Гнев оборотня

— Мясо кроби! Мясо кроби!

Девушка, носившая некогда гордое имя леди Тра, а теперь превратившаяся в смуглую худую женщину, такую же тощую, как птицы-стервятники, к которым она обращалась, опустилась на землю у первого же лесного дерева и ударила по ней кулаком. Острый камень впился ей в ладонь. Но она радовалась этой боли, глядя на бойню внизу, туда, где её спутник уходил в мир смерти.

Застенчивый, медлительный Ринард, с мощными мышцами и не очень развитым умом, постоянно был с нею с того момента, как пал Ланфорт. С тех пор они сражались рядом. И вот, последний из всех, и он попал в руки высокомерных и жестоких северян, которые не желали, чтобы беглецы мешали им воевать и совершать набеги на соседей. Она осталась одна.

Чёрная гончая на кроваво-красном знамени — она запомнит этот герб. Да, она сохранит всё в памяти и однажды… рука сильнее сжала камень, причиняя себе нестерпимую боль, но так она крепче запомнит свою клятву, хотя исполнить её не было никакой надежды.

От открытой местности её отрезали. Теперь единственная надежда — густой и тёмный лес. На небе собирались грозовые тучи. Тра встала, поправила пояс с мечом и вещевой мешок за спиной.

Ходят слухи, что среди этих мрачных, неприветливых деревьев кто-то живёт. О ком в основном говорят с опасением. Однако Тра и раньше видела от людей немало зла, крови и огня, а темнота впереди всё-таки обещала убежище.

Слышала она и то, что люди в этом лесу какие-то не такие… Ну и ладно! В глубине сердца она давно ощущала себя чужой людям; никакой зверь не может быть так опасен, как человек.

Её лицо под шапкой с нашитыми металлическими кольцами очень похудело и изменилось, и она напрочь забыла роскошь чистого белья. Нынешний мир жесток. А впереди открылась тропа, узкая щель, отмеченная тут и там следами лап и копыт, правда, среди них не было ни одного человеческого.

Лесная тишина внушала странные мысли. Да, здесь, наверное, можно будет укрыться… и в то же время тут текла своя обычная жизнь, совершенно незнакомая девушке. Поэтому Тра время от времени настороженно оглядывалась по сторонам. Ей казалось, что за ней следят. Беспокойство с каждым шагом усиливалось, девушка напрягала слух, ожидая преследования.

Но вот тропа стала шире и, несмотря на тучи и сумрак под деревьями, впереди посветлело. Тра вышла на поляну, где когда-то рухнули два гигантских дерева и теперь лежали рядом; ветви одного переплетались с торчащими корнями другого.

Вплотную к этим ветвям-корням приютилась небольшая хижина, грубо сколоченная, но крепкая. Её крыша казалась достаточно прочной, чтобы защитить от грозы.

Справа от хижины из того же камня был сооружён бассейн, в нём зазывно поблёскивала вода, к которой так стремились пересохшее горло и измученное тело.

Укрывшись за кустом, Тра разглядывала представшую перед ней картину. По обеим сторонам от покрытой корой двери она обнаружила две узкие щели, едва ли шире ладони. В хижине виднелся примитивный очаг, но дыма не было заметно и не доносилось никаких запахов. Жизнью здесь не пахло…

Крупная бабочка, с ярко-золотыми крыльями в чёрную полоску, села на цветок. Неожиданно из разросшихся кустов выскочил серый зверёк, но прыжок его оказался недостаточно ловким. Добыча улетела, неудачливый охотник опустился на землю, и Тра увидела кота.

Он прыгнул на ствол ближайшего дерева и принялся вылизывать свою шкурку, словно показывая, что бабочки его совершенно не интересуют. Тра решительно шагнула вперёд. Кот казался сытым; его присутствие здесь свидетельствовало о жилище. Прервав своё занятие, кот внимательно разглядывал гостью. И в сознании девушки возникло:

«Двуногое… новое двуногое…» — в этой мысли чувствовалась критическая оценка.

Тра не удивило подобное вторжение в её сознание. В этом лесу многое казалось возможным. Здесь всё живёт собственной жизнью. Но… девушка облизала губы кончиком языка… придётся обратиться к этому пушистому существу, как к человеку… хотя с этим трудно смириться.

Кот перевёл взгляд с девушки на хижину, потом снова посмотрел на неё. Тра хрипло спросила:

— Здесь кто-нибудь живёт? — собственный голос показался ей слишком громким.

«Логово пусто — сейчас».

Тра перевела дыхание. Получить такой ответ! Она приблизилась к бассейну, опустилась на колено, по-прежнему держа правую руку на рукояти меча, левую погрузила в воду и поднесла ко рту.

Кот продолжал наблюдение. Девушка достала водяной мешок, вылила мутные остатки и набрала свежей воды. Потом, позаботившись о запасах на будущее, села скрестив ноги, лицом к коту. На этой поляне ощущалось какое-то дремотное спокойствие, которое гипнотически действовало и на мозг, и на тело. До девушки донёсся приносимый ветром запах трав. Она зевнула, но тут же встряхнулась.

Действует колдовство? Она так долго подвергалась опасности, что больше никому не доверяла. Резко встав, она направилась к хижине, не сводя глаз с кота.

Но серый зверёк не делал никаких воинственных движений — уши не прижаты к круглому черепу, не слышно предупреждающего шипения. Тра положила руку на дверь, на которой не было замка. Под давлением её пальцев дверь легко подалась.

Несмотря на сгущающиеся тучи, свет ещё попадал внутрь хижины, ложась на пол красивым пятном, подобно ковру. В единственной комнате по правую сторону располагался очаг. Дальше — сколоченная из досок кровать. Над ней висела полка. Рядом стоял ящик или сундук — часть выдолбленного ствола и несколько полок с чашками и тарелками — одни деревянные, а другие неумело слеплены из глины.

Но в комнате находился один предмет, который сразу привлекал к себе внимание. Всё, находящееся в комнате, было сделано неумело, без подлинного мастерства, а этот шкафчик мог бы украсить любой замок знатного лорда. Сотворенный из красноватого дерева, он был покрыт изумительной резьбой. И не просто орнаментом, а скорее рядом картин в дереве. Резьба целиком покрывала всю стенку, и Тра не обнаружила в ней ни щелей, ни петель.

Гирлянды из листьев образовывали рамку, внутри которой расположились картинки: на каждой изображена замысловатая сцена, а люди на них не больше мизинца. Вот скачет группа охотников в сопровождении охотничьих собак. А убегает от них…

Тра подошла ближе. Даже в полутьме хижины всё было прекрасно видно. Убегало странное существо с согнутыми плечами; голова его совсем не походила на человеческую.

Девушка вздрогнула. В Грире ходит множество легенд. Мужчины и женщины… рассказывают, что в древности они делили господство над миром с… с чуждыми. Но существо, которое преследовали охотники, отчасти похожее на человека, — это было что-то совсем иное. Тра принялась разглядывать следующую картинку.

Все сцены были связаны друг с другом общим содержанием. Здесь это существо опустилось на четвереньки, верхние его конечности поросли шерстью, ладони превратились в лапы.

А что изображено выше? Тра выпрямилась и подняла голову. На лесной поляне у пруда склонился обнажённый юноша. Опустив одну руку, он смотрит на своё отражение в воде. Художник изобразил эту сцену с таким мастерством, что Тра не сомневалась: он рисовал с натуры. Всю сцену наполняло ощущение мира и спокойствия.

А вот на следующей картине юноша поднял голову, настороженно прислушиваясь. Ещё дальше — начало охоты. Тра видела собак, они получились так замечательно, что ей показалось, будто она вот-вот услышит их лай:

— Нашли! Нашли! За ним…

Похоже юноша с картины чем-то изменился. Тем не менее, наблюдая за этой переменой, Тра не нашла в нём ничего отталкивающего. Напротив, она сочувствовала преследуемому. Ведь за ним охотились, как и за нею. Она не заметила, как стала царапать ногтем первую собаку, словно хотела убрать её.

Девушка даже присела, чтобы лучше разглядеть концовку, не сознавая, что сердце её забилось быстрее, а дыхание стало прерывистым, как будто она сама убегала от преследователей.

Резкое шипение отвлекло её внимание от последней картины. Тра посмотрела в сторону двери. Там, выгнув спину дугой, стоял кот и в свою очередь смотрел на шкафчик. Тра перевела взгляд — на последней картине беглец отчаянно цеплялся лапами за низко висящие ветки.

— Двуногий, — прошептала Тра, пользуясь кошачьими обозначениями, — или четвероногий?

«И то, и другое… ни то, ни другое…»

Ответ последовал немедленно, но был непонятен. Кот не отрываясь смотрел на шкафчик.

— И то, и это, а в то же время ни то, ни другое? — Тра отодвинулась, чтобы рассмотреть правую сторону шкафчика. Но продолжения истории, как она рассчитывала, не последовало.

Новая картинка изображала такую маленькую комнатку, что девушка почувствовала себя великаншей, подсматривающей в окно. Здесь она не увидела ни охоты, ни даже мирно отдыхающего юноши.

На кровати лежала женщина, а вокруг суетились люди. Служанка подбрасывает дрова в огонь, над которым висел котёл. Сцена была изображена с такими подробностями, что Тра отчётливо услышала бульканье кипящей воды и поняла, что там принимают роды.

Девушка быстро перешла к следующей сцене. Ребёнок благополучно родился, его показывают матери. Но на лицах не только окружающих, а даже матери было запечатлено выражение отвращения и ужаса.

Но почему? Тра торопливо перешла к следующей картине. На ней стоял мужчина, судя по богатой одежде, очень знатный человек, с мрачным и суровым лицом. Явно по его приказу нянька укладывала закутанного в одеяло ребёнка в корзину.

Четвёртая сцена. Другой мужчина, по одежде и вооружению — охотник, сидел верхом на пони, которые используются обычно для перевозки дичи. Этот всадник под взглядом человека со строгим лицом забирал у няньки корзину.

А теперь деревья… Художник мастерски изобразил тот самый лес, в котором сейчас находилась Тра, тёмный и таинственный. Охотник, свесившись с седла, опускает корзину в густую заросль.

Эта часть истории была достаточно ясна. Даже на юге, где жизнь некогда была легче, Тра слышала старинные легенды. Люди не убивали своих новорождённых, а оставляли в диком месте, не показывая роду… Да, должно быть, так оно здесь и произошло. Тра вернулась к первым сценам. Неужели на лице матери действительно ужас? Должно быть, в ребёнке было что-то чудовищное.

Его бросили в лесу. А что дальше? Тра пальцем провела по ветке, мешавшей охотнику выполнить жестокое поручение. В этом месте дерево шкафчика случайно оказалось темнее, и художник искусно воспользовался этим, придав сцене ещё более трагичный вид.

Потом — на следующей — из кустов выглядывало лицо… Или это звериная морда?

Человек или животное? Или то и другое одновременно? На следующей картине существо вышло на открытое место, и всё стало понятно. Голова, поросшая шерстью, как у животного, с большими заострёнными ушами, возвышалась на человеческих плечах, ниже которых виднелись полные женские груди.

На следующей сцене эта лесная женщина казалась ещё больше похожей на человека. Она поднесла к груди ребёнка, и он ртом ловит её сосок. А почти человеческое лицо женщины-животного сияет миром и радостью.

На других картинках ребёнок беззаботно рос у своей приёмной матери, играл и выглядел счастливым и довольным. До самой последней сцены, где мальчик, почти юноша, стоял над телом существа, пронзённого стрелой.

Итак, он был лишён матери, а потом — на другой стороне шкафчика — началась охота и на него самого. Тра мрачно почувствовала, как скрипнули её зубы, а рука потянулась к рукояти меча. А что по другую сторону шкафчика? Она решила посмотреть.

Снова гирлянда из листвы, окружающая квадраты, но они все были пустые! Кроме самого первого, на котором мельтешили какие-то царапины, возможно, самый общий набросок сцены, так и не завершённой. Тра внимательно разглядывала их, чувствуя себя обманутой. Её лишили конца истории. И это так разозлило её, что она ударила кулаком по бессмысленным линиям.

Но едва рука коснулась дерева, послышался резкий звук и искусно спрятанная дверца шкафчика стала складываться, открываться.

Свет! Вначале, недоумевая, Тра подумала, что внутри лежал фонарь. Но затем увидела, что свет исходит от деревянных отполированных стен. И одновременно пахнуло свежестью, как когда-то от свежевыглаженного тонкого белья.

Внутренняя поверхность стен была цвета слоновой кости. Ни следа грязи или пыли. Внимательно осмотрев шкафчик, Тра не заметила никаких петель или затворов.

Потом внимание девушки привлекло то, что находилось внутри — два колышка на высоте её плеч по одному с каждой стороны. С одного свисал меч. Рукоять была простая, без всяких украшений, и похоже сделана из того же материала, что и стены шкафчика. Зато завершался эфес головой существа… не зверя и не человека. Лезвие пряталось в простых ножнах, а пояс был из белой кожи, усаженной мелкими жёлтыми камнями.

На противоположной стене висел второй пояс, из гладкого чёрного меха, густого, мягкого и такого блестящего, словно он часть шкуры зверя, за которым тщательно ухаживают. Шириной примерно в четыре пальца, без какого-либо оружия, только с парными зажимами, тоже с головой существа с эфеса меча. Но здесь его пасть была оскалена, демонстрируя клыки, грозящие разорвать и загрызть любого.

Поверхность тёмного металла пряжки переливалась разноцветной радугой: красной и оранжевой, как пламя, голубовато-ледяной и золотой, как летнее небо.

Тра протянула руку и тут же отдёрнула её: пальцы словно обожгло и закололо. Очевидно, здесь существовала какая-то защита, которой она не понимает.

Сила… сила меча, которая может стать страшной, если оружие попадёт в нужные руки. А второе, этот пояс… тоже сила, но непонятная, от неё девушка отшатнулась. Сколько они висят здесь в ожидании? И кого ждут?

Пустая сторона шкафчика настораживала. Тра вздрогнула. Было бы лучше, если бы она не наткнулась на эту загадку, хотя хижина — это всё-таки убежище. И она не настолько встревожилась, чтобы уйти отсюда. Тут чувствуется…

Тра поискала нужное слово. Ожидание! Да, так верно! То, что висит в шкафчике, ожидает, но не её. Кого-то другого. Кого?

Машинально она взглянула на кота. Тот больше не сидел спокойно. Свет в открытой двери хижины становился слабее. Что это? Ранний вечер или приближающаяся буря? Кот смотрел наружу, кончик его хвоста медленно дёргался.

— Четвероногий… — обратилась к нему Тра. Кот сразу среагировал на голос. — Кого ты ждешь?

«Жду? — кот чуть приподнял голову. — Двуногие… четвероногие… все уходят в своё время…»

— Но ты остаёшься?

«Я остаюсь», — подтвердил кот.

На резных картинках никакого кота не было. Но Тра понимала, что животное перед ней — часть загадки. Хижина казалась давно покинутой…

— Кто? — на этот раз её голос прозвучал Неестественно громко, но не настолько, чтобы перекрыть раскат грома. Придётся остаться здесь, пока не пройдет гроза. Тра сбросила вещевой мешок.

Если она и ждала ответа на свой полувопрос, то её постигло разочарование. Кот отвернулся и снова уставился на дверь. Тра, привыкшая к самым скромным удобствам, прошла мимо него, чтобы нарвать травы и наломать веток. Это послужит ей постелью. И ночь она проведёт так удобно, как давно не приходилось.

У очага нашлись старые дрова, покрытые слоем пыли, и с их помощью девушка разожгла огонь. Пламя отчасти смягчило необычность и странность этого жилища. Раскаты грома становились сильнее, блеснула молния — так близко, что свет, казалось, протянулся внутрь хижины, к девушке.

Вода стала затекать внутрь, и Тра прикрыла дверь. В очаге теплился совсем небольшой огонёк, но открытый шкафчик продолжал светиться.

Кот не шевелился. Его голова по-прежнему была обращена ко входу. Тра чувствовала, что животное ждёт чего-то необычного, и это тревожило девушку. Чтобы отвлечься и унять дрожь в руках, она достала из мешка остатки продуктов. Там оказались две чёрствые, как камень, лепёшки. От одной она ножом отколола кусок. Ещё в мешке завалялось немного сушёного мяса, и Тра нарезала его тонкими пластинками.

Потом взяла с полки глиняную чашку, накрошила хлеб и мясо, добавила воды и получилась похлёбка. Тра очень надеялась, что на вкус она окажется лучше, чем на вид. Приготовления она растягивала как можно дольше. Кот не обращал на неё никакого внимания.

Гроза постепенно стихала. Тра услышала далёкий грохот: возможно, рухнуло ещё одно гигантское дерево. Девушка подошла ближе к очагу, протянула к огню загорелые руки и вздрогнула — не от холода, а от мысли о том, что её ожидает.

Наконец она достала свои меч и нож и положила их рядом с собой, потому что взгляд кота, постоянно устремлённый к двери, только усиливал её тревогу. И села так, чтобы видеть вход. Затем встала и попыталась передвинуть шкафчик, чтобы загородить дверь, но тот оказался слишком тяжёлым для неё.

Голыми руками съела неаппетитное месиво и решила, что оно не хуже прочей еды, которую она употребляла в последнее время. Отодвинув чашку в сторону, Тра сидела в напряжении, положив руки на колени. Наконец, не в силах сдержать собственное воображение, она вслух спросила:

— Кто придёт?

Кот повернул к ней голову.

«Возможно, наконец придёт долгожданный. Возьмёшь этот меч, двуногая?» — он явно кивнул в сторону шкафчика.

— Я полагаюсь на собственное оружие, — Тра опустила ладонь на рукоять своего меча. — Так кто придёт? Скажи мне, пушистый?

Кот повернулся к шкафчику.

«Там сила…»

— Всё равно я останусь со своим! — повторила Тра. Сидеть вот так, обмениваясь мыслями с котом, — неужели сё поразила лихорадка, когда она пробиралась в это заброшенное место? Или она околдована? За последние годы она прошла суровую школу и научилась терпению. И теперь это терпение должно послужить ей, пока она не узнает, что здесь происходит.

Ощущение чуждости, которое охватило её, когда она оказалась среди деревьев леса, не проходило, хотя гроза удалялась. Кот не проявлял никакого страха. Говорят, у этих животных сильно развито любопытство. Может, именно оно удерживало здесь кота, и он сейчас поджидает, когда она попадёт в какую-то невидимую ловушку?

Тра была не очень опытна в лесной жизни, но слишком много ночей она провела в напряжении, чтобы ошибиться сейчас… Кто-то появился у хижины. Послышалось фырканье, слабое, но отчётливое, словно какое-то существо обнюхивало дверь.

Тра встала, держа в руке меч, и, нахмурив тёмные брови, попятилась к шкафчику, готовясь встретить пришедшего. Губы на худом лице плотно сжались; она была готова зашипеть, как её пушистый сосед, хотя сам кот продолжал смотреть на дверь без признаков раздражения или страха.

Фырканье стихло, но Тра, словно видела сквозь дверь, знала, что там кто-то есть. И этот кто-то тоже ждёт, как и кот.

— Ты говорил о силе, — прошептала девушка. — Там сила когтя и клыка?

«Возможно».

К изумлению девушки, кот прыгнул к шкафчику, задев её по пути. Он ухватился зубами за меховой пояс, но его сил не хватило, чтобы сдёрнуть пояс с колышка.

Едва сознавая, что делает, и не думая о том, разумно или неправильно она поступает, Тра подавила предупреждающие уколы кожи и протянула руку к меховому поясу. Ей показалось, что мех вытянулся ей навстречу, как животное в ожидании ласки.

Пояс упал, и кот потащил его к двери. Может, хочет отдать тому, кто стоит за дверью? Одним прыжком Тра добралась до двери, угрожая коту острием меча.

— Не знаю, в какую игру ты играешь, — рассердилась она. — Но здесь я хозяйка…

«Ты только послана… — чёткая мысль, словно прозвучавшие слова, возникла в сознании. — Здесь только один хозяин».

Тра легко могла бы пронзить кота мечом или отбросить его в сторону. Наверное, не стоило позволять ему уходить. Однако девушка не поддалась грубой силе. Она скользнула вдоль стены, так, чтобы дверь, когда откроется, прикрывала сё, и толкнула, впуская в хижину ветер с дождем.

Снаружи послышался сдавленный крик, от которого мурашки пробежали по спине. Девушке очень хотелось увидеть того, кто стоял под дождём, но она не шевельнулась, а только сильнее сжала меч.

Очевидно, этот крик послужил сигналом, и кот, по-прежнему держа в зубах пояс, скрылся в темноте. Тра напряжённо застыла. Света от очага было недостаточно, да и дверь частично закрывала видимость.

Кто-то вошёл… Теперь Тра могла оглушить вошедшего и удостовериться в своих подозрениях. Но в это время в хижину проскользнул кот, подобрался к очагу и энергично встряхнулся.

Мокрая кожа… нос девушки сморщился от резкого запаха… странный мускусный запах. Тот, от кого исходил этот запах, похоже, долго не мылся. Это был мужчина, выше девушки, по крайней мере, на дюйм. Он стоял лицом к огню и коту, но Тра чувствовала, что он знает об её присутствии.

Знает, но совершенно не встревожен. Это сознание пробудило в ней искру раздражения. Она, может быть, и женщина, бродяга, у неё нет спутников, но всё равно с ней должны считаться! И он в этом скоро убедится!

Руки его свисали свободно, он не держал меча, у него не было даже ножа на поясе. Его кожаная одежда, как и у неё, была сильно изношена, а на плечах, руках и бедрах совсем изорвалась. Босые, покрытые грязью ноги остаются на полу следы.

Вокруг стройной талии обвивался чёрный меховой пояс, и его гладкая ухоженная шерсть резко контрастировала с внешним видом хозяина. Его лохмы были грязные и спутанные, с застрявшими в них сухими листьями и ветками. Словно он провёл в зарослях многие Дни.

Тра уже решила извлечь свой меч, чтобы обрушить его на спину пришельца. Она видела немало людей, опустившихся так же. Встречала их на юге. Им нельзя верить и их нельзя назвать даже зверями, потому что звери гораздо чище и милосердней.

И всё же, хотя Тра была уверена, что он знает о том, что ему угрожает, он, не повернув головы, опустился на костлявые колени у очага, протянул обе ладони к теплу. В голове девушки промелькнуло смутное воспоминание: так некогда люди склонялись в своих священных местах. Может, этот отверженный обожествляет огонь… или то, что он символизирует: убежище, пищу, тепло… добычу?

То, что он продолжал игнорировать её, означало одно из двух: либо он не один, а только первый из целой банды таких же отверженных, либо он обладает каким-то средством защиты, не зависящим от оружия.

Эти вытянутые руки… Что-то странное в пальцах, в ногтях… Ногти необыкновенно длинные и острые. Тра хотела, чтобы он повернул голову и она смогла разглядеть его лицо — человеческое или… чуждое?

Кот сидел у очага спиной к огню, обернув лапы хвостом. Тра не могла больше ждать, её голос взволнованно и громко прозвучал в хижине.

— Кто ты? — она и сама не была уверена, вопрос это или требование.

Наконец чужак оглянулся через плечо, повернув лицо на три четверти. Она ожидала увидеть бороду, такую же спутанную, как волосы на голове, но щёки были гладкие, как у юноши, хотя обветренные и загорелые и казались совсем тёмными. В лице что-то странное. Возможно, такое впечатление производили брови вразлёт и узкий выпяченный подбородок. Нечёсаные волосы росли и на лбу, острым углом спускаясь к переносице и почти соединяясь с бровями.

Глаза… зелёные или жёлтые… или смесь этих двух цветов? Ни у одного человека из Грира Тра не видела таких глаз. А рот казался слишком широким, с очень красными и блестящими губами, между которыми виднелись кончики острых зубов, как будто во рту росли клыки.

Но несмотря на всю странность, лицо было не отталкивающее и без идиотского выражения, которое она ожидала увидеть. А когда он заговорил, голос его прозвучал не только негромко, но спокойно и даже мягко.

— Благодарю тебя, леди из Ланиата…

Она крепче сжала меч. Кто в этой северной земле может знать её? Может, он тоже беженец? Не встречались ли они когда-то на пиру? Нет. Раз увидев, этого человека не забудешь.

— Больше нет Ланиата… — вздохнула она. — Но я спросила: кто ты?

Руки его сложились в непонятном жесте.

— Не знаю…

Беглец с какой-то битвы? Она слышала о людях, раненых в голову и потерявших память, которые становились похожи на новорождённых. Им заново приходилось учиться жить.

— Зачем ты пришёл сюда?

По крайней мере, на это он должен ответить, если только рассудок его не настолько расстроен, что он не помнит даже самые недавние события.

— Я всегда был здесь… — голос его стих, но он продолжал с живым любопытством разглядывать девушку. И во взгляде его ощущался не спящий разум, а живой рассудок.

Концом меча она коснулась пола. Несмотря на грязную одежду и дикую внешность, в нём чувствовалась какая-то спокойная уверенность, словно он нарочно надел чужое платье.

Теперь он положил руки на пояс и провёл пальцами по нему, как по шкурке любимого животного, словно убеждался, что сокровище, которое он так долго искал, с ним.

— Всегда был? — Тра упрямо продолжала допытываться.

Он кивнул. Прядь волос упала ему на лицо, и он отбросил её в сторону. Но недостаточно быстро. Девушка на мгновение затаила дыхание. Вот как… её глаза метнулись к резьбе на шкафчике, потом назад. Нет, это не беженец из её страны. Он… Тра прижалась плечами к стене, отступая.

— Кто ты? — выдохнула она шёпотом. Но несмотря на дикую сумятицу мыслей в голове, она не чувствовала страха — только удивление. Это был, несомненно, хотя и ставший старше, юноша с резной картины, тот, кто спасался от охотников.

— Зачем ты спрашиваешь? — ухмыльнулся он, произнося слова громко и резко. — Ты уже знаешь — если позволишь себе заглянуть правде в глаза. — Он чуть кивнул в сторону шкафчика.

Тра кончиком языка облизала губы.

— Да, я видела, — она тоже показала на дверцу. — Ты как тот, за которым охотились. Но…

Он поднёс руки к поясу, согнул пальцы в свете очага. Это были не обыкновенные человеческие ногти, а когти с прилипшей к ним влажной землёй.

— Ты слышала о таких, как я?

Тра ответила не сразу. Что такое древние легенды по сравнению со случившимся? Хотя лес издавна пользуется дурной славой, она отказывалась связывать страшные истории с этим стройным молодым человеком. Легенды утверждали, что такие, как он, опасны и несут в себе страшное колдовство, но она не испытывала страха. Ей нередко встречались люди, от которых исходило гораздо более сильное ощущение зла.

Он приоткрыл рот, так что обнажились острые клыки, и стоял так, высокий и стройный, словно защищал от врага своё последнее слабое укрепление.

— Я оборотень, — он словно выкрикнул воинственный клич, бросил его в лицо всему миру, который она представляла.

Тишина — такая глубокая, что было слышно, как прошуршал лист, задевший за дверь снаружи. Тра снова провела языком по губам. Он выглядел почти застенчивым — и опасным. Но она по-прежнему не видела никакой угрозы и смотрела ему прямо в глаза.

— Разве ты не поняла, леди Тра? Или такие, как я, забыты на юге? У вас там нет заклятых лесов?

Кончиком меча она начертила на утоптанной земле пола полузабытый защитный знак. Но разве этот рисунок способен отвратить гнев оборотня?

— Ты веришь в сталь? — приподнятые брови почти скрылись под краем жёстких волос. — Но сталь, сколь бы искусно ни была выкована, не может причинить нам вреда. Собаки могут нас свалить, но ни стрелой, ни копьём нас не убить. Мы можем испытать боль, но не умрём. Только серебро. Серебро или, — руки его дрогнули, — огонь.

— Но ты ведь греешься у очага, — возразила Тра. — Разве это не твой дом? И ты принёс в него своего врага — огонь.

Его широкий рот изогнулся в горькой усмешке.

— Ты видишь меня в обличье, для которого огонь не хозяин, а слуга. Жестокий Коготь, — обратился он к коту, — кого ты привёл сюда? Женщину, которая не проявляет страха, не дрожит, глядя на меня, как будто я не отличаюсь от тех, кто ходит…

— На двух ногах? — прервала его Тра. — Но откуда ты знаешь моё имя, незнакомец? Я только что пришла в эти земли, а в твоём лесу вообще первый день, — она по-прежнему не забывала о своём предположении: может, он потерял рассудок в битве.

«Это мой дар…» — он передал ответ прямо ей в сознание, как и кот раньше.

То, что в сё мысли вторгаются, подвергают чему-то вроде насилия, подействовало на девушку, как удар. Она застыла, стараясь не показать своего негодования, но в ней вскипал гнев.

Он больше не смотрел в её сторону; напротив, приблизился к шкафчику, внимательно посмотрел на висящий в там меч. Но если это оружие принадлежит ему, как, кажется, и пояс, то почему он не вооружается им. Вероятно, так долго бегал на четырёх конечностях, что предпочитает когти и клыки настоящему оружию.

— Я должен поблагодарить тебя, — на этот раз он заговорил вслух, и Тра приняла это за уступку с его стороны. — Я долго бродил по полям и лугам, и найдётся немало таких, для кого я буду желанной добычей. Ты принесла мне свободу, — он снова коснулся пальцами меха на поясе, — а я на такое даже не надеялся. Возможно, в этом есть какой-то смысл. Мы ведь всего лишь фигурки в игре неведомых сил. Ты избрала это бедное убежище? Почему, миледи?

Почему он спрашивает, если может прочесть её мысли, а она не в состоянии закрыться от него? Тра хотела обратить против него свой меч, изгнать это… эту тварь, которая не знает, что естественно, а что нет. Неужели теперь каждая её мысль и чувства открыты для него?

— Когда ты испытываешь ненависть, я не могу проникнуть в твои мысли… — проговорил он негромко. — Еще находясь снаружи, я должен был узнать, кто внутри, и сделал это. У нас есть свои обеты, и мы их не нарушаем! — в его голосе послышалась гордость, такая же, как у неё, и девушка почувствовала, что не может не откликнуться на неё. — Хочешь, чтобы я поклялся, леди?

Что он пробудил в ней? Чувства и веру, которые она считала погибшими? Она покачала головой, отказываясь от этого признания лесного чудовища, как раньше отказалась от признания людей своего ранга.

— Так что же привело тебя сюда? — вернулся он к своему первому вопросу?

— Звериная свора под знаменем бегущего пса… — она выплюнула эти слова и ударила концом меча по земле. — Я дорогой ценой отстояла свою свободу: последнего из моих приближённых повесили на дереве в долине. Ваши лорды приносят злую смерть.

В его глазах на мгновение сверкнуло пламя.

— Бегущий пес — да! — он обнажил клыки в зверином оскале. — Значит там Рот или… — он нахмурился, — время здесь в лесу идет по-другому, и иногда годы пролетают мгновенно… может, кто-то из его потомков. Со всем своим оружием и доспехами они живут в страхе и уже давно не заходили в лес. Может, сейчас здесь снова появятся псы… Они идут по твоему следу, леди?

Он не проявлял никакой тревоги, а заговорил более оживлённо, словно жаждал какого-то состязания.

— Может быть, — она не стала распространяться, опасаясь, не считают ли лесные жители и её своей добычей.

— Это место страха, — продолжал он. — Здесь живут мои братья, но даже мы не знаем всё тёмное зло, которое бродит по тропам.

Он посмотрел на девушку яростным взглядом, но она не отвела глаз. Вернула меч в ножны, показав, что у неё, как и у него, пустые руки.

— Я видела многих дьяволов и много опасностей, но худшие из них двуногие и называют себя людьми, — она хрипло рассмеялась. — Ты знаешь моё имя. А как зовут тебя?

— Я Фарн. У меня есть и другое имя, но твоё горло не сможет его произнести. Жестокий Коготь — мой гофмаршал, хранитель моего замка. Давно я не был в своём владении. Леди Тра, я предоставляю тебе права гостя.

Он наклонился, взял из очага полусгоревшую ветку и поднял её так, чтобы горел только один конец, напоминая свечу.

— Я буду освещать дорогу в твои покои, — официально начал он и рассмеялся. — Боюсь, тебе придётся принять нас такими, какие мы есть. И всё же… — по-прежнему держа в руке импровизированную свечу, он прошёл мимо девушки к двери и мгновение спустя вернулся, таща за лапки двух птиц.

— Они понравились бы даже Роту…

— Рот? — Он второй раз упомянул это имя. — Это его герб — бегущий пес? Рот… — Она ждала ответа.

— Рот Фарн, — вздохнул он, присел на корточки у огня, достал из щели меж камней нож и принялся потрошить дичь. — Что имя? Его можно дать вещи, месту, женщине, мужчине. Владеющие древними знаниями говорят, что в имени есть сила, которую можно использовать против человека, носящего его. Но кто знает на самом деле?

Ей так много хотелось узнать. Что за история поведана на шкафчике — о ребёнке, брошенном в лесу, о юноше, преследуемом охотниками? Ни его ли история там изображена?

— Этот меч… — она указала на оружие в шкафу. — Он тоже принадлежал Фарну?

Хозяин повернулся так резко, что она вздрогнула и опустила руку на рукоять меча. В его голосе прозвучала угроза, а кот зашипел.

— Что ты слышала о Фарне?

— Ничего, кроме твоих же слов, — растерялась она. — Но я встречала немало разбойников и потеряла близкого человека. В шкафу висит меч со странной головой на эфесе. А на самом шкафу вырезана история, достаточно ясная. Поэтому я и спрашиваю: подходит ли этот меч к твоей руке?

— Ты хочешь сказать, что это моё наследство? Возможно, леди, когда придёт время. Но сейчас я ношу то, что мне ближе, — он коснулся мехового пояса. — У этого, — он кивком указал на меч, — есть своя цель, но она в будущем. — Он встал, насадив четвертушки птиц на импровизированные вертела, и отошел к шкафчику.

— Эта цель связана с Фарном? — настаивала она.

Его плечи напряглись. Девушке на мгновение показалось, что всё происходит во сне. А он подошёл к двери и резко распахнул её.

— Пусть висит! Он пока не мой. И может, никогда не станет моим! Существует множество ловушек, и те, на кого охотятся, учатся чуять их — или умирают.

Еда была готова, и он, достав миски с полки, справедливо разделил её. Тра попробовала с пальцев жир и с аппетитом принялась есть.

Наступила ночь, но Фарн не закрывал дверь. Время от времени он останавливался и прислушивался. Конечно, его слух острее, он привык к обычным лесным звукам и мог из них выделить чужие. Тра услышала пронзительный крик ночного охотника, промахнувшегося в прыжке к добыче, потом уханье совы. И ещё шум непрекращающегося дождя и шелест листвы.

Закончив есть, Фарн подошёл к грубому ящику, сделанному из древесного ствола, порылся в нём и набрал охапку чистой одежды. Ничего не сказав, он вышел в ночь.

Тра облизала пальцы и подбросила дров в огонь. Она очень устала, а сейчас представился подходящий случай отдохнуть. Она удовлетворённо посмотрела на кровать, на которой разложила свою постель. Кот умывался, хотя время от времени у него дёргались уши, словно он что-то слушал.

Если огонь будет гореть всю ночь, скоро понадобятся дрова, но сейчас не имело смысла искать их в мокром лесу. Фарн! Тра сама удивлялась тому, как она спокойно восприняла его. Есть старые предания… Чем ближе они с Ринардом подходили к лесу, тем чаще слышали их.

Они искали припасы и собирали сведения об этом самом лесе, когда на них напали в деревне. Тра считала, что Ринард уходит за ней, но этот бедняга остался. Наверное, посчитал, что так лучше послужит ей. А она обнаружила это слишком поздно. Ринард… она заставила себя не думать о нём. Интересно, заметили ли её разбойники и пошли ли за ней?

— Охотники… — Тра не поняла, что произнесла это слово вслух. Но кот ответил:

«Ещё нет. Но охота приближается. На него всегда идёт охота».

— Часто? — поправила она.

«Очень часто. Если только он предпочитает…» — но слова в её сознании больше не звучали. Тра почувствовала, как в голове плотно закрылась какая-то дверца. Больше она ничего не узнает, по крайней мере, сейчас.

Об оборотнях рассказывают страшные истории. И Фарн должен быть одним из них. Тра беспокойно передвинулась: из темноты словно по волшебству появился он. Теперь на нём была чистая кожаная одежда, гладкая, как мех на поясе. Ветки и листья он вычесал из волос, грязь смыл с рук и лица. Вошёл уверенно и с тем же властным видом принялся расспрашивать девушку о набеге на деревню.

— Кажется, Рот или тот, кому сейчас подчиняются псы, становится слишком самоуверенным, — задумчиво произнёс Фарн, когда она закончила свой рассказ. — В этом убежище, — он показал рукой, — хоть оно и очень простое, тебе рады. Но не советую задерживаться в лесу, — он произнёс это решительно, и Тра почувствовала негодование. Он стоит и смотрит на неё, как на зеленую девчонку, никогда не слышавшую тревожный колокол.

— Лес… — он помолчал. — Да, в нём многие искали приют, но они были неосторожными и невежественными. Завтра я покажу тебе тропу, ведущую на запад от владений Рота, и позабочусь, чтобы ты безопасно ушла из этой земли. А сегодня ночью у меня ещё есть дела. — Он повернулся и без всякого прощания исчез в темноте, кот ушёл за ним.

Тра сидела в сумраке, который не разгонял умирающий огонь очага. Тело её болело от усталости, веки отяжелели. Но стоит ли спать в этом месте? Больше с ней нет Ринарда, который караулил бы, пока она отдыхает.

Она подбросила в огонь остатки дров и легла у очага, положив рядом с собой меч и нож, так, чтобы можно было дотянуться рукой. Потом закрыла глаза, зная, что не сможет долго продержаться без отдыха.

Тра увидела сон, в котором она бежала, беззащитная и преследуемая. Но в ней так горел гнев, что, казалось, всё её тело было охвачено огнём. Перед ней встала стена из переплетённых ветвей, и ужас преследования заставил её кинуться на эту стену. Ветви схватили её и крепко держали. Она вырывалась, руки покрылись царапинами. Но её продолжали крепко держать, а шум охоты всё приближался, и она услышала торжествующий звук рога.

Звук рога! Тра открыла глаза, но не увидела густых зарослей, хотя сон казался таким реальным, что ещё несколько мгновений она отчаянно отбивалась руками. Она лежала в полутёмной комнате, свет проходил через две узкие щели в стене.

Приподнявшись на руках, покрытая потом под изношенной одеждой, она услышала ясно — рог!

Охотники! Идут по её следу или просто бродят по лесу? Она не может оставаться здесь, тут она как в западне, но искать тропу в незнакомом лесу без проводника тоже опасно.

Наклонившись к оружию, Тра споткнулась и в поисках опоры ударилась рукой о шкафчик. Опять распахнулась его дверца.

Мехового пояса нет… Где теперь его хозяин? Но меч… Ее собственный давно нуждался в перековке, он был совсем старый. Фарн не хотел брать это оружие. Почему бы ей не вооружиться получше?

Тра прислушалась. Рог прозвучал снова, и на этот раз она не могла уже себя обманывать: звук был гораздо ближе. Ей следовало уходить и побыстрее. Сунув собственное оружие в ножны и пнув мешок в сторону двери, она протянула руку к мечу из шкафчика.

Кожу закололо, её словно обожгло пламенем. Меч закачался. И когда девушка захотела взять его, рука её онемела, лишилась силы, немота поднялась до самого плеча. Тра, которая смеялась над рассказами о колдовстве, оказалась бессильной. Страх заставил её отшатнуться от медленно раскачивающегося оружия.

В третий раз прозвучал рог, и ему ответил лай одной собаки, потом другой. Тра вздрогнула. Людям она может противостоять, когда вынуждает необходимость, но собаки… против них у неё нет никаких шансов. Она повернулась, разглядывая хижину. Один выход, узкие прорези окон. Если загородить дверь, можно попробовать обороняться. Но здесь не из чего соорудить баррикаду. Нужно уходить… а собаки готовы пуститься по следу…

Нож, меч. Другого оружия у неё нет. Отпихнув мешок, девушка закрыла дверь. Никакого замка, дверь легко открыть…

Тра взяла в руки нож. Есть способ уйти в самый последний отчаянный момент… покончить с собой. Ждать насилия охотников и собак — разве это не трусливый выход? Как может она?..

Послышался громкий лай, и он заставил девушку вздрогнуть. Ликование и жажда — так лают собаки, когда видят добычу. Но доносился он не рядом с хижиной, как она ожидала, а уже откуда-то дальше к западу. В ответ раздался целый хор криков, постепенно затихающих. Тра с трудом поверила, что охота поменяла направление. Она задела плечом шкафчик.

Постояла, глядя на резьбу. Вот беглец, вот преследующие его охотники. Фарн пересёк её след, оставил свой более сильный запах, который отвлёк собак? Она нахмурилась, задышала порывисто, как будто сама изо всех сил убегала от преследователей.

Фарн… Тра не сомневалась, что на него охотились и раньше. Это его страна, он знает здесь каждый камень, каждое дерево и куст, знает, где можно укрыться. Да, звуки затихают, охота удаляется на запад, ей нужно только подождать и, когда всё стихнет, уходить на восток.

Почему он так поступил? Случайно? Тра сомневалась в этом. Она подняла свой мешок. Он ей ничем не обязан. Конечно, она открыла шкафчик, и кот вытащил пояс, но неужели это такая большая услуга?..

Тут от мыслей её отвлекли торжествующий собачий лай и низкий глубокий рёв. И в нём слышались не боль, а гнев и… страх!

Его почти сразу заглушили возбуждённый лай собак и крики людей. Фарн… он в ловушке! Крики становились громче, но слов она не различала. Держа в руке меч, она осторожно приоткрыла дверь.

По поляне пронеслось серое пятно. Кот оказался в хижине ещё до того, как она его разглядела. Встав на задние лапы, он передними заколотил по дверце шкафчика. Уши его были прижаты к голове, и он громко рычал. Но вот он слегка повернул голову и посмотрел на девушку.

«Ловушка!» — слово возникло в её сознании с силой удара.

На удалении снова послышался вой. Тра прислушалась. Это не её битва. Фарн — оборотень, враг людей. Конечно, он не причинил ей вреда и даже предложил права гостя, но какое это имеет сейчас значение? Один меч против своры собак и вооруженных людей — что она может сделать?

— Ничего… — вслух произнесла она, отвечая на свои мысли. — Эга игра не для меня…

Ответ пришёл не в словах. На мгновение, словно вырванная из реального времени, Тра увидела — не эту хижину, не рассерженного кота, а совсем другую картину.

Сеть, в которой дико бьётся зверь с покрытой пеной пастью, пытаясь перегрызть верёвку. Но теперь Тра видит, что это не простая сеть, а верёвки из кожи с вплетённой в них серебристой нитью.

Серебро!

Картина исчезла, и Тра вспомнила. Фарн сказал: «Серебро — проклятие моего рода».

«Это так!» — Она больше не пленница, но кот продолжал смотреть на неё, пытаясь когтями разодрать дерево шкафчика.

Догадавшись о тайне шкафа по двум прошлым попыткам, Тра хлопнула ладонью по той стороне, которую не покрывала резьба, и дверца открылась. Кот прыгнул, пытаясь стащить меч. Но сумел только качнуть его. Тра просунула внутрь своё оружие и подцепила пояс, потащив его к себе.

Меч в ножнах упал, и кот присел над ним, продолжая рычать. Теперь меч словно притягивал к себе свет, и глаза чудовища на головке эфеса сверкали, как у живого зверя.

Тра позволила мечу выскользнуть на пол. Она думала, что кот подхватит его, как раньше пояс, но животное продолжало стоять, глядя на девушку.

— Чего ты хочешь от меня? — удивилась она.

Никакого ответа в сознании, никакой картины. Но шум охоты усилился, как будто это и был ответ.

— Возьми его, если это нужно! — проговорила Тра.

Кот не шевельнулся. И хотя слова по-прежнему не возникали в сознании девушки, она почувствовала усиливающееся принуждение.

— Нет! Твой Фарн не брат мне по крови, он не мой родич. Что у меня с ним общего? Один меч не устоит против своры и охотников. Я не буду…

Но в то же время в ней появилось что-то непонятное. Колдовство? Она тщетно сопротивлялась, но вопреки собственному желанию нагнулась, чтобы поднять пояс с мечом.

Кот подпрыгнул и испустил боевой клич. Он пристально посмотрел на девушку и направился к выходу.

Тра повернулась — неловко, словно действовала по чужой воле. И, держа в одной руке свой меч, в другой — пояс с мечом из шкафчика, пошла за котом, вначале спотыкаясь, потом более твёрдой походкой — как человек, выполняющий долг.

Жестокий Коготь бежал впереди, но не по еле заметной тропе, которая привела сюда девушку, а обогнул одно из упавших деревьев и направился прямо через кусты, окружавшие маленькую поляну.

Шум охоты не стихал. Очевидно, собаки и их хозяева не уходили, оставаясь на одном месте. Направляясь в их сторону, Тра по-прежнему пыталась высвободиться от принуждения, но оно не оставляло ее. Под краем её шапки с нашитой сталью появились капли пота, ручейками стекавшие по лицу.

Она одна. А против неё — сколько? Если потратит силы, сопротивляясь принуждению, это ей потом дорого обойдётся. Она прекратила внутреннюю борьбу, позволила тому, что овладело ею, действовать свободно.

Лай постепенно затихал, зато яснее становились голоса людей. Кто-то выкрикивал приказы — опустить тут, закрепить это, унести то.

Жестокий Коготь остановился и оглянулся. Тра опустилась на колени и сквозь ветви кустов проползла к краю ещё одной поляны. Пользуясь своим умением передвигаться неслышно — умением, которое выработалось у неё постоянным преследованием, — она концом меча осторожно приподняла ветку и выглянула на поляну.

Пятеро мужчин. Двое сажают собак на поводки. Тот, кто выкрикивает приказы, стоит в стороне и следит за действиями ещё двоих. А они неловко пытаются затянуть сеть, в которой бьётся пленник.

Тра с холодным гневом узнала герб охотников — бегущий пес. Но пятеро мужчин и четыре собаки — против одной женщины!.. У неё же нет даже самострела, ничего, кроме меча… она не посмеет на них напасть!

— Оставьте! — приказал наконец предводитель. Он подошёл к пленнику и осмотрел узлы, которыми сеть была привязана к дереву. — Зверь пойман, а остальное захочет увидеть милорд. Джейкон, ты и Рафф отправляйтесь в лагерь и возьмите с собой собак. Милорд не помилует тех, кто не заботится о его собаках. И мы не знаем, сколько ещё таких чудовищ бродит по соседству…

— Лучше бы утащить оборотня с собой… — начал один из тех, кто привязывал сеть к дереву.

Ему ответил громкий смех.

— Он пойман. Милорд после всех этих лет охоты узнал его тайну. Оборотни не могут разорвать серебро. Смотри, как он изгибается, чтобы не прикасаться к серебряным нитям.

Пленник продолжал непрерывно биться. Сквозь лай собак и голоса людей Тра слышала его тяжёлое дыхание.

— Серебро и — огонь! — в этом сильном голосе звучало жестокое удовлетворение. Да, по его приказу был повешен Ринард. Это его люди выкрикивали ставки, споря, сколько пленник будет дёргаться на верёвке, прежде чем смерть проявит к нему милосердие. В этот момент Тра всё отдала бы за самострел: слишком хорошая цель — этот человек, который стоит, засунув большие пальцы рук за пояс; густая борода скрывала его улыбку.

— Будет отличный костёр. Может, сам милорд его разожжет. А ночью нас ожидает хорошая выпивка!

Двое охотников, за которыми он следил, отошли от пленника. Несмотря на видимую беспомощность пойманного существа, они, по-видимому, с радостью воспользовались возможностью оказаться от него подальше. Тра вздрогнула, почувствовав холодное прикосновение к руке, и побоялась, что выдала себя. Но это был Жестокий Коготь.

«Сзади…» — вспыхнуло в её сознании.

Что сзади? Трудно было поверить, что эти безжалостные псы ещё не учуяли её и кота. «Прочь, подальше, пока вас тоже не схватили!» — кричала часть её сознания, но напрасно.

«Сзади!» — вновь требовательно прозвучал приказ кота. Жестокий Коготь прилёг на брюхо, осторожно вытянул вперед одну лапу, вторую. И начал отползать от неё и собак. Совершенно очевидно, он ожидал, что девушка последует за ним.

Тра колебалась. А в это время человек, отдававший приказы, подошёл к пойманному существу. Подобрал конец веревки, в которой ясно виднелась серебряная нить. Со злобным удовлетворением просунул этот конец сквозь сеть к пленнику.

Тра не только услышала, но и ощутила: даже её мозг воспринял крик, резкая боль обожгла левую щёку и никак не проходила. То, что было направлено на пленника, затронуло и её.

На четвереньках, используя всё своё умение, Тра последовала за крадущимся котом. Они удалялись от поляны, а в это время двое охотников новели собак на поводках. Но пройдя небольшое расстояние, кот повернул налево. Теперь стало ясно, что означало его «сзади». Они направлялись к тыльной стороне группы деревьев, к одному из которых привязали сеть. Тра прикусила нижнюю губу, чтобы не выдать себя: мучения, испытываемые пленником, продолжали жечь её тело.

Жестокий Коготь остановился. Приступов боли больше не было. Наверное, хозяину собак надоела забава. Теперь Тра слышала только тяжёлое дыхание, — очевидно, пленника.

Девушке хотелось бы оказаться в другом месте, но она вынуждена была подчиниться чужой воле. Поблизости кожаная с серебром верёвка обвивала корень — это был один из концов сети.

Положив меч рядом с собой, Тра взяла в руки нож. Верёвка была довольно толстая, и девушка опасалась, что даже если она сумеет перерезать её, металл не поддастся. Но нити разделились, а серебро оказалось не таким прочным, как она опасалась: вероятно, использовали чистое, чтобы с ним легче было работать. Тра изгибала серебряную нить, пока та не лопнула.

Конец верёвки провис, но Жестокий Коготь подхватил его зубами и натянул, а Тра осторожно двинулась к следующему.

«Ещё два, ещё только два», — на этот раз вторжение в сознание было не кота — это пришла мысль пленника. Тра не сопротивлялась, напротив, широко раскрыла сознание, чтобы знать, что делать.

Она двинулась налево — здесь был второй узел, разрезала верёвку и торопливо обернула её вокруг ветви, чтобы внешне она казалась нетронутой. Тра разрезала третью верёвку, когда на поляне раздался крик, от которого девушка вздрогнула.

— Пойман, клянусь клыками Рейна! Пойман, как обычный зверь!

В голосе торжествовало злорадство — и это был не бычий рёв предводителя охотников. Наверное, его лорд.

— Оборотень… — это слово прозвучало как непристойность.

— Родич, — отозвался Фарн. Тра не могла бы спутать этот голос ни с чьим другим.

— Зверь, незаконнорожденный дьявол…

— Рождённый твоей кровью, родич. Ты требуешь родственных прав с дьяволом?

Тра взяла в руки последний узел и дёрнула изо всех сил. Серебряная нить резала ей пальцы, но она гнула её, не думая о боли. И в это время послышался другой голос:

— Осторожней, милорд. Вдруг поблизости бродят другие оборотни. Внимание, вы, деревенщины!

Верёвка разорвалась, оставив на пальцах девушки кровоточащие бороздки. Тра, несмотря на боль, сжала в руке меч. Второй меч, который она принесла на поясе, лежал у её ног. Из кустов, сверкая глазами, выскочил Жестокий Коготь и остановился перед нею.

— Дайте мне заколдованное копьё! — это голос лорда. — А вы — станьте у кустов, чтобы отбиваться от других дьяволов, если он их вызвал. Расступитесь, чтобы я мог бросить…

Тра отшатнулась от устремившегося к ней тела. Тот, кто был в сети, освободился. Но это был не человек, который вышел из хижины, а мохнатое четвероногое существо, которое не должно иметь права жить в человеческом мире.

Не подумав, Тра замахнулась на него. Его жёлто-зелёные глаза сверкнули, существо с разбегу затормозило, и из его глотки послышался низкий предупреждающий рёв.

Сможет ли он подчинить себе её волю? Тра спиной прижалась к стволу дерева. Между ними лежал меч из шкафчика. Глаза существа переместились с девушки на оружие. Зверь протянул лапу к поясу и отдёрнул её, как будто в мече, как и в серебре, заключалось какое-то могучее колдовство.

Лорд охотников пробирался сквозь кусты. Подходил он осторожно, держа в руке копьё. Фарн — если это действительно был он — оскалил клыки. Но взгляд человека устремился к девушке, у которой было только мгновение, чтобы увернуться от копья, нацеленного ей в бок. Тра укрылась за деревом.

— Тут ещё один! Он не изменил обличья!

Кусты перед девушкой зашевелились, через них кто-то пробирался… Это Фарн.

Снова лорд оказался перед ней.

Она прижалась к дереву. Лучше получить удар копьём, чем оказаться беспомощной в их руках. Она уже осуждена в их глазах и хочет умереть чистой смертью.

Стоявший перед ней мужчина был гораздо моложе предводителя охотников. Стройный и проворный. В его внешности угадывалось сходство с Фарном, когда тот передвигался на двух конечностях. Но глаза были совсем другие. Голубые и холодные, как зимний лёд.

У него в руке было второе копьё, но он упёрся его концом в землю и вынул меч из непонятного металла. Может, тоже серебро?

Значит, хочет захватить её живьём и, вероятно, подвергнуть участи, которая предназначалась Фарну? А его приближённые захватят её в сеть, пока она сражается с лордом?

— Эта не на четырёх лапах. Что знает такой дьявол об искусстве стали?

— Милорд, осторожней. Эти твари владеют злым колдовством… — закричал предводитель охотников. — Они могут заставить человека видеть то, чего нет…

Тра продолжала молчать. Если они считают её оборотнем, то будут очень опасаться колдовства, и в этом, возможно, для неё есть какой-то шанс. «Конечно, — мрачно размышляла она, — этой схватки мне не пережить, но гораздо достойней умереть от оружия».

— Сам осторожней! — проворчал лорд. — Она держит меч, значит, и я буду сражаться мечом. Может, сумею доказать, что они не так страшны, как говорится в глупых сказках. — И он сделал выпад с уверенностью бойца, который не встречал равного себе.

Сталь ударилась о сталь. Тра видела, как что-то дрогнуло в этих холодных глазах. Неужели он рассчитывал уложить её таким простым приёмом? Это простая самонадеянность или уверенность, основанная на многих схватках?

Истончённый меч дрожал от удара, и девушка опасалась, что второго такого удара он не выдержит и расколется. Этот второй меч — из шкафчика, как далеко он лежит? Она вспомнила о Жестоком Когте. Сможет ли кот подтащить к ней его? Ведь кот завладел этим оружием, а её рука горела, когда она пыталась коснуться меча. Неужели можно рассчитывать на такое тёмное колдовство?

Тра защищалась, прижимаясь спиной к дереву. Остриё оружия противника мелькнуло перед глазами, щёку обожгло острой болью. Где Фарн? Она была уверена, что в начале дуэли он был здесь, однако, кажется, люди лорда его не увидели… Но сейчас на это не было времени… это её бой.

Девушка мысленно представила себе меч. Если Жестокий Коготь прочтёт её мысли, ответит ли он? Мелькнула чужая мысль, но как будто обращенная не к ней. Словно третье танцующее лезвие присоединилось к бою. Меч… взять меч…

Это не её собственное желание… Что-то более сильное, чем даже страх, пробудилось в ней. Отказ, и гнев, и тень ужаса. Древний враг… меч… Нет, рвать когтями, терзать. Клыки направо, когти налево — так всегда лучше!

Крика животного не было слышно, но куст разошёлся, и оттуда на одного из зрителей кинулся зверёк. Только на секунду Тра бросила туда взгляд, услышав шум схватки. Расплата пришла в виде удара в плечо. Кольчуга помялась, хотя кольца не были разрублены.

— Так и так… — противник целился ей в лицо. Сна парировала удар, и её меч сломался, в руке остался неровный осколок. Враг рассмеялся и приготовился нанести смертельный удар.

— Так! — воскликнул он в третий раз, и это был смертный приговор. Но лезвие коснулось лишь её руки, и Тра выронила остатки своего меча.

— Я выполняю свои обещания. Возьмите её… — он чуть повернул голову, отдавая приказ.

Тра поднесла нож к своему горлу. Она уже готова была выполнить задуманное, когда голову её поразила ужасная боль. Девушка пошатнулась и упала бы, если бы не ствол дерева.

Боль была не телесная, нет, гораздо более глубокая и сильная. Такую боль не может испытывать человек. Она услышала крик муки и отчаяния, предвидения судьбы, от которой нет спасения, но это был не её крик.

Похоже, что Тра не одна испытывала подобные муки. Лорд, победивший её, пошатнулся, меч выпал из его руки, которую он тотчас поднёс к голове. Рот его искривился в беззвучном крике.

Из кустов, пригнутых прыжком Фарна, кто-то вставал. Махнул головой, отбросив назад волосы и обнажив лицо, которое на глазах стало меняться. И не зверь, а человек вышел на открытое место с мечом в руке, сверкавшим красноватым огнём, словно отблесками адского пламени.

Послышались крики. Люди побежали, но Тра не шевелилась, держа нож наготове.

Лорд чуть повернулся к Фарну. Он перевёл дыхание и наклонился, поднимая своё оружие, как будто полностью восстановив контроль над своим телом и сознанием. Его приближённые исчезли, на земле лежало чьё-то неподвижное тело.

— Добрая и злая встреча, родич! — невесело улыбнулся Фарн. Он стоял в ожидании нападения, как только что стояла Тра.

В глазах лорда загорелся безумный гнев. Тра подумала, что для этого хозяина собак весь мир неожиданно сузился до схватки с человеком-зверем.

Свечение меча Фарна усилилось. Пальцы его, сжимавшие рукоять, покраснели, сияние охватило запястье, поднялось по руке. Девушку словно обожгло пламенем. Она затаила дыхание и подавила крик боли. Если такова цена пользования оружием для неё, стоящей в стороне, то что должен был испытывать сам Фарн? Потому что девушка была уверена: её ощущения — отражение того, что чувствовал он.

Фарн закричал — человеческим голосом, но со звериным оттенком. Если молодой лорд считал, что перед ним лёгкая добыча, он очень быстро убедился в своей ошибке: пламенный меч летал с мастерством, поражавшим девушку.

Но восхищалась она только несколько секунд, а потом вспомнила о других. Где те, кто убежал в кусты? Где остальные? Как бы искусен ни был Фарн, он не устоит против четверых или пятерых противников. Бросив остаток меча, Тра наклонилась к телу в кустах.

Увидев разорванное и окровавленное горло, она не стала осматривать дальше. Но копьё забрала. Сквозь звон оружия услышала сдавленный стон.

В кустах она обнаружила второго человека. Он полулежал, прижимая руку к груди, и смотрел на неё диким взглядом. Когда она подошла, он попытался воспользоваться коротким охотничьим мечом, но девушка легко вырвала у него оружие. Он произносил какие-то бессмысленные фразы, а она направилась назад и встретилась с ещё одним бегущим к месту схватки.

— Умри, дьявол!

Она не была готова к этой встрече, и он едва не разрубил её, но вдруг закричал и поднял руки. Раненый подхватил его крик. Боль в голове — Тра почти ничего не видела. На четвереньках отползла от рухнувшего тяжёлого тела. Шлем упал и откатился. Чтобы обезопасить себя, Тра ударила массивной рукоятью меча по затылку противника.

Несколько мгновений она просто сидела, тяжело дыша, не смея поверить, что осталась жива. Боль перестала быть пыткой, она превратилась в устойчивое пламя, которое каким-то непонятным образом возвращало ей силы.

Из густой травы показался Жестокий Коготь. Проходя мимо лежащего человека, кот, выставив когти, нанёс ему лапой быстрый удар. Тра с помощью копья встала и пошла туда, где двое продолжали искусно и мужественно сражаться. Вонзив меч в землю, девушка стояла, держа наготове копьё. Рядом с ней сидел Жестокий Коготь.

Искусство фехтования… Тра поняла, что видит схватку равных противников. Они были словно братья-близнецы. Странность в лице Фарна больше не поражала. Он слегка улыбался, его жёлто-зёленые глаза горели, только по цвету отличаясь они от глаз противника.

Сияние теперь охватывало туманным ореолом всё тело Фарна, и сквозь него, как стремительный язык, двигался меч. Неужели они так равны, что будут сражаться бесконечно? Тра не видела следов усталости, звон оружия не затихал.

Не успела она подумать об этом, как охваченное пламенем лезвие повернулось в руке Фарна. Словно оружие владело человеком, а не человек оружием. Послышался резкий звон стали, и меч вырвался из руки лорда и вонзился в дерево, рядом с которым стояла девушка. Лорд стоял безоружный, но выражение его лица не изменилось; он мужественно ждал конца.

Фарн посмотрел ему в глаза.

— Кровь призывает кровь, — медленно проговорил он.

Рот противника дёрнулся. Лорд плюнул, и слюна упала на истоптанную землю у ног Фарна.

— Зверь не может призывать человека! — Лорд гордо вскинул голову. — Убей меня, но наши отношения не могут измениться, бегущий в ночи!

Фарн взвесил в руке меч. Он не угрожал; тяжесть меча как будто стала слишком велика для него. Он покачал головой.

— Больше я не побегу, — твердо произнёс он. — Мне пришлось наконец сделать выбор. Правда, возможно, я потерял больше, чем приобрёл…

— Не понимаю тебя, — нетерпеливо прервал лорд. — Убей меня. Ты ничего не добьешься, зверь…

Фарн, к удивлению девушки, кивнул.

— Ничего, — согласился он. — Ты думаешь, я этим оспариваю твоё право на власть?

Он снова махнул мечом. Свечение исчезло. Но чуждость не вернулась на лицо Фарна. Он отступил от противника.

— Это правда. Живи, родич, с моего позволения.

Лорд нахмурился и сделал шаг вперёд, как будто хотел справиться с Фарном только собственной силой.

— К тому же, — лесной человек удобнее взял в руку меч, — я наконец овладел своим наследством. Нет, родич, не бойся, что я отберу у тебя земли, твоих людей, которыми ты так дурно правишь. Ещё не время. Но «зверь», на которого ты охотился, исчез. Можешь снова использовать свои уловки, они тебе ничего не принесут. Забирай своих приближённых и убирайся. Среди вас этот лес пользуется дурной славой, которую легко заслужить, но от которой трудно избавиться.

Он подчёркнуто убрал меч в ножны и взял пояс одной рукой. Вторую поднёс к пряжке пушистого пояса. Как только пальцы Фарна коснулись пряжки, она раскрылась. Металл, по которому пробегали разноцветные радуги, разошёлся. Шерсть спала с кожи и разлетелась по воздуху, сама кожа соскользнула и упала на землю. Её место занял пояс с мечом.

Лорд следил за ним суженными глазами.

— Ты меня пощадил — я не просил об этом и не приму пощады! — вызывающе процедил он.

— Как хочешь, — Фарн пожал плечами. — Ты стоишь на земле, которую я знаю и которая знает меня. Я сделал свой выбор — а твой выбор ещё впереди, и только ты в ответе за него.

Он повернул голову и взглянул на девушку. Последние его слова относились не только к лорду, но и к ней.

Она судорожно глотнула. Жизнь всегда требует выбора, и Тра знала, что перед ней очень серьёзное решение. Пряча в ножны свой новый меч, она заметила на земле клок грязной шерсти.

Два пояса и человек — в этом есть определённый смысл, и она догадывается о нём. И в этом лесу не стоит ничему удивляться. Она сделала свой выбор.

Фарн двинулся первый, девушка пошла справа от него, а Жестокий Коготь слева. Втроём они растворились в лесу.