Гибриды

Эпилог

С Нового года прошло уже шесть месяцев, и откровение больше не повторялось. Однако магнитное поле, охватывающее эту версию Земли, продолжало флуктуировать, так что не было гарантий, что однажды не произойдёт такой же стимуляции мозга Homo sapiens, как и в прошлый раз. Может быть лет через четырнадцать-пятнадцать, когда реверсия поля завершится, люди в мире Мэри — по поводу его общего названия консенсуса так и не возникло — смогут перестать беспокоиться о повторении видений.

Тем временем Вероника Шеннон и другие учёные, ведущие похожие исследования, стали телевизионными знаменитостями; пока мир приходил в себя и восстанавливался, они давали пояснения — по крайней мере, тем, кто был готов их слушать. В Северной Америке посещаемость церквей достигла рекордно высокого уровня — а потом рекордно низкого. Прекращение огня в Израиле пока держалось. Исламских эксремистов изгнали из всех стран арабского мира.

Но здесь, на Жантаре, в мире барастов, коллапс поля закончился больше десяти лет назад, и жизнь текла так, как текла всегда — без мыслей о богах, демонах и пришельцах из глубин космоса.

Мэри Воган всегда хотела, чтобы её свадьба была летом — первая, с Кольмом, была в феврале. А поскольку по неандертальской традиции свадебная церемония проводится на открытом воздухе, правильный выбор времени года приобретал особую важность.

Церемония вступления в союз пройдёт здесь, в ненаселённой местности между Центром Салдака и его Окраиной. Мэри уже видела одну такую церемонию, когда вступали в союз дочь Понтера Жасмель Кет и Траон Ругал. Тогда обстановка сложилась очень неловкая: Даклар Болбай, бывшая опекунша Жасмель, обвинительница Адекора и, на короткое время, соперница Мэри за внимание Понтера, явилась туда незванной. Но даже если считать и её тоже, то гостей было очень мало — так было у барастов принято.

Но Мэри всегда хотела шумную свадьбу. Когда они с Кольмом завязали узелок, то пригласили лишь родителей, братьев и сестёр — получилась простенькая и, самое главное, недорогая свадьба, подходящая для их аспирантских заработков.

Но в этот раз народу собралось много, по крайней мере, по неандертальским меркам. Пришёл Адекор вместе со своей партнёршей Лурт и сыном Дабом. Пришли родители Понтера, двое самых приятных представителей 142-го поколения, каких она встречала. И дочери Понтера Жасмель и Мега тоже были здесь, как и партнёр Жасмель Траон. Присутствовали также Хапнар и Дрэнна со своими партнёрами. Как и Луиза Бенуа — потому что Мэри желала, чтобы на её свадьбе была подружка невесты, а у барастов такой традиции не было. А также, по собственной просьбе — а кто бы ему отказал во время празднования тысячемесячной годовщины изобретённых им компаньонов, освободивших народ барастов — сам Лонвес Троб, теперь уже в возрасте совершенно немыслимых 109 лет и лишь в немного худшей форме после установки механического сердца.

Ни одна из присутствующих женщин ещё не показывала признаков, но скоро станет очевидно, что поколение 149 приближается своим чередом: Мэри уже была беременна, так же, как и Лурт, Жасмель, Хапнар и Дрэнна.

Понтер ещё не появлялся. По традиции мужчина перед вступлением в союз отправляется на охоту и приносит добычу в качестве подарка невесте. Мэри же со своей стороны насобирала в качестве свадебного подношения огромное количество кедровых орехов, кореньев и съедобных грибов.

— Папа идёт! — закричала маленькая Мега. Мэри присмотрелась. Далеко на западе на самом горизонте появился Понтер. Он что-то нёс в каждой руке, хотя Мэри не могла рассмотреть, что.

— А вот и мама! — сказала Хапнар, указывая на восток. Точно, оттуда к ним приближалась Бандра.

Понтер говорил, что двойные церемонии устраивают нечасто, но Мэри подумала, что в данном случае это будет весьма уместно: заключить союз с Понтером как партнёром и Бандрой как партнёршей одновременно. Небо над головой было безоблачно, воздух прогрет и сух. Мэри чувствовала себя великолепно — она влюблена, любима, и любит жизнь.

Понтеру и Бандре нужно было пройти одинаковый путь, но местность на западе была тяжелее, так что Бандра добралась до поляны первой. Она обняла дочерей, потом поприветствовала родителей Понтера — её собственные жили слишком далеко, но, как было известно Мэри, следили за церемонией через передачу компаньона Бандры. Потом Бандра подошла к Мэри и поцеловала её.

Бандра выглядела такой счастливой, что сердце Мэри было готово взорваться от радости. Бандра уже многие месяцы не видела Гарба: её партнёр знал, что она переехала в другой мир, но не предприняла никаких шагов к разрыву своего союза с ним — потому что, как она сказала, в этом случае он стал бы искать другую партнёршу. Возможно, в какой-то момент он сам решит разорвать их союз… но хватит о Гарбе, решила Мэри. Сегодня день заключения союзов, а не их разрыва.

На спине Бандры был рюкзак, который она теперь опустила на землю. Он содержал её подношение пищи для Мэри. Мэри принесла вдвое больше, но лишь половина предназначалась Бандре — остальное было для Понтера.

Вскоре — наконец-то! — прибыл и Понтер. Мэри с удивлением осмотрела его ношу. Когда Жасмель вступала в союз с Траоном, тот появился с тушей свежеубитого оленя на плечах; от вида струящейся из многих ран крови Мэри тогда стало дурно. Но Понтер нёс в руках два больших кубических контейнера — Мэри опознала в них хранилища-термостаты. Она вопросительно посмотрела на него, он он лишь отставил контейнеры в сторону. После этого он обнял Мэри, и они стояли так, наслаждаясь близостью друг друга, довольно долгое время.

На церемонии не требовалось никакого официального присутствия: ведь всё и вся записывается несколькими компаньонами с нескольких точек зрения и сохраняется в архивах алиби. Так что они просто начали: Мэри в центре, Понтер по одну сторону от неё, Бандра — по другую.

Мэри повернулась к Понтеру и заговорила на неандертальском языке, который она изучала последние полгода под терпеливым руководством Бандры.

— Я обещаю, дорогой мой Понтер, держать тебя в сердце двадцать девять дней в месяц, и держать тебя в руках, когда Двое становятся Одним.

Понтер взял Мэри за руку. Она продолжала:

— Я обещаю, что твоё здоровье и твоё счастье будут для меня так же важны, как и мои собственные. Если ты когда-нибудь устанешь от меня, я обещаю отпустить тебя, не тая зла, и наилучшим образом позаботиться о благополучии наших детей.

Золотистые глаза Понтера сияли. Мэри повернулась к Бандре.

— Я обещаю, дорогая моя Бандра, держать тебя в сердце двадцать девять дней в месяц, и держать тебя в руках, когда Двое Порознь. Я обещаю, что твоё здоровье и твоё счастье будут для меня так же важны, как и мои собственные, и если ты когда-нибудь устанешь от меня, я обещаю отпустить тебя, не тая зла.

Бандра, которая, в свою очередь, теперь владела английским почти свободно — по крайней мере, теми словами, что могла произнести — тихо произнесла по-английски:

— Устану от тебя? Даже через тысячу лет…

Мэри улыбнулась и снова повернулась к Понтеру. Теперь была его очередь говорить, и он заговорил:

— Я обещаю, — сказал он своим необычайно глубоким резонирующим голосом, — держать тебя в сердце двадцать девять дней в месяц, и держать тебя в руках, когда Двое становятся Одним. Я обещаю, что твоё здоровье и твоё счастье будут для меня так же важны, как и мои собственные. Если ты когда-нибудь устанешь от меня, я обещаю отпустить тебя, не тая зла, и наилучшим образом позаботиться о благополучии наших детей.

Мэри сжала руку Понтера и повернулась к Бандре, которая повторила те же слова клятвы, что только что произнесла Мэри, и добавила по-английски:

— Я люблю тебя.

Мэри снова поцеловала Бандру.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она. Потом повернулась и поцеловала Понтера, долго и крепко. — И ты тоже знаешь, как я тебя люблю, мой великан.

— Союз заключён! — закричала Мега, хлопая в ладоши.

Адекор приблизился и обнял Понтера.

— Поздравляю!

Луиза обняла Мэри.

— Félicitations, mon amie!

— А теперь, — воскликнул Понтер, — будем пировать!

Он подошёл к кубическим контейнерам, которые принёс, и открыл их. Изнутри они были покрыты металлической фольгой. Понтер вытащил большой бумажный пакет из одного, потом из второго, и Мэри разглядела на них знакомый рисунок седовласого глексена с козлиной бородкой и в очках.

— Изумление! — воскликнула она по-неандертальски. — Kentucky Fried Chicken!

Понтер улыбался от уха до уха.

— Для тебя, дорогая — только самое лучшее.

Мэри улыбнулась в ответ.

— О да, дорогой мой, — сказала она. — Лучшее из двух миров.