Женщина без тени

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Темнота в пещерах означала, что наступило утро. Глубоко под смертоносной поверхностью планеты Стикс на стенах коридоров заплясали пурпурные колышущиеся тени, отбрасываемые сталактитами, когда Кейла Джон Рид покачала своей лампой, словно сверкающим маятником. В воздухе ощущался холодный, вяжущий привкус каменной пыли, который у Кейлы всегда ассоциировался с началом дня в шахтах. Она оценивающе потянула носом воздух, и в ее зеленых глазах вспыхнул огонек радостного предчувствия. Сегодня будет хороший день для работы.

– Ох! Боже мой!

Неожиданно ударившись ногой об основание глянцевито-черного сталактита, называвшегося среди шахтеров «нос старины Барта», Кейла ощутила жгучую боль. Выругавшись, она запрыгала на одной ноге к нише в стене, где можно было удобно сесть, откинуть со лба длинные рыжие волосы и помассировать ушибленную ступню.

«Кейла? Что случилось?»

Ближнечувственный[1] вопрос ее матери, заданный в суженном диапазоне двустороннего обмена, донесся с точки, расположенной в трех километрах ниже и справа – из глубинных тоннелей, где вели изыскания ее родители.

«Ничего страшного. Просто ушибла ногу».

Кейла с осторожностью модулировала свою ближнеречь[2]. Ее эмпатическая[3] сила, уже значительно превосходившая силу ее родителей, странным образом возрастала в подземных пещерах. Ей уже не раз приходилось сожалеть о том, что телепатические разговоры с родителями часто причиняли им сильную головную боль.

«Смотри, куда идешь. Пещеры – это не площадка для игр».

«Я знаю, мама!»

В последнее время Кейла часто задавала себе вопрос: когда же родители перестанут чрезмерно опекать ее? В конце концов, разве в прошлом году они не купили ей новый лазерный резак к шестнадцатилетию? Теперь она стала независимой изыскательницей, ищет метакристаллическую руду, как ее родители и родители ее родителей. Почему они не могут уважать ее права? Не слишком легко быть единственным ребенком: Кейле приходилось нести на своих хрупких плечах тяжкий груз заботы и тревог обоих родителей. Как было бы хорошо разделить эту ношу с сестрой или братом!

Когда нога перестала болеть, Кейла встала, осторожно обогнула «нос старины Барта» и принялась распаковывать свое снаряжение.

Лазерный резак был блестящим, почти совсем новеньким. Кейла вытащила его из рюкзака и нежно погладила металлический футляр, словно гладкую шкуру животного. Затаив дыхание, она вглядывалась в экран ультразвукового сканера, пока не обнаружила маркер, оставленный ею вчера – едва заметный красный кружок, слабо пульсирующий на желтом экране.

Она нажала на пусковую кнопку, и из лазера вырвался тонкий луч зеленого цвета, расплавляющий гладкую поверхность камня. С мастерством, рожденным постоянной практикой, Кейла делала чистые, аккуратные разрезы, не тратя впустую ни одного движения. Вскоре в скале появилось отверстие размером с человеческую голову.

Выключив резак, она с нетерпением ждала, пока не остынет светящийся разрез. Когда края охладились до багряно-коричневого оттенка, она ввела пробный зонд. Показания анализатора заставили ее восхищенно присвистнуть. Жила оказалась даже богаче, чем она ожидала: метакристаллическая руда высшего качества.

Ее родители будут в восторге. Кейла могла представить себе выражение с трудом скрываемой гордости на лице отца, когда она скажет ему о своей новой заявке. Помедлив, она склонила голову набок и воспользовалась своим эмпатическим дальнечувством, прислушиваясь к ментальным шагам своих родителей. Так, они стоят на месте. Мать возилась с неисправным лазером, в то время как отец просеивал груду метакристаллической породы неподалеку от нее. Обычный рабочий день в лишенных солнечного света пещерах Стикса, где три поколения семьи Рид добывали метакристаллическую руду.

Стикс, восьмая планета системы Кавинаса, был жестоким, демоническим миром, закованным в ледяную броню. Его поверхность, обезображенная чудовищными электромагнитными штормами и усеянная активными вулканами, оставалась необитаемой. Но недра под безжизненной оболочкой Стикса были изрезаны многочисленными пещерами. Решительные и бесстрашные первопроходцы, в том числе и предки Кейлы, высекли себе убежища в толще скал и нажили целые состояния, разрабатывая богатые минеральные жилы, пронизывавшие внутренность Стикса.

Хотя самые первые изыскатели надеялись всего лишь заработать на жизнь своим трудом, они разбогатели подобно Мидасу вскоре после открытия загадочного кристаллического минерала, обладавшего твердостью драгоценного камня. Пурпурно-синий с ярко-зелеными вкраплениями, он, будучи ограненным, вполне подходил как ювелирное украшение. Названный сирилитом в честь его первооткрывателя Сирила Магнуса, минерал продавался как красивая безделушка и считался бесполезной игрой природы – до тех пор, пока не были замечены первые признаки его воздействия на человеческий разум.

Что-то в ограненных камнях влияло на восприятие некоторых – но не всех – людей, носивших их. Один находчивый торговец окрестил их «метакристаллами» и быстро сколотил состояние. Вскоре вся система Кавинаса прославилась своими драгоценными камнями, изменяющими разум, и Стикс был единственным источником этих минералов.

Детство Кейлы прошло в свободных блужданиях по пещерам. Родители никогда не беспокоились о том, что она может заблудиться. Никто на Стиксе не мог заблудиться надолго благодаря выдающемуся эмпатическому дарованию шахтеров. Оно называлось ближне – и дальнечувством – способностью к телепатическому общению на огромном расстоянии, через толщу породы. Эти уникальные способности, казалось, возникали в результате их долгого пребывания среди больших скоплений сырой метакристаллической руды. Лабораторные исследования не выявили ничего большего, чем двусмысленные, неопределенные намеки на источник одаренности шахтеров. Было лишь установлено, что их способности не поддавались дублированию при любых клинических тестах.

«Кепла!»

Это был ее отец; для ближнеречи его сообщение прозвучало необычно громко. Его мысли были отрывистыми, и в них присутствовало холодное, незнакомое ощущение, заставившее Кейлу сжаться, словно от удара.

«Кейла, это землетрясение!»

Она услышала звук прежде, чем почувствовала его, – странное, низкое рычание, как будто огромное, изголодавшееся животное пробудилось от сна. Кейла быстро собрала свои пожитки в рюкзак и закинула его за спину. Теперь она ощущала смертоносную вибрацию. Да, голодное животное. Планета Стикс проснулась – голодная и готовая пожирать жизни шахтеров.

«Выбирайся наружу. Торопись…»

Она уже бежала по скользкому каменному полу пещеры так быстро, как только могла. Пол шевелился и вздыбливался под ее ногами, сталактиты вздрагивали и с хрустом рушились вокруг нее. Смертоносные куски черных сталактитов тяжелыми стрелами срывались сверху, целясь в ее спину, в ноги, в любую открытую и уязвимую часть тела.

Где же выход из пещеры, куда же он делся? Кейла ничего не видела. Пыль метакристаллической породы заполняла воздух, забиваясь в ноздри и рот, заставляя ее заходиться кашлем. Еще несколько метров, и…

Что-то взревело и сбило ее с ног, бросив ничком в удушающую пыль. Она пыталась встать на ноги, доползти до безопасных, усиленных крепежными сваями внешних коридоров, но в тот момент, когда она рванулась к свету, мир вокруг почернел и наступила тишина.

Открыв глаза, Кейла не обнаружила ничего, кроме темноты. Все тело болело, словно ее жестоко избили. Она ощущала, хотя и не могла видеть, как что-то давило на ее левое плечо. Где она? В пещерах? Нет, почва была слишком мягкой. Пальцы Кейлы нащупали шелковистую ткань постельного белья. Дома? Неужели она только что поцеловала своего отца и пожелала ему доброй ночи?

Нет, она не дома. Не в своей постели.

Воспоминания нахлынули потоком, захлестывая разум, разворачиваясь перед глазами. В комнате стоял острый запах медикаментов. Это не сон. Она находится в госпитале. Но каким образом?..

– Ты пришла в себя? – прозвучал тихий голос – до того знакомый, что к горлу Кейлы подкатил огромный комок.

Ожила настенная лампа, осветившая маленькую комнату холодным желтоватым сиянием, и Кейла увидела доктора Эшли – сильную, деловитую и мужественную Кэрол Эшли, чьи руки когда-то помогли Кейле появиться на свет. Ее губы казались тонкой бескровной линией на обветренном лице.

– Как ты себя чувствуешь?

Кейла попыталась сесть, поморщилась и снова легла. Ее плечо сдавливала гипсовая повязка.

– Ужасно. Где мои родители? Когда я смогу увидеть их?

Доктор Эшли хотела что-то сказать, но передумала и печально покачала головой.

– Нет! – Несмотря на боль, Кейла рывком переместила себя в сидячее положение. Ее голова задрожала, и комната поплыла у нее перед глазами.

– Мне очень жаль, – прошептала Кэрол Эшли. Ее голос звучал необычно, сдавленно. Казалось, она больше ничего не могла добавить.

– Позвольте мне по крайней мере увидеть их!

– Это невозможно. Мы не смогли найти их.

Кейла отказывалась поверить услышанному.

– Если вы не можете найти их тела, значит, вы не знаете, живы они или мертвы, не так ли? У вас нет никаких доказательств!

На лице Кэрол Эшли застыла страдальческая маска.

– Мы вполне уверены в этом.

– Нужно организовать поиски…

– Нет, Кейла. Два тоннеля полностью обрушились. Весь четвертый сектор был опечатан.

– С моими родителями внутри? Вы не можете так поступить! Это же большая часть нашей заявки… – Кейла перевела дыхание. У нее мучительно саднило в горле, словно она кричала во сне. – По чьему указанию был опечатан четвертый сектор?

– По указанию Беатрисы Келлер.

– Что? Как она могла?! – воскликнула Кейла.

– Она воспользовалась законом об аварийных ситуациях, принятым на собрании Гильдии много лет назад.

– Конечно, так удобно для нее! Но я по-прежнему не понимаю, почему она получила право принимать решения, связанные с судьбой имущества семьи Рид. А если мои родители еще живы, то она приговорила их к смерти.

Доктор Эшли покачала головой.

– Они могут быть живы, – повторила Кейла. – Возможно, они сейчас без сознания.

– Ты думаешь, мы не сканировали пещеры? Сильнейшие эмпаты не засекли ни одного проблеска мысли от Редмонда или Терезы. Прими этот удар, Кейла. К сегодняшнему дню мы бы обязательно что-нибудь услышали, даже бредовый лепет умирающего. Никто бы не смог продержаться так долго под массой обрушившейся породы. Если их не убило при первоначальной просадке, то недостаток кислорода довершил дело. Они умерли. Их больше нет, и они не вернутся.

– Как вы нашли меня?

– По чистой случайности. Ты находилась неподалеку от выхода на внешний ярус, и твой разум подавал сигналы, достаточно громкие для того, чтобы их услышал Йейтс Келлер.

Йейтс. Это имя пробудило ненужные ассоциации, нежелательное смущение и слабое томление. Сейчас для этого не было времени. Кейла закрыла глаза. Ей не хотелось думать о Йейтсе. Ей вообще ни о чем не хотелось думать, но она не могла позволить себе такую роскошь. Медленно, глубоко вздохнув, она посмотрела на доктора Эшли.

– Что мне следует делать в первую очередь?

Лицо женщины озарилось одобрительной улыбкой.

– Ты должна как можно скорее юридически оформить свое совершеннолетие. Это твой главный козырь, позволяющий прорваться через любые запреты и отметающий обвинения в недееспособности. Сделав это, ты избавишься от необходимости иметь опекуна. Ты немедленно унаследуешь все заявки своих родителей, а также, полагаю, кресло твоего отца в зале Гильдии Стикса.

– Кресло моего отца! – Кейла поморщилась. Она не была готова к этому, совсем не готова.

Доктор Эшли положила руку на ее здоровое плечо.

– Разве ты хочешь увидеть, как фракция Келлеров приберет к рукам пустующее место твоего отца? – спросила она. – Тебе пора научиться принимать на себя ответственность, Кейла.

– Но Гильдия…

– Да, я знаю. – Тон Кэрол Эшли немного смягчился. – Это страшное потрясение. Ты еще очень молода. Но люди теряли родителей и в более молодом возрасте, чем ты. Ты не должна оставить Гильдию на произвол Келлеров. Каждое кресло, отвоеванное их фракцией, ограничивает влияние шахтеров. Будь жив Редмонд, он бы дал тебе такой же совет.

Кейла вспомнила, как сидела рядом с отцом в зале Совета. Как сможет она теперь сидеть там одна, без него.

– Полагаю, вы правы, – услышала она свои слова, хотя и не собиралась произносить их.

– Все мы, кто был предан твоему отцу, останемся преданными тебе. Ты знаешь об этом.

– Да.

Разумеется, так и будет. Что же еще им остается? Кто может заменить Редмонда Рида?

– Интересно, как отреагируют Келлеры, – пробормотала Кейла.

– Беатриса, вероятно, ожидает, что ты присоединишься к ней сейчас либо передашь ей свое право голоса до тех пор, пока не достигнешь совершеннолетия.

– Я уверена, что ей хотелось бы получить мое право голоса.

– Она не прочь получить в свое распоряжение также твои способности, – заметила доктор Эшли.

Кейла невольно улыбнулась. Все шахтеры знали, что она является одним из самых одаренных эмпатов молодого поколения – по меньшей мере, трипатом. Единственным, кто отдаленно приближался к уровню ее способностей, был Йейтс Келлер. Но он был лишь дуопатом с выраженным ближне – и дальнечувством, причем последняя способность проявлялась так слабо, что ее можно было считать почти латентной, призрачной, практически бесполезной. Никто не мешал Беатрисе Келлер радоваться успехам своего сына после тестирования. Она хвасталась целую неделю, до тех пор пока не появились результаты Кейлы.

Родители предупреждали ее. Они говорили ей об опасности, таящейся за излишней гордостью, о беспечности, сопутствующей такой гордости. Но несмотря ни на что Кейла гордилась своей силой. Она в самом деле была сильной, сильнее драгоценного сына Беатрисы Келлер.

– Полагаю, Беатриса попытается завязать с тобой сотрудничество, – заговорила доктор Эшли, прервав мысли Кейлы.

– Почему?

– Во-первых, она уже предложила оплатить все твои больничные счета.

– Я сама могу платить по своим счетам, – резко возразила Кейла.

Губы Кэрол Эшли скривились в грустной улыбке.

– Я ожидала от тебя такого ответа. Но не стоит не глядя отмахиваться от ее предложений. Альянс с ней может оказаться полезным для всех нас. Но у тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать это на досуге.

Она прижала к запястью Кейлы полоску пластыря.

– Для чего это нужно?

– Чтобы ты могла спокойно поспать.

– Но я не хочу спать! Я хочу пойти домой.

Веки Кейлы налились свинцовой тяжестью, и она уже не могла удерживать глаза открытыми. Ей показалось, что она услышала слово «завтра», произнесенное шепотом, но это уже могло быть началом нового сна.

Вход в дом выглядел точно так же, как и раньше. Что, если Кейла сейчас откроет дверь и обнаружит на кухне маму, ухаживающую за растениями с гидропонной грядки, или отца, разбирающего сломанный рудоочиститель? Она крикнет: «Вот здорово!», и…

Нет. Их здесь нет и больше никогда не будет. Кейла тяжело вздохнула и отперла дверь. У нее сжалось горло от знакомого домашнего запаха. Это место все еще было домом, хотя в нем остался лишь один жилец.

Теплые, знакомые комнаты, высеченные в дымчато-зеленой кристаллической породе, служили желанным убежищем, в котором всегда царили покой и тишина.

Мерцающие ковры из лавандовой бамберовой шерсти высшего качества от лучших ткачей Льяжа, планеты пастбищ и равнин, мягко пружинили под ногами Кейлы. Ей нравилась их мягкая нежная поверхность, и она частенько целыми часами вглядывалась в их переливающиеся узоры, представляя стада бамбер, бродивших по лугам Льяжа вместе с загадочными пастухами-кочевниками – там, где дул настоящий ветер и шел настоящий дождь.

Но теперь она не обратила на них никакого внимания. Кейла отрешенно прошла по комнате и медленно уселась в большое отцовское кресло с подголовником. Зеленые и синие вышитые подушки хранили его запах. Закрыв глаза, она на какое-то мгновение снова представила себя маленькой девочкой, сидящей на коленях у отца. По ее щекам потекли слезы. Она позволила себе расслабиться, вжавшись в кресло, словно оно было человеческим существом, и плакала до тех пор, пока у нее не осталось слез. На смену слезам пришло сухое, леденящее отчаяние.

«Я обязана быть сильной, – сказала она себе. – Их больше нет, и я ничего не могу с этим поделать».

Ее окружали кусочки былой семейной жизни: голографические картины и пробы руды, укрепленные на стенах под розовыми лампами контейнеры с гидропоникой, за которыми так заботливо ухаживала ее мать. Импортный деревянный стол со стульями, доставленный из Салабрийской системы по заказу ее отца, который хотел удивить жену невиданным подарком к тридцатипятилетию. Денег, потраченных на эту мебель, хватило бы на покупку нового рудообрабатывающего комбайна. У Кейлы не лежала душа к замене старых знакомых вещей, но чем дольше она смотрела, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что она не сможет жить здесь наедине с мучительными воспоминаниями об отце и матери.

«Ближе к делу», – подумала она. Землетрясение уничтожило большую часть недвижимости семьи Рид. Она должна разобраться, сколько и чего осталось и какая часть из оставшегося сможет обеспечить ее текущие расходы.

Кейла взяла отцовскую шкатулку, сделанную из ароматной древесины золотого дерева и покрытую искусной резьбой – завитками, узлами и двойными арабесками. Она попыталась открыть шкатулку, но замок был настроен на отпечаток большого пальца ее отца и не поддавался ее усилиям. Раздосадованная Кейла уставилась на непокорную вещицу и задумалась. Ей не хотелось разбивать крышку, но как иначе она сможет добраться до семейных бумаг? Взгляд Кейлы упал на рюкзак с шахтерским снаряжением, и внезапно она вспомнила о своем лазере. Попробовать вскрыть замок с помощью лазера? Если действовать с осторожностью, то, может быть, ей удастся даже не повредить шкатулку.

Кейла вытащила резак и посмотрела на индикатор. Лазер был полностью заряжен. Она аккуратно прицелилась и нажала на спусковую кнопку.

Желтовато-зеленая молния выпрыгнула из лазера и ударила точно в замок шкатулки. Кейла убрала палец с кнопки, и режущий луч исчез. Замок раскалился добела, но постепенно сияние стало красным, затем оранжевым. Кейла постучала по боковой стороне крышки.

Крышка наполовину отвалилась и упала бы на пол, если бы Кейла не подхватила ее.

«Неплохой выстрел, – подумала она. – Интересно, понимал ли папа, как слабо защищена его шкатулка?» Разумеется, понимал. Он мог купить себе чудесный маленький сейф, похожий на тот, который стоял в ее спальне, но ему нравились старомодные вещицы. Форма имела для Редмонда Рида не меньшее значение, чем функциональность.

Кейла порылась в бумагах и видеокубиках. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: компания «Рид энтерпрайзез» едва держалась на плаву. Все дорогое оборудование было оплачено за счет займов у семьи Келлер. Даже дом оказался заложен Келлерам.

Кейла в ужасе спрятала лицо в ладонях. «О папа, почему же ты не сказал мне?» Но она прекрасно знала почему. Она знала, что отцу не хотелось беспокоить ее. Он верил, что следующая разведка принесет столько денег, что он с лихвой расплатится со всеми долгами.

Оглушенная этим открытием, она сидела ни жива ни мертва. Все имущество заложено Келлерам. Если она будет работать без остановки и ей повезет, то она сможет расплатиться по счетам только к пенсионному возрасту.

Шкатулка была практически пустой, за исключением матерчатого мешочка, сшитого из удивительно плотной, мягкой голубой ткани. Кейла взяла мешочек и едва не выронила его, удивленная его неожиданной тяжестью. Внутри что-то мелодично позвякивало.

Открыв мешочек, Кейла увидела содержимое.

– О Боже мой!

Сине-пурпурные с зелеными искрами метакристаллы мягко поблескивали в свете настенных ламп. Она держала в руках целое состояние из прекрасно ограненных метакристаллов. Здесь было достаточно, чтобы покрыть все долги, только что обнаруженные Кейлой.

Почему отец не воспользовался минералами? Почему он оставил их здесь, на дне темной шкатулки?

Кейла набрала пригоршню метакристаллов и ощутила на себе их глубокое воздействие. Сам воздух казался наэлектризованным; в нем танцевали частицы желтого, красного, золотого и неопределенно переливающегося цвета. Все вещи в доме обрели ауру из мягкого сияния.

В дальнем углу комнаты что-то шевельнулось. Кейла повернулась и увидела своих родителей, выходивших из голографических картин и спускавшихся к ней.

– Я сберег их для тебя, милая, – сказал отец. – Я просто не мог потратить эти кристаллы, чтобы рассчитаться с Беатрисой Келлер. Это лучшие кристаллы, когда-либо добытые в наших шахтах. Твое наследство, Кейла.

Ее мать, стоявшая рядом с ним, просияла и кивнула. Они оба казались такими молодыми и здоровыми, такими живыми!

Кейла смеялась и плакала одновременно.

– Папа, мама, я так люблю вас! Почему вы ушли от меня?

Они не ответили. Они с любовью смотрели на нее и улыбались. Кейла вспомнила о метакристаллах, которые она сжимала в руке. Она ссыпала их обратно в мешочек.

Когда она подняла голову, в комнате никого не было. Голографические картины стояли на своих местах. Воздух был прозрачным и чистым. В доме стояла тишина. Кейла прижала к груди драгоценный отцовский подарок и запечатала мешочек.

– Я все понимаю, – сказала она вслух. – Не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.

Она убрала мешочек под свою подушку. По крайней мере до завтра он будет в безопасности. Завтра она решит, что делать с кристаллами… а может быть, и послезавтра.