Город Эмбер: Предсказание

ГЛАВА 20 Приказы

Гровер ждал ее в нескольких шагах от ресторана, перед темной витриной обувного магазина.

— В чем дело? — спросила Никки. — Почему ты так на меня смотрел? Что–нибудь случилось?

— Да. Ты знаешь о моих змеях?

Никки кивнула.

— Мне велели от них избавиться.

— Что? Кто велел?

— Бренда Бисон. Я пришел домой на обед, а в почтовом ящике лежало для меня письмо, в котором говорилось, что змеи — порождение зла, что держать их нехорошо и что я должен от них избавиться.

— Ой, — вздохнула Никки.

— Кто–то рассказал ей о змеях. И, кажется, я даже знаю кто: мой так называемый друг Мартин.

Никки не ответила. Она не могла заставить себя встретиться взглядом с Гровером и смотрела, как продавец заносил в магазин выставленные на улицу столики с уцененной обувью.

— Несколько дней назад он крутился около моего сарая, — продолжал Гровер. — Правда, я не уверен, что это был он, но кто–то там был и быстро убежал. — Он насупился. — Я не хочу избавляться от моих змей.

У Никки голова пошла кругом. Как ей понять, на чьей она стороне: то ли она помогает Богу, то ли является подругой Гровера.

— Я хотел с кем–нибудь поделиться. Увидел тебя, вот и… — Он пожал плечами, с любопытством глядя на Никки, будто пытался понять, почему она застыла как памятник.

И тут, помимо воли девочки, правда вырвалась наружу.

— Это не он, — сказала Никки, глядя себе под ноги.

— А кто же?

— Это я заглядывала в сарай через окно. Это я рассказала ей о змеях.

Гровер был поражен.

— Ты?!

— Я ей помогала, — пролепетала Никки. — Выискивала ростки плохого, чтобы она могла их выдернуть. Я не знала, хорошо это или плохо — держать змей. Я просто спросила ее об этом, вот и все.

— Почему ты ей помогаешь? — спросил Гровер, вскинув руки, и на его лице ясно читалось: «Я не могу в это поверить».

— Потому что я хочу бороться со злом, — ответила Никки. — Находить слабые места, укреплять щит добра, чтобы мы все могли спастись.

— Ты знаешь, что они собираются сделать, если я не избавлюсь от змей? — спросил Гровер.

— Что?

— Наденут на меня браслет! — выкрикнул он. Женщина, которая в это время проходила мимо, от неожиданности даже оглянулась. — Пусть попробуют! Они не прикоснутся ко мне!

— Какой браслет? — спросила Никки.

— Ты ничего не знаешь о браслетах? — Гровер обхватил запястье большим и указательным пальцами. — Браслеты, которые гудят. Они питаются от маленькой батарейки, и от них не избавишься ни молотком, ни ножовкой. Они говорят, что браслеты носят грешники. Никто не может говорить с человеком, которому на руку надели браслет. И они не снимают его, пока ты не перестанешь грешить или не уйдешь.

— Уйдешь?

— Да, покинешь город. Переедешь куда–нибудь.

— Так я, наверное, слышала, как они гудят, и не раз.

— Сейчас эти браслеты у троих или четверых. Эти люди не выходят из дома. Я знаю, что один браслет есть у Джонатана Смолла, а другой — у Рикки Платта.

— А что они сделали?

— Насчет Рикки не знаю, но Джонатан поет, — ответил Гровер. — Никто не должен петь, раз пророчица сказала: «Никаких песен». Но он каждое утро, когда принимает душ, громко поет что–нибудь веселое. Соседи услышали, вызвали полицейских, и ему надели браслет. Он говорил, что не откажется от пения, но, наверное, уже готов передумать. Эти браслеты сводят людей с ума. А теперь еще многие нашли письма в своих почтовых ящиках. Элвудов предупредили, что они не должны кричать друг на друга и сквернословить, а Мариэсса Браун должна бросить курить. Ты бы видела, что произошло в доме Хойта Маккоя! Его пытались арестовать. На моих глазах…

У Никки сильно забилось сердце.

— Может, тебе стоит выпустить змей?

— С какой стати? — вспыхнул Гровер. — Кому они причиняют вред?

— Они могут кого–нибудь укусить, — промямлила Никки.

— Сарай запирается на замок! Никто не заходит туда, кроме меня! — Гровер стал кричать, прохожие испуганно смотрели на него. — И потом это неядовитые змеи!

Никки отпрянула, увидев безумные глаза Гровера.

— Мне очень жаль. Я лишь старалась… поступить правильно. — Она глубоко вздохнула. — Если они попытаются надеть на тебя браслет, что ты сделаешь?

— Убегу. Они меня не поймают, — решительно произнес Гровер. — А тебе следует самой думать, что правильно, а что нет, и не полагаться на чье–то мнение. — Он развернулся и ушел.

Никки стояла у обувного магазина, испытывая тяжелое чувство вины.

В ту ночь Никки не могла заснуть. Она думала о синих конвертах. Должно быть, миссис Бисон раздала их всем, кто, по ее мнению, сделал что–то плохое. Сколько людей выдала Никки? Будут ли они сопротивляться, как Гровер? И что в этой ситуации правильнее?

Никки стало нехорошо. Она долго лежала без сна, думая о Гровере и его змеях, о гудящих браслетах, о пророчице, президенте, Боге, борьбе добра и зла, и в конце концов в голове у нее все смешалось. Она встала с постели и на цыпочках поднялась на третий этаж, в детскую. Отис спал на кровати Аманды, но, услышав, как она вошла, спрыгнул на пол и подбежал к ней.

Никки подняла его на руки и забралась с ним в кровать. Нащупав теплое место, где лежал Отис, она положила его рядом и сразу успокоилась. Но ей не удалось хорошо выспаться. Чувство вины или ужаса — она не могла определить — оставалось с ней и утром.