Голос в ночи. Переселение душ. Лунатики

Подмененный голос

Грязи накопилось много. Я только-только успела закончить уборку, когда послышался шум подъехавшей машины.

Наша «сыскная бригада» все росла: к ней прибавился высокий черноусый лысеющий человек в щегольском спортивном костюме. Он поклонился мне и представился:

— Доктор Калафидис.

Топтать только что вымытый пол я им не разрешила, и они столпились у двери, рассматривая нелепое кресло.

— Я должен вести прием здесь?! — возмущенно спросил доктор Калафидис.

— Да, — ответил Жакоб.

— Невозможно!

— Всего один пациент.

— Какая разница. Я дорожу своей репутацией. — Щепетильный доктор Калафидис даже фыркнул от возмущения и потребовал капризным тоном, уже сдаваясь: — Я должен хотя бы осмотреть кресло: в порядке ли.

— Пожалуйста, у тебя достаточно времени до завтра. А пока полы сохнут, поезжай в гостиницу, номер заказан. И не проспи! Завтра с утра ты должен быть здесь и ожидать нас…

— Но я забыл захватить халат!

— Ничего, мы привезем.

Бедный доктор Калафидис окончательно капитулировал перед неумолимым натиском Жакоба и покорно отправился в гостиницу, печально пробормотав напоследок:

— Надеюсь, хоть сносный кинотеатр есть в этой дыре?

— Поедемте скорее домой! — взмолилась я. — Тетя наверняка беспокоится. Я опоздала к обеду… Что же вы все-таки задумали, объясните наконец? — спросила я, когда мы тронулись в обратный путь.

Комиссар Лантье ехал впереди, внушая обер-лейтенантской формой всем встречным полицейским почтение.

— Что задумали? Решили заменить исчезнувшего дантиста гораздо более опытным доктором Калафидисом.

— Зачем?

— Чтобы проверить зубы у вашей тети.

— Думаете, приемник у нее во рту?

— Возможно.

Все-таки Морис бывает порой совершенно нестерпимым, хоть кого выведет из себя!

— А если она передумала ехать к дантисту? — довольно ехидно спросила я. — Что тогда делать? Ведь зуб у нее перестал болеть.

— Такая возможность предусмотрена, — невозмутимо ответил Морис. — Мы постараемся уговорить вашу тетю.

— Попробуйте…

Как я и предполагала, тетя рассердилась за мое опоздание к обеду. Но я сказала, что пришлось идти в деревню, на кирпичный заводик, за деталями к нашему «оппель-капитану».

— Ты же сама просила отвезти тебя завтра к дантисту.

— Ну, можно не спешить, — ответила, смягчаясь, тетя. — Зуб у меня совсем не болит, можно повременить…

Так. Посмотрим, как уговорит ее самонадеянный Морис…

Когда тетя легла спать, я поспешила в дом доктора Ренара, превратившийся в нашу постоянную ночную штаб-квартиру. И всех сыщиков, конечно, нашла за работой: Жакоб и Вилли возились с аппаратурой в передвижной лаборатории, а обер-лейтенант и доктор Ренар заглядывали в распахнутую дверь фургона.

Все невольно говорили вполголоса.

— Скоро она заснет? — спросил меня Жакоб.

— Тетя? Только что ушла к себе.

— Отлично. Вилли, следи за окнами.

— Свет еще горит, — лениво ответил как всегда что-то жующий инженер.

Жакоб протянул мне руку. Я залезла в фургон и пристроилась на складном стульчике.

— Что же вы… — начала я, но Вилли прервал меня возгласом:

— Свет погас!

— Чудно, — сказал Жакоб, придвигаясь к магнитофону. — Подождем еще минут пять и начнем.

Эти минуты показались мне очень длинными. Недоуменные вопросы так и вертелись на языке, но я не решалась нарушить напряженную тишину.

— Включаю, — сказал Жакоб, посмотрев на Вилли. — У тебя все готово?

— Давай.

Диски магнитофона закрутились, и вдруг из динамика раздался знакомый голос проповедника:

«Спите… Спите… По всему вашему телу разливается чувство приятного успокоения и дремоты…»

— Никак он не унимается! Что ему еще надо? Когда оставит тетю в покое?!

Жакоб погрозил мне пальцем, чтобы молчала и слушала.

«Теперь я буду говорить другим голосом… Слушайте его внимательно, слушайте его внимательно… Так надо… так надо, чтобы обмануть ваших врагов… Спите спокойно и слушайте его внимательно…»

Небольшая пауза с убаюкивающим стуком метронома, и я услышала голос Жакоба!

Он говорил так же властно, убеждающе, негромко:

«Вам становится все лучше и лучше… сонливость сильней и сильней… Вы больше ни о чем не тревожитесь, вы больше ничего не чувствуете… Вы слышите только мой голос…»

Вытаращив глаза, я уставилась на Мориса. Он приложил палец к губам, показывая взглядом на магнитофон.

«Завтра утром у вас заболит зуб… Но это не страшно, это не страшно… Вы поедете к дантисту, и он вам поможет… Это очень опытный дантист, гораздо лучше, чем прежний… Он вам поможет, он вам поможет… Теперь вы будете крепко спать до утра и забудете, что слышали меня… Но утром у вас заболит зуб, и вы поедете к дантисту… Спите крепко, спите спокойно…»

Едва дождавшись, когда Жакоб выключит магнитофон, я спросила:

— Как это вам удалось? Откуда взялся голос проповедника?

— Смонтировали, — весело ответил Жакоб. — У него научились. По тому же методу, как он смонтировал загробный голос дяди Франца. Вилли у нас маг и волшебник. Склеили по словечку, выбрав их из подлинных записей «гласа небесного». Пришлось повозиться. Не заметно?

— Я ничего не заметила, а вот послушается ли тетя…

— Посмотрим. — Жакоб хотел что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом.

Из динамика вдруг донесся голос проповедника:

«…спокойно… Утром вы проснетесь бодрой и полной свежих сил… Спите крепко… спите крепко… спите крепко…»

Он умолк. А мы переглядывались в полной растерянности.

— Я включил на всякий случай приемник, и вот… — виновато сказал Вилли. — Как толкнуло меня что-то.

— Он вел передачу одновременно с нами? — спросил у него Жакоб.

— Ты же слышал концовку.

— Н-да, — пробормотал Морис.

— Тетя слышала и вас и его? — догадалась я. — Что же будет? Кого она послушается?

Вилли пожал плечами и начал копаться в инструментах.

— Посмотрим, — неуверенно ответил Жакоб. — Попробуем для верности повторить внушение еще раз, попозже. Может, как раз угодим в тот момент, когда у нее начнутся сновидения. Тоже подходящее время для гипнопедии.

Он помолчал, посмотрел на ошеломленные лица комиссара и доктора Ренара в дверях фургона и пробормотал задумчиво:

— Хотел бы знать, что он внушал ей сегодня, одновременно с нами?…

Ждать повторной передачи я не могла и поспешила домой, оставив неудачливых детективов.

И тоже думала, долго не засыпая: что еще мог внушать тете проклятый голос? И чье внушение окажется сильнее — его или наше?

Я проснулась с теми же тревожными мыслями, но сразу успокоилась: Розали сказала, что тетя уже давно встала, у нее разболелись зубы и она просит меня зайти.

Внушение Мориса подействовало!

Тетя сидела у себя в спальне на кровати и со стонами раскачивалась, держась за левую щеку.

— Ужасно болит зуб! — с трудом выговорила она. — Думала, обойдется, а он так разболелся… Ой! Поедем скорее к дантисту.

— Почему же ты раньше меня не разбудила?

— Все равно было рано ехать.

— Ты одевайся, а я пойду приготовлю машину.

— Она все еще неисправна?

— Нет, нет, сейчас поедем, — успокоила ее я, побежала к себе в комнату и позвонила Жакобу.

— Отлично! — обрадовался он. — Мы сейчас же выезжаем в Сен-Морис, а вы следуйте за нами.

Чтобы дать им время уехать, я нарочно немножко затянула сборы, как ни жалко мне было тетю. Боль ее донимала, видно, не шуточная. Всю дорогу она, прикорнув на заднем сиденье, жалобно постанывала.

Я остановилась перед лавчонкой у моста. Неподалеку стоял зеленый фургон. Значит, они успели. Но зачем прикатили в своей лаборатории на колесах — или она понадобится?

Я помогла тете вылезти из машины. Мы подошли к двери лавчонки, и тетя обиженно сказала:

— Вот видишь, ты сама спутала адрес.

Не веря своим глазам, я смотрела на белую эмалированную дощечку на двери: «Опытный дантист. Принимает в любое время». Наконец решительно нажала кнопку звонка…

Дверь тут же открылась. Я чуть не ахнула, увидев перед собою Вилли в белом халате! Халат едва сходился у него на груди — видимо, его позаимствовали у доктора Ренара.

— Что вы хотели? — невозмутимо спросил Вилли.

— Простите, можем мы видеть доктора? — промямлила я. — У моей тети очень болит зуб.

— Прошу. — Вилли склонил голову и отступил, приглашая нас войти. — Доктор сейчас примет вас, мадам.

Он исчез за дверью второй комнатки, а я старалась заслонить от тети прилавки, совсем неподходящие для приемной дантиста, и наваленную в углах рухлядь…

Но тетя, похоже, ничего не замечала! Или, может, видела под влиянием внушения настоящую приемную с белыми стенами и удобными креслами?

Тут, к счастью, появился приветливо улыбающийся доктор Калафидис и пригласил:

— Заходите, заходите, прошу. А вы, мадемуазель, будьте любезны обождать здесь. Это займет совсем немного времени.

Халат на нем был слишком короток — тоже по фигуре доктора Ренара. Но тетю ничего не смущало. Она не удивилась, увидев вместо прежнего таинственного дантиста незнакомого усатого доктора Калафидиса, и спокойно пошла за ним.

А возле меня вдруг очутился Морис, неслышно выйдя из-за портьеры.

— Не волнуйтесь, — шепнул он. — Все пройдет хорошо. Сейчас она видит лишь то, что ей внушили.

— И комиссар с вами?

— Нет, — тихонько засмеялся он. — Комиссар не решился прийти. Считает, что это похоже на незаконный обыск без ордера, и не смеет нарушать закон, хотя человек он смелый и находчивый.

Мы с Морисом подошли поближе к двери и прислушались. За ней было тихо, только изредка позвякивали инструменты. Потом послышался голос доктора Калафидиса:

— Этот зуб придется, к сожалению, удалить. Очень запущен. Один момент, вы не почувствуете никакой боли, мадам.

Тетя приглушенно вскрикнула…

— Вот и все, — бодро проговорил доктор Калафидис. Жакоб поспешно скрылся за портьерой.

Через несколько минут вышла тетя, прижимая к губам окровавленный платочек.

— Хороший дантист, но тот был лучше, — глухо сказала она.

Улыбающийся доктор Калафидис проводил нас до двери, и мы отправились домой.

Чем же кончился «незаконный обыск» во рту у тети? К счастью, когда мы приехали домой, она захотела немного полежать и ушла к себе. А я скорее помчалась к доктору Ренару.

Он тоже ничего не знал: участники операции «Больной зуб» еще не вернулись.

Наконец подкатил зеленый фургон. За рулем сидел Вилли, уже заметно навеселе. Жакоб махал нам рукой.

Я подбежала к машине. Он протянул мне ладонь, на которой лежал крошечный темный кусочек неправильной формы.

— Полюбуйтесь, — торжествующе сказал Морис. — Голос теперь у нас в руках.

— Что это?

— Приемник! — с непривычным для него оживлением воскликнул Вилли. — Уникальный миниатюрный приемник. Отличная штука! Сидел у нее в зубе вместо пломбы.

— Я всегда говорил, что Анри — гений, — сказал Жакоб. — Если бы он не связался с жуликами…