Город иллюзий

13

День уже давно наступил, и, осознав, что он очень голоден, Ромаррен подошел к искусно замаскированной двери и громко попросил на галактическом языке пищу.

Ответа не последовало, однако вскоре человек-орудие принес еду и обслужил Ромаррена. Когда он заканчивал трапезу, снаружи прозвучал слабый сигнал зуммера.

— Войдите, — сказал Ромаррен на языке Келшак.

В комнату вошли Хар Орри, вслед за ним высокий Синг Абендабот и двое других, которых Ромаррен не знал, и все же их имена звучали у него в голове: Кен Кениек и Краджи. Их представили ему. Вся церемония была очень вежливой. Ромаррен обнаружил, что он в состоянии весьма прилично владеть собой. Необходимость полностью скрыть и подавить личность Фалька фактически только пошла на пользу, позволив держаться легко и непринужденно. Он осознавал, что психолог Кен Кениек пытался произвести настройку на его мышление, причем с определенным искусством и напором, но это его не беспокоило.

Если его барьеры выдержали испытание даже под парагипнотнческим колпаком, они, безусловно, не подведут его и сейчас.

Никто из Сингов не разговаривал с ним телепатически. Они стояли поодаль в своих странных напряженных позах, как бы опасаясь чьего-то прикосновения, и обо всем говорили шепотом.

Ромаррен задал несколько вопросов, которые можно было от него ожидать, касавшихся Земли, человечества и Сингов. Он с самым серьезным видом выслушивал каждый ответ и удовлетворенно кивал головой. Раз он попытался синхронизироваться с юным Орри, но это ему не удалось. Мальчик, по сути, не имел какой-либо защиты мозга, что, вероятнее всего, указывало на какую-то обработку, которая свела к нулю то небольшое искусство фазовой настройки, которому он научился, еще будучи ребенком.

Кроме того, мальчик находился, причем добровольно, под действием наркотика, к употреблению которого был приучен.

Даже когда Ромаррен послал ему слабый привычный сигнал об их родстве по врачнизму, Орри продолжал сосать трубку с наркотиком.

Благодаря яркому, отвлекающему миру полугаллюцинаций, который обеспечивал ему наркотик, восприятия мальчика были притуплены, и мозг его не мог ничего воспринимать.

— Вы на Земле пока что ничего не видели, кроме одной этой комнаты, — хриплым шепотом произнес один из Сингов, одетый словно женщина, Синг по имени Краджи.

Присутствовавшие вселили тревогу в сердце Ромаррена, но Краджи возбуждал еще и инстинктивный страх, и антипатию. Было что-то омерзительное в этом тучном теле под ниспадающими одеждами, в этих длинных пурпурно-черных волосах, в хриплом, выветренном шепоте.

— Мне хотелось бы, разумеется, увидеть больше.

— Мы обязательно покажем вам все, что вы пожелаете увидеть. Земля открыта для почетного гостя.

— Я не помню, видел ли я Землю с борта «Альтерры», — задумчиво произнес Ромаррен. — Не помню я и нападения на корабль. Вы мне можете объяснить, чем это вызвано?

Вопрос заключал в себе определенный риск, но он был очень заинтересован в ответе. Это было единственным пробелом в его удвоенной памяти.

— Вы были в состоянии, которое мы называем ахронией, — ответил Кен Кениек. — Вы вышли из полета со скоростью света непосредственно у Барьера, поскольку ваш корабль не был оборудован устройством для облегчения перехода из состояния с различными масштабами времени, так называемым ретемполяризатором. В этот миг вы были либо без сознания, либо безумны.

— Эта проблема нам не известна. Правда, полеты со световой скоростью до этого были не так продолжительны.

— Чем дольше и дальше полет, тем сильнее Барьер.

— Это очень храбрый поступок, — добавил Абендабот характерным для него скрипучим шепотом и с не менее характерной напыщенностью. — Путешествие на сто двадцать пять световых лет в едва опробованном корабле…

Ромаррен принял комплимент, не поправив цифры.

— Давайте, Лорды мои, покажем нашему гостю город Земли.

Одновременно со словами Абендабота Ромаррен уловил обрывок телепатического разговора между Краджи и Кен Кениеком, но не понял смысла. Он был слишком поглощен поддержанием своей собственной защиты, чтобы быть в состоянии подслушивать мысленную речь или даже просто ощущать ее присутствие.

— Корабль, на котором вы возвратитесь на Верель, — сказал Кен Кениек, — будет, конечно, оснащен ретемполяризатором, и вы не испытаете расстройства психики при выходе в околопланетное пространство родной планеты.

Ромаррен поднялся, причем весьма неуклюже, в отличие от Фалька, который привык к стульям и не ощущал неудобства от сидения как бы на насесте, но теперь стоял уверенно и спустя мгновение спросил:

— Корабль, на котором мы вернемся?

В затуманенном взоре Орри промелькнула искра. Краджи кивнул, показав при этом свои большие желтые зубы.

— Когда вы увидите все, что хотели бы увидеть на Земле, — сказал он через мгновение, — и узнаете все, что вы хотели бы узнать, мы приготовим для вас околосветовой корабль, на котором вы, Лорд Агад и, конечно же, Хар Орри сможете вернуться домой. Сами мы путешествуем среди звезд очень мало. У нас нет больше войн. Нет и необходимости торговать с другими планетами. Мы не хотим снова разбить нашу бедную Землю гигантскими расходами на постройку кораблей только для того, чтобы еще раз утолить свое любопытство. Мы, люди Земли, теперь относимся к старым расам. Мы остаемся дома, присматриваем за своим садом и не лезем в чужие дела. Но ваша миссия, Лорд, должна быть завершена. Для ее завершения необходимо совершить обратный полет. В нашем космопорту вас будет дожидаться корабль, который мы с гордостью назвали «Новая Альтерра». Мы надеемся, что Верель будет рад вашему возвращению. Очень жаль, что вашей цивилизации не удалось заново открыть принцип связи с помощью ансибла, и мы поэтому не можем прямо сейчас послать на Верель дружественное послание. Но сейчас, возможно, после стольких лет вашего отсутствия, на Вереле все же появились установки мгновенной связи. Но мы не можем наладить контакт с вашими соотечественниками, так как не располагаем координатами Вереля…

— В самом деле? — удивленно перебил Синга Ромаррен.

Возникла небольшая напряженная пауза.

— Не думаю, что я понял… — первым начал Ромаррен.

— Ансибл — это…

— Я понимаю, что такое ансибл-передача, — Лорд Агад поднял руку ладонью вперед, — хотя я не знаю, как она осуществляется. Как вы уже сказали, к тому времени, когда я покинул Верель, мы повторно не открыли принципы мгновенной связи. Но я не понимаю, что мешало вам попытаться отправить сигналы на Верель?

Он встал на скользкий путь.

Теперь он был весь внимание, полностью владея собой.

Он чувствовал себя игроком в игре, где играют совсем не языками. Поэтому в собеседниках он чувствовал прямо-таки электрическое напряжение.

— Врач Ромаррен, — сказал Абендабот, — поскольку Хар Орри был слишком молод, чтобы знать точное расстояние до вашей планеты, мы никогда не имели чести знать точное расположение Вереля, хотя имеем все же общее представление. Так как его почти не учили Галактическому языку, Хар Орри не мог назвать нам имя солнца Вереля на Галакте, что было бы нам, конечно, понятным, поскольку мы вместе с вами приняли в наследство этот язык времени Лиги. Поэтому мы были вынуждены ждать помощи от вас, прежде чем смогли бы попытаться установить ансибл-контакт с Верелем и подготовить программу автоматического полета с четкими координатами вашей родной планеты.

— Так, если я вас правильно понял, вы не знаете названия звезды, вокруг которой вращается Верель?

— К несчастью, в этом вся загадка. Если вам угодно сказать нам…

— Но я не могу сказать вам этого.

Это не удивило Сингов. Они были слишком самоуглублены, слишком эгоистичны.

Абендабот и Кен Кениек никак не отреагировали на это.

Краджи же произнес странным печальным выветренным шепотом:

— Вы хотите сказать, Лорд Агад, что тоже не знаете?

— Я не могу назвать вам подлинное Имя Нашего Солнца, — торжественно произнес Ромаррен.

На этот раз он уловил мысленный посыл, обращенный Кен Кениеком к Абендаботу:

«А что я говорил!»

— Простите, врач Ромаррен, мое невежество. Я не знал, что это запрещено. Вы простите меня, не так ли? В свое оправдание могу только сказать, что нам неизвестны ваши обычаи, и, хотя невежество является плохим извинением, это все, о чем я вас молю, — трещал и трещал Абендабот, когда его неожиданно перебил Орри, проснувшийся в испуге:

— Врач Ромаррен, вы… мы не сможем полететь назад на Верель, так как вы не сможете задать координаты кораблю? Но вы же должны помнить это, вы должны знать координаты, вы ведь навигатор!

Ромаррен повернулся к нему и тихо спросил:

— Ты очень хочешь вернуться домой?

— Да!

— Через двадцать или двадцать пять дней, если это доставит удовольствие Лордам, щедро предложившим нам столь великий дар, мы отправимся на их корабле к Верелю.

Он снова повернулся к Сингам.

— Извините меня, — продолжал он, — что мой рот и мой разум закрыты и не дают ответа на ваш вопрос. Мое молчание — плохая благодарность за вашу искренность.

«Если бы они пользовались мысленной речью, — подумал он, — этот обман был бы ГОРАЗДО МЕНЕЕ вежливым»_: Он, в отличие от Сингов, не умел мысленно лгать и, следовательно, не мог бы сказать ни единственного слова из этой вежливой речи.

— Не беспокойтесь, Лорд Агад. Не столько наши вопросы, сколько ваше благополучное возвращение, вот что важно! Если только вы в состоянии запрограммировать корабль — а все наши записи и компьютеры в вашем распоряжении, стоит вам только что-либо затребовать — то нас вполне устроит тот ответ, который вы дали.

Это действительно было так, поскольку, если они захотят узнать где расположен Верель, им нужно будет всего лишь проверить, каким курсом запрограммирован корабельный компьютер. После этого, если они по-прежнему не доверяют ему, они повторно сотрут содержимое его мозга, объяснив Орри, что восстановление памяти в конце концов привело к полному расстройству психики. Затем они отправят Орри с посланием на Верель. Они по-прежнему не доверяли ему, так как нм было известно, что он может обнаружить мысленную ложь. Если и был какой-то выход из этой западни, то он его еще до сих пор не отыскал.

Они все вместе прошли через окутанные туманом коридоры, спустились вниз по наклонной галерее и вышли из дворца на улицу. То, что в двойном мозгу оставалось Фальком, теперь было почти полностью подавлено, и Ромаррен двигался, думал и говорил совершенно свободно, чего и следовало ожидать от Ромаррена. Он ощущал постоянную настороженную готовность Сингов, особенно Кена Кениека, которые только и ждали момента, чтобы поймать его на малейшей ошибке и проникнуть сквозь защитные барьеры его мозга. Напряжение заставило быть бдительным вдвойне. Поэтому он, как Ромаррен, чужак, взглянул вверх на небо, и увидел там желтое солнце Земли.

Он остановился, охваченный внезапной радостью, потому что он видел на протяжении одной жизни свет двух солнц. Свет оранжево-золотого солнца Вереля и светло-золотой — Земли. Он смог бы теперь сопоставить их, как человек, державший два самоцвета, сравнить их красоту ради того, чтобы воздать еще большую хвалу каждому в отдельности.

Мальчик стоял рядом с ним. Ромаррен начал бормотать первые слова приветствия, которому учат маленьких детей народа Келшак и которые они произносят при виде солнца на заре или после затяжных зимних бурь:

Орри подхватил слова гимна и стал нараспев вторить ему. Впервые между ними возникло согласие, и Ромаррен был рад этому, поскольку ему очень нужен был Орри, нужен был прежде, чем игра будет окончена.

Вызвали слайдер и поехали по улицам города. Ромаррен задавал соответствующие вопросы, Синги отвечали на них так, как считали для себя нужным. Абендабот стал подробнее описывать, как было построено все в Эс Тохе тысячу лет назад, построено за одну ночь. Все его башни, мосты и улицы и дворцы. Как только у них появилось намерение, Повелители Земли призвали на помощь свои удивительные машины и орудия для того, чтобы переместить целый город на новое место, в большей степени удовлетворяющее их прихоти. Это был очень красивый рассказ, и Орри, оглушенный наркотиками и сладкими речами, верил всему напропалую.

Верил ли этому Ромаррен, мало интересовало Сингов. Абендабот, очевидно, рассказывал эту ложь просто для собственного удовольствия.

Возможно, это было единственным удовольствием, известным ему. Через некоторое время за этими чудесами последовали другие, подробные описания того, как управляется Земля, как много Сингов проводят свою жизнь среди обычных людей, замаскировавшись простыми туземцами, но работая по единому плану, исходившему из Эс Тоха. Абендабот рассказывал о беззаботном и удовлетворенном человечестве, живущем сознанием того, что Синги будут сохранять мир и нести бремя власти, о том, как осторожно поощряются науки и искусства и как осторожно обращаются с бунтовщиками или дестабилизирующими элементами. Планета скромных, смиренных людей, живущих в своих скромных домиках, на которой нет городов, войн, убийств, перенаселенности.

Старые достижения и притязания забыты. Почти что раса детей, защищенных твердым, но добрым руководством и неуязвимой техникой Сингов…

Рассказ все продолжался и продолжался все время об одном и том же, с небольшими вариациями, утешающий и ободряющий.

Неудивительно, что бедный мальчик Орри верил этому. Ромаррен тоже поверил бы почти всему, не будь у него воспоминаний Фалька о Лесе и Равнинах, которые показывали тонкую, трудно отличимую, однако полную фальшь всего этого Фальк жил на Земле совсем не среди детей, а среди людей, огрубевших, ожесточившихся, страждущих и пылких.

В этот день они водили Ромаррена по всему Эс Тоху, который ему, живущему раньше среди старинных улиц Бегеста и в гигантских зимних Домах Каспула, показался призрачным городом, ненастоящим, впечатляющим только своим фантастическим естественным расположением. Затем ему и Орри начали показывать планету с борта аэрокара и с межпланетных кораблей во время однодневных поездок, которыми по-прежнему руководили Абендабот и помогавший ему Кен Кениек. Они совершили вылазку на каждый из материков Земли и даже на пустынную давным-давно заброшенную Луну. Дни шли за днями. Они продолжали вести свою игру, в основном ради Орри, обхаживая Ромаррена до тех пор, пока им не удастся заполучить то, что им было нужно. Конечно же, они за ним наблюдали визуально или телепатически, либо с помощью электронных устройств, но никоим образом не ограничивали ни в чем. Очевидно, они почувствовали, что теперь им нечего бояться его.

Возможно даже, что его отпустили бы домой вместе с Орри. Вероятно, они считали его достаточно безвредным в своем неведении.

Но он мог купить себе возможность бегства с Земли, только снабдив их желанной информацией, выдав месторасположение Вереля. Но пока что они ничего об этом не говорили, а он ничего не спрашивал.

Ну, а имело ли слишком большое значение, в конце концов, то, что Синги узнают, где находится Верель?

Имело. Хотя они, возможно, и не планировали какое-то немедленное нападение на потенциального противника, но могли выслать робот-монитор прямо вслед «Новой Альтерре» с ансиблпередатчиком на борту, чтобы он передавал мгновенные сообщения на Землю о любых приготовлениях к новому межзвездному полету на Вереле.

Ансибл дал бы им преимущество перед верелианами продолжительностью в сто сорок лет. У них бы появилась возможность упредить экспедицию на Земле еще до ее старта. Единственное техническое преимущество перед Сингами, которым обладал Верель, было незнание Сингов о его точном местонахождении. А на то, чтобы его определить, у них могло уйти несколько столетий. Ромаррен мог купить возможность освобождения только ценой риска для планеты, за которую он был ответствен.

Поэтому он тянул время, стараясь разработать способ решения возникшей дилеммы, летая вместе с Орри и с одним из приставленных к нему Сннгов в самые различные места на Земле, которая простиралась под ним подобно гигантскому прекрасному саду, предоставленному сорнякам и запустению.

Всем своим натренированным умом он искал какой-нибудь способ, с помощью которого можно было бы изменить ситуацию и самому стать игроком, а не пешкой.

Так во всяком случае все это дело представлялось его складу ума, воспитанному в традициях народов Келшак. Если выбрать правильную точку зрения, то любое положение, даже хаос или западня, должно проясниться и само собой привести к единственно правильному выводу, поскольку при достаточно глубоком рассмотрении, с учетом далекой перспективы в основе всего лежит не дисгармония, а понятия возможности и невозможности существуют только для невежественного разума.

Так думал Ромаррен и вместе с ним его вторая душа, Фальк, не оспаривая этот вывод и не тратя времени на то, чтобы его всесторонне обдумывать. Потому что Фальку, который видел, как тусклые и яркие камни скользят по полочкам машин-оракулов, который жил среди людей в их разоренных владениях, с королями в изгнании в их собственных земных королевствах, казалось, что ни одному человеку не дано управлять своей судьбой, либо изменить ход игры. Единственное, что оставалось — это ждать, когда сверкающий бриллиант удачи соскользнет на подходящий виток времени. Гармония существует, но вот понимания еще нет, и Путь не может быть пройден. Поэтому, пока Ромаррен изнурял сверх всякой меры свой разум, Фальк залег где-то в глубинах мозга и выжидал. Когда появится возможность, они ее не упустят!

Или, может быть, так обернется, что шанс подхватит его.

Но пока что ничего особенного не происходило. Они были вместе с Кен Кениеком на борту аэрокара, оборудованного автопилотом. Это была одна из красивых умных машин, с помощью которых Синги могли столь эффективно контролировать всю планету и поддерживать навязанные ими порядки. Они возвращались в Эс Тох после продолжительного полета к островам Западного Океана, на одном из которых они сделали остановку на несколько часов. Это оказался остров, населенный красивыми, уверенными в себе людьми, всецело поглощенными хождением под парусом, плаванием и сексом на берегу лазурного теплого моря. Это был великолепный образец человеческого счастья и культурной отсталости, как бы нарочно созданный для того, чтобы быть показанным верелианам.

Здесь не о чем было беспокоиться, нечего было бояться.

Орри дремал, не выпускал из пальцев трубку с парпитой. Кен Кениек переключил автопилот на автоматический режим и вместе с Ромарреном, как всегда, метрах в двух от него, поскольку Синги никогда ни к кому не приближались близко, смотрел через стеклянный колпак кабины аэрокара на голубое море, простиравшееся во все стороны от них на триста-четыреста километров. Погода стояла великолепная.

Ромаррен устал и позволил себе немного расслабиться в эти приятные мгновения праздности.

— Не правда ли, прекрасная планета, — заметил Синг.

Он искоса взглянул на Ромаррена.

— Да, это так.

— Бриллиант среди других планет. Может быть, Верель красивее?

— Нет, он посуровее.

— Да. Слишком продолжительный год обусловливает более суровый климат. Сколько он длится — шестьдесят земных лет?

— Да.

— Вы родились осенью, не так ли? Это значит, что вы так и не увидели свою планету летом, до того как покинули ее.

— Всего один раз, когда я летал в южном полушарии. Но лето там холоднее, а зима теплее, чем в Келшти. Но мне так и не довелось увидеть Великое Лето Севера.

— Вы еще сможете это увидеть. Если вы вернетесь через несколько месяцев, какое время года будет на Вереле?

Несколько секунд Ромаррен подсчитывал в уме, после чего ответил:

— Позднее лето. Возможно, что-то вроде двенадцатого лунокруга лета.

— По моим подсчетам должна была бы быть осень. Если только я правильно подсчитал длительность полета. Кстати, сколько времени он длится?

— Сто сорок два земных года, — ответил Ромаррен.

Небольшой порыв паники промчался по его рассудку и тут же исчез. Он почувствовал присутствие сознания Кена Кениека в своем разуме.

Пока он говорил, Синг незаметно подобрался к его рассудку, обнаружил, что уровень защиты ослаб и захватил фазовый контроль над его мозгом. Но это не очень-то беспокоило Ромаррена. Он даже не удивился той невероятной терпеливости и телепатическому искусству, которые продемонстрировал в данной ситуации Кен Кениек.

Раньше он, если говорить честно, побаивался возникновения такой ситуации, но теперь, когда это все-таки случилось, все было в полном порядке.

Теперь Кеи Кениек разговаривал с ним только мысленно и не трескучим тихим шепотом, а чистой, отчетливой, отлично воспринимаемой речью.

— Теперь все в порядке. Очень даже неплохо. Разве это не приятно, что мы наконец-то произвели сквозную настройку?

— Очень приятно! — согласился Ромаррен.

— Действительно. Теперь, когда мы можем оставаться в созвучии друг с другом, все наши тревоги в прошлом. Что ж, расстояние в сто сорок два световых года — это значит, что ваше солнце, Лорд Агад, должно быть одной из звезд созвездия Дракона. Как оно называется на галактическом языке? Нет, все правильно, вы не можете сказать его здесь ни вслух, ни мысленно… Альтаир — вот оно название вашего солнца?

Ромаррен никак не откликнулся на это.

— «Альтаир» — Око Дракона. Да, очень хорошо. Другие звезды, которые мы рассматривали, несколько ближе. Теперь же это знание позволит нам сэкономить уйму времени. Мы уже почти…