ГЛАВА ВТОРАЯ НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ


Эндар даже не мог приподняться. Угнетающая, всеобъемлющая и всепоглощающая тяжесть обрушилась на него, раздавила, распластала, растёрла по шероховатым каменным плитам. Сквозь дымчатую пелену, застилавшую глаза, алый эск едва различал неясные зыбкие очертания проклятой белёсой фигуры, маячившей между ним и Орбом Силы. А сам Орб безмолвствовал, равнодушно взирая на всё происходящее.

Такого Маг-Воитель не знал. Всё веками взлелеянное боевое искусство Катри, все его отработанные магические приёмы, вся сила его чародейства — всё это исчезло, превратилось в ничто, испарилось, как капелька росы под палящими лучами солнца. Он привык к магическому противоборству, к поединку, когда твоё волшебство либо преодолевает чужое колдовство, либо — и такое бывало — уступает мощи противника; и тогда надо уже думать о том, как отступить с минимальным уроном. А сейчас магия просто ушла, как вода в песок, кончилась. Эндар не мог нащупать ни малейшего отклика той привычной составляющей, которая и делала эска Магом, той самой способности колдовать, творить волшбу. Властелин словно забыл всё, что умел и знал — в его сознании упорно не желало выстраиваться даже простейшее заклинание. Чародей как будто судорожно шарил в полной темноте, не в силах нащупать спасительный, но почему-то погасший факел. Магическая Сила никуда не делась, она по-прежнему присутствовала, её потоки всё так же лились сквозь Мироздание, но в руки Катри они не давались, проскальзывая между пальцами. Так бывает в неприятном сне, когда тебе в лицо смрадно дышит какая-то мерзкая тварь, ты силишься отпихнуть её вонючую морду, а сил в превратившихся в вату мышцах нет — ну ни капли.

Тактика его противника оказалась очень простой и потрясающе эффективной. Владеющий Знанием, как никто из всех прочих Высших Рас, он и ударил по знанию. Свалившийся на Эндара магический паралич лишил Властелина малейшей возможности прибегнуть даже к слабенькому колдовству. А когда Лесной Маг в отчаяньи вырвал из ножен клинок и бросился вперёд, целясь лезвием в тощую морщинистую шею, то оказалось, что сам-то враг вполне сохранил своё магическое умение. Катри швырнуло навзничь; на грудь, на всё его тело потекла вязкая тяжесть, распластывая и припечатывая к полу. Властелин едва мог слабо шевелиться, как полураздавленное насекомое.

Зловещая пелена не-магии — зрительно она выглядела гнилостно светящейся дымкой — накрыла и его аколитов. Воины Отряда ничем не могли помочь учителю и вождю — они попали в тот же самый плен бессилия и неумения, магического и телесного. Оружие выпадало из ослабших рук, звякая по камню, а способность колдовать покинула аколитов точно так же, как и самого Эндара.

Старческая фигура в длинном плаще с капюшоном — такая хилая с виду! — даже не двинулась с места. Горящий фанатизмом, торжеством (и злобой!) взгляд скользнул по Орбу Силы. Серебряный эск медленно поднял вверх руки — широкие рукава задрались, соскользнули к локтям, открывая прозрачные худые кисти в переплетении набухших старческих вен, — и начал нараспев читать ритуальное заклинание, совершенно незнакомое Катри. И тогда Эндар, отчётливо понимая, что всё, всё потеряно, закричал мысленно, взывая к тем сущностям, которые жили своей странной жизнью под серой сферой, и которые однажды ответили ему. Он пытался объяснить им, что пришёл тот, который несёт всей расе Духов Времени вечное рабство — во имя разрушения и гибели, именуемой Конечным Слиянием. И если они не хотят этого, то… Эндар не мог понять, услышали его Таинственные или нет (в сознании Мага царила полная тишина), но на вершине артефакта внезапно появилось тонкое бесплотное щупальце перламутрового цвета и потекло-заструилось, разворачивая тугую спираль, в которую оно изначально было свито.

…Появление Епископа стало полной неожиданностью для Властелина. Он ждал вторжения Чёрных Разрушителей — это да; не было бы для него сюрпризом и внимание, проявленное к Пограничном Миру Хранителями — сфера влияния каждого домена ограничена, и любая Звёздная Владычица куда более пристально следит за происходящим в её уделе, нежели те же Алые с их вселенской ответственностью. Визит ватаги Янтарных Искателей, даже набег Пожирателей — всё это Эндар вполне допускал, но Всеведущие… А между тем, достаточно было просто учесть вероятность того, что амулет Епископа имеет двустороннее действие. Катри мог позвать Серебряного, а тот, в свою очередь, постоянно следил за Алым. Почему такая мысль не посетила Эндара? Скорее всего, потому, что амулет умел ещё и усыпляюще воздействовать на разум того, кому он был передан — во исполнение воли вручившего его. Маленький такой троянский конь…

Епископ вломился в Пограничный Мир практически открыто, пренебрегая какой бы то ни было маскировкой (настолько уверовал в свои силы?). Катри пропадал в Храме — выбранные им будущие офицеры Отряда теперь работали не напрямую на сознание чародея, а образовывали свои собственные звенья из шести-восьми аколитов и замыкали впитываемую ими Силу на себя. Далее магическая энергия могла быть использована двояко — или для ставшей уже привычной для учеников передачи Эндару, или же самостоятельно. Получалось у них очень даже неплохо — растут будущие маги, растут. И тут вдруг поднебесье Пограничного Мира беззвучно лопнуло, и тучи наискось пересёк пронизавший смежные измерения широкий белый луч — именно так зрение спроецировало то, что произошло. Луч упёрся своей лапой в Храм, без труда прошёл кровлю, скользнул сквозь этажные перекрытия, и на каменных плитах подземелья прямо перед Эндаром возникло серебристо-белое овальное пятно — буквально в нескольких шагах от Лесного Мага. Сторожевые заклятия отработали исправно, оповестили, но вторжение произошло как-то слишком быстро и как-то неприятно легко и просто.

Пятно света на плитах пола между Катри и серой сферой уплотнилось, приобрело вес и материальность. И в середине его возникла человеческая фигура в серебристом длинном плаще. Неторопливым движением явившийся откинул с головы плотный капюшон, почти закрывавший лицо, и…

— Епископ? — изумлённо проговорил Властелин.

— Кардинал, если быть более точным (Ого, высшая ступень иерархииСеребряных — как Магистр у нас, Алых Воителей!). Ну, здравствуй, Капитан, вернее, бывший Капитан, да? Ты так долго молчал, что я решил навестить тебя сам, а то мною уже начало овладевать беспокойство — не случилось ли с тобой какая-нибудь неприятность?

Маг из Расы Познающих Высший Смысл явно издевался. Странно — эски вообще далеки от любых эмоций, а уж Всеведущие — тем более. И он был один — Катри чувствовал это. Вероятно, абсолютно уверен в своём превосходстве и ещё, похоже, совсем не склонен делиться к кем-то — даже со своими собратьями — наконец-то достигнутым.

— Так вот, значит, как это выглядит вблизи… — в голосе Епископа (то есть Кардинала) перемешивалось торжество, фанатизм и благоговение. — Я же говорил, что ты его отыщешь. Вот только нарушать уговор нехорошо — или ты уже досыта наелся женщинами здесь, в этом глупом детском Мире, где так любят ребячьи забавы с железными бирюльками?

— Чего ты хочешь? — Эндар очень постарался, чтобы голос его (алый эск только сейчас обнаружил, что Серебряный не прибегает к мыслеречи, как он обычно поступал во время их предыдущих встреч) прозвучал как можно твёрже и холоднее, но беспокойство и неуверенность ему скрыть не удалось.

— Странный и нелепый вопрос! Ты же прекрасно знаешь, средневековый царь, что мне нужно.

— А если я не отдам артефакт? — Притворяться не имело смысла; Эндар понимал, что Познающий наверняка перечитал все его мысли. Проклятый амулет! Как глупо…

— Тогда я заберу его безвозмездно — силой, — теперь Кардинал говорил бесстрастно, как и подобает Магу-эску его уровня. — Я не спешил — твои контакты с Таинственными показались мне очень интересными, и я решил немного обождать. Надо уметь пользоваться успехами и достижениями других.

Эндар почувствовал, как в нём закипает раздражение — совсем по-человечески. Неудивительно — он основательно сжился с обитателями Пограничного Мира и незаметно перенял кое-что от них.

— Не надо горячиться, — назидательно произнёс Епископ. — Ты просто мальчишка, Алый. Раб своих страстей, недостойных подлинного Мага. Тешишь себя глупыми иллюзиями об истинной свободе, даже не представляя, что же это такое на самом деле. Примитивно наслаждаешься своей ничтожной властью и радостями плоти, которые остались у тебя от животных и твоих далёких диких предков. Ты от них, надо признать, не так далеко ушёл. Это же надо — ты, самонадеянно причисляющий себя к кругу настоящих Магов, находишь удовольствие от физиологических ощущений, возникающих вследствие полового контакта! Да ещё гордишься чувством победителя! Да и все вы, разноцветные… (Так вот, оказывается, как презрительноименуют Адепты Слияния всех остальных эсков!). Вы просто забава Вечнотворящего, его прихоть, и не более того. Возомнили о себе… Во всей Вселенной лишь мы можем считаться Магами, истинными проводниками Его Воли и Намерений! Но уж если Он допустил ваше существование и даже наделил вас кое-каким знанием, то и нам приходится смиряться с этим фактом — до определённого момента. Но в конце концов…

Никогда ранее Эндар не испытывал подобного потрясения. Так вот вы какие, Серебряные Всеведущие… Буквально пересыщенные предельной гордыней! Хотя, быть можешь, по одному примеру нельзя судить обо всей их Расе — что он, в сущности, о ней знает? А Кардинал — что ж, не без урода… Но вот если это явление общее для них для всех, тогда… Тогда это такая угроза Мирозданию, что всё творимое Чёрными Разрушителями вместе с Пожирателями Разума не идёт ни в какое сравнение с потенциальной опасностью Серебряных. Об этом непременно должны узнать Магистры! Эндар даже удивился себе: оказывается, живёт в нём, одиноком беглеце, понятие Высшего Долга, составляющее основу этики Алых Воителей. Но вот только вряд ли они узнают — Кардинал так откровенен неспроста…

— Конечно, — на губах Епископа появилось отдалённое подобие улыбки. — Дальнейшее продолжение твоего воплощения бессмысленно, более того — нецелесообразно. Тебя следовало бы уничтожить даже в том случае, если бы ты строго следовал условиям нашей договорённости — уничтожить опосредованно. А теперь придётся действовать напрямую…

Боевые привычки, почти инстинкты, сработали безотказно, ещё до того, как разум принял окончательное решение и отдал соответствующий приказ. Полумрак подземелья Храма, нарушаемый лишь трепещущим светом факелов на стенах да белым свечением, исходящим от овального пятна и от самой фигуры Серебряного Мага, пробила ветвистая молния. Простейшее, но автоматически оживающее атакующее заклинание.

Ослепительное огнистое жало воткнулось в серебристо-белый плащ и… бессильно угасло, а Познающий рассмеялся нарочито каркающим смехом.

— Ну наконец-то… Поиграем в рыцарей — я уступил тебе право первого удара… — Краем сознания Катри отметил, как мгновенно подобрались его воины по всей окружности подземного зала, как их ладони сомкнулись на рукоятках мечей, как задрожали в их аурах магические нити подготавливаемого мощного заклятья. Властелин схватился за свой меч, и тут на него как будто рухнула вся тяжесть каменного свода, замыкавшего сверху пространство подземного зала…

И вот теперь Алый мог всего лишь созерцать, как Адепт Слияния неспешно творит своё финальное заклинание. Катри даже различал контуры заклятья: основное — это перенос Орба куда-то невообразимо далеко, в какую-то Обитель (так примерно называлось это место), вторичное — превращение физических оболочек самого Эндара и всех его учеников в тонкий прах (правда, на Души Кардинал не покушался — или умения не хватало, или сил). Почему-то единственным чувством для Властелина осталась обида — ну как же так могло получиться, что непревзойдённое боевое мастерство лучших магических воинов всей Познаваемой Вселенной вот так запросто спасовало перед коварным колдовством Серебряных! В это никак не хотелось верить…

Тело Эндара сделалось рыхлым и мягким, потом он перестал его ощущать вовсе, как будто ушёл в глубокую медитацию, предшествующую обычно высвобождению Души для временного свободного полёта. Заклинание Разрушения действовало медленно — завеса не-магии, видимо, всё-таки несколько ограничивала колдовскую силу и самого Кардинала. И тут Катри увидел, как перламутровое щупальце внезапно резко удлинилось и (ему показалось даже, что он услышал звучный шлепок) накрыло голову Серебряного Мага, который до последнего мгновения почему-то не замечал ползущую с вершины серого шара призрачную субстанцию. Не надо делать несколько дел сразу…

Непомерная тяжесть свалилась с груди Эндара (за ничтожную долю мига до этого ощущение тела вернулось); Маг рывком вскочил на ноги. По углам зашевелились его воины, медленно приходя в себя и недоумённо осматриваясь (некоторые даже ощупывали свои руки и плечи, словно не веря в возвращение). А Кардинал застыл в своей величавой позе, так и не опустив простёртых рук и не доведя до конца начатое. Под ногой Катри хрустнула льдинка — по подземному залу пронёсся тихий шорох падающего на камень льда. Нет, конечно, Всеведущий не примитивно замёрз, просто остатки его разваливающегося заклинания сознание облекло именно в форму осыпающегося ледяного крошева.

Перламутровое щупальце растеклось по всему туловищу Познающего, по ногам до самых пят. Неподвижная фигура оказалась заключённой в прозрачный, слабо светящийся кокон — на костистом лице с пустыми глазами не осталось ни малейших признаков жизни. И своим новым пониманием, пришедшим откуда-то из неведомых глубин Орба Силы, Эндар осознал, что произошло.

В прозрачном коконе, как раз по размеру фигуры Кардинала, исчезло время. Таинственные использовали то, что было для них простым и естественным, что составляло саму суть их существования. Под прозрачной поверхностью на неопределённо долгий срок остановилось и умерло всё: движение и само существование — ведь все процессы протекают во времени. Можно бесконечно долго падать в бездну, если нет времени падения…

Эндар подошёл к застывшему во вневременье Кардиналу. Под сапогами Мага лопались ледяные гранулы, но лёд уже исчезал — не таял, а именно исчезал. Приблизившись вплотную к мерцающему кокону, Воитель медленно вытянул вперёд пальцы правой руки и коснулся ими перламутрового свечения. Ничего! Ни малейшего ощущения под кончиками пальцев! Катри утопил ладонь до половины в неосязаемой преграде — глаза отметили исчезновение проникшей внутрь части руки, и тут же эск увидел свои пальцы, появившиеся с противоположной стороны кокона. Расстояния «между» для плоти не существовало — призрачный столб света был виден только магическим зрением. Лишённая времени крошечная часть Вселенной вместе с заключённым в ней Познающим выпала из Мироздания — идеальная, несокрушимая тюрьма для одного узника, неподвластная никакому действию. Эндар не сомневался — ни зачарованный меч, ни поток огня, ни любое другое обычное чародейство не способно потревожить поистине вечный вневременной сон пленника Таинственных. Магия (по крайней мере, та, привычная, которую знал Катри) не действовала в отсутствие времени. Абсолютно совершенное узилище…

Но слишком уж опасен, опасен для всего Сущего этот извращённый разум — вместе с его Носителем. Кто может дать гарантию того, что он (пусть даже в неимоверно далёком будущем) снова не обретёт свободу — свободу действовать в полном соответствии с владеющей им фанатичной верой в собственное предназначение и в исключительное право распоряжаться судьбами мириадов иных созданий, разумных и неразумных? Сколько раз во многих Мирах такая вера оборачивалась реками слёз и морями крови, пролитыми во имя полного торжества какой-либо идеи. А масштабы у Всеведущего отнюдь не ограничены пределами одной планеты или одного отдельно взятого Мира — Серебряный Маг замахивается в своей оголтелости на всю Познаваемую Вселенную. Эндар свободен, но Долг Алого Мага-Воителя, Рыцаря Дорог Миров, защитника и непримиримого бойца с Вечным Злом во всей его многоликости, живёт в его сознании, в его сердце, в его крови. Риск? Да, риск. Но эск на него пойдёт — хотя бы потому, что он очень любит жизнь, бурлящую во всех бесчисленных Мирах. Жизнь, в которой столько прекрасного — от полусонной утренней улыбки женщины до ощущения подвластности плоти Мироздания творимому тобой волшебству.

Ослепительная белая вспышка на миг ярко осветила весь громадный подземный зал до самых дальних его закоулков. Резкий хлопок заполнившего абсолютную пустоту воздуха плетью хлестнул по ушам. Нет, Капитан Алых Воителей по имени Эндар не утратил ничего из того, что он знал и умел. Хорошая эта всё-таки вещь — Абсолютное Оружие. Если, конечно, уметь им пользоваться…

Этот Орб Силы последний из всех созданных в Незапамятные Времена, — прошелестело в сознании Катри. — Дай нам свободу, когда тебе придётся оставить этот Мир…

А с чего это вы, Таинственные, загадочные Духи Времени, решили, что Эндар собирается покидать Пограничный Мир? Властелин ещё и думать не думал об Уходе, и вообще — ему здесь нравится! Вот только установленный им самим ограничитель — Заклятие Контроля — пора снимать: иначе при попытке воздать соответствующие «почести» следующим незваным гостям можно запросто потерять сознание от боли, а это уже будет как-то не совсем вежливо…


* * *

Амулет Серебряного Мага Эндар разрушил сразу же после того, как без следа уничтожил его творца. Таинственные помогли ему ещё раз — в распоряжении Властелина оказалась полная память Кардинала (не Первичная Матрица, та сгорела во всеуничтожающем пламени Абсолютного Оружия, а именно память). Ценный трофей, хотя его содержимое читалось с большим трудом — слишком много непонятного. Всеведущие всё-таки очень сильно отличаются от всех других эсков, и отпечатки их сознания прихотливы и извилисты, теперь Алый Маг знал это. Но главное он понял: повторного визита Адептов Слияния в обозримом будущем можно было не опасаться (и слава Вечнотворящему — Эндар почувствовал липкий холод, стоило ему вспомнить то ощущение магической импотенции, которое он испытал по воле Познающего). Кардинал действовал один, не сообщив никому из своих собратьев, куда и зачем он отправляется. И переоценил свои силы, вернее, недооценил силы Духов Времени. Гордыня, она никого ещё до добра не доводила — ни человека, ни эска.

Кроме того, Катри сумел в достаточной степени разобраться в принципах построения Заклятья Не-Магии, только переделал это оружие под свою руку. Получилось нечто вроде узкого и тонкого клинка, способного проникнуть под защитный панцирь вражеской магии и резать основные её связующие звенья подобно тому, как гранёный стилет раздвигает кольчугу и поражает плоть. Пригодится, если придётся сражаться с гораздо более сильным противником.

О загадочной Обители, куда Серебряный собирался утащить вожделенный артефакт, тоже кое-что стало известно — в частности, её примерное местонахождение и настроения хозяев. Похоже, что экстремизм Кардинала не являлся всё-таки общей для всех Познающих чертой. Утешительно, конечно, но вот Обитель навестить стоит — когда-нибудь. Интересное местечко, и жители её куда как занятные — судя по их воззрениям…

И ещё — сам факт существования Орба Силы опасен. Пленённых Духов надо выпускать — не погубив при этом весь Пограничный Мир (с заклятьем грубого разрушения серого шара, то есть с инициацией темпорального взрыва Маг в общих чертах разобрался, а вот с тонким ещё предстояло повозиться). Исчезнет магическая опора Храма Хурру? Ничего, умение учеников Катри быстро совершенствуется, и скоро они смогут работать с сырой энергией-Силой. Детки подрастают, у них прорезаются зубки, и они переходят с протёртой кашки на жёсткое жареное мясо — это нормально. Видящие колдовали без всяких волшебных артефактов, причём настолько умело, что… Вспомнилась Мириа и её головокружительные ласки. Да, невероятная была женщина… Одно слово — ведьма! Настоящая, как… как Хоэ.

Маг задумчиво повертел в пальцах амулет Натэны — теперь чёрно-белый символ Инь-Янь остался в одиночестве. Что-то беспокоило Эндара: двухцветная капелька амулета всё больше напоминала ему чем-то раздражённое насекомое. Белую половинку Инь подёрнул какой-то сероватый налёт, и амулет едва-едва ощутимо жёг подушечки пальцев. «Ревнует, что ли?» — вынырнула невесть откуда нелепая мысль. Да уж, если амулет Звёздной Владычицы обеспечивает обратную связь, как подарок незабвенного Кардинала, то дочь Тенэйи такого насмотрелась… Эндару на долю секунды даже захотелось избавиться от амулета, он сжал ладонь, ощущая еле уловимое жжение, и… сунул овальный камешек за пазуху, оттянув ворот кольчуги. Спешить не будем!

…Бормочущий невнятное далёкий голос родился на самом пределе магического слуха Властелина. Понятно, взывающий к Магу не слишком искушён в чародействе. Так, это из Эдерканна… Интересно, что их там встревожило — тон сообщения явно взволнованный. После памятного рейда Отряда на Юг Видящие из кожи вон лезли, дабы доказать Властелину свою преданность и — упаси Вечное Небо! — не быть заподозренными в чём-либо предосудительном. Вот и сейчас — выползло, небось, из пучин очередное не виданное раньше чудище, а шуму-то… Однако сообщение оказалось действительно серьёзным, и Катри после минутного размышления решил поднимать Отряд — лучше переоценить угрозу, чем недооценить её. А суть тревожной вести сводилась к следующему: в Великой Пустыне что-то появилось — что-то непонятное и чуждое.

Прежде всего Эндар проверил свои Охранные Заклинания. Тревоги они не подняли, значит, вторгшийся в Пограничный Мир объект либо не нёс серьёзной магии, либо, что гораздо хуже, обладал способностью противодействия. К счастью, на поверку оказалось первое.

Да, сгусток материи. Обладает определённой формой и достаточно внушительными размерами. Предположительно небесное тело — нечто вроде крупного метеорита. Магический фон есть, но очень слабый — на уровне естественного. Время появления… Направление падения… Параметры точки касания поверхности… С неба свалилась какая-то интересная штука, но, похоже, неопасная.

Властелин прикрыл глаза и сосредоточился. Чуткие пальцы подвластных его воле заклятий потянулись туда, в Пустыню. Да, что-то там есть… Искорка разума — и не одна, а несколько. Но зловещих тёмных полос — неотъемлемого атрибута ауры Чёрных Разрушителей — Эндар не видел, как не ощущал и присутствия серьёзной магической составляющей. Нет, какие-то следы просматриваются, но почти неощутимые. И ещё — намёки на чародейство, нащупанные Катри, действительно чужеродные. Привкус у них какой-то не такой, не от мира сего — то есть Пограничного. И это не привычная, хорошо известная эску тугая и звенящая магия Высших Рас, нет. Тут что-то другое — как будто недоученный подмастерье пытается подражать кисти мастера… Тогда-то Лесной Маг и решил рассмотреть диковинку поближе.

На этот раз Эндар прибегнул к телепортации — на первом этапе. Пора уже его бойцам владеть и такой магией. Перенос завершился успешно, стены и башни Эдерканна возникли именно там, где ожидал Катри. Дальше они полетели: точно так же, как во время карательного налёта на Алтарь. Маг взял с собой около полусотни лучших аколитов, в том числе нескольких девушек из последнего пополнения. Способности юных колдуний вполне соответствовали постулату о соотношении магических сил у мужчин и женщин — несмотря на то, что девушки прибыли в Храм гораздо позже многих других учеников, они во многих аспектах колдовского знания серьёзно опережали своих сотоварищей. И кроме того, с ними Катри чувствовал себя более уверенно — как ни крути, а имидж Властелина и неукротимого любовника вызывал у ведьм соответствующую реакцию.

Во время перелёта Эндар имел время поразмыслить. Кажется, он догадывался, что же такое могло опуститься в Пустыне. Расширяя рамки познания, Эндар изучал и саму природу Пограничного Мира. Мир этот оказался «состыкованным» — есть и такие. Он имел собственную систему небесных тел и дальних звёзд, но в отличие от Привычного Мира, линейное перемещение в пространстве имело здесь свои пределы. Нет, летящий объект не возвращался к исходной точке (как это произошло бы в Закольцованном Мире Владычицы Тенэйи), а по достижении некоего трудноуловимого рубежа плавно «перетекал» в Мир Привычный, минуя гиперпространство и все сложности перехода Границы Миров. Возможен был и обратный переход — при определённой досветовой скорости и далеко не во всякой точке. Соотношение скорости перемещения и местонахождения «точки провала» (зрительно процесс выглядел именно как провал в яму) изменялось в широких пределах, поэтому прогнозировать попадание в какой-либо из состыкованных Миров было крайне затруднительно. Маги-эски предпочитали пользоваться астральными путями для своих путешествий — только так попадёшь туда, куда хочешь. Но пересекать Барьер Миров надо ещё уметь, а здесь под случайный переход — провал — угодили, похоже, те, кто этого не умел. Вероятность такого события исчезающе мала, но отлична от нуля…

Когда на дальних жёлто-бурых барханах возникли очертания металлической конструкции, Эндар понял, что его догадка верна. Перед ним был звёздный крейсер Технодетей.

Тяжёлая громада придавила песок и частично погрузилась в него. Внешний вид корабль имел неважный: обшивку во многих местах пересекали шрамы (свежие, следует отметить) и испещряли оплавленные почерневшие пятна — явные следы боя и попаданий. Крейсер получил от кого-то серьёзную трёпку, и этот «кто-то» не принадлежал к магическим расам — раны корабля имели чисто техногенное происхождение. Экипажу невероятно повезло — в самый разгар боя они «провалились» и оказались здесь. В противном случае исход сражения сулил бы галактианам плачевную участь: судя по повреждениям, противник им попался превосходящий. Интересно, за что их так? Ничего, выясним.

Несмотря на следы тяжёлого боя, от корабля веяло мощью — пусть не магической, а рукотворной, базировавшейся на законах науки и на машинах, изготовленных по этим законам. Правильная сфера из зеркально-белого металла, изъеденного оспинами боевых отметин, высотой почти в четыреста локтей чем-то напоминала круглую голову исполинского монстра, вынырнувшего из песчаного моря и замершего. Крейсер был абсолютно чужд Миру, в котором он оказался, и совсем не собирался скрывать свою чужеродность. Избитый и изувеченный, корабль всё-таки угрожал, и враждебность эту ощущал не только сам Эндар — её ясно почуяли и все его воины.

Сфера — идеальная боевая форма, где любая точка поверхности равноудалена от центра. Восемь ярких «узлов» под зеркальной бронёй, симметрично разнесённых по всему корпусу корабля — места установки тех самых генератор-аккумулятор-эмиттеров, вершины научно-технической мысли Лидеров. Хитроумное устройство, давшее его создателям известный доступ к Мировой Энергии — Силе. Подчиняясь командам из центрального поста, ГАЭ могли генерировать, вбирать из окружающего пространства разлитую по Мирозданию энергию, хранить её неопределённо долгое время и излучать в любом из трёх вариантов использования: созидание, разрушение, перемещение. Тот же принцип, что и в магии, только добавлено промежуточное звено — машина, поскольку Технодети не умели лепить из Силы требующиеся им формы напрямую, усилием одного сознания. Даже размещение ГАЭ по корпусу крейсера полностью совпадало со схемой построения пространственного боевого порядка у Магов-Воителей: если соединить прямыми линиями противоположные энерготочки корабельного контура, то в результате получались те самые два взаимопроникающих тетраэдра — внешний периметр синтагмы.

Правда, из восьми пульсирующих «звёзд» на корпусе корабля (Эндар ясно различал тёплые точки — магия окрасила их красным) живыми сейчас были только шесть — два ГАЭ накрыло прямыми попаданиями. Сектор ещё одного блокировал песок Великой Пустыни — при посадке крейсер глубоко в него зарылся. Использовать эту точку можно — энергия проникает сквозь материальные преграды, — но вот плюнуть из неё струёй пламени в цель не так легко. Взлететь крейсер, пожалуй, сможет, хотя его энергобаланс серьёзно нарушен (это заметно), и хватает повреждённых вспомогательных механизмов — Технодетям потребуется время для их ремонта. Но главное (эск ощущал это) — Мир, в который угодили пришельцы, очень и очень их заинтриговал, и они намеревались здесь задержаться. И интерес этот носил некоторый не слишком миролюбивый оттенок… Сектанты? Отрицатели или Разбойники? Или… КОСНа?

Отряд действовал слаженно и чётко, следуя мысленным командам — так работает хороший оркестр, подчиняясь порхающим движениям дирижёрской палочки. А бывший Капитан Алого Ордена был дирижёром опытным и умелым.

Цепь невидимых призраков — заклятие не только не позволяло обнаружить аколитов Катри визуально, но и делало бесполезными все детекторы Технолидеров, — быстро и бесшумно опустилась на вершины песчаных холмов, замкнув кольцо вокруг грозной громады звёздного крейсера. Эндар не фиксировал ни малейших признаков страха в аурах своих бойцов — их уверенность в непобедимости магии, тем более чародейства самого Властелина, была непоколебимой. А образ средневекового мышления не допускал и тени сомнений в том, что пришельцев прежде всего следует рассматривать как врагов, явившихся сюда с недобрыми намерениями неизвестно откуда. Посланцы Неба? Демоны? Ну и что, Великий Катри найдёт управу и на демонов! Да и сами они, маги-воины, тоже кое-что умеют и могут! Ученики рвались в бой — предвкушение жаркой схватки горячило кровь детей Юной Расы.

Сам же Эндар, напротив, не спешил. Въевшийся в плоть и кровь вековой боевой опыт подсказывал: в бою надо действовать молниеносно, но до начала боя о противнике необходимо узнать как можно больше. Конечно, иногда следует атаковать немедля — враг способен на всякое, достаточно вспомнить то, что сделал Серебряный, но сейчас-то Отряду не противостоит магия. А о боевых возможностях галактиан Алый за годы, проведённые в ареале их обитания, узнал немало. Да, они используют ту же вселенскую энергию в той или иной форме (хотя и делают это варварским, с точки зрения эсков, путём). Да, им доступна Сила в значительных количествах. Но вот её применение… Что произойдёт, если бестолково размахивающий кулачищами здоровенный деревенский увалень попытается потягаться в бою без оружия с Рыцарем Веры, владеющим тонким искусством единоборства, подкреплённым истинным единением мышц и сознания?

Катри смотрел. Вероятно, можно было бы скользнуть под сверкающую броневую обшивку крейсера бестелесной фантомной сущностью-тенью, пройти, перетекая и проникая, через лабиринт проходов и помещений, наполненных пульсирующими сгустками полей. «Технодети многого достигли в своём развитии — им совсем не требуется всегда облекать свои инструменты в осязаемую пальцами форму твёрдого вещества. Дисплеи и бластеры мало-помалу становятся архаичными, не говоря уже о трубопроводах и толстых вязанках электрических проводов… Один шаг до истинной магии… Нырнуть внутрь?» — думал эск. Но что-то удерживало Эндара от этого шага — находясь рядом с металлическим монстром, он ясно почувствовал еле уловимое присутствие того, что подпадало под определение «магия» — пусть даже с очень большой натяжкой. А фантомная тень для магии очень уязвима и почти не может себя защищать.

Катри смотрел. Смотрел не глазами, конечно, а тем надчеловеческим магическим видением, которым умеют видеть эски, различая самую суть. Дальше, дальше под тяжёлые доспехи сферического гиганта, до его недр и внутренностей, по причудливым извилинам потрохов-тоннелей, обходя горячие струи энергокрови, текущей от вздувшихся от натуги приёмников. Дальше, дальше, до самого сердца рукотворного чудовища, до его мозга, напряжённо размышляющего где-то там, под многими слоями плоти из металла, синтетики и материи в состоянии поля. Искорки-ауры Носителей Разума, настороженно подрагивающие, — ещё бы, сам факта выпадения из Привычного Мира (да ещё в разгар почти проигранного боя) способен ошеломить. И в довершение всего — чужой Мир, так похожий на их знакомые планеты и в тоже время чем-то неуловимым от них отличный. Пришельцев несколько десятков, почти столько же, сколько воинов в Отряде. Некоторые ранены — в их аурах проступают пятна цвета запёкшейся крови. А вот одна из искорок и вовсе странная — в ней подрагивают тончайшие магические разводы, причём с алым оттенком. Ну да, среди Технолидеров есть приверженцы магического начала в Мироздании, но почему алый цвет? И почему этого не заметили Охранные Заклятья? Слишком слаб уровень сигнала?

Катри смотрел. В принципе он увидел уже достаточно, чтобы оценить степень сохранившейся боеспособности крейсера Лидеров и уровень возможного противодействия. Разобраться же в том, что произошло с кораблём в Привычном Мире, почему был бой, к какому из многочисленных внутренних течений Технодетей принадлежат прибывшие и прочее — на это требовалось время и определённые усилия (как всегда). Но это второстепенно — гораздо больше внимание Эндара занимали те магические намёки, которые он различил в тени сознания одного из галактиан. И ещё: его аура показалась Катри чем-то знакомой, словно он уже видел её когда-то, пусть даже мельком.

Технодети заняты, очень заняты — они восстанавливают сложную материальную структуру своего техногенного детища. Над генераторами дрожит горячий воздух, размывая строгий силуэт крейсера. Потоки впитываемой энергии перераспределяются центром и направляются туда, где они преобразуются уцелевшей аппаратурой в возрождаемую корабельную плоть и в её начинку. Лидерам повезло ещё и в том, что причинённые кораблю повреждения не превысили некоего критического уровня, выше которого ремонт звездолёта возможен лишь при помощи специальной стационарной базы — межзвёздной или планетарной.

Экипаж работал. Раны корабля медленно затягивались, обшивка постепенно обретала первозданный вид. Воссоздавалось и внутреннее оборудование — в той мере, в какой это было возможно. С повреждёнными ГАЭ сложнее: скорее всего, ввести их снова в строй команде не удастся. Тем не менее, галактиане восстановят свой корабль процентов на семьдесят уже к следующему утру, судя по темпам работ. А потом они займутся исследованием Пограничного Мира, и очень на то похоже, что это исследование легко может превратиться в завоевание. А их всё-таки много — раненых лечат параллельно с устранением повреждений. Пока Технодети ещё не уяснили, что они находятся под неусыпным наблюдением, но это пока. Технические возможности галактиан велики; они признают существование магических существ, хотя и не приемлют волшебства внутри своей собственной цивилизации. Наверняка у Лидеров имеются устройства, информирующие их о присутствии несущих чародейство созданий.

А может, попробовать договориться? Несколько десятков высокоразвитых Носителей Разума — они могут быть полезны. Судя по всему, эти галактиане изгои для своего Мира, их преследуют. Так почему бы… Но в любом случае, для начала следует чётко разъяснить им, кто здесь хозяин — Властелин! — и выбить из их голов никчёмную идею завоевания. А мысль о возможности союза определённо интересна…

Размышления Эндара прервал долгий шипящий звук. На вершине шара медленно рос и набухал другой шар — подобный, но гораздо меньший. Технолидеры запускают разведчика — от тела крейсера отделяется автономный летательный аппарат. А вот далеко лететь им совсем даже ни к чему…

Стартовавший с крейсера блестящий шар-зонд (беспилотный? — нет, там двое живых) описал плавную снижающуюся дугу и впечатался в песок. Провернулся несколько раз вокруг оси и замер, подрагивая и басовито гудя. Эндар просто выпил энергию шара, перелив её в себя, — и тут же ощутил нарастающую внутри корабля тревогу. У основания корпуса песок потёк в стороны — вокруг крейсера появилось, уплотняясь и наливаясь энергией, защитное поле. А от самой верхней энерготочки выхлестнул узкий зелёный луч. Он не был напитан разрушительной мощью, но там, где зелёная полоса касалась барханов, невидимость воинов Катри таяла, как туман под резким порывом ветра. Внутри корабля нарастал звенящий тревожный вой — Технодети обнаружили врага.

Эндар предполагал, что зафиксировав присутствие магии, Лидеры предпримут попытку вступить в переговоры, но он ошибся. Технодети атаковали, причём сразу всей располагаемой мощью — как раз потому, что их сенсоры сигнализировали о наличии волшебства. Вероятно, эти люди[1] достаточно хорошо знали, на что способны владеющие Высшей Магией.

Воздух над сферическим корпусом вскипел. Три эмиттера из шести (остальные ГАЭ были задействованы на защиту и пополнение щедро выплёскиваемой энергии) разрядились потоками раскалённой добела, беснующейся, сделавшейся видимой разрушительной Силы. Мощи одного такого импульса хватило бы, чтобы обратить в пепел Эдерканн или Хамахеру. Там, где огненный вихрь касался барханов, песок мгновенно сплавлялся в дымящуюся и текучую стекловидную массу. Сознание Катри отметило короткий вскрик боли — две, нет, три бестелесные тени скользнули за Грань Бытия, уходя в Тонкий Мир.

Отряд понёс первые боевые потери, но за долю мига до того, как основная масса ослепительного огня обрушилась на Великую Пустыню, краткий приказ-заклятье: «Щит!» воплотился в реальность. Пылающая лавина изменила направление своего сокрушительного движения-удара — совсем немного. Потоки пламени отклонялись, отражались от песчаных гребней и с рёвом устремлялись вверх, уходя в тусклое медное небо и за спины врывшихся в песок аколитов. А там, далеко в безжизненной пустыне, яростная сила ослабевала, истекала обратно, как вода из взрезанного кожаного мешка, и возвращалась в вечный круговорот вселенской энергии.

Технолидеры сражались так, как они привыкли вести бой с равными себе: баланс накопленной энергии между обороной и нападением с непрерывным пополнением щедро расходуемой мощи. Похоже на магическую битву, только у эсков диапазон применения располагаемой Силы несравнимо шире — формы боевого использования гораздо многообразнее. Эндар не стал противопоставлять силу силе прямолинейно, лоб в лоб; он отводил остриё вражеского выпада, превращая проламывающий удар в скользящий — излюбленный приём Алых Воителей. Энергозатраты сторон один к десяти — даже гораздо более сильный противник неминуемо выдохнется. У Капитана было и ещё одно очень важное преимущество — быстрота. Прямая Разум — Действие короче, чем та же линия, но включающая промежуточную точку Машина. Тем не менее, доступная Технодетям мощь впечатляла — у Эндара мелькнула мысль, что будь он здесь один, без Отряда, ему пришлось бы туго, и даже неизвестно, кто взял бы в итоге верх.

Сам Катри пока пребывал вне боя, над ним — огненная река обтекала его безвредно. Правда, в таком состоянии он и сам не мог нанести ответный удар, но этого пока и не требовалось. Дотянуться до скрытых в недрах шара сознаний экипажа алый эск не сумел — защита имела и антимагическую начинку, а срывать её всю целиком… Но Отряд выстоял, а мощь Лидеров неуклонно таяла. Шальной выброс энергии накрыл рикошетом ворочавшийся в песке зонд, и на его месте осталась лишь глубокая яма с торчащими из вязкого и тёмного расплава оплывающими металлическими клочьями. Обращённые к кораблю склоны песчаных пригорков спеклись в сплошную однородную массу, словно здесь вырвался на поверхность подземный огонь.

Мощь пламенных смерчей резко пошла на убыль (Технодети переводили дух), и тогда Эндар, переместившись к крейсеру, коротким кинжальным ударом пробил его защиту у самой вершины сверкающего шара.

На блестящей броне появилась тонкая огненная полоска, образовала замкнутое кольцо, отделяя сегмент сферического корпуса вместе с заключённым в нём эмиттером от корабля — так радушный продавец срезает ножом шляпку со спелого арбуза, приглашая покупателя полюбоваться внутренним содержимым товара. Отсечённый сегмент приподнялся над корпусом (энерготочка ГАЭ продолжала неистово выбрасывать белое пламя) и неожиданно резко перевернулся. Хлещущая струя огня ударила во вскрывшееся корабельное нутро…

Задыхавшиеся от боевой ярости эмиттеры разом захлебнулись, поток испепеляющей энергии прервался. Огромный шар вспух изнутри, набряк и раскололся. Через змеящиеся трещины выплеснуло бешеное пламя, и весь громадный корпус корабля начал разваливаться на куски — как тот самый арбуз, только брошенный теперь на булыжную мостовую и угодивший под тяжёлое подкованное лошадиное копыто.

Затопившая шар изнутри огненная волна смыла и поглотила большую часть трепещущих искорок сознаний Технодетей, но кое-кому удалось спастись. Закапсулированные в оболочки индивидуальных защитных полей, они запрыгали-заскакали прочь от разваливающегося на части величественного шара горстью жемчужин, рассыпающихся по тёмной стеклянной поверхности стола.

Крейсер взорвался. Эндар сжал столб высвободившейся Силы со всех сторон, оставив ему один путь — вверх. Кипящее пламя выплеснулось бьющим в раскалённое небо фонтаном, вздымаясь всё выше и выше, выше пиков синеющих на горизонте далёких гор, до самых верхних слоёв атмосферы. И только там, остывая и умирая, пламенный фонтан обернулся колышущейся дымной колонной, увенчанной клубящейся грибообразной тучей.

Уцелевшие Технодети — чёрные насекомые внутри прозрачных шариков — метались между пышущими жаром обломками и кольцом оплавленных холмов. Они пытались огрызаться колючими взблесками бластерных разрядов, — осы порывались жалить после того, как огнедышащий дракон издох, — но били вслепую. С гибелью корабля техническая поддержка иссякла, и воины-маги Катри вновь сделались невидимыми для невооружённого глаза.

«Пленных!» — коротко бросил Властелин своим, следя за тем, как среди мечущихся галактиан легко и стремительно заскользили призрачные силуэты его аколитов. Пришельцев осталось не более десятка, мысль о завоевании этого гостеприимного Мира, надо полагать, их более не увлекала, так что пора было вернуться к интересной идее возможности полезного новоприобретения.

Красивое это зрелище — торжество магии! Тонкая девичья фигурка возникает из ниоткуда перед ошалело озирающимся человеком в комбинезоне, силящимся разглядеть невидимого врага. Взмах зачарованного лезвия — и прозрачная сфера лопается, другой — и в руке пришельца остаётся только рубчатая рукоять, ствол бластера отделён одним неуловимо-быстрым движением волшебного клинка. А потом самый что ни на есть примитивный удар по затылку — и тело оглушённого Технолидера бессильно распластывается на ещё не остывшем чёрном песке, расплавленном отбушевавшим огнём.

И вдруг красная черта бластерного выстрела перечёркивает девушку, она мягко оседает, прижимая ладонью пробитую грудь, в глазах боль и недоумение: «Ну как же так, Великий Маг, почему?!». Шальное попадание — часть неизбежного в бою риска? Персональный детектор — ведь вся техническая оснастка галактиан погибла вместе с кораблём? Или… тот, со следами магии в тени сознания!

В глазах на долю секунды темнеет от ярости. Настоящий Маг безэмоционален, но ты провёл в Пограничном Мире уже достаточно времени, чтобы перенять кое-что из чисто человеческих привычек… Уцелевшие враги скованы заклятьем; Катри мгновенно оказывается рядом и рывком поворачивает к себе лицом галактианина, упавшего ничком в пяти шагах от лежащей с неловко поджатой рукой девушки. Часть сознания Эндара напряжённо работает, заходясь в беззвучном крике: «Ты будешь жить!», обращённом к сражённой. Катри держит трепещущую на Грани Между юную Душу, ощущает устремившихся к нему на помощь учеников, бережно передаёт им драгоценную ношу: «Осторожно, не уроните! Хватит случайных жертв из-за моей небрежности…». А другая часть сознания Лесного Мага в это же самое время с изумлением идентифицирует черты того, кто лежит перед ним на опалённой тверди Пограничного Мира. Великий Рок, вот как нам с тобой довелось встретиться, Техномаг по имени Иридий…

Эндар молча смотрел на лежавшего у его ног человека, спасённого им когда-то, а перед глазами плыли полузабытые картины. Мир эххов… Дом галактианина и они, трое… Аэль… Её обнажённые гибкие руки, танцующие над напряжённой спиной Иридия в тени буйных трав Сказочного Леса… Ну что ж, вернём тебе способность мыслить и общаться, Техномаг…

Иридий шевельнулся, в мутных бессмысленных глазах его появилась тень осознания. Эндар так и не понял, узнал его Технолидер или нет, но с запёкшихся губ сына галактической расы сорвалось: «Аэль…»…

Глаза Властелина вспыхнули. Узкое лезвие живого рыжего огня вспороло синтетический комбинезон, дымящийся разрез залило кипящей кровью. Тело Техномага дёрнулось и застыло, а Катри обернулся к своим воинам, собравшимся подле него — бой кончился.

— Если она, — хрипло произнёс Лесной Маг, указывая на неподвижное тело ученицы, — умрёт, то всех этих, — он махнул рукой в сторону кучки пленных, — мы принесём в жертву Вечному Небу! (Это в традициях Юных Миров, не так ли? Легенда становится частью бытия с тем, чтобы сохраниться в памяти поколений легендой…). Но я постараюсь, чтобы она не умерла, и вы мне в этом поможете!

И уже сдирая с уходящей Души Иридия слепок памяти (кажется, у каких-то диких племён в каком-то из Миров есть обычай снимать с голов павших врагов кожу с волосами — скальп; снятие памяти чем-то похоже, просто очень редко обстоятельства позволяют выполнить такой процесс), Эндар вдруг с пронзительной ясностью понял, что он убил галактианина вовсе не потому, что тот был пришедшим в его, Катри, Мир врагом, а из-за того, что независимая в своих чувствах, выборе и привязанностях алая эскиня по имени Аэль вышла за рамки служения Долгу и предпочла Техномага ему, Капитану Ордена Магов-Воителей.


* * *

«После всего, что произошло со мной, мне почему-то трудно жить среди того порядка вещей, который был для меня привычным всю мою жизнь. Мне не очень верят, и это понятно — человеку удобнее сохранять прежние воззрения, нежели менять их на кардинально новые, в корне изменяющие его мироощущение. Наш мир рационален до предела, окружающая нас техника сделалась столь же неотъемлемой его частью, как воздух, которым мы дышим, или тёплый солнечный свет. А наука сделалась нашей религией, на которую возлагаются все наши надежды и чаяния. Наука, верим мы истово, спасёт нас от всех бед и дарует нам всё, о чём мы только можем мечтать: вечную жизнь без старости и болезней, безграничную власть над окружающим нас миром и полное счастье для всех без исключения индивидуумов. Человеку свойственно заблуждаться — это старая-престарая истина, но есть заблуждения, в которых мы упорствуем более всего. С чего это вдруг мы приняли за единственно возможный именно тот путь, по которому движется и развивается наша цивилизация? Гордые своими научно-техническими достижениями (а мы и вправду очень много достигли), мы высокомерно отворачиваемся от всего, что не поддаётся описанию математическими формулами, не фиксируется нашими приборами и не оставляет никаких следов на привычных нам носителях информации. Мы воротим нос, пренебрежительно процедив сквозь зубы: «Бред!» или «Сказки для детей!» (это в лучшем случае). «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» — с этим железобетонным постулатом не поспоришь…

Иногда мне и самому кажется, что это был всего лишь навсего сон — красивый, как те сны, что снятся нам в детстве (наверно, я чересчур сентиментален и романтичен, и это плохо — для того мира, где я жил всегда и куда я снова возвратился). Ведь у меня не осталось ни единого материального напоминания (а как я просил Её оставить мне хоть какой-нибудь предмет, вещь!) о том, что произошло, — только моя память. А скептику непременно надо предъявить что-нибудь такое, что можно потрогать рукой…

В моём собственном мире тоже есть те, которые называют себя магами (теперь-то я знаю, насколько подобное самоназвание далеко от истины). Но их очень мало, быть может, не больше нескольких тысяч человек на сотни миллиардов обитателей наших планет. По большей части их рассматривают как безобидных чудаков, не наигравшихся вдоволь в детстве. О тех же, кто интересуется паранормальными явлениями и рассуждает об этом с умным видом (просто следуя веяниям моды), я не хочу и говорить. Для нашей цивилизации важнее всего практическое применение тех или иных знаний. Вопрос ставится очень просто: как данный факт или явление может быть использован для дальнейшего роста могущества нашей расы, Расы Технолидеров Галактики. Всё остальное нефункционально. Нас ничему не научила даже та страшная война между самими же нами — смутные свидетельства о косвенном вмешательстве в ход этой войны (и влиянии на её исход) неких странных высокоразумных существ замалчиваются: слишком уж это не согласуется с общепринятыми истинами.

…Я примкнул к Наследникам — было у них что-то такое, к чему меня тянуло необъяснимо. Внутри нашего общества существует великое множество всевозможных движений, течений, сект и сообществ — мы всё-таки высокоцивилизованы (по нашему глубокому убеждению) и можем относиться уважительно (до известной степени, конечно) к мнению других наших сограждан. Правда, учитывая горький опыт всё той же войны, Правящие с повышенным интересом наблюдают за сутью тех или иных неформальных группировок — ведь Сокрушающие тоже начинали с малого. Во всяком случае, деятельность Отрицателей отнюдь не встречает одобрения, а Разбойники и вовсе подпадают под антикриминальное законодательство. Хотя, если разобраться непредвзято, я не вижу принципиального различия между установлением протектората над слаборазвитым миром (государственного) и созданием там же разбойничьего гнезда. Разве что в первом случае это делается от имени и во имя нашей могучей расы, а во втором ради собственных узких интересов кучки представителей всё той же расы. Но в любом варианте стоящим на более низкой ступени развития навязывается наша модель, которую мы считаем идеальной.

…Мне нравилось у Наследников. Нравилась их понимание того, к чему я неосознанно стремился; нравилось их серьёзное отношение к тому, что меня интересовало; нравилась сама атмосфера своеобразного братства по убеждениям. Даже оголтелая — на грани фанатизма — приверженность нашего лидера, мага Элама колдовскому началу Мира не вызывала во мне раздражения. Мы пересекали Галактику из конца в конец, на пределе отпущенных нам возможностей перемещения в пространстве; мы гонялись за любыми, самыми призрачными намёками на то, к чему мы все так дружно стремились. Мы искали следы чародейства — любое явление не проходит бесследно, и ищущий да отыщет! Иногда Элам просто поражал меня: там, где безмолвствовала сложнейшая аппаратура, он умел отыскать нечто, из чего извлекал бесценную крупицу нового знания. Любой учёный муж на любой из наших научных станций, рассеянных по всему обжитому нами космосу, пришёл бы в неподдельный ужас от его методов, и «шарлатанство» было бы, пожалуй, самым мягким из ярлыков, навешенных тут же на такую систему познания. Но Эламу глубоко безразлично, что думают о нём все теоретики и практики науки нашей цивилизации. И мы находили следы: фиксировали информацию на кристаллах памяти в компьютерах нашего корабля и — самое главное! — в нашей собственной памяти. Постепенно вырисовывалась грандиозная картина, от одного взгляда на которую любой истый Технократ испытал бы сложнейшую гамму чувств: от ненависти к осмелившимся приоткрыть такое до желания разрядить в себя бластер — слишком уж унизительна эта картина для нашей невероятной гордости и слишком уж жалким выглядит на её фоне наш непомерный коллективный эгоцентризм. А Элам искренне считал, что ему назначено свыше просветить заблудших и осчастливить этим всю нашу цивилизацию — было в нём что-то от древних религиозных проповедников и миссионеров, бестрепетно умиравших под пытками дикарей.

…На эту странную планету, абсолютно мёртвую, мы забрели исключительно следуя таинственному наитию Элама. От планеты буквально веяло полным разрушением — я уже умею чувствовать кое-что, и наш предводитель полагает, что у меня есть кое-какие магические способности, и что они потихоньку просыпаются. Так вот, среди безжизненного камня мы отыскали нечто, невероятно древнее, хотя выглядел этот странный обломок так, как будто был создан только что. Похоже, что время над ним не властно — тончайший анализ, проделанный машинами, показал, что веществу (не подпадающему, кстати, ни под одну из строгих классификационных категорий — не металл и не камень, а какой-то непонятный композит) по меньшей мере миллион лет! Глаза Элама, когда он держал извлечённый из камня блестящий осколок, светились так, что казались раскалёнными (до сих пор выше моего понимания, как наш вождь нашёл это, по каким непонятным приметам, и что же это всё-таки такое).

…А потом случилось непоправимое — так мне, во всяком случае, казалось тогда. Нас умело и беспощадно атаковали в открытом космосе, атаковали именно те (одни из тех, как я знаю теперь), встречи с которыми так жаждал Элам.

…Мы с Эламом висели в мягкой полутьме[2]. В последнее время он выделял меня среди прочих и даже любил пообщаться, потренироваться в прямом мыслеобмене. Мы беседовали обо всём и ни о чём конкретно; Элам знал невероятно много — из тех областей, которые всегда считались мифическими для Технолидеров. Сказать, что мне было интересно — это значит не сказать ничего. Я просто пил его знания, пил с жадностью, как человек, измученный долгим отсутствием воды. И вдруг Элам напрягся, я услышал стремительно отдаваемые им приказы людям и машинам (хотя сенсорные поля вокруг нас не фиксировали никакой опасности), и тут я сам увидел Их.

…Скользящие среди звёзд быстрые чёрные тени — ни формы, ни очертаний, ни облика в привычном нам смысле. Только ощущение присутствия холодного чужого разума и опасности! А в следующий миг батареи крейсера метнули Им навстречу огонь — Элам разряжал почти всю накопленную нами энергию, и я не успевал понять, прав он или нет. И не успел, потому что ещё миг спустя на нас обрушилось чёрное пламя.

…Для меня до сих пор осталось загадкой, как я уцелел. Быть может, Элам — мир его праху! — был прав насчёт моей магической одарённости (хотя я бы предпочёл более щадящую проверку своих талантов) и присущей мне способности инстинктивно самомобилизоваться в случае крайней опасности. Чёрная огненная волна затопила весь корабль, и я осознал, что весь экипаж, все люди, которые сделались мне такими близкими, умерли — мгновенно. А Они вдруг оказались совсем рядом, и я выбросил в Них всё то, что у меня ещё оставалось — подчинённую моей воле энергию незадействованных аккумуляторов, не успевшую перелиться в эмиттеры обращённой к Ним полусферы крейсера. Я успел со злой радостью понять, что убил одного из них, — не знаю, откуда взялось это понимание (как не подозревал и того, что я способен на такое чувство, как злая радость), — а потом вязкая топь неощущения заглотила меня одним глотком.

…При пробуждении первым моим ощущением было тепло мягкой, но сильной (хотя, несомненно, женской!) ладони, покоящейся на моём лбу. И это так приятно, что не хочется открывать глаза — а вдруг это ощущение исчезнет? И всё-таки я открываю глаза, силясь понять, где же я нахожусь. Тела я не чувствую — может быть, его у меня больше нет? Тогда стоит предположить, что я в том самом загробном мире, о существовании которого в один голос твердят все без исключения галактические религии.

…Надо сказать, что этот загробный мир — далеко не самое плохое место (тем более что тут обитают такие существа, как Аэль). Конечно, это не более чем шутка, всесилие техники не уничтожило в нас, Технодетях (так Они называют нас, и прозвище это не кажется мне обидным, даже наоборот), чувства юмора. К тому, что со мной произошло, я был внутренне готов всю свою долгую жизнь — мне уже за сотню, почтенный возраст, и по Галактике давно разлетелись мои взрослые внуки, и рождаются правнуки. Первое время я просто боялся поверить в то, что это всерьёз, — я вот-вот проснусь, и дивное видение растает.

…А Лес совершенно фантастический. Интересно, какое резюме выдала бы в итоге наша хитрая аппаратура, если её настроить на детальный анализ этого «растительного (в симбиозе с животным) скопления биологических форм с существенными включениями ментально активных неклассифицируемых объектов»? Уф… Никогда не думал, что наш язык, оказывается, более всего подходит для составления протокола вскрытия трупа!

…Аэль рассказала мне — в общих чертах, — что со мной случилось. Она явно чего-то недоговаривает, но я не думаю, что она поступает так сознательно. Просто кое-какие вещи для Неё совершенно естественны, и Она просто не замечает того, что для меня они абсолютно непривычны. Часть реалий этого мира слишком сложна для моего восприятия — ну как объяснить пещерному человеку, понятия не имеющему о физике вообще, принцип гиперпространственного прыжка или работы ГАЭ? Хотя попытаться можно, и, надо отметить, Аэль такое зачастую делает — и небезуспешно.

…Со мной творится что-то невообразимое. Я долго не мог понять, в чём дело, пока меня не осенила простая и чудовищная в своей простоте мысль: да я влюблён в Неё, ни больше, ни меньше! Влюбиться в богиню — это нечто запредельно-иррациональное, но мне почему-то сделалось теплее. Аэль лечит меня, но её действия не похожи на манипуляции наших врачей, проделываемые ими при помощи медицинского оборудования, да и сам характер болезни (или ранения?) принципиально отличен от того, с чем привыкли иметь дело медики моей цивилизации. Проще сказать так: меня заколдовали злые колдуны, а добрая фея теперь медленно и аккуратно расколдовывает жертву злых чар. При всей фантасмагоричности данной формулировки она абсолютно точно передаёт смысл действий моего прекрасного доктора.

…Аэль относится ко мне странно: какая-то смесь заботливой матери, врача-исследователя и ещё чего-то неуловимого. И ещё — Она умеет читать мысли! Впрочем, чему я удивляюсь. Это же вполне естественно для Существа такого уровня. Иногда мы даже общаемся таким способом — я могу слышать, что думает Она (правда, только лишь в том случае, если сама Аэль не против). А когда я подумал о том, что Она могла прочесть в моём сознании касательно Её лично, то покраснел до корней волос.

…Она раскрывает передо мной совершенно удивительный мир, точнее Миры, наполненные Разумом во всём его многообразии, и делает это с явным удовольствием. Эх, Ей бы прочесть серию лекций перед нашими твердолобыми для прояснения мозгов вышеупомянутых светил науки, но… «Это невозможно, Иридий. Каждая раса развивается самостоятельно, и подталкивать её в ту или иную сторону есть существенное нарушение вселенского равновесия, а такое недопустимо. Принцип невмешательства в чистом виде. Мы, Высшие, лишь призваны оберегать и предотвращать — по мере возможности — те ошибки, которые чреваты необратимыми последствиями». А какой у Неё голос…

…Нет, этого просто не может быть! Такого не бывает! Боги не снисходят до уровня смертных! И тем не менее… Наверное, я самый счастливый человек во всей известной моей цивилизации части Вселенной. Мой опыт общения с женщинами невелик — я никогда не пользовался у них особенным успехом. В моём Мире (как и везде, вероятно) существуют определённые стереотипы образа Настоящего Мужчины, Носителя Успеха, и я, увы, под них никогда не подходил. Но то, что произошло между мной и Нею (и продолжает происходить)… Нет, я не буду даже думать об этом — ведь если мои мысли умеет читать Аэль, то точно такой же способностью наделены и Её сородичи; я не хочу, чтобы даже мимолётно чужое сознание коснулось того, что принадлежит только нам двоим.

…Аэль почти никогда не остаётся в моём Доме (кстати, Ею же и созданном, я лишь подсказывал, а Она творила) на ночь. На мои просьбы Она обычно отшучивалась: «Не забывай, Ир, о разнице в наших с тобой физических возможностях. Я забочусь о твоём здоровье» (и верно, после тех редких ночей, которые я проводил с Нею, мне приходилось отлёживаться чуть ли не весь следующий день — Аэль даже прибегала к восстанавливающему чародейству), но как-то сказала серьёзно, даже с оттенком горечи: «И у нас есть дела, которые нельзя отложить на потом…». У Неё нет возраста: во всяком случае, Она выглядит моложе моей младшей внучки.

…Я видел ещё двоих из расы Аэль — расы алых эсков, как они себя называют. Не людей, нет (хотя внешне они неотличимы от нас — разве что не имеют возраста, да ещё присутствие Силы). Маги-эски — это нечто большее, мне даже трудно сформулировать суть этого понятия. А внешний облик… Аэль рассказывала, что Маги могут изменять его по своему усмотрению, но изначально Они человекоподобны. Один из них — офицер звёздных войск (у Них это называется как-то по-другому, но суть та же). Он командовал тем подразделением, которое отбило меня у Чёрных, и сам был при этом ранен. Мы втроём (его привела Аэль) провели чудесный вечер у меня дома, разговаривали и пили старый добрый ром (хорошая штука колдовство, от настоящего не отличить!). У этого эска холодные и бесстрастные глаза, но, кажется, проблемы бывают и у Магов — что-то его смутно беспокоит. Больше мы не встречались, и на мой вопрос Аэль с несколько удивившими меня нотками раздражения ответила, что он «вернулся к исполнению своих служебных обязанностей» — если выражаться привычным мне языком. А другой (тоже офицер, только выше чином) пришёл сам, без приглашения. Аэль словно предчувствовала его визит (да так оно и было, наверное) и уклонялась от моих рук (точь-в-точь любящая мама, успокаивающая не в меру расшалившегося малыша) как раз перед этим. На сей раз приятной беседы не получилось (и ром не распивали), Маг был крайне сдержан и смотрел на меня изучающе, да и сама Аэль вела себя по-другому — как-то скованно, что ли… А я поднаторел в азах магии, кое-что умею чувствовать и даже делать — спасибо моей наставнице.

…Наверно, я с огромным удовольствием остался бы в мире магии навсегда. Мешает одно обстоятельство — Аэль ясно дала мне понять, что в этом случае я вряд ли смогу рассчитывать на Её постоянное внимание. Что ж, у эсков свои этические нормы и взгляды на взаимоотношения (в том числе и между полами). И кроме того, мною всё больше овладевает мысль о невероятной ценности обретённых мною здесь знаний для моего собственного мира, для людей. Я не знал ещё, что тут-то и возникнут основные проблемы.

…Принцип равновесия ненарушим — Аэль объяснила мне это вполне доходчиво. «С полученными тобой знаниями тебя никто отсюда не выпустит. Ты забудешь всё — и только так. Твоя раса ещё не доросла до настоящей магии — она должна будет придти к пониманию сама». Но мне почему-то казалось, что Аэль повторяет чьи-то чужие слова, отнюдь не совпадающие с Её собственным мнением. «Технически осуществить твоё возвращение несложно: тебя вернут в ваш разбитый крейсер — он так и дрейфует в пространстве — и сообщат твоим. А для вящей убедительности сотворят чудом уцелевшую локальную систему жизнеобеспечения, благодаря которой ты и выжил в беспамятстве среди обломков разрушенного корабля в условиях открытого космоса. Спасатели прибудут в последний момент. Мы очень гуманны по отношению к Носителям Разума…». Последняя Её фраза несла оттенок горечи… «Но ты, повторяю, забудешь всё — утратишь не только приобретённые тобой знания о магической сути Миров, но и саму память о том, что с тобой происходило здесь». А когда я осознал, что понятие «всё» включает в себя также и память о Ней, о нас, и начал достаточно бурно выражать своё полное неприятие такого варианта развития событий, Аэль только устало улыбнулась. «Ты просто мальчишка, сын галактической расы, гордящейся своими техническими достижениями. Человек твоего уровня развития — об эсках и говорить нечего! — обязан мыслить вселенскими категориями: что по сравнению с законами Мироздания эмоции и сладкие воспоминания!». И снова в её словах была горечь — я не ошибся, клянусь чем угодно! «А захочешь остаться здесь — пожалуйста, выбирай себе место по вкусу в наших Мирах и живи в своё удовольствие. Но не рассчитывай, что я буду рядом с тобой». Да, капризы богинь преходящи — хотя мне снова показалось, что Аэль о чём-то умолчала.

…Всё изменилось ночью, когда мы остались вдвоём. Тогда-то Аэль и рассказала мне о третьем пути, и я очень быстро понял, чем Она рискует. Естественно, я начал энергично отказываться, но Ей удалось каким-то образом меня убедить. Не знаю, использовала ли Она для убеждения магию — такой женщине не сможет отказать ни один мужчина, и всякого там колдовства не надо (кроме природно-женского). Финальную точку в споре поставил Её последний довод — обещание разыскать меня в моём Мире. Против этого я не смог устоять.

…Я не знаю, что Ею двигало. Простой — и столь приятный для мужского самолюбия — ответ «любовь» вряд ли будет верным, слишком уж эски отличны от нас, людей. Хотя — кто знает; женщина — самая таинственное существо во всём Мироздании!

…Я уже знал о загадочной расе эххов, обитавших в этом Мире. Я не слишком удивился реальности эльфов, гоблинов и прочих — после всего увиденного ожившие персонажи легенд не показались мне чем-то из ряда вон выходящим. Аэль рассказала, что Сказочные периодически мигрируют из этого Мира в другие, Параллельные Миры, и происходит это без определённой закономерности. Маги не вмешиваются в дела и обычаи эххов (я так и не понял почему, хотя Аэль и пыталась мне это объяснить). Короче говоря, Она предложила мне сделаться эльфом — на время, естественно, — и уйти вместе со своими новообретёнными соплеменниками. Спустя некоторое время я должен был вернуться в себя и добраться до собственного Мира — используя эльфийскую магию и контур соответствующего заклятья, которое Аэль собиралась зашифровать в моём сознании. Ещё пару месяцев назад я счёл бы всё это бредом больного воображения (несмотря на моё нетипичное для представителя техногенной цивилизации отношение к магии), но теперь ни минуты не сомневался в реальной возможности такого развития хода событий. Аэль была не только Целительницей — она водила дружбу (если такое определение уместно) со многими Сказочными. Кажется, у Неё даже был знакомый дракон.

…А риск состоял в том, что требовалось тщательно замести следы — моё исчезновение должно было выглядеть предельно правдоподобным. А я уже очень хорошо понимал, на что способны эски (с их-то властью над Мирозданием!) в поисках истины. Аэль, несомненно, шла на нарушение неких установок и норм Её Мира, и я мог только гадать, какое Её ждёт наказание в том случае, если тайное сделается явным.

…Лес, лес, лес кругом, зелёное море без конца и края. Мы — одетые в куртки цвета листвы существа — без малейшего шороха скользим сквозь непролазные дебри к только нам ведомой цели в конце нашего пути. Меня обнимают тёплые волны магии, ею пропитано всё вокруг, я это чувствую. Лук за спиной, колчан с белооперенными стрелами на боку — как сон из далёкого детства.

…Журчащий поток обтекает тяжкие гладкие валуны, ночь темна, и пламя костра отражается на тонких лицах с огромными миндалевидными глазами. Неуловимо звучащая мелодия (то ли голос, то ли музыка, то ли всё вместе) струится в ночи — от этого и тепло, и грустно.

…Тонкие, тонкие шпили над лесом, словно выточенные из кости, и нечто непонятно-щемящее — будто ожидание того, чему никогда уже не суждено сбыться. Чёрное небо с совершенно незнакомым рисунком созвездий, и чёрные волосы, перепутавшиеся с травяными стеблями.

…Бездонная пропасть впереди, и тело послушно делает рывок в туман, клубящийся глубоко внизу, подчиняясь пришедшему извне приказу.

…А потом знакомые лица, склонившиеся надо мной — в них тревога и озабоченность, и немой вопрос. А что я мог им объяснить? Медики, тщательно порывшись в моём мозгу, вывели витиеватое заключение, суть которого, вкратце, сводилась к следующему: «С его сознанием и памятью явно что-то случилось, но вот что — мы определить затрудняемся. Какая-то странная форма поражения клеток головного мозга, вызванная космическим излучением неизвестного спектра и происхождения. А в остальном Иридий вполне здоров и дееспособен. Пережить катастрофу космического крейсера — шансы у него были ничтожны, так что примите наши поздравления в связи с невероятным везением».

…Я не нахожу себе места. Только поэтому я связался с Разбойниками — они странствуют по всей Галактике, как никто из Технолидеров (после гибели Элама секта Наследников захирела, хотя и не прекратила своего существования). А я не могу сидеть на месте, мне всё время кажется, что чем больше Миров пройдёт перед моими глазами, тем выше будут шансы снова встретить Её. Хотя разумом я прекрасно понимаю, что мне никогда не найти Аэль, и наша встреча может состояться только в том случае, если этого захочет Она — захочет сама. Но ведь Она же обещала мне эту встречу!

…Нас накрыли на периферии звёздного скопления. Правящим надо отдать должное — за Разбойников и иже с ними они принялось всерьёз. Удирать было поздно, уходить в прыжок просто невозможно — нас в момент сожгли бы на переходе в гипер, сопротивляться одному против четырёх… И всё-таки наш капитан ударил, ударил первым, ясно понимая, что для нас единственный шанс спастись — это ошеломить патруль и непонятно как, но нырнуть в гиперпространство, а там — ищи-свищи. Подвергаться досмотру Разбойники явно не желали: их файлы в компьютерах Технократов наверняка были мечены тремя красными крестами.

…Головной крейсер нам удалось основательно повредить внезапным залпом из всех эмиттеров, но остальные тут же профессионально ловко зажали нас так, что только щепки полетели. Шансов не оставалось, я ощущал (уроки Аэль не пропали даром!) нарастающую в коллективном сознании команды мысль: «Сдаваться!» и понимал, что на весь остаток жизни мне придётся расстаться со свободой — вооружённое сопротивление патрулю не шутка. И тут звёзды разом погасли, и мы вместе с кораблём провалились во тьму.

…Потом некоторые из нашего экипажа считали, что мы угодили в «блуждающую чёрную дыру» — о чём-то подобном упоминали в своих многочисленных гипотезах наши астрономы. А я в безумной надежде ждал Её, ни минуты не сомневаясь в том, что наше чудесное (иначе и не назовёшь!) спасение — это дело рук Аэль, точнее, её магии. Но Она снова не появилась.

…Раскинувшийся под нами мир красив. Он населён — мы уже успели провести детекторное сканирование, и сенсоры подтвердили наличие разума на начальной стадии коллективного развития. То есть — средние века (мечи, мотыги, цари-короли и прочая экзотика). Разбойники не скрывают своей радости — двойной: избежать гибели или перспективы пожизненного заключения и тут же наткнуться на пригодный для колонизации Мир, пригодный по всем параметрам (условия жизни, население и так далее) — везение невероятное! А я ощущал в этом Мире присутствие магии и размышлял, не ждёт ли меня здесь Она…».

Эндар медленно свернул память Иридия и скрыл её в своём сознании. Дальнейшее было ему известно: Великая Пустыня, бой, гибель крейсера и большей части его экипажа. И смерть самого Техномага по имени Иридий… Ещё пара-другая «скальпов», и можно будет открывать подобие собственного Пантеона с Кристаллами Памяти — этакое невинное хобби стареющего Воителя-ветерана. Интересно, есть ли в Познаваемой Вселенной хоть одно разумное создание, которое полностью удовлетворено своим бытиём и не страдает от Неосуществлённого? Иридий, во всяком случае, таким созданием не был — мир его праху! Эх, Аэль, Аэль… Как он там выразился, этот покойный галактианин с задатками Мага: «Женщина — самая таинственное существо во всём Мироздании».


* * *

Девушка из Отряда всё-таки умерла — сам Катри отвлёкся на Иридия, а его ученики не сумели удержать уходящую в Тонкий Мир Душу — не хватило опыта. Итак, Отряд потерял пятерых (первая волна огня с крейсера накрыла не троих даже, а четверых). Кроме того, разлетающиеся обломки при взрыве корабля поранили ещё нескольких (это не страшно). И троих аколитов Эндар был вынужден отпустить — магические способности они утратили напрочь после столь памятной дуэли с Познающим в подземелье Храма: для них воздействие Заклинания Не-Магии оказалось необратимым. Первые потери — а сколько их будет ещё?

Пленных галактиан Катри отдал на заклание с лёгким сердцем. Во-первых, он обещал это сделать, а во-вторых, он понял из прочтения памяти Иридия, что вряд ли сумеет сделать из Разбойников своих надёжных сознательных и добровольных союзников. А держать их всё время под заклятьем… Зачем ему биороботы, когда есть нормальные живые люди, готовые умереть за него, не задумываясь ни секунды? А посему — да свершится слово Властелина!

А затем Катри заинтересовался некоей странной информацией, дошедшей до него в Эдерканне, где Отряд задержался после боя с Разбойниками в Пустыне. На легенды иногда стоит обращать внимание — ведь те же ведьмы, к примеру, оказались вполне реальными существами Пограничного Мира.

…Братство Рыцарей Веры существенно отличалось от сообществ Видящих или Хурру. Паладины Изобильных Земель, краса и гордость армии Короля, уповали прежде всего на сталь своих мечей, а не на тонкую вязь колдовских заклинаний. Рыцарский орден, типичнейшее явление для многих рас во многих Мирах, Братство являлось носителем всех традиций и воззрений классического рыцарства, как то: воинская доблесть, служение сюзерену, поклонение святыням и прекрасной даме и неустанное стремление к подвигу — всё это было составными частями Кодекса истинного паладина. И ещё — легенды и предания, в которых таится частичка истины, намёк, которого вполне достаточно настоящему Рыцарю Веры. О да, конница паладинов служила Королю верой и правдой, повергая его врагов, — при Хорских Воротах именно клинки и копья Рыцарей довершили разгром воинства Детей Пустыни, — однако неистребимая жажда подвига во имя… Да и не так уж важно, во имя какой из статей Кодекса творился подвиг: героическое деяние вершилось просто потому, что всадник на закованном в блистающую броню могучем коне не мог поступить иначе — в противном случае, какой же он тогда Рыцарь Веры?

Драконы всегда занимали особое место в ряду объектов подвига. Крылатые огнедышащие ящеры являлись идеальным воплощением Истинного Врага, поразить которого невероятно трудно, но именно это-то и делает победу над ним особенно почётной. И вот драконы появились (по слухам, однако Лесной Маг склонен был этим слухам доверять) в горах на границе между Изобильными Землями и Преддверием Великой Пустыни. Именно драконы, а не дракон — не один, а несколько!

Взоры Рыцарей обратились к Горам. Паладины направлялись туда в одиночку и группами, рыская в поисках драконов по сумрачным узким ущельям. Почти все искатели подвига возвращались ни с чем, усталые и раздражённые бесплодностью поисков, но готовые снова пуститься в путь после краткого отдыха. Кое-кто не вернулся вовсе, и это наводило на размышления (хотя в Горах могло случиться всё что угодно, и отнюдь не драконы могли быть причиной исчезновения отважных). Некоторые рассказывали, что видели громадные крылатые тени, скользившие над острыми каменными пиками, но не могли предъявить весомых подтверждений своим рассказам. Но были единицы, которые такими доказательствами располагали — они вернулись пешком, потеряв коней, и возвратились обожжёнными.

Властелин не счёл за труд взглянуть на таких (их и было-то всего несколько человек) человеческим взором, то есть встретился с паладинами. Рассказы их были смутны и полны противоречивого, но вот латы носили несомненные следы огня — железо слегка оплавилось, и на телах под кожаными подкольчужными рубахами остались ожоги. Значит…

Чародей привычно потянулся к Горам чуткими пальцами Заклятий Поиска. Он даже привлёк нескольких аколитов (для их практики, для самого Эндара поиск в данном конкретном случае не составлял особого труда) — совокупное заклинание эффективнее. И почти сразу же Маг ощутил присутствие волшебства эххов — его догадка подтверждалась. И поэтому он решил отправиться в Горы — один.

…Ущелье густо заросло колючим кустарником, но лишь у подножья каменных стен, вздымавшихся вверх, к острым силуэтам вершин. Середина горного прохода оставалась свободной от переплетения кривых шипастых ветвей, и по ней вилась неширокая тропа. Конь ступал неторопливо, слегка пофыркивая, всхрапывая и позвякивая сбруей. Всадник поднял голову, откинул забрало и внимательно оглядел из-под ладони крутые чёрно-серые склоны. И здесь ничего — однако запах магии становится всё сильнее и сильнее.

На обычный, даже внимательный и пристальный взгляд, в облике всадника в доспехах, со щитом в левой руке и длинным копьём в правой, не было ничего особенного — паладин, Рыцарь Веры, прокладывающий путь к подвигу. Катри постарался: само сотворение правдоподобного образа не составило особого труда, гораздо сложнее было тщательно замаскировать любой намёк на чародейство. Если Лесной Маг прав в своём предположении, то тот, кто ждёт его в запутанном лабиринте расщелин, великолепно чует магию, и поэтому…

Конь повёл ушами — откуда-то сверху сорвался камешек, звонко щёлкнул по скале, отскочил и канул в заросли по сторонам тропы. Затем с кручи скатился средних размеров валун, врезался в гранитную твердь и разлетелся веером каменных брызг, наполняя ущелье гулким эхом. Однако камнепада не последовало, и всадник, секунду-другую помедлив, тронул коня. И тут в ущелье потемнело — что-то очень большое заслонило дорогу свету там, наверху.

По теснине каменного мешка пронёсся порыв ветра, кусты затрепетали, шурша и цепляясь друг за друга колючими пальцами коротких кривых веток. А прямо поперёк тропы, заполняя огромным телом чуть ли не всю ширину ущелья от одного скального откоса до другого, перед рыцарем на встрепенувшемся коне появился дракон, вынырнувший из-за неровных каменных зубцов, венчавших стены каньона.

Крылья чудовище вынужденно сложило — полный их размах превышал ширину каменной щели. Дракон присел на задние лапы, вздыбился и распахнул оснащённую чуть изогнутыми громадными клыками пасть в жутком подобии усмешки. Меж клыков поползли струйки дыма, и грохочущий голос произнёс на эдерканнском наречии:

— Поворачивай и спасай свою жалкую жизнь, червяк! Не становись поперёк дороги Крылатому Хозяину Гор! — дымные струйки уплотнились, и диковинный зверь плюнул струёй пламени. Конь испуганно заржал, пытаясь встать на дыбы (тщетная — из-за тяжести конского доспеха — попытка), а заросли вдоль левой стены ущелья на сорок локтей слизало огненным языком; в золе красными точками светились непрогоревшие уголья.

— Великолепно, Крылатый, — весело отозвался рыцарь. — Меня до глубины души потряс твой артистический талант. А теперь давай оставим зрелища — и фокусы с фантомами — и поговорим, как старые приятели. Ведь мы с тобой уже встречались, не так ли?

Нет, удивления в глазах дракона не появилось — фантомные дубли на такое не программируются. Исполинский ящер лишь застыл на месте, чуть склонив голову набок, его горящие глаза медленно стекленели и делались безжизненными. А потом очертания драконьего тела заколебались, как туман под ветром, изменились, снова обрели плоть. Дракон вернулся в свой изначальный облик, гораздо более совершенный, без гротескных преувеличений вроде несоразмерно гигантских зубов или устрашающе-уродливых шиповидных наростов на морде.

— Это… ты? — произнёс ящер своим нормальным голосом.

— Я, Крылатый, я — тот самый Маг, с которым ты говорил в Мире Сказочных несколько стандартных лет назад, — на тропе не было больше рыцаря в броне, конь пропал. Эндар вернулся в себя легко и быстро, восстановив и ту одежду, которая была на нём тогда, в пропитанном чародейством Лесу материнского Мира эххов.

Если Крылатый и был ошеломлён встречей, то никак этого не выказал — лишь мелькнула в его сознании лёгкая тень сожаления о прерванной увлекательной игре, мелькнула и пропала.

— Ну что ж, эск, — я рад тебя видеть, хотя, признаться, я никак…

— …не ожидал встретить меня, эхх?

— Не ожидал — слишком уж различны наши Пути. Во всём необъятном Мироздании вдруг натолкнуться на тебя — невероятно! А что ты здесь…

— Что я здесь делаю? Живу — это мой Мир, и я его хозяин. Впрочем, слова медлительны и маловыразительны. Тебе ведома магия — смотри.

Конечно, Катри не стал выворачиваться наизнанку перед Драконом полностью. Он приоткрылся лишь в той части своего сознания и памяти, которая касалась только его пребывания в Пограничном Мире, да и то не до конца.

Дракон долго хранил молчание уже после того, как Эндар прервал череду видений. Потом он шевельнулся и совсем по-человечески вздохнул.

— Властелин, значит… Да, ты раздвинул рамки, — помнишь наш разговор там, у меня дома? — Дракон сделал неопределённый жест когтистой лапой, указав ею куда-то в небо. — И ты доволен? Нет, не надо отвечать — я вижу и так. Тебе скоро — очень скоро — станет неинтересно. Ты сверхсущество, Маг, и ты перерастёшь этот Мир, как взрослеющий подросток вырастает из детских распашонок, или как у нас детёныш разбивает скорлупу яйца, когда приходит время выходить в Большой Мир. Да и чего ты достиг? Власти — так она досталась тебе легко, играючи, у тебя не было серьёзных противников. Продемонстрировал пару волшебных трюков — и всё, Юный Мир упал тебе в руки. Вот если бы ты был плоть от плоти этого Мира и шагал к трону с одним только мечом, отбиваясь от врагов и конкурентов… А немудрёные удовольствия — они тебе наскучат, ты перекушаешь сладкого. Ты — я вижу — завоеватель по натуре, а здесь тебе некого побеждать. Не твой это уровень, эск.

— Это только начало, Крылатый. Я пойду дальше.

— Да, я видел показанное тобой. Но вот только ничего у тебя не выйдет. Ты возомнил, что сможешь быть абсолютно свободным, свободным от всего. Так не бывает, мудрый Маг. Любое разумное создание во Вселенной имеет своё место и свои — совершенно верно! — рамки. Их можно раздвинуть, но не сломать. Ты изменил цвет, ты сбросил алый плащ и пытаешься облачиться в не имеющие цвета одежды, но… — Дракон снова тяжело вздохнул, — …задуманное тобой Сообщество Свободных Магов — это просто утопия. Для такой структуры в Мироздании нет места. Нечто подобное не раз пытались сделать Янтарные Викинги (безуспешно, следует заметить), так что, повторяя их путь, ты неизбежно изберёшь жёлтый цвет. А уж если говорить более конкретно, отвлекаясь от высокой патетики, то тебе просто не дадут развернуться. Ты нарушитель принципа Равновесия, эск: ты вмешался (и весьма энергично) в ход развития Юной Расы разумных, ты одарил несовершенных сильной магией — такое непозволительно. На тебя уже обратили внимание, Маг, — так что жди гостей, и скоро.

— Кого мне ждать, Крылатый?

— Хранительниц, кого же ещё! Я знаю об их интересе к этому Миру, просто я не мог даже предположить, что «возмущающий фактор» — это ты.

— Знаешь? Откуда, Дракон? Возмущающий фактор — интересно…

— Мы, эххи, не сами по себе. Мы — ваше порождение, да. Не в прямом смысле, конечно, но это так, и наша магия — это тень вашего чародейства. Мы неотъемлемая часть магической картины Мироздания, и в силу этого имеем кое-какие привилегии, если так можно выразиться. Например, нас нельзя полностью уничтожить (как вы, Алые, не можете уничтожить Чёрных Носителей Разрушения), даже если кому-то из Высших Рас и придёт в голову такая нелепая мысль. Мы можем свободно ходить меж Мирами, и я был тут недавно в одном не столь отдалённом от этого Мира домене Голубых Амазонок.

— Зачем ты сообщил мне об этом, Дракон? — спросил Катри, внимательно глядя на эхха.

— Зачем? Да просто так, — фыркнул тот, — и у меня есть свои прихоти. Ты мне нравишься, эск. Ты смел и силён, и ты не любишь подчиняться общепринятому. В этом мы с тобой очень похожи. Мне иногда даже кажется, что ты был бы хорошим Драконом. А может, ты уже был им? — задумчиво произнёс крылатый ящер. — Я не умею так просто читать ленту реинкарнаций.

— Тогда спасибо, эхх. Я буду готов к бою.

— Ты проиграешь, Властелин Пограничного Мира. Конечно, ты сам, да ещё с присущей тебе сексуальной агрессивностью, — тут Дракон изобразил на морде подобие ехидной усмешки и прищурил фиолетовый глаз, — одолеешь добрый десяток далеко не самых слабых Волшебниц, но твои аколиты… Они не готовы к серьёзному магическому сражению, а ты хочешь бросить этих мальчиков и девочек под убийственные заклятия Голубых. Подумай, Маг. Лучше собери самых способных из них — и уходи. Познаваемая Вселенная невероятно велика, ты знаешь это не хуже меня, так что найди себе место под другим солнцем и живи, не впутывая в свои амбиции несовершеннолетние расы.

— Мне нравиться здесь, Крылатый, — холодно сказал Эндар. — Я хотел встречи с тобой, потому что ты из древней и мудрой расы, а разговор с умным собеседником — это наслаждение. Но вот что мне делать дальше, я решу сам, договорились? И ещё — играй в свои игры в каком-нибудь другом Мире, не в моём. Ты третий из тех, с кем я встречался в Мире Сказочных, и кто появился потом здесь. Так вот, двое первых — мертвы. Мне совсем не хочется, чтобы это стало мрачной традицией, тем более что к тебе я испытываю искреннюю симпатию — в той мере, на которую мы, эски, способны.

— Я подчинюсь, Маг, — на этот раз в голосе Дракона не было и тени иронии. — Ты гораздо сильнее, и мне не устоять. Да я и не хочу сражаться с тобой… Хотя мне искренне жаль, поверь. Люди твоего Мира, эти паладины, они очень интересны — с точки зрения становления духа. Я даже подобрал уже двух-трёх, которым собирался даровать радость победы над злобным страшилищем. Но раз уж ты… Я оставлю этот заповедник, хотя, пожалуй, вернусь сюда позже, когда ты уйдёшь — если хватит отведённого мне времени бытия в этом Круге.

— Ты думаешь, я уйду отсюда? Даже не надейся!

Дракон не ответил — у эххов свои понятия о вежливости и своя этика. Контуры крылатого чудовища начали быстро таять, сквозь них стали видны стены ущелья и уцелевшие заросли, примятые весом огромного тела, и Дракон исчез, растворился. Он не улетел, а перешёл в какое-то иное измерение — эти создания на многое способны. Катри не стал отслеживать перемещение — зачем? Дракон не враг, он просто сам по себе. «И я хочу быть сам по себе, и я не вижу причин (по крайней мере, пока), которые мешают мне это сделать…».

Эндар постоял ещё немного и начал закручивать воронку Силы для телепортации — прямо в Хамахеру. Магу совсем не хотелось тащиться в Эдерканн на спине четвероногого животного (которое ещё нужно было сотворить) — ненужная потеря времени. Если Крылатый сказал правду насчёт Владычиц (а Сказочные, как правило, не лгут), то следовало поторопиться. Мало ему беспокойства по поводу Разрушителей, так тут ещё эти властолюбивые дамы! А что до лишнего всплеска Силы — чего уж теперь таиться…

И была ещё одна причина, почти иррациональная, заставившая Властелина прибегнуть к мгновенному возвращению. Помнится, после первой встречи с Крылатым, Эндар по дороге домой натолкнулся на Аэль и Иридия, занятых… э-э-э… очень личным делом. Предположение о повторяемости явлений в данной ситуации нелепо — Иридий погиб, Катри прикончил его собственноручно (до чего живучи антропоморфизмы в языке, ведь физически эск не коснулся Техномага и пальцем), а что до Аэль — вряд ли она сможет здесь появиться. Но оставалась ещё вероятность рождения призраков, генерированных спонтанно собственным сознанием Эндара (или Дракон вмешается со своей загадочной магией эххов — в качестве ма-а-аленькой мести за испорченное удовольствие). А лицезрение таких призраков не доставит бывшему Капитану ни малейшей радости. И поэтому…

Ущелье опустело — только шуршал вернувшийся ветер, да остались на тропе отпечатки лошадиных подков, странным образом обрывавшиеся, как будто конь вдруг каким-то чудом обрёл крылья и улетел в поднебесье.


* * *

Этот зов — кричащий шёпот — буквально вырвал Эндара из полусна-полудремоты (эски спят, давая отдых физическому телу, но сон этот странен и не похож на человеческий). И всем своим пробудившимся и готовым к немедленному действию сознанием Катри тут же понял, кто его зовёт. «Это демоны, Хан-Шэ, демоны… Спаси…» — голос оборвался, но переполнявшие этот крик-всхлип боль и страх остались. Если Хоэ использовала подаренный им талисман, значит, произошло что-то очень серьёзное; сама интонация отчаянного призыва-мольбы не оставляла в том сомнений.

Сознание действовало автоматически: контур Заклятия Поиска… наполнение оболочки Силой… пошёл. Но только осторожно, очень осторожно — чтобы то, что пришло в Пограничный Мир, не почуяло. Призрачные пальцы-змейки тянутся и тянутся, за стены дворца и за городские укрепления Хамахеры, над зелёными просторами Леса и над голубой гладью Реки, дальше и дальше, туда, где на песчаном пологом берегу одного из многих притоков лежит селение ан-мо-куну, и откуда донёсся призыв о помощи, так похожий на предсмертный стон…

Ещё чуть-чуть, ещё, и… Катри поспешно отпрянул, едва коснувшись того, что таилось в чаще. Чёрное пульсирующее пятно, походившее на отвратительного амебоподобного хищника, вцепившегося в живую зелень, — вот что предстало перед мысленным колдовским взором Мага. Оно жило, это пятно, озиралось настороженно, щетинилось острыми иглами охранно-предупреждающих заклятий и переваривало проглоченное. Да, это они… Вечный Враг вернулся в пределы Пограничного Мира.

Холодные и спокойные мысли Воителя выстраивались чётко, как солдаты перед боем, — да ведь так оно и было, приближался настоящий магический бой. Катри разослал приказ всем своим — короткий и резкий, словно рубящий удар меча в опытной и умелой руке: «Немедля собраться в Храме». Слово Властелина на этот раз понесли вестоноши — любой излишне пущенной в ход магии сейчас следовало избегать. Конечно, Разрушители почувствовали магический фон Пограничного Мира и его насыщенность естественным чародейством. Скорее всего, именно с этим они и связывают провал своего первого вторжения — пока связывают, до получения новой достоверной информации. Поэтому-то и надо было таиться до поры: Чёрным совсем ни к чему знать, что за противника они встретят здесь в действительности. А время (в отличие от ситуации, возникшей при подавлении мятежа-заговора Старшего-из-Видящих — тогда медлить было нельзя) у Эндара было. Не в избытке, конечно, но…

Алый Маг за столетия непрерывных боёв и стычек хорошо изучил Вечного Врага: его стратегию и тактику, боевые уловки и пускаемое в ход оружие. И, конечно, Цель — то самое Предназначение Расы чёрных эсков, которое и позволяло Разрушителям выжить, несмотря на направленные против них совместные усилия и Алых, и Голубых, и Янтарных, и Зелёных, и даже Серебряных. Общая численность Чёрных невелика — по примерным прикидкам тех же Всеведущих, зловещих Магов было всего около шестидесяти тысяч (не больше, чем Дарителей, Познающих или Викингов), то есть вшестеро меньше числа бойцов Алого Ордена. Это число не являлось величиной постоянной и изменялось в определённых пределах, однако среднее его значение Адепты Слияния установили с достаточной точностью. Несущие Зло были не более чем горстью чёрных капель в бурлящем потоке многоразличных форм Носителей Разума, но они олицетворяли Разрушительное Начало Мироздания, без которого не может существовать Начало Созидательное. Поэтому, и только поэтому чёрные эски не исчезли — могучую силу Вселенского Равновесия не одолеть никакому Магу.

Ничтожно малое число — Звёздных Валькирий, например, в сотнях и тысячах доменов миллионы — и характер Задачи накладывали соответствующие ограничения на действия Адептов Тьмы. Они отнюдь не стремились обрушиться своими бригадами и дивизиями* на врага, сметая его в молодецкой битве. Если Зелёные Дарители бережно пестовали семена Разума, ими же привитого той или иной форме Жизни, а Хранители эту Жизнь опекали, то Разрушители с невероятным упорством стремились направить энергию Носителей Разума на разрушение, нивелирование, возвращение к изначальному состоянию Первого Мига Творения. Сами по себе чёрные эски не представляли серьёзной силы, хотя и были опасными противниками и владели мощной боевой магией. Настоящую угрозу таили их Проникновения — растянутые во времени вторжения в коллективное сознание разумных рас для их Обращения. Чёрный Яд обладал способностью воздействовать как на отдельные личности, так и на целые народы — Дьявол-Сатана всех религий появился не на пустом месте…

____________________

* Напомним, что наименования структурных подразделений у всех Магических Рас предельно условны.

Есть безобидные с виду насекомые, крылатые мошки или маленькие осы, откладывающие свои яйца прямо на теле гораздо более крупных гусениц. Из яйца вылупляется личинка, которая медленно, незаметно, но неотвратимо начинает пожирать хозяина, даже не подозревающего о поселившейся в нём смерти. Так и Чёрные Маги-Разрушители…

Первый удар — тот самый укол жала-яйцеклада — нанесён (о судьбе обитателей лесного посёлка, Детей Леса ан-мо-куну, и о судьбе одной женщины этого племени по имени Хоэ Эндар запретил себе думать — в бою сознание должно быть занято только боем, только тем, как этот бой выиграть, и ничем иным). Теперь Разрушители будут терпеливо ждать, пока отравленные семена дадут всходы. Пройдут годы и десятилетия, и Великий Лес извергнет из своей чащи бурный человеческий поток. Великую Реку и её притоки вспенят вёсла бесчисленных лодок и плотов; и поведёт эту мутную волну на «неверных» какой-нибудь очередной Царь Лесов под знаменем новой, но не менее нетерпимой к другим религии (или же соблазнительной идеи). Всё повторяется под разными солнцами разных Миров…

Но на этот раз Чёрные так скоро не уйдут. Они сохранят своё присутствие на какое-то время, чтобы убедиться — их План успешно воплощается в жизнь. Разрушители останутся хотя бы потому, что они не знают, что остановило их Проникновение в первый раз, и самое главное — как было разрушено Сердце Пустыни, защищённое и прикрытое сильным чародейством. Враги останутся — если не найдётся силы, способной их изгнать.

А сам Эндар не знал сейчас ответа на основной вопрос — сколько Несущих Зло явилось в его Мир на этот раз. От этого ответа зависело очень многое, если не всё. Как атаковать, когда, и вообще — хватит ли у него, Властелина, сил выстоять перед лицом давно ожидаемой, но не ставшей от этого менее страшной опасности. Чёрные не любят открытой схватки грудь в грудь, это так, но уж если они нацелились на определённый Мир, то не отступят, пока не добьются своего — или не убедятся в том, что Мир этот слишком хорошо защищён и им не по зубам. Например, домены Владычиц Разрушители давно уже обходят стороной (не упуская при этом случая действовать исподволь, окольными путями), а вот в памяти поколений Технолидеров надолго останется страшная Галактическая Война, развязанная Сокрушающими — их появление и становление как вселенской силы явилось результатом одного из самых успешных вторжений Чёрных за последние тысячелетия.

Эндару было известно, что основной тактической единицей у Разрушителей является девятка (взвод), дробящаяся иногда на тройки и пары. Более крупными соединениями (от батальона до бригады) Чёрные действовали только при прорывах с боем туда, где целью могла быть целая гроздь Миров или очень заманчивый высокоразвитый Мир. Поэтому можно было предположить — врагов не больше девяти. Но и не меньше — такое представлялось вероятным хотя бы потому, что от Пограничного Мира ожидали сопротивления. Конечно, можно уточнить с помощью магии, но… Разрушители — это далеко не Технодети, и если они обнаружат (а они обнаружат, Катри не переоценивал свою способность нейтрализовать вражескую магию) чужие заклятия, то их реакция будет малопредсказуемой. В любом случае, у Лесного Мага есть только его Отряд — не больше. Ну, и он сам, конечно… Что ж, будем действовать, исходя из худшего: перед Властелином и его учениками полнокровный, боеспособный взвод — девять чёрных эсков.

…Мерцающий свет факелов дрожал на стенах подземелья Храма и на лицах аколитов Отряда — как хотелось бы Эндару назвать их Магами. Но нет — они люди, всего лишь люди, владеющие кое-какой магией. Однако именно люди, как никто другой во Вселенной, привыкли и умеют побеждать — пусть порой победа достаётся недёшево. И лица его воинов в красноватых бликах пламени были спокойны: они не Настоящие Маги, но бойцы истинные.

Эски не любят пустых и никчёмных слов, ненужного сотрясения воздуха звуковыми колебаниями. Но на этот раз Катри чувствовал: ученики ждут Слова — его, Властелина, слова. Они ведь люди…

— Дети мои… (А ведь это действительно так — это я сделал их теми, кем они стали). Вы бились рядом со мной у стен Алтаря; в Пустыне, где мы разрушили Железный Шар; и здесь, в Храме, когда злой колдун выпил магию. И вы побеждали! И вот пришёл Враг, о котором я вам говорил, и бой наш будет страшнее всех наших прошлых битв. Но мы одолеем его, победим — снова. Но я не могу и не хочу врать вам, воины, — для многих из вас этот бой станет последним, ибо на этот раз перед нами могущественные чародеи. Но нет другого пути ни для вас, ни для меня, так как иначе погибнет весь этот Мир: ваш Мир — и мой. А теперь нам пора.

Время в запасе оставалось, но времени никогда не хватает на всё.

Безмолвно мерцал Орб Силы — какое дело Таинственным до дрязг и проблем иномерных существ…


* * *

…И вновь текла за деревянным бортом — в который уже раз — тёмная вода, мутная кровь Великой Реки. Они — больше сотни лучших бойцов Отряда во главе с самим Властелином — плыли по реке на самой обычной ладье, просто плыли. Идею полёта к тому месту, где дышало отвратное шевелящееся чёрное нечто, Катри отбросил сразу — ведь жители Юных Миров, как правило, не летают. Слишком странен покажется их полёт для тёмного взора, пристально разглядывающего и изучающего Пограничный Мир. Нет, Маг, нет — таи свою силу до срока.

На один лишь краткий миг что-то человеческое шевельнулось в душе эска, когда он смотрел на своих воинов-людей и видел решимость, написанную на их лицах, решимость и готовность к самопожертвованию. Ему вдруг остро захотелось презреть всякую осторожность и метнуться огненным смерчем туда, в Лес; смять, разорвать и разметать в клочья гигантскую чёрную амёбу, вползшую в его Мир, и вырвать из её липких лап маленькую лесную ведьму. Но холодный рассудок эска-Мага тут же взял верх — прекрасный душевный порыв оборачивался бессмысленностью. Вряд ли Эндар в одиночку возьмёт верх над целой сворой Разрушителей, несмотря на всё своё боевое умение. А его Отряд — устоят ли они, если неизбежная магическая контратака настигнет их в полёте, когда все силы учеников полностью уйдут на поддержание Заклятья Левитации? И тогда Катри вместо использования совокупной Силы, собираемой по капле его аколитами, вынужден будет прикрывать их самих. А Хоэ… Если с ней случилось что-то необратимое, то уже случилось, если же нет — Лесной Маг успеет придти на помощь. И имеет ли право он, Властелин, бессмысленно жертвовать своими лучшими воинами? Истинный полководец не тот, который вырывает победу любой ценой, а тот, который умеет достичь цели с минимальными для себя потерями. Война и жертвы — категории суть неразделимые, но бывают потери неизбежные, а бывают те, каковых можно и должно избежать — из-за своей относительно небольшой численности Алые Воители очень хорошо усвоили эту истину.

…Уходили назад густо заросшие Лесом берега. Знание пути очень пригодилось Катри — не было необходимости прибегать к колдовству (даже для придания дополнительных сил гребцам — людей на ладье хватало для простого чередования смен на вёслах). Всё выглядело предельно достоверно — движется себе по воде обычная ладья сборщиков дани, ничем не отличимая от десятков ей подобных.

А Чёрные не дремали: не раз и не два ощущал Эндар ледяное касание их заклинаний, нацеленных на изучение Пограничного Мира. Разрушители не спеша, но и не останавливаясь, просматривали окружающее, доискиваясь причин краха своего первого Проникновения. Они наверняка знали уже и о Хурру, и о Видящих, и теперь скрупулёзно оценивали степень их вероятного магического сопротивления. Не оставалось никаких сомнений в том, что поддайся Лесной Маг своему мгновенному порыву и устремись вперёд очертя голову, летящий Отряд немедленно был бы обнаружен и атакован — в самых невыгодных для Эндара условиях. А сейчас воины Властелина продвигались к цели пусть медленно, но неотвратимо и незаметно.

Воитель хранил ледяное спокойствие, хотя напряжение мало-помалу нарастало — ладья давно уже оставила за выгнутой своей кормой главное русло Реки и поднималась теперь вверх по течению извилистого притока, на берегу которого расположено селение ан-мо-куну. Вернее всего, было расположено…

Они достигли цели, когда солнце очередного дня в полную силу заливало светом и реку, и лес. Это было составной частью плана Эндара — кто угодно чисто инстинктивно меньше опасается внезапного нападения среди бела дня, нежели воровского удара под покровом ночной темноты.

Представшая глазам людей картина не являла собой, на беглый взгляд, ничего необычного: тростниковые хижины, многочисленные дымки и люди, занятые своими повседневными делами. Вот только почему-то никто из них даже не повернул головы в сторону ладьи, когда судно огибало закутанный в зелень зарослей мыс, длинным языком вдававшийся в реку. И лишь Катри видел своим вторым зрением нечто совершенно иное.

Селения не было: ни хижин, ни людей — морок, умело созданный для отвода не слишком искушённых в чародействе глаз. На месте обнесённой бревенчатым частоколом лесной деревни высилась чёрная стена из металлокамня высотой в человеческий рост, замыкавшаяся в кольцо, словно свернувшаяся сытая змея. Стена эта была чуть выпуклой — первый пояс такого же купола, который когда-то укрывал в песках Сердце Пустыни. Придёт время — и чёрная полусфера сомкнётся и скроется за зелёным пологом Леса, как та, первая, скрылась под жёлтыми волнами Великой Пустыни. А на самой оконечности лесистого мыса, в двух шагах от воды, возвышалось корявое громадное высохшее дерево.

«Ловко, ничего не скажешь…» — подумал Властелин. Имей страж человеческий облик, — или хотя бы человекоподобный, или вообще любого существа из плоти, — им наверняка заинтересовался бы какой-нибудь вечно голодный хищный обитатель чащи. Конечно, он поломал бы себе все зубы на такой добыче, но Чёрные Маги (подобно самому Эндару) избегали излишнего использования колдовства — ведь они не знали, какие сюрпризы может преподнести им этот загадочный Мир, и остерегались. Вот и застыло вне чёрного кольца уродливое старое дерево, пялившееся во все стороны деревянными глазами — магия зародыша Купола не создавала помех вынесенному на некоторое удаление наблюдателю.

У самого борта мягко плеснуло. Из-под воды вынырнула жабья морда с усаженной кривыми зубами широченной пастью. Жабоящер шевелил огромными выкаченными глазищами (круговой сектор обзора — совершенное творение природы), словно прикидывая — съедобно ли это странное плавучее нечто или нет? «А ты очень вовремя, приятель, мне даже сотворять ничего не потребуется…».

Жабоящер шумно выдохнул и направился к берегу, резко отталкиваясь мускулистыми задними лапами. Гигантская лягушка удалялась от корабля, и сознание Катри раздвоилось: на носу ладьи стоял, держась рукой за деревянную резную звериную шею, хамахерийский колониальный чиновник в длинном сером плаще, скучающе глядя на селение лесных дикарей, а над самой поверхностью воды стремительно проскользнула быстрая бестелесная тень.

Земноводная тварь тем временем выбралась на берег возле дерева, завозилась, вдавливая во влажный песок пальцы-когти передних лап, присела, раздувая чешуйчатое белое горло, и неожиданно резко метнулась-прыгнула.

Заклятье стража опоздало на ничтожнейшую долю мгновения. Людям на корабле показалось, что на берегу взвыло и засверкало острейшее тонкое полотно пилы — на мокрый песок посыпались опилки и древесная труха. А сам Эндар — его дубль-копия — отпустил жабоящера и молниеносно перекрестил своим магическим клинком проступившую под древесной формой человекоподобную фигуру в блестяще-чёрном боевом облачении Магов-Разрушителей.


Один.

Время спрессовалось в тугой ком. Аколиты подготовили для Властелина вдоволь Силы, и он не замедлил пустить её в ход — быстро и умело. Чёрный ещё умирал, Душа его ещё только-только высвобождалась из оков плоти, а на погибающего врага уже опустилась вязь тончайших заклятий, защищённых от тех, других, которые таились за металлокаменным валом. Имитация — для следящих за стражем кажется, что с ним не случилось ровным счётом ничего: всё так же работает сознание, не говоря уже о функциях физического тела. Морок высшего уровня — он не продержится долго, как его ни подпитывай: такие подмены недолговечны по самой своей сути. Секунды капают быстро, но их должно хватить — пока там, за стеной, не разберутся в происходящем и не поймут, что к чему. Вскрытие угасающего разума — доступ к драгоценной информации. Разрушителей всего пятеро, хотя нет, уже четверо — и это хорошо, очень хорошо! И ещё: там, за стеной, люди, десятки людей, если не сотни — те, что совсем недавно были вольным лесным племенем. А сейчас они застыли в странном состоянии полусна-полусмерти, безучастные ко всему, с восковыми лицами и пустыми глазами. Придёт час, они проснутся и пойдут к другим Детям Леса, пойдут через непролазные заросли, погибая в когтях чудовищ и проваливаясь в жадные пасти окон болотной трясины. Они будут продираться между шипов живых лиан, оставляя на колючках клочья одежды и собственной кожи. Большинство из них погибнет, но некоторые дойдут, чтобы заразить фанатичной Новой Верой других людей Великого Леса. Маленький камешек сорвёт лавину… Всё просто и опробовано многократно во множестве Юных Миров — вера в новых богов оборачивается реками крови тех, кто упорно цепляется за прежних идолов. Иногда механизм сложнее: берётся идея (та же религия, по сути), находящая отклик в измученных сердцах и обещающая всеобщее благоденствие (и не в загробном мире, а здесь, на грешной земле, в не столь отдалённом светлом будущем, которым в полной мере смогут насладиться если не внуки, то уж правнуки — наверняка). И тогда последствия ещё страшнее, а реки крови — полноводнее…

Хоэ среди зомби нет — за краткие мгновения, вместившие в себя так много, Лесной Маг узнал, что ведьмы, его жены, не существует больше в мире живых. Обострённым колдовским чутьём Хоэ почувствовала Вторжение, и успела закричать, сжав в ладонях амулет Хан-Шэ. И тут же была убита — Разрушители приняли вспышку её магии за попытку сопротивления. Теперь у Властелина появились веская дополнительная причина не останавливаться до тех пор, пока последний из явившихся сюда Адептов Зла не будет уничтожен.

Время истекало. Подчиняясь команде Катри, ладья развернулась и заспешила к берегу, вспенивая мутную воду частыми взмахами вёсел. Но они не успевали — никак не успевали.

Морок-обманка растаял. Корявый древесный ствол распался трухой, стремительно исчезающей и обращающейся в прах, а среди мгновенно гниющих щепок осталось изрубленное тело в чёрном одеянии, обильно окрашенном красным. И тут же за чёрной стеной — теперь уже и воины Эндара видели её вместо мирного селения лесных людей — вспух и лопнул призрачный шар пробудившейся вражьей магии.

Над стеной стремительно выросли четыре гигантские, в сорок локтей, отвратительные фигуры — скелеты в болтающихся на костях коричнево-серых хламидах, в надвинутых на скалящиеся черепа капюшонах. Расчёт Разрушителей был точен: противников из рода людей прежде всего побеждает страх, древний и привычный, но воплотившийся вдруг злым чудом в реальность. И со вскинутых вверх костлявых ладоней потекли волны леденящего ужаса перед небытиём, того самого неизбывного ужаса, преодолеть который труднее всего разумному смертному существу. А предметным подтверждением этого ужаса стал ливень чёрных молний-стрел, хлынувший из пустых глазниц огромных гнилых черепов. Но за полсекунды до этого Эндар успел отдать приказ Отряду.

Сидевшие на вёслах сгибали их чуть ли не под прямым углом (в ход пошло колдовство, запрет снят), стремясь к уже очень близкому берегу, — перед деревянной грудью ладьи и за её кормой вскипели буруны. А остальные, будто подхваченные могучим порывом ветра, прыгали за борт, прямо в воду — точнее, на воду, сделавшуюся вдруг упругой и превратившейся в опору под ногами. Воины рассыпались по поверхности отвердевшей воды и бросились вперёд, к чёрному кольцу. И тут извергнутый призраками поток чёрных молний достиг цели.

Их было очень много, этих чёрных стрел, несущих в себе губительное чародейство. Сам корабль не пострадал, не задело и находившихся на его борту — раскинутая Эндаром защита, слабо светящийся щит, отразила росчерки вражеских молний, разлетевшихся в разные стороны веером тёмных брызг. Но бегущим по воде пришлось хуже — они должны были рассчитывать в основном на свои собственные силы, на своё магическое умение защищаться. Большинству из них это удалось (не зря они так упорно изучали излюбленный боевой приём Алых — принятие удара вражеской Силы под углом[3] с последующим отводом), но кое-где чёрным стрелам удалось пробить защиту. Упал один воин, второй, и ещё; и вода, снова став обычной текучей водой, с тихим плеском сомкнулась над их телами.

Ладья с разгону врезалась в берег, натужно заскрипев деревом киля по песчаному дну. Вторая волна атакующих вступила в бой, спрыгивая с досок палубы на прибрежную отмель. Стоя на привычной твёрдой земле, они быстро развернулись широкой цепью, и навстречу чёрным молниям хлестнули золотистые. Вспышки алого пламени отмечали места попаданий в чёрную стену, металлокамень крошился в пыль и отваливался крупными оплавленными кусками — в стене зазияли первые рваные пробоины. Призрачные костяки дёргались при каждом ударе ослепительной искры, словно от боли, по серым телам пробегала конвульсивная дрожь. Разрушители вынужденно перенесли огонь на берег.

Наступательное заклятье Чёрных несколько изменило форму, сделавшись гораздо более разрушительным и опасным. Коснувшиеся защиты чёрные взблески взрывались холодным пламенем, ослепляя и оглушая, а вонзавшиеся в песок промахи превращались в шипящих аспидно-чёрных змей, которых с каждым мигом становилось всё больше и больше. Бежавшие по воде ещё не достигли берега и не могли по-настоящему вмешаться в ход сражения — слишком много сил уходило на защиту и на то, чтобы вода под их ногами не перестала быть опорой. А волна удушающего ужаса, катящаяся от чудовищных воплощений Смерти, давила на сознание аколитов Лесного Мага всё сильнее и сильнее.

Силы у Катри накопилось немало, хотя и недостаточно для того, чтобы испепелить всех четверых Разрушителей одним ударом — Властелин не отнимал у своих воинов всю энергию, контролируя уровень располагаемой магической мощи у каждого. Не мог предводитель бросить своих бойцов беззащитными под дождём колдовских стрел. Теперь же, когда чаша весов опасно заколебалась, пришло время вмешаться самому Эндару.

Где-то в дебрях Леса родилась тугая спираль смерча. Свитое из бешено вращающихся воздушных струй чудище играючи раздвинуло плотно переплетённую массу древесных стволов, ползучих растений и кустарника и с гулким рёвом вырвалось на берег, ломая как солому толстенные тела вековых деревьев. Разрушители заметили вихрь, но или не поняли до конца, что за угрозу он несёт в своём утробно урчащем чреве, или же просто не смогли эту угрозу отбить.

Серая крутящаяся воронка зацепила хоботом мелководье, взмётывая тучи донного ила и фонтаны вспененной воды, а затем одним броском перемахнула металлокаменный вал, испятнанный следами молний.

И защитное, и наступательное заклинания Чёрных разорвало в клочья напором влитой в смерч магической силы. Призраки Смерти были разодраны на стремительно исчезающие лоскуты-ошмётки сероватого тумана — волна смертного ужаса отхлынула, поток чёрных молний иссяк. Воспрянувшие духом люди отчаянно отбивались мечами от ещё шипящих на песке змей — порождения злой магии утратили смертоносную стремительность, перестали свиваться в живые пружины и прыгать, целясь при этом в лицо. Люди брали верх — мерзкие твари гибли одна за другой под секущими взмахами поющих клинков. А первая волна атакующих зацепилась наконец-то за берег, и золотые молнии посыпались на чёрное кольцо теперь уже с двух сторон.

Разрушители быстро и правильно оценили изменившуюся ситуацию. Они справились бы с напавшими на них чародеями-людьми даже сейчас, когда враги подобрались к самой стене и щедро засыпали чёрный вал молниями. Но настоящую угрозу представлял собой возглавлявший атаку неведомый маг, укрывшийся за мощной защитой, — Чёрные не только не могли достать его, но даже не сумели понять, кто же он такой на самом деле и какими силами обладает. И Разрушители перераспределили оставшуюся у них Силу — они отдали почти всю энергию своему лучшему бойцу, сохранив только минимально допустимый уровень защиты от непрерывно падающих молний, разрушавших оборонительный рубеж — чёрную стену.

Воинам Отряда показалось, что из-за стены взметнулось исполинских размеров змееподобное тело, закованное в броню блестящей чешуи. Громадный змей изогнулся дугой, нацеливаясь заострённой головой на ладью, а из-за вала росло и росло его бесконечное туловище. Аколиты оцепенели.

Сам же Эндар видел происходящее несколько по-иному — прямо в лицо эску летела узкая четырёхгранная пирамида, похожая на наконечник огромной стрелы (лук для неё был бы размером чуть ли не во всю Великую Реку). Уклониться Катри не мог — несущееся на него остриё безошибочно наводилось на его сознание и самокорректировало свой полёт, несмотря на всю его краткость. Если бы рядом с Эндаром стоял сейчас кто-нибудь из его былых соратников, — тот же Гейртар, например, — он сумел бы помочь отбить вражеское оружие боковым ударом, но Алый Маг был один (никому из его аколитов такое не под силу). Оставалось единственное.

До какой бы немыслимой остроты не был заточен гигантский гранёный наконечник, его всегда можно встретить ещё более острым оружием — всё дело в уровне чародейства столкнувшихся в противоборстве Магов. В момент удара Катри даже показалось, что он не выдержит — такая боль скрутила всё его тело, проникая в сознание, словно чудовищное остриё всё-таки долетело. Но уже в следующее мгновение стало легче, а заострённая пирамида начала раскалываться надвое, вдоль, сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее. Творение чёрной магии распадалось — алая магия побеждала. В сумбуре мельтешащих образов перед Эндаром появилось напряжённое сухощавое лицо с прищуренными глазами и прилипшей к взмокшему лбу прядью тёмных волос. Неумолимо двигающееся вперёд призрачное лезвие (Катри сжимал в руке свой собственный меч, служивший отправной точкой для гораздо более высокого и сложного волшебства) дотянулось до этого лица, просекло его и разрезало пополам. Захлёбывающийся хрип оборвался…


Два.

На глазах у приходящих в себя воинов тело гигантского змея разваливалось вдоль, половины его загибались, от них отрывались куски горящей плоти и с шипением падали во взбаламученную воду. Аколиты радостно взвыли и кинулись вперёд, к уже полуразрушенной стене.

Эндар перехватил заметавшиеся мысли уцелевших врагов — силы Разрушителей убывали, и их защита ослабла. «Кто он? У него Сила настоящего Магаиз Высших!» — «Нам не выстоять!» — «И… (что-то непонятное, похожее на имя), уходи, мы прикроем!». И тут вдруг Эндар понял, что один из Разрушителей не он, а она. Разрушительница. Эскиня. Инь-Маг — Чёрная Колдунья.

Сразу заныло в груди, там, где когда-то в тело вошёл кинжал одной такой дамы. И сразу же в глубине сознания Мага появилась и начала расти и шириться уже знакомая ему горячая тёмная страсть. Эту Колдунью он возьмёт живой — Властелин просто обязан иметь такую наложницу, это будет по-настоящему сладко…

Понятно, почему двое остальных Чёрных Магов собираются прикрывать её бегство, почти наверняка ценой собственных жизней. У чёрных эсков странное соотношение числа мужчин и женщин: два-три к одной (а у собственно Магов даже девять-десять к одной) — в пользу первых. Кажется, Серебряные высказывали какие-то соображения на этот счёт: вроде бы, если следовать их выводам, женское начало Инь гораздо менее склонно к разрушению, поэтому-то… Как бы то ни было, чёрных эскинь гораздо меньше, чем эсков (у них даже существовала полиандрия), поэтому Чёрные Маги жертвовали собой не задумываясь, если такое требовалось для спасения Чёрной Колдуньи.

Катри оказался внутри чёрного кольца первым, далеко опередив своих подбегавших к стене воинов. Оказался в тот самый миг, когда Разрушители поняли, что побеждены, и начали отход — точнее, бежать должна была только одна Колдунья, а её сотоварищам оставалось лишь геройски погибнуть. Тело чёрной эскини обратилось в тонкую иглу, способную проколоть Границу Миров, а в самой гуще аколитов Отряда возник чудовищный двухголовый монстр, вооружённый клешнями, длинными щупальцами, когтями и шипами на восьми суставчатых чешуйчатых лапах и прочими смертоносными приспособлениями. Примитивно, но действенно — против людей удобно материализовать именно чудовищ. На берегу вскипела кровавая круговерть, в которой схлестнулись зачарованные мечи и воплощённая в монстре магия Несущих Зло, а Колдунья бросилась прочь — и тут же словно врезалась со всего размаха в несокрушимую каменную стену. Эндар легко мог бы сжечь Разрушительницу на переходе, когда та абсолютно беззащитна и уязвима, но ему нужна была живая пленница, во плоти.

Остатки магической энергии Колдуньи иссякли, Заклятье Бегства рассыпалось. Сейчас всё решало соотношение сил, а их у Эндара было больше — многократно больше. Тело эскини кубарем покатилось по земле; она ударилась о полуразвалившуюся стену (которой уже не быть первым поясом Купола) и попыталась подняться, цепляясь за оплавленный край пробоины, оставленной вонзившейся в металлокамень молнией. Катри сделал несколько шагов, не сводя глаз и магии с Колдуньи.

А той удалось встать, и она замерла, следя за приближавшимся к ней победителем. Теперь Властелин имел возможность рассмотреть добычу — пока, правда, предполагаемую. Да, чёрная эскиня была красива — по всем стандартам красоты, существующим как у магических, так и у человеческих рас. Лицо с правильными тонкими чертами и миндалевидными глазами (сейчас они светились зелёным, как у кошки в темноте), блестящие и гладкие тёмно-русые волосы, приоткрывавшие стройную белую шею, гибкая ладная фигура соразмерных форм, обтянутая посверкивающей чёрной тканью наподобие полётных комбинезонов Технодетей. Настоящая женщина, мечта любого мужчины, но — Дочь Зла…

Катри приблизился к ней вплотную — на расстояние вытянутой руки. За остатками вала, снаружи, ещё шёл бой, последний и яростный; катились по земле разодранные и смятые тела воинов, отлетали отсечённые от чудовищного тела монстра щупальца и прочие конечности, обильно хлестала из жутких ран твари тёмная жижа, лишь отдалённо напоминавшая кровь. Всё это уже не касалось Эндара — люди справятся сами, пусть даже ценою нескольких лишних смертей. Властелин намеревался заняться совсем другим.

Чёрная Колдунья, кажется, поняла, что её ждёт. Глаза эскини полыхнули зелёным огнём, она даже попыталась связать какое-то заклятье. Тщетно — всю магию Разрушительницы Катри выпил досуха, до последней капли, как опустошает кувшин с влагой измученный жаждой путник. Властелин медленно протянул вперёд руку и одним движением разорвал облегающее одеяние Колдуньи от шеи до пояса. Чёрная тут же впилась в кисть Мага острыми и крепкими белыми зубами, и тогда Эндар повалил её и подмял под себя бьющееся тело.

Эскиня отбивалась отчаянно, как отбивалась бы любая женщина из любой расы под угрозой насилия. Она пустила в ход зубы и ногти, как поступила бы её сестра по разуму в любом из Миров Познаваемой Вселенной. Катри прижал правую руку добычи к земле всем весом своего тела, сжал левой рукой и заломил за голову левую руку Колдуньи, а правой продолжал рвать на ней остатки одежды. Чёрная сопротивлялась, наверняка понимая, что её силы несоизмеримы с силами охотника, что он всё равно добьётся своего, но сопротивлялась, движимая ненавистью своей Расы ко всем прочим Высшим и ненавистью Инь к Янь (той самой ненавистью, которая есть обратная сторона любви). Она продолжала отбиваться, оставшись почти полностью обнажённой — когда Маг сорвал с неё последние клочки чёрной ткани. Она не перестала сопротивляться, выгибаясь всем телом, когда Властелин коленями развёл в стороны её судорожно стиснутые ноги. Она пыталась вырываться даже тогда, когда любое сопротивление стало откровенно бессмысленным — поздно, охотник настиг свою добычу…

Когда Эндар поднялся, Чёрная не шевельнулась: не попыталась прикрыть руками наготу, и даже не свела раскинутых ног. Только в глазах её продолжало плескаться свирепое пламя бессильной ненависти.

— Алые Воители не насилуют жён побеждённых, Капитан…

Пришедший из ниоткуда голос произнёс эти слова чётко и размеренно — Эндар не мог понять, слышит ли он их наяву, физически, или же фраза прозвучала только в его сознании. Маг внезапно почувствовал, что скрытый под его кольчугой талисман Натэны — чёрно-белый камень — стал вдруг таким горячим, что обжёг кожу на груди. Замешательство длилось не более мига, но Колдунье этого мига хватило — она вскочила на ноги одним прыжком.

Нет, из ладони Разрушительницы не вылетел чёрный нож (как тогда, в Астрале) — на это сил у неё уже не было. Она успела лишь активировать конечное, предельное заклятье, которое носят многие Маги-эски всех цветов.

Вверх метнулась частичка живого огня — Чёрная посылала Вестника, последний сигнал своим, сигнал, способный пронзить всю толщу Миров и измерений. А Силу для этого чародейства она почерпнула в своей собственной жизни, отдавая её взамен — так же поступил и Князь Песков, пробудивший собственной смертью дремлющее в обелиске-кинжале заклинание. Но у Носительницы Зла не было под рукой могущественного артефакта, подобного Обелиску, и Эндар успел дотянуться и поймать уже почти канувшего за Границу Миров Вестника — ощущение было таким, как будто в руке трепыхается схваченная за крыло птичка. Вторым кратким заклятьем Алый Маг разъял структуру Вестника — перед глазами поплыли цепочки неведомых символов. Разбираться Катри не стал — оставим головоломки Серебряным. Властелин просто вырезал содержимое, как удаляют острым ножом сердцевину плода, оставляя толстую кожуру, и впечатал на пустое место всего лишь одну фразу из трёх слов: «Сюда пути нет». Потом он медленно разжал руку — Вестник исчез мгновенно.

Второй слой последнего заклятья Чёрной Колдуньи Эндар не блокировал — не успел. Наверно, если бы он просто разрушил Вестника, а не занялся его потрошением, то сумел бы остановить пленницу, но Лесной Маг и не хотел успевать… Брать Разрушительницу с собой в качестве наложницы — сущее безумие (лучше уж сразу засунуть себе под одеяло речную змею — вроде той, что оказалась как-то в бассейне его спальни). Разве что превратить Чёрную в безвольную куклу, но тогда какая в том радость? У него столько искренне влюблённых во Властелина женщин… Перевоспитание же Несущих Зло вообще не его увлечение. Оставалось только убить, как убивают непримиримого врага, когда нет иного выхода, но как раз этого-то Катри и не хотелось делать — наперекор всему. Пусть уж лучше она сама…

Кровь из лопнувшей шейной артерии брызнула фонтаном — по стене потекли густые алые капли. Миндалевидные зелёные глаза медленно погасли под упавшими веками, тело Колдуньи как-то разом обмякло, словно из него выпустили весь воздух, и мягко осело к подножию чёрного вала. Мертва — а на прекрасной белой шее осталась глубокая узкая рана, будто бы туда сверху вниз всадили невидимый стилет. «Как же её всё-таки звали? Кажется, имя начиналось на «И»… Хотя — какая теперь разница…». Эндар ещё несколько мгновений смотрел на обнажённое тело, на упругие груди, которые он так жадно и ненасытно мял и целовал всего минуту назад, на стройные бёдра, а потом медленно повернулся.

В двух шагах от него завис призрак.


* * *

Подарок Натэны, талисман Инь-Янь, нестерпимо жёг кожу на груди. Эндар вытянул из-под кольчуги тонкую цепочку с овальным камнем. Белая половинка Инь казалась раскалённой, внутри неё перекатывались сполохи фиолетового огня. Временами пламя меняло цвет, становясь то алым, то голубым, оттенки смешивались, и вновь камень светился фиолетовым. А сама белая поверхность была сплошь подёрнута серой патиной, как будто амулет начал чернеть.

Призрак шевельнулся, по его колышущемуся бесплотному телу пробежала короткая дрожь, и прозрачный силуэт начал наполняться цветом, обретая видимую осязаемость. Небесно-голубым окрасились струящиеся одежды, и рассыпались по плечам длинные тёмные волосы…

— Натэна…

— Да, Эндар, это я, точнее, часть меня. А тебе, наверное, теперь гораздо привычнее иное имя — Властелин?

— Ты оказалась здесь при помощи этого? — Маг сжал между пальцами горячий — очень горячий! — амулет. — Почему ты не пришла раньше, если уж ты знала, где я, и могла переместиться, пусть даже и не в своём изначальном облике? Дела или… или просто не было особого желания?

— И дела тоже. — Копия слегка пожала плечами. — У меня их не меньше, чем у тебя, Властелин. А кроме того, насколько я могла заметить, тебе ведь совсем не было скучно, не так ли? — Фантомные дубли не имеют эмоций по определению, но Эндару отчётливо послышалась ядовитая издёвка в мыслеголосе призрака.

— Послушай, Владычица, а тебе не кажется, что твои слова просто нелепы для твоего уровня? Мы с тобой эски, Маги Высших Рас, а Маги свободны в своих мыслях и деяниях — сво-бод-ны! Неужели ты проделала такой путь только для того, чтобы устраивать сцены? В конце концов, ты со своими любовниками и супругом что, занимаешься исключительно решением насущных проблем Мироздания?

— Ты прав. — На лице призрачной Натэны не дрогнул ни один мускул, и голос оставался таким же бесстрастным. — Правда, с любовниками у меня не очень — в последнее время всё какие-то невкусные попадаются…

— Извини, ничем не могу тебе помочь, — съязвил Катри, — разве что посочувствовать!

— Не буду изображать из себя ревнивую жену, — фантом оставил колкость без внимания, — заставшую мужа за задиранием юбки у смазливой молоденькой служанки. Оставим это, хотя, не скрою, мне было не очень приятно созерцать твои… м-м-м… подвиги. Даже эски не могут быть полностью свободными от ревности. Но в отличие от тебя, я могу помочь — тебе и себе. Для этого я и пришла.

— Помочь? Ты меня удивила…

— Да, помочь, — повторил призрак. — Тебе не кажутся несколько странными кое-какие изменения, которым подверглась твоя Сущность за последнее время — ты понимаешь, о чём я говорю?

— Понимаю. Я заметил, конечно, и это меня насторожило.

— Я знаю ответ. Всё дело в нём, — палец Натэны-копии указал на амулет, который Эндар всё ещё держал на весу. — Ты помнишь, что я говорила тебе во время нашей последней встречи, когда ты выздоравливал? Отравленный клинок коснулся белой капли амулета, и Чёрный Яд попал внутрь Инь. Так вот, камень всё-таки стал опасен. Об истинных свойствах Яда известно немногое — даже Серебряным. Кстати, твоё решение не возвращаться к своим, — полагаю, амулет тоже внёс свою лепту. А произошло примерно следующее: структура камня изменилась под воздействием Яда, и это отразилось на тебе — негативно. Заметь, пострадал символ Инь — это важно! Ты всё в меньшей и меньшей степени рассматриваешь женщину как равное тебе существо — она для тебя лишь игрушка, добыча, источник приятных ощущений. И это, — фантом сделал жест в сторону мёртвого тела Чёрной, — лишнее тому подтверждение. Твой Янь встал на тропу войны против Инь, Маг, ибо сама твоя сущность воспринимает отравленный Инь как врага. И цепь разрушений потянется дальше. О нет, ты не превратишься в Разрушителя, ты просто утратишь слишком многое из того истинно хорошего, что в тебе есть. И в следующий раз, когда ты заявишься на чужую свадьбу, ты убьёшь — и любовь, и людей.

— Значит, я буду саморазрушаться, пока со мной твой дар? Почему же ты не известила меня раньше?

— Я не была уверена — не стоит переоценивать мои колдовские способности. Изменения накапливаются постепенно, и для подтверждения моего предположения требовалось время. К тому же я эгоистична — мне не хотелось потерять твой след из-за необоснованных опасений.

— Отрадно сознавать, что я настолько ценен для тебя!

— Мы оба ценны друг для друга, Эн, ты сам скоро это поймёшь. Наши Пути по Дорогам Миров сойдутся — неизбежно.

— Ты настолько уверовала в Предначертание и в Судьбу, Тэна?

— Нет, я просто знаю это.

— А если твой амулет разрушит меня до того, как твоё прекрасное предвидение сбудется? Я легко могу сжечь его, и…

— …и связь наших Сущностей прервётся. Есть другой выход, Маг, — попроси Орб Силы.

— Орб? Ты многое знаешь, Волшебница.

— Многое. Я спасаю тебя — но делаю это для себя, так что не обольщайся чрезмерно по поводу твоей собственной значимости. А теперь мне пора идти — ты забрался очень далеко, мне невероятно трудно поддерживать дубль-копию. Целовать я тебя не буду — копия бесплотна, да и не слишком мне хочется касаться твоих чересчур зацелованных другими губ — на них ещё не остыли поцелуи, которые ты вырвал у этой несчастной.

— Ты жалеешь Чёрную Колдунью, Хранительница?

— Я жалею женщину…

С этими словами призрак исчез. Не растаял медленно, а именно исчез — мгновенно. Ну какая же настоящая женщина, будь она хоть трижды Волшебницей, позволит, чтобы последнее слово осталось бы не за ней?

Чёрно-белый овальный камень амулета остывал.

Лесной Маг спрятал амулет и огляделся.

Бой закончился — почти.

Монстр, порождение злой магии, издыхал, исполосованный мечами и вспарывающими заклятьями аколитов Катри — муравьи загрызли хищного жука, заползшего в их дом. Оба Мага, создавшие эту чудовищную оболочку и воплотившиеся в ней, умирали. Береговой песок превратился в липкую жирную грязь от обилия пролитой здесь псевдокрови. Густые тёмные ручейки стекали извилистыми дорожками в реку, клубясь и расплываясь в воде причудливыми разводами. Чёрные эски взяли свою дань жизнями — одиннадцать изуродованных человеческих тел остались на взрытом и истоптанном берегу. Жертв было бы меньше, если бы Властелин сам добил последних врагов вместо того, чтобы немедленно попробовать любви пленённой Магини, однако Эндар предпочёл сражению развлечение.

Магу не требовались самооправдания — он поступил так, как считал правильным для себя, полностью следуя своей прихоти. В конце концов, воины Отряда сами, без его помощи, взяли верх над двумя очень сильными и опасными противниками (пусть те и бились уже на остатках магической Силы). Такие победы, пусть даже оплаченные немалой кровью, повышают боевой дух и уверенность в собственных возможностях и способностях.

Битва вырвала из рядов Отряда около тридцати человек. Многие были ещё живы, но Эндар не был уверен в том, что сможет успешно справиться с проникшим в их тела и Сущности Чёрным Ядом (если не сумеет, раненых придётся умертвить — по возможности незаметно для остальных). Аэль бы сюда с её талантом истинной Целительницы…

И ещё оставались те, что когда-то были Детьми Леса — больше сотни изменённых. Здесь не справилась бы и Аэль, разве что ей помогала бы целая команда Целителей. Люди-зомби безучастно просидели весь бой внутри чёрного кольца, не реагируя даже на жгучие удары молний — некоторые просто сгорели, не сделав ни малейшей попытки хоть как-то укрыться. Обречённые…

По приказу Катри их перебили быстро и милосердно — сон незаметно сменился смертью. Племени ан-мо-куну, принявшего Вышедшего-из-Леса и нарёкшего его Хан-Шэ, больше не существовало.

Недостойную эска и Мага эмоцию — слепую ярость — Властелин выплеснул с потоком огня, расплавившим без следа остатки чёрной стены. Вместе с обломками металлокамня сгорела и пустая физическая оболочка Разрушительницы.

Кончено. Одним проклятым местом в Пограничном Мире стало больше — зловещая аура пустого берега сохранится на века и тысячелетия. А им надо возвращаться в Хамахеру — если Орб Силы, по словам Натэны, способен обуздать взбесившийся от отравы Несущих Зло чёрно-белый камень амулета Инь-Янь, то, быть может, артефакт Таинственных излечит и раненых? Хотелось бы верить…

Обратная дорога не отнимет много времени — теперь-то можно без опаски пустить в ход Заклинания Левитации вместо того, чтобы уныло тащиться на корабле по лабиринту притоков Великой Реки.

А на Пустой Берег Лесной Маг больше не вернётся никогда — незачем беспокоить призраков безвозвратно ушедшего.


Загрузка...