Жизнь за жизнь

Пурга вновь и вновь налетала и хлестала по защитному стеклу. Ничего не было видно не только из-за проклятого урагана, но и по вине ночной тьмы, накрывшей всё вокруг. Но на отдых просто не было времени: он может либо не успеть, либо скончаться от холода. Он и так поставил на кон свою жизнь, ибо более никто не согласился в такую метель идти километр, да ещё и в ночь. Хотели довериться роботу, но тот бы потерялся, сошёл бы с ума от количества снега вокруг и попал бы в лапы к бандитам, солдатам или зверям, если последних можно таковыми считать. А Михаил хотел считать. Не зря он взялся за эту работу. Нет, для него это была не работа – это была его жизнь.

Всю дорогу он даже не шёл, аккуратно скользил по земле ногами в толстых сапогах. И вот правая наткнулась на что-то. Михаил наклонился и пощупал. Мало что можно было узнать через шерстяную перчатку, но, доверяя интуиции, он решил, что это мусорка. Обычная металлическая, наверное, прикрученная намертво к земле и скорее всего – зелёная. А если рядом мусорка, то справа должен быть дом, если не его руины. Михаил более уверенно зашаркал по направлению к мнимому дому и уже скоро наткнулся на бетонную стену. Далее он двигался вдоль стены и дошёл до хлипкой деревянной двери, которая, он думал, была чёрным ходом. Неизвестно как, эта дверь простояла здесь чуть ли не с прошлого века, но Михаил одним резким движением сорвал её с петель и прошёл внутрь. Небольшой фонарик на лбу осветил в узком коридоре лестницу.

– Да, чёрт, чёрный ход! – похвалил Михаил сам себя.

За лестницей и направо скрывался тёмный кабинет. Окно в него загородили шкафом, но снег всё равно проникал через тонкие щели и покрывал свою половину комнаты. Михаил сел на незаснеженной половине и снял рюкзак. Открыл и проверил контейнер. Всё, безусловно, было в порядке. Потом он поднял левую руку и дважды постучал по пустому экрану термостойких часов. Те тут же загорелись зелёными угловатыми цифрами, показывая: