Гимн перед битвой

8

Форт-Брэгг, Северная Каролина, Сол III.

19 ноября 2001 г., 16:48.

Штаб-сержант Боб Дункан, старший контролер-наводчик отделения тяжелых минометов Второго батальона Триста двадцать пятого пехотного полка, время от времени становился проблемой для своих командиров, что на официальном языке называлось «трудным случаем в работе с личным составом».

За всю свою армейскую карьеру он никогда не вписывался в уставные рамки. Его форму украшали все значки, которые полагалось иметь ветерану Восемьдесят второй Воздушно-десантной дивизии с десятилетней выслугой, нашивка рейнджера, крылышки инструктора-парашютиста, шевроны штаб-сержанта. Несмотря на все это, ему не слишком доверяли ни первые сержанты, ни сержанты взводов.

Частично виноват был его послужной список. По самым разным причинам его ни разу не переводили в другое подразделение. Едва он в звании рядового прибыл после окончания учебных курсов индивидуальной подготовки пехоты и парашютистов, как сразу был зачислен в роту «Дельта» Второго батальона Триста двадцать пятого полка, да там и остался. Ротации в Корею или Германию были не для него. Никаких переводов в воздушно-десантные части в Италии, Панаме или на Аляске.

Вместо этого он побывал, казалось, на всех постах, предусмотренных боевым расписанием роты. Нужен разведчик, чтобы укомплектовать взвод? Сержант Дункан служил разведчиком. Нужен командир расчета противотанковых ракет? Сержант Дункан. Нужен командир центра коррекции огня? Нужен командир минометного отделения? Зови сержанта Дункана. Сержант в оперативный отдел?

Он был постоянной принадлежностью роты «Дельта», более неизменным, чем казармы, более несменяемым, чем начальники, все эти постоянно мелькающие первые сержанты, лейтенанты и другие командиры. Когда бы у нового первого сержанта, лейтенанта или командира ни возникал какой-либо вопрос, пальцы неизбежно указывали на сержанта Дункана.

Казалось, что в любом справедливом мире подобное всестороннее знание функционирования всех служб роты начиная с отдела снабжения (обычный клерк, девять месяцев, третий год службы) и заканчивая противотанковым взводом (исполняющий обязанности сержанта взвода, почти год, наводчик, командир джипа, сержант команды механиков) вело бы к постоянным похвалам и быстрому продвижению по службе. Если есть любая грязная, опасная и пыльная работенка, поручи ее сержанту Дункану.

Тут-то и возникала другая проблема, связанная с Дунканом. Может ли нормальный человек снова и снова читать одну и ту же лекцию, давать один и тот же урок, и не подчиненным, а стоящим выше по званию и должности, и не развить в себе легкое чувство презрения? Когда командиру роты приходится постоянно у тебя что-то спрашивать, это неизбежно порождает завистливые сравнения. Когда дважды за время службы тебе приходится возглавлять остатки (условные) роты в квалификационных полевых учениях, причем один раз с присвоением значительно более высокой оценки, чем истинному командиру, когда выполнение самых сложных заданий становится рутиной, когда тебе первому поручают самую трудную и нудную работу просто потому, что ты чертовски хорошо со всем справляешься и чтобы не действовал на нервы первому сержанту, то тоска начинает глодать душу чрезмерно люто. Эта тоска находит свое выражение, типично для всех сержантов дунканов в мире, в стремлении все подправить. А может, будет лучше, если провода протянуть в эту сторону? А что произойдет, если мы сделаем это так? Может, воспользоваться для устройства мин-сюрпризов петардами гражданского назначения? Отголоски этого конкретного эксперимента все еще не утихли.

Было бы гораздо лучше и для сержанта Дункана, и для Армии, хотя и не для роты «Дельта», если бы его отправили к новым дерзаниям на свежую травку. Но по ряду причин он неизменно оставался в роте и батальоне и там закисал, в исключительно воздушно-десантной манере.

По прихоти судьбы, удача нашла его, а не наоборот.

Он передвинул черный коробок и сел на койку напротив нынешнего соседа по комнате, которого он терпеть не мог. Он давно отметил тот феномен, что на трех непереносимых сожителей приходится только один, с которым ему удается поладить. Теперешнему соседу скоро предстояла переаттестация; сержант полковой разведки, он считал разведчиков солью земли. Что ж, Дункан ходил в разведку, когда этот какашенок еще учился в школе, и уже одержал над ним верх при стрельбе по неподвижной мишени. И по мнению Боба Дункана, этот разведчик мог засунуть свое эго обратно в свой хренов вещмешок и убираться в любое время. Тупица старательно точил корундовым бруском кинжал длиной в полруки, как если бы собирался выйти с ним завтра на послина.

Насколько сержанту Дункану удалось выяснить, у послинов вроде не было уязвимых точек, где нож мог добраться до жизненно важных органов. Кроме того, как он мыслил пользоваться им в бронескафандре?

Размеренный скрежет начинал действовать на нервы сильнее, чем лоскут шерстяного одеяла на его постели. Святая Луиза! Ради всего святого, сделай так, чтобы он убрался из моей комнаты!

Чтобы отвлечься и не думать об этом болване, пока он ждал сбора последнего подразделения, Дункан изучал самый последний черный коробок, который для них сделали. Размером с «Мальборо», он легко помещался в нагрудном кармане, имел плоскую антибликовую поверхность черного цвета и весьма смахивал на ПИРы. Черный, как туз пик. И каким-то образом генерировал поле, не пробиваемое пулей калибра 7, 62 мм. Он уже попробовал. Несколько раз, для надежности. И коробок даже не шевелился, когда пули рикошетили от него; это порождало чувство неестественности. Хорошо, что парни вокруг него среагировали чертовски быстро, когда эти пули прилетели назад на огневой рубеж на стрельбище Форт-Брэгга. По счастью, придурков рядом не было. Другие стрелки просто посмеялись и заново принялись бабахать по мишеням из изумляющего своим разнообразием оружия.

О’кей, он останавливает пули. Но поле простиралось лишь примерно на два метра в каждом направлении и пропадало там, где касалось препятствия. Пропадало. Оно не охватывало препятствие. Просто пропадало, что было плохо, если как следует подумать. И у тебя должна быть возможность прикрепить его к чему-либо, а не просто полагаться на что там его держит. Он немного побеседовал с ПИРом, и оказалось, что хреновина имеет что-то вроде предохранителя. Он поговорил с ПИРом еще и убедил его, что раз они служили в экспериментальном батальоне и работали с экспериментальным оборудованием, то они обязаны экспериментировать. ПИР сверился со своими протоколами и, по-видимому, согласился, поскольку только что отключил на приборе предохранители. Полностью вытянув руку, Дункан активировал устройство.

Прибор Индивидуального Силового Поля генерировал обратносфокусированную плоскость слабой силы, схожей с лучом лазера в том смысле, в каком линия подобна плоскости. Устройство создавало круг площадью двенадцать метров на сорок пять минут. На максимальной мощности оно могло сгенерировать поле площадью тысячу двести пятьдесят метров на три миллисекунды до отключения. Плоскость была по-настоящему двухмерной. Она простиралась на двадцать метров в каждом направлении, перемещаясь в межатомном пространстве и иногда разрушая какой-нибудь протон или электрон.

Плоскость пронизала окружающую материю так же легко, как катана [11] воздух, пройдя сквозь потолочные перекрытия, постельные принадлежности, стенные шкафы и, к несчастью для соседа сержанта Дункана по комнате, конечности. Тончайшая, во много раз тоньше волоса, фронтальная плоскость пересекла склад в подвале, где, помимо всего прочего, прошла сквозь ящик с шариковыми ручками, жутко заляпав все вокруг, и крышу, в которой образовалась течь, так никогда до конца и не устраненная. Однако после налета послинов на базу проблема с течью стала неактуальной. Вдобавок потребленная прибором энергия превысила параметры сверхпроводимости, и выделившаяся энергия раскалила корпус прибора до двухсот градусов по Цельсию.

— Господи! — взвизгнул сержант Дункан и уронил внезапно раскалившийся коробок, а его койка рухнула на пол. Когда колыхания пола стали успокаиваться, его протащило вперед, как и соседа на второй койке. Сосед испустил душераздирающий крик, когда его ноги чуть ниже колена внезапно отделись от остального тела, и ярко-красная артериальная кровь струей хлестнула по темному армейскому одеялу.

В свое время сержант Дункан более чем достаточно навидался безобразных происшествий и действовал инстинктивно. Он быстро обмотал обрубки парашютным стропом. Нож послужил подходящим рычагом для первого жгута; правильно вставленный, он даже не разрезал строп. Кровотечение из второй культи уменьшилось благодаря наложению жгута в виде затягивающейся петли, широко используемой при буксировке тяжелых грузов или при играх в постели с девочками определенных наклонностей. Несчастный сосед сыпал проклятиями и начал рыдать; для такого парня потеря ног означала все равно что смерть.

— Перестань, — прорычал сержант Дункан, просунул под второй жгут отвертку и закрутил, пока кровь полностью не остановилась. — Сейчас их можно вырастить заново.

От большой потери крови глаза у теперь уже бывшего соседа постепенно стекленели, но он уловил смысл сказанного, кивнул и потерял сознание.

— Это я облажался, — наконец прошептал Дункан, прижал к груди обожженную руку и пополз вверх к двери.

— Медик! — проорал он в коридор и, внезапно ослабев, оперся на дверной косяк, тупо уставившись туда, где вздыбленный пол обрывался блестевшим, словно зеркало, срезом.

Сержант первого класса Блэк вошел в кабинет командира батальона, сделал четкий поворот направо и отдал честь. Штаб-сержант Дункан проследовал за ним по пятам и застыл по стойке «смирно».

— Сержант первого класса Блэк прибыл согласно приказу, с сопровождаемым, — четко, но негромко доложил Блэк.

— Вольно, сержант Блэк, — произнес подполковник Янгмэн.

Он разглядывал сержанта Дункана целую минуту. Сержант Дункан стоял по стойке «смирно», потел и читал висевший на противоположной стене диплом офицера. Его мысли прятались в том уголке разума, который исключал возможность военного трибунала. Он испытывал сильное чувство, что последние события должны оказаться кошмарным сном. Такой ужас не мог быть явью.

— Сержант Дункан, вопрос чисто риторический, но что мне с вами делать? Вы потрясающе компетентны, кроме случаев, когда оказываетесь в дерьме, и похоже, вы проделываете это неоднократно. Я перекинулся парой слов с сержант-майором, с командиром вашей роты, с сержантом вашего взвода и даже, в нарушение устава, с вашим бывшим первым сержантом. Я уже официально получил несколько отзывов о вас от нынешнего первого сержанта.

Янгмэн сделал паузу и подвигал лицом.

— Признаюсь, я в растерянности. Нам совершенно точно предстоит воевать в самом ближайшем будущем, и мы нуждаемся в каждом обученном сержанте, до какого только можем добраться, поэтому отправка в Ливенуорт [12], — при этом слове оба сержанта вздрогнули, — которой вы заслуживаете, почти исключена. Однако если я отдам вас под суд, как раз туда вы и попадете. Вы это понимаете?

— Да, сэр, — тихо ответил сержант Дункан.

— Вы нанесли урон зданию на сумму пятьдесят три тысячи долларов и отрезали ноги своему соседу по комнате. Если бы не эти новые галактические, — он словно выплюнул этот термин, — медицинские технологии, он бы остался калекой на всю жизнь, а сейчас я лишился превосходного сержанта. Он внесен в список выбывших по болезни, затем будет переведен в общий резерв. Мне сказали, что вырастить ему новые ноги займет минимум девяносто дней. Это весьма вероятно означает, что обратно мы его не получим. Так вот, как я сказал, что же мне с вами делать? Официально спрашиваю: какое наказание вы хотите получить, административное или судебно-правовое? То есть вы соглашаетесь на любое наказание, которое я назначу, или хотите предстать перед трибуналом?

— Административное, сэр. — Про себя Дункан облегченно вздохнул от представившейся возможности.

— Умно с вашей стороны, сержант, но что вы сообразительный, хорошо всем известно. Очень хорошо, шестьдесят суток ареста, сорок пять суток внеочередных дежурств, штраф в размере месячного жалованья и понижение в звании на одну ступень. — Подполковник практически швырнул в него книгой. — И еще, сержант. Насколько я знаю, вы стояли в списке на присвоение вам звания сержанта первого класса. — Офицер сделал паузу. — Когда в аду выпадет снег. Свободны.

Сержант Блэк вытянулся, рявкнул «Напра-во!» и вывел сержанта Дункана из кабинета.

— Сержант-майор!

Сержант-майор вернулся в кабинет после того, как вывел Дункана из здания.

— Да, сэр.

— Соберите первых сержантов и специалистов четвертого класса. Мы не понимаем действия этого снаряжения и не располагаем временем разбираться с его скверными сюрпризами. В связи с приездом Комиссии Пехотных Экспертов нам необходимо сосредоточиться на отработке основ пехотной тактики. Последние результаты при выполнении ключевых упражнений были ужасны.

Я хочу, чтобы все снаряжение ГалТеха было заперто под замок, немедленно. Все более или менее подходящее собрать в оружейных комнатах, остальное запереть на складах, особенно эти чертовы шлемы и ПИРы. Что касается Дункана, я считаю, он слишком долго служит в батальоне, но нам катастрофически не хватает младших командиров, поэтому я не могу перевести его в другую часть. Что вы думаете?

Коренастый и светловолосый сержант-майор пожевал в раздумье губами.

— Роте Браво может пригодиться хороший старшина отделения в их третьем взводе. Взводный сержант достаточно опытен, но в основном служил в немоторизованных подразделениях. Полагаю, Дункан будет им полезен, а сержант Грин должен знать, как обращаться с трудными подростками.

— Хорошо. Займитесь этим сегодня, — отрывисто сказал офицер, умывая руки в этом вопросе.

— Есть, сэр.

— И запри все это барахло.

— Есть, сэр. Сэр, когда вы ожидаете начала цикла тренировок ББС? Меня будут спрашивать. — Первые сержанты рот спрашивали его уже неоднократно. В частности, первый сержант роты Браво изводил его этим вопросом ежедневно.

— После проверки Комиссией Экспертов у нас будет девяносто дней перед стартом на Дисс, — резко произнес Янгмэн. — Мы проведем цикл интенсивных тренировок в этот период. Я уже подал заявку на финансирование.

— Ясно, сэр.

— Можете идти. — Подполковник взял очередное донесение и начал делать в нем пометки, не дожидаясь, пока старший сержант батальона вышел из кабинета.