Жизнь без людей

Глава шестая

Пока Тодд сидел в своей гостиной с электрошокером на коленях, наручниками в одном кармане и перцовым баллончиком и изолентой в другом, у него было время, чтобы задуматься о собственной вменяемости. Солнце уже начало садиться, по полу поползли тени, а Тодд сидел, спокойно обдумывая, как ему лучше обездвижить человека, чтобы хватило времени на кастрацию. Он задался вопросом, не превращается ли он в психопата.

Я же не собираюсь убивать этого парня. Я только его стерилизую. Ветеринаров же не называют психопатами, когда они насильно кастрируют собак. Здесь то же самое. Верно?

Тодд не был полностью уверен. То, что он собирался сделать, никак нельзя было назвать нормальным. Но разве это сделает его чудовищем? Он знал, что у него нет ни одного из основных признаков серийного убийцы. Он никогда не мучил животных, не устраивал поджоги. Он до десяти лет мочился в кровать, и методически подвергался насилию со стороны своей деспотичной матери, хотя сам никогда не считал это насилием. Не то, чтобы она сексуально домогалась его или прижигала сигаретой. Просто у нее была твердая рука, когда дело касалось дисциплины. Он помнил рубцы на своей спине и бедрах, оставленные проволочной вешалкой и удлинителем. По современным меркам, она была, может быть и строгая, но не лучше и не хуже тех родителей, что были 50 лет назад. В какой-то мере она была религиозной фанатичкой. Никогда не разрешала ему играть с другими детьми, и каждый день заставляла читать библию.

Боже мой. Может быть, я сошел с ума?

Он пытался утешить себя тем, что сумасшедшие люди не знают, что они сумасшедшие. Поэтому если он думает, что сходит с ума, значит, он еще здоров. Хотя это было слабое утешение. Он не мог себе врать.

Не важно, насколько он убежден, что поступает правильно. Что Терренс Мохаммед наделает еще больше детей, может даже десятки. Что не способен будет их содержать, а каждый из этих детей потребит еще больше земных ресурсов и произведет сотни тонн мусора и отходов. Тодд не мог убедить себя, что этот человек заслуживает подобного. Он посмотрел на полиэтилен, расстеленный на кухонном полу. Там лежали скальпель, два зажима, игла, с вдетым в нее кетгутом и одноразовая зажигалка.

Что я делаю? За каким чертом я собираюсь вскрывать семенники этому парню?

На кухонной стойке стояла бутылка текилы, которую Тодд собирался использовать вместо дезинфицирующего средства. Она осталась с июньского дня рождения его бывшей подружки. В тот вечер она прикончила другую бутылку и сбежала с какой-то лесбиянкой из офиса поручительской компании, где они вместе работали. Она разозлилась на него, потому что он не хотел жениться и заводить детей. Накануне ссоры она выпила четыре «Маргариты», пару рюмок «Патрона», и уже заигрывала со своей коллегой. Тодд тоже выпил несколько рюмок. Когда он поделился с ней своим мнением относительно размножающихся людей, в комнате воцарилась тишина.

- Я считаю, что все должны быть геями. Никто не должен производить потомство. Гомосексуализм может быть естественной адаптацией, природным противоядием от перенаселенности. Все, кто продолжают размножаться, когда мир уже катастрофически переполнен, являются эгоистичными засранцами.

- Значит, я — эгоистичная засранка? Если хочу детей.

- Ты легкомысленная.

Такт никогда не был сильной стороной Тодда. Жесткая прямота была одним из тех его качеств, которые нравились Стефани в начале их отношений, но всего через четыре месяца она была уже сыта ими по горло, и это явилось причиной многих жестких разногласий. В тот вечер они поссорились. Были слезы, резкие слова, а потом хлопнула дверь, и он остался один. Вероятно, вечеринка в честь дня ее рождения был не местом и не временем для определенных дискуссий.

Стефани была его первой подружкой. Полная его противоположность Она ездила на «харлее» и работала агентом в поручительской конторе, то есть «охотником за головами». Она была бисексуалкой, и обладала «дьявольским» телом. Большая грудь (заслуга искусного пластического хирурга), мускулистое тело, как результат бесчисленных часов в тренажерном зале, длинные вьющиеся каштановые волосы, полные губы, почти всегда саркастически ухмыляющиеся, словно она считала, что все вокруг шутят, и огромные испуганные глаза, словно она боялась, что шутят именно над ней.

Тодд изо всех сил старался не задаваться вопросом, как такому задроту, как он удалось отхватить такую телку, потому что знал, что Стефани претила неуверенность в себе.

- У меня неуверенности на нас двоих хватит, — говорила она всегда, и в этом, как полагал Тодд, был ответ на его вопрос. Она была неуверенной в себе, а Тодд — безобидным, как ребенок. Он был еще девственником, когда они познакомились, чего не скажешь о ней. Интересно, что бы Стефании сказала, узнав, что он собирается сделать. Она всегда считала его сумасшедшим, только жалким и безвредным. Интересно, будет она ли она по-прежнему считать его таким? Тодд не видел Стефании с момента их расставания. Он надеялся, что она сейчас счастлива, но что самое важное, он был благодарен ей за то, что она не будет рожать детей.

Он подошел к бутылке и сделал еще один большой глоток, стирая Стефании из памяти.

К черту ее. Пусть останется в прошлом.

Янтарная жидкость обожгла горло, в голове стало пусто и легко. Тодд кашлянул несколько раз, потом снова запрокинул бутылку над головой, делая на этот раз еще больший глоток. Комната накренилась, и Тодд слегка покачнулся.

От мыслей о Стефани голова пошла кругом. Мало ему того, что он собирается сделать! Он терпеть не мог алкоголь, но ему нужно было что-то, что поможет ему справиться. Это был не тот случай, когда он мог попросить у Геймлиха совета. По крайней мере, не на публичном форуме.

Ему нужен личный электронный адрес этого человека. Вместо этого ему придется принимать решение самому.

Отступать слишком поздно. Терренс мог постучать в дверь в любую минуту. Тодду оставалось лишь надеяться, что электрошокера хватит, чтобы свалить его с ног. Пистолет он себе не мог позволить, а ножом такого вряд ли напугаешь. Этот парень был таким здоровым, что если Тодд наставил бы на него нож, тот наверняка б выхватил его и заставил съесть. Ему придется устроить на здоровяка засаду, и быстро нейтрализовать его.

- Наверное, я чертов псих, — подумал Тодд. — Я не смогу это сделать. Я нихрена не смогу это сделать.

Тодд ходил по гостиной взад-вперед. Он остановился, тяжело дыша, и уставился на хирургические инструменты. Сердце учащенно колотилось в груди. Он попытался представить, какую боль будет испытывать этот человек. И не смог. Не знал, сможет ли продолжать, если парень очнется и закричит. Эта мысль серьезно его тревожила. Если бы он мог раздобыть какой-нибудь наркотик, но у Тодда не было рецепта, а на героин не было денег, даже если б он знал, где его достать. С его везением, его бы точно ограбили бы и убили, попытайся он купить «герыч» у мексиканцев.

Тодд плюхнулся на диван и посмотрел на свои «Таймекс». Было шесть минут седьмого. Парень опаздывал. Может, он вообще не появится. Тодд попытался расслабиться, но все еще был слишком возбужден от выпитого. Он попрыгал на месте и отжался несколько раз.

Где этот парень, черт его дери? Может, он не появится? Все равно, это безумие. Я бы с этим не справился. Все равно не сделал бы это. Я не такой человек. Это не нормально. Я не сумасшедший.

Тодд снова посмотрел на хирургические инструменты на полу.

Если я не собираюсь делать это, то тогда зачем я все это купил?

Он посмотрел на электрошокер в своей руке, а потом опять на скальпель и зажимы. Наверное, электрошокер и наручники можно вернуть в магазин, а вот медицинское оборудование назад не принималось. В дверь раздался звонок.

Что ж, я же за все заплатил. Будет досадно этим не воспользоваться.

Он подошел к входной двери и распахнул ее.

- Вы опоздали.

- Знаю. Извини. Знаю, что ты просил меня не опаздывать, но мне пришлось ждать мою маму, когда она приедет с работы, чтобы я смог воспользоваться ее машиной.

По лицу здоровяка пробежала тень смущения.

- А ты-то что здесь делаешь? Где тот парень, с которым я должен встретиться?

Терренс заглянул через плечо Тодда в квартиру. Тодд надеялся, что кухня здоровяку не видна. Если он увидит полиэтилен на полу со скальпелем, лежащим на нем, он может дать деру и вызвать полицию. Потом Тодду пришлось бы давать кучу объяснений, сначала копам, а потом своей начальнице на работе.

Тодд шагнул в квартиру, оставив дверь открытой, чтобы Терренс следовал за ним. Терренс вошел, все еще глядя на Тодда в ожидании ответа. Тодд улыбнулся, и гигант-баскетболист улыбнулся в ответ. У него действительно была потрясающая улыбка.

- Я здесь, чтобы помочь вам.

Тодд прижал электрошокер к груди здоровяка и дал разряд. В руководстве было сказано, что держать нужно две секунды. Тодд досчитал до десяти. Терренс упал почти сразу. Тодд перешагнул через него, убрал его ноги из дверного проема и захлопнул дверь. Быстро опустился на колени, надел на здоровяка наручники, потом вытащил изоленту и стал обматывать ему лодыжки. Терренс был все еще дезориентирован, но быстро приходил в себя и пытался встать на колени. Он упал лицом вниз, потом снова попытался встать.

Тодд дал ему еще один разряд. Мужчина резко вскрикнул и снова упал, скрипя зубами от боли. Из уголков рта потекла слюна. Тодд закончил заклеивать ему лодыжки, обмотав их лентой в четыре или пять слоев, чтобы тот наверняка не смог освободиться. Потом встал и заклеил лентой Терренсу рот. Когда Тодд закончил, мужчина очнулся. Он выглядел напуганным.

- Извини за все это, Терренс. Но однажды ты меня поблагодаришь. Мы делаем правое дело.

Тодд стянул джинсы здоровяка до лодыжек. Глаза Терренса расширились. Он забился на полу, пытаясь кричать заклеенным ртом. Тодду пришлось дать ему еще один разряд.

Я не могу постоянно прижигать его. Мне нужно найти какой-нибудь другой способ его контролировать. Тодд начал обматывать изолентой торс здоровяка, делая его похожим на египетскую мумию. Он обмотал Терренса от груди до бедер, потом схватил пенис здоровяка и приклеил лентой к животу. Член Терренса был гигантского размера. Он заканчивался выше пупка. Тодд почувствовал укол зависти. Он обмотал его еще несколько раз, пока тот совсем не стало видно, оставив открытыми только яйца. Тодд схватил новый рулон ленты и стал обматывать ноги здоровяка. К тому времени Терренс снова очнулся. Теперь это не имело значения. Он уже никуда не уйдет.

Тодд встал над Терренсом, глядя, как тот корчится. Подождал, чтобы убедиться, что тот совершенно беспомощен, прежде чем начать операцию. Удовлетворенный, он схватил Терренса за лодыжки и поволок на кухню. Тот оказался тяжелее, чем казался. Тодду пришлось несколько раз бросать ноги здоровяка и делать передышку, прежде чем он наконец затащил его на полиэтилен.

Тодд услышал его приглушенные стоны и крики сквозь ленту, когда здоровяк заметил хирургические инструменты. Глаза Терренса расширились и наполнились слезами. Он тряс головой вперед-назад, пытаясь освободиться, но лента обездвижила его полностью.

Тодд взял бутылку «Патрона» и сделал еще один глоток, потом вылил остатки Терренсу на яйца.

Терренс корчился и визжал.

- О, черт, я забыл, что алкоголь жжет. К сожалению, будет только хуже.

Тодд взял скальпель и опустился на колени. Он приподнял мошонку Терренса, и все тело у того напряглось. Он стал подергиваться, но не смотря на огромные усилия, сдвинулся меньше чем на дюйм. Это все, что он смог сделать своим обмотанным изолентой телом.

- Советую тебе лежать спокойно. Я и так нервничаю, а этим дерьмом я не каждый день занимаюсь. Если будешь дергаться, я могу нечаянно отрезать тебе яйца.

Здоровяк перестал двигаться, но снова начал рыдать и кричать сквозь ленту. Тодд едва мог его слышать.

Изолента сделала свое дело.

Тодд поместил мошонку мужчины себе в ладонь и сделал длинный разрез на толстой морщинистой коже.

Терренс продолжал беззвучно кричать, его тело вибрировало. Он мотал головой из стороны в сторону. Рука Тодда задрожала.

- Ты заставляешь меня нервничать!

Тодд сделал еще один длинный разрез с другой стороны мошонки. Потом глубоко вздохнул и нащупал бутылку с текилой. Она была пуста. Тодд запустил большой палец в один из разрезов на мошонке и вытащил семявыносящие протоки — крошечные розовато-белые канатики, ведущие к яичкам. Мужчина кричал и трясся, пока рука Тодда копалась у него в мошонке, возясь с яичками. Крови оказалось больше, чем Тодд ожидал. Она покрывала все его руки.

Похоже, нужно было найти лист полиэтилена побольше.

Тодд схватил оба зажима и присоединил их к одному из семенных канатиков на расстоянии дюйма друг от друга.

Черт, откуда мне знать, что это тот, который нужен?

Тодд посмотрел на канатик и пожал плечами. Взял скальпель и сделал разрез между зажимами.

Потом он взял иглу с уже вдетым кетгутом, и зашил оба конца канатика. Терренс снова задергался и затрясся. Из выпученных глаз ручьем лились слезы. Тодд вряд ли мог себе представить, какую боль испытывал сейчас этот парень. Однажды ему пнули по яйцам, и тогда он чуть не потерял сознание от боли. Он помнил тошнотворное ощущение внизу живота и привкус желчи в горле. Он не мог себе представить, насколько бывает больно, когда кто-то залазит тебе в мошонку и разрезает семенные канатики. Его удивляло, что парень все еще находился в сознании. Было бы лучше, если б он был в отключке.

- Все хорошо, здоровяк, теперь займемся другим.

Терренс дергал головой взад-вперед. Зрачки у него были размером с шары для гольфа. Тодд снова запустил руку в мошонку великана и вытащил новую партию семенных канатиков. Закрепил на них зажимы, и все тело Терренса затряслось, а потом обмякло. Здоровяк, в конце концов, отключился. Тодд сочувственно покачал головой и сделал новый разрез.