Житие Григория Хандзители

Они, припав к нему, сказали: "Братия нашего монастыря, конечно, отличается добродетелями, но ей не по силам такая кротость". Когда преподобный Епифаний совершил литургию, все приобщились святых тайн, плоти и крови Христа, и единодушно воздали благодарение святой троице, сотворившей все.

ХLIХ. Среди шатбердских отцов во множестве появились одни за другими избранные деятели, отличавшиеся монашеской доблестью, иные блиставшие благодатью пророчества, причем подобно им святые люди от времени до времени озаряли и другие пустыни; из них в наши дни воссиял в Мидзнадзорском ушелье великий Иаков, многообразными талантами украшенный выше наших слов вместе с божественными друзьями, как утренняя заря среди звезд, но, так как эта книга начинает разрастаться, я опустил их всех и приступил к знамениям блаженного отца нашего Григория, о которых я узнал от достоверных людей, но я не мог по невежеству описать все: я думал, что это житие напишут мудрецы, совершенные отцы, бывшие в наши дни, великий Софрон, вожделенный отец, возобновитель Шатбердской церкви, ее венец до скончания веков, богоносный отец Иларион Парехели, Христовы архиереи преподобные Георгий, ацкурский епископ, Стефан, первый тбетский епископ, и другие подобные им. И когда они, блаженные, уснули, тогда только как бы проснулся я, невежественный и прегрешный, чтобы приняться за описание жизни и знамений, о которых вы теперь услышите.

L. Однажды блаженный Григорий находился в своей отшельнической келье. В его келье, как и в кельях прочей братии, никогда не разводился огонь, никогда не возжигалась лампада. В час утрени декан сказал пономарю: "Иди к отцу и послушай, спит он или бодрствует!" Когда пономарь дошел, внутри кельи увидел он огромное сияние, стал убегать и крикнул: "Огонь охватил келью отца!" Декан сказал ему: "Замолкни, сын! Не пугайся! Это не сжигающий огонь, а дух божий, который освещает". Декану много раз приходилось видеть это великое видение. Он подошел к келье, посмотрел в нее через скважину стены и увидел святого с воздетыми руками: из его тела исходили крестообразные лучи света; украшенный славою, он сиял как солнце. Декан радостно благодарил Христа и не велел бить на службу, пока видение не исчезло.

Это тянулось долго.

LI. Еще знамение. Некогда в морозную пору братья скатывали дрова в хандзтийском лесу. С ними был блаженный Григорий: он стоял на видном месте. Один старец из братии переходил трудное место по пути дров, другие, не зная этого, пустили громадное дерево. При виде сильно несущегося дерева, старец очень испугался, перестал двигаться и громко крикнул: "Отче, помоги!" Тот осенил дерево крестом со словами: "Именем Христа стой, дерево!" От его слова, точно от непоколебимой скалы, остановилось дерево, страшно несшееся по отвесному льду, и он велел старцу спокойно пройти. Увидев это знамение, братья удивились и стали прославлять бога.

LII. После этого блаженный раз находился близ Шатберди. Пришла к нему с верою какая-то женщина, у которой на руках был малолетний сын, приблизительно двух лет, с отнявшимися по козням врага руками и ногами и искривленным ртом. Она подошла, обливаясь слезами, и бросила сына к ногам святого со словами: "Божий святой, помилуй сего, отверженного людьми! После бога к тебе прибегаю". При виде ее сильного плача он почувствовал жалость, и потекли у него слезы, сделавшиеся печью для врага, так как молитвы Григория, невидимо для людей, сожгли недоброго дьявола и изгнали его. Тогда Григорий сказал: "Имя Христово изгоняет тебя, дьявол, удались во веки от сего беспорочного младенца!" Осенил он его крестом, тотчас бежал злой дух, и отрок вполне исцелился. Родительница радостно благодарила бога и святого: веселые, они отправились домой, и отрок вполне прекрасно жил.

LIII. Еще знамение. Была еще какая-то женщина, страдавшая кровотечением многие годы. Она прослышала про то знамение и пошла к святому со рвением, но не могла огласить публично своей болезни и, молчаливо орошая его ноги слезами со вздохом, просила исцеления. Тогда по мановению святого братья отошли немного, так как духом узнал он об ее скрытном страдании: он дал ей правую руку приложиться, она приложилась, и тотчас исцелилась от немощи, пошла к себе домой и прославляла бога.

LIV Добрые дела блаженного отца Григория полны чудес. Близ Шатберди жил какой-то поселении: у него была жена, родились дети. Владел он большим имуществом. Жизнь их протекала в веселье, так как они были благоверны. Но с женою, для пользы ее, приключилась болезнь, чтобы Христос исцелил ее через праведного мужа и опозорил пристыженного врага, который своими кознями все десять пальцев на ее руках прирастил к ладоням и сильно истязал ее лютой болью. В то время божественное знание открыло женщине достоинство блаженного отца Григория, и она живо прибыла с одним из своих сыновей к блаженному. Божьею волею святой находился на одной из дач Шатберди. Она стала молить, заливаясь слезами и рыдая, о немощи, постигшей ее. Видя ее веру и слезы, Григорий почувствовал сильную жалость. Велел он одному из священников отправиться в церковь и принести евлогию из лампадки, которая неугасимо горит перед обрезом святой Богородицы, сам же с воздетыми руками встал на молитву перед богом, неумолчно вздыхая и проливая потоки слез, до возвращения священника. Когда же тот доставил масло от лампады, Григорий позвал женщину, осенил ее руки крестом и помазал их накрест тем маслом во имя святой троицы и ходатайством святой богородицы со словами: "Да исцелятся твои руки". Тотчас же выпрямились у нее все пальцы, и никакого следа не осталось от уродства, так как калечивший дьявол в ужасе бежал молитвами блаженного Григория. И так в радости отправилась она домой, прославляя Христа бога.

Эта же женщина опять пошла к святому, повела мужа и детей и понесла много пожертвований. Все они получили благословение и отправились радостные, разглашая среди многих о знамении.

LV. Во дни святого властитель Ашот, куропалат, завладел многими странами. Он построил крепость Артануджи для проживания государыни, супруги своей. Она благополучно жила в ней в продолжение многих лет. Но враг соблазнил властителя: он привел в крепость распутную женщину, с которой грешил, так как демон любви очень разжигал его. У него раньше не было этого в нраве, но его одолел злой грех.

Услышав о таком деле, растлевавшем душу, блаженный Григорий сильно огорчился. Он сообщил святому Григорию, великому старцу, жившему в церквах; тот был чудотворец и пользовался уважением перед богом и людьми и с его согласия лично стал обличать властителя. Тот дал слово оставить грех и отпустить женщину туда, откуда он ее привел, но властитель не имел силы остаться верным слову, так как был порабощен страстью.

Блаженный Григорий улучил время. В один прекрасный день, когда куропалат был в далекой стране, он отправился из Шатберди в Артануджи. Прибыв к вечеру под крепость, он послал к той женщине человека попросить еды и выставил какой-то предлог, почему остановился там. Она обрадовалась великою радостью и выдала разнообразные яства для святого и его учеников. Как только рассвело, он вторично отправил к ней человека, прося повидать его. Еще более обрадованная она тогда пришла живо к святому в сопровождении двух служанок, чтобы сподобиться благословения блаженного мужа крестным знамением. Однако, он не осенил ее крестом: ей велел сесть поодаль, а ученики отошли в сторону по мановению глаз учителя, также служанки, ибо страх перед святым был навеян на всех. Тогда блаженный Григорий сказал ей: "О, жалкая! Почему ты вторглась между мужем и женою, готовишь себе вечную гибель злым грехом, поработившим тебя дьяволу, и попусту стала соблазном для великого властителя?" Она со слезами сказала: "Святой бога, я не вольна над собою, так как куропалат питает ко мне чрезмерную любовь, и не знаю теперь, что мне делать: меня очень смутило то, что ты изволил сказать".

Святой сказал: "Дитя, покорись вполне словам моим, словам убогого, и я ручаюсь тебе перед Христом, что он сам простит все твои прегрешения". Она сказала: "Святой отец, я в твоих руках – пекись о пользе моей души!" Тогда только он осенил ее крестом, благословил молитвами, вооружил благодатью и дал ей ремень от своих сандалий, чтобы опоясалась им, и она так и сделала. Святой сказал ей: "Дитя мое, сегодня спасение твоей души, поведу тебя к вожделенной матери Февронии". Она очень обрадовалась. Блаженный Григорий велел служанкам уйти к себе обратно в крепость, а женщине молвил: "Дитя мое, пустись в путь – иди перед нами!" Так привел он ее в Мере, так как заранее было дано согласие блаженной матери, и поручил ей со словами: "Заботься о ней, должным образом заботься о ней и тогда, когда куропалат начнет разыскивать ее. Ты видишь как сокрушено ее сердце!" Она сказала: "Христос во благе да печется о рабе своей, которую он обрел через тебя, преподобный отец".

Долго еще беседовали вместе блаженные [такой установился обычай у отцов настоятелей того времени, что без одобрения матери Февронии они не брались ни за какое дело] Какая-то сестра прошла мимо их и успела услышать один вопрос, она не решилась слушать еще дальше: "Что тебе сказал ангел?" спрашивал святой Григорий блаженную Февронию. Бог был среди них воистину.

Между тем куропалат, явившись в крепость, справился о женщине. Так как не нашел ее, то очень огорчился, поняв все происшедшее. Влюбленный в нее не по какому-либо ухищрению человеческих козней, а по проискам демона, властитель был настолько порабощен, что забыл самоуважение и поспешно явился в Мере. Блаженная Феврония скрыла женщину. Помолившись в церкви святой богородицы и получив благословение от матери Февронии, куропалат повел с нею беседу: "Знаешь ли, мать, почему я теперь прибыл сюда?" "Господь знает", сказала она, "почему ты пожаловал сюда". "Я прибыл сюда потому", сказал он, "что отец Григорий, оказывается, повел сюда женщину, ключницу нашего дома; в ее руках находилось все наше имущество, и у нас оказался большой недочет в сокровищах. Так вели ей явиться раз в крепость; она передаст нам все по счету, а потом пусть возвращается опять к вам, как того желает!" Феврония резко ответила ему: "Не уклоняй сердца моего к злым помышлениям, к возбуждению причин греховных с людьми, творящими беззаконие".

Услышав это, куропалат, смущенный правильным обличением устыдился и долго молчал, как сраженный: телесно могущественного властителя победили духовно сильные люди, вооруженные божественною ревностью. Огорченный куропалат наконец произнес в сердечной тоске: "Блажен человек, который уже не в живых!" Он быстро встал, чтобы уйти. Тогда блаженная Феврония, кроткая душою, остановила было его, чтобы угостить, но он не покорился, так как собственный разум был у него обличителем, как только он уразумел свой позор с удалением желания плотской страсти. В душе радовался он тому, что мудрость обратила в бегство вредное малодушие, и восхвалял победу святых, еще более – бога, дарующего победы, и радостный ушел, так как питал чистым сердцем уважение к блаженным, как венчавшим его душу на веки.

LVI. Еще большему искушению подверг враг человеческого рода властителя Адарнерсе, сына куропалата Ашота: по наущению блудницы, с которою прелюбодействовал, без суда, по блудливой лжи, он удалил от себя верную жену и отправил в Абхазию, ее родину, откуда он ее привез. Христос открыл своему рабу Григорию всю несправедливость, которой подвергли невинную государыню. Григорий многократно обращался к Адарнерсе с обличением, но властитель, поддавшись пустому своеволию, не внимал обличению праведника; более того, он к злу прибавил зло: взял вторую жену. Тогда отец Григорий пророчествовал о том, что должен был допустить бог – какие прегрешения должны были постигнуть его по божьей воле. Он сказал следующее:

"За ослушание меня, убогого, ты будешь предан лютой болезни, а сыновья, какие у тебя сейчас, будут одержимы дьяволами, и не исцелитесь ни ты, ни твои дети, пока не получите прощения от государыни, без суда наказанной рабы божьей. Если же она к тому времени успеет расстаться с плотью, дети твои получат прощение от ее могилы, а блудницу, наушничавшую, за похотливую наглость и злобу да опозорит Христос более всех грешниц!" Адарнерсе, сильно устрашенный словами блаженного Григория, бросился в ноги ему. Тот поднял его со словами: "Христос да дарует тебе прощение твоих прегрешений, однако да будет тебе известно, что сказанное мною исполнится в свое время, чтобы все поняли, какой плод приносит неповиновение". Спустя немного времени Адарнерсе постигла болезнь ломоты, колотье, которое называется подагрой. Он жестоко мучился от боли, так как до тех пор не страдал ничем. Живо отправил он хорошего человека, по имени Купра, к государыне просить у нее прощения. Достигнув Персати, где теперь находится ее могила, посланец Адарнерсе застал свою государыню, дочь властителя Баграта Шароели, в великом монашестве: облачением ее служила простая ряса; одетая в священную схиму, вожделенная, прежде называвшаяся Бюрилою, потом Анастасиею, несла домой громадный вьюк дров, взвалив его на себя. Она совершенно осрамила дьявола, и теперь верующие обретают исцеление по ее милости, унося от ее могилы землю в качестве евлогии. Увидев ее в подвиге, посланец узнал ее и бросился ей в ноги за Адарнерсе со словами: "Тебя, о, творящая волю Христа, молит господин мой помиловать его, справедливо наказанного из-за тебя богом, не проклинать, более того – простить великую его вину". Она сказала: "Клянусь Христом, проклятие никогда не исходило из моих уст, и его я также не предавала проклятию. Христос да простит ему все грехи и исцелит его душу и тело". И мгновенно исцелился Адарнерсе: посланец запомнил час, когда она благословила его господина, и по возвращении нашел его без всякого недомогания и радостно воздал благодарение Христу. Немного лет спустя, детей, бывших у властителя Адарнерсе, куропалата Гургена и Сумбата, сильно стал истязать дьявол, и он немедленно отправил их в нищенском одеянии и с достойными властителей пожертвованиями в Персати помолиться на могиле вожделенной государыни, уже преставившейся. Помолившись, они совершенно исцелились согласно тому, что говорил блаженный Григорий, ушли домой радостные и славили Христа, бога всех.

Что касается наушницы, она стала одержима лютым бесом и взбесилась, да и другие еще испытания постигли ее за злые дела. Страшно и ужасно было видеть ее и слышать ее речи. Как только рассудок вернулся к ней, жалкая пошла к матери Февронии и, бросившись ей в ноги со слезами, исповедалась во всех прегрешениях и молила ее с плачем ходатайствовать за нее перед отцом Григорием. Она написала ему просительное письмо. Блаженный не внял, наоборот, сообщил ей: "Жесточайшие испытания будут насланы на нее за то, что она сделалась соблазном для богочестивого властителя и разлучила его с верною женою, обесславив ее как блудницу, да еще пролила кровь невинного юноши. Ныне да воздастся ей до смерти и соответственно недостойным ее делам". Блаженная Феврония сказала: "Истинен суд отца Григория!" Она. не прибегла к насилию над святым, следуя слову апостола: "Духи пророческие будьте послушны пророкам!" Она, как подобало, утешила безнадежную, так как была полна мудрости обеих жизней, и от нее и от некоторых ее учениц являлись великие знамения, и ныне их могилы производят исцеление молящимся с верою. Женщина же та осталась до смерти в Мере: хотя она испытывала лютые истязания, но ум сохраняла живой. Когда она умерла, мать Феврония велела похоронить ее близ сестер, творивших волю Христа, чтобы ее, тяжко повинную, оправдали перед Христом невинные. Господь явил знамение: при погребении других преставившихся тело грешницы три раза было найдено внутри у двери усыпальницы: не решились поднять его, тотчас же сообщили обо всем блаженной Февронии, так как, состарившись чрезвычайно, она не была в силах приходить на погребение почивших.

Она же сказала: "Надлежит уведомить об этом блаженного Григория, так как он ведет это дело". И написала с почтением епистолию.

LVII. "Милость да сотворит господь над нами святым крестом и помощью молитв твоих, христоносный отец Григорий, всемерно соучастник моей, убогой, молитвы.

Тебе, святой божий человек; супостаты по злобе приготовили разнообразные соблазны, точно охотники – западню, и стали неустанно воевать с тобою: вероломно боролись они многократно призрачною свирепостью, страшным зрелищем полчища воинов, иногда ужасающим видением множества хищных зверей, и таким образом возбуждали волнение тайных и явных боевых выступлений против тебя, но святостью украшенная кротость, посаженная в твоей плоти, победила все, твой огненный дух праведности сжег невидимых и видимых врагов: сила такой твоей благодати есть божья сила, так как у тебя подобие святых ангелов – залог победы – святость, огражденная непрестанною молитвою, постом и многократным коленопреклонением, возносящая в жертву святые слезы от твоих неусыпных очей и твоей бдящей души, о ты, святой священник, покоящийся среди призванных в церковь праведников, божественный учитель, крепость верующих, нелицеприятный обличитель властителей, поучающий их жезлом поучения, почему твои слова среди людей исполняются как пророческие.

Но ныне время прощения. Помилуй отверженную женщину, как подобает твоей святости.

От доставляющего письмо узнаешь об остальной части моей просьбы. Окажи мне всемерно помощь в этом мире и в вечном. Аминь".

Прочитав письмо Февронии и осведомившись обо всем, блаженный Григорий со слезами воздал благодарение Христу и написал так епистолию к упокоившимся сестрам.

LVIII. "Христолюбивые, с младых лет до смерти во имя Христа одерживавшие победы над порядками сего кратковременного мира по слову апостола: "Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом у бога", когда откроется та жизнь наша, тогда явитесь во славе будущего вечного мира, и вы, ублажаемые мудрецами и неизвестные невеждам, подобно добрым купцам мимолетным богатством скупившие бесконечное, ныне уснувшие плотью и бдящие духовно, мертвыми сочтенные за мертвых и во веки живые во Христе, храмом души землю превратившие в небо, цветы девственности, подобия божьей матери, вечно радостные перед нею в ожидании славного пришествия ее сына, от немощи достигшие неизменчивой силы и по смерти всячески способные даровать оба вида воздаяния смотря по поведению людей! Вот мы видели вами сотворенный праведный суд, и, благодарные за такое ваше содействие, я, убогий Григорий, и мать Феврония, молим вас просить Христа о прошении этой жалкой женщине ее прегрешений и удостоить ее кости (покоя) с вашими костями и ее душу – с вашими душами, а еще более пещись о ней при втором пришествии господа, так как у вас есть благодать для помощи верующим, и вы ожидаете, что достигнете нескончаемой славы и несказанной радости. Впрочем ваше ходатайство да будет нам постоянной помощью, чтобы и мы в будущем вечном мире сподобились вожделенной жизни".

Когда письмо блаженного отца Григория прочли преставившимся сестрам, а также сообщили им устное веление матери Февронии, тогда только перенесли покойницу на ее прежнее место, куда ее клали три раза, и с тех пор она не перемещалась. Отец Григорий был сначала виновником обличения ее грехов, а затем – утешения и прощения. Покаяние также много помогло грешнице перед богом, который желает не смерти грешника, а обращения и покаяния. Разумеющие же удивлялись и славили бога.

LIХ. Такие-то чудеса творил Христос через блаженного Григория. Немощные, во власти всякого рода болезней, и страдавшие от нечистых духов исцелялись святыми молитвами его и слезами сообразно с тем, как молящие просили с верою.

На него смотрели как на гавань не только люди, но и звери полей. Так некогда блаженный находился по какому-то делу на одной из гор Шатберди, и с ним были также его братья. На виду их вышел олень: охотники окружили его, и никуда не мог он спастись от их рук. Тогда олень направился к монахам, пройдя среди всех их, точно одаренный разумом, подошел к блаженному Григорию, положил голову на руки святого и как бы оплакивал постигшее его несчастье. Он же в утешение ему сказал:

"Во имя Христа не могут эти враги твои повредить тебе, не бойся!" Увидев это, те люди удивились и славили бога, пришли к святому и дали себя осенить крестом.

Святой же, благословив их, вместо оленя дал им иное питание для тела, и они ушли, а оленя он отпустил с миром.

LХ. Также случилось в Хандзте, когда он находился в келье. Охотники толпою окружили четырех диких коз близ монастыря, а те вбежали в келью, где сидел отец Григорий, и обступили святого. Он понял причину их появления и приободрил их, а охотников велел угостить и отправить в путь. Затем он накормил дичь и отпустил с миром.

LXI. Отец Василий во дни юности смотрел за ослом отца Григория. У него на шее образовался нарост, называемый "к-х-л", в древности его называли "сатал". От этой лютой болезни Василий всего четыре дня мучился лежа, как блаженный Григорий спросил: "Где отрок Василий?" Братья сообщили ему, что он болен. Святой велел позвать. "Не в силах прийти", сказали ему. Тогда он молвил: "Скажите ему от меня, что его зовет отец Григорий".

Когда весть о приглашении дошла до его слуха, Василий почувствовал прилив сил от веления учителя и отправился к нему. Тот спросил: "От чего ты страдаешь? "Он указал рукою на нарост, захвативший большое пространство. Тогда блаженный Григорий сильно ударил рукою по месту, где находился нарост, и сказал Василию: "Напрасно ты разленился, когда в тебе нет никакого изъяна". Тот повел рукою по месту, но даже след исчез от злокачественного нароста. Видевшие это знамение прославляли бога.

LXII. В то время в Иерусалиме находились некоторые ученики Григория, прекрасные люди, отличные монахи, полные мудрости, чудотворцы, искатели небесного царства и убегавшие от мирской славы, достойные священники, дети великих азнауров, из рода великого Ефрема, ацкурского епископа. Они написали следующую епистолию отцу Григорию. Епистолия раньше прибыла из Иерусалима в Хандзту, но я теперь вписываю ее в эту книгу целиком без изменения:

"Святую молитву святого и честного великого отца нашего Григория господь да жалует нам и да сподобит ее нас, убогих грешников и недостойных твоих рабов, негодного Арсения и немощного Макария, духовного племянника и сына твоего и; сына всех твоих детей; Великий и честной в господе отец, господин наш, достойный бога, сам владыка святой сей пустыни, учитель христолюбивого народа и просветитель всех, прости твоею святою кротостью нам, убогим и недостойным рабам, это дерзновенное, невежественное и неразумное писание. Полагаясь на твое боголюбие, осмелились мы дерзновенно писать, о, выдающийся! На бессмертной вечери мы, грешные более всех людей, умиленно вспоминаем вас и посылаем вам в дар благодать и молитвы святого воскресенья и всех святых мест поклонения Христа господа нашего, расположенных в святом городе Иерусалиме и его окрестных областях.

Ты, святой и честной отец, со всеми твоими в вере детьми простите нас, как вы все того желаете, и примите, как жертву, желание наше приветствовать вас!" Далее:

Святой отец, прибыл сюда из вашей местности некий муж, раб бога, священник, грек из здешнего края. Он видел тебя, отец, и рассказал нам, как богом охраняется в мире и здравии честная во святости твоя жизнь в святой вашей пустыне. Слыша это и радуясь твоему здравию, мы, недостойные, нашли большое утешение и радость и, грешные, недостойными устами дерзнули воздать благодарение человеколюбивому богу.

Тот же божий человек, Моисей, опять отправился в вашу страну. Сие письмецо ему вручили мы для вас. Он обошел все здешние святые места и поклонился, всячески молясь о тебе, отец, со всеми верующими, поминая тебя и сильно восхваляя. Мы обрадовались выше меры и на пользу себе и своим душам дерзнули написать это.

Молим, пав ниц, твою прекраснейшую благость и приветливое господство твоего боголюбия, не забывай в святых своих молитвах рабов твоих, богоносный отец, великий учитель святых.

Как мы вручили наши души в святости твоему преподобию, так теперь молим тебя помянуть нас во имя Христовой любви в твоих достойных молитвах перед вашею святою паствою, достойный бога, честный отец и господь наш. О нашем житье-бытье в сем святом месте, в монастыре святого Саввы, и всех новостях тебе, святой отец, доложит тот же Моисей. Препоручив себя твоей приветливости, мы сообщаем тебе. Да верит твоя святость, что мы постоянно дерзаем поминать тебя в этих святых местах в наших молитвах, чтобы господь нас, недостойных, сподобил быть всемерно соучастниками твоей святой молитвы.

Отец, тебе вручается сестра наша Ефросинья: ради божьей любви передайте ей поклон и на нее также излейте благословение ваше с молитвою".

О таких достойных мужах говорили первые святые отцы: "Отцы, творящие волю Христа, которые окажутся в последние дни, будут выше и нас, и наших отцов".

LXIII. Блаженный отец Григорий, чудотворец, так управлял всеми святыми пустынями Кларджети: о верных монахах он хорошо заботился, повинных обращал к покаянию, а непокорных правде совершенно изгонял. Один опизский старец говорил: "В молодости я три раза изгонялся из Опизы отцом Григорием за дурное поведение".

С тех пор как были обстроены славные пустыни Кларджети, священники и дьяконы для них получают посвящение от анчских епископов. В свою очередь, когда посвящались епископы на анчскую кафедру, католикос не соизволял рукоположить кандидата во епископы, если у него не было свидетельства одинаково всех пустынь и подлинной удостоверительной грамоты от каждой из них. По справедливому суду и нельзя одобрить рукоположения без такого свидетельства: хотя анчская кафедра имеет много лет первенства по времени построения, и много во благе чудотворных епископов перебывало на ней, Христос так почтил святые пустыни для того, чтобы вождем у них был безукоризненный по святости и достоинству епископ, как подобает этой святой кафедре, построенной во имя святого образа Христа бога, которая девственно сохранилась от растления еретическим учением, полным искажений.

LXIV. Во дни блаженного отца Григория достойный архиерей Захария совершил следующие знамения.

В монастыре Тба у обрывистого склона закачалась страшная скала. Монахи в ужасе бежали из своих домов, но Захария, оставаясь на месте, полный упования, сказал им: "Завтра увидите, что скала будет лежать на безвредном для нас месте". И. было так. Отцы и не заметили вовсе ее движения, так она оказалась на следующий день непоколебимо лежавшей на месте, по слову святого, где никто не думал, и славили они Христа.

LXV. Однажды тот же Захария сидел в осенний день в Тба под зрелым виноградом, который поедал дрозд: он осенил его крестом, и дрозд пал мертвый; снова осенил он его крестом, и дрозд, ожив, полетел к своим близким.

Раз к границе Анчи подошла многочисленная саранча. Блаженный епископ Захария выслал через священников на встречу ей свой жезл. Благодатью своего раба господь истребил множество саранчи, закрывавшей свет солнца, и верующий народ славил бога.

LXVI. Еще знамение, В винограднике Анчи появились два страшных дракона ["вешап"а].

Виноградари бежали. Захария умертвил драконов молитвою, и садовники благодарили Христа.

Такие достойные епископы, чудотворцы, в Анчи были и другие. Они, уподобившись господу, во время голода насыщали немногим хлебом толпы алчущих.

LXVII. Начало благодати проявилось в детстве Захария, когда он пас ягнят в стране кларджов. Захарий тогда приготовил, как священник, жертву перед честным крестом, а другие отроки, обступили его и без умолку возглашали ангельскую песнь:

" Свят, свят, свят господь Саваоф. Исполнь небо и земля славы его. Аллилуя, аллилуя. Слава богу!" Произносили и "кирие – [е] лейсон" многократно. В то же время на невинного отрока-священника с неба нисходил сильно сиявший столп света.

Идя в эту сторону по своему пути, какой-то анчский епископ увидел знамение, подошел к достойному отроку, приобщился из его рук и повел его с собою в Анчи.

Епископ сообщил декану, как он приобщился. По велению того епископа достойные люди воспитали блаженного епископа в Тба. Такие прекрасные добродетели унаследовали епископы Анчи.

LXVIII. Но в чистой пшенице уродился плевел:, это был дьякон в Сарцеби, воспитанный в Тбилиси амиром Сааком, сыном Исмаиля, ходивший послом к куропалату Ашоту. Увидев, что преставился анчский епископ, он, недобрый Цкир, просил себе через амира Саака анчскую кафедру у куропалата Ашота. Безмерно великодушный, бог допустил это. Захватом овладев Анчи, Цкир ко злу во множестве прибавил зло.

Повествование об этом не подобает вписывать целиком в нашу книгу.

Его многократно обличали за нарушение порядков первые святые отцы пустынники Кларджети и все паствы соборной церкви, более же всех отец Григорий, так как он был архимандритом славных пустынь. Но тот, побежденный гордостью, совершенно отбросил божий страх, позвал мирянина из Анчи, бесстыжего и убогого, но сильного стрелка и, обещав ему три грива проса и пять коз, отправил его в Хандзту убить отца Григория. По пути он от кого-то узнал, что Григорий находится на даче Хандзты и в этот день должен вернуться домой. Тогда тот отправился соглядатаем в Хандзтийский лес, надев лук на руку.

LХIХ. Между тем блаженный отец Григорий одиноко спускался с дачи в Хандзту, и, шествуя по пути, в слезах и с плачем произносил наизусть чтения, сочиненные святым отцом Ефремом, в душе же ликовал, так как по благодати святого духа созерцал божественные видения. Тогда жалкий человек увидел великое знамение сверху над святым: сильно сиявший столп света, достигавший неба, прикрывал его; на голове у него находился крест, кругом дававший ослепительный свет, точно радуга, когда она красиво появляется во время дождя. Он увидел на святом такую славу, и его охватил сильный трепет: жилы его мышц ослабли, и от великого ужаса лежал он на земле поверженный. Блаженный Григорий сказал ему: "О, жалкий, делай то, что приказал пославший тебя! Ты – отрицатель Христианства, так как за презренное воздаяние обагряешь себя кровью невинного человека, старца. Разве ты, безумный, не за три грива проса и пять коз пришел убить меня?" Тогда тот с плачем взмолился: "Помилуй, божий святой, меня, отверженного убийцу твоего, и уподобься Христу, простившему своих покаявшихся убийц, ибо покинули меня силы от страшного твоего видения, которое повергло меня наземь!" Тогда святой, милостиво осенив крестом, исцелил его, так как на него напало много болезней, и отпустил радостно домой. Все происшедшее он рассказал Цкиру, который еще более воспламенился и к слепоте прибавил слепоту.

Много зла причинил Цкир отцу Григорию и святым отцам того времени, а также другим, верующим мирянам, которые постоянно обличали его по справедливости. Они же в единении сообщили обо всем куропалату Ашоту, великому властителю. Согласно его велению все члены чина анчской соборной церкви написали письмо к католикосу Грузии, от которого в Анчи прибыли достойные епископы. У них собрались все отцы

[настоятели] пустынники. На этот свитой собор, уподобившийся первым соборам святых отцов, прибыла и блаженная мать [настоятельница] Феврония, творившая чудеса, и все священники, пасшие приходы Анчи. И они, достоверные чудотворцы, лично открыли епископам правду о Цкире, его беззаконие, беспутный источник его непристойностей. Тогда верные иерархи лишили его сана: отец Григорий и мать Феврония с жертвенника низвели его в облачении, совлекли с него облачения перед жертвенником и все единодушно извергли его из соборной церкви, как сгнивший член.

Он был изгнан подобно еретикам, как во всех отношениях преступающий закон. Когда божья помощь удалилась от него, у него иссякло всякое средство, и он отправился опять к амиру Сааку, своему господину. Надоел он ему [а через него] куропалат как бы снизошел, и Цкир снова захватом овладел анчской кафедрою, чтобы отомстить отцу Григорию.

Тогда-то он собрал анчский народ и отправил его на разрушение Хандзты. С восходом солнца они пришли туда. Отец Григорий сказал им: "Дети, дайте мне и моим братьям время до полудня, чтобы мы могли совершить моление в святой церкви перед Христом и призвать на помощь себе святого Георгия и всех святых, и пусть господь сотворит доброе знамение!" Они послушали слов старца, так как раньше видели от него знамения.

LХХ. В час моления со слезами господь услышал их просьбу, и они были оповещены ангелом, что злого врага постигло божественное мщение, и вот прибудет вестник сказать: "Он уже в мертвых, хотя дня два проживет, чтобы не сподобиться погребения в епископской кафедре, а также для убеждения всех в его отлучении, сердце же его уже ныне мертво".

Услышав такой радостный для них глас от ангела, отцы, равные ангелам, сильно возликовали, вознесли славу богу, который один творит чудеса, и уразумели написанное: "Глупца убивает гнев", т.е. того, кто изощрялся в беззаконии и причислял себя к праведникам. Тогда блаженный Григорий вышел радостно из церкви и сказал им: "Не бойтесь более насилия со стороны пославшего вас, ибо господь во гневе убил его". И подоспел человек, который сказал: "Не дерзайте разрушить славную Хандзту, ибо умер ее разрушитель". Тогда люди обрадовались, отцы их угостили, и они весело ушли домой, славя бога.

Но вернемся к предшествовавшему. Отправив народ в Хандзту, Цкир сам пошел в Корту, где им было оставлено нечто на хранение, чтобы увезти его. По пути, когда покушали, он вздремнул и имел страшное видение, обличавшее его злые дела, более всего то, что он причинял зло хандзтийцам. Тогда с ним был такой то божий свяшенник из Анчи. Господь открыл ему, что злая смерть постигнет Цкира.

Священник отправил своего ученика в Хандзту и сообщил твердо о смерти Цкира.

Цкир умер, как только достиг Корты, и его похоронили там до второго пришествия господа.

Когда исчезло испытание того времени, кафедра образа Христа, живого бога, навеяла радость благополучия на свою паству сиянием добрых пастырей. В сии же последние дни наши убогие ликуют благодатью господа, по ходатайству от века святых и материальным попечением наших славных царей, во благе богочестивцев, строителей святых церквей, разрушителей стана варваров, гордости истинных христиан, радости членов чина. Среди них оказался сын великого Адарнерсе, куропалата, эристав эриставов Баграт, божьею мощью великий властитель во дни Езры, достойного анчского епископа-архипастыря, который происходил от славных азнауров Дапанчулов. Баграт славился проникновенным умом, строил святые церкви, разыскивал и собирал божественные книги и достойно славил всех святых, да будет его постоянною помощью здесь и в вечности предстательство святых. Им обновлено это житие блаженного отца Григория внесением исключенных знамений, да будет он внесен царем Христом в число первых святых царей по молитвам достойного Григория и всех святых. Он, славный царь, уничтожил основание для упреков нам, убогим детям отца Григория и утвердил в наследие срам упрекавшим по невежеству, господь да уничтожит прегрешения его, в которых, как он предполагал, могли бы его упрекнуть, молитвами вполне достойных отцов и благодатью блаженного отца Григория, который на земле жил как ангел.

Во дни старости так заповедал отец Григорий собору Хандзты: "Пусть в монастыре, если не будет воли народа, никто близ келий не построит молельни для совершения литургии, кроме большой народной церкви. Это не подобает, так как, когда декан ударит [в било] на службу, не все священники пойдут к нему, останутся служить в своих молельнях и наравне с большой церковью будут досаждать людям, прося пожертвований, и декану понадобится всячески упрашивать их идти в большую церковь, чтобы были литургисующие священники. Этот порядок надлежит утверждать всякому, кто покорен моим словам, – словам убогого Григория".

LXХI. Сей блаженный божий человек, отец Григорий, обиталище Христовой воли, великий чудотворец, дожил до чрезвычайно глубокой старости: достиг возраста ста двух лет. Но цвет его лица не изменялся, глаза его не теряли ясности зрения, и был он плотью силен, и никакой немощи не обреталось в нем до смерти, так как его укрепляла сила Христа, и гордость его составляли свеча девственности, елей милосердия и любовь к богу и братьям. Очень любил он труд не только молитв и поста, но [и ручной работы:] день и ночь работал руками, как говорит Павел: "Если кто не хочет трудиться тот и не ешь". Он с радостью принимал гостей и заботился об убогих. Большинство времени он проводил в Шатберди, так как в прочих монастырях им были поставлены в каждом настоятели, которые пеклись о них, но если дело случалось чрезвычайное, уведомляли его соответственно богом данной мудрости, которая непрестанно пребывала в нем до его кончины, когда мудрец прибыл к мудрецам в жизнь и царство вечности.

LХХII. Во дни старости, когда святой Григорий находился в Шатберди, братья, жившие в Хандзте, обеспокоились, услышав, что духовный отец их ждет конца своей жизни в Шатберди. Тогда, кто только в силах был ходить, все вместе прибыли в Шатберди, чтобы заполучить его обратно. Шатбердские братья обрадовались приходу братьев, но радость обратилась в печаль, когда они узнали о цели их прихода. Как только помолились коленопреклоненно в святой церкви святой богородицы и поклонились блаженному отцу Григорию сыны, духовно им рожденные и его трудами собранные, он с душевною привязанностью облобызал их всех и милостиво приветствовал, как ласковый отец и благий учитель. А затем хандзтийские и шатбердские братья облобызали друг друга, обменялись приветствиями и сели. Тогда блаженный Григорий обратился с речью к хандзтийцам. Он сказал:

"Возлюбленные братья и дети, сообщите мне, почему вы потрудились прийти сюда?" Тогда Епифаний и Зенон сказали прочим братьям: "Было бы правильно вам дать достойный ответ, чтобы вы, мудрые ученики, преподнесли мудрому учителю в достойных словах дар усердия, и мы получили бы божьею милостью то, чего душа наша желает с упованием".

Тогда все в один голос произнесли: "Божий святой, духовный родитель наш, твоих детей, отец попечитель нашей жизни, пристанище верующих во Христа, хотя шатбердские братья наши все угодны богу и покорны твоей воле, как божьей, все-таки большой позор для Хандзты, что ты так долго не приходишь к нам; за это все люди стыдят нас всех, так как Хандзта – первый плод твоих святых трудов. И мы пришли сюда для того, чтобы ты изволил пойти в Хандзту: утешатся те, кто не был в силах прийти сюда, и ты покажешь другим монастырям полноту твоей любви к нам. Знай, что, если мы не будем услышаны, останемся все здесь у тебя, так как тяжело нам в этот час идти в Хандзту без тебя". Святой сказал: "Благословен Христос бог всех, крепко насадивший свою святую заповедь любви в ваших сердцах по отношению ко мне, убогому старцу вашему, возлюбленные дети мои, еще более – дети Христа, исполнители святой воли того, кто свои веления назвал Евангелием, так как своим пришествием он благовещал мир людям, его врагам, из любви к которым сам подвергся смерти, и учил нас всех, что основа всех добродетелей божественная любовь. И вот любовь привела вас сюда. Мне одинаково тяжело и то, и другое, огорчу ли вас или расстанусь с этой братьею".

Тогда он, позвав всех шатбердских братьев, сказал им: "Придите, дети, к жителям Хандзты, вашим братьям, примирите взаимно ваши требования, так как ссора убегает от мудрецов, и постановите в единении то, что наилучше. Я думаю, что место, построенное раньше, имеет право на больший почет со стороны строителя, как старец вправе ожидать от молодого почтения и службы". Шатбердские братья сказали:

"Истину изволил ты сказать, святой отец, и если бы справедливость не требовала отдать тебя им, жив господь и свята молитва твоя, мы не уступили бы нашим братьям". Когда они сказали это и сему подобное, как надлежало, тогда блаженный отец Григорий сказал всем: "Дети, нас сегодня собрало веление Христа, чтобы на будущие времена для братьев, поселяющихся в этих двух монастырях, мы утвердили крепость единения и любви как вечный закон по слову господа, сказанного апостолам: "Потому узнают все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою", или, как еще он изволил сказать: "А что вам говорю, говорю всем.

Ныне вы также соблюдайте веления господа, чтя и любя друг друга, со всеми добродетелями, безукоризненною крепостью, молитесь друг за друга в ваших святых церквах и постоянно поминайте меня также в святых молитвах, чтобы близкие и дальние видели ваше благополучие в вашем братстве. Если какие либо хандзтийские братья пожелают жить в Шатберди или шатбердские – Хандзте, никто не властен без основательной причины не принять их или расстроить их план ссорою и помешать насильственно. Если же кто помешает без основания, пусть ответит перед богом в день суда, так как не разрешаю я, ваш духовный отец, по слову апостола: "Хотя у вас десять тысяч наставников, но немного отцов". В остальном все божественные правила духовной жизни сначала же установлены мною, стойте на них твердо во веки, и Христов мир, превосходящий все, что можно себе представить умом, да сохранит вас всех вместе от всяких страстей души и тела, да доведет к святым!" Затем он вошел в святую церковь и, в слезах препоручив себя ей, молчаливо оставил ее с миром и уходя облобызал старцев и так направился в Хандзту. Весь народ в слезах приблизился к нему. Святой встал на высоком месте среди божьего народа и, воздав Христу славу, произнес:

LХХIII. "Господь мой, Иисусе Христе боже, до пришествия на землю ты был во вселенной, а ныне, пребывая на небесах, светом силы божества приходишь на помощь нам. Милостиво предводил ты меня в эти края вместе с тремя друзьями, добрыми святыми священниками, все время до смерти непрестанно совершавшими для тебя святую бескровную жертву, и, сделав их гаванью множества душ, по смерти ты сподобил их без конца служить со святыми ангелами у небесного Престола, а затем от меня произвел ты, Христе, творящих твою волю, ибо, как верный раб, я умножил среди верующих в тебя талант мудрости, от юности данный мне. Ныне у тебя находятся ученики небесного царства, благослови их, Христе, как благословил ты святых апостолов, сохрани в последние дни будущих моих детей до свершения мирской стези по твоей воле и помилуй, господи, всех христиан, правильно исповедующих тебя".

Затем, осенив крестом Шатберди, он произнес:

"Во благе возник ты, Шатберди, украсился благодатью бога, окреп его силою, чтобы от времени до времени посвящать господу беспорочный плод твоих жертв. Вот оставляю тебя с миром, и более не увидишь моего лица телесно до пришествия господа во славе. И хотя плотью удаляюсь от тебя, но душою я постоянно с тобою для помощи".

Жители Шатберди стали плакать горькими слезами при словах о том, что им не придется более увидеть своего учителя во плоти. А святой им сказал:

"Дети, осильте боли сердца мудростью души, да не смущается ваш ум, ибо я обещаю вам следующее – Христос не обойдет вас ничем здесь или в будущем мире, если вы будете пребывать в тех освященных первыми святыми отцами правилах монашества, которым вы выучились у меня.

Таким же образом заповедую моим духовным детям в последующих поколениях соблюдать настоящее учение, если же время принудит изменить какое-либо правило, без особого вреда для души, да будет прощение на то время, а не навсегда, при том нельзя гнаться и за большою утехою, как, сказано: "Ничто так не гневает бога, как чрезмерная утеха".

Я же, когда сподоблюсь предстать пред господом, буду молиться о вас, так как вы меня сильно утешили. И теперь, находясь во плоти, я молюсь о себе и о вас, но, когда освобожусь от мгновенного мира, надеюсь на Христа, что будет непрестанно мое моление перед ним о вас, о всех, молящихся с верою, и детях моих, чтобы они получили от бога милости и помощь на вечную радость".

Окончив эти слова, он облобызал шатбердских братьев, полных слез, и настойчивою просьбою убедил их вернуться к себе, а сам последовал за хандзтийскими братьями.

Взявшие его с собою и вернувшиеся прияли равную мзду, так как все они в равной степени имели веру и питали любовь к своему отцу и учителю. Когда же из Шатберди, блаженный Григорий прибыл в Хандзту, вместе с Хандзтою обрадовались близлежащие пустыни; со всех сторон приходили братья повидать святого и полные радости уходили домой, унося с собою его благословение и молитвы.

Слава Хандзты возросла от вечных, достопримечательных украшений, став приготовленным местом вечного упокоения мошей, изнеможденных трудами. Видя преуспеяние своего монастыря, блаженный отец Григорий, глубоко признательный, благословил верного игумена отца Епифания и всех братьев, покорных ему.

LXXIV. В то время один священник, живший в одиночестве, просил у блаженного разрешения построить молельню в келье для совершения литургии, но святой сказал:

"Соборной братии неправильно делать это. Если ты построишь молельню, братья все построят, и когда декан ударит [в било] на службу для литургии, с трудом найдет священника для большой церкви. В этом деле еще много другого, что вместо пользы принесет вред, и я не одобряю этого".

LХХV. После этого он изволил сказать великому Зенону: "Брат пойдем вниз в виноградник, что на пути в Опизу". Было время сбора винограда. Они оба спустились вместе в обработанный виноградник с прекрасными плодами. Тогда пришел вожделенный отец Макарий, из Опизы, повидать отца Григория, своего учителя. Как только сильно обрадовавшись, вожделенно приветствовали друг друга, они сели за трапезу, так как было время еды. Откушав, они решили остаться там до следующего дня. Во время беседы отец Макарий спросил блаженного Григория: "Подлежит ли крещению сын еретиков, если он обратится в православие". Святой сказал: "Апостол лжебратьями называет тех, которые, коварные, носят имя своего учителя, ибо Павел не соглашается с тем, чтобы истинно верующие называли себя именами апостолов; наоборот, он винит их в этом словами: "Для чего среди вас есть ереси, я разумею то, что каждый из вас говорит: "я Павлов" и т.д. Православных же всех он называет христианами. И хотя писание устанавливает и в отношении еретиков одних крещать, других нет, однако я скажу следующее: как вам всем известно, священник из еретиков не может крестить, детей истинных христиан, хотя бы некрещенными умирали они, так как у них, еретиков, нет света. Лучше умереть некрещенным, чем стать безбожным, преступив закон. Таким же образом по правде надлежит крещать детей всех еретиков: хотя их лжеучения можно рассматривать различно, но сами соблазном сплетены друг с другом подобно лисицам, которым Самсон сплел хвосты, привязав к каждому хвосту светильник, так как они являлись образом всех еретиков.

Еретиков также вечный огонь ожидает под конец в качестве местопребывания, так как они, проклятые святыми отцами, нашими учителями, стали чуждыми святой матери нашей, единой католической апостольской церкви, заблуждаются от утробы, что и считают вторым рождением, и говорят ложь, постоянно проповедуя клевету и клевеща.

Если дети еретиков расчитывали бы на собор, то это не полагается для них, напротив, правильно остерегаться их и вовсе не заводить речи о соборе с ними, так как верующий, который не в силах творить знамения, не должен спорить с неверным, и раз все еретики носят одинаково имя еретика, то и заблуждение их одинаково утверждено врагом человеческого рода, посему необходимо крещать их всех, чтобы исчезло подозрение во лжи, и истинная паства Христова объединилась в полной радости".

В этом роде много слов изволил произнести блаженный Григорий. Отец же Макарий сказал ему: "Воистину справедливо, что изволил высказать ты, святой отец, но научи меня ясно касательно святой троицы слову, годному для возражения противникам". Он сказал: "Учись у Исаи, как он узнал о равной чести святой троицы от серафимов, которые неумолчно возглашают: "Свят, свят, свят господь Саваоф". А Григорий богослов говорит о трех ипостасях троицы: "Когда в комнате три свечи, нельзя разделить их свет, ни смешать их". Вот какова вера в святую троицу.

В "Сокровище" написано все правдиво. В нем говорится: "Отец и на один миг не старше сына". Мудрость, которой мы учились из святых книг, достаточна, чтобы быть твоим учителем во всех отношениях". Блаженный Макарий сказал ему: "Святой отец, как образ монашеский впервые через тебя дал мне господь, так ныне да жалует мне духовное поучение как ограду мою во веки". Когда свечерело, в одной комнате находились все три божьих человека, и они по правилу произнесли псалмы.

Макария клонило ко сну, и он заснул на постели.

LХХVI. И пока блаженный отец Григорий и Зенон тихо пели псалмы, божественная благодать озарила их сиянием славы, точно блеск солнца осветил темную комнату; отец Макарий, проснувшись, сказал: "Какой дивный вид у этих святых!" Отец Григорий ему заметил: "Брат Макарий, почему ты удивляешься этому видению? Разве ты не слышал, что написано: "Дивен бог во святых своих". Так все трое радовались, славя святую троицу, и произнесли песнопения заутрени.

Как только в мирных их покоях рассвело, они простились друг с другом с миром.

Отец Макарий ушел в Опизу, а отец Григорий и Зенон поднялись обратно в свой монастырь. Зенон достиг добродетелей своего учителя. О нем по преставлении блаженного Григория говорили: "Зенон – крепкая ограда славных пустынь Кларджети".

LХХVII. В сердце блаженного Григория возникло желание расстаться с плотью и уйти к богу. Господь известил его, что желание будет исполнено, как сказал Давид: "Желание боящихся его господь исполняет, молитвы их слышит и спасает их". Тогда он велел братьям приготовить свечи для принесения в жертву во всех окрестных близлежащих пустынях, каковы Опиза и ее крылья, Берта и близлежащие к ней [обители], Мидзнадзори и Цкаростави с их обитателями. Шатберди, хотя стоит несколько вдали от прочих пустынь, тем не менее нераздельный собрат их по доброте божьего в нем воинства, по всем правилам божественного учения и по канонам законоположения о монашестве; его одинаково чтут бог и люди за благонравие во всем, так как он – гордость близлежащих монастырей во всех отношениях. Он разослал свечи во все эти пустыни и оповестил их о дне, когда они должны были возжечь их и сотворить молитву.

LХХVIII. Отцы поняли, что наступает час преставления его из сего мира. Как при преставлении святой богородицы прибыл сонм святых апостолов с краев мира, так святые отцы собрались в час срока жизни блаженного старца почтить его и получить от него благословение. Он исполнился радости при виде их и, благословляя их благословением во Христе, сказал им: "Да воздаст вам господь, изволивший сказать – "Я был болен и в темнице, и вы пришли ко мне". Вот я покидаю темницу-плоть и освобождаюсь от болезни милостью бога, поправшего смерть крестом и всем верующим наравне с разбойником даровавшего святой свой крест в путеводство, а святым наравне с ангелами – царственную печать христианства в знамение, что служит душам верующих людей для вечной защиты и спасения".

Тогда все отцы сказали блаженному Григорию: "Святой бога, местопребывание дел [семи] блаженств по велениям Христа, нищий духом смиренная по доброй воле для унаследования царствия, плачущий сердцем для получения утешения, миротворец умом в уповании на райские блага, алчущий и жаждущий правды, удостоившийся сладкого питания в нескончаемом мире, сострадающий нищим, с тобою всегда неразлучно пребывает божье милосердие. Святой сердцем и душою, боговидец в совершенстве, миротворец среди братьев и наречением в сыны бога достигший мира святых ангелов, обрекающий себя на гонения и лишения за бога для того, чтобы обитать вместе с Христом, пристанище подвергавшихся за Христа укорам, заботящийся о нашем спасении в вечной жизни, радуйся и веселись, так как велика твоя мзда на небесах; подобно апостолу Павлу ты стяжал славный подвиг праведника, свершил путь и соблюл веру, полную добрых дел, и отныне тебя ждет венец праведности, который пожалует тебе царь за твои святые труды. Однако не забывай нас, твоих духовных детей, когда предстанешь перед лицом благого, милостивого, милосердного и ласкового господа, помяни нас, твою паству, не прекращай забот о нас перед Христом, ибо ты всегда в силах помочь всем, кто уповает на твои молитвы и прибегает к твоему ходатайству".

Святой сказал им: "Хотя я уготовал себя господу, от юности трудясь посильно, но слишком много чести в ваших словах, отцы служители Христа, однако бог ищет усердия в людях, воздавая в награду покорным царствие, и да сподобит меня также поселиться вместе с творящими его волю молитвами всех вас, у вас же да будет мое воздержание и терпение в монашестве, которое наблюдали вы с тех пор, как я поселился среди вас, до сегодня, так как этим путем надлежит искать небесного царства. Творите молитву обо мне, чтобы мне была дана благодать перед богом для помощи вас, пособникам моим в господе".

LХХIХ. Тогда-то он говорил братьям, находившимся в Хандзте: "Дети мои, соблюдайте для спасения вашей души заповедь, которую впервые вы слышали от меня, совершайте постоянно мою память. И если я обрету смелость перед Христом, благие щедроты его не пресекутся у вас в обоих мирах. Ныне Христовым крестом заповедую вам похоронить мою плоть вместе с моими братьями, так как я не превзошел их в стяжании добродетелей. Посему прошу вас всех никогда не забывать в ваших перед богом молитвах всемерно молящегося и ныне возносящего моления о вас Христу во веки.

Меня, смертью ставшего вам чуждым, поминайте постоянно в молитвах и службах, видя место моего пребывания на чужбине, так как вот до часа нового призыва плоть моя обратится в прах, а душу примет господь".

LХХХ. Пока блаженный Григорий говорил эти слова, вид его прекрасно украсился непостижимым светом и блеском во Христе: стан ангелов господа обступил его и благовоние честных курений наполнило все воинство, собор отцов. Так как душе праведника привычно было видеть святые небесные господства, то и теперь он услышал от них следующий глас: "Не бойся, иди к нам, вожделенный служитель Христа, ибо Христос, небесный царь, призывает тебя, земного ангела и небесного человека. Так приходи радостно и нескончаемо ликуй у твоего господа. Блажен в людях ты, приготовленный наследовать блаженную славу и радостный во веки!" Эти слова слышали некоторые из учеников, славное же видение видели все. Тогда блаженный целиком отдался непреодолимой радости, осенил крестом свой монастырь и благословением во веки благословил братьев вместе со всеми верующими, говоря: "Христос царь, сам пострадавший и искушавшийся, ты в силах помочь тем, которые искушаются кознями и соблазнами врага, так как ты – помощник христиан. Господи, охрани твоею десницею уповающих на твое имя, избавь их от зла и даруй им бесконечную радость, меня же, раба твоего, спаси в твоем царствии и милостиво помяни твоим царствием".

LХХХI. Таким образом он предал свою душу господу и присоединился к собору ангелов, так как безтелесные ангелы и человеческие души имеют одну природу, дух человека владеет ангельским даром слова. Хотя Давид об умолчании телесных языков говорит: "В тот же день исчезают все замыслы их", но он же говорит о душах святых: "Торжествуют святые во славе, радуются памяти о них" и ходатайствуют перед Христом о славящих их. Ибо до суда над живыми и мертвыми они пекутся о молящихся смертных, верующих, и по обету царя ожидают полной радости и ликования, когда при пришествии господа во славе унаследуют славу выше их прежней славы.

Собирание избранных четырьмя небесными ветрами от края до края неба значит следующее: Христос ветром, точно колесницею, соберет своих святых у себя на радость и утеху во веки, когда каждый из них покажет господу свои труды и взамен возьмет неиссякаемое богатство.

LХХХII. Тогда, блаженный отец, вместе с избранными твоими детьми, которых ты представишь Христу, будет ликовать новый мученик Христа вожделенный Иоанн, из Хандзты доходивший до Иерусалима, убитый руками сарацин в Багдаде за Христа, озаренный знамением. И какое будет в то время утешение нам, нерадивым, носящим звание твоих учеников, когда у нас заглохла взаимная любовь, все добрые дела сократились и недостатки возросли.

После милосердия бога и ходатайства всех святых, у нас упование на твои молитвы, святой отец. Прими, преподобный, в жертву нашу веру, так как ты знаешь нашу любовь. Хотя ты не видишь нас телесно, не забывай нас. Да будет твоя благодать в помощь нам, обитателям святых пустынь и всему воинству, чтобы мы оказались с тобой в жизни непреходящей радости.

Ныне, возлюбленные верующие во Христа, рядом с милосердием бога и ходатайством святых нам также нужно рвение для совершения посильно добрых дел, чтобы удостоиться прощения грехов и великих милостей во веки.

LХХХIII. Преставление блаженного отца нашего Григория произошло, когда число его лет достигло сто второго года, в 81-й хроникон. Житие его написано спустя 90 лет после его преставления, в 6554 году от начала мира, в патриаршество в Иерусалиме Агафона, в католикосство Михаила во Мцхете, в господство над грузинами куропалата Ашота, сына Адарнерсе, царя грузин, в царствование над абхазами Георгия, сына царя Константа, во дни эристава эриставов Сумбата, сына царя Адарнерсе, в магистерство Адарнерсе, сына магистра Баграта, когда эриставом был Сумбат, сын мампала Давида, Христос да дарует им всем бесконечную славу.

В тоже время в Анчи епископом был Макарий, а в монастырях, построенных блаженным отцом Григорием, настоятелями были дети славных азнауров, в Хандзте – отец Феодор, племянник [сын сестры] Мцхуеды, в Шатберди – отец Григорий, сын Липарита, украшенный именем великого отца Григория, Христос да украсит его благодатью и оправдает перед собой во веки.

Это Житие блаженного Григория написано в Хандзте совокупным усердием всех трех лиц – игумена Хандзты, брата его Иоанна и автора этой книги Георгия Мерчуле, Христос да впишет их в книгу живых, и вполне помилует всех верующих, чтобы они уразумели божественный дар земной с небесным.

В церкви одного чтеца довольно, будет ли мало слушателей или много. Таким же образом, один ли благословляется или много, достаточно одного благословляющего, ибо неиссякаемы блага Христовы, изливаемые на нас, и благодать ходатайства святых.

LХХХIV. Посему-то будет постоянно предметом наших упований и убежищем души и плоти память в сей день блаженного отца Григория и всех праведников среди монашеского отряда военачальника [букв. эристава] отца нашего великого Антония, в невечереющем свете, как сказал Соломон: "Свет над праведниками постоянен" или еще: "Души праведников в руках божьих живы", освещенные солнцем правды, неумещаемым на небесах, но неизреченно поместившимся в утробе Девы и осиявшим для нашего спасения светом – безначальным богом нашим Христом. Нет ничего невозможного для него, даровавшего своему созданию солнцу такой блеск, что оно, растекаясь по всему видимому, озаряет светом. Он же, всемогущий бог, дал благодать власти всем своим святым, которые и творят непрерывно молитвы о нас перед ним. Потому-то память их совершается с хвалением. Они охраняют постоянно воспевателей их праздника, просвещают их души и даруют благодать всем верующим, так как каждый из них может помочь молящимся с верою, и постоянно ходатайствуют все за нас перед святой троицею, создавшей все, которой принадлежит сила, слава, великолепие и царствие без начала и без конца; ей же подобает честь и в хвалах поклонение во веки времен и будущих веков. Аминь.

LХХХV. Мы слышали от наших старцев о следующем знамении; происшедшем раньше. В дни настоятельства в Хандзте Епифания, ученика отца Григория, жил в Анчкоре богатый человек по имени Церта. Местность, теперь называемая Цертаисни, служила стоянкой его коз. У него была дочь, глухонемая от рождения, но с виду здоровая.

Когда девушка была тринадцати лет, матери ее во сне в видении открылся преподобный Епифаний и сказал: "Пошли к нам в Хандзту человека завтра, когда я буду служить; я дам ему воды от омовения моих, Епифания, рук, напой ею твою дочь и помажь ее голову, и Христос исцелит ее от недуга благодатью всех святых".

Верующая женщина не сообщила мужу о своем видении, так как он в то время был зол на монахов, и тайком послала человека. Блаженный Епифаний знал от господа о предстоявшем и дал ему воды от омовения рук. Когда посланец прибыл обратно, женщина с твердою верою [дала напиться и] смазала дочь евлогиею от священника, достойно приносившего бескровную жертву. Девушка спала три дня и три ночи.

Проснувшись, она сказала: "Слава богу, слава святой троице, которая исцелила меня молитвами блаженного отца Епифания и избавила от дьявола". Увидев это знамение, Церта, ее отец, удивился и радостный отправился в Хандзту. Как только он вышел на виду пустыни, стал оплакивать свое прежнее нерадение. Тогда отец Епифаний приветствовал его радостно, утешил и оказал ему честь посильно. Со своей стороны Церта преподнес ему большие дары и пожертвовал главе-мученику Георгию, вознося благодарение Христу, творцу чудес, и его рабу Епифанию, молитвами которого на него излилась радость, а дочь его во благе спаслась в семь мгновенном и том вечном мире, да сотворит господь в полноте милость и для нас ходатайством всех его святых.

LXXXVI. Учитель Гавриил, большой подвижник, блаженный святой отец, живший в Хандзте, нам рассказывал про отца Василия. В течение долгих лет его настоятельства в Хандзте он держался следующего правила: будучи дома, иначе как из трапезной, он не принимал никакого питания, ни еды, ни питья. Во дни болезни, от которой он преставился, во время своего настоятельства, он мне сказал: "Сын Гавриил, принеси мне из трапезной горячей каши из пшеницы". Оказалось, что в тот день ее не варили. Я сварил особо и преподнес ему, так как он давно ничего не отведывал. Однако, узнав, что в тот день блюда, доставленного мною, не было за общей трапезою, с возмущением вылил его и в гневе сказал мне: "Почему соблазнился ты, жалкий, и соблазняешь меня?" Я в страхе просил прощения и осведомился о причине сильного поношения моего.

Он сказал мне: "Дитя, в юности я смотрел за ослом отца Григория и надоедал отцу требованием телесных забот обо мне. Но у божьего человека был дар пророчества от Христа, и он мне сказал: "Василий, вскоре ты станешь настоятелем Хандзты. Какие впоследствии у тебя должны быть облачения и постель, когда ты теперь так хлопочешь о них. Я, старец, духовный отец твой, заповедую тебе, осеняя крестом Христа. Когда слово мое на деле оправдается, ты, находясь в Хандзте, довольствуйся в отношении телесных забот тем, что подают в трапезной, для утехи плоти хватит чести, которую тебе будут оказывать в других местах". И вот в продолжение многих лет, как настоятельствовал, я исполнял на деле правило моего отца, а ты в час смерти собирался подвергнуть меня наказанию за неповиновение, посему я разгневался на тебя". И я опять пал в ноги ему, сильно удивляясь великому его терпению, а отец Василий благословил меня всяким благословением и сказал: "Благословение господа на тебе и на всем правоверующем воинстве ходатайством святой богородицы, святого Георгия и всех святых. Аминь!".