Горящая путевка в ад

Марлин. Двадцать лет назад

Про домовых всегда ходило много легенд, да и просто слухов. Кто-то говорил, что эти злобные твари — души самоубийц, которые вынуждены нести наказание в виде вечного заточения в доме, охраняя его покой, но из-за своей обиды и боли они, наоборот, стараются навредить обитателям того жилища, к которому привязаны, строят козни, пугают маленьких детей, могут даже устроить пожар.

Другие, напротив, приписывали домовым самые светлые и добрые душевные качества. Если у кого-то не было своего домового, его считали обделенным и глубоко несчастливым человеком.

Но, как это обычно бывает, правда где-то посередине. Души умерших насильственной смертью часто становятся домовыми, и уже сами иногда прибегают к помощи других духов. В общем, будут они злые или добрые — зависит от личного отношения домового к хозяину дома, который он оберегает. Если к хранителю домашнего очага относиться, как к члену семьи, не оставлять его без пищи и не обделять ласковым словом, то добро вернется добром.

Марлин не любил, когда его называли домовым, сам он нарек себя замковым, потому как всю свою сознательную жизнь провел в одном и том же замке.

Первым его хозяином был белый маг Сазоф. Марлин с тоской и грустью вспоминает то время, когда Сазоф был жив. Он помогал людям, лечил от болезней, предсказывал будущее, защищал от нападок темных сил, к Марлину относился, как к другу, и всегда спрашивал у него совета, делился радостями и горестями.

Однажды Сазоф понял, что скоро ему придется покинуть этот мир, дабы уступить место более сильному и молодому, да вот беда, ученика у Сазофа не было. Он уже совсем было отчаялся, когда в один погожий весенний день к нему в замок забрел молодой чародей Балтамор и попросился в подмастерья. Сазоф очень обрадовался, посчитав эту встречу подарком судьбы (заглядывать в будущее он уже не мог, годы не те), и начал щедро делиться с наследником всем, что знал и умел сам.

Марлин насторожился сразу, как только Балтамор перешагнул порог замка. Он чувствовал, что от этого человека добра ждать не стоит. Домовой поделился своими переживаниями с Сазофом, но тот лишь махнул рукой, списав все на ревность. Он не знал, что домовые напрочь лишены этого чувства, зато любого видят насквозь и никогда не ошибаются в своих выводах.

Шло время, ученик как губка впитывал знания своего учителя и никак не проявлял своей темной сущности, но Марлин все равно не мог успокоиться: и дня не проходило, чтобы он не пытался прогнать его из замка. Но, как оказалось, тот не боялся приведений, загадочных теней и ночных вздохов. Марлин совсем опустил руки и уже перестал выходить для традиционной вечерней беседы, его заменил Балтамор. В один момент он даже решил, что ошибся и юный чародей вовсе не плохой, а, скорее, наоборот. Ведь кто-то должен будет содержать замок после ухода Сазофа, на руинах домовой быстро зачахнет и умрет.

Так прошел почти год, Балтамор научился всему, чему хотел, и решил уйти из замка, но Сазоф его остановил, так как считал чуть ли не сыном и не мог отпустить просто на улицу. У него были знания, но было недостаточно Силы, чтобы использовать их в полной мере.

— Когда я умру, — напутствовал Сазоф, — вся Магия перейдет тебе и ты займешь мое место, продолжишь помогать людям, бороться со злом.

Балтамор ухмыльнулся и кивнул в знак согласия.

В ту же ночь он пробрался в спальню учителя и убил его. Сазоф даже не успел понять, что произошло. Балтамор отрубил ему голову и забрал всю Силу до капли.

Наблюдавший за всем этим Марлин не мог ничего изменить, старался изо всех сил защитить Сазофа, но ничего не вышло. Не в силах домовых влиять на судьбы людей, они могут лишь подсказать ответ, указать верное направление. В ту ночь он просто смотрел, как жизнь покидает тело хозяина, и плакал от бессилия.

Наутро Балтамор скинул тело Сазофа в ров, окружающий замок, голову положил в мешок и ушел. Его не было ровно три дня. По возвращению в замок внешность колдуна сильно изменилась. Из молодого приятного человека он превратился в мерзкого сухого старика. Так бывало, когда колдун отдавал свою душу в служение тьме. Марлин это знал, потому как не одно столетие прожил бок о бок с магом и за это время успел повидать многое.

Балтамор подошел к магическому зеркалу, через которое Сазоф мог заглянуть в любую точку мира и получить ответы на многие вопросы, провел рукой по натертой до блеска раме, и стекло показало размытый силуэт женщины. Несколько мгновений Балтамор смотрел на изображение, а потом вдруг ударил в зеркало кулаком, отчего оно разлетелось на тысячи серебряных осколков. С руки Балтамора капала кровь, он слизал ее и прошипел:

— Ты ответишь за все, Марта! С этого дня ты мой злейший враг. Я уничтожу тебя!

Марлин покрылся мурашками с ног до головы, настолько ужасен был в тот момент колдун. Несчастному домовому хотелось бежать, не разбирая дороги, но он был навечно привязан к замку и не мог покинуть его, пока хозяин оставался жив.

Дальнейшая жизнь Марлина превратилась в кошмар. Балтамор наставил магических ловушек и барьеров, чтобы домовой не мог спокойно разгуливать по замку, о вкусной еде и чистой воде вообще пришлось забыть. Лишь изредка удавалось пробраться на кухню, перехватить кусочек. Марлин сильно тосковал по Сазофу, но понимал, что тот уже не вернется.

Однажды ночью домовой увидел в коридоре замка плывущую вдоль стены фигуру, призрак. Он давно уже привык к таким соседям, потому как Балтамор заселил все зомби, упырями и приведениями, сделав их своими рабами, но этот отличался от других: в длинной белоснежной тоге, лицо обрамляла густая седая борода, а в руке дух держал зажженную свечу. Повинуясь непонятному чувству, Марлин пошел за духом и уже почти нагнал его, когда наткнулся на магическую защиту Балтамора. В бессилии он топнул ногой об пол и собрался возвращаться в свой укромный уголок, но тут призрак повернул к нему голову. Какого же было удивление Марлина, он увидел Сазофа. Тот совсем не изменился со дня их последней встречи, даже похорошел, стал выглядеть моложе.

Старый маг узнал домового и, грустно улыбнувшись, поплыл в его сторону. Марлин, растроганный встречей, стоял и едва сдерживал слезы. Он хотел сказать, как скучал, как ему было плохо здесь одному и еще много всего, но вместо этого выкрикнул:

— Старый ты болван, я ведь предупреждал, что Балтамору нельзя верить! Предупреждал или нет? А ну, отвечай!

— Предупреждал, — прошелестел голос Сазофа, — прости.

— Ладно, уж, — сразу смягчился Марлин, — кто старое помянет, тому…. А хотя нет! Почему я должен мучиться, а ты спокойно прохлаждаться на небесах? И вообще, почему ты не на небесах?

— Балтамор, — тихо ответил Сазоф.

— Что Балтамор? — не понял Марлин.

— Ты ведь знаешь об Ордене Семи Хранителей?

Марлин утвердительно кивнул.

— Я вырастил чудовище. Балтамор похитил уже четырех Хранителей и убил одного из них.

— Марта, — сразу догадался Марлин.

— Она была Хранительницей, — совсем не удивившись осведомленности домового, отвечал маг, — теперь Сила перешла в ребенка, но девочка — только временное ее пристанище. Я пришел сюда, чтобы помешать Балтамору найти настоящего Хранителя. Он далеко, и только я знаю, где его искать.

— Что знают трое, то знает и свинья, — противно проскрипел голос Балтамора, а затем раздался холодящий душу смех.

— Ты все расскажешь мне, учитель, — Балтамор усмехнулся, как в тот самый вечер, когда он решил убить Сазофа, — иначе я уничтожу тебя снова.

Сазоф не раскрыл своей тайны, за что был жестоко наказан. Балтамор наложил на него заклятье вечной неприкаянности, издевательски назвав это "Сазофов труд".

С тех пор он бродит по подземелью и пытается найти выход из него, пока не догорит свеча. Но каждый раз, когда спасение уже совсем близко, свеча гаснет от дуновения ветра, от крыла летучей мыши или просто захлебнувшись восковыми слезами, а Марлин ждет, когда же заклинание потеряет свою силу, и каждый день встречает Сазофа у выхода из подземелья, освещая ему путь фонарем на длинной палке.

И вот, наконец, спустя двадцать лет он услышал шаги (многие ошибаются, думая, что призраки передвигаются бесшумно), но вместо Сазофа из подземелья вышло страшное существо, которое Марлин принял за шпиона Балтамора, и решил делать ноги. Фонарь сильно мешал бегу, но отпустить его он не решался — другого не было, злой колдун закрыл для домового доступ в кладовую, превратив ее в сокровищницу.

Стас пытался снять с лица и волос паутину, но та прилипла слишком сильно и не собиралась так просто сдаваться.

— Какое симпатичное ожерелье из сушеных мух, — улыбнулась Эллария и сняла "украшение" с шеи Стаса.

— Раньше я не боялся паутины, — начал оправдываться он, — просто теперь, когда попал в твое тело, стал таким. Если ничего не изменится, я скоро начну вязать и вышивать крестиком.

— У меня никогда не было времени на подобные глупости, — оскорбилась Эллария, — а паучьих сетей я вообще не боюсь, равно, как и их обитателей.

Стасу нечего было возразить, и он решил переменить тему разговора.

— Как ты думаешь, кто был этот психованный карлик?

— Домовой, это и ежу понятно, — подколола Эллария.

— Как я мог не догадаться, — стал притворно возмущаться Стас, — в моем мире так много домовых, что они уже образовали целые кварталы, а тут такой колоритный экземпляр и я его не узнал. Позор мне!

— Хватит строить из себя шута, лучше подумай, как нам поймать его.

— Шута?

— Чего тебя ловить-то, вот он ты. Я говорю про домового, бестолочь.

Стас обиделся, но вида не подал. Он вообще стал сильно переживать оттого, что так часто обижается по пустякам, а это было очень обидно. Переборов себя, он, наконец, смог спросить:

— А зачем ловить домового?

— Затем, что он знает все лазейки в этом замке и может помочь нам выбраться отсюда.

Стас пробурчал что-то типа:

"Я и сам об этом догадался, просто хотел дать тебе шанс…"

Эллария не обратила на это внимания.

Вдруг раздалось острожное: тук-тук-тук. Это любопытный домовой сам вышел к своим охотникам, приволакивая за спиной многострадальный фонарь. Он остановился в нескольких шагах от людей и посмотрел на них печальными желтыми глазами, сунув в рот указательный палец свободной руки. У Стаса сердце сжалось, он вспомнил кота из мультика про зеленого тролля Шрека. Ему захотелось обнять это милое существо и прижать к себе, чтобы никто не мог его обидеть.

— Эй, куда грабли тянешь, — огрызнулось "милое существо" и выставило вперед фонарь, словно это был меч-кладенец, — ближе не подходи, я тебя и так услышу.

Стас опешил от такой метаморфозы, а домовой тем временем выгнул шею и посмотрел за спину Стаса. Увиденное ему явно понравилось, потому как он опустил свое грозное оружие и заулыбался щербатым ртом.

— Здравствуйте, принцесса, — он слегка склонил голову, — какими судьбами вас занесло в это жуткое место?

— Здравствуйте! Значит, домовые и правда видят людей насквозь?

Впалые щеки Марлина порозовели.

— Да, этим маскарадом меня не обмануть, — подтвердил он.

— Вы знакомы? — удивился Стас.

— Заочно, — уклончиво ответил домовой и подмигнул Элларии.

Стас надулся и решил, что не станет разговаривать с этими заговорщиками, но надолго его не хватило. Вспомнив, кто именно мог бы помочь выбраться из замка, он немедленно это озвучил.

Эллария посмотрела на Марлина с надеждой, но тот лишь пожал плечами. В тяжелой тишине были слышны тихие шаги где-то за стеной. Тут домовой подскочил, словно ему в пятки воткнули иголки.

— Сазоф! Вот кто сможет вам помочь, — радостно закричал он, но быстро взял себя в руки, осмотрелся по сторонам — не подслушивает ли кто, и продолжил уже тише:

— Если вызволить из темницы хозяина, он поможет вам выбраться из замка. Кто, как не он, знает все входы и выходы отсюда. Ну так что, попробуем? — желтые глаза округлились и заблестели.

Марлин вкратце рассказал историю о пленении духа его прежнего хозяина, приплетая драматичные нотки о голодных и холодных временах несчастного хранителя замка.

— Если ты ему не поможешь, — чуть не плакал Стас, — я сам пойду и вытащу приведение из темницы.

— Попробуй, — разрешила Эллария и сделала приглашающий жест.

Из вредности Стас шагнул за дверь, но маленькие ручки домового ухватили его за ногу и втащили обратно.

— Идиот, не хватало тебя еще потом искать!

Оказалось, что вызволить из плена призрак мага несложно и Стас легко справился с этой задачей, прочитав лишь одно подсказанное Элларией заклинание. Зато когда сухая фигура старика в белом одеянии показалась на свет, молодой человек раздулся как индюк, приписав все заслуги себе любимому — никто не возражал. Марлин радовался возвращению друга, Эллария предвкушала дух свободы, один только Стас продолжал рассказывать, как ловко он обвел колдуна вокруг пальца, причем уже не в первый раз.

— У тебя еще будет возможность показать свои способности, — сказал Сазоф, а пока слушайте меня. Выхода из замка нет, Балтамор поставил сильную защиту. Есть один способ сломать ее, но вы на это не пойдете, да и я буду чувствовать себя виноватым, если все же решитесь.

Эллария вдруг сделалась очень серьезной и твердо сказала:

— Я готова пожертвовать чем угодно, лишь бы Балтамору не досталась последняя часть Силы Хранителей.

Сазоф долго не решался ответить. Все стояли молча и ждали его решения. Даже Марлин, напрягшись, смотрел куда-то в даль, словно обдумывая что-то. Мгновения текли, медленно сливаясь в секунды, затем в минуты…

— Хорошо, — наконец сдался маг, — я скажу, но пообещайте, что вы не станете использовать этот метод.

— Обещайте, — повторил домовой.

— Обещаю, — тихо сказал Стас.

— Обещаю, — прошептала Эллария.

— Все, что нужно, чтобы сломать защиту, отдать ей что-то взамен. Не спешите возражать! — Сазоф поднял вверх руку. — Магия Балтамора замешана на крови, и только кровью можно откупиться. Достаточно ОДНОЙ КАПЛИ, но только вместе с душой. Если бы здесь была, к примеру, кошка, мы могли бы пропустить ее вперед и этого было бы достаточно, но в замке всего три живых души, — Сазоф посмотрел поочередно на Элларию, Стаса и Марлина.

Это был конец. Никто не решится отдать себя в жертву, да и не было в этом смысла. Если погибнет Стас — Эллария навсегда останется в его теле, если сгинет Эллария — Балтамор заберет у Стаса Силу, как только та станет доступна, и убьет его.

Никто не успел заметить, как Марлин, выбив собой окно, выскочил наружу. Только мелькнул спасительным маячком его фонарь. Стас и Эллария смотрели с ужасом на разбитое стекло, по краям которого бегали зеленые искорки Магии. Сазоф пригладил седую бороду и спокойным голосом, будто ничего не произошло, сообщил:

— Путь свободен, вы можете идти.

— А как же бедняжка Марлин? — всхлипнула Эллария. — Он пожертвовал собой ради нашей свободы и…

— Ни каких "и", — раздался знакомый голосок, — я ведь домовой, который обладает некоторыми способностями, и старый пень Сазоф это знал, только хотел проверить, способны ли вы на самопожертвование. Все никак не оставит былых привычек.

Оказалось, что Марлин отдал частичку своей души уже успевшему набить оскомину фонарю, затем уколол себе палец и капнул капелькой крови на палку, к которой фонарь крепился. Все, живое существо готово. Он кинул его в стекло и защита пала.

— А вы думали, я стану колотить собою стекла? — хмыкнул Марлин и подмигнул магу.

— Торопитесь, — подталкивал старик, — защита скоро восстановится, второй раз проделать такой фокус не удастся.

Благо они находились на первом этаже, и прыгать из окна было не страшно.

— Эй, — окликнул Марлин, когда Стас и Эллария были уже снаружи замка, — киньте фонарь обратно, он у меня единственный.

Никто не пустился за беглецами в погоню. В них не летели стрелы и огненные шары, все было тихо и мирно, словно и нет опасности. Только над замком в сером облаке висело перекошенное от злости лицо Балтамора, которое беззвучно шевелило губами.