Гонка к Источнику

Глава 11 «Самая высокая цена»

Первым, что ощутил Лийер, был короткий удар по ушам. Но не кулаком, и не носком ботинка, а удар звуковой… Вжик! Барабанные перепонки вдавило внутрь, по левой половине лица хлестнуло затвердевшим воздухом, как если бы рядом пронеслось нечто тяжёлоё, и чертовски быстрое. Такое, как, например… Ну, например… Вспомнив, какие объекты традиционно отвечают названным качествам, Шорлу стало не по себе. Доколе!..

А дальше его смело с ног. Причём с такой скоростью, что капитан не успел даже испугаться — страх просто не поспевал за его падением, настолько оно было стремительным… И короткоим. Последовал рыхлый удар о землю — неведомая силища отшвырнула Лийера на несколько метров от края дороги — и что-то тяжёлое навалилось сверху. Потом это «что-то» непечатно выругалось, откатилось в сторону, и разразилось длинной очередью из ШВР — конечно, то был обер-полковник. Странно, вообще-то, было видеть такую прыть — Азъер слыл в глазах капитана как талантливый руководитель и организатор, но не как опытный пехотинец… А оказывается, он умел всё. И это лишь подтвердилось, когда заваруха вдруг кончилась, не успев толком разгореться: винтовка в руках полковника выплюнула последнее «гав», и замолкла; ответный огонь прекратился мгновением раньше. Сам Азъер привстал на колено, и после короткой тишины, спокойно заменил опустевший магазин, на новый.

— Кажется, всё… — тихо произнёс он, зорко глядя в глубину леса.

Капитан, не совсем понимая, чему он только что стал свидетелем — и к собственному стыду, свидетелем безучастным — неловко поднялся со спины, и проследил за взглядом своего спутника. В глаза ему сразу бросились два человекообразных куля, развалившихся посредь леса, вдали от дороги.

— И кто это был? — спросил Лийер, задвигая подальше предчувствие непоправимой беды.

— А вы догадайтесь… — сказал сквозь зубы обер-полковник, и поманив Шорла за собой, сделал шаг в ту сторону — И не зевайте, тут могут быть их друзья…

Перебегая от дерева к дереву, они одолели метров сто, пока наконец не приблизились к двум неподвижным телам. Но неподвижным — это ещё на значило мёртвым, и только сделав два контрольных выстрела, Азъер позволил себе опустить оружие, и перевернуть ногой одного из покойных Халлатангов на спину. Пришелец выглядел точной копией своего соплеменника, застигнутого вчера в Тарлании, только одежду носил другую — аккуратный бежевый комбинезон с эмблемой на левой половине груди, а в качестве обуви — короткие чёрные сапоги с застёжками. На лоб существа была повязана широкая лента синего цвета, украшенная тем же логотипом, что и комбинезон — это была оранжевая десятизубая шестерёнка, поверх которой был нарисован узкий, с характерным кошачьим зрачком глаз… Рука Халлатанга всё ещё сжимала небольшой пистолет.

— Потому и живы… — Азъер пинком выбил оружие из ослабших пальцев — Будь у них что-нибудь вроде ШВР, покосили бы нас на раз-два… — тут он замолчал, и глубоко задумался.

— Мы должны предупредить Ай… — одеревеневшим голосом сказал капитан, машинально включая рацию — Ай, как слышишь меня?.. Ты слышишь?!

— Тебя, любимый, слышит весь лес! — отозвалась она весьма беззаботным голосом после нескольких секунд тишины. Невдомёк было девушке, скольких седых волос стоила капитану эта заминка. — Вы уже прибыли? Мне до туда ещё…

— Слушай внимательно… — перебил Шорл, и вкрадце изложил ситуацию.

Аяни внимательно выслушала, пообещала быть осторожной, и они ещё раз с ней попрощались. Да, просто попрощались. Безо всяких соплей и дурацких вздыханий, без заверений в вечной любви, и без пространных рассуждений о вечном… Сейчас не время. Время будет потом. Обязательно будет.

— Н-ну-с… И что дальше? — с тяжёлым осадком в душе, каперанг повернулся к обер-полковнику.

— Источник… — тот очнулся от своих дум — Нельзя, чтобы он попал к ним.

— Мысль, достойная увековеченья в камне. — угрюмо усмехнулся Шорл — И как…

— К шпилю. — отчеканил Азъер, и как гоночная машина сорвался с места — Бегом!

Не раздумывая ни мига, капитан первого ранга метнулся за ним. Они не стали возвращаться к дороге — в саду, за деревьями, было как-то спокойнее, а бежать по нему оказалось нетрудно — ландшафт был плоским как гладильная доска, подлесок же здесь отсутствовал напрочь: ни травы тебе, ни кустов — только слой утоптаных щепок, и торчащие из него деревья… Беги не хочу. Можно даже вприпрыжку — кроны были высокими, напороться на ветку можно было разве что при большом желании.

Тяжело дыша — не привык он скакать галопом в полной боевой выкладке — капитан непрестанно крутил головой в поисках засады, готовый в любой момент упасть наземь, и угостить неприятеля порцией сталекерамики… Но ничего этого не сделал. Они с Азъером удалились от места происшествия метров на двести, но так и не увидели больше никого постороннего, не услышали ни единого выстрела, оклика, шороха. Даже птицы больше не пели, а только тихо шелестела экипировка, похрустывали шаги их ботинок, да с ленцой перешёптывалась над головами листва деревьев… Можно было подумать, те двое сюда забрели по ошибке, и больше здесь никого нет, но… Это звучало слишком заманчиво, чтобы так было на самом деле. Да так и не было…

Это стало понятно, когда где-то справа, на пределе слышимости, засвистели многоголосым хором оружейные выстрелы — стреляли явно не по ним, но Шорл всё равно сбился с шага. Как и Азъер. Офицеры остановились, и замерли, чутко прислушиваясь к стрельбе.

— Появился кто-то из наших, и напоролся на Халлатангов… — высказал обер-полковник догадку.

— Будем выручать? — невинно поинтересовался Лийер. Раласс нахмурился, и с неохотой вышел в общий эфир.

— У кого там стрельба? — спросил он, нетерпеливо.

— У меня всё спокойно. — отчиталась Аяни незамедлительно…

Но только она и отчиталась, больше никто. Томительно капали секунды, вдалеке продолжала свистеть перестрелка, а радио, как партизан, всё отмалчивалось. Азъер ещё дважды повторил вопрос, но опять получив в ответ тишину, поджал губы, и тяжело вздохнул:

— Бросимся на выручку, можем завязнуть в бою надолго… А мы не можем … — он пытливо взглянул на Шорла.

— Но ведь они… — Шорл поёжился — Как-то это…

— Нет времени! — Раласс сделал зазывающий знак, и без оглядки побежал прежним курсом — Империя превыше всего, вы знаете не хуже меня!

— Н-н… — не придумав, чем возразить, Лийер опять увязался следом.

Он физически ощущал, как от выщербленной души откалывается очередной кусок, но ничего не мог с собой сделать… Так надо. Они бросали товарищей в неравном бою, и бежали дальше, отправдывая себя тем, что так надо. Так правильно. Подло, неблагородно, аморально и мерзко, но — правильно … По-другому никак. Дать связать себя боем — это был верный рецепт фиаско, и в таком случае уже неважно, скольких братьев по разуму они успеют убить… В отличии от людей, Халлатанги могли позволить себе потери. Они могли позволить себе любые потери, и всё равно выйти победителями — у них был Вокзал, а значит и неограниченный ресурс живой силы, которую они могли перебрасывать сюда бесперебойным потоком прямо с родной планеты… То есть, они уже это делали — уже перебрасывали — и жалкая группка из десяти человек не могла им помешать ничем … За исключением одного-единственного.

«Источник…» — эта мысль раздулась, как река в половодье, без остатка заняв собой капитана — «Мы должны успеть первыми… Уклониться от боя… Не дать себя иммобилизовать… Достичь Источника первыми, любой ценой…» И Лийер думать себе запрещал о том, что Халлатанги, возможно, давно их опередили — он просто мчался вперёд — мчался так, что в ушах выл ветер. А о плохом сейчас лучше не думать. И вообще сейчас лучше не думать. И не останавливаться, не медлить, не позволять себе задних мыслей — а может не стоит? «Надо, шкура позорная, надо!» — подстёгивал себя каперанг, превознемогая усталость — «Ты нынче солдат, ты должен …»

В конце концов, его бравадные мысли прервал просвет, что как светлое будущее забрезжил впереди меж деревьев. По мере их бега, просвет становился всё ярче, лес постепенно редел, и через полминуты офицеры уже находились на опушке, молча разглядывая то, за чем КИБ охотился на этой планете аж восемь лет — если, конечно, это действительно былото … Ведь могло быть, а могло и не быть — тут уж как повезёт, судари, тут уж как повезёт…

Перед ними был шпиль — тот самый, к которому они рвались. Рос он не от земли, а из центральной точки сорокаметрового полусферического купола, сложенного, разумеется, из белого мрамора — другие стройматериалы тут были не в моде. Поверхность купола испещряли объёмистые барельефы — изображавшие, в-овновном, различных зверей и птиц, а ближе к вершине его опоясывала череда стреловидных витражных окон… А вот стен под куполом не было. Не предусмотрели. Сочли их, видать, непозволительной роскошью, поэтому вся феерическая громадина висела в двадцати метрах над землёй, подпираемая только колоннами, выстроенными под ней двумя жиденькими кольцами, штук по пятнадцать в каждом. Одно совпадало с окружностью купола, второе, внутреннее, отступало от первого шагов на пять-шесть. Колонны были толщиной с сажень, по периметру их обвивал плющ — густой и мохнатый снизу, но постепенно редеющий с высотой — а их макушки украшались знакомыми Оническими узорами.

— Падите ниц, перед вами он … — объявил почтительным шёпотом капитан — А тоже, кстати, весьма эстетично… Ключи при вас?

— Халлатангов пока не видно… Идёмте. — проигнорировав вопрос о Ключах, Азъер выскользнул из-за дерева, и ступил на траву.

Лужайка, посередине которой высился храм — пока-что будем называть его так — была круглой, точно монета, и в диаметре достигала шагов двухсот. Разделяя эту окружность на равные четверти, к её центру тянулись прямые дорожки из камня — каждая вширь метров двух с половиной. А то и трёх… Говоря откровенно, все эти цифры здесь были бессмысленны — Шорл мог полдня бродить по округе с рулеткой, кропотливо документируя сотни замеров, но это б нисколько не помогло постороннему человеку понять те чувства, ту атмосферу, что пропитывала всё вокруг… Её, атмосферу оную, было не измерить линейкой, не возложить на весы, не поднести к гравитационно-резонансному сканеру; её можно было только испытать, и лишь профессиональная выучка не позволяла капитану отступаться от скучных чисел, и строгих физических единиц — даже сейчас, когда они ничего не значили… Потому что его так учили. Для командира корабля, способного испепелять планеты, не должно существовать расплывчатых понятий «красивый», «уютный», или «смешной» — они вредны, они захламляют рассудок ненужной семантикой, распыляют внимание, делают человека слабым, уязвимым, мягким …

Почуяв, что мысли уводят его не в ту сторону, Шорл безжалостно изгнал их из головы, и больше не не позволял себе терять концентрации. Нельзя. Нет на свете ничего глупее, чем сдохнуть в полушаге от финиша по рассеянности, и унести за собой в могилу всё человечество… Всё. Человечество. Подумайте над этими словами, хорошенько подумайте. Это была поистине страшная, непосильная ноша — её было нельзя уронить, нельзя переложить на чужие плечи; с ней можно было только идти вперёд. И капитан с обер-полковником шли вперёд; даже не шли — бежали … Они бежали до тех пор, пока не минули круговую коллонаду купола, и не остановились — Шорл с разгону чуть не свалился — на краю здоровенной впадины… Ей богу, такого они увидеть не ожидали.

Во мраморном полу, занимая почти весь храм, был вырыт плоский, формы суповой тарелки, кратер. Оттуда веяло холодом, над днищем кратера стелился криогенный туман. Само его днище, так же как и стены, состояло из правильных шестиугольных ячеек — те были с локоть шириной, выпуклые, металлические, покрытые тонким налётом инея и, — это самое странное — чем-то капитану знакомые, как будто бы виденные ранее, в другой обстановке…

— Однако… — Лийер склонил голову набок, пытаясь привязать свои смутные ассоциации к чему-то конкретному — Думаете, оно?

— Думаю, не думаю… Не это главное. — пробормотал Раласс — Сейчас для нас важно то, что…

…Что, по мнению обер-полковника, было важно, каперанг так и не выяснил: Азъер неестественно дёрнулся, и как футбольный мячик полетел головой вперёд — прямо в глубокий железный кратер, на краю которого стоял только что… Зрелище было настолько же жутким, насколько и захватывающим — Лийер видел каждую мелочь, каждую деталюшечку. Он видел, как разлетаются в стороны кусочки брони, видел шлейф кровавой аэрозоли, которую источала свежая рана на боку чекиста, видел, как медленно искажается его лицо, как левая рука, не занятая оружием, совершает бессмысленный взмах, надеясь за что-нибудь зацепиться, и не осознавая, что зацепиться не за что…

Капитан моргнул, и Азъера не стало — пропал, испарился, исчез… А также исчезла кровь, и осколки брони — остался лишь визг рассекаемого пулями воздуха, и сам каперанг… И ещё остлось неистовое, неистребимое желание жить.

Отпрыгнув подальше от того места, где только что находился комитетский начальник, Лийер перекатом ушёл за колонну, и затаился за ней, прислушиваясь. Тихо, вокруг было очень тихо… Можно даже сказать — тихо, как в гробу — но такая аналогия Лийеру претила — негоже думать про гроб, когда задание ещё не выполнено… Хотя, корректно ли говорить — Лийеру? Ведь не было уже никакого Лийера, не было капитана первого ранга, выпускника Гелерской военно-космической академии, со всеми его заботами и страхами… А был солдат. Без личности, без биографии — просто холодный, нерассуждающий солдат, выращенный когда-то в подсознании путём длительных тренировок — как раз для подобной оказии… И этот солдат начал действовать. Прикинув, откуда сняли обер-полковника, он рывком ушёл вправо, открывая себе сектор обстрела, и на ходу корректируя наводку, когда в этом секторе появились цели … Целых три. Три цели. Трое Халлатангов. Двое шустро рысили к храму, и уже преодолели полрасстояния, что отделяло его от опушки, а третий — его капитан заметил в последнюю очередь — стоял на колене со вскинутым автоматом, прикрывая друзей из глубины леса… «Ну что же, разумно…» — одобрил солдат, и спокойно, без единой эмоции, надавил на спуск — «Ничего личного, господа… Но ответ на запрос свой-чужой отрицателен.»

Вытянутые, похожие на толстые швейные иглы, пули с режущим свистом покидали ствол, приклад ритмично вибрировал, а цифровой индикатор магазина вёл зловещий обратный осчёт: 150… 145… 135… Вот на груди одного бегуна появляются фонтанчики чего-то красного, потом та же участь постигает его соседа, и оба сдуваются, бессильно подламливаются в ногах, и падают, словно игрушечные роботы, из которых вынули батарейки… А дальше капитан не смотрел. На цифре 124 он разогнул указательный палец, и скрылся за соседней колонной, так и не успев обслужить последнего, окопавшегося в лесочке вампира… В ту же секунду — хотя сейчас ход времени было уместнее измерять десятыми долями — по его новому укрытию хлестнула короткая ответная очередь: пули звонкими шлепками вонзились во мрамор, но увязли в его толще, не причинив защитнику никакого вреда. «Дуэль…» — мелькнула где-то промеж извилин подходящая ассоциация. Всё это сильно смахивало на дуэль — плоскость ландшафта, а также скудность укрытий не оставляли места изящным уловкам, обманным манёврам, и военной смекалке — в рассчёт шли только реакция, меткость, и твёрдость руки — чему, в скобочках заметим, заселившийся в капитана чёртик был только рад…

Неожиданно — сказать по секрету, капитан уже давно перестал на это надеяться — микрофон в его ухе разразился хриплым, демонстрирующим дюжую озабоченность голосом Найца:

— Здесь Найц… — судя по сбитому дыханию, майор осназа куда-то бежал — Слышит меня кто, нет?

— Вполне. — негромко отозвался Лийер, прижимаясь спиной к колонне, и утопая в ползучей зелени, что её опутывала. И сразу взял быка за рога. — Ты один? Шпиль видишь? Немедля туда, и чтоб пятки дымились, быстрей!

— …Что? — опешил осназовец — Нет, со мной ещё Глор… Погоди, а с каких пор ты…

— Статус Азъера неясен. — каперанг вытянул шею, пытаясь подальше заглянуть в кратер, не отходя от колонны — Поэтому за главного я, ты не возражаешь? Отлично. А теперь к шпилю.

— Хм… Понял. Бежим. Обстановка? — смена лидерства прошла как по маслу.

— Шпиль растёт из храма, храм стоит на поляне. Давай, там где солнце, у нас будет шал. Значит, со стороны лаздра на опушке сидит снайпер, но он сейчас будет двигаться… Снимите его. — говоря эти слова, капитан медленно, миллиметр за миллиметром, обходил колонну по кругу — А то мне как-то не с руки — он теперь только и ждёт, когда я высунусь… Кстати, а это не вы там палили в лесу, минут пять назад?

— Пять — не мы, мы прибыли только что… Постой, а ты что, один?! А где же полковник, где,…

— Майор! — капитан почувствовал раздражение — Ты Халлатангов видел? Мы по уши в дерьме, а ты меня спрашиваешь, почему такой запах… Через сколько мне вас ждать?

— Понятно… Жди через пятьдесят, мы уже почти там…

— Добро… Занимайтесь. — капитан остановился, изучая сквозь оптику позицию давешнего атвоматчика прикрытия. Разумеется, уже пустую. — А я тут пока поработаю…

Вернувшись назад, за колонну, он посмотрел вокруг себя, призадумался. Существовало две вещи, которые следовало сделать, и капитан призадумался над тем, какую из них сделать первой… «Давайте вот эту…» — выбрал он то, что полегче, и закрыл глаза — надо лишь захотеть, ведь так? Всего лишь захотеть… Всего лишь … Эта фраза убаюкивала, отчуждала, настраивала на нужный лад — в ушах зашумела кровь, ощущения притупились, отъехали на второй, даже третий план, и разум стал медленно отделяться от тела, проникая в иную, одним Древним ведомую плоскость существования, которую так и подмывало обозвать модным словечком «киберпространство»… И вдруг — получилось. Шорл не понимал, откуда бралось это знание, но он видел — чувствовал — что у него получилось. Теперь можно отворить ясны глазки, и…

— Ну и что соизволит молодой… Гм, человек? — спросил недовольный ворчливый басок.

— Молодой человек соизволит. — открыв глаза, капитан увидел перед собой старого, но ещё крепкого седого субъекта, обладавшего скучной чиновничьей физией, и весьма скромным — метр шестьдесят — ростом. Как и сторож центральных ворот, он был одет в тёмносинее, исшитое золотыми кружевами платье. — Молодой человек соизволит стать новым… управляющим; мне нужен полный контроль. Достаточно гнить в забвении, пора снова послужить человечеству. Пять ключей…

— Постойте, юноша, не частите… — чиновник поднял ладонь, и как-то очень странно посмотрел на Лийера — Правильно ли я понимаю, что вы претендуете на позицию коменданта объекта?

— Получается, так. — капитан беззастенчиво сверлил старика нетерпеливым взглядом.

— А вы человек?.. — внезапно спросил старик.

— …Я? — следовало отдать компьютеру должное, к такому вопросу Лийер готов не был.

— Вы говорите, послужить человечеству… Ну а сами то вы — человек? — невозмутимо переспросил фантом, держа ту же нейтральную интонацию.

— Я… Да, я человек. — перебрав в уме несколько едких шуточек, капитан, в конце концов, решил ответить без выкрутасов: время сейчас было дорого, как никогда прежде — Я человек.

— Человек, значит… — голограмма полуотвернулась, и как будто задумалась — А что это… Гм… Что это за странные существа — там, на поляне? — он взмахнул рукой, показывая направление.

— А это, дедушка, Халлатанги. — произнёс капитан, вкрадчиво — Если ты ещё не понял, объект наводнён чужими, враждебными формами жизни, которые намерены прибрать здесь всё к своим ручкам, и использовать это во вред человечеству! И пока мы тут, по твоей милости, ведём умные разговоры на отвлечённые темы, они…

— Вы говорите ужасные вещи! — глаза чиновника полезли на лоб.

— Действительно, хотя и не должен! — капитан разозлился — Раз ты и сам всё прекрасно видишь, то какого чёрта…

— Увы, увы! — воскликнул фантом, разводя руками — Ничего подобного. Вы не знаете, но объект переведён в энергосберегающий режим; из всех внутренних сенсоров функционирует один-единственный. — он небрежно указал под свод купола — Да, вас я вижу прекрасно, как и всё остальное в радиусе сотни шагов, но хоть режте — не дальше! Хотя, глагол вижу тут не совсем подходит, скорее уж — осязаю … Вам это трудно объяснить, но… — говоривший осёкся, и вместе с Шорлом уставился в лес, откуда раздались в этот момент два одиночных выстрела. Спустя удар сердца, ситуацию прокомментировал по радио Найц:

— Снайпера больше нет… Что дальше? У тебя, каперанг, вообще, план какой-нибудь имеется? Или импровизируешь?

— Ещё бы… И даже героинчик найдётся… — пробормотал каперанг, и уже серьёзно приказал — План таков, что вы с Глором сидите в лесу, и охраняете меня от различных посягательств… Понятно? Спасибо за снайпера.

— Понятно… Кстати, я тебя вижу, это с кем ты там разговариваешь?

— Не смотрите на меня, работайте. Конец связи. — Лийер отключил коммуникатор, и снова обратился к фантому — Значит так, старик, хватит с нас разговоров: некогда. Мне наплевать на твои сенсоры. Мне плевать на тебя. Всё, что мне нужно, это…

— Да, я вас понял… Однако… — он снял очки, и стал усердно протирать стёклышки.

— Ну?! — происходившее нравилось Лийеру всё меньше и меньше.

— Простите, юноша, никак нет… Невозможно выполнить. Наверное, с этого и следовало начать наш с вами разговор, но… Вы не являетесь человеком строго говоря, и потому не можете быть допущены к управлению объектом. — голографический аватар взглянул на него с искренним сожалением, и как будто бы со стыдом… Повисло молчание.

— …А? Как ты сказал? — растерянно спросил офицер, когда до него дошёл, наконец, смысл произнесённого. Голограмма вздохнула:

— Вы не подходите, вот и всё. Другая структура костей, другая компоновка внутренних органов… — он стал расхаживать вдоль края обрыва — Что же, за восемь тысяч лет могло произойти всякое, я даже не удивляюсь… И я не спрашиваю у вас, что именно произошло, поскольку в нашем контексте эта информация лишняя… Понимаете, какой момент? Не удивляйтесь, но я — лично я — вполне могу принять вас за человека, и даже симпатизировать вам: ваша психика весьма типична, ваше внешнее сходство неоспаримо — чего не скажешь о Халлатангах… Но это лишь я … Н-не перебивайте, юноша, дайте закончить. Это лишь я, это лишь моё мнение… Оно не поможет вам пройти проверку, и оно не позволит мне пойти против правил, написанных ешё тогда — вот в чём загвоздка. Правила неразумны, негибки, они не умеют приспосабливаться, но я обязан им следовать тем не менее. Я могу обсуждать их, могу с ними не соглашаться, могу разбивать их в пух и прах убойными контраргументами, но я не могу их переступить, иначе бы грош мне была цена… И применительно к данной ситуации, у меня есть чёткие инструкции, позволяющие судить: кто может считаться человеком, а кто… — чиновник говорил, говорил, говорил, но капитан перестал воспринимать его голос где-то после середины второго предложения.

«Привет вам от таллских генетиков…» — чертыхнулся он про себя, потерянно взирая на старца, и ища, но не находя слов, способных выразить царившую в нём растерянность — что и говорить, не ожидал он такой подставы… Не человек … И не объяснишь электронному козлу, что это не так — не поймёт… Ему запрещено понимать. И это, кстати говоря, верно — компьютеру нельзя давать полную свободу действий, даже если — и особенно если — он в сто раз умнее своих создателей… Древние это понимали. Создатели эскадры шестнадцать — нет.

— Ладно, забудь… — осознав, что раунд проигран, капитан махнул на первоначальный замысел, и перешёл к плану «Б» — Комендантом может быть женщина? И есть ли возрастные ограничения?

— Женщина? — пришла очередь старика удивляться — А почему нет? Пока в силе протокол «К», комендантом становится любой обладатель пяти ключей активации, при условии, что он или она является здоровым человеческим существом, достигшим половой зрелости… Но какая разница? Если она принадлежит к вашему виду, то это ни в коей мере…

— Спокойно, дед, всё под контролем. — улыбнулся каперанг, и вышел в эфир — Номер десять, приём! Аяни!

— Шорл, ну как ты?! — теперь она отозвалась почти сразу, но шёпотом.

— Да что — я… Слушай, а шпиль далеко? Ты нужна мне здесь.

— Шорл… — уверенности в её голосе было столько же, сколько в пустыне — воды — Я, конечно, могу попытаться, но в том направлении прошли штук пятнадцать… этих … До шпиля полграты, они скоро будут у вас — ждите со стороны солнца. Если я пойду за ними…

— Ни в коем случае! — запретил Шорл, уже задним числом понимая, что погребает тем самым свою последнюю надежду. Всё под контролем, блин… Теперь эти слова звучали как издёвка. Ни хрена не под контролем. — Сиди, где сидишь. Я свяжусь с тобой позже, когда мы здесь управимся… Майор, ты слышал? — он скосил взгляд в ту сторону, где, по его мнению, притаилась группа поддержки.

Однако, ответа не поступило. Поступили выстрелы. Одна длинная очередь, две короткие, потом ещё одна длинная на фоне нескольких коротких… Это уже превращалось в традицию, когда вместо людей на вопросы отвечало оружие, и традиция оная была с запашком…

— Чёрт те что… — насупился капитан, снимая винтовку с предохранителя — Слушай, старик, а ты всё-таки за нас, или тебе пофиг? Одни мутанты воюют с другими, а моя хата с краю, нет?..

— Увы, моя хата как раз-таки в центре… — голограмма понуро опустила голову — И вы, безусловно, мне гораздо симпатичнее, нежели Халлатанги, но я и вправду ничем не могу вам помочь, своих полномочий у меня нет, оборудование мне не подчиняется. Я ничего не вижу. Я даже не могу…

— Слышишь, Лийер, проблемы! — это был Найц — Халлатангов целый взвод, Глор мёртв, я отхожу к тебе! — через миг капитан уже увидел его бегущую фигуру, и присел на колено, целясь в том направлении.

— Вижу тебя. Веду. — сказал он, одновременно открывая самый дальний чулан сознания, и наглухо запирая в нём новость о смерти сиарского первооткрывателя.

Шорл не стал переспрашивать, правильно ли он понял — он знал, что понял всё правильно — такими вещами в осназе не шутят, а в ситуации подобной этой, такими вещами не шутят в принципе … А значит, Далранс так и не получил бессмертия — вместо бессмертия, он погиб с оружием в руках, исполняя приказ капитана Лийера — точно так, как погибли, исполняя его приказы, уже почти четыреста военнослужащих за последние десять лет… «Но мы не забудем… Мы никогда не забываем. И если останемся живы, мы обязательно выпьем за тебя рюмочку, друг…» — мысленно пообещал Шорл, и не поворачивая головы, позвал стоявшего за спиной:

— Скажи, а зачем ты вообще здесь нужен, если ты ничего не можешь?

— Я всего-навсего исполнитель, фигура несамостоятельная… Извините. — голографический призрак выражал такую натуральную скорбь, что Лийеру приходилось ежесекундно напоминать себе, что он имеет дело не с человеком.

— Несамостоятельная… — в мозгу капитана уже созрел план «В»: безнадёга, порою, делала его чертовски изобретательным — Значит, оборудование тебе не подчинено… Верю, верю. А вот просвяти-ка меня, отсталого, откуда берётся твоё изображение; ты ведь не святой дух?

— Увы, не святой… И даже не дух. Изображение выводится обыкновенным голографическим проэктором… — старик поперхунлся своими словами, и посмотрел на Лийера с нескрываемым восхищением — Послушайте… А ведь и правда!!! Если, конечно, они не обладают каким-нибудь особенным зрением…

— Если … — грустно подтвердил Шорл. Из одного сплошного «если» состоял весь его сегодняшний день: с утра, и до этой минуты. — Какова производительность проэктора?

Последствия штурма и радовали, и… угнетали. Причём угнетали они больше, чем радовали. Пол был усыпан каменной крошкой, колонны — некогда гладкие и стройные — напоминали теперь обглоданные кукурузные початки, а две из них вовсе обрушились — одна упала на траву, а другая… Другая колонна с апокалиптическим грохотом обвалилась в кратер, и натворила там чёрт знает каких дел — туман после этого стал пребывать, и в даный момент кратер был заполнен им на две трети. Пострадал ли при этом обер-полковник, да и мог ли он к тому времени пострадать вообще, капитан не ведал — в последний раз, когда он его видел, Азъер лежал на спине посереди затвердевшей на морозе кровавой лужи, и подозрительным образом не шевелился — точно так, как не шевелились две дюжины Халлатангов, тела которых были разбросаны сейчас по округе… Оптимистичное сравнение, правда?

Водя пустым взглядом по сторонам, Шорл медленно, но неотвратимо мрачнел. Только сейчас, когда всё закончилось — когда эйфория победы схлынула — ему начала открываться неприглядная истина — это ничего не менят. Ну то есть — совсем… Как человек, потерянный в океане, капитан сопротивлялся стихии всё больше и больше по инерции — не осознанно, но инстинктивно. Солёная горечь заливала лёгкие, мышцы немели, а он — если продолжать аналогию — молотил по воде, словно заведённый, сжигая последние калории для того, чтоб вознестись над волной ещё раз — ещё один раз… И снова рухнуть в пучину, в водовороты десятибального шторма: отчётливо понимая, что это уже окончательно… Так вот, затея с голографическим прожектором — это именно это. Последний свободный вздох, последний полёт над бездной… Последняя отсрочка того, чего нельзя избежать.

— Эй, военфлот? — первым тишину эфира нарушил Найц — Ты там не умер, походу?

— Дышу пока… — Лийер стряхнул с плеча нападавшую мраморную пудру, и громко закашлялся — Сам-то как, не ранен? Скольких положил?

— Не ранен… — радости, однако, в его голосе было немного — А положил я, кажись, тринадцать… Честно говоря, я их не считал… Что делать-то будем? Насколько я понял, за пределами здания эта лафа не действует?

— Не-а… — поморщился капитан, глядя через весь храм туда, где, по идее, должен бы находиться майор — Подожди, я должен поговорить с нашим джинном… — Шорл прервал соединение, и тяжело вздохнул.

«А ведь идея-то была хорошей, верной…» — подумал он то ли с гордостью, то ли оправдываясь перед воображаемыми членами жюри: извините, мол, парни, я сделал всё, что мог… Ведь он и действительно сделал всё, что мог — и как знать, может быть даже чуть больше… Во всяком случае, идея заполонить храм собственными голографическими копиями — а также копиями Найца — родилась именно в его голове, и сработала блестяще. Шутка ли? Сто одинаковых — до последней морщинки — лиц, и всего несколько мгновений, чтобы угадать нужное… Халлатанги не угадали, не повезло — их потери составили двадцать три чело… двадцать три Халлатанга. Против атакующих играл не только батальон призраков, но и сам тип местности — плоский, открытый, совсем не приспособленный к ведению огнестрельного боя… Закономерно, штурм очень быстро захлебнулся, и агрессор отступил в лес, не добившись ничего такого, что можно — хотя бы и с сильной натяжкой — поименовать результатом…

Да только всё это было без разницы — вот ведь какая штука… Не смотря на потери, храм оставался в надёжном окружении Халлатангов (после провала атаки, они ещё несколько минут поливали его шквальным огнём из глубины парка, что и привело к обрушению колонн), и время играло последним на руку — пока двое людей куковали в компании своих голографических отражений, Халлатанги могли… Да они могли всё что угодно! Как самый простой вариант, они могли взять гранатомёт, и превратить храм в груду щебёнки — дёшево, и сердито. А ведь есть и другие возможности — например…

— М-да… — отогнав задвучивость, Шорл решительно свистнул — Эй, старый! Поговорить бы…

— Это меня вы называете старым?! — ближайшая копия капитана посмотрела на него с наигранным негодованием. Разумеется, сказано это было капитанским-же голосом.

— Не кривляйся, старик, докладывай. — Шорл поморщился, словно от зубной боли, и исподлобья посмотрел в направлении повреждённого кратера — Что происходит, это опасно?

— Что происходит? — голограмма мигнула, и приняла знакомый стариковский облик — Ну, как вам сказать… За исключением того, что вы уронили в дионовый реактор огромную каменную глыбу, пожалуй что ничего интересного… — он усмехнулся с иронией — К сожалению, я не могу вам ответить, какие именно повреждения были нанесены, и, соответственно, насколько это опасно… Диагностика не функционирует, а сквозь туман я не вижу. Теоретически…

— В чём опасность? — Шорл встревоженно поднял взгляд — Отравление? Взрыв?

— Отравление… Но не химическое, а радиоактивное. Если произошла утечка тетралантанола… То вы бы, скорее всего, уже подавали признаки недомогания. Вы себя хорошо чувствуете?

— Гм, вопросец… — Шорл прислушался к себе, но не обнаружил ничего особенного — Да даже не знаю, на что и пожаловаться… Так, ладно, это потерпит. — он сделал чиновнику знак, и снова прибегнул к коммуникатору — Майор, спускайся к оберу, пока есть время. Муть не ядовита.

— Так значит он жив?

— Даже если он мёртв, нам нужны Ключи.

— Экий ты циник… — согласился майор — Хорошо, спускаюсь.

И от толпящихся по ту сторону кратера Найцев отделился один. Остановившись на краю пропасти, осназовец одел перчатки, закинул винтовку за спину, и с нескрываемым сомнением глянул вниз — в кисель голубого тумана… Затем он что-то пробормотал — не то молитву, не то ругательство — опустился на одно колено, и свесил вторую ногу в обрыв, шаря ей в поисках подходящей выемки… Вообще-то, им крупно повезло, что между ячейками кратера имелись широкие щели — в противном случае со спуском, а уж тем более с подъёмом, могли бы возникнуть трудности… Но не возникло, и через секунду майор благополучно растворился в дымке.

— Хм-хм… — чиновник вдруг сощуренно обернулся к парку: движение было резким, и слишком заметным, как будто фантом нарочито приклекал внимание… Да так оно наверно и было.

— В чём дело? — подобрался Лийер, поворачиваясь туда же.

— Стреляют… — пояснил бестелесый помощник — Шагов пятьсот, вы не услышите… Что интересно, я различаю как минимум три разных типа орудий… Нет, интересное дело! — на лице чиновника, сменив гримасу удивления, заиграла двусмысленная улыбка.

— Что?! — жадно воззрился на него Шорл.

— Очень характерные звуки выстрелов… — взгляд аватара остановился на штурмовой винтовке, которую сжимал Лийер — Ну просто очень…

— Там… Ты уверен?! — во рту капитана враз пересохло, пульс участился.

— Вероятность один из одного. — призрак скромно убрал руки за спину.

Ошарашенный новостью, каперанг отошёл от колонны в сторону, и вслушался в тишину. «Как интересно нынче жить…» — пронеслась в голове — «Хоть вообще не умирай!..»

— Вам слышно? — спросил чиновник заинтересованно. Шорл кивнул.

Конечно, он не мог рассуждать о том, какие стволы — и в каком количестве — учавствовали в перестрелке, но одно было совершенно точно: там, в невидимом далёко, шёл бой… Кого с кем? Вопрос отдавал риторикой… Ну с кем, в самом деле, могли биться Халлатанги, как не с людьми? Вот только — откуда им, людям, тут было взяться… Группа Азъера — за исключением Аяни, капитана, и Найца — была потеряна в полном составе, что подтверждалось глухим радомолчанием, а помощь извне была крайне маловероятна из-за планетарной блокады…

Может быть Шорл поторопился, отправив майора на дно реактора? Как знать… Но по-другому он поступить не мог — они и так протянули достаточно. Они тянули двадцать минут, что длилась атака Халлатангов, и откладывать дальше было просто некуда — обер и так был ни жив, ни мёртв… Да и то не гарантия… А командира спасают всегда. Командира спасают ценой собственной жизни, и даже ценой тактической выгоды — его, и полковое знамя…

Между тем, звуки далёкого побоища становились всё громче с каждым выстрелом — линия фронта двигалась к храму с обвальной быстротой — натиск нападавших был яростен. «А мы им ничем не можем помочь…» — вздохнул каперанг. Храм был хорош для обороны, но он же являлся для них и тюрьмой: без голографического прикрытия, которое переставало действовать сразу за коллонадой, сто метров открытого пространства, отделявшие древнее здание от опушки леса, были абсолютно непреодолимы… К счастью, нагрянувшие друзья — именно в эту категорию Шорл их уже мысленно определил — неплохо справлялись и без чьей-либо помощи. Достигнув своего апогея, подкреплённого гулким развзрывом гранаты, стрельба как-то мигом сошла на нет — как будто бы её выключили. Ещё какое-то время был слышен чей-то протяжный стон, но потом гаркнул выстрел, и вокруг опять стало тихо и безмятежно. Лийер отошёл обратно к колонне, и машинально заменил растраченную на две трети обойму.

В голове было пусто, как в обворованной квартире — капитан боялся кормить надежду неподтверждёнными мыслями и догадками, так как знал опытным путём, что ни к чему хорошему это не приводит. Всё переплелось, всё запуталось, реальность начинала ускальзывать от него, как кусок мокрого мыла… И поэтому он просто ждал. Он ждал минуту, две, потом ещё пятьдесят секунд… Он уже хотел заорать — ну здрасте, мол, давайте знакомиться! — как вдруг до ушей долетел незнакомый, но такой располагающий к себе — человеческий! — голос:

— …Эй, там! — крик доносился с приличного удаления: гость осторожничал, и имел на то полное право. Чтоб оказаться поближе к собеседнику, Шорл сорвался с места, и пробежал метров сорок вдоль окружности коллонады. На губах играла глупейшая в мире улыбка.

— С кем имею честь! — закричал он в ответ, всё ещё не веря, что это происходит наяву.

— Подполковник Хольц, первый департамент КИБ, специальное разведывательное подразделение «Пожар»! — тут же прилетел исчерпывающий ответ — Что у вас там за чертовщина, я вижу десятки одинаковых лиц?! Можно к вам подойти?! Не стреляйте!

— А что вы здесь делаете! — вопрос был не самым гостепреимным, но волновал капитана очень.

— Спасаем вашу нежную задницу! — ответили из леса, с сарказмом — Ну, мы выходим!

— Ну выходите! — пригласил их Лийер, обозревая зачарованным взглядом опушку.

Одетые во всё чёрное, включая маски, два силуэта проворно выскочили из-за деревьев, и без особой спешки — даже как будто бы с неохотой — затрусили к храму. «Спасение …» — вздохнул капитан в душе, не зная, кого ему за это благодарить. В который раз, костлявая клацнула зубами где-то поблизости, и в который раз промахнулась — это было просто невероятно… Немыслимо, непостижимо! Это было… Да было ли это вообще?! Может Лийер в предсмертном бреду, и ему это только кажется? Может его подстрелили вместе с обер-полковником, и он сейчас так же лежит без сознания на ледяном полу, с пробитым навылет брюхом, и досматривает последний в своей жизни сон?

— Пофантазируй, пофантазируй мне… — пробормотал капитан, и выкинув всю ерунду из головы, обратился по радио к майору — Первый департамент КИБ, спецподразделение «Пожар». Слышал о таком?

— В первом департаменте служат три миллиона человек, почти половина всего комитета… Нет, никогда не слышал. — признался Найц — Откуда они здесь?

— Не знаю, будем разбираться… Как там наш обер, ты его нашёл?

— Живой, но плох. Много крови, переохлаждение… Пытаюсь его разбудить… Ты уверен, что я не нужен наверху? Какой-то ещё Пожар придумали…

— Лечи его. — наказал каперанг, не открывая от людей в чёрном пристальных глаз. Теперь их было уже трое, и им оставалось до храма шагов пятьдесят. Шорл облизал губы, и, постояв чуток в нерешительности, бережно произнёс в коммуникатор то, что ещё пять минут назад не надеялся произнести никогда: — Аяни… Твой выход.

Кем бы не явились незапланированные визитёры, капитан им верил — после всего пережитого, это было естественно… И всё равно, беззастенчивая детская радость угасла в глазах офицера довольно быстро — на радость уже не было сил… Даже на банальную улыбку сил не было — силы оставались только на то, чтобы убивать … И ещё на то, чтобы закончить миссию. Чтобы оправдать потери… Чтобы Черников, Эролс, и все остальные, могли сказать на том свете с гордостью: да, мы поглибли не зря!..

Потом в храм вбежала чёрная тройка, и философию пришлось отложить. Гибкие бронекостюмы почти не стесняли их ловких движений, а стройные стволы ШВР могли в один миг разорвать на кусочки любого встречного — что и было проделано с Халлатангами буквально минутой ранее… Один из прибывших сразу же выдвинулся вперёд своих спутников, давая таким образом понять, что именно он является командиром. «И никто не оглядывается, не суетится…» — отметил про себя Шорл — «Значит из леса их прикрывают… Что и понятно: не втроём же они перебили полроты Халлатангов?»

— Итак, с кем я разговаривал? — спросил человек, разбегаясь глазами по одноликим призракам.

— Вы разговаривали со мной. — выручил его капитан, обозначяя свою персону приветственным поднятием руки. Гость повернулся, и сделал ему навстречу два шага.

— Арвин Хольц, подполковник осназа. — человек в чёрном отпустил рукоять винтовки, и протянул капитану освободившуюся ладонь: жест получился двусмысленный…

— Шорл Лийер, каперанг военнокосмического. — представился ему в тон Лийер, пожимая твёрдую, как чугун, клешню — От кого прячете лицо, подполковник?

— От репортёров… — пошутил тот невесело, и закатал вязаную маску на лоб. Снять её полностью мешал шлем: такой же как у Лийера, только чёрного цвета. — Так лучше?

— Так проще… — задумчиво кивнул капитан. Лицо у Хольца было большое, круглое. О таких ещё говорят — деревенское… Да и здоров был, как буйвол. — Откуда же вы к нам свалились?

— Из стоунхеджа… Э-э… Послушайте, а где обер-полковник Азъер? Мне поручено…

— Подождите секундочку. К нам сейчас кое кто подойдёт, оттуда… — капитан первого ранга показал в направлении солнца — Одежда как у меня. Пожалуйста, предупредите ваших людей, чтобы не препятствовали… Это важнее всего остального, поверьте.

— Э-э… Да, конечно… — Хольц бросил в коммуникатор несколько скупых фраз — И всё-таки, вы не сказали… Обер-полковник жив, или главный здесь теперь вы? — вопрос прозвучал нетактично, но мотивация подполковника была понятной — Мне необходимо срочно…

— Обер-полковник жив… — делать секрет из его злоключений капиан резона не видел — Однако, с ним произошла небольшая… Ну, гм, как бы это…

— Да ладно вам мямлить, рубите с плеча! — неожиданно донеслось из пропасти — Чего, в самом деле, скрывать? Ну упал, ну стукнулся. Ну пропустил всё самое инересное… Случается… — голос Азъера был почти весел — Такое случается…

С первых же слов, к источнику звука устремились четыре взгляда — три из них были недоумёнными, и лишь один — капитанский — выражал понимание, радость, и бесконечное душевное облегчение. За то короткое время, что обер-полковник произносил свою речь, из тумана успели вырости его руки, голова, и плечи — для человека, находившегося три минуты назад в состоянии комы, проворство он демонстрировал просто невероятное…

К тому же, он был не один: одновременно с Ралассом, на свет показался и Найц, а спустя несколько ударов сердца два начинающих альпиниса уже стояли на твёрдой поверхности, напротив Хольца и его людей. Майор, как всегда, был здоров и спокоен, командир же, не смотря на молодецкую прыть, подпитываемую львиными дозами боевых стимуляторов, выглядел куда менее презентабельно: посиневшие губы, сухие плавающие глаза, одежда в кровывых разводах… И всё равно, капитану стало легче дышать — Азъер был из той породы людей, что вселяли уверенность в успех одним голым фактом своего присутствия — и не столь важно, что сами они, при этом, того и глядишь отдадут концы…

— Гм-хм, товарищ обер-полковник?! — очнулся Хольц после секундного ступора — Вы ранены?!

— Не смертельно. — спокойный, диктующий голос Раласса совершенно не сочетался с его жалкой внешностью — Так что вы, подполковник, можете начинать докладывать, я вас слушаю… — Азъер пересилил себя, и сконцентрировал взгляд непослушных очей на командире «Пожара».

— Э-э… Товарищ обер-полковник, докладываю! — тот быстро оправился от удивления, и приняв почтительную стойку, подкованно затараторил — Исполняя приказ генерала Аттоля найти вашу группу, и оказать ей посильную поддержку, мой взвод покинул борт крейсера «Кардар» около часа назад. Около четверти часа назад, наш шаттл совершили посадку в центральном стоунхедже планеты, где мы переговорили с вашим пилотом, узнав от него последние новости. Немедленно отправившись следом за вами, мы натолкнулись на вооружённое сопротивление со стороны неизвестных существ, и окончательно его сломили только несколько минут назад… Товарищ обер-полковник, на данный момент окрестности зачищены, периметр контролируют мои люди. В маскировке больше нету необходимости… — осназовец задумчиво посмотрел на толпящихся неподалёку фантомов.

— Как вы прошли сквозь Идгу? — проигнорировал его ремарку Азъер.

— Сам толком не понял… Маленькой группой, на каком-то специальном шаттле — штучная выделка, как мне объяснили, эксперементальный образец… Спросите у флота, там знают.

— Вы держите телепортационные площадки, или только это здание?

— Мы держим это здание, на площадки у меня не хватит людей: их много… Хотя, пока что к противнику подкреплений не поступало…

— Пока-что … — пробормотал Раласс, неудовлетворённый таким аргументом — Пока-что, это как-то, знаете ль, ненадёжно … Что вообще рассказал вам Аттоль о нашей миссии? Вы не слишком-то удивлены здешнимистранностями …

— Странности — это именно то, на чём специализируется наше подразделение. — объявил Хольц с достоинством, заработав от старшего Сиарского чекиста снисходительную улыбку — А генерал Аттоль не рассказал ничего. Но он и не должен был…

— М-м… Слышал я о вашем подразделении… — обмолвился Раласс, и потеряв на том к Хольцу всякий интерес, посмотрел на Лийера — Капитан, каково наше положение? Я явно отстал от жизни… Судя по столпотворению, с местным сторожем вы уже пообщались?

— Да так, перекинулись парой ласковых… — ответил Лийер уклончиво, и отступив на три шага в сторону, красноречиво посмотрел вдаль. Взгляды Раласса, майора, и чёрной троицы, как по команде устремились туда же…

Хотя нет — не в такой последовательности. Сначала туда устремились взгляды чёрной троицы — и это неудивительно, ведь преиметр контролировали именно их бойцы — а уже за ними последовали взгляды всех остальных, включая самого капитана.

— А, она… — первым приближающуюся фигурку Аяни опознал Найц.

— Способная… — по-своему отреагировал обер-полковник — Так что там на счёт ситуации?

— Не торопите, она здесь по делу. Для управления Источником нужен homo sapiens fragilis, иначе ничего не получится… — пояснил с умным видом Лийер — У них строго…

— А… Тогда ясно. — Сабирь, вопреки его ожиданиям, принял информацию легко и обыденно.

— Что?.. — капитан вдруг насторожился, умный вид с него враз облетел — Вы знали заранее?!

— Н-не то чтобы знали… Но захватить с собой Эролса и прочих я счёл нелишним… — ухмыльнулся служитель КИБа — Это называется образованная интуиция.

— Ах вот как… — обиженно насупился Шорл.

— По правде сказать, на эту мысль вы навели меня сами, когда поведали о Халлатангах, и их подозрительной деятельности на Сульском перевале… — добавил к своим словам обер, но прежде, чем капитан успел понять сказанное, с противоположенной стороны в храм вбежала Аяни, и ход его мыслей был грубо нарушен.

— Мы здесь! — зазывно взмахнул Лийер, хотя мог бы этого и не делать: их группа, за счёт присутствия в ней чёрных костюмов «Пожара», выделялась сама по себе. Бросая вокруг себя взгляды откровенного изумления, Аяни быстро приблизилась к воинам по кромке обрыва.

— Это… ты? — она встала в шаге от Лийера, и недоверчиво обернулась к залу, где гуляли его многочисленные копии. «Ах, какой голос… Какой ангельский голос!» — сердце в груди капитана заколотилось в истерике, и только огромным усилием воли он сохранил внешнее спокойствие.

— Это я… — Лийер положил ей на плечо руку, и деловито обвёл друзей взглядом — Приступим?

— Действуйте… И да поможет нам всемогущий Аггиз! — назвав верховное Сиарское божество, Раласс шутливо возздал руки к потолку, и улыбнулся во все тридцать четыре зуба… Или то был звериный оскал? Не понять; на его обмороженном лице всё смотрелось одинаково зловеще.

— Богохульничаем? — чиновник не изменил своему обыкновению, и появился именно там, куда не падали глаза ни одного из присутствующих. По совпадению, это оказалось как раз за спиной у Хольца: тот слегка вздрогнул, но брянцать оружием не стал — не из того теста сделан.

— А вот, старик, наш новый кандидат. — не дожидаясь, когда начнутся долгие разбирательства, Лийер подтолкнул ему навстречу растерявшуюся Аяни — Подходит?

— На первый взгляд, вполне. — чиновник прошёл мимо Хольца, и оказался в центре образованного людьми полукруга — Но первого взгляда мало, как вы понимаете; протокол настаивает на полном генетическом обследовании… Изволим пройти наверх?

И получив от Лийера машинальное «угу», он сделал торжественный пасс рукой — похожий на тот, которым ведущий телевикторины вызывает в студию главный приз… Повинуясь волшебному жесту, над головой у них что-то задребезжало, загудело, задвигалось, и… Приняв вид огромной круглой платформы, центральная часть потолка стала медленно опускаться вниз, оставляя на своём прежнем месте соответствующих размеров дыру… И если в первые секунды удивление зрителей было чисто дежурным — ой, мол, как интересно! — то когда платформа опустилась ниже, и всем стало ясно, что она не имеет никакой опоры, а летит по воздуху…

Да нет, от инфаркта никто не умер, и в обморок не упал — люди учёные, битые — но назад они всё-же попятились — кто её знает, безмозглую… А ну как свалится прямо на голову?! Но не свалилась, конечно. Тихо и мирно достигнув земли, тысячетонный каменный диск ювелино вписался в кратер — волшебным образом, их радиусы совпали до сантиметра — и плавно остановился. Его верхняя сторона (диск имел метр толщины), выложенная, как пол, двуцветной шестиугольной плиткой, безукоризненно слилась с окружающей поверхностью, и о существовании в центре храма глубокой пропасти теперь можно было только догадываться.

— Всё-то у вас через пень-колоду… — произнёс Раласс, и попробовал платформу ногой: не мираж ли? Однако, платформа была материальной, и комитетчик, пожав плечами, ступил на борт. За ним, как на привязи, потянулись Аяни, Лийер, и Найц, а через пару мгновений присоединились и трое осназовцев. Последним зашёл чиновник, и лифт немедленно отчалил в обратную сторону.

— Может, подтянем людей? — запоздало предложил Хольц, но Азъер от него отмахнулся: незачем, мол, и так справимся. Хольц не настаивал.

— Зато красиво… — невпопад пробормотал капитан.

Сквозь дыру в потолке (хотя называть это «дырой» не совсем корректно: от потолка отсутствовала добрая половина) виднелся разукрашенный замысловатой фреской свод купола. Картина, написанная прямо на мраморной поверхности сочными, нисколько не выцветщими за тысячи лет простоя красками, изображала свирепую десятиглавую гидру, и высокого длинноволосого ангела, бьющегося с зубастой рептилией на горной вершине с помощью двух коротких серебряных мечей. Оба создания были ранены, под ногами валялись перья, чешуя, и змеиные головы — битва шла в полный серьёз, и шла уже долго… Вообще-то — чего скрывать — сюжетец был не из оригинальных, но мастерство исполенния восхищало — персонажи, казалось, вот-вот спрыгнут с потолка вниз, и продолжат выяснять отношения прямо здесь, под боком у семерых незадачливых исследователей…

— Шорл… — когда платформа проделала около половины пути, Аяни взяла Лийера за рукав; лицо её было бледным — Что-то я… не очень себя хорошо чувствую… — пролепетала она слабым голосом.

— Не переживай. Максимум, что от тебя потребуется, это проба крови, или…

— Я не о том… — она сжала его руку крепче — Просто что-то не так, я чувствую…

— Гм… — оторвав от неё глаза, капитан воровато оглянулся на спутников. Обер-полковник, майор, и троица чёрных орлов по-прежнему наслаждались потолочной живописью, и один лишь фантом смотрел прямо на Ай, имея на лице непонятное, но категорически не понравившееся капитану выражение грусти. Шорл озабоченно повернулся назад, к девушке. — Что с тобой?

— Глова… болит… Сильно… — та дезориентированно поморгала.

— Значит утечка всё-таки произошла… — гулко сказал чиновник из-за спины, от чего Лийер замер, как истукан. А через миг, осознав ужас и непоправимость последствий, содрогнулся всем телом. Это — был удар ниже пояса. Это… Это… У капиана мучительно потемнело в глазах.

— Что вы сказали? — переспросил Азъер, отвлекаясь от созерцания купола.

— Это моя ошибка, я неверно оценил исчезаемость вероятности… — голограмма виновато дёрнула плечом — Ваш вид оказался настолько невосприимчивым к радиации, что…

— К какой ещё радиации? — немедленно отреагировал обер.

— Которая убивает. Вам шестерым беспокоиться не о чем, а вот даме… — голографический старик со вздохом пронаблюдал, как Аяни без чувств обвисает на руках капитана — Рецепторный шок… Быстрота реакции экстремальная — даже удивительно, как вы сами ещё не…

— Так. — лоб Раласса стал напоминать стиральную доску — Я не понял?!

— Нужно… — каперанг осёкся, не узнав своего охрипшего, постаревшего лет на полсотни голоса — Нужно её отсюда вытаскивать… — он дрожащими руками уложил Ай на пол, и присев на колени у её головы, отчаянно посмотрел на Азъера — Прямо сейчас!

— Никак нет. — жалостью обер-полковника было не пронять — Мы не можем жертвовать планетой ради одной жизни. Более того, если я правильно понимаю словая нашего консультанта, то без специального оборудования и персонала, которых на Сиаре попросту нет, мы ей уже ничем не поможем — доза смертельная!

— Да при чём здесь!.. — что и говорить, цинизм Азъера задел капитана за живое — Не нужно ничем жертвовать, мы просто поднимемся наверх, найдём другого человека, и…

— Вы когда в последний раз смотрели на часы? — неожиданно тихо спросил Раласс.

Не уловив подтекста, капитан машинально повернул запястье, и одарил циферблат «Командирских» непонимающим взглядом… И потупил глаза — вот ведь старый склерозник! До истечения ультиматума Идгу оставалось чуть меньше часа.

— Мы ещё можем успеть… — промямлил он неуверенно.

— И я даже не буду напоминать вам о том, что в любой момент сюда могут нагрянуть Халлатанги… — задумчиво добавил Сабирь, окончательно прижимая оппонента к аргументационной стенке.

Шорл сердито отвернулся. Всё, о чём он сейчас мечтал, это пристрелить обера на месте — но что-то его останавливало… Быть может, субординация? «Очень, смешно…» — примитивная шутка не вызвала у Лийера ничего, кроме отвращения. «Ты уже один раз дошутился, придурок…» — припомнил он себе мстительно, и желание застрелить командира как-то тихо и незаметно переродилось в новое — ещё более сильное желание… Желание застрелиться самому.

Раласс вдруг присел рядом с ним, и зачем-то пощупал у Аяни пульс.

— Для принятия должности… в сознании быть обязательно? — он посмотрел на фантома.

— Вы знаете, да… — старик позволил себе щепотку сарказма.

— Ничего я не знаю… — полковнику было не до шуток — Помещение экранировано?

— Гранит и мрамор… Н-нет, для дионового излучения это не преграда.

— Конечно… — хмыкнул Азъер, срывая с рукава медпакет — Зато красиво, мать вашу…

— Будете почивать наркотой? — капитан без труда уловил ход его мыслей — Такой у вас план?

— Надо привести её в чувство. — Азъер извлёк из аптечки крохотный шприц-тюбик — Вот и всё…

— Но она… — разглядев на тюбике маркировку «ТГФ-25», капитан потерял дар речи — тетрогенил-фецил был препаратом последней линии: на какое-то время он мог пробудить даже мёртвого, но зато потом начиналось такое … Легче пустить себе в висок пулю, и с песней отправиться гореть в аду, чем пытаться прожить сквозь последующие несколько дней… И эту дрянь обер-полковник намеревался вколоть ни в чём не повинной дивчине! — Чёрт подери, да у неё совершенно другой метаболизм, другая биохимия, эффект будет самым непредсказуемым!.. А что, если…

— Эффект будет тот же самый. — компетентно изрёк Раласс, снимая с иглы предохранительный колпачок — Проверено мною лично… — и закатав Аяни одежду, он недрогнувшей рукой проколол локтевую вену. Ввёл препарат.

— Надеюсь вы знаете, что творите… — поджав побелевшие губы, капитан грузно поднялся на ноги — теперь им оставалось лишь ждать… Минуту, две, десять… Сколько потребуется, столько и ждать.

— Я знаю… — ответил, спустя некоторое время, Азъер: на сей раз его тон его был глухим и усталым — похоже, он и сам не испытывал за свои деяния большой гордости… Просто так было надо.

Каперанг вздохнул, и отошёл в сторону. Платформа давно остановилась, замуровав семерых людей внутри купола, и теперь он мог рассмотреть весь зал целиком. В отличии от первого этажа, здесь не было ни единой колонны, но зато было много непонятного оборудования, расставленного вдоль стен. Нет, вмонтированного в стены — так оно будет точнее — вмонтированного, и слегка выпирающего… В-основном, это были глухие прямоугольные будки — свиду совершенно нефункциональные — но имелись и образцы достаточно выраженного «компьютерного» вида — посмотришь, обыкновенные терминалы, каких на любом корабле военфлота — пруд пруди… Только, одна незадача — здесь это всё было сделано из чистого серебра, и сплошь покрывалось узорами — даром, что центр управления, красота всё равно брала над функциональностью безоговорочный приоритет.

Помимо прочего, в зале имелось несколько крутящихся кресел (на вид вполне современных), и два истлевших человеческих тела, разодетых в знакомую золочёную форму — абсолютно новую на вид, как будто вчера изготовленную… Первая мумия сидела в кресле напротив одного из компьютерных терминалов, вторая, сжимавшая в руке характерного вида металлическую загогулину, валялась от этого кресла в нескольких метрах позади, и выделялась наличием в височной области небольшого пулевого отверстия — и поди отгадай, какого дьявола у них тут про произошло… То есть, отгадать-то конечно можно — и притом очень просто: достаточно спросить у чиновника — но вот желания заниматься историческими реконструкциями у капитана почему-то не возникло ни капли, как не возникло у него и трепета перед мёртвыми — мумии были настолько древними, что уже давно перестали вызывать какие-либо чувства, скроме скуки и безразличия.

Каперанг ещё раз вздохнул, и окинул деморализованным взглядом притихших спутников. Раласс по-прежнему восседал на корточках, Найц стоял в шаге-полутора за плечом командира, и лишь загадочная Хольцевская тройка держалась чуть поодаль — держалась прямой аккуратной шеренгой, вызвавшей вдруг какую-то странную, и зело неприятную ассоциацию… Ни с того ни с сего, капитану вдруг припомнилася «Оскар» — и вместе с «Оскаром», припомнился одноцветный, жёлто-коричневый шар Айтарна; припомнился телеканал «Правосудие», по которому сутками напролёт крутили отборную непотребщину… Там, помнится, тоже бывали шеренги — причём не только такие, которые стояли на коленях с завязанными глазами, но ещё и такие, которые стояли у них за спиной с автоматами — вот на последних Хольцевская команда и походила как две капли воды…

Что это — паранойя? Бред? Совпадение? «Нервы, всё нервы… Лечиться тебе пора.» — Шорл хотел было тряхнуть головой — и померещится же такая дичь! — но неожиданно застыл, почувствовав, как неумолимо затягивается на глотке петля потустороннего ужаса. Нет, это был не бред, и даже не паранойя — это, в отличии от его иррациональтных домыслов, было на самом деле. Нашивки на плечах Хольца — были на самом деле…

А что нашивки? Обычные такие нашивки — круглые, неприметные, серого цвета… А ещё на них был огонь. Изображённый в виде пяти символических языков, на рукавах осназовцев был чёрными нитакми вышит огонь… Чёрный огонь. И хотя такой выбор эмблемы был полностью обоснован — как-никак, подразделение называлось «Пожар» — спокойствие покинуло Шорла окончательно — «Вот, значит, вы какие… А мы ещё думали, где вас разыскивать! Так нет же, сами пришли…» Применив немалые усилия, чтобы это получилось естественно и непринуждённо, капитан перевёл взгляд дальше — не строило провоцировать палачей на преждевременные действия. Сначала… «Сначала надо взять себя в руки, и убедиться, что они действительно палачи.» — рассудил он, и изобразив на лице болезненное беспокойство — тут ему играть почти не пришлось — стал бесцельно мерить зал нервными шагами — он разбит горем, не знает куда себя деть… И как-то так получилось, что буквально через полминуты эти бесцельные мотания привели его к подполковнику:

— Кардар, стало быть… — протянул Лийер, подняв взгляд на возникшее перед ним препятствие — Как тесен мир, всё-таки, даже удивительно…

— Я прошу прощения? — не понял Хольц.

— Вы сказали, что вылетели с Кардара…

— Э-э… С Кардара, так точно…

— Вы там базируетесь, или временно?

— Временно… — если осназовец и врал, то на лице это не отображалось никак.

— Я так и подумал… Но всё равно! — каперанг чуть повысил голос: как будто бы от волнения, но на самом деле чтобы привлечь к разговору внимание Найца и обера — Командир у них, на Кардаре, кавторанг Прозао… Ульяс… Служили мы с ним как-то на одной посудине, потом разошлись… И вот, значит, снова встретились — заочно, ха-ха… Так вы, его, наверное, видели? — он натянул на лицо располагающую улыбку, и внутренне напрягся: наживка брошена, теперь возможны варианты… Много вариантов.

Например, Хольц мог в ответ так же ослепительно улыбнуться, и погрозить капитану пальчиком — ловить вздумали? Или не так. Или он сейчас вскинет винтовку, и угостит любопытного офицера сталекерамикой — чтобы знал: чего можно спрашивать, а чего нельзя… Или прикинется дубом — какой ещё Ульяс Прозао? Мы люди маленькие, и вообще это я не я… Последний вариант был бы откровенной брехнёй, поскольку не знать имени командующего своей даже временной точки базирования Хольц просто не имел права… Но, всё возможно. И всё зависело от того, насколько убедителен был капитан в своей грубой импровизации — ежели Хольц ему не поверил (а это вопрос не только актёрского таланта Лийера, но и степени информированности самого Хольца) то бойня, скорее всего, начнётся сию же секунду — лучше ударить первым, и попробовать разобраться с Источником самостоятельно, чем умереть от предательской пули в затылок, и потерять всё …

Тем не менее — в конечном счёте, ход себя не оправдал — подполковник решил играть до конца:

— Каюсь, не видел… Только слышал по радио. — он добросовестно попытался минимизировать свою связь с незнакомым ему человеком, но всё равно спалился: а куда денешься?

— М-м… — сохранить безмятежный вид капитану было непросто — Понятно… Ну это я так, к слову… Просто забавно, как оно порою бывает… — Шорл вздохнул, и зашагал вдоль шеренги осназовцев: утвердившись в принятом решении, он уже ничего не боялся — ибо не было смысла. Всё решено.

«Мы сделаем это прямо сейчас… Только бы Найц не подвёл.» — размышлял капитан отстранённо — «И только бы не подвёл я …» На обера, в данном случае, он не полагался вообще — пока Раласс снимет со спины винтовку, всё уже будет кончено… А заранее снимать нельзя — подозрительно, сразу заметят; то ли дело капитан и майор — они своё оружие так и не убрали, хотя, по идее, надобности в нём уже десять минут как не было… Верно подмечено — дуракам везёт. Удалившись шагов на пятнадцать от крайнего члена шеренги (в параллельном ей направлении), Шорл остановился, и медленно повернул — глаза его были прикованы к полу, лицо выражало глубокую депрессию. Главное, чтобы «пожарники» ему верили — верили в его слабость, верили до последнего мига… Верили, что команда обер-полковника сделает за них всю работу — стоит лишь предоставить ей ещё несколько минут… «Шакалы…» — подумал Лийер, и плотнее сжал губы. Расскажи ему кто-нибудь вчера вечером, что прилетевшие на «Галарче» люди, прикрывшись дырявой со всех сторон легендой, обведут его и обер-полковника вокруг пальца таким примитивным способом, и он бы от души посмеялся… А теперь было поздно.

«Лишь бы поверили.» — напутствовал себя напоследок Шорл, и не дойдя до крайнего осназовца четырёх метров, неуклюже застопорился:

— Нормально, да?.. — он в изумлении уставился куда-то мимо шеренги. Кстати, непростое занятие: смотреть мимо, и ни в коем случае не на жертву, но в то же время фиксировать её взгляд… Но Лийер это сделал. Он, вообще, много чего мог сделать, коль скоро речь заходила о его жизни…

Наверно поэтому, когда никто из бойцов ещё даже не пошевелился, а только подумал, Лийер уже твёрдо знал — не сработает. Трудно сказать, почему — то ли под самый конец он немного сфальшивил, то ли он исчерпал свой лимит доверия ещё задолго до этого — например, когда заговорил с подполковником о Прозао… Главное, пришла пора действовать. Действовать, или умереть — такой вот нехитрый выбор…

— Н-на!.. — лишь на короткое мгновение обогнав тройку оппонентов, капитан поднял ШВР, и не забыв перевести регулятор скорострельности в положение «макс», без малейших угрызений совести надавил на спусковой крючок.

Больше всего инициированное им столкновение напомнило схватку бешеных волкодавов: такое же яростное, и такое же кровожадное. По сравнению с этим кошмаром, даже тупая мясорубка, в которой погибли недавно две дюжины Халлатангов, могла считаться венцом тактического изящества — там всё-же было прикрытие, там были какие-то осмысленные манёвры, ходы… Здесь же ничего подобного не было и в помине — были две злобные стаи, разделённые несколькими метрами открытого пространства, и была одна цель: истребить друг друга за максимально короткий отрезок времени… И — всё. Происходящее нельзя было назвать сражением — адекватного термина в таллском словаре просто не существовало — это был вихрь беспросветной ненависти, страха, и крови… Но это ещё не значило, что в вихре нельзя победить.

Поскольку Лийер находился от Найца по правую руку, его первой целью — стандартная практика — стал самый правый, и он же ближайший к нему осназовец, тогда как Найц взял на себя крайнего левого — двое умерли мгновенно и без мучений, успев огрызнуться лишь короткими неприцельными «та-та-та». Если бы капитанская кровь не состояла на одну треть из адреналина, то он бы, возможно, отнёсся к этим «та-та» с куда большим питетом, но увы: бой поглотил его настолько, что два несильных тычка в бедро показались капитану незаслуживающей внмания мелочью… Бой продолжался. Следующим на очереди за подарками стоял Хольц — последний из тройки, он как раз занимал в шеренге центральную позицию… А потом вдруг занимать перестал. Миг — и адресованая подполковнику очередь обижено прошелестела сквозь пустоту — подполковника на месте не оказалось.

Всё измерялось в мигах…

Миг — и неясная тень, опережая размашистый веер пуль, кувыркнулась в сторону; миг — и тень с неслыханной быстротой вышла из кульбита, взяла капитана на мушку, и как удав, гипнотизирующе заглянула в глаза — ну что, сосунок, ты готов? «Н-нет, как же это…» — сильнее, чем когда-либо в жизни, Лийер захотел вернуться на несколько секунд в прошлое, переиграть всё заново… И конечно не смог. Тогда он попытался отпрыгнуть, но левая нога почему-то ослушалась, и капитан — что со мной происходит?! — начал беспомощно заваливаться на мраморный пол. Он ещё заметил, как броня главного «пожарника» стала разлетаться осколками, но испытать по этому поводу каких-то эмоций уже не успел — умирая под пулями Найца, Арвин сделал-таки на прощание один-единственный выстрел… Но хватило и этого. Через полторы миллисекунды капитанскую голову сотряс удар гидравлического молота, и под хруст шейных позвонков наступило всепоглащающее ничто.

Склока бешеных псов закончилась.

Центральный Сиарский стоунхедж — вот где они находились… Пять сотен гектаров безжизненной базальтовой пустоши, очищенной от неровностей, и окружённой огромными рукотворными скалами. Ветерок холодал, бардовое предзакатное солнце неумолимо таяло — именно таяло, блекло, растворялось в воздухе — а не уходило за горизонт… Ещё тут стояла «Лаоза», и рядышком — «Пеликан», на котором, по-видимому, какое-то время назад сюда прибыла Хольцевская шобла… И ещё были трое людей — не считая самого каперанга. Найц — невредимый, как и всегда; Раласс был более-менее — только на правом плече появилась ещё одна окровавленная повязка — а вот Аяни… Тревожные мысли так и не успели оформиться в полноценную панику, когда до капитанского слуха долетел искажённый, но вполне узнаваемый голос Азъера:

— Она жива… — обер-полковник посмотрел на лежачего заинтересованно — Как спалось?

— Надо… В госпиталь… — капитан попытался сесть, но лишь неуклюже завалился на бок: если язык ещё как-то ворочался, то тело не слушалось совершенно.

— Знаю. Скоро прибудет такси, и…

— Послушайте… — капитану было не смешно: лежащая неподалёку Аяни находилась присмерти — лицо побелело и осунулось, под закрытыми глазами налились чёрные круги, а потрескавшиеся губы кровоточили не переставая.

— …её доставят прямиком на Самру. — завершил предложение обер — Я не шучу.

Встретившись с его взглядом, капитан убедился: не шутит … Тогда он ещё раз попробовал сесть, но снова потерпел неудачу — координация была как после вдумчивой пьянки, хотя сознание оставалось незатуманенным.

— Сотрясение мозга… — прокомментировал Раласс — Весь удар пули поглотила каска, тряхнуло вас хорошо… И с ногой дела так себе… Кость не задета, но лучше не дёргаться. — но руку он ему всё же подал, и капитан наконец-то сел.

— Ерунда… — собственное состояние заботило его в последнюю очередь — Как обстановка? Когда прибудет это ваше… такси?

— Да так… — Азъер посмотрел на небо — Неоднозначная обстановка… Ваша пассия успешно прошла процедуру назначения, после чего делегировала административные полномочия мне, и опять потеряла сознание… Мы заблокировали теолепортационное сообщение, и связались со штабом экспедиции, чтобы скоординировать атаку… Это случилось примерно двадцать минут назад.

— То есть, Источник наш? — при другом стечении обстоятельств капитан бы взлетел от восторга, но сегодня он отделался тусклым, почти равнодушным взглядом — Так, стойте… А нельзя ли…

— Нельзя. — Азъер читал его мысли, как раскрытую книгу — Нельзя даже в прнципе… Повреждение тканей на молекулярном уровне, а Источник… В-общем, бога из машины не будет.

— А что же будет? А обычные раны он лечит?

— Электростанция отдельно, электроприборы отдельно. — произнеся загадочную формулу, Сабирь посмотрел наверх, и притопнул ногой — Так-так, зашевелились… Зашевелились, голубчики!

Высоко над Сиарой — это было не спутать ни с чем — разворачивалось масштабное космическое сражение. Одна за другой, в сумрачных небесах средневековой планеты вспыхивали звёзды — жёлтые, красные, белые, большие и маленькие. Какие-то из звёзд сгорали за один миг, какие-то продолжали светить — иногда сохраняя целостность, а иногда рассыпаясь на части — и чем дальше, тем больше их было… Спустя пять минут, к термоядерным вспышкам прибавились плазменные шлейфы нарастающего метеоритного града — это сходили с орбиты десятки и тысячи тонн разнокалиберных обломков — красиво!.. И ешё это было очень, очень жутко — особенно когда знаешь, что представляют из себя эти спецэффекты на самом деле, и какая за ними стоит разрушительная мощь… А Лийер, не смотря на контузию, знал — знал прекрасно. Знал он и то, что Идгу постараются не оставить на планете ничего живого, хотя интуиция подсказывала, что этим их планам уже не предстоит сбыться… Стоял бы иначе здесь обер-полковник с такой беззаботной физией!

— Силовой щит? — догадался Лийер.

— Формально, это называется системой метеоритной защиты, но суть примерно такая… Крупные обломки пройдут, но остальное, включая их ядерный арсенал — будет уничтожено… По крайней мере, так нас заверил этот голографический прощелыга… — Азъер раздражённо повёл углом рта: он не привык полагаться на устные заверения кого бы то ни было, но сейчас был должен.

— А как же такси?

— Капитан. — улыбнулся Раласс — Я идиот? Ну разумеется, мы обо всём договорились…

— Ну вот и чудесно… — вздохнул капитан с чувством смертельной усталости: его не интересовали технические нюансы, лишь бы система работала… А уж на каком принципе — это её личное дело.

Трое офицеров Империи — трое самых непотопляемых, перенёсших всё, и переживших всех — обворожённо смотрели в зенит, где высоко над их головами высвобождались квадралионы джоулей атомной ярости, обрывались тысячи жизней, и бесследно сгорали целые корабли… О чём они думали, какие чувства испытывали? Шорл не мог утверждать за спутников, но сам он молился лишь об одном — скорее бы всё закончилось! Пока на орбите хозяйничали Идгу, шансы Аяни — и без того не блестящие — падали, грозя обернуться нулём… Тик-так, капитан, тик-так.

То ли его услышали, то ли так просто вышло, но когда капитан был готов отчаяться, представление вдруг закончилось — раз, и закончилось. Как обрубили. Метеоритный дождь продолжался — он продолжался и на следующий день — но звёзды внезапно погасли, и почти сразу же на плато приземлилась курьерская «Заря-3М».

— Лимузин подан… — пояснил Раласс с видом доброго папочки, подарившего сыну велосипед.

Странный это был шаттл, непонятный — без знаков различия. Трое сошедших с него офицеров-медиков лишь перекинулись с обер-полковником двумя фразами, и молча забрав ценный груз, отчалили восвояси. На раны Лийера, да и самого комитетчика, троица даже не посмотрела, и уж конечно не предложила им ступить на борт. Каперанг хотел заартачиться — я полечу с ней! — но на плечо ему легла увесистая ладонь Азъера, и он передумал — убеждающая сила чекиста была непреодолимой, как гравитация чёрной дыры. «Всё будет хорошо, её вытащат … А вы мне ещё понадобитесь здесь.» — сказал ему тогда обер, и капитан поверил. Если бы обер сказал, что на следующий день дважды два будет равняться пяти, то капитан бы поверил и в это.

— Пойдёмте присядем… — предложил полковник, когда габаритные огни «скорой помощи» смешались со звёздами: уже не с теми, что полыхали недавно, а с обыкновенными ночными звёздами. Шорл опёрся о командира, и они вместе побрели к латаной-перелатаной «Лаозе-7».

— А что на Самре? — спросил капитан, чтобы заполнить возникшую паузу.

— Есть там один НИИ… — ответил полковник, уклончиво — Генетика, клонирование, то да сё… Не беспокойтесь, никакой бюрократии: всего полчаса, и она уже там, под надзором первоклассных специалистов… Ну, в субъективном исчислении, разумеется…

— Разумеется… — какое-то время Лийер молчал, но потом его голос дрогнул — Спасибо вам…

— Пустое… Ведь я обещал. — Раласс поднял взгляд к небесам, и кивнул — А вот и генеральный десант… Вот и и финиш.

В километре над стоунхеджем двигались россыпи зелёных огней — можно не гадать, это заходили на посадку тяжёлые транспортные челноки военнокосмического флота. Капитан улыбнулся. Чувство принадлежности к непобедимой военной машине Империи было чертовски приятным — оно вселяло уверенность и покой, придавало сил, оптимизма, и душевной стойкости… Именно это чувство провело его через все испытания, именно оно давало надежду, когда казалось, потеряно всё… И тут же, часть разума понимала — этоещё не конец. Они победили Идгу — победили симптом — но сама болезнь так и осталась неизлечённой. Где-то в роскошных кабинетах, где-то в военных штабах, министерствах, и корпоративных офисах, продолжала плести грандиозный заговор неуловимая Партия, а где-то в неописуемой дали космоса крепла и ширилась империя Халлатангов…

Тогда капитан не мог знать, какие тяжёлые испытания ждут человечество в скором времени — но уже тогда его шестое, седьмое, и десятое чувство единогласно сходились в одном: мир меняется… И пережить эти изменения суждено не всем.

В это же время, но совсем в другом месте…

Хашим поднял со стола запотевший стакан — с бумажным зонтиком, и с насаженным на горлышко кружочком апельсина — и отпив холодного сока, аккуратно поставил тару на место. С наигранной беззаботностью, оглянулся. Вид с балкона был потрясающий: море, пляж, пальмы… Девушки, наконец: красивые, сильные, загорелые… Впрочем, годы оказывались беспощадны, и противоположенным полом Хашим нынче интересовался вяло, да и то делал исключительно по инерции… «Ну и Шайтан с ним.» — твёрдо сказал он себе, и глотнув ещё сока, нервно погладил седую бороду — «Жизнь и так хороша…» Точнее, была бы таковой, если бы не одно но, нарисовавшееся пять минут назад на пороге его дома с удостоверением КИБовского подполковника… «Но» — теперь оно сидело за столом напротив — небрежно отмахнулось от пролетавшего мимо насекомого, и посмотрело на горизонт, где воды Красного моря сливались со знойным пустынным воздухом. Под ложечкой у вышедшего на пенсию джигита неприятно сосало, но старик не подавал виду, выжидательно помалкивая. Вот сейчас этот таллец задаст ему три дежурных вопросика, а потом извинится за отнятое у гостеприимного дедушки время, и будет таков… Ну пожалуйста, сделайте, чтобы всё было так!

— Я знаю, кто вы. — сказал гость четыре слова, и оторвавшись от горизонта, смерил бывшего «борца за свободу» обмораживающим взглядом — Я знаю о вас всё.

Хашим напрягся, ему захотелось поёжиться. Стояла сорокоградусная жара, а ему захотелось поёжиться. И проснуться. Однако, он быстро взял себя в руки, и неуверенно хихикнув, изобразил на лице вселенскую растерянность:

— Так простите ж, подполковник, разве я скрывал своё имя?..

— Нет, не скрывали. Просто вы забыли добавить, что раньше у вас было другое имя. — человек, представившийся подполковником Клатом Зарзо, посмотрел на отошедшего от дел сепаратиста с иронией. На его лбу образовались две глубокие складки, а в уголках сощуренных глаз проступили морщины: человек был немолод. — Ваше имя было Юсиф Хаззар Ал-Али. И что вы, будучи ещё Юсифом, являлись одним из доверенных лиц…

— Постойте-постойте… — Хашим всплеснул руками, усмехнулся — Я знаю, кем был Юсиф Хаззар. Как раз в моё время-то он и занимался своей… деятельностью… Но подполковник! Подполковник! Что вы несёте, а? Я — Юсиф Хаззар?

Под снисходительную ухмылку Зарзо, Хашим залился колючим, прокуренным смехом. Сбывались его худшие опасения, но Хашим ещё надеялся, верил… Во что он, собственно, верил? В ошибку, в недоразумение? В то, что его разыгрывают?

— В вашем положении нет ничего смешного. — заметил подполковник, хотя сам не переставал ухмыляться. Его слова, словно снежная вьюга Антарктики, до костей пробирали джигита загробным морозом.

— Ну да, разумеется… Если я — Юсиф Хаззар, то тогда, конечно, смешного мало… Только…

— Да бросьте вы дурачиться. — устало так, по-отечески, посоветовал ему подполковник, избавившись наконец от совершенно неуместной улыбки. Хашим вдруг послушался, посерьезнел. — Вы могли сменить внешность, и вы её сменили. Вы сменили голос. Вы сменили даже рисунок пальцев и роговицу глаза, а потом двадцать лет отсиживались в Европе, пока про вас не забыли… Но коли уж вас поймали за задницу, простите, то отпираться просто нелепо… Не позорьтесь, Юсиф. — выделил он его имя. Старец под взглядом подполковника ссутулился, но решил предпринять последнюю жалкую попытку:

— Если этот ваш Юсиф сменил внешность, — сказал он, рассудительно — то всё это полная ахинея… Таким же образом можно показать на любого: вот он, неуловимый Хаззар! Держите!

— Нет, не на любого. — с готовностью подхватил Клат — Вы про дезоксирибонуклеиновую кислоту слышали? Да-да, про нее самую… Не соизволите ли предоставить нам образец?

— Образец моего ДНК, — воспрял вдруг Хашим — вы сможете найти в моём личном деле, в архиве МВД Земли. Только с чем вы его будете сравнивать?

— Удручаете меня… — укоризненно вздохнул подполковник — Вы уже забыли, что поместили в реестр МВД подделку? Ну точно, забыли… А сравнивать мы его будем… — Зарзо хмыкнул — Да вы же прекрасно понимаете, с чем мы его будем сравнивать. Вы, Юсиф Хаззарыч, наплодили столько детей, что хватит на целую деревню, если не на две… Вот с ними-то мы и будем сравнивать. Кстати, можете считать, что уже сравнили. И как вы понимаете, получили соответствующие результаты.

Хашим насупился, поджал губы. Его нашли. Для этого потребовалось пятьдесят лет, но его нашли… Бежать — таков был первый его порыв. Бежать куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого человека, от этого проклятого места… Хашим даже сделал движение к поясу, на котором, по старой привычке, носил пистолет, но вовремя опомнился — даже если удастся убить Зарзо — а ведь он мог прийти не один — то что дальше? Бежать было некуда — за пределами резервации его найдут ещё быстрее, нежели здесь…

Подполковник, будто не замечая терзаний разоблачённого террориста, сделал большой глоток, и звонко опустив стакан на серебряный поднос, довольно причмокнул, весело глядя старику в глаза.

— Как… Кто меня сдал? — процедил сквозь зубы Хашим, став как две капли воды похожим на загнанного в угол хорька. Играть в невинность и дальше было бессмысленно.

Ко всему прочему, первичный всплеск страха как-то разом утих, сменившись ненатуральным, неподобающим ситуации спокойствием — будто бы не Хашима ожидал арест, и последующий расстрел, а кого-то другого…

— Вы сдали себя сами. — подполковник зевнул, подчёркивая одолевающую его скуку — Вы забыли, что слюнтяйская демократическая шелупонь, при которой вы жировали шестьдесят лет назад, уже давненько не у руля… И вы потеряли осторожность.

— Как? Как именно?! — самообладание Хашима дало заметную трещину. В хитросплетениях его извилин замелькали имена, адреса, номера счетов… Нет, он не мог нигде наследить, план был безупречен! — Как вы меня нашли?!

— Не имеет значения. — отрезал Зарзо — Лучше спросите, что мне от вас нужно. Хотя вы должны догадываться…

— И что же? — настороженно, и с надеждой спросил Хашим. В его мозгу что-то щёлкнуло, и старик понял: если Зарзо и имел отношение к той структуре, чьё название было накарябано на его «корках», то сейчас он действовал совсем не от её имени… Хашим это просто знал.

— Мне нужно… Ну неужели не понимаете? — Клат усмехнулся, сунул руку в пакет с солёными орешками, и закинул горсточку себе в рот — Мне нужно ядерное оружие. То, что осталось от Сопротивления.

— К-какие… — голос старика все же дрогнул — К-какое, вы сказали, оружие?

— Не придуряйтесь. — подполковник Департамента Важных Расследований впервые повысил голос — Когда разоружали так называемые ядерные державы, в особенности Пакистан и Индию, со складов пропали, да так и сгинули, около сотни единиц ядерных боеголовок. Сто двенадцать, если быть точным. Я даже могу перечислить вам серийные номера, хотя едва ли существует оная необходимость… А то, что оружие попало в руки Сопротивлению — факт доказанный, так что же? Будете утверждать, что вы, третье лицо Сопротивления, ничего не знаете? Сразу предупреждаю, вы потеряете в моих глазах всякое уважение. Не скажу, что его очень уж много, но…

— Подполковник, очнитесь! Исламское Сопротивление распалось пятьдесят лет назад, и с тех пор…

— Распалось … — проговорил Клат с издёвкой — Только оно не распалось… Мы его извели. Выжгли калёным железом, как рак, которым оно и являлось, по сути. — со дна подполковничьих глаз всплыли недобрые огоньки: было очень похоже, что его знакомство с событиями полувековой давности брало начало отнюдь не из учебников — Однако, вернёмся к оружию…

— Но я ничего такого… — хотел запротестовать старец, и вновь был холодно перебит:

— Давайте начистоту. — деланное дружелюбие оставило подполковника напрочь — У вас сейчас два выбора, всего два. Первый: вы говорите мне всё, и живёте дальше. Ну… Скорее всего, живёте, обещать я вам ничего не буду, сами понимаете… И второй: вы продолжаете строить дурку, и попадаете в руки официальному правосудию. Вы, опять-таки, рассказываете им всё, но с одной маленькой разницей: максимум через три дня после этого вы отправляетесь — и совершенно заслуженно, хочу добавить — на свидание со стенкой, и это уже стопроцентно. Ваше решение?