Гимн неудачников

Друидка смущенно кашлянула:

-Мой заговор верный, мне его бабушка рассказала. Только нужно, чтобы заклинатель был хоть немножко магом. Ну, ты понимаешь. А Клен не верит, - пожаловалась она. - Он хотел стереть тебе память, как все закончится.

- Стереть память? - мечтательность разом улетучилась. Так вот почему Клен такой спокойный все время. - А голову отрубить он не хотел? Эффект-то тот же!

- Теперь этого не произойдет, - уверенно ответила Крапива. - Ну, если мы добудем яблоко.

- Чем оно так драгоценно? - раздраженно осведомился я. - Съешь и станешь властелином всех жучков и паучков?

- Да упаси тебя духи, - ужаснулась целительница. - Потравишься к лешему.

Ах да, ниморцы же растили.

- И какой от него толк?

- Из яблока с волшебного Древа может вырасти новое Древо, - конспирологическим шепотом поведала Крапива. - Знаешь, почему Энгель так бесится? Потому что у северных Древа нет.

Я скептически хмыкнул. У Марии Энгель и леса как такового нет.

- Скажи-ка мне лучше, чего боится Лес?

- Железа, огня, черной магии, - перечислила целительница. - Только железо без заклинаний бесполезно, огонь нужен очень сильный, а черную магию без мага не найти...

Не найти?

Ночь уходила; пропадали звезды, и небо на востоке постепенно светлело, и сумерки редели, открывая темную полосу леса. Прямая дорожка вела с запада и резко обрывалась на границе с полем; и от вида этой дорожки сетования, чего ради Сона вел меня тропами такими же неисповедимыми, как пути Ниморы в истории, исчезли сами собой.

По дорожке словно прошелся ураган. Сквозь разбитую и расколотую плитку прорастали белые цветы; скелеты кипарисов по бокам, высохшие, с ободранной корой, выбеленные дождями и солнцем, очень в тему обрамляли все это великолепие. Последние деревья лежали на земле, перекрученные и вывернутые с корнем; оборванная металлическая проволока мотком валялась в пыли.

Под ногами захрустела разбитая плитка; я сделал пару шагов и наткнулся на человеческий череп, неизвестным шутником повешенный на сухую ветку. В лоб бедняге те же не в меру деятельные руки вбили металлический гвоздь. Ненавязчивый и непрозрачный намек на тему "берегите природу". Почему-то мне показалось, что гвозди в деревьях, если сравнить, окажутся точно такими же.

- Вот потому-то братства и забросили старое кладбище, - печально сказала Крапива. - Энергетика плохая.

Узнать, что за энергетика так пожевала придорожные кусты, мне не довелось.

Чудовищный удар швырнул меня на разлапистое дерево, выбив весь воздух из легких. Ослепнув и озверев от неожиданной боли, я выхватил нож и резко пырнул им серое нечто, на полном ходу врезавшееся в правый бок. Уй-й-й... Руку как будто окунули в кипяток, лезвие бессильно проехалось по плотной шкуре и выпало из ослабевших пальцев. Серая тень скользнула совсем рядом, и я едва успел рухнуть на землю, перекатом уходя в сторону. Что-то с размаху грянулось оземь, сверху посыпались песок и кусочки плитки; я перекувыркнулся через поваленное дерево и, как пловец в белом море, погреб куда подальше среди одуванчиков, оглядываясь через плечо. Сумасшедшая кувалда одним прыжком выскочила из проделанной ямы, деревья разлетелись в стороны, как кучка хвороста, череп мячиком попрыгал по дорожке. Размытый силуэт замер на границе поля, собираясь в кучку, и стрелой метнулся ко мне. Взлетели белые пушинки, мелькнул грубо размалеванный лик, длинные шипы, кусочек светлого неба, мрачная тень расправила крылья и закрыла солнце...

Порыв ввысь остановили глупые условности, крылья подрезал быт. Справедливо ли всяким чудищам безнаказанно скакать по невинным одуванчикам и топтать их? Одуванчики считали, что нет. Я в некотором оцепенении смотрел, как черная глыба медленно и красиво рушится вниз, пришпиленная к земле сотнями пушинок, и милые цветочки, как оголодавшие муравьи-людоеды, накидываются на нее со всех сторон, буквально погребая под мягкой белой массой.

Существо рванулось ко мне, выдираясь из ловушки, но перед ним, как из-под земли, выросла целительница, держа на вытянутых руках череп с пуговицами вместо глаз.

- Повелеваютебеостановиться! - на одном дыхании выпалила она. Небеса знают, как магам и прочим волшебникам это удается. Наверное, путем долгих тренировок.

Серебро в глазницах черепа таинственно поблескивало; темные провалы маски горели яростным огнем, который, к огорчению Соны, при свете дня уже не ослеплял. То ли одуванчики держали крепко, то ли слова друидки действовали, но ниморец не двигался с места.

- С-с-с... - я задохнулся от боли.

Гибрид ежа и фонаря, да простят меня эти достойные создания, сделал вид, что его выборочная телепатия мои мысленные эпитеты в упор не воспринимает.

За всей этой беготней, костями и убийствами я совсем забыл про ниморца, поджидающего меня на границе поля. Вряд ли он обрадовался, что череп оказался в руках у друидки, хотя... от удара об дерево в голове наступило некоторое прояснение, и я впервые сообразил, что Дэну, в принципе, я нужен был только для того, чтобы вытащить кости с кладбища. Шоваллец обещал оставить меня в покое, но как, и в какой мере сделает это Сона, ничего сказано не было. Возможно, призраки и не собирались вести честную игру - они, шольцы, такие.

- Что это? - с детским удивлением спросила Крапива.

- Н-н...

- Лоза, от пары царапин еще никто не умирал.

- Н-морец, слга этого... к-торый сдох и глос...

- Ты уверен?

Я тихо зашипел, ощупывая ребра; по внутренним ощущениям от них осталось одно крошево. Каждый вдох приносил боль, пекло рассаженные ладони и локти, ныла исцарапанная щека и ударенный бок - короче говоря, встреча с Соной проходила в русле традиций.

- Он наш враг. Преврати его в плесень, - кровожадно предложил я, потихоньку отползая в сторонку. - Нет, в земляничную поляну.

Ягоды на нем хорошо растут, сам видел.

Друидка отмахнулась:

- Подожди, у меня есть идея получше.

- Что может быть лучше земляничного варенья?

- Какое же интересное создание...

- Стой! - позабыв о страшных ранах, я вскочил на ноги и схватил девушку в охапку, не дав совершить роковой шаг. - Если ты его отпустишь, он нас всех на кусочки порвет!

- Ой, Лоза, ничего он не сделает, пока у меня череп, - пискнула придушенная целительница.

- Вот именно. У тебя.

- Бери, - Крапива щедро впихнула мне кости и, пока я приходил в себя, наклонилась над ниморцем, кончиками пальцев подцепила маску, потянула ее на себя. Деревяшка с неожиданной легкостью поддалась, оставшись у друидки в руках, а лохматая шкура опала, словно из нее разом выкачали весь воздух.

Сону разобрали на запчасти. Как страшно жить в нашей стране.

- Скорей, - поторопила целительница. - Нужно успеть до рассвета!

До лагеря мы практически бежали. Солнце еще пряталось за горизонтом, но темнота уже рассеялась, а укрыться в серых тенях не смог бы и призрак. Я раздумывал, как станет объяснять наше отсутствие Крапива, и попеременно мысленно доказывал ниморцу, что наша сделка все еще в силе. Череп теперь у меня; осталось дождаться подходящего момента и его уничтожить. А если некто, не будем говорить прямо, вздумает воплотиться в тротуарной плитке и сделать мне кафельный саркофаг, то кости попадут друидам и свободы шольцу не видать, как собственного тела. Слышал ли меня Дэн? Я предпочитал гадать не доходя до лестницы постижения.

- Что мы скажем остальным? - спросил я перед самой калиткой. Крапива приложила палец к губам и махнула в сторону, приказывая сойти с дорожки.

Мы пробрались тем же окружным путем, каким уходил я, но теперь рядом была целительница, и парк не спешил проявлять свое истинный лик. Подстриженные пирамидками кусты оставались кустами, клумбы - клумбами, ровный зеленый газончик - ровным зеленым газончиком и ничем иным. Усеивающие последнее деревце пушистые маленькие птички проводили нас внимательными взглядами; они сидели в шахматном порядке и напоминали скорее игрушки, чем живые существа. Крапива погрозила им кулаком и нырнула под проволоку.

Над поляной плавал голубовато-серый дым. Заглядевшись на едва чадящий костер, я едва не влепился в часового, но друид смотрел сквозь меня пустым взглядом.

- Заклинание исчезнет с первыми лучами солнца, - прошептала целительница. - Сделай вид, что спал.

- Ты можешь продержать его хоть на пять минут? Стой, не отвечай. Десять.

Крапива похлопала глазами и неуверенно кивнула.

- Если я погибну, передай Смерти, что за мной придут другие, - не удержался я от последнего слова и зашагал к одинокой палатке, больше похожей на шатер. Если мои предположения верны, послание надолго лишит колдуна покоя. Зато у меня покой будет вечным, пускай завидует.

В палатке оказалось полутемно; хозяин спал, завернувшись в одеяло и уткнувшись носом в стенку. К счастью, потому что иначе я бы не выдержал и сразу убрался обратно, а так Смерть стало можно посчитать за мебель.

Я старался не шуметь, но все равно шумел так, что если бы не чары - наверно перебудил бы весь лагерь. Честно говоря, грабить колдуна - занятие не из веселых, тем более для такого дилетанта, как я. Надо с чего попроще начинать, со старушек там, с маленьких детей. Хм, Лоза, смотри на мир шире: скоро тебе придется грабить Великое Древо, демонову ниморскую яблоню, несчастный продукт антигуманной селекции. Вот и потренируешься.

В вещах Смерти царил полный бардак. Как он в них разбирается - ума не приложу, тем более что хорошей памятью, как я заметил, колдун не отличался. Ну что же, больше шансов, что он не сразу заметит пропажу. На меня снизошло мировое спокойствие; все было настолько плохо, что хуже просто некуда, а потому бояться не осталось сил. Перед глазами как живая стояла картинка: Смерть сидит за черным столом и перекладывает с одной стороны на другую странные вещички: ракушку, полую трубочку с перьями, зажигалку...

Я, конечно же, не смогу вызвать заклинание так, как делают это колдуны. Но на артефакте должен остаться след магии, а значит, пламя будет хоть чуточку, да волшебным. Надеюсь, потому что больше надеяться не на что. Про то, как я едва не прикончил одним артефактом сам себя, вспоминать не хотелось.

В голове суматошно тикали секунды. Не знаю, сколько прошло времени, когда среди прочего хлама я наконец отыскал старую поцарапанную зажигалку; сердце бешено заколотилось, руки задрожали, и я едва заставил себя распихать вещи обратно (то есть раскидать, как было), и пулей вылетел наружу, к свету.

Навстречу бросилась Крапива.

- Ты что, ненормальный?! - ахнула она, увидев зажигалку.

- Я потом верну, - честно пообещал я. - Смерть не разозлится.

Если не узнает.

Губы друидки задрожали и внезапно растянулись в улыбке; она быстро сжала меня в объятиях и столь же быстро шагнула назад.

Через зеленую изгородь просочился яркий свет, и там, куда падали солнечные лучи, дым таял. У птиц включили звук, и комки перьев заголосили как резаные. Мы переглянулись и поспешили к своим местам. Утро началось.

Исчезновение Кактуса первыми обнаружили его соседи по палатке. Друид оставил вещи, но забрал алебарду, и потому эти добрые люди сразу пошли проверять, жив ли я, а потом уже подняли тревогу.

Часовые клялись, что мимо них и мышь не пробегала, друиды обшаривали окрестности, Клен ходил бледный, как Смерть, Крапива бегала за ним, а Смерть спал. Я уныло жевал завтрак, глядя в одну точку и иногда забывая донести ложку до рта. Хотелось спать, но встречаться с Дэном - еще меньше.

Замкомандира колебался: лес скрыл все следы и молчал, как ниморский генерал на допросе у черных магов. Реньевцы не могли задерживаться на поиски: их звали долг, цель и Древо, тем более никто не знал, как далеко и куда ушел друид. Силком его не тащили - либо он отправился в путь добровольно, либо зачарованный магией леса. И тогда единственный выход - как можно быстрее добраться до Древа и потребовать ответа у хозяина Леса. Это мне уже изложили другие добрые люди, по понятным им одним причинам решившие, что мы с Кактусом когда-то успели стать лучшими друзьями.

Солнце поднималось все выше, птицы гомонили все громче и доорались до того, что разбудили Черную Смерть. Измученный звуками живой природы, колдун еле-еле выполз из палатки, с отвращением посмотрел на суету, едва не отправился досыпать, но потом схватился за голову и мрачно встал у ограды, кровожадно наблюдая за весело скачущими по веткам пташками.

Еда застряла в горле. Я отставил тарелку, глубоко вздохнул, посмотрел на мир - мир был прекрасен, покидать его не хотелось - и понял, что если промедлю еще минуту, то сдамся и во всем признаюсь.

Колдун попытался прожечь во мне две дырки, но я все равно дошел, вот только все заготовленные фразы разом вылетели из головы.

- Договор, - только и сказал я, загораживаясь этим словом, как щитом.

Смерть молчал. В черных глазах не отражалось ничего; только сконцентрированная ненависть.

Дайте мне кафельный гроб. За что он так меня ненавидит?

- Я должен идти к Древу, - сказал я прямо в лицо колдуну. В голове нарастала звенящая пустота; в ней пропали и слова, и все мысли.

Смерть молчал. Прямо у него над ухом уже давно отчаянно пиликала маленькая птичка; не добившись никакого отклика, она слетела пониже, еще ниже и опустилась колдуну на плечо, разразившись торжествующей трелью.

Смерть резко сгреб ее одной рукой и, не отводя взгляда, сжал пальцы, сминая птицу в кулаке.

Я попятился.

Колдун разочарованно скривился и брезгливо швырнул на землю мятый белый цветок.

- Командир?

Я едва не завопил от радости, увидев подошедшего Клена. Друид приветственно кивнул и сообщил, обращаясь к начальству:

- Один из наших людей, Кактус, пропал.

- Ну и что? - раздраженно буркнул Смерть и прошел мимо друида, оттолкнув его с дороги. - Мы выступаем. Немедленно.

Клен зло посмотрел ему вслед и обернулся ко мне:

- Лоза, ты ничего не знаешь?

Я поежился под чужим пронзительным взглядом.

- Если бы Кактус отправился с алебардой по мою душу, то я был бы уже мертв.

- Он очень беспокоил меня в последнее время, - признался друид. - Постоянно говорил о демонах... Надо было оставить его в городе.

Он печально покачал головой, больше ничего не сказав, и отправился подгонять остальных.

Настроение укатилось в глубокий минус. Клен ничего мне плохого не сделал, наоборот - пусть даже и собирался стереть память - и оттого, что я убил, пусть и случайно, его лучшего друга, да еще скрывал это, на душе было мерзко.

А природа казалась на диво благостна. Солнце грело тепло и мягко, по лазурному небу бежали легкие облачка, у дороги расстилались цветочные поля. Смерть сделал первый шаг (калитка упала и больше не поднялась), и множество цветов взлетело в воздух, превратившись в прекрасных бабочек, и переливающимся роем закружились вокруг колдуна, приветствуя гостя... вспыхнули и упали на землю, выслав дорожку обгорелыми крылышками. Смерть мстительно прошелся поверху.

Ниморскому Лесу давно пора понять, что черного мага он задобрит только в том случае, если сам подожжет себя с четырех сторон.

Чем дальше мы шли на запад, тем плотнее становилась серая пелена у горизонта. Небо затянуло тучами; ветер дунул прохладой и мелкой моросью. Все это напомнило мне болота, а я отныне и заочно не любил все, что хоть чем-то связано с болотами.

- Кактус бы сказал, что это я своим демоническим колдовством мешаю достигнуть цели, - я прикусил язык. Целительница, как-то незаметно вновь оказавшаяся рядом, только вздохнула. - Здесь всегда так сыро?

- Да нет, обычно так же солнечно, - рассеянно отозвалась она.

- Осень.

- Ну да, осень...

На границе тумана показался серый изящный силуэт, расширяющийся кверху. Скоро мы приблизились достаточно, чтобы я мог разглядеть большую, в рост человека чашу на тонкой ножке и резьбой по ободку. Из треснувшей стенки сосуда на землю лилась тонкая струйка чистой воды и по выложенному бирюзовой мозаикой руслу ручьем утекала дальше.

- Тут когда-то был целебный ключ, - сказала друидка. - Как те, что на том берегу озера. Там еще ниморцы санаторий построили.

Я вспомнил далеко не целебную обстановку Города-на-Болотах и уточнил:

- Когда-то?

- Тот, кто выпьет эту воду - умрет. От жажды, - с этими словами она присоединилась к Клену и Черной Смерти, уже стоящих рядом с чашей.

С той стороны скульптуры стоял забор. Типичный ниморский забор подтипа колючей изгороди, с бетонными столбами и натянутой между ними проволокой. Прямо напротив скульптуры в заборе имелись ворота без замка и засова - на их месте на каждой створке были выбиты по половинке круга. Сразу же за воротами начинался туман, такой густой, что смахивал белый шевелящийся занавес.

На заборе висели щиты, тщательно замазанные краской. Уцелевшая табличка указывала на ворота и лаконично сообщала, что там остров, на который никак нельзя без пропуска (закрашенная строчка) за подписью Всеединого Древа. Смерть разглядывал ворота с самым кислым видом. Он был колдуном без преград и любую дверь воспринимал как личное оскорбление. Белые же маги делали все, чтобы испортить ему жизнь.

- Когда-то по проволоке бежало электричество, - вздохнула целительница с глубокой ностальгией по старым временам, когда электричества было завались и бегало оно по каждому забору.

Клен приложил к рисунку круга белую узорчатую шайбу, и створки плавно разошлись сами по себе.

- Я иду с вами.

Вот за что мне нравится замкомандира - он все слышит. Хотя и вид у него постоянно отсутствующий.

- Нет, Лоза, - и в этот раз Клен витал где-то далеко-далеко. - Ты вместе со всеми подождешь нас здесь. Можешь пока отдохнуть, только воду не пей, она...

- Знаю, она несъедобная.

- Он пойдет.

- Что? - слегка удивился друид.

- Он. Пойдет, - повторил Черная Смерть. Я едва сдержал торжествующую ухмылку.

- Почему?

- Потому что я так сказал.

- Я не могу выполнить ваш приказ.

Я мысленно застонал. Вот надо же Клену показать характер именно в этот момент! Разлад между начальством номер раз и начальством номер два начался еще тогда, когда Смерть, не оценив стараний друида, вышвырнул с таким трудом добытый автомат в болото. Позже, наверное, не раз об этом жалел, но если бы черные маги думали о последствиях, то не были бы черными магами. Клен же вида не подал, но обиду затаил. Рано или поздно официальный командир и не менее официальный проводник должны были сцепиться, и отношение колдуна к пропаже Кактуса стало последней каплей.

- У нас договор, - тяжело скрежетнул Смерть.

Клен вздернул голову:

- Нас должно быть четверо, но лучше пожертвовать правилами, чем неподготовленным человеком. Это может быть опасно.

Если раньше я зло недоумевал, в чем проблема друида - он же все равно собирается стереть мне память! - тот теперь почувствовал неловкость. Искренне или нет, Клен беспокоился за меня. Видать, несанкционированная убыль личного состава действовала замкомандиру на нервы. Но для колдуна лучше бы он нашел другой аргумент.

- Я. Сказал.

Друид и Смерть оказались одного роста, но из-за того, что колдун немного сутулился, Клен смотрел на него сверху вниз, высокомерно приподняв голову. Полное ощущение, что оба уже забыли, из-за чего собственно начался весь сыр-бор.

- Это дело братства...

- Мне плевать! - взорвался Смерть.

- Я запрещаю.

Над поляной повисла звенящая тишина.

Клен словно врос в землю; позади вокруг колдуна полыхал темный ореол, пытавшийся свернуться во что-то знакомое, многолучевое...

Крапива испуганно закрыла лицо руками. Реньевцы в командирские разборки не лезли, стояли себе в уголочке и не отсвечивали, и правильно делали.

- Забыл, с кем разговариваешь? - тихо прошипел Смерть, встряхивая левой кистью. По пальцам, как вода, струился черный свет. Впервые с начала экспедиции Клен дал повод сорвать на нем все раздражение от бесконечных шатаний по лесам, недружелюбных городов, умертвий, белых магов и всей этой друидской истории. Это даже не дуэль. Я понял, что колдун его просто раздавит, как ту птицу...

- Убирайся! - заорал Смерть и надрывно закашлялся. Я сделал морду кирпичом и скрестил руки на груди, всем видом показывая, что не сдвинусь с места. Вообще-то, потому что ноги онемели, но не суть важно.

Карма, что я делаю? Скажите мне, что это сон. Скажите мне, что я не стою на пути у черного мага, попирая ногами его тень, и не пытаюсь заставить его поступить вопреки желаниям и душевной склонности к аффективным убийствам. Черные ленты бестолково сплелись в абстрактный узел. Смерть явственно залихорадило; под такой настрой он вполне мог прибить всех скопом, а сожалеть уже потом.

- Как прикажете, командир, - Клен хладнокровно прошел мимо, коротко поклонился колдуну, и приказал друидам: - Начинаем.

Смерть злобно сверкнул глазами, развернулся на пятках и ушел в другом направлении. Мы с целительницей остались одни перед открытыми вратами.

- Крапива, - медленно и еле слышно сказал я. - Что за четыре человека должны были идти к Древу? Ты, Клен, Черная Смерть и Кактус?

Она слегка удивилась:

- При чем здесь Кактус? Я, Клен, командир, а четвертым, ну, четвертым должен был быть Лоза!

...Уголовный кодекс спаси и помилуй. Я же ее сейчас придушу.

К счастью, в этот момент друиды изобразили деятельность и зашевелились, выстраиваясь в круг. Импровизированная цепь размыкалась только у ворот.

- Что происходит?

- Не мешай, - друидка вытащила из прически тонкую щепку и воткнула ее руку. На землю закапала кровь; левой рукой Крапива перехватила бубен и начала тихонько по нему похлопывать. - Я вызываю остров, а они мне помогают.

Опять концерт. Песни и пляски прилагаются? Я со скукой огляделся по сторонам - остров подтопленной субмариной не спешил являться из тумана - и обнаружил, что с каждым монотонным бряком поляна теряет резкость, отдаляется и растворяется в тумане. Друиды превратились в расплывчатые зеленые фигуры, забор - в серые линии; и только целительница, да Клен со Смертью все еще оставались яркими и живыми.

- Не туда смотришь, - краем рта прошипела друидка и ткнула ногой в землю. Там, куда упали капли крови, теперь пробивались крохотные зеленые ростки; вот они вытянулись к небу, развернули первые зубчатые листики, выросли еще на ладонь, на две, и за полминуты маленький кустик вымахал почти по пояс.

- Крапива? - я с изумлением наблюдал, как тропинка из зеленых растений убегает все дальше и дальше в туман.

- Ну да, а ты чего ждал? - фыркнула целительница. - Вот если бы меня звали Магнолия, то...

- Хорошая работа, - Клен вновь был спокоен, как трансформаторная будка. Вроде и стоит неподвижно, а внутри что-то гудит. - Лоза, пойдешь последним. Ради всех ступеней, не лезь вперед.

В том, что я послушаюсь ради Великого Леса, друид справедливо сомневался.

Я без колебаний пропустил вперед и Клена, и Смерть, и Крапиву, потому что прятаться за чужими спинами - это то, чему я учился всю жизнь. Равно как и стратегическому отступлению; я обернулся на границе тумана, но поляна уже превратилась в серо-белый плоский рисунок. Реальность теперь начиналась по ту сторону врат.

Если я сейчас передумаю, никто не поймет и не оценит. Мда. Точно не поймет и не оценит, хоть и сорная жгучая трава - вовсе не то, что дает надежную почву под ногами и уверенность в будущем. А вдруг на нас нападут зараженные комары, пиявки-вампиры, бешеные водомерки или, не дай Небо, десант боевых водорослей?

- Почему у вас все заклинания на крови? - беспокойно окликнул я целительницу.

- Потому что в кровь - это жизнь, - четко ответила она. - Мы не маги, чтобы колдовать силой желания. В крови заключена наша сила. Если мы теряем кровь, сила уходит, и мы умираем. Это единственное и самое ценное, что мы можем предложить. Даже души - ерунда. Что это такое? Кому они нужны?

Где-то что я подобное слышал...

- А почему ты, не Клен?

- Клен дерево благородное, где попало расти не будет, - с нескрываемой завистью вздохнула она. - А тропу лучше бы открыл Лоза. Потому что эта самая ниморская лоза где попало растет, и с приказом растет, и без приказа растет...

Негромко плескалась вода. Под сапогами то хлюпала раскисшая земля, то чавкал влажный толстый мох, но крапива-растение не сбиваясь вела нас в никуда. Туман ни на секунду не оставался в покое: то свивался в причудливые узоры, то неведомыми зверями тянул лапы, то странными вытянутыми силуэтами кружился в бесшумном хороводе, то скалился со всех сторон жуткими клыкастыми мордами с глазами-дырами. Окружал, давил, смыкался над головой, неохотно расступался перед Кленом и равнодушно проплывал мимо меня. Мне до чужих кривляний делане было. Я думал о крабах. Говорят, они живут в воде, и я их ни разу не видел, но уверен, что это нечто страшное. Вот идешь, любуешься природой, а он клешнями "краб-краб" - и нет ноги. Или мох. На что он намекает, когда чавкает, скажите на милость?

Короче говоря, я искал все причины, чтобы не рушить чужое заклятие. Вот спалю я тропу, уничтожу защиту, а из леса такое набросится...

Крапива ритмично ударяла в бубен, отчего туман дергался как припадочный, и тихо бормотала. Сначала я думал, что заклинание.

- Стану главой братства, имя поменяю. Роза? Слишком пошло. Лилия? Приторно. Настурция? Фе-е-е... Маргаритка? Что за деревенщина. Вишня? Нужно что-то скромное и величественное... Рододендрон?

Для того ли карма дотоле меня щадила, чтобы сейчас пытать ботаническим справочником? Я ведь знаю имя скромное и величественное. Клюква.

Мимо проплыло нечто длинное и темное, похожее на колонну, потом еще одно; тропинка запетляла по извилистой траектории, огибая стволы деревьев-великанов. Из разрыва облаков проглянуло солнце, окрасив дымку в багрянец и золото. Лес стоял неподвижно: ни один лист не колыхался в замершем воздухе, и деревья, и травы, казались отлитыми из бронзы. Туман, не отрываясь, катился по пятам.

Клен поднял руку, приказывая остановиться; блеснула сталь, разрывая воздух, туман окрасился красным и с глухим стоном прянул в стороны. Друид опустил тонкий длинный меч и приказал:

- Прекрати нас преследовать.

Призрачный враг глухо зарычал, как раненый зверь, но броситься в ответ не посмел. На том все бы и разрешилось, если бы не Смерть.

- Ты, тварь! - взвыл колдун не хуже тумана. Серая пелена красиво подсветилась черным и слопала магию без благодарности и вилки с ложкой.

- Командир! - испуганно вскрикнула целительница. - Тропа!

Клен повернулся, сжимая меч, и видно было, как ему хочется пустить оружие в ход. Смерть завопил что-то на тему, что не позволит, чтобы всякие бестелесные твари рычали на него из тумана, и попытался отобрать у друида меч. Клен меч не отдал. В одно мгновение тишина, уныние и покой превратились в шум и веселье; лучшего момента и представить нельзя. Я быстро отступил на несколько шагов, достал из кармана зажигалку, поднес к крапиве-траве и крутанул колесико.

Огонь не загорелся.

Я потряс пластиковый корпус. Ноль реакции. Проклиная все на свете, я защелкал упрямой вещицей, но с тем же результатом; дальше по тропе Крапива втиснулась между друидом и колдуном и что-то им втолковывала, потрясая бубном.

Искра больно обожгла пальцы, и я от неожиданности выронил зажигалку. Клятая карма, надо было взять спички и не выделываться.

Если что-то идет наперекосяк, то идет качественно - конфликт благополучно разрешился. Клен остался при мече, а Смерть - при своей дурной голове. Мой план провалился, а о запасном я как-то не сообразил. Не до того было. Скоро тропа приведет нас к Древу, и если я ничего не придумаю, то можно сразу идти к колдуну и признаваться, что я его обманул. Не знаю, правда ли, что друиды своих преступников живьем закапывают в землю...

На тропинку прямо передо мной кружась упал желтый сухой лист.

- Кле-ен, - не своим голосом позвала целительница. Звон бубна рассыпался тревожными нотками. Друид обернулся, кивнул и ускорил шаг.

По верхушкам деревьев пробежал порыв ветра, листья задрожали и зашелестели. В небо взлетела стая птиц, сбившихся в кучу и бестолково заметавшихся туда-сюда. Мне стало не по себе, и даже Смерть, обычно чуткий к природе ровно настолько, чтобы осознать, раздражает она в данный момент или нет, явно нервничал. Листья крапивы-травы на глазах жухли и сворачивались в трубочки; всего за несколько минут тропа исчезла, бросив нас посреди подозрительно активизировавшегося леса.

Эй, это что, из-за меня?

- Что за... - с традиционной претензией начал Смерть.

- Господа, у нас возникли небольшие затруднения, - ровно сказал Клен, обнажая меч.

- Что случилось? Что-то приближается? - я все отчетливей слышал нарастающий шум и срежет, движущийся из глубины леса. Не нравится мне все это. Я же хотел просто устроить небольшой пожарчик...

- Он просыпается. Когда только начнется - беги, - одними губами шепнула друидка.

Лес распрямлялся и гудел, сбрасывая волшебное оцепенение. Верхушки деревьев гнулись и дрожали; рядом в вихре листьев упала отломленная ветка. Земля начала отчетливо подрагивать, как будто кто-то могучий рвался из глубины на белый свет...

- К бою, - спокойно сказал друид.

Интересно, это уже начало...

Мир полыхнул черным, перед глазами заплясали пятна...

... и рухнул вниз. Я забарахтался, прорываясь к свету, но сверху обрушилась земля, погребая под собой, увлекая в глубину, забиваясь в рот, в нос, в глаза, в горло, заваливая с головой, не давая вздохнуть, гася крик...

... Теплый золотистый свет скользнул по векам, согревая и принося покой. Тело стало легким-легким...

...

Тихо.

И еще раз тихо.

Я лежал ни жив, ни мертв, и не собирался выходить из этого состояния. Это еще ладно, если жив, а если нет? После того, как на тебя напала бешеная природа, начнешь сомневаться во всем. Одна из последних картинок, что я помню - вал из веток и листьев, накрывающий друидов с головой. Потом Смерть долбанул зелень чем-то магическим, а потом я уже ничего не соображал. Небо, я говорил, что Лес меня прикопает, но с каких это пор ты меня слушаешь?

Лоза, мы с кармой тебя поздравляем: ты жив. Хватит валяться, тащи ее дальше. Я прислушался к окружающим звукам и внезапно сквозь звенящую тишину расслышал чье-то дыхание. Тихое-тихое. И легкое, как дуновение ветерка.

Я прикусил губу и сжал пальцы так, что ногти впились в ладонь, стараясь заткнуть рвущийся из глубины души вопль. Потому что тут до меня донесся слабый запах. Сырая земля и цветочный аромат, почти перебивающий тонкий привкус гнили.

Я передумал. Я умер. Я дохлый, есть меня не надо.

Время тянулось. Воспользовавшись случаем, перед внутренним взором маршировала вся моя бестолковая жизнь. Сколько сделано ошибок... Но я же не со зла подрисовал в детстве усы Зверю-из-Бездны! Это и поминать-то нечестно. И вообще, если меня сейчас сожрут, то значит ли это, что я сам в прошлой жизни кого-то съел? Как же я в конце времен вспомню все свои воплощения? Да это же моральная травма на все бессмертие!

Что-то легкое, невесомое коснулось щеки...

А-а! Я дернулся всем телом, и большая пестрая бабочка испуганно взмыла в синее небо. Над головой качались красные бутоны тюльпанов, а я лежал на дне ямы, наполовину засыпанный землей.

Итак, я провалился, а Ниморский Лес накинулся на остальных, и в горячке боя обо мне забыли. Спасибо, что яма оказалась неглубокой, где-то по пояс, и стенки не обвалились ни сейчас, ни тогда; задохнулся бы, тут и гадать нечего.

Парк вновь стремительно окультурился. Рядом с клумбой стояла ажурная беседка, увитая плющом; идилличный уголок окружала зеленая изгородь с несколькими проемами. Я поочередно заглянул в каждый; вдаль уходили узкие коридоры со множество ответвлений. Лабиринт, однако. Похоже, у меня нет другого выхода, как надеть маску, которая, по уверениям Крапивы, даст возможность увидеть мир в другом свете.

- Эй, Сона, даже не думай чего-нибудь выкинуть, - я повертел в руках раскрашенную деревяшку, но ни с одной, ни с другой стороны дух ниморца не прятался. - Дэн Рола вряд ли обрадуется, если останется здесь навечно. И чего я перед тобой распинаюсь?

И чего я с предметами разговариваю?

- Подчинись мне, о, злобный дух, и ибо у меня череп твоего хозяина!

Мда, а у магов это лучше звучит. Я представил себе блуждания по лабиринту и решительно приложил маску к лицу.

Мир дрогнул и расцветился яркими красками. Не осталось ни кустов, ни беседки, ни неба; только разноцветные трепещущие полотнища, ленты и линии, которые сплетались, сталкивались в водовороте и расходились, перемешиваясь, но не сливаясь. Земля качнулась и поехала вниз; я парил в небе, окидывая взглядом лоскутное одеяло Ниморского Леса. Под ногами, куда хватало взгляда, раскинулась белая паутина; с юга, быстро распространяясь, ее пожирал черный клубящийся дым, а за ним расплывалось серое мертвенное пятно. Как будто на влажный лист бумаги вылили разноцветные краски - прямо карта Лозы после купания в болоте. Линии дорожек и клумб вздрогнули и сложились в четкий рисунок ниморского герба...

- Понятно, родина всегда в нашем сердце, - я содрал маску, пытаясь отдышаться. - Гляжу в книгу, вижу конспект последнего пленума централсобрания. Что ты мне показываешь, жертва эмиграции?

Вот так все и начинается. Сначала ты разговариваешь с ниморцами, потом везде видишь ниморский герб, а потом, не дай Небо, сам в ниморца превратишься. Благонадежные граждане должны видеть духов и зловещие предзнаменования, а не вражескую символику. Отбросим эмоции, что полезного я узрел глазами потустороннего существа? Дым - явно черная магия, на полной скорости движущаяся сюда. Знал бы, трижды бы подумал, чем хватать чужие артефакты. А белая паутина - грибница, связывающая все элементы леса воедино.

Я потер ноющие кончики пальцев, обожженные искрой, и вернулся к увещеванию маски:

- Дерево. Мне нужно дерево, понимаешь? Не дом правительства, не могила первого колонизатора, и даже не скульптура "фиг метрополии", - я закрыл глаза, готовясь к новому всплеску красок. Древо должно как-то выделяться. Оно - центр, к нему сходятся все линии...

На этот раз я ощущал Ниморский Лес иначе. Я чувствовал, как корни жадно впиваются в землю, вытягивая драгоценную влагу, как пульсирует под корой древесный сок, как листья пьют солнечный свет. Я слышал, как растет трава, как шепчутся друг с другом цветы; еще немного, и я смогу разобрать слова, понять что-то важное... но голос звучал сильнее всего. Голос звал к себе, голос повелевал и приказывал, голос играл на струнах белых нитей, заставляя их дрожать в такт и передавать мелодию дальше, по всем уголкам Леса.

Мой путь лежал туда, где паутина сплеталась в кольцо вокруг единого центра, и я легко заскользил по белым линиям, удивляясь, почему не умел так раньше. Дорога, столь же ясная, как если бы передо мной нарисовали стрелки с подписью, сама ложилась под ноги. Линии и полосы вновь стали деревьями и кустами, земля и небо вернулись на место, но мне это уже не мешало: я плыл в потоке, легко и изящно, как рыба в воде, как Сона в последнем воплощении, следуя течению и зову души. Хорошо быть Соной! Если бы я был Соной, я бы вечно гулял по долам и лесам, слушая голоса Леса, внимая пению птиц, любуясь облаками и наслаждаясь свободой, а не был бы агрессивным, злым, садистичным нацистом...

Что-то хрупнуло под ногой; я вздрогнул и сбился с ритма. Ну вот, только вспомни о Соне, и неприятности тут как тут. На земле лежала раздавленный большой мухомор, чуть поодаль стоял второй, целый и невредимый.Поляну окружало кольцо грибов, такое же, внутри которого Дэн Рола чуть не скормил меня полуразумной плесени. От счастливых воспоминаний ко мне вернулась осторожность, и сероватую кость, почти прикрытую травой, я заметил сразу. Череп, к счастью не человеческий: слишком маленький и вытянутый, похожий на череп волка, если у волка столько клыков, или загадочной ниморской собаки.

Кости усеивали всю поляну: совсем крошечные и огромные, как в том скелете, чья грудная клетка была размером с бочку, а из черепа росли два больших рога. Видел таких зверей на картинках; наверное, неудачный ниморский эксперимент по созданию оружия против черных магов. Жуть какая...

Вместо гриба-дождевика посреди поляны торчал пень. Дэн Рола бы умер со смеху. Хоть ниморцы и не правы: только друиды поклоняются пням, а нормальные люди - лестнице с десятью ступеньками и осьминогам в масках.

Ствол дерева охватывали семь обручей, практически скрывшихся под наростами коры и смолистыми потеками. Неведомые вандалы обрубили верхушку старой яблони, оставив только одну ветку с небольшими красными яблоками, уже начавшую сохнуть. Цель висела буквально перед глазами, как та груша, что нельзя скушать... Не знаю, почему нельзя. Сама, скорее всего, кого угодно съест. Я как про нее услышал, сразу решил, что если встречу эту самую грушу, то проверять не полезу. И сейчас не спешил выскакивать на поляну с кличем радости. Если с деревом сделали такое, значит, для чего-то это было нужно?

Тут я заметил железные столбы, без всякого видимого порядка натыканные по периметру поляны. Проволока их не соединяла, и практического смысла в их существовании было столько же, сколько в существовании вообще. Судя по всему, животные зачем-то приходили к Древу и умирали. Хотелось бы думать, что по собственному желанию, а не следуя тому зову, что привел сюда меня. Но я все-таки человек, и потому отягощен разумом и мыслями обо всякой ерунде. Славься имя твое, Сона... Хм. А не по твоему ли почину я чуть не попал в ловушку? Лес на самом деле действует по заложенным программам. Вот животные - для них морок, вот люди - на них морок не действует, и потому они враги, и меры против них соответствующие. Теперь остается проверить, распознает ли во мне человека Древо.

Как бы так вызвать состояние, в котором я обычно вижу всякую дрянь? Я закрыл глаза и надавил пальцами на веки. Сейчас я проникну внутренним взором за внешнюю оболочку вещей и дознаюсь до их темной сути... Сейчас увижу что-то плохое, о чем сразу же пожалею... Как-то неохота это уже делать.

С неприятным холодком в груди я открыл глаза. И увидел.

На троне из костей сидело человекоподобное существо с серой, обвисшей складками кожей, похожее на паука и жабу одновременно; из-под железных кандалов, сковывающих тварь по рукам и ногам, сочилась прозрачная сукровица. Ее ноги, похожие на корни, оплетали кости и уходили глубоко в землю, исчезая во тьме; во множестве длинных и костлявых рук существо держало за волосы отрубленные головы, с которых на землю все еще капала кровь...

Нет! Не надо! Сотрите мою память, верните яблоню! Я же теперь к ней и подойти-то не смогу, не то, что взять в руки отрубленную голову. Зато есть яблоко теперь точно расхотелось.

Тени от железных палок, не считаясь с положением солнца, беспорядочно падали в разных направлениях, пересекаясь на троне или рядом с ним. Почему-то мне казалось, что по законам чародейства изначально узор должен был похож на звезду, лучи которой соединялись на яблоне, или на пентаграмму, но потом палки перекосило, и вышло что вышло.

Я побегал вокруг поляны, запинаясь обо все, обо что можно запнуться - умение идти через лес сгинуло, испорченное поминанием Соны - представляя себе самые ужасные картины, что, несомненно, произойдут, и на фоне самых страшных яблоня показалась уже ничего. Хорошо, Лоза, ты сегодня уже убил Кактуса, пообщался с Черной Смертью и поджег Ниморский Лес. Что тебе какая-то яблоня... Ха-ха. Мда. А теперь вообрази, что тебе за это будет. За убийство тебя просто казнят, за обман Смерть будет убивать долго и мучительно, а за поджог... демоны, столько вариантов, один хуже другого... Я оценил ситуацию и понял, что совсем неважно, кто сообщит друидам о моих прегрешениях - невинная ромашка или хтоническое чудище. Даже наоборот - чудище хуже, потому что меня сразу ему и отдадут. Проще сразу покончить жизнь самоубийством. А раз так, то можно и к яблоне сходить. Чего мелочиться...

Выбрав самую широкую и темную тень, я на цыпочках прокрался через поляну. Головы с самым умиротворенным видом покачивались на ветру, закрыв глаза, и создавалось впечатление, что плачевное положение волнует их в последнюю очередь. Выглядели они слишком уж свеженькими для голов жертв, что немного успокаивало.

Существо пошевелилось и уставилось на меня. Я замер на одной ноге, разом взмолившись всем демонам и духам, но ничего не происходило; две черных дыры, затянутых белесой пленкой, слепо глядели мимо. Да оно же меня не видит! Я, Лоза, исключение из правил!

Прежде чем потянуться к одной из голов - самой ближней - я малодушно зажмурился...

...и небольшое румяное яблоко само упало в ладони.

Я с некоторой оторопью отошел от вновь преобразившейся яблони, разглядывая трофей. Неужели мой дар увидь-себе-неприятности действует только тогда, когда я боюсь? У страха глаза велики, можно усмотреть чего лишнего.

Яблоко никак не желало превращаться обратно. Красивое, ровное, без единой червоточины, оно будто светилось изнутри, напоенное сладким соком. Под прозрачной кожицей, запаянные в мякоть, как в янтарь, лежали черные зернышки; в каждом из них прятался крошечный росток. Едва можно было различить два зеленых листика, корешок, веточки и миниатюрные бутончики; все будущее Древо, могучее и прекрасное, свернулось в границах маленького зернышка...

- Это оно, - сказал чей-то усталый голос.

Я вырвался из мечтаний, где на новом Древе уже выросли новые яблоки, в которых появился новый зародыш Древа и поднял голову.

Они все-таки добрались. Клен лишился меча и прихрамывал на левую ногу, бледная Крапива теребила кончик растрепанного хвоста, а Смерть то и дело утирал кровь, струящуюся из ссадины на лбу. Они стояли в нескольких шагах, но делали вид, что в упор меня не замечают.

Неужели став невидимым для Древа, я стал невидимым и для остальных? Или это из-за маски? Легко кольнула совесть: со времени нашего расставания я ни разу не вспомнил о своих спутниках. Легко так кольнула. Незаметно.

Клен шагнул вперед и повелительно бросил по-ниморски:

- Я пришел, и я требую повиновения.

В его руках блеснул тонкий ободок на нитке с высушенным листом внутри. Вряд ли красивое украшение, а не лист с Великого Древа, заключенный в управляющий контур.

Столько всего пережить, чтобы проиграть в самом конце. Самое обидное, что все, яблоко уже у меня в руках. Осталось всего-то ничего - передать его целительнице! Карма, это ты специально позволила мне так далеко пройти, чтобы горечь поражения стала еще сильнее?

- Я пришел к тебе, и я требую ответа.

Стоп-стоп, Лоза. Вот именно: у тебя есть яблоко. Яблоко, с помощью которого можно заклинать Ниморский Лес, как делает Клен с листом. И пусть он друид, но далеко не великий маг, а значит, могу попытаться и я. По крайней мере, это все, что остается...

Я уставился на Древо самым гипнотизирующим и всех гипнотизирующих взглядов. Молчать! Молчать, кому сказано! Иначе... а что я сделаю? Съем это яблоко! Нет, не буду есть яблок, никогда, никаких. Не слышит... Эх, и куда делось мое второе зрение? Мы бы договорились, хоть языком жестов...

Клен поочередно провел по ладоням внешним острым краем ободка и сжал между ними.

- Я приказываю: отвечай!

Кровь! Точно! Сила жизни. Я не маг, а магам этого и не надо, но и не мертвяк, а значит, хоть крупинка волшебства в моей крови есть. Ноль целых, семь десятых. Я поспешно достал нож и приготовился аккуратно проткнуть палец...

Древо заговорило. Я подпрыгнул, располосовал руку и едва не заорал в голос. Заговорили головы, одновременно, разными голосами, высокими и низкими, мужскими и женскими, складывающимися в единый хор:

- Чего же ты хочешь, посланник?

Крапива вздрогнула и уставилась на яблоню. Друидка колдовала: ее губы чуть шевелились, а пальцы едва заметно постукивали по бубну. Судя по тому, что Смерть все так же со скукой оглядывался по сторонам, никаких голосов он не слышал.

- Отдай мне моих людей, - с угрозой сказал Клен.

Слушай, ты, кровопийца... Я посмотрел на яблоко и едва не швырнул его на землю. Человеческая голова распахнула ярко-зеленые глаза и посмотрела на меня знакомым взглядом, с самым знакомым видом, и вообще, она была мне знакома до каждой черточки...

Вот только глаза у меня не зеленые, как у лесных тварей, а нормальные. Наверное, только это и помешало мне удариться в панику.

- Чего же ты хочешь? - спросила моя голова.

Я стою в маске и разговариваю с собственной отрубленной головой. Прекрасно. Можно подумать, что я - это уже не я, а невесть что. Но это лучше, чем разговаривать с яблоком; первое - всего лишь магия, тогда как второе - психическое заболевание. Всего лишь магия. Согласись, Лоза, было бы странно, если бы яблоко превратилось в голову твоего дедушки. Оно всего лишь копирует того, с кем разговаривает. Да, именно так. Ведь твоя голова все еще на плечах, верно? Всего лишь зеркальная иллюзия, ничего страшного...

- Клен не должен ничего узнать и увидеть, - прошептал я, косясь на друидов и колдуна.

Голова улыбнулась и пропела в общем хоре:

- Ты их не увидишь, посланник.

Получилось! Я, Лоза, великий заклинатель деревьев и дрессировщик яблок!

- Они наши...

Я посмотрел на Древо и почувствовал, как эйфория исчезает без следа. Существо глядело прямо на меня, зло и торжествующе.

Глава 11. Марионетки

- Как это понимать?

Голова молчала, таинственно поблескивая зеленоватыми искрами, тлеющими в заполненных тьмой глазницах. В ее жилах билась память миллионов зверски замученных сородичей-яблок. Тысячи лет люди варили, пекли, сушили и пожирали их живьем. Настало время мести.

Отвратительная тварь на троне из костей не сводила с меня несомненно хищного взгляда. Наверняка прикидывала, что левому подлокотнику явно не хватает художественной завершенности, и моя черепушка туда очень, очень подойдет.

- Обломись, - я быстро отступил к краю поляны, следя за демонической зеленью. Может быть, я чересчур поспешен в выводах, но то, что на мою душу предъявляет права пустившая корни бабушка Зверя-из-Бездны, немного мешало душевному равновесию. На самом деле стоило выкинуть яблоко и с дикими воплями бежать куда подальше; я утешал себя только тем, что далеко уйти бы мне не дали, печально наблюдая, как деревья причудливо изгибаются и сплетаются в монолитную коричнево-зеленую стену.

Продемонстрировав спаянность коллектива и явную склонность к ландшафтному дизайну, Великое Древо временно успокоилось.

- Ты что творишь? - я потряс окровавленным яблоком, как гранатой. - Выпусти меня!

Головы на ветвях покатились со смеху. Неблагодарный будущий компот. И это после того, что для них сделал! Столько крови извел... Стоп. Именно, Лоза. Пока ты бродил вокруг и ни на что не претендовал, то был в безопасности. А как только решил поиграть в великого мага, то Древо сразу же тебя заметило. Молодец. Ты сделал максимум, чтобы влипнуть.

- Эй, я здесь, - я попытался сдвинуться с места, но обвившаяся вокруг сапогов трава не дала сделать ни шагу. - Крапива! Клен! Эм... долбанутый психопат! Хорошо, Черная Смерть! Да вы что, ослепли, что ли?

Увы, в этом несправедливом мире меня замечала только всякая нечисть. Друиды и колдун стояли совсем близко, но все же за пределами поляны - они лучше меня знали, чего ждать от ниморской яблони. Я попытался снять маску, но она как будто приросла к коже. Подстава, везде подстава. Я же теперь не превращусь в Сону? Карма, мне же не написано на роду стать одержимым конструктором? Прекратив колупать деревяшку, я недоуменно уставился на все еще кровоточащий порез. Точнее, на узор из запекшейся крови вокруг него. Небо! Или это заклятие, или чего похуже - о каком там преображении говорил Дэн Рола? Да чтоб ему в трухлявой колоде до скончания веков обитать. Да что б ему...

- Кле-ен, - обиженно протянула целительница, опуская бубен. - Оно обнаглело. Оно совсем меня не слушает!

Что ж, нервам чудовища можно только позавидовать.

- Ваш пень не отвечает, где он? - непонятно к чему разозлился колдун и резко дернулся вперед. Клен поднял руку, преградив Смерти дорогу.

- Не сейчас.

- Да сколько еще тянуть?!

- Столько, сколько нужно, - отрезал Клен, чем заслужил преисполненный ярости взгляд, чувство морального превосходства и вероятную перспективу быть прибитым черным магом в ближайшем будущем. Так сразу, как только трепетно ценимый Смертью договор перейдет из факта в историю.

- Народ, не ссорьтесь, - влезла Крапива. - У нас дело, нельзя отвлекаться!

Клен замер, выпрямив спину, а потом еле заметно поклонился:

- Я должен исполнить волю Великого Леса. После этого я к вашим услугам.

- Я буду сжигать твои кости, пока ты будешь молить о пощаде, - высокомерно процедил колдун.

Целительница закатила глаза.

- Ну, вот и договорились.

Мда, эта тройка при любом раскладе будет слушать только самих себя. Чем думали братства, когда посылали с друидами колдуна? Сразу же понятно, что ничего путного не выйдет. Природу Смерть не любит, с деревьями не разговаривает и даже на балалайке какой-нибудь не играет. Одни проблемы.

Друиды переглянулись и многозначительно кивнули друг другу. Клен достал из рюкзака саперную лопатку и воткнул ее в землю; Смерть скучающе наблюдал за непонятными приготовлениями, разбирая по косточкам найденный где-то почти целый скелет.

Почему Смерть согласился - тоже интересно. Жаль, жаль, что вместо бесполезной и опасной карты прошлый Лоза не оставил мне экземпляр договора. Когда-то экспедиции действительно включали кого попало, в том числе и колдунов, но когда это было - в незапамятные времена. Когда, к примеру, впервые шли в Ниморский Лес. Я задумчиво поглядел на скованную безобразную химеру. Нет никаких причин считать, что главы братств - круглые дураки... Множественная шизофрения Древа все еще веселилась. Ничего, еще посмотрим, кто на чьих костях спляшет.

Тихий скрежет перешел в надрывный визг. Железные столбы вокруг поляны медленно поднимались, обрывая траву, мох, упавшие ветки, выворачивая землю, и вставали ровно в ряд. Хрен знает, что в них скрежетало; кажется, они делали это сами по себе, радуясь, что могут подать голос после долгого молчания. Вслед за столбами по поляне поползли длинные тени, вопреки всем законам физики устремляясь к центру поляны.

Столбы встали ровно, и жуткий скрип наконец прекратился. Я отнял руки от ушей и поздравил себя с верной догадкой: тени действительно походили на симметричную многолучевую звезду или снежинку с центром в том месте, где растет яблоня.

- Именем Великого Леса, - в наступившей тишине отчетливо повторил Клен.- Верни Кактуса и Лозу.

Так и виделось, как он долбает, долбает и долбает Древо, пока не задолбает вконец.

- Человек наш...

Эй, что происходит? Что, минута молчания, посвященная моей загубленной жизни, уже прошла? Головы покачивались на ветках и тихо гудели, выводя призрачную завораживающую мелодию:

- Его душа была обещана нам.

- Где он?

- Молчать! Молчать, кому сказано!

Серокожая тварь безразлично смотрела сквозь меня. Черные провалы глаз быстро затягивала белесая пелена. Друидское зомбирование, теперь и для нечисти.

- Меж костей и праха, меж золотых стен средь Стражей он пребудет отныне и навечно, - монотонно пропели голоса. - Его жизнь была отдана в оплату, и Стражи довольны жертвой. Его душа принадлежит нам.

То ли я не то перевожу, то ли яблоня съехала на метафоры. Полезное дело - передавать сообщения по грибнице. Темен и запутан становится от этого их смысл. Я не Древо, у меня голова одна, и мне ее жалко...

По простейшей причинно-следственной связи, во всем виноваты тени. Пока их не было, тварь молчала и никого не сдавала. Я бросился к ближайшему столбу - трава, потеряв всякий азарт, отпустила меня с миром - и попытался его сдвинуть. Но железка не сдвинулась ни на чуть-чуть, стоя непоколебимо, как вмурованная в бетон. Она плевала на физику, и на меня ей было тем более наплевать.

- Как он погиб? - напряженно спросил Клен, переварив последнее сообщение. Я вздохнул, поддержал себе мыслью, что лучше смерть, чем превращение в существо типа Соны, и ступил на тень.

Н-н-н...

Небо...

Превращение лучше...

На меня рухнула наковальня. Свет померк; перед глазами стояло какое-то багровое марево. Сквозь шум крови в ушах я не мог различить, говорило ли что-нибудь Древо или нет. К ногам и рукам будто привязали по мешку с песком, и сила тяжести властно приказывала прильнуть к земле и больше никогда не вставать.

- Как он погиб? - донеслось откуда-то из прекрасного далека и грохотом литавр отозвалось в голове.

Так... Значит... еще не все потеряно...

Вяло барахтаясь, как полудохлая медуза, выброшенная на берег, я потянулся к лежащему на земле яблоку. Чужая воля властно давила на мозги; я чувствовал, что стоит хоть немного уступить - и меня сломают, растолкут в пыль, а потом слепят из пыли то, что пожелают. Так вот ты какой - моральный пресс...

Стиснув зубы, я царапнул ногтями бок яблока, и через несколько попыток сумел его схватить.

- Кх х... - я сам испугался, услышав от себя хрип человека, перееханного грузовиком. Силы стремительно утекали, зато тень, на которой я лежал, становилась все толще и чернее. Перед глазами маячило видение, как еще немного - и она вытянет последние капли жизни и отползет, довольная, как сытая пиявка.

- Убех хих...

Образ раздувшейся довольной пиявки, оставляющей мое бездыханное тело, вдохновлял на борьбу.

- Как он...

Нет! Не надо снова! Вам меня не зомбировать, антигуманные природоведы! Я не сдамся... Не сейчас...

- Убей... - беззвучно прошептал я, едва шевеля губами от мертвенной усталости. - Убей их.

А вот сейчас.

Размытая длинная линия пошатнулась и упала. Я со стоном перекатился на бок, жадно хватая ртом воздух; в ушах стоял назойливый свист. И это всего лишь одна тень, направленная не на меня, а на Древо - и как оно справляется, бедное. Видать, для того столько голов и отрастило. Ненавижу магию. Она не просто растирает мое самоуважение в пыль, она еще делает это непреднамеренно.

Но одной бреши в заклинании полезной плодовой культуре оказалось достаточно. Тени дрогнули и поползли по кругу; яблоня наматывала их на себя, все быстрее и быстрее, превращая в спираль. Столбы зашатались и начали валиться на землю один за другим, как костяшки домино. Да! Свободу иным формам жизни!

Земля подо мной зашевелилась, словно кто-то упорно пытался выбраться на поверхность. Я подскочил, как резиновый мячик, уставившись на зеленый вспучившийся холмик; холмик треснул и исторг из себя белесый кокон, в котором я не сразу признал пожелтевший от древности скелет в призрачно светящихся соплях.

Сона бы оценил.

- Ма... - неожиданно вырвалось у меня. - Карма моя.

Только невероятно зрелище меня оправдывало. Мать моя, проявив похвальную предусмотрительность, оставила сыночка еще в роддоме (мои родители вообще были очень разумные люди, жаль, я этого не унаследовал).

По всей поляне земля вспучивалась, выплевывая белесые костяки, на ходу обрастающие плотью из глины, мха и зеленых побегов. Я заметался туда-сюда, ощущая себя некромантом, к которому вместо духа прабабушки, закопавшей в подполе клад, явился на огонек весь соседний погост. Сколько магов так погорает - не счесть, я тут статистику не испорчу. Зато яблоня, по которой горькими слезами рыдала лесопилка, целлюлозный комбинат и спичечная фабрика, оживала на глазах. Серый жирный колосс на груде костей раздался ввысь и вширь, распирая оковы; с громким звоном лопнула одна из цепей. Под морщинистой кожей пульсировали зеленоватые вены, корни жадно вгрызались в землю, вытягивая все соки, опутывая остров, опутывая Ниморский Лес, жадно тянулись вглубь, дальше и дальше, к источнику...

- Достали! - завопил Смерть непонятно кому. Чуткая и ранимая душевная организация черного мага не вынесла творящегося беспредела. Утренние побудки под пение птиц взывали к возмездию. - Все!

Затянутое дымкой небо налилось пульсирующей чернотой, и тьма, скопившаяся посередине, сорвалась на поляну огромной чернильной каплей, сделав мир плоским, черно-белым и немым.

"Сейчас начнется тарарам", - сказал я себе, и оказался прав. А лучше бы подготовился.

Из-под земли ударили молнии, отпечатавшись на сетчатке до мельчайших веточек. Между светлыми, как на негативе фотографии, стволами деревьев просияло черное пламя с белоснежной бахромкой, а потом живая изгородь смешалась в единый серый вихрь. Что мне очень интересно, как это Смерть с таким расходом сил до сих пор жив. Он даже заклинания не использует, псих! Видно, светит где-то над ним - в безбрежной ночи космоса - счастливая звезда. Поляна погрузилась в сумрак, наполненный смутными тенями и колючими переливающимися искрами. Кости, не удерживаемые больше лианами, рассыпались прахом, но земля непрерывно тряслась: что-то лезло наружу, что-то большое, и мне оставалось только надеяться, что оно не успеет. Серый ветер бил в лицо; маска трескалась и стекала пылью, и вместе с ней спадало заклятие, подарившее мне невидимость, двойное зрение и сомнительную друидскую привилегию разговаривать с деревьями.

Колдун в несколько шагов оказался рядом с Древом и коснулся его ладонью. От корней яблони до кончиков веток прокатилась дрожь, и она затряслось, как в припадке. Листья чернели и скручивались, осыпаясь с трясущихся веток, яблоки морщились и съеживались, превращаясь в головешки; дерево чахло и сохло буквально на глазах, не в силах противостоять всеразрушающей черной магии.

Великий Лес закрывает границы для колдунов. В общем-то, у него на то есть все причины.

Свистопляска прекратилась. Я провел ладонью по лицу, стирая пыль, и триумфально огляделся. Вокруг бушевал серый вихрь, а здесь, на поляне, как в центре урагана, было тихо и спокойно. С неба падали крупные хлопья пепла; спекшуюся землю покрывал толстый слой сажи, из которой кое-где выглядывали желтоватые обломки костей. Обугленный пень с оплавившимися стальными обручами торчал посреди поляны немым укором экологии. Было Древо - и нету Древа. Ха! Этот дендропаразит слишком высоко себя ставил. Нечего тянуть жадные лапки к посторонним людям и использовать притяжательные местоимения куда ни попадя. Всего-то и требовалось столкнуть яблоню и Смерть. Но я великодушен, я даже не пну пень напоследок и не отколупаю кору на память, хватит с меня сувениров. Вот отломаю я веточку, а она скажет мне человеческим голосом...

- Ты здесь.

Я вынырнул из лучезарных грез и невольно поежился, оказавшись нос к носу с черным магом. Смерть стоял в нескольких шагах, сложив руки на груди, и буравил меня типичным хмурым взором без капли удивления. Не иначе, колдун думает, что я бессмертен и существую только для того, чтобы вечно его преследовать. Нда, что-то где-то я просчитался. И с маскировкой, пожалуй, немного поспешил... где друиды, а?

Клен и Крапива остались за магической преградой. Буря никак не унималась - щедро вбуханная в мир черная магия сцепилась с естественной защитой Леса, и соваться в это серое месиво не было никакого желания. Я с нарастающей паникой заподозрил, что Смерть подстроил встречу один на один не случайно. Он уже давно хотел со мной о чем-то поговорить. Нет, не хочу знать, о чем. Мне это по-любому не понравится. Уверен. Вот если он, к примеру, обнаружил пропажу зажигалки... Ой-ей...

- Где... мой нож?

Я вздрогнул, изумленно уставившись на колдуна. Нож как-то вылетел у меня из головы, зато Смерть пронес мысли о нем сквозь все испытания. И это то, что его волновало все это время? Бестолковый, даже не магический, кусок металла? Черный маг тяжело дышал, прижимая руку к груди, и только сейчас я заметил, что он страшно бледен и едва держится на ногах. Сумеречное, с яркими всполохами освещение его тоже не красило. Нельзя долго колдовать без тормозов и на голом энтузиазме, впрочем, долго и не получится.

- Где. Мой. Нож? - раздельно, словно каждый раз собираясь с силами, повторил колдун. Протянутый кинжал Смерть буквально выхватил из рук, сразу же принявшись осматривать лезвие и проверять, не погрыз ли я чего-нибудь часом. В его тяжелом детстве в изобилии водились только пилы и топоры.

На ладонь упала капля, и через мгновение дождь забарабанил по серой пыли. Циклон с юга наконец добрался и до сюда. Поляна постепенно возвращалась в прежнее пасмурно-туманное состояние, и вихревой барьер как-то прибило к земле.

- Я выполнил договор.

- Братства действительно хотели уничтожить Древо? - это все еще казалось мне странным, хотя... Я кивнул своим мыслям и задумчиво пробормотал: - Ну да, то, что сделано один раз, можно проделать и во второй...

Жесткие у друидов методы. Врата перед высокой комиссией не открыло - в расход. С другой стороны, Древо далеко не беззащитный цветочек. Еще и территориальной автономии видимо потребовало, зараза.

- Я выполнил договор, - с нажимом повторил Смерть.

Так... ртутная ступенечка, договор же! О, моя карма. Вот теперь мы очень скоро увидимся, Зверь-из-Бездны.

- Эм... - я медленно отступил, соображая, как бы поделикатнее донести до колдуна печальные вести. Конечно, рано или поздно правда бы открылась, но я рассчитывал при этом отсутствовать. - Тут такое дело...

Но Смерть не даже не стал слушать, вцепившись в мою куртку и рванув на себя:

- Убери эту хрень!!!

- Договор?

- Отмени. Ваше друидское проклятие, - с нарастающей злобой прошипел колдун.

- Я не понимаю...

- Не понимаешь?

От тяжелого удара в голове что-то сверкнуло, и я сам не понял, как оказался на земле. Смерть надрывно закашлялся, оттягивая воротник, так, что стали видны темные полоски на бледной, в расчесах и кровоточащих порезах коже. Упаси меня карма, это же не заразно?! Я судорожно отполз к пню, не отрывая взгляда от колдуна. Да, мне всегда казалось, что имя у него подозрительное...

- Н-не подходи!

Кто б меня еще послушал.

- Отменяй... - просипел Смерть, и тут до меня дошло. Зараза к колдунам вообще не липнет. Шею черного мага обвивала молоденькая, с мелкими блестящими листочками, не в Лесу будь помянута, ниморская лоза.

Похоже, колдун пытался оторвать растение, но, учитывая живучесть и скорость роста ниморской лозы, безрезультатно. Небо... теперь я понимаю, как друиды заставили Смерть на них работать. Когда кто-то буквально держит тебя за горло, не до своеволия. А мне сейчас будет не до пустых размышлений, потому что повелевать растениями я не умею...

- Убери ее! - взвыл Смерть, доведенный столь близким соседством с флорой почти до умопомешательства.

- Я не знаю, как!

- Ложь.

- А не надо было убивать Лозу! - злобно заорал я в ответ. - Я вообще не друид!

Клац! Я прикусил язык, приложившись затылком об дерево, и с яростью вмазал прямо по мерзкой бледной морде. Удар получился неожиданно сильным. Как же давно мечтал это сделать...

- Слушай, Смерть, я действительно не друид. Я попал к вам случайно и ничего не знаю о договоре. Я тебя обманул, потому что мне надо было попасть к Дре...

Колдун выпрямился и бросился вперед. Из всей фразы он воспринял только слово "обманул". Я успел перехватить летящий кулак, но не успел опомниться, как на запястье сжались стальные клещи, выворачивая его и прижимая к пню ладонью вверх; сверкнула сталь, и руку пронзила жуткая боль...

Кажется, я закричал. Кажется, я потерял сознание. Кажется - потому что я сам не помню. Мир покачивался и плыл, пустой и черный, наполненный криком, я захлебывался от крика, но боль не прекращалась...

- Слушай... - тихо шепнули голоса.

Оплеуха вернула меня к подобию реальности. Ненавижу колдунов. Твари. Убить. Уничтожить. Разорвать на части. Ненавижу этот гребаный мир...

- Это он все подстроил? Надеялся, что вы меня сразу прикончите?

Слова появлялись и исчезали в никуда. Их пожирала боль, огромная, прожорливая, со стальными зубами боль.

- Слушай, - прошептали голоса. - Слушай нас, и мы поможем тебе.

Смерть яростно встряхнул меня за плечи.

- Отвечай!

- Н-нет... - я заморгал, ничего не видя из-за пелены слез. - Я н-не знаю... Нет!

Колдун злобно скривился и ухватил рукоятку ножа, поворачивая его в ране. Я захлебнулся криком.

Нет, хватит! Не надо больше! Кто-нибудь, умоляю, помогите мне...

- Впусти нас в свое сознание...

- Впусти нас в свое сердце...

Кто-нибудь...

- Не будет боли.

- Согласись.

- И мы поможем тебе.

Голоса пели в дивной тишине. Я уже почти ничего не чувствовал - наверное, это болевой шок.

- Дальше будешь лгать? - вкрадчиво прошипел колдун, разминая бледную и узкую, как у скелета, кисть. По костистым пальцам заплясали маленькие черные огоньки. - Как давно Беда работает на вас?

- Ты согласен?

Перед глазами плавали разноцветные круги, жужжащие, как циркулярные пилы...

- Да!

- Что - да? - раздраженно рявкнул Смерть. Я облизнул разбитую губу и ответил:

- Да пошел ты.

В черных глазах полыхнуло безумие... а потом колдун скорчился и повалился на колени, царапая грудь, будто ему не хватало воздуха.

- Гляди.

- Смерть, ты никогда не замечал, насколько глупое у тебя имя? - я потянулся к рукоятке ножа и, задержав дыхание, потянул ее на себя. Лезвие глубоко застряло в древесине, и пришлось его раскачивать, чтобы вырвать из раны. - Не слишком ли для обычного колдунишки?

Давно хотел спросить, да как-то не получалось. Общительней надо быть.

Теперь я видел, как на груди колдуна, напротив сердца, устроился огромный зеленый паук. И я мог приказывать ему - расти, высасывать кровь, впившись в вены, сдавливая в лапках хрупкого человечка. О, Небеса, неужели мечты действительно сбываются? Целых. Дофига. Дней. Я ждал этого момента. Наконец-то я отомщу этой твари за все.

- Вот если я тебя сейчас убью... то кем же я буду? - я пошатнулся и перехватил нож поудобнее. Земля качалась под ногами, мешая приблизится к колдуну. Не особо приятно. Оставить дело маленькой лозе... Упущенная возможность. Никакого кайфа.

Колдун с трудом поднял голову.

- Перевертыш, - с ненавистью прохрипел он. Да, боль и ненависть в чужих глазах - это забавное зрелище.

- Помолчи-ка, а? - я приказал лиане чуть шевельнуться, перекрыв дыхательные пути. Не совсем, а чуть-чуть. Иначе не интересно. Слишком быстро. Пусть почувствует на своей шкуре, через что мне пришлось пройти. Мед-лен-но и му-чи-тель-но.

Колдун все-таки сумел подняться на ноги, и ко мне поползла быстро растущая тень. Чернота пыталась сожрать моего паучка. Шустрая добыча. Пожалуй, я еще никого не убивал в здравом уме, отдавая отчет в своих действиях. Жизнь проходит мимо! Разве это не весело?

На периферии зрения мелькнуло что-то...

- Ха-ха, - сказала Ильда и наступила на тень. Тень поблекла, задергалась и внезапно втянулась в черные сапожки. Колдун смертельно побледнел и пошатнулся, а потом безжизненно свалился на землю.

Так нечестно! Откуда она взялась? Я задергался, но туман вокруг сгустился, не позволяя двинутся с места.

- Ай-яй-яй, - умертвие, владелица плавающей консервной банки и орды подушек с глазами Ильда-Капля Шадде, погрозила мне пальцем. - Колдун мой.

Нежить чуть ли не приплясывала от эйфории, вызванной передозом магии в воздухе.

- Ты не можешь здесь быть! - я чувствовал себя так, будто просыпаюсь от долгого сна. Очередного кошмара, в котором кто-то кого-то мечтал порезать на ленточки и скушать без соли. В реальности с небес лился холодный дождь, прогоняя остатки дремоты и навевая призраки пневмонии, а напротив стояла радостная нежить, только что выпившая жизнь из черного мага. Нежить, опровергающая собой все законы природы: - Умертвия не могут проникнуть в Лес!

Ага, и сейчас она раскается и растает. Шадде церемонно поклонилась:

- Моя благодарность за открытые врата.

Твою ж карму! Сначала друиды вломились во врата, потом я не от большого ума сжег крапивную тропу, потом Смерть устроил тут последний день главных лабораторий. Столько черной магии - это для мертвяка как небеса на земле. Какого демона Смерть проморгал появление умертвия?! Ах да, из-за меня... вот, свяжешься с психами, сам озвереешь. Никакой жалости к колдуну я не испытывал, но собственные поступки вызывали опасение. Пытки - не повод терять человеческий облик.

Воспоминания во весь голос завопили, что еще какой. Да, голоса! Я все еще могу управлять растениями... какими растениями? Это после того, как Смерть здесь зелень выжег к демонам, а остальное дотоптала Шадде и вся нечистая рать? Глюки пропали, как ни бывало. Сегодня день имени моей кармы. Она проявила себя так, как никогда раньше.

- Т-ты пришла за нами?

А стоило ли? Можно ведь и уйти и время не тратить, я никого не держу...

- Не люблю оставлять дела незаконченными.

Ильда сделала едва уловимое движение, и в ее пальцах блеснуло лезвие бритвы. Знакомой такой бритвы. Весьма. Рискну предположить, судя по профессионализму движений, что колдунья и при жизни резала ей глотки случайным и не очень прохожим. Умертвие вытянула руку, слегка покачивая бритвой, как дирижер палочкой.

- Слабая кровь, - задумчиво произнесла она. - Только разбавит эликсир. Но глаза... такие милые зеленые глазки станут отличным пополнением моей коллекции.

Я судорожно сглотнул и уставился на острое лезвие в десятке сантиметров от лица. Карма твоя да через ступеньки, вспоминай! Что Смерть тогда, на пристани, сказал Ильде, чтобы она остановилась? Имя, какое-то типично черное имя...

Ливень, сажа, гарь. Как глупо умирать по колено в ледяной грязи от руки трупа.

- Град сам напросился. Я предлагала мир...

Бритва придвинулась ближе, почти касаясь уголка правого глаза, словно примериваясь.

Град! Молнией мелькнули в голове серые холмы, серые бараки, холодный дождь и второе умертвие в потоке света. Град предупреждал, что Ильда будет меня преследовать. Я мысленно выругался, припомнив обстоятельства встречи. Не мог он, что ли, сделать это как-то по-другому, не наговорив кучу всякой посторонней чуши?

- Гра... Град просил передать, что готов договориться! - я приоткрыл один глаз и скороговоркой добавил: - Но, разумеется, если ты меня убьешь, то он этого делать не будет.

Острая сталь леденила кожу. От умертвия доносился запах сырости, холода и тины.

- Неужели, - голос Ильды понизился до шепота. - С чего это он решил договориться?

- Разве не выгодно объединить силы? Он - мертвяк, и ты - мертвяк, а мертвяк мертвяку...

...если не друг, то хотя бы не еда. Пока ложь помогала остаться в живых, я собирался лгать дальше. Но результат превзошел все мои ожидания.

Шадде торжествующе расхохоталась:

- Наконец-то! Наконец-то он это понял! - умертвие отступила назад и с громким щелчком сложила бритву. - Но я не понимаю. Я знаю, к чему стремится Град, но я не понимаю, какую роль играешь ты.

- Ключевую, - мгновенно уверил я.

Ливень поутих. Сквозь слабую дымку стали различимы обгорелые скелеты деревьев; остатки тумана утекали сквозь них, как песок сквозь пальцы, свиваясь в вихри между толстых стволов и сверкая из лесных потемок серебряными глазами. Я снова мог шевелиться, чем сразу же воспользовался, отодвинувшись от умертвия подальше.

- Ах, ключевую... - недобро протянула Шадде. Карма, опять ты строишь козни на ровном месте? Где я на этот раз прокололся? - Мне всегда было любопытно, что толкает людей на предательство. Что он пообещал взамен?

А, нет, это новый виток оперы "враг народа номер один". И почему каждая тварь, которая могла бы вторично утонуть в крови своих жертв, считает своим долгом прочитать мне мораль?

- Не Град уничтожает города и устраивает бессмысленную резню, - мстительно напомнил я. - И глаза вырывает не он.

Хотелось бы узнать, что он вообще делает.

- Бессмысленной? Ни в коем случае! Но это пройденный этап, - отмахнулась нежить. - Все это мелочи. Они уже послужили своей цели.

Я не удержался:

- Великой?

- Важной. Люди потеряли всякий страх. Пора прижать их к ногтю, - Ильда недовольно скривила губы, прервавшись, и наклонила голову, словно к чему-то прислушиваясь.

Внимание, момент истины: Ильда - идейное умертвие, а Град, хм, безыдейное. И на этой почве у них идеологические разногласия. Какая продвинутая пошла нежить.

- Передай Граду, что я готова обсудить условия. Он знает, где меня найти... Да провались вы в Бездну, белые!

И вот с таким воплем души любого черного мага нежить встряхнула длинными волосами и рассыпалась мириадами капель.

- Стоять! - запоздало крикнул кто-то. Я медленно повернулся и в оцепенении узрел, как из тумана выныривает толпа. Толпа конвоировала созданий, которых я поначалу принял за лесных выворотней, что по пути к колдуну заблудились. Но на второй взгляд они оказались все же людьми, а на третий - даже и друидами. Мокрыми и грязными с головы до пят, с головы до пят заляпанными в чем-то красном, страшными, как черные маги, только что вырезавшими небольшую деревеньку, но живыми. Крапива убирала с лица слипшиеся волосы, недружелюбно зыркая вокруг, а Клен, не обращая внимания на свой внешний вид и наручники, протирал белым платочком небольшую книжечку. Посланники Реньи Новы старательно изображали оскорбленное достоинство и уверенность в том, что братство за них отплатит.

Остальной народ носил серо-зеленые накидки и повязки с красной буквой "М". Как я узнал совсем недавно, это расшифровывалось не "Милосердие" - которое все же запрещено - а "Мария Энгель". Но суть не менялась. У двоих были автоматы, остальные вдохновлялись их наличием.

Стража Города-на-Границе и друиды Северного филиала все-таки догнали экспедицию. Прекрасно, просто прекрасно. Именно к тому моменту, чтобы увидеть, как я премило беседую с умертвием.

- Брось оружие, - приказали мне.

- Делай, что они говорят, - подтвердил Клен и внимательно посмотрел мне в глаза. Кажется, пытался предупредить, чтобы я молчал и не дергался.

Я послушно выронил нож и сцепил руки за головой.

- Кто вас так?

- Туман, - лаконично ответил замкомандира. - Рад, что ты жив. Не беспокойся, братство с этим разберется.

Крапива яростно закивала. С ней произошло самое ужасное, что могло произойти: у нее отобрали бубен и запретили говорить.

Стражники окружили место, где только что стояла умертвие, и даже потыкали дубинками в землю, но лужа по имени Ильда Шадде уже отправилась на скорое свидание с грунтовыми водами. Лужа с опасными идеями, надо сказать. Просто Справедливость в новой обертке. Вернем наши Мертвые Времена и гегемонию живых трупов! Впрочем, встретиться с умертвием и дальше играть в испорченный телефон мне уже не светит.

- Они убили Великое Древо, - ахнул кто-то из толпы. Реньевцы гордо проигнорировали обвинение.

- Где колдун? - спросил у меня один из милосердечников с автоматом - скорее всего, командир.

- Ха... кажется, я его прикончил, - печально признался я. Милосердечник посмотрел на меня, как на больного.

Демоническая яблоня самоликвидировалась, Смерть... Смерти не повезло, Ильду смыло с лица земли. Ветер срывал с уцелевших веток крупные капли; дождь прошел. Теперь можно спокойно смотреть на льющийся с пасмурного неба сумеречный свет, на рваные края быстро уходящей тучи и на панораму полной разрухи кругом. До моего прихода Ниморский Лес явно выглядел лучше.

- Это из-за вас умертвие смогло пробраться на священную землю! - напустился на путешественников из Реньи Новы молоденький подопечный Энгель.

- Вы, Северные! - не выдержала молчания Крапива. - Со своими колдунами не можете справиться, а теперь умертвия у вас из каждой щели лезут! Развели мокричник! Кто вам вообще сюда пропуск дал?

- Крапива, - прервал ее Клен, не отрываясь от книжки. Теперь я склонялся к мысли, что это друидский устав. - Мы еще поставим перед Всеединым вопрос о расформировании филиала.

- Мария Энгель!..

- Великий Лес!.. - спорящие фигуры расплывались перед глазами, голоса доносились как из далекого-далека, сливаясь в монотонный шум.

На меня упала тень.

- А, Эжен, - вяло поздоровался я. - Ты как раз невовремя.

Ты, лес тебя дери, настолько невовремя, насколько это вообще возможно.

- Найджел, - белый маг, проехавший в погоне полстраны - делать ему нефиг, лучше бы работал, - смотрел на меня с глубоким презрением. Для того, чтобы описать всю глубину моего морального падения, у него не хватало слов, а для того, чтобы расстрелять на месте - полномочий, и потому Эжен сухо проинформировал: - Учитель ждет в Илькке. Ты будешь отвечать перед ним.

Что может быть важнее, чем притащить меня перед лик мастера, доказывая свою преданность? И пусть Ильда бродит, где захочет, и делает, что ей вздумается. Гораздо веселее гоняться за мной, чем за могущественным умертвием.

- Если вы оба здесь - то кто же остался в городе? Не боишься? А, наверное, тебе надоело быть координатором - устраивать травлю куда интереснее!

Эжен вздрогнул и отвел взгляд. Конечно же, он боялся. Еще как боялся. И я прекрасно об этом знал.

- И как ты сюда добрался так быстро...

Или милосердечники шли без сна и отдыха, или погнались за нами сразу, наплевав и на Ильду, и на разрушения, и на раненых.

- Я их провел! - из-за спины белого мага вышел Беда и радостно помахал мне рукой. Голова черного мага была перебинтована, что не мешало ему сиять, как начищенный чайник. - М, так что там со Смертью? Лоза?... Найджел?.. Ты кто вообще?

Я обреченно закрыл глаза, дабы очередная неприятность хотя бы осталась за кадром. От пораненной руки горячими волнами растекалась боль, обожженные пальцы горели, в голове надоедливо дребезжало на одной ноте, ушибы и ссадины ныли, тело требовало отдыха, и мир покачивался, как лодка в шторм.

Карма, как же я устал...

***

... Серые, лишенные коры колонны выступали из зеленоватой дымки, ровными рядами, как на параде, и пропадали в ней сразу за спиной. Сквозь плотно переплетенные ветви без единого листа не проникало ни лучика света, и у подножия исполинов скопился сумрак; по земле стелился туман, и ноги тонули в нем, как в болоте. Изумрудный влажный мох, устилающий землю и карабкающийся по стволам, то тут, то там протыкали белесые склизкие корни, под которыми виднелась черная непрозрачная вода. Грезилось, что в далекие, стародавние времена, какая-то тварь приползла издыхать на вековечное болото, покрывавшее всю землю, и теперь ее кости торчат из топи, поросшие косматым лишайником и травой...

Я блуждал по призрачному лесу долго, очень долго, а он никак не заканчивался. Казалось, в прошлом не было ничего, кроме деревьев, мха и тумана... и я всегда бродил среди теней, появившись вместе с лесом, родившись вместе с ним.

Когда-то, да, когда-то я решил попытался покричать "ау!", но где-то вверху послышалось хлопанье крыльев, с ветвей сорвалась тень и бесшумно пронеслась над головой, обдав холодом и запахом тления. Намек я понял и дальше шел мирно и молча, без криков, ругательств и неприличных песен, разгоняющих тоску. Наверное, можно было просто сесть у корней и закрыть глаза... остановиться и закрыть глаза, остаться, слившись с сумраком и туманом, стать частью леса, а не продолжать бессмысленное движение, но я не обращал внимания на тихое нашептывание лени. Хорошие идеи не всегда хорошие идеи. Я имею в виду - этот мох был из тех мхов, на которые если сядешь, то уже не встанешь, и не потому, что он такой пушистый и мягкий. И я упорно шел вперед, вслед за светом, что брезжил где-то впереди, веря, что рано или поздно деревья расступятся, и я вырвусь...

Когда-нибудь. Куда-нибудь.

Деревья расступились, угрюмым частоколом застыв на границе круглой поляны. Лес не собирался заканчиваться; он все так же тянулся и слева, и справа тяжелым сплошным массивом, и призрачные огни вновь ускользнули, затерявшись между деревьями.

А посреди поляны стоял пень.

На пне сидел человек в одежде друида и вертел в руках берестяную маску.

До-ста-ли. Я сжал кулаки и в несколько шагов оказался рядом, вырвал грубо вырезанную деревяшку, швырнул ее на землю и прорычал чужаку в лицо:

- Ты кто?!

Он выглядел удивительно знакомо... как и багровые узоры, опутывающие его руки от локтя до запястья.

- Я - Лоза, - мой двойник широко улыбнулся, сверкнув зелеными глазами: - А вот кто ты?

...Кто ты?

...в рот полилась холодная жидкость, я захлебнулся и закашлялся. В глаза ударил яркий свет...

- Я же говорил, что он очнется! - радостно воскликнула расплывчатая тень. Поросшие мхом деревья заколебались и сгинули, уступая место беспощадной реальности...

- Кха... Беда? Небеса, какого демона... ты... жив?

- И вот так всегда, - парень с перевязанной головой и еще не сошедшими следами побоев на лице расстроенно обернулся к соседу. Впрочем, тот не поддался и сочувствовать не стал; у белых магов плохо с сочувствием. Они и слова-то такого не знают.

- И почему Смерть тебя не добил...

- О, он хотел, - кисло поправил приграничник откуда-то из далекого-далека. - Но не может же ему постоянно везти?

Стены плыли, качались и куда-то уезжали, мешая сосредоточиться на одной точке. Так... узкая темная комнатушка, низкий потолок, треснутая керосиновая лампа, ни окон, ни дверей, на стене рожи какие-то намалеваны, напротив, на полочке - ниморский уголовный кодекс... Я что, уже в камере? Карма, и что же мне так хреново-то?

Я поморщился от неприятного солоноватого привкуса, прижал ладонь ко лбу, пытаясь унять головокружение, и недоуменно уставился на забинтованную ладонь. От кончиков пальцев до локтя кожу в несколько слоев покрывала ткань, пропитанная похожей на деготь щиплющейся жижей с едким лекарственным запахом. Забавно. И кто же это решил превратить меня в мумию, да инвентаря не хватило? Пальцы тот же неизвестный доброжелатель старательно смотал вместе, так, что пошевелить ими было невозможно; некоторое время я изучал непонятную конструкцию, поворачивая руки то так, то эдак, а потом передернулся, вспомнив поляну, безумный оскал колдуна и ослепительную боль, с которой лезвие ножа воткнулось в ладонь. Пр-роклятье... Знал же, что ничем хорошим эта история с обманом не кончится...

- Доигрался?

Эжен Морой, будущий координатор и ходячая правильность, стоял рядом с кроватью, обличительно взирая на меня сверху вниз. Осунувшееся лицо, темные круги под глазами, воспаленные красные глаза и ни капли триумфа от удачно выполненного задания - скорее уж застарелая усталость, будто он день и ночь таскал мешки с кирпичами без сна и отдыха. И этот до дрожи знакомый взгляд. Иногда мне казалось, что белый маг родился с таким взглядом, заставляющим всех окружающих чувствовать себя неполноценными - лично мне всегда хотелось забиться в самый темный угол и там переживать собственную никчемность вкупе с виной за то, что такое жалкое создание смеет существовать на этом свете. Мог бы и порадоваться для приличия, или хотя бы позлорадствовать. Он что, меня ловил, чтобы тут стоять с унылой рожей?

- Эжен, ты вообще улыбаться умеешь?

Давно хотел задать этот вопрос, вот только духу не хватало.

Беда уткнулся в стол и начал ржать:

- Ты не поверишь, кто только не спрашивал...

И, похоже, достали вконец.

- С чего тут веселиться? - упаднически-мрачно осведомился ученик магистра Юстина. Окружающий мир его по жизни в восторг не приводил. Эжен защищал свой город; все остальное, в том числе всякие непонятные чувства, в круг его обязанностей не включались. Особенно если учесть, что бесконтрольные проявления эмоций - первый шаг к превращению в черного мага.

Стремясь избавится от чужого давления, я с преувеличенным интересом стал разглядывать обстановку. Темно. Душно. Грязно. Убого. Вот дверь, на двери пыльная цветастая тряпка с невнятным узором, и такие же вытертые грязные половички валяются на деревянном полу. Стены обиты выцветшей тканью, в углах непонятно, чего больше - темноты или паутины, вместо скамей - обитые железом сундуки, посреди комнаты - массивный грубый стол, на котором высится полуразобранный ниморский прибор непонятного назначения. Сначала я решил, что бомба, потому что рядом отирался Беда с отверткой, но потом идентифицировал древний радиоприемник довоенного производства. Единственный диван, на котором лежу я, над диваном... что это?!

Набравшись смелости, я потыкал в нечто пальцем, почти уверившись, что на тряпке увековечили Зверя-из-Бездны, пока не разобрал, что это огромный, аляповатый, весь в черно-красный цветах, похожих на язвы, махровый ковер. Только бы эта махина не сорвалась - не убьет, так удушит...

- Эм... где мы? - несмотря на все старания, вышло слабо и неуверенно.

Куда город подевали, ироды? Я, может быть, жил надеждой, что наконец-то окажусь среди нормальных людей, в кольце крепких стен... не помню, правда, но уверен. Но Священный Илькке представлялся мне несколько иначе... не деревянным сараем уж точно...

- Где? - зловеще переспросил Эжен. - Ты еще спрашиваешь, где?

- Эй, он же не виноват... - попытался вмешаться Беда, но ученик резко развернулся и прикрикнул:

- Не лезь!

Маг спрятался за радиоприемник и оттуда отчетливо пробормотал:

- И чего тебя в белые понесло... - расчет оказался верным: на ниморскую технику у Эжена рука не поднялась. - Поселение Серебряные Ключи, Лоза. Ты вырубился, пришлось сюда тащить.

- Не думай, что это тебе поможет, - мрачно предупредил будущий координатор.

Он считает, что я специально это подстроил? Никогда бы не подумал, что мнение Эжена обо мне столь высоко.

Я сел и прислушался к посторонним голосам в родной черепушке, пережидая, пока комната перестанет изображать карусель. Но вещание на частоте "звуки природы" оказалось свернуто за неуплату кровушки, и даже злобный вяк подсознания не долетал боле до бодрствующего разума. Спасибо, я лучше со Зверем пообщаюсь, или с Дэном Ролой, чем сам с собой. Мне самого себя и в реальности хватает.

- Кстати, с каких это пор ты поменял имя? - холодно осведомился белый маг, но быстро перескочил на другую тему, решив, что все это мелочи перед лицом настоящего разноса. - Я притащу тебя в Илькке, даже если для этого потребуется выкопать броневик, который местные затопили в болоте еще во время войны!

Так чего он ждет - иди и копай.

- Хотелось бы верить, - понадеялся я, игнорируя восторженное "целый броневик?!" от Беды. Эжен упертый, если он что сказал - то сделает.

- Я отправлю тебя под суд, что бы мне это ни стоило.

Эм... что не всегда в плюс.

- Эжен, подожди, пожалуйста, - я попытался успокоиться и, набравшись смелости, решительно произнес. - Мне надо тебе многое рассказать. Это насчет мастера...

Предатель подождет. Тут все гораздо серьезней.

Белый маг словно ожидал этих слов:

- Каяться будешь? Я и так все знаю. Ты вломился в кабинет учителя, пока он был в отъезде, похитил его исследования по проблеме умертвий и передал нежити. Небеса, Найджел, как можно быть настолько неблагодарным?

Несколько мгновений я не мог понять, не послышалось ли мне, а потом расхохотался:

- Исследования по проблеме? Да ты хоть видел, что это за исследования? Да никакой колдун на такое не решится! Это же темный ритуал, такой, что...

- Молчать, - тихий и яростный приказ заставил слова застрять в горле. - Не смей клеветать на учителя. Он принял тебя в семью, он дал тебе свою фамилию, он оказал тебе высочайшую честь - не понимаю, за что... Жалкое, пустое, бесполезное, ни на что не годное, ничтожное существо, которому непонятно зачем дали жизнь.

Каждая фраза раскаленным гвоздем втыкалась в мозг.

- Зависть? - вкрадчиво осведомился я. Кому же приятно слышать нелестную правду? - Эжен, не злись - будешь много злиться, станешь черным магом.

Ученик координатора поперхнулся, уставившись на меня налитыми кровью глазами.

- Ах ты... - он определенно хотел сказать нечто иное, но быстро взял себя в руки. - Ты вообще знаешь о том, что такое ответственность за свои поступки? Ты хоть знаешь, в какие неприятности втянул мастера? Его единственный... официально признанный потомок, наследник рода, продался нежити!

Я пытался быть дипломатичным, но всему есть предел.

- Да какой, к демонам, нежити! - заорал я в ответ. - Раскрой глаза - вон твой приятель, который выдал меня Ильде!

- Молчать, я сказал!

Беда, с увлечением наблюдающий за спектаклем, с сожалением развел руками. Вместо того, чтобы разоблачать истинного виновника, ученик стоял к нему спиной и смотрел на меня так, как ниморец в припадке нацисткого фанатизма на представителя иной расы. Карма... вот сейчас он меня прибьет, и мне станет совсем грустно.

- Эжен, да отстань ты от него - не видишь, плохо человеку, - заботливо вмешался черный маг. - Совсем бредит.

Координатор прошил меня пылающим взором, тряхнул головой и яростно процедил:

- Какого демона ты тут сидишь? Тебе кто сказал вставать? Лежал - и лежи дальше.

Не дожидаясь, пока меня силком уложат обратно и для верности примотают к дивану веревками, я завернулся в одеяло и уткнулся в ковер. Ох... какой же я идиот. Обвинять Беду после того, как посмел покуситься на святое - доброе имя магистра Александра Юстина. Не удивительно, что Эжен не стал меня слушать. А когда он меня вообще слушал? За шесть лет, что я провел в башне... Вот что он делал - старательно учился меня не замечать.

- И откуда вы друг друга знаете? - обреченно спросил я у ковра.

- ТТУ, - самодовольно возвестил Беда.

- Чего?

- Тикхетсткое Техническое Училище, - сухо расшифровал ученик.

Карма, спасибо тебе и за это. Мне бы хоть немного твоего упорства. Маги вместе учились на оккупационной территории: а это не только хороший технический базис, но и увлекательная игра в конспирацию, в которой малейший провал грозит разоблачением и отправкой в лаборатории. Ниморцы различали только колдунов, их бы удар хватил, если бы узнали, что все жители нашей страны в той или иной степени владеют магией. Неудивительно, что Эжен верит потомку змеи и осколочной гранаты больше, чем тебе, Лоза, а если уж Эжен кому-то верит, то не отступится, даже если Беда наденет маску и превратится в переросшую медузу. Сила инерции.

Вспомнив старые добрые времена, приятели издевались над техникой, испустившей дух еще до войны, а я втихомолку расколупывал повязку, размышляя о вселенной. В самом деле, звезде, под которой я родился, давно пора аннигилировать от стыда. Все кругом плохо... очень плохо. Подушка жесткая, одеяло колючее, мазь жжется, как зараза - они бы меня еще с головой замотали, из-за одной царапины, ц-целители недоделанные. Наконец измочаленный бинт поддался и, помогая себе зубами, я стал раскручивать его дальше, передергиваясь от мерзкого вкуса. Похоже, ткань пропитывали ниморским средством для дезинфекции - только не ран, а бытовых предметов...

- Эжен... - тихо позвал я севшим голосом.

Белый маг раздраженно бросил какую-то деталь и подошел к дивану:

- Ну и что ты творишь? Кто тебя просил ее разматывать?

Но меня уже совсем не волновал его тон. От кончиков пальцев, как будто обугленных, растекалась жгучая чернота; язычки пламени словно пробивались изнутри, скользя по коже, и казалось, что рука окутана огненным ореолом. На темном фоне четко выделялись чернильные просвечивающие вены, белесые волдыри на запястье и багровый узор в виде дерева с семью ветвями из запекшейся крови. Шрам от ножа, тонкий и еле заметный, на их фоне просто терялся.

- Ч-что это?!

- Ничего серьезного, - белый маг, не особо заботясь об осторожности, вернул бинт на место и затянул его еще туже.

- Ты просто горишь заживо, а так все нормально, - поддержал его Беда и осекся под мрачным взглядом.

- Попал под темное проклятие. Чем ты думал, когда связывался с колдунами? - ученик равнодушно отвернулся, спеша воссоединиться с милой его сердцу техникой, которая ничего не требует и ни на что не претендует. - Чего?

- Сделай что-нибудь, - я только крепче вцепился в него негнущимися пальцами, не собираясь отпускать.

- Могу отрезать.

- Ты же белый маг!

- Будет не больно, - Эжен надавил куда-то в район локтя и вернул мне руку обратно. Было действительно не больно. Было никак. Я ее больше не чувствовал. Карма. К человеку, уверенному, что человек чинится так же, как и холодильник, за помощью обращаться не то, что бесполезно - опасно. Отрежет же, легко...

- А-а где остальные? Стражи и друиды?

Ответил черный маг, для которого жизнь с каждой минутой становилось все прекрасней и увлекательней, и хотя бы для восстановления симметрии хотелось добавить ему еще один фингал.

- Конвоируют центральных в Илькке. Намучаются они с ними...

Как - бросив нас? Впрочем, зная Эжена, рискну предположить, что он специально всех отослал - чтобы не было свидетелей родственных разборок. Жаль, что Беда не пошел с остальными. Вдруг бы милосердечники одумались, топей вокруг много.

- Там же была целительница!

- Еще неизвестно, что она за целительница, и что они за друиды, если уничтожили Древо и сожгли пол-леса, - ровно процедил ученик, дав понять, что он прекрасно это знал. - И еще неизвестно, чем она тебя травила. Сколько раз тебе говорили - не доверяй незнакомым людям.

Я в немом возмущении наблюдал, как белый маг закидывает на плечо странную конструкцию из деревянного шеста и прикрученных к нему с двух сторон железяк и хладнокровно идет к выходу.

- Т-ты уже похоронить меня собрался?

Количество планок постоянно менялось, но их же там не десять? Их не может быть десять!

- Это антенна, неуч, - оскорбился Эжен. - Прекрати ныть. Как только закончу с этой штукой, сразу же свяжусь с учителем...

- Нет!

- Боишься поглядеть в глаза человеку, которого предал?

- Он меня убьет!

- Если бы убил - было бы проще. Мастер слишком мягок и добр... простит еще, - с отвращением заметил белый маг. - Пожалуй, я действительно не стану торопиться. Не надо его расстраивать. Говорят, координатор Илькке - очень справедливый человек...

Говорят, стража Города-у-Горы со стен расстреливает тех, кто осмелился явиться без пропуска.

Я невидяще смотрел вслед ученику; перед внутренним взором, загораживая весь вид, маячил огненно-красный плакат "берегите лес от пожара", а за ним издевательски хохотали березы и ели, потрясая листьями, колючками и яблоками. Да чтоб я еще раз взял в руки спички! Я, конечно, слышал, что на воре и шапка горит, но не в таком же смысле...

- Так значит, Найджел Юстин, сын магистра из Белого Совета Александра Юстина, координатора целого региона... - задумчиво протянул черный маг, меряя меня оценивающим взглядом. - Любопытно.

Я отодвинулся, враждебно глядя в ответ:

- Катись в Бездну.

Приграничник безразлично пожал плечами, показывая, что его давно уже не задевает чужое отношение, и бесцеремонно ткнув пальцев в бинты:

- Зажигалка?

- Ч-что? Откуда ты знаешь?

Беда пожал плечами:

- Это же я ее придумал.

Сомнительное достижение.

- Но она была у Смерти...

- А пользуется Смерть, - недобро сощурившись, подтвердил он. Еще одна копеечка в копилку дружеской розни.

Занавеска колыхнулась, и в комнату бесшумно просочился ворох одежды с подносом в руках. Нда, с привычкой северян нацеплять множество черно-серо-коричневых тряпок я уже сталкивался, но обитатели Серебряных Ключей переплюнули всех, замотавшись в ткань целиком. Даже лицо жителя (или жительницы?) прикрывала черная гладкая маска, а кисти рук - толстые черные же перчатки. На подносе стояла одинокая помятая жестяная кружка, над которой курился дымок; вошедший нес ее с такой осторожностью, будто внутри была чистая кислота.

Неопознанное существо, напоминающее призрак, скользнуло вдоль стены, держась в тени, поставило поднос рядом с моей кроватью и поклонилось:

- Мы с радостью приветствуем ваше пробуждение, - его голос шелестел, как сухие листья. - Мы молили духов о вашем выздоровлении.

- Э... спасибо

Маска, прорези в которой не предусматривала проектная документация, осталась бесстрастной. Неужели Эжен всех тут настолько запугал, что жители взывают к Небесам, прося, чтобы мы убрались подобру-поздорову? Только сейчас я начал подозревать, что обстановка комнаты далеко не бедная. Ковер, радиоприемник, целая книга на почетном месте...Пусть радио не работает, и вряд ли кто из жителей умеет читать, но престиж, престиж!

Беду вежливость не интересовала даже в теории:

- Ниморский блокиратор? - заклинатель-самоучка было сунул нос в кружку, но путь ему преградила черная перчатка.

- Черный маг не должен это трогать, - в бумажном шорохе явственно проскользнули нотки угрозы. - Скверна не должна касаться священной чаши.

Беда поперхнулся и убрал руки от помятой и припорошенной ржавчиной веков реликвии.

- Принимать гостя из рода Юстин - великая честь для нашего жалкого дома, - житель с величайшей аккуратностью подхватил священную чашу обеими перчатками и с поклоном протянул ее мне. Как подношение духу, в самом деле. - Примите этот скромный дар. Это эликсир жизни...

- Дико редкая штука, - с завистью прокомментировал маг. - И дорогая. Вот что значит - первыми обшмонать лаборатории.

Поселянин проигнорировал дерзкий выпад, здраво решив не связываться.

Лекарство, которое ниморцы разрабатывали против поражения черной магией?! Я жадно подхватил кружку и попытался проглотить ее содержимое разом. Ну и что, что на вид местный лекарь - нелюдь нелюдем, зато внутри наверняка хороший и добрый - не то, что Эжен. У этого жлоба и посреди озера воды не допросишься.

Первое, что сделал жлоб, ворвавшись в комнату - вырвал целебный эликсир у меня из рук и выплеснул остатки в мойку.

- Э... - я только и мог, что печально проследить, как драгоценная жидкость утекает в слив. - Ты что творишь?!

- Я тебе сказал это пить? - яростно поинтересовался ученик и резко обернулся к поселянину. - Я вам сказал больше эту дрянь сюда не таскать?

- Это лекарство... - попробовал возразить житель, еще не осознавая, с кем связался.

- Так сказал, или нет?

- Из этой кружки пил сам великий целитель... - недовольно прошелестела маска.

- А вы ее мыли с тех пор?

Житель оскорбленно промолчал, не став озвучивать вероятное "как же можно? Святость смоется!".

- Ваш спутник приказал убрать всех предков-хранителей. А под их присмотром ваше выздоровление пошло бы быстрее, - пожаловался мне лекарь.

- Никаких высушенных голов, - отрезал Эжен и без церемоний вытолкал замотанную в черное фигуру из комнаты.

- Эжен, ты злодей и садист, - горько констатировал я.

- Тебе этого мало? - белый маг порылся в сумке и со стуком выставил на стол человеческий череп с серебряными бляшками в глазницах.

- О, некромантия! - обрадовался Беда и подобрался ближе. - Вот помню, убили как-то нашего командира, и решили мы с парнями вызвать его дух, чтобы узнать последнюю волю и все такое...

- Чтобы узнать, где он прятал награбленное добро, - безжалостно перебил ученик. Кажется, у него о тех событиях остались далеко не радужные воспоминания. - И вызвали кровожадного призрака. Три недели мы не могли вышвырнуть его обратно.

Беда обескураженно отвалил, пробормотав что-то о занудных белых.

- Это Дэн Рола, - безнадежно ответил я. - Он спас меня от грибницы и взамен потребовал череп.

Маги переглянулись, и Беда покрутил пальцем у виска. В каком прекрасном нормальном мире они живут.

- Какие дружелюбные поселяне, - мрачно сказал я, прикидывая, не поднять ли бунт во имя свободы и передовой фармацевтики и не свергнуть ли власть тирана-самодура.

- Посредники, - холодно поправил тиран. - Скупали у Марциуса оружие и переправляли дальше.

Эх... вот и думай хорошо о людях. Классика в жизни координатора региона. Что ни поселение, особенно древнее - то демонопоклонники, то браконьеры, то контрабандисты, то людоеды.

- А почему они носят маски?

- Поверь, ты бы не хотел увидеть их без масок! - жизнерадостно уверил Беда.

Я растянулся на кровати, прикрыв потяжелевшие веки. Поддержки от магов можно не ждать. Это не ново и не удивительно. Чтоб Эжен кого-нибудь пожалел? Да скорее Зверь-из-Бездны явится и ободряюще похлопает меня по плечу, благо щупалец много.

- Говорят, что если долго менять настройку, можно услышать переговоры между ниморскими отрядами, эхо голосов тех, кто уже умер, - задумчиво сказал Беда под шум помех.

Эжен посмотрел с возмущением, в котором ясно читалось "и как человек с техническим образованием может верить в подобную чушь?", но оставил тумблер в покое. Он и так сделал почти невозможное, оживив древнюю рухлядь, но убрать атмосферные помехи был не в силах; впрочем, ученик не сдавался, ковыряясь в железках с такой одержимостью, будто надеялся установить связь с другими планетами. Если я смогу добраться до других белых магов раньше, чем магистр до меня, то возможно, что они меня выслушают, но...

Право наследования передается только с фамилией рода, и получить ее - честь, которой удостаиваются далеко не все дети. Только самые-самые достойные, и понятия не имею, с чего в их стройные ряды затесался я. Никогда не слышал о семье магистра - может быть, он просто не хотел, чтобы его род прервался? Бедные предки-хранители, я бы даже извинился, если бы они соизволили хоть раз показаться. Но даже если так, то кругом полно куда более подходящих кандидатур - тот же Эжен... хм, потому и бесится? Но вопрос в другом. Смогу ли я уничтожить человека, который столько для меня сделал?

И что произойдет, если я и в самом деле ошибся?

Карма! Я схватился за раскалывающуюся голову и тихо взвыл. Вот на кой ляд мне это проклятое право выбора?

- Давным-давно, - внезапно сказал Эжен. - В одной далекой стране жили-были люди, которые верили в Зверя-из-Бездны.

Беда с грохотом уронил гаечный ключ.

- В тайной пещере они нарисовали на стенах его слуг мелом и бирюзой, а на потолке выложили из блестящей смальты образ Зверя, чтобы он смотрел на них сверху и радовался. По ночам, когда Зверь выходил на землю, они собирались в тайной пещере, надевали маски и танцевали...

Монотонный плавный голос звучал странно успокаивающе.

- В той пещере был глубокий волшебный колодец, в котором жили духи, исполняющие желания, и старый серый камень, помнивший еще начало времен. Когда он долго не пил крови, эссенции жизни, то покрывался трещинами, а голодные духи стонали и плакали в колодце. Но кровь не высыхала на алтаре.

Беда что-то невнятно пробормотал, и Эжен вполголоса приказал ему заткнуться.

- Люди сбрасывали тела в колодец и шептали самые искренние желания, а Зверь радовался, глядя с высоты. И самым счастливым он иногда приходил во сне, и говорил: "спи спокойно, мое дитя. Спи спокойно, ибо я никогда тебя не покину"...

Голос плыл и таял в пустоте...

- ...и расстреляли их всех по статье 326...

В этот раз в моих снах не было ни чудовищ, ни призраков; только огонь и горький дым. Пламя скользило по доскам, вырывалось из щелей, лизало тлеющие половики, бросало на стены причудливые тени. Тени кружились в вычурном танце, вздымались и опадали, заполняли всю комнату, стискивали горло обжигающими пальцами, давили на грудь, окутывали тяжелой и душной пеленой. Я плавился в пламени, как восковая свеча, и это было не страшно - скорее странно... С красной тряпки над головой сочились крупные багровые капли, а огненные рожи беззвучно хохотали, сливаясь во множество моргающих красных глаз.

Иногда в видениях мелькали знакомые лица. Вот Эжен пытается мне что-то сказать с таким видом, что лучше не откликаться; потом к нему явилась тень в саже и блестящей маске и забрала с собой - не иначе строить радиовышку. Вот Беда стоит рядом с другой тенью; их разговор звучит как шелест множества книг, и я не понимаю ни слова, сколько не прислушиваюсь. Не иначе, маг устанавливает дипломатические контакты с местным полукриминальным элементом на предмет будущего сотрудничества. Что?! Я попытался оторвать голову от подушки, но мир перевернулся, и я рухнул вниз в вихре огненных искр.

Следующее просветление, что примечательно, вновь началось с Беды. Черный маг разглядывал меня с каким-то трудночитаемым выражением, и заметив, что я очнулся, помахал ладонью перед лицом:

- Лоза? Эй, Лоза! Ты меня слышишь?

Лень боролась с желанием высказаться и в кои-то веки проиграла.

- И чего тебе надо, с-сволочина? - и с чувством выполненного долга я вновь закрыл глаза, готовясь провалиться в милосердную темноту. Безрезультатно: маг схватил меня за плечи и жестко встряхнул.

- Не отключаемся. Смерть жив?

- Все помёрли, - мрачно объявил я. - Долго и счастливо.

Степень конкретизации Беду не устроила.

- Так жив или нет? - нетерпеливо переспросил он.

Достал. Я вновь попробовал приподняться; подушка вновь оказалась против, и гравитация неуклонно повлекла обратно.

- А зачем тебе карта?

Черный маг задумчиво посмотрел на ковер и после короткой паузы протянул:

- Карта, м-м-м... карта открывает одну дверку.

- Уж не такую ли, что была на объекте 16? - догадливо, судя по вскинувшемуся приграничнику, предположил я. - И что за ней?

- Может быть - ничего... Или все.

О, эти черномаговские мечты. А я-то надеялся услышать что-то действительно полезное, а не очередную сказку кладоискателей о том, что в Ниморе между алмазными берегами текут нефтяные реки, а оружие растет прямо на деревьях.

- И что теперь? Собираешься снова выдать меня Ильде?

Правда, такими темпами, меня скоро можно будет сгрести в совочек и отдать нежити в аккуратном кульке, но это уже не мои проблемы.

- М, да с чего бы это? - изумился маг. - Я выполнил все условия, она - ни одного. И не похоже, чтобы Эжен тебе верил, а?

Пальцы сами потянулись кого-нибудь придушить, но не дотянулись: сил не хватило.

- И чем ты перед ним так выслужился?

- Он мне очень сильно обязан... очень, - Беда лыбился так широко и довольно, что хотелось его пристукнуть просто из зависти. - Смерть. Скажи мне, что приключилось с моим дорогим другом Черной Смертью, Лоза.

Ну что же, когда табличку с именем колдуна вмуруют в стену, ее станет посещать хотя бы один человек. Чтобы убедиться, что такое чудо ему не приснилось.

- Его забрала Ильда - узнавай сам.

- Та-да. Проклятье. Так ты его все-таки не прикончил? Жаль, жаль.

- За что ты его так ненавидишь? - вяло промямлил я. От пары слов накатила такая усталость, будто я в одиночку вырубил весь Великий Лес.

- Ненавижу? Нет. Тут такое дело... - черный маг рассеянно уставился в потолок. - Или он, или я.

- Ты чокнутый.

- Неужели? - с сомнением хмыкнул собеседник. Как по мне, его мания преследования уже перешла в неизлечимую форму.

Занавеска резко дернулась в сторону, заставив Беду нервно вздрогнуть. В комнату быстрым шагом ворвались двое - за высоким человеком в дождевике плелся Эжен, сумрачный и, судя по всему, уже словивший головомойку за все хорошее. О, Небо. Как жаль, что пень не успел зажевать меня раньше. Именно от этой встречи я боялся, именно от нее бежал через всю страну... Но сейчас я испытывал нечто, близкое к радости. Мне надоело бегать и до жути опротивело прятаться, тем более, что дальше некуда и негде.

- Встань. Два шага назад.

Я дернулся, но оказалось, что приказ направлен вовсе не на меня. Черный маг подскочил, опрокинув табуретку, шарахнулся в сторону и только тогда встряхнулся, приходя в себя.

- Магистр Александр Юстин? - живенько поинтересовался он. - Рад зна...

- Нет нужды во лжи, - холодно оборвал его вошедший, и обернулся к ученику: - Ты с ним расплатился?

Эжен ошарашенно кивнул, и мой опекун вновь обратил гипнотический змеиный взгляд на Беду:

- Благодарю за сотрудничество. А теперь я не желаю видеть тебя рядом с моим сыном, - тут холод в его голосе окончательно превратился в вечную мерзлоту: - Ты меня понял?

- Д-да, - выдавил черный маг. Кажется, с ним еще ни разу не обращались как с вещью, чем-то, не имеющим право ни на голос, ни на собственную волю. Да я сам впервые видел, чтобы координатор говорил с кем-то настолько грубо, будь собеседник даже трижды колдун. Не то, чтобы я слишком уж часто присутствовал при его беседах с колдунами, но все же...

- Можешь идти.

Заклинатель механически кивнул и как сомнамбула прошествовал к занавеске.

- Учитель!.. - вскинулся Эжен.

- Покуда я жив, он останется в списке, - магистр смерил ученика ледяным взглядом. - Мы еще поговорим об этом, как и о том, что ты тут успел натворить. Иди.

Эжен закусил губу, словно желая что-то сказать, но промолчал и, коротко поклонившись, вышел вслед за приятелем.

- Я боялся не успеть, - мой опекун неподвижно стоял рядом с кроватью; тени вновь застилали взор, мешая разглядеть его лицо. Что там - злость, торжество? Или... разочарование?

Магистр Александр Юстин. Человек, благодаря которому Великий Лес все еще не пирует на развалинах, дома не поросли бурьяном, над остатками стены не поднялись деревья, и даже жители дальних поселений могут спокойно выходить за околицу, не боясь, что их утащат твари из чащи. Колдунов не топят в колодцах, ради будущего урожая людей не закапывают в землю живьем, все дети умеют хотя бы читать и писать, а между нами и столицей до сих пор ходят поезда. Короче говоря, координатор региона. Что я еще знаю о нем, кроме того, что известно каждому? Как оказалось, ничтожно мало. Он подарил мне имя, и только это придало тому пустому месту, которым я являлся, какую-то ценность.

У меня было достаточно времени подумать: и, если это будет последним решением в моей жизни, то я не хочу ошибиться.

- А, мастер... - я улыбнулся и попробовал помахать рукой, но не смог поднять ее в воздух. - Я рад вас увидеть. В самом деле. Я хотел бы сказать... Сказать, что я знаю вашу тайну и унесу ее с собой в могилу.

В конце концов, миру я ничего не должен.

Мой опекун сел рядом с кроватью и улыбнулся знакомой теплой улыбкой:

- Не говори глупостей, Найджел. Машину заправят, и мы поедем в Илькке. Все будет в порядке.

Так. Не понял. Мне аж в могилу перехотелось, до выяснения обстоятельств.

- Маскировка умертвий. Амулеты для нежити, позволяющие ей пройти контроль. Встроенная энергетическая матрица, копирующая человеческие биоритмы...

- Проект "Память", - с каким-то ожесточением сказал Александр Юстин. - Давно надо было уничтожить эти проклятые бумаги.

- Простите?

Магистр сцепил руки в замок и горько усмехнулся:

- Это старая, очень старая история. Мы пытались договориться с теми, кто вернулся, но разговора не вышло.

- Но зачем?!

Он стиснул руки так, что побелели пальцы:

- Тяжело терять тех, кто ушел... Смерть - жестокая и беспощадная вещь. Она не отпускает никого, - человек сидящий напротив, встряхнулся и провел ладонями по лицу. - Забудь. Поверь, это давно в прошлом. Исследования давно прекращены, архив попросили передать одни... люди, но это слишком опасные знания даже для них.

Ага. Прямо-так и человеки.

- Град спрашивал, почему прекращены исследования. Умертвие. Это ему вы должны были все передать?

Магистр спокойно выдержал мой взгляд: