоть спорт, хоть врачи, но всё равно уже не то. Но, и возможность просто банально посидеть на лавочке пока под большим вопросом, ведь по докладам научников, пока нет никакой уверенности в том, что вирус не передается от человека животным и наоборот. Или тем же птицам. Мол, нужны исследования и займут они отнюдь не один день.

А ситуация всё хуже. И хуже всего, что всякого рода войска находятся скученно в казармах, и хоть есть опыт прошлой пандемии коронавируса этот же опыт показывает, что несмотря на все принимаемые меры, в войсках начнётся вспышка неизбежно. Со всеми вытекающими последствиями для боеспособности войск. А без надежных войск в нынешней ситуации…

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 5 августа 2025 года. Местное время 20:21.

Десять дней мы в «Санатории». Ну, по крайней мере, мы трое. Хотя, какой это санаторий? Самая настоящая больница — сплошные анализы, флюографии с рентгенами, обследования, исследования. Покидать спецблок без особого разрешения и скафа никуда и никогда нельзя, да и там целая процедура одевания и облачения. А так, такое ощущение, что лежишь в хорошей вип-палате с повышенными удобствами где-нибудь в зарубежной прославленной клинике, только озеро и сосны за окном напоминают, что ты в России. Настолько комфортабельно, что даже противно. Уборка моего бокса, смена постели и накрытие на стол производятся исключительно при условии того, что сама я буду находиться либо в «комнате релаксации», либо «в библиотеке» — хорошо защищённых местах, которые усиленно дезинфицировались сразу после моего ухода.

Видеться с родней пока не разрешали. Иногда виделись по видеосвязи, но и тут были ограничения под объяснением о том, что, родня наша ещё слаба и лишние волнения им ни к чему.

Впрочем, Мишу и Машу к Кате вчера пустили. Меня — нет. Видела по сети на мониторе. Жуткое зрелище. Два ребёнка в скафандрах возле слабой матери, которая смотрит на них каким-то испуганно-потерянным взглядом. Так что, может врачам виднее, нечего пускать нас туда и пугать родных. Одно дело, когда в скафах какие-то чужие люди, пусть и врачи, а другое — самые близкие люди. А скафах. Смотрят на тебя сквозь поблёскивающее стекло шлема и говорящие с тобой через динамик на груди. Тут как бы крыша не поехала. Особенно, когда ты под препаратами, целиком обвит всякими трубками, шлангами и прочими датчиками.

Димка рассказывал, что попал как-то в больницу, там была обычная процедура поступления — через реанимацию. Обкололи всякой химической дрянью, три дня продержали в реанимации, а потом перевели в обычную вип-палату. Так он на следующий день видел черти что — куски хлеба, превращающиеся в лошадей, каких-то пластилиновых солдатиков, которые бегали по подоконнику палаты и вели между собой бои, во дворе больницы целый спектакль где дюжина артистов творили всякое, а в это время по стенам палаты развёртывались картины, включались несуществующие телевизоры, бежали светящиеся буквы, разворачивались экраны компов и ими можно было управлять мыслью. Всё тебе было подвластно и всё было очень весело. На следующий день он проснулся, и ничего этого уже не было. Он даже взгрустнул. Но я не об этом. Если такому пациенту ещё начнут являться облаченные в скаф родственники, то тут кукухой можно поехать на раз-два.

Так что ждём и терпим.

А так, конечно, грех жаловаться. Олл-инклюзив по высшему разряду. Все пять звёзд. Даже отдельная комната-спортзал в боксе имеется. Личная. Моря только вот нет. Только бассейн. Хотя, если бы только в море было дело…

Димки так и нет. Я сильно волнуюсь и гоню от себя плохие мысли. Ба наша, вон, умерла. Понятно, что организм у него моложе, да и Деда тоже пережил «спячку», правда пока не узнает никого.

А ещё ни у кого из нас температура не снижается ниже 39 градусов что бы врачи не делали.

И почему-то нам всем всегда зверски хочется есть.

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Четверг. 7 августа 2025 года. Местное время 13:16.

— Да, ну, дичь какая. С чего бы он мне нравился?

Светка Родионова фыркнула в камеру своего ноута. Её лучшая подруга засмеялась на экране.

— У тебя даже ушки покраснели! Ха-ха-ха!

— Я просто удивляюсь, куда Мишка вдруг пропал, вот и всё. Понятно, что каникулы, но общались же…

— Да-да-да, расскажи кому другому! Красавчик, умница, папа лётчик, дед — генерал!

— И что с того?

— Да, не, это к слову. Но, красавчик же? Или будешь спорить?

Светка попала в глупое положение. И так скажи — Дашка будет смеяться, и иначе скажи…

— Ну, со стороны виднее.

Смех.

— Не-не, ты не увиливай. Миша Марков — красавчик?

— Ну, допустим.

— Во-о-от! Но, не грусти, подруга, ты у нас — самая видная в классе, а он на тебя вообще засматривается и дышит ох как неровно!

Светка лишь вздохнула.

— Пропал вот только куда-то…

Кивок на экране.

— Это да. Ты как там вообще?

Пожатие плечами.

— Скучно. Бабка даже форточки не разрешает открывать. Кричит, что вирус налетит! Хотя, как по мне, это дурь несусветная. Папка всё равно иногда пробирается в магазин за продуктами, всё равно может вирус принести в дом. Уже два штрафа пришло — дроны его заметили. Хорошо им, властям нашим, говорят, мол, звоните на «Горячую линию», а толку? Никакого.

— А разве магазины отпускают товар? Вроде ж всё закрыли, и они теперь какие-то «базы распределения продуктов и товаров».

— У папки там какой-то знакомый и за тройную цену выносит с чёрного хода.

— Ничего себе! А ты можешь как-то узнать, чтобы и моему папке вынесли? Мы заплатим, я уверена. Продукты пока в доме есть, но сама понимаешь, как оно дальше будет — неизвестно.

— Попробую узнать.

— Чё у тебя там шум?

Злая усмешка.

— Достали уже спиногрызы! Детский сад закрыли, теперь близнецы дома на головах ходят. Хоть из дома беги.

Кривая усмешка:

— Ну, сейчас ты никуда не сбежишь.

Кивок.

— Ну, да. Хорошо тебе — ты одна в семье. А у меня ещё двое мелких спиногрызов.

Обеим было откровенно скучно. Планшеты и телефоны работают только в части игр, да и то с перебоями, причём настолько большими, что играть в сетевуху практически нереально, а оффлайновских игр давно уже нет.

Света Родионова и Даша Сафонова дружили с детства. Были соседками, ходили в один детский сад, а потом и теперь ходят в один класс. Даже в школе сидят за одной партой. Парней, слава богу, не делили, и за одиннадцать лет жизни ни разу не поссорились.

— Страшно.

Света кивнула.

— Точнее и не сказать. Я очень боюсь. Хорошо, хоть не зомбиапокалипсис.

— Да, ну тебя, с твоими глупыми шуточками!

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ДЕРЕВНЯ МАТЮКОВО. Воскресенье. 10 августа 2025 года. Местное время 12:00.

— Мужики, предлагаю сход общины считать открытым!

Витька Кузьмин хмуро выкрикнул «с места»:

— Да хорош трындеть уже, грамотей. По делу давай.

Собравшиеся закивали. У многих было оружие.

Тимофей Аркадьевич кивнул:

— Ну, тогда, по существу. Нас тут, вместе с дачниками, шестнадцать мужиков. На руках у нас шесть охотничьих двустволок, одна «Сайга» и один газовый пистолет…

— У меня в подполе автомат АК-12. Нелегально, конечно. И цинк патронов к нему.

Тимофей оживился:

— О, прекрасно! Не для протокола, где раздобыл?

Тёртый жизнью дачник Жора Пименов, сидя у дерева и покусывая травинку, неопределённо ответил:

— Приблудился.

Жорку соседи по дачному кооперативу знали, как мужика молчаливого, севшего в своё время за убийство при отягощающих, потом воевавшего в ЧВК, за что и был амнистирован. Его не то чтобы сторонились соседи, но, как-то естественным образом опасались, не зная, чего от него ожидать. Кровавые происшествия на почве посттравматического синдрома нередко проходили в сводках чрезвычайных событий.

Шурик Соколов, моложавый мужичок, действительно походивший на киношного Шурика, поинтересовался:

— В порядке спросить. Для дела. А больше ничего случаем не приблудилось?

Жора пожал плечами.

— Ну, если только для дела. Что-то найти можно. Пару-тройку гранат, например. И МОНок пару. Взял на дачу. Рыбу глушить.

Народ заулыбался. Глушить рыбу противопехотной миной направленного действия, это, знаете ли…

Вася Голованов усмехнулся.

— Да ты эстет.

Жора покосился на ветерана трёх военных кампаний и хмуро ответил:

— От эстета слышу. Сам пустой что ли? Так я и поверю тебе. Я вот открыт с обществом.

Но Тимофей поспешил вернуть повестку в изначальное русло.

— Так, товарищи, давайте по существу. Потом составим полную опись. Нужно будет выбрать командира…

Степан Ковалёв проюморил:

— Комиссара ещё надо. И Анку-пулемётчицу.

— Не смешно. Время трудное. В общем, товарищи, что творится в мире вы все знаете. У нас, слава Богу, пока всё нормально и заболевших нет. Но, наверняка, вскорости начнут возвращаться, а точнее бежать к нам, прочие члены наших садовых товариществ, не считая прочих беглых, среди которых точно будет много заражённых. Двадцать миллионов в одной только Москве населения. Многие побегут во все стороны. Матюково, слава Богу, достаточно на отшибе от федеральных трасс, но я уверен, что доберутся и до нас. Как минимум наши соседи. А у нас тут семьи. Зачем нам тут эта зараза? Поэтому, на повестке дня у нас, товарищи, вопрос создания отряда местной самообороны, задача которой не допускать в деревню пришлых, среди которых могут быть заражённые. Не допускать самым решительным образом, вплоть до стрельбы в воздух. Нас мало, но у всех есть личный транспорт. У многих есть легальное оружие. И нелегальное, как я понимаю, тоже имеется. Нужно решать, ведь может быть поздно и толпы заражённых хлынут в наши края. Поэтому предлагаю после собрания послать делегатов в соседние Бурцево, Бортниково, Верзилово, Крапивню, Колычёво и Петрово.

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Понедельник. 11 августа 2025 года. Местное время 10:21.

— Твои что говорят?

Светка Родионова пожала плечами.

— Папка настроен попытаться выехать из города. Говорит, что времена наступают такие, что лучше оказаться подальше от крупных городов. Бабка верит телевизору. Мамка нервничает и много кричит, говорит, что на дорогах сейчас опасно, тем более далеко от цивилизации. В Москве хотя бы солдаты на улицах. Дома всё время скандалы. Все на всех. Ну, ты понимаешь. Я не знаю. Но, думаю, что мы всё ж таки уедем.

Дашка вздохнула.

— А мои вообще не могут ни на что решиться. Ждём чего-то.

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Понедельник. 11 августа 2025 года. Местное время 11:21.

Трамп слушал доклад директора FEMA. Мрачный доклад. Спешное развёртывание госпиталей, сложности согласования необходимых мер с властями каждого Штата отдельно, мобильные крематории, совершенно страшные прогнозы на будущее, если не будут найдены способы обуздать вольницу Штатов и буйство национальных и расовых групп в Штатах.

— Особые трудности, мистер президент, возникают в части взаимодействия с религиозными деятелями и организациями. Немало проповедников смущают головы своих прихожан рассказами о грядущем Конце Света. И что вокруг нас явные свидетельства наступления Последних Дней.

Трамп буркнул:

— Ну, дайте им денег и заткните им рты.

Альберт Гринвальд пожал плечами.

— Это мало решит проблему, откровенно говоря. Повторюсь, ситуация паршивая. И она резко ухудшается тем, что попытки ввести карантин и прочие ограничения встречают буйную реакцию среди цветных. Они собираются толпами и устраивают безобразные погромы. А главное, они в этих толпах заражают друг друга. И с этим мы ничего сделать не можем.

Президент мрачно кивнул.

Что ж, такими темпами, так горячо критикуемое в Конгрессе решение закупить для FEMA дополнительно ещё миллион герметичных пластиковых гробов, может оказаться и недостаточным. А, может, и избыточным. Особенно, с учётом того, что Гринвальд докладывает о том, что и с нынешними гробами не всё просто — есть много случаев, когда служители просто отказываются к ним подходить и что для этого приходится использовать спецтехнику, просто сталкивая их в общую яму.

МОСКВА. СЕВЕРНОЕ БУТОВО. Вторник. 12 августа 2025 года. Местное время 12:34.

— Мы уезжаем. Твои как?

Дарья Николаевна на вопрос одноклассницы лишь потерянно пожала плечами.

— Не знаю. Вы, когда?

— Мои пакуют чемоданы и сумки. — Света бросила взгляд в сторону голосов, которые доносились из её квартиры. — Ругаются, как обычно.

— Ехать или не ехать?

— Нет. По поводу того, что обязательно брать с собой, а что можно оставить в Москве. Всё ведь не влезет в нашу малолитражку. У нас отнюдь не фура, сама понимаешь.

Грустный смех.

— У нас вообще нет машины. Старая намертво встала на СТО, и никто её сейчас не собирается чинить, а новую мы, судя по всему, купим уже не скоро. Если вообще купим с такими делами.

— Задам глупый вопрос — может ты как-то отмажешься и поедешь с нами? Машина маленькая, но как-то поместимся. Малых мы с тобой на руки возьмем. Разместимся как-то…

— Вопрос, действительно, глупый. Нет, конечно. Я своих не брошу. Так что увидимся потом. После всего этого. И удачи вам.

— И вам.

БЕРЛИН. ГЕРМАНИЯ. Среда. 13 августа 2025 года. Местное время 15:41.

Маргарета София Майер стояла у окна и смотрела вниз на улицу возле их дома. Горел чей-то автомобиль. Погромщики подожгли его просто так, чтоб было, как сказал бы папа. Толпа мародёров выносила через разбитые витрины магазина напротив всё, что попалось под руку. Вот зачем им в эти времена те же тостеры? Или даже мыльницы? Зачем???

— Отойди от окна.

Голос Хелен был строгим и дочь нехотя подчинилась, вернувшись в кресло.

Произнесла устало:

— Они же просто мародёры.

Мать, как всегда, рассудительно и рационально ответила:

— Придурков везде хватает. Тем более среди эмигрантов. Хочешь, чтобы они тобой заинтересовались и пришли за нами?

Да, толпа внизу в основном из диких и состояла. Попытки властей объявить комендантский час и вообще запретить выход на улицу привёл лишь к массовым погромам и вспышкам насилия по всему Берлину. Да и по всей Германии. И, как знала Марго из сетевых каналов, по всему миру. И в таких толпах зараза распространяется очень быстро. Говорят, что во многих местах трупы валяются прямо на улице и их никто не убирает. Боятся.

И теперь они вдвоем с матерью сидят, запершись в квартире и надеются, что беснующиеся внизу не начнут, как выразился бы её папка: «поквартирный обход».

Эх, папка-папка.

Она любила отца, несмотря на все «разъяснения» матери о том, что он их предал, изменив ей с другой женщиной. Но он же всё равно её отец! Вот как мать не хочет этого понять!

Не пустила её на встречу с отцом в аэропорт.

А Марго так хотела.

Папка-папка.

Был бы здесь, ты бы нас защитил.

Где ты сейчас?

ДМИТРИЙ МАРКОВ.

США. ЗАПАДНАЯ ВИРДЖИНИЯ. БАЗА СПРУС-НОБ-ХИЛЛ. Четверг. 14 августа 2025 года. Местное время 09:36.

— Итак, мистер Марков, постарайтесь ещё раз описать характер и цвет вырвавшегося из упавшего спутника пара…

Как я устал от этого всего. Анализы. Допросы. Беседы «за жизнь». Исследования. Всякого рода МРТ и прочие чудеса техники. Вновь анализы. В перерывах — палата. Потом вновь. Вновь. Круг за кругом. Все вокруг в белых скафандрах. Круг за кругом. Голова кругом.

Всюду камеры и охрана. Меня никогда не оставляют одного.

Даже в сортир меня сопровождает охранник. Вот куда я сбегу из сортира, если там даже окна нет, они глубоко где-то под землей? В вентиляционную трубу, куда с трудом поместится мой кулак? В унитаз сольюсь? Но, нет, охранник безразлично, но строго, смотрит за тем, как я сижу на унитазе и делаю прочие гигиенические процедуры. Тут даже в душевой кабинке абсолютно прозрачные стенки. Наверняка такой у них метод психологического давления. Иначе, в чём смысл этого?

Сплю, а надо мной недвижимо стоит надсмотрщик и смотрит на меня.

Сверху вниз. В лицо.

Свет, понятно, никто и не думал выключать на ночь.

Нет, меня не били. Но, иной раз, казалось, что лучше б убили, чем такое…

МОСКВА. ВАРШАВСКОЕ ШОССЕ. Четверг. 14 августа 2025 года. Местное время 14:23.

— Чёрт! Надо было по дворам ехать!

Николай Родионов ругнулся сквозь зубы. И лишь наличие семейства в салоне, удержало его от более крепких выражений. Вчера ещё сосед тут проезжал и не было тут блокпоста!

Подошедший росгвардеец в противогазе, медицинских перчатках и с коротким автоматом АКСУ на плече вежливо, но холодно прогнусавил из-под резины:

— Здравия желаю, сержант Николаев. Цель поездки и предъявите пропуск.

Пропуска у них не было.

— Командир, да мы тут к тёще собрались, день рождения у неё, хотелось поздравить старушку, сами понимаете.

Прозвучало глупо, но ничего другого в голову не пришло.

Сержант заглянул в салон.

— Угу. Всем семейством, значит.

— Так к тёще же!

— Багажник предъявите к осмотру.

Николай хмуро, но как-то заискивающе улыбаясь, вышел из машины, непроизвольно косясь на солдат, которые стояли, направив свои автоматы на несколько проверяемых авто.

Открыт багажник.

— Понятно. К тёще в Тулу на блины со своим самоваром. Полный багажник вещей. На прогулку собрались?

Последняя попытка:

— Командир, может как-то договоримся?

— Глупое предложение. Без пропуска вас все равно не пропустят. Тут двойной контроль и дальше блокпосты есть. А меня накажут. Так что возвращайтесь к месту жительства. Номер вашего авто попадет в базу. Камеры отследят ваше передвижение. Так что счастливой дороги домой.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Суббота. 16 августа 2025 года. Местное время 09:46.

Две кошмарные недели остались позади. Много заболевших. Смертность примерно четверть от зараженных. Конечно, всё не однозначно, где-то больше, где-то меньше, но процент летальных случаев очень велик. Впадают в спячку не все. И умирают не все. У некоторых температура так и не падает. Так и держится в районе 39 градусов. Пока не ясно отчего и непонятно ничего. С прошлым коронавирусом было проще. Многие спецы утверждают, что сейчас вовсе не коронавирус никакой, а совершенно неизвестная хрень. Другой вирус. «Грааль». Только симптомы схожи. Но официально в мире бушует новый штамм коронавируса. Даже Всемирная организация здравоохранения подтвердила и объявила целую пандемию. Вранье, конечно, но так народу спокойнее. Пусть страшно, но спокойнее.

И спокойнее властям.

Хотя плохо всё на самом деле. Даже наспех развёрнуые мобильные госпитали забиты настолько, что даже в служебных помещениях некуда размещать. Дошло даже до того, что скорые не забирают больных и вообще почти не приезжают на вызовы. Многие просто болеют, а часто умирают дома безо всякой медицинской помощи.

А некоторые идут, падают и просто умирают на улицах.

Врачи и персонал МЧС просто разводят руками. Нет сил и нет средств. Они не всесильны.

Что-то совершенно незнакомое происходит. Что-то чуждое.

ЧУЖОЕ.

Москва блокирована. И не только Москва. На улицах всё сложно. Большинство магазинов закрыты, а те, которые работают в качестве распределительных центров, скорее напоминают, обложенные мешками с песком и забитые фанерными (а часто и металлическими) щитами, осаждённые крепости, под вооружённой охраной военных.

Пока, внешне, всё ещё вполне под контролем. Это только в фантастических книгах про зомбиапокалипсис население массово грабит магазины оружия. Конечно, это досужие домыслы восполненных мозгов писателей литературных поделок. Бывали ли вы в реальном оружейном магазине? Ассортимент достаточно скуден и куда большие ориентирован на любителей рыбалки и активного туризма. Да и мало в той же Москве оружейных магазинов, мы же не Чикаго какой-нибудь. Иной раз в сибирской глуши оружия на душу населения намного больше чем в Москве. Опять же, при первых признаках шухера владельцы магазинов и всякого рода службы безопасности делают всё, чтобы на руки населению не попал даже охотничий нож, не говоря уж о реальном огнестреле. Слава Богу проблема не случилась так уж сильно «вдруг», продавцы и владельцы таких магазинов не превратились немедленно в зомби и не стали грызть друг друга, тем более стрелять. Так что времени для вывоза оружия было достаточно, ведь основную массу населения столицы сейчас скорее волнуют банальные консервы и туалетная бумага, а не покупка дробовика. У кого было разрешение и охотничий билет, у того и оружие было дома в сейфе, а у кого не было такого разрешения, то он очень вряд ли мог надеяться в первые несколько дней катастрофы просто прийти в оружейный магазин и чего-то там купить что-то страшнее ножа для консервов, спального мешка или палатки.

Как ни удивительно, при всём прославленном в веках недоверии масс к бравурным заверениям властей, в этот раз паники было меньше, чем во время первых дней первого коронавируса. Многие даже поначалу посмеивались, вспоминая как глупо они сами в те дни гребли все из магазинов. Паника — это хуже русского бунта, бессмысленного и беспощадного.

Так рассудили многие.

И они ошиблись.

Впрочем, в отличие от книг и фильмов про зомбиапокалипсис, у народных масс не было поначалу визуальных страшных доказательств конца света. В первые день-два почти все даже не обратили внимания на то, что у кого-то где-то как-то поднялась температура, и даже на то, что некоторые начали впадать в глубокий сон. Средства массовой информации достаточно контролируются государством, чтобы лишние слухи и разговоры отсекались и не плодились сами по себе. Минувшие годы войны позволили властям взять под уздцы даже символически существовавшие остатки вольницы. Так что даже первые известия об умерших не слишком всколыхнули общественность. Там более что эти сообщения были разбавлены новостями об увеличении погибших от урагана и в результате «удачно» случившейся катастрофы пассажирского самолёта под Москвой. Что такое несколько умерших в больницах по сравнению с упавшим на дачный посёлок «Боингом»?

Но, ситуация явно выходит из-под контроля. Да и в войсках брожение.

Как устала голова…

Ведь прошлый раз всё было контролируемо и сравнительно неплохо, хотя и с потерями. Финансовыми и людскими, но гораздо лучше, чем сейчас.

Умерших сто тысяч. Непропорционально много.

Выявленных заболевших уже полмиллиона. Только в России. По всему миру уже около восьми миллионов. И около миллиона умерло. Но это не точно.

Статистика ведётся плохо. Множество смертных случаев просто не оформляют. И правительства занижают цифры, и немало случаев, когда сами медицинские учреждения уже относятся спустя рукава к статистике смертей, пытаясь спасти кого только возможно, да и многие умирают дома, и никто об этом не знает, а даже если и знает, то крайне непросто дождаться патологоанатома для оформления свидетельства о смерти. Поэтому принята чрезвычайная процедура засвидетельствования смерти: парамедик и два свидетеля. Но это ничего не дало, поскольку даже если сам парамедик в биоскафе, то никакие соседи или прохожие не станут заходить в помещение, где от «коронавируса» умер человек. Так что нужно искать парочку пожарных, мчсников, полицейских или военных со средствами спецзащиты, но и они не все даже хотя бы в противогазах, да и боятся многие и отказываются наотрез подходить к покойникам. Уже отмечены случаи, когда в отдалённых местностях, типа деревень или дачных посёлков, просто сжигали покойника вместе с домом. А бывало, что и с семейством. Словно во времена Средневековья, когда бушевала чума.

Спать. Как хочется спать. Благо хоть температуры нет. А то мало ли…

— Господин Президент, к вам глава Чрезвычайного Штаба.

Кивок.

— Включай.

Четверть часа выслушивания сводок и доклада. Растерянность и беспомощность, прикрытые бравурными реляциями.

— Андрей Павлович, что у нас сейчас происходит? Просто ответе как офицер офицеру.

Генерал Голицын ответил не сразу.

— Учитывая плавающие цифры и данные, очень хочется сказать просто — «я не знаю», но это тоже будет неправда. Я знаю. Ситуация в Москве выходит из-под контроля. Мы делаем всё мыслимое и немыслимое, но если так пойдёт дальше, то войскам нужно отдавать приказ стрелять на поражение. Штрафы уже давно никого не пугают, и никто их не оплачивает. Все призывы и разъяснения лишь озлобляют людей. Мы даже примерно не представляем себе реальное число умерших и заражённых. Всё плохо даже в части медицины. Хотя точных цифр у меня нет, но я знаю, что врачи разделились на две категории. Одни, и их довольно много, либо уже покинули с семьями Москву ещё в первые дни, либо стремятся это сделать сейчас. Другие жертвенно несут свою «клятву Гиппократа», оставаясь в столице. Врачей и персонала очень и очень мало. Мы, конечно, платим им сумасшедшие деньги, но в нынешних условиях нужно быть врачом с большой буквы, чтобы продолжать свою работу. И то, многие соглашаются работать дальше только в обмен на то, что их семьи вывезут в изолированные чистые санатории в Подмосковье.

БЕЛЫЙ ДОМ. ВАШИНГТОН. РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА США. Понедельник. 18 августа 2025 года. Местное время 09:31.

Звонок на телефон прямой линии с Москвой заставил Трампа слегка изогнуть бровь. Что случилось, интересно?

Нет, за эти дни случилось-то столько, что врагу не пожелаешь. Эпидемия ширилась со скоростью лесного пожара, а с учётом специфики Америки, с её неотъемлемым правом каждого гражданина на оружие, лавиной поступали сообщения о том, что в том или ином Штате произошёл инцидент со стрельбой, часто инцидент очень неприятный и даже массовый. Люди боятся чужаков, люди боятся друг друга, и, конечно же, тут же ярким пламенем вспыхнули межрасовые, межрелигиозные и прочие конфликты. Чернокожие, по своему обыкновению, принялись устраивать марши, поджоги автомобилей, погромы, как водится, разграбления магазинов. Многие Штаты ввели в города Национальную Гвардию, но это не слишком помогало, ведь полицейские, военные и прочие нацгвардейцы болеют не меньше, чем прочие смертные. А смертей уже целая куча. Вчера директор FEMA докладывал, что в ряде Штатов пришлось дополнительно снять с хранения приличное количество пластиковых гробов, поскольку местные похоронные агентства наотрез отказываются иметь дело с умершими от нового коронавируса.

И что на всю мощь развёрнуты мобильные крематории, но их мощностей точно не хватит на всех «желающих».

Трамп устало откинулся на спинку президентского кресла. Пока вроде удается держать на привязи всякого рода учёных умников, допущенных к реальной информации, и они болванчиками во всяких эфирах рассуждают про новый штамм коронавируса, но тайну долго не утаишь. И вот тогда начнётся настоящая паника.

— Хелло. Слушаю тебя, Влад.

— Приветствую, Дэнни. Как здоровье?

— Вашими молитвами, как у вас говорят. А твоё?

— Как у нас говорят — не дождётесь.

Оба участника разговора усмехнулись каждый со своей стороны линии.

— Дэнни, я слышал, что у вас проблемы.

— А у вас ещё хуже, как мне докладывают.

— Ну, по крайней мере, у нас негры не разносят целые кварталы.

— У нас это национальная традиция, что-то типа родео. Но ты же не о родео хотел поговорить?

— Верно. Дэнни, я знаю, что у вас то, что принадлежит нам. Я думаю, что нужно вернуть.

Трамп прекрасно понял о чём идёт речь. Ему докладывали, что русские яростно ищут этого Дмитрия Маркова. Интересно, зачем он им? У них своих «нулевых» хватает. И вот, судя по всему, русские его таки нашли.

— Ты о чём?

— Ты прекрасно знаешь о чём. О пленнике базы Спрус-Ноб-Хилл. Верни. Не доводи до греха, как у нас говорят. У нас же много всяких вариантов есть, на чём и на ком мы сможем отыграться и вам будет больно. Так что давай не ссориться в этот трудный час.

— Это угроза?

Даже сквозь трубку была слышна усмешка с той стороны. Нехорошая усмешка.

— Нет, Дэнни. Какие могут быть угрозы между партнёрами. Мы ведь партнёры, верно?

Трамп помолчал несколько секунд, обдумывая ситуацию.

— А зачем он вам? У вас своих полно.

— Нет, Дэнни, ты не понял. Этот человек нужен не нам, он нужен мне. Это личное дело, понимаешь меня?

Интересная история. И пахнет… да много чем пахнет. И дерьмом, и большими деньгами. Как, впрочем, и всегда.

— В чём твой интерес?

— Ни в чём. Я просто хочу вернуть внука старику, которому я много чем обязан. Он и так потерял жену в этой чёртовой пандемии. А Дмитрий вам уже всё равно не нужен, вы из него уже получили всю информацию, какую только могли — все анализы, образцы, и даже наверняка составили его полную 3D модель. Зачем он вам теперь? Просто опыты ставить ради интереса?

Минута молчания с обеих сторон.

— Ну, допустим. Влад, но ты же прекрасно понимаешь, что так дела не делаются. Мы деловые люди и говорим в открытую. Меня тут не поймут, если я его отдам просто так. И я сам себя не пойму.

— Вы выкрали нашего гражданина с нашей территории.

— Ну и что? У вас плохо лежало — мы дёшево купили. Было ваше — стало наше, как у вас говорят. Давай поговорим как серьезные люди. Какие у тебя предложения по сделке? Только вот не предлагай какие-то уступки в Африке или что-то подобное. В нынешние времена всё это уже несерьезно. В нынешние времена крупная партия пластиковых гробов стоит больше, чем рудники в Африке.

— Тебе предложить?

Усмешка.

— Нет. Уже лежалый товар. Всё равно, чувствую, будем хоронить просто в братских могилах.

— Да, может и так случиться.

— Так что? И давай без угроз. Это неконструктивно. Тебе это парня не вернёт.

Пауза.

— Вы возвращаете нам Дмитрия Маркова, а мы, в качестве жеста доброй воли, возвращаем вам ваш спутник. В конце концов, это ведь ваше имущество.

Трамп даже опешил от такого невероятного предложения.

— Хм… А что взамен?

— Реальное объединение усилий в борьбе с этой заразой, которую вы же и создали. Мы теряем время, Дэнни. Безвозвратно теряем. Я это чувствую. Я знаю — ты деловой человек, но ты и очень умный, дальновидный человек. Это ведь не ковид, и ты это знаешь. Это — опаснейший боевой вирус. Специалисты разводят руками и дают самые мрачные прогнозы. Миллиарды погибших по всему миру. Гонка в части коммерческих прибылей от получения вакцины хороша лишь до того момента, пока эти инъекции есть кому продавать. Если мы не объединим усилия, то рвы до горизонта, заполненные телами умерших, покажутся детским утренником.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 09:46.

Минувший разговор с Трампом запустил механизм. Во-первых, Дмитрия Маркова таки готовят к отправке в Москву. Нам, собственно, был нужен не столько он, сколько суть наших с Трампом договоренностей. А, Дмитрий просто был удобным поводом для начала конструктивного разговора. Как гласят законы разведки — выставь ложную цель в качестве главной и озадачь противника. Пусть разбирается и ломает голову. Он им действительно уже был не особо нужен, поэтому отдать его нам они могли, но им требовалась уступка с нашей стороны, дабы сохранить лицо и потешить чувство собственной гениальности. Да ради Бога. Пусть кушают ситечком, как говорят в Одессе.

Во-вторых, начался реальный процесс создания совместных структур и обмена информацией в части борьбы с боевым вирусом «Грааль». Лучше уж поздно, чем никогда. Собственно, спутник их мы им отдали именно для того, чтобы ускорить процесс. Американцам действительно не хватало исходной информации для работ над вакциной, ведь они имели только базовую модель, которую отправляли в космос, а вот что из этого получилось в итоге они и пытались получить из тела Дмитрия. Но, не всё так просто, ведь цепочка разрывалась именно на стадии боевого заразителя «нулевого пациента», потому как вирус в крови «нулевого» — это уже неизбежная мутация.

Вообще, ученые прогнозируют, что существующий штамм очень быстро начнёт видоизменяться и приспосабливаться. Смертность от него будет уменьшаться, в конце концов, он может стать не слишком опаснее того же ковида или даже гриппа…

Когда-нибудь. В будущем. Ведь это боевой вирус. И пока его задача убить всех.

Звякнул селектор. На экране появился помощник.

— Господин Президент, об онлайн встрече просит президент Российской Академии наук академик Александров.

Президент кивнул.

— Хорошо, подключайте.

На экране появился Александров.

— Здравствуйте, Борис Евгеньевич. Как ваше здоровье?

Но тот не стал разводить политесы.

— Здоровье моё плохо, но это сейчас неважно. Господин Президент, у меня срочная новость. По данным установок наших нейтринных детекторов в глубине озера Байкал и в недрах Кавказа, зафиксирован мощнейший всплеск нейтрино со стороны звезды Бетельгейзе.

— Хм, и что это значит?

Академик закашлялся.

— Это значит, что в ближайшие часы произойдет вспышка сверхновой Бетельгейзе. Вот что это значит, господин Президент.

Быстро:

— И чем нам это грозит?

Александров лишь устало покачал головой.

— Точно сейчас никто не скажет. Модели есть, конечно, но… В общем, или это будет просто красивое зрелище, или нас накроет волной радиации. На Земле мы, наверное, не слишком пострадаем, ну, будут проблемы со связью и электричеством, да ещё и полярные сияния протянутся чуть ли не до экватора, а вот космонавты на орбите могут получить очень серьезную дозу радиации. И со спутниками будет беда. В любом случае, пару месяцев мы эту сверхновую будем видеть даже днём, и она будет ярче полной Луны. А первичная вспышка будет очень яркой, благо у нас день сейчас.

Президент кивнул. Да, этого нам только сейчас не хватает. И так слухи о Конце Света гуляют вовсю, у тут ещё и вспышка сверхновой, да полярные сияния по всей стране.

Не смотрите наверх! Так кажется?

МОСКВА. ЧШ РФ. Вторник. 19 августа 2025 года.

ЭКСТРЕННО! ОФИЦИАЛЬНО! По информации Российской Академии наук, в ближайшие часы на небосводе, в созвездии Ориона возможна вспышка сверхновой звезды Бетельгейзе. Визуально на небе появится объект, сияние которого будет сравнимо с отраженным светом полной Луны. Несколько недель человечество сможет любоваться яркой звездой, которую будет видно и днём, а затем её свет постепенно потускнеет.

Учёные не рекомендуют в ближайшие часы смотреть на Бетельгейзе в астрономические приборы, а в первые часы после вспышки не смотреть на звезду иначе, как через темные светофильтры или закопчённые стекла, как во время обычного солнечного затмения.

На биосферу Земли это астрономическое событие произведёт влияние, сравнимое с крупной вспышкой на Солнце. Возможны перебои с радиосвязью и работой спутников, а также обширные полярные сияния и сильные магнитные бури. Метеочувствительные люди могут почувствовать недомогания.

Сохраняйте спокойствие.

Глава 6 Взрыв сверхновой Бетельгейзе

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 19:38.

Звезда на небе разгоралась. Нет, это не было мгновенной вспышкой в классическом понимании этого слова. Просто звезда на небосводе становилась всё ярче и ярче. По «Санаторию» даже выпустили информационный циркуляр об особенностях вспышки сверхновой. В отличие от новостей по телевизору, циркуляр вовсе не нагнетал атмосферу вокруг события. Да, очень яркое явление. Да, ожидаются полярные сияния и всё прочее. Да, ожидаются проблемы, в том числе и со связью. Но, ничего в стиле Голливуда не будет.

Собственно, и не было.

Разве что какой-то дополнительный адреналин в крови. Тонус какой-то дополнительный. Нас снова взялись активно исследовать. Говорят, что у переболевших какая-то нетипичная реакция организма на увеличение напряжения магнитного поля.

Жду известий про Димку. Говорят, что нашли, но подробностей пока нет.

Ждём.

Я сидела на стуле у кровати Деды. Персонал активно приходил и уходил. Что-то делали. Я же просто сидела. Сидела и смотрела. На него. А он на меня. Нужно ли ему это? Я не знаю. Он почти ничего не говорит. Но, врачи же меня пустили, может так и лучше для него.

Очередная капельница. Катетер помогает не дырявить вены почём зря. Но организм постоянно требовал лекарств и подкормки.

Все в биоскафандрах. Кроме меня.

Меня пустили без скафа. Ему нужен был родной человек рядом, но пугать старика скафом было опасно. Впрочем, судя по анализам, переболели и он, и я. Так что риск минимален, невзирая на возраст. Вряд ли я принесу с собой какую-то новую заразу. А может врачи махнули уже рукой на него. К другой-то родне меня так и не пускали. Даже в скафе.

Деда реально был плох. Но уже ощутимо лучше, чем просто безнадёжно плох. Говорил с трудом, но меня уже узнал. Это серьезный прогресс. Про Ба ему не сказали, но, как мне кажется, он всё уже понял по моим увиливаниям от ответа. Просто глядя мне в глаза. Во всяком случае больше он о ней не спрашивал. Просто как-то почернел весь.

Просто сжал зубы.

Просто.

Железный человек.

Лишь глаза слезятся. Нужно вытирать всё время.

— Деда, у нас тут вспышка сверхновой Бетельгейзе. Тебе видно в окно?

Старик едва заметно кивнул.

Что ему сейчас какое-то там Бетельгейзе. Не уверена, что он вообще понимает, где небо находится.

Он был очень слаб. Возраст. Вообще не представляю, как он пережил болезнь. И как он переживёт без Ба.

А температура так и не падает. Тридцать девять и два.

Как и у всех нас.

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 18:35.

Андреев мониторил местные СМИ. Как известно, свободнее мировой прессы может быть только свободная пресса в демократических странах.

Традиционно, «повесточка» любого средства массовой информации варьировалась в зависимости от интересов учредителей или редакционных спонсоров и часто по одному названию газеты или сайта можно было предсказать заранее, что там будет написано. И сделать выводы и прогнозы.

По выводам в эти дни было сложнее. А вот по прогнозам — запросто.

По выводам — элиты в шоке и не знают не то, что нести «в народ», но и как быть самим. Ведь в посольство стекается уйма информации, в том числе и неофициальной, в том числе и разведывательной. И информация эта говорит о том, что сильные мира сего в Германии сейчас уподобляются древнеримским патрициям, которые старались пересидеть какую-нибудь чуму подальше от города Рима, удалившись от столицы и крупных городов подальше в свои виллы и имения. Впрочем, так вели себя «уважаемые люди» во все времена. Так ведут себя и сейчас.

Александр устало поднялся из кресла и сладко потянулся. За окном слышны были выстрелы и, как водится в последние дни, что-то где-то ярко горело.

Последние дни. Почти как в Святом Писании.

Как сказал Шекспир в каком-то там сонете: «Чума на оба ваши Дома».

Но, вряд ли Монтекки и Капулетти могли себе представить ТАКУЮ ЧУМУ как сейчас. А, впрочем, что такого происходит с исторической точки зрения? Ведь бывали времена, когда от всякой заразы вымирало чуть ли не половина Европы, города приходили в полный упадок и требовались столетия на то, чтобы возродиться на том же уровне, что и до пандемии. Чем мы сейчас лучше? Умнее? Медицина развитее?

Как там? Хочешь рассмешить Бога — поведай Ему о своих планах?

Внизу, у дверей консульской службы было людно. Местной полиции уже не было видно. Работники посольства в противогазах пытались как-то упорядочить толпу и не допустить излишнего кучкования. Но, явно получалось плохо. Народ шумел. Иногда даже доходило до мордобоя по принципу: «Вас тут не стояло». Но, в целом, граждане РФ, вдруг и внезапно вспомнившие о том, что они русские, чуть ли не штурмом брали посольство России в Берлине и требовали немедленной экстрадиции на обожаемую и любимую Родину. И перепуганным «верноподданным» было всё равно, что в обожаемом ими Отечестве дела немногим лучше, чем в Германии.

Дверь открылась. В кабинет заявился местный резидент разведки Егоров.

— Андрей.

— Да, Павел Степанович, весь внимание.

— Завтра утром прибывает борт из Вашингтона. В аэропорту состоится передача нам нашего гражданина Дмитрия Маркова. Нужно встретить. Поедешь с Артёмовым. Гражданин очень ценный и из Москвы прислали ЦУ, что волос с него не должен упасть и, вообще, обеспечить режим наибольшего благоприятствования. Ясна задача?

— Так точно.

— За дополнительной информацией по делу к Артёмову. Поступаешь в его распоряжение. И без фокусов там. Дел много, а людей в строю осталось мало. Послезавтра эвакуация посольства. Если, конечно, спецборт за нами вообще прибудет из Москвы.

МОСКВА. ГДЕ-ТО. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 20:11.

Томление и тревожная тоска.

Света смотрела в окно. Смеркается. Всё небо переливается мертвенным сиянием. На улицах неожиданно много злых людей. Патрули иногда гоняют, но как-то много всех на улицах. Особенно у магазинов. Чуть ли не митинги. Почти погромы. Магазины-то закрыты. Но публика сильно волнуется. И хочет.

Народ хлынул на улицы.

Иногда даже слышны выстрелы.

— Вот зачем им сказали про вспышку сверхновой? И не заметил бы нас никто на общем фоне событий…

Папка бормотал это уже в сотый раз, крутя руль авто и пытаясь как-то выехать из Москвы. Но именно вспышка сверхновой подвигла их семейство на очередную попытку покинуть столицу, надеясь, что в общем хаосе будет не до них.

Но, судя по всему, так решили не только они. Что-то сломалось. И люди, ещё вчера безропотно сидевшие по своим квартирам, вдруг устремились. Кто куда. Кто подальше из города, а кто просто грабить ближайший магазин.

Ну, как грабить… Большинство из тех, кто был сейчас на улицах, изначально даже мыслей таких не имело — грабить. Просто вышли спешно набрать продуктов и предметов первой необходимости, но магазины закрыты уже довольно давно. И раньше их охраняли. Теперь нет и этого. Кто-то разбил витрину и пошло-поехало.

Если все выносят, то ты понимаешь, что если ты проявишь какую-то принципиальность, то твоя семья останется без еды.

Судя по проплывающим за стеклом картинам, вытаскивали всё — еду, воду, средства гигиены, в том числе и женской, даже краску для волос и крем для обуви.

И, конечно же, огромное количество туалетной бумаги.

Платить за товар «покупателям» было просто некому. Персонала нет.

Некоторые чудаки оставляли на кассе купюры, в качестве оплаты за взятый товар. Или писали записки, что, мол, взял то и то на такую-то сумму. Телефон такой-то. Хочу оплатить.

Но большинство брало всё просто так. Да и связи почти нет.

Обнаружился новый дефицит в столице — тележки и корзинки в супермаркетах. Их никто уже не возвращает назад, отправляясь домой с нагруженным в них товаром.

Багряное небо.

Почему-то подумалось, что ожидания от вспышки сверхновой были сильно завышены в части зрелищности. Просто одна из звёзд становилась всё ярче и ярче. Так что никакого бабах пока не было. Просто быстро наливающийся силой красный яркий злой глаз в небе.

Полный ярости.

Уже намного ярче Луны.

Говорят, что будет его видно даже днём.

Почему-то даже полярное сияние не было красивым. Было просто отражением кошмара внизу.

Светлана вздрогнула и поёжилась, вспомнив безумные крики какой-то сумасшедшей женщины, которая не своим голосом оглашала улицу какими-то библейскими пророчествами о Конце Света. Прохожие косились на неё, но сочувственных ироничных улыбок на лицах видно не было. Особенно на лицах тех, кто что-то тащил из ближайшего разбитого супермаркета.

На улицах местами что-то горело. Вот новый магазин за окном. Его тоже откровенно и шумно грабили. Стоявшая рядом с магазином машина Росгвардии была категорически безучастна. Да и не было в ней никого.

19 августа. День, когда власть окончательно рухнула в Москве.

БОСТОН. СОМЕРСЕТ-КЛУБ. УЗЕЛ ВИРТУАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ. США. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 12:18.

Невеселая шутка:

— Наши бункеры не дают стопроцентную гарантию от проникновения внутрь заразы, но, надеюсь, у каждого из нас достаточно припасов и очистительных систем, чтобы просидеть под землёй хотя бы год?

Томас Варух горько усмехнулся в камеру:

— Джорджи, у меня даже есть в бункере отделение карантина, но, что толку? Мы не знаем о вирусе ничего. Ни его инкубационного периода, ни реальных средств защиты от него. Мы все в биоскафандрах, но вирус уже у меня в бункере. У меня уже семь заболевших и двое умерших. В том числе и моя дорогая любимая племянница Энжел.

Бокфеллер кивнул.

— Да, я слышал. Прими мои соболезнования. Я думаю, что слова утешения прозвучат фальшиво.

— Да, спасибо. Обойдемся без дежурной фальши. Мы наворотили дел с этим вирусом. Точнее, наши предки, но не суть. Это наши Семьи.

— Брось, Джорджи. Нечего посыпать голову пеплом. Никакие наши предки не могли знать о вспышке Бетельгейзе.

— Сверхновая тут вообще ни при чём, и ты это прекрасно знаешь. Пока она испортила нам связь, но к вирусу это не имеет никакого отношения. Наоборот, мои спецы утверждают, что радиация Бетельгейзе может повлиять на вирус в том числе и положительным образом, вызвав более мягкие мутации.

— А может и наоборот. Мои учёные полны сомнения на сей счёт.

— Согласен. Но, я не об этом. Трамп отдал русским «нулевого пациента». Возможно, мы действительно получили из русского всё, что могли, но явно не всё, что хотели. Спутник мы получили, и даже получили геном вируса из космоса, но я уверен, что русские отдали нам не всё и у них есть преимущество. Слишком щедрый обмен с их стороны. Я бы никогда не продал бы товар с нулевой маржой. И ты бы тоже. И у нас сейчас тенденция явно нехорошая. Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Нью-Йорк и почти вся Флорида в ужасном состоянии. FEMA не справляется. Какой толк в их гробах, если мы теряем власть? Мы что, FEMA создавали ради этого? В Вашингтоне полный хаос, Трамп отбыл в бункер в Кэмп-Девид и полностью изолировался. Мы теряем инициативу, Джорджи. Русские нас обойдут в мире после звезды, и после пандемии мы вылетим на обочину истории. Я бы требовал с русских всю информацию. В конце концов, мы же не должны уступать!

— Не знаю, Том. Я бы подождал развития этой истории. Мы ведь сейчас не можем давить ни на Трампа, ни, тем более, на FEMA. Мир изменился, Томми. И деньги значат уже не столь много, сколько значили ещё месяц назад. Ты сам знаешь, что тот же Китай проводит собственную программу по вирусу, хотя, как я надеюсь, русские не передали им исходники.

— Я не заявлял бы это так уверенно.

— Ну, пусть даже передали. Но я не вижу, чем мы можем давить сейчас на русских. Вряд ли у них сейчас лучше, чем у нас.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 22:34.

В небе ярким багровым светом сияла сверхновая.

Поперек дороги стояли два танка.

А может и не танка. Света плохо разбиралась в военной технике, да и видно было плохо. Далеко слишком. Сплошная вереница машин заполоняла всю ширину и всю длину шоссе, уходя вперед и назад на многие километры.

Отец стоял у машины и разговаривал с кем-то из водителей. Слышно было плохо, но сидящим в салоне было ясно главное — вперёд не пропускают. Навигатор показывал сплошную тёмно-красную полосу по всей дороге. Без вариантов на объезд.

Мама была занята совершенно глупейшим делом — искала варианты где можно в Подольске переночевать, тихо бормоча сквозь зубы что-то типа: «А я ведь говорила… Я ведь предупреждала…»

Бабуля, в кои-то веки, молчала, всем своим видом выражая глубокое осуждение всего происходящего.

Наконец отец вернулся в машину и (небывалое дело!!!) закурил в салоне. И даже мать промолчала на это вопиющее свинство!!!

— Не пускают. Типа возвращайтесь назад и сидите дома. Так говорят. Точнее, говорят, что так говорят. Там, впереди. Не знаю, насколько правда, но ходят слухи, что по тем, кто пытается проехать по просёлочным дорогам, просто стреляют на поражение. Удивлюсь не слишком. С них станется.

— Коля, что ты такое говоришь⁇! Не пугай детей!!!

Опустилось стекло и на дорогу полетел окурок.

Мрачное:

— Лариса, я не знаю. Надо было раньше уезжать.

Ответная вспышка:

— Это я говорила, что нужно дома переждать!!! Вот что теперь⁇! Что⁇!!!

Ситуация становилась опасно-бессмысленной, и Светка решилась подать голос:

— Мам, пап, не ругайтесь. Что-то же нужно делать…

Отец лишь хмыкнул, как-то безнадёжно-угрюмо:

— Устами младенца. Тут без вариантов.

В обычной ситуации Света бы точно огрызнулась бы на тему «младенца», но сейчас даже она не стала нагнетать. Ситуация тупиковая. Развернуться невозможно. Машины стоят плотным потоком. Всякие. Включая огромные фуры. Не говоря уж о том, что между автомобилями бродит туда-сюда множество людей. Выезд из Москвы закрыт. Возврат в Москву невозможен. Благо хоть какую-то еду взяли в дорогу.

Мелкий Сашка сообщил очевидную и банальную вещь:

— Пап, я писать хочу…

Да, хорошо ему. У Светки та же самая проблема, но ему-то пять, и он мальчик…

— Свет, пусти меня, мне жарко, ты очень горячая.

Вика заёрзалась у неё на коленях. Мать резко обернулась и протянула руку ко лбу Светланы.

— Дочь, у тебя температура. Не знаю сколько, градусника у нас нет, но много. Как ты себя чувствуешь?

Как она себя чувствует? Да паршиво чувствует. В маленьком авто сидит шесть человек, дышать нечем совершенно. И непонятно, что будет дальше!

— Света, ау! Ты меня слышишь?

Кивок.

— Да, слышу. Просто я устала, вот и всё.

Обернувшийся отец смотрел на неё совсем не в свойственной ему манере крайнего беспокойства.

— И что будем делать? Врачей тут нет и в больницу мы не доедем.

Светлана жизнерадостно поморщилась:

— Ой, пап, да всё нормально.

Угрюмое:

— Я вижу. Пойду, пройдусь. Может найду где доктора.

Старший Родионов вышел из автомобиля, аккуратно прикрыв за собой дверцу.

Идея искать врача в колонне была так себе и Света это отлично понимала. С учётом того, что творится вокруг, ни один здравомыслящий человек не приблизится к их машине. С другой стороны, они сидят в закрытом авто и дышат одним воздухом. И явно Светлана заболела не пять минут назад, а значит, все могут быть больны.

Мать уже выскочила из салона и, открыв багажник, начала рыться в сумках.

— Где же… Куда я засунула аптечку… Была же… А, вот!

Вернувшись в машину, мама протянула Свете таблетку и бутылочку воды.

— Пей. Температуру должно сбить. У тебя явно выше тридцати восьми. Пей.

Дело было плохо. Если она действительно заразилась этим проклятым вирусом, то никакие таблетки ей не помогут. И, вероятнее всего, все сидящие в машине, заболеют.

И помощи им ждать неоткуда.

Откуда-то спереди вдруг раздался грохот автоматных очередей. Потом ещё. И ещё.

Отец быстро запрыгнул в машину и с силой хлопнул дверцей.

— Коля, что там???

Папка покосился на мать.

— Не знаю. Говорят, что многие бросают машины и пытаются уходить пешком. Возможно стреляют в воздух на посту.

Но сам Николай в этом уверен вовсе не был.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Вторник. 19 августа 2025 года. Местное время 22:45.

Баба Нюра молилась. Достала из сумки молитвослов и подсвечивая себе фонариком, шептала какие-то слова. Света не знала молитв, но, похоже, помочь им могло разве что чудо.

Но, чудес на свете не бывает.

Грустно усмехнувшись, юная барышня вдруг вспомнила, как Мишка Марков как-то передразнил её, когда она ему съязвила, что нужно уроки учить, чтобы не быть двоечником, мол, чудес на свете не бывает, на что тот съязвил в ответ:

— Чудес на свете не бывает, чудеса бывают только на Свете.

На что она не нашла ничего умнее, чем ляпнуть:

— Сам ты чудо!!!

И получила в ответ:

— А я пока не на тебе!

Прозвучало, мягко говоря, двусмысленно и весь класс покатился со смеху, а она, вся пунцовая, пулей выскочила из класса. Порыдав в женском туалете и умывшись прилежная, ученица обнаружила стоявшего неподалёку Мишку. Тот тут же направился к ней и буркнув:

— Извини, я не хотел. Глупо вышло. Вот, это тебе. В качестве извинения.

И протянул ей цветок, явно вырванный из какого-то школьного горшка.

— Обалдуй! Ты зачем цветок испортил?! Не хочу тебя видеть!!! И цветок свой паршивый забери от меня!!!

Он как-то виновато шмыгнул носом и ушёл не оборачиваясь.

С цветком в руках.

Холодная рука коснулась её лба. Света очнулась и посмотрела на мать.

— Светлана, почему ты плачешь? Тебе больно? Где болит?

Та замотала головой, но тут неожиданно в сумочке зазвенел мобильник. Поспешно вытащив аппарат, она посмотрела на экран и замерла, не веря в реальность происходящего. Может это опять сон?

— Миша⁇!

— Свет? Ты? Мне дали позвонить по связи. Геолокация говорит, что вы где-то в Подольске. У вас всё нормально?

— Миш, ты откуда звонишь? Связи ж нет!

— Это неважно. Не могу говорить. Что у вас? Ты как?

Вздох.

— Плохо. И у меня высокая температура. Врачей нет. Сидим в машине. На трассе где-то. Сплошная пробка. Впереди какие-то танки. Я не знаю…

— Вы в Подольске?

— Я не знаю. Пап, мы в Подольске?

Хмурый кивок:

— Да. Не доезжая до моста через Пахру.

— Слышал? Мы перед мостом где-то. Через эту вашу Пахру. Я не знаю, где это.

— Мне сказали, что вас не выпустят. Москва блокирована. И что могут стрелять. Не спешите уехать. Что нужно переждать хотя бы несколько дней. Вы назад сможете выехать?

— Нет. Папа говорит, что мы даже не сможем развернуть машину в поля. Наглухо застряли.

Пауза.

Глухо, но решительно:

— Дай своему папе трубку.

— Зачем.

— Дай.

— Пап, тебя Миша Марков из моего класса.

Отец удивлённо покосился на дочь. Но трубку взял.

— Да!

— Извините, я не знаю, как вас зовут. Я Миша Марков. У моего деда в Подольске дом. Как раз перед мостом через Пахру. Я не знаю, что у вас там сейчас, но, если что, есть вариант пересидеть в доме моего деда. Если всё плохо с проездом, то может это поможет. И, да, в доме большая аптечка в шкафу на кухне слева от хлебницы. Моя бабушка была врачом и дома там много чего есть. Я в этом ничего не понимаю, но, наверное, у лекарств есть инструкции в коробках. И… Во дворе есть голубятня. Ну, увидите. В самом загаженном углу, в том, где гнёзда голубей, в стене вроде был ящик. Там есть оружие и патроны. Ну, если что. Я его видел пару раз, не знаю, что там сейчас. Запишите адрес дома, ключи там несложно найти…

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. АЭРОПОРТ «БРАНДЕНБУРГ». Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 7:15.

Зона для приёма дипломатических делегаций. «Бизнес-Джет» выруливает по полосе. Посольская охрана от каждой стороны и службы безопасности аэропорта по периметру.

Рулёжка.

Остановка.

Откинутый трап.

Какие-то строгие люди из самолёта.

Как говорится: «Опись, прОтокол, отпечатки пальцев…»

— Здравствуй, Дим.

Усталое:

— Привет, командир. Рад видеть тебя.

Артёмов кивнул:

— С прибытием. В Москве сильно ждут. Насколько мне известно, с твоим семейством вроде всё в порядке, они в безопасном охраняемом месте в Подмосковье. Но спецборт только ближе к вечеру. Едем в посольство, там отоспишься. Посольство хотя бы охраняется, а на улицах Берлина стало слишком опасно — мигранты, как с цепи сорвались. Всюду погромы, пожары и даже стрельба.

Качание головой:

— Нет, командир. У меня тут дочь. И жена, пусть и бывшая. Мне надо к ним. Сам говоришь, что творится в городе.

— У меня приказ, Дим.

— А у меня долг, командир. Я не полечу без них. Можешь застрелить меня при попытке к бегству. Но, или ты со мной, или я иду ловить такси.

— Такси нет уже. И транспорт не ходит.

— Тогда, командир, извини, но придётся вам ехать очень медленно, ведь я пойду туда пешком, а вам приказано меня охранять, не так ли?

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. «РОДОВАЯ УСАДЬБА ГРАФОВ МАРКОВЫХ». Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 9:21.

— Итак, у нас в наличии один автомат, «Макаров», обрез охотничьего ружья, газовый пистолет и один пневмат. И патроны ко всему этому добру. Патронов немного, бой не выдержим, но спугнуть мародёров можно. Близнецам оружие не дадим. Лариса, мам, Свет? Вы как?

Бабуля покачала головой.

— Я и скалку сейчас не подниму. Я скорее умру тут.

Высокая температура давала о себе знать. Старушка едва стояла на ногах. Почти теряла сознание, что уж говорить об оружии.

— Светлана? Мы не знаем, что тут может быть. Сможешь выстрелить хоть из чего-то вдруг что? Просто защитить себя.

Света потёрла виски.

— Да, наверное. Если нападут, то я выстрелю. Не знаю, попаду ли, но выстрелить смогу. Наверное.

— Лариса?

Решительно:

— Я не умею стрелять. Но, если надо защитить детей, то убью даже утюгом или стулом.

БЕРЛИН. ГЕРМАНИЯ. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 7:15.

Марго надрывно кашляла, давясь дымом. Дом горел. Дикие не смогли выбить дверь их квартиры и уходя просто подожгли дом. Они бесновались внизу, выкрикивая непонятные восхваления и, в предвкушении, глядя в их окна. Наверняка там внизу делали ставки на то, выпрыгнут ли запертые в квартире в окно или предпочтут сгореть заживо.

Маргарита, задыхаясь, упала на пол. Мать уже даже не пыталась подняться, лишь рвотная масса растеклась у её лица.

На улице раздались автоматные очереди.

Много.

Беспощадно.

Стук в дверь.

Яростно.

По-русски:

— Марго! Лена! Быстрее открывайте, это я! Быстрее! Сгорим все! Командир, вышибной заряд!

Бахнуло.

Какие-то тени.

Противогаз на лицо.

Сильные руки подняли её и понесли на выход.

Марго лишь шептала, уже теряя сознание:

— Папка, ты всё-таки приехал…

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ПОДОЛЬСК. СИМФЕРОПОЛЬСКОЕ ШОССЕ. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 17:16.

— Что думаешь делать, Серёга?

Сержант Николаев пожал плечами.

— У меня в городе жена и маленький сын. Так что…

Их сегодня опять поставили на этот долбанный блокпост и дали строгий приказ никого из города не выпускать. Вот только начальство, отдавшее приказ, куда-то исчезло с самого утра и на связь больше не выходит.

Пока гигантскую металлическую змею из автомобилей сдерживать удаётся, но совершенно понятно, что это ненадолго. И очереди в воздух сдерживают толпу всё меньше и меньше. Да и патронов не так много. Не стрелять же по толпе, да и во имя чего? Или кого?

Говорят, что в городе полная анархия. Грабят всё подряд. И судя по дыму со стороны Москвы, вероятно, это, в какой-то мере, правда.

По факту, их блокпост уже сам по себе превратился в бесконтрольную стихию. Две БМП сдерживали толпящихся пока только видом грозных пушек, но экипажи уже перестали быть боеспособными, горячо митингуя у костра только над вопросом — куда двинуться. Часть хотела назад в Москву, вывозить свои семьи, другие, не отягощенные роднёй, хотела убраться подальше от города прямо вот сейчас…

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ. ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ВОДЫ ИЗРАИЛЯ. В ВИДУ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ХАЙФА. АВИАНОСЕЦ USS GERALD R. FORD CVN −78. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 21:52.

— Сэр, сообщение от командира ВМБ Хайфы бригадного генерала Гиля Агински-Переца. Нам повторно отказано во входе по соображениям эпидемиологической безопасности. На самой базе и в городе Хайфа множество заболевших, многие десятки умерли. К тому же, арабы вновь вышли на улицы и начали атаки на евреев. Ну, и погромы, конечно.

Command officer of aircraft carrier (командир авианосца) captain Ричард С. Маккормак хмуро и сурово кивнул своему executive officer (старпому) commander Стиву Уильямсу.

— Принято.

Маккормак, дабы хоть что-то делать, поднял бинокль и вновь принялся разглядывать ночные огни города и самой военно-морской базы. Даже с такого расстояния было ясно, что там не всё в порядке. Выстрелов на таком расстоянии слышно не было, но огни пожаров местами сливались в сплошное багряное зарево.

Ситуация, как и ожидалось, окончательно зашла в тупик. Два часа назад скончался командующий авианосной ударной группой Commodore Джеймс Миллер и бремя ответственности за ситуацию и принимаемые решения легли на самого Маккормака, как старшего по чину.

А дела их были плохи. На самом «Джеральде Форде» из 2700 человек экипажа с высокой температурой свалились уже триста восемьдесят шесть и ещё семьдесят шесть умерло. И совершенно ясно, что это только начало и ситуация на борту авианосца вот-вот выйдет из-под контроля. Дисциплина упала почти до нуля, многие офицеры и особенно матросы, отказывались выходить на вахту, было несколько случаев, когда пилоты пытались поднять в воздух свои самолёты, а три вертолёта, битком набитые «здоровыми», снялись с палубы и полетели в сторону Израиля. Ни на что не надеясь, а просто пытаясь спастись из зачумлённого авианосца.

Впрочем, на крейсере «Нормади» и на эсминцах «Томас Хаднер», «Ремейдж» и «МакФол» ситуация ничуть не лучше.

И теперь их не пускают в порт. Конечно, на гигантском авианосце есть всё, включая собственный госпиталь, но и там всё сложно. Костюмов биозащиты не хватает, поэтому увидеть какого-нибудь санитара в противогазе и в медицинских перчатках можно было запросто.

Но такие средства защиты не слишком помогали. Шифрограмма от командования описывала болезнь, как чрезвычайно агрессивный боевой вирус, который может попадать в организм не только через органы дыхания, но и через кровь, и были зафиксированы случаи, когда вирус проникал непосредственно через кожные покровы. Случаев было не так много, но они были.

Изоляция отсеков тоже не слишком помогала, ведь скученность была неизбежной, невозможно обеспечить две с половиной тысячи человек отдельными изолированными противоинфекционными боксами.

Что ж, выбор у них невелик. Или оставаться на рейде и потихоньку превращаться в гигантскую металлическую братскую могилу, или, что вероятнее всего, команда и лётный состав просто поднимут мятеж, и постараются достичь берега по воздуху или по морю, воспользовавшись спасательными средствами и катерами.

Вот только у Маккормака не было уверенности что по таким беглецам не откроют огонь с берега, препятствуя высадке. Впрочем, учитывая хаос на берегу, кому-то могло повезти проскочить. И пока шансы выжить на берегу многим из его людей кажутся более предпочтительными.

А пока багровое зарево на берегу разрасталось.

Как и разгорался багровый глаз в небесах.

МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ. ГОСУДАРСТВЕННАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ НОВО-ОГАРЁВО. Среда. 20 августа 2025 года. Местное время 21:56.

Мысли Президента путались. Усталость давила неимоверно. По-хорошему, нужно поспать. Но день слишком тяжёлый. Ответственный. Нужно быть в строю.

Полчаса назад ему измеряли температуру. Вроде в норме.

Работаем. Пока.

На улицах крупных городов уже не удается поддерживать даже подобие порядка. Доклады нехорошие. Анархия пока не наступила, но контроль ситуации почти утерян.

Армия уже имеет все признаки небоеспособности, по крайней мере воевать уже реально не может, хотя, как институт государства, ещё не распалась. Стратегические ядерные силы с самого начала были переведены на строжайшую изоляцию и в военные городки не пускают даже бродячих собак, но и это вряд ли надолго задержит вирус.

Точных данных о том, что вирус передаётся от человека всяким животным и птицам пока нет, но всё больше подозрений на сей счёт. По логике, вирус заточен на людей и Трамп это подтверждает. Точнее, был заточен. Но, он был заточен вообще на то, чтобы продлить жизнь группе избранных, а не под то, чтобы убивать всех подряд, что наблюдается по факту. Космос сильно изменил основу вируса.

Хороших новостей, в том числе и из космоса, пока нет. Да и откуда им взяться?

Последний (?) свежий доклад из космоса от МКС.

Чёрт знает что. Кому это нужно сейчас? Да и зачем?

Дичь какая-то.

Допустим, магнитное поле Земли их прикрыло от жесткой радиации открытого космоса. Но, космос же. Как тут год прожить, когда даже на Луну слетать реальная проблема, не говоря уж про Марс. Тем более в условиях после вспышки сверхновой Бетельгейзе. Впрочем, о чём это он? Какая Луна? Какой Марс?

Иконка селектора. Главный Штаб ВКС России.

— Дежурный по Штабу генерал Мальцев. Слушаю вас, господин Президент.

— Что орбита?

— Пока без изменений. Космонавты укрылись в спускаемом аппарате. Дозиметр показывает значительный рост радиации, но пока не критично. Но отмечается массовый выход из строя спутников связи. И у нас, и группировки «Старлинк». И сильные помехи в атмосфере, что затрудняет передачу радио и телесигнала. С обычным телеграфом тоже сплошные проблемы. Станции просто сгорают от роста магнитного поля.

Хм… Так дальше пойдёт, и придется посылать сообщения курьерами.

Не могло быть и речи об эвакуации экипажа МКС. Это не делается за пять минут, да и риски становятся просто огромными. Конечно, весьма приличную долю радиации космонавты получат и их придётся срочно эвакуировать на Землю, но пока другого выхода, кроме как пережидать за толстыми стенками спускаемого аппарата, у них нет.

Вообще, пилотируемая космическая программа оказалась под огромным вопросом, поскольку даже мощное магнитное поле планеты не могло надёжно защитить организмы экипажей от жесткого излучения Бетельгейзе. И специалисты пока даже не могут составить обоснованные прогнозы снижения радиационной активности сверхновой. Это светопреставление может занять месяцы. А может и десятилетия.

Впрочем, что тут говорить о пилотируемой космонавтике, если спутники выходят из строя один за другим? Да и на Земле творится Бог знает что. Та же мобильная связь ложится раз за разом! Интернет отключился на половине планеты. Навигаторы те же. Морские сообщения оказались под угрозой из-за отсутствия актуальных спутниковых карт. Но, с этим-то ладно, критические протоколы предусматривали и это, но, непонятно сколько времени это всё продлится.

В Москве запас прочности систем связи велик, но и столица уже с трудом поддерживает работу всякого рода сервисов. Про провинцию и говорить нечего. Не со всеми губернаторами есть связь, что уж говорить о гражданских службах.

Вновь селектор.

— Соедините меня с президентом РАН академиком Александровым.

Через несколько минут на экране появился академик. Выглядел он откровенно плохо и явно вот-вот свалится с ног.

— Здравствуйте ещё раз, Борис Евгеньевич. Как ваше самочувствие? Может прислать бригаду из «Санатория»?

Тот закашлялся.

— Нет, не стоит. Они уже не успеют всё равно, а там как Бог даст. Слушаю вас, господин Президент.

— Есть какие-то прогнозы по развитию ситуации со сверхновой?

Александров лишь покачал головой.

— Всё развивается по худшему сценарию. Поток частиц от сверхновой только усиливается. Если так пойдёт дальше, то рискуем вообще остаться без интернета, да и любой электромагнитной связи как таковой. Но это не худший сценарий.

— А может быть ещё хуже?

Кивок.

— Да, вероятность такая есть, судя по всему. Да, согласно нашим расчетам, на месте сверхновой Бетельгейзе появится нейтронная звезда, которая, как вам вероятно известно, обладает малыми размерами, порядка десяти-двадцати километров, но чрезвычайно большой массой, превышая плотность атомного ядра… — Александров натужно закашлялся, потом, отдышавшись, продолжил. — Там всё дело в том, что в результате взрыва сверхновой происходит обрушение к центру звезды… коллапс… кхе-кхе… Так вот, по закону сохранения момента импульса, нейтронная звезда начинает бешено вращаться вокруг своей оси, до нескольких сотен оборотов в секунду, у неё резко растёт магнитное поле. Колоссально. Аккреционный диск около звезды разрушается, падает на поверхность звезды в виде плазмы, разогретой до миллионов градусов, и магнитное поле выбрасывает в космос жгуты яростной энергии. Жгуты эти, именуемые аккреционными колонками, вращаются вместе со звездой, всё время меняя направление угла атаки… А Бетельгейзе отнюдь не в соседней галактике, так что вполне может и нас зацепить.

— И чем нам это грозит?

Кривая усмешка на воспалённом лице.

— Нам? Я не сказал, что в этом случае нейтронная звезда превращается в аккретор — рентгеновский пульсар, посылающий жгутами через космическое пространство жёсткое рентгеновское излучение? Если масса нейтронной звезды превышает 3 массы Солнца, то коллапс звезды продолжается, и возникает чёрная дыра. Со всеми вытекающими прелестями.

— Хм… И когда это может случиться?

— Это, наверняка, уже давно случилось, просто до нас ещё не долетело. Мы прогнозируем значительный рост яркости Бетельгейзе, который сохранится несколько месяцев, плюс-минус порядка ста суток, потом произойдет резкое потускнение и дальше мы будем иметь дело либо с нейтронной звездой, превратившейся в рентгеновский пульсар, либо с коллапсаром, то есть с чёрной дырой.

Глава 7 Как можно отнять смерть?

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 06:56.

Я шла по заснеженной праздничной улице. Рождество. Вокруг смех, музыка, бегают резвящиеся детишки, влюблённые парочки, палатки с тульскими пряниками и горячим глинтвейном. Было так славно и хорошо.

Держу под руку того самого парня, который мне накинул куртку во время того самого ливня, он мне что-то весёлое рассказывает, я улыбаюсь, смеюсь, а, порой, даже хохочу, наплевав на мнение окружающих. Впрочем, весело всем, так что им не до меня.

Мы идём, идём, идём…

Сигнал зуммера вырвал меня из сладкого сна и я села на постели.

— Да!

Искин «Санатория» приятным женским голосом спросил:

— Ольга Антоновна, доброе утро. Звонок из Берлина, на связи ваш брат Дмитрий. Вызов имеет статус приоритетного. Установить соединение?

Меня бросило в жар. Димка!!!

— Да, быстрее!

— Соединяю. Связь установлена.

— Димка!!!

— Да, Оленька. Привет. Ты как там? Я хотел поговорить с Катей, но связь не дали. Говорят, что она спит под препаратами. Что у вас происходит? Как там Машка и Мишка?

— Мы тут, в «Санатории». Собрали всех, но Ба…

Горькое:

— Да, мне уже сказали. Бедный Деда. Остальные как?

— Ну, как… Ты как? Где ты?

— Звоню из нашего посольства в Берлине. Прилетел вот из Америки. Да, неважно. Вроде завтра будет спецрейс в Москву. Думали сегодня, но не сложилось там что-то. Сложно тут. Как Катя?

— Катя? Да, нормально. Не волнуйся. Приходит в себя.

— Температура?

— Ну, есть пока. Мишка тоже, наверное, переболел. Но без осложнений. Температура есть за тридцать девять, но не так чтобы он плохо себя чувствовал. А вот у Машки вообще нет даже признаков, так что, даст Бог, вообще обойдётся.

— Мне сказали, что вы там на каком-то спецобъекте. Это так?

— Не знаю, Дим. Всё очень странно. Привезли на вертолётах. Мы где-то в лесу, даже не знаю где. Все в каких-то скафандрах ходят. И мы тоже. Нам ничего не говорят.

Неожиданный всхлип. Сама не ожидала. Лепечу:

— Мне очень страшно, Дим. Очень. Тут ещё и звезда эта…

Строго-ободряющее по ту сторону связи:

— Но-но, сестричка, давай без фокусов и истерик!

Пытаюсь глубоко вздохнуть.

Пытаюсь…

— Я… не могу… Не могу, понимаешь… Я никогда не рыдала, но после Ба… Прости. У нас тут так страшно… Давай о чём-то другом поговорим, хорошо? Ты там как вообще?

Поддельно-бодрое:

— Ну, так сказать, на пути в Москву. Тут, конечно, тоже не сахар, но, говорят, что в Америке куда хуже, хотя, признаюсь, я не видел лично. А тут, да, весело. Тоже. И, я, это, заехал за Ленкой и Маргошей. Двумя словами не расскажу, но я прибуду в Москву вместе с ними. Ты как-то постарайся Катьку подготовить. Прямо скажу, я не знаю, как мне ей об этом сказать, сама понимаешь. Ну, придумай что-нибудь. Ты же у нас умная. Я их действительно спас при пожаре, ну, так получилось. Но как отреагирует Катька я не знаю.

Хорошо, что не было видеосвязи. Слёзы катились по щекам не переставая.

— Дим, что за ерунду ты говоришь… Ты жив… Нет больше той жизни… Неужели ты думаешь, что твоя Катя — дура набитая? Она ведь любит тебя, я знаю.

Вздох:

— И я. Но, Ленка тоже любит, вот в чём проблема. Я это тоже знаю. И Маргоша. Вот в чём проблема. И Ленка при смерти. И я её не брошу. Ни за что.

ДМИТРИЙ МАРКОВ.

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. ПОСОЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 05:35.

— Ты как, малыш?

Говорить через противогаз было трудно, сидеть в прорезиненном костюме ОЗК было жарко, но выбора не было. Во-первых, я сам был стопроцентным носителем заразы и все анализы это подтверждали. Во-вторых, в посольстве оставалось ещё немало людей и трудно было сказать, кто уже заражён, а кто пока нет. Даже четверо умерших сотрудников посольства были заразными и сейчас руководство решало вопросы с транспортировкой на Родину их тел, но так, чтобы обеспечить безопасность всех прочих.

Ну, а, в-третьих, было непонятно, заражены ли Марго и Ленка. Инкубационный период продолжался, и появления в крови антител ещё не произошло, чтобы с уверенностью что-то утверждать. Во всяком случае, посольский доктор пока не может вынести однозначный вердикт.

Марго сидела в таком же противогазе и в ОЗК, неотрывно глядя на лежащую мать. Прозрачный транспортировочный изолированный бокс для перевозки инфицированных больных до жути напоминал стеклянный гроб, и я понимал тот ужас, который царил сейчас в душе и глазах дочки. Но это был единственный способ попытаться защитить Лену от заражения, к тому же, надышавшись продуктами горения при пожаре, она так и не приходила в себя. Поэтому её и поместили в мобильный бокс. Но, повторюсь, выглядело просто страшно.

Маргарита никак не отреагировала на мой вопрос. Возможно, не сочла нужным отвечать на банальный глупейший вопрос, когда и так понятно «как», а может, даже не услышала его. Впрочем, в противогазе и капюшоне это и не мудрено. Тем более в таком-то состоянии.

Ночь прошла тяжело. Местные медики, как могли, колдовали вокруг Елены, но, по-хорошему, нужна была специализированная клиника со всем оборудованием, а не эрзац здравпункт посольства, но в Берлине сейчас вряд ли можно найти квалифицированную помощь такого уровня. И не только в Берлине.

Весь вчерашний день, всю ночь и всё утро в посольстве жгли документы, или паковали в несгораемые ящики секретные материалы, которые нельзя было уничтожать. Точнее, их уничтожат в последнюю очередь, когда не будет другого выхода и возникнет реальная угроза того, что столь важные и охраняемые тайны могут попасть в чужие руки.

Кладу руку в перчатке на плечо дочери. Марго вздрогнула и подняла голову, потерянно спросив:

— Пап, что теперь делать?

— Дочь, мы ждём. Посольство готовится к эвакуации. В аэропорту нас ждёт самолёт…

Ждёт-то он ждёт, но его сейчас охраняют так, как будто он набит золотом. Уже дважды его пытались захватить, под угрозой оружия собираясь принудить пилотов поднять машину в воздух и… короче куда-то полететь. Подальше из этого ада. И лишь бронемашины с крупнокалиберными пулемётами мешали отчаявшимся ворваться в самолёт.

— … Сейчас в посольстве формируется колонна. Как только всё будет готово, мы погрузим твою маму и поедем в аэропорт…

Точнее, будем прорываться туда. И очень вероятно, что прорываться придётся со стрельбой. На улицах бесчинствуют вооруженные банды, многие отчаялись или даже сошли с ума. По городу бродят какие-то полубезумные самопровозглашенные проповедники, восклицающие о Конце Света.

Пожары, поджоги, погромы, убийства, групповые изнасилования, не взирая на пол и возраст.

Говорят, что в Трептов-парке распинают на крестах. В том числе и вниз головой.

Взрыв сверхновой словно сломал матрицу в головах и лишь организованность посольства и наличие тяжелого вооружения позволяли надеяться на благополучный прорыв.

Воистину, Последние Дни.

— Пап, ты говорил, что может будет вертолёт для мамы…

Качаю головой.

— Марго, вертолёт есть, но слишком опасно. Он не бронирован, а в него будут стрелять все, кто его просто увидит.

Сквозь стекло вижу её расширившиеся от ужаса глаза.

— Но… зачем стрелять? Что мы им плохого сделали?

Действительно. Марковы вообще не имеют к происходящему никакого отношения. Знали бы буянящие на улицах о том, что в посольстве России находится тот самый «нулевой пациент», они бы точно пошли на штурм, только чтоб добраться до моей тушки.

Разумеется, дочери я об этом не сказал. Ей это не нужно сейчас знать. Да и потом… Не знаю.

— Понимаешь, малыш, они просто будут стрелять. От отчаяния, ужаса, желания расправиться с теми, кто, похоже, нашёл вариант отсюда сбежать.

Девочка кивнула и лишь произнесла горько:

— Немцы сошли с ума…

Качаю головой:

— И не только немцы. Сейчас, насколько я знаю, такое по всему миру.

— И в Москве?

Киваю.

— И в Москве, и в России вообще. Толпы безумствуют, толпы разбегаются из городов, особенно из крупных. В Москве, вроде ещё не как в Берлине, но тоже страшно.

— Тогда… Тогда зачем туда лететь, если там всё так же, как и здесь?

Ну, и что ей ответить? Мол, Родина и прочие благоглупости о чести, долге и нашей исторической миссии? Кому нужен сейчас этот фальшивый бредовый пафос?

И словно в подтверждение этого за окном что-то сильно бабахнуло, да так, что Маргарита инстинктивно присела на корточки и прикрыла голову руками.

Благо, тяжелые металлические роллеты не дали чему-то влететь к нам, лишь со звоном посыпались стекла.

— Папочка!!!!!!

Быстро подхватываю Маргошу и оттаскиваю от битых окон. Оглядываюсь. Медицинская капсула Елены вроде не пострадала, она стоит далеко от окна.

— Тихо, малыш, тихо.

Распахнулась дверь. Андреев прокричал:

— У вас всё в порядке?!

Киваю, прикрывая собой Марго.

— Что это было?

— Гранатомёт! Сейчас будем собираться! Ждать уже невозможно!

Появились какие-то люди, бокс с Леной спешно вывезли из комнаты и покатили по коридору, мы с Маргаритой устремились следом, у дочери явно был шок и потеря ориентации, так что приходилось её почти нести.

Хорошо, хоть отношения со странами Запада у России в последнее время стали настолько плохими, что посольство укрепляли, как только было возможно, в том числе и в расчете на возможный штурм здания. Так что одиночный выстрел из гранатомёта не мог нанести серьезный урон, но, одно дело, капитальное строение посольства, а вот другое — автомобиль, даже если он бронирован. Вряд ли он выдержит попадание из того же РПГ-7. Поэтому надежда только на натиск и организованность прорыва по улицам немецкой столицы.

— Быстрее! Быстрее!

Артемьев торопил.

Медицинский бокс Елены разместили в бронемашине, мы с дочкой запрыгнули следом, и через пару минут колонна выехала из ворот посольства.

— Пап, смотри!!!

Я обернулся.

По грязной улице нам навстречу бежала перепуганная чумазая девочка. Маленькая. За ней, на расстоянии, отчаянно хромая, бежала молодая женщина в разорванном платье со следами крови. А за ними…

За ними, что-то выкрикивая, бежало человек десять явных мигрантов и намерения их точно были не добрые.

— Командир! Подбирай!

— Ты с ума сошёл! У нас нет места, нет противогазов и вообще!

— Ты знаешь, что они сейчас с ними сделают?!!

Тот лишь зло буркнул:

— Догадываюсь…

— Папа, давай я к тебе на колени! Дай им место!

Кортеж остановился, и бронированная дверь распахнулась. Марго закричала по-немецки, зовя девочку в машину, но та испуганно остановилась, не решаясь сделать что-либо.

И тут Маргарита совершила такое, что я даже не успел среагировать — спрыгнула с моих коленей и, выскочив из бронированного чрева машины, побежала к девочке.

— Твою мать! Дим, хватай свою дурёху!!!

Сам же Артемьев уже разворачивал турель с крупнокалиберным пулемётом в сторону приближающейся сверхвозбуждённой толпы бармалеев.

Короткая очередь. Ещё. Кто-то там упал, остальные кинулись в рассыпную.

Марго насильно впихнула девочку в салон.

Сзади полный отчаяния женский крик:

— Ханна!!!

Машу рукой бегущей, указывая на чрев броневика:

— Быстрее садитесь! Быстрее!!!

Она, отчаянно хромая, буквально нырнула в машину. Жестко двигаю «гостей» освобождая место для себя и дочери. Бронедверь захлопнулась.

Артемьев длинно и витиевато выругался, завершив свою яростную тираду припечатыванием, глухим из-за противогаза:

— Вы оба больные на всю голову! И это не лечится! Семейка! И куда я их дену? На них нет даже противогазов! Как я их повезу?

Огрызаюсь:

— А надо было оставить их толпе?

Тот лишь засопел за своей маской.

Спасённая испуганно обхватывала девочку, которая просто вцепилась в неё. Наконец, Артемьев спросил на немецком:

— Это ваша дочь?

Та отчаянно закивала.

— Дочь. Ханна.

— М-да. Где вас высадить?

Но женщина вдруг так отчаянно зарыдала, обнимая девочку, что Артемьеву оставалось лишь крякнуть от досады и проворчать по-русски:

— Откуда вы все взялись на мою голову…

ОЛЬГА МАРКОВА.

ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ МОСКВЫ. САНАТОРИЙ «СОСНОВЫЙ БОР». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 11:26.

Я с наслаждением чувствовала горячие струи воды. Как же невыносимо находится вечно в биоскафе! И это при том, что он куда более комфортен, чем обыкновенный противогаз и тем более костюм ОЗК!

Как же хорошо принять душ!!! Смыть с себя всё…

Искин «Санатория» вновь влез со своим сообщением в самый неподходящий момент. Он что, за мной подсматривает? Может и подсматривает, кто знает, какие возможности у искусственного интеллекта. С него станется…

Выключаю воду:

— Да!

Мягкий женский голос:

— Ольга Антоновна, у меня для вас два сообщения. Оба с пометкой «Срочно. Приоритетно».

Ага, вот тебе и помылась. Подхватываю банное полотенце и начинаю вытирать волосы. Киваю благосклонно:

— Вещай.

Всё тот же женский голос. А мне вот интересно, они мне специально вещают женским голосом, чтобы я не так волновалась по поводу подсматривания? Мишка говорит, что с ним Искин говорит мужским.

— Ольга Антоновна. Сообщение первое. Самолёт из Берлина с вашим братом, племянницей и прочими сотрудниками нашего посольства совершил посадку на аэродроме в Жуковском.

— Отличная новость! А второе?

— Официальное сообщение на вашем ноутбуке.

Иду к ноуту, не страдая от попыток как-то одеться. Если Искин подсматривает, то и флаг ему в руки.

Итак, сообщение.

Хм… А вот это уже совсем не отлично. Даже наоборот. Вирус «Грааль» обошёл все защитные меры «Санатория» и уже несколько случаев заражения среди персонала. Включая директрису…

МОСКВА. НОЧНОЙ КЛУБ «СВЕРХНОВАЯ». Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 21:43.

Вечеринка была в полном разгаре. Танцпол ломился от разгорячённых тел, на многих из которых кроме противогаза, ничего надето уже и не было. А кого стесняться? Вечеринка-то тематическая: «В противогазах и без тормозов!»

Музыка, алкоголь, наркота.

Никто ни за что не платит.

Никто никому не отказывает. Ни в чём. Наоборот. Оргия была в самом разгаре…

МОСКВА. СОЛНЦЕВО. ГАРАЖИ. Четверг. 21 августа 2025 года. Местное время 21:56.

— Степаныч, как ты относишься к крепким спиртным напиткам?

— Идиотский вопрос. Я похож на зайчика из детского утренника?

— Похож! Можно мы к тебе будем обращаться: «Наш Зайчик»?

— И добавлять слово: «Милый»?

— Вы два старых п******а с влажными фантазиями. Наливайте уже!

Хохот.

Бульканье.

Звон стаканов.

Закурили.

Михалыч, привычно сидя на ящике, откинулся на ворота своего гаража и затянулся сигаретой, глядя в пылающее небо:

— Мужики, я рад вас видеть. На полном серьезе. Наверное, больше рад, чем за все последние двадцать лет вместе взятые. Сто раз хотел вас убить, иногда даже не просто убить, а расправиться с особым цинизмом, но я рад, что вы здесь со мной сейчас.

Степаныч пожал плечами.

— Мы тебя тоже любим, старый ты м**ак.

— От такого и слышу. Вру, ты куда больший м**ак! Теперь и живи с этим!

Бульканье разлива.

— Судя по всему, тут уж недолго мучиться осталось.

Константинович меланхолично усмехнулся:

— Кстати, хотел убить — что ж не убил?

Михалыч опрокинул в рот содержимое стакана, вновь затянулся, выпустил дым и задумчиво отметил:

— Ошибка вышла. Признаю. Но, теперь-то…

Палец вверх. Но не успел договорить, как раздалось шипящее:

— МЫ ВСЕ УМРЁ-Ё-ЁМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Сказано было зловеще и по всем правилам Голливуда.

— Степаныч, иди-ка ты в ж**у со своими идиотскими пугалками. Очень вовремя. И я благодарю Бога за то, что я один, как перст, что в своё время меня жена выгнала за пьянки, а детьми мы так и не сподобились. Я даже не знаю, что бы я делал в другой ситуауции. В мой подъезд уже зайти невозможно от трупного запаха. Переселился вот в гараж. Понятия не имею, кто и где у нас умер, но вывозить их явно никто не собирается. Как и их двери из-за запаха вскрывать тоже. Телефоны служб не отвечают. Впрочем, о чем это я? Какие службы в наше время? Да. Так вот. Кто-то из живых заперся в квартирах, кто-то пытается любыми путями выбраться из Москвы, многие уехали, но всем уже понятно, что не пропетляем — хоть оставайся, хоть уезжай. Сколько заснувших уже по дому? Хоть одна «Скорая» приехала? А сколько покойников? Сколько тех, кто сам отмучался во сне, а теперь не может сбить температуру никакими средствами? Только в моём подъезде таких двое. Ходят как привидения, звонят в двери, стучат, спрашивают лекарства от температуры. Понятно, что никто им двери не открывает. Боятся. Аптеки не работают. «Скорой» тоже нет. А сколько по моему дому квартир, в которой заснувшие лежат рядом с покойниками? А проснувшись, видят своих распухающих и «благоухающих» родных? Останутся они в этой квартире, как думаешь? Или они что-то могут сделать для организации приличных похорон? Кто-то закапывает во дворе многоэтажки, кто-то пытается вывезти покойника куда-то в лес, но не суть — централизованных похорон нет, власти отстранились. Кое где даже флаги спустили. Власти больше нет. Хорони хоть в детской песочнице. Так и живём.

Константинович всё так же меланхолично, не обращая внимания на доносившиеся с улицы выстрелы, захрустел солёным огурцом из банки.

— Михалыч, ты знаешь какого цвета белый медведь?

Тот хмуро ответил:

— Это ты к чему сейчас?

— К тому, что белый медведь на самом деле чернокожий. Негр, короче. А шкура у него прозрачна для солнечных лучей. Что случилось — то случилось. И что случится — тоже. Мы с тобой никак на это повлиять не можем. Ну, вот никак. К чему посыпать голову пеплом?

— И что делать?

— У тебя водка греется в стакане. Как минимум, водка с друзьями — это не самый худший вариант будущего, чем посыпать голову пеплом и страдать. Ни ты, ни я, ничего сделать с этим — Константинович поднял палец к пылающему небу, — не можем. Хотим мы этого или нет. Умрём, значит, умрём. Предлагаю выпить за здоровье. Оно нам очень понадобится в ближайшее время.

Звон «бокалов».

Они сидели без противогазов. Сидели, как сидели последние двадцать лет. Здесь, в глубине лабиринтов гаражей района Солнцево.

Сидели, как и всегда.

Да и не было у них противогазов.

Да, если бы и были.

Вокруг раздавались звуки. Урчали моторы выезжающих машин. Звучали лязгом какие-то детали. Кто-то заправлялся. Кто-то дико и злобно матерился. Визжали испуганно детские голоса. Ругались и отчитывали кого-то на чём свет стоит чьи-то жены.

Лишь трое сидели на ящиках за импровизированным столом. Бутылка водки и некая снедь, по принципу: «Чем Бог послал».

— Михалыч, какие планы намечаются?

Тот выразительно пожал плечами.

— Допить водку. Досмотреть шоу в небе. Есть другие идеи?

Вздох.

— Если бы были… С одной стороны, нам, в какой-то мере легче, ведь семей на шее у нас нет, но, с другой, а во имя чего? И тут таких, как мы, много, ведь сейчас наш гаражный кооператив полон тех, кто пришёл вовсе не ласточку свою ремонтировать, а просто сбежал. От семей, от жён, тещ, а, чаще, просто от самого себя. Как и я. Невыносимо. Тупая безнадёжность. Мы покойники, и это очевидно. Что остаётся? Сколько у нас там осталось бутылок?

— У меня в гараже ещё два ящика. Нам хватит на сегодня.

— Это хорошо.

Помолчали.

Даже не стали пить. Просто сидели.

Михалыч достал из нагрудного кармана пачку сигарет.

— Мужики, разрешите вас угостить.

Те усмехнулись. Как говорится, было бы предложено. Почему бы и не угоститься?

Огонь зажигалки. Легкие шипящие звуки затягиваний.

— Не думал, что это скажу, никогда не любил курить, всегда дымил чисто за компанию, но вкус сигарет мне сейчас вдруг понравился. Странно. — Константинович с наслаждением затянулся, глядя в небеса. — Жалко, что раньше не распробовал. Здоровье берёг.

Остальные усмехнулись, но промолчали, просто глядя на волны сияния в небе и на разгорающуюся звезду.

АВАЧИНСКИЙ ЗАЛИВ. ТЯЖЁЛЫЙ РАКЕТНЫЙ ПОДВОДНЫЙ КРЕЙСЕР СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ «ИМПЕРАТРИЦА МАРИЯ». Пятница. 22 августа 2025 года. Местное время 21:56.

— Что ты решил, командир? Экипаж волнуется. Сам знаешь — там, в Вилючинске, у многих семьи. И у нас с тобой тоже. Нужно что-то делать. По кораблю ходят разговоры, что семьи нужно вытаскивать из базы и переводить к нам, на подлодку. Потом можно высадиться где-то на не слишком проходном острове и отсидимся там. Припасов нам ещё на месяц хватит, а если урежем рацион, то, может, и на два, даже с учётом семей.

Командир корабля возразил:

— С семьями нас будет человек четыреста, а может и пятьсот. Как мы прокормим такую ораву?

Но у Николаенко был готовый ответ:

— Плюс на базе можем погрузить припасы. А там видно будет. Может зараза и отступит, вспомни как с ковидом было — сначала сплошной жесточайший карантин, а потом попустило как-то. Не может же зараза быть вечно. Не доводи до сходки команды и до мятежа на борту.

Царёв кивнул. А что тут скажешь? Там, на материке, бушует непонятная эпидемия. Судя по сводкам и сообщениям, счёт уже умерших стремительно растёт и наверняка исчисляется если не сотнями тысяч, то многими десятками так точно.

Их атомная подлодка два месяца была в автономном плавании у берегов США, проверяли все системы «Императрицы Марии» (или, как её ласково именовали «Маша») и теперь возвращалась обратно домой — на главную базу подлодок Тихоокеанского флота. И у них на борту пока не было ни одного заражённого.

Царёв хмуро смотрел в полыхающие огнём полярного сияния небеса. Бетельгейзе была у него по левую руку, но смотреть на неё уже совсем не хотелось. Даже члены экипажа, поначалу глазевшие на все эти небесные чудеса, уже бросали вверх безразличные взгляды.

Прибывшая из Москвы делегация проверяющих принесла с собой и заразу, понятно, что в Вилючинске тоже не совсем идиоты службу несут, и прибывших тут же изолировали, но зараза уже вышла на улицы базы. Пока, конечно, объявили карантин, как во времена ковида, из дома не выходить и всё такое. Учитывая, что это главная база флота, то и противогазы нашлись на складах, и костюмы ОЗК, да и с медициной тут было неплохо, другое дело что не было столько инфекционных блоков в госпиталях, хотя, конечно, готовились и к ядерной войне, и к химической и бактериологической, так что в плане защитных средств, лекарств, медицины вообще, было получше, чем во многих «гражданских» городах, но, судя по вестям из Москвы, Питера, Севастополя, Урала и даже Владивостока с Находкой, современная медицина помогала там не слишком.

В принципе, план был хоть и авантюрным, но выполнимым. Особенно если во время похода не осуществлять погружение, идя в надводном положении, дабы зря не нагружать системы корабля. Уйти в море может не только «Маша» — тот же однотипный с ней «Император Александр III» сейчас пришвартован там же. Да и других кораблей и судов там хватает.

По существу, судя по медицинской информации, этот вирус довольно схож по времени инкубационного периода с прошлым ковидом, так что если выдержать пару-тройку недель строгого карантина, то можно и рискнуть решиться на такую авантюру. Спасать-то семьи и экипажи надо, а то прав Николаенко, команды могут решить спасать собственными силами, что, без чуткого и выдержанного руководства, приведёт к неизбежной катастрофе.

К тому же вице-адмирал Громов не только умел метать громы и молнии на подчиненных, но и был жестким, умеющим решать поставленные задачи самым решительным образом, и те просто-таки драконовские меры, которые он ввел в Вилючинске, оставляли определённую надежду. Во всяком случае, можно пополнить запасы, сделать плакирование «экспедиции» на тот же остров Беринга, опять-таки взять с собой и медицину с врачами вместе.

Остров тихий, отдалённый, живет там одном единственном селе человек семьсот. Правда там есть паромная переправа с Петропавловском-Камчатским, но это тоже решаемо. Остров сравнительно большой, почти 90 километров в длину, живность всякая водится, в общем, прожить там можно даже целой толпой. А там, глядишь, и пандемия окончится.

В общем, нужно переговорить с Громовым. Он мужик умный и на глупости не согласен принципиально.

— Ладно, Гриша, пойду в рубку, потолкую по радио с Громовым.