Глава 2 Иллюзия наполненности жизни

Торговый центр был забит людьми. Суббота, полдень. Многие уже успели основательно закупиться и, увешанные с ног до головы пакетами, спешили в уголки с фастфудом. Подкрепиться и отдохнуть.

Я тоже побрела в сторону запахов еды, только мои руки были пустыми. Поскольку я приехала не купить что-то, а, наоборот, сдать не подошедшие вещи.

Случались у меня вспышки шопоголизма. Слава богу, крайне редко, но весьма метко. А у кого такого не было в жизни? Тогда я что-то покупала, привозила хапнутые в приступе хомячковой болезни обновки домой и несколько дней давала им отлежаться. Нужно было дождаться, пока схлынет дурман, мозг заработает в обычном режиме, руки перестанут быть загребущими, а в глазах проявится разум, а не картинка нового платьишка и туфелек.

И действительно, по прошествии дней пяти-шести оказывалось, что больше половины свежепритащенного в моё жилище барахла было приобретено в абсолютнейшем угаре и сейчас или совершенно мне не нравится, или просто не нужно. Зная эту свою особенность и то, что изредка разум покидает мою, в общем-то, неглупую русоволосую голову, и на место ему приходит неадекватность, взращённая маркетологами компаний-производителей и редакторами модного глянца, я покупки делала исключительно за наличные. С картой не видишь потраченного и нет тормозов, а при возврате товара в магазин придётся ждать несколько дней, пока деньги вернутся на счёт. А учитывая знание, что практически всё вернется обратно, как только мозг встанет на место, я снимала деньги заранее в банкомате и предавалась покупательскому разврату. Если уж накатило, надо смириться и пережить этот болезненный период с наименьшими потерями.

Вот и сегодня я приехала в торговый центр возвращать товар. Последний приступ шопоголизма и обострения хомячкового инстинкта, когда «всё в дом, всё в дом», случился неделю назад. Потом я спотыкалась об пакеты, примеряла обновки перед зеркалом, задавалась философским вопросом «быть или не быть», а также «ну почему я такая дура» и «зачем я всё это набрала». В общем, я уже прошлась по магазинам, вернула две пары обуви на высоченных каблуках, сама не знаю, зачем купленные, несколько юбок и брюк, две блузки и платье. Тоже без понятия для чего схваченные с вешалок, да ещё в таком количестве.

Помутнение рассудка было, ничем иным не объяснишь такой безудержный марафон покупок.


Я уже почти дошла до ресторанного дворика, когда на скамейке напротив бутика увидела молодую женщину. Красивая, ухоженная, дорого одетая, с огромной кучей фирменных пакетов с логотипами известных марок у ног. При этом очень несчастная. Она сидела сгорбившись, глядя в пространство, и, кажется, не замечала, что у неё капают слезинки.

Вообще, я не имею привычки лезть в чужие дела, поскольку ненавижу, когда лезут ко мне, но… Но отчего-то пройти мимо не получилось. Замедлив шаг, я потопталась рядом, после чего опустилась на скамью возле неё, не торопясь, впрочем, начинать разговор.

Кашлянула негромко, села поудобнее, сложив руки на коленях, и затихла, гадая, что именно меня смутило и заставило остановиться. Явно не то, что она плачет. Не в припадке же бьётся, а мало ли причин у женщин для слёз.

Пытаясь понять, с чего вдруг у меня внезапно возникло острое желание лезть в душу совершенно постороннему человеку, которому до меня нет никакого дела, я рассматривала её пакеты и искала повод заговорить.

– У вас красивое кольцо, – негромко произнесла моя соседка по скамейке, облегчив мне жизнь.

– Спасибо. Это подарок родителей на окончание школы, – потрогала я любимый перстёнек с розовым, круглым и гладким, словно леденец-монпансье, камушком.

– Понятно. – Она замолчала, а потом вдруг добавила: – А мне давно уже никто ничего не дарит.

– Почему? – Я была рада, что она начала разговор сама, но боялась спросить что-то, что спугнёт её, и осторожничала, отдавая инициативу ей.

– Не знаю, – пожала девушка плечами. – Сама всё покупаю. Наверное, поэтому.

– У вас сегодня грандиозный шопинг? – обвела я рукой количество её сумок.

– Грандиозный? – словно удивилась она. – Да не сказала бы. Просто покупки… Надо же хоть чем-то себя радовать. Покупаю вот… – пнула она ногой, обутой в сапог, пара которых стоит мою месячную зарплату, ближайший к ней картонный пакет.

– И как? Долго радуют? – Мне стало интересно. Поскольку я тоже покупаю, но вот глобальной радости от этого истерического безудержного забега по магазинам ни разу не получила.

– Минут десять после выхода из магазинов. Вся квартира завалена обновками. Даже распаковывать их не хочется. Приношу, складываю и забываю.

Я хмыкнула. Похоже, дамочка страдает тем же помутнением рассудка, что и на меня иногда накатывает. Я бросила взгляд на её обувь, нахмурилась, выцепляя мысль, норовившую ускользнуть…


Вот оно!

Когда я шла мимо неё, она постукивала ногой. И её каблук выбивал об пол… Да-да, тот самый сигнал SOS. Точнее, мой мозг почему-то интерпретировал это так и перевёл дробь именно в морзянку. М-да.

У меня явные проблемы с психикой. Причём не в первый раз. После того ночного сообщения от некой Ирины мне не единожды уже мерещились «три точки, три тире, три точки» в окружающих звуках. То голодные замёрзшие воробьи у подъезда чирикали SOS, и тогда я, закатывая глаза и посмеиваясь играм своего разума, бросала им хлеб и семечки. То сигнал светофора вместо обычного пиканья вдруг выдавал мне морзянку, и, помотав головой, отгоняя странные ассоциации, я помогала перейти через дорогу старушке с тростью, и мы обе чудом успевали выскочить из-под колес лихого джигита на летящей таратайке. Вероятно, светофоры и правила дорожного движения не для всех. Именно так мы и говорили с той старушкой, отряхивая от грязных брызг пуховики.

В общем, я к тому, что сигнал «спасите наши души» мне слышался не впервой, хотя каждый раз я поражалась, насколько же коварно подсознание, умудряющееся в обыденных и простых вещах составить параллели с чем-то мистическим. Ну и, чего уж там, посещали меня мыслишки: «А я сошла с ума. Ля-ля-ля».

– А почему назад товары не сдаёте, раз уже не хотите их? – тряхнув головой, отмахиваясь от самокритичных мыслей, поинтересовалась я.

– Не могу. Плоть слаба, а сила воли ещё слабее. – Моя собеседница фыркнула и негромко рассмеялась. – У вас какой размер обуви?

– Тридцать седьмой. А что?

– Дарю, – подхватила она вдруг из выставленной перед ней шеренги три пакета с коробками и опустила их передо мной. – Ваш размер, у меня такой же. Я всё равно носить не буду. Даже не выну их из упаковки, знаю уже. А дозу гормонов счастья при совершении покупки я уже получила.

– Хотите, сдадим их обратно прямо сейчас? – неожиданно меня увлекла эта странная беседа и эта странная женщина.

– Можете сдать, мне всё равно, – вяло дернула она плечом. – Чеки там внутри, платила наличными. Если с карты рассчитываться, то нет ощущения, что что-то купил… А мне хочется именно процесса обмена наличных денег на покупки. Чтобы видеть, что я что-то приобрела… – пояснила зачем-то.

Я её понимала, сама ведь так же поступаю.

– Пойдёмте вместе, – поднялась я, взяла вручённые мне в дар сумки и несколько из тех, что по-прежнему стояли перед девушкой, чтобы дать ей стимул. – Ведите! Я буду сдавать в магазины ваши вещи. А вы мне просто покажете, где. И посидите в зале, пока я буду оформлять возврат.

– Ладно, – флегматично отозвалась она. – Кстати, меня зовут Алла.

– А я – Агата.


Примерно через полчаса мы освободились. Обошли весь торговый центр, я вернула в магазины всё, что она успела набрать. Полученные деньги складывала в целлофановый пакетик, выпрошенный у кассира. Поначалу пыталась сразу же отдавать купюры Алле, но она небрежно отмахнулась и сказала, что ей нельзя их брать в руки. Иначе сразу же пойдет опять на что-то тратить.

Очень странная особа, хочу сказать. Общая сумма, что сейчас лежала в обычном прозрачном пакете, перевалила за сотню тысяч рублей. Точнее я не могла сказать, надо пересчитывать. А марки магазинов, которые мы сегодня навестили, были из весьма недешёвых. Я в такие обычно даже не заглядываю.

Мы сидели за столиком и пили кофе с пирожными. Это Алла позвала и попросила составить ей компанию.

– Агата, а вы очень заняты в эти выходные?

– Нет, совсем не занята, – пожала я плечами.

– Можно предложить вам работу?

– Попробуйте, – улыбнулась я. Любой приработок – это хорошо и весьма полезно для бюджета.

– Возьмётесь за разбор всего того, что я накупила за последнюю пару недель? Я даже заглядывать не хочу в эти сумки. Просто сбрасываю их в гардеробную… Если вам что-то понравится, можете забрать себе. У нас с вами одинаковый размер, насколько я вижу. Там всё новое, с чеками, в упаковках, с этикетками.

Я немного помолчала, а потом спросила:

– Алла, можно нескромный вопрос? Что у вас случилось? Почему вы так… У вас беда? Горе?

– Нет. Не знаю… – Она отпила кофе и откинулась на спинку стула. – Нет беды. И горя нет. Работа хорошая. Денег много. Так много, что я даже не знаю, что с ними делать. А жизнь пустая. Смысла не вижу. Зачем всё это? Я – зачем? Существую день за днем, встаю утром, что-то делаю, работаю, выполняю какие-то обязанности, с кем-то общаюсь, потом ложусь спать, снова встаю… А в душе пустота. Ничего не радует, ничего не хочется. Мир серый, тусклый. И я в нем такая же. Мы не нужны друг другу.

– Может, вам нужно в отпуск? – намекнула я. – На море? Или в горы?

– Может, и нужно. Не знаю. Мне всё равно как-то.

– А семья? Родители, муж, дети?

– А что семья? Родители живут себе, здоровы, что уже хорошо в их возрасте. Детей нет. А муж… Был да сплыл. Подруга у меня красивая. Бывшая подруга, – криво усмехнулась она.

– М-да, – поняла я намёк. Всё зло от самых близких, казалось, людей…

– Так что нет у меня беды или горя, Агата. Ничего нет. Пу-сто-та! Зато много денег, непыльная работа на дому, огромная квартира и горы покупок… Я иногда утром встаю и думаю: а не закончить ли всё это? Кому оно нужно, такое существование?

– Едем! – решилась я.

Не понравился мне её взгляд. Пустой, как та пустота, которая её окружает. Мёртвый взгляд человека, который доведён до черты. Нельзя таких оставлять в одиночестве, а то как бы чего не сделали. Не знаю, с чего я так решила. Интуиция, что ли? А ещё вспомнилась Ирина, незнакомая мне женщина, которая научила меня варить кофе с гвоздикой. Если, конечно, она мне не приснилась.


Алла жила в роскошной четырёхкомнатной квартире. Дорогая изысканная обстановка, и видно, что когда-то тут поработал дизайнер интерьера. Но позднее хозяйка покупала и привносила многое такое, что тут было не к месту, загромождало свободное пространство. Лежали на полу стопки журналов и книг. Их явно хотели прочесть, но так и оставили сложенными у дивана и кресел.

Стояли какие-то странные штуки. Я так и не поняла, что это.

– Современное искусство, – пояснила Алла, заметив, как я обхожу вокруг какой-то невнятной фиговины.

– Да? Похоже на чёрный унитаз, побывавший в зоне ядерного взрыва. Словно его расплавило, скрутило, а потом всё снова застыло.

– Пожалуй… – хмыкнула хозяйка. – Подарок владельца галереи. Надо бы выбросить. Наверное. Или хотите?..

– Ой, нет! Чур меня от современного искусства, – прыснула я, отшатнувшись.

Помимо этого самого «искусства» обнаружилось действительно огромное количество пакетов и коробок с совершенно новыми вещами. Она их скупала пачками, что ли? Тут были не только одежда и обувь, но и вещи для дома: покрывала, пледы, подушки разных размеров, комплекты постельного белья, скатерти, сервизы и многое другое.

Я кашлянула, оценив масштаб бедствия. Кажется, у дамочки ониома́ния[1], а не просто затянувшееся депрессивное состояние. Тут бы помощь специалиста не помешала, как мне кажется. Но не могу же я ей сказать: «Алла, шли бы вы к мозгоправу».

– Агата, спасите меня от всего этого, – смущённо улыбнувшись, повела рукой Алла. – Я осознаю, насколько всё ужасно выглядит. Но сама исправить ситуацию не могу.

– Давайте я начну с последних покупок? Что вы приобретали за последние две недели?


Пришлось вызвать такси с большим багажником. Количество покупок, которые совершила эта красивая, но несчастливая женщина, превышало все грани разумного. И она действительно ни одну из них не распаковала. Всё так и лежало: в фирменных пакетах и коробках, с вложенными внутрь чеками. А у торгового центра мне пришлось сгрузить всё это в здоровенную транспортную тележку. Таксист оказал любезность и подогнал её ко мне от выстроенных рядов у супермаркета, занимающего почти весь первый этаж. Что мужчина при этом думал, не берусь передать, но мимика у него была весьма выразительная.

Оформив возврат во всех магазинах, опять же на такси вернулась в квартиру к Алле. Попыталась отдать деньги. Она снова категорически отказалась брать их в руки, и у меня в сумке теперь лежали уже два целлофановых пакета с купюрами и мелочью.

Далее я разбиралась с товарами, заказанными в интернете. Какую-то часть из них тоже можно было ещё вернуть. Обзвонила, сообщила, что желаю сделать немедленный возврат с помощью их курьера. Проще оплатить его приезд, чем ехать самой. Да, за это придётся раскошелиться, но для хозяйки этого дома деньги не проблема. А они, как известно, решают если не всё, то многое.

Алла не вмешивалась, сидела в кресле у окна и отрешённо наблюдала за мной или читала что-то с экрана телефона.

– Избавляться от хлама будем? – поинтересовалась я, освободившись. – Первые представители магазинов появятся часа через два, не раньше. А до ночи ещё далеко.

– Будем. Как?

– Выбрасывать? – легонько пнула я стопку журналов.

– Ещё варианты?

– Вынести на улицу и оставить у подъезда. Или в подъезде возле почтовых ящиков. Или у мусорных баков. Кому надо – разберут. Более ценное и крупногабаритное, но абсолютно не нужное вам отдать даром на сайте объявлений. Люди сами приедут, заберут и будут рады.

– Агата, вы не согласитесь сегодня переночевать у меня? – встала с кресла Алла. – Я боюсь, что если отпущу вас, то вы не вернётесь. И меня тогда некому будет спасти. Ужин я закажу в ресторане, нам всё привезут. Так что отвлекаться не придется.


Это были странные два дня в гостях у странной женщины. Ей действительно было всё равно. Вещи, уже находящиеся в квартире, её совершенно не волновали и не интересовали. Она была согласна их даже выбросить. Что же там у неё в душе такое, что она так относится к окружающей её действительности?

К вечеру воскресенья всё, что можно было вернуть в магазины, было возвращено, а деньги за это получены обратно. Всё, что можно было вынести своими силами и оставить просто на улице, – было мной вынесено. Чуть не надорвалась, пока таскала пакеты один за другим.

Заморачиваться и давать объявление о том, что «отдам даром», Алла наотрез отказалась, поскольку пришлось бы ждать звонков, общаться с людьми, указывать адрес, отдавать и что-то объяснять. Цель же была – сделать всё быстро и максимально полно за кратчайший срок. Я не одобрила это, но имущество принадлежало не мне, а потому я безропотно выставляла и вывешивала хорошие, неиспорченные вещи так, чтобы проходящие мимо люди могли увидеть и забрать себе. Жалко ведь, они ещё могут служить и приносить кому-то пользу долгие годы.

Но если само жилище освобождалось и радовало взор, то его хозяйка по-прежнему внушала тревогу. А ведь мне нужно выходить на работу в понедельник. Я не смогу её контролировать.


– Алла, а как вы смотрите на то, чтобы улететь на Бали? – решила я закинуть удочку. – Там, конечно, ещё не закончился сезон дождей. Но вы вряд ли так уж сильно хотите планировать плотный график экскурсий. И в любом случае это приятнее нашей мерзостной погоды за окном. Можете там просто пожить, отдохнуть, освоиться, перейти на здоровое питание. Фрукты, зелень, морепродукты. И заняться йогой, например. Я вот её очень уважаю. А работать можно и оттуда, ноутбук же вы возьмёте. Наших с вами соотечественников там всегда хватает, многие живут практически круглый год, так что компанию легко найдёте, если будет потребность.

– Почему Бали? – взгляд её не выражал ничего.

Бр-р, аж мороз по коже. Словно с куклой разговариваю.

– А почему нет? Далеко, тепло, остров в океане…

– Хорошо. Пусть будет Бали.

Кошмар какой-то. Может, её не на Бали надо, а к врачу? Ну это ненормально, когда красивая молодая женщина так себя ведет.


В итоге я через интернет выкупила ей авиабилет на райский остров, повезло, вылет уже завтра. Сразу же арендовала на месяц жильё, ориентируясь на отзывы русскоязычных завсегдатаев.

Лететь долго, с пересадками, и потребуется время на климатическую адаптацию и разницу в часовых поясах, но это лучше, чем киснуть дома.

Помогла Алле упаковать чемодан. При её обширном гардеробе ничего докупать не требуется. Одних купальников оказалось десять штук. Я уж молчу о шортах, сарафанах, туниках… Ну а всякие кремы и шампуни, защищающие от солнца, купит на месте. Там этого добра наверняка много.

На этом попрощалась, собираясь домой. Мне в понедельник утром на работу нужно, а не на Бали.

– Агата, спасибо, – серьёзно произнесла моя новая знакомая. – Сам Бог мне вас послал. Не знаю, что бы я сотворила, если бы не вы. В тот момент, когда вы присели рядом со мной на скамейку, я размышляла, сколько упаковок снотворного мне нужно купить и продадут ли такое количество в одной аптеке.

– Алла, да вы что! – в ужасе выдохнула я и поёжилась. – Нельзя так! Летите сейчас отдыхать. Ешьте побольше фруктов, витаминов, загорайте и купайтесь в море. Только не забывайте про защиту от солнца. На месте приобретёте все. И займитесь йогой и медитациями. Говорят, последние хорошо помогают познать себя. Ах да! – Вытащила из сумки три пакета с деньгами. – Вам понадобятся финансы.

– Это вам в благодарность, – отмахнулась она. – Или отдайте их кому-нибудь, кому они нужнее, чем мне. Я ведь опять спущу их на всякий хлам, который создаёт иллюзию наполненности жизни, а на самом деле просто занимает место в моём доме.

Забегая вперёд, скажу, что через три недели я получила от Аллы электронное письмо с кучей фотографий. Посвежевшее лицо, загар, улыбка и посветлевший взгляд. И потрясающие виды природы за её спиной.

Я тоже хочу на Бали! Определённо!

Что делать с её деньгами, я так и не решила, поэтому завела отдельный счет и на него всё положила. Вернётся Алла, там видно будет.

Загрузка...