Город магов

Глава 18 ЧЕРНЫЕ АЛТАРИ ХАОСА

В храме Богов Хаоса был огромный зал из черного мрамора, где титанические колонны, подобные окаменевшим секвойям, поддерживали на высоте в девяносто ярдов величественный свод из алого хрусталя. Вдоль круглых стен ступенями поднимались ряды каменных скамей, образуя амфитеатр. Там в ожидании представления восседали сотни заарских жрецов, собравшихся для того, чтобы наблюдать, как Тонгора принесут в жертву.

На полу в середине амфитеатра стоял колоссальный идол, напоминающий зловещего гиганта, застывшего и окаменевшего. Это был атлант невероятных пропорций, на плечах которого сидело целых три головы.

Вокруг трехголового идола Хаоса стоял ряд разноцветных тронов, а между расставленных ног каменного гиганта находился куб черного мрамора в десять футов высотой, блестящий в свете масляных ламп.

На этом мраморном постаменте стоял Тонгор. Руки его были прикованы золотыми цепями к ребрам куба.

Час жертвоприношения пробил!

Зазвенели бронзовые колокола, и трубы завыли как гарпии.

Один за другим повелители Заара начали занимать свои места на тронах.

Слюнявый жирный Питуматон в пурпуре. Сарганет Нульдский в неброском сером. Дерзкий чернобородый Малдрут в ярком алом одеянии. Тощий Ксот-Череп с горящим взглядом фанатика, укутанный в синюю материю. Могущественный Марданакс в черной маске и такого же цвета одежде.

И Вуал-Мозг, чью разодетую голову, украшенную изумрудно-зеленым, нес на могучих руках не раб-рохал, а князь Шангот из племени джегга.

Со стороны каменных скамей послышалось мрачное монотонное песнопение. Оно становилось то тише, то громче, голоса гудели, словно бурное море. Ритуал начался…

Сейчас все решится.

Сработает ли отчаянный план Шангота?

День и ночь этот вопрос не давал Тонгору покоя. Скоро… очень скоро он узнает ответ.

Честь играть главную роль в проведении церемонии была предоставлена повелителю Вуалу. По команде хозяина могучий раб-рохал перенес его с трона к огромной кафедре, установленной перед кубическим алтарем, к которому приковали Тонгора.

Положив уродливое тело Зеленого колдуна на каменное возвышение, могучий раб отступил назад и встал за спиной Вуала, сложив руки на груди.

Вуал приготовился. Все затаили дыхание. Поскольку Вуал-Мозг выполнял обязанности карциса, его сознание должно было служить посредником, который передаст призыв собравшихся на жертвоприношение Богам Хаоса. Его мысленный приказ полетит далеко-далеко, в темные неведомые глубины космоса… дальше звезд… проникнет сквозь оболочку трехмерной Вселенной, напоминающей гигантскую сферу… и отправится дальше и дальше в таинственные глубины бескрайнего королевства Хаоса, вечно бьющегося о Стену Творения.

На пюпитре перед карликом лежала громадная книга, запечатанная девятью печатями червонного золота со вставленными в них мерцающими ситурлами.

Когда колдун произнес магическое слово, печати распались и огромный фолиант раскрылся перед карцисом.

Страницы громадной книги были сделаны не из бумаги или пергамента, папируса или кожи, а из блестящей фольги какого-то неизвестного нержавеющего металла. Любой другой материал не выдержал бы силы написанных на нем заклинаний. С того места, где стоял Тонгор, были видны сложные фигуры, вытравленные на блестящих страницах разноцветными чернилами: алыми, темно-синими, черными и едко-желтыми. Более того — магические символы светились! Сам воздух вокруг металлической книги пульсировал и гудел, словно сила заклинаний, заключенных в ней, была столь велика, что удерживать заклятия на страницах удавалось лишь с великим трудом.

Тонгор узнал эту книгу и ее древние символы, так как видел подобный фолиант в крепости Адаманкуса.

Но теперь перед ним оказался сам «Сардатмазар»— волшебная книга, созданная полмиллиона лет назад в далекой таинственной земле Гиперборее, задолго до того, как первого человека вылепили из земного праха.

И карцис, положив руки на страницы, заговорил писклявым срывающимся голоском:

— Я, Вуал, король магии, повелитель Заара, магистр Девяти наук, призываю тебя, о Триединый Правитель Хаоса, тайным ужасным именем Ядо-Теймангозот. Именем, пред которым трепещут стихии: сотрясается воздух, дрожит земля, отступает вода, гаснет огонь земной и небесный, и вся армия духов земли, неба и ада бежит! Сойди к нам, нерожденный, силой Паумачи, Анафексатиона, Хелиорема, Примеуматона! Приди, зову и умоляю тебя, ради бездны мучений, ради реки Огня и реки Крови, ради самой непостижимой и жуткой Печати Триединого Хаоса, зову тебя! Батол, движущийся к Солузену. Абреор, снисходящий на Ледриона. Марфас, повелевающий Шаксофаром!

По мере того как повелитель Вуал произносил заклинание, голос его начал странным образом меняться — обретать более глубокий тембр, набирать силу, становиться властным. За спиной карлика-колдуна на каменных скамьях жрецы раскачивались в такт его словам и монотонно пели в унисон. Тонгор чувствовал, как по рукам, ногам и шее его от жуткого предчувствия бегут мурашки. Чудилось, что огромный сводчатый зал наполняется невидимыми, неощутимыми потоками, исходящими от тысяч жрецов. Сила разума семи колдунов соединила их энергию, карцист, возглавляющий ритуал, направил ее… Сам воздух, казалось, гудел электрическим напряжением, когда мощный луч мысленной энергии устремился от земли в таинственную точку, расположенную по ту сторону звезд…

— Приди, приди, более великий, чем Боги… Приди, заклинаю могучим, всесильным именем Токтах Таваронак. Услышав это имя, в страхе сжимаются души умерших, и замирают сердца живых, и трепещут вечные силы! Сойди на меня, о король ночи и ужаса, ради могущества Абимеша, Зио, Аблутора, Балдактиенса, приди, призываю Тебя руной Ко и знаком Ягт, приди ради всесокрушающей силы Ириона, Оразима, Сургата, Надамиэля, приди ради звезды Иримид и Девятигранной печати…

Ради Черного монолита и Алого озера вызываю тебя! Матон, свяжи Руакса. Загарта, набросься на Фосара. Раум, следуй за Алетом. Фатси, покорись Яриату!

Теперь голос Вуала достиг нечеловеческой глубины и мощи, словно бледными растянутыми губами колдуна говорили тысячи людей. Монотонный речитатив становился все громче. Отупляющий грохот волнами накатывался на Тонгора и подтачивал рассудок и самообладание валькара, как океанские волны постепенно разрушают мощную дамбу.

— ..Приди ради Слов Тагла, Армисор, Залай, Гуатц, Гутор, Тзафниэль… Приди, мы ждем тебя, повелитель десяти миллионов эонов… Кхил, призови Фримоста. Акорий, справься с Аксекоар.

Алаостер, справься с Иототом… Приди! Приди! Приди! Приди!

И вдруг Тонгор увидел чудо.

Высоко над головой, там, где лучи пробивались сквозь алый дымчатый хрусталь свода и снова растворялись в полумраке, там, где воздух бурлил и гудел от силы сознания, начала сгущаться темнота и образовалась воронка, черная, как смерть, холодная, как пространство между мирами.

Ледяное дыхание ветра, вечно дующего меж звезд, коснулось Тонгора, заморозив его до костей. А бурлящая воронка тьмы росла, росла, росла, становясь все более осязаемой. Она постепенно спускалась к тому месту, где стоял прикованный валькар. Вот тогда Шангот и ударил.

Из-под просторного зеленого плаща он выхватил огромный боевой топор, взмахнул им и срубил с тоненькой шейки раздутую голову Вуала — будто срезал с ветки гнилой плод!

Глаза колдуна все еще горели, рот все еще спазматически двигался, но сама отвратительная уродливая голова покатилась к подножию черного трона, на котором замер Марданакс… Покатилась и шмякнулась, как кусок мяса, о мраморную ступень!

Разбрызгивая липкую бледную кровь из обрубка шеи, тщедушное тельце свалилось с кафедры перед огненной волшебной книгой, подергалось и замерло навсегда.

Монотонное пение прервалось, будто по тысяче глоток одновременно провели бритвой. Повисла напряженная тишина.

С грозным боевым кличем племени джегга Шангот одним прыжком вскочил на мраморный алтарь, где стоял Тонгор. Снова просвистел топор, и цепи, будто бубенцы, зазвенели, покатившись по черному мрамору. Лезвие топора рассекало их, словно они были из бумаги.

Тонгор свободен!

С воплем повелитель Запада поймал переброшенный ему князем джегга меч — большой меч валькаров, который Марданакс отобрал у Тонгора, когда пленил его! Шангот разыскал меч во время своих блужданий по цитадели Заара и принес оружие в храм, спрятав под плащом.

Теперь, с мечом в правой руке, сарк сарков чувствовал, что в состоянии сразиться с самими богами Тьмы.

Марданакс поднялся во весь рост и вытянул в сторону Шангота свой жезл. Восьмифутовый воин с криком бросился на колдуна, но с конца жезла вырвался зеленый луч и окружил тело рохала мерцающим нимбом.

Синекожий гигант замер, словно каменная статуя.

Стоя на алтаре, Тонгор приготовился к последней битве. Он напряг мышцы могучих ног, собираясь прыгнуть к черному трону, но внезапно ощутил, что его удерживает на месте странная сила, почувствовал электрическое покалывание по всему телу, будто прикосновение холодного щупальца, протянувшегося к нему из черного водоворота над головой.

Чье-то ледяное прикосновение парализовало его, не давая двигаться. Холод сковал разум, притупил сознание, лишил тело сил… Тонгору казалось, что злые руки сжали его душу!

Долго, бесконечно долго длилась эта немая сцена.

Марданакс, стоящий у трона с магическим жезлом… Шангот-мститель, застывший в зеленой сияющей сфере… Тонгор, парализованный черным облаком, что нависло над ним и готовилось всосать в себя его бессмертную душу…

И вдруг Марданакс не выдержал.

Жезл заколебался, выпал и покатился по каменному полу.

Великий Черный хранитель тяжело рухнул на свой трон, будто от напряжения, требовавшегося для поддержания зеленого парализующего луча, не выдержал какой-то таинственный внутренний источник энергии колдуна.

Шангот вновь обрел силы и, оглядевшись, мгновенно оценил ситуацию. Он бросился на помощь Тонгору, ломая голову, как противостоять Темной силе из черной воронки, захватившей валькара.

И вдруг взгляд рохала упал на блестящий зеленый талисман, все еще висевший на обрубке шеи Вуала. Тут же молодой воин вспомнил слова, подслушанные им во время Совета семи:

«Зеленый брат, для проведения церемонии тебе понадобится защита самого сильного из всех амулетов — защита Великого Нейтрализатора».

Кочевник сорвал талисман и перебросил его Тонгору.

Талисман ударился о вытянутую руку валькара, и его цепочка обмоталась вокруг запястья северянина!

Словно теплое дыхание весны среди зимнего холода, прикосновение талисмана вернуло Тонгору подвижность. Все еще онемевшей рукой он схватил амулет и надел цепочку на шею так, что Великий Нейтрализатор повис напротив сердца.

Оцепенение оставило Тонгора. Он окликнул Шангота, и синекожий гигант ринулся на троны, кровожадно размахивая топором. Могущественные колдуны все еще сидели неподвижно, охваченные ужасом. Первым умер Ксот-Череп. Голова его была рассечена надвое одним ударом. Шангот подскочил к следующему трону и опустил окровавленный топор на съежившегося, забившегося в угол сиденья Сарганета Нульдского, который пронзительно запищал, словно крыса в когтях у кошки, когда холодная сталь рассекла ему живот. Из его тела хлынула кровь…

Но черная спиральная воронка по-прежнему висела в воздухе над орущей, беснующейся толпой. По мере того как повелители Заара гибли один за другим, воронка темноты росла, словно питаясь смертью, увеличивалась и становилась все более осязаемой с каждым ударом окровавленного топора Шангота!

Разрываясь между необходимостью быть рядом с другом и требованием набиравшего силы черного водоворота, вызванного совместными усилиями колдунов Заара из глубин Хаоса, Тонгор пребывал в неподвижности.

Тут волокна тьмы начали оплетать его — холодные щупальца черноты, чьи ледяные прикосновения резали, как нож…

Валькара подняло в воздух, его затягивала воронка, перед ним зияла раскрытая пасть Хаоса!

Когда Тонгор стал терять сознание, а жизнь начала покидать его тело, он отчаянно воззвал:

— Горм, помоги мне! Горм! Горм…

Тьма поглотила валькара.