Голубая Цефеида

Со всех концов на площадь вливались толпы людей.

— Сегодня день Памяти Погибших Астронавтов… — чуть слышно промолвил юноша. — День памяти моего отца.

— Да, — так же тихо ответила Татьяна и невольно посмотрела в зенит. Но звездолета «Россия», который в течение восемнадцати лет висел в небе над Космоцентром, там уже не было. Два года назад ученые наконец разгадали сущность действия вируса с Оранжевой и создали эффективный препарат. В великой «битве за спасение тридцати семи», как назвали земляне работу ученых по разгадыванию тайны действия вируса, принимали участие все микробиологи планеты, самые мощные кибернетические машины. Шестнадцать лет напряженного труда принесли победу. Облаченные в скафандры высшей биологической защиты, микробиологи вошли в мертвый звездолет. Три месяца ученые тщательно дезинфицировали салон корабля, проверяли биороботами каждую микроскопическую пору. Затем они полгода осторожно «пробуждали» космонавтов, по мере усиления жизнедеятельности их организмов вводя им в клетки все более мощные дозы «Антивируса». Все тридцать семь были спасены.

Татьяна перевела взгляд на землю. Гигантская площадь утопала в цветах. Цветов было много, целое море. За ними любовно ухаживали все дети Космоцентра. Она взяла сына за руку.

— Пойдем к отцу… — сказала она тихо и вдруг запнулась. По ее лицу прошла лечаль.

— Не надо, — мягко сказал сын Андрея. — Ты опять плачешь?.. Что бы сказал отец? Я горжусь им! — воскликнул он. — Хочу быть таким же, как он и все его друзья… — добавил он несколько смущенно.

Они достигли противоположного края площади. Там перед Высшим Советом по освоению космоса, среди кустов цветущих роз, возвышался стометровый мраморный обелиск. На пьедестале, выполненном в виде мезонной ракеты 3060 года, стоял до боли знакомый ей человек. Его лицо было обращено к космосу, ради познания которого он отдал свою жизнь; гениальный скульптор изобразил Андрея в космическом скафандре, без шлема; непокорная прядь волос, казалось, шевелилась в струях теплого ветра, дувшего с юга. Андрей держал в руках раскрытую Книгу Познания Вселенной. Лицо космонавта освещалось доброй улыбкой. У его ног плясали языки пламени. Неведомым ухищрением искусства и техники цветового освещения скульптор придал языкам пламени почти осязаемое, реальное трепетание. Казалось, Андрей наяву сгорает во имя спасения людей.

На окрестных холмах прозвучал салют в честь Погибших Астронавтов, заиграли на Площади сотни оркестров. Тысячи людей, пришедших сюда в этот день, почтили долгим молчанием светлую память своих погибших братьев.

Кто-то осторожно тронул Татьяну за плечо. Она вздрогнула и обернулась: перед ней стоял Варен, Старый товарищ Андрея задумчиво улыбался.

— Здравствуй, Таня… я пришел к тебе и… к нему. — Он показал глазами на обелиск.

— И за ним?.. — с усилием спросила она и посмотрела на сына.

— Да, — ответил Варен. — Ты же знаешь… Сегодня я должен представить его членам Совета. Они хотят посмотреть твоего мальчика, прежде чем он отправится на восьмой спутник Сатурна для прохождения начал астронавигации.

Она взглянула на Варена. Потом она перевела взгляд на сына, опустила голову и вздохнула.

— Веди его в Совет… Так хотел Андрей.

«ЮНОСТЬ» 1960 № 4, с. 62–73