Женские сказки – 1

Глава 6

Настя

Настя была в раздумьях – родители уехали, девчонки свободны, может всем вместе куда – ни будь съездить? Туда где можно хорошую компанию парней встретить. Все же вопрос крепкого плеча рядом Настю волновал, и даже очень. Внешностью конечно Бог не обидел, но и время идет, папа не вечен. Вздохнув, девушка пригубила ликер, если и не повеселиться, то хоть расслабиться было нужно.

После хихиканья над сказками и потенциальными женихами все засобирались спать. Настя уснула быстро, она любила смотреть цветные сны, и когда проснулась, не сразу поняла, что уже не спит. Вокруг была большая комната, гораздо больше длинной и узкой спальни хрущевки.

Оглядевшись, Настя как дизайнер поняла, что вокруг совсем не стилизация, и яркие росписи на стенах, и ковры, и иконы в тяжелых серебряных окладах в углу. Сундуки и скамьи так же устланные коврами, маленькие столики, и нечто напоминающее раму на подставке – подойдя ближе, Настя поняла, что это – пяльцы.

Большая рама с натянутым тонким кремовым лоскутом и начатым узором. Доселе не очень интересовавшаяся процессом рукоделия Настя вдруг уселась на мягкую скамью с подставочкой для ног и принялась нанизывать мелкие жемчужинки и укладывать их в сложные завитки толи листочка, толи веточки. Скрипнула, приоткрываясь, дверь, заглянула женщина в высокой кике:

– Настасья Степановна! Да что ж вы с утра, не умывшись, не покушавши, уже за рукоделие!

Всплеснула она руками и скрылась. Пока удивленная Настя останавливала свои руки, женщина вернулась с кувшином, тазом, полотенцем и прочими женскими нужностями. Помогая одеваться – умываться она непрерывно стрекотала, что батюшка уже в горнице сидит, дочерей к завтраку ждет, сестрицы тоже встали, собираются. Гордея Степановна прихорашивается, тут нянька сморщила нос, а Любава Степановна кудри чесать изволит.

Когда одетая и причесанная Настя спустилась из «терема девичьего» в горницу, она очень удивилась. Как все вокруг просто и непосредственно. Большие двустворчатые двери распахивались прямо в сени, а сени в свою очередь прямо во двор, в котором громко перекликались мужики, грузившие в телеги мешки и сундуки. Тут же мелькали бабы в темных платках с ведрами или корзинами в руках, бегали босоногие ребятишки в длинных серых рубашонках, ярко сияло солнышко, и квохтали куры.

За столом, накрытым парчовой скатертью сидел крупный коренастый мужик с опрятной черной бородой и усами. Перед ним стояло блюдо с засохшими остатками мяса и хлеба, кубок, похоже, серебряный и изящный узкогорлый кувшинчик. У стола тусовались две особы женского пола. Настя к ним присмотрелась: одна, высокая, худощавая с длинными черными волосами, затейливо заплетенными в косу со всевозможными привесками. Выражение ее лица говорила скорее не о гордости, а о сухой практичности, такая десять раз подумает, и во всем найдет свою выгоду, и плевать она хотела на чувства и эмоции других людей, даже на отца смотрит равнодушно, как на банкомат.

Вторая девушка была забавнее, этакая пышечка, явно увлекающаяся сладким, впрочем, Настя тоже особой стройностью не отличалась, все было при ней, как говориться. Волосы на голове второй девушки курчавились, но были редковатые, поэтому, наверное, вместо «коруны» как у Гордеи, Любава носила кокошничек «ведерко» и тонкую фату прикрывающую затылок.

Обе сестрицы отнеслись к Насте индифферентно, как впрочем, и она к ним – рассмотрела, оценила, и ладно. А вот «отец» честной купец Степан Емельяныч ее очень заинтересовал – еда возле него давно остыла, сам он устало смотрел в список каких-то покупок, и явно не ложился всю ночь. Поискав глазами, Настя остановила невысокую женщину в темном сарафане и строгим голосом велела:

– Ступай на кухню, вели юшки горячей принести, да пирогов сдобных, да мяса копченого. Все на подносе серебряном, да вина сладкого заморского подай!

Женщина, поклонившись, тот час, убежала, а Настя, собрав посуду и холодные остатки, сунула их в руки другой пробегающей девке и велела на кухню снести. Гордея на это лишь усмехнулась, мол, подлизываешься?

А Любава смотрела широко открытыми глазами, боясь вздохнуть от восхищения. Похоже, она отца побаивается. Когда принесли поднос, Настя подвинула его ближе к «отцу» и принялась уговаривать:

– Государь мой батюшка, отведайте-ка похлебки горяченькой, враз очи посветлеют (как хорошо, что Машка им частенько этот ласковый приговор сказочный пересказывала, вот и пригодилось!).

Купец нехотя взглянул в сторону миски, над которой курился ароматный парок, посидел, сглотнул слюну, и решительно отодвинув свиток, ухватил ложку. Пока Степан Емельянович ел, Настя одним глазком заглянула в куски пергамента и бумаги, лежащие на столе, эх, сюда бы Лильку, враз бы разобралась! А пока будем сами выяснять, что случилось. Подождав, пока купец наелся, и действительно посветлел лицом, Настя в который раз мысленно поблагодарила маму. Именно ее знание жизни не позволяло в их семье разговоров на голодный желудок – поел, сердцем подобрел, таков был девиз хозяйки.

– Государь ты мой батюшка, завела Настя знакомую пластинку, ты поведай мне свои печали неминучие, от чего так хмурится лоб твой ясный?

Купец бросил на нее взгляд искоса, потом видно подумав, ну куда девке в купеческие дела лезть? Принялся рассказывать о своих трудностях, а Настя, сидя рядом с удивленно распахнутыми глазами задавала ему «глупые» вопросы, тоже приемчик из маминого арсенала.

– А как же вы так далеко так быстро доедете?

– Ой, правда, так жарко? А как же шапки меховые? Голова не сварится?

– А зачем такой тяжелый сундук везти, лошади тяжко будет, золото ведь не мнется, не гнется и не ржавеет?

Купец усмехаясь отвечал на болтовню девичью, но в процессе спохватившись вызвал к себе помощников, велел перегрузить товар по-иному, закупить лёгких шапок, и рубах поболе. Да еще два три момента разобрал, записал. Довольная Настя, поклонившись отцу, вернулась в комнату, и села за вышиванье, подумав, что надо бы у Васьки или у Аленки спросить, как это рукоделие обзывается.

Васька

Васька, вообще то по паспорту Висельчикова Василиса Петровна, прикололись ее родители. Васька была из семьи спортсменов – папа бывший борец – тяжеловес, а в последствие, известный тренер ДЮСША. Мама – пловчиха с неплохими результатами, братик – штангист. Вот и никак было Василисе не пройти мимо физфака.

Но на пятом курсе с нею случилась беда – растяжение связок переросло в какую-то гадость со сложным медицинским названием. Так что сейчас Васька работает детским тренером в бассейне, а для души выбирается раз в год на море, поплавать с аквалангом, поснимать подводный мир в упор. Как и Аленка, Васька увлекается вышиванием, а еще она классно играет на гитаре – разностороннее образование предписывало девочке из хорошей семьи еще и музыкальную или художественную школу.

Аленка

И наконец Стрижельникова Алена Николаевна. Я правда и по паспорту Алена, а вовсе не Лена, вот только гад – начальник упорно не желает этого замечать и продолжает меня величать Еленой Николаевной.

Я вместе с Лилькой поступала на истфак, мечтала изучать старинные рукописи и свитки, но на второй курс к нам пришел декан, и проникновенным голосом предложил желающим перевестись на факультет бизнеса и экономики, курс делопроизводства и организации рабочего процесса. Причем сразу на третий курс. Онемевшие историки трусливо попрятали головы в песок, а я единственная из нашей группы согласилась – и не прогадала!

Закончила учебу на год раньше и отец порекомендовал меня своему другу. После трёхмесячной стажировки в дебрях службы судебных приставов меня перевели в личные секретари к шефу. Шеф трудиться в администрации, и в зарплате я конечно выиграла существенно – купила себе пару правильных костюмов, научилась держать лицо, и раз в год выбиралась куда-нибудь подальше от суеты и шума.

Вообще компания у нас интересная еще и мастью – Машка и Лилия, жгучие брюнетки, Васька светло-русая, почти блондинка, Настасья – вообще светленькая как тополиный пух, а я…Я рыжая! Вот!

– Вот мы рассматривали в качестве примера для анализа сказки Белозерского края, небольшая такая книжечка.

(Видела я эту книжечку, вполне себе классическое издание советских времен. Тонкая бумага, малюсенькие буковки, при 11 кегле можно было напечатать том толщиной в ладонь).

– Так вот, продолжала рассуждать Машка, там примерно половина сказок, где главный герой – дурак или царевич, не важно, но совершая абсолютные глупости, получает царевну и полцарства в придачу.

– А вторая половина? Полюбопытствовала Анастасия, хрустя печеньем.

– А вторая о мудрых женщинах, благодаря которым мужики получают полцарства и жену в придачу.

– Ну, это вы девушка загнули с таким анализом – пробормотала я.

– Ну, хорошо, давайте рассмотрим ситуации на конкретных примерах! – Возопило наше кандидатское чудо.

Ну все, Машку понесло, тушите свет! Тонкий смуглый пальчик с розовым ноготком уперся в меня:

– Вот какая у тебя любимая сказка?

– Любимая? Хм?

Чем бы ее озадачить, рассказать, как шеф опять пытался меня притиснуть, выходя из кабинета? Старо и неинтересно. Вот! Вспомнила!

– Моя любимая сказка – «Иван Бесталанный и Елена Премудрая!»

– Премудрая ты наша!

Буркнула Лилька, вгрызаясь, наконец, в кусок торта. Васька уже отвалившаяся от блюдца с шоколадными крошками с каким-то новым интересом меня рассматривала.

– Да! Это моя любимая сказка! Еще в детстве меня поразила бестолковость этого парня!

– Не бестолковость, а бесталанность! Вспомни, как там, в конце сказки все мудрование Елены счастья ей не принесло, а вот примирение с мужем вернуло все в законную колею, и даже родители их навестить пришли и дали на брак свое благословение! К твоему сведению в те времена, когда текст сказки окончательно сформировался, считалось, что без благословения родителей дети не родятся – и заметь, детей у Елены и Ивана нет, хотя женаты они были довольно долго!

– Маш, не грузи, а? Пропищала я жалобно, меня шеф грузит каждый день как КАМАЗ!

– А мне интересно стало, вздохнула Настя, вот моя любимая сказка с детства «Аленький цветочек».

Мы покатились со смеху – действительно, заботливый папа готовый принести любимой дочери на блюдечке все, что она пожелает, а потом не менее заботливый возлюбленный, появляющийся лишь для романтических бесед и вручения подарков!

– Ой, Настя, насмешила! Утирая слезки, едва не падала со стула Лилия, Васька звенела колокольчиком не в силах оторвать вздрагивающую голову от стола. Машка пыталась удержать скромную улыбку, но постоянно фыркала, и пыхтела. А я просто и откровенно ржала, представляя нашего ангелочка в сарафане до пят, с красненьким неопознанной формы объектом в руках.

Отсмеявшись, Машка даже комментировать Настину сказку, не стала, и так все ясно.

– А мне всегда Лягушка – Царевна нравилась, вздохнула Василиса, пересаживаясь на диван и растекаясь изящной лужицей по канадскому флоку. Какая она рукодельница и красавица, танцует, и вышивает…

– Совсем как ты!

Улыбнувшись, громко сказала я. Девчонки тоже заулыбались, качая головами, мы все знали, что после травмы Васька не танцует – нога быстро подворачивается, и потом приходиться неделю носить повязки из эластичного бинта под укоризненными взглядами мамы и отца.

– А мне что-то сплошные бездельники нравятся, скривилась Лилька.

– А кто? Полюбопытствовала я.

– Гвидон, из «Сказки о Царе Салтане.» это я сейчас понимаю, как он хорошо устроился – один раз стрелу пустил, а потом Царевна – Лебедь все ему из рукавчика доставляла, любой каприз!

– Ну, Васькин любимец тоже одной стрелой жену заработал, возразила я.

– Ну, Васькин хоть немного старался, по лесам бегал, с Ягой договаривался.

Похихикав, я прицепилась к Машке:

– Маш, а Маш, а тебе-то какая сказка больше всех нравиться?

– Да я классику предпочитаю, вздохнула Машка.

– Классику?

Сделали мы с Васькой большие глаза и переглянулись.

– «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» покаянно вздохнула будущий этнограф.

– Язык красивый, сюжет народный, и мультик классный…

Мы даже и хихикать не стали, и впрямь не поспоришь – классика.