Город отчаянных мер

Глава 25. Изабелла.

Как только услышала щелчок замка входной двери, выбежала в холл, встречать Доминика. За те два часа, что он не брал трубку, я успела накрутить себя до ручки. Поэтому, как только любимый показался в дверях, бросилась к нему на шею с поцелуями, даже не сразу осознав, что с ним вошел еще кто-то.

Смутившись, отступила на пару шагов назад, но все равно внимательно посмотрела на Доминика, отмечая его голый торс, а также кровоподтеки на джинсах. Парень, что зашел вместе с ним выглядел не многим лучше, весь в рваных вещах и тоже в крови.

- Что произошло? – смотря на любимого и отыскивая повреждения, тут же спросила я.

- Ничего страшного, поверь мне. А если нальешь чего-нибудь попить, то я все спокойно и подробно тебе смогу рассказать, - сообщил любимый, улыбаясь на мое ошарашенное выражение лица.

- Ладно. Проходите в гостиную. Я сейчас налью нам по кружке чая и тоже приду. – сообщила им и потопала на кухню.

Уже по пути услышала тихий шёпот парня, что пришел с Домиником, интересующийся сейчас, кто я ему. Доминик на это хмыкнул, обозвав меня своей любимой госпожой. Я сделала вид, что ничего не слышала, спокойно занявшись чаем.

Войдя в гостиную, увидела, что мужчины расположились на диване и явно с недоумением рассматривали лежащего на полу мальчишку. Как только Доминик поднял на меня глаза, передала ему кружку с горячим напитком, сообщив:

- Все расскажу, но вы первые.

А дальше начался обмен историями. Кто был в большем шоке от произошедшего за сегодняшний день, сложно судить. А когда я рассказала Доминику, что парень корчится от неясных мне болей, тот припомнил, что Чейз ему угрожал каким-то их новым изобретением для покорности в свое время. Мирон, с которым в процессе разговора я так же познакомилась, просто хлопал на нас удивленными глазами, не участвуя в беседе, а впитывая информацию.

После полученной от Доминика информации, связалась со своим адвокатом, расписывая ему все произошедшее с парнями. Тот посоветовал пока никуда не отпускать паренька, а сам обещал за это время проверить всю подноготную его семейства и помочь с разбором полетов с его дядей.

После этого мы с любимым начали обыскивать спящего мальчишку, ища хоть какие-то признаки того, что ему могли вшить какой-нибудь устройство, причиняющее боль, или ввести препарат. Но ничего подобно найти не удалось. Дальше мы решили его раздеть, полностью так и не понимая, что именно нам следует искать. Но на одежде ничего странного не было. Правда на теле остались еще рабские браслеты и ошейник. И если с шеи мы украшение сняли легко, то браслеты никак не поддавались. Застежка, казалось, просто впаяна в руку, так как они даже не двигались на ней. Помучавшись с час над этой проблемой, решили, что именно они приносят мальчишке невыносимую боль.

Просчитав, что рабу осталось спать еще около двух – трех часов, начали искать способ снять их с него. Додумались до всяких ужасов. Мирон вообще предложил отрезать пареньку руки. Плюнув на их всех, вызвала на помощь Ричарда.

Тот приехал довольно быстро, осмотрев нечастного и предложив разрезать кандалы лазерной медицинской пилой. Правда сразу стало ясно, что ожоги на руках останутся нехилые. Хотя уж лучше лечить ожоги, чем снова слушать речь паренька с просьбами его убить, тем более что времени оставалось все меньше и меньше.

Зафиксировав раба на компьютерном стуле, принялись за работу. Мальчишка забился от боли, резко проснувшись от нагревающихся на его руках браслетов. Мы с Домиником и Мироном максимально его успокаивали, крепко держа на месте и стараясь объяснить, зачем мы все это делаем. Правда пареньку было не до этого, у него началась самая настоящая истерика, переходящая в крики о помощи. Но останавливаться мы не имели право.

А Ричард реально смог избавить его уже от одного браслета переходя ко второй руке. Того не волновали крики раба, он, как и любой врач, хладнокровно делал то, что должно. Не могла даже в этой ситуации краем сознания не отметить его сдержанность и сосредоточенность на поставленной задаче.

И вот, наконец, мальчишка оказался свободен от своих оков, безвольной куклой застыв в кресле. Мы тут же развязали его, давая возможность прийти в себя.

Спустя пару минут он зашевелился, поднимая на нас удивительные золотистые глазища.

- Спасибо, - сообщил он, после чего оглядев наше собрание, быстро вскочил со стула и бухнулся на колени.

Часы уже показывали третий час ночи. Поэтому, я застонала от очередного не высыпания и оставив мужчин самих разбираться всем этим, чмокнула Доминика и утопала спать.

Мне же завтра опять в офис, а я тут полуночничаю!

Уснула, как только коснулась головой подушки. Организм просто с ума сходил от такого количества стрессов.

Но и поспать мне было не суждено, так как уже в шестом часу ночи меня разбудил звонок Карины.

- Да, Кари, что случилось? – пробормотала я, поднеся мобильный к уху.

- Изи, беда! Привезли в больницу Алекса. Он… Изи, мне жаль… - она начала рыдать в трубку, а сон меня покинул окончательно.

- Какая именно больница?

- На Кировском переулке. – тут же отозвалась она сквозь слезы.

- Я буду через двадцать минут. – сообщила ей, бросая трубку и одевая первые попавшиеся вещи.

Я готовилась к тому, что рано или поздно Алекса не станет. Но это явно не помогало, так как приходилось душить свои слезы и сосредотачиваться на мелких целях, да бы не скатиться в истерику. Как так произошло? Почему именно сейчас? Врачи давали ему месяц. А я ведь и попрощаться не успела, сказать как он дорог мне…

Спустя полчаса я уже была в клинике. Карина встретила меня у входа. Было видно, что она безумно подавлена произошедшим. Она тоже очень ценила Алекса, хоть и не особо сильно была с ним знакома. А вот я где-то в душе любила его. Не как мужа, нет, скорее, как отца, как члена семьи.

Она так и не сказала мне ни слова. Просто взяла за руку и повела на нижний этаж.

«МОРГ» - гласила табличка на одной из дверей. Я несмело толкнула ее и вошла внутрь.

Руки тряслись, когда поднимала белоснежное покрывало с единственного тела. Алекс… Мой Алекс… Он был бледен, хотя казалось, что просто спал. Его упрямые морщины на волевом лице сейчас разгладились, делая его более молодым и беспечным. Погладила рукой его щеку, как и всегда безупречно выбритую, а из глаз полились слезы. И именно в этот момент меня накрыла боль потери. Ноги уже не держали. Я свернулась на полу калачиком и просто горько зарыдала. Мыслей не было, как и всего остального. Я оплакивала своего второго отца, который стал для меня самым близким за это время, но я так и не смогла ничего сделать, потеряв его.