3. Мой обман

Я должна была выйти во двор и вскочить на лошадь как можно позже, но еще до того, как меня станут искать.

Мы с Айни очень похожи. Одного роста, одного телосложения, у нас одинаково светлые волосы и голубые глаза. Мы обе пошли в мать, похожи на нее, как две капли воды. Посторонние люди нередко путали нас, даже наместник мог спутать, особенно пока мы молчим. Я надеялась, что страж не увидит подвоха. И даже если заметит… Он ведь сам дал понять, что не так уж важно, какая из нас поедет в Цитадель и решение за отцом.

Я не боялась стража сейчас, но боялась отца. И даже «боялась» – не совсем то. Я боялась, что он меня остановит, что не позволит. Не его гнева, а, наверно, разочаровать и причинить ему боль своим решением. Он рассчитывал на меня, а я…

То, что я делала – непозволительно, это противоречит всему.

Но и иначе поступить не могла.

Я не отпущу туда Айни.

Утром она вышла, попрощалась со всеми, обняла отца. Все было готово в дорогу.

Айни уже накинула дорожный плащ и почти собиралась запрыгнуть в седло, когда вспомнила, что забыла кое-что важное. Побежала забирать.

А вместо нее вернулась я. В том же плаще, так же одетая, с капюшоном на голове.

Я старалась поменьше смотреть по сторонам и не привлекать внимания.

Быстро к лошади.

Страж ждал меня, повозки с дарами императору готовы. Я вскочила верхом. Все прощания позади, даже если я сама не смогу проститься.

Все. Пути назад нет.

Только почти не поворачивая головы, махнула отцу.

– Кавьяр! – окликнул он. – Ты отвечаешь за нее!

– Да, милорд, – отозвался страж. Послушно. Его задача – позаботиться обо мне в пути.

«Кавьяр»? Мне кажется, я слышала уже это… имя? А мне казалось, у него не может быть имени… Что-то со времен войны… что-то нехорошее. Еще немного, и я вспомню. Но это значит, отец знал его раньше?

Поздно спрашивать. Сейчас для меня важно другое. Нужно выехать из дома и уехать как можно дальше, прежде чем мой обман раскроют.

Я пнула лошадь в бока, поторапливая.


* * *


– Если вы устали, миледи, мы можем остановиться и отдохнуть.

Страж придержал своего огромного рыжего коня и теперь ехал вровень со мной.

Мы больше четырех часов в пути, и за это время он не проронил ни слова. По Фертинскому тракту, встречные путники расступались, видя нас, обходили стороной. Жители Сайторина не хотели встречаться с мертвыми.

Я сама старалась поменьше смотреть встречным в глаза. Некоторые из них кривились, считая, что лучше умереть, чем так. Некоторые считали ту давнюю сделку с императором позором, Сайторин не должен отдавать своих женщин. Но у нас не было выбора. Простые люди часто слишком категоричны и легко забывают, за что пришлось заплатить такую цену…

– Я не устала.

– Вы планируете ехать весь день?

– Я бы хотела добраться до места как можно скорее.

Даже не косые взгляды пугали меня.

Я не хочу оглядываться и трястись, что нас решат догнать, а меня вернуть. Мой обман уже давно раскрыли дома, вопрос лишь в том, как отнесется к этому отец. Захочет ли он вернуть меня и настоять на своем, или примет мой выбор?

Примет, скорее всего. Потому что признать перед всеми, что я ослушалась его, что сбежала по собственной воле – недопустимо.

Страж поглядывал чуть искоса.

– Желаете скорее увидеть императора? – легкая ирония в его голосе.

– Скорее покончить с ожиданием и неизвестностью.

– Вы боитесь этой встречи?

Айни точно боялась. Но сейчас уже, наверно, не важно.

Боюсь ли я Черного Дракона? Пока у меня слишком много других насущных забот.

– Скажите честно, что ждет меня?

– А как вы думаете, миледи?

– Я не хочу угадывать, я хочу знать, – сказала я и пожалела. Айни бы не решилась так требовать, и этим я могу раньше времени выдать себя. Если уже не выдала.

Страж тихо фыркнул.

– Императору нужна ваша сила, леди Найрах. Но силу нельзя тянуть бесконечно. Вы проведете в Цитадели год, до приезда новой девушки из Сайторина, после чего будете свободны. Что делать дальше, решать вам. Кто-то возвращается домой, но большинство остаются при дворе. За год рядом с императором несложно завести полезные знакомства.

«Она умеет нравиться, правильно улыбаться…» Отец говорил именно об этом. Айни всегда умела ладить с людьми.

Но я видела и другое.

– А как же Юта? Ютиль Шиарах?

Юта вернулась седая, сморщенная, сгорбленная, с трясущимися руками. У нее помутился разум, она даже свою мать узнавала с трудом. Мы с ней почти ровесницы, я помнила ее… и видеть такой – было невыносимо больно.

Со мной будет так же? Или я просто умру?

– Если вы не будете вмешиваться в политику, как Ютиль, миледи, – сказал страж, – то вам нечего бояться.

– Хотите сказать, она сама виновата?

Я не поверю.

– Именно так.

Спокойно и равнодушно.

– И что она сделала?

– Боюсь, я не могу говорить об этом.

Не поверю, пока не увижу своими глазами других, счастливых девушек Сайторина, оставшихся в Цитадели. Что бы страж ни говорили сейчас, я не поверю. Все разом отреклись от своего дома?

– Неужели за столько лет больше ни одна не пожелала вернуться? Все они предпочли забыть о доме, семье, своем народе?

Страж сморщился, словно от кислого.

– А как бы приняла семья женщину, которая год провела в постели с императором Тхариса? – спросил он. – И даже не семья, общество? Приняли бы ее назад? Какое будущее ждало бы ее дома?

«Лучше умереть, чем лечь в постель к узурпатору». Дочери Сайторина – это свет, на их чести не может быть пятен. Да, я тоже слышала это. Никто больше не ждал, что я вернусь. Что вернется Айни. Проводы – словно похороны.

Даже отец не ждал. Вместо брака с сыном наместника… что? Одиночество?


* * *


– Берите лепешки, – он подошел, протянул мне. – Пока свежие, они вкуснее.

Едва заметно улыбнулся, так буднично. Я вдруг поймала себя на том, что меня совсем не пугает его чудовищное лицо, и даже его неживой изумрудный глаз. Он просто такой…

– Спасибо, я не хочу.

Страж пожал плечами.

– Не любите?

Сел рядом.

Ищет повод поговорить?

Он понимает, кто я?

– Просто не хочется, – я не знала, что сказать.

Устала, сил нет. Так плохо, что даже есть не могу. Усталость и нервы.

Поковыряла рагу в миске.

Никогда раньше не приходилось весь день проводить в седле. Я любила конные прогулки, но не до такой степени, как оказалось. Вечером, после целого дня в пути, едва сползла с лошади, едва не упала, у меня болело все: и ноги, и спина, и даже шея.

Страж отломил крошечный кусочек от края лепешки, размял пальцами, задумчиво. Поднес к лицу, втянул носом запах, даже чуть прикрыв глаза. Ему нравилось что-то в этом… запах еды? Но пробовать не стал, только бросил в сторону. Чуть заметно вздохнул.

Для меня приготовили рагу с мясом, сопровождавшие нас солдаты сейчас тоже ужинали, сидя у костра. Накормили лошадей. Императорский посланник единственный, кто ничего не ел.

– А вам еда не нужна? – спросила я. Не знаю, может быть не стоит так прямо, но нам еще две недели ехать…

– Уже нет, – сказал он. – Не нужно. А вам стоит поесть, на одной магии вы долго не продержитесь.

Без нажима, просто как факт. И поесть мне действительно стоит.

Я качнула головой.

– Невкусно? – спросил он еще. Очень искренне.

– Да нет, вкусно, – честно сказала я.

Но еще немного и я свалюсь и усну. Или не усну, потому что мне тоже страшно. Только жаловаться ему, конечно, не стоит.

– Спина болит? – спросил он. Достал фляжку, вытащил пробку и протянул мне. – Возьмите. Завтра, все же, сделаем дневную остановку, так не годится.

– Что это?

– Настойка белого корня и чего-то там еще, заговоренная. Поможет уменьшить боль и восстановить силы. Вы только много не пейте, вам одного глотка хватит. Настойка очень концентрированная. Да берите, не стесняйтесь, нам завтра еще ехать. Как вы поедете с больной спиной?

Хорошо, глупо отказываться. Вряд ли он хочет отравить меня.

Его левая рука в перчатке, правой он вытаскивал пробку, а левой передал. Я случайно дотронулась, и словно укололо. Чужая магия… или не совсем чужая… Если присмотреться – на этом страже магия в несколько слоев, такая разная…

Я осторожно понюхала – настойка пахла травами.

– А если выпить слишком много? – спросила я.

Страж пожал плечами.

– Последствий не будет, – сказал он. – Не вы первая… Но если выпить много сразу, то может быть головокружение и тошнота, состояние похоже на опьянение крепким вином, и головная боль на утро. Потом ничего особенного, все пройдет. Не бойтесь, это не убьет вас.

– Я не боюсь.

Это не то, чего стоит бояться.

Приложила к губам. Сначала осторожно, едва касаясь, пробуя на вкус. Густая жидкость, почти вязкая, сладости и горечи пополам, и пряные травы.

Страж наблюдал за мной, но очень спокойно.

Тогда я сделала глоток. И обожгло горло, так что дыхание перехватило. Я закашляла от неожиданности, чуть не выронила фляжку. Страж забрал у меня.

– Осторожней. Сейчас пройдет, – сказал он.

Слезы выступили, но действительно прошло и так приятно потеплело внутри.

– Это у вас для таких случаев? – спросила я.

– Нет, это для меня, – он приложил к губам, сам сделал пару глотков. – Есть я уже не могу, но пока могу пить.

Криво ухмыльнулся, потом вздохнул. Заткнул пробку обратно, убрал фляжку.

– Отдыхайте, миледи.

Он поднялся на ноги.

Я вдруг подумала…

– Подождите, – остановила его. – Когда мы уезжали, отец назвал вас «Кавьяр», если не ошибаюсь?

Он замер на мгновение, потом кивнул.

– Да. А вы не знаете, кто я? Мне казалось, вы должны помнить, по крайней мере имя. Айхену… Эйх Кавьяр. Ваш отец меня сразу узнал. Мне казалось, ваша сестра боится именно поэтому.

– Я…

Имя крутилось на языке, но я никак не могла понять. Что-то страшное… и в то же время… Я должна помнить? Это значит, мы встречались раньше? Такого, как он, сложно забыть. Или тогда он был обычным человеком? Во время войны? Десять лет назад?

– Сейчас это уже не важно, леди Тиаль, – сказал он. – Может, и к лучшему, что вы не можете вспомнить.

Загрузка...