Город. Путешествие ночного бродяги

Перекрёсток и город дайни. (Рысь (Элигена), Кот и трое Наблюдателей)

В комнате было четверо. Трое из них сидели в креслах за одним большим пультом, а Рысь располагалась неподалёку от меня на чем-то, похожем на пуфик.

— Фиолетовый, отправь нас в Город, — попросила она, как только я сориентировался.

— Какой? — ответил один из троих, даже не обернувшись.

— В Город, — непонятно уточнила Рысь.

— Хорошо.

Рысь подошла ко мне, прижалась, и комната исчезла. Помещение, где мы оказались, было больше, чем прежнее. В первом приближении его можно было назвать кафе, только его посетители были почти все немного необычными.

В «кафе», также как и в обычном земном, стояли столики. Но они были настолько малы, что за ними могли поместиться сидя только четверо, да и то, если положат свои ноги на ноги соседей. Может поэтому, посетители постоянно вставали или даже не садились вовсе. Несмотря на то, что комната была большой, расстояние между столиками было настолько мало, что я мог бы пожать руку соседу напротив за ближайшим столиком, если бы мы оба чуть наклонились. Хотя наклоняться к кому-то вампирообразному, удовольствие сомнительное. Однако, его сосед, укутанный в «кимоно» из собственных крыльев, ничуть не опасался. А, может быть, его нежно-зелёный цвет был вызван желанием бежать куда подальше? Быстро оглядевшись вокруг, я увидел, что где-то процентов тридцать ничем не отличается от меня.

— Нашей основой является обычный человеческий генотип. Когда цивилизация достигает определённого этапа, она начинает изменять себя, но, естественно, что эти изменения разные для каждой расы. Мои предки развивали подвижность, поэкспериментировали с составом крови. С виду мы почти такие же, но любой ваш врач удивится.

— Я думал, в других мирах вряд ли смогу встретить человека.

— Люди есть практически везде. По крайней мере, в нашем Глене.

Тут к нам подошёл какой-то человек в плаще свободного покроя с капюшоном, опущенным на спину. Из-под плаща выглядывал обтягивающий комбинезон. Спокойное расслабленное лицо, высокий лоб, зачесанные назад прямые волосы. Как это ни странно, даже кожа обычного для европейца цвета (здесь можно встретить «людей» с практически любым цветом кожи).

— Здравствуй, Элигена! Ты вернулась? — спросил он.

— Да, подготовь нам комнату: мы переоденемся.

— Пошли, — ответил он.

Войдя в еле заметный коридор, и дойдя до пересечения с другим, более крупным, мы повернули вправо. В одном, лишь ему заметном месте, он открыл дверь, и я с Элигеной вошёл внутрь.

В комнате уже лежали два костюма того же типа, что и у человека, сопровождавшего нас. Разоблачившись (Элигена меня абсолютно не стеснялась), мы быстро натянули обновку. На одежде были застежки, весьма мило имитирующие швы. В остальном она мало отличалась от земной.

— Теперь меч, — спокойно сказала Элигена.

— Да ну, что я буду делать с этой зубочисткой?

— Меч — обязательная часть одежды, — пояснила она и открыла ну совсем уж неприметную дверь. Я мог бы поклясться, что эта стена монолитна, как скала. В еще одной маленькой комнатушке было, похоже, разложено всё холодное оружие нашего мира, плюс некоторое мне незнакомое. Всё расположено по порядку: мечи, кинжалы, сабли, ножи и так далее. Не было только метательного, лучевого и огнестрельного оружия. Всё остальное, пожалуйста. Новенькое.

— Я не умею с этим обращаться, — возразил я. — Я человек мирный.

— Я, можешь мне поверить, тоже, — парировала она. — Ваше земное выражение: «добро должно быть с кулаками», характеризует наше видение мира.

В доказательство своих слов Элигена выбрала два кинжала. У меня не оставалось никаких аргументов, и я выбрал прямой обоюдоострый меч с двумя вершинами. Неизвестные мне мастера постарались на славу: наши бритвы спасовали бы перед ним. Кроме того, я не удержался и добавил небольшой стилет: по крайней мере, с ним я умел обращаться. После этого, мы вернулись в зал и выбрали столик. Элигена сделала какое-то движение рукой.

— Что это?

— Я показала, что к нам можно подходить.

Она ненадолго отлучилась и возвратилась уже с двумя бокалами.

— За встречу, — произнесла она тост и улыбнулась.

— За встречу, ола, — ответил чей-то мужской голос у меня за спиной. Пройдя вперёд, обладатель голоса поднял свой бокал и выпил его содержимое. — Ты вернулась, и это хорошо. Город жив нами, его жителями.

Допив бокал, я, естественно, поставил его на стол. Мужчина, уходя, забрал его, а чья-то добрая рука поставила новый.

— Ничего не понимаю, — решил уточнить я. — Здесь самообслуживание или как?

— Как получится, — ответил хозяин руки. — Тебе разве не нравится?

— Нравится, но как-то непривычно.

Я медленно выцедил второй бокал. Мне понравился немного ледяной, немного горьковатый вкус напитка. Вдруг я поймал себя на том, что у меня как-то слипаются глаза.

— Рысь, я опять хочу спать. После нескольких лет!!!

Мы молча поднялись и, пройдя по коридору, опять оказались в какой-то комнате. Той же или другой, я не понял. Рухнув на постель, я заснул, еще не успев упасть.

Очнулся я в помещении, смахивающем на кабинет. К моему глубокому сожалению, почти пустой: только стол и пустой книжный шкаф во всю стену. На столе лежал шар, похожий на хрустальный. Коснувшись его, я почувствовал лёгкое покалывание в пальцах.

— Ну и где я? — сначала мне показалось, что я уже проснулся. — Хоть кто-нибудь может мне это сказать?

— Это — твой личный мир-кабинет. Можешь заполнить его по своему вкусу, — пояснила возникшая прямо из воздуха Элигена. — Я сама смогла попасть сюда только после твоего вопроса. Заснул ты, потому что нет больше причины, мешающей тебе делать это.

— Собственно оно мне и не мешало. А можно ли вернуться отсюда обратно в Город?

— Несомненно, ведь это же просто сон. В первое время тебе будет тяжело. Если хочешь, мы можем вернуться на Землю.

— Что-то пока не хочется. Мне кажется, здесь будет намного интересней, и потом, я вряд ли могу вернуться в таком виде.

— Каком?!! — лицо Элигены вытянулось от явно искреннего недоумения.

— Оружие, плащ, одежду, я так понимаю, надо возвращать.

— Не надо. В Городе дублируется всё. Это просто огромная копилка. В нём даже есть твои кольца.

Подняв коробку со стола, она открыла её и, захватив горстью кольца, высыпала их обратно.

— Никогда не думала, что тенг можно использовать так… — заметила она, — А ведь это он, хоть и какой-то странный. Интересно, а что сказал бы на это Анер?

— А у него спросить никак нельзя?

— Не знаю, когда его увижу, и увижу ли вообще. Анер — бог, и общается, в основном, с дайни, а я — ола.

— Мне это ни о чем не говорит, я в богов не верю.

— Тем не менее, ты его скоро увидишь. Он не менее реален, чем я или ты.

Положив коробку на стол, она села в моментально выросшее под ней кресло.

— Я прошу прощения за то, что тебя лишили сна, а также за небольшой обман. За тобой, как, впрочем, и за мной вели наблюдение. Правда, по разным причинам. Призрак и был моим наблюдателем. Сейчас наблюдение снято, осталась одна проблема: твоему наблюдателю показалось, что ты знал о слежке.

— Знать не знал, но ощущал.

— То есть?

— Спать я не мог, но расслабляться мне никто не запрещал. Однажды мне захотелось снять копию своего подсознания. Я попытался избавиться от всех мыслей, по возможности, и от чувства тела. Запись получилась великолепная. Вероятность этого была ничтожна.

— Ну, и что же получилось?

— Посмотри, — покопавшись, я вынул одно из колец. — Эта запись единственная, так как я себе такого больше не позволял.

Элигена, надев кольцо, расслабилась, но буквально через секунду вновь напряглась. Её руки вцепились в подлокотники, глаза распахнулись. Только теперь я обратил внимание, что зрачки-то у неё были вертикальными!

— Наблюдениям конец! — прошептала она, сняв кольцо. — Мы и не знали, что всё отпечатывается в подсознании.

— То есть? А разве это не так? Видимо, ваш Наблюдатель создал случайно двухстороннюю связь.

— Нет, скорее всего, придётся пересмотреть модель сознания.

— То есть?

— Человек, как личность, состоит из нескольких «слоёв». Первый — то, что он говорит или передаёт другими способами. Второй — то, что он думает. Третий — то, что он думает на самом деле. Место, где мы находимся, создано этим слоем. Четвёртый — то, как он ощущает, во что верит, на что надеется… Более глубокие слои, как считалось, недоступны четырём высшим. Сам человек не может проникнуть в них. Влияя на глубокие слои, можно изменить вышележащие, а наоборот, всё происходит намного труднее и занимает много времени и сил.

— Интересно, а в каком слое находится способность ко сну? — спросил я.

— Ни в каком. Это было воздействие на обмен веществ плюс энергоподкачка. Конечно, мозг изменил стиль работы, но ты не должен был этого заметить.

— Я и не заметил, но зачем это было делать?

— Гормональный удар всегда производит как бы ревизию организма. При этом включаются некоторые, ненужные ранее, способности. Думаю, ты испугался бы, если, проснувшись, понял, что попал в другой мир. Заблокировать способность к перемещению мы можем, только запретив тебе спать совсем.

— Ладно. Это понятно. Опустим, что я с этим не совсем согласен, — прервал я её, — но почему к моей скромной особе такое внимание?

— Ты — эмпат-проектор, а, следовательно, великолепный маг, твои способности могут разрушить ваш мир.

— А ваш нет? — спросил я недоверчиво.

— Нет. Наш мир от этого только крепнет.

— Докажи.

— Пожалуйста. Мы уже достаточно долго разговариваем на другом языке, принятом в мирах Лазуревого Глена.

Проанализировав наш разговор, я понял, что она права. Этот язык сильно отличался от любого земного. Некоторые звуки обычные для меня очень трудно, если вообще возможно, произнести владеющему только здешним языком, например: ж, ш, щ. Некоторые трудны для меня: многие сильно редуцированные согласные, по-другому произносятся и гласные. Нет ё, ю, ы. Из-за этих особенностей некоторые слова совпадают по произношению на Земле, здесь же они обладают различным смыслом. Возьмём для примера слово Герма. Как название мира его можно произнести приблизительно как Герма[1], а как название женщины — жительницы этого мира — Герма.

— Ну как, я права? — Элигена по-иезуитски точно выбрала момент для вопроса.

— Да, — неохотно признал я. — Как вы это проделали?

— Довольно легко, — начала пояснять она, оживившись. — Твой Наблюдатель постепенно вкладывал в тебя эти знания, прикрыв доступ к ним до момента переноса. К сожалению, полноценно использовать магическое поле выросшему вне его тяжело. Если бы не это, то ты бы выучил язык без нашего вмешательства.

— Твой наблюдатель — типичная тень — буркнул я.

— Очень, я бы сказал, точное наблюдение, — услышал я чей-то голос. Напротив меня появился проём. В нём стоял мужчина в фиолетовом плаще.

— Входи уж, — сказал я ему, — раз пришёл. Как ты меня нашёл?

— Тебя найти — не проблема, — пояснил он, падая в выросшее под ним кресло, — ты не закрыл дверь.

— Как вы это делаете? — не удержался я. Мне очень хотелось сесть. Многие годы я привыкал быть на одном уровне с другими.

— Что именно? — поинтересовался Наблюдатель.

— Я хочу сесть, — пояснил я — Не в моих привычках стоять перед дамой. Я сяду, даже если придётся посадить её к себе на колени.

В глазах Элигены блеснуло озорство и я понял, что выбрал верный тон.

— Расслабься, — улыбнулся Наблюдатель, — и падай. Вспомни, как ты садишься.

Я попробовал, и у меня это получилось. Кресло было удобным, к тому же, оно изменяло свою форму при любом движении, но в нем не утопаешь, как в земных.

— Что вам от меня нужно? — спросил я, усевшись.

— Ты, — коротко ответил Наблюдатель.

— Зачем? — не понял его я. — Я всего лишь бродяга.

— Всего лишь? — в его голосе я почувствовал весёлую иронию. — Все мы здесь бродяги. Во всех языках Лазуревого Глена нас называют так: дайни, чёрные монахи, элны, пилигримы… — это лишь начало списка. Он безграничен. Мы, пожалуй, самый таинственный народ, но в душе мы все поголовно — бродяги.

— Это не ответ, — уточнил я.

— Можно, я отвечу позже?

— Почему бы нет?

— Кстати, а почему тебя все зовут Кот?

— Во-первых, я и правда Кот — киборг, с виду неотличимый от обычного человека. Во-вторых, мои привычки похожи на кошачьи: я люблю одиночество, старясь не подпускать к себе никого, а чёрный из-за цвета одежды.

— В тебе не заметно никаких металлических элементов.

— А их нет, — пояснил я. — Подобные вещи применяют тогда, когда повреждения велики. Я прошёл нейропроектирование, нейропрограммирование, вставку некоторых неметаллических элементов, увеличивающих подвижность и силу. Я не могу понять, почему вам это неизвестно.

— Наблюдение за вами было установлено тогда, когда тебе было лет шестнадцать, а тебя прооперировали, видимо, до этого.

— Да, собственно, именно поэтому я и не полный киборг. До 25 лет стараются не утяжелять человека, а до 18 никогда не делают. Даже вставка биопластмассы нежелательна: до тех пор, пока я не перестал расти, мне необходимо было по четыре раза в год проходить специальную процедуру подгонки. Если этого не делать, то начинаются постоянные боли.

— У вас быть киборгом, как у нас дайни — и тяжело и легко. Да и вообще киборги соответствуют дайни.

— Чем ты подтвердишь свои слова?

— Перед тобой я наблюдал за одним «настоящим», как вы говорите, киборгом. То же давление обычаев. Та же круговая порука. Даже есть собственное магическое поле — радиосеть.

— Ты имеешь ввиду Вуаль[2] или Паутину?

— Естественно, Вуаль. Паутина включает в себя также и обычных людей. Кроме того, некоторые особенности делают её уникальной.

— Мы привыкли, — заметил я. — Человек может привыкнуть ко всему.

— Меня интересует не ваша приспособляемость, — заметил Наблюдатель. — Почему ты пользуешься внешним модулем доступа? Или ты — не киборг?

— Киборг, — кивнул я, — но, к моему великому сожалению, наноимплантация мускулатуры привела к исчезновению моего советника[3], и поэтому пришлось создать внешний.

— Ген, — вмешалась Элигена, — а что это за камень?

Она кинула ему коробку с кольцами.

— Обычный тенг, — сообщил он, осмотрев камень. — Но, так как не было специальной магической обработки, то камень вбирает в себя впечатления и образы достаточно подготовленного человека. Откуда он на Земле?

— Тенг, как вы его называете, был изготовлен искусственно, и продолжает изготавливаться небольшими партиями. Он необходим для некоторых исследований, забав, изготовления некоторых приборов. Способность к записи образов была обнаружена случайно. Так как камень красив, то его начали использовать для изготовления разного рода безделушек. Один из носивших тенговое кольцо как-то не снял его перед сном. Человек умер, а кольцо показало, что он ощущал во сне. Свойства камня были экспериментально подтверждены, и это позволило выработать правила его безопасного использования.

— Ясно, теперь он уже недоступен.

— Может, ты скажешь, что мы хотим от него, Фиолетовый? — спросила Элигена.

— Ах, да. После того, как вернёшься, ты должен как можно быстрее явиться в Зал Анера. Один или с Элигеной. Второе лучше. Для этого тебе достаточно найти любого Фиолетового или Алого. Дальше можешь, если хочешь, идти куда угодно, а от меня больше ничего не зависит. Не знаю почему, но тебя хочет видеть Она.

— Кто Она?

— Олаль, Принцесса Лазуревого Мира, — на этот раз ответила Элигена. — Ты удостоен великой чести.

Странная улыбка появилась на лице Гена и он исчез. Я вновь захотел спать. Проснулся я опять в Городе на том же месте, где и засыпал.

— Пойдём, — сказала Элигена. — Нудно найти проводника в Тронный Зал.

Я лишь кивнул, соглашаясь. Как и до того. Как я уснул, веселье ещё продолжалось. Создавалось впечатление, что здесь празднуют всегда.

— Да, здесь всегда есть люди. Город тем и отличается, что любой найдёт здесь место и время для чего угодно, — пояснила Элигена, глядя на моё удивлённое лицо. — Кажется, я здесь видела Шута Принцессы. Живущий в трёх мирах нам и поможет…

— Это ещё кто?

— Я опять забыла, что ты многого не знаешь. Шут Принцессы — это один из трёх советников отца Олаль. У вас Шута бы назвали министром или каким-нибудь подобным званием. Он может видеть Олаль в любое время. Он как бы одновременно живёт в трех мирах: в одном из миров этого Глена, Мире детей и в Лазуревом Мире. В каждом из них у него своя социальная роль. Я знаю только две из них.

— А можно отсюда подробнее?

— Ладно, — кивнула Элигена, — с чего начать?

— С начала, если можно.

— В Лазурном мире живёт Эноэ — отец двух богов-соперников и Олаль. Его слуга наблюдает за их борьбой. Слугу зовут Анер.

— Дальше.

— Политический строй, как этого глена, так и Глена Хаос, содержащего Лазуревый Мир, — ложная монархия. Фактическими правителями являются три шута: веселая, грустная и серьёзная маски.

— Понятно. Что такое Детский мир?

— Чтобы у наших детей был шанс расти спокойно, без давления на них родителей, без необходимости участвовать в их ссорах, каждый ребёнок обретает способность исчезать в специальном мире, где из взрослых мало кто бывает. Из этого глена там могут бывать только Алые плащи. У детей эта способность появляется после первого, а исчезает после последнего подросткового шока.

— Ясно, значит в 7 и 18 лет?

— У нас это 8 и 20. Во время пребывания там люди растут, но при возвращении оказывается, что в Лазуревом Глене или Глене Хаос проходит, от силы, часа два.

— Понятно, а как справляется Шут?

— Как и всякий роуз, он обладает локальной памятью. Он помнит, в основном, только свою роль в каждом мире.

— Мне бы так!

— Я бы не сказала, что это очень уж хорошо, — поправила меня Ола и крикнула одному из Алых. — Эргол, подойди к нам.

Эргол оказался тридцатилетним на вид мужчиной. Его тёмные волосы придерживала узкая полоска. Он был высоким и гибким. На руках Эргол носил особые шиты, закрывавшие их от запястья и до локтя. На левой руке у него было три каменных кольца: красное, жёлтое и синее. Меча у него (слава Богу, хоть один без этой железки!) не было. На его правом виске были нарисованы четыре точки, а рядом маленький кружок. Были ещё и другие рисунки, но они не привлекали к себе особого внимания. Видя, что я смотрю на них, Эргол объяснил:

— Каждый рисунок имеет своё значение. Четыре точки означают, что я член вихря из четырёх дайни. Чего уж скрывать, вихрь — чрезвычайно мощное образование. Кружок показывает, что я сражаюсь, в основном, энергетическим шаром.

— Этого пока хватит, — вмешалась Элигена.

— Что вам нужно?

— Нам нужен Зал Анера, — пояснила Ола.

— Понятно, что ещё?

— Пока не знаю.

Эргол схватил нас за плечи и, внезапно, всё вокруг изменилось. Новое помещение было не намного меньше предыдущего, но более приятным на вид. Его пол украшали расположенные по кругу шестнадцать символов, окружающие семнадцатый. Выглядело шикарно, особенно если учитывать, что всё это на весь пол. На противоположной, относительно нас, стороне на особом возвышении размещались два трона. На них сидела странная пара: хмурый мужчина средних лет и молодая девушка.

— Пришли? — спросила хозяйка. — Эргол, ты можешь идти.

Кивнув, наш проводник исчез. Девушка жестом попросила нас подойти, что мы и выполнили.

— Я, Принцесса Олаль, утверждаю, что ты, землянин Кот, заслуживаешь высшего посвящения. Готов ли ты к нему?

— Не знаю, — ответил я. — Даже не догадываюсь о чём речь.

— Готов ли ты проверить?

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Я готов.

Она начала читать:

Олаль приостановила чтение, и я продолжил, понимая, что в этом и состоит испытание.

Мои слова медленно угасали в пространстве зала. Только когда последние отзвуки эха заблудились среди его стен, девушка медленно произнесла:

— Да ты достоин, тебе не придётся носить чёрный плащ.

— Но мне нравится черный цвет, Ваше Высочество.

— Это не играет роли, — почему-то грустно улыбнулась Олаль. — Это одна из особенностей нашего Глена. Ты выше черного плаща.

Олаль явно была необычной. Любое изменение настроения сопровождалось изменением внешности. Например, сейчас её улыбка была чуть грустноватой, как у человека, на которого давит груз лет.

— Ты примешь посвящение?

— Да, — подтвердил я, — я принимаю это посвящение.

— Дерзко. А ты понимаешь, что посвящать тебя будем мы: Анер — слуга Эноэ и я — его дочь и Принцесса Лазуревого Мира.

— Я догадываюсь, — как можно скромнее подтвердил я, — но меня это ни капли не смущает.

— И ты не боишься встречи с богами? — иезуитским тоном спросила она.

— А, собственно, почему я вас должен бояться?

— Анер, как ты думаешь, кем он будет? — спросила Олаль соседа.

— Не знаю, он слишком дерзок. Пожалуй, фиолетовый плащ ему подойдёт.

— Это ещё можно вытерпеть, — встрял я.

— Знаешь, — повернулся Анер к Олаль, — а ведь ты права!

По знаку Олаль, не раньше, я продолжил:

Пока я говорил, мой плащ поменял цвет на фиолетовый. Как и обещали хозяева. Меч также покрылся фиолетовой пленкой — эфес и клинок на ширину ладони.

— Элигена, отведи мага в Город.

— Хорошо.

Взявшись за руки, мы исчезли.