Живое божество

1

Взмах! Взмах! Взмах!..

«Кровавая волна» неслась по седому от пены морю. При каждом погружении весел нос корабля взлетал над волнами. Весла двигались слаженно – так же слаженно, как, словно на едином дыхании, действовали мускулистые гребцы: лопасти вверх, головы вниз, лопасти вниз, головы вверх; взмах, взмах!

Темп был беспощадный. Гэт еще никогда не видел, чтобы Драккор так понукал свою команду. Казалось, что эти задыхающиеся, исходящие потом люди вот-вот умрут от изнеможения. На побагровевших лицах вздулись жилы. Почти у каждого весла рукоять была измазана кровью, но никто не соглашался, чтобы его сменили, ведь это было состязание в скорости. Вся команда готова была скорее умереть, чем проиграть.

Гэту это казалось глупостью. Он был етуном только наполовину – если совсем уж точно, на две четверти, – и, наверное, в его смешанной крови не хватало чего-то такого, что позволило бы ему понять, почему так важно причалить к берегу на десять минут раньше другого корабля. А кроме того, благодаря своему предвидению Гэт и так знал, что «Кровавая волна» выиграет. Заранее известный исход волноваться не заставляет.

Из океанских волн поднимался высокий утес. У его подножия пенился прибой. «Кровавая волна» должна была пройти впритирку к этой скале, оставляя ее по правому борту. По левому борту несся «Морской дракон», не желавший отставать. Порывы ветра доносили до Гэта хриплое дыхание гребцов, – ветер был холодный, но полуобнаженным гребцам он наверняка казался освежающим.

Гэт вместе с Ворком сегодня дежурил. Они двигались вдоль скамеек с бурдюком в руках, дожидаясь момента, когда во время взмаха лица гребцов окажутся обращенными вверх, и вливали воду в открытые рты. Надо было дать гребцу сделать три-четыре глотка, плеснуть воды ему на голову, чтобы немного ее охладить, и переходить к следующему. Конечно, эта работа была неизмеримо легче гребли, но она требовала сноровки и осторожности. Если бы Гэт споткнулся о весло или хоть чуть-чуть замешкался и заставил гребца ждать, никакие Боги не спасли бы его гнева тана – ну или команды, не важно. Его бы просто разорвали на куски.

Предвидение показывало ему эту картину – слабо, но достаточно отчетливо, чтобы заставить Гэта помнить об опасности. Вероятность того, что зазевается Ворк, была куда больше и представлялась яснее. Но Гэт об этом помалкивал. Он еще в первый день узнал, что упоминание на борту корабля о предвидении или вообще о магии влечет за собой немедленную порку.

Этот мыс назывался Голова Убийцы, а за ним лежал Гарк, родной порт «Кровавой волны», вотчина Тана Драккора. Сам остров Нарп частично принадлежал Гарку, частично – Спитфриту, причем размер этих частей время от времени менялся, в зависимости от умения соответствующего тана отхватить кусок земли у соседа. В настоящее время почти весь остров принадлежал Спитфриту, и из-за этого команда «Кровавой волны» в течение всего путешествия очень грубо обходилась с Ворком. Гарк, небольшой город, должен был вот-вот появиться на горизонте. Гэт еще час назад узнал, как выглядит Гарк. Зрелище его не впечатлило, но он предпочел оставить мнение при себе.

Он полил водой Граблора и перешел к Рыжему, самому рослому изо всех матросов, полностью оправдывавшему свое прозвище. Волосы здоровенного детины были даже не рыжие, а медно-красные, а сейчас и лицо выглядело им под стать. Глаза Рыжего выпучились. Гэту хотелось спросить, почему команда «Кровавой волны» окажется навеки опозоренной, если «Морской дракон» Тана Тракрога прибудет в порт первым. Это было бессмысленно, ведь еще два часа назад корабль Тракрога казался пятнышком на горизонте, но все-таки они сумели его нагнать. Но для команды «Кровавой волны» это имело огромное значение.

Гэт подождал, пока Рыжий сделает еще один глоток, смочил его голову, когда тот наклонился, и двинулся к следующему гребцу, Гисмаку, мельком взглянув в сторону соперников.

О Боги!

Гэт забыл и Гисмаке, чей открытый рот так и не получил свою порцию живительной влаги. «Морской дракон» сократил расстояние уже наполовину и несся наперерез «Кровавой волне». «Кровавая волна» как раз проходила вплотную к нависшей Голове Убийцы, и прибой ярился совсем рядом. С одной стороны мелькали весла «Морского дракона», с другой – кипела пена, и между ними невозможно было протиснуться. Ну никак невозможно. Но как это могло случиться? Ведь Гэт ничего подобного не предвидел!

На мгновение Гэту захотелось закричать неизвестно кому, чтобы тот исправил ошибку. Ведь события, которых он не предвидел, не могли произойти! Это было недопустимо. Гэт уже привык жить, двигаясь по накатанной дорожке предвидения. Он попал в зависимость от него, а теперь вдруг оказалось, что будущее изменилось само по себе. Его видение «Кровавой волны», уткнувшейся носом в гальку, исчезло. Гэт едва смог припомнить, как выглядел Гарк. Как он должен был выглядеть. Должен был… Если бы Ворк не помешал гребцу, «Кровавая волна» выиграла бы – она выигрывала! – но теперь это уже не соответствовало действительности. Что за магия здесь творится? Разные возможности развития событий?

– Лей! – прохрипел Гисмак, когда и при следующем взмахе весла мальчишка с водой продолжал стоять столбом.

Гэт вздрогнул и вернулся к своим обязанностям, но между глотками бросал взгляды на «Морского дракона» по левому борту, безжалостно прижимавшего их к скалам, и на буруны по правому борту. Если корабли зацепятся веслами, то «Морской дракон» еще может уцелеть, но «Кровавая волна» потеряет управление, и ее швырнет на скалы. Непременно швырнет! Это было самоубийство. Закончив поить Гисмака, Гэт оглянулся и увидел, что стоящий у руля Драккор мрачен, словно смерть.

Тан кивком подозвал Гэта. Этого Гэт тоже не предвидел, но тем не менее поспешил на зов, быстро пробираясь между гребцами, не забывая об осторожности, чтобы никого не толкнуть, но и не мешкая. Тан не любил, чтобы его заставляли ждать, тем более – ждать какого-то болвана – мальчишку, всего лишь наполовину етуна. Впрочем казалось, тан уже забыл о Гэте. Драккор был не всесилен. Он не мог заставить корабль двигаться быстрее.

Едва Гэт подумал об этом, как тан что-то произнес, и рулевой дунул в свою дудку, давая знак грести быстрее. Бог Милосердия! У них же сейчас сердца разорвутся!

Мгновение спустя «Морской дракон» тоже увеличил скорость.

Тяжело дыша, Гэт подбежал к рулевому.

Драккору было двадцать три года. Ростом он не превышал четырнадцатилетнего подростка, однако отличался крепким сложением – его руки и плечи бросались в глаза, даже когда он находился среди етунов мореходов. Драккор каждый день брался за весло, чтобы поддержать форму. Тан не носил ни бороды, ни усов и не делал себе татуировок – наверное, подражал своему отцу, Келькору. Пепельные волосы падали на плечи Драккору, а синие глаза сверкали, как бриллианты, и были так же холодны. Судя по рассказам, он убил шестерых танов; сколько он убил простолюдинов, никому не приходило в голову подсчитывать. Сейчас из одежды на нем были только обычные матросские бриджи. На лице застыло выражение неумолимой ярости.

Тан изучающе смотрел на корабль соперников. Потом он повернулся, обратил взгляд налитых кровью глаз на Гэта и прорычал:

– Следи за скалами, парень!

– Да, сэр! – мгновенно откликнулся Гэт и перевел взгляд на скалы, проносящиеся возле самого левого борта. При этом он по-прежнему мог видеть «Морского дракона», который подошел настолько близко, что расстояние между двумя кораблями не превышало длины весла. Гэт не спросил, зачем надо следить за скалами. Он уже усвоил, что на этом корабле не любят вопросов. Даже если ему придется стоять здесь до тех пор, пока он не умрет от старости, то и тогда он не станет ни о чем спрашивать. Гэт пробормотал молитву. Лоб его покрылся испариной. Боги! Боги! Образы катастрофы становились все более отчетливыми.

Они разобьются! Гэт изо всех сил старался успокоиться, но добился лишь того, что у него задрожали руки. «Кровавую волну» несло на скалы! Они переломают весла, поток закружит их и швырнет… Гэт видел прибой, окрасившийся в розовый цвет, видел водоросли, видел тела, которые било о покрытые острыми ракушками скалы. Боги! Он знал это! Он знал, что умрет. Предвидение не оставляло ему никаких сомнений. Страх пересилил дисциплину.

– Сэр! – закричал Гэт и обернулся.

– Смотри на скалы, – мрачно усмехнулся Драккор. И Гэт снова принялся смотреть. Внезапно образы гибели и разрушения поблекли, потом вернулись.

– Дальше! – крикнул Гэт, вытирая забрызганное морской водой лицо.

Тан повернул рулевое весло, и угроза ослабла. Ублюдок! Грязный ублюдок! Он использовал предвидение Гэта! Он намеренно прокладывал курс все ближе и ближе к скалам, до тех пор, пока Гэт не говорил ему…

– Говори, когда пора, парень!

– Теперь все чисто, сэр! – хрипло откликнулся Гэт. – Правый борт – дальше! Еще чуть-чуть…

Внезапно «Кровавая волна» оказалась рядом со скалами. Мимо неслась пена, они едва не цеплялись лопастями за чужие весла. Управлять боевым кораблем непросто, но зато у него такая мелкая осадка, что течения ему нипочем. Смерть приблизилась, отдалилась и приблизилась снова.

– Теперь вправо! – крикнул Гэт.

Потом опасность миновала. Скалы остались позади. «Кровавая волна» обогнула мыс. Спасены!.. Пока спасены.

Мокрый и ослабевший Гэт чувствовал себя так, словно его постирали, выкрутили и повесили сушиться. Его трясло, как муку в решете. Ну и хладнокровие у этого человека! В первый день тан самолично вытянул Гэта концом веревки за один лишь намек о том, что он обладает предвидением, а сейчас использовал предвидение Гэта, чтобы победить в состязании! Драккор победил своего соперника при помощи обмана! Ну это, положим, неудивительно, но почему предвидение обмануло Гэта?

Вскоре он увидел причину этого умопомешательства. «Морской дракон» все еще продолжал теснить их, но «Кровавая волна» неслась к берегу по кратчайшему пути. Два корабля мчались к огромному утесу, который выгнулся дугой, словно желая дотянуться до противоположного берега, и образовал арку. Борт к борту они пересекли пролив. Под аркой едва хватало места для одного корабля, а пройти двум галерам было совершенно невозможно. Теперь уже «Кровавая волна» теснила «Морского дракона», проносясь через узкую расщелину. На этот раз опасность разбиться о скалы угрожала их соперникам. В последнее мгновение «Морской дракон» ухитрился дать задний ход. Его команда яростно вопила. Драккор неистовствовал. Его гребцы подняли весла. Корабль подхватила и подняла волна. Галера рванулась вперед, словно испуганная лошадь, с солнечного света в холодную, ветреную тень, где витал острый запах водорослей. Каменные стены остались позади, и над кораблем снова засинело небо, в котором кружили белые птицы. У матросов вырвался единодушный победный вопль; они прославляли тана и его искусство управления кораблем и кричали, что он едва их не угробил.

Всего этого Гэт не предвидел. Он слабо усмехнулся Ворку, который прыгал от радостного возбуждения. Лицо у него было почти такое же красное, как у Рыжего.

Мгновение спустя течение вынесло «Кровавую волну» в широкий спокойный залив, окруженный зелеными холмами с крутыми склонами. На берегу лежал Гарк, напоминавший скорее большую деревню, чем город. «Морской дракон» задерживался – он или пошел в обход скал, или собирался принять вызов и все-таки проскочить через эту расщелину… Гэт предвидел, что они пошли в обход. Они не примут поражения слишком близко к сердцу, но воздадут должное победителю, так что Тан Драккор теперь может отправляться домой и приветствовать своих гостей.

К Гэту вернулось его предвидение. Очевидно, этот мыс был защищен магическим щитом вроде того, которым был накрыт замок у них дома, в Краснегаре. Гэт не мог предвидеть будущее под таким щитом, поэтому для него стали неожиданностью и скалы, и хитрая уловка Драккора. Но зачем какому-то чародею понадобилось накладывать заклятие на утес? Конечно, чтобы озадачить гостей, идущих ночью или под прикрытием тумана. Если их рулевой будет обладать большими способностями, чем обычный мирянин, он все равно не сможет пустить их в ход и найти короткую дорогу.

Матросы снова взялись за весла и принялись грести, но теперь темп уже не был таким убийственным. Гэт подобрал бурдюк с водой и вернулся в гребцу, на котором остановился в прошлый раз. Но теперь Гэт мог позволить себе немного расслабиться и заглянуть в ближайшее будущее: буйные крики подданных, сбежавшихся встречать тана, путь самого Гэта через поселок…

Упс!

Гарк тоже был накрыт щитом. Будущее оказалось закрыто для Гэта – по крайней мере, до тех пор, пока он не завершит свое путешествие.

2

Даже по сравнению с Краснегаром Гарк был небольшим городком. Впрочем, наверное, здесь жилось лучше, чем в Двонише. Гарк окружали каменистые безлесные холмы. Невысокие каменные дома, крытые дерном, трудно было рассмотреть с моря. Виднелись только торчащие из травы печные трубы. Гэт подумал, что либо местные жители ходят в своих жилищах на четвереньках, либо все-таки эти дома наполовину углублены в землю. Может, для того, чтобы зимой было теплее? По крышам бродили козы и щипали густую траву. Единственное большое здание стояло чуть выше по склону. Оно было деревянным, а его крыша – медной, чуть светлее, чем крыши из дерна. Наверняка это дворец тана.

Гэту стало любопытно, что местные жители, тысячелетиями грабившие побережья Империи, делали со своей добычей, кроме того, что пустили медные щиты на дворцовую крышу. Более того, Гарк считался владением, занимавшим очень важную стратегическую позицию и контролировавшим южные подступы. Жители Гарка грабили других етунов, возвращающихся домой.

Так куда же они все это девали?

Похоже, оставили в кабаках и борделях всей Империи. Что еще можно сделать с добычей?

Земля быстро приближалась. Жители сбегались на берег, чтобы приветствовать вернувшегося тана. Над водой летели радостные крики.

Ворк ткнул Гэта локтем под ребра. Гэт оглянулся и увидел, что его ждут на корме. Что-то он замечтался. Гэт поспешил на корму. Сейчас было самое время для смертельных угроз.

Драккор, все еще не выпускавший из рук весло, посмотрел на Гэта. В его синих глазах соединились жестокость и насмешка.

– Парень?

– «Помалкивай об этом». Да, сэр? – откликнулся Гэт.

– Помалкивай об этом.

– Да, сэр!

Драккор кивнул. На его мальчишеском лице появилось некое подобие улыбки.

– И на берегу тоже помалкивай.

– Да, сэр.

Гэт не был уверен, но сейчас должны были бы прозвучать угрозы…

– Если сболтнешь лишнего, я тебя убью. Это же относится к твоему медноволосому дружку.

– Да, сэр, я понял, – сказал Гэт. «Ты хороший парень, и я бы предпочел этого не делать, но если придется – все-таки тебя убью».

– Ты хороший парень, – с улыбкой сказал Драккор, – и я бы предпочел этого не делать, но если придется – все-таки тебя убью.

Выходит, Ворк – нехороший парень, так, что ли? Впрочем, неожиданно для самого Гэта похвала Тана Драккора заставила его приосаниться. Да, Драккор был кровожадным убийцей, но Гэт провел последний месяц в обществе пятидесяти мореходов, боготворящих своего тана, и многие из них с радостью дали бы отрезать себе ухо, только бы услышать от Драккора такие слова. Хороший парень? Ха!

– Да, сэр.

Теперь должно идти: «Мне надо кое с кем поговорить».

– Мне надо кое с кем поговорить. – И тан перенес свое внимание на берег.

«Горбун».

Причаливание корабля было одновременно и церемонией, и праздником, и работой, которые принадлежали исключительно команде. Население сгрудилось на берегу и наблюдало за происходящим, время от времени разражаясь радостными воплями. Гэт и Ворк спрыгнули в воду вместе с остальными матросами, хотя от них было немного пользы. «Кровавая волна» прошуршала по гальке вместе с очередной морской волной, но в отличие от морской эту на берег вынесла сотня мускулистых рук.

Тан Драккор спрыгнул на берег, не замочив ног, и огляделся.

– Гисмак! Граблор!

Оба матроса помрачнели и принялись пробираться вперед.

– Я жду вас обоих завтра.

– Я готов прямо сейчас! – прорычал Граблор. Он был на голову выше тана, но на корабле бились об заклад, что его дерзость дорого ему обойдется.

– И я готов, – сказал Драккор, – но сегодня у меня гости. Завтра! Или вы хотите ползать на брюхе прямо сейчас?

– Нет! – в один голос выдохнули матросы.

– Значит, завтра в полдень. – Драккор повернулся и принялся глядеть на море.

Обязанность капитана поддерживать дисциплину среди своей команды, а етунский капитан должен делать это при помощи собственных кулаков. Руки тана пестрели шрамами, оставшимися после сотен подобных стычек, но на лице не было ни единой отметины. Уши и нос Драккора сохранили свою первоначальную форму, что крайне необычно для етуна.

По заливу плыл «Морской дракон» – на этот раз медленно, как и приличествовало гостям. Тан Тракрог завернул в Гарк по пути на сходку в Нинтор.

Тан Драккор развернулся и направился в глубь берега. Это послужило сигналом. Жители городка кинулись приветствовать вернувшихся моряков, перескакивая по пути через перевернутые плоскодонки и ловушки для омаров, лавируя между растянутыми для просушки сетями и грудами китовых костей. Жены бросались к мужьям, дети – к отцам, родители – к сыновьям. Мужчины были одеты в бриджи, некоторые еще и в башмаки, женщины – в яркие домотканые платья, а маленькие дети вообще бегали голышом. Среди них не было ни одного темноволосого, и вид стольких льняных голов вызвал у Гэта приступ тоски по дому, по пристани Краснегара. Половина краснегарцев были импами, но порт всегда оставался владением етунской части населения.

Ворк смотрел на Гэта большими зелеными глазами, ожидая указаний. Он считал себя приятелем Гэта, но на самом деле был его подопечным.

– Нам надо держаться поближе к нему, – сказал Гэт и подумал: «Пока не придет Горбун».

Держаться поближе к Драккору оказалось делом непростым. По меньшей мере половина жителей городишка хотели поговорить с правителем. Драккор торопился, чтобы успеть добраться до своего дворца прежде, чем Тракрог пристанет к берегу, и в результате образовалось столпотворение. Только два события тан счел достаточно важными, чтобы замедлить шаг. Одним из них был обряд представления – матери подносили детей, родившихся за время отсутствия правителя, чтобы тан благословил их. Драккор поглаживал детей по головенкам, улыбался и кивал, когда ему сообщали имена его новых подданных. Причиной второй задержки послужило появление стройной девушки в ярком платье. Тан обнял ее и поцеловал. Многочисленные свидетели разразились одобрительными возгласами и нескромными предсказаниями.

Гэт, охваченный странным ощущением нереальности происходящего, вдруг осознал, что он действительно находится в Нордленде, на родине половины его предков. Его мать даже приходилась тану родственницей, хоть и дальней. Дедушка Гросснак, обычный мореход, тоже родился в каком-нибудь поселке вроде этого Гарка. Правда, даже папа не знал, на каком именно, не знал он и названия дедушкиного корабля. Некоторые из этих людей, возможно, двоюродные братья Гэта. Сознавать это было странно, но Гэт понимал, что это ощущение останется с ним в течение всего времени, что он будет находиться здесь.

Драккор, оказавшийся в центре галдящей толпы, медленно пробирался к своему дворцу. На полпути он, казалось, вспомнил о двух своих юных гостях. Тан остановился и огляделся. Прежде чем он произнес хоть слово, Гэт уже пробирался сквозь толпу. Ворк следовал за ним по пятам.

Узнав действие предвидения, Драккор сверкнул глазами и принялся всматриваться в толпу.

– Горбун! – крикнул тан. – Где этот урод?

Люди расступились, и вперед, пошатываясь и опираясь на костыль, поспешно выскочила странная фигура. Дети и даже некоторые взрослые принялись выкрикивать насмешки.

Горбун приволакивал усохшую ногу. Он явно был етуном, но среди толпы белокурых здоровяков этот маленький уродец казался жалким подобием человека. Создавалось впечатление, что все его кости когда-то были переломаны, а потом неправильно срослись. Из-за худобы возраст Горбуна было трудно определить на глаз, но, похоже, он ненамного старше Гэта, если судить по легкому пушку, пробивающемуся у него на щеках.

– Эй ты, коротышка, где тебя носит? – спросил Драккор, презрительно глядя снизу вверх. – Я же вроде велел тебе подрасти, пока меня не будет.

Все вокруг засмеялись.

– С возвращением вас, господин! – сказал калека.

– Стоило мне посмотреть на тебя, как захотелось снова уплыть.

Снова зазвучал жестокий смех. Горбун отшатнулся, словно ожидая удара.

– Видишь этих двоих? – резко спросил Драккор. Горбун посмотрел на Гэта и Ворка. Глаза у него были светло-серые, словно туман над морем.

– Вижу.

– Объясни им все. Сейчас же! – И тан ударил горбуна по лицу так сильно, что тот пошатнулся и едва не упал.

Кто-то из зрителей пнул калеку под колено здоровой ноги. Горбун рухнул в грязь. Толпа веселилась вовсю.

Драккор двинулся дальше, и толпа устремилась за ним, оставив позади троих юношей, один из которых был распростерт на земле. Насмешки над калекой – дело привычное. Такое случалось даже в Краснегаре, хотя родители Гэта этого и не одобряли. Ворк посмеивался – возможно, хотел скрыть свое недовольство тем, что их отдали на попечение этому уроду. Гэт шагнул вперед и помог Горбуну подняться.

– Я – Гэт, сын Рэпа. А это Ворк, сын Крагтонга.

Опершись на костыль, калека отряхнул одежду. На нем было домотканое одеяние, вроде женского платья, только грязно-коричневого цвета. Настоящие мужчины в Нордленде не прикрывали грудь до тех пор, пока в ведрах не появилась корочка льда. Серые глаза изучали юношей.

– Чужаки? Из Краснегара и Спитфрита?

Кривые зубы делали речь Горбуна неразборчивой, но в ней была какая-то странная веселость.

– Да, сэр.

– Мы не в море.

– Нет, сэр… то есть я хотел сказать да! – Гэт обнаружил, что бесцветные глаза калеки удивительно яркие и умные. Юноша чувствовал, что они смотрят прямо ему в душу.

– Называя меня «сэр», ты напрашиваешься на неприятности. Меня зовут Горбун. Пойдем! – И он заковылял, так размахивая своим костылем, что идти с ним рядом было невозможно. Вскоре он начал тяжело дышать, но шага не замедлил.

Ворк поймал Гэта за руку и задержал.

– Что случилось? – шепотом спросил он. Гэт усмехнулся:

– Подожди, увидишь!

Репутацию провидца надо было поддерживать. Нельзя показывать, что ему что-либо неизвестно.

Узенькие улочки извивались между невысокими домами. На крытых дерном крышах паслись козы, блеявшие при виде прохожих. Горбуна заметили дети, сбились в галдящую стайку и принялись хором его дразнить. Горбун, не обращая внимания на насмешки, продолжал торопливо идти своей неровной, болезненной походкой.

Здесь стоял магический щит.

Гэт знал, что щит может стоять долго. Вирэкс рассказывал ему о старинных защищенных зданиях. Случалось, что здание обращалось в тлен, а щит оставался, хотя охранять ему было уже нечего, кроме чиста поля. Должно быть, здесь был тот же самый случай. Гэт ощущал, что защищенное пространство находится прямо посреди улицы. Раз он теперь находился под щитом, то к нему должно было вернуться предвидение. Возможно, здесь когда-то стоял дворец тана.

Ожидания Гэта не оправдались – исчезнувшая способность к предвидению так и не вернулась. Гэт шел за Горбуном, не видя никакого будущего, открывалось ему только не слишком приятное настоящее. На мгновение Гэта охватил ужас – у него было такое чувство, словно он ослеп. Потом Гэт стиснул зубы и напомнил себе, что остальные люди именно так и проводят всю свою жизнь.

Дом Горбуна оказался одним из самых маленьких. Даже не дом, а так, лачуга на окраине поселка. Дерновая крыша причудливо скособочилась, словно подражая хозяину дома, и казалось, вот-вот рухнет. Горбун сошел по ступенькам, потом нырнул в дверной проем, который закрывала лишь старая изорванная шкура.

Гэт, спотыкаясь на ступеньках, спустился вслед за хозяином дома в душную, пахнущую землей полутьму, в которой тоже не было видно будущего. За ним шел Ворк. Шкура вернулась на место, и в лачуге стало совсем темно. Слышно было, как горбун во что-то врезался.

Постепенно глаза Гэта привыкли к темноте. Весь дом состоял из одной крохотной комнаты с единственным окошком. Занавеска была не то сплетена из травы, не то сшита из рыбьих шкурок. Сейчас было лето, так что огонь в очаге не горел. Гэт увидел груду мехов, которая, видимо, служила постелью, маленький стол, старинный сундук и колченогий стул. На опасно накренившейся полке громоздились миски, горшки и несколько книг. У очага стояла великолепная арфа, сиявшая, словно полная луна в сумерках.

– Садитесь туда, – сказал Горбун, махнув рукой в сторону сундука, – и постарайтесь не раздавить его. Сейчас я согрею вам чая, а вы мне расскажите, как тан прибрал вас к рукам.

Ворк вытаращил глаза и скривил губы, но все-таки сел на сундук. Гэт остался стоять. Ему казалось, что он не сможет присесть, как бы ни устал. Гэт вспотел, словно гребец после гонки. Мир без предвидения был ужасен!

Горбун поставил на стол свечу и теперь шарил в поисках кремня и огнива, опасно балансируя на одной ноге.

– Ну так как?

Ворк помалкивал, предоставив Гэту вести разговор.

– Мы хотели попасть на сходку в Нинторе, потому попросили Тана Драккора взять нас на свой корабль. Мы его дальние родственники.

Светлые глаза Горбуна в темноте казались совсем белыми, словно он был слеп.

– Ты – его семиюродный брат, а Ворк – внук его четвероюродного брата.

– Откуда ты это знаешь?

Юноша-калека горько усмехнулся.

– Я – его скальд. На что еще годен калека? А скальд должен знать всю родню своего господина. Это для него главное! Хочешь, я расскажу тебе родословную Тана Драккора?

– Не надо. Я тебе верю.

Наконец трут отыскался. Скальд зажег свечу и, сжав пальцами, затушил трут, чтоб не тратить его впустую. Потом он многозначительно хмыкнул.

– Итак, ателинги – сыновья танов – хотят попасть на сходку? А вы достойны такой чести? Чтобы доказать это, вам придется сражаться.

– Сражаться? – с беспокойством спросил Ворк.

– Да, сражаться. Многие таны по пути на сходку завернут в Гарк и привезут с собой сыновей. Они будут пировать во дворце, а ателинги – сражаться, чтобы развлечь танов. Таны бьются об заклад и ставят много золота, споря, кто победит. – Странная манера речи Горбуна напоминала старинные баллады.

Гэт должен был догадаться о таком повороте событий. Интересно, а вернется ли его предвидение во дворце? Если вернется, то ему бояться особо нечего. А если нет? Что ж, он и так неплохо дерется. Вот только руки у него не такие сильные, как у настоящего гребца.

– Дерутся врукопашную или с оружием?

– Врукопашную: кулаками, зубами, головами, ногами – чем угодно.

– Нам надо победить?

– На самом деле нет, – сказал Горбун и многозначительно усмехнулся. – Вам бы лучше сразу же сойтись с более сильным противником и выйти из борьбы. Это ведь все равно случится раньше или позже, так пусть уж лучше раньше. Или вы храбро истечете кровью.

– Что может калека смыслить в драках? – фыркнул Ворк.

– Этот калека видел множество схваток, – сказал Горбун. – И знает, что иногда побежденным оказаться куда лучше, чем победителем.

Он похромал к полке и снял оттуда изрядно помятый чайник.

– Здесь так воняет, – недовольно буркнул Ворк. – Расскажи то, что нам полагается знать, и мы уйдем.

– Но это большая честь для меня – принимать двух ателингов! Значит, вы ищете расположения Тана Драккора? Вы что, оба спятили?

Гэт вспомнил слова тана: «Ты хороший парень, и я бы предпочел этого не делать, но если придется – все-таки тебя убью».

– Э-э… А почему ты думаешь, что мы спятили?

Что здесь происходит? Как же ему не хватает предвидения!

Горбун зачерпнул воды из ведра, наполнил чайник, поставил его на треножник и водрузил это сооружение на стол, а свечу пристроил снизу.

– Ваши отцы об этом не договаривались? Это была ваша собственная идея?

– Да.

– Ага! Тогда поговорим, к примеру, об ателинге Ворке. – Горбун был очень весел. Возможно, у него очень редко бывали гости, и изгой от души радовался им, но в его веселье сквозила какая-то странная злоба.

– А при чем тут я? – проворчал Ворк, бросив на Гэта тревожный взгляд.

Горбун пристроился на стуле и отложил костыль.

– Твой отец – тан Спитфрита и посол в Двонише. Как тан, он владеет большей частью этого острова, а Драккор считает, что эти владения должны принадлежать Гарку. Но посла нельзя вызвать на поединок. Я правильно говорю?

– Ну вроде да.

– Это совершенно точно. Но мой брат…

– Ты его брат?!

Горбун усмехнулся. Изумление гостей позабавило его.

– Да, брат, причем полнородный. Наш отец оставил нам еще множество братьев от других матерей. – Он гордо улыбнулся. – Мы тут все ателинги.

Гэт мысленно сравнил двух братьев и содрогнулся. У Драккора было превосходное тело – любой мужчина мог бы желать так выглядеть, – а Горбун напоминал ночной кошмар. Каково это – день за днем жить в таком изломанном теле?

– Но он же тебя ударил!

– Конечно. Ведь я же слаб. У етунов принято насмехаться над калеками и презирать их. Будь мой брат не таким добрым, он бы меня еще пнул, а может, и убил бы. А наш отец, вернись он из своего последнего похода, непременно бы меня утопил. Нет, Драккор очень добр ко мне. Он сделал меня своим скальдом.

Странный юноша переводил взгляд с одного гостя на другого и, похоже, думал, что они ему не верят.

– Смотрите! – воскликнул он, полез за пазуху и вытащил шнурок, на котором поблескивало нечто золотое. – Мой брат щедр! Он подарил мне это кольцо во время зимних Празднеств за мои песни. – И горбун поспешно убрал свое сокровище обратно.

Гэт не знал, что и сказать. Он подошел к сундуку и сел, ткнув локтем Ворка, чтобы тот подвинулся. Как он мог не понимать, что Нордленд совершенно не похож на Краснегар? Родная страна казалась ему более цивилизованной, но, возможно, это было всего лишь дело его личного вкуса. Сможет ли он найти какие-либо доводы, способные убедить постороннего наблюдателя в его, Гэта, правоте? А если Краснегар действительно более цивилизован, то почему – благодаря влиянию импов или вследствие мудрого правления его родителей? Гэту хотелось подумать об этом. Это были те вопросы, которые каждый человек решает для себя сам.

– У Тана Драккора кровная вражда с Таном Крагтонгом, – сказал Горбун. Его светлые глаза блестели от удовольствия. – Но посла нельзя вызвать на поединок. Зато теперь у него есть сын Тана Крагтонга.

– Но я его родственник! – воскликнул встревоженный Ворк.

– Четвероюродный. А Драккор убил троих родных братьев, а сколько двоюродных – никто и не считал.

– Я его гость!

– Да, это правда. – Горбун посмотрел на безмолвствующий чайник и вздохнул – ему очень хотелось горячего чая. – Но если Тан Драккор решит ослепить тебя или оскопить и продать в рабство джиннам, что тогда будет делать Тан Крагтонг?

Ворк издал какой-то странный звук. Его лицо залила смертельная бледность, и теперь на нем выделялись только рыжие волосы и перепуганные зеленые глаза да еще веснушки, словно песчинки на белом фарфоре. Горбуна подобное преображение явно забавляло, и Гэт, к стыду своему, понял, что и его тоже.

– Разве благородно так обращаться с гостем?

– Благородство зависит от выгоды.

– Ты лжешь! – закричал Ворк.

– О, конечно! Я же калека, а может, еще и полоумный.

– Его отец не будет присутствовать на сходке в Нинторе, – сказал Гэт.

– В этом году! – Горбун обнажил свои кривые зубы в усмешке. – И у него есть братья. Но в следующем году Тан Крагтонг вернется и бросит вызов, чтобы отомстить, разве не так? И откажется от права неприкосновенности. А может, он сперва будет посылать старших сыновей, и тогда Драккор убьет их одного за одним. – Он потер ручки. – Уже много лет, со времен Тана Келькора, нашего отца, никто не может сравниться с моим братом в искусстве владения боевым топором. – И калека гордо ухмыльнулся.

Бог Ужаса!

Ворк всхлипнул:

– Он действительно это сделает? Ну, ослепит меня? Или отрежет… сделает то, что ты говорил?

– Это зависит от того, много ли ты значишь для своего отца, – хихикнул Горбун. – Сильно ли он тебя любит или не очень? Знает ли, что ты здесь?

– Да!

– Тогда ты можешь уцелеть. Если, конечно, Тан Крагтонг пришлет послание и пообещает отдать за сына большую часть своих земель.

Ворк согнулся вдвое, спрятал лицо в ладонях и разрыдался.

«Я предупреждал его, что это может оказаться опасным», – подумал Гэт. Он чувствовал себя неловко. Если Тан Крагтонг действительно выкупит Ворка за такую невероятную цену, что он сделает с сумасбродным сыном, когда тот вернется домой?

– А как насчет меня?

Жизнь без предвидения здорово изматывала нервы.

– Тебя? – Горбун попытался поудобнее устроиться на стуле. Похоже, его терзала боль. – Ты – тан Краснегара!

Мир вокруг Гэта покачнулся.

– Я не тан! Краснсгаром правит моя мать!

Тана можно вызвать на поединок для сведения счетов! Драться с Драккором на топорах?! Бог Кровопролития! Калека покачал голевой:

– Женщина не может быть таном. Она может только передать титул своему сыну… Такие споры обычно решаются на сходке.

Гэт должен был подумать об этом. Ах, если бы отец был жив! Но он уже много месяцев не присылал магических посланий, так что вряд ли он,жив. К тому же даже богатого воображения Гэта не хватало на то, чтобы предположить, будто етунские таны согласятся считать таном фавна. Это что же, Драккор потребует, чтобы Гэт передал Краснегар ему? Гэт почувствовал, что бледнеет ничуть не меньше Ворка.

Это путешествие наверняка станет самой большой ошибкой в жизни Гэта – хотя бы потому, что у него уже не будет времени ошибиться еще раз.

– Ворк, – сказал, а точнее, прохрипел Гэт, – ты хорошо плаваешь?

Горбун расхохотался и зашелся в приступе кашля. Вряд ли за этой впалой грудью скрывались сильные легкие. Что за мерзкое существо!

– А кроме того, – сказал Горбун, отдышавшись, – ты – сын убийцы тана.

– Что ты имеешь и виду?

– А ты не знаешь? Твой отец убил на поединке нашего отца. Это случилось в Хабе.

Ворк поднял голову и в ужасе посмотрел на Гэта, который никак не мог понять, почему в маленькой хижине вдруг стало так холодно. Ему показалось, что под ногами у него не пол, а слой льда.

– Это был настоящий поединок, по всем правилам! Твой отец заявил, что по праву рождения королевство моей матери принадлежит ему. Мой отец был ее поборником, и он победил. – Почему-то этот довод звучал не так убедительно, как надеялся Гэт. Горбун весело потер руки.

– Один поединок еще не решает дела! Мой брат в любой момент может повторить требование нашего отца, только он вызовет тебя!

Гэт постарался бестрепетно встретить злобную усмешку калеки.

– В таком случае он меня убьет, тут и думать нечего. Надеюсь, это доставит ему удовольствие и покроет его славой.

Горбун скорчил недовольную гримасу. Похоже, поведение Гэта обмануло его ожидания.

– Ему не потребуется поединок, чтобы убить тебя. Речь идет о кровной вражде. Твой отец – волшебник, и он убил нашего отца при помощи магии!

Гэт вскочил:

– Нет! Если мой отец и убил вашего, то он сделал это честно, безо всякого обмана!

– Ты что, был там? – Блеклые глаза насмешливо блеснули.

– Нет, не был. Но смотрители осудили бы его, если бы он использовал магию против обычного предводителя етунов. Чародей Распнекс рассказал мне, что ваш отец тоже владел магией. Это он первый попытался прибегнуть к ней, и Боги покарали его!

– А, так ты разговаривал с чародеями?

– Да, разговаривал! А кроме того, – повысил голос Гэт, – я прекрасно знаю своего отца! Он никогда бы не пошел на такой обман!

– Даже чтобы спасти свою жизнь? – усмехнулся Горбун.

Отвратительный, мерзкий карлик!

– Нет! Никогда! Он никогда такого не делал!

– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?

У Гэта сжалось сердце.

– Боюсь, мой отец мертв, – прошептал он. Скальд покачал головой. Его шея была настолько искривлена, что неясно было, то ли Горбун действительно кивнул, то ли шею свело судорогой. Скорее это была судорога.

Надежда? Неужели эта мучительная боль и есть надежда?

– Ты волшебник! – крикнул Гэт.

Лицо Горбуна исказилось от ужаса, и он вскинул руки.

– Если ты скажешь кому-нибудь за стенами этой хижины, что Тан Драккор держит ручного волшебника, то ему придется убить тебя! И если назовешь нашего отца волшебником – тоже.

Гэт едва сумел выдавить из себя несколько слов:

– Это не щит, это ты блокируешь мое предвидение! Ты поешь под арфу, но при этом еле дышишь – такая у тебя искривленная грудь. Ты действительно волшебник, и ты утверждаешь, что мой отец жив?

Гэт одним движением пересек маленькую комнатку и опустился на колени рядом со стулом калеки.

– Отец и вправду жив? Ну скажи же!

– Гэт, ты спятил! – встревоженно воскликнул Ворк. – Будь он волшебником, не ходил бы в таком виде!

– Нет, он волшебник! – продолжал настаивать Гэт. – Ведь правда же, ты действительно волшебник и что-то знаешь о моем отце? Пожалуйста, Горбун, скажи, ну пожалуйста! – Он готов был ползать у ног скальда.

Горбун протянул руку и, играючи, взъерошил непокорные волосы Гэта.

– Король Рэп жив, Тан Гэт. Он возглавляет борьбу против узурпатора.

Свеча замигала, и чайник на треноге яростно забулькал.

3

Гэт приплыл в Нордленд, чтобы просить танов помочь ему отыскать волшебников, и вот он уже нашел настоящего волшебника! Воистину, Боги его не покинули!

И папа был жив! Гэт ни на минуту не усомнился, что скальд может лгать, когда тот рассказал о Чародее Олибино и драконах. Волшебникам просто незачем лгать. Горбун завел разговор об этом два-три дня спустя.

Они снова были в хижине скальда. Горбун мылся над ведром. Без одежды он выглядел так, будто на него в детстве наступил великан да еще и немного потоптался. Гэт лежал на груде шкур, чувствуя тяжесть в желудке и морщась от нестерпимой головной боли. Во рту был такой привкус, будто там свили гнезда чайки.

– Ты, ателинг, самый необычный из мирян, – сказал скальд.

Гэт застонал, поняв, что его собираются поучать.

– Это потому, что я уже умер, а перестать страдать никак не могу?

Больше всего неприятностей ему доставляли глаза.

– Потому что ты, вероятно, лучший в мире знаток волшебства. Нет, я серьезно! Вот посмотри на ателинга Ворка. Когда он узнал, кто я такой, то от страха застучал зубами – и это при том, что у него сестра волшебница. Миряне не знают того, что известно тебе. – И Горбун усмехнулся.

– И что же такое мне известно?

– Как действует магия. Как думают волшебники. Стоит мне упомянуть о воде, как ты тут же вытаскиваешь форель.

– Просто я несколько месяцев ехал в одной повозке с пятью волшебниками. Да и на борту «Гуркса» их было шестеро.

– Ну и как по-твоему, многим ли мирянам выпадал такой случай? – ухмыльнулся скальд. – Ты лишен коварства, но у тебя есть свои тайны, а это необычное сочетание. У тебя есть магический талант, хотя и слабый. Ты внушаешь другим доверие к себе. Нет, точно – изо всех мирян, с которыми мне доводилось встречаться, ты – самый большой знаток, волшебства.

– Почему бы тебе в таком случае не вернуть мне мое предвидение? – проворчал Гэт.

– Потому что здесь я волшебник, – сварливо ответил Горбун. – И я не люблю соперничества. А кроме того, ты и не захочешь, чтобы предвидение вернулось к тебе прямо сейчас, сын Рэпа. Ты счастлив не знать, сколько еще будешь испытывать те ощущения, которые испытываешь в данный момент.

Пока Гэт находился в Гарке, время словно застыло на месте. Солнце плавало по небу и не заходило. Корабли приходили и уходили, пиры во дворце не прекращались. Люди ели, когда были голодны, пили все время, а спали, когда получалось.

К тому моменту, когда Гэт с Ворком добрались до дворца, на скрипящих вертелах вовсю шипели жирные туши. Тан Тракрог и команда «Морского дракона» уже успели подвыпить, и большой зал сотрясался от хохота и похвальбы. Высоко в небе парили чайки. Под стропилами сердито щебетали ласточки, но их щебет терялся в общем шуме. Среди толпы бродили несколько коз, на которых никто не обращал внимания, но вот собак не было. Етуны терпеть не могли собак.

Ворк был бледен и стискивал кулаки, но действовал так, как сказал ему скальд. На негнущихся ногах, но высоко вскинув голову, юноша прошел через весь зал – мимо челяди, развалившейся прямо на полу, мимо столов, за которыми пировали таны и воины, – и остановился прямо перед Драккором. Тут Ворк объявил, что он – ателинг Ворк, сын Крагтонга, тана Спитфрита, сына славных предков, и что он пришел в этот дом с миром. В заключение, соблюдая все формальности, он заявил, что отныне враги Гарка должны остерегаться и его, ателинга Ворка. По залу пронеслись смешки. Ворк с его огненно-рыжими волосами и белой кожей казался до нелепости юным, слишком юным для той роли, которую взял на себя, и голос его срывался.

– Если тан протянет тебе рог с медом, то ты в безопасности, – объяснил им Горбун. – Если выплеснет мед тебе в лицо, то ты покойник. А если предложит тебе разделить трапезу… ну тогда у тебя еще есть надежда.

Драккор сердито посмотрел на Ворка, словно видел его впервые в жизни, потом указал острием кинжала в сторону очага и велел ему садиться рядом с прислугой.

Что же касалось Гэта…

– Парень, ты намерен назваться таном Краснегара? Это самоубийство – ведь отец Драккора умер, возражая против этого утверждения. Или сыном Рэпа, который всего лишь фавн? Или сыном Тана Иносолан, женщины?

Гэт почувствовал, как по спине его побежали мурашки. Он обдумал возможность представиться сыном Рэпа – убийцы тана, и тут же отказался от этой идеи.

– Может, представиться родственником тана? Или посланцем императора?

Горбун пожал плечами:

– Для тебя безопаснее всего будет вообще не открывать, кто ты такой.

Гэт подумал, что Горбун имеет в виду предстоящие схватки между ателингами.

– Я не боюсь сражаться!

– Со Сговором? – ухмыльнулся Горбун. – Ты же знаешь, что они наверняка послали в Нинтор своих наблюдателей. Возможно, даже на «Морском драконе» был кто-то из их людей – я еще не проверял.

– Ты хочешь сказать, что я приплыл сюда…

– И хочешь еще вернуться обратно, правильно? В таком случае оставайся обычным мальчишкой – разносчиком воды, и не старайся попасть на сходку. Кому, по-твоему, будет хуже: Ворку, сыну Крагтонга, в руках у Драккора или Гэту, сыну Рэпа, в руках у Зиниксо? – Горбун захихикал.

Сговор был опасен. И к тому же Гэт подозревал, что и так уже мог своим вмешательством спутать планы отца. Возможно, именно Сговор был причиной, по которой мама и император решили скрыться. Гэт никогда не придавал значения королевским почестям, но теперь, лишенный их, он впервые в жизни счел эти почести важными. Однако, недовольно ворча, он согласился, что ему следует сесть среди прислуги.

Гэт проскользнул в зал вслед за Ворком и видел его унижение. После этого он почувствовал себя несколько лучше и отправился к Ворку, чтобы отнести ему кусок жареной козлятины и хоть немного приободрить. Двое матросов из команды «Кровавой волны» заметили новичков и решили угостить их пивом. Мореходы были готовы даже прибегнуть к силе, если понадобится, но Гэт пребывал отнюдь не в том настроении, чтобы спорить. Ему нужно было как-то успокоить свое уязвленное мужское самолюбие – ну хотя бы выпить вместе с настоящими мужчинами. Последующие события Гэт помнил плохо. Было много жареной козлятины, свежего черного хлеба, песен и очень много пива. Состоялась стычка между Гэтом и долговязым местным парнем, но оба они к этому времени были настолько пьяны, что не могли причинить друг другу серьезного вреда. Потом Гэт свалился и оказался среди тех перебравших лишку пирующих, которых вытащили наружу, чтобы расчистить зал. Очнувшись, он обнаружил, что валяется на травке, и снова отправился внутрь. И опять было много козлятины, очень много пива, много прибывших в гости танов за высоким столом и множество бессмысленных драк, следовавших одна за другой. А солнце так и не село.

Но и среди этого всеобщего умопомешательства находилось время для серьезных дел. В промежутке между отбытием Тана Тракрога и прибытием Тана Иорвира и Тана Гриктора Тан Драккор отправился на берег и по очереди отлупил Гисмака и Граблора до полной бесчувственности. Капитан должен поддерживать дисциплину.

Были и мгновения восторга, когда скальд тана пел для гостей. В пиршественном зале Горбун должен был появиться лишь в бриджах, как прочие етуны, и его увечье было жестоко выставлено напоказ. Над ним насмехались, в него швыряли объедками, но когда юноша прикоснулся к струнам арфы и запел, в зале воцарилась тишина.

Казалось невозможным, чтобы в этом изломанном теле таился такой голос, но тем не менее песня скальда украсила зал лучше жемчугов и драгоценных камней.

Он пел о смерти и печали. О прославленных героях и великих бедствиях. Но больше всего пел о Келькоре, отце Тана Драккора, бывшем владельце этого дворца, разорявшем города. Гэт подумал, что бесконечные описания добычи знаменитого пирата очень похожи на список покупок, который его отец вручал капитанам отплывающих весной кораблей, но, к счастью, Гэт был не настолько пьян, чтобы высказать это сравнение вслух.

Время от времени на него накатывало смутное беспокойство. Рассказанные Горбуном новости о гоблинах были ужасны. О Кейди! Гэт гнал от себя тягостные мысли о ней, но были еще сотни других вещей, причинявших ему беспокойство. Правда, большинство мыслей задерживались у него в голове лишь на несколько секунд, а потом ускользали.

Да, он добился своей цели – связался с нордлендским волшебником. Но заявление Чародея Олибино сделало его путешествие совершенно бессмысленным. Если Горбун сможет собрать других волшебников, то тогда Гэту нечего делать в Нинторе. Здесь должны быть другие волшебники, и немало, но собирался ли Горбун с кем-либо объединяться? Ведь сам Гэт не мог этого устроить. Скальд был мало расположен к разговорам, но даже в те редкие минуты, когда у Горбуна было подходящее настроение, язык не повиновался Гэту и не хотел высказывать его мысли.

И возможно, это было очень мудро.

Когда Гэт слушал Горбуна не то во второй, не то в третий раз, скальд запел другую песню. Он пел о почтенном Тане Термонде, который был вызван на поединок во время сходки в Нинторе. Его сыновья тоже должны были приплыть в Нинтор, но их задержал шторм, и некому было оградить благородного тана от вызова мужественного ателинга Коддора.

И тогда вышел вперед ателинг Драккор, изгнанный злобными братьями и плававший простым матросом на чужом корабле. Было ему десять и еще восемь лет, и он еще не прошел испытания с ритуальным топором. И ателинг Драккор заступился за Тана Термонда.

Гэт подумал, что эта история была не особенно драматичной. Если двое мужчин вступали в Круг Ворона для поединка, один из них навсегда оставался лежать на зеленой траве. Если бы заступник Термонда проиграл, тогда старому тану пришлось бы выйти вперед и подставить шею под удар победителя. Но в данном случае исход поединка было нетрудно предсказать, ведь Драккор сидел тут же в зале и слушал эту песню. Повествование разворачивалось именно так, как и предполагал Гэт. Сшиблись топоры, хлынула кровь, и голова непомерно честолюбивого Коддора скатилась с плеч. Так был спасен почтенный Тан Термонд. Конец истории.

Так вот, значит, каким был первый поединок будущего Тана Драккора? Он заступился за чужого ему человека? Очень интересно!

– Не понимаю, как человек может быть волшебником и при этом настолько чудовищно выглядеть, – заявил Ворк.

Юноши медленно спускались к берегу. Их убедили, что лучшее средство от похмелья – окунуться в Зимний океан, а потом пробежаться обратно до дворца. Гэт чувствовал бы больше доверия к предложенному средству, если бы видел, что им пользовался кто-нибудь постарше их. Но с другой стороны, ему было настолько мерзко, что он готов был испробовать какие угодно средства. Казалось, у него вот-вот глаза вылезут на лоб.

– Он етун.

– Ну и что?

Гэт совершенно не был расположен к беседе.

– Ты же знаешь, как они относятся к магии. То есть мы относимся, я хотел сказать. Пока ты в Нордленде, надо быть етуном.

– Моряки так боятся невезения, что вообще об этом не разговаривают, – фыркнул Ворк. – А воины считают волшебство достойным лишь трусов и обманщиков.

Вот именно!

Они одновременно остановились у кромки воды. На гальку набегали холодные волны.

– Ну вот то-то и оно, – сказал Гэт. – Если Горбун превратит себя в здорового сильного парня, такого, как его брат, значит, он обманщик. Друзья отшатнутся от него и в страхе разбегутся.

– Друзья? – пронзительным голосом воскликнул Ворк. – Да они втаптывают его в грязь и плюют на него!

Почему Ворк не видит того, что Гэту кажется таким очевидным?

– Но все-таки это его народ. В Империи он мог бы жить как король, но он этого не хочет. Здесь его дом и вся его жизнь. И к тому же он скальд своего брата.

– Но что это может значить для волшебника?

– Ты невнимательно слушал, – сказал Гэт.

– Невнимательно? О, видишь вон то бревно на волнах? Давай наперегонки!

– Давай!

Ворк прыгнул в ледяную воду.

А Гэт повернулся и отправился обратно во дворец.

В какой-то из моментов этого бесконечного празднества Гэт обнаружил, что сидит на прогретой солнцем траве рядом с дворцом и разговаривает с Горбуном.

– Скальды? – спросил он. – Или женщины?

– Или священники.

– Но не воины и не мореходы? – Гэт осторожно рассматривал сияющую арфу менестреля. Голова у него не болела, но он снова мог сосредоточить внимание лишь на чем-то одном. Значит, он опять выпил. Вот ведь идиот! Когда оказывалось, что Гэт не может пить, как мужчина, матросы брали его за руки и вливали эту мерзость прямо ему в глотку. Или окунали его головой в ведро, что было еще хуже.

– Настоящие мужчины никогда не бывают волшебниками?

– Никогда. Или очень редко. Может, ты и был прав, когда сказал, что наш отец попытался прибегнуть к обману. Но не вздумай сказать это кому-нибудь еще.

– Потому что Свод Правил… – Мысль ускользнула и растаяла в пивном тумане.

Вокруг них на траве валялось множество храпящих етунов.

– Так гласит легенда, – усмехнулся Горбун. – Именно потому, что етуны никогда не использовали магию для сражений, Эмин согласился включить в Свод Правил статью, в которой запрещалось использовать магию против них. Смотрителю Севера было поручено защищать етунов от волшебства.

Гэт прокрутил эту мысль у себя в голове, слово за словом, и кивнул. Мир тошнотворно качнулся.

– Но здесь, в Нордленде, никто не может знать наверняка, не найдется ли обманщика?

– Ни один тан не доверяет остальным.

– И потому скальды остаются дома и охраняют поселки от чародейства?

– Вот именно, охраняют, – согласился Горбун. Похоже, его что-то забавляло.

Гэт улегся на землю, зажмурил глаза и прикрыл их руками, защищая от солнца. Так было лучше.

– И кто еще об этом знает? – пробормотал он.

– Таны и скальды. Больше никто. Я полагаю, что теперь об этом забыл даже Смотритель Севера.

– Твой брат раздобыл для тебя Слова Силы, когда выиграл поединок для Тана Термонда?

– Такова была цена. Мне в ту пору исполнилось тринадцать. Я умирал, потому что чем больше подрастал, тем сильнее искривлялась моя спина. Волшебство спасло меня.

Внезапно Гэт понял, что юный калека – советник своего брата. Он разум семьи, а Драккор – всего лишь сила.

– Ты поплывешь в Нинтор, Горбун?

– Конечно. Каждый год таны собираются на сходку в Нинторе. Участники поединков вступают в Круг Ворона. И там же каждый год происходит еще одна сходка, тайная.

– Сходка скальдов?

– Волшебников. Они собираются посмотреть на честную игру и проводят свою сходку.

– Я должен попасть туда.

– Это слишком опасно для тебя.

– Смени песенку, – сонно пробормотал Гэт и услышал хихиканье. – Я все равно туда попаду.

Была ведь еще какая-то мысль, что-то еще он хотел сказать…

– На этой сходке будут говорить о войне?

– Император отвел свои легионы из Гувуша.

– Лжеимператор. – Гэт зевнул во весь рот. – И это, конечно, ловушка.

Солнце приятно согревало его грудь.

– Может, и ловушка, но ведь никто не знает об узурпаторе. Никто, кроме волшебников, не знает, что Сговор победил смотрителей.

– Драккор знает?

– Я ему сказал. Можно не сомневаться, что об этом знают большинство танов, но вот их люди – нет. – Пальцы Горбуна пробежались по струнам, и арфа вздохнула. Потом она издала несколько воинственных аккордов. Некоторые из валявшихся вокруг перебравших моряков сели и принялись тупо озираться.

– Ну кто же поверит, что Свод Правил, соблюдавшийся три тысячи лет, перестал действовать? – продолжал скальд. – Драккор призывал к войне еще два года назад. Как же он может остановиться теперь, когда Империя так уязвима? Не пытайся спорить с голодным медведем.

Гэт вздохнул:

– И все-таки это ловушка!

– Может быть. Но что это за ловушка? Тебе об этом известно, маленький ателинг?

– Известно.

– Ну так скажи мне!

– Я скажу это на тайной сходке, – сонно пробормотал Гэт и умолк.

4

Корабли перестали прибывать. Зал был почти пуст, и лишь на одном вертеле жарилась коза. Местные жители вернулись к женам и к работе. На берегу команда «Кровавой волны» готовила свою галеру к плаванию.

Гэт был близок к панике. Его хотели оставить здесь! Горбун избегал его, а попробуйте-ка поймать волшебника, который не хочет быть пойманным! Драккору не было дела до какого-то мальчишки, разносящего воду его гребцам. Гэт бродил по дворцу и поселку и чувствовал себя глубоко несчастным. Время от времени он сталкивался с компанией мореходов, и его то снова накачивали этим мерзким пивом, то втягивали в драку. Гэта уже тошнило от пьянства и прочих молодецких забав. Вдалеке шла война, а он бездельничал в Гарке.

Вот и в этот день Гэт слонялся по двору, когда увидел Горбуна, который с необычайной поспешностью хромал через зал. Гэт, не подумав о том, чем это может для него закончиться, последовал за скальдом в жилую часть дворца, темную и загадочную.

– Мыс огибает галера «Пир ворона», и на борту – Тан Крагтонг! – крикнул скальд.

В маленькой комнатке было темно и душно. Она превосходила размерами лачугу Горбуна, но убранство имела такое же простое, как, собственно, и полагалось жилищу етуна. На кровати, сколоченной из обычных досок и накрытой потертой шкурой, лежал Драккор – небритый, измотанный бесконечным празднеством. Его синие глаза покраснели. Похоже, он спал, когда появился Горбун. Быстро сообразив, что к чему, тан отшвырнул в сторону одеяло из козьей шерсти и мутным взором уставился на брата.

– Я там буду!

Горбун повернулся, чтобы уходить, и увидел Гэта.

Гэт понимал, что обстановка была не самой подходящей для того, чтобы обсуждать дела. Отброшенное одеяло скрыло лежавшую на кровати девушку, явно не жену Драккора, – та сейчас находилась в зале. И эта девушка была намного младше.

– Тан! – крикнул Гэт. Горбун закатил глаза и отступил в сторону. От взгляда, который был на него брошен, у Гэта задрожали коленки, но все-таки он устоял на ногах.

– Чего тебе надо? – прорычал Драккор.

– Плыть с тобой в Нинтор.

– Это слишком опасно. – Тан перекатился на край кровати и положил руку на укутанную девушку. Горбун настойчиво дернул Гэта за руку.

– Но у меня дело, которое касается всех етунов.

Драккор, не обращая внимания на присутствующих, обнял девушку.

– У тебя? Дело к етунам? Пошел вон, полукровка!

Гэта бросило в пот, и он подумал, что на трезвую голову никогда бы не осмелился перечить Драккору.

– Сэр, у меня послание от Смотрителя Севера и от моего отца, Рэпа Краснегарского.

Мышцы на спине у Драккора натянулись, словно канаты.

– Брат… Преврати его в какое-нибудь чудище!

– Может, мне обратиться к Тану Крагтонгу? – поинтересовался Гэт.

– Убирайся! – взревел Драккор.

Одеяло беспокойно дернулось.

Рука Горбуна с нечеловеческой силой сдавила запястье Гэта. Обнаружив, что хрупкий скальд легко отшвырнул его прочь, Гэт яростно завопил.

– Стой! – сказал тан. Он перекатился на бок и пристально посмотрел на Гэта. – Мы не возим в Нинтор пассажиров. Грести будешь?

До сходки оставалось всего четыре дня. Если ветер не будет попутным, то его ждут три дня изматывающей гребли. Бог Ужаса! Гэт заколебался, подумал об отце и упрямо сказал:

– Да, сэр! Если надо, я буду грести, согласен на двойную вахту.

Драккор застонал:

– Забери его, скальд. Я отлуплю наглеца попозже.

Когда команда «Пира ворона» вошла в пиршественный зал, он был полон. Гэт сидел на полу, среди многочисленных простолюдинов. Ворк обхватил руками колени и глядел по сторонам широко раскрытыми зелеными глазами. Его рыжие волосы стояли дыбом, а на лице проступили все до единой веснушки.

Первым шел неповоротливый тан средних лет, явно взволнованный. За ним, отстав на шаг, следовал пассажир, которого этот тан привез из Ургаксокса, – отец Ворка. В этом краю великанов Крагтонг не казался таким уж высоким, но зато ни один житель Гарка не превзошел бы его по толщине. Живот тана нависал над поясным ремнем, словно край соломенной крыши. Его лицо выглядело постаревшим и измученным заботами, но пышная седая борода была надменно задрана и блестела в солнечном свете, струящемся через большие окна.

Ворк сжимался все сильнее, пока наконец из-за колен не остались видны только глаза – два зеленых камушка.

Над очагами вились дымки. Гости прошли через зал и остановились перед высоким столом, за которым сидел Тан Драккор. Он был гладко выбрит и выглядел молодым, ликующим и полным сил, словно празднество только что началось. Казалось, даже ветер выжидающе притих.

Афгирк, тан Кларна, продекламировал всю свою родословную и в заключение заявил:

– Твои враги – мои враги.

– Безопасной гавани тебе, брат из Кларна, и добрых забав! Добро пожаловать в этот зал! – Драккор наполнил рог медом и радостно протянул его Афгирку. Потом он наполнил второй рог для себя, и оба тана выпили. Драккор указал Афгирку на место за столом и сел, не обращая внимания на второго гостя.

Крагтонг обеими руками вцепился в бороду. Потом он приосанился, и по залу гулко раскатился его грубый голос:

– Я – Крагтонг, посол Нордленда в Двонише, и я пришел сюда с миром. Твои враги – мои враги, тан.

– Согласно закону, послов принимают везде. – Не глядя на Крагтонга, Драккор отрезал ломоть мяса и протянул его Афгирку.

Крагтонг посмотрел по сторонам и заговорил снова, даже громче, чем в первый раз:

– Я направляюсь в Нинтор, по делу.

На этот раз Драккор посмотрел на гостя, приподняв брови.

– По какому же?

– Я решил, ввиду моих преклонных лет, отказаться от должности посла.

Собравшиеся в зале жители Гарка принялись возбужденно перешептываться. Драккор медленно поднялся, глаза его блестели.

У Крагтонга поникли плечи.

– И от моих владений тоже!

Мальчишеское лицо Драккора засияло таким победным светом, что в зале словно стало еще светлее.

– И кто же станет твоим преемником, таном Спитфрита?

– Мой старший сын отказался от этой чести, и я решил предложить ее тебе, родич.

Последующие слова Крагтонга утонули во всеобщем реве. Ворк застонал и неуверенно приподнялся.

– Счастливый случай! – прошептал Гэт, радуясь, что не оказался на месте Ворка.

Ворку здорово повезет, если в ближайшее время отец не выдерет его так, что он долго не сможет сесть. Потом Гэт подумал, что с радостью согласился бы на любую порку, если бы это помогло ему встретиться с отцом.

Сияющий Драккор наполнил рог, протянул его послу, затем наполнил еще один для себя. Казалось, он хочет предложить тост, и возбужденный шум утих. Но посол не поднес рог к губам.

– Я надеюсь, мой младший сын где-то здесь?

– Вполне возможно. – Драккор быстро обшарил глазами зал, выискивая рыжеволосую голову.

Ворк поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к отцу, пробираясь между сидящими на полу етунами. Подойдя ближе, он остановился, опустил голову и застыл в ожидании. Крагтонг посмотрел на него и отвел глаза, стараясь сдержаться. Потом он повернулся к хозяину дворца:

– Окажи мне услугу, тан.

– Проси!

– Одолжи мне кнут на пару часов.

Окружающие расхохотались, а оба тана выпили. Потом Драккор перемахнул через стол, чтобы обняться с бывшим врагом. Все повскакали с мест и радостно завопили. Гэт подумал, что на чаше весов лежит будущее мира, а этих головорезов интересует лишь то, кто будет править маленьким бесплодным островом.

Гэт тоже собрался встать, но кто-то похлопал его по плечу. Гэт оглянулся и увидел скрюченную фигурку Горбуна, сидевшего позади. Все вокруг стояли, и юношей окружал частокол ног.

– Среди экипажа «Пира ворона» есть волшебник, – долетел до Гэта шепот скальда.

– На нем лежат чары преданности?

Скальд кивнул. Его туманно-серые глаза совсем не блестели.

– Идем!

Гэт помог ему подняться, и Горбун заковылял к двери, тяжело опираясь на костыль. При случае скальд двигался проворнее кошки, но он не мог позволить себе воспользоваться силой в присутствии соглядатая Сговора.

В Двонише Гэт был настоящим великаном, а в Нордленде – юнцом, которому еще надлежало подрасти. Прячась за спинами белокурых здоровяков, он выскользнул вслед за калекой. Юношу немного задело, что Крагтонг не поинтересовался и его судьбой, но при сложившихся обстоятельствах это, пожалуй, даже к лучшему. Тан Крагтонг был куда проницательнее, чем старался выглядеть, и, возможно, поступил так из предосторожности.

Горбун, неуклюже раскачиваясь на ходу, поспешно зашагал к своему дому, не выказывая ни малейшего желания разговаривать по дороге. Спустившись в прохладную полутьму хижины, он, задыхаясь, рухнул на стул. Гэт вошел следом и устало опустился на сундук. В голове у него стучали раскаленные молоточки.

– Ты – беспечный придурочный самоубийца! – выдохнул калека.

– Это во мне заговорила кровь предков.

– Мой брат был совершенно прав – ни один нормальный капитан не повезет на сходку пассажиров. Могут взять скальда или священника, но не какого-то там мальчишку.

– Таков закон?

– Нет, но ты ведь не хочешь привлекать к себе внимание.

– Я могу грести, – угрюмо сказал Гэт, понимая, что не переживет трех дней гребли до Нинтора, если не будет попутного ветра.

– Набери воды в чайник. – Гэт встал и отправился выполнять просьбу. Горбун проводил его взглядом. – За твою сегодняшнюю выходку тан может изувечить тебя на всю жизнь. Молись, чтобы он пустил в ход ремень, а не кулаки. Впрочем, если я скажу ему, он возьмет тебя в Нинтор. И даже не особо спустит с тебя шкуру. Но мне нужна причина. Скажи мне, юнец, какая от тебя может быть польза?

Гэт уронил чайник и обхватил голову руками в надежде унять боль.

– Чем могущественнее волшебник, тем лучше его заклинания, так? – хрипло произнес он.

– Ну так. – Скальд застыл, с подозрением глядя на Гэта.

– А Сговор неимоверно силен.

– Тоже правильно.

– Намного сильнее, чем ты, Горбун. – Гэт посмотрел вокруг мутным взглядом. – Но ты сказал мне, что среди команды «Пира ворона» есть волшебник – шпион Сговора. Как ты сумел определить, что на него наложены чары преданности?

Светлые глаза скальда заблестели. Он с присвистом втянул воздух.

– Может, так получилось потому, что я именно это и высматривал?

Гэт почувствовал себя немного лучше.

– Может быть. А может, у них есть ложные сторонники, вроде приманки, и есть настоящие. Или Сговор настолько силен, что следит за тобой прямо из Хаба, и тогда ему не нужны шпионы. Прежде чем ты встретишься со своими друзьями на тайной сходке, тебе придется иметь дело с этими ложными сторонниками. Будешь ли ты чувствовать себя в безопасности?

Горбун потрогал свои кривые зубы.

– Етуну не подобает так думать! – гневно сказал он. – Это трусость!

– Я не чистокровный етун. Ты сам говорил, что я много знаю о волшебстве. Кроме того, я знаю дварфов. Они считают себя честными и открытыми, но на самом деле предусмотрительны и осторожны. Дварф никогда сразу не предложит настоящую цену.

После этого замечания Горбун сморщился, словно его тоже затошнило.

– Извини, ателинг. Ты действительно можешь быть полезен. Но я хочу знать, что ты намереваешься делать. И не пытайся солгать мне.

Гэт наклонился, чтобы зачерпнуть воды из ведра. Голова была такой тяжелой, будто мозги разбухли. Гэт поспешно выпрямился. Если он скажет все, то его могут оставить здесь. Но ради общего дела ему следует пренебречь собственными амбициями. Въедливый маленький волшебник слишком щепетилен, чтобы просто вытянуть из Гэта его мысли. И все-таки придется обо всем рассказать, не считаясь ни с чем. Сейчас имела значение только борьба, которую вел отец.

– Ловушка очень проста. Под предлогом борьбы с гоблинами Зиниксо вывел легионы из всех пограничных районов, а не только из Ургаксокса. Етуны, гномы, джинны – все готовятся к нападению. Война подступает отовсюду. Он сделает так, чтобы Империя умылась кровью, а смотрителей обвинили в бездействии, ведь обычные люди понятия не имеют, что смотрители лишились власти. Ты сам говорил, лишь волшебники в курсе дела.

– Ага! А потом?

– Потом он явится в качестве Всемогущего, уничтожит захватчиков и объявит, что смотрители свергнуты.

– Ну конечно! – Горбун от досады хлопнул себя по лбу. – Не будь я тупым бесхитростным етуном, давно бы все понял! Но что ты можешь с этим сделать? Удержать танов от объявления войны невозможно, ателинг Гэт! Невозможно! Единственное, что еще не решено, – это кто будет предводителем.

– Правила игры изменились, Горбун. Свод Правил больше не действует. Смотрителя Севера, который защитил бы етунов от магии, тоже больше нет. Поначалу етуны, возможно, одержат победу, но потом их истребят точно так же, как истребили гоблинов.

Скальд ударил костылем по полу:

– Но я же сказал! Тебя никто не станет слушать! Тебе никто не поверит! А если даже они и поверят, все равно выступят в поход! Их влечет запах крови!

Гэт понял, что победил, и весело усмехнулся, забыв о головной боли.

– Я и не надеялся заставить танов меня слушать. Меня интересует другая сходка, тайная. Забудь старые песни, менестрель! Они больше не годятся! Сколько колдунов должно быть на сходке?

Горбун неловко пожал плечами:

– Человек пятьдесят.

– Как раз команда галеры.

– Что?! – Глаза скальда расширились от изумления. – Но мы должны оставаться дома и охранять поселки! Так было всегда!

– Но впредь не будет! Правила изменились! Настала пора скальдам вступить в битву – и нам надо собрать их, пока не прибыли главные силы!

У Горбуна отвисла челюсть. Потом он судорожно сглотнул:

– Скальдов? Священников? Женщин?!

– Всех! – воскликнул Гэт. – Всех волшебников Нордленда! Всех, кого только мы сможем собрать! Разве ты забыл, что против нас Сговор? Ты хочешь, чтобы етунов постигла та же судьба, что и гоблинов? Мы идем на войну. На помощь моему отцу.

Юный менестрель: