Жрец Лейлы

Глава 1 Пустыня Совириса

Я задумчиво рассматривал торговца. И видимо, было в моих глазах нечто такое, что заставляло его ежиться, словно от холода.

— Знаете, уважаемый, — наконец открыл я рот, решив, что для начала стоит попробовать договориться. — Меня многие пытались обмануть, но так беззастенчиво — еще никогда.

— Господин, о чем вы? Какой здесь обман? — Высокий, почти болезненно худой старик смотрел на меня предельно честными глазами. И я удивлялся… Нет, поймите правильно, я тоже умею делать честные глаза, когда блефую, но все же виртуозность этого торговца вызывала восхищение и удивление.

— Уважаемый… — Я чувствовал усталость и раздражение. Ну никогда не умел ни торговаться, ни просто так покупать. Все-таки следовало разбудить Сигана и отослать его за покупками. Вот уж кто развлекся бы тут на полную.

— Что победитель турнира танцев со смертью забыл в пустыне Совириса? — Тягучий голос за спиной, в котором чувствуется шелест летящего песка.

Я очень медленно обернулся и всмотрелся во вновь вошедшего. Знакомое лицо. Гибкий, смуглый, пронзительные, жгучие глаза из-под черной челки. Голову венчает простой темный тюрбан. Сабля у пояса. Она казалась еще более знакомой, чем лицо. Я прищурился:

— Тинар Быстрый… я правильно помню?

На его лице расцвела скупая усмешка.

— Правильно, победивший.

Я уважительно поклонился.

— Я помню ваш танец…

— Твой, Лилиан-Принц, забыть невозможно также. — Воин тоже поклонился. — Однако ты не ответил на мой вопрос.

Я задумчиво пожал плечами;

— Религиозный долг.

— Религиозный? — чуть недоуменно повторил он. — Удивительную вещь произнесли только что твои уста.

— Эта удивительная вещь — правда, — ответил я и вздохнул. — Ты сам знаешь, насколько разнятся религии Эмира.

— Ты воин, — задумчиво пожал он плечами и внезапно остро взглянул на меня. — Куда именно ведет тебя твоя религия?

В принципе что тут скрывать? И я честно ответил на его вопрос:

— К воротам Белой Ложи.

— Хорошо, — резко кивнул он и повернулся к настороженно прислушивающемуся к нашему разговору торговцу: — Ромул, все лучшее для этого молодого воина. Без обмана. Я проверю.

— Да, господин Тинар, — склонился тот в низком поклоне. Пальцы рук у него подрагивали, и я с новым интересом посмотрел на своего невозмутимого коллегу. Похоже, он тут известная личность. Тот ответил мне взглядом:

— Надеюсь, брат-воин, ты не сочтешь мою помощь оскорбительной?

— Я должен увидеть в этом нечто оскорбительное? — удивился я.

— Нет. Но культуры и люди слишком разные… Скажи мне, брат-воин, может, ты присоединишься ко мне и моим спутникам? Наш путь пролегает не слишком далеко от Белой Ложи. Все равно ни один проводник не возьмется отвести тебя туда.

— Со мной два спутника, — кратко ответил я.

— Пусть и они приходят. — Чуть поколебавшись, Тинар поднял глаза, но ничего не успел ни спросить, ни добавить. Пропавший было торговец выбрал именно этот момент, чтобы появиться с охапкой вещей, которые я из него безуспешно вытрясал последние часа два.

Я расплатился под пристальным наблюдением пустынника, и видно было, как расслабился лавочник, когда тот спокойно кивнул, услышав сумму, которую я должен был уплатить за товар. Она оказалась в пять раз меньше той, что торговец называл раньше.

— Южные ворота Совириса. — Воин спокойно назначил место встречи, пока вещи упаковывали. — Приходи вечером со своими спутниками перед самым солнечным заходом. Прямо заворотами мой лагерь. Утром мы собирались отправиться в путь. Путь до дома неблизкий.

— Хорошо, кивнул я. — Я это учту.

Тинар задумчиво вертел в руках перо, рассматривая пустой лист бумаги. Он никак не мог выбросить из головы утреннюю встречу с победителем турнира танцев со смертью. В Мигаре он был сосредоточен на турнире, а после слишком потрясен всеми выступлениями конкурсантов, что почти не обращал внимания на происходящее вокруг. Однако появление этого юного воина с сапфировыми глазами всколыхнуло все, что накопилось за это время. Что нужно этому мальчику, с которым танцевала сама голодноглазая, в каменном убежище магов?

— Мой господин.

Он поднял глаза на почтительно склонившегося Суила:

— Друг мой, твой господин сегодня встретил саму Смерть в обличье прекрасного юноши и пригласил ее проехать с нами некоторый отрезок пути.

Воин выпрямился и чуть недоуменно посмотрел на Тинара.

— Господин, вы кого-то пригласили в караван? Но это…

— Знаю, — спокойно оборвал его тот, — неразумно. Но этот мальчик обошел меня на турнире. Он выиграл его. Ты сам еще вчера высказывал желание посмотреть на него. Так вот и считай, что судьба услышала твои слова.

Воин побледнел и выпрямился:

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Так-то лучше, — вздохнул он. — Скоро этот юноша придет сюда с двумя своими спутниками. Пусть люди будут не только предельно вежливы, но выкажут уважение этому воину. Его спутники не должны получить даже царапины, пока они являются нашими гостями.

— Будет сделано, мой повелитель, — снова поклонился Суил. И в этот момент полог шатра приподнялся и внутрь заглянул караульный, совсем еще мальчишка:

— Господин, там стоят три чужака.

— Пусть их приведут сюда, — распорядился пустынник. Тинар повернулся к Суилу:

— Я хочу, чтобы ты сейчас посмотрел на каждого из них. Но больше меня, конечно, интересует Лилиан-Принц. Прочитай его силой духа пустынника.

Суил молча кивнул.

Они появились бесшумно, словно призраки. Все трое. Первым вошел победитель турнира, тот, на чье приглашение голодноглазая вступила в круг танца. И снова пустынник почувствовал эту странную дрожь, которая охватила его еще в первый раз — тогда, перед началом состязания, когда его взгляд наткнулся на эту тонкую фигуру. Подобная дрожь появлялась лишь в схватке боя, когда он упивался битвой и пролитой кровью врагов, — это был восторг.

Тинар поднялся к нему навстречу, и в этот момент рядом с юным воином встала гибкая, хищная фигура мужчины. Пустынник кивнул сам себе. Этого воина с кошачьими глазами и длинной косой он помнил. Но тогда, в Мигаре, не имел возможности взглянуть ему в глаза. Теперь посмотрел… Смотрел и понимал, что перед ним стоит не человек, а, скорее, кто-то из родственников повелителей пустыни. Неужели оборотень? Хищные глаза взирали на него спокойно и по-кошачьи равнодушно, словно их обладатель мог ничего не опасаться.

От третьего гостя веяло морем. А его глаза походили на Лилиановы, хотя и были необычной расцветки. Важно то, что пряталось внутри… Похоже, эти двое не раз сражались плечом к плечу.

— Тинар Быстрый, — юноша с глазами цвета сапфиров чуть поклонился, — твое предложение путешествовать вместе все еще в силе?

— Мое слово неизменно, — ответил тот.

— Тогда позволь представить тебе моих спутников: Кэртис… — Лениво чуть качнулась коса зеленоглазого. — И Сиган-Убийца. — Кивок и любопытный взгляд разноцветных глаз. Лицом он сильно походил на правителя Мигара.

Когда они ушли, Тинар повернулся к Суилу и вопросительно взглянул на него, сцепив руки в замок, готовый слушать:

— Что скажешь, мой друг?

— Их ведет сама судьба. На всех троих печать силы богов. Точнее, на двоих из них — божественное благословение, а на зеленоглазом — отметка Тьмы.

Тинар медленно кивнул.

— Как думаешь, что забыл темный в Белой Ложе?

Воин покачал головой, даже не рискуя высказывать предположений.

— Пригляди за ними.

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Интересный этот парень — Тинар Быстрый. Явно не простой воин. Вон как перед ним стелются. Да и шатер у него центральный в лагере, — задумчиво заметил Сиган.

Все трое возвращались в гостиницу, чтобы подготовиться к намеченному на утро началу путешествия.

— Все, кто составляет его сопровождение, — профессиональные воины, — подал голос Кэртис. — Он принимал участие в турнире Мигара, и его соратники явно все это время ждали его возвращения здесь. Нам повезло. Путешествовать с отрядом воинов пустыни — это намного лучше, чем отправляться в пустыню в одиночку. Кто обратит внимание на возвращающийся домой отряд? А вот нас троих быстро бы обнаружили маги Белой Ложи. Я уверен, они знают, что рано или поздно Лилиан придет по их души. Лучше пусть осознание этого посетит их как можно позже.

Сиган усмехнулся:

— Больше всего этот вариант устраивает меня тем, что не придется платить какому-нибудь каравану.

— Жадина, — тяжело вздохнул я.

— Я пират, — обиделся он. — Неужели в тебе совсем нет даже малюсенькой жилки алчности, которой должен обладать мало-мальски приличный пират?

— Значит, я неприличный пират.

— Это уж точно, — расхохотался он. — С этим согласится любой, кто увидит тебя впервые, особенно при полном макияже.

— И умоется кровью, — кровожадно ответил я.

— А вот это будет поступок приличного пирата, — одобрительно отозвался мой капитан.

Мы оба заулыбались друг другу, а Кэртис только головой покачал:

— Пираты…

В гостинице мы заказали себе плотный ужин, здраво рассудив, что в ближайшее время нам не светит комфортно поесть.

Кэртис, вгрызаясь в ножку какого-то подобия кролика, внезапно сообщил:

— Пустыня Совириса является охотничьими угодьями клана Песчаных котов.

Я поднял голову:

— Ты говоришь про оборотней?

— Да, у нашего клана с ними хорошие отношения, хотя мы давно не пересекались. Пантеры — создания лесные, торчать в песках не любят.

— И что нам дают ваши хорошие отношения? — поинтересовался я, понимая, что Кэрт не просто так начал этот разговор.

Зеленые глаза прищурились.

— Есть один долг, который клан Песчаных должен выплатить моему отцу. Думаю, если долг возьмет его сын, они не обидятся.

— Кэрт, хочешь сказать, что ты их можешь использовать как оружие нападения? — улыбнулся я.

— При необходимости — как мою маленькую армию. Они задолжали нам очень по-крупному.

— Вот как! В который раз убеждаюсь, насколько ты полезный спутник, мой пушистый друг.

Сиган фыркнул.

— Лучше помолчи, — бросил в его сторону ленивый взгляд оборотень.

И вот что удивительно, Сиган действительно промолчал.

Тинар наблюдал за своими гостями. И его уважение к победившему росло с каждым днем путешествия, да и его спутники оказались не промах. На глазах вождя эти трое умудрились за несколько дней расположить к себе даже самых подозрительных из его воинов. И пустынник понимал, что если бы попутчики задались целью, то он мог лишиться половины отряда как минимум.

Суил тоже приглядывал за ними и явно был недоволен происходящим. Однако еще больше его беспокоило то, что его повелитель отказывался признавать гостей опасными как для отряда, так и народа в целом.

— Ты сам видел, что они несут в себе, — пожимал плечами вождь. — А я видел, как Смерть отозвалась и пришла станцевать с этим юношей. Поверь мне, Суил, если бы они хотели, вред нам был бы уже нанесен. У них другая цель, а мы лишь средство добраться до этой цели.

— Повелители пустыни будут недовольны, — покачал головой воин.

— Я попробую объясниться с ними. — Тинар сумрачно посмотрел на него. — Если они действительно будут недовольны. Но я не вижу для этого причин. Если они направляются к Белой Ложе, это проблема магов, а не пустынников.

— Война может обернуться тяжелым бременем для жителей пустыни, — ответил Суил и напоролся на внимательный взгляд господина так, словно это был кинжал.

— Пустынник боится войны? — Легкая ирония, под которой… предупреждение. Воины пустыни не знали страха, а то, что сейчас сказал Суил, весьма его напоминало. Тот вздохнул:

— Нет, повелитель, не боюсь. Но я все же предпочел бы, чтобы война касалась лишь воинов, а вы знаете, что магам все равно кого убивать, мы лишь пыль под их ногами.

— Не думаю я, что до этого дойдет, — покачал головой Тинар, заметив, как веселятся его солдаты у костра, где их балует веселыми песнями брат правителя Мигара.

Тинар внезапно замер. Или это совпадение, или кого-то из его воинов сглазили? Из темноты в круг света от костра внезапно ступила тень, которая спустя мгновение превратилась в огромного песчаного кота.

Над лагерем медленно сгущалась тишина.

— Повелитель пустыни! — тихо пробормотал Тинар. Неужели интуиция подвела его в этот раз и он действительно зря взял с собой этих троих?

Желтые глаза обвели людей взглядом разумного существа. И внезапно вперед выступила гибкая темная фигура, только золотой искрой блеснула лента в тугой косе.

Шерсть на загривке кота вздыбилась, и утробный рык вырвался из оскаленной пасти.

Зеленые глаза почти светились в темноте, а холодный голос пронзал тишину словно острый нож:

— Молокосос, рано тебе еще на меня пасть раскрывать! Позови кого-нибудь из старших!

Тинар в ужасе уставился на него. Неужели гость настолько лишился рассудка? И в этот момент оскорбленный кот бросился в атаку. Гибкая фигура легко уклонилась, и у приземлившегося оборотня на морде явно проступило озадаченное выражение, плавно переходящее в ярость и жажду крови.

— Что ж, — тихо прошелестел голос в ночной мгле, — придется самому поучить тебя манерам, котенок.

И когда разъяренный кот прыгнул снова, ему навстречу метнулось гибкое черное тело.

Пустынники хором выдохнули, когда от удара сильной лапы песочно-золотистый кот покатился по барханам, а неподалеку замерла огромная черная пантера, сверкая знакомыми зелеными глазами.

— Все-таки оборотень, — покачал головой Суил.

И в этот момент, словно из-под земли, над жалобно подвывающим котом появился другой. Более взрослый и, видно, побывавший в битвах кот. Он внимательно всмотрелся в пантеру и внезапно отступил на шаг. А еще спустя секунду распрямился уже человеком.

— Приветствую одного из Эро на землях моего народа. И прости этого несмышленыша. — Мужчина медленно поклонился.

От удивления даже кот у его ног перестал скулить. Пантера тяжело вздохнула и перевоплотилась в Кэртиса, который проворчал:

— Сразу бы так.

Песчаный оборотень улыбнулся, разглядывая гостя:

— У тебя лицо и манера говорить как у твоей прекрасной матери, Кэртис Эро.

— Ты знаешь меня и мою мать? — вскинул бровь темный.

— Конечно, — поклонился тот вновь. — Все кланы кошек знают о твоей семье, и я в свое время сам присутствовал на той свадьбе, где семья Истинных породнилась с семьей Обращенных… Ты дитя этого союза.

— Все верно. — Кэртис удовлетворенно кивнул.

— Прости Эмриса. — Повелитель пустыни посмотрел на своего младшего собрата. — Он еще слишком юн, и я теперь понимаю, что поторопился взять его с собой.

— Ничего. На ошибках учатся, — фыркнул Кэртис. — Теперь он десять раз подумает, прежде чем начнет действие.

— Хотелось бы, — вздохнул кот, — хотелось бы. Но что отпрыск Кагано Эро делает здесь? Кланы Пантер владеют землями достаточно отдаленными от пустыни Совириса.

— Это долгий рассказ, — пожал плечами Кэртис.

— Хорошо, я выслушаю его чуть позже. Могу я пока засвидетельствовать почтение Тинару Быстрому, главе этого отряда?

— Конечно, — хмыкнул оборотень. — Но, может, ты все же хотя бы представишься, пустынный брат?

— Прости мне мои манеры, лесной брат. — Он чуть поклонился. — Я Когор Дари — глава клана Песчаных Обращенных.

— Кэртис Эро из клана Пантер.

Когор сдержанно поклонился.

— Увидимся чуть позже, Кэртис Эро. — И, развернувшись, направился прямо к Тинару.

Я грыз яблоко и наблюдал за нашим гостем. Когор Дари задумчиво теребил кисточку, свисающую с его тюрбана:

— Опасное предприятие.

— Ты отказываешься? — невозмутимо поинтересовался Кэртис.

— Не мне одному это решать. — Тот качнул головой. — Однако должен сказать, что за последний век маги Белой Ложи изрядно испортили отношения с моим народом. Даже если Совет клана решит, что мы не поможем тебе и не выплатим долг, я сам со своими подданными приму участие и помогу всеми силами.

— Ты так ненавидишь Белую Ложу? — не выдержал я. И желто-янтарные глаза взглянули на меня:

— Мой сын погиб за ее стенами. Они выбросили его тело на песок, заявив, что даже понятия не имели о том, что он оборотень и из нашего клана, что просто приняли его за одну из магических игрушек. Белил принес официальные извинения, но ими не смоешь кровь и не вернешь моего сына, Я давно искал способ…

— Что ж, — Кэртис поднялся на ноги, — тогда у тебя есть шанс, Когор. Сколько времени потребуется, чтобы мы могли услышать решение Совета.

— Три дня, — ответил тот. — Вы как раз успеете доехать до точки, откуда караван направится в свой оазис, а вы свернете к владениям Белой Ложи.

— Хорошо, — кивнул Кэртис. — Тогда мы ждем ответа. Но если ничего не будет решено к тому моменту, когда мы войдем в ворота Белой Ложи, мы будем рассчитывать только на себя.

— Я понимаю… лесной брат.

Когда он вышел, у меня в руке остался лишь черенок от яблока.

— Кэрт!

Он обернулся, и в глазах вопрос.

— Мне нужно всего лишь выкрасть трех жрецов из темницы Белой Ложи, мне не нужна армия, — сообщил я. — Путь даже такая.

— Тебе не нужна, — пожал он плечами, — а мне нужна. Кто будет магов отвлекать, пока ты будешь ползать по подземельям? Если магов чем-нибудь вовремя не занять, они чудить начинают.

Я фыркнул. Сиган потянулся и зевнул.

— Все равно ответ услышим только через три дня. Не о чем тут спорить.

Полог шатра поднялся — и на место Когора скользнул молчаливый Тинар.

Мы все трое с интересом уставились на пустынника. Тот вздохнул и посмотрел прямо мне в глаза:

— Победивший. Я слышал разговор твоего друга с повелителем пустыни. Могут ли мои воины и я присоединиться к тебе?

— Зачем тебе это, Быстрый? — Я вскинул бровь. — Ты не знаешь ни нашей цели, ни намерений. Даже коты могут отказать нам в помощи. Несмотря на долг, который их обязывает.

— Это я тоже слышал, но мои воины не хуже повелителей пустыни умеют отвлекать. Давно уже мы ничего не могли противопоставить обнаглевшим магам из Белой Ложи, но теперь есть шанс нанести им хотя бы мизерный вред… Я не могу упустить такую возможность.

Сиган только головой покачал:

— Ну надо же, как эти парни всех до печенок достали! Видать, действительно неладное что-то творится в этой Ложе.

— Обычный дележ власти, — пожал плечами Кэртис.

— Но у них же есть первый среди светлых магов.

— Есть, но ему как кукловоду необходимо, чтобы его куклы в нем нуждались. Так что пока они все думают, будто он им для чего-то нужен, он не сможет умереть. Белилу выгодна такая позиция.

— Он тебе, похоже, не нравится, — заметил я.

— Он никому не нравится. — Ответная усмешка не была веселой.

— Что решаем с предложением уважаемого Тинара?

— Что с радостью и величайшей благодарностью принимаем его, — светло улыбнулся оборотень.

Я сидел на песке обняв колени, задумчиво рассматривал лагерь, раскинувшийся чуть ниже барханов. Песчаные коты пришли. Весь Совет клана единодушно принял решение выступить против магов. Видимо, ребята действительно перестарались, "привнося свет и добро" в этот район Эмира.

Я поплотнее укутался в плащ, все-таки пустынные ночи в противовес жарким дням холодны. Вся эта история смущала меня. Я все же не мог понять, для чего армия…

— Потому что Станислава нужно не просто выкрасть, — раздался тихий голосок за плечом. — Белую Ложу надо изменить. Таково решение Совета богов. Верховный очень недоволен тем, что там происходит. А Совет просто требует уничтожить этот вертеп, который пользуется его именем. Тьма едва успевает утихомиривать это вспыльчивое воплощение.

— Так что получается, опять я служу не только тебе? — тихо поинтересовался я. — Ты одолжила меня…

Легкие бабочки-ладони легли мне на плечи.

— Я старая эгоистичная богиня, — тихо сказала она. — И ты понимаешь, что я довольно часто подставляла тебя. Однако в этот раз все по-другому. Да, я одолжила своего жреца для выполнения общего задания. За это мне вернут часть моей силы, отобранной богами когда-то… Ты же понимаешь, Ли, мне нужно восстанавливать свои позиции не только среди смертных.

— Я понимаю, моя госпожа. — Я кивнул и резко сменил тему: — Если мы вытащим Станислава, что ты будешь делать? Оставишь его третьим Верховным?

— Глупость какая! — возмутилась она. — Ты должен понимать, что это невозможно. У меня для него есть дело, но не как для Верховного жреца… Скорее, элитного.

Я улыбнулся.

— Не надо так кипятиться, моя маленькая госпожа. Я рад, что все так удачно складывается.

— Ты замечательный! — Меня быстро чмокнули в макушку. И я перестал ощущать ее присутствие.

— Лили-и-и-ан! — громкий голос Сигана вырвал меня из задумчивости.

Я обернулся и увидел карабкающегося по бархану пирата, а чуть впереди невозмутимо шагал Кэртис. Как всегда, он выглядел грациозно…

— Мы начали за тебя волноваться, — пропыхтел Сиган, все-таки поднявшись и пытаясь отдышаться. — Пришлось пускать по следу поисковую пантеру. Ты не представляешь, какие эти поисковые пантеры капризные…

Голос Кэртиса был почти меланхоличным:

— Я либо убью это морское чудовище, либо оставлю жить, чтобы не я один успел "насладиться" им в этом мире.

Я улыбнулся и поднялся на ноги, потянувшись до хруста в костях:

— Как же мне нравится жить.

Оба недоуменно уставились на меня.

— Что-то случилось, Лиани? — осторожно поинтересовался Кэртис.

— Да нет, ничего такого… — Я с улыбкой покачал головой. — Просто собираюсь как следует отоспаться сегодня. Думаю, с утра нам предстоит много работы. Насыщенный событиями денек будет.

Звук их шагов, нагоняющих меня, я услышал лишь через пару мгновений после того, как прошел мимо этих двоих по направлению к лагерю. Так, втроем, мы молча вернулись в лагерь.

Белил, Верховный маг Белой Ложи, задумчиво рассматривал доклад. Странное что-то в нем, что-то неправильное. Нет, конечно, он знал, что отряд Тинара Быстрого некоторое время простоял под стенами Совириса, вся пустыня знала, что воин отправился на праздник Танца в Мигаре. Сейчас он, судя по всему, возвращался домой. Однако почему так много сопровождающих? Причем появившихся уже в середине пути? Что-то тут не так. Неужели этот бешеный пустынник собрался с кем-то воевать? Но с кем? Почти все племена пустыни знают его и не рискнут связываться. Нет таких идиотов. С другой стороны, Тинар прибыл из Мигара без титула победителя. А это означало, что у многих появился шанс отыграться.

Маг раздраженно покачал головой, все равно что-то ускользало от него, а он не мог понять, что именно. Это раздражало.

— Мейдок, — рявкнул он в сторону двери, — где ты там?!

Юноша появился как по мановению руки:

— Господин?

— Распорядись о завтраке, — раздраженно приказ маг.

Тот молча поклонился и исчез за дверью. А Белил лишь языком прищелкнул. Мальчик вошел в нужный возраст. Еще несколько дней потерпеть до его магического совершеннолетия и… Мужчина огладил свою длинную белоснежную бороду и аж зажмурился от предвкушения удовольствия. Ну кто бы мог подумать всего каких-то двадцать пять лет назад, что он найдет такое сокровище прямо на помойке?

Глава 2 Мейдок

— Идиот!

Юноша покорно опустил голову, ожидая удара, который не замедлил последовать.

В последнее время Белил был раздражителен больше обычного. И Мейдок прекрасно понимал почему. Шпионская сеть Верховного мага дала сбой. И последнему очень это не нравилось. К своему несчастью, он не знал причины сбоев, хотя многие незначительные факты указывали на Черную Ложу, что непросто раздражало Белила, а приводило в неописуемую ярость. Он ненавидел Дэвида всеми фибрами души. Особенно его выводило из себя презрительно-снисходительное отношение того к светлым и магам из Белой Ложи.

Самое печальное, что сбой дала именно та структура, которой поручено было следить за новоявленным жрецом Лейлы, коим объявил себя изгнанный из своего собственного королевства принц Лилиан. Конечно, Белил не слишком верил во все это, тем более, если учесть семью, из которой вышел так называемый жрец. Чтобы забытая богиня связалась с теми, кто уничтожил её культ? Бред.

Однако тот факт, что следы изгнанника затерялись сразу после Мигара, где он ярко засветился как победитель турнира, наводил на неприятные мысли. Неужели Верховный повелитель Черной Ложи собирается использовать этого мальчишку как свою марионетку? Не зря к нему приставили такую значительную фигуру, как Кэртис Эро, который фактически является правой рукой черного колдуна.

Тот факт, что именно в Белой Ложе содержались плененные последние жрецы Лейлы, наверняка известен самому Дэвиду. А значит, у него есть какой-то план. До основ которого Белил не мог докопаться. Несомненно, мальчишка попробует добраться до Белой Ложи и освободить жрецов, но что то даст Черной Ложе?

Белил никак не мог просчитать интерес Дэвида и злился еще больше. А тут Мейдок пролил несколько капель из чашки, когда ставил ее перед своим господином.

— Убирайся вон! И не показывайся мне на глаза до вечера!

— Слушаюсь, ваша светлость. — Юноша низко поклонился и выскользнул из комнаты.

Только в коридоре он позволил себе улыбнуться, потирая правую руку, на которую пришелся удар. Все шло по плану. Идея использовать паранойю Белила по поводу Верховного колдуна темных была гениальной. Благодаря этому светлый маг даже не подозревал, что его ожидает в ближайшее время и что потерянный объект его слежки на самом деле очень близко и отнюдь не является чьей-то куклой, ну разве что в руках богов.

Манипулировать магами оказалось и просто, и сложно одновременно. Самая большая проблема всегда заключалась в контроле над теми событиями, которые происходили вне стен Белой Ложи.

Мейдок давно понял, что светлые маги не являлись теми, кем представляли себя миру. Они творили во имя Света такие вещи, что его тошнило при взгляде на некоторых из них, проживающих в Ложе. Темные, наверное, и то более приятны…

Митас рассказывал, что когда-то было по-другому. Хотел бы Мейдок видеть, так ли все было на самом деле. Однако сомнений не вызывал тот факт, что Белая Ложа нуждалась не просто в хорошей встряске, а в глобальной чистке.

И юноша был не против самостоятельно заняться наведением порядка. Чтобы воплотить это в жизнь, Мейдоку требовалось всего ничего — стать Верховным магом Белой Ложи.

Над ним виднелся кусочек неба. Правда, тогда он еще не знал, что это такое. Он даже не представлял, что это нечто именно голубого цвета и что он видит… Просто раньше ничего подобного он не ощущал. Вообще до этого видеть он не умел. Кто-то рядом горько плакал, что-то слегка его сжимало, и это явно было неправильно, однако одновременно он слышал знакомый стук сердца, хотя и несколько суматошный. Но это, несомненно, было сердце его матери. И голос ее теперь звучал как-то странно. Раньше он слышал его совсем по-другому, хотя… это все равно был голос его мамы.

В принципе все началось гораздо раньше, но вот это воспоминание самое яркое, потому что оно возникло сразу после того, как он родился. И наградили же боги страшным проклятием абсолютной памяти. Мейдок помнил не только то, что написано или сказано в его присутствии, но даже миг своего рождения. Это страшно…

Дело в том, что когда начинаешь осознавать и вспоминать многие вещи, которые в тот момент казались непонятными, они раскрываются с новой стороны. Если честно, он всегда завидовал остальным его окружающим, поскольку они не помнили первых своих шагов и слов. А многие события из их жизни навсегда благополучно проваливались в темную бездну сознания, чтобы никогда оттуда не появляться. Юному магу, к сожалению, это было недоступно.

Мало того, ему пришлось заставлять себя вспоминать прошлое, и те звуки, которые по малолетству казались ему всего лишь непонятным шумом с определенными интонациями, и выстраивать в понятные теперь слова.

Проклятие абсолютной памяти в данный момент он не променял бы ни на какие блага на свете. А также еще один неоценимый талант: юноша был способен договориться с любым замком, как простым, так и магическим. Все двери гостеприимно предлагали ему свободный проход. Удивительное и очень полезное в жизни Мейдока свойство.

Оба эти таланта помогли ему не просто выжить, но многому научиться и фактически к своему магическому совершеннолетию взять под контроль всю Белую Ложу, оставаясь за кулисами, незамеченным и невидимым.

Мейдок знал, что приближается тот день, когда ему придется выйти на сцену и открыть свое лицо, потому что когда его магическая сила и дар наконец достигнут предела и сформируются в устойчивый поток, тогда Белил постарается забрать его жизнь. Именно для этого Верховный маг Белой Ложи держал при себе найденыша. Именно поэтому устранил его мать, когда перестал видеть ее полезность.

И к своим двадцати пяти годам юный, необученный, по мнению многих в Белой Ложе, маг люто ненавидел трех человек: своего "благодетеля" Белила, своего отца и своего деда. Он хорошо помнил рассказ матери о ее судьбе. Она решилась рассказать все это за два дня до своей смерти, но не сыну, которому тогда исполнилось лишь пять лет, а его будущему настоящему учителю. Правду о Мейдоке с тех пор знал только он.

Ее звали Элеонора Раис Винзор, третья дочь графа Винзора Мирейского. Ей исполнилось всего семнадцать, когда она попала в руки загонщиков Дикой охоты короля Регила. Ей повезло. Она выжила и смогла вернуться домой. Но… семья отказалась от нее. Опозоренная и изуродованная графская дочь не имела права на жизнь. Ее отец сам вынес ей меч, на который она должна была броситься, но у нее не хватило воли и сил. Несмотря на все случившееся, девушка не смогла вот так просто отказаться от жизни. Тем более что, как и многие женщины ее семьи, уже знала, что в глубине ее тела зародилась искра жизни.

Она ушла от дверей дома, забрав меч, который смогла перепродать. Элеонора первым делом сходила к хорошему магу, заплатив приличную сумму из вырученных за оружие денег, чтобы узнать имя отца своего ребенка, единственного из тех восьмерых, что насиловали ее в ту ночь. Маг оказался неплохим человеком, он даже назвал ей будущий пол ребенка и посоветовал уходить из города и страны как можно дальше, дабы отец ребенка никогда не узнал, что у него есть неучтенный бастард мужского пола. До сих пор благодаря магическому вмешательству, которым пользовались многие благородные, стараясь защитить себя от незаконнорожденных, все женщины, кроме его жены, рожали от него девочек.

Сын Элеоноры появился благодаря ее собственной скрытой силе, которую никто не развивал.

Девушка последовала совету мага, но прежде смогла встретиться с одной из своих сестер. Та помогла ей покинуть город так, чтобы их родители думали, будто опозоренная дочь все же решилась на самоубийство.

Элеонора выбрала прибежищем Прибрежные королевства и… прогадала. Она не была приспособлена к жизни на улице, она не могла стать даже шлюхой из-за изуродованного лица и беременности. Денег едва хватило выносить ребенка, но родила сына на какой-то помойке в одном из закоулков Совириса.

Именно там ее и нашел Белил, который ездил на встречу с наместником города и почувствовал огромный всплеск магической энергии, который происходит обычно при рождении сильного мага.

Когда он увидел бледную, отощавшую уродину, маг сначала даже глазам своим не поверил, но ребенок на ее руках смотрел на него странным недетским взглядом, а его глаза казались совершенно непохожими на мутные младенческие.

Просканировав новорожденного, Верховный маг Белой Ложи пришел в совершенный восторг, он и не надеялся на такой подарок судьбы. Сила мальчика по достижении своего пика должна была стать огромной и необычной, и если ее "выпить" знающему магу… Белил намеревался очень сильно продлить свой жизненный срок за счет Мейдока и изрядно пополнить свои магические запасы. Хотя для этого ему пришлось бы подождать двадцать пять лет.

Он забрал мать и младенца в Ложу и пристроил женщину на кухню. А через пять лет затребовал мальчика себе в услужение. К тому моменту Элеонора уже прекрасно понимала, что попала отнюдь не в сказку, и, хотя не осознавала, что именно нужно Белилу от ее сына, сильно тревожилась. Но она успела найти своему малышу союзника. Именно этот маг высказал предположение, для чего нужен Белилу Мейдок, и именно тогда сама Элеонора инициировалась как маг, выпустив всю свою магическую энергию, которая все эти годы дремала внутри ее хрупкого тела.

Но необученная, изломанная жизнью, она ничего не смогла противопоставить Верховному магу, и тот выпил ее силу, словно вампир, готовясь к тому моменту, когда подрастет его основной донор. Белил не знал, что Мейдок запомнил их разговор и последующую короткую битву в мельчайших подробностях. Он думал, будто ему удалось подчистить память мальчика. Но его абсолютная память и врожденная магия не позволили Мейдоку забыть правду.

Последующие годы напоминали ад, но был еще Митас — отшельник, заточенный в недрах Белой Ложи. Точнее, он сам добровольно себя заточил после гибели своего друга — предыдущего повелителя Белой Ложи. Митас был очень стар, кроме всего прочего, погибший приходился ему внуком, последним из его семьи. Ничего удивительного не было в том, что после его смерти маг потерял интерес к жизни. Он ушел куда-то на нижние уровни, добровольно обрекая себя на затворничество, погрузившись в какие-то опыты и эксперименты.

Как мать Мейдока смогла познакомиться с ним? Сам юноша узнал об этом, когда ему исполнилось пятнадцать, и он все же решился задать этот вопрос. Все оказалось просто. Именно его мать в итоге отрядили носить отшельнику еду раз в неделю. Все боялись спускаться в подземелья. Там давно уже не властвовали люди, а новенькая, да еще и уродина, ничего не знала, и никто не испытывал к ней жалости, так что… в итоге именно Элеонора заинтересовала старого мага, и он постепенно вытряс некоторые подробности о ее жизни. Он настолько увлекся отпечатками, которые несла ее аура, что однажды даже поднялся наверх из своих подземелий, чтобы взглянуть на ее сына. Именно тогда Мейдок услышал историю жизни своей матери, а также имя своего настоящего отца.

Ни он, ни Митас не знали, что юной Элеоноре осталось жить всего двое суток, иначе бы маг, скорее всего, не стал рассказывать ей о своих предположениях по использованию ее сына.

Митас взялся тайно обучать Мейдока приемам магии, а когда тому исполнилось пятнадцать лет, они разработали план, который начали медленно и верно приводить в действие, постепенно захватывая контроль над информацией и властью в Белой Ложе.

Примерно тогда же мальчик познакомился с пленниками, заточенными в отдельной башне, нечаянно пройдя сквозь несколько стен.

Юношу всегда интересовал вопрос, почему жрецов держат в таких достаточно комфортных апартаментах, а не в казематах Ложи, где даже тюремщики напоминали монстров.

Тогда-то Станислав любезно рассказал ему о других планах Белила, для которых тому требовался огромный магический потенциал. У Белила была мечта. Он не собирался довольствоваться одной Белой Ложей. В его планах было построить настоящую Светлую империю с бессмертным императором во главе — соответственно им самим.

Станислав рассказал, что случится со жрецами, когда Белил добудет нужное количество силы. Всех троих, признанных своей богиней, он собирался сделать собственными рабами в новой империи, но для начала ему требовались все знания, которые сохранились в памяти и сознании пленников.

Ему нужно было истощить жрецов магически, но подземелья Ложи были для этого слишком пропитаны магией смерти и отчаяния. А все прекрасно знали, что жрецы Лейлы способны восстанавливать силы из любого проявления магии. Поэтому для их содержания была специально выстроена башня, где не было применено ни крупицы магии. Как можно дальше она отстояла от земли, которая также могла дать им силу, потому что в качестве охотников жрецы Лейлы привнесли земле и фауне очень много полезного. Магические щиты накладывались настолько далеко от самого камня, что до них не было возможности добраться, так как для этого предстояло пройти слишком много запертых дверей и сломать замков немагического происхождения. Зато и с внешней стороны никто не мог пробиться. Таким образом, проживая в комфорте, не испытывая нужды в еде и других жизненно необходимых условиях, жрецы оставались полны физических сил и здоровья, но в полном одиночестве и постепенно растрачивали свой магический запас, слабея с каждым днем. Долгий процесс, но, как успел заметить Мейдок, Белил был весьма терпелив. В отличие от Мейдока.

Юноша сжал ладони в кулаки. И все же он тоже ждал достаточно долго. Удивительно, но Мейдок не переставал истово надеяться на то, что сможет уничтожить Белила до своего магического совершеннолетия. И в этом ему поможет Лилиан Катани, старший сын Регила, человека, которого Мейдок ненавидел также неистово, как и Белила, хотя и не видел его никогда в жизни.

Он хотел не просто использовать нового Верховного жреца Лейлы в своих планах. Мейдоку очень хотелось посмотреть тому в глаза и понять, что заставило принца устранить короля таким изысканным способом — свести того с ума.

В конце концов, в отличие от самого Мейдока, Лилиан был его законным сыном.

Я провел по мечу тряпкой в последний раз и залюбовался переливом стали в неверном свете луны. Синее Пламя — оружие Верховных жрецов Лейлы. Моя госпожа рассказала, что я единственный, кто сражается им одной рукой, удерживая его на весу, хотя все предыдущие владельцы рано или поздно становились мастерами во владении именно двуручным мечом. Откуда пошла эта традиция — передавать Пламя своему преемнику, — она так и не рассказала.

— У него есть имя?

Я поднял голову и взглянул на Когора. Вождь клана Песчаных котов стоял совсем рядом, почти неслышно подкравшись ко мне.

Оборотень воспринял мое задумчивое молчание по-своему и пояснил:

— У всех мечей такого качества и духа, как у вашего, есть имена.

— Его имя Синее Пламя. И он говорит, что вы весьма прозорливы.

— О Лейла! Он уже начал разговаривать с мечом! — Веселый голос за спиной песчаного заставил того почти ошалело вскинуться. Видимо, Когор не слышал приближения пирата.

Сиган весело подмигнул мне:

— Хорошее имя для хорошего друга.

— Ты не про мой меч пришел поговорить? — улыбнулся я.

— Нет, конечно, — небрежно махнул рукой он. — Мы приняли решение и даже разработали план.

— Хорошо, — кивнул я.

— Кэртис Эро действительно великий военачальник, — тихо подал голос Когор. — Совет клана решился выставить своих воинов именно после того, как прозвучало, что именно лесной брат поведет нас в битву.

— Да, — кивнул я. — Они не прогадают. Когда светлые узнают о готовящемся нападении?

— По нашим расчетам, как раз сегодня ночью, под утро. Трудно не заметить небольшую армию под боком, — ответил Сиган. — Белил успеет подготовиться, но я сомневаюсь, что он поймет, что атака Ложи — это всего лишь отвлекающий маневр.

Я кивнул и взглянул в его разноцветные глаза.

— Я вижу в твоей душе разочарование, Сиган. Кто смог тебя уговорить остаться и отпустить меня одного?

— А ты догадайся, — как-то нерадостно хмыкнул тот.

— Кэртиса ты бы вряд ли послушался, — вскинул я брови.

— Верно. Это прямой приказ.

— Лейла приказала тебе?! — удивился я.

Он медленно кивнул и остро взглянул на Когора. Тот отрывочно поклонился и отошел, чтобы не мешать разговору двух жрецов.

— Она сказала, что тебе нужно попытаться все сделать самому. И я смогу вмешаться через несколько часов, не раньше.

— Что задумала наша госпожа? — пробормотал я.

— Я бы тоже это хотел знать, — качнул головой пират. — Очень. У меня такое ощущение, что освобождение Станислава — это не основная наша задача. Уж больно все ладно складывается. Даже эта небольшая пустынная армия так уж вовремя подвернулась.

— Лейла говорила, что Белая Ложа переполнила чашу терпения богов.

— Ничего себе, — присвистнул Сиган. — Мило. А что она говорила про семейные встречи?

— О чем? — искренне удивился я.

Разноцветные глаза блеснули.

— Когда я получал от нее приказ, у нее проскользнула фраза про семейные встречи, которые нужно проводить наедине, без посторонних.

Я покачал головой:

— Что-то не нравится мне все это…

Пират молча положил мне руку на плечо. Он тоже чувствовал, как напряжение и чувство тревоги заполняет пространство.

— Пойдем, Кэртис расскажет тебе план, — наконец нарушил молчание пират. — К тому же его интересует твой собственный план. Ему необходимо знать, где тебя искать.

— Тогда ему придется чуть подождать, — хмыкнул я. — Лейла собиралась сообщить мне это буквально через минутку где-то часа два назад.

"Жалуешься?" — прошелестело в воздухе. И босые пальцы ног поворошили теплый песок, остывающий в ночной прохладе.

"Как я могу, госпожа моя…"

Она усмехнулась, и у меня прорезались нехорошие подозрения. Сиган сочувственно сжал мне плечо.

— Это будет завтра ночью, — тихо заметил Мейдок, рассматривая бумаги, разбросанные на столе.

— Белил очень сильно бушевал? — прозвучали насмешливые интонации.

Юноша взглянул на темную фигуру, устроившуюся в кресле и невольно коснулся шеи в тех местах, где багровели синяки в виде отпечатков пальцев.

— Ну я бы тоже не обрадовался, обнаружив небольшую армию под стенами Белой Ложи, оказавшуюся там как по мановению палочки. Я восхищен оперативностью и быстротой противника. Очень шустрые ребята. И, несмотря на то что Белил их не воспринимает всерьез, ему все равно это не нравится.

— Он в курсе, кто ими руководит?

— Нет, — улыбнулся Мейдок. — Его светлейшество думает, что просто Тинар Быстрый слишком уж расстроился из-за проигрыша в Мигаре и решил таким вот экзотическим способом смыть позор со своей репутации. А оборотни просто подвернулись под руку. Они давно точили на Белила зуб. Верховный маг собирает весь Совет для экстренного совещания. Но никто не видит особой угрозы в кучке варваров.

— Удивительный парень этот Лилиан Катани, — покачал головой сидящий. — И я явственно вижу происки судьбы во всем этом.

— Вы предвидите, учитель? — тихо поинтересовался Мейдок.

Тот медленно кивнул.

— Мы будем предупреждать жрецов?

— В этом нет нужды, — тихо ответил Митас и поднялся на ноги.

Несмотря на свой возраст, этот маг обладал высокой, мощной фигурой от рождения, и его изборожденное морщинами лицо, казалось, принадлежало не старику, а скорее пожилому человеку.

— Тебе нужно кое-что сделать, Мейдок. И к завтрашней ночи выучить одно заклинание.

Я с ужасом посмотрел на свою богиню:

— П-повтори, пожалуйста, что ты только что сказала.

Она лукаво улыбнулась и терпеливо повторила:

— Я сказала, что тебе придется воспользоваться канализационными трубами. И не надо так скрежетать зубами. Это единственное неохраняемое место в башне.

Я мученически застонал, вот не зря меня терзали такие плохие предчувствия.

— Ли, ты ведь не надеялся, что я просто открою тебе портал, — хихикнула богиня. — Если бы все было так просто…

— Но канализация?!

— Она не охраняется раз в пять лет. Как раз завтра ночью.

— А что происходит? — подозрительно осведомился я.

— Белая Ложа насквозь пронизана магией. Особенно ее нижние уровни. И отходами являются не только привычный мусор в человеческом понимании. Завтра пойдут отбросы магии, которые впитывает в себя песок пустыни. Завтра ни один человек не сможет находиться рядом с выходом таких вот магических нечистот.

Я задумчиво покрутил головой.

— Госпожа моя, я человек, между прочим…

— Вот для этого я могу даровать тебе защиту. Но ненадолго. Есть определенные ограничения. И тебе придется пересечь весь путь самое большее за полтора часа. Потом защита рассыплется…

— А вонь? — простонал я.

— Ну-у-у-у…

— Все ясно, — тяжело вздохнул я. — Что еще мне надо знать?

— Тебе нужно найти человека по имени Мейдок. Только он сможет провести тебя беспрепятственно к пленникам.

— И почему он это сделает?

— Потому, что ты пообещаешь ему помощь. — Лейла улыбнулась.

— Какого рода?

Она всплеснула руками:

— Нет, ну какой ты все-таки подозрительный, Ли. Ты поможешь ему стать Верховным магом Белой Ложи.

Я смотрел на свою богиню и понимал, что тут что-то странное происходит.

— Госпожа моя, а почему именно я? Ведь моя задача освободить жрецов. Такой договор надо заключать с Кэртисом, особенно если он действительно захватит Белую Ложу. Ведь тогда она станет владением темных и подпадет под законы захваченной крепости.

— А я тебе не говорила? — удивилась она, и я не на мгновение ей не поверил.

— Нет… — Что-то внутри напряглось натянутой струной.

— Потому что он твой брат.

Я тихо выдохнул и устало попросил:

— А можно чуть подробнее?

Тонкие ладошки легли мне на плечи, затем обхватили за шею. Я обнял свою богиню в ответ. И наконец услышал рассказ:

— Он на год младше тебя. Его мать была жертвой охоты твоего отца и вовремя ушла из города. Через три дня у Мейдока день рождение, ему исполнится двадцать пять лет. Его мать — одна из дочерей графа Винзора, ты должен его помнить, только он думает, что дочь умерла. Никто не знает о Мейдоке, и Регил тоже не знал.

— А сам Мейдок?..

— Знает. — Шепот щекочет мне ухо. — Он необычный, как и все вы. Сам Свет выбрал его в качестве замены Белилу. Мейдоком невозможно управлять. Но его не интересует ни Мирейя, ни трон. Он ненавидит Белила, Регила и графа Винзора.

— Почему я узнаю о нем только сейчас?

— Потому что тебе нельзя было слишком долго думать об этом, — тихо ответила богиня. — Ты должен встретиться с ним, поговорить и помочь ему стать Верховным магом Белой Ложи.

Я помолчал некоторое время, вдыхая слабый цветочный запах волос своей госпожи.

— Я… понимаю. Наверное…

— Прости. — Она чуть отстранилась.

— Я повинуюсь тебе, моя госпожа, — тихо ответил я. И она растворилась в моих руках.

Я медленно упал спиной на песок, всматриваясь в звездное небо. Надо было встать и идти, меня ждали на совещании, но столько новостей… Еще один брат… Его мать явно была необычной женщиной, раз смогла выжить в этом жестоком мире и родить его.

Я встряхнулся и поднялся на ноги.

Похоже, стоит сообщить некоторые факты военачальникам. Боги решили, что делать с Белой Ложей: на откуп победителям ее явно не собираются отдавать.

— Что-то грядет, — тихо заметил Станислав.

— Почему ты так решил? — Корал оторвал глаза от картинки, которую выкладывал весь этот медленно тянущийся день.

— Чувствую напряжение вне этих стен.

— Кроме того, — подал голос Винир, — Белил не почтил нас своим присутствием, хотя сегодня именно такой день, когда он приходит обязательно вытянуть из нас очередную порцию силы. Да и Мейдока не видно уже несколько дней.

Станислав повернулся от стекла и пристально взглянул на своих друзей:

— Я думаю, нам стоит подготовиться. Что-то назревает серьезное. И от нас постараются избавиться.

Корал поднялся на ноги:

— Думаешь, пришло время?

— Да, — кивнул Станислав.

— А если это не так?

— Тогда Белил узнает, что мы скрывали от него намного больше, чем он думал, и что мы почти полностью сохранили свои силы, — тихо ответил синеглазый жрец. — И скорее всего, он посчитает возможным выпить нас до дна, так как мы станем слишком опасны для него, потому что он перестанет верить в возможность превращения нас в послушных марионеток.

— Я всегда доверял интуиции Станислава, — после долгого молчания заметил Винир. Его слепые глаза смотрели в никуда. — Я думаю, нам нужно рискнуть.

Корал хмыкнул:

— Что бы там ни было, я с вами. После полувека заключения вместе и не надейтесь отвязаться от меня просто так. И вообще, с чего вы решили, что Белил справится с нами троими? Мы, может, и стали чуть слабее, чем были, но все же… По Эмиру снова ходят жрецы Лейлы, а значит, вместе с ними наша вера в богиню снова возрождает силу.

Глава 3 Белая ложа

С собой я мог взять только свой стилет. Синее Пламя всегда был, можно сказать, на грани вызова, так что я был в принципе вооружен и опасен.

Сиган одолжил мне свой головной платок, чтобы спрятать непокорные пряди волос, остальное я заплел в тугую косу, очень похожую на косу Кэртиса. Ничего лишнего. Моя задача заключалась в проникновении в одну из самых неприступных крепостей Эмира… Всего лишь.

Кэртис собирался атаковать около полуночи, дав мне фору три часа. Полтора часа на преодоление канализации и полтора — на поиск и знакомство с Мейдоком. Все по-честному.

Я глубоко вдохнул. Как ни странно, но вход в сток обнаружился недалеко от нашего лагеря, так что особо бегать не пришлось. Но для начала предстояло немного поползать, и я, махнув на прощание рукой Сигану, нырнул в узкую дыру между нагретых дневным солнцем камней. Вниз. В странную, зловонную темноту. К тварям, что бродят в подземельях среди нечистот, производимых Белой Ложей. Похоже, будет весело…

— Тинар Быстрый не смог забыть? — Магистресса Луара криво улыбнулась. — Чего же он ждет, стоя под нашими стенами? Я бы на его месте давно уже попыталась пробиться, атаковать или еще что-нибудь.

Белил поморщился:

— Луара, этот варвар не настолько уж и туп. Он чего-то ждет.

— Светлейший, вы думаете, у него есть какой-то план? — подал голос один из самых молодых магов.

— У всех военачальников есть какой-нибудь план, — проворчал маг, потирая узкий подбородок, на котором уже давно ничего не росло. — А Тинара сейчас решили поддержать оборотни. Похоже, они до сих пор не простили нам ошибку с тем мальчишкой. И угораздило же, вас, магистресса, экспериментировать над тем оборотнем.

— Он всего лишь животное, — пожала плечами Луара, — на большее он и не годился. И я до сих пор не понимаю, чего нам бояться? Зачем мы собрались здесь? Неужели вы действительно полагаете, что эти варвары с их союзничками-оборотнями пробьют нашу оборону? Что они вообще могут?

— Никто не говорит, что нас кто-то захватит. — Белил покачал головой. — Сейчас вопрос стоит таким образом: этот прецедент может дать надежду другим кланам. А если вся пустыня восстанет против нас, не уверен, что нам удастся отделаться простым испугом. Наглецов под нашими стенами надлежит наказать, и наказать так, чтобы на века и века все забыли о самой возможности помышлять о нападении на Белую Ложу.

Маги зашевелились в своих креслах, они все недоумевали, зачем был так экстренно созван Магический совет, когда с нападением должны разбираться воины, однако теперь слова Верховного мага все прояснили. Многим из них придется размять косточки и стряхнуть пыль с подзабытых боевых заклинаний. Со своего места поднялся главнокомандующий светлыми войсками:

— Господа маги, позвольте мне пару слов вставить.

— Докладывайте, лорд Динар, — кивнул Белил.

— Ситуация такова, что почти все наши войска были отправлены на границу пустыни разбираться с двумя городами, которые выказали признаки неповиновения. На стенах крепости Белой Ложи осталось не так уж и много воинов, хотя их численность все же превышает количество тех, кто встал лагерем у наших стен. Они до сих пор не проявили никаких признаков агрессии. Просто стоят и ждут. Но одновременно и не отвечают ни на один из наших запросов.

— Вы высылали к ним переговорщика? — поинтересовалась Луара.

— Да, магистресса, — поклонился мужчина. Его светло-серые глаза смотрели почти безмятежно и странно сочетались с лицом, изуродованным шрамами.

Луара с некоторым неодобрением поджала губы. Этот воин не обладал никакими магическими способностями, хотя и славился своими неожиданными комбинациями на военном поприще. Для магистрессы все, кто не принадлежал к касте магов, были ущербными созданиями. И ей претило разговаривать с воином, но… он командовал их войском.

Женщина взмахнула веером, прикрывая свою несколько дрябловатую грудь, которая выглядывала из глубокого выреза розового, строгого фасона, платья.

— И?

— Он не вернулся, — спокойно отозвался воин. — Это и заставило нас начать подготовку к обороне.

— Но почему к обороне? — подал голос кто-то из магов. — Почему мы просто не атакуем этих наглецов, и все.

— Потому что, — рявкнул Белил, поднимаясь, — они до сих пор ничего не сделали, и если мы просто сметем эту стоянку варваров с лица Эмира без каких-либо объяснений, то у многих возникнут вопросы. Мы с вами не Черная Ложа, которая может отделаться фразой: "За то, что они просто не так на нас посмотрели!" У нас и без того хватает проблем с государствами, которые граничат с нашими владениями. Правители Прибрежных королевств уже намекали, что они предпочтут пойти на поклон к темным…

Маги на местах завозились, кто-то презрительно фыркнул Белил взял себя в руки и посмотрел на главнокомандующего:

— Динар, что показал магический посланник?

— Ничего, светлейший, — пожал плечами тот. — Над лагерем мощная магическая защита.

— Еще вчера ее не было, — побледнел маг. В зале наступила почти мертвая тишина. Все напряженно прислушивались к докладу.

— Была, — вздохнул Динар. — Просто это был морок, который нам показывали, а теперь они не видят причин тратить на это силы.

— Морок? — выдохнула Луара. — Значит, варваров поддерживает какой-то маг?

Воин покачал головой и повернулся к невысокому юноше, которого было почти не видно за его спиной:

— Гунар, расскажи. Ты у нас в магической расшифровке силен, и господам магам будет понятней.

Тот нервно поправил золотистую прядь волос, выбившуюся из-под форменной шапки боевого мага-разведчика. Видимо, он совсем недавно получил свои нашивки, потому что явно не привык докладывать такому высокому собранию о своих предположениях.

— Это не совсем магическая защита и морок, госпожа магистресса… — Он откашлялся, чувствуя, что голос охрип и не слушается.

— Что это значит? — раздраженно нахмурилась дама.

— То, что это божественная защита. В лагере, скорее всего, находится довольно сильный жрец какого-то из богов. Именно божественная сила дарует ему и всему лагерю магический полог, который недоступен для взора нашего посланника.

— Жрец? — Рядом с Белилом шевельнулся старенький маг-погодиник. — А вы, юноша, не могли бы показать нам этот полог? Возможно, мы попробовали бы определить, какому божеству принадлежит наш гость.

— Да, ваша светлость, — уважительно поклонился тот и сплел руки особым образом.

Старичок одобрительно хмыкнул, когда увидел, как между уверенных пальцев возникло облачко. А юноша-то был не промах не зря главнокомандующий его к себе приблизил.

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился он вперед.

Белил закусил губу, рассматривая темный сгусток в руках юного мага.

И внезапно все маги отшатнулись. Гунар вскрикнул, когда темное облако окутало его самого. Но мгновение спустя оно рассеялось, и высокое магическое собрание увидело, что рядом с юношей мерцает призрачная фигура высокого молодого человека со светло-русыми волосами, рассыпанными по плечам. Разноцветные глаза насмешливо смотрели прямо на Белила с красивого лица, а прямо над переносицей незнакомца нестерпимо полыхали три синих лепестка.

— Уважаемый, мое имя Сиган Клейорик, я новый Верховный жрец Лейлы. — Глухой голос, присущий именно магическому посланнику, прозвучал в зале. — У вас есть время ровно до полуночи. Вы должны освободить из заточения трех жрецов Лейлы, которых удерживаете в своей Ложе против их воли. Тогда мы уйдем с миром. Если нет, то мы атакуем вас. — Фантом рассыпался мелкими сияющими искрами, которые растаяли, не долетев до пола.

Старичок-погодник поднял необычайно ясные глаза на Белила:

— Мы держим в плену трех жрецов Лейлы?

— Какая чушь! — Верховный маг сплел пальцы рук в замок.

— Разве? — Спокойный голос от дверей, ведущих в залу, потряс многих до глубины души. Почти все присутствующие, за исключением нескольких молодых магов, появившихся на Совете уже при правлении Белила, помнили этот голос.

— Митас! — Луара вскочила со своего места. — А я думала, что ты уже умер.

— Нет еще, — покачал отшельник головой, выходя на середину залы и пристально смотря на Белила. — Верховный, почему бы тебе не сказать правду и не открыть высокому собранию, кто именно заключен в башне, выстроенной пятьдесят лет назад руками рабов без единого магического вмешательства. В башне, которую ты называешь своей резиденцией, но бываешь там не более одного раза в неделю.

— Вы что, поверите этой странной уловке с фантомом? — Белил выпрямился на своем месте, не собираясь сдаваться вот так просто.

Старичок рядом с ним покачал головой: — Я стар, Белил, и в последнее время мне многое не нравится в нашей Ложе. Но я старик. А кто будет вслушиваться в брюзжание старика?

Многие покачали головами. Все слишком хорошо знали Залила, одного из старейших магов всего Эмира. Говорили, что даже Верховный маг Черной Ложи с почетом принимал его у себя.

Залил тем временем продолжал:

— Однако я многое повидал на своем веку и магического посланника, напитанного божественной силой, от простого фантома отличу. Почему же новый Верховный жрец возрождаемого культа пришел по наши души? Откуда ему взять такую информацию? Разве что от своей богини… Он достаточно молод, судя по виду, а значит, ему дано задание. И что-то я не верю, будто Митас просто так смог покинуть свои подземелья. Итак, светлейший, кто же заключен в башне?

Мейдок ждал. Предвидение никогда еще не подводило его учителя. У каждого свое проклятие. Думая о том, сколько всего не смог предотвратить Митас, зная, что оно неотвратимо произойдет, Мейдоку легче было смириться со своим собственным проклятым даром памяти. Учитель посмеивался над ним, говоря, что это дар, а не проклятие, но сейчас юноша был в корне с ним не согласен, потому что перед глазами снова и снова вставала картина умирающей, изможденной женщины, чьи высохшие губы все время повторяли проклятия, путая два имени — Регил и Белил. В чем-то даже созвучные. И вот теперь Мейдок ждал того, кто рос рядом с одним из этих врагов, того, кто этого врага уничтожил…

И словно по расписанию в черную решетку вцепились сильные бледные пальцы, испачканные грязью и слизью. А затем прутья, будто повинуясь магическому импульсу, медленно, со скрежетом начали раздвигаться.

Мейдок широко раскрытыми глазами смотрел на это. Он видел, как напряглись пальцы рук, побелели костяшки, выдавая усилия, прилагаемые их хозяином, потому что никакой магии не было. Толстые, надежные прутья канализационного люка раздвигались, повинуясь физической силе. Слухи о силе принца Лилиана не лгали.

А потом в полумрак коридора шагнула гибкая фигура. И Мейдок поднял легкий меч, который держал в руках.

— Не двигайся! — Острый кончик лезвия кольнул меня в обнаженный участок шеи.

И я замер, повинуясь повелительному шепоту. Как?! Как я не заметил его?! За последние полтора часа я научился определять врага за метры от себя, а этого парня не обнаружил.

— Не переживайте так, ваше высочество, — раздался тихий насмешливый шепот, словно он читал мои мысли. — Просто я воспользовался моментом, когда божественная защита спала с вас, как шелуха, и на это драгоценное мгновение вы потеряли ориентацию в пространстве, почти не заметив этого. Так что у меня просто было преимущество, которым я и воспользовался.

— Ты ждал именно меня? — спокойно поинтересовался я. — Именно там, куда я должен был прийти?

— Это преимущество магии, ваше высочество. Предвидение.

— О… — Я замолчал, осмысливая сказанное. Вот уж попал так попал. Но пока этот парень не старался меня убить, а значит, ему что-то нужно.

— Повернитесь, ваше высочество, я хочу посмотреть вам в лицо.

Я вздохнул и повиновался. Мне тоже было интересно посмотреть на этого шустрого типа.

— Ну от вас и вонь, — скривилось красивое, но излишне худое, словно парня постоянно недокармливают, лицо.

— Сам бы прополз по вашей канализации, господин маг, — ласково улыбнулся я в его наглые черные глаза.

— Нет, — скривился он, — я не из таких храбрецов, да и боги мне не благоволят, чтобы личную защиту накладывать.

Мы молча смотрели друг на друга, и что-то медленно переворачивалось внутри меня, когда я вглядывался в черты его лица. Черные волосы, неровно остриженные на уровне плеч и, чтобы не мешались, стянутые на лбу кожаным потертым ремешком. Очень выразительный рот и горькая ранняя складка на лбу. Подозрительные, лихорадочно поблескивающие глаза. Этот парень не доверял, пожалуй, никому.

Не выдержав наступившей тишины, пока он размышлял над чем-то, разглядывая мое собственное лицо, я тихо спросил.

— Ты Мейдок?

Лезвие меча чуть дрогнуло и прокололо мне кожу, однако я даже не дернулся, ожидая ответа. Теплая капля крови скользнула по шее.

— Ты знаешь обо мне?

— Теперь да.

— Все?

— Только основное. То, что сочла нужным сказать Лейла мне о моем… еще одном брате.

Очень худые пальцы сжались на рукояти меча так крепко, что казалось, вот-вот его сломают. Едва слышный треск был тому доказательством. Мейдок тоже обладал силой, как и все из рода Катани.

— Какой он?

Я стоял, осмысливая вопрос, и наконец вздохнул:

— Регил — ублюдок, каких только поискать. Тебе повезло, что ты жил вне его сферы внимания.

— Ты совершенно не знаешь моей жизни! — внезапно вспылил он.

— А ты моей, — резонно указал я.

Мы оба замолчали. Потом неожиданно лезвие меча опустилось.

— Ты пришел за Станиславом и остальными, я правильно понимаю?

— Да, — честно признался я.

— Зачем явились остальные?

— Оборотни хотят Белила и убийцу сына предводителя клана Песчаных котов. Тинар хочет славы безумца, посмевшего атаковать неприступную Белую Ложу, — он как-никак воин пустыни и не мог пройти мимо такой славной драки. Все они здесь для того, чтобы отвлечь внимание.

— Я предлагаю договор тебе и твоим союзникам, — тихо проговорил он.

— Какой?

— Оборотни получат Белила и того, кто убил молодого кота. Ты получишь своих жрецов, варварам будут открыты врата Ложи, но они должны будут только заблокировать несколько участков Ложи, которые я укажу. Сейчас здесь всего несколько отрядов, основное войско отправилось усмирять непокорных, вернее, производить впечатление. Правда, Динар остался, но если его вовремя локализовать, то неприятностей он не доставит.

— А маги?

— Это будет моя задача. — Жесткий голос уверенного в своей силе человека. Мой брат интересный тип, оказывается.

— Сделка предполагает условия и выгоды для обеих сторон, пока я услышал условия для себя и моих союзников. Что ты хочешь за помощь?

— Все просто. — Он улыбнулся, но глаза оставались холодными и колючими. — Я хочу стать Верховным магом Белой Ложи.

— Это мне понятно… но удержишь ли?

Мейдок пожал плечами:

— Это ведь будет моя проблема?

— Действительно, — медленно проговорил я. — Тогда вопрос по делу: как ты собираешься блокировать магов?

А вот теперь его улыбка была особо неприятной, и внезапно он стал похож на Регила. В этот момент никто бы не подверг сомнению тот факт, что это сын бывшего короля Мирейи.

— Ты видел тварей там, в канализации?

— Видел, — передернул я плечами.

— Я имею возможность управлять кое-какими из них, тем более у меня есть поддержка среди оппозиции.

— Интересно…

А братец хорошо подготовился к перевороту.

— Я согласен.

— Тогда осталось заключить соглашение. — Он удовлетворенно кивнул.

— У нас не очень много времени, — предупредил я. — Мои союзники выжидают только ранее оговоренный кусок времени перед атакой.

— У меня его тоже не очень много, — отозвался маг. — Митас уже начал действовать, и, как я подозреваю, именно сейчас он должен был вступить в зал Совета магов… Чем это все закончится, я не знаю. Но без этого соглашения мы с тобой ни о чем не договоримся, твое высочество.

— Говори… — Упоминание мага Митаса, о котором я смутно слышал еще в каких-то легендах и читал в исторических хрониках, уже настораживало, а все остальное просто было нехорошим предчувствием неприятностей.

— Для начала тебя нужно избавить от этой вони. — Черные глаза внимательно оглядели меня с ног до головы.

Слабое дуновение ветра, и воздух неожиданно стал чистым и свежим. Словно кто-то омыл коридор свежей волной воды. Возник едва уловимый знакомый запах каких-то цветов. Очень смутный, как будто из далекого прошлого…

— Спасибо, — весьма искренне выдохнул я.

А вот теперь улыбка наконец достигла его глаз, но тут же пропала.

— Я хочу, чтобы ты согласился на заклинание "Раскрытие души". Только в этом случае мы до чего-то договоримся.

Я вздрогнул и замер, размышляя. Да уж, удивил братец, ничего не скажешь. Это уникальное и страшное заклинание может быть использовано только с добровольного согласия обоих участников действия. Но в нашем с ним случае… Мы оба не просто сможем увидеть побуждения и мотивы поступков друг друга, но произойдет как бы слияние душ, когда один на какие-то мгновения станет другим. Заклинание очень трудно удерживать в рамках каких-то ограничений, поэтому его используют только очень сильные и опытные маги. Мейдок мог быть сильным, но опытным — вряд ли.

Я стиснул зубы, Лейла… Имя богини напомнило о нашем разговоре перед отправлением в Белую Ложу, и я выдохнул:

— Согласен. Но помни, не только ты увидишь меня, но и я тебя…

И внезапно лицо моего сводного брата озарила какая-то странная грусть.

— Тебе не кажется, что нам обоим это в итоге не должно повредить? Это самый быстрый способ понять друг друга… Как братьям.

— Это ведь не твоя идея, — тихо заметил я.

— Да, учитель обладает даром предвидения, он мне и подсказал, потому что в иных случаях развилки будущего весьма неоднозначны как для тебя, так и для меня.

Я покачал головой:

— Придется поверить тебе на слово. Мы сделаем это здесь?

— Нет, — черные глаза блеснули насмешкой, — есть место, где нас не побеспокоят. Двигайся за мной и не используй магию ни в коем случае, иначе охранная система башни засечет тебя в два счета. А так я прикрою тебя шлейфом собственной магии.

Он развернулся и зашагал прочь не оглядываясь, чтобы проверить, иду я за ним или нет. Я скользнул следом, а в голове крутилось воспоминание о том, что маги созревают в двадцать пять лет, и, судя по всему, мой брат как раз осознал пределы своих сил и возможностей. Интересно, каковы они, если он позволяет чужой божественной магии вплетаться в его собственную, маскируясь?

В какой-то момент он притормозил у стены, коснулся ее рукой и… начал проваливаться в камень. Я не позволил себе задуматься и нырнул за ним.

Ощущения были странными, необычными и очень… познавательными. Мы плыли в толще воды, поднимаясь все выше и выше, чтобы в какой-то момент вынырнуть.

Я понял, что стою держась за стену в какой-то комнате и колени у меня явственно подрагивают. Ничего себе…

— А ты молодец, — раздался задумчивый голос моего новоявленного брата. — Когда я в первый раз учителя протащил вот так, он не смог сдержать завтрак в себе. А ты даже на ногах стоишь. Да и теория подтвердилась…

— Какая теория? — поднял я глаза на него.

— Если мне удастся спрятать силу жреца Лейлы под своей, то, значит, я буду способен вытащить всех троих твоих коллег из этой ловушки.

И вот тут я непроизвольно оцепенел, осознавая, во что влип, поддавшись на его условия. Он притащил меня в тюрьму, где содержатся жрецы Лейлы. Специально для этого предназначенную. Мейдок оказался страшным человеком и вполне пригодным занять место Верховного мага в этом гадюшнике.

— Ну что ж, — я мрачно выпрямился, усилием воли отрывая пальцы от стены, — ты сам говорил, что времени мало…

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, словно отвечая на какие-то свои мысли:

— Садись.

Только тут я заметил мягкий, удобный диван и, стараясь не выдавать радости, аккуратно на него опустился.

Худые до болезненности пальцы Мейдока тут же легли мне на виски.

— Сделай так же…

И я понял, что он тоже нервничает и боится. Поднял руки осторожно отвел черные густые пряди его волос, касаясь висков.

— Смотри мне в глаза. — Каким завораживающим стал внезапно его голос, словно он обучался у сирен. И противиться приказу-просьбе не было ни желания, ни сил. Я поднял взгляд, ловя его собственный.

Мейдок потрясенно смотрел в эти глубокие озера, похожие на драгоценные камни, которые затягивали, словно болотная топь. Затягивали, разворачивали сознание по своей воле.

Принц Лилиан был необычным человеком, но немного не таким, каким его успел представить себе Мейдок. Даже… совсем другим. Он не походил ни на Станислава, ни на Корала или Винира и совсем не вписывался в образ обозленного на своего отца принца.

Он… но думать уже нельзя, и маг аккуратно скользнул в темную синеву сознания и памяти своего брата.

Мейдок сливался с душой принца, чувствуя, как его ласково обхватывают и удерживают. Душа Лилиана не металась, она была гармонична и устойчива. Жить с такой душой… было очень уютно. И поэтому внезапная боль и возникшие яркие картины чувства-образы отозвались шоком.

…Крики-крики-крики-крики-крики матери… синие-синие глаза, похожие на отражение в зеркале, полные боли, отчаяния, ненависти… искаженное яростью и похотью мужское лицо… ярость-ярость-ярость-ярость… и — БОЛЬ… Такие яркие, с привкусом крови на губах, воспоминания.

Серо-зеленые глаза, в которых тонешь и растворяешься, твои боль и печаль становятся все мельче, потому что им есть своя цена. Мягкий золотой шелк волос под руками и… ирреальное чувство, которому нет названия… Сплетение эмоций… решения-решения-решения-решения-решения…

Шепот матери… Одни и те же слова: список людей и вычеркнутые имена…

Синие серьезные глаза мальчика напротив: "Научи меня стрелять из лука"…

Зеленые яркие бешеные глаза юноши: "Я всего добьюсь сам!"

Прохладная сталь взгляда спокойной уверенности и затаенной горечи… И шок, когда на них падает седая прядь волос среди смолисто-черных: "Я видел королевскую Дикую охоту"…

Разноцветные глаза под цветным головным платком…

…Бескрайнее море, где нет места для человеческих страстей… И дракон, поднимающийся в лунном свете из морской воды, а в его гриве, запутавшись, обнаженная ослепительная женщина с глазами-провалами…

Кровь на губах, кровь на руках, кровь-кровь-кровь… и снова яркая острая БОЛЬ с серыми счастливыми глазами и губы сами шепчут имя — Мира…

Зеленая лента, вплетенная в косу, и насмешливые разумные кошачьи глаза друга. Серый котенок, играющий на ступенях храма среди трупов, котенок с длинными пальцами оборотня…

…И снова эти всепроникающие глаза… Глаза богини, госпожи, любимой?..

Она смотрит пристально, внимательно и улыбается: "Ну-ка брысь, с тебя достаточно!"

Мейдок отшатывается, падая на ковер, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как впиваются ногти в кожу ладоней. Его ногти в его, Мейдока, кожу.

Судорожный всхлип с противоположного конца — и он резко поднимает голову, чтобы снова встретиться со слегка рассеянным взглядом сапфировых… нет, не собственных, а его глаз.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга, переваривая все, что пережили, восстанавливая себя в своих собственных телах…

— Знаешь, — наконец тихо проговорил Мейдок, чувствуя, что может это произнести, — я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул принц… Или все-таки брат?..

Они тихо рассмеялись, одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями. "Раскрытие души". Маг решил никогда-никогда его не использовать. Они только что были как один человек с двумя телами и общей душой, едиными воспоминаниями… Пожалуй, теперь Мейдок согласен был со словами брата: ему повезло, что он не жил с королем Регилом…

— Что здесь происходит? — Спокойный голос словно отрезал их смех. И оба брата синхронно обернулись к человеческой фигуре, замершей в дверях.

Митас улыбался, смотря на Белила.

— Я могу вас просветить еще об одной причине появления варваров под нашими стенами. Там не только Верховный жрец Лейлы, но и некий Кэртис Эро.

Главнокомандующий Динар вскинулся:

— Командующий войсками Черной Ложи? Здесь?!

— А вы думаете, почему осторожный, хотя и бесстрашный Тинар решился на такую авантюру? — вскинул бровь маг.

— Откуда у вас такие сведения, магистр Митас? — тихо поинтересовался еще один маг-погодник.

Тот улыбнулся:

— У меня есть возможности, магистр Йорик. Но это больше не моя заслуга, если честно.

— Неточная у вас информация, магистр Митас. — Белил сжал губы. — Этот фантом совершенно непохож на Верховного жреца Лейлы. И его должны звать не Сиган Клейорик.

— Вы имеете в виду Верховного жреца Лейлы Лилиана Катани? — тонко улыбнулся маг. — А вы не думали в свое время, заключая договор с Верховным жрецом Роя, что боги не любят вмешательств в свои дела? И могут восстанавливать силы разными путями? Вы не думали, что Лейла завела себе двух Верховных жрецов и желает получить третьего?

— Магистр Белил, — тихо поднялся магистр Йорик, — это правда, что вы заключали договор со жрецом Роя?

— А меня больше интересует информация о двух Верховных жрецах Лейлы, — вставила магистресса Луара.

Митас тонко улыбнулся:

— Если высокое собрание позволит, я опишу то, что знаю, начиная с ситуации пятидесятилетней давности, и думаю, многим из вас будет интересно послушать.

— Митас! — прошипел Белил. — Что ты себе позволяешь?!

— А вы, магистр Верховный маг, сядьте и помолчите, — неожиданно резко заметил магистр Йорик. — Здесь и сейчас находится весь Совет светлых магов. И если после рассказа вы не сможете ответить нам на все вопросы, я не уверен в последствиях. И попрошу вас не прерывать магистра Митаса, так как у нас не очень много времени. Насколько я помню, фантом дал нам время до полуночи.

Глава 4 Жрецы Лейлы

Станислав проснулся мгновенно от легкого прикосновения к обнаженному плечу. Рядом с ним замер Корал, и его глаза, обращенные в сторону двери, ведущей из спальных покоев, почти светились в полумраке.

— Что? — лаконично поинтересовался Станислав.

— Там кто-то есть.

— И творит магию, — уточнил тихий голос Винира с другой стороны. — Все очень профессионально, и если бы они не заговорили, я бы тоже ничего не почувствовал.

С тех пор как жрецы попали в эту башню, они старались не расслабляться и каждую ночь один из них дежурил, приглядывая за остальными. Пятьдесят лет в заключении и словно в осаде. Сегодняшняя ночь была временем Винира, и оба его друга полагались на слепого жреца, так как его слух мог уловить даже то, что, казалось бы, невозможно услышать. И вот теперь он пригодился.

— Если они разговаривают, значит, все не так уж и страшно. — Станислав сел в постели. — Убийцы не стали бы тратить время на разговоры друг с другом. А Белил знает, насколько мы опасны.

— Это была не магия Белила, — подал голос Корал.

— Думаю, нам стоит взглянуть. — Станислав потянулся к своей одежде. Оба его товарища по заключению синхронно кивнули и тоже начали бесшумно облачаться.

Через несколько долгих мгновений Станислав в полной готовности протянул руку к двери и решительно ее распахнул.

Две смутные тени. Одна на столь знакомом и уже любимом диване, а вторая поднимается с пола, — и кокон магии вокруг них. Каким бы ни было это заклятие, оно касалось только этих двоих пришельцев.

"Мейдок! — В мыслях Винира появилась растерянность. — А второй… в нем сила Лейлы!"

На какой-то миг, бурный, страшный миг, Станиславу показалось, что все их надежды пойдут прахом, так как если Белил поймал еще одного жреца, то…

— Знаешь, — раздался тихий голос Мейдока с незнакомыми, непривычными интонациями, — я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул второй, и вот в его голосе угадывалась уже знакомая усмешка Мейдока.

Они тихо рассмеялись — одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями.

Станислав содрогнулся и выступил вперед:

— Что здесь происходит?

Неяркий свет разлился по комнате, освещая пришельцев и пленников башни. На трех жрецов с абсолютно одинаковым выражением лица смотрели двое. И жрец Лейлы содрогнулся второй раз за эту пару минут. Он узнал побочное действие заклятия "Раскрытие души".

— Мейдок, — тихо вырвалось у него, — что ты наделал?!

Тот пожал плечами и слабо улыбнулся:

— Так было нужно, лорд Станислав. Иначе мы с Лилианом могли бы не понять друг друга. И события пошли бы по сценарию, который не нравится ни мне, ни ему.

— Но это заклинание…

— Мейдок все сделал правильно, — прозвучал тихий глубокий голос. — И… это был приказ богини. Она знала, что так будет.

Жрец взглянул в сапфировые глаза юноши, столь молодого, столь обманчиво хрупкого, немного не похожего на то изображение, которое им показывал Мейдок. Наверное, потому что на сей раз на его лице не было макияжа, а волосы, которые они видели свободными, туго заплетены в косу и повязаны цветным головным платком, который придавал юноше пиратский вид.

— Лорд Лилиан, — тихо проговорил Станислав. — Верховный жрец Лейлы.

Тот вежливо кивнул, с интересом разглядывая своего предшественника. Благодаря сознанию Мейдока он теперь знал о них все то же, что и сам Мейдок.

— Лорд Станислав, лорд Корал и лорд Винир. — Он уважительно склонил голову в легком поклоне, а потом лукаво сверкнул глазами: — Лейла призывает вас обратно на службу. Вы достаточно отдохнули у гостеприимных хозяев Белой Ложи.

— Не то слово, — усмехнулся в ответ Корал. — Но как мы отсюда выйдем?

— О, это не так уж и сложно. — Сапфировоглазый юноша чуть насмешливо взглянул на юного мага, стоящего рядом с ним. — Как мы выяснили по ходу дела, мой дорогой брат обладает определенными возможностями. Тем путем, каким он привел меня сюда, он сможет вытащить нас всех отсюда. Удивительно, но Мейдока все замки и двери просто обожают и не могут ему отказать, если он хочет куда-то войти и кого-то протащить с собой.

Станислав все понял, но его задела одна-единственная фраза, которую успел озвучить Винир:

— Вы сказали "мой дорогой брат"?

Новый Верховный жрец Лейлы кивнул и, сообразив, что слепой этого не видит, произнес вслух:

— Вы правильно услышали. Мейдок мой брат по отцу. Он младше меня на год. По сему поводу, а также потому, что у него через два дня день рождение, я решил не только выполнить приказ госпожи и помочь вам покинуть эту башню и Белую Ложу, но и сделать брату подарок к юбилею. Мне кажется, вы не откажетесь помочь в этом благородном деле.

Жрецы переглянулись, и Станислав осторожно поинтересовался, уже догадываясь:

— И что это за подарок?

— Сделать его Верховным магом Белой Ложи, — бесшабашно усмехнулся молодой жрец. Удивительно, но с ним богиня нередко разговаривает, в то время как Станислав лишь раз слышал голос своей госпожи, когда клал Синее Пламя с его братом-луком под тяжелый камень разрушенного храма. А еще это его обаяние, которому поддаются Корал и Винир, почти не осознавая этого.

— Почему-то я догадывался о чем-то таком, — улыбнулся Корал. — Я совсем не против помочь очистить это место от Белила.

Винир молча кивнул, и сапфировые глаза посмотрели на Станислава. И в них не было ни ожидания, ни вопроса, ни требования — это был просто взгляд.

— Я, конечно, уже стар для таких эскапад, — вздохнул Станислав, — но что не сделаешь ради Лейлы.

Тихий двойной смешок братьев — и жрец с тихим ужасом вспомнил, что теперь юный маг видел и пережил все то, что и Верховный жрец Лейлы, а значит… Он взглянул в черные блестящие глаза молодого мага, и тот кивнул, улыбаясь. Теперь он знает о Лейле, наверное, больше самого Станислава, ведь он ее видел.

— Что ж, тогда я предлагаю выслушать Мейдока для начала, — тихо заметил лорд Лилиан. — У нас осталось совсем мало времени до атаки на Ложу.

Сиган смотрел на луну, которая сияла над пустыней, освещая темный силуэт стен цитадели Белой Ложи. Жрец Лейлы надеялся, что у Лилиана все получится в такую красивую ночь. Пусть здесь нет моря и не слышно плеска волн, но шуршание песка, передвигаемого невидимым ветром, столь же умиротворяюще, как звуки прибоя.

— Ты улыбаешься, — раздался тихий голос Кэртиса за спиной.

Пират не обернулся, он уже привык к тому, что оборотень способен бесшумно подойти к нему.

— Да, хорошая ночь.

— Если через двадцать минут не будет никакого сигнала или известия от Лиани, я брошу войска в атаку.

— Тебе все равно придется бросить хотя бы часть из них в атаку, — возразил Сиган. — Мы обещали магам начать в полночь.

Оборотень криво усмехнулся:

— Но до полуночи еще час.

— А-а-а, — задумчиво протянул Сиган.

— О чем ты задумался, если даже забыл о времени?

— О драконах.

Кэртис с интересом взглянул на пирата.

— Ли говорил о твоей страсти к этим мифическим созданиям, а также о твоем проекте в морях. Что заставило тебя вспомнить о них именно сейчас?

— Ты знаешь, пушистый друг, — разноцветные глаза мечтательно прищурились, — я не обо всем сказал Ли из того, что поведала мне Лейла. Потому что вторая часть ее приказа касалась именно меня.

— И?

— Там за стенами есть человек, чья душа подходит, чтобы возродить дракона.

— Правда ли это, служитель ночной богини? — Потрясенный голос Тинара последовал за тихим удивленным вздохом за их спинами.

— Абсолютная, — кивнул жрец. Он повернулся ко вновь подошедшим пустынникам и Когору, их сопровождающему. — Но это еще не все. Богиня сказала, что в одном из оазисов пустыни осталась старая кладка драконьих яиц. Они стали мертвыми камнями, в глубине которых осталась жизнь.

— Это судьба, — тихо прошептал Суил, стоявший рядом со своим господином. Пират усмехнулся, взглянув на него:

— О да, драконий служитель. Ты знаешь, где эта кладка. Ей поклонялось не одно поколение твоего народа.

Пустынник вздрогнул, глядя в колдовские глаза жреца, а тот продолжал:

— Я могу подарить душу и жизнь одному из тех яиц, что вы бережете как святыню. В этом мне поможет сила Лейлы.

Суил медленно опустился на колени в остывающий после дневной жары песок.

— Если ты это сделаешь, священнослужитель богини ночи, мой народ будет почитать тебя как одного из своих легендарных воинов, которых драконы удостаивали чести сделать своими всадниками.

Сиган вновь взглянул на темнеющие в свете луны стены крепости:

— Сделаю, воин. В морях уже изгибают свои тела прекрасные морские драконы. Я хочу увидеть, как крылья их летающих собратьев распахиваются вот в такие ясные пустынные ночи.

— Хотел бы я знать, кого вы имеете в виду, лорд Сиган, — вмешался в их беседу незнакомый голос. И все присутствующие мгновенно приготовились к отражению атаки. Худой юноша смотрел на них, насмешливо прищурив черные глаза. Кэртис тихо выругался сквозь зубы, заметив вплетения сапфировых нитей в ауру этого незнакомца. Такое узнаваемое передергивание плечами. Словно перед ними стоял сам Лилиан, но в чужом теле.

— Как не стыдно, — укоризненно продолжил юноша. — У меня очень важная информация, лорд Кэртис, ведь я принес вам весточку от Ли.

— Ты Мейдок, — утвердительно ткнул в него пальцем Сиган, — его брат.

— Тогда понятно, почему Лиани позволил… — вздохнул с облегчением темный.

Мейдок понимающе кивнул:

— Да, "Раскрытие души"… Так было нужно.

— Ты такой же сумасшедший, как и он, — ответил оборотень.

И улыбка стала молчаливой реакцией на его слова, словно это был комплимент. Хотя для Лилиана "сумасшедший" всегда было сродни комплименту.

— Наш план? — деловито поинтересовался главнокомандующий Черной Ложи.

— Лорд Лилиан? — раздался голос за спиной.

Я повернулся к Станиславу, вопросительно изогнув бровь. Мой предшественник. Какое странное чувство возникает, когда смотришь на него. У него силы и могущества не меньше, чем у меня, зато опыта — намного больше. Словно я снова стою перед Растином, только дружелюбным, своим, — очень странные ощущения.

— Вы уверены в своих силах и союзниках? Ведь сейчас вы находитесь в той же ловушке, что и мы, и без Мейдока нам всем отсюда не выйти. Я понимаю, что "Раскрытие души" полностью позволило вам довериться вашему брату, однако он может и не успеть выполнить свой план.

Я пожал плечами. Все это правильно. Но как нам обойтись без риска? И я, и Мейдок действуем теми методами, которые находим более эффективными. Однако этому человеку нужны более точно сформулированные ответы.

— Я думаю, все должно выйти, как мы задумали, если только Мейдока не перехватил кто-нибудь. Но его персоной интересуется только Белил, а он с Советом магов решает, как им быть — улыбнулся я. — И потом, мы не безоружны. Думаю, не так уж легко расправиться с четырьмя жрецами Лейлы, находящимися здесь.

— Не безоружны? — Жрец, которого звали Корал, поднял на меня заинтересованный взгляд!

Я снова улыбнулся и протянул руку, призывая Синее Пламя.

— О, — тихо выдохнул Станислав, — теперь он принадлежит тебе…

Я кивнул и провел ладонью над сияющим лезвием меча.

— Он наполнен чистой силой нашей богини, а этой энергии никакие преграды не помеха. Сейчас он как проводник.

И все трое медленно кивнули. Они видели и чувствовали: меч готов послужить проводником божественной силы в том числе и для них.

— Нам нельзя застревать тут надолго, — тихо добавил я. — У нас так много дел. Да и Растина не мешало бы приструнить.

Синие глаза Станислава вспыхнули огнем чистой ненависти.

— Ты с ним уже пересекался?!

— О да… Лейла тоже жаждет его крови.

Жрецы склонили головы, в их глазах я увидел желание угодить госпоже, выполнив ее волю. Растин еще не раз пожалеет, что заключил сделку с Белилом и позволил сохранить жизнь этим троим.

— Богиня… — чуть поколебавшись, произнес Станислав. — Ты действительно разговариваешь с ней?

— Да. И вы увидите ее во плоти, поверь мне. Но времена сильно ее изменили.

Они не успели мне ответить, так как распахнулась дверь, и все мы вчетвером приготовились атаковать входящего.

— Все как и говорил Мейдок. — На пороге стоял улыбающийся Кэртис. — Лиани, друг мой, ты сумасшедший, я тебе говорил? Как ты мог позволить светлому подвергнуть себя воздействию заклинания такого уровня и действия?

— Так надо было, — улыбнулся я темному.

— Дэвид будет просто в восторге от Верховного мага Белой Ложи с частичным восприятием души жреца Лейлы. — Он перевел взгляд на пленников: — Приветствую, господа жрецы! Не хотите ли размяться? Там целый Совет магов сидит и ждет, когда мы появимся и скажем им, что мы их обманули и пришли на полчаса раньше.

Команда Станислава улыбнулась ему в ответ. А Кэртис радостно оскалился около меня:

— Мне определенно нравится этот отпуск, Лиани. В первый раз мне открывают ворота захватываемой крепости, просто впуская мои войска, пусть и столь малочисленные. Обычно приходится для этого немного поломать голову.

— Надеюсь, твой господин не слишком расстроится из-за того, что Белая Ложа не станет его владением, а ты поможешь посадить нового правителя здесь? — Я хлопнул его по плечу.

— Думаю, ему было бы неинтересно иметь Белую Ложу у себя в качестве сувенира, она ему больше нравится как соперник. Так веселей.

— Ну и хорошо, — заключил я. — Тогда предлагаю двинуться к господину Белилу и сообщить ему столь необычные новости.

— Думаю, он уже что-то подозревает, — усмехнулся оборотень, раздавая жрецам оружие, которое принес с собой.

— Где Сиган?

— Этот алчный пират ищет главное сокровище. И просил передать, что если ты испачкал его любимый головной платок, то он жестоко отомстит.

— А разве не я главное сокровище этого места?

— К сожалению, твой капитан считает, что человек с душой дракона намного больше ему нужен, чем ты.

— О, невольно вырвалось у меня, — тогда понятно.

— Предупреждая твои следующие вопросы, скажу: оборотни потихому берут контроль над Ложей, им помогают несколько пустынников, а остальные тщательно изображают готовность атаковать крепость с минуты на минуту…

И в этот момент башня содрогнулась…

— О, — улыбнулся, блестя кошачьими глазами, оборотень, — кто-то пронюхал, что мы уже тут. Похоже, придется прорываться к зданию Совета. Повеселимся, господа жрецы?

— Во имя Лейлы, — зло усмехнулся Корал, а Станислав с Виниром только кивнули, покрепче обхватывая рукояти мечей. Я заметил, что ни Корал, ни Станислав не предложили слепому жрецу постоять в стороне. Похоже, никто не сомневается в его способностях. А раз так, то и мне следует довериться ему.

Я нырнул в сторону, не думая, подчиняясь рефлексу. И весьма вовремя.

— Исчадие Тьмы! — Женщина в развевающихся шелках, которые ее скорее обнажали, чем скрывали наготу, — прекрасная, соблазнительная и такая опасная, снова сложила руки для создания очередного огненного шара. Это был удобный момент, но я вовремя заметил за ее спиной полуобнаженного мужчину, с кончиков пальцев которого стекало какое-то заклинание. Обезвредив женщину, я рисковал оказаться под ударом ее любовника. Да и Мейдоку наверное, не понравится, если мы тут перебьем всех его потенциальных подданных.

Но был еще один выход. Я рисковал — это все-таки Белая Ложа, средоточие Света, однако мы уже удалились от башни на достаточное расстояние, чтобы она не могла влиять на нашу силу. Я погружался в ауру своей богини, призывая ее и желая… Я выбрал ипостась Любовника. Женщина своей красотой этого заслуживала.

Я соблазнял, увлекал, заставлял забыть обо всем, кроме желания и страсти. Желания обладать мной, отдаться мне, быть со мной, и только со мной. Это была та сила, которую в свое время бог Сирен подарил своим морским детям — сиренам. Я видел обоих магов, я восхищался ими, я желал их обоих.

Женщина застонала сквозь зубы, опуская руки, ее прекрасные голубые глаза затуманились, и я улыбнулся ей — она сдалась быстро.

— Проклятие, Лидия! — Ее спутник все еще хотел атаковать меня, но на его пути стояла его возлюбленная, закрывая меня своим собственным телом.

Я коснулся щеки Лидии, и она закрыла глаза, наслаждаясь столь невинной лаской. А в следующее мгновение она уже была у моих ног без сознания. И я оказался наедине с магом.

Он боролся с силой богини ночи, я видел это, но яд страсти жреца Лейлы медленно поглощал его магию.

— Тварь, — простонал он. — Что ты сделал с нами?!

— Я жрец Лейлы, маг, — шепнул я ему на ухо, чувствуя, как сдается все его существо, принимая меня. — Тебе нечего стыдиться, мало кто может нам противостоять в искусстве соблазнять. Моя сила сейчас — это страсть, твоя и моя.

Его глаза закрылись, и он опустился на пол. Я же, будто выныривая, вырвался из уз своей собственной силы, словно сбросил паутину заклятий. И картинка мира снова изменилась. Я задумчиво смотрел на два тела у своих ног. Они были живы, а я снова смотрел на мир привычными глазами. Надо поменьше пользоваться силой Любовника, особенно в плане мужчин, а то, не дай Лейла, поддамся собственному безнравственному поведению, а потом буду в нормальном режиме рвать себе волосы на голове. Потому что, если в момент, когда я зачаровал этого мага, я действительно желал его, то вот сейчас испытывал только отвращение от своих действий. Да уж, неправильного жреца выбрала себе Лейла, совершенно неправильного. Вот, например тот же Станислав явно не стал бы мучиться от таких заморочек.

— Хорошая работа. — Вот вспомнишь всуе, и они являются. Я повернулся к Станиславу. И напоролся на его понимающую улыбку.

— Ты привыкнешь, просто сейчас ты очень молод, но ты освоишь контроль, и твоя собственная сила не будет так пугать тебя.

Я молча кивнул. Хорошо. Значит, это состояние можно контролировать. Очень хорошо, но все же проворчал:

— Лет в сто?

— Кто знает… — Он улыбнулся. — Идем дальше, Верховный?

— Дорогу нужно уступать старшим, — любезно подвинулся я.

У него оказался низкий бархатный смех.

Белил напряженно смотрел на Митаса. Маги молчали. Теперь было не до разборок, Ложу не просто атаковали. Битвы и поединки разной степени тяжести велись уже по всей территории.

— Ты этого добивался? — наконец прошипел маг.

— Я? — невозмутимо отозвался отшельник. — Не скажи, я всего лишь все эти годы спокойно сидел в своей лаборатории. А вот ваша светлость умудрились натворить дел. Сейчас по Ложе передвигаются как минимум четыре, а то и пять жрецов Лейлы элитного ранга, они очень злы конкретно на тебя, а в коридорах орудуют оборотни, которых ты очень обидел. Кошки весьма ревниво относятся к своим отпрыскам. Ты не знал? Мало того, ты умудрился прохлопать ушами главнокомандующего Черной Ложи, который, как я подозреваю, уже вовсю изучает секреты Белой Ложи.

— Да как ты?! — Маг приподнялся в своем кресле. Но его тут же перебил магистр Залил:

— Обвинения, вполне имеющие под собой основания, магистр Белил. И мы видим зримое их воплощение.

— Может, мы оставим разборки на потом? — поежилась магистресса Луара. — А сейчас дождемся Динара?

И словно в ответ на ее пожелание дверь зала распахнулась, пропуская мрачного командующего. Все взоры вопрошающе устремились на него.

Воин поднял голову, оглядел магическое собрание и чуть передернул плечами:

— Нас кто-то предал.

— Что?! — прозвучал единый выдох.

— Кто? — не сдержал возгласа Белил.

— Не знаю, — пожал плечами Динар. — Но оборотни вошли беспрепятственно, миновав стены. Похоже, кто-то провел их подземными ходами, о которых мне ничего не известно. Вторжение началось с башни Верховного мага.

Белил застонал и медленно опустился в кресло. Митас насмешливо взглянул на него:

— Ничего не хотите нам рассказать, ваша светлость?

— Что, маги? — Тихий голос магистра Йорика ворвался в конфликт, напоминая о том, что происходит на самом деле.

Главнокомандующий пожал плечами и взглянул на своего рыжего спутника. Юноша смущенно выступил вперед, но доложил по-деловому:

— Магов нейтрализуют очень необычным способом. Многие просто забывают про заклинания и рвутся куда-то, говоря, что их зовут. Я подключался к сознанию одного из заколдованных…

— И? — подтолкнул юношу магистр, видя, что тот замялся.

Гунар вздохнул и выпалил:

— Они зачарованы страстью! Они не хотят сражаться, их сознанием овладевает только желание хотя бы увидеть того, кто зовет. Держатся в основном те, кто уже влюблен, и просто плотским призывом их не одурачить.

— А ты, значит, у нас из таких? — прищурился задумчиво старик.

Щеки юноши залила краска.

Динар чуть насмешливо взглянул на своего мага. Тот, похоже, дал ему немного иную интерпретацию своей устойчивости к зову.

— Выходит, все же жрецы Лейлы. — Магистр Залил вздохнул и взглянул на Белила: — Похоже, лучше попытаться договориться. Уважаемый Динар, сможете ли вы связаться с командиром этих войск? Насколько я знаю, вы знакомы с Кэртисом Эро.

— Да, магистр, — поклонился тот.

На ноги вскочила магистресса Луара:

— Подождите! С чего мы должны договариваться?! Здесь и сейчас нас более двух десятков величайших магов Белой Ложи и Эмира и нас не должна пугать жалкая кучка варваров во главе с темным оборотнем и четырьмя жрецами забытой богини!

— Которые уже захватили большую часть Белой Ложи и привели свою богиню во плоти. — Тихий голос взрезал тишину до того, как она успела взорваться криками поддержки или негодования.

— Юный Мейдок. — Глаза Залила обратились к черноглазому худому юноше, появившемуся у одной из стен залы.

— Что этот мальчишка…

— Помолчи, Луара, — нахмурился Митас. — Это мой ученик.

— Твой ученик?! — взвился Белил. — И с каких пор слуга стал твоим учеником?!

— С тех пор, как я увидел его магический потенциал, — холодно ответил отшельник.

Магистры Йорик и Залил переглянулись и прямо посмотрели на юношу, возле которого замерла еще одна тень.

— Юный Мейдок, — тихо повторил Залил, — пять лет назад ты пришел ко мне и рассказал очень страшную историю. Сегодня мы видим ее подтверждение. Но неужели решение предать Ложу было единственным выходом?

Юноша улыбнулся старику:

— Я не предавал Ложу, магистр. Я заключил договор с союзниками, потому что нахождение трех пленных жрецов в башне являлось потенциальной угрозой.

— А тебе не кажется, — прищурился магистр, — что теперь твоих союзников будет сложно выгнать из наших стен?

— Не кажется. — Голос Мейдока звучал бесстрастно. — Верховный жрец Лейлы согласился на "Раскрытие души".

Впервые у магистра расширились глаза.

— Какой высокий потенциал, — прошептал рядом Йорик, — Митас, ты обучил его…

— Я лишь давал знания, — пожал плечами маг. — Мое предвидение подсказывало, как поступить, но вы же знаете, что я не все вижу и не так уж далеко.

— Но сегодняшний день ты видел, — утвердительно отозвался Залил и, не дожидаясь подтверждения, взглянул на Мейдока. Юноша, вашему спутнику есть что сказать нам, я правильно понимаю, лорд Сиган, Верховный жрец Лейлы?

Тот скинул капюшон и взглянул на мага разноцветными насмешливыми глазами:

— Вообще-то нет. Я обычно командую на море, именно там я и являюсь Верховным. А сейчас до вас должен добраться мой коллега. — Верховный жрец Лилиан, который вам и обрисует ситуацию. Я здесь больше по личному делу.

— И что же это за дело? — тихо поинтересовался маг. Жрец поднял руку и указал на главнокомандующего светлых.

— Он.

Динара тут же загородил его маг, синие глаза сверкали ненавистью.

— Не приближайся к командиру, исчадие Тьмы. Пират вскинул бровь:

— Малышка, у меня к нему деловое предложение вообще-то.

— Я… — вспыхнул Гунар.

В тишине рассмеялся Залил:

— То-то я думаю, что с тобой не так, мальчик. А ты, оказывается, девочка! Старый я дурак!

— В боевые маги не пускают женщин, — пробормотала та.

— Да и Динар воин, поэтому, чтобы находиться к нему поближе, лучше быть боевым магом, — понимающе усмехнулся оппонент. — Но мне тоже интересно, что за дело у жреца Лейлы к нашему лучшему воину.

— У него душа дракона.

— И что это значит? — заинтересовался Динар, опуская широкую ладонь на плечо Гунар. Похоже, он не был удивлен секретом своего мага.

— Я хочу вызвать тебя на поединок и убить в честной схватке, — пояснил Сиган. — А после твоя душа возродится в теле новорожденного дракона, по слову моей богини.

— Лестно, — усмехнулся воин. — Но я собираюсь еще немного пожить на этом свете.

Жрец Лейлы разочарованно вздохнул и вгляделся в девушку в одежде воина:

— Госпожа, а вы не согласитесь? Из вас получится красивая драконша.

Гунар широко раскрыла глаза:

— Я?

И ладонь на ее плече плотно сжалась.

— Она не согласна.

Пират пожал плечами и почти обиженно взглянул на Мейдока. Тот покачал головой:

— Ты сам говорил, что только честный поединок. Большего я тебе не обещал.

— Боги рассудят, — тихо ответил тот и взглянул на Белила. — Уважаемый, а вот вас я бы убил просто так и даже денег бы не взял с благодарных людей, которых вы освободите от своего присутствия.

— Что все это значит? — спокойно поинтересовался Верховный маг Белой ложи.

— Брат вот этого парня, — Сиган кивнул в сторону Мейдока, — узнал, что вы собирались сделать через два дня, в день и час его рождения.

На ноги поднялся магистр Йорик:

— Молодой человек, вы можете чем-нибудь подтвердить это обвинение? Оно очень серьезно.

— Я могу, — подал голос Митас. — Белил не обучал паренька специально, скапливая его неочищенную силу, чтобы выпить его до дна, тем самым продлив себе жизнь.

Окружающие с ужасом и омерзением взглянули на своего повелителя. Белил презрительно скривил губы:

— Все это бездоказательно. И откуда у мальчишки семья? Он сирота, сын шлюхи, и его я подобрал на помойке из жалости и сострадания.

Глаза Мейдока сощурились от ярости, он побледнел, но не двинулся с места. Залил с одобрением взглянул на него. Он не ожидал, что мальчик окажется таким сдержанным.

— Белил, — тихий голос юного мага был слышен в каждом уголке залы, — не оскорбляй мою мать. Она была смелой женщиной и хорошей матерью. Ты же оказался таким благодетелем, которого только в кошмарах можно узреть. Ты предал принципы Белой Ложи и подмял немало хороших магов, а тех, кто не поддавался, попросту убирал. Я знаю все это. Потому как уже лет восемь именно я контролирую сеть твоих шпионов. И знаешь еще что? Главнокомандующий Динар и войска Белой Ложи уже три года как принесли мне присягу.

Маги повскакали со своих мест, а Динар отодвинул Гунар за свою спину и укоризненно взглянул на Мейдока. Тот пожал плечами, типа так надо. И воин кивнул: надо так надо.

— Что это значит, Митас? — Магистр Йорик посмотрел на отшельника.

— А я и не говорил тебе, что именно я собираюсь сам управлять Белой Ложей.

— Ты с самого начала учил его, для того чтобы он занял мое место?! — Белил потрясал кулаком в воздухе.

— Да… — Митас улыбнулся не очень приятной улыбкой.

Маг взревел раненым зверем, бросаясь вперед.

Глава 5 Душа дракона

Обидно, но нашего появления даже не заметили. Похоже, в зале Совета светлых магов происходило что-то настолько из ряда вон выходящее, что они даже забыли о вторжении в их владения.

Все взгляды были устремлены на круг магов, в центре которого застыл чуть полноватый человек с искаженным яростью лицом. От него веяло такой опасной и мрачной силой, я даже на мгновение усомнился, что это светлый маг. Кровь и чужие жизни настолько напитали его магию, что она перестала излучать свет, затянутая в трясину чужой страсти.

"Хорошая добыча", — шепнул голос Лейлы в моем сознании, и я вздрогнул. Настолько странным он никогда не был. И мало того, кажется, она обращалась не ко мне.

"Моя госпожа?" — Станислав напряженный и… благоговейный.

"Убей его, Станислав! Мне нужна эта душа! Лиан, не вмешивайся, это не твой бой!"

"Разве? — чуть насмешливо шепнул я. — А по-моему, это как раз моя битва. Ты не видишь, госпожа моя, что напротив него стоит мой брат? И разве это не я пришел освободить твоих людей. Ради этого я пересек все Прибрежные королевства как Любовник и как Убийца. И сейчас ты решила отставить меня в сторону как игрушку? Ты таким меня видишь, госпожа?!"

"Да как ты…"

"Смею, Лейла, богиня моя, моя королева, смею, любовь моя". Потому что я твой. Но я не игрушка, помнишь, госпожа, почему я служу тебе?!"

На меня с ужасом смотрели две пары глаз: Станислава и Корала, а губы Винира кривила странная усмешка.

"Ли?.. — И снова с ее голосом произошли изменения. — Я… немного увлеклась?"

"Прошлое так просто не отпускает, верно? — мягко заметил я. — И людей, и богов. Но если таково твое истинное желание, я отступлю и отдам Станиславу Синее Пламя".

"Ты снова это делаешь, — вдох, — как тогда в храме Венуса. Однако ты стал действовать тоньше".

"Учусь, госпожа моя. Учусь".

"Спасибо".

"Всегда пожалуйста", — улыбнулся я.

"Но, Ли, дай Станиславу с ребятами размяться. Они полвека провели у этого человека в плену".

"Конечно". И я взглянул на Станислава. Тот только головой покачал, приходя в себя.

"Времена действительно изменились". Жрец мягкой походкой направился в сторону круга, где Белил, а это был именно он, смотрел на моего брата:

— …Мальчишка! Ты сам не понимаешь, что натворил. Я привел Ложу к ее небывалому величию. Даже Темные теперь предпочитают с нами не связываться, чувствуя нашу мощь. Такого не было при моих предшественниках.

Черные волосы чуть колыхнулись в отрицательном жесте.

— Ты слышишь ли себя, Белил? Темные брезгуют с нами связываться. Я сам видел и слышал, что люди проклинают твое имя. — Голос равнодушно констатирует факты, но я чувствую, что он скрывает клокочущую ярость и гнев. — Неужели ты собирался выпить мою силу и жизнь ради величия Ложи?

За спиной Мейдока стоит пожилой маг и одобрительно кивает. Митас. Он правильно сделал, что отступил, так как Мейдоку самому надо убедить магов в том, что он достоин принять столь сложный и ответственный пост, а для этого он должен сместить Белила. Сам. Без помощи Митаса, которого в противном случае будут считать негласным главой, а Мейдока его марионеткой.

Станислав незаметно скользнул к столпившимся магам и встал рядом с Мейдоком. Только воин, которого я в воспоминаниях Мейдока помнил как Динара, дернулся было, но, увидев, как спокойно воспринял мой брат присутствие постороннего, остался стоять на месте.

Станислав коснулся плеча мага и заглянул ему в глаза. Эти двое были друзьями, хотя, возможно, сами о том не подозревали. Да, лорд Дэвид посмеется еще над новым Верховным магом Белой Ложи, который водит дружбу со жрецами ночи.

Белил потрясенно смотрел на Станислава.

— Ты! — прошипел он. Вокруг воцарилась тишина. Многие из присутствующих узнали Станислава. А ведь он считался мертвым все эти пятьдесят с лишним лет. Белил явно не распространялся о том, кто содержится в его башне. Раз Станислав здесь, значит, очень многое, если не все, что до моего прихода говорили Мейдок и его союзники, скорее всего, могло быть правдой, — эти мысли я читал на лицах присутствующих. Кое-кто и ранее был в курсе всего, и они сейчас сильно боялись. Я чувствовал их страх буквально на вкус. Да, мой предшественник славился своей злопамятностью.

— Все это не имеет значения. Моя богиня потребовала твою кровь и твою душу, — спокойно заметил Станислав.

Белил разразился каркающим смехом, словно горло ему царапали кошки:

— Прикрываешься словами ушедших богов? Лейла покинула тебя в тот момент, когда ты перестал в нее верить, жрец. Это ты хочешь моей крови. А самозванец, который пришел освободить тебя, просто глупец, который жаждет прикрыть свои пороки религиозным долгом.

— Лейла! — громко наябедничал я. — Он в тебя не верит.

Маг вздрогнул, и то странное заклятие, которое я видел сверкающими нитями на его пальцах, полетело в меня огромным огненным шаром.

И всего мгновение, чтобы отшвырнуть Корала и Винира подальше от себя, чтобы ответить на приглашение Смерти станцевать еще один танец. Смутная тень мелькнула перед глазами, когда магический огонь, от которого нет спасения никому, на кого он направлен, окутал меня.

"Шагай в центр пламени", — шепнула Лейла.

"Я же говорил, что это мой бой", — весело отозвался я.

Последнее, что я слышал, погружаясь в рев пламени, это дикий крик Мейдока:

— Динар! Мой бра-а-ат!

Светло-серые глаза смотрят на меня, переливаясь перламутром, сталью и серебром. Странные глаза с вертикальным длинным зрачком. Длинный, гибкий язык скользит по губам, за которыми ряд острых зубов.

Я смотрю в его глаза и улыбаюсь, а вокруг ревет пламя.

"Это моя стихия". Голос дракона гулкий и глубокий.

"Почему?" Мой вопрос взвивается язычком пламени и опадает искрами.

"Тот, кем я был до этого времени, хотел проверить слова твоего друга, жрец Лейлы и брат моего нового повелителя. Если у него действительно была душа дракона, она должна была проявиться в центре магического пламени — так гласят хроники, которые читал этот человек. Старые, пыльные хроники, им многие и многие века, ведь они появились тогда, когда над Эмиром парили клинья драконьих стай".

"Ради меня он пожертвовал своим смертным телом…"

"Больше ради себя. — Удивительно было видеть усмешку на драконьих губах. Завораживающее страшное зрелище. — Он принес вассальную клятву, связав нас всех. Твой брат — это наш сюзерен, наш повелитель, и он хотел, чтобы ты жил".

"Надо будет сказать Митасу отдельное спасибо за то, что научил Мейдока этому "Раскрытию души". Вообще, предвидение — хорошая штука", — заметил я.

Дракон рассмеялся:

"Похоже, твой друг был прав. Боги рассудили по-своему. Скоро я снова смогу расправить крылья".

"Сиган просто так не пошел бы со мной, он знал, что мы с Кэртисом справились бы и без него. Как и то, что найдет тебя здесь", — улыбнулся я.

"Нам пора уходить, иначе мое смертное тело сгорит, как и твое. А чтобы я смог возродиться, нужно, чтобы именно рука жреца Лейлы пронзила мое сердце. Я хочу, чтобы это сделал ты".

Я кивнул:

"Хорошо. Ты спас мне жизнь, я не могу отказать тебе в этой просьбе".

"Еще увидимся, жрец Лейлы".

"Увидимся, дракон".

Я выскользнул из огня — и оказался сидящим на полу в зале магов Белой Ложи. А на руках у меня умирал обожженный до неузнаваемости мужчина.

И конечно, я пропустил все самое интересное.

Кэртис не помнил, что случилось с его сознанием, когда он увидел, как Лилиан исчезает в магическом пламени. Оборотень прекрасно знал, что представляет собой это заклинание. И прыгнувший в огонь Динар ничего не может сделать, только сгореть вместе с братом своего господина, которому он дал вассальную клятву.

Кровавая пелена затмила его взор, и он очнулся уже рядом с Белилом, миновав магический круг, которым тот себя окружил. Обернувшийся человеком зверь усмехнулся прямо в лицо магу, крепко держа его за горло.

— Твоя магия настолько пропитана смертью, что приняла мою тьму за свою стихию, маг… — Это было окончательным приговором теперь уже бывшему Верховному магу Белой Ложи.

Однако Кэртиса мало волновало то, насколько он только что поразил окружающих их магов. На душе было пусто. Нет больше загадочных сапфировых глаз, нет улыбки, странной и насмешливой, открытой и загадочной одновременно. Нет больше утренних диалогов и подколок… А руки уже больше не нанесут макияжа, вызывающего и эпатажного… Он и не ожидал, что станет так пусто и горько без присутствия этого мальчишки.

Ярость от осознания боли и потери рыком вырвалась из груди, а когти сомкнулись на горле светлого, беспомощной куклой болтающегося в его руках.

Однако Кэртис не был бы главнокомандующим Черной Ложи и не славился на весь мир своими подвигами, если бы не умел держать себя в руках.

Темный повернулся к замершим жрецам Лейлы и внимательно посмотрел на Сигана, чьи разноцветные глаза без отрыва разглядывали замершие фигуры в магическом круге.

— Слишком просто, — шепнули губы жреца. И оборотень согласно кивнул. Они слишком много сделали, чтобы пустить все усилия насмарку.

На губах Кэртиса появилась бездушная улыбка, которую видели только те, кто умирал от его руки.

— Ты кажется, хотел выпить силу мальчика, колдун? — Он намеренно исказил звание Белила, наделив его статусом темного создания. — Почувствуй, каково это… — И оборотень жадно прижался к морщинистому рту старика. А когда жалкие остатки силы были уже вытянуты из стремительно усыхающего в его руках тела Белила, неожиданно в полной тишине прозвучал знакомый голос, полный омерзения:

— Фу-у-у-у! Какая гадость! Кэртис, выплюнь эту гадость! Меня сейчас стошнит от подобного зрелища! Фу, Кэртис!

И пришло понимание, что не все еще потеряно, а магический огонь не помеха для такого язвительного создания, коим является Верховный жрец Лейлы — Лилиан Катани.

— Я всегда знал, что кошек можно дрессировать, — раздался полный удовлетворения голос Сигана, когда Кэртис резко отшвырнул все еще живое тело бывшего мага, чувствуя себя переполненным чужой, заимствованной силой. И кусочек Тьмы ласково замурлыкал где-то глубоко внутри тела, начиная поглощать неожиданное угощение.

Кэртис смог бы достойно ответить этому наглому пирату, но все перекрыл женский горестный полувой, когда девушка, одетая как боевой маг, бросилась к страшному телу, которое осторожно держал на руках абсолютно невредимый принц.

Дрогнули остатки век на обожженном лице… Вряд ли он смог бы увидеть ее, даже если бы оказался в состоянии открыть глаза. Оборотень видел, что глаза воина выжжены магическим пламенем. Как он вообще дышал, было непонятно.

— Гунар… — хриплый голос, но удивительно ясный, — Гунар, солнышко мое.

— О Дина-а-а-ар, — полустон в ответ.

— Скажи тому парню… жрецу Лейлы… Я хочу проснуться с крыльями. Я не знал, что все это время был в клетке. Не знал. Хотя всегда тосковал, когда видел небо… Когда ты появилась… только ты смогла отодвинуть тоску… Поэтому…

Оборотень удивленно смотрел на того, кого знал как своего коллегу. Его всегда поражали все донесения, касающиеся Динара, поскольку доподлинно было известно, что этот человек не обладал никакими магическими талантами. Однако если у него действительно была душа дракона, это многое объясняло.

— Тише, любимый… — Девушка осторожно, не сдерживая слез, взяла его руку, больше похожую сейчас на закопченный скелет, и прижала к своей щеке. — Прости меня… Не надо оставаться ради меня…

— Нельзя оставлять господина одного… — Тихий-тихий шепот, полный боли, но не физической.

— Обещаю… Ты ведь дождешься?

Он не ответил, тяжело дыша, и Кэртис мог разглядеть куски ребер, которые проглядывали сквозь лохмотья обожженной кожи.

Девушка подняла глаза на Лилиана:

— Господин… он не сможет сейчас участвовать в честном поединке.

— Я понимаю. — Голос жреца был мягкий и шелковый. — Это не так уж и важно. Ведь его поединок уже состоялся. Он спас мне жизнь и затребовал цену. Боги согласились с ней.

Она закрыла глаза, когда его рука взметнулась вверх. Гунар не желала видеть удара, который нанесет ее возлюбленному этот человек, хотя он и освободит душу Динара.

Лилиан выпустил рукоять стилета, оставляя его в теле воина, и осторожно устранился, оставляя девушку наедине с пустой оболочкой человека, которого она любила и чье бремя согласилась только что на себя взять.

В полной тишине он отступил к оборотню и Сигану.

— На какое-то мгновение мне показалось, что ты умер, — тихо заметил Кэртис, найдя наконец в себе силы заговорить.

— Так почти и было, — кивнул тот.

Сиган молча положил руку на плечо друга и с силой его сжал, словно стараясь убедиться в его материальности.

— Динар был великим воином, — в гробовой тишине прозвучал голос Мейдока. — И мне никогда не забыть того, что он сделал для моего брата и для меня.

Лилиан поднял на него глаза и криво усмехнулся:

— Все знают, что темный маг не может выпить силу светлого, не отравившись ею. Как все только что убедились, Белил таковым не являлся — у Кэртиса слишком сытый для этого вид. Итак, у Белой Ложи нет больше Верховного. Мейдок Катани, ты претендуешь на это место?

— Да, — твердо ответил юноша. И Кэртис одобрительно кивнул, вслушавшись в его интонации. Паренек быстро сообразил, что его только что приняли в королевскую семью как равного, даровав фамилию отца. Лилиан, как старший сын и наследник, имел право это сделать, даже не являясь королем Мирейи. Кириан вернул ему это право, аннулировав приказ короля Регила. Дэвиду этот соперник понравится.

— Тогда, как Верховный жрец Лейлы, я подтверждаю наш устный договор. Поддержка наших союзников пустынников и Песчаных котов с тобой.

Тихий гул наполнил залу.

— Войска Белой Ложи тоже с тобой, Мейдок Катани, — прозвучал звонкий и решительный голос Гунар, успевшей подняться на ноги и утереть слезы. Она стояла рядом с телом Динара и опиралась на его меч.

— Моя сила с тобой, Мейдок Катани, — последовал тихий голос Митаса. — Я освобождаю тебя от плаща ученика.

Со своего места поднялся магистр Йорик. Глаза всех магов устремились на него.

— Юноша, ты подтверждаешь свои притязания?

— Да, — уверенно отозвался Мейдок. — И призываю Свет в свидетели, что я достоин этого титула, несмотря на свой возраст.

— Что?! — Магистресса Луара вскочила на ноги. — Ты думаешь…

Но она не успела закончить, словно в ответ на призыв вокруг юноши вспыхнул ослепительно яркий круг.

Кэртис невольно отшатнулся, чувствуя, как внутренности начинает крутить от боли. И кусочек Тьмы, все это время поглощающий чужую силу, недовольно заворчал, стараясь зарыться поглубже, чтобы спрятаться от своего вечного противника.

Сапфировые глаза встревоженно метнулись к оборотню, и Кэртис не смог скрыть болезненной гримасы.

— О Лейла Великая! — Лиани понял все быстро. — Станислав, помоги мне!

Его предшественник бросил короткий взгляд и мгновенно понял, что от него требуется. Сила двух жрецов Лейлы, укрыла темного словно одеялом, укутывая с ног до головы, закрывая от воздействия силы Света, который решил явиться на зов мальчишки, стоящего посреди зала магов Белой Ложи.

Кэртис почувствовал, как вокруг него воцаряется ночная прохлада. И только где-то на необозримом горизонте полыхает зачинающийся рассвет. Это было терпимо. Этим можно было даже любоваться. И оборотень улыбнулся. Наверное, он будет единственным Темным, кто сможет лицезреть истинное коронование Верховного мага Белой Ложи его собственной силой. Кажется, даже на памяти Дэвида не было такого, чтобы Свет зримо являлся, выбирая себе смертного носителя. Золотоглазый колдун от зависти искусает себе локти.

— У тебя весьма ехидное выражение лица, киса, — тихо шепнул Сиган.

— Покусаю, — шепотом отозвался Кэртис.

Пират скорчил ему рожу. И снова развернулся к действу. А Мейдок уже полыхал светом, который, казалось, облекал его, словно вторая кожа.

— Ну вот вам и естественный источник освещения, — тихо хмыкнул Кэртис. Жрецы вокруг него заулыбались. А черные пронзительные глаза избранника Света укоризненно взглянули на оборотня.

— Вам бы, темным, только язвить и зубоскалить. — Голос Мейдока сейчас совсем не напоминал его собственный, словно был и вовсе не его. В принципе так оно и было. Кэртис помнил, как Тьма снисходила на Дэвида. У того тоже полностью менялся стиль речи, интонации и даже тембр.

— Вам бы, светлым, все попафоснее сделать, — откровенно усмехнулся оборотень.

— Не хами, пушистый, — прищурился Свет в глазах Мейдока, — Я могу и обидеться.

— Все! — Кэртис поднял руки в жесте безоружного. — Это просто рефлекс. Простите. Молчу и внимаю.

— Так-то лучше, — удовлетворенно кивнул тот и обвел взглядом собравшихся. — Что ж, Мейдок, придется тебе немного потрудиться… Когда я тебя покину, тебе будет несколько неприятно и пару дней помучаешься от боли. Но ты уж потерпи. Надо прямо сейчас вырвать сорняки, которые выросли в этом саду.

— Величайший, — очень вежливо обратился к брату Лилиан.

— Слушаю тебя, жрец, — благосклонно обратился в его сторону взор воплощенного Света.

— Можем ли мы покинуть сие собрание? — кротко поинтересовался юноша.

— Конечно, — усмехнулись губы его брата, — иначе вам, как представителям Ночи, а особенно Тьмы, будет очень больно.

Я бы советовал вам удалиться из Ложи, так как я собираюсь изрядно почистить это место.

— Прошу дать нам время, — низко поклонился Станислав вмешиваясь в беседу.

— Пятнадцать минут.

Жрецы синхронно кивнули, подхватывая Кэртиса под руки, и бросились к выходу. Им здесь было не место.

Они едва успели. Оборотень смотрел, как начинают сиять в ночи стены обители Белой Ложи, и остро сожалел, что не успел предупредить своих собратьев Песчаных котов. Теперь все, кто остался там в момент полного воплощения носителя Света, окажутся верными сторонниками светлых. Все-таки некоторые методики светлых чересчур категоричны.

— Да, — тихий девичий голос заставил всех невольно вздрогнуть, — Свет иногда бывает просто нетерпимым. Не хотела бы я там оказаться сейчас.

Лилиан обернулся и опустился на колени перед своей богиней:

— Госпожа…

Она слабо улыбнулась:

— Спасибо тебе, Ли. Ты даже не знаешь, как вы славно поработали.

— Возможно, представляю, — тихо ответил он.

И Кэртис кивнул, разглядывая девочку лет шестнадцати, едва касающуюся босыми ногами песка пустыни.

Богиня одернула явно ставший коротким подол платья. Ее улыбка уже не казалась такой детской, как прежде.

— Наверное, придется сменить наряды, — признала она и перевела взгляд на стоящих на коленях освобожденных из плена жрецов. — Спасибо и вам троим. Если бы не ваша безграничная вера, кто знает, стояла бы я сейчас здесь и сейчас? И… простите меня. — Последние слова ей дались с неимоверным трудом.

Жрецы ошарашенно вскинули головы, а по губам Лилиана и Сигана скользнули понимающие улыбки. Этим троим еще привыкать и привыкать.

— Госпожа, — шепнули губы Станислава.

Но она растворилась в воздухе ночи, словно стираемая отблесками света, исходящего от резиденции Белой Ложи.

— Может, пойдем все-таки в лагерь? — устало предложил Кэртис. — Там и переждем, пока это светопреставление закончиться.

— Хорошая идея, — кивнул Сиган. — Весьма. Ли, ты мне должен объяснить одну вещь.

— Какую? Как я выжил в пламени?

— Нет, — покачал головой пират. — Хотя это тоже интересно. Меня больше интересует, почему этот Динар согласился, чтобы ты его убил, а меня отверг?

— Потому, что я красивее, — ехидно отозвался его друг.

Тот широко распахнул глаза и недоверчиво протянул:

— Погоди, ты хочешь сказать, чтобы они соглашались умирать от моей руки, мне нужно срочно начать подводить глаза и красить губы?!

Лилиан окинул его скептическим взглядом:

— Боюсь, тебе это не поможет.

Первым рассмеялся Винир. За ним Корал и Станислав. Кэртис хмыкнул, глядя на веселящихся жрецов, и подождал, когда они придут в себя. Их битва была тяжелой. Им требовалось выплеснуть избыток эмоций.

Я лежал на песке и разглядывал звезды, стараясь не обращать внимания на свечение в стороне. Оно никак не желало становиться меньше, и я только мог надеяться, что с Мейдоком будет все в порядке после такой огромной нагрузки.

Тинару Быстрому очень повезло, что он не пошел с первым отрядом в логово Белой Ложи. Там остался Суил, его заместитель и правая рука. И сейчас Кэртис объяснял оставшимся пустынникам, почему не будет второй волны атаки и чего им ждать, когда закончится эта ночь и Свет отпустит своих невольных пленников.

Сиган остался с освобожденными жрецами отвечать на их вопросы, а я тихо ушел, сославшись на то, что мне надо немного прийти в себя. И вот уже с час любуюсь звездным небом. Не так много времени пройдет, прежде чем эти светила скроют огромные драконьи крылья. Динар оказался необычным человеком. Его душа не просто была подходящей для перевоплощения в дракона. Если бы все было так, то он, скорее всего, не смог бы выжить в магическом пламени и уберечь меня так, что даже волоска не задело. Похоже, если я правильно понял, он и был драконом. Просто каким-то образом заключенным в человеческом теле.

— Не так все сложно, — шепнула Лейла, присаживаясь рядом.

Я скосил глаза, любуясь ее новым видом. Она выбрала темно-голубое платье, которое выгодно подчеркивало сформировавшуюся упругую грудь и стройные бедра. Золотые волосы рассыпались по плечам и спине, свободные от лент.

— У него была душа истинного дракона, потому что в прошлой своей жизни он им и был. Когда его подруга погибла в битве, он бросился на скалы. Проклиная все и вся, не желая возвращаться в драконью шкуру. И в следующей жизни родился человеком.

— Но драконов давно уже нет на Эмире.

— Верно. Душа Динара пришла к нам из другого мира. И он снова хочет летать.

— Вот как… Сиган расстроился, что не его рукой душа дракона послана в твои чертоги.

— Он переживет, — она тихо улыбнулась, — но обида забудется, когда его усилиями дракончик выкарабкается из яйца. Но тебя ведь волнует не Сиган сейчас? И не Динар.

— Ты проницательна, госпожа моя, — вздохнул я.

— Я возвращаю свою силу по частям, — помолчав, заговорила богиня. — Я меняюсь и физически. Так как внешность — отражение моей сущности. Мне еще далеко до полного расцвета, который был прежде, но тебя пугают именно изменения?

— Боюсь, что ты права, госпожа, — признался я.

— Ох, Ли… — Она прижала мою ладонь к своей щеке. — Ты не расчешешь мне волосы? В них набился песок, и вообще, с распущенными сплошные неудобства.

— Надо будет найти голубую ленту.

— Пока подойдет и зеленая, — губы богини улыбались, — она мне нравится.

Глава 6 Верховный маг Белой ложи

Я внимательно вглядывался в лицо Мейдока. Он спокойно ждал результата, стоя на границе лагеря. Что ж… Я улыбнулся, разглядывая его ауру, которую пронизывали всполохи сапфировых нитей, так же как сияющие белым — мою. Свет учел свои прежние ошибки. Удивительно, но когда обитель Белой Ложи приобрела свой прежний вид и перестала сиять, из ее ворот вышли несколько ошарашенные, однако вполне адекватные пустынники и песчаные коты, чем Кэртис был неимоверно удивлен.

Но Суил, явно потрясенный всем произошедшим, передал нам просьбу Мейдока не входить на его территорию, пока он сам не появится у нас в гостях.

И вот теперь он стоял на границе, и я смотрел на него, впитывая изменения, которые произошли за эти двое суток.

— Ну и как? — поинтересовался я, наклоняя голову.

Он хмыкнул:

— Жуткая головная боль. Если бы не отвары Митаса, вообще бы соображать не мог. Быть носителем Света — это не самое радостное ощущение.

— Ты смог его контролировать. — Я утверждал, а не спрашивал, поэтому ничуть не удивился, увидев подтверждающий кивок.

— Маги напуганы до дрожи в коленках… — констатировал он и добавил: — Те, кто остался в сознании. — Затем он печально улыбнулся: — Я не пущу вас в Ложу. Особенно Кэртиса Эро… Незачем темным знать истинное положение дел.

— Он все равно может примерно предположить, — пожал я плечами.

— Пусть уж лучше предполагает, чем располагает точными данными.

И я поймал себя на одобрительном кивке.

— У тебя завтра День рождения…

— И правда, — произнес он устало. — Но до праздников ли сейчас?

— Еще как до праздников! — Я наконец пересек черту и встал прямо напротив него. Протянул руки и положил ему на плечи. — Еще как. Это ведь твое совершеннолетие как мага.

— Тогда можно я отпраздную его с вами? — улыбнулся он.

— Думаю, никто тебе в этом не откажет, Верховный маг Белой Ложи Мейдок Катани. И еще, — я стал предельно серьезен, — ты обязательно должен съездить в Мирейю. И не затягивай.

— Съезжу, — кивнул он. — Кроме братьев там осталось незавершенное дело.

Я прищурился и… промолчал. Тому, кто смог удержать воплощение Света в узде, советы о ненависти и мести не требуются. Он сам прекрасно все понимает. Кириану должен понравиться наш новый брат.

— Что с Белилом? — поинтересовался я, отпуская его.

— Помнишь? У нас договор, я отдаю его на суд пустынникам. Как и магистрессу Луару.

— Ту дамочку в розовом?

— Да… — Он устало потер переносицу. — Ее пусть судят Песчаные оборотни. Совет магов согласился с таким решением. Именно она проводила эксперименты над их сородичами. Свет Великий, сколько грязи скопилось в этом месте! Я едва смог удержать Свет, чтобы он не выжег все и вся… Мне не нужны марионетки. Но бывают ситуации, когда выбор ограничен. Лишение их магии и изгнание только бы ухудшило положение дел…

Я с пониманием кивнул. Мейдоку мог бы помочь Кириан, который оказался в подобной же ситуации, получив на руки измученное и разрушенное королевство.

Мейдок задумчиво посмотрел на меня:

— О чем ты думаешь?

Я объяснил.

Лицо мага просветлело. Темные глаза сверкнули живым блеском.

— Действительно!

— Только вот расстояние… — пожал плечами я.

— Расстояние не проблема, — усмехнулся он. — Я Верховный маг Белой Ложи, облеченный силой Света. Ты еще не знаешь, что это за возможности, брат. Но лучше это сделать после моего Дня рождения.

Я удивленно качнул головой.

— А сейчас я могу увидеться с твоими коллегами? — поинтересовался он. — Мы довольно долго были друзьями…

— Конечно, — усмехнулся я, отпуская его. — Они уже успели прийти в себя и, насколько мне известно, вовсю наслаждаются первыми сутками свободы.

День рождения Мейдока мы отпраздновали с размахом. Конечно, это был не великосветский прием с пафосными речами и низкими поклонами — все, думаю, получилось намного лучше. Мейдок пришел с Митасом и бочонком вина из хранилищ Белой Ложи. Пустынники, которые прекрасно успели понять, в какую сторону сменилась власть у светлых магов, а особенно после того как им разъяснили, что этот молодой паренек, только-только вступающий в полную силу, смог уберечь их воинов от воздействия Света, оставив им свободу выбора, решили искренне отблагодарить новоявленного повелителя Белой Ложи. В общем, пьянка получилась удачная. Особенно когда появились еще и оборотни, удовлетворенные тем, что им отдали дамочку в розовом, виновную в гибели их сородича. Кажется, Мейдок успел даже заключить какой-то предварительный договор с Когором.

Станислав и его друзья искренне веселились на Дне рождения друга и вспоминали всякие смешные истории с его участием: как Мейдок впервые прошел сквозь стену в башне, как они долго убеждали его, что не являются чудовищами, принявшими человеческий облик, а он не верил. Мейдок смеялся и говорил, что продолжает так считать и никто его в этом не разубедит. Вспомнили и то, как Корал однажды, выпив какой-то настойки Белила, потерял контроль над собой и домогался бедного парня, пытаясь исполнить свой долг жреца-любовника. Мой брат краснел и смеялся, разгоряченный вином, а Корал, хитро прищурившись, предложил повторить попытку и посмотреть, как теперь отреагирует нынешний носитель Света. Ему пригрозили пальцем и напомнили, чем все окончилось в прошлый раз. Жрец прищурил глаза и потер скулу, соглашаясь, что рука у мальчика тяжела не по годам. Похоже, Мейдок унаследовал физическую силу рода Катани, хотя и не в той мере, что я и остальные братья.

А потом на огонек заглянули Высшие магистры — пара милых старичков-погодников, и жрецы моментально переключились на них. Судя по их общим воспоминаниям, все пятеро были знакомы давно и немало крови друг другу попортили. В какой-то момент я увидел, как Мейдок тихо слинял из шатра, любезно предоставленного для празднования Тинаром.

Я поднялся и последовал за ним, попутно поймав вопросительный взгляд Кэртиса. Качнул головой и скрылся за пологом. Брата я нашел не так далеко. Он сидел на песке и любовался луной, нависающей над шпилями резиденции Белой Ложи.

— Устал?

Он вздрогнул и обернулся.

— Бесшумно ходишь, братишка, — устало выдохнул он и светло улыбнулся. — Знаешь, такое ощущение, что я весь переполнен чем-то…

— Это твоя сила, — пожал я плечами. — Она переливается и формируется в твоем теле, ища себе место и применение.

— И откуда ты все знаешь? — вскинул он брови, а в его глазах отразились шалые звезды.

— Благодаря магии. Это не я. Это Лейла.

Он прикрыл глаза, помолчал, словно вспоминая что-то, а потом медленно выдохнул:

— Знаешь, как Станислав ни пытался мне объяснить суть своей богини, я все равно не понимал до конца. Пока не встретил тебя…

— "Раскрытие души" — страшная штука, — задумчиво ответил я. — Иногда видишь то, что тебе совсем не надо.

— Я увидел то, что мне позволили, — внезапно криво усмехнулся он. — А потом твоя богиня отправила меня прочь из твоего сознания. Подозреваю, что мы были не совсем в равном положении.

— Возможно, — помолчав, согласился я.

— Тогда я еще не был носителем Света.

— Если бы ты не решился на этот шаг, то мог им и не стать, — тихо ответил я, начиная понимать, что тревожит моего брата. Трудно смириться с пониманием того, что боги и силы используют нас по своему усмотрению, словно марионеток или шахматные фигуры на доске.

— Хочешь сказать, что всему есть своя цена?

— Да.

— Ох, — он схватился за голову и вздохнул, — не надо было столько пить. Не приучен — не берись.

Я сел рядом, обхватив колени руками.

— Да нет, вообще-то тебе это было нужно. Правда, завтра ты мне за это спасибо не скажешь.

— Это еще почему? — Черный глаз подозрительно стал косить в мою сторону.

— Поймешь, когда утром проснешься, — усмехнулся я.

— Не боишься?

— Светоносной мести? — вскинул я бровь и тоже занялся разглядыванием резиденции Белой Ложи в лучах луны. — Нет. Меня богиня защитит. Твой Свет ей немножко теперь обязан.

— А она неплохо подстраховалась с этим "Раскрытием души"… — Голос Мейдока приобрел иные интонации и я медленно повернул голову, встречаясь глазами с воплощением Света.

— Или ты думаешь, что это было такое уж необходимое действие? — Губы скривились в сочувствующей улыбке. — Митас смог увидеть то, чего добивалась от нас Лейла. Это было ее условие в использовании тебя как средства для достижения нашей цели.

— Я верю своей богине, — тихо ответил я, не отводя взгляда от посветлевших до цвета светлого серебра глаз моего брата.

Свет вздохнул, и надменная насмешка на лице брата исчезла:

— Надеюсь, Мейдок так же будет верить мне, как ты ей. Удивительно, как может измениться даже такой кровожадный божок, как твоя Лейла. Я ведь давно ее записал во Мрак, она погружалась туда все больше и больше…

— И Сила может совершить ошибку, да? — Я не смог, не успел сдержать слов, запрятать их глубоко себе в глотку и никогда не выпускать.

Но Свет, надменный и вспыльчивый, только передернул плечами Мейдока.

— Может. Но вы, люди, порой так непредсказуемы, — внезапно пожаловался он. — Вроде бы легко управляемы. Поняты и так легковесны вдруг — и все летит кувырком… Я на этого человечка возлагал надежды, собирался сделать своим воплощением. Он ведь действительно весь сиял…

— Сияние смертных очень легко пачкается. — Тихий голос моей богини подсказал мне разгадку, почему Свет стал столь разговорчив. Мы с Мейдоком были уже исключены из диалога, служа лишь посредниками. — Поэтому я проверяла своих жрецов властью и долголетием. Их сияние тускнеет, но они приобретают привычку служить и верить.

— Но сейчас ты изменила своим принципам.

— Верно. Потому что яркое, путь и короткое сияние, сам можешь посмотреть, приносит больше плодов, чем долгий тусклый огонек. Увидишь больше и яснее. Это как в темной пещере. Бродишь во тьме, и искра освещает тебе тропинку, видимую на два шага вперед… Но что за границей тьмы? Стоит ли идти вообще? Куда именно ведет этот путь? Но представь: искра вспыхнет полыхающим светом — пусть это дело мгновения, и мгновение же она продержится, но зато осветит всю пещеру… Ты понимаешь меня. Свет?

— Да, — тихий вздох, — конечно, понимаю. Мы слишком очеловечились, Лейла? Мы приняли их образ мышления?

— Разве это так плохо? — Шелест песка и журчание ручья в оазисе.

— Мне надо подумать… — Сияние луны снова заполняет небосклон, а я понимаю, что все это время мой брат источал серебристо-белый свет, освещая ночь.

Мейдок недоуменно заморгал черными глазами. А я, разглядывая отпечатки босых девичьих ног на песке, погружен в свои мысли.

— Ли? — Тихий напряженный голос брата выдернул меня из хоровода мыслей.

Я поднимаю голову.

— Хочешь кофе? — Весь алкоголь выветрился из него за эти мгновения, пока в нем пребывал Свет.

— А что это такое?

— Как пустынники и не угостили тебя самым знаменитым напитком своих кланов? — слабо улыбнулся он. — Кофе тонизирует и несколько очищает сознание.

— Это нам с тобой сейчас, наверное, в самый раз, — заторможенно кивнул я.

Мы помогли друг другу подняться на ноги. В шатре за спиной раздавались веселые выкрики и песни, но, похоже, мы уже туда не вернемся. Только чей-то внимательный взгляд заставил меня повернуть голову. Я заметил две тени у приподнятого полога и зеленые глаза, что светятся в темноте, я кивнул им, сообщая, что все в порядке.

"Зови, если что", — тихий шепот Сигана пронесся в сознании.

"Позову", — даю я обещание.

— Это был снова Свет? — тихо произнесли за спиной Сигана. Пират обернулся, чтобы встретиться взглядом со Станиславом.

— И не только, — вздохнул он. — Похоже, Свет и наша госпожа заключили какую-то сделку и сейчас пообщались, чтобы выяснить, все ли условия соблюдены.

— Это твоя интерпретация? — вскинул бровь Станислав.

— Ну, — пожал плечами Верховный морской жрец Лейлы, — только интерпретировать и предполагать мы и можем. Остальное стоит попытаться узнать у самих участников, но сомневаюсь, что истинные источники информации нам что-то ответят. Да и их посредники оба выглядят чересчур пришибленными, так что я подозреваю, что и от них мы ничего не узнаем.

— Эх, я так понимаю, именинника мы потеряли? — вздохнул Корал.

— А это должно отразиться на праздновании? — шутливо осведомился Кэртис, поворачиваясь и опуская полог шатра.

Все заулыбались.

Станислав кивнул, пряча на дне глаз желание прояснить некоторые вопросы. Однако он был достаточно опытен, чтобы понять, что время ответов на них еще не пришло. Он только успел увидеть хрупкий силуэт в свете луны. Сердце странно защемило.

"Перемены слишком сильны?" — раздался тихий шепот Винира в голове.

Мужчина резко развернулся и ошалело уставился в бездонные глаза друга, которые смотрели не на него — в душу.

— Винир?!

И он наклонил голову, подтверждая.

— Смутно пока, Стани. Очень смутно, но с каждой минутой все четче. Подозреваю, что к утру я снова смогу видеть.

— Будь благословенна госпожа, — благоговейно прошептал бывший Верховный жрец.

— Будь, — согласился его друг, — Но мне хотелось бы уточнить цену вопроса.

Широкая улыбка появилась на губах Сигана.

— Позже будешь выяснять цены, дружище! Нам просто необходимо выпить за это!

Предложение поддержали дружным ревом все присутствующие.

А пират, разливая вино, тихо усмехнулся, чувствуя, как в груди растекается тепло. Все-таки их богиня очень тщеславна. Ее жрецы должны наслаждаться видом своей госпожи. И слепота не должна мешать этому богоугодному делу. Виниру и остальным еще только предстоит понять, что не все, что делает Лейла, подчинено великому замыслу.

"Только попробуй им это сказать", — возникла мелодия в сознании.

"Как я могу, госпожа моя? — возмутился Сиган. — Это же такое развлечение потерять. Но я так понимаю, я этого уже не увижу?"

"Прости, — и не следа раскаяния в голосе, — ты нужен мне в глубине пустыни, а у них другая задача".

"Глубь пустыни? — Он едва сдержался, чтобы не нахмуриться. — Госпожа…"

"Я знаю, — прозвенели серебристые колокольчики. — Знаю. Море и твоя сирена ждут тебя. Но кто, кроме тебя, сможет поднять новорожденного дракона в небо? Кто, Сиган?"

Пират с силой сжал кубок в руке, не замечая, как он сминается.

"Дракон… я и забыл. Ты умеешь соблазнять, о Великая…"

"Умею". — Кокетливое согласие.

"Но мой ребенок родится через несколько месяцев".

"Мне нужны эти драконы, Сиган, — прошептал ее голос, — Очень нужны".

— Сиган? — Легкое касание плеча. — Что-то случилось?

— Все в порядке, киса, — выдохнул пират. — Все в порядке…

— Я бы так не сказал… — Оборотень даже не огрызнулся, не отреагировал на "кису".

— Я знал, на что шел, когда принимал три лепестка. — Сиган глянул на смятую чашу в руке, на его лице появилось легкое недоумение, и он отбросил ее в сторону. — Эй, тут какая-то хлипкая посуда!

— Возьми, служитель ночной богини! — Рядом появился Суил, протягивая ему полный кубок вина.

— Спасибо, драконий служитель, — улыбнулся он, принимая кубок. — Похоже, мы с тобой некоторое время еще попутешествуем вместе.

— Я буду только благодарен богам за это, — серьезно ответил пустынник.

Кэртис тихо фыркнул и отошел. А потом и вовсе исчез из вида. Но Сигану это уже стало все равно, он снова был вовлечен в круг празднующих, лишь краем сознания отмечая факт исчезновения темного, и только мысль скользила плавно, не задерживаясь…

"Я вижу, ты неплохо развлекся…" Одобрение и усмешка в голосе старого друга и господина.

"Относительно, — пожал он плечами, — Ты же знаешь. Я предпочитаю разрушать завоеванные крепости. А тут даже не скажешь, будто бы я что-то захватывал. Так, помог светлым разобраться в некоторых нюансах".

"Да уж, — уже откровенный смешок, — барды наделают в штаны в восторге, когда решат использовать эту фразу в своих балладах. Особенно если учесть, из чьих уст она прозвучала".

"Фи, — он демонстративно поморщился, — господин мой, откуда столь некрасивые и не подобающие вашему положению выражения?"

"А ты побывай хоть на одном соревновании менестрелей, — скривился потомок великого барда, ради которого даже боги покидали свои чертоги, чтобы послушать его песни. Поговаривали, будто бы однажды и вовсе к себе зазвали. Да так и не вернули в мир людей.

"Дэвид", — задумчиво позвал по имени колдуна Кэртис.

"У тебя какая-то просьба, пушистый?" В голосе колдуна появились мягкие интонации.

"Вроде как, — вздохнул оборотень. — Я хочу пригласить Лилиана пожить в Черной Ложе".

Пауза. И осторожное:

"Это твое желание?"

"Это мое желание, — кивнул он. — Хотя не буду отрицать, что Лейла намекала на возможность подобного. Ему надо дать передышку хоть на какое-то мгновение".

"Согласен, — последовал тихий вздох. — Ему предстоит большая работа, и не только на благо своей богини. И если ты сам этого хочешь, то я дарую разрешение. Мне будет очень интересно подержать у себя в гостях Верховного жреца Лейлы, а то светлые меня как-то обошли в этом плане. Я, конечно, не собираюсь принимать его на таких же условиях, что его коллег в Белой Ложе, да и пятьдесят лет для моего ангельского терпения слишком сложный срок".

Кэртис весело усмехается.

"Так и скажи, что тебе хочется прищемить хвост наглому выскочке Верховному жрецу Роя".

"И это несомненно, — кивнула проекция темного колдуна. — Этот парень забыл, что я все же постарше его буду. Он как-то излишне распоясался в последнее время".

Оборотень кивнул. Дэвид всегда довольно болезненно воспринимал попытку нападения на своих подчиненных. А уж о своем главнокомандующем… Задела его наглая попытка Растина уложить оборотня на алтарь в качестве жертвы. И если многие правители в очередной раз вспомнили, как опасно раздражать повелителя Черной Ложи после штурма и захвата Талига, считавшегося неприступным, то пора было напомнить это и некоторым долгоживущим.

"Не забудь прихватить мне кофе, — намекнул Дэвид. — А то мои запасы зерен подошли к концу, и им уже столько лет, в конце концов".

"Ты хочешь, чтобы я тащил тебе мешок кофе через полконтинента?!" — возмутился Кэртис.

"Да нет, — пожал тот плечами. — Какие полконтинента? Тебе всего лишь его надо будет доставить из Мирейи".

"Опять мудришь". — Качнулся кончик косы оборотня.

"Сам все поймешь, — ворчливо отозвался золотоглазый колдун. — И это вы там пьянствуете. А мне еще поспать надо, а то утром посольство Восточной империи принимать. Твой братец мне всю плешь проел: решите да решите, что им ответить…"

Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:

"Простите меня, ваша темность, что отрываю вас от столь важных дел".

"Клоун!" И проекция образа колдуна из далекой Черной Ложи развеялась в воздухе.

Станислав смотрел на просыпающийся день, наблюдая рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вдохнуть, и его плечо крепко сжимала рука Корала.

Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно что единое целое. Они понимали друг друга с полувзгляда, полуинтонации, полунамека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.

В тишине к ним шагнула фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывали ее, словно она была соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые глаза — и все трое медленно опустились на колени. Она зажмурилась, и на ее лице появилось удовлетворение.

— Станислав, Винир, Корал, у меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, чтобы вы отправились в Восточную империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.

— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно прошептали губы привычную формулу, а в душах разлилась тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.

И она кивнула, соглашаясь.

Мейдок смотрел на дно третьей чашки с кофе, задумчиво вороша ложкой остатки гущи. Лилиан жмурился от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что его высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все, кто пробовал его впервые, относились к этому напитку весьма и весьма скептически. Однако новый Верховный жрец Лейлы явно был не из их числа.

— Насколько я знаю, в Мирейю не идут поставки кофейного зерна, — заметил светлый, — Подозреваю, что Регилу не понравился вкус этого напитка и он велел никогда не подавать его в пределах дворца, — на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?

— Возможные повороты будущего…

— Кофе обладает еще и провидческим даром? — Тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.

— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?

Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:

— Ты уверен в своем желании и решении?

— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный маг Белой Ложи. — И я хотел бы, чтобы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного жреца Доэра.

Лилиан поднял чашку и отпил маленький глоток. Тень улыбки скользнула по его губам.

— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?

— Сомневаюсь, что придется.

И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.

— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?

— Согласятся, — выпрямился Мейдок, и возле его губ появилась жесткая складка. — Тем более я собираюсь прихватить с собой Митаса.

— Разумное решение, — отозвался Лилиан. — Очень разумное.

Глава 7 Сын Элеоноры

Растин открыл глаза и каким-то уже ставшим привычным движением коснулся переносицы.

— Опять плохой сон?

Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.

— Да, мой господин, — последовал тихий, покорный ответ.

Растину, Верховному жрецу Роя, бога мрака и крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах…

— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.

Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск.

— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа в постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве ее последователей. Тебя не должно волновать сейчас ее продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом теперь не один.

Блондин склонил голову, принимая упрек. Действительно, он допустил ошибку с Белилом, и винить тут некого.

Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: этот его вопрос слишком долго терзал душу.

— Повелитель…

— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.

— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он… наслаждался. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли…

Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами.

— Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, способностью соблазнять богов. Так же как и ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы стать моим. Он не понимает, что это боль. И вряд ли поймет, даже если ему показать…

— Мой господин?

— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.

— Хорошо, господин. — Голубоглазый жрец покорно опустил голову и едва заметно вздрогнул, когда почувствовал прикосновение морозно-холодных пальцев к своей щеке.

— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.

Жрец, повинуясь повелительному движению пальцев, поднял лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка исказила это белое совершенное лицо — и человек потерялся в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.

Лишь когда робкий солнечный луч коснулся сомкнутых век, голубые глаза неохотно открылись, и в них все еще плескались отсветы и тени Мрака. Любимец бога… Он почти никогда не помнил, что происходило, когда погружался в это состояние, но всегда возвращался полон сил. Словно насытившийся хищник.

Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники не вовремя заглянули к повелителю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.

Растин сел в постели, и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул:

— Ванна готова, повелитель.

Жрец Роя усмехнулся:

— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?

— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда властелин Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.

Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.

— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном "друге".

— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле своего господина.

Тот согласно склонил золотую гриву волос.

Верховный жрец Доэра Солнечного совершенно не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного храма столицы Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичному полу храма, дабы успеть за своим Верховным.

Наконец Тайриг резко притормозил перед входом в главную залу, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери и замер. Остальные за его спиной врезались друг в друга, скользя. Они опасались задеть своего повелителя или же попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре помещения.

— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то, — что это?

— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой, — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.

На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях кафедрального храма Доэра, где находится Верховный жрец этого бога.

И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.

Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в эту ругань. Главнокомандующий войсками Черной Ложи, темный оборотень Кэртис Эро, с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетая туда имя своего господина, Верховного мага Черной Ложи, и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались при помощи коллективного разума засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.

— Мы же прикрыли тебя своей аурой! — Возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Вперемежку с нецензурщиной мужчина все же соизволил объяснить, что, даже находясь под прикрытием ночной магии, он едва смог спастись от мучительной смерти, когда на него воздействовал Свет этого портала, но отнюдь не от нестерпимой боли и зверского насморка.

— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога тоже не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не тронь! Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.

— Митас! Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!

— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга, — а ты все молодеешь?! Это комитет по торжественной встрече?

Тайриг обернулся и, оглядев разношерстную толпу жрецов, служек и стражников за своей спиной, усмехнулся:

— Да нет, это типичная реакция на фразу "к нам приехали бродячие артисты".

— Скорее уж зверинец, — проворчал темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.

— Это просто остаточная реакция на портал. — С пола наконец поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что новый Верховный маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.

— Ваше светлейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного мага Белой Ложи Мейдока Винзор-Катани.

— Мейдок Винзор-Катани, — медленно перекатил эти слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеоноры Винзор?! Она жива?!

— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет. — У юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы ее знали?

Тайриг расстроенно махнул рукой:

— Я чуть не отлучил ее отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла ее сестра с просьбой о помощи, я помог Элеоноре уехать за пределы Мирейи. Но твоя мать так и не дошла до храма Доэра, в который я просил ее обратиться. Я так сожалел, что не смог ее уговорить взять с собой сопровождающего.

— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.

Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в лорда Лилиана:

— Катани?

Тот склонил голову:

— Признать родную кровь несложно.

— Особенно облаченную в белые одежды и регалии, — улыбнулся Тайриг.

— Мейдок все равно младше меня. Всего на год. Но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.

Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, был неизмеримо выше просто королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной, как при старом магистре. По сути, он всего добился сам. А через несколько лет это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра. Истинного Света. Вот уж действительно стихии и силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.

Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.

— Что это? — поинтересовался он. — На багаж не очень похоже.

— Это кофе, — ворчливо отозвался оборотень, — Один мешок злому и черному колдуну, который заметно смягчает свой нелегкий нрав по утрам, если выпьет чашку этой пакости. Так что на меня вся Черная Ложа молиться должна. Он в последнее время сильно экономил на напитке, так как весь экспорт контролировался Белилом. По-моему, он только за это ненавидел бывшего Верховного мага Белой Ложи. А второй — новому наркоману. — Он кивнул в сторону бывшего наследника Мирейи. — Только я так и не понял, почему это все навьючили на меня, а не на коня…

— Конь! — вскинулся жрец Лейлы. — Мой Призрак! Мейдок, где мой конь?! Ты же обещал, что сможешь его протащить с собой!

Маг недоуменно качнул головой и растерянно ответил:

— Так вроде охватывал…

Ослепительная вспышка — и гневное ржание.

Тайриг не выдержал и расхохотался до слез. Это не Светлейший главный храм Доэра Справедливого и Солнечного, а балаган какой-то. Только лошади посреди главной залы ему и не хватало.

Его подчиненные с испугом смотрели на своего повелителя, который никак не мог остановиться. А в его голове заливисто вторило эхо божественного смеха. Доэр, как и его жрец, нашел ситуацию забавной.

Граф Адриан Винзор Мирейский устало опустился в кресло и недовольно покосился на разбитый графин. Надо, конечно, позвать слуг, чтобы убрались здесь, но… он взглянул на свои иссеченные морщинами руки. На пальцах сияют три родовых кольца, и ни одно из них он не может передать наследнику. Потому что нет наследников. Покойная жена принесла ему пять дочерей — и ни одного мальчика. Словно заколдовал кто. И это проклятие продолжало распространяться и на его дочерей. Ни одна из них так и не смогла разродиться живым сыном.

В такие моменты он с раздражением вспоминал плодовитого на мальчишек короля Регила и его жену. Вон только вчера объявили, что его величество король Кириан признал бастарда предыдущего короля как своего брата. И ведь не побоялся, что тот старше его. Фамилию Катани ему пожаловали. Хотя бастард ведь.

Граф вздохнул, сейчас он согласился бы и на бастарда, так как хуже нет, чем передать свой род в руки муженька своей второй дочери. Первой-то и не надо ничего, у ее супруга и титул, и финансовое состояние даже повыше, чем у графов Винзоров будет, да и по родовитости они могут поломать копья, так что сильно был доволен в свое время граф удачным замужеством старшей, хотя планировал ее выдать за другого. Хорошо тогда еще договор чести не успели заключить, когда герцог ее руки пришел просить.

А вот вторую пришлось выдать за богатенького, но купца. Пусть и с дворянской фамилией, но по наследству не переходящей. Вот он как клещ и вцепился в возможность стать Винзором. Третья дочь… Граф поджал губы. Да, третья. Во веки вечные он будет проклинать Дикую охоту Регила и бесчестье своей дочери. Во веки вечные… Честь семьи тогда была поставлена на кон. И пусть возмущался Верховный жрец Доэра, только что он может понимать в древних традициях дворянской чести Имя его третьей дочери не было вычеркнуто из родового древа только по одной причине: она исчезла вместе с родовым мечом, и не было больше слышно о ней ничего, так что или она действительно покончила с собой, как и долженствовало, или сгинула навеки. Четвертая после той истории и вовсе в адепты культа Даяны-Девственницы подалась. Мечом владеть учиться отправилась, родной дом покинула, не сказав отцу ни слова, будто сердце захлопнула. Ну что ж, молода была еще, мало что в вопросах чести понимала. Все мозги романтической дурью были забиты. Впрочем, он не отказался бы взглянуть на нее сейчас.

А пятая… Граф мрачно посмотрел на осколки графина и расплывающееся на дорогом мигарском ковре мокрое темное пятно. Н-да… с характером девица уродилась, за каких-то три года двух мужей схоронила. Вот и сейчас ей выгодную партию предложили, а она, идиотка, ломается. Кто ж ее, дважды овдовевшую, возьмет? И так уже слухи ползут, что не своей смертью ее супруги умирают…

В кабинет робко заглянул слуга:

— Ваша светлость?

— Что там еще? — нахмурился он.

— К вам посетитель. Говорит, что дело важное. Вопрос жизни и смерти.

Граф раздраженно поднялся. Кого это могло принести? Неужели опять плакальщики явились? То денег просят, то умоляют помиловать и не губить семью, то еще что удумают. Выгнать бы сразу в шею такого посетителя, но…

— Сейчас буду.

Он спустился вниз, в приемную гостиную, где ему навстречу медленно поднялся черноволосый худой юноша в довольно простых на вид одеждах, вот только… граф наметанным глазом оценил ткань, из которой была пошита одежда его гостя, — светлые рубашка с брюками. Да и лицо какое-то смутно знакомое.

— Граф Адриан Винзор Мирейский? — спокойно поинтересовался тот, пытливо вглядываясь черными глазами в лицо хозяина.

Знакомый взгляд. Черты лица… Граф прищурился:

— Да. Мне сказали, что это вопрос жизни и смерти. Чьей же? И кто вы, слуга так и не передал мне вашего имени.

— Конечно, я ведь не назывался и не давал своей визитки, — спокойно отозвался гость. — А что касается вопроса жизни и смерти, я не соврал. Ведь вам дорога ваша жизнь?

— О чем это вы? — Граф нахмурился. Ему угрожают?

— Я должен был вас увидеть, чтобы понять, хочу я вашей смерти, как жаждал ее многие годы, или вы мне глубоко безразличны, — все так же спокойно пояснил загадочный юноша.

— К-кто вы? — Но граф уже догадывался. Он видел ответ в черных глазах и фамильных чертах Винзоров, которые проглядывали в госте.

— Мое имя Мейдок, Моей матерью была Элеонора Раис Винзор, — представился тот.

Граф побледнел и схватился за сердце, медленно опускаясь в ближайшее кресло.

Гость кивнул, в его взгляде не мелькнуло и тени сочувствия.

— Чего вы хотите? — хрипло поинтересовался наконец старик. — Титул? Власть? Денег?

— Поверьте, мне хватает того, что я имею, — поморщился его внук. — Да и посмотрев на вас, я окончательно понял, почему мать предпочла умереть в рабстве у магов, чем вернуться к семье. Я действительно пришел, чтобы понять, хочу я вас убить или нет.

— И какое же решение вы приняли? — помолчав и собрав все свое достоинство в кулак, поинтересовался граф.

— Вы мне неинтересны, — пожал плечами тот. — На ваше счастье, в моей душе жажду мести выжгли напрочь. Но я оставляю за собой право носить фамилию моей матери, так как именно ее она дала мне после моего рождения.

— Я… не приму бастарда, — тихо почти выплюнул граф.

Сын Элеоноры пожал плечами:

— Как я уже сказал, мне это неинтересно. Я выяснил все, что хотел.

Как оказалось, последнюю фразу он сказал уже не графу, а своему спутнику, который все это время, незамеченный, просидел в тени одной из картин, на которой были изображены свершения рода Винзоров.

— Слава богам, а то я уже засыпать начал, — недовольно отозвался тот и поднялся на ноги. Его высочество принц Кристиан Катани, известный больше как Бешеный Крис, скользнул каким-то невидящим взглядом по лицу своего подданного, словно по пустому месту. — Куда дальше, братишка?

— В храм Даяны-Девственницы, — улыбнулся тот теплой улыбкой. — Мама обещала, что, когда вернется, отдаст фамильный меч сестре, которая помогла ей в одну из самых проклятых минут ее жизни. Я намерен выполнить обещание.

— О, прекрасные воительницы, — оживился его высочество, — а у тебя неплохие вкусы, несмотря на твои светлые замашки. Хорошо, что мы успели найти и выкупить эту железку, хотя прошло довольно много времени.

Резкими кивками попрощавшись с графом, оба покинули дом Винзоров. А его хозяин сидел и смотрел в пустоту остановившимся взглядом, понимая, что отныне путь в светское общество ему навсегда заказан. Никто не будет общаться с человеком, который выгнал из дома мать одного из Катани, признанного королевской семьей. К тому же тот сам является Верховным магом Белой Ложи. Это был конец Винзорам.

Мейдок смотрел на яркий полумесяц на небосклоне. Ночь накрыла столицу Мирейи, погрузив ее в приглушенную живую тишину. Ему понравился этот город, ему понравились его братья, теплая улыбка Кириана, бешеный задор Кристиана, серьезный, пронизывающий взгляд Кирилла. Они приняли его словно давно потерянного, долго ожидаемого брата. Удивительные люди. Лилиан был прав, рассказывая о них. Равно как и тогда, когда посоветовал приехать в Мирейю как можно быстрее. Здесь душа юного мага обрела ту полноту и гармонию, которой ей так не хватало все это время. Эти чувства Мейдок удачно подменял поставленной целью возвышения Белой Ложи.

— Я вижу, ты разобрался с делами?

Он обернулся к Лилиану. Тот подошел, как обычно, бесшумно и облокотился на один из выступов, окинув взглядом город внизу, под ногами.

— Да, — кивнул Мейдок. — Это оказалось даже проще, чем я думал. А где ты пропадал?

— Ходил на могилу матери, — задумчиво отозвался тот. — Потом заскочил посмотреть на Регила.

— Зачем? — тихо поинтересовался маг.

— Чтобы проверить, все ли я еще помню, — спокойно ответил его брат. — Таким, как я, все-таки надо некоторые вещи напоминать. Ведь именно для того же ты навестил графа Винзора, Мейдок Винзор-Катани?

— Я сын Элеоноры Винзор, — все так же тихо ответил Мейдок.

— Вот и помни об этом всегда, — внезапно очень серьезно взглянули на него сапфировые бездонные глаза. — Помни об этом. И если понадобится напомнить, тебе достаточно будет навестить ее отца, который так и не вычеркнул ее имя из своего родового древа.

Юноша сжал губы в тонкую жесткую линию. Он не намеревался забывать что-либо. Никогда. Его память не позволит этого сделать.

И Лилиан удовлетворенно кивнул, словно добился чего-то.

— Мне тут предложили отметить твой приезд в узком кругу. Поедешь? Жрец Доэра угощает.

— Ну если так, — улыбнулся тот. — А то я никак не могу отказаться от разорения подвалов храма Доэра.

— Только придержи свое перевоплощение, — усмехнулся принц. — Если явится Свет, он опять всех протрезвит и быстренько свалит. А нам потом мучайся.

— Постараюсь. — Последовала ответная открытая улыбка.