Гора Вампиров

ГЛАВА 15

Миновали две длинные, спокойные ночи.

Хорката оставили в Тронном Зале, чтобы он отвечал на вопросы. Гэвнер получил от Генералов поручение, и мы видели его только в те минуты, когда он забирался в свой гроб поспать. Большую часть времени я проводил с мистером Джутингом в Зале Кледона Лурта. Вампиру нужно было многое узнать от старых друзей, с которыми он не виделся длинную череду лет. Остальное время я проводил с ним и Себой Нилом в хранилищах Горы вампиров.

Старого Себу больше других встревожило послание Хорката. Он был вторым по возрасту вампиром в Горе, старше его был только Князь Парис Скайл — тому уже перевалило за восемь веков. Себа Нил — единственный, кто видел мистера Карлиуса много лет назад, когда он посетил Гору вампиров и сделал свои заявления.

— Многие вампиры сегодня не верят в старые мифы, — сказал Себа. — Они думают, что предостережения мистера Карлиуса придуманы нами для того, чтобы держать молодых вампиров в страхе. Но я помню, как он выглядел. Припоминаю, как его слова эхом разносились по Тронному Залу и пробуждали в нас ужас, который они рождали в сердцах слушавших. Властелин вампирцев — не герой из легенды. Он реальное лицо. И теперь, мне кажется, он все ближе к нам.

Себа замолчал. Он потерял интерес к кружке с теплым элем, что стояла перед ним на столе.

— Но пока он не явился, — взволнованно сказал мистер Джутинг, — Мистер Карлиус стар, как само время. Когда он говорит, что ночь близка, он может иметь в виду сотни, если не тысячи лет.

Себа покачал головой:

— У нас уже были в запасе сотни лет — семь столетий для того, чтобы выстоять и победить вампирцев. Мы должны были покончить с ними, не думая о последствиях. Лучше жить на грани уничтожения людьми, чем ждать, когда нас сотрут в порошок вампирцы.

— Глупости! — резко возразил мистер Джутинг. — Я скорее сражусь с мифическим Властелином вампирцев, чем столкнусь с реальным человеком, хорошо владеющим копьем. Да и ты тоже.

Себа мрачно кивнул и хлебнул эля:

— Возможно, ты прав. Я стар. Мой разум уже притупился, он не тот, каким был прежде. Возможно, мои тревоги — не более чем волнения старика, который слишком долго жил. И все-таки…

Подобные пессимистические слова часто раздавались и из уст других вампиров. Даже те из них, кто не верил в существование Властелина вампирцев, всегда заканчивали свою речь словами «и все-таки…», или «однако…», или «но…». В смрадных подземельях и высоких Залах нарастало напряжение, пронизывая все закоулки Горы вампиров.

Единственным, кого, казалось, не тревожили темные слухи, был Курда Смальт. Бодрый как всегда, он появился у наших комнат на третью ночь после того, как Хоркат передал свое послание.

— Привет! — воскликнул он. — Две ночи я работал как в лихорадке, но теперь дело наконец пошло на лад, и у меня есть несколько свободных часов. Я решил устроить Даррену экскурсию по Залам.

— Здорово! — обрадовался я. — Мистер Джутинг тоже собирался это сделать, но все откладывал.

— Не возражаешь, Лартен, если я возьмусь сопровождать Даррена? — предложил Курда.

— Нисколько. Я потрясен, что у такой важной особы нашлось время поработать гидом накануне церемонии вступления на высокий пост, — язвительно произнес он.

Курда не обратил внимания на сарказм пожилого вампира.

— Если хотите, можете пойти с нами, — весело предложил он.

— Нет, благодарю, — усмехнулся мистер Джутинг.

— Хорошо, — легко согласился Курда. — Потом пожалеете. Готов, Даррен?

— Готов, — отчеканил я, и мы отправились в лабиринты Горы.

Для начала Курда решил показать мне кухню. Она занимала несколько огромных пещер, вырубленных в глубине Горы, намного ниже уровня Залов. Здесь ярко горели большие светильники. В дни сбора вампиров на Совет повара трудились, сменяя друг друга, круглые сутки. Кухня работала без остановки, чтобы накормить всех приехавших.

— Остальное время здесь намного тише, — рассказывал Курда. — В обычные дни в резиденции находится не более тридцати вампиров. А если не успеешь поесть в установленный час, нередко приходится самому готовить себе еду.

Из кухни мы направились к помещениям, в которых выращивались овцы, козы и коровы.

— Чтобы прокормить всех вампиров, нам никогда не удалось бы привезти сюда достаточное количество молока и мяса, — объяснил мне Курда, когда я спросил, для чего в недрах Горы содержится скот. — У нас не гостиница, откуда ты можешь в любое время позвонить и заказать себе обед. Снабжение пищей — дело хлопотное. Гораздо легче самим выращивать животных и забивать их по мере необходимости.

— А что с человеческой кровью? — спросил я. — Откуда ее получаете?

— От щедрых дарителей, — лукаво подмигнул Курда и повел меня дальше. И только спустя время я догадался, что он уклонился от ответа.

Следующую остановку мы сделали в Зале кремации. Здесь сжигали тела вампиров, умерших в Горе.

— А бывает так, что они не хотят, чтобы их кремировали? — поинтересовался я.

— Такое случается редко, мало кто из вампиров хочет быть погребенным, — смущенно ответил он. — Наверное, потому, что они проводят много времени в гробах еще при жизни. Однако если кто-нибудь потребует погребения, к его воле отнесутся с уважением. Еще недавно мы опускали умерших в подземную реку, и вода уносила их прочь. Далеко внизу, под уровнем Залов, есть выход к самой большой подземной реке. Он называется Зал последнего пути, но сейчас им не пользуются. Если случится проходить неподалеку, я покажу его.

— А я думал, что туннели служат только для того, чтобы входить в Гору и выходить из нее.

— Одно из моих увлечений — составление карт, — сообщил Курда. — Я уже десятки лет пытаюсь составить подробные карты лабиринтов Горы вампиров. С Залами все просто, а вот разветвления туннелей намного сложнее. Таких карт никогда не делали, эта область почти не описана. Я стараюсь спускаться в них каждый раз, когда возвращаюсь сюда, чтобы начертить схему какого-нибудь неизвестного участка. Однако посвящаю этому гораздо меньше времени, чем хотелось бы. А когда стану Князем, его и вовсе не будет.

— Интересное у вас хобби, — похвалил я. — А можно мне пойти с вами в следующий раз, когда вы займетесь составлением карты? Мне очень хочется посмотреть, как это делается.

— Тебе действительно интересно? — Курда удивился.

— А почему вас это удивляет?

Он рассмеялся:

— Я привык, что, стоит мне заговорить о картах, как вампиры засыпают от скуки. Большинство из них не интересуют такие прозаические вещи. У вампиров есть пословица: «Карты нужны людям». Вампиры скорее разведают новую территорию наперекор опасности, чем станут прокладывать путь по карте.

Зал кремации представлял собой восьмиугольное помещение с высоким потолком, испещренным трещинами. Посередине было углубление, в котором сжигали усопших вампиров, а у дальней стены — пара длинных грубых скамей, изготовленных из костей. На скамьях сидели две женщины и мужчина, перешептываясь между собой, у их ног маленький ребенок играл горсткой звериных костей. Они не походили на вампиров — худые, болезненного вида, с жидкими волосами, сухой, мертвенно-бледной кожей и жуткого белесого цвета глазами. Одеты все были в рубище. Когда мы вошли, взрослые встали, схватили ребенка и скрылись через заднюю дверь.

— Кто это? — спросил я.

— Хранители Зала, — ответил Курда.

— Вампиры? Они не похожи на вампиров. Мне казалось, что я — единственный ребенок-вампир в Горе.

— Ты единственный.

— Тогда кто…

— Спроси об этом позднее, — оборвал меня Курда с непривычной резкостью.

Я удивленно заморгал от его грубого тона, но он сразу же улыбнулся с виноватым видом.

— Я расскажу тебе о них, когда мы закончим наш поход, — сказал он. — Говорить о них здесь — плохая примета. Хоть я по натуре и не суеверен, предпочитаю не испытывать судьбу в отношении Хранителей.

Хоть Курда и возбудил мое любопытство, я не узнал больше ничего об этих странных существах, так называемых Хранителях, потому что в конце нашего путешествия я был не в состоянии задавать вопросы и совсем забыл о них. Это удалось мне гораздо позднее.

Отложив тему Хранителей на потом, я осмотрел углубление для кремации. На дне его были сложены листья и ветки, готовые для разжигания огня. Вокруг стояли большие горшки с палками, похожими на дубинки. Я спросил, для чего они нужны.

— Это пестики, ими толкут кости, — ответил Курда.

— Какие кости?

— Кости вампиров. Огонь не разрушает кости. Когда пламя погаснет, кости собирают, кладут в горшки и толкут пестиками в порошок.

— А что делают с порошком?

— Его добавляют в бульон из летучих мышей для густоты, — с серьезным видом ответил Курда, но тотчас звонко расхохотался, увидев, как я позеленел. — Я пошутил! Пепел рассеивают по ветру над Горой вампиров, отпуская на свободу дух умершего.

— Не уверен, что мне это нравится, — отозвался я.

— Это лучше, чем хоронить мертвых в земле, предоставляя их тела могильным червям, — возразил Курда. — Что касается меня, я предпочел бы, чтобы из меня сделали чучело и установили его на всеобщее обозрение. — Он мгновение помолчал, а потом снова разразился громким смехом.

Покинув Зал кремации, мы пошли к трем Залам состязаний. У каждого из них имелось собственное название: Зал Баскера Рента, Зал Раша Флонкса и Зал Осина Пурда, хотя большинство вампиров называли их просто Залами состязаний. Мне не терпелось их увидеть, но, когда мы направились туда, Курда притормозил перед небольшой дверью, склонил голову, закрыл глаза и коснулся пальцами сомкнутых век.

— Зачем вы это сделали? — не удержался я от вопроса.

— Это привычка, — ответил он, двинувшись дальше.

Я остался на месте, пристально глядя на дверь.

— Как называется этот Зал?

Поколебавшись, Курда ответил:

— Ты не захочешь туда входить.

— Почему?

— Это Зал смерти, — тихо сказал он.

— Еще один Зал кремации?

Он отрицательно покачал головой:

— Место, где совершают смертную казнь.

— Смертную казнь?

Теперь мне стало по-настоящему интересно. Увидев это, Курда тяжело вздохнул.

— Хочешь войти?

— А можно?

— Да, но предупреждаю, зрелище не из приятных. Пойдем лучше прямо в Залы состязаний.

Подобное предупреждение только разожгло мое любопытство и желание увидеть, что скрывается за таинственной дверью. Смирившись, Курда отворил дверь и пропустил меня вперед. В Зале царил полумрак, и сначала мне показалось, что он пуст. Затем я разглядел одного из белокожих Хранителей, сидящего в тени. Он не поднялся и ничем не показал, что видит нас. Я заикнулся было о нем, но Курда покачал головой и тихонько прошептал:

— Я не стану говорить о них здесь!

Я не заметил в Зале ничего ужасного. В центре темнело углубление, у стен стояли легкие деревянные клетки, а остальное пространство оставалось пустым и ничем не примечательным.

— Что такого ужасного в этом месте? — недоумевал я.

— Сейчас покажу.

Курда подвел меня к краю провала. Всмотревшись в темноту, я разглядел десятки заостренных палок, грозно устремленных в потолок.

— Колья! — ахнул я.

— Да, — подтвердил Курда. — Вот то место, где родилась легенда о сердце вампира, пронзенном колом. Вампира, попавшего в Зал смерти, помещают в клетку, одну из тех, что ты видишь у стены. Клетка на веревках поднимается над провалом. Потом вампира в клетке сбрасывают с высоты прямо на колья. Зачастую смерть оказывается медленной и мучительной, порой случается, что вампир падает трижды, а то и четырежды, прежде чем умрет.

— Но зачем? — в ужасе воскликнул я. — Кого здесь убивают?

— Стариков и калек, да еще сумасшедших и вампиров-предателей, — сказал Курда. — Старики и калеки сами просят о смерти. Если вампир достаточно крепок, он предпочитает смерть в бою или уходит далеко в дикий лес, чтобы погибнуть на охоте. Те же, кому не повезло сохранить силы и способность умереть стоя, приходят сюда, чтобы встретить смерть лицом к лицу и умереть храбро.

— Но это ужасно! — воскликнул я. — Нельзя убивать стариков!

— Согласен, — кивнул Курда. — Я считаю, что у вампиров неправильное представление о благородстве. Для старых и больных еще многое не потеряно. Я, например, собираюсь цепляться за жизнь до последнего. Но большинство вампиров придерживаются устаревших взглядов. Они считают, что жить стоит, только если справляешься со своими трудностями самостоятельно. Другое дело — сумасшедшие вампиры, — продолжил он. — В отличие от вампирцев, мы не позволяем своим безумным сородичам разгуливать на свободе, охотиться на людей и становиться источником их мучений. Но из-за того, что их очень трудно содержать в заключении — сумасшедший вампир пророет когтями подкоп даже в каменной стене, — более милосердным считается убивать их в Зале смерти.

— Но вы могли бы держать их в смирительных рубашках, — предположил я.

Курда горько усмехнулся:

— Нет такой смирительной рубашки, которая удержала бы вампира. Поверь мне, Даррен, убить безумного вампира — значит проявить милосердие не только по отношению к окружающему миру, но и по отношению к самому вампиру. Это касается и предателей, — продолжил он. — Правда, таких у нас было немного. Лояльность — наша отличительная черта, выработанная многовековой приверженностью традициям. Не считая вампирцев (когда они откололись от нас, их стали считать предателями, многих схватили и казнили), за четырнадцать столетий, что вампиры обитают здесь, казнены всего шестеро изменников.

Я посмотрел на торчащие колья и содрогнулся, представив себя связанным в клетке и висящим над зловещей дырой в ожидании смертельного падения.

— Вы завязываете смертникам глаза? — спросил я.

— Сумасшедшим вампирам завязываем из милосердия. Вампиры, избравшие себе гибель в Зале смерти, предпочитают обходиться без повязок. Им больше нравится смотреть смерти в лицо, чтобы доказать, что они ее не страшатся. Предателей же помещают в клетки вверх лицом, спиной к кольям. Великий позор для вампира — умереть на кольях, воткнувшихся в спину.

— Я скорее предпочел бы получить колья в спину, чем в грудь, — фыркнул я.

Курда улыбнулся.

— Надеюсь, ты не получишь ни того, ни другого! — Затем, похлопав меня по плечу, он предложил: — Этого мрачного места лучше избегать. Пойдем поиграем в спортивные игры.

И он поспешно потащил меня из Зала смерти, с облегчением оставив позади загадочных Хранителей, зловещие клетки и колья.