Город Ветров

Глава 24

Два дня пролетели мгновенно. Было странно, но пока Касиан был рядом, татуировка на его теле не росла, да и на моем тоже. А он эти дни старался от меня вообще ни на шаг не отходить. Мы все делали вместе, он даже во дворец ни разу не ездил. Наверное, Зана его там не ждала, я ему так и сказала, так он обиделся и полдня со мной не разговаривал. Готовил, приносил обед, даже спать со мной лег, но не разговаривал. Не выдержав, я ему в кровати сказала, что как хорошо, что он молчит, так он обнял меня крепко и поцеловал жарко в губы, пожелал доброй ночи и, уткнувшись носом в мою спину, уснул.

А вот день свадьбы был по истине сумасшедшим. Если Касиану всего лишь надо было надеть костюм, то у меня утро началось с укладки волос, где парикмахер пролил не один литр слез, но так ничего и не смог сделать с волосами. Эвелина смирилась и мы стали надевать белое кружевное белье. На вопрос зачем? Эвелина ответила, что так положено, и должна же я мужа удивить. А затем пошло платье. Белое, пышное, изумительно красивое. С открытыми плечами. Платье держалось на мне лишь за счет корсета, который упруго сидел на груди. К низу шла пышная юбка в несколько слоев. Белые туфельки на каблуках.

— А где Касиан? Я что-то давно его не вижу, — спросила я, когда уже была полностью готова.

— Он вместе с Артением уже уехали в Храм.

— Уже? А я?

— А ты едешь с нами. Не с женихом же тебе ехать!

Эвелина, Ливэр и Эдвард вышли из дома, следом за ними шла я. Карета была с открытым верхом белая, кресла тоже были белые, запряженная белыми лошадьми. Ох, как же шикарно это смотрелось. Мы уселись и неспеша поехали к Храму. Странно, но чем ближе к Храму мы подъезжали, тем больше я начинала волноваться. Хотелось развернуть карету и лететь от Храма куда подальше. Выпрыгнуть бы не получилось, потому что радом со мной сидел Ливэр, он бы точно меня поймал. А вот угнать карету, когда все выйдут идея не лишенная смысла. Чем ближе, тем больше волнения, я начала заламывать пальцы и смотреть по сторонам. Эвелина это, к сожалению заметила.

— Знаешь что самое страшное?

— Что?

— Что Касиан волнуется так же только уже целый час.

— Целый час?

— Да. Видно тебе его волнение передалось.

— Не переживай ты так. Он не сбежит.

— А вдруг передумает? — спросила я, а потом поняла, что сказала это вслух. Все на меня посмотрели. Эвелина засмеялась первая, парни улыбались.

— Да как он передумает-то? Глупышка. Он и без всякой магии тебя любит. По его глазам же все видно.

— А может, его правда надо было Зане отдать? Ведь они давно вместе, любили друг друга. А я взяла и все им испортила, — снова подала я голос. Ребята опять переглянулись. Ливэр обнял меня за плечи и сказал.

— Ты об этих глупостях не думай! Не бойся! Касиан лишь тебя любит! Да и посуди сама, если ты сейчас не приедешь в Храм, что будет?

— Что?

— Ну как ты думаешь?

— Гости расстроятся и напьются, съедят все угощения и уйдут домой.

— Нашла о ком думать! Если ты не приедешь на свадьбу, у Касиана бутоны расцветут, — сказал Ливэр.

— Они еще не скоро расцветут, татуировка все тело еще не покрыла.

— А она может и не покрывать все тело. Не знаю, заметила ты или нет, а мы видим, что бутоны с каждым днем все набухают и набухают, еще дней пять и они дадут цвет, — серьезно сказал Ливэр.

— Ты сейчас врешь, чтобы я успокоилась?

— Нет, я правду говорю, — я посмотрела на его серьезное лицо, не врал, да и Эвелина кивнула головой. Вот же, черт!

Когда карета остановилась, я уже была спокойна и готова к свадьбе. У Храма никого не было, двери были открыты нараспашку. В огородах не было ни одного блондина. Мы спустились на землю и вошли в Храм.

Эвелина с Эдгаром шли впереди, меня под руку взял Ливэр и повел позади них. Неспеша, мы поднялись по ступенькам и вошли. Меня мучил вопрос, как мы будем всех гостей искать в этом лабиринте. Но как только мы вошли в двери, перед моими глазами предстал огромный зал, по краям были скамейки, на которых сидели гости. А в середине стояла Верховная Жрица, слева от нее стояли Касиан и Артений. Весь проход был украшен белыми цветами, вплетенные в длинные зеленые ленты. Да и весь Храм казался белым, словно он никогда не был голубым. Ливэр подвел меня к Касиану и передал из рук в руки. При этом я слышала, как облегченно вздохнул принц.

— Я рад, что ты пришла, — тихо сказал он и повел меня к Жрице.

— Я не могла не прийти, — так же тихо сказала я ему.

Мы встали перед Жрицей, и она начала говорить речь. Что рада видеть всех здесь собравшихся и властью данной ей она хочет скрепить наш союз. В руках у нее возникла алая лента и нож, принц протянул ей руку, и она разрезала его ладонь. Я протянула свою руку, и она тоже ее разрезала. Ох! Как же больно и глубоко. Но вслух я не сказала, ни слова.

Затем она стала читать какую-то странную молитву и обматывать наши руки алой лентой. Пока не смотала ее всю. Ладонь болела до ужаса. Но я стояла и терпела. Наконец она прочла последние слова, и лента вспыхнула алым пламенем, которое не обжигало нас. И тут же исчезла. Касиан продолжал держать мою ладонь в своей.

— Объявляю вас мужем и женой! — сказала Жрица, и зал разразился радостными криками. Касиан улыбался мне. Я лишь на мгновение, на него посмотрела, обернулась, а Жрицы уже не было. Зато весь зал стал вставать подходить к нам и поздравлять.

Вначале Касиан стоял рядом и мы вместе принимали поздравления, но затем вышла королева и стала целовать и обнимать, то Касиана, то меня. Поздравляя, и говоря, как она счастлива за нас. То же самое, проделали и ее мужья. А затем настала очередь Эвелины.

Так незаметно я потеряла Касиана из виду. И осталась одна в толпе, которая поздравляла и поздравляла. Я говорила всем спасибо, улыбалась, а глазами искала Касиана, вот только плохо было одно. Все мужчины были блондинами и все в белых костюмах. Тут ко мне подошла Зана.

— Поздравляю! — сказала она.

— Спасибо.

— Касиана потеряла?

— Да. Ты не видела?

— Видела, пошли, покажу, он там за колонной, — и я пошла за ней следом. Но вот только чем дальше она шла, тем меньше народу становилось.

— Ты меня не туда ведешь, — вдруг очнувшись, сказала я. — Его там нет!

— Верно, и не может быть! — она подошла ко мне. — Потому что он только мой! — сказала она и воткнула нож мне в грудь. Меня обожгло болью, словно к моей груди приложили раскаленные угли. Я лишь успела поднести руки к груди, как мир перед глазами стал тускнеть и гаснуть.