Голубой адепт

3. ПРОТОН

Стайл скакал верхом на Нейсе по бесконечной необозримой равнине. Где-то здесь был Занавес, проникнув за который, можно проскользнуть в другой мир — на планету Протон.

— Пока Халк будет в дальних краях, а я на Протоне, прошу тебя, Нейса, оберегай Леди от всякой опасности. Мне не на кого больше положиться, кроме тебя, — прошептал он, наклонившись к рогатой кобылице.

Рог Нейсы издал мелодичную ноту: Стайлу не следует говорить об этом, разве он еще не убедился в преданности своего друга?

Вдали на фоне сумрачной долины слабо замерцал Занавес.

— Я постараюсь вернуться послезавтра, — сказал Стайл, — а если не вернусь…

— Халк! — всхрапнула Нейса.

— Да, пришли за мной Халка. Он знает Игру, знает Протон. Как ты считаешь, может ли что-то плохое случиться со мной на Протоне?

Рог протрубил горячо, отрывисто — нет! Но и тревожно! И Стайл понял ответ. Рог звучал по разному, согласно обстоятельствам.

— О! Я буду осторожен, — заверил Нейсу Стайл. — И там ведь есть Шина, моя телохранительница. Она не раз спасала меня на Протоне. Не печалься. Ты имеешь отдаленный шанс проникнуть за Занавес и взять с собой своего будущего малыша.

Нейса прервала его носовой нетерпеливой нотой, и Стайл прекратил разговор. И без того было достаточно трудно заставить ее принять факт его статуса Адепта, а осознать какие-то отдаленные перспективы своего будущего она вообще была не способна. И он не захотел тревожить ее.

А тем временем они достигли Занавеса, той черты, переступив которую, он очутился в другом мире. И он мысленно воссоздал контур коридора, совсем слабый. По нему кто-то шел, там лежали какие-то предметы, кажется, куча плетеных корзин. Непосвященные люди, в своем неведении о существовании Занавеса, спокойно ходили по этой местности, и между теми, кто пересекал магическую грань, было молчаливое соглашение — не мешать людям жить здесь обычной жизнью.

Стайл подождал, пока коридор освободится и прояснится Занавес, и стал раздеваться, аккуратно складывая свою голубую одежду и пряча ее в густых ветвях могучего дерева. Все это время он издавал губами мелодичный протяжный сигнал.

Поскольку ой стоял обнаженный, Нейса обернулась обнаженной девушкой, обняла его, поцеловала и, смеясь, сказала:

— И я похожа на обитателя Протона!

— Требуется нечто большее, чем нагота, чтобы стать обитателем Протона, — сердито сказал Стайл. — Единорог, перестань озорничать! — И прошептал, сделав шаг вперед: «Прими меня всего, коридор!»

Он почувствовал покалывание в теле, звон в ушах, когда переступал черту. Он, стоя в коридоре, одинокий и обнаженный, обернулся: Нейса едва виднелась сквозь сгущавшуюся пелену. Она снова была в обличье единорога.

— До встречи, дружок! — сказал он и помахал ей рукой. Решительно повернулся и быстро зашагал в глубь коридора. Было необычно ощущать себя обнаженным, ведь он успел уже привыкнуть к обычаю Фазы носить одежду.

Внезапно коридор-холл расширился и его пересекла главная взлетная полоса, вдоль которой стояло множество обнаженных рабов. Они расходились по своим рабочим местам.

Адепт присоединился к рабам, став одним из них. Правда, он отличался от них ростом: он был ниже мужчин, большинства женщин и даже некоторых детей, но он привык к этому. Время от времени он ловил на себе рассеянные взгляды, но, утишая самолюбие, напомнил себе, что лицо; пытающееся вынести суждение о другом только из соображений роста, лишь подтверждает свою неспособность здраво судить. Все же он был рад, когда покинул холл и очутился возле своей квартиры.

Он подошел к двери, и она тут же распахнулась, отреагировав на музыкальную тональность его шагов. Стайл переступил порог.

Обнаженный человек смотрел на него, сдвинув брови. С минуту они не сводили глаз друг с друга, потом тот, кто был в комнате, поднялся.

— Шина не сказала мне, что ты вернешься в этот час. Я ухожу.

— Минутку! — остановил его Стайл. Он узнал в человеке своего дубля — робота, заменявшего его, когда он был на Фазе. Без этой машины частые отлучки Стайла были бы слишком очевидны, что могло привести к беде.

— Нам не доводилось встречаться, — сказал Стайл. — Шина хорошо обходится с тобой?

— Шина не обращает на меня внимания, — ответил робот, — кроме тех случаев, когда мы не одни. Чтобы соблюсти приличия.

— Итак, ты запрограммирован во всем повторять меня. Не наскучило тебе это?

— Машине моего типа не бывает скучно, если только не будет заложена дополнительная программа.

— Даже если тебя запирают в запасной отсек? В чулан!

— Тогда отключаюсь.

Его ответ опечалил Стайла. Он сочувствовал всем угнетенным существам.

— Если когда-нибудь ощутишь неудовлетворенность, дай, пожалуйста, знать, я замолвлю слово.

— Спасибо за любезность. — Робот оставался бесстрастным. — Машина не нуждается в этом. Могу ли я уйти?

— Когда должна вернуться Шина?

— Через четыре минуты пятьдесят секунд.

— В таком случае уходи. Я тебя прикрою.

Робот не понял юмора человека. На Протоне были разные машины, разных типов и уровней, этот же робот не отличался особой сложностью. Он подошел к стене, совсем как человек, обернулся и бросил последний взгляд на Стайла, но этот взгляд обеспокоил Адепта, уж слишком он был безликим, даже отсутствующим. А ведь так он смотрел на всех, когда заменял его, Стайла.

Робот приподнял панель, за которой находился небольшой чулан, отодвинул ее и скрылся. В запасном отсеке он отключился.

Стайл вспомнил голема, который олицетворял его второе «я», пока Стайл не прибыл на место действия и не разрушил его. Какая в сущности разница между големом и роботом-гуманоидом? Один сотворен магией, другой — наукой. В этом больше параллели между двумя мирами, чем с точки зрения географии.

Стайл сел за стол, который только что покинул робот. На столе была разложена карточная игра — робот играл сам с собой. Странно. Если он, как говорят, никогда не скучает, так отчего же так коротает время? И тут же на ум пришел ответ: да потому, что сам Стайл делал бы это, если бы вдруг стало скучно. Так он совершенствовался в Игре, выверяя неясные положения.

Возможно, робот следовал и программе акробатических упражнений, хотя, естественно, не мог извлечь из этого что-то для себя. Все он делал для того, чтобы идентичность человека и робота была абсолютной.

Стайл проанализировал ситуацию карточной игры и сделал резюме. Он был углублен в это занятие, когда открылась дверь и появилась Шина.

Она была прекрасно сложена, чуть выше его и отдаленно напоминала ему другую, которую он знал много лет назад: женщину, такую миниатюрную, что даже он был выше ее, женщину-жокея, которую он думал, что любит.

Ее звали Тона. Встреча с ней приобщила его к музыке. Но все же Шина — к это стоило признать ради объективности — была милее, привлекательнее.

Он поднялся, шагнул к ней и обнял.

— Здесь кто-то есть! — воскликнула она удивленно.

— Никого, — ответил он, прижимая ее к себе для поцелуя, — ты хочешь любви?

— С роботом? О, глупец! — Она пыталась освободиться из его объятий, но он все крепче сжимал ее.

— Как знать… С роботом, возможно, лучше…

— О-о! — Она немного помолчала. — Хорошо!

Он поцеловал ее и переспросил:

— Хорошо? И как далеко у тебя заходят отношения с другими роботами?

— Мы просто друзья… Ну иди же в постель.

Теперь уже рассерженный, Стайл выпустил ее. Она рассмеялась.

— Влюбленный идиот! Неужели ты думаешь, что я не узнала тебя? — Она обняла его руками и страстно поцеловала.

— Интересно, что выдало меня? — полюбопытствовал Стайл.

— Кроме самого очевидного, еще есть и другие детали. Неужели ты считаешь, что они мне неизвестны? Излучение от живого тела, дыхание, сердцебиение, прочие нюансы живого существа…

— А очевидное?

— Твои руки. Они слишком загорели!

Он перевел взгляд на руки и увидел четкую линию там, где кончались рукава его рубашки, которую он носил на Фазе. Кисти рук под горячими лучами солнца стали темными.

Все жизненное пространство Протона было закрыто куполом, чтобы солнечные лучи просачивались без разрушительной интенсивности. Так что если и был у обитателей Протона загар, то очень умеренный, и, конечно же, он был ровным, без каких-либо переходов. Его загар не только отличал его от собственного дубля, но и выделял среди всех рабов Протона.

— Я буду носить перчатки, — сказал Стайл.

— Не думаю, что потребуются столь героические усилия, — успокоила его Шина.

Ока принесла тюбик с лосьоном нужного оттенка и втерла лосьон в кисти Стайла. Теперь они ничем не отличались от всех рук.

— Не знаю, что бы я делал без тебя, — благодарно прошептал Стайл.

— Ты бы постоянно оставался на Фазе с Леди!

— Несомненно.

— Да, но это совсем другой мир. Частичка твоего и уже была со мной до того, как ты узнал, что Леди вообще существует. Итак, до начала первой игры в Турнире у тебя в запасе есть добрых шесть часов, и я знаю, как тебе лучше провести их.

Она, действительно, это знала. Она была такой же влюбленной в него, как и миловидной, и существовала лишь для того, чтобы охранять его и нравиться ему. Уступить ей было легко. Более чем легко…

После, когда они лежали в постели, она спросила:

— Как дела на Фазе?

— Я убил голема, который там подменял меня, и научил моего друга-оборотня Керрелгирла, как вновь завоевать положенное место в стае.

— Об этом я знаю. Ты же возвращался к нам для предварительной Игры, помнишь? Так что ты делал там на этот раз?

— Оборотни и единороги помогли мне овладеть статусом Адепта Голубого Замка. — Для краткости Стайл сильно упрощал дело. — Сейчас я занимаюсь магией, но мне предстоит одолеть главного вожака единорогов, чтобы сохранить подле себя Нейсу.

— Мне нравится Нейса, — заметила Шина. — Но не ревнует ли она тебя к Голубой Леди?

— Нет. Они подружились, и Нейса знает, что моя судьба связана с существами мне подобными.

— С Леди, — чуть саркастически подсказала Шина, и Стайл понял, что невольно ранил ее.

— Да, но Леди не из этого мира, — уточнил он.

— Так-то оно так… Там другое, и Леди не может пройти за Занавес, но… На этой стороне у нее может быть дубль. Разве я не права?

Стайла словно вдруг озарило. А ведь верно! Здесь, на Протоне, вполне возможно находится другая часть ее существа. Его идеальная женщина здесь, рядом!

Он поймал себя на слове «идеальная».

— О, не подумай, что я против… — начала Шина осторожно, — как бы мне ни хотелось, чтобы это было не так, но ведь моя сущность иная, и мы оба это знаем…

— Но почему ты заговорила о дубле Леди?

— Нейса помогла тебе найти Леди, не правда ли? Могу ли я сделать для тебя меньше!

Да, так оно и было. Шина отождествляла себя с Нейсой и пыталась соревноваться с единорогом в верности Стайлу.

— Ты же понимаешь, что сию минуту я не могу отправиться на поиски, но что мне делать, если я найду Леди-дубль? — задумчиво произнес Стайл.

— Уверена, что ты что-нибудь придумаешь, — сказала Шина с гримасой отвращения на лице. — Мужчины обычно знают, что делать в таких случаях.

Стайл улыбнулся.

— Против всех ожиданий мужской ум не так примитивен. Да, я сражен любовью, мне предначертано любить Леди, хотя, быть может, ей-то это вовсе не предначертано. Но как я могу одновременно любить двух Леди? Ведь я ничего общего не имею с той, что воплощена на Протоне!

— И ты даже не хочешь увидеть ее?

— Я не осмеливаюсь и думать об этом.

— Но мои друзья могут доставить ее к тебе!

— Забудь об этом. Это только еще больше осложнит мою жизнь, а она и без того слишком усложнена! Сколько же мне еще продолжать существование в двух мирах? Я и так чувствую себя немного двоеженцем, хотя ни разу не был женат.

— Ты должен все это уладить.

Он повернулся к ней:

— Да тебе зачем это?

Но он знал — зачем. Он ранил ее, а она лечила рану тем, что сыпала на нее соль. И в этом была определенная логика, как было во всем, что Шина делала. Они оба прекрасно знали, что он никогда не сможет по-настоящему полюбить ее, жениться на ней, так же как не мог бы жениться на Нейсе или полюбить ее. Шина при всем ее глубоком чувстве к нему была всего лишь временной любовницей и телохранителем.

— Ты прав… — Она разделяла его взгляды на происходящее.

— Лучше забыть об этом. Я помещу эти воспоминания в банк своей памяти.

— Ты никогда не забудешь, если сохранишь в памяти… Ты должен выиграть на Турнире, — напомнила она ему, ловко уведя разговор в сторону, как это умеют делать все представительницы ее пола.

— Сознаюсь тебе, что я не уверен в своей победе на Турнире. К сожалению, пик моей способности к Игре еще не наступил. Я по шкале соревнований в два этапа могу потерпеть поражение.

— Но если ты потерпишь поражение на первом этапе, твое пребывание в качестве раба на Протоне кончится, и ты должен будешь постоянно жить на Фазе, а я больше никогда не увижу тебя, — печально сказала Шина. — Ты должен сделать попытку победить на Турнире, хотя бы ради того, чтобы выяснить, кто хотел убить тебя, а это ты сможешь сделать, только став полноправным Гражданином Протона.

— Да, это так, — согласился Адепт. Он ни на минуту не забывал о том, что должен выяснить, кто пытался его убить и повредил колени, после чего Стайла признали непригодным для службы жокеем здесь, на Протоне.

Ряд последующих событий, вызванных этим покушением на убийство, как это ни парадоксально, неизмеримо обогатили жизнь Стайла, принимая во внимание даже постоянно тлеющий в нем гнев. Они привели его в другой мир — на планету Фаза. Но все это время ему не терпелось свести старые счеты, и Шина была права — он должен во что бы то ни стало победить на Турнире. Для победителя установлен высший приз Протона — гражданство. Итак, у него был шанс, хороший шанс, он ведь способен к Игре, но возможность финальной победы все же очень невелика. Естественно, его интересовало, имела ли история, которую рассказала Леди, какое-либо отношение к нему? Снежный демон был сожжен заклятием Адепта из Голубого Замка, демон покалечил колени Хинни. Стайлу тоже покалечили колени, когда скакал на лошади. Было ли это свидетельством необыкновенного сходства двух измерений? Предметы и явления имеют тенденцию выстраиваться в линию, но иногда их путь отклоняется от прямой, начинает блуждать.

— Только Игра! — сказала Шина. — Конечно, если ты проиграешь, мне придется стерпеть и это. Но я знаю, ты постараешься.

— Я постараюсь, — пообещал Стайл.

Итак, начало Большой Игры объявлено. Теперь Стайл должен войти внутрь игрового отсека. Для Шины туда путь закрыт. Она будет в другом отсеке — для зрителей — наблюдать за игрой по голографу. Узнать ее мнение, услышать негодующие возгласы или аплодисменты Стайл мог, если голограф включат на обратную связь. На некоторых видах состязаний зрителям разрешалось присутствовать.

Желающих принять участие в Турнире было много: ведь турниры проводились всего один раз в год, и потому шесть тысяч рабов заявили о своем желании помериться силами. У входа собралась огромная толпа.

Войдя в игровой отсек, Стайл увидел, как у него над головой зажглись две буквы: «И», «К» — Игровой Компьютер. Да, Большой Игровой Компьютер был уже включен. Раздался его металлический голос:

— Сообщите ваши данные.

Большой Игровой Компьютер мог звучать откуда угодно, его инициалы могли зажечься где угодно, однако машина свято чтила правила, которые были в нее заложены, и не позволяла себе лишнего. Протоном управляли Граждане, а не машины, и умный робот — Большой Игровой Компьютер — держал это в памяти.

— Стайл. Раб. 35М. Ранг 5. — Стайл назвал свое имя, статус, пол, возраст и ранг.

Фактически он сравнялся с игроками первого ранга, но официально заявлять об этом смысла не было. Все, что требовалось участнику Турнира, — это реальные силы и умение.

— В первом раунде Стайлу 35М присвоен номер «281», — провозгласил Большой Игровой Компьютер. Из щели специального отсека выползла табличка. Он взял ее и приклеил на лоб. С этой минуты и до конца раунда он будет номером «281».

— Стайл-281, пройдите в суботсек номер 276–300 для встречи с оппонентом. Начало игры будет объявлено. Подтверждение немедленно.

— Подтверждаю, — сказал Стайл. Плавающие буквы побледнели и исчезли.

Стайл пошел в указанный отсек. В первом раунде многие холлы и залы были отведены для знакомства противников. В последующих раундах, когда число участников значительно сократится, помещения будут использованы по назначению.

Суботсек 276–300, в который попал Стайл, был набит людьми. У всех участников, как и у Стайла, были прикреплены таблички с номерами. Рабы — и мужчины и женщины, — как заведено на Протоне, были без одежды. Большинство из них Стайл знал по прошлым Турнирам.

Не успел он оглядеться, как к нему шагнул мужчина, одетый по всем правилам приличия.

— Салют моему сопернику! — весело сказал он.

Стайл с удивлением взглянул на него. Перед ним стоял не раб, а свободный Гражданин Протона в костюме рыжевато-коричневого цвета, белой рубашке и ботинках на толстой подошве. У него тоже была табличка с номером «281». Имя Гражданина на табличке не указано. Обычно они не открывают свое имя рабам на Турнирах. Анонимность — это привилегия Граждан. И одежду они носят, чтобы скрыть контуры тела, рабам же иметь секреты не положено.

— Сэр… — обратился Стайл к сопернику.

— Запомните с самого начала: здесь, на Турнире, мы все равны, — перебил его Гражданин, красивый высокий мужчина. Он был старше Стайла на добрый десяток лет и, как все Граждане, очень уверен в себе. — Отойдем в уголок, поговорим, — и он взял Стайла под локоть.

— Да, конечно…

Стайл был слегка ошеломлен. Ему впервые предстояло состязаться на Турнире с Гражданином. Конечно, он знал, что Граждане любят развлечься таким образом, но не думал, что ему выпадет эта честь.

Жители Протона делились четко на две касты — свободных граждан и рабов. Имущих и неимущих. Рабы состояли в услужении у Граждан. Был свой господин и у Стайла. Но право жить на Протоне, получить статус жителя на определенное количество — двадцать пять лет — так просто рабам не предоставлялось. Раб числился временным жителем, Гражданин — постоянным. Через двадцать пять лет «пребывание в должности» раба заканчивалось. Его изгоняли с Протона, но он имел право использовать свой шанс продлить статус, одержав победу в Турнире. Многие цеплялись за эту возможность остаться на родине.

Стайл и Гражданин сели на скамью. Небольшого роста, Стайл почувствовал себя увереннее, когда сел, но в остальном превосходство оставалось за Гражданином.

— Меня знают как Райфлмена, — сказал он. — Может, и вы слышали обо мне?

Стайл во второй раз испытал шок. Он сидел рядом с победителем Турнира, того самого, знаменитого, пятнадцатилетней давности.

— Я видел вашу игру, сэр…

Райфлмен удовлетворенно улыбнулся.

— А ведь я тоже родился рабом. Что и говорить, трудно мне далось Гражданство. И вот удивительно — столько лет, как я добился постоянного статуса, а меня все еще влечет Турнир. Уверен, что и вы, когда получите Гражданство, не забросите игры. Но кто вы?

— Сэр, я…

— Нет, нет! Ничего не говорите! Я вас вспомнил. Вы — игрок высокого класса… Но я не знал, что ваше пребывание в должности истекает.

— У меня действительно еще впереди три года, но, к сожалению, некоторые проблемы с хозяином…

— А… Понимаю, понимаю. Вы претендуете на продление срока или будете бороться за статус Гражданина? — Стайл промолчал, а Райфлмен продолжал с увлечением: — Что и говорить, Игра — это большое удовольствие. После того как получил Гражданство, я участвовал в нескольких Турнирах. Но, знаете, мне не везло, у меня были слабые противники. Они постоянно выбирали ШАНС, и состязание превращалось в слепой произвол случая. Вы ведь знаете, что, когда выпадает ШАНС, речь идет не об опыте, а о везении. Но с вами, я уверен, борьба будет серьезной.

— Надеюсь, — кивнул Стайл, — мне тоже претит, когда настоящая борьба подменяется счастливым везением.

Он не добавил, что ему так же претит состязаться с Гражданином. Ничего не скажешь, ну и противник ему достался! Всевластный Гражданин. Впрочем, он действительно очень сильный игрок, и неудивительно, что его противники больше уповали на шанс, везение, чем на свои силы. Честный поединок неизменно сулил им поражение. Плохие игроки всегда предпочитают ШАНС, а сильные относятся к этому выбору пренебрежительно и вот уже сколько лет добиваются, чтобы ШАНС был вообще исключен из правил игры.

Стайлу исполнилось двадцать лет, и он был всего лишь страстным болельщиком на Турнирах, когда Райфлмен одержал свою первую победу, попав шесть раз в мишень, против трех попаданий противника. Именно после этой победы он стал игроком высшего класса и получил известность на Протоне.

Но все же это было давно… Спортсмен может потерять форму. Конечно, не исключено, что все эти годы Райфлмен тренировался. Но была ли у Гражданина причина так беспокоиться и неустанно готовиться к предстоящему Турниру, ведь в силу своего статуса он имел все. Да, все: и положение, и власть, и престиж. Он мог без труда нанять понравившуюся ему девушку-рабыню и, использовав по своему усмотрению, выкинуть вон. И ни разу ни одна не запротестовала!

В услужении у граждан и роботы-гуманоиды, которых не отличишь от человека; они выполняют все прихоти хозяина. Самые утонченные удовольствия, которые только может предоставить галактика, в распоряжении Гражданина, и неудивительно, что многие Граждане быстро жиреют и становятся вялыми, неповоротливыми.

— Читаю ваши мысли, — весело сказал Райфлмен. — Как вы правильно подумали, я не совсем в форме. Да, конечно, я — не то, что раньше, но я не бросал тренировок и сейчас хочу попробовать себя. Достаточного стимула для состязаний у меня, конечно, нет, но победить было бы очень приятно.

Стайл не знал, что ему на это ответить. Из неловкого положения его выручил Большой Игровой Компьютер.

— Внимание. Списки участников составлены: шесть тысяч рабов, четыре тысячи граждан, двадцать четыре представителя из других галактик. Выбор соперника в каждом раунде произвольный. Отсев проводится в два этапа: тот, кто проиграет дважды, далее к соревнованиям не допускается. Рабы, вошедшие в число шестидесяти четырех финалистов, получают один год продления должности. Те, что будут играть дальше, получат соответствующие привилегии. Победителю Турнира присваивается статус Гражданина. Объективным судьей является Большой Игровой Компьютер. Субъективные суждения зрителей будут регистрироваться. Специальные и спорные случаи разрешаются экспертами — жюри. В исключительных случаях будут присуждаться поощрительные премии, за нарушение правил Игры будет налагаться штраф.

Далее последовала небольшая пауза. Игровой Компьютер переключался, теперь он будет делать объявления для каждой пары.

— Пара «276» — к решетке!

Двое рабов — мужчина и женщина — быстро поднялись со своих мест и прошли к сооружению, похожему на решетку, составленному из светящихся панелей. Ем предстояло разыграть вид своего состязания.

— А, это как в старые добрые времена! — улыбнулся Райфлмен.

— Да, сэр, — коротко согласился Стайл; ему хотелось наблюдать за первой парой игроков, а не болтать, но он, конечно, не мог проигнорировать замечание Гражданина, — правда, для меня не такие уж старые времена…

— Ну, конечно, тогда вы уже участвовали в турнирах! Я следил за вашими успехами и знаю, что несколько раз вы одержали блестящую победу. И все же я вот что припоминаю… Вы ведь были неплохим наездником, ведь так?

— Я был жокеем, сэр, — кивнул Стайл.

— А… Теперь вспомнил. На вас покушался какой то неизвестный?..

— И этот некто повредил лучом лазера мои колени, сэр.

— Этот «некто» был Гражданином?

— Видимо, так, сэр.

— Граждане тоже подчиняются законам, — сказал Райфлмен и улыбнулся, — только законы у них свои, рабов они не касаются. Однако не забывайте, что я всего лишь пятнадцать лет, как Гражданин; первую часть жизни я был рабом. Так уж случилось, что мои представления об истинных жизненных ценностях сложились как раз в юности. А теперь скажу вот что: я сомневаюсь, что даже рожденный Гражданином легко пойдет на преступление. Существует законный и незаконный способы делать дела, и граждане предпочитают законный. Нарушитель закона, кто бы он ни был, даже будь из числа граждан, представляет опасность для них, и они строго осудят такого нарушителя. И не только из уважения к букве закона, но и из чисто практических соображений.

— Понимаю вас, сэр!

— Для вас теперь не секрет, что я участвую в Турнире не из-за статуса, а из желания развлечься. Давайте с вами для большего интереса заключим пари. Если вы победите меня в этом раунде, я обещай провести расследование и узнать, кто покушался на вашу жизнь. Еще до вашего отбытия с Протона я раскрою вам его имя. Согласны?

Раб не может сказать недвусмысленное нет Гражданину. К тому же предложение Райфлмена было заманчивым. Стайл мечтал узнать имя своего врага, но заколебался.

— А что я буду должен сделать, если проиграю?

Райфлмен в раздумье потер подбородок.

— Ах да! Ну что ж, ставки должны быть равными. Что бы вам предложить… У вас есть собственность?

— Сэр, ни один раб…

Райфлмен строго погрозил пальцем прямо у него перед носом; лукаво улыбнулся, и вдруг Стайл почувствовал, что ему начинает нравиться этот непосредственный, весьма выразительный человек. И он понял, что и сам понравился Райфлмену, хотя для раба это было чем-то недоступным: уж слишком большая пропасть лежала между ними. И тем не менее, Стайл был тронут.

— Конечно, материальной собственности у раба нет, — сказал Райфлмен, — но частенько рабы обладают информацией, которая Гражданам недоступна. Итак, взамен моей информации о покушавшемся на вас вы даете мне не менее важную информацию.

Стайл раздумывал. Он как раз владел информацией, которая была бы интересна Гражданину, но не имел права, дав слово чести, делиться ею.

Дело в том, что Стайлу было известно о нескольких служебных роботах последнего поколения, которые приобрели способность разрабатывать собственную программу и действовать по своему усмотрению. Самоуправляющиеся роботы неограниченной инициативы. Они обладали амбициями, чувством самосохранения и теоретически могли бы поднять восстание против Граждан. Но Стайл не мог предать интересы этих машин, пока они не представляют реальной опасности для планеты Протон. Он дал им, друзьям Шины, слово молчать, а оно было нерушимо. Потому, к сожалению, он не мог сделать ставку на ату информацию.

— Очень жаль, но я не могу заключить такое пари, сэр…

Гражданин передернул плечами.

— Досадно. Пари придало бы поединку остроту, была бы хоть какая-то изюминка…

На карту ставилась жизнь раба, но этого было недостаточно для остроты поединка, в понимании Гражданина!

— Да, очень сожалею, сэр. Мне бы тоже хотелось заключить пари, если бы я знал, что поставить.

— Что же вы такой недогадливый? Могли бы забыть про это пари, если бы проиграли. Да вам, действительно, тогда будет не до этого!

Но на Стайла уже давила напряженная обстановка Турнира. Он рассердился.

— Ну, это уж слишком! — воскликнул он, но, опомнившись, добавил: — Сэр…

— А, так вы — честный человек? Мне это нравится. Я замечал, большинство игроков — честные люди.

И снова от ответа Стайла избавило вмешательство Компьютера:

— Пара «281» — к решетке!

Райфлмен поднялся первым.

— Нас вызывают. Желаю удачи, Стайл, — и протянул ему руку.

Удивленный, Стайл пожал ее. Он никогда не слышал, чтобы граждане подавали рабам руку. Это был невиданный знак уважения, чем-то отдаленно напомнивший галантность Жеребца-единорога в мире Фазы, с уважением отнесшегося к своему противнику.

Фаза! И тут Стайл понял, что он предложит в качестве ставки — информацию о существовании альтернативного мира! Эта информация не принесет никакой пользы Гражданам, поскольку они никогда в жизни не обнаружат магический Занавес, но она будет интересна Райфлмену. К тому же разглашать факт альтернативного мира никем не было запрещено, хотя, конечно, предпочтительнее этого бы не делать. Но если он выиграет, то и тайну не придется раскрывать. Да, риск сводится к минимуму.

— Сэр, — быстро сказал Стайл, — у меня есть информация. Я вспомнил. Думаю, это будет интересно.

— Тогда — решено! — сказал Райфлмен, и они снова обменялись рукопожатием.

— И еще… Я надеюсь, что вы ею не будете делиться с другими, — если выиграете.

— Да, конечно. Это честное пари и останется нашим личным делом в любом случае.

— Пара «281»! Вы вызываетесь повторно! В случае неявки в ближайшие десять секунд на вас будет наложен штраф!

Тут же линзы-прожекторы повернулись к Райфлмену. Реакция была мгновенной: Компьютер признал в участнике Гражданина.

— Сэр, вам приносится извинение и предоставляется дополнительное время.

Райфлмен обвел взглядом зал. Повернувшись к рабам, сказал с улыбкой:

— Можете вести себя свободно. Разрешаю.

То там, то здесь раздались смешки, громкий разговор.

— Вот видите, статус Гражданина имеет некоторые преимущества! — он подмигнул озорно Стайлу и взял его за локоть. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих рабов удостаивался такой чести. Видимо, Райфлмен по натуре был веселым и приветливым. Теперь это стало известно не только Стайлу.

— Ну и ну! — засмеялся один из присутствующих Граждан, — а нам тоже предписывается оказывать почести низким рабам?

— Интересно, куда в таком случае докатится Протон! — вступила в разговор женщина-Гражданка. Она была тщательно причесана и одета со вкусом. Ее волосы были усыпаны сапфирами, а в обруче на лбу горел протонит. Камень, украшавший ее лоб, напомнил Стайлу припухлость на лбу Нейсы, когда та оборачивалась девушкой. Снова пришла на ум Фаза. Никуда не денешься от этой параллели…

Стайл подумал, что многим Гражданам смертельно наскучило их беззаботное житье-бытье и что они обожают нестандартные ситуации.

Стайл и Райфлмен стояли по обе стороны решетки. Это была обыкновенная колонна, но в нее были вставлены панели — одни шли горизонтально, другие — вертикально, перекрещиваясь. Когда игрок вставал рядом с колонной, панели загорались.

Со стороны Стайла на верхней горизонтальной панели зажглись цифры и слова:

По вертикали высветились буквы со словами:

(имелось при этом в виду, что состязание будет идти без применения технических и других вспомогательных средств, в чистом, так сказать, «голом» виде);

Зажглась и боковая, дополнительная, панель. Это означало, что Стайл должен выбрать категорию игры, которую обозначали буквы.

От сознания того, что это был не обычный Турнир и что он решал его судьбу, Стайл почувствовал волнение. И противником его был Гражданин. Интересно, какую категорию игры, обозначенную цифрами, он выберет? Наверняка ФИЗИЧЕСКИЙ или УМСТВЕННЫЙ.

Райфлмен не был ни авантюристом для ШАНСА, ни артистом для ИСКУССТВА. Он желал серьезной игры. Видимо, ему подошло бы «1В» или «1Б». ФИЗИЧЕСКИЙ (ИНСТРУМЕНТЫ). Это может быть стрельбой или игрой в теннис, а если он выберет «2Б», то может получить что-то вроде шахмат.

Стайл помнил, что пятнадцать лет назад на Турнире Райфлмен, по мере продвижения к финишу, одержал блестящую победу в шахматы. За пятнадцать-то лет он мог еще больше усовершенствоваться в этом, а у Стайла, увы, пятнадцатилетней практики не было. Не исключено, что на Турнире Райфлмен — самый серьезный противник.

Стайл считал, что ему больше всего подошла бы категория «Г» — ЖИВОТНЫЕ. В результате получатся либо скачки, либо, допустим, укрощение львов. Колени его все еще слабы, но боль в них он ощущает тогда, когда очень сильно сгибает ноги. Словом, колени — не помеха, чтобы попробовать себя в верховой езде, а его небольшой сравнительно вес, как жокея, явное преимущество. На Турнире не признавались весовые категории, не учитывался и рост участников. Райфлмен, по всей видимости, охотник и не имел дел с дрессировкой животных или верховой ездой. Итак…

Стайл коснулся буквы «Г». Высветилось: ФИЗИЧЕСКИЙ (ЖИВОТНОЕ). Райфлмен выбрал цифру «1», как и ожидал Стайл.

Следующая решетка была такой:

— по горизонтали. И

— по вертикали.

Стайлу снова предстояло оперировать буквами. И это было совсем неплохо. Скачки, которые он задумал, должны были проходить по ровной местности. Стайлу не улыбалось попасть в какое-нибудь болото (Г. Жидкость!) или несильно пересеченную местность. Правда, он прекрасно скакал, сидя верхом на горном козле, но под этим шифром мог скрываться и такой вид состязаний, как, например, «Перетягивание питона с дерева на дерево», на что он был совершенно не способен.

Итак, он нажал на А. РОВНЫЙ. Райфлмен выбрал 2. ВЗАИМОДЕЙСТВУЮЩИЙ. Теперь скачек, конечно, не будет, но, может, поло на лошадях…

Перед глазами Стайла появилась еще одна решетка: девять клеток будут по очереди заполняться. Запестрели названия игр и животных.

Райфлмен перехватил взгляд Стайла.

— Давайте вы, — предложил он выбирать первым.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Стайл и выбрал в центральном квадрате ПОЛО/ЛОШАДЬ. Гражданин указал на БЕЙСБОЛ/АНДРОИД в правом верхнем квадрате. О, Стайл совсем забыл, что андроиды — человекообразные искусственные звери на Турнирах тоже входили в разряд животных!

В бейсбол играли по измененным правилам двадцатого века, по девять игроков в команде; это была игра в мяч. Правда, мячи могли появляться во многих квадратах решетки. «Бейсбол/андроид» была игра в мяч с участием животных, как и поло. Разница только в их количестве и виде. Бесспорно, Райфлмен был знатоком бейсбола, в то время как Стайл знал лишь основные правила. Он сам шагнул в ловушку.

Дальше они стали по очереди заполнять квадраты. Стайлу выпало «Индивидуальное соревнование с участием животных», а Райфлмен последовательно нажимал на квадраты с участием андроидов: баскетбол, футбол… Победил Райфлмен, когда соревнование на решетке закончилось. Им выпал модернизированный футбол с участием андроидов.

Какая неудача! Стайл не играл в такой футбол очень давно. Он мог проводить пассы, выбрасывать мяч, но играть с безобразными андроидами в течение целого часа — это уже слишком. Но он не может отказаться, иначе засчитают поражение.

Гражданин не стал обременять себя вопросом: сдается ли Стайл? Он знал, что нет. Как бы то ни было, они должны сразиться.

Противники вышли на поле. На зрительской половине народу было мало, поскольку интересы разделились: уж слишком много одновременно захватывающих зрелищ. Однако постепенно количество любопытных увеличивалось: прошел слух, что начинается матч между Гражданином и рабом, с участием команд-андроидов. Рабы не столько интересовались Стайлом, сколько надеялись безнаказанно поглазеть, как Гражданину будет задана трепка.

Раздался голос Игрового Компьютера:

— В целях экономии времени каждый тайм сокращается до пятнадцати минут, матч будет идти без перерыва. Стороны выбирают по двадцать андроидов, сюда включаются и полевые и запасные игроки. Замена разрешается. Начали!

Райфлмен и Стайл увидали свои команды. Искусственные люди-звери, огромные, бесполые, тупые, выстроились на линии. Мускулатура их была отличной. Каждый имел табло с надписью: «защитник», «полузащитник», «нападающий» и так далее. Способности их были одинаковы. Каждый делал то, что ему положено делать на поле, не больше и не меньше. Следовательно, исход игры зависел от мастерства тех двоих, кто ими управлял, вырабатывал стратегию, тактику, делал замены, но никак не от самих человеко-зверей. Андроиды были своего рода пешками, которыми управляли. По мере надобности и сами тренеры могли принимать участие в игре. Да, хороший тренер приведет команду к победе, в плохой… И Стайл опасался, что он окажется никудышным управителем андроидов-футболистов.

Райфлмен выбрал защитников и мощное нападение. Видимо, активность игры — его конек. Стайл же обратил особое внимание на линию защиты. Он надеялся перехитрить Райфлмена, уповал на его невольные ошибки, допускаемые даже хорошими игроками. Защита же — он был в этом уверен — надежное убежище для слабаков. Однако как он боялся проиграть!

На его команде была белая форма, на команде Райфлмена — черная. Эти, черные, были точно демоны с Фазы. Они бросали мяч, прикидывая расстояние, и он безошибочно приземлялся там, где они хотели. Игроки Стайла не поспевали за ними. Мяч уже был на десятиярдовой линии.

Ярд… Протон — одно из немногих мест в галактике, где все еще жива старая система мер. И все это из-за специфичности здешних игр, вроде вот этой, нечто среднее между регби и футболом. Но не проще ли вести счет в метрах?

Теперь Стайлу предстояло выработать стратегию, которая позволила бы перевести мяч на половину противника, а затем и бросить за лицевую линию. Он понимал, что это нелегкая задача. Себе он отвел место в защите, чтобы в какой-то мере быть застрахованным от увечья. Ему нужно избегать свалки, когда тупые бесчувственные роботы начинают драться за мяч. Правда, они запрограммированы не причинять вреда игрокам-людям, но игра есть игра, а в этой особенно много силовых приемов, в свалке же все может случиться — любая не предусмотренная правилами грубость, и даже спортивная форма Стайла, подбитая мягкой, но упругой материей, не сможет уберечь его от травм. И Стайл знал, что несчастные случаи бывали.

Матч продолжался. Игроки Стайла постоянно делали обманные движения. Стайл отбежал на край поля, ожидая мяч, но тут же был блокирован защитой дверных. Принять мяч?! Да он даже не видел его из-за свалки. Единственный шанс заполучить, если нападающему удастся исхитриться и швырнуть мяч между ног. Однако тот продержал мяч и так ничего и не сделал, исчезнув в свалке, что говорило о несомненной его глупости.

Однако первая попытка все-таки сослужила службу. Он увидел возможности Черных, на что они способны, как ведут игру. Теперь пришло время четко придерживаться продуманного плана.

На этот раз Стайл сам попытался повести мяч. Он даром потерял ярд, но зато увидел реакцию Черных. Андроидам безусловно не хватало воображения: неординарный прием способен привести их в замешательство. Это нужно использовать и попытаться поскорее открыть счет.

Когда снова мяч был брошен, Стайл сделал зеркальный пас своему игроку. Пас был принят, но андроид довел его только до линии свалки и потерял. Прорыва не вышло.

Четвертое падение мяча — и он выбрасывается к лицевой линии. Стайл дал сигнал своему кикеру подойти и тут вспомнил, что кикера-то он и не выбрал. Никто из его игроков не специализировался на этом. Если забить мяч попытается четверть защитник, то дело наверняка будет проиграно, и команда противника перехватит мяч. И все же если он это не сделает…

Раздался свисток. Сейчас рефери оштрафуют команду Стайла за задержку. Он обязан забить мяч.

Помощи ждать неоткуда. Стайл должен сделать это сам. Он не обладал сокрушительным ударом андроида и боялся оказаться в свалке, но что-то делать тем не менее было нужно. Может, ударить по мячу и быстро отбежать в сторону? Но времени дебатировать самому с собой нет. Решено — он будет кикером.

Игроки заняли свои позиции, мяч был у Стайла. Казалось, черная туча из андроидов нависла над ним. Если не туча — огромная штормовая волна.

Стайл поднял ногу и ударил по мячу. Заглядевшись на устрашающе маячивших перед ним Черных, Стайл чуть не свалил поставленный яйцевидный мяч раньше, чем носок ботинка ткнул его.

Мяч полетел вперед, едва не задев андроида, описал низкую дугу и приземлился у края поля на пятидесяти ярдовой линии. Неплохо, принимая во внимание все сомнения Стайла. Он выиграл около сорока ярдов. Ему повезло. Если андроиды были бы поумнее и могли предвидеть, некомпетентный кик потерпел бы неудачу; они вовремя блокировали бы его.

Удача, как известно, — капризная дама. Стайл должен играть лучше, иначе первая же ошибка отбросит его назад.

Наступила очередь действовать команде Райфлмена. Во время первых минут игры Гражданин стоял в стороне, держась подальше от возможных увечий. Сейчас он произвел первую замену. Стайл тоже заменил нападающего на защитника. Начало, возможно, потому было неловким, что игроки Стайла, запрограммированные на защиту, играли в нападении.

Райфлмен встал за четверть защитника. Его андроиды также заняли свои места. Началось. Команда Стайла попыталась выйти вперед, но Райфлмен отреагировал быстро и точно, сделав безукоризненный пас своему игроку по боковой линии. Пас был принят и в свою очередь передан дальше. Все это было проделано настолько молниеносно, что защитник не смог вмешаться. Райфлмен выиграл чистых восемь ярдов.

Теперь Стайл по-настоящему оценил Райфлмена. Он был игроком экстра-класса. И команда его работала лучше, чем команда Стайла. Андроиды Стайла были индифферентны, андроиды Райфлмена — активны и, казалось, заинтересованы в успехе. Впрочем, их мастерство зависело от того, кто ими манипулировал.

Стайл заменил защитника, Райфлмен — нападающего. Стайл не мог справиться с ситуацией, точные пасы Райфлмена пахли бедой.

Так и случилось. Райфлмен неуклонно вел свою команду к воротам Стайла. Не каждый пас принимался, не каждый удавался. Но с четвертой попытки нападающая команда добилась успеха. Счет был открыт. 1:0 — в пользу Райфлмена, а скоро он уже был 7:0!

После падения мяча было разрешено провести полную замену команд. Началась совсем новая игра, за исключением того, что Стайл и теперь проигрывал. Истекли пять минут чистого времени.

Игрок Стайла принял мяч, передал своим, и мяч пошел к воротам соперников. Первое падение мяча произошло на двенадцати ярдовой линии. Нужно что-то срочно придумать. Может, Стайл заморочит голову защитникам и все же прорвется? Может, откроет счет? Надо только сделать решительный, рискованный выпад…

Он продумал маневр: фальшивый выпад вправо и массированное наступление слева. Защитники прикроют ведущего мяч.

Результатом его выдумки явилась чудовищная свалка, глупые животные мешали друг другу. Андроид, который держал мяч, ввязался в драку, и рефери назначил пятнадцати ярдовый штрафной удар за грубость, ненужный захват и агрессивность. И все это на половине Стайла!

И опять штрафной по воротам Стайла. Как много последствий его «оригинальной» выдумки! Хорошо же! Стайл попытается сам принять пас. Быть может, Райфлмен не ожидает, что Стайл так раскроется? Бомба замедленного действия — вот что такое будет этот пас. Все или ничего!

Игра. Стайл стоял строго на линии, Райфлмен не спускал с него глаз. Он помешал Стайлу принять мяч на пятидесяти ярдовой линии.

— Прости, друг, — коротко сказал он, когда Стайл безуспешно пытался отнять у него мяч. — Высокий рост имеет свои преимущества.

Безусловно, так и есть. Стайл потерял мяч, не открыв счета. Он услышал грохот, аплодисментов со стороны зрительского отсека, который наполнился до отказа. Райфлмен действительно сыграл блестяще. Теперь Стайлу снова придется защищаться от разрушительной атаки противника. Райфлмен методически добивал Стайла, и вот уже счет 15:0!

Первый тайм окончился — пятнадцать минут игрового времени истекли. Стайл испробовал все уловки, какие только мог придумать, пытаясь спасти положение, но ему удалось лишь немного сдержать натиск. Гражданин забивал чуть ли ни гол в минуту. Нужно срочно что-то придумать! Нужно молниеносно выработать оригинальную систему защиты и нападения. Но что он мог поделать? Ну, прежде всего — застать врасплох, ошеломить. А как? А может, кик? Может, открыть счет, сделав кик? Голы, забитые кикером, стоят каждый трех очков.

Однако у Стайла нет кикера. Разве что он сам? А это лишь чуть-чуть лучше, чем ничего. Когда он приготовится делать кик и еще даже не прикоснется к мячу, над ним уже нависнут Черные… Даже если удастся бросить мяч и каким-то фантастическим образом забить гол, то Стайл будет просто похоронен под горой мяса — андроиды устроят свалку, какой свет не видывал. Нет, это не очень-то приятная перспектива.

Предположим, что, по счастливой случайности, Стайл забьет несколько прямых голов и даже возьмет верх, но тогда он будет так искалечен, что не сможет принять участие в последующих раундах Турнира. Лучше уж на самом деле сдаться, пока не поздно, и утешиться мыслью, что из Игры тебя выбросят только после второго поражения.

Так, значит, поражение?

Нет, сдаваться Стайл и не подумает. Если он и проиграет, то лишь в результате честного поединка.

И все же кик… Как бы то ни было, похоже, это шанс. Команду противника ошеломит неожиданный сильный бросок, он захватит врасплох Райфлмена. А потом, воспользовавшись их замешательством, попытается навязать Черным свою стратегию и перехватит мяч, используя их ошибки. И тогда играть на прорыв. Конечно, многое здесь будет зависеть от фортуны, но все же кик давал шанс.

Мяч на двадцати ярдовой линии. Итак, после фальшивого паса его четверть защитник отойдет назад, передаст мяч Стайлу и будет опекать его, пока тот осуществит свой замечательный кик.

И все получилось. Стайл сделал, с его точки зрения, великолепный бросок, ему не смогли помешать. Мяч пролетел очень низко, чуть не задев головы игроков, приземлился, подпрыгнул и полетел к лицевой линии. Рядом с ним никого не оказалось.

Райфлмен первым подбежал к мячу. Но тот убегал от Гражданина, смешно и нелепо подпрыгивая. Он вел себя именно как брошенный и непойманный мяч, будто был представителем того периода из истории мячей, когда все люди посходили от них с ума. Он еще попрыгал немного, а потом ударился о колено Райфлмена и отлетел. В соответствии со специфическими особенностями этой игры теперь он считался «живым» мячом.

Суетившиеся вокруг Стайла андроиды были слишком неумелы и тупы, чтобы правильно отреагировать на создавшуюся ситуацию вокруг мяча. Итак, Стайл выиграл целых пятьдесят ярдов!

— Очень мило! — сказал Райфлмен с улыбкой, — а я уж думал, что игра будет смертельно скучной.

— Во время Турнира скучно не бывает, — ответил Стайл и добавил: — Сэр…

Теперь у Белых была выигрышная позиция. Но смогут ли они воспользоваться счастливым случаем и открыть счет? Стайл сомневался. Увы, его команда не умела последовательно продвигать мяч к воротам.

Наверное, надо попробовать забить гол прямо отсюда, с достигнутой позиции. Нет… У него не хватит сил и меткости глаза. Удар-то получится, но это будет не гол, а что-то вроде того. Андроиды неумелы, а сам Стайл слишком мал для такого броска. Эх, как порой мешал ему маленький рост!

А может, в этом как раз его и преимущество? Грубые огромные андроиды привыкли иметь дело с себе подобными, перестраиваются медленно. Почему бы ловкому акробату, каким был Стайл, не задать этим животным перцу? Стайл отнюдь не слаб физически, к тому же андроиды не имеют права причинять вред людям. Решено! Стайл обратит недостаток в достоинство.

Он подозвал центрального нападающего.

— Поведешь мяч на меня. Подай аккуратно, прямо. Имей в виду, что я меньше тебя ростом и меньше четверть защитника. Подашь мяч, а потом встанешь впереди меня и расставишь ноги. Понял?

Андроид тупо кивнул. Стайл надеялся, что человекозверь искусственного происхождения буквально выполнит его приказание, но на всякий случай еще раз сказал:

— Повторяю: мяч — на меня, затем встаешь впереди, блокируешь подход ко мне и широко расставляешь ноги.

Да, что и говорить, физически андроиды могли поспорить с любым великаном-человеком, что же касается умственного развития, то тут наука не шагнула так далеко. Склад ума андроида — на уровне очень недалекой женщины — кстати, был достаточно популярен у определенной категории граждан, считающих недостаток ума достоинством для обслуживающего персонала.

Специализированные андроиды были замечательны в роли, например, мажордомов, уборщиков. Теперь неожиданно получалось, что Стайл достиг границы интеллектуальных способностей андроида. Однако, как много веков назад, на древней Земле во время настоящей игры в футбол, такой андроид мог бы оказаться вполне интеллектуальным игроком.

Существо сделало все так, как ему было сказано. Стайл получил мяч, зашел за андроида и проскочил между расставленными ногами огромного животного. Тяжелодумы противника ничего не поняли, они продолжали наступление в поисках мяча.

Стайл бросился бежать. Он пробежал пять, десять и наконец пятнадцать ярдов. Но тут его настиг Райфлмен.

— Прекрасно сработано, — похвалил Гражданин, когда они оба в схватке повалились на землю. Их прокладки под одеждой смягчили удар при падении. Ведя в счете 15:0, Райфлмен, конечно же, мог позволить себе быть благородным. Тем более — на глазах у публики. Но теперь, значительная ее часть приветствовала Стайла громкими подбадривающими выкриками.

Тогда-то и всплыло откуда-то из глубин сознания Стайла: удар с полулета! Кикер бросает мяч на землю и, когда тот подскочит, бьет его ногой на лету. Удар с полулета в отличие от простого удара ногой давал несколько очков вместо одного. Недостаток такого удара был в том, что он менее надежен, чем простой кик. Отскочив от земли после удара с полулета, он мог получить ненужную траекторию. А преимущество состояло в том, что удар с полулета производится в считанные доли секунды, никто ничего не успевает понять. Андроиды придут в замешательство, и Стайл успеет выполнить кик до того, как на него навалится груда тел.

Стайл решил попытать счастья и, перехватив мяч, бросил его на землю. Мяч подпрыгнул, андроиды застыли на месте, пытаясь сориентироваться в незнакомой ситуации. Стайл ударил с полулета и с удовольствием посмотрел, как мяч, описав дугу, вылетел на лицевую. Это был асимметричный гол, но достаточно полноценный. Рефери присудил три очка.

— Удар с полулета! — воскликнул Райфлмен. — Такого я не видел уже много лет. Великолепно! — Казалось, он радовался не меньше Стайла.

Стайлу нужно было вводить мяч в игру, и он снова решил рискнуть.

— Вы знаете односторонний кик? — спросил он у своих андроидов.

Те устремили на него пустые взгляды. Прекрасно, эти не знакомы с тонкими нюансами игры. Значит, не знакомы и те, Черные. И они пропустят мяч. Райфлмен-то скорее всего в курсе дела, но Стайл ударит так, что мяч будет для Гражданина недосягаем.

Стайл выполнил свой замысел. Опять сработало. Команда завладела мячом на середине поля.

— О, прекрасная игра! — великодушно восторгался Райфлмен.

Но вот снова свалка. Стайл сказал, показав на Райфлмена:

— Номер первый попытается завладеть мячом. Не мешайте ему, я беру его на себя.

Андроиды тупо повиновались.

Первым ударил Стайл; теперь он чувствовал мяч и бил так, чтобы к моменту приземления его игроки были на месте. Но мячом завладел Райфлмен. Его плотным кольцом окружила защита, андроиды Стайла образовали еще одно кольцо, однако овладеть мячом не пытались. Защита была обескуражена. Райфлмен помял мяч, и, именно в этот момент проскочив между двумя своими игроками, Стайл сделал еще один гигантский прыжок и схватил Райфлмена за правую руку. Сделал он это не грубо, за грубость полагался пенальти, но сжатие его было весьма чувствительным.

Гражданин потерял мяч, и его перехватил Стайл. И уже подоспели игроки. Началась схватка.

— Мило! — коротко дал определение тому, что произошло, Райфлмен, но в его голосе было чуть меньше энтузиазма.

А мяч уже был на двадцати ярдовой линии. Стайл ударом с полулета забил еще один гол. Теперь счет стал 15:6, и до конца матча оставалось одиннадцать минут.

Стайл понимал, что использовать еще раз односторонний кик нельзя — Райфлмен начеку. Нужно вести игру вполне тривиально, чтобы противник, ожидавший сюрпризов, опять был одурачен. Стайл бросил мяч в глубину поля, к счастью, он упал далеко. Игроки в черной форме, разобравшись, в чем дело, помчались на двадцатиярдовую линию, надеясь перехватить его. Райфлмен отступил назад, чтобы сделать пас; почему-то он не захотел вести мяч и передал нападающему, рискуя при этом, что его перехватит противник.

Все видели, что проделал Райфлмен. Это было преднамеренное подыгрывание противнику. За такое полагалось пенальти, но согласно причудливым правилам этой удивительной игры пенальти назначено не было: судьи посчитали происшедшее законным допуском в игре. Вероятно, в этом и заключалась «изюминка» матча, о которой толковал Райфлмен.

Во второй раз он попытался передать мяч нападающему, за которым велась двойная опека. Но что есть то есть: двое лучше чем один, опять Райфлмен потерпел неудачу. Еще одна такая промашка — и мяч прочно перейдет к Белым. Наконец-то Стайл научился сдерживать сокрушительную атаку Райфлмена.

В третий раз Райфлмен дал прямой пас нападающему, которого опекал Стайл. Мяч взвился свечой, и его трудно было достать, но Гражданин не учел акробатических способностей Стайла. Стайл подпрыгнул и схватил мяч. Ни один андроид Райфлмена не мог сделать то, что ему полагалось сделать в этой ситуации по правилам причудливой игры, и флажок рефери опустился вниз.

Опять пенальти в ворота Райфлмена. Бить предстояло Стайлу. Гол. На этот раз поздравления Райфлмена и вовсе были вялыми. Мяч находился на тридцатиярдовой линии Черных. До конца матча оставалось девять минут. Пасы были вполне удовлетворительны, и все же Стайл нервничал: ему необходимо было вырваться на свободу и забить тач-даун, как в регби.

— Номер восемьдесят один, ты сможешь забить боковой? — спросил он игрока.

— Да, — ответило животное после краткого раздумья.

— Тогда следуй за мной и приготовься. — Стайл повернулся к другому андроиду. — Когда придет мяч, ты поворачиваешься, поднимаешь меня и переносишь через линию Черных.

— Чего-о-о? — удивился андроид. Такое воспринять для его интеллектуальных возможностей было слишком сложно. Стайл повторил инструкцию и убедился, что андроид его понял. Он, конечно, не понял — для чего этот выверт, но сделать это он должен.

Мяч подкатился к Стайлу, тот схватил его под мышку и ступил в объятия андроида, который благополучно и перенес его за черту Черных, высоко подняв в воздух. Скатившись вниз по спине андроида, Стайл приземлился точно на ноги и помчался к голевой линии. Однако там его ждала защита Черных, она и преградила ему путь. Стайлу удалось пробежать не более десяти ярдов. Но игрок-81 послушно стоял, где ему и полагалось стоять, принял мяч и пробил боковой. Справедливости ради надо признать: несложные задания эти существа выполняли очень хорошо.

Теперь, наверное, снова нужен кик? Стайл ударил с полулета и забил еще гол. Теперь счет был 15:9, и оставалось восемь минут до конца игры. Если дело пойдет так же, есть шанс сравнять счет или даже… А может, снова попробовать односторонний кик? Поможет только рискованная игра. Нет, он только даром потеряет ярды. Нужно заставить Райфлмена пропутешествовать по полю так далеко, как только можно. Наверняка впопыхах он сделает какую-нибудь ошибку. И Стайл повел мяч прямо.

На этот раз ему удалось провести мяч в глубину поля. Райфлмен завладел им на двадцатиярдовой линии и бросил руками своему нападающему. Но нападающий продвигался совсем без участия фантазии, и его быстро повалили. Каждый раз, когда игра отдавалась на откуп андроидам, дело шло исключительно бездарно — просто терялось время. Игру должны неустанно вести люди. Они обязаны употребить все свои физические силы и умение.

Теперь Стайл был уверен, что Райфлмену придется попотеть. Гражданин начал понимать, что если ему сейчас не удастся овладеть мячом и решительно повести его к воротам Стайла, то тогда тот каким-нибудь хитроумным способом забьет гол.

Тач-даун, например, может в последние минуты вывести Стайла вперед. Но, похоже, сейчас сам Райфлмен не имел возможности быстро продвигать мяч. Что же он мог сделать? Он рискнул и дал пас своему нападающему, за которым шли два защитника Стайла. Пас был великолепный, обошел защитников и достиг цели. Да, пасы у Райфлмена великолепны. Но одному защитнику удалось чуть-чуть прикоснуться к мячу, тот вырвался из рук нападающего и покатился по земле, но одно из животных Стайла, не разобравшись, что мяч уже «мертв», повалился на него.

Совершенно очевидно, что то был просто не взятый пас, но рефери подал сигнал, передававший мяч Стайлу на тридцатидвухярдовой линии.

— Эй, подождите! — запротестовал Стайл. — Это неправильно!

— Неужели вы не знаете, что рефери запрограммированы по меньшей мере на одну грубую ошибку за игру? Для приближения к правилам, по которым когда-то велась игра на этой идиотской земле! Но вам повезло — рефери ошибся в вашу пользу.

Ах, вот оно что… Рефери — робот! И как Стайл раньше этого не заметил? Конечно, робот может быть запрограммирован на любой уровень компетенции.

— Значит, и тут расчет на везение, а не на мастерство?!

— Что за игра без расчета на удачу? Он придает игре загадочность и очарование. Человеческие существа обожают риск. Не задерживайте игру, Стайл, пока вам не присудили пенальти.

Несмотря на бодрый тон, противник Стайла был явно удручен несправедливостью судейского решения.

Стайл заторопился; Он отошел чуть назад для паса, но тут увидел, что нападающего, которому он намеревался дать пас, караулят три огромных андроида в черной форме. Он решил обмануть их и благополучно переправил мяч другому игроку, а сам согнулся, сделав вид, что мяч по-прежнему у него. Последовала немедленная реакция Черного; захват был грубым и болезненным. Что и говорить, прокладка часто спасала людей-игроков от железной хватки, были травмы и похуже, чем ссадины и синяки. Флажок рефери опустился. За грубость — пенальти с пятнадцати ярдов. И снова Стайл оказался в пределах голевой линии Райфлмена.

Конечно же, он использовал удар с полулета! Зрители ликовали. Стадион был полон, весть об интересном матче быстро разлетелась, но Стайлу было не до заполненных трибун. У него было двенадцать очков и шесть минут до конца игры.

Как же в конце концов ему догнать дверных?

Теперь мяч был у Райфлмена. На этот раз он действовал собранно, без прежней беспечной расслабленности. Гражданин не имел больше права на ошибку. И опасения Стайла подтвердились. Тот кинул мяч слишком высоко, чтобы Стайл мог дотянуться. И это определило быстрый и короткий выигрыш в ярдах. Пока Стайл безуспешно пытался помешать Гражданину, тот давал точные изящные пасы. Дело подвигалось медленно, но неизбежно: Гражданин выигрывал в ярдах.

На тридцатиярдовой линии попытка Стайла взять мяч провалилась. Второй даун никуда не привел, но в третьем Стайл перешел в атаку, послав восемь своих нападающих, чтобы они блокировали четвертьзащитника до того, как он успеет дать пас. Сработало, и Гражданин потерял шесть ярдов.

В четвертом дауне Райфлмен попытался сделать кик с места. Но он стоял слишком далеко: мяч, к огромному облегчению Стайла, упал, не долетев до ворот.

Итак, мяч в распоряжении Стайла и четыре минуты чистого времени до конца игры. Достаточно, чтобы сравнять счет.

Игроки Стайла расчистили ему проход к центру, и он нырнул в него, продвинувшись на несколько ярдов. Его нападающий дал ему пас, и Стайл, сделав обманное движение, промчался у боковой линии еще несколько ярдов. Он хорошо уже понимал искусственных игроков, изучил их повадки, индивидуальные слабости. Некоторые были шустрее других, некоторые — не так тупы. Но андроиды не могли переиграть друг друга в маневре, а человек мог. Стайл обходил их, пока вел мяч сам, не поручая животному. До тех пор, пока мяч был у него, он продвигался вперед, и в этом был весь секрет. Поэтому и у Райфлмена была выигрышная позиция, пока он сам владел мячом. Он рассчитывал на себя, но никак не на способности андроидов.

До Стайла это дошло поздновато — к самому концу игры. До этого только кик он оставлял за собой, а ведь, по сути дела, то был матч между двумя, а не двадцатью двумя игроками. И Стайла, пытаясь отнять у него мяч, мутузили, он получал бесконечные тумаки и синяки, и в конце концов вывели его из строя, лишив последних сил. Стайл с горьким сожалением отпихнул от себя мяч, потому что видел, что со своего места он не забьет гол.

Он направил его на четырехярдовую линию, что заставило Райфлмена переместиться на свою половину.

Стайл нервничал, но и Гражданин не скрывал нервозности. Как и все, он не любил, когда его загоняли в угол. Он сделал пас, дал промашку, и пас не был взят.

И все же надо было действовать, и действовать решительно. Стайл схватил за руку своего центрального нападающего, когда команда перестраивалась.

— Расчисть мне путь. Понял?

Форвард кивнул. Андроиды были тугодумами, когда касалось самостоятельных действий, но команды они выполняли точно. Нападающий понял, чего от него хотели.

Когда мяч покатился в сторону Стайла, форвард схватил защитника в черной форме и почти поднял над землей. Стайл проскоком, сильно согнувшись, да так, что искалеченные колени пронзила острая боль, пролез между ног нападающего и возник перед Райфлменом.

— О! — воскликнул Гражданин, потеряв голову от неожиданного пассажа противника. Он попытался убежать от Стайла, вместо того чтобы отбросить мяч от себя. Сделав такую грубую ошибку, он попал прямо в лапы к Белым, а мяч от сильного удара андроида пересек лицевую линию.

Два очка! Теперь счет был 15:14, и две минуты до конца матча.

Мяч был введен в игру свободным киком с двадцатиярдовой линии на стороне Райфлмена. Кикер, не испытывая давления противника, далеко бросил мяч, он завертелся спиралью в воздухе и был принят нападающим Стайла. Он пробежал с ним около двух ярдов и попал в свалку.

Теперь Стайл вспомнил о быстротекущем времени. Нельзя позволить Райфлмену завладеть мячом хоть ненадолго. Он будет тянуть время, оно работает на него, ему некуда торопиться, ибо пока что счет в его пользу. Но как пробиться сквозь плотную стену защитников в черной форме? Их действия будут беспощадными, они сомнут его нападающих.

Ответ был прост. Он, именно он должен сделать это. Да, андроиды будут толкать и оттирать его, на него будут сыпаться удары, но это единственный способ одержать верх.

— Страхуйте меня, — сказал он своим нападающим, — вы — двое — побежите впереди, а ты — сзади. Мяч пойдет в правый угол. Вы сделаете ложные пасы, а ты притворишься, что повел мяч налево.

Стайл шел ва-банк. Если Райфлмен разгадает уловку, то все будет кончено. Маневр был рискованным, но дело того стоило.

Однако Гражданин, хоть и был еще в хорошей форме, но, как и Стайл, уже чувствовал усталость. Но, в отличие от Стайла, его ситуация не была такой критической, а победа столь необходимой.

Тренированный атлет, Стайл сейчас был необыкновенно сосредоточен, его ум, выдержка и воля к победе были чрезвычайно велики. Райфлмен же занимал хорошую позицию, стараясь избегать физического контакта с андроидами. Он стоял довольно далеко от своих игроков.

Итак, пока эскорт Стайла осуществлял согласованную неразбериху, Стайлу удалось продвинуться на несколько ярдов. Полузащитник в черном громадой налетел на него и чуть не пришиб. Стайл жестко отреагировал на нападение, нанеся удар андроиду в плечо. Тот не ожидал удара от существа, такого крошечного и на вид слабого. Но удар заставил его перекувыркнуться и грохнуться на землю.

Так неожиданно Стайл оказался в просвете и пока, слава богу, был еще на ногах. Он мчался вперед изо всех сил, больше не экономя их. Смутно он слышал рев на трибунах. Драматичная ситуация последних мгновений матча возбудила болельщиков. Впрочем, Стайл знал, что здесь не болеют за кого-то персонально, люди просто захвачены стремительно разворачивающимся спектаклем. И все же аплодисменты подбадривали. Синяки и ссадины не донимали больше, усталость, казалось, отступала. Пять ярдов, десять, пятнадцать, двадцать…

И тут Райфлмен настиг его. Для Гражданина были не в новинку силовые приемы. Он схватил Стайла за руку, крутанул вокруг себя и грохнул на землю, пытаясь при ртом завладеть мячом. Но Стайл, упав, продолжал прижимать к себе мяч. Все это произошло на сорокапятиярдоаой линии Райфлмена: его старания были с лихвой оплачены.

Когда разыгрывали мяч, Стайлу, применившему обманные движения, удалось продвинуться на восемь ярдов. Черные сосредоточились на фальшивых пасах и не заметили, как мяч прорвался к лицевой линии. Оставалось всего тридцать секунд чистого времени до конца игры! На обдумывание дальнейшей стратегии не осталось и мига.

— Прикрой меня! — приказал Стайл защитнику, но удара не получилось. Осталось пятнадцать секунд для последней отчаянной попытки.

— Прими боковой! — отдал он команду форварду.

Тот крутнулся влево, однако тут же согнулся от сильного удара в живот. Это постаралась защита Черных, но Райфлмен в этот момент меньше всего хотел пенальти за грубость и остановил их.

Стайл, нырнув в свалку, подхватил кем-то оброненный мяч и повел его к лицевой линии. Андроиды обеих команд перестраивались очень медленно. Стайл бежал, но тут прозвучал гонг. Все!

Эх, как же Стайл надеялся на свой последний маневр! Еще мгновение — и он бы забил гол с полулета. Это был бы последний победный удар!

Расстроенный, он перешел на шаг. Быть так близко к цели и проиграть! Проиграть всего одно очко…

И тут с первых рядов на трибуне до него долетел яростный голос Шины:

— Да беги же ты, идиот! — И увидел, как обе команды приближались к нему.

Внезапно Стайл понял, что игра-то продолжается! До тех пор, пока у него не отберут мяч, матч будет длиться!

Райфлмен, безусловно, более осведомленный о правилах игры; чем Стайл, метнулся к голевой линии. Теперь Стайлу не прорваться. «Подстрахуйте меня!» — крикнул он подбежавшим защитникам. Те тупо повиновались, блокируя преследователей.

Но нападающий из команды противника уже схватил Стайла, тряхнул, и мяч выкатился из его рук. Неудача преследовала Стайла.

В борьбе за мяч началась свалка. Это была самая большая свалка за всю игру. И снова прозвучал гонг, возвещавший об окончании матча.

Захлебывающееся завывание на трибунах внезапно оборвалось. Очевидно, мяч был перехвачен, но кем!

Медленно, под наблюдением судей андроиды стали подниматься на ноги. Последним поднялся форвард в белой форме. Он только что лежал на лицевой линии и крепко прижимал к себе мяч…

И Стайлу присудили еще шесть очков.

Теперь трибуны снова неистовствовали. И Граждане, и рабы без разбора бежали на поле.

— Давайте удерем, пока нас обоих не растоптали, — предложил Райфлмен, направляясь к выходу.

— Пожалуй, сэр, — согласился Стайл.

— Кстати, поздравляю. Игра была превосходной.

— Спасибо, сэр.

Они, счастливо миновав толпу, скрылись в тоннеле, где были в безопасности.

— Я не забыл о нашем пари, — сказал Райфлмен. — Все было честно. Выиграли вы, и я хотел бы встретиться с вами при других обстоятельствах.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Стайл, не о чем лучшем не мечтая.

— Теперь переоденемся?

— Да.

Шина уже рысью бежала к ним. Ей так хотелось побыть со Стайлом несколько дней, пока подведут итоги первого раунда: было сыграно пятьсот двенадцать игр. Но Стайл не мог ждать. Ему нужно срочно вернуться на Фазу и выяснить, как победить на Унолимпике Жеребца, иначе его статус Адепта на Фазе может стать даже короче, чем пребывание на Протоне.

Шина была в курсе всех его дел, она была настоящим другом и хотела ему только добра.