6

Спор был в самом разгаре. Еще никогда за столь продолжительный период своей службы он не слышал такое огромное количество критики в свою сторону. Не было ни одного офицера, присутствующего здесь, кто бы не воспользовался случаем, чтобы высказать свое недовольство по поводу предстоящей атаки.

— Это самоубийство, Николай! На этот раз я сделаю все, чтобы данный план был пересмотрен, пусть даже мне придется спорить с командованием и пожертвовать собственным званием.

Высокий мужчина стоял напротив него и чуть не краснел от напирающего гнева, так сильно овладевшим его разумом.

— Я уже сто раз говорил вам, мистер Лангард, ваши опасения беспочвенны. — устало возразил офицер разведки и опустил свои жилистые руки на стол — Мы провели все необходимые процедуры, проверили каждый сантиметр прилегающих территорий, установили посты вдоль самых опасных участков топей, оценили риски возможных ситуаций, вплоть до самых экзотических. И почти со стопроцентной вероятностью могу заверить вас, что успех атаки практически гарантирован. Узлы снабжения варрийцев перекрыты — город взят в кольцо. К чему нагонять страхи на людей?

— Вы не понимаете всей сложности ситуации.

— Я! Не понимаю! — глаза Николая раскрылись и уперлись в Лангарда. — Боюсь, это вы неправильно оцениваете ситуацию. Вы что, всерьез думаете, что наверху сидят одни сплошные болваны, которые не знают что делают? Каждое действие, каждая атака на вражескую позицию тщательно рассчитывается и принимает во внимание данные разведки. Мой корпус работает здесь уже продолжительное время, и сомневаться в профессионализме своих подчиненных мне не приходится. Поэтому оставьте свои страхи при себе. У вас было право высказать свои мысли — вы сделали это, а теперь, будьте так добры, дайте слово другим.

Мужчине сделал жест рукой и указал на стоявших рядом офицеров. Они ждали своего часа и не вмешивались в разговор. Скоро громкий спор сменился гробовым молчанием. Лангард не знал что делать. Его глаза опустились, а мозг принялся обрабатывать результаты этого разговора. Все попытки разбились о неприступность офицера разведки, чье железное и бесчувственное лицо нисколько не изменилось за последние несколько минут. Он стоял напротив всех и ждал, когда возбуждение спадет, а на смену волнению, возникшему внезапно внутри него, придет холодное рассуждение.

— Что ж, с одной стороны это хорошо, когда есть противоположное мнение установленному. Можно увидеть картину со стороны, понять, что ты сделал не так и изменить определенные детали, но стоит держать себя в руках. У каждого из нас есть рамки, переходить которые нельзя ни в коем случае. План, не любовная записка, ее не составляют за один вечер. Этому действу предшествует очень сильная подготовка, основанная на железных фактах, а не на догадках и шестых чувствах. И разговор с офицером Лангардом, яркое тому подтверждение.

Николай перевел взгляд на молчавшего мужчину, чей взгляд упорно ускользал от его глаз.

— Вы не привели никаких фактов, пытаетесь убедить нас всех в том, что где-то в болотах существует целая армия варрийцев, которая только и ждет, чтобы выпрыгнуть наружу и стереть нас всех в порошок. А когда я прошу вас предоставить хоть какие-то доказательства ваших слов, вы просто отказываетесь отвечать.

— У меня есть веские причины, чтобы так думать — Лангард попытался ответить на критику, но тут же был встречен недовольным гулом других офицеров.

Кто-то и вовсе высмеял его, чем вызвал смех окружающих.

— А что насчет результатов сканирования? Прошло столько времени, а вы все еще молчите. Странно все это. Может вы знаете что-то, что мы не знаем и тем самым пытаетесь скрыть важную информацию.

Николай посмотрел в глаза офицеру и провел рукой по краю стола. Он не хотел заводить этот разговор, но в то же время чувствовал каждым сантиметром своего тела вопросительные взгляды, направленные на него со всех сторон.

— Да, результаты есть, но, к сожалению, ничего такого, о чем вы говорите, там не нашлось. Дрон исследовал огромную территорию, однако результаты сканирования показали лишь пустоту. Ничего. Слышите, мистер Лангард, ничего. Абсолютно. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?

Но вопрос оказался риторическим и вызвал куда больше подозрений по этому поводу.

— Я хочу увидеть отчет своими глазами. Немедленно!

«Он приказывает? Что он себе позволяет?»

Однако Николай сдержался. Хоть звание и положение каждого из них было равным, он все еще не мог поверить услышанному.

— Это невозможно, по крайней мере, на данный момент. Как только будет решен вопрос с готовящейся операцией на город, вы получите доступ к данным сканирования, но не раньше.

Лангард терял терпение. Его замысел терял фундамент, на котором он пытался построить свои аргументы, а значит все последующие попытки задержать атаку войск могут остаться без поддержки окружающих офицеров, что означало лишь одно — он не сможет сдержать данное Филине слово.

— Вы предлагаете задержать атаку на два дня, а сами хоть осознаете, к чему это приведет?

Ответ был риторическим, ведь Николай знал, что офицеру нечего на него ответить, но все так же продолжал сверлить своего оппонента вопросительным взглядом.

Лангард мялся. Наступал тот самый момент, когда нужно было срочно что-то отвечать, и сделать так, чтобы доверие к нему среди остальных присутствующих офицеров окончательно не упало ниже критического уровня.

Взгляды. Он ощущал их со всех сторон и пытался противодействовать этому пагубному влиянию, заставлявшему его нервничать и лихорадочно подбирать нужные слова.

Мысли роились. Руки сжались в кулаки. Время подходило к концу.

— Так что же, мистер Лангард, вам есть что сказать?

— Вам…придется поверить мне на слово.

Он буквально выдавил из себя эти несколько слов и молча отошел от стола.

— Боюсь, это не достаточно аргументированное заявление, чтобы на основе него задержать операцию на два дня. Разговор на этом считаю оконченным.

Последние несколько слов офицера разведки прозвучали угрожающе громко. Глаза пробежались по периметру и принялись искать недовольные взгляды, но к своему удивлению, ничего кроме каменных лиц, найти не смогли.

— Теперь же я просил бы вас сосредоточиться на основной задаче, по которой, собственно говоря, мы здесь и собрались. — Николай тяжело вздохнул и вновь положил руки на металлический край стола. Посмотрел на виртуальную карту местности. — Несмотря на то, что победа практически гарантирована, командование решило полностью положить на наши плечи формирование боевых групп. То есть каждый из вас теперь волен самостоятельно выбирать бойцов для атаки. Они не оговорены заранее, как это бывало ранее, поэтому принудительной отправки не будет.

Офицеры зароптали. Такие изменения были в новинку и не могли произойти просто так, по доброй воле командования. Значит, всему этому предшествует нечто грандиозное и необычное.

— С чего это вдруг наши высокие чины расщедрились на подобные решения? Николай, ответь мне. Раньше никто никого не спрашивал, а теперь… — он повернул голову к человеку рядом и осмотрел лежавшие звезды на погонах своего коллеги — теперь оказывается нам дали право выбора.

Спрашивающий офицер вышел вперед всех и тут же попал под яркое свечение прямоугольных ламп, висевших над его головой. Смуглое лицо, короткостриженные черные волосы, одним своим видом он внушал уважение и страх одновременно. Его подтянутое тело, шрамы на лице и массивные кулаки, прижатые к «швам» говорили о богатом боевом опыте этого человека, а несколько желтых звезд, красовавшихся на погонах, окончательно завершали всю картину.

Ему не было и сорока, а звание командира механизированного звена уже было для него не в новинку. У кого-то это вызывало уважение, у кого-то — зависть, но было что-то, в чем сходились все без исключения: никто не сомневался в его боевых способностях.

— Точного ответа я не знаю, могу лишь предположить, что командование пошло на подобные уступки только ради успеха операции. Последние несколько крупных сражений показали, что тщательно подобранный состав атакующих групп очень сильно влияет на окончательный результат. А кому как не командирам механизированных звеньев лучше знать кто в данный момент подойдет для операции. Или вы со мной не согласны, офицер Локт.

Николай посмотрел на застывшего на месте, словно каменное изваяние, человека, но так и не смог дождаться ответа.

Однако офицер продолжил свой разговор. Будто пропустив мимо ушей все сказанное до этого, он подошел к столу и внимательно изучил медленно вращающуюся голографическую карту. В центре находился город. Крупный, даже по меркам развитых планет, он представлял собой уплотненный форт, построенный по всем правилам военной инженерии. Никаких прямых дорог или подступов, никаких ровных проездов. Все было буквально изрыто и ископано, а при более крупном масштабировании, можно было заметить минные поля, расставленные на предполагаемых направлениях удара.

Все это ненавязчиво намекало на одну вещь — бой будет не таким уж и легким.

— Я не разделяю вашего оптимизма, мистер Ланковский. Одного только взгляда на карту достаточно чтобы понять всю безрассудность лобовой атаки. Наши машины не смогут даже подойти на расстояние выстрела, не говоря уже о более плотном контакте. Системы залпового огня разнесут «ведущих» в клочья еще на подступах. Не знаю как вы, а я под этим сумасшествием подписываться не буду.

Договорив, он развернулся и вернулся обратно на свое место.

Кабинет вновь загудел. На этот раз сильнее обычного.

Николай молча стоял на своем месте, наблюдая за происходящим и ожидая, когда все угомонятся. Но гул с каждой секундой становился все сильнее, пока наконец не достиг предела, когда никто не мог разобрать слов стоящего рядом человека.

— Давайте успокоимся! — громко выкрикнул офицер разведки, перебив тем самым всех остальных.

Люди стихли. Словно раскат грома среди ясного неба, голос Ланковского разлетелся по помещению и, обогнув его по периметру, утонул в бетонных стенах.

— Я все прекрасно понимаю. Знаю, что никому из вас не хочется рисковать жизнями ваших пилотов и техникой, которая и без того находится в состоянии близком к критическому. Но город должен быть взят. Это не просьба, не чье-то желание или прихоть. Это приказ, который всем нам надо выполнить. Цена — вещь относительная. И в наших силах снизить ее до минимальных значений.

— Но ведь от нас ничего не зависит. План готов и утвержден, что толку от того, что мы рвем свои глотки, пытаясь донести до тебя очевидные вещи, там — старый офицер указал рукой на карту — нас всех ждет смерть. И сделать что-то мы не в состоянии. Ни один, даже самый бронированный робот не сможет устоять перед тем шквалом огня, который обрушится на него, стоит только его силуэту появиться в прицельных мониторах систем наведения. Один… ну может два или три залпа, и боевая машина превратится в груду горящего металлолома.

— Что насчет «Зубров»? — Николай вопросительно посмотрел на своего собеседника.

— Они медленные и неповоротливые. Их задача давить направления, а не штурмовать города. Лучшей цели для безоткатной артиллерии просто не найти.

— Ваши предложения?

Наступила тишина. Все ждали, что ответит уже немолодой офицер и, затаив дыхание, наблюдали за происходящим.

— Нужно изменить план действ…

— Это невозможно — вклинившись в слова, начал Николай, — вы же сами это прекрасно понимаете. Отказаться от установленного плана действий, значит усомниться в компетентности командования. Как вы считаете, к чему это может привести? А?

— Значит, ради того, чтобы не унижать достоинства генералов, вы предлагаете закрыть глаза на явные оплошности в планировании плана и отправиться в объятья смерти? Нет, Ланковский. Я готов снять с себя погоны и положить их прямо на этот стол, но мои пилоты в эту атаку не пойдут.

Слова эти были необычно твердыми и наполненные уверенностью.

«Да у него и впрямь рука не дрогнет» — подумал Николай, глядя в широко открытые глаза своего коллеги.

«Ну черт с вами, пусть будет по-вашему».

— Хорошо, я сделаю запрос командованию на корректировку плана, но мне нужны точные указания, что следует заменить.

Он посмотрел на окруживших его офицеров.

— Итак, мистер Лангард… мистер Локт… и другие. Я готов выслушать ваши предложения.

Николай отступил в сторону и указал рукой на стол, как бы приглашая остальных поучаствовать в этом действе.

Первым подошел Локт. Это было неудивительно, ведь согласно прежнему плану именно его соединение должно было идти впереди, а значит понести самые большие потери. Он встал за стол, положил руки на его край и уперся в голографическую карту местности. Вращая ее как юлу, он то приближал, то отдалял картинку, пытаясь найти уязвимость в обороне противника. Искал брешь, старался понять, как поступить в данной ситуации.

Вскоре к нему присоединился и тот самый худощавый старик.

— Что думаешь? — он обратился к Локту, чьи мускулистые руки сжимали край стола. Тот повернулся к нему.

— Не бывает неприступных крепостей. Должен быть выход. С одной стороны непроходимые топи, с другой взрытая и буквально напичканная минами земля. С воздуха подойти тоже не представляется возможным — город уплотнен так, что машины не смогут там маневрировать и разобьются во время приземления. Черт, не знаю кто руководит обороной, но когда я попаду за стены этого города я хочу посмотреть в глаза этому человеку.

— Да, ты прав — старик обошел тучную фигуру Локта и уставился на место, где огромным пятном расстилались болота. Что-то странное привлекло его внимание. Он вытянул руку, подтянул картинку и, увеличив масштаб на максимальный уровень, уставился на участок стены, примыкавшей к болотам. Он казался не таким прочным. Стены, обвитые толстыми лианами, вот-вот были готовы распасться на куски и образовать брешь.

— Только не говори, что ты хочешь пройти этим местом? — Локт указал на болота, а затем посмотрел на старика, чей взгляд все еще скользил по виртуальной карте.

— Стены давно не ремонтировались. Взорвав их, машины окажутся сразу в тылу города. Посмотри, — он указал на здания, — здесь медкомплекс, оружейный склад, все самое важное. Если наши пилоты смогут прорваться сюда, это очень больно ударит по боевому духу защитников. Артиллерия не сможет ударить, так как это создаст угрозу попадания по своим же людям. Да и места тут гораздо больше для маневра таких крупных машин, чем в ближайших кварталах. Выглядит очень заманчиво.

— Ты это серьезно?

— А что такого? Болота скроют машины, не позволят системам обнаружения засечь их на подходе. Они увидят группу только тогда, когда снаряды взорвутся у стен города. Своего рода эффект неожиданности, который позволит нам выиграть несколько часов для более массированной фронтальной атаки. Чтобы не допустить проникновения группы вглубь, варрийцы будут вынуждены перебросить своих людей к образованной бреши, ослабив тем самым свои основные позиции. Тут то мы и ударим со всей своей силой. Главное точно рассчитать момент удара.

— Старик, а ты не думал, что они просто не смогут выйти из болот. Чтобы твой план удался, машины должны зайти в топи где-то здесь — Локт указал на место, находившееся вдалеке от крупного города, — и пройти почти двенадцать километров на север, по территории, где даже человеку сложно сделать шаг, чтобы не утонуть по колено. Что уж тут говорить про многотонные машины.

Но старого офицера было сложно переубедить. Он смотрел на карту, не обращая внимание на всю критику, летевшую в его сторону из уст коллеги. Он видел, что план хорош. Понимал это всем своим мозгом, каждой клеткой своего организма, что в данный момент был напряжен пуще прежнего.

— Это наш шанс, Локт, другого может уже и не быть.

— Да ты с ума сошел. Ни один пилот не согласится пройти сквозь топи, даже под угрозой трибунала.

Старик почесал подбородок.

— А если получится? Представляешь, какая будет неожиданность для наших противников.

— Это невозможно. Последний раз, когда машины уходили в топи, вернулся только один пилот.

— Как его зовут?

— Рутгард. Он состоит в группе командира Рика Граубара.

— Почему его здесь нет?

Старик повернулся к Николаю Ланковскому и повторил вопрос офицера Локта.

— Я могу отдать приказ, чтобы его позвали к нам.

В разговор вошел Лангард. Этот был тот момент, когда он мог вернуть себе инициативу и повлиять на ход рассуждения. Крен сомнения увеличивался с каждой секундой и возможность задержать операцию на оговоренные с Филиной два дня увеличивалась неимоверно.

— Он отлично зарекомендовал себя как профессиональный пилот и может выполнить поставленную боевую задачу, даже если придется сунуться в болота.

— С чего это вдруг ты стал о нем так отзываться, Лангард. Помнится, на трибунале ты из кожи вон лез, что бы вылить на него ведро грязи, а тут…

Голос донесся из толпы и разрезал радостный голос офицера. Он не знал кто это был. Тишина наступила быстро и скрыла человека, решившего упомянуть о трибунале и о том, что там было.

— Наши отношения с Риком Граубаром не имеют ничего общего с очевидным фактом его профессиональности и возможности выполнять сложные задачи. Да, у нас был конфликт, но трибунал поставил жирную точку в этом споре.

Он оправдывался. Где-то хорошо, где-то явно не умело и нарочито неуклюже. Ему срочно надо было решить поставленный вопрос раз и навсегда. Ведь если операцию нельзя будет задержать, то поквитаться с этим человеком, было для него делом чести. Лангард знал, что из болот никто не вернется и что самое главное, никто не сможет обвинить его в провале самой операции.

— Звучит многообещающе. Чего же мы ждем. — старый офицер вопросительно развел руками.

Николай подошел к панели связи. Набрав длинную комбинацию из цифр и поднеся микрофон ко рту, он потребовал известить нужных людей о необходимости придти к ним на совещание.

— Свободен только пилот Рутгард. Рик Граубар отлучился по учебной тревоге к боксам. Найти его?

Дежурный начал свой доклад.

— Нет, пусть выполняет установленные процедуры, с ним мы еще поговорим на эту тему. А вот Рутгарда было бы неплохо увидеть прямо сейчас.

— Будет сделано.

Голос пропал, а вместо него на несколько секунд повисла тишина, которая спустя полминуты сменилась бурным обсуждением поставленного вопроса. Каждый говорил о своем. Здесь не было единого мнения или хотя бы попыток придти к общему знаменателю. Его заменили попытки доказать правоту и сделать это любыми силами. Каждый видел в предстоящей атаке нечто большее, чем простую возможность уйти из жизни раньше времени. Все знали, что стоило ожидать, поэтому старались донести до своих коллеги именно свою истину.

Наконец, вскоре появился пилот боевой машины. Переступив порог и окинув взглядом набитое чинными офицерами помещение, он медленно вдохнул спертый запах в легкие и прошел внутрь.

— Пилот боевой машины Рутгард Лингельштайн по вашему приказанию прибыл.

Поднеся руку к фуражке, он отдал честь и стал ждать дальнейших указаний.

— Проходите, пилот, у нас есть несколько вопросов к вам.

Рутгард сделал несколько шагов вперед и тут же увидел как из-за спины офицера разведки выглядывает голографическая модель знакомой местности.

— Так вот почему на базе такой переполох — планируете атаку. — он указал на стол.

— Правильно и вы должны нам в этом помочь.

Николай сделал движение рукой и подозвал к себе еще ближе.

— Что вы можете сказать, глядя на эту карту.

Мужчина тут же, со свойственной только пилотам боевых машин реакцией, пробежал взглядом по карте и оценил всю картину.

— Нового ничего сказать не могу. Командование опять хочет решить вопрос грубой силой — просто направив на город несколько боевых групп в лобовую атаку. Учитывая установленные укрепления и подготовленность города к штурму, данная атака будет иметь очень страшные последствия.

Он сделал небольшую паузу и, посмотрев на Николая, добавил.

— Горящего железа будет очень много. Неужели это уже утвержденный вариант атаки?

Офицер молча закивал головой.

В этот момент слово взял Локт. Он быстро подошел к пилоту и грубо начал расспрашивать его о возможности обхода позиций через болота.

— Только отвечай прямо. Есть хоть малейший шанс провести машины сквозь топи? Мы знаем, что именно ты вышел из них целым и невредимым, а значит знаешь о них больше чем кто- либо. Расскажи, чего нам ожидать, когда машины войдут туда?

Но пилот и слышать об этом не хотел.

— Вы…вы что на самом деле хотите сделать это? Не-ет, забудьте, даже не берите в расчет подобный вариант. Это явная гибель для всех кто туда пойдет.

— Но ты ведь вышел оттуда живым! — схватив его за плечи, Локт чуть не кричал, но спустя несколько секунд, остыв, отошел немного назад.

— Я…я отступил, потому что на нас напали. Что или кто я не могу точно сказать, но всего за несколько минут несколько «Зубров» буквально провалились сквозь землю или утонули в болоте за считанные секунды. От целого отряда осталась только моя машина. Я принял единственно правильное решение на тот момент — отступить из болот.

— То есть сбежать?

— Нет, именно отступить. Смерть не принесла бы никакой пользы, а так я смог сохранить боевую единицу и сообщить обо всем случившемся.

Зал зашумел. Многие были наслышаны про эти болота, про то как они поглощают все, что входит в них и никогда не возвращается. Эта местность наводила страх даже на тех, кто открыто шел в бой в самом безнадежном случае, кто презирал саму смерть и был готов пожертвовать своей жизнью ради достижения цели. Однако здесь все было иначе. Глядя на плотную и непробиваемую стену из болотных деревьев и лиан, формировавших границу топей с другими землями, многие солдаты обходили эти места стороной и вздрагивали каждый раз, когда из его глубины доносились странные звуки и крик редких животных.

— Вы сказали, что на вас напали. Можете сказать кто?

— Нет. Было темно, практически ничего не видно. Корпусные прожекторы оказались бессильны против той темноты, что царила в глубине топей. Я помню лишь крик командира нашей группы в эфире, как он сказал, что нечто тянет его вниз и не дает сделать шаг. Когда же я смог повернуть машины и пробраться сквозь повисшие в воздухе растения и лианы, я успел заметить только булькающую воду и часть кабины, что через несколько секунд скрылась в темных водах этих болот. Несколько десятков тонн стали утонуло за считанные секунды и погрузилось по самую крышку не успев ничего сделать. Потом еще один крик. В эфир пробился треск металлической брони. Затем еще и еще. Прошло всего несколько минут, а от группы ничего не осталось.

Пилот замолк. Офицеры шептались между собой и обсуждали услышанное.

Николай все это время наблюдал за происходящим и с удивлением для себя отмечал как взрослые, прошедшие не одну битву офицеры одобрительно покачивали головами.

«Неужели они верят во все это? Мало ли что могло привидеться этому бойцу. В такой обстановке сознание могло рисовать любые картины и подвернувшаяся лиана тут же становилась огромной анакондой. Но почему мне самому не кажется все это бредом?»

Ланковский поднес руку к подбородку и стал медленно водить по нему пальцами.

«Результаты сканирования — может я и не зря соврал Лангарду о его итогах. Нельзя было сейчас, на кануне такой операции, наводить на солдат и офицеров лишний страх, это могло пагубно сказаться на результатах. Но дрон что-то увидел…»

Он вспомнил как впервые взглянул на обработанные результаты и с подозрением вглядывался в неизвестный объект, медленно перемещавшийся по руслу широкой реки, что скрывалась в топях и не была известна никому, кто служил здесь. Что-то очень огромное и массивное. Настолько, что даже с высоты работы дрона он казался намного больше чем любой боевой робот стоявший в боксах на этой базе.

«Если хоть капля из всего сказанного окажется правдой, надо обязательно проверить это.»

— Мистер Ланковский, — Локт и другие присутствующие офицеры перевели взгляд на Николая, — нужно задержать операцию и кардинально переработать план атаки на город. Если мы не хотим остаться без бойцов, похоронив их в этой безумной атаке, нам нужен другой план.

Что нужно было делать не знал даже он сам. В этот самый момент, когда десятки глаз сконцентрировались на его фигуре и ждали ответа, Николай все еще не знал, что будет говорить начальству. Но рисковать в такой ситуации означало положить всех солдат в атаке за которую отвечать придется ему самому и вряд ли кто-то потом сделает ставку именно на это, когда будет выносить приговор за провал операции.

Выбор. Он был слишком тяжелым, но сделать его нужно было прямо сейчас. Голова заболела. Просчитывая варианты и возможный исход каждого события, он совершал прыжок сознанием в некое закрытое будущее, как когда-то давно, когда любил играть в шахматы и видеть действия противника задолго до того как он принимал решение сделать ход. Но сейчас… все было по-другому. Люди не были пешками, а проигрыш не означал чего-то катастрофического, ведь через несколько часов фигуры все равно возвращались на черно-белое поле. Жизнь была одна и ее нельзя было переиграть, либо попросить соперника не засчитывать ход, здесь каждая ошибка была оплачена человеческой кровью.

«Плохой выбор, но его надо сделать»

Бросив последний взгляд на мерцающую картину местности, он принял единственно правильное на этот момент решение. Пусть его будут отчитывать, пусть каждый, кто стоит выше него обвинит его в трусости и недоверии к руководству, он все равно будет отстаивать свой выбор, ведь, что толку от фанфар, если после боя, когда развеется дым и люди смогут взглянуть на поле битвы, из всех его подчиненных никого не останется в живых. Офицер без солдат, как корабль без капитана. Цена ему абсолютный ноль.

— Хорошо. Приняв во внимание все вышесказанное, и учитывая появившиеся факты, отдаю указание всем офицерам и закрепленным за ними боевым группам, отменить боевой распорядок и подготовку к запланированной атаке. План будет переработан в соответствии со всеми замечаниями и поправками, а до тех пор всем, боевым соединениям перейти на штатный режим.

Зал одобрительно захлопал. Довольными остались все… кроме самого Ланковского. Его лицо изменилось, а глаза внезапно «потухли», однако это уже никто не видел. Офицеры живо обсуждали принятое решение и, подходя к уставшему разведчику, жали руку.

— Вы приняли правильно решение, мистер Ланковский. Поверьте мне, старому офицеру, прошедшему десятки кровопролитных боев. Вы только что, здесь в этом кабинете, сберегли десятки, может быть даже сотни жизней простых солдат и пилотов. Этого мы не забудем, обещаю.

Локт был необычайно любезен. Его голос не был таким грубым, а на лице появилась улыбка.

«Искренняя» — пролетело в голове у Николая, видя как улыбается этот человек.

На мгновение он задумался.

«Что ж, пусть радость этого решения не будет омрачена теми последствиями, которые ожидают меня в будущем. Командование не простит мне этого, но выбирая из двух зол, я возьму наименьшее. Хотя глупо пытаться оправдывать себя за то, что произойдет, ведь так делают только слабаки, которые не уверены в результате»

Он не стал ждать, когда все закончится и быстро удалился из кабинета. Шагнув за спинами и буквально пробежав вдоль стены, он очутился за пределами, в пустом коридоре, где в этот самый момент было пусто как после обстрела. Холодные стены, мрачная обстановка. Все это не могло не влиять на его поведение, но сегодня он сделал выбор, и результаты стоило ожидать уже в самое ближайшее время.

Загрузка...