Жена колониста

Глава третья Третий день

Офис брачных координаторов был оплотом бежевого цвета. Луиза присела на край мягкого дивана с натянутой улыбкой, положив руки на колени, расправив плечи и выпрямив спину. Ее шея болела. Все это было похоже на бесконечное позирование для школьной фотографии, будучи при том паинькой.

К несчастью, под ногтями у нее была корка грязи. Она незаметно поджала их и спрятала с глаз долой.

На стене висела цепочка сертификатов. Изучая их уже почти полчаса, он практически запомнила их содержание. Это не давало ей поддаться искушению, выковырять грязь из — под ногтей, и насорить на нетронутый ковер. Потому что это выглядело бы жалко и неприлично.

Кристиана, консультант, деликатно откашлялась и в сотый раз повернулась к коммуникатору, расположенному на подлокотнике ее кресла. У этой женщины это было отработано до совершенства. Сначала изящный поворот головы, за которым следует удар пальца, чтобы оживить экран коммуникатора. Затем ее блестящие розовые губы открывались, чтобы издать немного раздраженный вздох.

— Я не думаю, что он придет, — сказала Луиза, потому что спустя двадцать девять минут кто-то должен был озвучить очевидное.

— Он, наверное, задержался на работе или что-то в этом роде.

— Необычно для первой встречи. Идеально изогнутые брови напряжены. — Что вы чувствуете по этому поводу, Луиза?

— Я полагаю, мы должны попытаться перенести.

— Я не про практические вопросы, Луиза. А про ваши эмоции. Розовые губы скривились в сухой улыбке. — Пожалуйста.

— Не удивлена? Мы были вместе меньше сорока восьми часов, — сказала она, — и обсуждение этого брака кажется преждевременным. Кристиана перевела взгляд на колени Луизы, где она теребила пальцы. — И нервничаю. Я нервничаю.

— Я здесь, чтобы помочь вам, а не судить, Луиза. Вы не должны нервничать.

И все же ее рубашка прилипла к мокрым подмышкам, а челюсть болела. Поди разберись.

— Хорошо.

— Почему бы вам не рассказать мне о том, что вы делали с тех пор, как прибыли сюда? — как бы приглашающе спросила консультант.

— Ну, я была волонтером в садоводческом отделе. Сегодня утром мы переносили рассаду. В основном листовая зелень для потребления. Поскольку внизу был не только сад, весь этаж использовался для снабжения колонии. Там располагались гидропонические установки, занимающие все помещения. Все это было непривычно, но ей нравилось. Это придавало ей сил.

Консультант кивнула, но по ее глазам было видно, что что-то не так. Проверка была провалена.

— Это хорошо, но я подумал, что мы могли бы поговорить о вашем браке. Как идут дела с Адамом?

Ох. С ним.

Ее взгляд скользнул обратно к сертификатам на стене с их причудливым позолоченным шрифтом. Признаться, что она не видела мужа с самого приезда, было неразумно. Она засыпала одна и просыпалась вновь одна. Единственным свидетельством того, что они живут в одном и том же месте, была вмятина, оставленная на его подушке.

— Медленно, но верно. Нет никакой спешки, верно?

— Верно. Но важно работать над созданием связи, которая поможет преодолеть вам первые проблемы в отношениях. Вы уже были физически близки? — Кристиана взяла свой ком — блок, и ее пальцы заплясали по экрану. — Луиза?

Физически близки. Хорошая формулировка. Это может быть работа Кристианы, но все же. От ее ярого интереса у Луизы по коже побежали мурашки. Было заманчиво солгать, но эта женщина, вероятно, могла бы распознать ложь за версту. Окружной прокурор всегда говорил держаться как можно ближе к истине. То немногое, что ей было позволено иметь.

— Нет. Мы не были физически близки.

— Странно. — Консультант нахмурилась. — Луиза, очень важно приступить к налаживанию физических отношений с вашим партнером как можно скорее. Уникальность этих отношений означает, что они имеют свой собственный набор руководящих принципов, установленных, чтобы обеспечить вашему браку наилучшие шансы на успех. Вам же объяснили все требования еще до того как вы покинули Землю, не так ли?

— Да. Окружной прокурор и судебная полиция читали ей бесконечные лекции. Политика горнодобывающей компании в отношении браков по контракту была подробно изучена. Как и их огромное количество требований. Если бы это не был единственный верный способ для нее исчезнуть с радаров, она бы никогда не поднялась на борт этого корабля. Но потом, Гидеон подарил ей надежду. Ее сердце сжалось при мысли о нем.

— Хорошо, Луиза.

— Кому идет этот отчет? — она указала подбородком на коммуникатор Кристианы.

Женщина слегка улыбнулась ей, но не ответила на вопрос.

— У нас есть шесть недель до прибытия следующего пассажирского корабля, Луиза. В это время будут проводиться обязательные еженедельные консультации для пар. Я отправлю официальное сообщение вашему мужу, чтобы предупредить его об этом.

Кристиана встала и провела рукой по юбке. — Нет никаких оснований полагать, что ты вернешься на корабле на Землю, Луиза. Нет, если ты будешь работать со мной.

Консультант, вероятно, рассчитывала, что ее слова звучали ободряюще, но Луиза смогла услышать только скрытую угрозу. Смертельную угрозу, хотя Кристиана не могла этого знать. У Луизы перехватило горло, и ей пришлось выдавить из себя слова — Я буду.

Адам стоял в первых рядах собравшихся, рядом со своей женой, одетой в строгое черное платье. Оно было так себе. Хотя каблуки недурны. Каблуки были нечто.

Это уже пятая поминальная служба после аварии. На всякий случай, если кто-то сомневался в глубине горя компании в связи с потерей двух человек. Собравшиеся стояли на смотровой площадке. Кроме нескольких складских помещений, это была единственная часть базы, построенная не под землей. Благодаря стеклянному потолку открывался захватывающий вид на галактику, занимающуюся своими обычными делами. Раз, взглянув на сексуальные туфли его жены, и площадка, задуманная как прекрасное развлечение, сразу надоела.

Натан Хильер, главный операционный директор, читал речь, посланную с Земли двум сотням собравшихся. С каждым мероприятием их число уменьшалось. В один прекрасный день они полностью избавятся от этого дерьма, и Адам вздохнет с огромным облегчением.

В конце концов, шеф закончил и один из высокомерных менеджеров вышел вперед. Костюмчик прочистил горло и положил руки по бокам кафедры. И впился орлиным взглядом в толпу.

А потом ублюдок начал рассказывать о кошмаре, не упуская ни одной детали. Гидеон, охваченный пламенем. Фаррис, пытающийся подобраться достаточно близко, чтобы уронить его и повалить в грязь. Адам, бегущий за огнетушителем на борту транспорта. Всё.

Адам отгородился от этого. Его голова была забита песнями, шахматными ходами и историями, которые мать читала ему в детстве, еще до того, как все пошло наперекосяк. Сердце бешено колотилось в груди. За плечами руководителей показался край планеты. Оттенки золотого, желтого и серого были потрясающими. Чертовски поразительными. И все же губы этого придурка продолжали двигаться. Пот щекотал его спину, но горло пересохло, а желудок скрутило. Он не сможет пережить это. Только не снова. Проклятье. Во время войны он пережил нечто похуже, чем пожар, но по какой-то причине смерть Гидеона и Ферриса превзошла все это. Они превзошли каждый адский момент того времени, которое он провел в спецназе.

Все отошло на второй план, пока громовые аплодисменты не вывели его из оцепенения. Кто-то похлопал его по спине и назвал героем. Вокруг собрались люди. Глаза Роуз блестели от слез.

Черт.

Он не был героем. Он никого не спас. Гидеон и Фаррис были мертвы. Он сам чуть не поджарился. Все разговаривали, но он не мог расслышать ни слова из-за крови, пульсировавшей в его ушах. Голоса превратились в бессмысленный звон. Бесконечное, бессмысленное жужжание сводило его с ума. Потом кто-то взял его за руку, и холодные пальцы коснулись его лица. Это было похоже на то, как если бы его резко разбудили и сильно ударили. Он отпрянул, его зрение затуманилось, и хватка на его липких пальцах усилилась.

— Адам, — сказала она. Темные глаза жены не отпускали его, подушечка ее большого пальца терлась о тыльную сторону его ладони, как будто она оттирала пятно. Бесполезно пытаться. Следы ожогов остались там навсегда.

— Мы должны идти, — объявила она ясным голосом среди хаоса. Она уверенно потянула его за руку и повела прочь от толпы людей. Он слепо последовал за ней, так чертовски благодарный, что мог бы расцеловать ее ноги.

Роза шагнула вперед, ее глаза блестели. — Адам…

— Позже, — это все, что сказала его жена. Никто и ничто не замедляло их продвижение сквозь толпу.

Она повела его прямо к лифту. Двери открылись, и они вошли, одни. Двери закрылись, и его жена подошла к экрану коммуникатора на стене. Их руки были вытянуты между ними, как линия жизни, их руки были соединены. Он не был уверен, кто за кого держится, но не мог отпустить. Не хотел. Пока нет. Эта связь, казалось, была единственным, что не позволяло ему развалиться.

Луиза сжала губы пальцами и уставилась на карту, мигающую на экране.

— Кажется, я знаю, где мы находимся.

— Я, э — э, знаю.

— Ох. Хорошо. Она вернулась к нему и удивленно посмотрела на их соединенные руки.

Логично осознал он. Сначала он делал все возможное, чтобы избежать ее, и теперь не отпускает. Но, как ни странно, она не пыталась его заставить.

Казалось, что эти части тела принадлежат двум совершенно разным людям. Пальцы переплелись, ладони крепко сжались. Странно, как хорошо ее маленькая ладонь вписалась в его, как будто они делали это целую вечность. Он поднес ее руку к своему лицу. Под двумя короткими аккуратными ногтями лежал тонкий слой грязи. Интересно, может быть, принцесса не так уж совершенна. Чем же она занималась?

Двери лифта открылись, и они, держась за руки, направились к квартире. Было уже не далеко дом, милый дом. Когда дверь за ними закрылась, он выдохнул с огромным облегчением. Просто отпусти все это. Это заставило его застонать, тихо, устало и жалобно.

Он пережил еще одну службу.

Они стояли молча.

— Адам? — спросила она через некоторое время.

— Да.

— Ты в порядке? Луиза сняла туфли, положив руку на дверь, чтобы сохранить равновесие. Она снизилась примерно на три дюйма, больше не соответствуя его росту. Она сжала и разогнула пальцы, и издала тихий, счастливый звук. Это было мило. О том, чтобы попросить ее снова надеть сексуальные туфли, не могло быть и речи, каким бы тяжелым ни был его день.

— Я в порядке. Спасибо. Его взгляд вернулся к их соединенным рукам. Точнее, к ее ногтям. — Иди сюда.

— А?

Адам подвел ее к двухместному столику, где оставил свой перочинный нож.

— Не двигайся. Он щелкнул двухдюймовым лезвием и почувствовал, как она вздрогнула. Она дернула рукой, но он не отпустил ее. — У тебя грязь под ногтями.

Она широко раскрыла глаза. — Ох. Я собиралась ее убрать.

Даже при слабом освещении он видел, как она покраснела, и невольная улыбка расплылась по ее лицу. — Спасибо.

Она расслабила руку, и он склонился над ней и принялся за работу, осторожно убирая грязь из под ее коротких ногтей. Работал он, не спеша, потому что не хотел ошибиться и сделать ей больно, и, кроме того, он уже привык держать ее за руку. Поэтому он и не торопился. Это было приятно — странно, но приятно.

Его спасла жена. Внутри возникли теплые, смутные чувства.

Это занятие подразумевало, что они должны стоять рядом, а она стояла прямо там, рядом с ним. Цитрусовый запах ее шампуня или чего там еще витал вокруг них. Ее плечо коснулось его, и он замер, слишком сильно ощутив ее присутствие. Рука напряглась, он ждал, не повторится ли это снова. Ее дыхание согревало сбоку его шею. Едва ощущалось, удивительно, но ему нравилось всё это, очень.

— Чем ты занималась? — спросил он.

— Работала в садах.

— Правда? — удивленно спросил он. Но с другой стороны, откуда же еще у нее взялась грязь под ногтями? Принцесса занимается садоводством, поди разберись.

— Да.

— Хм.

— У них не хватает людей, поэтому я вызвалась добровольцем.

— Правда?

— Да. Вызвалась. Ее рука напряглась в его, и резкий, как удар хлыста, голос заставил всю непринужденность между ними испариться. Внезапно все снова стало чертовски ужасно, неловко и неприятно. Они были незнакомцами. — Ты не одобряешь?

— Нет. С чего бы это? О чем он только думала? Ничего из этого не выйдет. Адам бросил последний взгляд на ее пальцы и отпустил ее руку. — Всё доделал. Я собираюсь принять душ.

Она все испортила.

Луиза смотрела, как Адам скрылся в ванной. Рука, которую он держал, была прижата к ее груди. К ней так давно никто не прикасался, разве что случайно. Подобно охранникам, сопровождающим ее иногда, или окружному прокурору, успокаивающе сжимающему ее пальцы. В общем, несущественные социальные условности.

Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз ощущала присутствие мужчины. Почувствовала себя женщиной. Почувствовала невероятную вибрацию в теле, когда ее гормоны проснулись.

И они общались. Действительно, по-настоящему разговаривали. Затем она открыла рот, сделала неверный вывод и оттолкнула его.

— Отличная работа.

Под ногтями у нее не было ни следа грязи. Какая прекрасная альтернатива, если работа в шахте надоест. Он был так осторожен, нежен. Между ними была некая нить, что-то тонкое, крепнущее в непосредственной близости.

И Адам был… ну, Адам был довольно привлекательным.

Оказалось, что ее муж на самом деле очень милый, когда не был только-только вышедшим из запоя. Его скулы и челюсть должны быть высечены на камне, каждая острая и совершенная линия. У него был высокий лоб и короткие темные волосы. На подбородке у него была небольшая ямочка, заметная, когда он не был покрыт трехдневной щетиной. Он даже пах приятно. Чем-то теплым и мужским и…

Луиза сжала бедра вместе и крепко прижала руку к груди.

Ее муж.

Дверь в ванную оставалась закрытой.

Разумеется.

Издалека доносился низкий гул работающего душа.

Неужели он запер дверь?

Она подошла ближе, любопытствуя. Она предусмотрительно остановила руку рядом со сканером, как и следовало ожидать. Она не должна. На самом деле, наверное, не стоит.

Но жизнь коротка, и никогда наверняка не знаешь.

Поэтому она вошла.

Ради супружеских уз. И чтобы извиниться, только ради приличия.

И действительно, в глубине души она хотела уловить нечаянную нить между ними. Она хотела понять, куда она ведет. Прошло так много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала что-то помимо страха и опасений.

Маленькая комната была заполнена паром, но она могла видеть его, так как душевой двери не было. Длинные, жесткие линии его тела были продемонстрированы в совершенстве, так как стоял он, прислонившись руками к стене душа и свесив голову между ними. Она пожалела, что у нее нет с собой коммуникатора, чтобы сделать снимок для потомков. Вода стучала ему по затылку, стекала по плечам и спине.

И заднице, которой стоит гордиться. Затем по крепким бедрам и длинным мускулистым ногам с темными волосами.

Что, черт возьми, он скажет, когда увидит ее тут?

Пути назад нет.

Она сжала руки и откашлялась. — Адам?

Его голова повернулась так быстро, что капли теплой воды попали ей на лицо. Он опустил руки и повернулся к ней лицом. Она старалась не смотреть вниз.

— Я просто хотела извиниться, — начала она и подошла ближе. Спереди ее платье уже пропиталось водой, а волосы прилипли к щекам. Здесь было очень жарко. А ее голый муж хмуро смотрел на нее. — Мне не следовало огрызаться на тебя.

Он ничего не сказал.

— Так что мне жаль.

— Это не могло подождать, пока я не закончу?

Злой или нет, но он был красив. Она придвинулась ближе, так близко, что ее ноги оказались в воде, а чулки промокли. — Мне стыдно.

— Вот как, — сказал он.

У него были ясные голубые глаза, и когда он смотрел на нее, то ее сердце начинало трепетать. Сумасшедшая маленькая вспышка электричества. Пальцы пощипывало. Ее веки начали трепетать, как крылья бабочки, ей неподвластные. О чем она только думала? Она зашла в душ к мужчине, и теперь отступать было некуда. Ее руки сжались в кулаки по бокам ее дурацкого, бесформенного подола.

Может быть, ей стоит уйти. Дать бедняге побыть наедине.

Нет, она должна знать, чем все это закончится.

Здесь. Решение принято.

Она ждала, но он больше ничего не сказал.

Один из них шевельнулся, но она не была уверена, кто именно. Спереди платье промокло насквозь. Они стояли лицом к лицу в луже воды. Неизвестность убивала ее. — И это все, что ты собираешься сказать? Ну?

Адам стоял там, горячий, мокрый, голый и смотрел на нее. — Что ты хочешь, чтобы я сказал, Луиза?

— Скажи мне уйти или еще что — нибудь. Я не знаю.

— Я не хочу, чтобы ты уходила.

— Ты же не хочешь, чтобы я осталась, — возразила она. — Ты провел последние два дня, избегая меня.

— Верно, — согласился он. Это было очевидно, но ее это задело. — Но так было до этого.

Она прищурилась, пытаясь понять его, но безуспешно. — До чего?

До этого. Он упер руки в бока, покачал головой и улыбнулся. Выглядел как будто немного смущенным. Она ошиблась. Этот мужчина был великолепен. Когда он улыбался, то был сногсшибательно красив. Ее соски напряглись и натянули ткань платья. Адам не мог этого не заметить. — До поминальной службы. До того как ты испачкала руки. До того как ты пришла ко мне в душ, черт возьми.

— Тебя так волнует, что я запачкала свои руки?

— Волнует. Ты всегда задаешь столько вопросов?

— Да, — сказала она. — Иногда.

— Вот как, — сказал он.

Луиза наклонилась к нему еще ближе. Она могла только надеяться, что он поймает ее прежде, чем она упадет. — Ты все время это повторяешь.

Он улыбнулся, как будто знал какой то секрет.

Они были так близко, его губы едва касались ее губ. Вся его голое, влажное тело было перед ней, как на ладони. Уже не только ее чулки промокли, а колени дрожали.

— Ты очень красивый мужчина, Адам Эллиот, — сказала она.

Храни его бог, этот мужчина действительно покраснел. — Ты так не думал, когда впервые увидел меня.

— Ты был не в лучшей форме.

— Нет. Не был.

— И ты тоже был от меня не в восторге.

— Верно.

— Мне нравится твоя честность, Адам. Она опустила голову и посмотрела вниз, ну теперь-то он точно от нее в восторге. Даже в экстазе. Он был длинным, толстым и красивым, другая его часть была достойна того, чтобы быть высеченной на камне. Когда она в последний раз видела настоящий, живой пенис? Больше года назад. Ее рот наполнился слюной.

Она снова посмотрела на него, и напряжение усилилось, когда она встретилась с ним взглядом. От синевы в его глазах почти ничего не осталось. Они стали практически черными. — Хм.

— И это все, что ты собираешься сказать? — спросил он.

— Нет. Ей просто необходимо прикоснуться к нему. Не имело значения, где она, в конце концов, получит его всего. Она вновь провела дрожащими пальцами по его челюсти, как тогда на поминальной службе, когда он выглядел таким потерянным. Его кожа становилась все бледнее с каждым произнесенным словом, пока он не стал совсем серым.

Через что он, должно быть, прошел.

Подушечками пальцев она касалась его едва отросшей щетины, пока он стоял совершенно неподвижно. Если не считать того, что на его щеке дергался мускул. — Чего ты ждешь, Адам?

— Чтобы ты сделала первый шаг.

— Я пришла сюда.

— Ну, значит второй.

Ладно. Действия говорили громче слов.

Луиза обвила рукой его шею и поцеловала его. Свершилось. Она целовала своего мужа. Из его горло вырвался звук, который пронзил ее, сжимая ее внутренности в восхитительном порыве.

О да.

Адам открыл рот, и она приняла приглашение, скользнув языком внутрь и проведя по его зубам. Он был хорош, и ей не хотелось, чтобы это кончалось. Сильные руки устремились к ее бедрам, и он притянул ее к себе, прижимая горячий, твердый член к ее животу.

К тому времени, как они оторвались друг от друга, ее голова кружилась, а руки обвились вокруг его шеи, цепляясь за нее изо всех сил.

И она полностью промокла. Ее платье прилипло к телу, а волосы облепили голову. Она была им пьяна, тонула в нем.

— Эй, — его прерывистое дыхание касалось ее уха, — можно сказать кое-что, только чтобы без ссор?

Она кивнула, затаив дыхание, все еще пытаясь вдохнуть воздух. — Честно говоря, я не собираюсь ссориться с тобой прямо сейчас.

— Хорошо. Хорошо. Он отстранился и прижался лбом к ее лбу, улыбнулся уголком губ, и ее трусики уже бы намокли от этого, если бы душ давно не сделал свое дело. — Я чертовски ненавижу твое платье.

Она удивленно усмехнулась, и его пальцы нащупали молнию на ее спине. Прохладный воздух коснулся ее кожи, и она покрылась мурашками. — Порви его, Адам. Я тоже его ненавижу.

Он не порвал его, просто на случай, если она передумает.

Адам стянул мокрую ткань с ее рук, обнажив практичный черный лифчик. Возможно, он выглядел практично на ком-то другом, но на ней он выглядел как грех. Райский, восхитительный грех. У его жены была гладкая бледная кожа. Она сияла, как жемчужина. Чем больше он открывал, тем больше хотел. Его член был таким твердым, что ему было больно.

Этот день неожиданно стал лучше.

Луиза потянулась назад, наклонила голову и расстегнула лифчик с привычной легкостью. Она застенчиво улыбнулась ему. Он услужливо взял на себя задачу снять с ее лямки и избавиться от нижнего белья. И то, что ему открылось, было восхитительно. Идеальные, небольшие, с твердыми темно — розовыми сосками, и ему стало интересно насколько они чувствительные. Понравится ли ей, если он ее поцелует. Какие звуки она будет издавать?

Но не было времени, чтобы проверить или попробовать.

Его жена стащила темную ткань с бедер, открывая столь же практичные черные трусики. Мокрое платье с плеском упало на пол в душе. Чулки телесного цвета заканчивались скромными кружевами, и его мозг перегрелся.

Другого оправдания нет.

Он встал на колени и прижал ее к ближайшей стене, прежде чем она успела понять это. Вода ударяла по его спине, в то время как его руки были на ее теплой, мягкой коже. Так чертовски красива.

— Адам?

— Сними их.

— Чулки?

— Нет. Трусики.

Пальцы скользнули вниз по обеим сторонам черного белья. Она потянула их вниз по ногам и перешагнула через них. Когда она потянулась к мокрым чулкам, он оттолкнул ее руки.

— Оставь их. Он прижался лицом к нежной округлости ее живота, провел пальцами по бархату ее бедер и по верху чулок. Эти чулки должны быть незаконными. Его жена, должно быть, приобрела их нелегально. Он провел кончиками пальцев по краю кружева, и мышцы ее ног напряглись. Ее колени дрожали. Он поцеловал ямочку ее пупка и попытался придумать, что сказать. Какой-нибудь комплимент или что-нибудь поэтичное, но ничего не мог придумать.

Чуть ниже, ее киска манила, абсолютно женским, терпким, густым аромат.

Он хотел ее. Нуждался в ней.

Он нежно сжал ее колени, настолько, чтобы она поняла, что он хотел. К счастью, она не колебалась. Одной рукой он перекинул ее ногу через плечо, раскрывая ее для себя. Она действительно была восхитительна, от маленькой выпуклости ее холмика до голых, пухлых розовых губ.

— Адам?

— Ммм? Он коснулся губами ее лобка и поднял на нее взгляд. Ему безумно понравилось то, как она на него посмотрела. Как будто ничего другого не существовало кроме его прикосновений. Она была так сильно сосредоточена, что между бровями у нее образовалась морщинка.

Он прижался ртом к чувствительной коже и впился кончиком языка в ее клитор. Она вздрогнула, и ее руки нашли его волосы вместо того, чтобы вцепиться в стену душа, пальцы массировали его голову.

В следующий раз, когда он провел губами по ее лобку, она резко дернула его. — Адам, перестань дразнить.

Его жена любит дергать за волосы.

Буду знать.

Ухмыльнувшись, он принялся за работу, и начал лизать ее сладкую, горячую киску, как изголодавшийся мужчина. В нем было мало изящества и никакой сдержанности. Он безумно хотел, чтобы она кончила.

Нуждался в этом.

И это он только начал благодарить ее за то, что она сделала для него сегодня.

Одной рукой он обхватила ее бедро, удерживая его на плече, и помогая ей держать равновесие. Другой обхватил ее ягодицу, прижимая к себе, когда ее ноги начали дрожать. Луиза повернула бедра и прижалась к нему, совсем не стесняясь. И ему понравилось.

Чертовски понравилось. Не только ее вкус, но и эта распутная сторона, которая была выставлена напоказ.

Когда ее спина выгнулась и она вскрикнула, ее пальцы резко вцепились в его волосы. Больно до слез, но стоит того. Все ее тело сотрясалось и дрожало. Она чуть не выскользнула у него из рук.

А потом раздался сильный удар, когда ее затылок ударился о кафельную стену.

— Принцесса?

Она убрала руку с его головы и прижала к своей, и моргнула большими, полными боли глазами. — Ой.

Адам опустил ее ногу и встал, обхватив руками за талию, чтобы она не упала. Его нетерпеливый член постукивал по животу, как будто ему нужно было напоминание.

— Мне кажется, у меня череп треснул. Луиза прижалась к его груди раскрасневшимся лицом. Ее пальцы осторожно ощупали затылок. — Блин.

Он осторожно потер пальцами. — Ты в порядке?

— Да. Просто дай мне минутку. Еще раз охнув, она уткнулась носом в его грудь, и глубоко вздохнула. Ее руки все еще были на нем, сначала неподвижно. Но потом они начали кружить по нему. Ласково гладить по бокам, приближаясь к его предвкушающему члену.

Все ближе и ближе.

Она жаждал этого. Его яйца болели.

— Луиза. Он откинулся назад, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал медленно, горячо и непринужденно. Снова и снова и снова. Так нежно, насколько мог. Насколько она ему позволяла. — Все нормально. Мы не обязаны…

— Я хочу, — сказала она низким и сексуальным голосом. И рука обхватила его член, поглаживая. Она убивала его, но он умрет счастливым. — Я действительно хочу.

Хвала богам. Он тоже хотел.

Адам просунул руки под ее задницу и приподнял. Ее руки обвились вокруг его шеи, а ноги обхватили талию. Он больше не думал ни о чем. Потребность быть внутри нее захватила его. Он обхватил ее рукой, приподняв ее и пристраивая свой член к ее киске. Затем опуская ее на себя, вонзаясь глубже.

Медленно. Осторожно.

Да, чёрт возьми!

Горячо, влажно и идеально. В ней было тесно, он судорожно ловил ртом воздух и прокручивал в голове позывные сигналы радиосвязи, только чтобы не кончить. Трудно сказать, кто из них дольше был без настоящего секса. — Черт.

Она что-то простонала. Он не мог понять, что именно. Не важно, она позже ему расскажет.

Все медленнее и медленнее.

Он сможет. Доставь ей удовольствие, а не трахай, как животное. Но, черт возьми, ощущать себя внутри ее, и касаться ее тела было слишком для его чувств. Прошло много лет с тех пор, как в последний раз он был с женщиной именно так — в его собственном доме и без ограничений по времени. Бесплатно.

Она издала тихий звук, приоткрыв рот рядом с его шеей. Влажный жар ее дыхания дразнил чувствительную кожу под его ухом. Она заставила его вздрогнуть. Он ни в коем случае не хотел причинить ей боль, но битва уже проиграна.

Он входил в нее медленно и осторожно, чтобы она привыкла к нему. Он действительно хотел, чтобы она привыкла к нему. Прямо здесь и сейчас он хотел стать неотъемлемой частью этой женщины. Даже больше, чем он хотел сделать следующий вдох, а ему нужен был следующий вдох, чтобы продолжать трахать ее, так что это было чертовски важно. Все будет нормально. Он сможет.

Но затем она дернулась на его члене, и сжала его. Господи помилуй, ощущение ее убивало его. Адам, прорычав, потерял самообладание. Трахая ее жестко и быстро, прижимая ее к себе, пока его тело не потеряло контроль. Это было слишком давно. Да помогут ему боги.

Он кончил с криком, его сперма вытекала из него, яйца были плотно сжаты, руки и бедра впивались в нее. Все вокруг стало серым, его мышцы расплавились. Казалось, это никогда не кончится. Он может умереть. Она действительно может убить его. Но, черт возьми, он бы умер счастливым человеком.

Медленно. Медленно. Реальность вернулась.

Его член, став уже мягким, выскользнул из ее тела, и он осторожно опустил их на пол в душе, положив одну руку ей на задницу, а другую на затылок. Им больше не нужно никаких травм головы. Оба тяжело дышали. Звук их дыхания эхом разнесся по комнате. Льющаяся на него вода немного остыла, но это не важно. Ноги его жены все еще были вокруг него, и ему было приятно сидеть с ней вот так на твердой земле. Нет необходимости двигаться в ближайшее время. Ее короткие ногти выводили узоры на его спине. Бесконечные круги.

— Луиза. Ты в норме?

Ее подбородок скользнул по его плечу. — Да. Ты?

— В порядке.

Чертовски великолепно, на самом деле, но и в порядке кавычки подойдет. — Извини, если я был немного груб. И немного быстро все кончилось.

— Я не против.

— Правда?

— Ммм — хмм. Было хорошо.

— Хорошо. Это здорово.

Она потерлась щекой о его плечо.

— Давно у меня этого не было.

— У меня тоже, — сказала она.

— Хм. Он хотел бы продолжить разговор, но ему нечего было больше сказать. Кончики ее сосков задели его грудь, и он крепче прижал ее к себе, оправдав это защитой. Потому что безопасность была очень важна. Нельзя допустить, чтобы она поскользнулась и снова ударилась головой. Кроме того, ему нравилось прижимать ее к своей все еще чувствительной коже. Ему нравилось чувствовать ее.

— Я слишком тяжелая? — спросила она.

— Нет. Его рука онемела и покалывала, но он не отпускал ее. В голове у него возникло какое-то смутное предчувствие. Или, может быть, это был голос опыта. Когда они оторвутся друг от друга, все станет неловко. Пока они были очень близко, все шло хорошо, но они все еще были незнакомцами. Обмен биологическими жидкостями не изменил этого факта. Он провел рукой по ее позвоночнику, вверх и вниз по изгибу плеча. Кожа на ее руках покрылась мурашками. — Тебе холодно?

— Немного, — призналась она.

— Температура в квартире не намного выше, чем над землей, жадные ублюдки. Пойдем. Он помог ей подняться на ноги, и она некоторое время стояла, неуверенно глядя на него. Глаза широко раскрыты, а припухший от поцелуя рот чуть приоткрыт.

Его член дернулся, уже возвращаясь к жизни, желая второго раунда. Какая замечательная идея. На этот раз у него будет больше контроля, и он заставит ее кончить на своем члене. Она действительно этого заслуживает. Почувствовать все эти нежные мышцы внутри ее киски, заставляющие его обкончаться. Ему бы очень хотелось, чтобы она снова кончила. Но он сдерживался и ждал сигнала, потому как это неизведанная территория.

Она опустила глаза и посмотрела на его полный надежды член. — Быстро же ты восстановился.

Чем больше она смотрела на него, тем тверже он становился. Проклятье.

Луиза потерла большим пальцем нижнюю губу и стала пытаться прикрыть грудь рукой. Затем она, казалось, поняла, что делает, и нахмурилась. Ее руки упали по бокам, а пугливый взгляд блуждал по комнате.

Вот теперь она смутилась. Чертовски неловко.

Адам выключил воду, желая, чтобы его наполовину вставший член просто исчез. Не сработало. Им просто придется его игнорировать. Он схватил полотенце с полки для нее, но не отдал его. Нет, у него была идея получше. Вместо этого он обвил его вокруг талии и заправил конец. Он соорудил для нее юбку.

Она наклонила голову, но он увидел ее усмешку. Она подняла руки, чтобы снова прикрыть грудь, но он схватил ее за запястья и прижал их к себе. На теле Луизы не было ни следа солнечного света и голубого неба Земли. Она уничтожила их.

— Твоя грудь слишком красивая, чтобы ее прятать, — сказал он.

Она подвигала языком за щекой. — Что ж, спасибо.

Адам игнорировал свой член и наблюдал за ней, его женой. Что он может ей предложить? Что он может сделать для нее сейчас? В животе у нее заурчало, как раз вовремя.

— Голодна? — спросил он.

— Ты готовишь? Она казалась почти удивленной.

Он фыркнул. — Зря не веришь.